*7364. "Известия" Игоря Голембиовского

[Максим Соколов]

Исполнился год попыткам извести "Известия"

Длящаяся уже год тяжба демократического российского парламента с газетой "Известия" интересна не только увлеченным читателям газет. Известинский скандал позволяет in vitro промоделировать проблемы и устремления, присущие нынешней системе Советов ("представительной власти", по терминологии Хасбулатова). Казус с газетой наглядно демонстрирует характер взаимоотношений первой власти (советской) и с исполнительной, и с судебной, и с "четвертой" (сама пресса), и не исключено, что и с "пятой" (так министр печати Полторанин поименовал полууголовные элементы). Процедурной значимости казуса соответствует содержательная: фактически парламент претендует на то, чтобы начать передел уже поделенной союзной собственности, что в перспективе чревато самыми серьезными катаклизмами.

Верным путем идете, товарищи!
По мнению главного редактора "Известий" Игоря Голембиовского, конфликт между его изданием и Верховным Советом начался в октябре 1991 г. с мелкого инцидента. Руслан Хасбулатов (тогда еще и. о. спикера) в ходе своего визита в Японию явился в советское посольство в Токио и устроил выволочку дипломатам, пообещав, что дипломатическая карьера тех, кто не сумеет ему потрафить, сей же момент и закончится. Небольшая заметка об этой дружеской беседе испортила (как выясняется, навсегда) отношения между руководством ВС России и "Известиями", однако должного внимания инциденту никто не уделил, поскольку никаких оргвыводов в отношении газеты тогда не последовало, а сам инцидент особо не выделялся на и без того небезоблачном фоне отношений прессы и власти: тогда же министр печати Полторанин выносил предупреждение о закрытии "Независимой газете" (за распространение слухов о том, что российские руководители рассматривали возможность обмена ядерными ударами с Украиной), а всесильный в то время Бурбулис заявлял, что плюрализм мнений возможен лишь "в рамках идеологии реформы". На фоне общеначальственного головокружения от успехов хасбулатовское головокружение специальной злокачественностью вроде бы не отличалось.
Отличие выявилось в апреле 1992 г., когда от спорадических патриархальных головомоек руководство парламента перешло к более специфическим действиям: с трибуны VI съезда Хасбулатов предложил взять газету под начало ВС России и подумать о коррекции ее курса. Первый ход Хасбулатова точно соответствовал первому ходу, который в конце 1989 — начале 1990 года предпринимали патриоты и партийцы, чтобы как-то обуздать неудержимо распоясывающуюся прессу. Тогда руководство СП РСФСР пожелало сменить редакцию журнала "Октябрь" в качестве репрессалии за русофобские, с его точки зрения, публикации, а МГК КПСС долго пытался укрепить за собой права на убегавшую из-под его власти газету "Вечерняя Москва". Как давние опыты с "Октябрем" и "Вечеркой", так и недавние с "Известиями" окончились ничем, так как механизм патронажа над средствами массовой информации (СМИ) искони базировался не на писаном, а на обычном праве, и при отсутствии как эффективной подсистемы страха, так и негласного общественного договора, который готовы выполнять все участники политической игры, апелляция к когда-то действовавшим нормам обычного права ("есть мнение") оказалась неэффективной.
Хасбулатовские предшественники, осознав свою ошибку, в 1991 г. попытались перейти от неэффективного обычного к более эффективному кулачному праву, т. е. от попыток "укрепить руководство" не удовлетворяющих их СМИ к предъявлению претензий на производственные мощности этих СМИ — с их последующим силовым захватом (захват республиканских Домов печати в Литве и Латвии, штурм Вильнюсского телецентра в январе 1991 года и Рижского — в августе). ВС России сейчас находится в подготовительной фазе данного этапа, отчасти соответствующей концу 1990 года: подобно прибалтийским компартиям на платформе КПСС, он уже заявил о своих безраздельных правах на нравящиеся ему производственные издательские мощности и, подобно им, еще не приступил к реализации заявленных прав. Балтийский опыт показывает, что реализация осуществляется либо с применением иррегулярных частей вроде Вильнюсского и Рижского ОМОНа, аналогом которых mutatis mutandis может оказаться личная гвардия Хасбулатова (никому кроме него не подчиняющееся "подразделение охраны ВС"), либо в игру вступают регулярные воинские части и реализация законных прав собственника происходит в рамках общей попытки государственного переворота. Вероятно, с осознанием того, что в своих имущественных претензиях ВС России твердо встал на тернистый путь прибалтийских "ночных компартий", и связана тревога наблюдателей, не вполне забывших прибалтийский январь 1991-го.

"Досуг мне разбирать вины твои, щенок!"

Поскольку мы строим правовое государство, убедительные доводы кулачного права признаются все же не вполне достаточными и нуждающимися в известном подкреплении доводами справедливости и целесообразности.
Целесообразность реквизиции "Известий", с точки зрения руководства Верховного Совета, объясняется двумя соображениями. По высказанному 28 августа мнению заместителя председателя съездовской комиссии по проверке деятельности СМИ Владимира Лисина, обновленные "Известия" должны освещать "Федеративный договор, работу Советов, как нам жить вместе — ряд важнейших задач... мы создаем газету представительных органов власти". De facto точка зрения Лисина (которого упорно прочили в главные редакторы обновленных "Известий") сводилась к тому, что для реализации и укрепления хасбулатовской концепции спикерской власти как системы представительных органов от сельсовета до парламента (подробнее см. в предыдущем номере Ъ) необходим "не только коллективный агитатор и коллективный пропагандист, но также и коллективный организатор" в виде реквизированных "Известий". В то же время председатель Совета Республики Николай Рябов 20 октября объяснял, что издательский комплекс "Известий" нужен парламенту по чисто техническим причинам, то есть не как ленинский "коллективный организатор", но как обыденные буфет и туалет, отсутствие которых может физически парализовать работу парламента. По мнению Рябова, без издательского комплекса (крупнейшего в России. — Ъ) парламент будет просто не в состоянии издавать свои акты и окажется в вакууме.
Обе системы доводов представляются несколько слабыми. С одной стороны, сама идея "коллективного организатора" оказывается недостаточно обаятельной по причине утраты части своего прежнего обаяния ее покойным автором. К тому же, если с этой функцией не справилась ручная "Российская газета", непонятно, почему справятся "Известия", которые для начала придется долго чистить и выправлять. С другой — технические доводы Рябова сомнительны, ибо с печатью актов пока вполне справляются "Российская газета" и специальные парламентские "Ведомости", а, судя по опыту ВС СССР, действительно серьезную нагрузку на издательские мощности дает только оперативное печатание парламентских стенограмм. Но поскольку в отличие от горбачевско-лукьяновского ВС СССР российский парламент бюллетени своих прений доступным для прессы тиражом не издает и издавать не собирается, не вполне понятно, чем Рябов собирается загружать ротационные машины "Известий".
Поэтому в аргументации парламентариев значительно более сильное место занимают апелляции к справедливости. С точки зрения парламента, противоправным было уже послепутчевое учреждение независимых от ВС СССР "Известий", что по сути дела представляет собой беззаконное хищение общегосударственной собственности, лишь прикрываемое жалкими словами о свободе прессы, узурпаторских наклонностях ВС и т. д. Вероятно, в тяжбе с Голембиовским руководство парламента намерено апеллировать к священному и популярному (как надеется ВС) в нашем народе чувству классовой ненависти. Во всяком случае Владимир Лисин прилюдно спрашивал корреспондента Ъ: "А не обидно ли Вам как журналисту, что один приобретает себе имущество, а другой — нет?" Изъян такой аргументации в том, что сила бушующей в народе классовой ненависти, возможно, преувеличивается, и притом дискредитация известинских воззваний касательно свободы печати оказывается логически небезупречной: из того допущения, что Голембиовский не меньше Хасбулатова любит и ценит вкусную недвижимость, следует лишь то, что оба не являются аскетами, вопрос же о том, одинаково или по-разному они любят и ценят свободу печати, остается открытым, ибо ответ на него из первоначальной посылки никак не вытекает.

Черный передел

Тем не менее Верховный Совет несомненно прав в одном отношении: права "Известий" на ценный издательский комплекс не являются неоспоримыми, и процессуальные противники Голембиовского в лице представителей парламента могли бы предъявить гражданскому суду заслуживающие внимания доводы. Как и Голембиовский, естественно. Однако представители ВС, охотно зачитывающие на пресс-конференциях документы, по жанру и стилистике идентичные исковым заявлениям в суд, решительно отвергают саму идею гражданского процесса против АО "Редакция газеты 'Известия'".
Нежелание ВС решить дело посредством судоговорения может быть связано с целым рядом обстоятельств. Во-первых, вчинение "Известиям" нормального судебного иска создавало бы прецедент, ибо тем самым ВС и его руководство в принципе признали бы примат суда над ВС в решении хотя бы некоторых житейских вопросов, тогда как система представительной власти, как ее понимает Хасбулатов, сама по себе наделена также и судебными функциями, а ее высшие представители — иммунитетом от судебного разбирательства любого рода. Во-вторых, определенную роль может играть и юридический уровень парламентариев: тот же Лисин объяснял свое нежелание судиться тем, что дело и так (с его точки зрения) кристально ясное: газету "увели из-под носа у Верховного Совета" (а обращаться в суд следует, очевидно, только тогда, когда истцу его дело представляется ясным не вполне). Однако важную роль может играть и последнее, третье соображение: осознание того, что дело не столь кристально ясно.
Приверженцы "Известий" указывают на то, что позиция ВС России адекватно описывается пословицей "вспомнила бабушка девичий стыд": ни ВС СССР на финальном этапе своего существования (август--декабрь 1991 г.), ни ВС России, принимавший имущество ВС СССР в ходе спешной ликвидации СССР в декабре 1991 г., никаких претензий к "Известиям" не имели, и таковые появились лишь тогда, когда от первоначальных учредителей и претендентов на учредительство не осталось ничего. Наиболее вероятным итогом судебного следствия оказалась бы констатация того, что как права "Известий" на "Известия" не вполне безупречны, так и претензии ВС не вполне основательны. Суду вряд ли потребовались бы особые усилия, чтобы установить причину такого положения дел: и нынешние "Известия" с их праведно или неправедно нажитым имуществом, и ВС России с его праведными или неправедными претензиями являются — в их нынешнем состоянии — продуктом имевшего место в последние четыре месяца 1991 года хаотического распада СССР и сумбурного дележа союзной собственности, производимого по принципу catch as catch can. Идеально урегулированный законом, не оставляющим ни единого места для пробелов и разночтений, распад огромного государства — вещь вообще труднопредставимая и уж тем более в стране, про которую сказано: "Широки натуры русские, нашей правды идеал не влезает в формы узкие юридических начал".
Таким образом, установив, что идеальное разрешение разногласий, порожденных периодом "большого хапка", в принципе невозможно, гипотетический суд был бы принужден искать не жертву и пострадавшего, но минимально неправовой выход из в принципе неправовой ситуации, т. е. какой-то универсальный способ гашения коллизий, вызванных грабежом союзной собственности. Как правило, в таких случаях используется принцип римского права uti possidetis, приблизительно переводимый как "что взято, то свято" и представляющий положительное предписание: "Кто чем владеет, с тем пусть и останется". Цинизм римских юристов имеет то оправдание, что война (resp. революция, распад Империи etc.) порождает такой правовой вакуум (согласно Цицерону, silent leges inter arma, "молчат законы во время войны"), что попытки восстановить после войны (в широком смысле этого слова) прежние имущественные правоотношения не могут породить ничего, кроме войны новой.
И давняя, и новейшая отечественная история знает удачные примеры реализации принципа uti possidetis. В 1812 г. освободившие Москву русские грабили ее не менее усердно, чем французы, в результате чего градоначальник граф Ростопчин распорядился признать законным обладание награбленным на пожаре добром и предписал торговать им по по воскресеньям на взявшей оттуда начало знаменитой Сухаревке. В 1992 г. Ельцин, Кравчук и прочие вожди СНГ, устав от взаимных претензий на союзное имущество, пришли к историческому компромиссу: нерусские республики de facto отказываются от претензий на активы Госбанка СССР и союзную собственность за границей, Россия de facto берет назад свои претензии на общесоюзную собственность, оказавшуюся на территории новых независимых государств. Именно это циничное согласие с тем, что невозможно найти правовой выход из в принципе неправовой ситуации распада СССР, но можно найти компромисс, базирующийся на признании фактического положения дел, сделало неактуальными популярные в начале 1992 г. разговоры о возможной войне России со всеми соседями кряду.
На фоне благотворного опыта СНГ нынешние опыты ВС России представляются решительно неблаготворными. Мало того, что дальнейшая эскалация известинского конфликта усиливает раздрай между парламентом и исполнительной властью (председатель Совета Республики Рябов 20 октября с невыразимым презрением говорил о "каком-то Госкомимуществе"), игнорирует судебную (сама идея судебного разрешения конфликта представляется Хасбулатову дикой) и объективно приводит к смыканию с "пятой властью" (борьба "Памяти" с "Московским комсомольцем", Анпилова с "Останкино" и Хасбулатова с "Известиями" приобретает все более сходные черты), а уж об отношениях парламента с "четвертой властью", т. е. СМИ, и говорить не приходится. Может быть, наиболее опасным в хасбулатовской затее является то, что — в силу крайней прецедентности отечественного правового мышления — даже отчасти удачная попытка "черного передела" уже с грехом пополам поделенной союзной собственности немедленно вызовет волну аналогичных попыток как в самой России, так и в рамках СНГ в целом. Учитывая же, что делилась собственность СССР совершенно безобразным с правовой точки зрения способом, а новый передел — как показывает пример парламента — будет осуществляться способом еще более безобразным, ничего, кроме возврата к началу 1992 г., когда разговоры о войне были столь популярны, ожидать от "черного передела" не приходится.

["Коммерсантъ"]

https://www.kommersant.ru/doc/27803
26.10.1992

Исполнился год попыткам извести "Известия"

Длящаяся уже год тяжба демократического российского парламента с газетой "Известия" интересна не только увлеченным читателям газет. Известинский скандал позволяет in vitro промоделировать проблемы и устремления, присущие нынешней системе Советов ("представительной власти", по терминологии Хасбулатова). Казус с газетой наглядно демонстрирует характер взаимоотношений первой власти (советской) и с исполнительной, и с судебной, и с "четвертой" (сама пресса), и не исключено, что и с "пятой" (так министр печати Полторанин поименовал полууголовные элементы). Процедурной значимости казуса соответствует содержательная: фактически парламент претендует на то, чтобы начать передел уже поделенной союзной собственности, что в перспективе чревато самыми серьезными катаклизмами.

[Максим Соколов]

По мнению главного редактора "Известий" Игоря Голембиовского, конфликт между его изданием и Верховным Советом начался в октябре 1991 г. с мелкого инцидента. Руслан Хасбулатов (тогда еще и. о. спикера) в ходе своего визита в Японию явился в советское посольство в Токио и устроил выволочку дипломатам, пообещав, что дипломатическая карьера тех, кто не сумеет ему потрафить, сей же момент и закончится. Небольшая заметка об этой дружеской беседе испортила (как выясняется, навсегда) отношения между руководством ВС России и "Известиями", однако должного внимания инциденту никто не уделил, поскольку никаких оргвыводов в отношении газеты тогда не последовало, а сам инцидент особо не выделялся на и без того небезоблачном фоне отношений прессы и власти: тогда же министр печати Полторанин выносил предупреждение о закрытии "Независимой газете" (за распространение слухов о том, что российские руководители рассматривали возможность обмена ядерными ударами с Украиной), а всесильный в то время Бурбулис заявлял, что плюрализм мнений возможен лишь "в рамках идеологии реформы". На фоне общеначальственного головокружения от успехов хасбулатовское головокружение специальной злокачественностью вроде бы не отличалось.
Отличие выявилось в апреле 1992 г., когда от спорадических патриархальных головомоек руководство парламента перешло к более специфическим действиям: с трибуны VI съезда Хасбулатов предложил взять газету под начало ВС России и подумать о коррекции ее курса. Первый ход Хасбулатова точно соответствовал первому ходу, который в конце 1989 — начале 1990 года предпринимали патриоты и партийцы, чтобы как-то обуздать неудержимо распоясывающуюся прессу. Тогда руководство СП РСФСР пожелало сменить редакцию журнала "Октябрь" в качестве репрессалии за русофобские, с его точки зрения, публикации, а МГК КПСС долго пытался укрепить за собой права на убегавшую из-под его власти газету "Вечерняя Москва". Как давние опыты с "Октябрем" и "Вечеркой", так и недавние с "Известиями" окончились ничем, так как механизм патронажа над средствами массовой информации (СМИ) искони базировался не на писаном, а на обычном праве, и при отсутствии как эффективной подсистемы страха, так и негласного общественного договора, который готовы выполнять все участники политической игры, апелляция к когда-то действовавшим нормам обычного права ("есть мнение") оказалась неэффективной.
Хасбулатовские предшественники, осознав свою ошибку, в 1991 г. попытались перейти от неэффективного обычного к более эффективному кулачному праву, т. е. от попыток "укрепить руководство" не удовлетворяющих их СМИ к предъявлению претензий на производственные мощности этих СМИ — с их последующим силовым захватом (захват республиканских Домов печати в Литве и Латвии, штурм Вильнюсского телецентра в январе 1991 года и Рижского — в августе). ВС России сейчас находится в подготовительной фазе данного этапа, отчасти соответствующей концу 1990 года: подобно прибалтийским компартиям на платформе КПСС, он уже заявил о своих безраздельных правах на нравящиеся ему производственные издательские мощности и, подобно им, еще не приступил к реализации заявленных прав. Балтийский опыт показывает, что реализация осуществляется либо с применением иррегулярных частей вроде Вильнюсского и Рижского ОМОНа, аналогом которых mutatis mutandis может оказаться личная гвардия Хасбулатова (никому кроме него не подчиняющееся "подразделение охраны ВС"), либо в игру вступают регулярные воинские части и реализация законных прав собственника происходит в рамках общей попытки государственного переворота. Вероятно, с осознанием того, что в своих имущественных претензиях ВС России твердо встал на тернистый путь прибалтийских "ночных компартий", и связана тревога наблюдателей, не вполне забывших прибалтийский январь 1991-го.

"Досуг мне разбирать вины твои, щенок!"
Поскольку мы строим правовое государство, убедительные доводы кулачного права признаются все же не вполне достаточными и нуждающимися в известном подкреплении доводами справедливости и целесообразности.
Целесообразность реквизиции "Известий", с точки зрения руководства Верховного Совета, объясняется двумя соображениями. По высказанному 28 августа мнению заместителя председателя съездовской комиссии по проверке деятельности СМИ Владимира Лисина, обновленные "Известия" должны освещать "Федеративный договор, работу Советов, как нам жить вместе — ряд важнейших задач... мы создаем газету представительных органов власти". De facto точка зрения Лисина (которого упорно прочили в главные редакторы обновленных "Известий") сводилась к тому, что для реализации и укрепления хасбулатовской концепции спикерской власти как системы представительных органов от сельсовета до парламента (подробнее см. в предыдущем номере Ъ) необходим "не только коллективный агитатор и коллективный пропагандист, но также и коллективный организатор" в виде реквизированных "Известий". В то же время председатель Совета Республики Николай Рябов 20 октября объяснял, что издательский комплекс "Известий" нужен парламенту по чисто техническим причинам, то есть не как ленинский "коллективный организатор", но как обыденные буфет и туалет, отсутствие которых может физически парализовать работу парламента. По мнению Рябова, без издательского комплекса (крупнейшего в России. — Ъ) парламент будет просто не в состоянии издавать свои акты и окажется в вакууме.
Обе системы доводов представляются несколько слабыми. С одной стороны, сама идея "коллективного организатора" оказывается недостаточно обаятельной по причине утраты части своего прежнего обаяния ее покойным автором. К тому же, если с этой функцией не справилась ручная "Российская газета", непонятно, почему справятся "Известия", которые для начала придется долго чистить и выправлять. С другой — технические доводы Рябова сомнительны, ибо с печатью актов пока вполне справляются "Российская газета" и специальные парламентские "Ведомости", а, судя по опыту ВС СССР, действительно серьезную нагрузку на издательские мощности дает только оперативное печатание парламентских стенограмм. Но поскольку в отличие от горбачевско-лукьяновского ВС СССР российский парламент бюллетени своих прений доступным для прессы тиражом не издает и издавать не собирается, не вполне понятно, чем Рябов собирается загружать ротационные машины "Известий".
Поэтому в аргументации парламентариев значительно более сильное место занимают апелляции к справедливости. С точки зрения парламента, противоправным было уже послепутчевое учреждение независимых от ВС СССР "Известий", что по сути дела представляет собой беззаконное хищение общегосударственной собственности, лишь прикрываемое жалкими словами о свободе прессы, узурпаторских наклонностях ВС и т. д. Вероятно, в тяжбе с Голембиовским руководство парламента намерено апеллировать к священному и популярному (как надеется ВС) в нашем народе чувству классовой ненависти. Во всяком случае Владимир Лисин прилюдно спрашивал корреспондента Ъ: "А не обидно ли Вам как журналисту, что один приобретает себе имущество, а другой — нет?" Изъян такой аргументации в том, что сила бушующей в народе классовой ненависти, возможно, преувеличивается, и притом дискредитация известинских воззваний касательно свободы печати оказывается логически небезупречной: из того допущения, что Голембиовский не меньше Хасбулатова любит и ценит вкусную недвижимость, следует лишь то, что оба не являются аскетами, вопрос же о том, одинаково или по-разному они любят и ценят свободу печати, остается открытым, ибо ответ на него из первоначальной посылки никак не вытекает.

Черный передел
Тем не менее Верховный Совет несомненно прав в одном отношении: права "Известий" на ценный издательский комплекс не являются неоспоримыми, и процессуальные противники Голембиовского в лице представителей парламента могли бы предъявить гражданскому суду заслуживающие внимания доводы. Как и Голембиовский, естественно. Однако представители ВС, охотно зачитывающие на пресс-конференциях документы, по жанру и стилистике идентичные исковым заявлениям в суд, решительно отвергают саму идею гражданского процесса против АО "Редакция газеты 'Известия'".
Нежелание ВС решить дело посредством судоговорения может быть связано с целым рядом обстоятельств. Во-первых, вчинение "Известиям" нормального судебного иска создавало бы прецедент, ибо тем самым ВС и его руководство в принципе признали бы примат суда над ВС в решении хотя бы некоторых житейских вопросов, тогда как система представительной власти, как ее понимает Хасбулатов, сама по себе наделена также и судебными функциями, а ее высшие представители — иммунитетом от судебного разбирательства любого рода. Во-вторых, определенную роль может играть и юридический уровень парламентариев: тот же Лисин объяснял свое нежелание судиться тем, что дело и так (с его точки зрения) кристально ясное: газету "увели из-под носа у Верховного Совета" (а обращаться в суд следует, очевидно, только тогда, когда истцу его дело представляется ясным не вполне). Однако важную роль может играть и последнее, третье соображение: осознание того, что дело не столь кристально ясно.
Приверженцы "Известий" указывают на то, что позиция ВС России адекватно описывается пословицей "вспомнила бабушка девичий стыд": ни ВС СССР на финальном этапе своего существования (август--декабрь 1991 г.), ни ВС России, принимавший имущество ВС СССР в ходе спешной ликвидации СССР в декабре 1991 г., никаких претензий к "Известиям" не имели, и таковые появились лишь тогда, когда от первоначальных учредителей и претендентов на учредительство не осталось ничего. Наиболее вероятным итогом судебного следствия оказалась бы констатация того, что как права "Известий" на "Известия" не вполне безупречны, так и претензии ВС не вполне основательны. Суду вряд ли потребовались бы особые усилия, чтобы установить причину такого положения дел: и нынешние "Известия" с их праведно или неправедно нажитым имуществом, и ВС России с его праведными или неправедными претензиями являются — в их нынешнем состоянии — продуктом имевшего место в последние четыре месяца 1991 года хаотического распада СССР и сумбурного дележа союзной собственности, производимого по принципу catch as catch can. Идеально урегулированный законом, не оставляющим ни единого места для пробелов и разночтений, распад огромного государства — вещь вообще труднопредставимая и уж тем более в стране, про которую сказано: "Широки натуры русские, нашей правды идеал не влезает в формы узкие юридических начал".
Таким образом, установив, что идеальное разрешение разногласий, порожденных периодом "большого хапка", в принципе невозможно, гипотетический суд был бы принужден искать не жертву и пострадавшего, но минимально неправовой выход из в принципе неправовой ситуации, т. е. какой-то универсальный способ гашения коллизий, вызванных грабежом союзной собственности. Как правило, в таких случаях используется принцип римского права uti possidetis, приблизительно переводимый как "что взято, то свято" и представляющий положительное предписание: "Кто чем владеет, с тем пусть и останется". Цинизм римских юристов имеет то оправдание, что война (resp. революция, распад Империи etc.) порождает такой правовой вакуум (согласно Цицерону, silent leges inter arma, "молчат законы во время войны"), что попытки восстановить после войны (в широком смысле этого слова) прежние имущественные правоотношения не могут породить ничего, кроме войны новой.
И давняя, и новейшая отечественная история знает удачные примеры реализации принципа uti possidetis. В 1812 г. освободившие Москву русские грабили ее не менее усердно, чем французы, в результате чего градоначальник граф Ростопчин распорядился признать законным обладание награбленным на пожаре добром и предписал торговать им по по воскресеньям на взявшей оттуда начало знаменитой Сухаревке. В 1992 г. Ельцин, Кравчук и прочие вожди СНГ, устав от взаимных претензий на союзное имущество, пришли к историческому компромиссу: нерусские республики de facto отказываются от претензий на активы Госбанка СССР и союзную собственность за границей, Россия de facto берет назад свои претензии на общесоюзную собственность, оказавшуюся на территории новых независимых государств. Именно это циничное согласие с тем, что невозможно найти правовой выход из в принципе неправовой ситуации распада СССР, но можно найти компромисс, базирующийся на признании фактического положения дел, сделало неактуальными популярные в начале 1992 г. разговоры о возможной войне России со всеми соседями кряду.
На фоне благотворного опыта СНГ нынешние опыты ВС России представляются решительно неблаготворными. Мало того, что дальнейшая эскалация известинского конфликта усиливает раздрай между парламентом и исполнительной властью (председатель Совета Республики Рябов 20 октября с невыразимым презрением говорил о "каком-то Госкомимуществе"), игнорирует судебную (сама идея судебного разрешения конфликта представляется Хасбулатову дикой) и объективно приводит к смыканию с "пятой властью" (борьба "Памяти" с "Московским комсомольцем", Анпилова с "Останкино" и Хасбулатова с "Известиями" приобретает все более сходные черты), а уж об отношениях парламента с "четвертой властью", т. е. СМИ, и говорить не приходится. Может быть, наиболее опасным в хасбулатовской затее является то, что — в силу крайней прецедентности отечественного правового мышления — даже отчасти удачная попытка "черного передела" уже с грехом пополам поделенной союзной собственности немедленно вызовет волну аналогичных попыток как в самой России, так и в рамках СНГ в целом. Учитывая же, что делилась собственность СССР совершенно безобразным с правовой точки зрения способом, а новый передел — как показывает пример парламента — будет осуществляться способом еще более безобразным, ничего, кроме возврата к началу 1992 г., когда разговоры о войне были столь популярны, ожидать от "черного передела" не приходится.

[Максим Соколов]

https://www.kommersant.ru/doc/27803
Газета "Коммерсантъ" №18 от 26.10.1992

Длящаяся уже год тяжба демократического российского парламента с газетой "Известия" интересна не только увлеченным читателям газет. Известинский скандал позволяет in vitro промоделировать проблемы и устремления, присущие нынешней системе Советов ("представительной власти", по терминологии Хасбулатова). Казус с газетой наглядно демонстрирует характер взаимоотношений первой власти (советской) и с исполнительной, и с судебной, и с "четвертой" (сама пресса), и не исключено, что и с "пятой" (так министр печати Полторанин поименовал полууголовные элементы). Процедурной значимости казуса соответствует содержательная: фактически парламент претендует на то, чтобы начать передел уже поделенной союзной собственности, что в перспективе чревато самыми серьезными катаклизмами.
Прецедентное значение известинского казуса анализирует парламентский обозреватель Ъ МАКСИМ СОКОЛОВ.

Верным путем идете, товарищи!
По мнению главного редактора "Известий" Игоря Голембиовского, конфликт между его изданием и Верховным Советом начался в октябре 1991 г. с мелкого инцидента. Руслан Хасбулатов (тогда еще и. о. спикера) в ходе своего визита в Японию явился в советское посольство в Токио и устроил выволочку дипломатам, пообещав, что дипломатическая карьера тех, кто не сумеет ему потрафить, сей же момент и закончится. Небольшая заметка об этой дружеской беседе испортила (как выясняется, навсегда) отношения между руководством ВС России и "Известиями", однако должного внимания инциденту никто не уделил, поскольку никаких оргвыводов в отношении газеты тогда не последовало, а сам инцидент особо не выделялся на и без того небезоблачном фоне отношений прессы и власти: тогда же министр печати Полторанин выносил предупреждение о закрытии "Независимой газете" (за распространение слухов о том, что российские руководители рассматривали возможность обмена ядерными ударами с Украиной), а всесильный в то время Бурбулис заявлял, что плюрализм мнений возможен лишь "в рамках идеологии реформы". На фоне общеначальственного головокружения от успехов хасбулатовское головокружение специальной злокачественностью вроде бы не отличалось.
Отличие выявилось в апреле 1992 г., когда от спорадических патриархальных головомоек руководство парламента перешло к более специфическим действиям: с трибуны VI съезда Хасбулатов предложил взять газету под начало ВС России и подумать о коррекции ее курса. Первый ход Хасбулатова точно соответствовал первому ходу, который в конце 1989 — начале 1990 года предпринимали патриоты и партийцы, чтобы как-то обуздать неудержимо распоясывающуюся прессу. Тогда руководство СП РСФСР пожелало сменить редакцию журнала "Октябрь" в качестве репрессалии за русофобские, с его точки зрения, публикации, а МГК КПСС долго пытался укрепить за собой права на убегавшую из-под его власти газету "Вечерняя Москва". Как давние опыты с "Октябрем" и "Вечеркой", так и недавние с "Известиями" окончились ничем, так как механизм патронажа над средствами массовой информации (СМИ) искони базировался не на писаном, а на обычном праве, и при отсутствии как эффективной подсистемы страха, так и негласного общественного договора, который готовы выполнять все участники политической игры, апелляция к когда-то действовавшим нормам обычного права ("есть мнение") оказалась неэффективной.
Хасбулатовские предшественники, осознав свою ошибку, в 1991 г. попытались перейти от неэффективного обычного к более эффективному кулачному праву, т. е. от попыток "укрепить руководство" не удовлетворяющих их СМИ к предъявлению претензий на производственные мощности этих СМИ — с их последующим силовым захватом (захват республиканских Домов печати в Литве и Латвии, штурм Вильнюсского телецентра в январе 1991 года и Рижского — в августе). ВС России сейчас находится в подготовительной фазе данного этапа, отчасти соответствующей концу 1990 года: подобно прибалтийским компартиям на платформе КПСС, он уже заявил о своих безраздельных правах на нравящиеся ему производственные издательские мощности и, подобно им, еще не приступил к реализации заявленных прав. Балтийский опыт показывает, что реализация осуществляется либо с применением иррегулярных частей вроде Вильнюсского и Рижского ОМОНа, аналогом которых mutatis mutandis может оказаться личная гвардия Хасбулатова (никому кроме него не подчиняющееся "подразделение охраны ВС"), либо в игру вступают регулярные воинские части и реализация законных прав собственника происходит в рамках общей попытки государственного переворота. Вероятно, с осознанием того, что в своих имущественных претензиях ВС России твердо встал на тернистый путь прибалтийских "ночных компартий", и связана тревога наблюдателей, не вполне забывших прибалтийский январь 1991-го.

"Досуг мне разбирать вины твои, щенок!"
Поскольку мы строим правовое государство, убедительные доводы кулачного права признаются все же не вполне достаточными и нуждающимися в известном подкреплении доводами справедливости и целесообразности.
Целесообразность реквизиции "Известий", с точки зрения руководства Верховного Совета, объясняется двумя соображениями. По высказанному 28 августа мнению заместителя председателя съездовской комиссии по проверке деятельности СМИ Владимира Лисина, обновленные "Известия" должны освещать "Федеративный договор, работу Советов, как нам жить вместе — ряд важнейших задач... мы создаем газету представительных органов власти". De facto точка зрения Лисина (которого упорно прочили в главные редакторы обновленных "Известий") сводилась к тому, что для реализации и укрепления хасбулатовской концепции спикерской власти как системы представительных органов от сельсовета до парламента (подробнее см. в предыдущем номере Ъ) необходим "не только коллективный агитатор и коллективный пропагандист, но также и коллективный организатор" в виде реквизированных "Известий". В то же время председатель Совета Республики Николай Рябов 20 октября объяснял, что издательский комплекс "Известий" нужен парламенту по чисто техническим причинам, то есть не как ленинский "коллективный организатор", но как обыденные буфет и туалет, отсутствие которых может физически парализовать работу парламента. По мнению Рябова, без издательского комплекса (крупнейшего в России. — Ъ) парламент будет просто не в состоянии издавать свои акты и окажется в вакууме.
Обе системы доводов представляются несколько слабыми. С одной стороны, сама идея "коллективного организатора" оказывается недостаточно обаятельной по причине утраты части своего прежнего обаяния ее покойным автором. К тому же, если с этой функцией не справилась ручная "Российская газета", непонятно, почему справятся "Известия", которые для начала придется долго чистить и выправлять. С другой — технические доводы Рябова сомнительны, ибо с печатью актов пока вполне справляются "Российская газета" и специальные парламентские "Ведомости", а, судя по опыту ВС СССР, действительно серьезную нагрузку на издательские мощности дает только оперативное печатание парламентских стенограмм. Но поскольку в отличие от горбачевско-лукьяновского ВС СССР российский парламент бюллетени своих прений доступным для прессы тиражом не издает и издавать не собирается, не вполне понятно, чем Рябов собирается загружать ротационные машины "Известий".
Поэтому в аргументации парламентариев значительно более сильное место занимают апелляции к справедливости. С точки зрения парламента, противоправным было уже послепутчевое учреждение независимых от ВС СССР "Известий", что по сути дела представляет собой беззаконное хищение общегосударственной собственности, лишь прикрываемое жалкими словами о свободе прессы, узурпаторских наклонностях ВС и т. д. Вероятно, в тяжбе с Голембиовским руководство парламента намерено апеллировать к священному и популярному (как надеется ВС) в нашем народе чувству классовой ненависти. Во всяком случае Владимир Лисин прилюдно спрашивал корреспондента Ъ: "А не обидно ли Вам как журналисту, что один приобретает себе имущество, а другой — нет?" Изъян такой аргументации в том, что сила бушующей в народе классовой ненависти, возможно, преувеличивается, и притом дискредитация известинских воззваний касательно свободы печати оказывается логически небезупречной: из того допущения, что Голембиовский не меньше Хасбулатова любит и ценит вкусную недвижимость, следует лишь то, что оба не являются аскетами, вопрос же о том, одинаково или по-разному они любят и ценят свободу печати, остается открытым, ибо ответ на него из первоначальной посылки никак не вытекает.

Черный передел
Тем не менее Верховный Совет несомненно прав в одном отношении: права "Известий" на ценный издательский комплекс не являются неоспоримыми, и процессуальные противники Голембиовского в лице представителей парламента могли бы предъявить гражданскому суду заслуживающие внимания доводы. Как и Голембиовский, естественно. Однако представители ВС, охотно зачитывающие на пресс-конференциях документы, по жанру и стилистике идентичные исковым заявлениям в суд, решительно отвергают саму идею гражданского процесса против АО "Редакция газеты 'Известия'".
Нежелание ВС решить дело посредством судоговорения может быть связано с целым рядом обстоятельств. Во-первых, вчинение "Известиям" нормального судебного иска создавало бы прецедент, ибо тем самым ВС и его руководство в принципе признали бы примат суда над ВС в решении хотя бы некоторых житейских вопросов, тогда как система представительной власти, как ее понимает Хасбулатов, сама по себе наделена также и судебными функциями, а ее высшие представители — иммунитетом от судебного разбирательства любого рода. Во-вторых, определенную роль может играть и юридический уровень парламентариев: тот же Лисин объяснял свое нежелание судиться тем, что дело и так (с его точки зрения) кристально ясное: газету "увели из-под носа у Верховного Совета" (а обращаться в суд следует, очевидно, только тогда, когда истцу его дело представляется ясным не вполне). Однако важную роль может играть и последнее, третье соображение: осознание того, что дело не столь кристально ясно.
Приверженцы "Известий" указывают на то, что позиция ВС России адекватно описывается пословицей "вспомнила бабушка девичий стыд": ни ВС СССР на финальном этапе своего существования (август--декабрь 1991 г.), ни ВС России, принимавший имущество ВС СССР в ходе спешной ликвидации СССР в декабре 1991 г., никаких претензий к "Известиям" не имели, и таковые появились лишь тогда, когда от первоначальных учредителей и претендентов на учредительство не осталось ничего. Наиболее вероятным итогом судебного следствия оказалась бы констатация того, что как права "Известий" на "Известия" не вполне безупречны, так и претензии ВС не вполне основательны. Суду вряд ли потребовались бы особые усилия, чтобы установить причину такого положения дел: и нынешние "Известия" с их праведно или неправедно нажитым имуществом, и ВС России с его праведными или неправедными претензиями являются — в их нынешнем состоянии — продуктом имевшего место в последние четыре месяца 1991 года хаотического распада СССР и сумбурного дележа союзной собственности, производимого по принципу catch as catch can. Идеально урегулированный законом, не оставляющим ни единого места для пробелов и разночтений, распад огромного государства — вещь вообще труднопредставимая и уж тем более в стране, про которую сказано: "Широки натуры русские, нашей правды идеал не влезает в формы узкие юридических начал".
Таким образом, установив, что идеальное разрешение разногласий, порожденных периодом "большого хапка", в принципе невозможно, гипотетический суд был бы принужден искать не жертву и пострадавшего, но минимально неправовой выход из в принципе неправовой ситуации, т. е. какой-то универсальный способ гашения коллизий, вызванных грабежом союзной собственности. Как правило, в таких случаях используется принцип римского права uti possidetis, приблизительно переводимый как "что взято, то свято" и представляющий положительное предписание: "Кто чем владеет, с тем пусть и останется". Цинизм римских юристов имеет то оправдание, что война (resp. революция, распад Империи etc.) порождает такой правовой вакуум (согласно Цицерону, silent leges inter arma, "молчат законы во время войны"), что попытки восстановить после войны (в широком смысле этого слова) прежние имущественные правоотношения не могут породить ничего, кроме войны новой.
И давняя, и новейшая отечественная история знает удачные примеры реализации принципа uti possidetis. В 1812 г. освободившие Москву русские грабили ее не менее усердно, чем французы, в результате чего градоначальник граф Ростопчин распорядился признать законным обладание награбленным на пожаре добром и предписал торговать им по по воскресеньям на взявшей оттуда начало знаменитой Сухаревке. В 1992 г. Ельцин, Кравчук и прочие вожди СНГ, устав от взаимных претензий на союзное имущество, пришли к историческому компромиссу: нерусские республики de facto отказываются от претензий на активы Госбанка СССР и союзную собственность за границей, Россия de facto берет назад свои претензии на общесоюзную собственность, оказавшуюся на территории новых независимых государств. Именно это циничное согласие с тем, что невозможно найти правовой выход из в принципе неправовой ситуации распада СССР, но можно найти компромисс, базирующийся на признании фактического положения дел, сделало неактуальными популярные в начале 1992 г. разговоры о возможной войне России со всеми соседями кряду.
На фоне благотворного опыта СНГ нынешние опыты ВС России представляются решительно неблаготворными. Мало того, что дальнейшая эскалация известинского конфликта усиливает раздрай между парламентом и исполнительной властью (председатель Совета Республики Рябов 20 октября с невыразимым презрением говорил о "каком-то Госкомимуществе"), игнорирует судебную (сама идея судебного разрешения конфликта представляется Хасбулатову дикой) и объективно приводит к смыканию с "пятой властью" (борьба "Памяти" с "Московским комсомольцем", Анпилова с "Останкино" и Хасбулатова с "Известиями" приобретает все более сходные черты), а уж об отношениях парламента с "четвертой властью", т. е. СМИ, и говорить не приходится. Может быть, наиболее опасным в хасбулатовской затее является то, что — в силу крайней прецедентности отечественного правового мышления — даже отчасти удачная попытка "черного передела" уже с грехом пополам поделенной союзной собственности немедленно вызовет волну аналогичных попыток как в самой России, так и в рамках СНГ в целом. Учитывая же, что делилась собственность СССР совершенно безобразным с правовой точки зрения способом, а новый передел — как показывает пример парламента — будет осуществляться способом еще более безобразным, ничего, кроме возврата к началу 1992 г., когда разговоры о войне были столь популярны, ожидать от "черного передела" не приходится.

[Ника Старк]

https://www.kommersant.ru/doc/28086
Газета "Коммерсантъ" №20 от 28.10.1992

Газета попала в надежные руки

27 октября комитет ВС по средствам массовой информации принял решение
рекомендовать ВС вернуться к вопросу об "Известиях" и направить материалы
спора в Конституционный суд и Высший арбитражный суд России. Накануне
издательство и издательский комплекс "Известия" был официально взят под
охрану управлением охраны высших органов государственной власти и управления
России.

В отличие от никак не отразившегося на судьбе газеты летнего решения ВС о ее
переименовании в "Известия Советов народных депутатов России", решение о
передаче издательского комплекса под юрисдикцию ВС уже начало
материализовываться. С момента принятия постановления издательство получило
два распоряжения зампреда ВС Юрия Воронина, исполняющего по поручению Руслана
Хасбулатова роль "душителя свободной прессы" вместо отказавшегося Сергея
Филатова. По мнению главного редактора "Известий" Игоря Голембиовского,
распоряжения Воронина "превращают издательство в подразделение Верховного
Совета": координация работы комплекса возлагается на редакционно-издательский
отдел при президиуме ВС.
Хасбулатовская гвардия появилась в издательстве еще в субботу, но только
вчера служба охраны заняла все посты в комплексе. Пока охрана ведет себя
спокойно, но Голембиовский считает, что может наступить день, когда
сотрудники газеты не смогут попасть в редакцию. Голембиовский намерен
"защитить себя от притязаний ВС", не уточняя однако, какими средствами.
Хотя вчерашнее заседание комитета ВС по средствам массовой информации и дает
редакции некоторую надежду, однако у членов комитета мало шансов включить
повторное рассмотрение вопроса в повестку дня сессии. Замдиректора "Известий"
Дмитрий Плессер настроен более пессимистично, чем Голембиовский. Оценивая
позицию Госкомимущества Плессер заявил: "Они нас как бы продали", — и
выразил сомнение в том, что Чубайсу "удастся отстоять" хотя бы газету. Тем не
менее члены комитета по СМИ намерены вновь поставить вопрос об "Известиях" на
сессии ВС 2-6 ноября.

[Александр Рыклин]

http://sdfsdf.ejnew.org/?a=note&id=13662
31 МАРТА 2005 Г.

Сегодня на собрании трудового коллектива о решении приостановить выпуск издания должен заявить его главный редактор Игорь Голембиовский. Решение принято, как это всегда и бывает в подобных случаях, акционерами. Ситуацию разъяснил гендиректор издательского дома ХГС, которому принадлежит газета, Игорь Яковенко: "Сегодня хорошая пресса не может быть самоокупаемой, и учредитель просто решил перестать вкладывать в газету деньги". Тут уж ничего не поделаешь: хозяин - барин.

[«Ъ Власть» Владимира Яковлева]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №6 от 04.02.1991

"Информационная война" - явление почти неизбежное в условиях

поляризованного общества. В политическом и экономическом противостоянии
центра и России она приобрела в последнее время ярко выраженные формы.

Так, "Демократическая Россия" и российское руководство пытаются любыми
легальными способами отвоевать себе зону влияния в радио - и телеэфире.
Союзное руководство различными способами пытается затормозить этот процесс.

Стремление заставить по крайней мере государственные средства массовой
информации отражать позицию президентской власти, о которой заявил
пресс-секретарь Президента Виталий Игнатенко, неизбежно привела к
ограничению свобод творчества профессионалов. Реакция их была вполне
предсказуема: они стали по мере сил сопротивляться "новому информационному
порядку".

Журналисты "Известий" были вынуждены прибегнуть к угрозе забастовки, чтобы
отстоять проводящего независимую линию заместителя главного редактора Игоря
Голембиовского в конфликте с главным редактором газеты. На телевидений
часть профессионалов ищет спасения в переориентации на Российскую
телерадиокомпанию.

С приходом Леонида Кравченко на ЦТ и Николая Ефимова в "Известия" две самые
мощные информационные системы оказались в руках политиков коммунистической
ориентации. Практически закрылся "Взгляд", расторгнут договор Гостелерадио
с независимым информационным агентством "Интерфакс" (см "Ъ" N 51, 52 ),
закрыта газета кадет "Гражданское достоинство" (см "Ъ" N 54),
пользовавшаяся известинской типографией. Известинцы и журналисты ЦТ все
чаще жалуются на политическую цензуру материалов. По собственному заявлению
Леонида Кравченко, он пришел в Гостелерадио для того, "чтобы выполнить волю
Президента".

По сообщениям сотрудников "Известий", в газете были сняты материалы,
освещающие перлюстрацию частной переписки, деятельность КГБ, прописку в
Москве Ивана Полозкова, необыкновенные приключения Александра Невзорова (в
январе Ефимов запретил обозревателю Альберту Плутнику писать о Невзорове),
многие публикации о событиях в Прибалтике. Но самая ожесточенная борьба
развернулась вокруг первого заместителя главного редактора Игоря
Голембиовского, олицетворяющего в газете независимую от верховной воли
позицию. Специальным решением Президиума ВС СССР его чуть было не отправили
в "почетную ссылку" в Испанию.

По заявлениям сотрудников Российской телерадиокомпании, вопрос о
независимых радио - и телеканалах России руководством ЦТ всячески
затягивается. "Жестом недоброй воли" назвал один из руководителей
телерадиокомпании России отсечение российской радиопрограммы от "Маяка" и
первой программы радио, что лишило ее трети радиослушателей.

Правда, как отмечают наблюдатели, руководство Гостелерадио стремится
сохранить видимость переговоров. Председатель Гостелерадио Леонид Кравченко
на пресс-конференции 7 февраля декларировал свою позицию "над схваткой". Он
также заявил, что вопрос о 6-часовом телевещании России на втором канале ЦТ
был бы уже практически решен, если бы вдруг не появилось письмо четырех
российских министров (Полторанина, Булгакова, Лазарева и Федорова), которые
настаивали на выделении российской доли собственности в фондах ЦТ, что, по
словам Кравченко, технически невозможно.

Председатель Всесоюзного радио Анатолий Тупикин заметил. что руководство
Гостелерадио чтит обязательство не воевать с Россией в эфире, однако
противная сторона (Радио России) злоупотребляет "призывами вешать
коммунистов". По словам Тупикина, руководство Гостелерадио борется не
против российской радиотелекомпании, а против "монополии другой партии".

Политика Гостелерадио была охарактеризована демократами как линия на
"убийство гласности". 5 февраля московские кинематографисты заявили о своем
коллективном вступлении в движение "Демократическая Россия", учредили Фонд
защиты гласности, поддержали призыв деятелей культуры к бойкоту ЦТ и
приняли обращение "Ко всем, кто хочет вернуть страну к тоталитарному
режиму". Многие московские кинематографисты решили не участвовать в
передачах "Кинопанорама", "Киносерпантин", "Воскресный кинозал", "Иллюзион"
и всех других передачах о кино.

Российский министр печати и средств массовой информации Михаил Полторанин
счел, что акция кинематографистов сильно напугала Кравченко. "Если
руководство Гостелерадио не пойдет на уступки российской радио - и
телекомпании, - сказал Полторанин, - у правительства России найдутся
возможности воздействовать на Гостелерадио".

Довольно успешная кампания неповиновения развернулась в "Известиях". На
собраниях трудового коллектива была выражена полная поддержка
Голембиовскому (коллектив пригрозил забастовкой в случае его устранения) и
недоверие Ефимову. 7 февраля этот же вопрос обсуждал Президиум ВС СССР. Из
кулуарных разговоров корреспондентам "Ъ" удалось узнать: Николай Ефимов
заявил Президиуму ВС, что он знает "о существовании в "Известиях"
антипартийного заговора, но, к сожалению, пока не сумел его раскрыть".

Однако исход "войны в эфире" не слишком ясен, и не все демократы настроены
оптимистично. Об этом свидетельствует и фраза из заявления московских
кинематографистов, которые отдают себе отчет в том, что технические
средства телевидения в обозримом будущем им не достанутся: "Пусть зрители
знают, что наши фильмы, спектакли, концерты идут в эфир без нашего согласия
и вопреки нашей воле". Многие видные деятели культуры - такие, как Марк
Захаров, Григорий Горин и другие - не смогли прийти к однозначной позиции:
ведь бойкот прежде всего лишает их постоянной аудитории.

Мастера культуры получили оперативный (8 февраля, спустя три дня после
объявления бойкота) ответ Президента СССР, как всегда в виде Указа. Этим
Указом Гостелерадио было преобразовано в государственную телекомпанию,
которой было передано все имущество бывшего госкомитета. Кравченко стал
председателем компании на правах министра.

Впрочем, среди работников ЦТ есть сторонники и еще одной позиции. Ее
выразил заместитель главного редактора редакции кинопрограмм ЦТ Шумаков.
Выступая перед кинематографистами от лица тех, "кого не видят и не знают",
он заявил: "Речь идет о том, что пошла стенка на стенку. Мы все стали
заложниками политики. Вслушайтесь в речи, которые звучат - партия, блок,
фронт, наступление. От этого просто можно сойти с ума. Вашему бойкоту я
объявляю свой маленький бойкот, я просто ухожу с ЦТ".

[Елена Ъ Рузакова]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №38 от 23.09.1991

Одна из крупнейших в СССР ежедневных газет — "Известия", недавно учрежденная редакционным коллективом (до путча ее учредителем был Президиум ВС СССР), в ближайшее время может стать акционерным обществом, в состав акционеров которого помимо журналистов войдут и люди с деньгами. Этому же обществу будет принадлежать здание редакции со всем имуществом, а также издательство "Известия". Информацию о создании АО "Известия", полученную редакцией "Ъ" из неофициальных источников, частично подтвердили главный редактор газеты Игорь Голембиовский и директор издательства "Известия" Юрий Ефремов.

Как сообщил Игорь Голембиовский, вопрос о покупке газеты "Известия" какими-либо коммерческими структурами в настоящее время действительно прорабатывается руководством газеты и издательства, однако ни к каким конкретным решениям оба руководства пока не пришли. Директор издательства "Известия" отказался дать более подробные комментарии, сообщив только, что желающих принять участие в приватизации "Известий" очень много. Названия фирм, которые участвуют в игре в качестве потенциальных инвесторов, пока не разглашаются.
По информации, полученной от сотрудника редакции "Известий", который предпочел не разглашать своего имени, в связи с предстоящей приватизацией в редакции сложилась весьма сложная ситуация. Все имущество и помещения, которым пользуется коллектив, находится на балансе Президиума Верховного Совета СССР, который до сих пор является формальным издателем газеты.
Коллектив редакции считает себя естественным преемником права собственности на это имущество, и по крайней мере часть коллектива полагает, что если и создавать АО, то доход от продажи акций должен быть распределен между журналистами, а часть акций должна быть передана им — бесплатно, разумеется.
Однако в соответствии с Законом СССР о печати собственником редакционно-издательского имущества является не учредитель издания, а его издатель, то есть в случае с "Известиями" — ВС СССР. По законам же РСФСР и СССР о приватизации доход от приватизации государственных предприятий (в том числе, естественно, и газет) получает бюджет, а коллектив имеет лишь право на некоторые льготы при покупке акций своего предприятия. Таким образом, по закону от продажи имущества редакции ее коллектив на первом этапе может получить лишь расходы на выкуп акций.
По предварительным оценкам, в результате разных подходов законодательства и редакционного коллектива к приватизации в "Известиях" может сложиться по существу патовая ситуация. Учредив в августе газету "Известия" (вместо газеты "Известия Советов народных депутатов СССР"), коллектив редакции в соответствии с Законом о печати приобрел право собственности на название газеты. Теперь он может и не поделиться этим правом с теми, кто захочет вступить в собственность помещениями редакции. При этом варианте акционеры лишаются всемирно известного названия "Известия". Но в то же время и коллектив редакции не сможет выпускать газету, имея лишь ее название и не имея помещений и оборудования.

[Станислав Юшкин, Александр Овчаренко]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №131 от 03.08.1992

"Известия" заложили Financial Times. В себя 27 июля газета "Известия" и концерн Financial Times Ltd. подписали договор о выпуске делового еженедельника на русском языке. FT ltd. не счел необходимым обращать внимание на конфликт "Известий" c Верховным Советом РФ.

Договор подписали главный редактор "Известий" Игорь Голембиовский и Дэвид Палмер (David Palmer), Chief Executive концерна FT ltd. Плод их сотрудничества будет называться Financial Izvestiya и начнет выходить в октябре как 8-полосная вкладка в "Известия", а с января 1993 г. предположительно станет самостоятельным изданием. Распространяться FI будут поначалу только в Московском регионе (300 тыс. экз.).

90% объема издания займет финансово-экономическая информация (60% из СНГ, 40% — мировая). Полоса рекламы будет стоить около 10 тыс. долл. Розничный номер с вкладышем FI будет стоить 3 руб. Подписчики получат вкладыши бесплатно.

Главный редактор Financial Izvestiya Дмитрий Мурзин сообщил корреспонденту Ъ, что газета ориентирована на бизнесменов. Информацию о мировом рынке дадут англичане, а о внутреннем — "Известия". FT ltd. также обеспечит розовую финскую бумагу newsprint (фирменная бумага Financial Times), а "Известия" — производство и печать. Макет издания будет совмещать фирменные стили двух газет. В соответствии с протоколом к подписанному контракту вопрос о финансировании FI будет решен позже.
По словам Мурзина, конфликт "Известий" с Верховным Советом РФ, как бы он не развивался в дальнейшем, не повлияет на будущее нового еженедельника: "Если ВС отберет известинскую типографию, у нас есть запасной вариант". Английские же партнеры "Известий" конфликта просто не заметили. По словам одного из инициаторов проекта, редактора международного отдела "Известий" Андрея Остальского, "англичане изучили ситуацию и считают нас оптимальным партнером. Если же всех известинцев уволят, газета все равно будет делаться с нашим творческим коллективом, даже если сидеть будем где-нибудь в Химках".

[Алексей Кирпичников]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №135 от 31.08.1992

С чего начать парламенту? С газеты. Снова Вновь развернулась борьба за владение издательским комплексом "Известий Советов народных депутатов СССР" между трудовым коллективом и парламентом. 22 августа Борис Ельцин велел Госкомимуществу закрепить это имущество за государственным газетно-издательским комплексом "Известия" (ГГИК). 24 августа Фонд федерального имущества ВС РФ (ФФИ) принял полномочия собственника на себя. 27 августа Госкомимущество распорядилось передать ГГИК редакцию и издательство, возложив обязанности гендиректора ГГИК на главного редактора газеты Игоря Голембиовского. Дело может дойти до суда — Конституционного или Арбитражного, но пикантность ситуации в том, что предусмотрительный Голембиовский уже зарегистрировал товарный знак газеты в Московской регистрационной палате.

21 августа Ельцин обещал по ТВ на следующий день своим указом передать "Известиям" всю матбазу ("это мое право президента"). Однако, по сведениям из газеты, в тот же вечер спикер пришел в гости к президенту, после чего тот дал юридически не слишком внятное распоряжение Госкомимуществу.
Настала очередь парламента. 24 августа председатель ФФИ Фикрят Табеев признал собственность издательства федеральной и принял ее на себя на основании постановления ВС РФ об "Известиях" от 17 июля. 26 августа зампред комиссии ПВС по подготовке вопроса о деятельности СМИ Владимир Лисин (не путать с Комитетом ВС по СМИ, который категорически против участия госорганов в учреждении СМИ) на пресс-конференции призвал судить не по закону, а по справедливости; не отказался от места главреда новых "Известий" и посетовал на то, что президента "подставили". На вопрос корреспондента Ъ о способах комплектования штата газеты ВС Лисин ответить не смог, однако указал ему: "А не обидно ли вам как журналисту, когда один приобретает себе имущество, а другой — нет?".
Наконец, 27 августа председатель Госкомимущества Анатолий Чубайс отреагировал на распоряжение президента и образовал ГГИК — правопреемника издательства "Известия Советов нардепов СССР" — в составе редакции газеты, редакций приложений и издательства, включая типографию и иные структуры, назначив Игоря Голембиовского гендиректором.
Наблюдатели ожидают, что теперь ВС РФ может прибегнуть к парламентским боям или предпочесть судебную склоку, весьма, впрочем, долговременную. Однако на случай поражения в суде хитрый Голембиовский сразу же после постановления ВС по "Известиям" 21 июля зарегистрировал товарный знак газеты в Московской регистрационной палате. Теперь, даже потеряв ротационные машины, старые "Известия" смогут пользоваться традиционным "лого" — графикой названия и макета, а парламентская газета будет вынуждена искать собственный рисунок, что не способствует борьбе за раздел аудитории и делает возможную победу пирровой.

[Александр Балашов]

Газета "Коммерсантъ" №90 от 15.05.1993
Конституционный суд об "Известиях"

Конституционный суд России приступил вчера к рассмотрению вопроса о соответствии Основному закону постановления Верховного Совета от 17 июля 1992 года "О газете 'Известия'", согласно которому одна из самых авторитетных газет в стране была подчинена парламенту против воли своего коллектива. Правда, постановление это выполнено не было, поэтому исход дела в Конституционном суде важен известинцам, скорее, "с принципиальной точки зрения".

На вчерашнем заседании Конституционного суда выступал вице-премьер Сергей Шахрай, который был одним из авторов поданного в сентябре прошлого года ходатайства о проверке конституционности решения парламента подчинить себе газету "Известия". По мнению Шахрая, ВС не имел для этого правовых оснований. Но все дело в том, что конфликт между парламентом и "Известиями" объективно не мог развиваться по-другому. Он начался в октябре 1991 года, когда журналисты "Известий" рассказали о "выволочке" за неподчинение парламенту, устроенной (тогда еще советским) дипломатам в Токио Русланом Хасбулатовым (тогда еще и. о. спикера) во время его визита в Японию. Критики в свой адрес Хасбулатов не вынес и на VI съезде народных депутатов потребовал "корректировки курса газеты", для чего на ее базе, по мнению спикера, надо было возобновить выпуск "Известий Советов народных депутатов РСФСР". Соответствующее постановление было вскоре принято на сессии ВС. Оно вызвало бурю протеста. Неоднократно по телевидению и в прессе выступали главный редактор "Известий" Игорь Голембиовский и другие сотрудники газеты, а в Конституционный суд поступило ходатайство бывшего российского депутата, ныне вице-премьера, Сергея Шахрая и еще нескольких депутатов о проверке конституционности постановления ВС.
Но парламент не уступал. Сначала он подчинил себе крупнейшую в стране полиграфическую базу "Известий" (коллектив которой не сопротивлялся), а потом ввел в здание непокорной газеты свои вооруженные формирования (подчиненное ВС управление охраны высших органов государственной власти). Благодаря усилиям президента, правительства и возмущенной прессы "войска" из газеты были выведены, и постановление ВС, так сказать, явочным порядком в течение всего последующего времени не выполнялось. Наблюдатели объясняли это тем, что все ожидали решения Конституционного суда.
Но суд явно не торопился. Его председатель Валерий Зорькин в это время с головой окунулся в большую политику. Поначалу он выступал в роли примирителя Ельцина и Хасбулатова, а потом, откровенно заняв сторону спикера, обрушился всей мощью "конституционного гнева" на президента. По мнению председателя Федерального информационного центра Михаила Полторанина, Конституционный суд в последнее время принимал к рассмотрению лишь "свежие" ходатайства сторонников парламента и оппозиционеров, начисто забыв о "старых" делах. Таким образом, создался своеобразный "конституционный диссонанс", когда, например, конституционность отмены VIII съездом референдума будет рассматриваться после его проведения (КС назначил слушания этого дела на 21 мая). На руку ВС, по мнению Игоря Голембиовского, сыграло и назначение на середину мая дела об "Известиях", так как суд, вполне вероятно, отклонит ходатайство. А это может повлиять на решение арбитражного суда, где 28 мая будет рассматриваться имущественный спор между издательством и газетой. Вчера Конституционный суд не успел закончить рассмотрение дела. О его продолжении Ъ расскажет в следующем номере 18 мая.

[Александр Балашов]

Газета "Коммерсантъ" №91 от 18.05.1993
Конституционный суд об "Известиях"

Вчера в Конституционном суде России продолжились слушания по делу о решении парламента подчинить себе газету "Известия". Выступивший на процессе в качестве свидетеля российский министр печати и информации Михаил Федотов заявил, что "Известия" были зарегистрированы коллективом редакции в качестве независимого издания без каких-либо нарушений Закона о средствах массовой информации.

По мнению многих членов Конституционного суда, дело об "Известиях" оказалось довольно сложным, так как действующее российское законодательство не содержит прямых ответов на некоторые вопросы, поднятые в ходе конфликта между парламентом и газетой.
В частности, это касается проблемы правопреемства государственных органов. Доказать, что ВС России унаследовал все права ВС СССР (в том числе и право выступать в качестве учредителя "Известий") можно лишь путем толкования затрагивающих эту сферу норм закона. Причем, как отметил эксперт Станислав Хохлов, можно говорить лишь о переходе к ВС России части имущественных прав союзного парламента, но никак не права быть учредителем "Известий".
Такие действия ВС России, по мнению Станислава Хохлова, противоречат Закону о средствах массовой информации. В законе сказано, что во всех случаях, связанных с упразднением или реорганизацией организации-учредителя, его права переходят к коллективу редакции. Этим правом и воспользовались журналисты "Известий" 23 августа 1991 года, зарегистрировавшись в Министерстве печати в качестве учредителя новой независимой газеты.
Министр печати и информации России Михаил Федотов, давший на процессе свидетельские показания, заявил, что при регистрации новых "Известий" не было допущено нарушений закона. Он также отметил, что союзный парламент не опротестовал действий известинцев. Более того, 17 сентября 1991 года в постановлении президиума ВС СССР "О создании концерна 'Известия'" не сказано, что в его состав входит газета "Известия" (а также и газета "Известия Советов народных депутатов СССР" — Ъ). По мнению Михаила Федотова, это является косвенным доказательством отказа союзного парламента от прав учредителя газеты.
Участниками процесса была также выдвинута версия о том, что ставшее предметом разбирательства в Конституционном суде постановление ВС России от 17 июля 1992 года "О газете 'Известия'" с самого начала не имело юридической силы, так как было принято с серьезными нарушениями регламента.
Изучив парламентские архивы, депутат Игорь Безруков установил, что на сессии ВС обсуждался один проект постановления, принимался (причем "с голоса" спикера) — другой, а опубликован — третий, не имеющий с первыми двумя практически ничего общего. Пока не известно, как оценят эту версию члены Конституционного суда, но, по мнению экспертов, такое откровенное вторжение спикера в сферу полномочий парламента может стать предметом уголовного судебного разбирательства.
Решение Конституционного суда будет объявлено сегодня, о его содержании Ъ расскажет в номере от 19 мая.

[Виктор Нефедов]

Газета "Коммерсантъ" №93 от 20.05.1993
Конституционный суд об "Известиях"

Конституционный суд признал вчера неконституционным постановление парламента от 17 июля 1992 года, которым Верховный Совет России подчинил себе независимую газету "Известия". По мнению некоторых членов суда, принятое решение должно способствовать совершенствованию российского законодательства, так как вердикты Конституционного суда могут создавать нормотворческие прецеденты.

Рассмотрев ходатайство журналистского коллектива газеты "Известия", а также обращение в суд вице-премьера Сергея Шахрая и народных депутатов Александра Котенкова и Игоря Безрукова, Конституционный суд России признал не соответствующим Основному закону решение парламента о подчинении себе одной из самых авторитетных в России газет. Согласно постановлению ВС России от 17 июля 1992 года "О газете 'Известия'", предполагалось на базе этой независимой газеты издавать "Известия Советов народных депутатов РСФСР". Конституционный суд признал необоснованными попытки российского парламента считать себя правопреемником Верховного Совета СССР.
Было констатировано, что согласно нормам существующего российского законодательства, права парламента на учредительство газеты, "принадлежавшей ранее ВС СССР", нигде не оговариваются. ВС России может рассчитывать лишь на переход к нему части имущественных прав союзного парламента. Они ограничиваются, в частности, полиграфической базой "Известий". Сама газета, как независимое издание, зарегистрирована, по мнению министра печати и информации России Михаила Федотова, без нарушения закона о средствах массовой информации — очевидно, такого же мнения придерживается и Конституционный суд. Более того, по этому же закону, в случае упразднения или реорганизации организации-учредителя права учредителя переходят к коллективу редакции. В данном деле, по мнению некоторых юристов, Конституционному суду удалось с честью выйти из законодательного тупика и своим решением создать прецедент правоприменительной практики, устанавливающий порядок "учредительного правопреемства" для государственных органов.
Отныне, по мнению министра Михаила Федотова, все попытки государственной власти подчинить себе средства массовой информации можно рассматривать как противоречащие российским законам. Этот вывод обосновывается положениями закона "О Конституционном суде", согласно которому Конституционный суд имеет не только право законодательной инициативы, но и право на установление законодательной нормы, отсутствующей в действующих законах России.

[Александр Ковалев]

Газета "Коммерсантъ" №106 от 08.06.1993

АО "Редакция 'Известия'" сняли с аукциона

В прошедшую пятницу во второй половине дня Фонд имущества города Москвы принял решение снять с аукциона акции предприятия "Редакция газеты 'Известия'". Такое решение было принято после получения соответствующего распоряжения из Российского фонда федерального имущества (РФФИ). Таким образом, акции этого предприятия могут быть выставлены на аукцион только после окончания судебного разбирательства между федеральным фондом имущества и редакцией "Известий" в Высшем арбитражном суде. Инвесторы, уже подавшие заявки на участие в аукционе, теперь должны будут получить свои ваучеры обратно. В данной ситуации вызывает сочувствие положение Фонда имущества Москвы, поскольку он оказался "крайним"-- все претензии со стороны инвесторов за понесенные убытки, очевидно, будут предъявлены московскому фонду, в то время как он лишь выполнял распоряжение сверху.

В прессе уже неоднократно появлялись сообщения о конфликте между редакцией газеты "Известия" и ее издательством. Выступая как структурное подразделение газетно-издательского комплекса "Известия", редакция газеты уже сейчас представляет собой самостоятельное акционерное общество. РФФИ пытается (и не без оснований) опротестовать законность передачи Госкомимуществом в уставной фонд редакции газеты знаменитого здания на Тверской улице. Причины недовольства понятны: несмотря на то, что формально (по учредительным документам редакции "Известий") здание принадлежит редакции, его вряд ли можно считать принятым на баланс, поскольку до сих пор это здание находится на балансе издательства. Кроме того, непонятна судьба земли под этим зданием — в плане приватизации АО "Редакция 'Известий'" о земельном участке ничего не говорится.
Конфликт между редакцией газеты и издательским комплексом развивался на фоне конфликта между редакцией и Верховным Советом. После того как Конституционный суд недавно поддержал редакцию газеты, РФФИ направил в Фонд имущества города Москвы письмо, в котором рекомендовалось приостановить прием заявок на аукцион по акциям АО "Редакция газеты 'Известия'". В пятницу доверенные брокерские конторы фонда имущества Москвы получили письмо за подписью председателя фонда Валерия Бушева с приказом прекратить прием заявок. В этой связи вызывает сочувствие как положение Фонда имущества, так и его доверенных брокеров — пока "наверху" выясняют отношения РФФИ, ГКИ, парламент и редакция, все претензии от инвесторов, уже подавших заявки на аукцион, приходится принимать на себя фонду имуществу и его агентам. Исходя из этого, эксперты Ъ советуют проявлять большую осторожность по отношению к заведомо конфликтным предприятиям.

[Екатерина Заподинская]

Газета "Коммерсантъ" №117 от 24.06.1993

Правительство разрешило акционировать редакцию

Вчера Высший арбитражный суд отложил до 29 июня вынесение решения по иску Фонда федерального имущества и издательства "Известия" к Госкомимуществу России. Истцы требуют признать недействительным акционирование газеты "Известия" с включением в ее уставной капитал государственной собственности — здания на ул. Тверской, оцениваемого в 2 млрд руб. (Ъ освещает этот спор с 29 мая). К нынешнему заседанию Госкомимущество представило суду полученное на днях разрешение правительства на приватизацию газеты. Однако рассмотрение иска пришлось на неделю отложить по просьбе истцов, отбывших в срочную командировку.

Спорное многоэтажное здание (ул. Тверская, д. 18, к. 1) находилось на балансе издательства "Известия" и было отдано в собственность редакции председателем Госкомимущества Анатолием Чубайсом, распорядившемся акционировать газету. Советник Госкомимущества Николай Осокин доказывал суду, что газета приватизировалась как подразделение издательства и законно включила здание в свой уставной фонд. Правда, редакция не получила разрешения на приватизацию от правительства. Но пока шел судебный процесс, ответчики упросили вице-премьера Владимира Шумейко, чтобы он "задним числом" дал такое разрешение. И 17 июня г-н Шумейко распорядился "осуществить приватизацию акционерного общества открытого типа 'Редакция газеты "Известия"'" (цитата дословная).
Между тем, как стало известно Ъ, сам Анатолий Чубайс не уверен в законности передачи здания в собственность редакции. 3 февраля 1993 года он распорядился изъять здание из ее уставного фонда. Решение г-на Чубайса держалось в секрете, а 27 мая — за день до второго заседания суда — было им же отменено. Об итогах очередного слушания Ъ сообщит 30 июня.

[Екатерина Заподинская]

Газета "Коммерсантъ" №121 от 30.06.1993

Суд о приватизации газеты "Известия"

Вчера Высший арбитражный суд объявил перерыв до 2 июля в вынесении решения по иску Фонда федерального имущества и издательства "Известия" к Госкомимуществу России. Истцы требуют признать недействительным акционирование газеты "Известия" с включением в ее уставной капитал многоэтажного здания на ул. Тверской (Ъ освещает этот спор с 29 мая).

На нынешнем заседании судьи дали понять сторонам, что намереваются поделить спорное здание (стоимостью порядка 2 млрд руб.) между редакцией и издательством. Член редколлегии "Известий" Эдуард Гонзальез не согласился с подобным подходом, выразив опасение, что издательство, получив во владение средства связи и коммуникации, "экономически задушит газету". Уже сейчас оно требует от газеты за эксплуатацию здания 300 млн руб. Замдиректора издательства Сергей Гутов заявил в ответ, что "удушение" редакции не грозит, так как она "получила в этом году от правительства 1,2 млрд руб." Названная сумма дотаций возмутила редактора "Известий" Игоря Голембиовского, крикнувшего из зала:"Неправда!"
Г-н Гонзальез заявил вчера о намерении редакции подать встречный иск к издательству и отсудить у него "часть поликлиники, гаража и домов отдыха, которыми мы пользовались 75 лет". Однако судьи сочли, что эти имущественные претензии газеты к рассматриваемому иску отношения не имеют.
О решении суда Ъ сообщит 3 июля.

[Екатерина Заподинская]

Газета "Коммерсантъ" №124 от 03.07.1993

Суд о приватизации "Известий"

Высший арбитражный суд закончил вчера рассмотрение иска Фонда федерального имущества России и издательства "Известия" к Госкомимуществу. Истцы требовали признать недействительным акционирование газеты "Известия" с включением в ее уставный капитал многоэтажного здания на ул. Тверской (Ъ освещает спор с 29 мая). Решение по этому сложному для суда делу будет вынесено во вторник. Эксперты полагают, что иск будет как минимум частично удовлетворен.

На вчерашнем заседании судьи попросили истца и ответчика подытожить свои требования и объяснения по иску. Начальник юридического отдела Федерального фонда Сергей Савкин отметил, что иск — мера вынужденная, так как "фонд не может реализовывать план приватизации газеты 'Известия', принятый Госкомимуществом с нарушениями закона". По мнению г-на Савкина, "Госкомимущество приватизировало не подразделение издательства, как теперь выгодно утверждать комитету, а самостоятельное юридическое лицо, и не имело права отдавать ему в собственность здание". В подтверждение своей позиции истец сослался на документы об образовании концерна "Известия", учредителем которого выступала газета (концерн, как известно, может учреждаться только самостоятельными предприятиями, а не подразделениями).
Как незаконное оценил представитель фонда письмо вице-премьера Владимира Шумейко, разрешившего приватизировать акционерное общество "Редакция газеты 'Известия'", так как это разрешение дано спустя полгода после уже состоявшейся приватизации. Кроме того, как считает г-н Савкин, здание на ул. Тверской принадлежало издательству, и Госкомимущество обязано было спросить разрешение на его передачу в частные руки учредителя издательства — Верховного Совета (что оно не сделало). Между тем, ВС России вообще запретил приватизацию имущества подчиненных ему предприятий.
Представители издательства огласили на заседании обращение своего коллектива (2400 человек) к суду. "Возмущенные действиями Госкомимущества", рабочие высказывали беспокойство за судьбу госсобственности и требовали от суда сохранить спорный многоэтажный дом целиком за издательством. В числе прочего имущества представители истца потребовали вернуть им помещения редакционных столовых, так как кастрюли находятся на балансе издательства.
Редакция тоже представила вчера документы в доказательство того, что делить здание на ул. Тверской нельзя, а отдать его целесообразно именно газете. Документов было два — справка проектировщиков о том, что редакционный корпус представляет собой единую инженерную систему, и эмоциональное письмо в суд от главного редактора Игоря Голембиовского, категорически возражающего против "расчленения здания по горизонтали". Редактор предложил "делить не трубы, метры и этажи, а акции газеты". То есть Фонд федерального имущества (истец) может продать издательству "Известия" 49% акций (51% уже выкупила редакция). Однако этот вариант, не вписывающийся в рамки закона, пришлось отвергнуть суду.
Наблюдатели отмечают предпринятую редакцией попытку косвенного давления на суд: за несколько дней до заседания в "Известиях" было опубликовано оперативно подготовленное интервью с председателем Высшего арбитражного суда Вениамином Яковлевым. Однако вряд ли добрые отношения суда с "Известиями" повлияют на решение по иску: эксперты полагают, что за редакцией в лучшем случае будет сохранена лишь часть здания на Тверской. Решение суда Ъ опубликует 7 июля.

[Екатерина Заподинская]

Газета "Коммерсантъ" №126 от 07.07.1993

Суд о приватизации газеты "Известия"

Вчера Высший арбитражный суд огласил определение о приостановке производства по иску Фонда федерального имущества России к Госкомимуществу об отмене приватизации газеты "Известия" (Ъ освещает спор с 29 мая). Неожиданная приостановка слушаний вызвана вмешательством Верховного Совета, который за несколько дней до решения суда поручил правительству отменить распоряжение вице-премьера Владимира Шумейко, разрешившего приватизировать "Известия".

Постановлением от 1 июля Верховный Совет запретил приватизацию "объектов и предприятий, находящихся в ведении федеральных органов представительной власти". А поскольку издательство "Известия" числится именно таким предприятием, то Верховный Совет счел неправомерными изъятие у него многоэтажного здания на ул. Тверской и передачу его в собственность газете "Известия". Парламент поручил Совету министров "рассмотреть вопрос об отмене" разрешения на приватизацию газеты вместе со зданием.
Если разрешение правительства действительно будет им же отменено, то шансы редакции получить в собственность хотя бы часть спорного здания сведутся к нулю. Сразу после возобновления слушаний Ъ сообщит о решении суда по иску.

[Yeltsincenter.ru]

http://www.yeltsinmedia.com/events/june-30-1992/
30 Июн. 1992

Журналисты, объединенные в Гильдию, пишут об «опасной тенденции ущемления гласности».
В тексте, опубликованном в «Известиях», они «выражают решительный протест против попыток нарушения Закона «О средствах массовой информации» и говорят о создании препятствий в работе журналистов со стороны руководства Верховного Совета. «Так, в июне с. г. председателем парламента официально объявлено, что впредь на заседания Президиума ВС РФ будут допускаться только корреспонденты трех информационных агентств – ИТАР–ТАСС, РИА и Интерфакса, «Российской газеты», — отмечают они в п письме. — Доступ же всем остальным аккредитованным в ВС РФ парламентским корреспондентам отныне закрыт. Затем работникам пресс-центра ВС было объявлено, что и на пресс-конференции руководителей парламента также будут допускаться исключительно корреспонденты от тех же изданий». «Самый последний и тревожный факт: по распоряжению руководства Верховного Совета его пресс-центром ведется работа по лишению аккредитации ряда парламентских корреспондентов, чья профессиональная деятельность, видимо, не по душе лидерам российского парламента».
В письме также говорится: «Таким образом, налицо очередной рецидив удушения свободы словам неприкрытого давления на журналистов, освещающих работу российского парламента, со стороны тех, кто, казалось бы, активнее и ревностнее других должен заботиться об исполнении Закона «О средствах массовой информации», принятого этим же парламентом. По закону все претензии к журналистам могут разрешаться исключительно через суд».
Годы спустя президент Гильдии, корреспондент «Известий» Анатолий Степовой рассказывал, что именно «Известия» «инициировали создание первого и единственного в СССР независимого профессионального сообщества — Гильдии парламентских журналистов». «Это был вызов правящему классу — номенклатуре ЦК КПСС, — говорил он. — Но мы выстояли. Потому что (не более 50 человек) боролись за право на профессию — свободную политическую журналистику. Из той первой обоймы гильдии — Людмила Телень, Степан Киселев, Сергей Пархоменко, Софья Дубинская, Дмитрий Муратов, Леонид Никитинский, Дмитрий Остальский, Максим Соколов».
Без подписи. «Как рождалась ‘внутринародная политика'». «Известия», 30 мая 2005.
Гильдия парламентских журналистов. «Заявление Гильдии парламентских журналистов». «Известия», 30 июня 1992.

[Yeltsincenter.ru]

www.yeltsinmedia.com/articles/izvestia/
После провала путча в 1991 году вся система советских СМИ была перекроена. Изменения затронули как государственные, так и не государственные СМИ, в зависимости от поведения редакций и их руководства во время попытки переворота.
В это время старейшая газета страны – «Известия», выходившая с 1917 года, отстранила от должности своего главного редактора Николая Ефимова и выбрала одного из его заместителей, Игоря Голембиовского, своим новым главным. Выборы внутри редакции случились впервые за всю историю газеты.
Ефимов, который выступал против своего отстранения, считая его незаконным, «поскольку назначен он ЦК и Президиумом Верховного Совета [в мае 1990-го] и только они имеют право его снять», услышан не был. Газета, бывшая «Известиями Советов народных депутатов СССР», отказалась от своего учредителя, от старого названия, оставив себе только первое слово, и поменяла устав. При этом редакция не отказалась от истории, как было заявлено в газете, «тех «Известий», которым служили Анатолий Аграновский, Нина Александрова, Евгений Кригер». Порядковый номер газеты не поменялся – обновленная, она вышла под № 202 (№ 23 468 со времени основания). Министерство печати России во главе со сторонником президента Ельцина Михаилом Полтораниным перерегистрировала союзную газету в РСФСР, назначив учредителем коллектив редакции.
До распада Союза оставалось несколько месяцев.
«Это было испытанием прав журналистов по отношению к правам исторических “учредителей” средства массовой информации, — отмечает правовед Монро Прайс. — Для «Известий», как и для многих российских печатных изданий в постсоветский период, повседневная жизнь состояла из преобразования институтов, бывших проекцией политических организаций, в институты, которые были бы независимы от таких организаций и подчинялись только владельцам, инвесторам и подписчикам».Прайс, Монро. «Телевидение, телекоммуникации и переходный период: право, общество и национальная идентичность». Издательство МГУ, 2000.

Семья Павловых в 1992 году. Фото: Роберт Нетелев/ ТАСС
Война за «Известия», которая публично продлится два года и закончится только после октябрьских событий 1993-го, начинает разгораться сразу после путча. «Коммерсант» в то время так описывает ее суть: «Коллектив редакции считает себя естественным преемником права собственности на это имущество, и по крайней мере часть коллектива полагает, что если и создавать АО, то доход от продажи акций должен быть распределен между журналистами, а часть акций должна быть передана им – бесплатно, разумеется. Однако в соответствии с Законом СССР о печати собственником редакционно-издательского имущества является не учредитель издания, а его издатель, то есть в случае с «Известиями» – ВС СССР. По законам же РСФСР и СССР о приватизации доход от приватизации государственных предприятий (в том числе, естественно, и газет) получает бюджет, а коллектив имеет лишь право на некоторые льготы при покупке акций своего предприятия. Таким образом, по закону от продажи имущества редакции ее коллектив на первом этапе может получить лишь расходы на выкуп акций».Рузакова, Елена. «Приватизация газеты «Известия»: труднее всего будет купить слово «Известия»». «Коммерсант», 23 сентября 1991.
«В декабре того же года, когда рухнул Советский Союз, — пишет исследователь права СМИ Андрей Рихтер, — вся собственность союзного парламента на российской территории была унаследована Верховным Советом республики. А популярные «Известия», бесспорно, были идеологическим капиталом, на который претендовали в качестве этой добычи». Рихтер, Андрей. «Правовые основы свободы печати».// Средства массовой информации постсоветской России: Учебное пособие. Под ред. Я. Н. Засурского. Москва, «Аспект Пресс», 2002. (О проблемах СМИ в области права в 90-е читайте интервью Рихтера в этом выпуске YeltsinMedia.) «Российский парламент заявил, что как наследник Верховного Совета именно он должен контролировать редакционное руководство газетой, — отмечает Монро Прайс. – Вопрос приобрел особую значимость, поскольку в критический момент в конституционной жизни нации влиятельная газета, будучи некогда детищем законодательной ветви власти, заняла сторону президента и не отражала взглядов парламента и его спикера Руслана Хасбулатова. “Свобода прессы” стала боевым кличем тех, кто поддерживал журналистов и противился большей парламентской власти. Но в данном вопросе, как и в других случаях, голос за свободу, несомненно, был и голосом в поддержку одной из сторон в борьбе за власть. Журналисты достигли цели, и победа была охарактеризована как дань большей самостоятельности прессы. В действительности результат явился свидетельством перехода политической власти».Прайс, Монро. «Телевидение, телекоммуникации и переходный период: право, общество и национальная идентичность». Издательство МГУ, 2000.

Фото: Главный редактор газеты «Известия» Игорь Голембиовский. Кадр из программы телекомпании «Останкино».
Колумнист «Коммерсанта» Максим Соколов связал начало конфликта между «Известиями» и Верховным Советом с мелким инцидентом, случившимся в октябре 1991-го года.Соколов, Максим. «Исполнился год попыткам извести «Известия»». «Коммерсант», 26 октября 1992. «Руслан Хасбулатов (тогда еще и. о. спикера) в ходе своего визита в Японию явился в советское посольство в Токио и устроил выволочку дипломатам, пообещав, что дипломатическая карьера тех, кто не сумеет ему потрафить, сей же момент и закончится, — писал он. – Небольшая заметка об этой дружеской беседе испортила (как выясняется, навсегда) отношения между руководством ВС России и «Известиями», однако должного внимания инциденту никто не уделил, поскольку никаких оргвыводов в отношении газеты тогда не последовало, а сам инцидент особо не выделялся на и без того небезоблачном фоне отношений прессы и власти: тогда же министр печати Полторанин выносил предупреждение о закрытии «Независимой газете» (за распространение слухов о том, что российские руководители рассматривали возможность обмена ядерными ударами с Украиной), а всесильный в то время Бурбулис заявлял, что плюрализм мнений возможен лишь «в рамках идеологии реформы». На фоне общеначальственного головокружения от успехов хасбулатовское головокружение специальной злокачественностью вроде бы не отличалось».
В подробной книге об истории газеты ее главный редактор в 1997-98 годах Василий Захарько рассказывает о другом инциденте, когда Руслан Хасбулатов «всего лишь на одиннадцатый день после начала реформ» нанес по ним удар, заявив на камеры, что «сейчас складывается такая ситуация, когда уже можно предложить президенту сменить практически недееспособное правительство».Захарько, Василий. «Звездные часы и драма ‘Известий'». «Время», 2014. «Несколько часов спустя, выступая на заседании Президиума Верховного Совета, — пишет Захарько о январе 1992-го, — он сказал еще больше, а именно: это была ошибка — доверить президенту формировать правительство, впредь это должен делать только парламент. Вылетая на следующий день в Брянск, Ельцин в ответ на вопросы журналистов у трапа самолета заявил: «Бывают иногда эмоциональные всплески у любого руководителя. Правительство не перчатки. Принимать законы легче, чем их реализовывать. Я буду защищать правительство»».
На следующий день газета обрушилась с критикой на спикера Верховного Совета и процитировала госсекретаря Геннадия Бурбулиса: «Сегодня нередко мы имеем дело с политиками, по разным причинам оказавшимися неспособными понять и принять объективную логику реформ, найти в них свое место, и потому они порой всю свою боль, уровень понимания происходящего вкладывают в политические декларации».

Руслан Хасбулатов и Борис Ельцин в 1992 году. Фото: Александр Сенцов/ ИТАР-ТАСС
В те дни же дни сам Захарько, как он пишет, получил редакционное задание «ускорить подготовку устава редакции, что и было сделано с участием юридической команды [одного из авторов закона о СМИ, замминистра печати] Михаила Федотова. 29 января устав принят и утвержден общим собранием журналистского коллектива. 5 февраля его регистрирует Межведомственная комиссия по общественным объединениям и вносит в реестр Моссовета по средствам массовой информации. Эти спешные первые шаги к нашей хозяйственной самостоятельности открывали путь для дальнейших действий». 26 февраля новообразованное товарищество с ограниченной ответственностью «Редакция газеты “Известия”» было объявлено правопреемником «Известий» как СМИ. «Становясь юридическим лицом, редакция получала право действовать на принципах хозрасчета, самофинансирования, самоокупаемости и самоуправления», — пишет Захарько. 10 марта Московская регистрационная палата выдала свидетельство о регистрации ТОО «“Редакция газеты “Известия”».
Но настоящим детонатором послужила опубликованная газетой 19 марта статья Ирины Дементьевой «Облава».Дементьева, Ирина. «Облава». «Известия», 19 марта 1992. Она более подробно, чем в прежних статьях московской прессы и самих «Известий» рассказала о задержании 20 февраля московской милицией 36 чеченцев и одного ингуша. Они были избиты уже при задержании в гостинице «Заря», а потом были доставлены в 77 отделение милиции.
Подробное расследование включало рассказы всех сторон конфликта, в том числе приводилась и официальная версия: «ОМОН охранял сотрудников МУРа во время обычной профилактической операции по проверке паспортного режима. Пальцем, разумеется, никого не трогали». Также автор, со ссылкой на заместителя другой гостиницы, «Останкино», рассказала о проведенном за неделю до этого совещании в Белом доме московских директоров гостиниц, собранных по приглашению милиции. С десятиминутной речью перед ними выступил Руслан Хасбулатов. «Учитывая криминогенную обстановку, — писала автор, — Хасбулатов рекомендовал не селить в гостиницах чеченцев, а уже живущих – выселить. Там же присутствовал министр ВД В. Ерин и от московской милиции – А. Мурашев. В конце речи было сказано, что не выполнивших рекомендацию Председателя Верховного Совета Российской Федерации уволят».
«Невозможно где-нибудь в другой стране представить председателя парламента, дающим указания работникам коммунальных служб, — отмечала автор. – Еще более странно выглядит глава законодательной власти демократического государства, открыто пренебрегающий Конституцией. Да и просто интеллигентный человек, профессор, член-корреспондент Российской академии наук, публично оскорбляющий национальные чувства людей! И наконец, сам Руслан Имранович – чеченец. Известно его мнение о гостиничном инциденте: ‘Это провокация’». Статья завершалась эмоциональной репликой: «<…> жестокие облавы с селекцией по национальному признаку — это свойство режимов, исторически оскандалившихся… Сегодня акция предпринимается против чеченцев. Завтра это будут украинцы, евреи, армяне, татары, азербайджанцы, другие нечистые. Завтра будут красные, белые, зеленые, тверские, рязанские, сибирские. Что может быть завтра, мы знаем. Мы этот урок уже проходили, и страшно, если не усвоили».
30 апреля Хасбулатов встречается с членами Комитета по средствам массовой информации Верховного Совета России и с главными редакторами «Труда», «Комсомольской правды», «Независимой газеты», «Аргументов и фактов». «Пресса не должна тешить себя иллюзией, будто она – четвертая власть. Вы ничего не значите!» — приводит его слова со встречи журналист «Известий» Валерий Выжутович.Выжутович, Валерий. «Руслан Хасбулатов: «Из-за нападок на меня люди перестают читать газеты и журналы». «Известия», 1 апреля 1992.
«Не утруждая себя доказательствами, — пишет он, — спикер парламента заявил, что не все крупные издания коррумпированы, служат российскому правительству и направляются им, соревнуясь в нападках на Верховный Совет». В материале журналист эмоционально комментирует слова Хасбулатова («До разносов такого уровня не опускался даже Суслов с его агитпропом»), а последний абзац текста звучит так: «Участники аудиенции <…> могут, пожалуй, утешиться тем, что не только они подвергались уничижительной проработке. В их присутствии несколько известных политиков получили от Хасбулатова не менее выразительные аттестации. «Негодяй, проходимец, террорист», — о президенте Чечни Джохаре Дудаеве. «Боюсь неожиданных ударов от Полторанина, который привык к борьбе, неожиданных советов Бурбулиса, которого разбирает злоба и ярость, и очень неюридических советов юриста Шахрая» — о соседях по кабинетам российской власти».
Конфликт становится еще глубже, когда в «Известиях» вновь возникает чеченская тема. 9 апреля опубликован материал собкора по Северному Кавказу Али Казиханова.Казиханов, Али. «Готовится покушение на командира Национальной гвардии Чечни». «Известия», 9 апреля 1992.

Фрагмент газеты «Известия».
На вечернем заседании российского съезда 10 апреля, пишет газета, поступило «беспрецедентное требование спикера парламента России изменить статус «Известий», сделав их вновь газетой Советов всех уровней».Без подписи. «Хасбулатов предлагает «разобраться» с «Известиями». «Известия» предлагают уважать закон». «Известия», 11 апреля, 1992. Поводом послужила статья собкора из Чечни, которую раскритиковал депутат их Северной Осетии, первый замминистра внутренних дел республики Т. Батагов. «Выступавший опроверг сообщение о том, что на состоявшемся во Владикавказе совещании лидеров оппозиции Чечни якобы присутствовали руководители МВД России и Северной Осетии, а также представитель Грузии, — сообщает газета. — На данный момент мы не можем сделать окончательный вывод, кто прав – наш корреспондент или народный депутат из Северной Осетии, чей призыв к руководству «Известий» разобраться по существу публикации совершенно правомерен». И обещает извиниться, если окажется, что депутат прав. А вот спикер парламента, пишут «Известия», «воспользовался этим поводом, чтобы, во-первых, дать искаженную оценку деятельности нашей газеты вообще, а во-вторых, выдвинуть предложение, которое никоим образом не согласуется с законом». И приводит цитату из Хасбулатова, где он говорит про финансовые трудности газеты («задолжала уже, кажется, больше миллиарда рублей, и не потому, что это финансовые трудности, а скорее всего потому, что читатели перестали ее читать») и предлагает до конца съезда принять решение, чтобы Верховный Совет смог материально помочь ей, «как газете представительных органов власти», таким образом поддержав и коллектив, который «страдает от, в общем-то, прямо скажем, не особенно, может быть, квалифицированного руководства». (О трудностях печати в этот период читайте статью первого выпуска YeltsinMedia.) В том же тексте «Известия» отмечают, что у редакции нет ни рубля долга и иронизируют над Хасбулатовым, сравнивая его с главой предыдущего парламента: «<…> Как тут не вспомнить конфликт известинцев с бывшим коллегой Руслана Имрановича, ныне пребывающим в Матросской тишине. Год назад Анатолий Иванович [Лукьянов] тоже очень хотел «разобраться» с газетой. С сожалением должны констатировать: сравнение не в пользу нашего нынешнего оппонента».
Тем не менее, 695 депутатов Съезда голосуют за то, чтобы рассмотреть вопрос о СМИ России («против» — 191, а 27 воздержались). Председателю Комитета Верховного Совета Российской Федерации по средствам массовой информации Вячеславу Брагину дано задание подготовить слушания на июль. Все это время спикер и газета обмениваются взаимными колкостями, обвиняя друг друга во лжи, в публичные дебаты о свободе слова вступают другие редакции и журналисты, а консервативная оппозиция, не имеющая доступа к телевидению, в июне проводит у стен «Останкино» две шумных акции протеста, требуя эфирного времени для себя (читать подробнее статью второго выпуска YeltsinMedia).
Журналисты демократического лагеря между тем ожидаемо апеллируют к главному оппоненту спикера – Борису Ельцину, у которого, самого, отношения с Хасбулатовым ухудшаются день за днем.
30 июня «Известия» публикуют заявление Гильдии парламентских журналистов, которые говорят об «опасной тенденции ущемления гласности» (читать). 13 июля становится доступным проект постановления Верховного совета Российской федерации о газете «Известия народных депутатов СССР» (читать), голосование назначено на 16 число. 14-го «Известия» публикуют интервью с президентом Ельциным (месяцем ранее опубликовано другое, данное главному редактору газеты и руководителю второго канала Олегу Попцову, читать подробнее), а 15-го газета ставит на первую полосу обращение двадцати руководителей СМИ к нему (подробнее). Вечером того же дня выходит алармистская программа Владимира Познера (смотреть), 16-го президент встречается с главными редакторами (читать про встречу), а 17-го Верховный Совет все же принимает постановление. Оно чуть отредактировано, но суть остается прежней: в августе 1991-го прекращение издания газеты «Известия Советов народных депутатов СССР» было незаконно, а при учреждении и регистрации «Известий» был нарушен закон «О печати и других средствах массовой информации». Парламент намерен вернуть газету, которую считает своей.

Председатель Всероссийской ГТРК Олег Попцов и главный редактор газеты «Известия» Игорь Голембиовский интервьюируют президента. Фото Александра Чумичева /ИТАР-ТАСС.
В конце июля несколько депутатов обращаются в Конституционный суд с вопросом о законности решения Верховного совета. Он соглашается рассмотреть дело и запрещает какие-либо действия вокруг газеты. Аргументы в пользу газеты приводит депутат Сергей Шахрай.Соб. Инф. «Сергей Шахрай считает постановление парламента по «Известиям» неконституционным». «Известия», 29 июля 1992. Вот как сама газета об этом рассказывает: «Первое: вопрос о порядке учреждения газеты, т.е. имущественном положении находится вне компетенции законодательной власти и может рассматриваться лишь в суде — арбитражном либо гражданском. Второе: парламент не вправе требовать от Министерства печати и информации перерегистрации газеты, ибо все правительственные структуры подчиняются только президенту. Таким образом, своим решением Верховный Совет игнорирует принцип разделения властей: законодательной и судебной в первом пункте постановления, законодательной и исполнительной — во втором. Кроме того, налицо посягательство на независимость четвертой власти и на право граждан получать свободную, объективную информацию, в том числе и о деятельности парламента. Последнее вряд ли возможно, если газета подчинена законодательному органу».
Президент Ельцин отдает указание Анатолию Чубайсу, как главе Госкомимущества, рассмотреть вопрос «Известий» и 22 августа подписывает распоряжение (читать). Два дня спустя Российский фонд федерального имущества, выступающий в конфликте на стороне парламента, объявляет о своем владении газетой. Но 27 августа Чубайс издает свое распоряжение, объединяя активы «Известий» в «правительственный газетно-издательский комплекс» (читать подробнее).
Колумнист Максим Соколов, подводя итоги этого года борьбы за «Известия» отмечает: «Мало того, что дальнейшая эскалация известинского конфликта усиливает раздрай между парламентом и исполнительной властью (председатель Совета Республики Рябов 20 октября с невыразимым презрением говорил о «каком-то Госкомимуществе»), игнорирует судебную (сама идея судебного разрешения конфликта представляется Хасбулатову дикой) и объективно приводит к смыканию с «пятой властью» (борьба «Памяти» с «Московским комсомольцем», Анпилова с «Останкино» и Хасбулатова с «Известиями» приобретает все более сходные черты), а уж об отношениях парламента с «четвертой властью», т. е. СМИ, и говорить не приходится».Соколов, Максим. «Исполнился год попыткам извести «Известия»». «Коммерсант», 26 октября 1992.
О «пятой власти» в те же дни говорит и министр печати Михаил Полторанин. На пресс-конференции он, тогда еще сторонник президента, заявляет: «Обстановка в стране серьезна, наползает диктатура новой, пятой власти — власти мафии, преступности, коррупции. Эта диктатура будет хуже фашистской. На фоне политики умиротворения все более наглеют хулиганствующие силы, шантажирующие правительство».Ширямов, Максим. «Пресс-конференция министра печати. Михаил Полторанин предупреждает об опасности». «Коммерсант», 21 октября 1992. Министр считает, что «существующая опасность бандитских нападений на редакции средств массовой информации» вынудила президента издать распоряжение об их защите. «Президент поручил министерствам внутренних дел и печати подготовить соответствующие предложения, — отмечает «Коммерсант». – Сам министр печати считает целесообразным сформировать на Петровке специальный отряд, который постоянно был бы готов выехать по сигналу той или иной редакции».
Спустя многие годы один из известинских, как тогда говорилось, «золотых перьев», — Андрей Иллеш, незадолго до своей смерти, говорил о том, как пересмотрел многое из происходившего в те дни. «Сегодня, с дистанции, это понятно, а тогда мы не понимали величины цунами, которое надвигается, — говорил он. – Нам казалось, что волна – по пояс, а она была выше нашего дома на Пушкинской площади. И главное – на своих челнах отчалил тогда от газет и журналов читатель. Децентрализованная печать стала стоить все больше, развалилась система доставки, и люди вместо просмотра тихим утром газетки принялись выживать, зарабатывать деньги. <…> журналисты продолжали жить внутри Садового кольца и, изящно отставив мизинчик, писали о «поЭзии». Я сам много прозевал, был очень сильно занят собой, как-то интуитивно махал саблей, стрелял из-за баррикад, какой-то ерундой увлекался, не свойственной журналистике. Это сегодня кажется прописными истинами, а в 90-е годы, например, это казалось провалами одной газеты. «Правду» закрыли, «Советская Россия» грохнулась, кончился, свалился вниз «Труд» – с 30 миллионов. Началась выживаловка экономическая. И радовались все втихую гибели или глупости конкурентов. И до обобщений не доходило. А ответ очевиден. Профессия была потеряна – из-за того, что оказалась не готовой к деньгам. Люди стали в редакциях зарабатывать, начался психоз этого заработка, все оказалось можно… А все, что было прежде, оказалось плохо («это ж – совок!»)». (Читать интервью полностью.)
Битвы за контроль над СМИ в те дни, отмечает правовед Монро Прайс, «являлись отражением смертельной вражды между президентом и парламентом, вражды, вызывающей один политический кризис за другим».Прайс, Монро. «Телевидение, телекоммуникации и переходный период: право, общество и национальная идентичность». Издательство МГУ, 2000. «Эти кризисы послужили главным обоснованием национального референдума 25 апреля 1993 года на всей территории Российской Федерации, а также принятия с незначительным перевесом новой Конституции в декабре 1993 года, — пишет он. – Однако подготовка к референдуму привела к ухудшению отношений между правительством и СМИ, и окончание избирательной кампании не улучшило положения. Апрельский референдум послужил испытанием приверженности президента и парламента действительно свободной прессе, и эта приверженность оказалась недостаточной, хотя флагом независимости СМИ размахивали все противоборствующие стороны. Как силы, стоящие за Борисом Ельциным, так и силы оппозиции маневрировали в борьбе за контроль над телевидением, радиовещанием и печатными изданиями».

[Yeltsincenter.ru]

www.yeltsinmedia.com/events/july-13-1992/
13 Июл. 1992

В этот день оказывается готовым проект постановления Верховного Совета «О газете «Известия народных депутатов СССР», который опубликован на следующий день в «Российской газете».
Вот его текст:
Постановление Верховного Совета Российской Федерации
О газете «Известия Советов народных депутатов СССР»
23 августа 1991 года в нарушение действующего законодательства был прекращен выпуск газеты «Известия Советов народных депутатов СССР» (учредитель — Президиум Верховного Совета СССР).
На базе государственного издательства «Известия Советов народных депутатов СССР» начала издаваться новая газета «Известия». Ее учредителем выступил журналистский коллектив газеты «Известия Советов народных депутатов СССР». Учреждение и регистрация газеты «Известия» проведены с существенным нарушением Закона СССР «О печати и других средствах массовой информации».
Учитывая, что право учредителя — Президиума Верховного Совета СССР, правопреемником которого на территории Российской Федерации выступает Верховный Совет РФ, — на издание своего официального печатного органа нарушено, Верховный Совет Российской Федерации постановляет:
Поручить Президиуму Верховного Совета Российской Федерации на базе издательства «Известия Советов народных депутатов СССР» и газеты «Известия Советов народных депутатов СССР» обеспечить выпуск газеты представительных органов власти Российской Федерации, рассмотреть и утвердить программу деятельности и устав редакции.
Поручить Министерству печати и информации Российской Федерации оказать содействие ныне действующей газете «Известия» в приведении учредительных документов и регистрации ее в соответствии с требованием закона, выделении необходимых помещений для нормального функционирования.
Принять к сведению, что по фактам выявленных нарушений действующего законодательства со стороны концерна «Известия» Прокуратурой Российской Федерации приняты необходимые меры прокурорского реагирования.
Председатель Верховного Совета Российской Федерации Р. И. Хасбулатов
«Мы чувствовали, мы знали, что приближаются день и час решительных действий против «Известий», — пишет главный редактор газеты в 1997-98 годах Василий Захарько в книге об истории газеты. — Этот момент наступил в понедельник 13 июля в 10 часов утра. К этому времени в Белый дом, где располагался Верховный Совет, были приглашены Голембиовский, Лаптев, Ефремов. Их принял ближайший человек Хасбулатова — Рябов, который тут же вручил вошедшим в его кабинет проект официального документа.
В три часа дня Голембиовский, Лаптев и Ефремов были на заседании Президиума Верховного Совета, выступали при обсуждении проекта, отвергая его по существу формулировок. Играя в демократизм парламентской процедуры, Хасбулатов велел направить проект постановления для рассмотрения в комитетах и комиссиях Верховного Совета, провести его экспертизу в Институте законодательства и правоведения. <…>»
В этот же день в стенах «Известий» прошло собрание коллектива с несколькими представителями парламента. «Сегодня мы поставлены перед вопросом, что надо формально восстановить правопреемственность, — говорит член Верховного Совета Николай Рябов (текст цитируется по стенограмме, приведенной Василием Захарько). — Фактически же такое правопреемство порождает щекотливую, сложную ситуацию. С одной стороны, существует газета «Известия», воспринявшая все традиции, весь опыт, имеющая имидж тех «Известий», которые существовали до известных событий. И с другой стороны — появляется формально орган, учредителем которого по праву правопреемства выступает Российский парламент — еще одни «Известия». Каждый здравомыслящий человек понимает: такая ситуация является неестественной, она — иррациональна, она не может продолжаться длительное время и вообще лучше ее в практике политической жизни не допускать. Здесь столкнулись, на наш взгляд, две ситуации. С одной стороны — необходимость восстановления по формальным основаниям; а с другой стороны, такая же насущная потребность ни в коем случае не поколебать существующие «Известия», прежде всего этот коллектив, который сегодня — олицетворение газеты. Если бы мы с вами нашли цивилизованный выход из этой ситуации, всем сказал бы спасибо».
Министр печати Михаил Полторанин говорит:
— Я бы хотел оголить тему разговора, потому что мы только и слышим намеки о том, что где-то что-то, вокруг да около. А надо говорить прямо. Вопрос стоит так, и проект постановления соответствующий: либо коллектив «Известий» ложится под Президиум Верховного Совета, соглашается, чтобы Президиум стал учредителем или как-то влиял на политику газеты через дотации и т. д., либо «Известия» остаются, как были, независимой газетой. Никто не вправе закрывать это издание или выгонять его из издательства. Вопрос не стоит так, что «Известия» окажутся на улице. Если бы так стоял, то наше министерство потеснилось бы и своих собратьев мы пустили бы на наши этажи. Но этого не будет.
Генеральный директор концерна «Известия» и бывший главный редактор газеты Иван Лаптев отмечает в свою очередь, что, когда газета обращалась в налоговую инспекцию с просьбой освободить ее на два года от налогов как новое издание, она получила отказ. В налоговой службе сочли, что газета – старая, она прошла не регистрацию, а перерегистрацию.
В этот же день двадцать руководителей СМИ подписали обращение к президенту России Оно опубликовано в «Известиях» через два дня (см. 15 июля 1992). В этот же день Владимир Познер проводит телепрограмму об угрозе гласности с ведущими журналистами и руководителями СМИ (см. здесь).
После этих громких акций солидарности журналистов 16 июля президент встречается с редакторами, а на следующий день, 17 июля, Верховный Совет, с небольшой правкой, но все же принимает постановление, с тем же основным содержанием.
Подробнее см. статью «Битва за ‘Известия‘».
Захарько, Василий. «Звездные часы и драма ‘Известий'». «Время», 2014.

[Yeltsincenter.ru]

http://www.yeltsinmedia.com/events/july-14-1992/

14 Июл. 1992

14 июля во встрече президента с журналистами участвуют политический обозреватель Российского телевидения Георгий Долгов, политический обозреватель «Известий» Отто Лацис, обозреватель «Литературной газеты» Александр Сабов и пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков.
Президент рассказывает о прошедшей в Мюнхене встрече с «большой семеркой» и рождении формулы «семь плюс один». «Если произойдет обвал реформ – я исключаю это как президент, но они учитывают в прогнозах все возможности, — это будет большой удар по «семерке», и не только по ним – по всей Европе и по всему миру, — говорит Ельцин. – Они это понимают, но самое главное – надо было, чтобы и Россия заявила себя как великая держава, чтобы во всем мире с Россией считались как с партнером. Задача моя была – дать понять, что я не приехал к богатым дядюшкам просить. А я приехал заявить, что Россия все равно выйдет из трудного положения, но если будет оказано содействие, то это будет менее болезненно для людей, а может быть, и менее рискованно. Самое главное – наши отношения перевести на партнерские рельсы. На партнерские! Не устрашение, а именно партнерство, то есть фактически был зафиксирован конец «холодной войны».
Он рассказывает и о встрече в Москве с директором-распорядителем МВФ господином Камдессю, который «открыл ворота МВФ». «Сначала МВФ хотел к нам подойти со своей типовой, классической схемой. Но Россия уникальная, и реформы уникальны. Семьдесят четыре года россияне не знали, что такое частная собственность, что такое предпринимательство по-настоящему, что такое рыночная экономика. <…> Я предупредил: имейте в виду, несколько месяцев назад я не чувствовал горизонта, за которым доверие людей к реформам, к президенту может кончиться». Но если делать резкие движения, которые ухудшат положение народа, говорит он, тогда – конец реформам.
Отто Лацис задает вопрос, связанный с положением своей собственной газеты, «Известий», «которую решено уничтожить в этом качестве2. Он говорит о Президиуме Верховного Совета, который решил внести в парламент проект постановления, которое «просто восстанавливает тоталитарный порядок господства над средствами массовой информации – и над телевидением, и над радио, и над газетами». А в «Известиях», говорит он, проходит собрание коллектива. «Я думаю, что все-таки Верховный Совет на такие крайние меры не пойдет, — отвечает Ельцин. – Можно и нужно иметь претензии к средствам массовой информации. Но одновременно можно претензии предъявить любому, начиная с президента, Верховного Совета, правительства, других органов власти. Идет процесс демократизации, такой необычный для России, — и чтобы не переболели также средства массовой информации – просто наивно об этом думать». Он напоминает о встрече с главными редакторами, на которой «выразил линию президента на поддержку средств массовой информации». «Несмотря на отдельные обиды, частности – и президента обижают, — но нельзя так подходить, что вообще сегодня не годятся средства информации, — отмечает он. – Получается, что вообще надо ввести диктатуру и прежний порядок для средств информации – опять согласования, опять каждый день – «покажи верстку», покажи, что на следующий день по телевидению будешь показывать, — это все старый порядок, от которого мы, слава Богу, ушли». Он рассказывает о новой форме встреч президента – с руководством Верховного Совета и правительства, и выражает надежду на то, что они станут регулярными.
На вопрос Александра Сабова о преодолении эпохи «ранней демократии», для которой характерны стихийность и конфликты, Ельцин говорит, что это произойдет до 1996 года.
Касается разговор и идущего в это время суда над КПСС, и президент выражает мнение, что «пожалуй, впервые с семнадцатого года в ответ на то, что сделала КПСС отрицательного в отношении Союза и России, не сделаны шаги в сторону мести». «Удержалась Россия от этого, — продолжает он. – Как ни трудно было удержаться – а был ведь соблазн, многие говорили: давайте мы копнем снизу. Ну, знаете, копать на пятнадцать-двадцать миллионов плюс их семьи, которые пострадают, — это мы взорвали бы все общество. И потом – мы идем к демократии и одновременно хотим взвалить вину на каждого коммуниста? Большинство же работало честно и невиновно в том, что были совершены преступления против народов, против мирового сообщества».
Подробнее см. статью «Битва за ‘Известия‘».
Лацис, Отто. «Борис Ельцин: Рай через месяц не обещаю. Но мир на российской земле прочен». «Известия», 15 июля 1992.

[Yeltsincenter.ru]

http://www.yeltsinmedia.com/events/july-15-1992/

15 Июл. 1992

В программе, связанной с началом конфликта Верховного Совета России и газеты «Известия», участвуют известные журналисты и главные редакторы.

https://youtu.be/AIl95sUsvM8
Фото: Егор Яковлев, глава телекомпании. Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Фото: Парламентский корреспондент «Независимой газеты» Сергей Пархоменко. Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Президент гильдии парламентских журналистов Анатолий Степовой. Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Фото: Главный редактор «Независимой газеты» Виталий Третьяков. Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Фото: Ведущий телекомпании «Останкино» Владимир Познер. Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Фото: Парламентский корреспондент «Комсомольской правды» Леонид Никитинский Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Фото: Главный редактор газеты «Известия» Игорь Голембиовский. Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Фото: Главный редактор «Аргументов и фактов» Владислав Старков. Кадр из программы телекомпании «Останкино».
Подробнее см. статью «Битва за ‘Известия‘».

[Yeltsincenter.ru]

http://www.yeltsinmedia.com/events/july-15-1992-2/
15 Июл. 1992

В «Известиях» и «Российских вестях» опубликовано открытое письмо 20 руководителей СМИ в адрес президента Ельцина.

Фрагмент полосы газеты «Известия»
Выступить с таким обращением, пишут они, их «вынуждает беспрецедентная, близкая к печальному завершению кампания по удушению свободы слова и печати» и выражают обеспокоенность намечающимся на 16 июля рассмотрением в Верховном Совете вопроса о СМИ, тем, что парламент в итоге накинет «тугую узду, какой журналисты не знали даже во времена всевластия КПСС».
«Что означает намерение создать наблюдательные советы государственных телекомпаний, как не попытку учредить новый агитпроп с полномочиями всепроникающей цензуры, — пишут они. – К чему ведет предложение «упорядочить освещение деятельности высших органов власти и управления», как не к запрету подвергать публичному критическому анализу эту деятельность, высказывать свободные суждения о работе парламента и правительства. Располагая несколькими изданиями, Верховный Совет, судя по откровенным высказываниям ряда его руководителей, не удовлетворяется масштабами своего влияния на печать и намерен распространить это влияние на все средства массовой информации. Подобная экспансия осуществляется, в частности, в отношении «Известий». Активное стремление руководителей парламента превратить это независимое издание с мировым именем в карманную газету может иметь губительные последствия не только для «Известий», но и для прессы в целом. Лишая демократическую печать свободного голоса, стремясь поставить под свой контроль теле- и радиоэфир, парламент действует вразрез с Законом о печати, российской Декларацией прав и свобод человека и гражданина».
Руководители СМИ приводят также фразу Ельцина о том, что «Россия слишком много потеряла оттого, что средства массовой информации были карманными», и просят предотвратить возврат в те времена, когда это происходило.
В мемуарах пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков вспоминает, что о подготовке письма ему стало известно заранее, текст стал ему доступен уже 13-го числа, 14-го он передал его президенту, а 15-го «Известия» его опубликовали.
«Летом 1992 года конфронтация с Верховным Советом достигла опасных масштабов, — пишет он о контексте того времени. – Конституционный суд выступил с предупреждением об угрозе конституционному строю. Резко активизировался Руцкой, который все больше отдалялся от президента, сближаясь с деятелями «Гражданского союза», за которым маячила фигура Горбачева. В ночь с 22 на 23 июня непримиримая оппозиция провела шумный и агрессивный митинг около телевизионного комплекса «Останкино» (читать об этом подробнее). Произошли столкновения с милицией. Ощущение реальной опасности возникло, когда на одном из московских заводов была объявлена стачка, носившая явно выраженный политический характер с лозунгами против политики Ельцина.
Горячие головы из оппозиции открыто призывали к кампании гражданского неповиновения. Президент просто вынужден был еще раз оглядеться вокруг себя и провести «инвентаризацию» сил поддержки. При помощи М. Н. Полторанина удалось провести встречу президента с руководителями средств массовой информации, которая в немалой степени способствовала взаимопониманию демократической прессы и президента. Формальным поводом для встречи послужило «Обращение руководителей средств массовой информации к президенту России»».
«Коммерсант», главный редактор которого письма не подписывал, комментирует его так: «авторство документа установить не совсем просто, поскольку в предложенных этими изданиями перечнях подписавшихся имеются некоторые расхождения: к примеру, в варианте «Российских вестей» за В. Кучером следует В. Лошак, а в варианте «Известий» не следует (да и вовсе отсутствует). С позицией самого президента Ельцина читатели смогли ознакомиться из опубликованной в «Известиях» стенограммы его встречи с московскими журналистами (Г. Долговым, О. Лацисом, А. Сабовым), состоявшейся 14 июля. Президент говорил так: «Можно и нужно иметь претензии к средствам массовой информации. Но одновременно можно претензии предъявить любому… Еще при встрече с главными редакторами я выразил линию президента на поддержку средств массовой информации. Несмотря на отдельные обиды, частности — и президента обижают, — но нельзя так подходить, что вообще сегодня не годятся средства информации»». (Подробнее об этом интервью см. 14 июля.)
«Большинство газет, — иронизирует обозревающий их «Коммерсант», — полностью сходится в оценке действий парламента в отношении «Известий» и прочих средств массовой информации: амбиции Р. Хасбулатова и депутатов зашли слишком далеко и представляют серьезную угрозу для российской демократии. Впрочем, комментаторы явно старались избегать односторонности в оценке сложившейся ситуации и трактовали творимое парламентом в отношении свободы слова по-разному: как петлю, как узду, как удавку, как пресс, а то и как дозиметр. По обыкновению решительно и веско выступила по поводу происходящего газета «Куранты» — она сообщила о требовании своих читателей немедленно решить давно назревший организационный вопрос: «ВС России горит желанием ввести на все цензуру. Москвичи выражают свое недоверие Р. И. Хасбулатову и депутатскому корпусу, требуют их отставки и роспуска». <…> «Вечерняя Москва», например, изобразила следующее: спикер, как мавр, вцепился руками в горло хрупкой и тонкошеей прессе». Издание также обращает внимание на статью главного редактора «Независимой газеты» Виталия Третьякова, который провел «подробный и всесторонний анализ заявления Р. Хасбулатова о том, что он не видит разницы между «Независимой газетой» и газетой «День»». «Констатировав, что «даже в горячечном сне в летнюю ночь нельзя спутать ‘День’ и ‘НГ'», В. Третьяков сделал вывод: у спикера «атрофирован орган вкуса», ввиду чего он не способен «отличить политическое черное от политического белого»», — отмечает «Коммерсант».
Подробнее о встрече президента с редакторами см. 16 июля, о постановлении Верховного Совета в отношении «Известий» – 17 июля.
Подробнее см. статью «Битва за ‘Известия‘».
Авраамов, Д.; Волин, В; Голембиовский, И. и др. «Обращение руководителей средств массовой информации к президенту России». «Известия», 15 мая 1993.
Костиков, Вячеслав. «Роман с президентом». «Вагриус», 1997.
Без подписи. «Российская пресса: очередная волна спикерофобии». «Коммерсант», 20 июля 1992.

[Yeltsincenter.ru]

http://www.yeltsinmedia.com/events/july-16-1992/
16 Июл. 1992

После опубликованного накануне отрытого письма президент встречается с подписавшими его руководителями СМИ.

Встреча 16 июля 1992. Фото: Александр Сенцов/ ИТАР-ТАСС
В книге «Эпоха Ельцина», подготовленной ближайшими помощниками президента, говорится, что в первые годы президентства у Бориса Ельцина сложилась практика общения с представителями прессы. «За редчайшими исключениями Президент следовал ей и провел в общей сложности 15 встреч с руководителями демократических СМИ, — отмечают авторы. – Однако начиная с 1995 года такие встречи становились все более редкими и наконец прекратились вовсе. Так постепенно сужался круг людей, которые могли доносить до него объективную информацию. Одна из первых встреч такого рода, состоявшаяся 16 июля 1992 года, носила ярко выраженный политический характер: она должна была послужить предостережением консервативному Верховному Совету и его лидеру Хасбулатову, которые пытались подвергнуть ревизии демократический Закон о СМИ».
Пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков в свою очередь замечает в мемуарах:
Трудности вовлечения президента в борьбу за прессу состояли в том, что, по моему мнению, Ельцин в то время недооценивал опасности со стороны Верховного Совета не только для прессы, но и для демократии вообще.
Ему казалось, что и с Р. Хасбулатовым и с Верховным Советом можно договориться. И он постоянно шел на маленькие уступки, а это только разжигало аппетиты Хасбулатова. Мне звонили главные редакторы, журналисты, деятели культуры и все в один голос говорили: президент утратил чувство опасности, он шаг за шагом отдает власть Хасбулатову. Возможно, Ельцину давало уверенность и спокойствие то, что он крепко, как ему казалось, держал в руках контроль над силовыми структурами. Последующие события, и в частности предательство тогдашнего главы ФСБ (министра безопасности и внутренних дел — министерства, которое, по плану, должно было объединить силовые структуры, но этого не произошло — Н.Р.) Виктора Баранникова, входившего в круг самых близких президенту людей, показали, что вера в людей без стойких убеждений, а призванных в команду по формуле «лично предан» себя не оправдывает.
В силу своего «политического происхождения» и политического опыта, большая часть которого приходилась на советский период, Б. Н. Ельцин никогда не испытывал особых симпатий к журналистам. Мне думается, что он так до конца и не осознал, что СМИ стали самостоятельной политической силой, с которой нужно и считаться, и работать.

Фото ИТАР-ТАСС / Александр Сенцов
«Если лидер, руководитель, Президент начинает давить на прессу, это значит, он слаб, — цитируют президента помощники с той встречи. – Сильный руководитель не будет давить на прессу, даже если она критикует. Эта критика нужна. Если мы не будем критиковать сейчас, мы скатимся опять в то болото, в котором находились многие десятилетия. Этого допустить нельзя, и я, как Президент… еще раз вам заявляю о своей защите и поддержке средств массовой информации. Мы с вами вместе вымучили Закон о печати… и я должен проводить линию на выполнение этого закона всеми абсолютно, без всяких исключений… Каждый имеет право на слово и высказывания, даже из “Матросской тишины”. Я сначала хотел было возмутиться (Президент имел в виду интервью А. Лукьянова и В. Крючкова, содержавшие резкую критику политики Ельцина – Авт.книги), но в очередной раз сдержал себя».
«На первой встрече разговор редакторов с президентом начался с усиливающихся нападок российской власти на СМИ, — повествует главный редактор газеты «Куранты» Анатолий Панков в своих воспоминаниях. – И прежде всего со стороны хасбулатовского Верховного Совета республики. Понимая нашу озабоченность, Борис Николаевич заверил: «Окрик на прессу недопустим». Так я и назвал свой отчет об этой встрече, состоявшейся в Екатерининском зале Большого Кремлевского дворца (18 июля 1992 г.). Ельцин признался нам: Да, иногда больно бывает и мне как президенту, но тем не менее я считаю, что недопустим какой-то окрик в адрес прессы, давление и тем более разрушение того, что достигнуто на сегодня. Да, средства массовой информации болеют, как болеет все общество в этот период, вместе с россиянами, вместе с Россией, вместе с правительством, президентом, Верховным Советом, с органами власти, со всеми болеют. Но в этом не виновата пресса. Это действительно такой период, когда демократия борется за свое существование, борьба идет довольно жестокая, и сопротивление мощное».
«Сценарий встречи прорабатывался пресс-службой вместе с [министром печати и вице-премьером Михаилом] Полтораниным, который в тот период пользовался абсолютным доверием президента, — продолжает Костиков рассказ о том собрании. – В порядке подготовки встречи я переговорил со многими из авторов письма. Все оказалось значительно сложнее, чем я предполагал. Недоверие к власти было уже столь сильно, что оно распространялось и на президентскую ветвь. Газеты, конечно же, прежде всего опасались попасть под контроль Верховного Совета, но и в отношении президента у главных редакторов уже были подозрения. Основания для таких подозрений были. Журналистов настораживала слишком уж активная деятельность М. Н. Полторанина, который, в сущности, и не скрывал своего амбициозного плана создать «суперминистерство» Федеральный информационный центр России (ФИЦ). Он даже мечтал наделить ФИЦ правом законодательной инициативы. М. Полторанин говорил о «программе государственной поддержки информации и печати», а журналистам не без основания слышалось: «государственного контроля». У Полторанина был уже подготовлен и проект Указа президента по этому вопросу. Проект Указа предусматривал, помимо прочего, и передачу Федеральной информационной службе огромной недвижимости». Костиков пишет, что Ельцин «нутром почувствовал опасность», потому что «указ мог бы поссорить его с демократической общественностью, которая и слышать не хотела о государственном контроле». Прочитав проект указа, и сам Костиков, которого проект «напугал», «в самых решительных словах высказал Борису Николаевичу свои опасения». И указ был переработан.
«Тем не менее 16 июля эта встреча состоялась, — пишет он. – Прошла она достаточно сумбурно, и я остался ею недоволен. Отчасти тут была и вина президента. Едва усевшись в кресло, он тотчас же объявил, что времени у него всего час. Журналисты так долго ждали этой встречи, так многое хотели сказать президенту, что это их сильно обидело. И все-таки встреча свою роль сыграла. Главные редакторы в откровенном разговоре, а временами и в споре с президентом, сумели донести до него всю озабоченность общества и интеллигенции возможностью коммунистической реставрации. Даже сама острота этого разговора, похоже, импонировала Ельцину».
«Вместо запланированного часа встреча длилась около трех часов, — отмечается в «Эпохе Ельцина». — Почувствовав поддержку руководителей СМИ, Ельцин дал им возможность высказаться по более широкому спектру политических вопросов. Здесь же завязалась интересная дискуссия, которая позволила выявить позицию Президента в отношении свободы слова. Несколько главных редакторов пожаловались на широкое распространение профашистских изданий, и в частности на деструктивную роль газеты “День”. Общественность уже неоднократно обращалась к Ельцину с требованием запретить ее. Вот один из эпизодов этой дискуссии:
И. Голембиовский (главный редактор “Известий”): В одном только Санкт-Петербурге издается 31 газета откровенно фашистского толка. Они нарушают Конституцию. Почему Президент не подаст на “День” в суд? В каждом номере – оскорбления Президента.
Б. Куркова (руководитель Санкт-Петербургского канала): Не только Президента. Они призывают к свержению строя!
И. Голембиовский: Им все сходит с рук… Это очень опасная тенденция.
Б. Ельцин: Я понимаю. В вашем предложении есть логика. Но тогда практически можно поймать любую газету, главных редакторов, которые здесь сидят, — за искажение, за карикатуру на Президента. Я считаю огромной победой российской демократии то, что после августовского путча мы не объявили ответный террор коммунистам… Поэтому сейчас объявить кампанию по судебному процессу над газетой… не президентское это дело. (Шум в зале.)
Анатолий Панков также добавляет в мемуарах, что встречался с президентом в составе группы главных редакторов несколько раз. «Такие встречи проходили раз в год, — пишет он. — Запрета на информирование читателей не было, и я каждый раз публиковал свои заметки, рассказывая, о чем там шел разговор. Судя по этим газетным материалам (а это, про сути, исторические документы, которые не вырубишь топором), несмотря на мое уважительное отношение к Борису Николаевичу, никакого «верноподданничества» с моей стороны не проглядывалось. Вопросы задавал острые, как и полагается журналисту. И даже вступал в споры».
По свидетельству пресс-секретаря, подобные встречи потом повторялись не раз, и по предложению президента их стали проводить не в торжественном Екатерининском зале, где сами стены с их царственной позолотой как бы приглушали остроту и откровенность дискуссии”, а на улице Академика Варги, “в так называемом особняке АБЦ”. «Встречи с журналистами здесь проходили в достаточно непринужденной обстановке при минимуме протокольных условностей, — добавляет он. — После официальной части разговор переносился за стол и часто затягивался». Суммируя опыт таких встреч, Костиков отмечает:
Несмотря на все трудности и проблемы, период 1992-1994 годов был самым плодотворным в отношениях президента с прессой. Потом в силу целого ряда обстоятельств отношения президента с главными редакторами усложнились. Прежде отбоя не было от желающих принять участие во встрече с президентом и даже приходилось как-то ограничивать число участников, чтобы встреча не превращалась в обширное собрание. Но к концу 94-го года желающих откровенно поговорить с президентом становилось все меньше и меньше. Под всякого рода благовидными предлогами некоторые главные редакторы стали уклоняться «от чести». Думаю, что главная причина была в том, что все заметней становилась «смена пейзажа» в верхних сферах власти. Чуткая пресса, может быть, раньше других начинала свой собственный политический маневр уже с прикидкой на президентские выборы 1996 года. Похоже, что кремлевский адрес уже не всем казался самым перспективным.
Но были и привходящие обстоятельства. Главных редакторов, имеющих, разумеется, четкое представление о собственном достоинстве, стала раздражать некая «необязательность» в отношениях с пресс-службой. Договоришься с главным редактором об интервью, даже по-дружески заполучишь предварительные вопросы… а потом интервью либо многократно переносится, либо аннулируется. Заметно упал и интерес к получению эксклюзивного интервью. Главные редакторы жаловались на риторичность и повторяемость текстов и приемов. Что касается встреч, то и их характер претерпел изменения.
Они стали носить менее дружеский и более назидательный характер, чего журналисты совершенно не приемлют.
На встрече затрагивался и вопрос о предстоящей поездке президента в Японию (читать об этом — здесь).
Подробнее см. статью «Битва за ‘Известия‘».
Батурин Ю. М., Ильин А. Л., Кадацкий В. Ф. и др. «Эпоха Ельцина. Очерки политической истории». «Вагриус», 2001.
Костиков, Вячеслав. «Роман с президентом». «Вагриус», 1997.
Панков, Анатолий. «По скользкой дороге перемен. От стабильности Брежнева до наследства Ельцина». «Перо», 2017.

[Yeltsincenter.ru]

www.yeltsinmedia.com/events/july-17-1992/

Верховный Совет России принимает постановление «О газете «Известия»». «За» голосует 136 депутатов, 23 — «против», 12 воздержались.
Проект этого постановления был готов еще 13 июля и опубликован в «Российской газете», которая в те дни стояла на стороне Верховного Совета.
Голосование должно было проходить 16 числа, пресса подняла шум, но 17-го Верховный Совет все равно решил, что «Известия» должны стать «ИЗВЕСТИЯМИ Советов народных депутатов Российской Федерации»:
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
В соответствии с поручением шестого Съезда народных депутатов Российской Федерации Верховный Совет Российской Федерации рассмотрел материалы, представленные депутатской комиссией о проверке учредительных документов газеты «Известия». Верховный Совет Российской Федерации отмечает, что 23 августа 1991 года был прекращен выпуск газеты «Известия Советов народных депутатов СССР» (учредитель — Президиум Верховного Совета СССР), издававшейся государственным издательством «Известия Советов народных депутатов СССР», которое находилось в ведении Президиума Верховного Совета СССР. С использованием собственности государственного издательства «Известия Советов народных депутатов СССР» и некоторых прежних выходных данных газеты «Известия Советов народных депутатов СССР», без ведома Верховного Совета РСФСР и его Президиума журналистский коллектив учредил новую независимую газету «Известия», придав ей практически статус частной газеты. В настоящее время редакция газеты «Известия» продолжает использовать государственное издательство и другое государственное имущество на прежних условиях.
Верховный Совет Российской Федерации поддерживает выводы депутатской комиссии о том, что при учреждении и регистрации новой газеты «Известия» были допущены нарушения Закона СССР «О печати и других средствах массовой информации» (статьи 7 и 13), действовавшего в тот период (Закон Российской Федерации «О средствах массовой информации» введен в действие 13 февраля 1992 года – Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации, 1992, N 7, ст. 300).
Руководствуясь постановлением первого Съезда народных депутатов РСФСР «О средствах массовой информации РСФСР», а также во исполнение поручения шестого Съезда народных депутатов Российской Федерации и в целях более широкого освещения деятельности представительных органов государственной власти всех уровней в условиях реализации федеративного Договора Верховный Совет Российской Федерации
п о с т а н о в л я е т:
Возобновить издание газеты представительных органов государственной власти на территории Российской Федерации.
Именовать газету следующим образом: «ИЗВЕСТИЯ Советов народных депутатов Российской Федерации».
Выпуск осуществлять на базе государственного издательства «Известия Советов народных депутатов СССР» и бывшей газеты «Известия Советов народных депутатов СССР».
Министерству печати и информации Российской Федерации совместно с Комитетом Верховного Совета Российской Федерации по средствам массовой информации, связям с общественными организациями, массовыми движениями граждан и изучению общественного мнения и Комитетом Верховного Совета Российской Федерации по законодательству принять меры по приведению учредительных документов газеты «Известия» и по ее регистрации в соответствие с действующим законодательством.
Настоящее постановление ввести в действие с момента опубликования.
Председатель Верховного Совета
Российской Федерации Р. И. ХАСБУЛАТОВ
Москва, Дом Советов России 17 июля 1992 года N 3333-I
«Тяжба российского спикера с российской прессой достигла высшей фазы, — отмечает в те дни колумнист «Коммерсант» Максим Соколов. – <…> Поскольку накануне президент РФ уверял прессу, что «Известиям» ничего не грозит, создается впечатление, что задорный Хасбулатов вновь, как и в дни VI съезда, «сорвал резьбу». Итоги хасбулатовского газетоборчества оцениваются различно: одни полагают, что налицо «тихий путч», другие считают, что просто парламент со спикером окончательно вошли в последнюю, чисто клиническую фазу своего существования. Проекты стали достоянием гласности еще в конце прошлой недели; тогда же они инициировали большой скандал. Газетчики сочли начинание спикера вторым ГКЧП и стали издавать второй номер «Общей газеты» (первый вышел 20 августа 1991 года), спикер объяснял, что в стране не хватает бумаги и чем больше закроется центральных газет, тем лучше, 17-го же июля председатель ВС и вовсе заявил, что, за исключением «Российской газеты» (официоза ВС) все газеты -«День», «Независимая газета», «Правда», «Известия», «Вечерняя Москва» – равно деструктивны и омерзительны. Пресса воззвала к Ельцину, 14 июля президент имел встречу со спикером, и 16 июля он объяснил редакторам газет, что гроза вроде бы миновала: Хасбулатов обещал оставить «Известия» в покое и вообще — президент прессу в обиду не даст, поскольку гонения на печать — типичный и омерзительный признак большевизма. Решив, что после очередной президентской порки Хасбулатов унялся, газетчики воспряли духом. Хасбулатов не унялся».
Освещение на телевидении конфликта Верховного совета с «Известиями» вызывает претензии у телекритика Ирины Петровской. В интервью с Олегом Попцовым она высказывает ему упрек в том, что «не слышала в программах РТВ сколько-нибудь отчетливой критики Хасбулатова», а «Российское ТВ все чаще называют не проправительственным, а пропарламентским». А когда Верховный Совет обсуждал вопрос о СМИ, «РТВ вообще опустило ту часть, где решалась судьба ‘Известии'». «Вы заблуждаетесь, — отвечает Попцов. — Вы очень заблуждаетесь. Почему же тогда каждую неделю парламент и Хасбулатов, которого, как вы сказали, не критикует РТВ, требуют меня к ответу? <…> Когда рассматривался вопрос об «Известиях», мы были сосредоточены на подготовке слушания по средствам массовой информации, в первую очередь по телевидению. Если говорить об Олеге Максимовиче Попцове, он готовился к этой части. Егор Яковлев позволил себе накануне слушания уехать в Грецию, а гендиректор «Останкино» И. Малашенко молчаливо созерцал полемику. Весь удар мы приняли на себя. В этот день сессия заканчивалась, и я должен был по просьбе Хасбулатова записывать интервью с ним. Я вышел из зала, чтобы узнать, выехала ли съемочная группа, — это потом истолковали так, что я ушел с обсуждения вопроса об «Известиях». А дальше происходит совершенно невероятное. Поздно вечером дома смотрю телевизор и ничего не могу понять. Кончается обсуждение вопроса по средствам массовой информации — и нет ничего об «Известиях». У меня в буквальном смысле встают волосы дыбом. Оказалось, что во время монтажа вышла из строя аппаратная, она не работала еще четыре дня. Вот так рождаются легенды. Естественно, мы потом давали информацию о том, что происходит с «Известиями», — не столь насыщенно, как первый канал, потому что у нас нет такой тесной связи с газетой, как у Яковлева. Но мы активно отстаивали телевидение. На всех трех слушаниях я отдувался и за «Останкино», и за себя».
При этом он тут же отмечает, что государственное телевидение не может быть независимо от политики государства. «Когда меня упрекают, — говорит он, — что мы те или иные программы правительства поддерживаем, называя наше ТВ проправительственным, мне смешно: а вы представляете телевидение, которое конституционно обязано поддерживать политику государства, — борющимся с президентом, правительством или парламентом? Это нонсенс, бред! Государственное ТВ не может быть не зависимо от политики государства, но оно может быть независимо в суждениях о политике государства. Властные структуры должны услышать с экрана телевизора мнение о себе. И у них это не должно вызывать ярость».
Подробнее см. статью «Борьба за ‘Известия‘».
Петровская, Ирина. «Я рассчитывал на зрелость власти», говорит председатель Всероссийской телерадиокомпании Олег Попцов». «Независимая газета», 25 июля 1992.
Соколов, Максим. «Хасбулатов улучшает работу прессы. ВС РФ: Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?». «Коммерсант», 20 июля 1992.

[Yeltsincenter.ru]

http://www.yeltsinmedia.com/events/july-18-1992/

18 Июл. 1992

В этот день Борис Ельцин встречается с главой российского телевидения Олегом Попцовым.
Вот как эта встреча зафиксирована в его мемуарах:
18 июля 1992 г. 10.00.
Президент назначил мне встречу. Накануне был «Президентский час» по Российскому телевидению. Разговор был очень откровенным. Завтра Верховный Совет слушает вопрос о средствах массовой информации. Мы обсудили возможную тактику. Ельцин настроен решительно. Он понимает, что поддержка средств массовой информации утраивает его возможности. Некоторое недовольство Российским телевидением и телевидением «Останкино» представляются в этот момент Ельцину малозначительными. Никаких «но», он поддерживает средства массовой информации. Вечером, в ответ на открытое письмо к нему редакторов газет и руководителей телевидения, он намерен встретиться с нами.
— Я должен их успокоить, — говорит Президент. — Я не позволю парламенту расправиться с прессой.
Накануне он сделал ещё один упреждающий шаг. Собрал у себя руководителей парламента и правительства. Вопрос о средствах массовой информации был главной темой разговора. И хотя, как говорит Ельцин: «Мы с Хасбулатовым договорились», — я чувствую, что полной уверенности нет. Того, прежнего, влияния на Хасбулатова у Президента уже не существует. Причин тому много. В преддверии V съезда Ельцин дал понять, что на посту Председателя Верховного Совета хотел бы видеть другого человека. Суждение, высказанное при закрытых дверях, в сверхузком кругу, перестало быть тайной уже через полчаса. Именно это избрание Хасбулатова вопреки желанию Ельцина стало началом затяжной и непримиримой борьбы двух главенствующих политических фигур в России. Свою лепту в разлад этих отношений внес Геннадий Бурбулис. Это он внушил Президенту мысль о неустойчивости Хасбулатова, это он назвал карту Хасбулатова битой. Я предупреждал Президента — такие утверждения объяснимы, но не верны. Они замешаны на личной неприязни и личной уязвленности. Все последующие шаги Бурбулиса после избрания Хасбулатова имели разрушительный характер: Хасбулатов противник № 1, Хасбулатов — жесток, коварен, лжив, ему верить нельзя. И Президент должен убедиться, что опасения Бурбулиса оправданы. Время между V и VI съездами оказалось наиболее нервным. Разлад между окружением Президента: Бурбулис, Шахрай и плюс к ним правительство — с одной стороны, Хасбулатов и плюс к нему отколовшиеся от Президента — с другой, достиг высшей точки. Все ожидали, что развязка конфликта произойдет на съезде. По сути, это и произошло.
Правительство, возглавляемое Бурбулисом, пошло ва-банк. Оно заявило о своей отставке в ответ на непримиримую позицию съезда к реформам. Парламент растерялся, у него не оказалось спонтанного кадрового варианта. Немедленный уход правительства предвещал глубочайший политический кризис. В сумме с экономическим это было бы равносильно краху для власти как таковой: парламентской, президентской, правительственной. Понимая это, под нажимом президиума, который состоялся тотчас после демарша правительства, Хасбулатов отступил. Появилась компромиссная декларация, адресующая правительство, скорее, не к решениям несговорчивого VI съезда, а к решениям V, утвердившего дополнительные полномочия Президента и положившего законодательное начало реформам. Правительство праздновало промежуточную победу; Бурбулис — свой выигрыш по очкам у Хасбулатова. Президент произнес на съезде очень точную, корректную и жесткую речь. Он был верен себе и появился на самом исходе съезда. Речь не возбудила съезд. Президент давал понять, что он против войны с парламентом, хотя съезд его в определенной степени расстроил своей агрессивностью. Он блестяще воспользовался опрометчивостью парламентариев, которые в упрямом невежестве продолжали предавать средства массовой информации анафеме. Президент понял, что своим заявлением в поддержку прессы он, практически без боя, завоевывает симпатии журналистов и публично ставит мат и парламенту, и съезду, а заодно и спикеру, уступившему собственной обиде и не сумевшему разглядеть последствий невосполнимых потерь от прогрессирующего конфликта с прессой. Реакция Президента на съездовское противостояние оказалась более непредсказуемой. Он не отмахнулся от критики в адрес правительства, а взял её на вооружение, он корректирует состав членов правительства, в котором появляются на ключевых постах сразу три практика: Шумейко, Черномырдин, Хижа. Причем не в качестве министров, как было обещано депутатам, а в качестве вице-премьеров. Президент предвидел возможное раздражение крикливых демократов и как бы предвосхитил неминуемые обвинения в свой адрес. Президент уступил нажиму правых — конец команде Гайдара, нет больше правительства единомышленников. Кстати говоря, его никогда и не было. Образ команды бессребреников создал сам Президент. Это было необходимо, потому как оправдывало риск — «беру управление правительством на себя. Поддерживаю не талантливых одиночек, а команду». В этом и есть замысел. И вдруг столь мощное вливание сил инородных. Крик демократов ещё не успел сорваться с уст, как в одном пакете вице-премьеров был заявлен в качестве такового и Анатолий Чубайс, фигура в правительстве, бесспорно, ключевая, возглавившая самое трудное направление реформ — приватизацию. Чубайс однозначно человек Гайдара, а если быть ещё более точным — и человек Бурбулиса. Однако Президент понимает, что демократы умеют считать до трех и не станут скрывать от общества, что три вице-премьера — больше, чем один вице-премьер, даже если это Чубайс. Своим следующим ходом, накануне визита в Америку, а впереди ещё встреча с «семеркой», буквально у трапа самолета, Президент подписывает Указ о назначении Гайдара исполняющим обязанности премьера. Нам ещё предстоит понять: данное решение — временный ход, успокаивающий Запад и возвращающий отечественным демократам надежду, что Президент с ними? Или это всамделишная политика Президента? По логике вещей, кризис предполагает, в качестве нормы, и замену правительства, и значительное пополнение его состава. Но наш кризис — особого рода. Это не просто экономический кризис, охвативший систему, но и одновременно острейший политический разлад, когда на вершине власти, в результате политического взрыва, оказались неподготовленные к масштабу власти демократические силы. Думаю, что коррекция курса реформ, несогласие с международным валютным фондом — отказ немедленно отпустить цены на энергоресурсы, и личный нажим на Гайдара, с требованиями обрисовать экономическую политику как выстроенную поэтапно программу действий, и свое личное недоумение по поводу жесткой налоговой политики, сторонником каковой был именно Гайдар и которая неминуемо делает невыгодным рост производства, — все это говорит о том, что события, разыгравшиеся на съезде, в целом были для Президента, как говорят картежники, в масть. Как и ещё одна немаловажная деталь — жесточайшая персональная критика в адрес Геннадия Бурбулиса. Напомним, что накануне, под нажимом Хасбулатова, парламент отказывает Бурбулису в праве быть одним из докладчиков на съезде.
Подробнее см. статью «Битва за ‘Известия‘».

Попцов, Олег. «Хроника времен ‘Царя Бориса’». «Совершенно секретно», 1995.

[Yeltsincenter.ru]

www.yeltsinmedia.com/events/aug-22-1992/

22 Авг. 1992

Президент России подписывает распоряжение в отношении газеты «Известия».
Р а с п о р я ж е н и е
Президента Российской Федерации
Об имуществе издательского комплекса «Известия Советов народных депутатов СССР»
Государственному комитету Российской Федерации по управлению государственным имуществом рассмотреть вопрос закрепления в установленном порядке имущества издательского комплекса «Известия Советов народных депутатов СССР» за его правопреемником газетно-издательским комплексом «Известия».
Президент Российской Федерации Б. Ельцин
22 августа 1992 года
N 443-рп
Оно возникает на основе предыдущего распоряжения, еще президента СССР.
Распоряжение
Президента СССР
«О преобразовании газетно-издательского комплекса «Известия»
Поддержать предложение главного редактора газеты «Известия» Голембиовского И.Н., директора издательства «Известия Советов народных депутатов СССР» Ефремова Ю.Ф. и решение Президиума Верховного Совета СССР о преобразовании газетно-издательского комплекса «Известия» в хозяйственное объединение — концерн «Известия». Принять к сведению, что концерн «Известия» в соответствии с его функциями будет выполнять печатные полиграфические работы по заказам Аппарата Президента СССР, Государственного Совета СССР и межреспубликанских (межгосударственных) структур.
Назначить, по предложению Совета директоров, Лаптева Ивана Дмитриевича генеральным директором хозяйственного объединения — концерна «Известия».
Президент Союза Советских
Социалистических Республик М.ГОРБАЧЕВ
Москва, Кремль
6 ноября 1991 года
N РП-2817
О предыстории этого распоряжения пишет в книге об истории газеты Василий Захарько.
«Неожиданно вдруг стала набирать скорость идея, которая возникла еще на пике перестройки — в 1988 году, — вспоминает он. – Ее выдвинул бывший тогда главным редактором «Известий» Иван Дмитриевич Лаптев. Имелось в виду создать на базе известинского полиграфического комплекса хозяйственное объединение, наделенное большими правами самостоятельной деятельности. Предполагалось это увязывать с изменением статуса газеты — вывести ее из подчинения Президиуму Верховного Совета СССР и сделать президентским изданием. Однако попытка такой реорганизации не нашла высокой поддержки. Второй раз издательство предприняло ее, когда Лаптев был избран председателем одной из палат Верховного Совета, но тоже безуспешно. И только спустя пару месяцев после путча, в октябре 91-го Президиум ВС отказался от непоколебимой позиции и согласился дать издательству вольную. Важную, если не решающую роль здесь сыграло то, что газета, объявив о независимости, порвала со своим учредителем и фактическим хозяином с 1922 года. Да и существование самого Президиума, как и СССР в целом, становилось все более проблематичным. Так что на этот раз члены высшей инстанции власти проголосовали за вольную без каких-либо дискуссий, очень быстро: 34 человека высказались «за», один воздержался. Получив согласие, издательство вместе с газетой обратилось к президенту СССР с предложением назначить генеральным директором образованного концерна «Известия» Лаптева, который расстался с должностью руководителя палаты уходящего в историю советского парламента. Горбачев поддержал это предложение и 6 ноября издал соответствующее распоряжение. А через несколько дней Иван Дмитриевич уже давал нам интервью, рассказав, что в основу концерна закладывается принцип экономической самостоятельности. Затрагивался и вопрос о газете — как теперь быть с ее независимостью, с отношениями между руководством концерна и газеты? Отвечая на него, Лаптев сказал:
— Не может быть ни в каком издании двух главных редакторов, ни в каком издательстве — двух директоров. Если я начну вмешиваться непосредственно в работу редакторов или руководителей издательства, то всю эту историю лучше не начинать. Они должны и, надеюсь, будут работать так же, как работают сейчас. Функции же генерального директора я понимаю, прежде всего, как создание условий для нормального осуществления каждым звеном объединения его задач.
Сообщая на ближайшей летучке о создании концерна, Голембиовский сказал:
— Тот факт, что на пост генерального директора мы пригласили Ивана Дмитриевича, не должен, надеюсь, вызвать у редакции какие-либо возражения.
Авторитет Лаптева был среди известинцев высочайший, и большинство надеялось, что в рамках руководимого им единого комплекса газета сможет увереннее идти в будущее. Не его вина, что этой надежде не суждено было осуществиться».
На основе распоряжения Ельцина через пять дней глава Госкомимущества Анатолий Чубайс подписывает свое собственное (см. 27 августа).
Захарько, Василий. «Звездные часы и драма ‘Известий'». «Время», 2014.

[Yeltsincenter.ru]

www.yeltsinmedia.com/events/aug-27-1992/

27 Авг. 1992

Распоряжением председателя Госкомимущества Российской Федерации Анатолия Чубайса правительство создает газетно-издательский комплекс «Известий».

27 августа во исполнение распоряжения президента от 22 августа и «в целях наиболее эффективного использования федерального имущества» Чубайс подписывает свое распоряжение.
Оно становится результатом консультаций команды юристов Чубайса и руководства «Известий», вспоминает в книге об истории газеты Василий Захарько. После подписания распоряжения президентом (см. 22 августа) редакция вдруг сталкивается с противостоянием Верховного Совета. «Днем 24 августа активный сторонник Хасбулатова, председатель Российского фонда федерального имущества Ф. Табеев подписал распоряжение, которым объявил, что его фонд становится собственником издательства «Известия», — пишет Захарько. – Публикуя этот документ, сопровождаем его комментарием Петра Мостового, зампредседателя Госкомимущества. Ссылаясь на декабрьское 1991 года постановление все того же Верховного Совета РФ о разграничении государственной собственности, он заявляет, что правом распоряжения имуществом издательства «Известия» обладает исключительно Госкомимущество. А поскольку оно не передавало свидетельство о собственности фонду Табеева, то его распоряжение не имеет законных оснований. К помощи газете подключается шеф Мостового — председатель Госкомимущества Анатолий Чубайс. <…> Команда его юристов совместно с Голембиовским и Лаптевым прорабатывают разные варианты действий. Первый шаг делается почти по Ленину: чтобы объединиться, надо сначала размежеваться, в нашем случае — исчезнуть. Составляются документы о готовности к самоликвидации двух предприятий — концерна «Известия» и ТОО «Редакция газеты ‘Известия’».
Рядом с публикацией текста документа редакция «Известий» помещает свой комментарий. «Распоряжение Госкомимущества ставит, наконец, точку в затянувшемся «разбирательстве» с «Известиями», — говорится в нем. — Случилось то, что должно было случиться: и журналисты-известинцы, и рабочие нашей типографии, и работники издательства «Известий» работали и будут работать вместе. Несколько слов – о газете. Как наверняка заметил наш внимательный читатель, ни в распоряжении Президента Российской Федерации, ни в распоряжении председателя Госкомимущества ни слова не говорится о ее статусе, что понятно. Принятые решения касаются вопросов структуры и имущества всего газетно-издательского комплекса «Известий». Статус же газеты остается неизменным – мы выпускали и будем выпускать независимые «Известия», адресуя их читателям как Российской Федерации, так и других независимых государств Содружества».
В комментарии «Известий» <…> говорится, что газета по-прежнему остается независимым изданием, — отзываются в те дни «Московские новости». – Между тем в постановлении Чубайса ясно сказано, что новая структура – государственная. Судя по всему, Голембиовскому пришлось пойти на компромисс с правительством, поступившись прежним статусом независимых «Известий», чтобы выскользнуть из цепкий объятий Руслана Хасбулатова. Означает ли это, что сам Голембиовский, теперь также государственный чиновник, назначаемый правительством?»
«Распоряжения сначала Ельцина, затем Чубайса, — вспоминает Захарько, — возникли не сами по себе, а в результате постоянных консультаций Голембиовского с Лаптевым, Полтораниным, многих встреч и телефонных разговоров на разных уровнях в администрации президента и правительстве. Уже 28 августа, на следующий день после выхода распоряжения Чубайса, Голембиовский издает приказ № 1, согласно которому с этого дня он приступил к исполнению обязанностей генерального директора газетно-издательского комплекса «Известия».
Подробнее см. статью «Борьба за ‘Известия‘».
Без подписи. «Назначение». «Московские новости», 6 сентября 1992.
Захарько, Василий. «Звездные часы и драма ‘Известий'». «Время», 2014.
От редакции. «Известия», 28 августа 1991.