*1401. Русско-Японская война
 

https://www.google.com/search?q=русс...w=1039&bih=491

https://www.google.com/search?q=Япон...lOjpPGxSKpk6HM
http://www.istpravda.ru/research/7218/

Японская война: день за днем

В эти же дни 110 лет назад началась Русско-японская война, ставшая первым толчком для разрушения, казалось бы, незыблемой империи и давшая жизнь первой русской революции. «Историческая правда» решила восстановить хронологию событий самой незаслуженно забытой войны.
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...1d31d32bed.jpg
В учебниках истории событиям января-февраля 1904 года не принято уделять слишком много внимания: война была объявлена «позорной» и малосущественной (особенно по сравнению с Первой мировой, начавшейся всего через 10 лет). Но мало кто из историков задумывался, что именно эта война, определившая ход событий на много лет вперед, может стать для нас и сценарием будущего – разве кто из нас может с уверенностью сказать, что Дальний Восток надежно прикрыт от любого агрессора? Уместно вспомнить и планы Японии вернуть «спорные острова», и китайские глобусы для школьников, на которых российская Сибирь названа «временно утраченными территориями». Вспомним и про слова некоторых западных идеологов о том, что дескать несправедливо, что все богатства Сибири достались русским. Не забудем и планы теоретиков «Великого Халифата» о необходимости «исламизировать» наши сибирские районы. И самое время вспомнить про беспечность наших правителей в самом начале ХХ века, считавших, что никакие беды нашей могучей империи не грозят.
Расплатой за высокомерие и слепоту был удар такой силы, от которого Россия оправиться так и не смогла.

Поэтому уроки Японской войны нужно учить и учить.

И вот, «Историческая правда» восстановила хронику событий 110-летней давности на основе газетных публикаций, документов, воспоминаний. Репортаж ведется по старому календарному стилю.

ПРЕДЫСТОРИЯ ВОЙНЫ

Все началось в 1894 году, когда в ходе Первой Японско-китайской войны город Люйшунькоу – будущий Порт-Артур – был захвачен японцами. Остатки гарнизона крепости бежали, а японские войска устроили в городе беспощадную резню. Тогда, по китайским оценкам, погибло около 10 тысяч мирных жителей, а в живых осталось только 36 человек, которые должны были захоронить трупы погибших. Но, не успела Япония насладиться плодами победы, как в 1895 году началась Тройственная интервенция России, Германии и Франции, недовольных усилением Японской империи на континенте. И Порт-Артур под давлением иностранцев вернулся к Китаю. Впрочем, это было только начало европейского передела Дальнего Востока.
http://www.istpravda.ru/upload/media...4675ea1610.jpg
В 1897 году Германия силой захватила бухту Цзяочжоу в провинции Шаньдун, заставив подписать китайского императора Гуансюй договор об «аренде» этих территорий сроком на 99 лет. Китай обратился за защитой к России, и в 1898 году была подписана Русско-китайская Конвенция, согласно которой Китай в обмен за помощь и защиту передавал России в аренду на 25 лет Порт-Артур вместе с прилегающим Квантунским полуостровом. Как вспоминал С.Ю. Витте, вскоре император Николай II решил превратить Порт-Артур во вторую, наряду с Владивостоком, военно-морскую базу Тихоокеанского флота России: «если мы не захватим эти порты, то их захватят англичане» (англичане в это время осваивали полуостров Цзюлун). В том же году было подписано и Российско-германское соглашение о строительстве в Китае КВЖД, что вызвало гнев китайской аристократии, сообразивших, как водят их за нос европейские правительства. И в 1899 году вспыхнуло восстание тайного общества "Ихэтуань" ("Кулак во имя справедливости и согласия") под лозунгом борьбы против иностранного засилья. По названию общества, среди европейцев, восстание получило название «боксерского».

Когда восстание охватило всю страну, а «боксеры» стали жечь здания больниц и школ, убивая европейских служащих, в Квантунскую область были введены русские войска (и к началу 1900 года численность контингента наших войск составила 100 тысяч штыков). Вскоре захватившая власть императрица Цы Си объявила войну буквально всему миру: Великобритании, Германии, Австро-Венгрии, Франции, Италии, Японии, США и России. Наказание последовало незамедлительно: за несколько месяцев соединенные армии европейских держав растерли в порошок и втоптали в грязь всех «боксеров» и примкнувших к ним солдат китайской армии (после чего обязали императрицу Цы Си заплатить громадную контрибуцию всем европейским странам - в качестве оплаты «накладных» расходов на интервенцию).
http://www.istpravda.ru/upload/media...741ce36d01.jpg
После победы русская армия осталась на полуострове, обеспечивая безопасность строительства Китайско-Восточной железной дороги КВЖД, что вызвало гнев Японии, считавшей наличие столь мощной военной группировки на своих границах вполне явной угрозой. И в 1902 году под давлением Японии был заключен русско-китайский Договор о Маньчжурии, в соответствии с которым Россия обязалась в течении 18 месяцев поэтапно вывести свои войска - при гарантии соблюдения определенных российских интересов в этом районе. При этом Япония по сути предложила Россию неофициальную сделку: Манчжурия остается российской, если Россия поможет Японии в оккупации Кореи. Однако, в российских политических кругах были уверены: Корея – это всего лишь плацдарм для дальнейших завоевательных планов Японии, и поэтому любое усиление Японской империи на континенте несет в себе угрозу российским интересам. В итоге было решено оставить войска в Манчжурии под предлогом невыполнения Китаем своих обязательств. Российская газета «Новости дня» писала: «Никакого так называемого манчжурского вопроса нет, и он никоим образом не касается Японии. Что же есть на самом деле? Имеется формальный договор России с Китаем об условиях, на которых русские войска могут быть выведены из Манчжурии. Имеется русская железная дорога в Манчжурии, охраняемая русскими войсками. Вот и весь манчжурский вопрос. Срок очищения Манчжурии на днях миновал, но так как условия договора со стороны Китая до сих пор не исполнены, то русские войска остаются на неопределенное время на местах прежних стоянок. Точно также поступило бы на месте России всякое другое правительство….»

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...deee0a9587.jpg
Октябрь 1903 года.

«Новости. Биржевая газета»: «В виду истечения третьего назначенного Россией срока очищения Манчжурии, японская печать ожесточенно порицает образ действия России, при чем поставленные Россией новые условия, касающиеся эвакуации Манчжурии, признаны неумеренными…»

«В Лондоне полагают, что отсрочка эвакуации Манчжурии будет бессрочной. "Globe" говорит, что и оптимисты должны признать положение на Дальнем Востоке чрезвычайно серьезным. Вместо того, чтобы увести свои войска из Манчжурии, Россия все плотнее охватывает ратным кольцом все три провинции. Япония и Россия стали лицом к лицу, и если одна из них не уступит - война неизбежна…. Английские газеты обсуждают вопрос о роли, какую должна занять Англия, связанная союзом с Японией, в случае русско-японской войны. Согласно договору, подписанному в феврале 1902 г. лордом Лансдоуном и виконтом Гаяши, роль эта может быть резюмирована так: "Если Япония будет воевать с одной Россией, Англия останется нейтральной. Но если на помощь России выступит какая-либо держава, английское правительство должно оказать помощь Японии".

* * *

Ноябрь 1903 года.

Газета «Русский листок»: «В Токио получено известие, что в Чемульпо (Корея) на набережной произошло столкновение между русскими моряками с канонерки «Бор» и матросами с японского крейсера Chigoda и японцами, живущими в Чемульпо. Десять японцев и несколько русских ранено…»

Агентство Reuters: «Из Нью-Йорка сообщают, что представители Японии несколько дней назад вели с тамошними банкирами переговоры о займе, не скрывая того, что деньги эти могут быть предназначены для военных целей».

Daily Mail: «Япония и Россия готовятся уже к военным действиям, так как с одной стороны есть слухи, что японские броненосцы концентрируются вокруг Порт-Артура, и что японское правительство зафрахтовало 10 судов в Шанхае, а с другой стороны сообщают, что русские агенты скупают в большом количестве лошадей в Монголии».

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...25647ef6e1.jpg
Декабрь 1903 года

Газета «Новое время»: «Почти вся иностранная восточная печать в мрачных красках представляет виды на ближайшее будущее и предвещает наступление кризиса в виду отказа России исполнить все пункты, выставленные в японской ноте...»

Газета «Русь»: «Лондонская Daily Telegraph, несмотря на свое японофильство, был вынужден сообщить, что Англия, в случае столкновения между Россией и Японией вмешается только тогда, когда Россия будет угрожать японской независимости».

«Новый Край»: «Мы присутствуем при выдающемся мировом зрелище чудовищного столкновения духовной культуры христианства белой расы с духовной культурой язычества желтой расы. Не может быть сомнения, что белая раса должна победить, но не мечом, а своей духовной мощью».

* * *

Январь 1904 года

«Новое время»: «Переговоры между Россией и Японией продолжаются, причем держаться в строгом секрете. Ответ петербургского кабинета получен японским правительством 5-го января нового стиля. По словам здешних газет, он не может быть признан вполне благоприятным, хотя есть надежда на дальнейшее ведение переговоров».

«Московский листок»: Заводами "Кантье", "Армстронга" и "Поццуоли" было отправлено в Геную 8 пушек крупного калибра и 24- мелкого, для вооружения броненосцев, купленных Японией. Пароходы вышли из Генуи вполне вооруженными».

«Из Владивостока телеграфируют: "Вследствие слухов о войне, здешние японцы ежедневно берут паспорта на выезд из Владивостока. Некоторые улицы загромождены возами с имуществом отъезжающих. На специально зафрахтованном английском пароходе «Афридис» отправлено в Японию семейство здешнего японского консула».

«Новости дня»: «Лондонские газеты высказывают самые разнообразные предположения о предстоящем течении русско-японского конфликта. "Daily News" надеется, что усилиями Русского Императора мир будет сохранен. "Times" передает известие из Пекина, что война теперь неизбежна. "Standard'у" сообщают из Токио, что японцы начинают сомневаться в намерении России дать ответ на японскую ноту. Среди населения распространено мнение, что Россия скорее согласится вести войну, чем идти на уступки Японии.
https://propagandahistory.ru/pics/20...01436_d9d7.jpg
Японский военный плакат.

* * *

НАКАНУНЕ

24 января 1904 года - разрыв дипломатических отношений между Японией и Россией.

«Правительственный вестник» пишет: «По поручению своего правительства японский посланник при Высочайшем Дворе передал ноту, в коей доводится до сведения Императорского правительства о решении Японии прекратить дальнейшие переговоры и отозвать посланника и весь состав миссии из Петербурга. Вследствие сего Государю Императору благоугодно было Высочайше повелеть, чтобы российский посланник в Токио со всем составом Императорской миссии безотлагательно покинул столицу Японии.

Подобный образ действий токийского правительства, не выждавшего даже передачи ему отправленного на днях ответа Императорского Правительства, возлагает на Японию всю ответственность за последствия, могущие произойти от перерыва дипломатических сношений между обеими Империями»

* * *

25 января 1904 года - захват японцами российского парохода «Екатеринослав».

Пассажирский пароход «Екатеринослав» не был в полной мере гражданским судном: в связи с ихэтуаньским восстанием в Китае находился в распоряжении Военного министерства и выполнял воинские перевозки. 22 января 1904 года он вышел в очередной рейс из Владивостока в Одессу, а через два дня был захвачен у берегов Кореи японским броненосцем береговой обороны и отведен в Сасебо. Пароход был конфискован японскими властями и переименован в судно «Карасаки». Экипаж - передан в Россию.

Газета «Новое время» пишет: «Три месяца тянулись переговоры о крайне-азиатских делах. За все это время российская дипломатия прилагала все усилия к тому, чтобы по возможности миролюбиво рассмотреть предложения японцев и сделать все те наивысшие уступки, которые мыслимо было допустить, не поступаясь достоинством России. Нас обвиняли в желании затянуть переговоры для военных приготовлений. Не смущаясь низкой клеветой, мы добросовестно исполняли наш долг, веря в добросовестность противника. Как оказывается теперь, все обмены нот были комедией. Японии, а не России нужно было сделать последние военные приготовления. Японии, а не России, нужно было выждать того момента, когда два крейсера, наспех купленные в Италии, дойдут до китайских вод. Крейсеры покинули Сингапур. Япония сбросила маску, и даже не дождавшись того ответа, над которым работали наши высшие власти - отозвала своего посланника. Азиаты показали себя азиатами».

* * *

26 января 1904 - по России идут слухи о войне.

«Московский Листок»: «Телеграмма о перерыве дипломатических сношений между Японией и Россией произвела в Москве колоссальное впечатление. <...> Всюду бодрые лица, бодрые речи.
- Ну, что ж! Война, так война, коли они того хочут, - говорит мастеровой, бережно складывая заскорузлыми руками телеграмму и пряча ее в кошелек. Все равно они нас не одолеют.
- Где одолеть! - сочувственно подтверждает другой простолюдин. - Мы грудью станем.
Старик вспоминает объявление в Москве войны 1877 - 78 года. Молодежь слушает его, затаив дыхание.
- А что японец страшнее турки? - спрашивает какой-то молодец в белом фартуке поверх нагольного полушубка.
Вопрос остается без ответа. Никто не видел японцев, разве только на картинках. <...>
http://www.istpravda.ru/upload/media...49ffd6be06.jpg
Газета «Русь»: «Теперь куда не придешь - везде только и разговоры, что о войне. Особое любопытство проявляют, конечно, те, кто состоит в запасе, и в случае чего мог бы двинуться в дело.
Недавно в одном большом петербургском чайном магазине разыгралась следующая сцена, закончившаяся едва не составлением протокола. В магазине состоят на службе в качестве приказчиков - японцы. В магазин явилось двое господ, одетых очень чисто, но по-русски; спросили чаю и затем, по словам очевидцев, стали очень внимательно разглядывать японцев-приказчиков. Затем один из покупателей, внезапно взял японца за плечо и слегка стал трясти его. Японец закричал, сбежались другие, хозяин магазина господин же в русском платье бросил первого японца и стал трясти по очереди всех. Перепробовав всех японцев, оригинальный покупатель стал извиняться "за беспокойство". И при этом так мотивировал свои действия:
- Из запасных я - может быть, на войну придется идти. А японца никогда в глаза не видал. Вот и пришел "примеряться". Нет, не годится - жидок японец против нашего брата. Мне одному таких штук шесть, семь нужно "на левую руку".
И, еще раз вежливо извинившись "за беспокойство", господа в русском платье забрали пол фунта чая и удалились».

* * *

ВОЙНА

26 января 1904 года

Около 22.30 отряд из 10 японских миноносцев под командованием адмирала Того встретился с патрульными русскими миноносцами вблизи Порт-Артура. Русские корабли, не имея приказа, в бой не вступили. Тем не менее, в результате нервозности, вызванной этой нежеланной для японцев встречей, два японских миноносца столкнулись друг с другом и выбыли из строя.

* * *
https://encrypted-tbn0.gstatic.com/i...nyCUg&usqp=CAU
Батареи Порт-Артура.

27 января 1904 года. Японский флот без объявления войны атакует Порт-Артур.

В 00.28 первые четыре японских миноносца внезапно вышли на рейд Порт-Артура и провели торпедную атаку против крейсера "Паллада" (получил торпеду в середину корпуса) и броненосца "Ретвизан" (торпеда попала в нос корабля). Также пострадал и броненосец «Цесаревич» - наиболее мощный корабль эскадры. Остальные японские атаки были не так успешны – в цель попали только 3 из 16 выпущенных торпед.

"Цесаревич"
http://www.istpravda.ru/upload/media...8e9487d7e3.jpg
11.00 - вторая атака японского флота. Японцы сконцентрировали огонь орудий главного калибра (в 12 дюймов) на береговых батареях, а орудия меньшего калибра (6 и 8 дюймов) стреляли по кораблям. Стрельба была не очень меткой с обеих сторон, но японцам удалось легко повредить корабли Новик, Петропавловск, Диана и Аскольд. В свою очередь был серьезно поврежден японский миноносец Микаса. Попадания получили и миноносцы Сикисима, Иватэ, Фудзи и Хацусэ.

12:20 - адмирал Того приказал лечь на обратный курс. Итог рейда был весьма скромным: потери с русской стороны составили 150 человек, японцы потеряли около 100. Ни с одной стороны не было потоплено ни одного корабля, хотя несколько кораблей получили чувствительные повреждения. Однако у японцев были мощности по ремонту и сухой док в Сасебо, в то время как русским пришлось полагаться на весьма ограниченные ремонтные мощности Порт-Артура.

13.00 – последний бой «Варяга». Японская эскадра в составе 9 кораблей (броненосные крейсера «Асама» и «Чиода», бронепалубные крейсера «Нанива», «Такачихо», «Ниитака», «Акаси» и три миноносца «Хаябуса», «Тидори» и «Манадзуру») под командованием адмирала Уриу Сотокити атаковала корейский порт Чемульпо. Находившиеся там бронепалубный крейсер «Варяг» и канонерку «Кореец» были вынуждены принять бой.

После 50-минутного сражения получивший тяжёлые повреждения «Варяг» был затоплен, а «Кореец» — взорван. Команды «Варяга» и «Корейца» были взяты в плен. Потери наших моряков составили: 1 офицер и 22 нижних чина (после боя в течение нескольких дней скончались ещё 10 тяжелораненых моряков). Позже моряки были переданы французским и английским судам – под честное слово больше не сражаться против Японии.

Во второй половине дня началась высадка частей 1-й японской армии под командованием барона Куроки, общей численностью около 42,5 тыс. человек.

"Ретвизан"

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...1dff52cd70.jpg
28 января 1904 года В Петербурге выходит «Высосайший манифест об объявлении войны».

"Божиею поспешествющей милостью, Мы, Николай Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский, Государь Польский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский, и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский. Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский. Мстиславский и всея Северныя страны Повелитель; и Государь Иверский, Картлинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горский Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Сормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая.

Объявляем всем Нашим верным подданным:

В заботах о сохранении дорогого сердцу Нашему мира, Нами были предложены все усилия для упрочения спокойствия на Дальнем Востоке. В сих миролюбивых целях Мы изъявили согласие на предложенный Японским Правительством пересмотр существовавших между обоими Империями соглашений по Корейским делам. Возбужденные по сему предмету переговоры не были, однако приведены к окончанию, и Япония, не выждав даже получения последних ответных предложений Правительства Нашего, известила о прекращении переговоров и разрыве дипломатических сношений с Россиею.

Не предуведомив о том, что перерыв таковых сношений знаменует собой открытие военных действий, Японское Правительство отдало приказ своим миноносцам внезапно атаковать Нашу Эскадру, стоявшую на внешнем рейде крепости Порт-Артур. По полученным о сем донесении Наместника Нашего на Дальне Востоке, Мы тотчас же повелели вооруженной силой ответить на вызов Японии. Объявляю о таковом решении нашем, мы с непоколебимою верою в помощь Всевышнего и в твердом уповании на единодушную готовность всех верных Наших подданных встать вместе с Нами на защиту Отечества, призываем благословение Божие на доблестные Наши войска армии и флота. Дан в Санкт-Петербурге в двадцать седьмой день Января в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четвертое, Царствования же Нашего в десятое. На подлинном Собственною Его Императорского Высочества рукою подписано НИКОЛАЙ

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...4bcb138233.jpg
29 января 1904 года

08.00 – третья атака японского флота. Местные газеты писали: «Японский флот вернулся и бомбардировал Порт-Артур. Бой продолжался 25 минут. Японцы отбиты, причем один японский крейсер потоплен. Наши потери ничтожны. Женщины и дети поспешно выезжают из Порт-Артура…. Сегодня ночью японцы несколько раз пытались высадиться в бухтах вблизи Порт-Артура, но все их попытки оказались безуспешными».

Потоплен первый корабль русского флота. Минный транспорт "Енисей", под командой капитана 2-го ранга Степанова, натолкнулся на морскую мину, которая взорвалась под его носовой частью. При взрыве погибло 3 офицера и 92 матроса.

* * *

30 января 1904 года.

Высочайшим приказом по военному ведомству от 28-го января наместнику на Дальнем Востоке ген.-ад. Алексееву предоставлены права главнокомандующего всеми сухопутными и морскими силами на Дальнем Востоке.

В Санкт-Петербурге у Зимнего дворца прошел митинг патриотической общественности, собравший несколько тысяч человек. «Необычайный подъем духа заметен в этой толпе», - писали газеты.

* * *

1 февраля 1904 года

Владивостокская эскадра потопила в водах острова Иезо японское торговое судно Нано-Нура-Маро, вместимостью 1084 тонн.

В Порт-Артуре выставлены казачьи разъезды для обнаружения японского десанта. Из соседних районов продолжают сообщать, что по ночам на взморье и недалеко от северного вокзала на правом берегу какие-то огни, по-видимому, неприятельских разведчиков.

В Москве и в Петербурге вышло распоряжение Департамента полиции об особом охранении телеграфных проводов от порчи и диверсий. Все домовладельцы и собственники владений, прилегающих к линиям этих проводов местностей, обязаны подпиской заботиться об охране проводов и не допускать, в особенности к работам по починке проводов, лиц, не снабженных надежными документами от телеграфно ведомства.

* * *

2 февраля 1904 года

Телеграмма генерал-майора Флуга из Порт-Артура в Главный Штаб: «Доношу, что в в положении Порт-Артура никаких перемен не произошло. Из Инкоу сообщают слух, что японцы подготовляют высадку. От пограничной стражи пришли известия, что вчера на Сенминтинском тракте показался разъезд, одетый в кепи и плащи, почему-то он был принят за японский...»

Продолжение следует.

Содержание темы:
01 страница
#01. Историческая правда.Русско-Японская война
#02. Историческая правда. Японская война. День за днем: 3 – 10 февраля 1904 года.
#03. Историческая правда. Японская война. День за днем: 11 – 17 февраля 1904 года.
#04. Историческая правда. Японская война. День за днем: 17 – 24 февраля 1904 года.
#05. Историческая правда. Японская война. День за днем: 24 февраля – 2 марта 1904 года.
#06. Историческая правда. Японская война. День за днем: 3 – 10 марта 1904 года.
#07. Историческая правда. Японская война. День за днем: 11 – 17 марта 1904 года.
#08. Историческая правда. Японская война. Затишье перед бурей: 18 – 24 марта 1904 года.
#09. Историческая правда. Японская война. Последние мирные дни: 24 – 30 марта 1904 года.
#10. Историческая правда. Японская война. Катастрофа "Петропавловска". 31 марта – 6 апреля 1904 года
02 страница
#11. Историческая правда. Японская война. 7 – 13 апреля 1904 года.
#12. Историческая правда. Японская война. 14 – 20 апреля 1904 года.
#13. Историческая правда. Японская война. 21 – 27 апреля 1904 года
#14. Историческая правда. Японская война. 28 апреля – 4 мая 1904 года.
#15. Историческая правда. Японская война. 5 – 11 мая 1904 года.
#16. Историческая правда. Разгром. Хроника японской войны. 12 – 18 мая 1904 года.
#17. Историческая правда. Хроника японской войны. 19 – 25 мая 1904 года
#18. Историческая правда. Хроника японской войны. 26 мая – 1 июня 1904 года
#19. Историческая правда. Хроника японской войны. 2 – 8 июня 1904 года
#20. Историческая правда. Хроника японской войны. 9 – 15 июня 1904 года
03 страница
#21. Историческая правда. Хроника японской войны. 16– 22 июня 1904 года
#22. Историческая правда. Хроника японской войны. 23– 29 июня 1904 года
#23. Историческая правда. Хроника японской войны. 7 – 13 июля 1904 года
#24. Историческая правда. Хроника японской войны. 14 – 20 июля 1904 года
#25. Историческая правда. Хроника японской войны. 21 – 27 июля 1904 года
#26. Историческая правда. Хроника японской войны. 28 июля – 3 августа 1904 года
#27. Историческая правда. Хроника японской войны. 28 июля – 3 августа 1904 года
#28. Историческая правда. Хроника японской войны. 4 - 10 августа 1904 года
#29. Историческая правда. Хроника японской войны. 4 - 10 августа 1904 года
#30. Историческая правда. Хроника Русско-Японской войны 18 – 24 августа 1904 года
04 страница
#31. Историческая правда. Хроника японской войны. 25 - 31 августа 1904 года.
#32. Историческая правда. Хроника японской войны 8 – 14 сентября 1904 года.
#33. Историческая правда. Хроника японской войны 15 – 21 сентября 1904 года
#34. Историческая правда. Хроника японской войны 22 – 28 сентября 1904 года.
#35. Историческая правда. Хроника японской войны 29 сентября – 5 октября 1904 года.
#36. Историческая правда. Хроника японской войны 6 – 12 октября 1904 года
#37. Историческая правда. Хроника японской войны 13 – 19 октября 1904 года
#38. Историческая правда. Хроника японской войны: 27 октября – 2 ноября 1904 года
#39. Историческая правда. Хроника японской войны: 10 – 16 ноября 1904 года
#40. Историческая правда. Хроника японской войны: 17 – 23 ноября 1904 года
05 страница
#41. Историческая правда. Хроника японской войны: 24 – 30 ноября 1904 года
#42. Историческая правда. Хроника японской войны: 1 – 7 декабря 1904 года
#43. Историческая правда. Хроника японской войны: 8 – 14 декабря 1904 года
#44. Историческая правда. Хроника японской войны: Капитуляция Порт-Артура
#45. Историческая правда. Хроника японской войны: Капитуляция Порт-Артура
#46. Историческая правда. Цусимская трагедия русского флота.
#47. Историческая правда. Цусимская трагедия русского флота. Часть 2
#48. Gorban. Шаги истории: 9 февраля 1904 года
#49. Нistoric. Ru. Русско-японская война 1904-1905 гг. [Русско-японская война 1904-1905 гг.]
#50. Чистый исторический интернет. Русско-японская война: прелюдия к невозможному
06 страница
#51. Елена Слободян. Цусимское морское сражение. Инфографика
#52. Иван Зацарин. 27 мая 1905 года началось Цусимское сражение
#53. Eвразия Daily. Этот день в истории: 1905 год — началось Цусимское морское сражение
#54. История. РФ. День в российской истории: 14 августа
#55. Известия. История в датах: 5 сентября
#56. Петр Мультатули. Заключение Портсмутского мира между Россией и Японией
#57. Историческая правда. 27 Мая 1905 - начало Цусимского сражения
#58. Историческая правда. 05 Января 1905 - сдача японской армии русской крепости Порт-Артур
#59.
#60.

Японская война. День за днем: 3 – 10 февраля 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/5899/

http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...b1eb0c25d4.jpg
«Историческая правда» продолжает восстанавливать хронологию незаслуженно забытой войны, давшей толчок первой русской революции.
Японская война. День за днем: 3 – 10 февраля 1904 года.

3 февраля 1904 года

Из дневника полковника М.И. Лилье: "По городу ходят слухи о назначении коменданта крепости, генерал-лейтенанта Стесселя, командиром 3-го Сибирского корпуса. Преемником его называют генерал-лейтенанта Смирнова, который вскоре и выезжает из Петербурга в Артур. Эти перемещения всем нам совершенно непонятны. Действительно, какой абсурд — поручать крепость, находящуюся уже в осаде, человеку совершенно незнакомому не только с самой крепостью и местными условиями жизни, но, по всей вероятности, и в глаза никогда не видавшему нашего противника.

Телеграмма на имя императора Николая II от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «В Порт-Артуре перемен нет; высадка японцев в Цинвандао окончательно опровергается. В Инкоу море, равно как берега между Дагушаном и Ялу, покрыто почти сплошным льдом в 20 верст ширины, почему десант здесь едва ли возможен. Разведка полковника Павлова установила, что на Ялу от Дадунгоу до Галуцзы японцев нет, в Гензан, по слухам, идет усиленная деятельность по заготовке продовольствия и скота и высажен небольшой отряд. На левый берег Ялу направлены разъезды. Среди населения замечается некоторое брожение, усилилась деятельность хунхузов, китайцыпрекращают работу на железной дороге, отказываются продавать продовольствие и скот. Поэтому предположено установить серьезное наблюдение за деятельностью китайских почтово-телеграфных контор».
http://www.istpravda.ru/upload/media...9df44cbca8.jpg
4 февраля 1904 года

В Корее началась высадка частей 12 пехотной дивизии, доставленной кораблями японского флота из Нагасаки(Япония). В свою очередь, русская каваллерия ген.П. Мищенко закончила переправу с китайского берега по скованной льдом реке Ялу и начала продвижение к Анджу – городу на севере Кореи.

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Погода стоит отличная. Оборонительные работы подвигаются вперед довольно успешно. Сегодня в 5 часов дня уехали в Харбин: областное инженерное управление с генерал-майором Базилевским во главе, главный контролер Михайлов со своими чиновниками и генерал-лейтенант Волков со своим штабом. Артур сиротеет с каждым днем; его покидают все, кто только может...»

Военный инженер полковник Михаил Иванович Лилье
http://www.istpravda.ru/upload/media...4ff1ae71e6.jpg
Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству нижеследующую телеграмму начальника отряда крейсеров капитана 1-го ранга Рейценштейна: 29-го утром уничтожил пароход «Nagouri Maru», сняв 41 человека. В это время подошел маленький пароход каботажный; за свежестью шквала с пургой 11 балов, людей снять не могу, поэтому этот пароход не потопил. Обстоятельства погоды не позволили идти вдоль берега, поэтому взял курс на Шестаков, чтобы выдержать шторм в море и подойти к корейскому берегу. Вследствие бурного состояния моря, мог держаться против зыби только 5-ю узлами, причем сильно заливало и, при 9 градусах мороза, крейсера обмерзли, пушки покрылись слоем льда. Выдержал 2 жестоких шторма, продолжавшихся 3 суток.

5 февраля 1904 года

В Корее захвачен первый японский пленный: русские читинские казаки взяли «языка» - японского офицера.

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Оборонительные работы в полном ходу. Китайцы, привлекаемые хорошей зарплатой, копошатся, как муравьи, на верхах крепости. Утром на горизонте было видно до 15 военных судов японской эскадры. Крейсера «Аскольд» и «Баян» с двумя миноносцами выходили в море, но скоро вернулись обратно".

6 февраля 1904 года

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Постройка оборонительных сооружений быстро продвигается вперед. Получена радостная телеграмма о назначении адмирала Макарова командиром эскадры. Все питают надежду, что с его прибытием флот перейдет к более активной деятельности. Крейсер «Новик» сегодня вышел из дока; его место наконец займет крейсер «Паллада». Работы по исправлению броненосцев «Ретвизан» и «Цесаревич» продвигаются по-прежнему очень медленно. В городе ходят слухи о каком-то столкновении японцев с русскими в Корее. Японцы, как говорят, отброшены с большими потерями".
http://www.istpravda.ru/upload/media...3c3afe955c.jpg
Телеграмма от генерал-майора В.Е. Флуга в Генеральный Штаб: «Разъезд читинского полка доносит из Сенчхона, что японцев не встречал и, по слухам, их также нет в Пеньяне; отношение населения к нам безразличное; лед на реке Ялу стал слабее, у берегов показалась вода; мнение жителей: в случае сильного прилива дней через пять может начаться ледоход. Западное побережье Лящдунского полуострова покрыто льдом полосою в 2 версты, движение неприятельских судов замечено не было».

7 февраля 1904 года

Император Николай II назначил на должность командующего сухопутными силами в Манчжурии генерал-адьютанта А.Н. Куропаткина, которого считали одним из лучших стратегов в Европе.
http://www.istpravda.ru/upload/media...b3b6087d92.jpg
Из дневника полковника М.И. Лилье: «Погода, по-видимому, установилась надолго: стоят чудные, теплые дни. Японская эскадра, очевидно, крейсирует где-то вблизи Порт-Артура, прикрывая высадку своих десантов в Корее. Флот, почти исправленный после мелких повреждений, полученных во время бомбардировки 27 января, стоит в Западном бассейне. В его рядах не хватает броненосцев «Ретвизан», «Цесаревич» и крейсера «Паллада», починка которых по-прежнему ведется крайне вяло и неэнергично. Вообще в порту царит страшный беспорядок. Командир порта перебранился с судовыми механиками; строитель порта, инженер-полковник Веселаго, почему-то уехал из Артура заведовать Главной квартирой наместника в Мукдене. Таким образом, все обширное и крайне сложное строительство порта осталось без начальника. К этому присоединилось еще почти поголовное бегство китайцев-рабочих из порта в Чифу. Так как русских рабочих в Артуре нет, то в доке почти остановились все работы. Кроме того, ощущается сильный недостаток в запасных материалах, необходимых для разного рода починок. Съестные припасы все дорожают и дорожают».

8 февраля 1904 года

Первое столкновение между русскими и японскими сухопутными войсками: японский разведывательный отряд внезапным ударом захватил Пхеньян, отбросив русский разъезд казаков, также пытавшихся занять будущую корейскую столицу.

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Город сильно опустел. Вместо прежней его кипучей жизни теперь видишь только одну напряженную деятельность военных. Ночью и она затихает. Весь город погружается в безмолвную темноту. Огней почти нигде не видно. Настроение у всех тоскливое. В городе ощущается недостаток мяса, и войска начали уже скупать скот и свиней у окрестных китайцев. Утром, без всяких официальностей, уехал из Артура наместник. Инженерные работы идут по-прежнему очень успешно. Флот хотя и позачинился, но все еще пребывает в бездействии. Ночью произошел трагикомический случай: один конный урядник наткнулся нечаянно на нашу проволочную сеть и так в ней запутался, что принужден был просидеть в ней до рассвета».

9 февраля 1904 года

Закончилась высадка японских войск в составе 3 пехотных дивизий под командованием генерала Т.Куроки. Во всех крупнейших корейских городах были размещены японские гарнизоны.

Из дневника полковника М.И. Лилье: «По городу ходят слухи о назначении генерала Куропаткина главнокомандующим Маньчжурской армии. Этот слух встречает полное сочувствие среди всего гарнизона. Говорят о скором выходе из Кронштадта громадной Балтийской эскадры под флагом адмирала Рожественского».

10 февраля 1904 года

Размещен правительственный заказ Балтийскому заводу на постройку еще 4 подводных лодок типа "Касатка". Утвержден исполнительный комитет по управлению железнодорожными перевозками на Дальний Восток. В Харькове началась забастовка 3 тысяч рабочих паровозостроительного завода, выдвинувших требования повышения зарплаты и прекращения войны.

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Крейсера «Новик», «Баян» и «Аскольд» выходили сегодня в море в северном направлении, но никого не встретили. Сегодня, только на пятнадцатый день после катастрофы, ввели, наконец, в док крейсер «Паллада». Войска гарнизона окончательно распределены по отдельным укреплениям".
http://www.istpravda.ru/upload/media...48e441ecfd.jpg

Японская война. День за днем: 11 – 17 февраля 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/7411/
«Историческая правда» продолжает восстанавливать хронологию незаслуженно забытой войны, давшей толчок первой русской революции.
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...623ed0799b.jpg
11 февраля 1904 года
Телеграмма на имя императора Николая II от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству о полученном сейчас донесении: ночью была предпринята попытка японцев заградить вход в Артур коммерческими пароходами, направленными на "Ретвизан". Попытка не удалась: оба парохода разбиты снарядами и лежат на берегу у Золотой Горы и Тигрового полуострова. Потерь нет. <...>»

Газета «Русь»: «Сегодня городскому голове подано заявление, покрытое многочисленными подписями, об открытии подписки на приобретение продаваемых чилийским правительством броненосца и броненосного крейсера, стоимостью 15 миллионов рублей».

Газета «Новости дня»: «Восточный Вестник» приводит из китайской газеты "Шун-Тиен-Ли-Бао" статью китайского патриота, рисующую надежды китайцев. «Отчего Япония, которая гораздо меньше Китая, не находится в таком позорном положении? Потому что она не боится России и гордо отстаивает свои интересы, и если в Китае все от мала до велика решатся бороться не на жизнь, а на смерть, то и Китай сумеет отстоять свое государственное достоинство…»

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Была темная, безлунная ночь. Над осажденным городом царила ничем не нарушаемая тишина. Вдруг в 3 часа ночное безмолвие было нарушено выстрелами, раздававшимися с наших батарей. Все учащаясь и учащаясь, они скоро перешли в жаркую канонаду. Броненосец «Ретвизан», все еще стоявший в нашем проходе, временами буквально ревел от выстрелов своих орудий. Батареи Тигрового полуострова от него не отставали. Канонада все разгоралась и разгоралась.

Горя желанием узнать, в чем дело, я бросился к телефону. Мне удалось услышать, что расстреляны два коммерческих парохода. У меня невольно мелькнула ужасная мысль: «А что, если под огонь нашей артиллерии попали по ошибке как раз те пароходы, которые должны были привезти нам из Чифу быков». Эта ошибка в настоящее время могла бы иметь роковые последствия, так как все запасы в городе подходили уже к концу.

Между тем канонада то разгоралась, то снова затихала. Так продолжалось всю ночь. Около 4 часов утра я увидел недалеко от броненосца «Ретвизан» яркое пламя горевшего парохода. Не имея никаких положительных сведений о происходившем, я опять взялся было за телефон, но на этот раз ничего не мог разобрать, так как шел усиленный разговор между батареями. Около 5 часов утра канонада окончательно стихла.

Вскоре после этого я поехал на батарею Электрического утеса и там узнал все подробности событий минувшей ночи. Оказалось, что японцы, отлично зная положение нашего броненосца «Ретвизан», который, полузатонув поперек прохода, сильно стеснял движение, решили в этом же узком месте шириною около 150 сажен затопить несколько больших старых коммерческих пароходов. Этим они думали совершенно преградить нашей эскадре выход в море и, заперев ее в порту, обезопасить себя от ее нападения. Если бы японцам удалось выполнить свой план, то они стали бы полными хозяевами на море.

Воспользовавшись полной темнотой минувшей ночи, 5 японских брандеров пошли вдоль берегов Тигрового полуострова, стараясь держаться в мертвом углу обстрела крепостных батарей. Для этого, однако, им пришлось слишком прижаться к берегам, у которых два брандера, наткнувшись на подводные камни, затонули. Один из них совершенно скрылся под водою, а другой еле был виден на каменной косе, недалеко от горы «Белого Волка». На этом последнем брандере позже был найден труп застрелившегося японского офицера и план, по которому должны были двигаться брандеры. Все нанесенные на плане отметки, румбы и т. д. были сделаны английским шрифтом. Остальные брандеры разделили печальную участь своих товарищей. А именно: третий брандер затонул впереди Тигрового полуострова, четвертый — у подошвы Золотой горы, пятый пошел прямо на броненосец «Ретвизан», но, сбитый его огнем, выкинулся у маяка, где и горел целую ночь.

Под влиянием событий последней ночи в городе поднялась утром невообразимая суматоха. Часть оставшейся публики, спешно покидая Порт-Артур, толпилась на вокзале. Китайцы попрятались по домам и, напуганные ночною стрельбой, отказывались выходить на работы. В довершение всего утром в виду Артура появилась японская эскадра в составе 26 судов.

«Баян» и «Новик» вышли из гавани им навстречу и завязали перестрелку. Японцы стреляли очень метко. Особенно досталось крейсеру «Баян», который, к сожалению, со своей стороны не мог причинить японцам какого-либо вреда, так как его снаряды до них даже и не долетали. Гораздо лучше его стрелял крейсер «Новик».

К 12 часам дня японская эскадра, желавшая, очевидно, только узнать результаты ночного предприятия, прекратила перестрелку и скрылась за горизонтом. Во время ночной атаки все японцы, бывшие на брандерах, успели сойти со своих тонущих судов и, пересев на сопровождавшие их миноносцы, спастись в открытом море. Говорят, правда, что вечером у Электрического утеса были подобраны два дрожащих от холода японца, выплывших сюда со своих погибших брандеров. Как бы то ни было, но необычайная ловкость японцев возбуждает всеобщее удивление.

Повреждение крейсера «Паллада», ставшего наконец в док, оказывается очень серьезным: почти посредине его корпуса зияет громадная пробоина, площадь которой около 4 квадратных сажен. Работы в доке по-прежнему идут чрезвычайно вяло. "
http://www.istpravda.ru/upload/media...c4b643667f.jpg
12 февраля 1904 года

Гибель миноносца "Внушительный". Два миноносца - "Бесстрашный" и "Внушительный", возвращаясь из разведывательного рейда, наткнулись на 4 японских крейсера. Миноносец «Бесстрашный» смог прорваться в Порт-Артур, однако командир «Внушительного» лейтенант Подушкин посчитал себя отрезанным и под огнём противника повернул назад, отказавшись от прорыва. Достигнув ближайшей бухты, миноносец остановился и был покинут экипажем. По одним данным, он был посажен на мель, по другим — оставался на относительно глубоком месте. В середине дня корабль был расстрелян японским крейсером «Ёсино» и погрузился по верхнюю палубу.

Телеграмма на имя императора Николая II от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству о получении от коменданта крепости Порт-Артур донесения, что сегодня 12 февраля с часу до трех с половиной часов по полуночи неприятель снова атаковал, но повсюду отбит...»

Из дневника полковника М.И. Лилье: Ночь прошла очень тревожно. Около двух часов ночи под самой крепостью появились миноносцы. Батарея Электрического утеса тотчас открыла по ним огонь, прожектора усиленно работали. Около 3 часов ночи все стихло.

Утомленный предшествующим днем, я заснул только под утро. Проснувшись, я отправился в Новый Город и по дороге заехал в новое помещение Русско-Китайского банка, который недавно сюда переведен из Старого Города. В банке я увидел толпу китайцев, которые, собираясь покинуть Артур, спешно вынимали свои вклады. Вдруг около 11 часов утра загремели выстрелы, сперва с Крестовых батарей, а затем и с Тигрового полуострова. Все бывшие в банке страшно заволновались и бросились к выходу. Кассу тотчас закрыли.

Чтобы выяснить положение дел, я поспешил на батарею Лит. Д, где мне представилась следующая картина: 12 японских судов на равных интервалах стояли приблизительно в 12 верстах от Крестовой батареи и обстреливали наши береговые укрепления из 12-дюймовых орудий. Несколько их снарядов попали в дачные места.

Наши батареи принужден были молчать, так как не могли причинить какого-либо вреда японцам, бывшим вне дальности наших выстрелов. Только батарея Электрического утеса дала два-три залпа да раздался одинокий выстрел с № 7 11-дюймовой мортирной батареи.

Наши крейсера «Аскольд», «Новик» и «Баян» вышли навстречу эскадре. Остальным же судам вследствие отлива пришлось остаться в гавани. Кроме того, и броненосец «Ретвизан» сильно загораживал и без того узкий проход. Выйдя из порта, крейсера открыли огонь, и канонада стала все усиливаться.

Японцы почти безошибочно определяли дистанции и стреляли чрезвычайно метко. Из наших же крейсеров опять, как и накануне, лучше всех стрелял крейсер «Новик».

Дав до 80 выстрелов из больших орудий, японцы около 12 часов дня прекратили обстрел города. Повреждения, причиненные этой новой бомбардировкой, были весьма незначительны. Только два снаряда попали в китайскую деревню и, разорвавшись там, ранили несколько человек. Бедные китайцы, страшно перепуганные, начали разбегаться во все стороны.

Лишь только канонада стихла, я увидел, что один наш миноносец «Внушительный», высланный для каких-то целей в Малую Голубиную бухту, не успел проскочить обратно в порт и теперь тщетно старался укрыться за скалами в Большой Голубиной бухте. Японцы его заметили. И вот из-за Ляотешаня показались 4 японских крейсера, направлявшихся, очевидно, к нашему несчастному миноносцу.

Вскоре на одном из них блеснул зловещий огонь, раздался звук выстрела и японцы у меня на глазах хладнокровно начали расстреливать наш миноносец с 4-верстного расстояния, от наших же сухопутных батарей японские крейсера находились верстах в 8, то есть вне дальности огня этой части крепости.

Несмотря на это, 2-я Тигровая батарея (6-дюйм. Канэ) дала два выстрела, но оба снаряда легли недолетами.

Расстрелявши наш миноносец, японцы спокойно повернули назад и, скрывшись за Ляотешанем, пошли на соединение к своей эскадре.

Перестрелка в Голубиной бухте переполошила весь город. Начальство вообразило, что японцы там высаживают десант, и приказало отправить туда резервы. Я сам видел, как войска стройными колоннами беглым шагом двинулись по направлению к бухте. Вскоре, однако, все выяснилось, и тревога мало-помалу улеглась.

Впоследствии я узнал, что командир миноносца «Внушительный» лейтенант Подушкин, видя безвыходное свое положение, открыл кингстоны и затопил миноносец, получивший всего две или три пробоины. Команда же бросилась в воду и благополучно достигла берега..."
https://upload.wikimedia.org/wikiped...setrFrance.jpg
Миноносец "Внушительный"

13 февраля 1904

Газета «Русь»: «Из Бельгии сообщают о громадных заказах сделанных Россией у люттихских оружейников. На этих днях через Вервье прошли Россию столь значительные транспорты револьверов и пистолетов, что на железной дороге произошла задержка движения. <...> Япония со своей стороны заказала германским заводам большие партии сукна.

...На днях из Троице-Сергиевской лавры с о. казначеем архимандритом Никоном доставлена в Петербург для отправления в действующую армию на Дальний Восток драгоценная святыня, находящаяся в Троицком соборе Сергиевской лавры над южными дверями алтаря: чудотворная икона Явления Божией Матери преподобному Сергию, писанная на доске от гроба этого святого. <...> Эта святыня сопутствовала царю Алексею Михайловичу и Петру I во всех их походах, а в Отечественную войну ею благословил императора Александра I митрополит Платон, и она находилась при русской армии.»

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Холодно. Сильный ветер поднял большое волнение в море, и можно поэтому надеяться, что японцы сегодня не покажутся под крепостью..."

С.О. Макаров.
http://www.istpravda.ru/upload/media...aae303cb55.jpg
14 февраля 1904 года

Император Николай II назначил новым командующим Тихоокеанской эскадрой адмирала Степана Осиповича Макарова.

Передовые части русской кавалерии (1-й Аргунский, 1-й Читинский и 1-й Верхнеудинский забайкальские казачьи полки) пересекли пограничную р.Ялу в р-не гг.Виджу и Чуангянг, отбросив корейских пограничников, протестовавших против нарушения нейтралитета Кореи.

Газета «Русь»: «Русский миноносец произвел в Красном море выстрел в английский почтовый пароход "Mombassa", шедший по назначению в Калькутту, чтобы принудить его остановиться. Так как проход не обратил внимания на это предостережение, был произведен второй выстрел, после чего "Mombassa", остановился. Русский офицер приехал на пароход и осмотрел его бумаги.»

Из дневника полковника М.И. Лилье: "ПРИКАЗЫ коменданта крепости Порт-Артур

№ 120
Несмотря на то, что вчера поймали 20 человек, замеченных в производстве какой-то сигнализации, сего числа, ночью, около 3 часов, на площадке между моим домом и интендантскими складами, кто-то сигнализировал фонарем; поймать его не могли, убежал он по направлению к -Новому Китайскому городу. Всех задержанных за этим невинным занятием буду предавать суду по законам военного времени. Постам, которые будут для сего учреждены, вменить в обязанность стрелять по убегающим сигнализаторам. Предлагаю гражданскому комиссару приказ сей объявить во всеобщее сведение.

№ 125
Согласно телеграмм наместника ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА на Дальнем Востоке от 13 февраля за № 355 вверенная мне крепость Порт-Артур объявляется в осадном положении с применением во всей строгости предоставленных мне, как коменданту, прав и обязанности, в особенности по отношению к гражданскому и туземному населению. Вновь подтверждаю, что с уличенными в сигнализации с неприятелем китайцами буду поступать по всей строгости законов. Гражданскому начальству разъяснить населению, какой ответственности подвергается каждый уличенный в шпионстве и сигнализации с неприятелем. Везде это расклеить на китайском, английском и русском языках.

№ 126
Славные защитники крепости Порт-Артура и всего укрепленного района и все население области! Обращаюсь к вам со следующим: по той назойливости, с которой неприятель ведет атаки и бомбардировки против крепости и различных бухт полуострова, я заключаю, что он намерен высадиться на полуострове и попытаться захватить крепость, а в случае неудачи — испортить железную дорогу и, сев на суда, уйти. Помните, что захват Артура они считают вопросом своей национальной чести; но враг ошибается, как он уже во многом ошибся. Войска твердо знают, а населению объявляю, что отступления ниоткуда не будет, потому, во 1-х, ЧТО КРЕПОСТЬ ДОЛЖНА ДРАТЬСЯ ДО ПОСЛЕДНЕГО И Я, КАК КОМЕНДАНТ, НИКОГДА НЕ ОТДАМ ПРИКАЗ ОБ ОТСТУПЛЕНИИ; и, во 2-х, что отступать решительно некуда. Обращая на это внимание более робких, призываю всех к тому, чтобы прониклись твердым убеждением в необходимости каждому драться до смерти; человек, который решился на это, страшен, и он дорого продает свою жизнь; кто же без драки, думая спастись, уйдет, тот сам себя все равно не спасет, так как идти некуда: с 3 сторон море, а с 4-й стороны будет неприятель; драться надо, и тогда противник со срамом уйдет и будет вечно помнить ту трепку, которая ожидает его от русской доблести, при которой, я уверен, каждый русский, кто бы он ни был, будет биться, забыв даже о возможности отступления. Помните, что вечная память убитым и вечная слава живым.
И. д. коменданта крепости генерал-лейтенант Стессель."
http://www.istpravda.ru/upload/media...81e714ea06.jpg
15 февраля 1904

Рота японских солдат из состава авангарда 1А генерала Куроки двинута на север для обеспечения коммуникации на г.Пхеньян.

Из дневника полковника М.И. Лилье: Ввиду сильного и холодного ветра китайцы почти не вышли на работу. Починка судов находится на точке замерзания. Вообще в порту замерла почти всякая деятельность... Эскадра ничем не проявляет своего существования и, пребывая в бездействии, ждет адмирала Макарова. Во время сильной грозы в ночь на 15-е число на Цзиньчжоусской позиции наблюдалось любопытное явление: во время сильных ударов молнии на позициях совершенно самостоятельно повзрывались фугасы. Очевидно, здесь играли роль особое напряжение атмосферного электричества во время грозы и ошибки, допущенные в изоляции проводов, ведущих к самим фугасам. Впоследствии все самостоятельно взорвавшиеся фугасы были заменены новыми.

16 февраля 1904

Газета «Русь»: «Японская канонерка, тяжело поврежденная у Порт-Артура, направилась в Чифу и затонула, не достигнув порта. Люди спаслись. Вице-адмирал Комемура донес в Токио, что из пароходов, посланных запереть вход Порт-Артура, "Хонокумари" затонул близ маяка влево от входа, "Гавари" и "Бушумару" - немного далее, "Теншинмару" и "Буйомариа" - в восточной части Лаотешана, "Ясенмару", также взорванный, затонул, Весь экипаж взят контрминоносками. Блокада гавани не удалась».

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Холодно. Японской эскадры не видно. В крепость начинают прибывать первые партии запасных солдат из Западной Сибири. Сегодня я подсчитал потери нашего флота за время войны и с ужасом убедился, что потери эти очень значительны и флот наш за такой короткий промежуток времени — каких-нибудь три недели — сильно уменьшился в своем боевом составе.

За это время из строя выведены броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич» и крейсер «Паллада», которые до сих пор еще чинятся и неизвестно, когда будут готовы.

Погибли крейсер «Боярин» и минный транспорт «Енисей», налетевшие на собственные мины. Крейсер «Варяг» и канонерка «Кореец» подверглись нападению многочисленного японского флота в Чемульпо и, расстрелянные им, были затоплены своими командирами. Канонерки «Манджур» и «Сивуч» разоружены, первая — в Шанхае, вторая — в Ньючванге, где впоследствии, говорят, и взорвана.

Наконец, во время последней бомбардировки в Голубиной бухте потоплен миноносец «Внушительный».

Но это еще не все: в этот перечень не включено несколько миноносцев, имеющих те или другие повреждения, полученные по разным морским случайностям. Может быть, именно эти-то тяжелые потери и заставляют наш флот до настоящего времени держаться строго пассивного образа действия."

Пушки Порт-Артура (современная фотография)
http://www.istpravda.ru/upload/media...c099d7e738.jpg
17 февраля 1904

Газета «Русь»: «Вступила в строй железная дорога, проложенная за 15 дней по льду озера Байкал, позволившая соединить два участка недостроенной Транссибирской ж/д магистрали.»

«…Русский крейсер захватил в Красном море британский пароход "Oriel", нагруженный углем, предназначенным для японского правительства. Российский консул в Сингапур объявил груз парохода военной контрабандой».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Сегодня китайцы празднуют первое новолуние Нового года и потому на работы не вышли. В прежние годы в этот день было большое оживление среди китайского населения города, теперь же его почти незаметно. Сам Китайский город сильно опустел, так как большинство китайцев уехало и теперь еще продолжает уезжать из Артура. В самом Артуре и его окрестностях остаются только те китайцы, которые составляют здесь коренное население Квантуна..."

Продолжение следует.
http://www.istpravda.ru/upload/media...15209220d7.jpg
На батарее Порт-Артура.

Японская война. День за днем: 17 – 24 февраля 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/7574/
«Историческая правда» продолжает восстанавливать хронологию незаслуженно забытой Русско-японской войны.
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...54d16cfa5f.jpg
17 февраля 1904

Телеграмма от генерал-майора В.Е. Флуга в Генеральный Штаб: «Среди населения замечается некоторое брожение, усилилась деятельность хунгузов, китайцы прекращают работу на железной дороге, отказываются продавать продовольствие и скот. Поэтому предположено установить серьезное наблюдение за деятельностью китайских почтово-телеграфных контор».

18 февраля 1904 года

Приказ Морского Генерального штаба командующему Средиземноморской эскадрой адм.А.Вирениусу (броненосец "Ослябя", крейсера "Аврора", "Дмитрий Донской", 7 миноносцев), ранее направленной в Порт-Артур, вернуться в Балтийское море.

Телеграмма от генерал-майора В.Е. Флуга в Генеральный Штаб: «По донесениям наших разъездов, до Пеньяна и по дороге на Генсан японцев нет. Пеньян занят отрядом тысяч в шесть, из коих 200 человек кавалерии; про артиллерию сведений нет. По расспросным сведениям, японцы подвозят свои войска морем из Фузана в Цинамо, откуда они идут на Пеньян. В Порт-Артуре спокойно. В Манчжурии все благополучно».

Газета «Русь»: Газета "Temps" опубликовала сегодня частную телеграмму из Шанхая, в которой сообщается о распространенном там слухе, будто между Японией и Китаем заключен тайный договор, в силу которого китайские войска должны вступить в бой, как только на стороне России окажется перевес.

Экипаж крейсера "Варяг" и канонерской лодки "Кореец", погибших при незаконном нападении японцев в нейтральном порту Чемульпо, прибыл в Шанхай на французском крейсере.

Газета «Русский листок»: Японское правительство потребовало, чтобы русский епископ, главенствующий над местной церковью, удалился из пределов Японии. Епископ самым решительным образом отказался исполнить это требование.

Из дневника полковника М.И. Лилье: «В последнее время, преимущественно по ночам, в разных местах крепости многими лицами из гарнизона не раз замечалась какая-то сигнализация фонарями с нашего берега в море. Очевидно, японцы имеют между нашими китайцами своих сообщников».
http://www.istpravda.ru/upload/media...218aede8e9.jpg
19 февраля 1904 года

Газета Daily Express (Великобритания): «Японское правительство решило жестоко отплатить русским за потопление владивостокской эскадрой японского торгового парохода, при чем погибло 100 японцев. Решено конфисковать все суда, которые попадут в руки японцев и отменить дарованный русским льготный срок для выхода из японских гаваней».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Одним из первых распоряжений генерал-лейтенанта Стесселя по крепости при объявлении ее на осадном положении было воспрещение продажи спиртных напитков не только нижним чинам гарнизона, но даже и жителям города. Этот приказ и строгое его исполнение имели самые благоприятные последствия. Пьянство и неизбежно связанных с ним безобразий в крепости почти не встречалось.

Сам генерал-лейтенант Стессель почти ежедневно по утрам верхом объезжал город и осматривал санитарное его состояние, на которое им также было обращено особое внимание. Горе тому, кого генерал Стессель встретит пьяным или даже слегка выпившим. Обыкновенно таких несчастливцев ожидала довольно неприятная участь: их через полицию посылали на несколько дней либо чистить улицы, либо на оборонительные работы крепости.»

20 февраля 1904 года

И.о. командующего русскими сухопутными войсками ген.Линевич приказал казачьей дивизии ген.П.Мищенко отойти из Кореи на китайскую территорию, за реку Ялу, наблюдая Корею лишь разьездами.

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Сегодня, в 7 часов утра, генерал-лейтенантом Стесселем была произведена ложная тревога, по которой войска должны были занять свои места на позициях. Недалеко от Лесного редута мне попались навстречу две роты 28-го Восточно-Сибирского стрелкового полка под командою подполковника Козляковского, который заблудился в крепости и никак не мог попасть на форт № б, куда генерал Стессель отправил его форсированным маршем. Я вызвал отряд на дорогу и дал знать в штаб крепости, что отряд подполковника Козляковского в таком-то часу прибыл и занял назначенную позицию. Такие маневры, но только более частые, несомненно, могли принести большую пользу, так как хоть несколько знакомили вновь прибывших лиц с крепостью.

Мокрый снег крупными хлопьями падал на землю и быстро превращался в грязь. Настроение отвратительное».
http://www.istpravda.ru/upload/media...e5b9749f2d.gif
21 февраля 1904 года

Из дневника полковника М.И. Лилье: Холодно и грязно. В полдень прибыли две роты крепостной артиллерии. Командир нашей артиллерии генерал-майор Белый и его офицеры встретили вновь прибывших с редким радушием. В то время, как рослые и красивые артиллеристы возились со своим имуществом около вагонов железной дороги, наши старые квантунцы делились со своими новыми боевыми товарищами впечатлениями последних событий. Офицеры же толпились в маленькой зале вокзала, где вновь прибывшим была устроена радушная встреча с шампанским.

Многих из них я впоследствии не досчитывал. Немало их полегло на своих батареях, честно и самоотверженно исполняя свой долг перед Царем и Родиной. Вообще нужно отметить, что состав артиллерийских офицеров в Порт-Артурском гарнизоне, за малыми исключениями, был выше всяких похвал. Крепостная артиллерия при обороне Артура блестяще исполнила свою роль, а громадный процент раненых и убитых офицеров, особенно среди молодых, красноречиво показывает и подтверждает всю беззаветную храбрость и самоотверженность этих скромных героев.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a932a0ad48.jpg
22 февраля 1904 года

Телеграмма на имя императора Николая II от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше доношу: комендант Владивостокской крепости телеграфирует, что сего числа, 8 час. 50 мин. утра, к югу от острова Аскольда показалось 7 кораблей; в 9 час. 45 мин. утра определилось, что это военные суда и держат курс на остров Аскольд. В полдень неприятельская эскадра находилась в половине расстояния между берегом и островом Аскольдом, направляясь на Уссурийский залив, вне огня приморских батарей. В 1 час 30 мин. дня неприятельская эскадра открыла огонь. Выяснилось, что в составе ее имеются, по-видимому, крейсеры первого класса «Изумо» и «Якумо». Названия прочих судов не определены. (…)Огонь продолжался до 2 часов 15 мин., после чего японская эскадра стала отходить на юг и в 5 час. 30 мин. скрылась из виду. На батареях и укреплениях потерь нет; в городе ранен 1 матрос, убита женщина.

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Около 11 часов дня мне пришлось заехать по делам службы к командиру 28-го Восточно-Сибирского стрелкового полка полковнику Мурману. Полковник оказался крайне озабоченным, почему и не пожелал выслушать моих служебных донесений. Причиною его волнения была только что полученная из штаба крепости телефонограмма с приказанием немедленно отправить один батальон его полка в бухту «10 кораблей» ввиду высадки там японцев. В ту минуту, когда я пришел, полковник Мурман как раз отдавал последние приказания командиру назначенного батальона, подполковнику Киленину, который был сильно взволнован и горячо критиковал начальство за слишком слабые силы, которые собирались выслать против десанта японцев.

Телеграмма, полученная в штабе крепости от вольного телеграфиста из бухты «10 кораблей», содержала в себе следующее донесение: «Японцы высаживаются южнее бухты „10 кораблей“. Ближайшие деревни уже заняты японцами. Семь кораблей у берега, два еще в море. Беру аппарат, бумаги и оставляю станцию».

Естественно, что по получении такой телеграммы в крепости поднялась тревога. К вокзалу спешно был подан экстренный поезд для отправки совершенно готовых к отъезду войск. «Новик», «Баян» и «Аскольд», как самые быстроходные наши крейсеры, были высланы на разведку, а броненосцам было приказано развести пары и быть готовыми к отплытию по первому требованию.

К часу дня, крайне встревоженный всем виденным и слышанным, я приехал к своим товарищам, думая узнать от них какие-либо подробности. Но они оказались осведомлены не более меня. Побывав затем в разных местах, мне только к вечеру удалось окончательно выяснить это происшествие.

Дело объяснилось чрезвычайно просто: один из телеграфистов вблизи бухты «10 кораблей» до того напился, что ему, под влиянием всеобщего тревожного настроения и постоянного ожидания японцев, померещились корабли в море, высадка японцев и т. д. Он сгоряча возьми да и пошли телеграмму, наделавшую такой переполох. Телеграмма эта обошлась нам очень дорого, если сосчитать даже только стоимость угля, сожженного эскадрой, собиравшейся выйти в море. Телеграфист за свою пылкую фантазию был, как говорят, по приказанию генерал-лейтенанта Стесселя просто высечен.

Сегодня состоялся суд над бывшим командиром погибшего крейсера «Боярин». Мягкое решение суда (виновный был отрешен от командования судном и списан на берег) объясняется отчасти тем, что капитан Сарычев состоит Георгиевским кавалером за бой при Таку".
http://www.istpravda.ru/upload/media...aec39ddd7a.jpg
23 февраля 1904 года

Телеграмма на имя императора Николая II от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «Императорскому Величеству всеподданнейше доношу: комендант Владивостокской крепости доносит следующее: вчерашняя бомбардировка сколько-нибудь серьезных повреждений порту не принесла. На огонь неприятеля крепость не отвечала. Сегодня около полудня неприятель, войдя в Уссурийский залив, подошел к месту, с которого обстреливал вчера порт, и повернул обратно в море».

Из дневника полковника М.И. Лилье: Теплый тихий день. По городу ходят упорные слухи о новой готовящейся попытке японцев загородить выход из гавани, для чего они решили даже пожертвовать одним старым броненосцем. Ввиду этого из города Дальнего присланы сегодня три коммерческих парохода, которые должны быть затоплены впереди входа в гавань и, образовав собой нечто вроде брекватера, помешать выполнению вышесказанного плана японцев.

Сегодня отдан приказ о немедленном выезде из крепости всех американских и английских подданных. Мера эта была далеко не лишнею, так как в одном известном веселом доме мисс Мод полицией случайно найден какой-то весьма подозрительный американский подданный.

24 февраля 1904 года

Из России в Порт- Артур прибыл новый командующий русской Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал Степан Макаров, сменивший на этом посту адмирала Оскара Старка.

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Приехал, наконец, новый командир эскадры, адмирал Макаров. Вместе с ним приехали из Петербурга скороспелые мичманы и механики. Прибытие адмирала Макарова вселяет во всех уверенность, что наконец-то флот наш выйдет из своего упорного бездействия и проявит более активную деятельность.

Броненосец «Ретвизан» благодаря удачно подведенному кессону снят с мели и введен в Восточный бассейн. В этом совпадении дня прибытия нового адмирала с днем снятия броненосца «Ретвизан» с мели многие склонны видеть светлое предзнаменование».

Продолжение следует.
http://www.istpravda.ru/upload/media...0f2dc588ce.png

Японская война. День за днем: 24 февраля – 2 марта 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/7788/

«Историческая правда» продолжает следить за событиями на фронтах Русско-японской войны. итак, война идет уже больше месяца, но стороны так и не перешли к активным действиям на суше.
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...a5f81af9f2.png
24 февраля 1904 года

Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: "Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше доношу подробности дня 22-го февраля. Во Владивостоке около 11-ти часов утра неприятельская эскадра, пройдя траверс острова Аскольда, после некоторых перестроений оставила оба крейсера к северу от острова. Остальные суда направились в строю кильватера по Уссурийскому заливу, параллельно берегу, в расстоянии не ближе 15 верст. Войдя на створ горы Святого Иосифа и уссурийской батареи, эскадра в том же строю взяла курс на батарею, открыв огонь с обоих, по-видимому, холостыми выстрелами, для прогревания орудий. В 1 час 35 мин., подойдя на расстояние 8 верст, головной корабль открыл огонь из носовых орудий, а затем вся эскадра направилась вдоль берега, стреляя с левого борта. Во время циркуляции на правом галсе неприятель огня не открывал. После 3-й циркуляции эскадра в 2 часа 20 мин. прекратила огонь, взяла курс на курс на юг в милях 10 правее острова Аскольда и в 5 часов 30 мин. скрылась с горизонта береговых батарей. Всего неприятелем выпущено от 150 до 200 снарядов. Результаты попадания ничтожны. В крепостях и сооружениях повреждений нет. В прочих частях города и крепости поражения незначительны. Состояние духа войск гарнизона превосходное. Подготовка батарей к бою совершилась в образцовом порядке.

По донесениям от 29-го февраля, в 8 часов утра неприятельская эскадра вновь появилась у Владивостока, вошла в Уссурийский залив, прошла вдоль побережья и, не открывая огня, повернула назад, держа курс на мыс Гамова. В 3 часа 49 мин. дня эскадра находилась на высоте этого мыса и, повернув перед рейдом Паллада, удалилась к югу".

Порт-Артур под огнем.
http://www.istpravda.ru/upload/media...8806404dd7.jpg
25 февраля 1904 года

Газета Daily Chronicle (Британия): «Из Харбина сообщают, что японский посланник в Сеуле объявил корейского императора низложенным и провозгласил присоединение Кореи к Японии».

Газета «Русь»: "На днях из Троице-Сергиевской лавры с о. казначеем архимандритом Никоном доставлена в Петербург для отправления в действующую армию на Дальний Восток драгоценная святыня, находящаяся в Троицком соборе Сергиевской лавры над южными дверями алтаря: чудотворная икона Явления Божией Матери преподобному Сергию, писанная на доске от гроба этого святого. Эта святыня сопутствовала царю Алексею Михайловичу и Петру I во всех их походах, а в Отечественную войну ею благословил императора Александра I митрополит Платон, и она находилась при русской армии".

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Проект затопления пароходов впереди входа в нашу гавань для ограждения от новых попыток японцев заградить его потоплением брандеров одобрен адмиралом Макаровым и сегодня приведен в исполнение. Один из приговоренных к смерти пароходов «Харбин» был пушенными в него минами превращен в решето и пошел ко дну около 12 часов дня, другой — «Хайлар» — только к вечеру, как бы сопротивляясь, погрузился в свою могилу, сильно накренившись на один бок.

Многим намеренное потопление своих же судов казалось бессмысленным. Однако вскоре они должны были сознаться в своем заблуждении, когда эти мертвецы оказали столь громадную услугу Порт-Артуру. Благодаря только им часть судов вторых и третьих брандеров была задержана и не могла достигнуть прохода в гавань.

Сегодня один из молодых офицеров 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, поручик Карселадзе, герой Андижанской резни, награжденный за свою храбрость Владимирским крестом, не выдержал преждевременного восхваления генералом Богдановичем героизма начальников Порт-Артура, которых тот сравнивал с Нахимовым и Суворовым, послал ему следующую телеграмму:

«Петербург. Министерство внутренних дел. Генерал-лейтенанту Богдановичу. Мы здесь все верим, что Ваш просвещенный ум, пылкое патриотическое солдатски доброе и храброе сердце мысленно всегда с нами. Но никто из нас знающих здесь не верит и не видит, особенно теперь, Суворова, Нахимова и Скобелева, лишь одних достойных предводительствовать великим русским народом в сражениях и баталиях, в том, в ком Вы ошибочно то нашли. Русский солдат, поручик Карселадзе».

В тот же день он отправил еще другую телеграмму:

«Тифлис. Генерал-адъютанту князю Амилахвари. Вам, храброму русскому солдату и доблестному начальнику, шлю правдивое сказание о здешних Вас интересующих и волнующих делах: здесь нет людей долга, а есть бездарные выскочки, лишенные творческой плодотворной и предусмотрительной государственной работы. В этом исключительно надо искать причину захвата неприятелем инициативы, этого важнейшего и ошеломляющего фактора на войне.

26-е и 27 января 1904 года создали блестящие страницы японского флота. Мне, равно как и всем очевидцам от начала до конца блестящей, рыцарской, без страха и упрека, атаки японским флотом нашего флота, поддержанного молодецким артиллерийским огнем наших береговых батарей, решительно непонятно, почему враг окрещен вероломным и коварным. В глазах истинно военных людей японцы заслужили пока полную похвалу и уважение.

26-е и 27 января воочию вместе с тем указало Великому Русскому народу, кому надо в эту роковую минуту вручать свою судьбу. Они уже выбраны свыше. Под руководством вновь назначенных полководцев вероятно, намек на генерала Куропаткина я крепко верую в несокрушимость русского солдата и матроса. Неприятель, слава Богу, прозевал и не сумел воспользоваться всеми выгодами инициативы. Но после грома, перекрестившись широким, православным крестом, мы уже не зеваем. Пока одни подготовления, вскоре произойдут решительные столкновения на суше и на море. Прикомандированный к 25-му В.-С. стр. полку Глубоко Вас уважающий и почитающий поручик Карселадзе».

Обе эти телеграммы были переданы генерал-лейтенанту Стесселю, так как дежурный телеграфист не решился отправить их в Россию.

Генерал-лейтенант приказал:

1) поручика Карселадзе тотчас же арестовать;

2) военному следователю произвести следствие и

3) судить поручика Карселадзе по законам военного времени, как восхваляющего действия противника 26-го и 27 января и осуждающего действия нашего флота и высших начальствующих лиц.

Суд постановил: поручика Карселадзе за его депешу генералу Богдановичу, в которой он оскорбительно и пренебрежительно отнесся к своему начальнику генерал-лейтенанту Стесселю, поместивши фразу: «Но никто... нашли», подвергнуть содержанию на гауптвахте один месяц без ограничений прав и преимуществ по службе. Впоследствии генерал-лейтенант Стессель совершенно выслал поручика Карселадзе из крепости и отправил его к генерал-адъютанту Куропаткину, который, оставив его у себя, назначил в действующую армию. Поручик Карселадзе высокий и на редкость красивый кавказец. С первых же дней войны он весь ушел в нужды своих подчиненных и, как я слышал, большую часть своего содержания раздавал наиболее неимущим солдатикам.
http://www.istpravda.ru/upload/media...ca162561d7.jpg
26 февраля 1904 года

Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: "Комендант крепости Порт-Артура доносит: около 12 час. ночи на 26-е число в море на горизонте, в лучах света наших прожекторов, замечены корпуса судов, похожих на миноносцы, по которым с батарей был открыт огонь. В 2 час. 40 мин. ночи в море вышли наши миноносцы, которые около 4 час. утра вошли в соприкосновение с неприятелем к западу от маяка Ляотешань. После нескольких выстрелов неприятель удалился к югу в направлении на Шандун, наши миноносцы возвратились в Порт-Артур. В 6 час. утра вновь были высланы миноносцы, которые через полчаса возвратились. Было получено известие о приближении неприятельской эскадры. В 8 ? ч. утра японцы открыли огонь по нашим крейсерам и по крепости. У неприятеля 14 судов. Вся стрельба ведется им из-за Ляотешана. О вышеизложенном всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству".

Из дневника полковника М.И. Лилье: "В ночь на 26-е в море, верстах 15 от крепости, были видны многочисленные огоньки. Ввиду дальности расстояния наши береговые прожекторы не могли их выяснить. Ночью и рано утром была слышна стрельба с наших батарей.

Шесть наших миноносцев были посланы на ночную рекогносцировку. К утру четыре из них, после незначительной перестрелки с неприятелем, благополучно вернулись в крепость. Два же остальных, «Решительный» и «Стерегущий», были настигнуты и окружены неприятельскими крейсерами и миноносцами, которые открыли по ним сильный огонь. Вскоре «Стерегущий» оказался в самом беспомощном состоянии и, потеряв руль, утратил всякую способность двигаться.

Воспользовавшись этим, японцы захотели было уже им овладеть, но безызвестные герои, «два Ивана», заперлись в трюме и, не пожелав сдаться в плен, открыли кингстоны и на дне моря нашли общую могилу вместе со своим миноносцем.

Мир Вам, доблестные и скромные герои Русской земли!

«Решительный» был счастливее своего товарища: ему удалось ускользнуть от неприятеля и благополучно вернуться в Порт-Артур.

В 10 часов утра с Электрического Утеса, где я был с 8? часов, увидел следующую картину. Японская эскадра открыла огонь по нашим возвращающимся с моря крейсерам «Баян» и «Новик»; на последнем в это время находился адмирал Макаров. Стрельба велась из 12-дюймовых орудий с очень больших дистанций при легком волнении. Всего было дано по проходу не более 15 выстрелов. Все снаряды ложились удивительно метко прямо в проход, имея вилку не более 50 сажен. Один снаряд попал как раз в то место прохода, где еще недавно стоял броненосец «Ретвизан».

Несмотря на это, нашим крейсерам удалось благополучно проскочить в гавань. Тогда японцы, оставив часть эскадры перед крепостью, с 4 крейсерами и 3 броненосцами пошли за Ляотешань и скрылись. Прошло несколько минут, как вдруг японцы, неожиданно для всех, открыли перекидную стрельбу через Ляотешаньские высоты по створам. Перекидная стрельба по невидимой цели, да еще флотом, представляет массу трудностей. Японцы же, надо им отдать справедливость, вели ее замечательно искусно. Помогала им в этом та часть эскадры, которая стояла перед крепостью и с помощью телеграфа Маркони корректировала стрельбу.

Главной мишенью для нее был, конечно, наш флот, стоявший в Западном бассейне. Туда-то и была направлена вся сила неприятельского огня. К этому времени на батарее Электрического утеса собралось начальство и много офицеров. Здесь находились генерал-лейтенант Стессель, генерал-майор Рознатовский, полковники Григоренко и Тахателов, капитаны Жуковский, Затурский и другие. Все мы с напряженным вниманием следили за стрельбой противника. Я лично видел следующие места попадания: один снаряд попал в верхнюю часть правого эполимента Золотой горы, два других — в правую сторону той же горы, прямо в скалу. Эффект взрыва этих снарядов был ужасный. Третий снаряд упал вблизи казарм под Электрическим утесом, дал рикошет и каким-то чудом пролетел через самую казарму, не задев ее, и, не разорвавшись, лег в овраг. Четвертый снаряд приблизительно около 12 часов дня попал в правый эполимент нашей батареи. От взрыва снаряда меня как будто подбросило. Все мы были обсыпаны землей, камнями и осколками. К счастью, никто не был ранен. Здесь я впервые поднял теплый еще осколок, по которому мы вычертили окружность снаряда; оказалось, что это был 8-дюймовый снаряд.

Во время этой бомбардировки на батарее редким хладнокровием отличался полковник Тахателов и особенно капитан Жуковский, командир батареи, а также молодой адъютант генерал-лейтенанта Стесселя поручик князь Гантимуров, постоянно посылаемый по разным поручениям.

Из всех прежних бомбардировок бомбардировка 26 февраля была самой неприятной, коварной и хорошо обдуманной неприятелем. Японцы, поставив свои суда за Ляотешанем, безнаказанно могли бить во фланг всей крепости. С нашей же стороны стреляла только батарея Электрического утеса из 10-дюймовых орудий с дистанции 6260 саженей по 2 японским судам, то показывающимся, то снова исчезающим за скалами Ляотешаня. С Ляотешаньского маяка в продолжение всей бомбардировки генерал-лейтенант Стессель получал очень толковые и обстоятельные телефонограммы от молодого мичмана Флейшера (убитого впоследствии на Высокой горе).

Около часу дня вся японская эскадра ушла к югу. С Электрического утеса скоро все разъехались. Я приехал домой со страшной головной болью от сильного сотрясения воздуха во время стрельбы наших батарей.

К вечеру до некоторой степени выяснились результаты этой третьей бомбардировки Порт-Артура. Наши потери: на броненосце «Ретвизан» убито 2, ранено 13 матросов, на пароходе «Силач» убито и ранено 5, на других судах также пострадало несколько человек. Броненосец «Севастополь» получил кое-какие незначительные повреждения.

В Новом Городе убит в своей квартире залетевшими туда осколками разорвавшегося вблизи снаряда частный поверенный Сидорский, убита присутствовавшая случайно жена военного юриста, подполковника Франка, и смертельно ранена молоденькая м-ль Валевич, вскоре и скончавшаяся. М-ль Валевич только накануне прибыла из города Дальнего, чтобы посмотреть на бомбардировку, и нашла здесь свою раннюю могилу. Кроме того, в Новом Городе попорчено несколько зданий: так, пострадал дом купца Чурина, Управление финансового комиссара, дом контролера Разумовского и других. На батареях никаких потерь, ни повреждений не было, если не считать одного случая на Золотой горе, где один из 12 снарядов попал в бетонный траверс батареи, но пробить его не смог. Таким образом, бомбардировка 26 февраля особых материальных повреждений в крепости не произвела. Зато нравственное потрясение среди жителей и гарнизона было громадно.

Гарнизон впервые вполне ясно осознал, что крепость может подвергнуться нападению с той стороны, откуда его меньше всего можно было ожидать, мало того, — откуда многие авторитетные люди считали его прямо-таки невозможным. Кроме этого, последняя бомбардировка еще значительно увеличила число покидающих Порт-Артур. Многие семьи, до сего времени желавшие остаться в крепости, теперь спешно ее покидал».

Памятник морякам "Стерегущего" в Петрограде.
http://www.istpravda.ru/upload/media...e9acf214dc.jpg
27 февраля 1904 года

Телеграмма от командующего флотом вице-адмирала Макарова: "26-го февраля 6 миноносцев, из них 4 под общим начальством капитана 1-го ранга Матусевича, встретились с миноносцами неприятеля, за которыми появились крейсеры. Произошла жаркая схватка, в которой миноносец «Властный», под командой лейтенанта Карцева, миной Уайтхеда потопил неприятельский миноносец. При возвращении миноносец «Стерегущий», под командой лейтенанта Сергеева, был подбит, лишился машины и начал тонуть. В 8 часов утра пять миноносцев возвратились. Когда выяснилось критическое положение «Стерегущего», я перенес свой флаг на «Новик» и вышел с «Новиком» и «Баяном» на выручку, но у миноносца оказалось 5 неприятельских крейсеров, и приближалась броненосная эскадра. Спасти не удалось, миноносец утонул; уцелевшая часть экипажа попала в плен. На судах, принимавших участие в ночной атаке, тяжело ранен 1 офицер. Легко - 3. Убито нижних чинов - 2, ранено 18. В 9 часов собралось 14 неприятельских судов, началась бомбардировка Артура тяжелыми орудиями броненосной эскадры неприятеля с большой дистанции, продолжавшаяся до часу дня. По счету с батарей неприятель выпустил 154 12-ти дюймовых снаряда. Повреждения судов незначительны и суда вполне готовы к бою; потери на них: легко ранен 1 офицер, нижних чинов убито - 1, ранено - 4. Ночное освещение прожекторами с батарей было весьма умелое, и несколько раз отдельными выстрелами батареи отгоняли миноносцы противника. Днем с начала бомбардировки крепостные орудия отвечали на огонь неприятеля. На всех кораблях команды держали себя с замечательным спокойствием, и в нижних палубах шли урядные работы, хотя снаряды падали между судов, засыпая их осколками. Бомбардировку с такого расстояния можно считать безрезультатною. Донесено, что на крейсере «Такасаго» заметили значительные повреждения, которые за дальностью не менее 50 кабельтовых не были рассмотрены. Некоторая часть снарядов выпускалась ими с 12 верст".
http://www.istpravda.ru/upload/media...16b4a15875.jpg
Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: "Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству подробное донесение вице-адмирала Старка об атаке броненосца «Ретвизан» японскими миноносцами и брандерами ночью 11-го февраля и о нападении неприятельских крейсеров на миноносцы «Бесстрашный» и «Внушительный», произведенным 12-го февраля.

В 2 часа 40 минут пополуночи 11-го февраля, после довольно продолжительного затишья в военных действиях, вновь раздался первый выстрел с броненосца «Ретвизан», который, неустанно и зорко наблюдая за рейдом у берегов Тигрового полуострова, усмотрел белый неприятельский миноносец. Стрельба с броненосца, как можно судить с внутреннего рейда, поддерживаемая береговыми батареями, происходила в течение часа с перерывами, и только в исходе четвертого часа она обратилась в сплошной убийственный огонь, который, как впоследствии оказалось, был открыт по неприятельским пароходам-брандерам, большим ходом направлявшимся на броненосец «Ретвизан» и в проход в гавань. Огонь был настолько губителен для неприятеля, что через четверть часа после открытия первого парохода можно было даже из бассейна усмотреть его горевшим и выскочившим на камни под входным маяком. У второго парохода удачно попавшим снарядом отдался якорь и он, подобно, первому, принужден был, не достигнув цели, выброситься под Золотой горой. Брандеры сопровождались миноносцами, которых назначение, по-видимому, было снять с пароходов команду, а затем, при удачной постановке к «Ретвизану» брандеров, его взорвать.

По показанию многих очевидцев, 2 миноносца, находясь в лучах прожекторов, были утоплены, и поэтому надо полагать, что с неприятельских пароходов не всем удалось спастись. После полного отражения пароходов неприятельские миноносцы подходили неоднократно и тем вызывали артиллерийскую стрельбу «Ретвизана». С рассветом было обнаружено еще два парохода, тоже выброшенных на рифы, и, кроме того, на довольно глубоком месте у тигрового берега в малую воду оголялся корпус большого японского миноносца.

Пароходы величиною свыше трех тысяч тонн оказались начиненными пропитанной керосином угольной пылью и большим количеством кальция в банках. Это сочетание горючего материала привело к тому, что объятый пламенем пароход, несмотря на все принятые меры, продолжал гореть в течение недели. Пароходы были снабжены приспособлением для взрыва и затопления их в желаемом месте, и можно с уверенностью сказать, что это представляло тип наиболее губительного брандера. По предметам, найденным на пароходах и на берегу, хотя их было и немного, можно судить по той поспешности, с какою пароходы оставлялись своим экипажем. На одном из пароходов найдены платье и кортик морского офицера, очевидно, вплавь искавшего спасения. Найдена карта с прокладкою курса отряда; на одной из карт сделан схематический набросок того положения, которое должны были принять в проходе брандеры-пароходы, с обозначением и самого броненосца «Ретвизан», отмеченного японской надписью, не оставляющей никаких сомнений в их замысле. По всему вероятию, гибель неприятельских миноносцев и, во всяком случае, неизвестность их местонахождения, а также легко-понятный интерес неприятеля узнать, к какому конечному результату привела их атака брандерами, призвали утром на вид броненосца «Ретвизан» и наших фортов 5 японских миноносцев и отряд легких крейсеров, которые с осторожностью держались вдали от батарей. Вскоре по выходу на наружный рейд наших крейсеров «Баян», «Аскольд» и «Новик» неприятельские суда скрылись; преследование их не представлялось возможным, вследствие большого числа плавающих на рейде предметов, заставлявших опасаться присутствия между ними мин.

Утром 12-го февраля наши крейсеры «Баян», «Аскольд» и «Новик» были посланы в море для производства разведки, а также для розыска миноносцев «Бесстрашный» и «Внушительный», не вернувшихся и посланных накануне вечером в составе целого отряда. В 9-м часу утра с фортов и застав было сообщено, что два наших миноносца спускаются с севера по западную сторону Квантуна; одновременно получилось сведение и о приближении неприятельского флота в полном его составе, причем число неприятельских миноносцев было ограничено восемью. Неприятельский флот старался держаться вдали от наших фортов, что, в то же время, не мешало ему открыть огонь по нашим крейсерам, которые в ожидании возвращения миноносцев «Бесстрашный» и «Внушительный» держались под защитой береговых батарей и отстреливались от неприятеля. В 10 час. 50 мин. неприятельский флот приблизился настолько, что форты открыли по нему огонь. В то же время отряд легких крейсеров отделился, чтобы отрезать наши миноносцы, подходившие к маяку Лиаоутишан, с которого семафором им передавалось о нахождении неприятеля в виду крепости. Миноносец «Бесстрашный» шел полным ходом и ему удалось под выстрелами проскочить на рейд; миноносец же «Внушительный» отстал от головного и затем решил вернуться в Голубиную бухту, где, как оказалось впоследствии, и был настигнут неприятельскими крейсерами. Наши крейсеры, по возвращению миноносца « Бесстрашный», вошли в гавань.

На крейсере «Аскольд» ранен один нижний чин. Возвращение миноносца «Внушительный» в Голубиную бухту было усмотрено неприятельскими крейсерами, так как, не успев отрезать миноносец «Бесстрашный», они направились к бухте, и все четыре крейсера открыли по миноносцу «Внушительный» частый огонь. Миноносец значительно поврежден с разрывом воздушного резервуара минного аппарата. Убитых и раненых на миноносце нет".

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Сегодня была отправлена комиссия в составе генерал-майора Белого, военных инженеров полковника Григоренко и капитана Родионова и других для избрания места постройки новой батареи на высотах Ляотешаня. Цель постройки батареи на высотах Ляотешаня заключалась в том, чтобы в будущих попытках японцев огнем этой батареи не дать им возможности произвести новые бомбардировки Артура через Ляотешань. Батарею эту генерал-лейтенант Стессель приказал построить и вооружить в три дня.

Рано утром наш флот, за исключением канонерских лодок и чинящихся судов, под начальством адмирала Макарова ходил в море на разведки. Около 5 часов дня флот вернулся в гавань, нигде не встретив неприятеля".

На рейде Порт-Артура.
http://www.istpravda.ru/upload/media...92ae1075d7.jpg
28 февраля 1904 года

Телеграмма генерал-лейтенанта Жилинского в Главный Штаб: "По сведениям корейских газет, в Цинамо высажено 18 тысяч японцев, которые идут в Пеньян. До 500 японцев высадились в Кенг-шене в северной Корее, а ранее прибывшие две тысячи человек в Шеен-чжен двигаются вдоль берега также к Кенг-шену. Но сведения об этих 2.500 человек опровергаются прибывшими из указанных пунктов корейцами. В Порт-Артуре и Владивостоке спокойно. Японских войск нигде в Манчжурии нет; в северной Корее обнаружены пока лишь небольшие неприятельские разъезды.

Газета «Русь»: Японская канонерка, тяжело поврежденная у Порт-Артура, направилась в Чифу и затонула, не достигнув порта. Люди спаслись. Вице-адмирал Комемура донес в Токио, что из пароходов, посланных запереть вход Порт-Артура, "Хонокумари" затонул близ маяка влево от входа, "Гавари" и "Бушумару" - немного далее, "Теншинмару" и "Буйомариа" - в восточной части Лаотешана, "Ясенмару", также взорванный, затонул, Весь экипаж взят контрминоносками. Блокада гавани не удалась.

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Погода прекрасная. На море полная тишина. Японский флот по-прежнему не показывается. В виду крепости целый день держались семь китайских джонок".

Русские моряки.
http://www.istpravda.ru/upload/media...97c262e1dc.jpg
1 марта 1904 года

Телеграмма генерал-лейтенанта Жилинского в Главный штаб: «Наш разъезд обнаружил на реке Чинчанган четыре неприятельских поста и за ними конный дозор. У Пакчена японский разъезд в пять человек попал в засаду нашего разъезда, причем рассеялся, потеряв одного человека убитым. По следам разъезда найдено несколько патронов, пироксилиновые шашки и одеяла. Начальник корейских войск в Ы–чжю согласился сдать оружие и распустить своих солдат, оставив при себе лишь 20 вооруженных. Население в Манчжурии спокойно. По проверенным сведениям, высадок японцев севернее Гензана не было, и нет. Настроение жителей по реке Тумень-ула в нашу пользу.

Газета «Русь»: «Путиловскому заводу выдан заказ на специальный железнодорожный транспортер для транспортировки подводных лодок на Дальний Восток».

Из дневника полковника М.И. Лилье: Оборонительные работы идут успешно, зато починка поврежденных судов продвигается вперед удивительно медленно. Броненосец «Цесаревич» еще до сих пор чинится на воде, кессон «Ретвизана» дал сильную течь, а крейсер «Паллада» едва ли выйдет из дока ранее трех недель. Японского флота не видно".

2 марта 1904 года

Завершена мобилизация 2 японской армии генерала Оку.

Газета «Русь»: «В действиях японцев затишье. Японцы заняли Пхио-Ян в Корее и укрепляют стены города. Русский отряд около Пхион-Яна. Корейцы неохотно сообщают русским о движении японцев".

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Прошел слух о разрыве с Англией и возможной войне с ней. Около 3 часов дня в Порт-Артур приехал Великий князь Кирилл Владимирович".

Продолжение следует.
http://www.istpravda.ru/upload/media...3493a4ed98.jpg
Образец японской пропаганды: японская армия якобы занимает Владивосток.

Японская война. День за днем: 3 – 10 марта 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/8136/

«Историческая правда» продолжает следить за событиями на фронтах Русско-японской войны. По-прежнему идет «странная война»: пока японцы без боя оккупируют Корейский полуостров, русские войска в Порт-Артуре готовятся к отражению агрессии с моря.
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...8488195e21.jpg
3 марта 1904

Из дневника полковника М.И. Лилье: Рано утром я уехал на Ляотешаньский маяк в комиссию по выбору места для постройки двух батарей по два 6-дюймовых орудия. Генерал Стессель отдал приказ построить эти батареи и вооружить их в течение не более трех дней. На Ляотешаньском маяке я познакомился с чрезвычайно дельным мичманом Флейшером. Утром на горизонте показались было три японских военных судна, но вскоре они скрылись. В порту идут усиленные разговоры о появившейся будто бы у берегов Артура подводной лодке. Возможность ее появления сильно смущает как адмирала Макарова, так и вообще всех моряков. Сегодня слышал о крупной неудаче, затормозившей и без того медленно подвигающуюся вперед починку наших броненосцев. С броненосца «Ретвизан» сняли кессон и для задержания притока воды подвели пластырь, но пластырь лопнул, и несчастный броненосец осел носом так глубоко, что волны могли совершенно беспрепятственно заливать его палубу".

4 марта 1904 года

Телеграмма от генерал-майора В.Е. Флуга в Генеральный Штаб: «Желательно для войск края получить: белье, папиросы, табак сапоги, портянки летние, иголки, нитки, пуговицы, мыло, почтовую бумагу, конверты; в теплых вещах надобности нет».

Газета Standard (Великобритания): «Разбойники и бывшие китайские солдаты, под предводительством японцев, образовали шайки и нападают на русских. Шайки - из 500 человек, вооруженных манлихеровскими ружьями, атаковала русский разведочный отряд. Разбойники были отбиты и потеряли 87 человек, из которых 6 японцев».

Газета «Новое время»: «В Рязани опять в широких размахах происходили патриотические манифестации. Огромная толпа публики с портретами Государя шествовала по улицам города с пением народного гимна и кликами "ура".
http://www.istpravda.ru/upload/media...aeb05dae20.jpg
5 марта 1904 года

Телеграмма от генерал-майора В.Е. Флуга в Генеральный Штаб: «В Порт-Артур и Инкоу все спокойно. По сведениям, полученным от очевидца, между островами близ Чемульпо лежит затонувший трехтрубный японский крейсер».

Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «По донесениям генерала Мищенко, 4 марта разъезды, подойдя близко к Анчжу, заметили, что на левом берегу Чин-Чин-Гана против города возведены неприятельские окопы. В Йонгбене неприятеля еще не было. По предположению – в Анчжу находится одна дивизия, в Пеньяне – остальная часть первой армии. Вследствие полученного сведения о прибытии в Пакчен двух неприятельских эскадронов, туда были направлены две наши сотни, с целью воспрепятствовать переходу противника через реку Пакченган. Сотни эти заметили на левом берегу реки три неприятельских эскадрона, которые, с приближением нашего отряда, не приняв боя, начали отходить к Анчжу. Сила японских эскадронов около 190 коней, лошади разномастные».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Сегодня в Западном бассейне затонул пароход «Европа», ходивший ранее под названием «Великий князь Александр Михайлович» . Причиной катастрофы, как говорят, было столкновение погибшего парохода с другим, который наскочил на него и пробил ему бок. На «Европе» погибло до 4000 тонн угля».

6 марта 1904 года

Газета «Русский инвалид»: «Владивосток. В час двадцать пять минут дня, 5 неприятельских броненосцев и два крейсера подошли от острова Аскольд и, выстроившись в боевой порядок, открыли беглый частый огонь из дальнобойных орудий на расстоянии около 8 верст от берега. Фортам и батареям повреждений не нанесено. Всего выпущено неприятелем до 200 снарядов. Бомбардировка продолжалась 55 минут. Ровно в 2 часа 20 минут огонь прекратился и неприятель отошел по направлению к Аскольду. Одновременно появились близ Аскольда 2 миноносца и 2 близ мыса Майделя. Нападение следует считать безрезультатным. Городское население оставалось все время совершенно спокойным».

Газета «Русь»: «Мать мичмана Губонина, раненого на крейсере "Варяг", организует при содействии знакомых, небольшой санитарный отряд в 50 человек».

Газета Standard (Великобритания): «Передают из Токио содержание телеграммы отправленной японским императором корейскому императору: японский император заявляет, что война была объявлена с целью упрочить постоянный мир на Дальнем Востоке, он выражает далее глубокое удовлетворение по поводу заключения договора между Кореей и Японией, который должен упрочить дружбу между обеими странами».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Сегодня начал осматривать крепость только что прибывший новый комендант ее генерал-лейтенант Смирнов. Особенно доволен он остался укреплениями правого фланга. В Дальнем несколько китайцев захотели выловить приплывшую к берегу мину, оторвавшуюся от нашего минного заграждения. При вытаскивании на берег мина взорвалась, и несчастные китайцы были разорваны в клочки. Этот ужасный взрыв переполошил всех обитателей города Дальнего, которые сперва предположили, что это один из японских миноносцев, пробираясь к городу, налетел на наше минное заграждение и подорвался».
http://www.istpravda.ru/upload/media...1bfd54a9bb.jpg
7 марта 1904 года

Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше доношу: комендант владивостокской крепости телеграфирует, что сего числа в 8 час. 50 мин. утра, к югу от острова Аскольд показалось 7 кораблей; в 9 час 45 м. утра определилось, что это военные суда и держат курс на остров Аскольд. В полдень неприятельская эскадра находилась в половине расстояния между берегом и островом Аскольд, направляясь на Уссурийский залив вне огня приморских батарей. В час 30 мин. дня неприятельская эскадра открыла огонь. (...)

Телеграмма от генерал-лейтенанта Я.Г. Жилинского (начальника полевого штаба русской армии на Дальнем Востоке) в Главный Штаб: «Войска имеют вид бодрый; больных нет. По донесениям от пограничной стражи, на линии восточно-китайской дороги все благополучно. Близ станции Удзими штабс-ротмистр Аксенов, высланный с 70 конными, разбил шайку хунхузов в 100 человек. Подтверждаются сведения, что Анчжу и Пеньян заняты неприятельской пехотой и артиллерией. По дороге Анчжу-Пеньян происходит усиленное движение войск и грузов. В Цинампо недавно происходила разгрузка 13 транспортов. По сведениям, на побережье у Гао-цзяо и против Цзинь-чжоуфу никаких приготовлений к высадке нет. Все известия иностранных газет о высадке японцев в различных пунктах побережья лишены основания».

Газета «Русь»: «Владивосток принял боевое крещение. Сегодня около 11 часов утра была замечена на дальнем расстоянии японская эскадра, состоявшая из семи вымпелов - пять броненосцев и два крейсера, которая приняла курс по направлению к Уссурийскому заливу. Эскадра около двух часов дня открыла огонь на расстоянии восьми верст. Бомбардировка велась весьма энергично и продолжалась 55 минут; выпущено свыше 160 снарядов, повреждений в городе и на батарее нет.»

Газета «Московский листок»: «Во Владивостоке произведен строжайший розыск по всему городу, нет ли японцев, и расклеено объявление полиции, что за указание японца выдается награда, за укрывательство же - военный суд».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Холодно. Выпал маленький снег. Ходят слухи о вновь готовящейся бомбардировке Порт-Артура. Новый комендант продолжает осматривать укрепленные позиции и знакомиться с крепостью».

8 марта 1904 года

Газета «Московский Листок»: «В цирке Саламонского сегодня будет дано блестящее представление, весь сбор с которого г. Саламонский жертвует на усиление русского флота. Программа представления составлена интересно; участвуют все лучшие силы цирка».

Из дневника полковника М.И. Лилье: Если серьезно вдуматься в то, что делается у нас в Порт-Артуре, то невольно придешь к грустному выводу. Все происходящее представляет собой не что иное, как сплошной ряд грубых нарушений самых элементарных правил, которыми должна руководствоваться осажденная крепость. Приведу несколько фактов, особенно резко бросающихся в глаза.

Теория военного искусства учит, что во главе осажденной крепости должен стоять опытный комендант, свыкшийся и с самой крепостью, и с гарнизоном и вполне знакомый с местными условиями жизни. Равным образом войска, составляющие гарнизон, должны знать отлично как самую крепость, так и все ее окрестности, для чего в крепостях обыкновенно формируются специальные крепостные полки.

Посмотрим, как эти основные правила применяются на практике у нас, в Порт-Артуре. Прежний комендант, генерал-лейтенант Стессель, получает новое назначение командира 3-го армейского корпуса, а его место занимает генерал-лейтенант Смирнов, человек никогда в жизни не бывавший в Порт-Артуре и вообще в Китае и совершенно незнакомый с местными условиями. Что же касается гарнизона, то специальных крепостных полков в Артуре совершенно не было сформировано, а те части, которые успели несколько привыкнуть к незнакомому краю (как, например, 3-я В.-С. стр. дивизия), в самом начале осады по каким-то непонятным соображениям уходят на Ялу. Вместо них присылаются незнакомые части (7-я В.-С. стр. дивизия), из которых некоторые полки прибыли в Порт-Артур только 26 января.

То же самое явление замечается и среди некоторых отрядов специальных родов оружия, так, например, минная рота и крепостной телеграф, в которых уже давно ощущалась серьезная необходимость, прибыли в крепость только на этих днях. Офицеры и команда их почти поголовно люди совершенно новые в Порт-Артуре, и кроме того, громадный процент нижних чинов составляют новобранцы, совершенно неопытные и незнакомые со своим делом. Можно указать еще целый ряд аналогичных фактов. Так, командира эскадры, адмирала Старка, сменил недавно приехавший адмирал Макаров; прежний командир порта, адмирал Греве, уступил место адмиралу Григоровичу; командиром Квантунской саперной роты назначен подполковник Жеребцов, вместо подполковника Жданова, получившего какое-то другое назначение. Все эти вновь назначенные начальники отдельных частей в крепости были люди совершенно незнакомые ни с самим Порт-Артуром, ни с его гарнизоном, ни вообще с местными условиями жизни.

Итак, практика шла совершенно вразрез с той теорией военного искусства, которую нас заставляли изучать в военных училищах и академиях. Здесь мне невольно вспоминается следующий факт, показывающий, насколько успели нас изучить японцы. За несколько дней до начала войны я разговорился случайно с приказчиком одного из японских магазинов Артура. Японец на мой вопрос, как он думает, что мы будем делать в случае объявления войны, хихикая, ответил: «Начнете одних генералов заменять другими». Тогда я на эти слова как-то не обратил особенного внимания, а теперь с каждым днем приходится на деле убеждаться, что японец был совершенно прав. До сих пор мы только и делаем, что меняем генералов».

9 марта 1904 года

Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «По донесениям генерал-лейтенанта Стесселя, около полуночи на 9-е марта в свете прожекторов показались неприятельские миноносцы, по которым открыли огонь наши сторожевые суда, а затем некоторые батареи крепости. Огонь продолжался около 20 минут. То же самое повторилось в 4 часа ночи. В 6 часов утра с юга показались 4 неприятельских судна, а затем и вся эскадра в составе 11-ти судов и 8-ми миноносцев. Наша эскадра вышла на наружный рейд для встречи неприятеля. В 9 часов неприятельские броненосцы сделали несколько выстрелов по Ляотешаню и, зайдя за этот горный массив, открыли огонь по Артуру. Дальнейших сведений не получено.(…)

По дополнительным донесениям генерал-лейтенанта Стесселя, состав неприятельской эскадры, появившейся перед Порт-Артуром, определен в 6 броненосцев и 12 крейсеров. Около 9-ти часов утра эскадра эта разделилась: броненосцы и миноносцы стали между Ляотешаном и Голубиной бухтой, а крейсера в двух группах к югу и юго-востоку от Артура. В 9 часов 20 минут «Ретвизан» открыл перекидной огонь через Ляотешан по неприятельским броненосцам, которые в 9 часов 40 минут также начали стрельбу по городу. Между тем наша эскадра постепенно выходила на внешний рейд. К 11 часам утра канонада начала стихать; японская эскадра, соединившись, медленно отходила к юго-востоку и в 12 часов 30 минут дня стала удаляться.

Во время бомбардировки на берегу убито 5 нижних чинов, ранено - 9, контужен – 1".

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Утомленный предшествующим днем, я крепко заснул. Но скоро мой сон был прерван. Около 12 часов ночи меня разбудил мой вестовой.

— Ваше Высокоблагородие, стрельба большая идет в море, — докладывал мне мой голубоглазый нижегородец.

Действительно, с моря ясно доносились все учащающиеся и усиливающиеся раскаты выстрелов. Среди глубокой ночной темноты особенно резко видны были лучи прожекторов, ярко освещавшие море. Размышляя о новых неведомых замыслах японцев, я стал наблюдать за стрельбой. О сне, конечно, нечего было и думать.

В течение ночи стрельба разгоралась несколько раз: в 12, в 3 часа и третий раз под утро, около 6 часов.

На другой день выяснилось, что пальбу подняли наши береговые батареи и канонерки «Отважный» и «Гремящий», открывшие огонь по японским миноноскам, которые хозяйничали перед крепостью как у себя дома. Около 8 часов утра показалась и вся японская эскадра, состоявшая из 18 кораблей и 8 миноносок. Шесть японских броненосцев, отделившись от эскадры, ушли за Ляотешань и начали опять перекидную стрельбу по городу. Им стали отвечать также перекидным огнем наши броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и «Пересвет». Корректировка этой стрельбы производилась посредством телефона, которым броненосец «Ретвизан» был соединен с маяком на Ляотешане.

Наш перекидной огонь оказался, по-видимому, очень действенным, потому что японские броненосцы очень скоро прекратили свою стрельбу и, присоединившись к своей эскадре, ушли на север.

Ввиду того, что японцы вели на этот раз свою стрельбу с более дальних дистанций от берегов, чем в прошлый раз, снаряды их ложились плохо и не попадали в назначенные места. Так, один снаряд упал у форта № 6, три снаряда попали в залив против редута № 3 и, взорвавшись там, далеко раскидали массу грязи. На круговой дороге, идущей вдоль Западного бассейна, осколком взорвавшегося снаряда тяжело ранило в правую руку одного солдатика. Но больше всего бед причинил нам снаряд, попавший в телефонную станцию на Тигровом Хвосте. Станция эта помещалась в деревянном бараке. Снаряд пробил крышу и разорвался недалеко от телефонного аппарата, у которого в то время столпилась группа солдатиков, слушавших получаемые известия. Взрывом снаряда шестеро из них было убито, трое тяжело и пятеро легко ранено.

Наша батарея, построенная на Ляотешане незадолго до этого и вполне вооруженная, по какому-то недоразумению не открыла огня, хотя условия для стрельбы были исключительно благоприятными. Командовал ею штабс-капитан Люпов.

Днем, около 11 часов, почти вся наша эскадра, в количестве девяти больших судов и восьми миноносцев, вышла на наружный рейд и выстроилась перед крепостью в ожидании нового появления неприятеля.

Утром прибыли для подкрепления гарнизона первая партия запасных из Енисейской губернии в количестве до 1000 человек».

10 марта 1904 года

Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «Сегодня в полночь два неприятельских миноносца подходили на внешний рейд, но были открыты прожекторами с батарей и встречены огнем последних и сторожевых лодок «Бобр» и«Отважный», вследствие чего отступили. Вторая атака была в 4 часа утра. Участвовало 3 неприятельских миноносца, но были также отбиты».

Газета Standard (Великобритания): «Президентом США Рузвельтом издано распоряжение о том, что все гражданские, военные и морские служащие правительства обязаны точно исполнять правила нейтралитета, объявленного правительством. Упоминается также о необходимости воздерживаться от каких-либо поступков или речей, имеющих целью раздражение одной из воюющих сторон».

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Идет дождь. На дворе пасмурно, грязно и скучно. Доходят слухи о мелких стычках между японскими и нашими кавалерийскими частями в Корее. Новостей никаких нет".

Продолжение следует.
http://www.istpravda.ru/upload/media...05079f198.jpeg
Русские моряки укладывают торпеды. Рисунок из журнала LIFE.

Японская война. День за днем: 11 – 17 марта 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/8231/
Историческая правда» продолжает следить за событиями на фронтах Русско-японской войны. В гавани Порт-Артура развернулась битва брандеров из-за тщетных попыток загадочного японского лейтенанта NN загородить проход нашим кораблям, на Корейском полуострове прошли первые бои. В то же время сквозь клубы порохового дыма начинает все явственнее проступать картина того, как генералы обманывают царя. Сначала понемногу, в самых незначительных деталях, стараясь скрыть собственные ошибки, но вскоре мы увидим, как это вранье быстро приобретет чудовищные размеры... А пока война еще даже и не успела толком начаться.
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...d3de0feacf.jpg
11 марта 1904 года

Газета Standard (Великобритания): «Непосредственной задачей японцев в данный момент является обложение Порт-Артура, после чего одновременно будет послано в Манчжурию две армии».

Агентство Reuters (Великобритания): «Член парламента Акияма, издатель газеты, ведущей энергичную борьбу с правительством, обвиняется в изменнических сношениях с Россией. Дело передано для расследования в парламентскую комиссию».

12 марта 1904 года

Газета Standard (Великобритания): «Министр-президент Кацура (в палате депутатов) <...> оправдывал действия Японии по отношению к России. Министр иностранных дел Комура представил палате полный текст дипломатической переписки с Россией.

Газета «Новое время»: «В 11 часов вечера сигнальная станция донесла о появлении на горизонте неприятельских судов. В 11 час. 50 мин. был произведен первый выстрел с дежурной батареи; вскоре неприятель удалился. Начинается шторм».

Из дневника полковника М.И. Лилье: В воздухе потеплело. Ясный весенний день. В крепости все тихо. С батареи Плоского мыса был сегодня утром замечен недалеко от берега какой-то плавающий предмет. Батарея приняла его за подводную лодку и открыла по нему огонь. Неизвестный предмет, наделавший столько шуму, оказался обыкновенной лодкой, перевернувшейся кверху килем и плавающей в таком положении.

13 марта 1904 года

Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «Генерал Мищенко доносит, что 10-го числа в 11 часов пополудни, он выслал 2 сотни с целью разведать, какие силы неприятеля перешли через реку Чинь-Чан-Ган. Одна из сотен, в полутора верстах от Пакченгана, заметила неприятельскую конную заставу, силою 30 человек, которая с приближением нашей сотни, стала усиливаться, а затем прикрылась пехотой. Наши казаки спешили два взвода и открыли огонь по заставе, а также – разъезду, причем у японцев были убиты 1 офицер , 1 нижний чин и лошадь. После нескольких залпов, получив донесение о наступлении неприятельской пехоты, наш разъезд отошел.

Разведка выяснила, что Пакчен занят неприятелем. На правом берегу находятся 2 роты и около 3 эскадронов кавалерии, имея посты в 2 верстах от берега реки. В городе Анчжу находится 3000 японцев. В Цинампо постоянно прибывают японские военные суда и транспорты; войска, высадившиеся в Цинампо, направляются к Пеньяну и далее на Унсан и Канге.

По донесению генерала Смирнова из Порт-Артура, 11-го марта наша охотничья команда близ Бицзыво разбила и почти уничтожила шайку хунхузов около 50 человек. У нас потерь нет.»
http://www.istpravda.ru/upload/media...1b077ecde5.jpg
Газета Standard (Великобритания): «Пеньян в настоящее время - передовой пост, откуда японцы, вероятно, начнут наступательные действия, чтобы овладеть Ы-чжу, которое они считают дверью в Манчжурию. Решительная битва ожидается на пути в Мукден».

Из дневника полковника М.И. Лилье: Адмирал Макаров со всею эскадрою вышел в море. Броненосцы пошли вдоль берегов Ляотешаня, миноносцы с крейсером «Новик» — к островам Мяо-Дао, а крейсер «Аскольд» направился к 4 коммерческим пароходам, которые видны были на море в виду Артура.

При осмотре этих пароходов выяснилось, что они принадлежали английской компании и шли порожняком из Чифу в Инкоу.

Прошло немного времени после разделения эскадры, как вдруг послышались выстрелы в том направлении, куда ушел крейсер «Новик» с миноносцами. У всех мелькнула мысль, что завязался морской бой. Вскоре, однако, дело разъяснилось. Один из наших миноносцев, «Внимательный», встретил в море недалеко от островов Мяо-Дао небольшой пароход, буксировавший баржу. «Внимательный» с расстояния 5 кабельтовых сделал ему под нос выстрел. Пароход тотчас спустил японский флаг, но не подал сигнала о сдаче, продолжая полным ходом идти вперед.

Тогда «Внимательный», приблизившись, дал второй выстрел. Пароход остановился, и в то же время часть его экипажа стала поспешно переходить в буксируемую баржу, очевидно намереваясь на ней ускользнуть.

Командир миноносца тотчас приказал спустить шлюпку и послал ее под командой мичмана Пини осмотреть баржу, а сам направился прямо к пароходу, который назывался «Хан-Йень-Мару». Взяв его на буксир, он подвел его к крейсеру «Новик», с которого тотчас же на захваченный пароход направилась команда с офицером во главе для осмотра.

К этому времени вернулась шлюпка при мичмане Пини и привезла 4 задержанных японцев и массу телеграмм. На пароходе же «Хан-Йень-Мару» оказалось до 30 человек японцев и было найдено множество книг, бумаг, подробная карта, несколько фальшивых китайских кос и мина Уайтхеда.

Экипаж и пассажиры захваченного парохода были переведены на «Новик», а командование пароходом поручено лейтенанту Штеру.

«Новик» попытался тащить свою добычу на буксире, но, протащив несколько миль, оборвал ему кнехт и принужден был отказаться от своего намерения. Так как пароход представлял собой дрянное суденышко, обладающее ходом не более 5 узлов, то капитан «Новика» не решился оставить на нем офицера и команду из опасения, что они могут быть настигнуты японцами, а несколькими снарядами пустил пароход ко дну.

В это же время миноносец «Боевой» расстреливал баржу, которую пароход вел на буксире. Эти-то выстрелы и были приняты в Порт-Артуре за перестрелку. После этого крейсер «Новик» поднял сигнал о возвращении в Порт-Артур и вместе с миноносцами, около 2 часов дня, благополучно прибыл в гавань.

Опрос захваченных на пароходе и джонке китайцев и японцев показал, что «Хан-Йень-Мару» получил поручение собирать джонки для перевозки риса (или десанта). Но так как местный Даотай издал объявление, чтобы жители не давали своих джонок ни одной из воюющих сторон, то китайцы очень неохотно исполняли требования японцев и, очевидно, не верили их обещаниям платить до 300 долларов за каждую джонку. Тогда японцы решили захватывать джонки силой, но здесь были настигнуты нашей эскадрой. Возможно, что кроме этой цели японцы имели задачей учредить сигнальную станцию на одном из островов Мяо-Дао и служить военными разведчиками. Иначе трудно объяснить то, что японцы были в китайских костюмах, а часть их имела и фальшивые косы. Наконец, найденная на пароходе мина Уайтхеда совершенно ясно показывает, что пароход служил для военных целей».
http://www.istpravda.ru/upload/media...6bc4e5bbf8.jpg
14 марта 1904 года

Телеграмма от командующего флотом вице-адмирала С.О. Макарова: Всеподданнейше доношу, что 14 сего марта, в 2 часа ночи, неприятель сделал вторую попытку заблокировать вход во внутренний рейд. С этой целью им были направлены к входу 4 больших коммерческих парохода, в сопровождении 6 миноносцев. Неприятельские суда были своевременно открыты прожекторами, подверглись обстреливанию батарей и сторожевых лодок «Бобр» и «Отважный».

Опасаясь прорыва неприятельских судов, командир сторожевого миноносца «Сильный» лейтенант Криницкий бросился в атаку и миною взорвал нос передовому из них, который повернул вправо, а за ним последовали 2 других парохода, так что все 3 выкинулись правее входа. Четвертый пароход взял влево и затонул также в стороне от фарватера.

Миноносец «Сильный» вступил в бой с 6-ю неприятельскими миноносцами, на нем убиты старший инженер-механик Зверев и 6 нижних чинов. Командир и 12 матросов ранены.

Утром показались японские броненосный и крейсерский отряды; с вверенным мне флотом вышел для встречи неприятеля.

Вторая попытка японцев заградить вход в Порт-Артур, благодаря энергичному отпору морских и сухопутных сил, потерпела такую же неудачу, как и первая. Вход в порт остался совершенно свободным.»

Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «В ночь с 13 на 14 марта после захода луны, японцы сделали попытку заградить выход из гавани, для чего ими были пущены 4 брандера в сопровождении флотилии миноносцев. Около 2 ч. 15 мин. ночи сторожевые суда и батареи заметили приближение неприятельских судов, по которым открыли дружный и сильный огонь. Впереди брандеров шли неприятельские миноносцы, а на значительном расстоянии сзади более крупные суда, которые открыли огонь по крепости, поддерживая действие брандеров и миноносцев. Вследствие сильного артиллерийского огня и лихих действий наших миноносцев, брандеры не достигли входа в гавань. Два попали на камни под Золотой горой, один затонул, пробитый миною нашего миноносца, среди первых двух, а четвертый затонул, упершись носом в ранее затопленный японский пароход у Маячной горы. Проход остался свободным.

На затопленных пароходах найдены скорострельные орудия Гочкисса, калибра один дюйм, из которых стреляли по нашим миноносцам, с каждого затопленного судна спущена была шлюпка для спасения команды. Из четырех шлюпок спаслась, по-видимому, одна. Около 4 часов утра неприятельские миноносцы отошли и канонада прекратилась. Командующий флотом адмирал Макаров тотчас на паровом катере вышел на рейд для осмотра затонувших неприятельских судов. Во время минной атаки неприятельских судов на миноносце «Сильном» была перебита паропроводная труба и привод рулевой машины, почему он выбросился на берег под Золотой горой, откуда его теперь снимают. Убитые и раненые на миноносце есть, но число их еще теперь не известно.

Около 5 часов 25 минут утра к югу от Артура замечены неприятельские миноносцы, по которым батареи открыли огонь. Около 6 часов утра на горизонте показалась неприятельская эскадра. В 6 ч. 30 мин. батареи Тигрового полуострова открыли огонь, а наша эскадра начала вытягиваться из гавани. «Баян», «Новик» и «Аскольд» вышли первыми и тоже открыли огонь. Стрельба скоро прекратилась за дальностью расстояния до неприятельской эскадры. В 9 час. 15 мин. вся наша эскадра вытянулась на рейд. Японская эскадра начала отходит на юго-восток, по-видимому, уклоняясь от боя. Около 10 час. утра неприятельская эскадра скрылась за горизонтом».
http://www.istpravda.ru/upload/media...9fd9090b59.jpg
Разбитый "Сильный" тянет буксир "Силач"

Из дневника полковника М.И. Лилье: "В тихую, безветренную ночь на 14 марта я опять был внезапно разбужен донесшейся с моря стрельбой. Подбежав к окну, я увидел, что прожектора эскадры энергично работали, посылая по всем направлениям яркие снопы света. Усиленная стрельба продолжалась в течение почти целого часа, причем фосфорические вспышки бездымного пороха замечательно красиво отражались в темном небе. В канонаде принимали деятельное участие батареи Тигрового полуострова и некоторые суда нашего флота, стоявшие прямо против прохода. Стрельба в течение ночи повторялась с небольшими промежутками три раза.

Количество снарядов, выпущенных крепостью и судами за эту ночь, наверное, доходило до нескольких сотен. Рано утром мой вестовой, успевший уже узнать причины ночной стрельбы, доложил мне: «Так что, Ваше Высокоблагородие, он опять нам своими пароходами хотел проход загородить». Я поспешно собрался и поехал на батарею Электрического утеса, где глазам моим представилась следующая картина: один из погибших за эту ночь брандеров воткнулся носом в ранее затопленный брандер у маяка и в таком положении затонул до половины. Другой торчал из воды недалеко от Электрического утеса, а еще два брандера, связанные между собою, как будто бы выкинулись сами на берег под Золотой горой.

Таковы были гибельные для японцев результаты страшной ночной работы наших батарей. Все погибшие брандеры представляли собой хорошие коммерческие пароходы средней величины. Каждый из них был вооружен несколькими скорострелками, которые энергично отвечали во время атаки на огонь наших орудий. Брандеры сопровождало в виде подкрепления несколько миноносцев, также принимавших деятельное участие в перестрелке. Почти все оставшиеся в живых японцы успели под страшным нашим огнем уйти на шлюпках в открытое море и спастись, за исключением одной шлюпки, которая была нами потоплена. Чтобы задержать брандеры во что бы то ни стало, на них кинулись в атаку два наших миноносца. Пущенная миноносцем «Сильным» мина попала в один из брандеров и оторвала ему носовую часть. Но в ту же почти минуту в «Сильного» попал, как уверяют, с нашей же батареи 6-дюймовый снаряд, который произвел на нем взрыв парового котла.

В этом нет ничего невозможного, так как ночью, во время жаркой перестрелки, разобрать что-либо среди сбившихся в кучу наших и японских судов было очень трудно.

Взрывом котла убит был механик Зверев и около 7 человек команды. Ввиду того, что «Сильный» начал тонуть, командир его, лейтенант Криницкий, не надеясь успеть дойти до порта, решил выкинуться на берег под Золотой горой. В этот же день, около 2 часов, он был снят с мели и заведен для починки в порт. Командир его получил впоследствии за взрыв японского брандера Георгия.

На одном из брандеров, как передавали мне, найдена была следующая надпись, сделанная по-русски: «Мы еще раз придем и достигнем своей цели, проход ваш загородим. Лейтенант японского флота N.N.».

Необычайная отвага и ловкость, выказанная японцами во время этого безумного смелого ночного предприятия, справедливо возбуждали всеобщее удивление. Благодаря густому туману на море они едва не достигли своей цели, так как наши береговые батареи заметили приближение брандеров только тогда, когда те подошли уже очень близко к проходу.

Рано утром перед крепостью снова появилась японская эскадра, очевидно желавшая разузнать, каковы результаты ночного предприятия...

Вскоре к крейсерам «Новик» и «Баян», уже бывшим на рейде, присоединились и остальные наши суда, за исключением двух броненосцев «Севастополь» и «Пересвет», пострадавших еще накануне при столкновении и исправлявших теперь в порту свои аварии. Эти аварии были весьма серьезны, так как броненосец «Пересвет», бывший под командой адмирала князя Ухтомского, наскочил тараном на броненосец «Севастополь» и, пробив ему бок, себе своротил носовую часть.

Это новое несчастье с нашим флотом произошло при маневрировании эскадры в «открытом» море, во время выхода ее 13 марта.

Итак, эскадра наша вышла из гавани и выстроилась, представляя собой красивую картину. Японский флот расположился против Крестовой горы и, простояв тут до 10 часов утра, начал уходить в море и вскоре скрылся из вида.

Немного позже, около 12 часов, и наша эскадра начала покидать свои позиции против крепости и стала понемногу входить в гавань.

Четыре брандера, погибшие в последнюю ночь, были, как говорят в городе, те самые коммерческие пароходы, которые накануне крайне поверхностно были осмотрены «Аскольдом». Это предположение подтверждало и то обстоятельство, что борта брандеров были только что выкрашены, и просвечивающие еще сквозь свежую краску английские имена пароходов были заменены японскими. Кроме этого, на пароходах нашли еще и английские флаги.

Насколько сильна была ночная канонада, можно судить по тому, что вследствие страшного сотрясения воздуха утром под Артуром появился легкий туман и пошел мелкий дождь. Все ожидают, что в годовщину занятия нами Порт-Артура, 17 марта, японцы нам поднесут какой-нибудь сюрприз.

Поживем — увидим!"
http://www.istpravda.ru/upload/media...be1efb7c05.jpg
Крейсер "Новик" в сухом доке Владивостока.

15 марта 1904 года

Телеграмма от командующего флотом вице-адмирала С.О. Макарова: «Всеподданнейше доношу, что неприятель отошел, а потому я возвратился с флотом в гавань. Миноносец «Сильный», ставший на камни ночью вследствие повреждения машины неприятельским снарядом, благодаря энергии команды снят и благополучно введен в гавань. Командир лейтенант Криницкий ранен в руку легко, не покидал поста. На брандерах оказались адские машины, проводники которых были перерезаны охотниками, из которых некоторые - лейтенанты Кедров 4-й, Азарьев 3-й, мичман Пильсудский, посланные мною, вступили на пароход тотчас, когда он остановился, обрезали проводники и потушили пожар, который осветил бы неприятелю вход в гавань. На рейде утром оказалась плавающая мина с адской машиной; благополучно вынута, рейд протрален. Пароходы, послужившие брандерами, по осмотре, оказались не старыми, около 2,000 тонн, были вооружены малокалиберной артиллерией, которую ставлю на батареи для усиления огня. Часть пароходов подниму для надобностей порта.»

Газета «Русь»: «Москва. В университетских клиниках открыт госпиталь для раненых на 100 кроватей, а в Ново-Екатерининской больнице на 40. Часть содержания приняли на себя профессора университета».

«Собрание акционеров харьковского земельного банка постановило повергнуть свои верноподданнические чувства к стопам Монарха и ассигновало 10 000 руб., пополам, Красному Кресту и в пользу семейств воинов, харьковских уроженцев.»

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Был сегодня на одном из брандеров, на котором по-русски сделана следующая надпись: «Помните, русские, что лейтенант NN у вас уже второй раз».

Адмирал Макаров, чтобы предупреждать дальнейшие попытки японцев загородить вход в гавань, решил на будущее время, при первом появлении брандеров, идти на них на абордаж. Говорят, что охотником на это дело вызвался лейтенант князь Ливен.

Ночью опять все население Порт-Артура было встревожено звуками взрывов, раздававшихся на море; тревога, впрочем, скоро улеглась, так как оказалось, что это наши моряки по распоряжению командира порта подрывали мачты на японских брандерах.

Распоряжение это было в высшей степени непонятно, так как эти работы можно было бы произвести днем, а не ночью, и тем избежать лишней тревоги и беспокойства и без того нервно настроенных жителей и гарнизона.»

16 января 1904 года

Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: «Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству только что полученное донесение генерала Мищенко, посланное им 15 марта, в 10 часов вечера: три дня мелкими разъездами у Чондчжу вызывали японскую кавалерию на движение к нам, но их разъезды при встречах тотчас же поворачивали и уходили в Чондчжу. Узнав, что 4 их эскадрона стоят в 5 верстах за Чондчжу, 14 марта передвинулся к Кассану, а 15-го с 6 сотнями, в 10 часов 30 мин. дня, подошли к Чондчжу. Как только наши дозоры подошли к городу, противник из-за стен открыл огонь. Быстро спешив две сотни, заняли высоту, вплоть прилегающую к городу; с 600 шагов завязался бой. В городе находились в засаде около роты пехоты и эскадрон. Наши сотни были усилены еще тремя сотнями, взявшими японцев в перекрестный огонь. Несмотря на это и наше командующее положение, японцы упорно держались, и только после получасового ожесточенного огня они почти прекратили огонь, попрятались по фанзам, выставив в двух местах флаги Красного Креста.

Вскоре по дороге из Кассана показались три эскадрона, шедшие почти карьером со стороны Кассана в город; двум изъ них удалось вскочить в город; третий же под залпами наших сотен в беспорядке повернул назад; видно было, как валились люди и лошади. После этого еще целый час наши сотни расстреливали японцев в городе, не давая возможности им выбратся из улиц и фанз и развить огонь. Через полтора часа после начала боя по кассанской дороге показались наступающие бегом четыре роты. Я приказал подать коноводам, и все сотни, под прикрытием одной сотни, в полном порядке, шагом прошли по лощине и вытянулись за горой в походную колонну, имея впереди раненых. Разбитые эскадроны, очевидно, не были в состоянии быстро занять оставленную нами высоту, а пехота опоздала. Отряд, охранявший сзади, спокойно дошел до Куаксана. Я сделал привал на 2 часа для перевязки раненых и в 9 час. вечера достиг Кассана.

Я полагаю, что японцы понесли значительные потери людьми и лошадьми, но, к сожалению, у нас тяжело ранены три офицера: штабс-капитан Степанов, поручик Андреенко в грудь и корнет Базилевич в живот. Серьезно ранен сотник Шильников в руку и под лопатку, но остался в строю. Казаков убито трое, ранено 12, изъ них пять тяжело, Генерал Мищенко свидетельствует об отличном поведении в бою начальников, офицеров и казаков, в особенности третьей сотни аргунского полка, под командой подъесаула Красностанова, и о выдающейся храбрости раненых офицеров".

Газета «Новости дня»: «В 1891 г. генерал-адъютант Алексеев заявил о желательности замены белого цвета солдатских рубах и чехлов на фуражках носимых в летнее время цветом менее заметным. Посему ныне при направлении на склад Ее Величества пожертвований рубашками и материалом для изготовления оных, желательно рубашки для нижних чинов и материал для них цветом песочного или серого».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Получена телеграмма из С.-Петербурга о назначении генерал-лейтенанта Стесселя начальником укрепленного района (Артур — Цвиньчжоу). Это назначение, как объясняли у нас, вызвано тем, что в главной квартире непременно пожелали оставить его в Порт-Артуре, как человека, давно уже там живущего и потому более всех других знакомого и с самой крепостью, и с местными условиями».

17 марта 1904 года

Агентство Reuters (Великобритания): «Морской министр барон Ямомомто говорил в палате депутатов о последнем сражении и указывал на то, как трудно осуществить попытки закрытия входа в Порт-Артур; в близком будущем нельзя ожидать успеха. Ямомото утверждал, что воинский дух возродился у русских со времени приезда адмирала Макарова и выразил предположение, что русская эскадра выйдет из порта».

Газета «Московский Листок»: «Англичане указывают на ту значительную роль, какую играет в настоящей войне беспроволочный телеграф, употребляемый японцами. (...) Несомненно, что благодаря беспроволочному телеграфу адмирал Того находится в постоянных сношениях, как с различными частями эскадры, так и с войсками, перевезенными в Корею».

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Благодаря прекрасной погоде и значительному количеству китайцев оборонительные работы быстро продвигаются вперед. Состоялся парад по случаю годовщины занятия нами Артура.

Приехали в Порт-Артур Великие князья Кирилл и Борис Владимировичи".

Японская война. Затишье перед бурей: 18 – 24 марта 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/8321/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...7881e14ee1.jpg
"Историческая правда» продолжает следить за событиями на фронтах Русско-японской войны. Правда, на этой неделе все главные события происходили не на фронтах, а в тиши кабинетов: как раз в эти дни посланники Центрального революционного комитета представили Мотодзиро Акаси, военному атташе Японии в Стокгольме, план революционного восстания в центральных губерниях Российской империи. План был тут же одобрен и согласован с японским командованием, готовившем генеральное наступление.
Японская война. Затишье перед бурей: 18 – 24 марта 1904 года.
Продолжение. О событиях 11 – 17 марта 1904 года читайте здесь.

18 марта 1904 года

Адмирал Макаров познакомил подчиненных с инструкцией для похода и боя. Она предусматривала во время боя движение эскадренных броненосцев в кильватерной колонне. Крейсера должны были держаться на четырех основных румбах в пределах действия беспроволочного телеграфа. О появлении неприятеля с крейсеров докладывали командующему. После этого крейсера пристраивались к колонне броненосцев, чтобы принять участие в бою. Позднее им же надлежало обойти ту часть неприятельского строя, которая подвергалась нападению, и поставить ее «в два огня», то есть обстрелять сразу с двух направлений. В инструкции разбирались случаи ведения боя на контркурсах, использование минного оружия, вопросы общей атаки. Нацеливая моряков на решительные действия, инструкция говорила: «Победой можно назвать лишь уничтожение неприятеля, а потому подбитые суда надо добивать, топя их или заставляя сдаться... Побеждает тот, кто хорошо дерется, не обращая внимания на свои потери и памятуя, что у неприятеля этих потерь еще больше».

Газета «Русь»: «Сегодня отправился на Дальний Восток предварительный санитарный отряд. Отряду устроили торжественные проводы. Предводитель дворянства вручил отряду флаг, который будет развиваться над помещением отряда».

Из дневника лейтенанта А.П. Штера, офицера крейсера «Новик»: «Постоянными, частыми выходами в море адмирал Макаров сильно беспокоил японцев, не позволяя им далеко уходить от Артура, а тем более возвращаться в Японию для пополнения запасов. Японцам пришлось устроить базу в группе островов Эллиот, куда им подвозили из Японии уголь и военные припасы. Адмирал Макаров все время, видимо, преследовал цель усыпить внимание японцев своими безобидными выходами из Артура и в один прекрасный день или прорваться всей эскадрой во Владивосток, или же неожиданно напасть на их базу».

Санитарный поезд.

19 марта 1904 года
http://www.istpravda.ru/upload/media...be3bf6d684.jpg
Агентство Reuters (Великобритания): «Частные японские известия сообщают, что японские войска, оттеснившие 15-го марта русских от Чончжю, остановились там биваком на один день, а наследующий день продвинулись к Ионьчжю, где, после небольшой стычки, оттеснили русских к северу. Русские отступили теперь к Унсану».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Приехал наместник, генерал-адъютант Алексеев, который начал объезд и осмотр укреплений Порт-Артура, причем оборонительными работами остался весьма доволен. Погода прекрасная. Ночи стоят лунные».

20 марта 1904 года

Газета «Русь»: «Сегодня в Одессу прибыл пароход "Малайя" с командами "Варяга" и "Корейца". После восторженной встречи в карантинной гавани, отслужен молебен на площади возле думы. Угощение нижним чинам в Сабанских казармах, а офицерам - в юнкерском училище».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «На море спешно принимаются всевозможные меры, чтобы воспрепятствовать попыткам японцев загородить наш проход. Так, на внешнем рейде начала ставить минное заграждение вновь прибывшая минная рота. Между потопленными брандерами устраивается бонное заграждение. Сегодня получено приказание построить на Ляотешане еще одну батарею из 6-дюймовых орудий Канэ. Постройка поручена инженеру капитану Родионову».

21 марта 1904 года

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Пришли вести о первом успешном столкновении отряда генерала Мищенко с японцами в Корее. Прибыли отряды запасных, благодаря чему состав рот пополнен и доведен до 250 человек. Вооружение же все еще неудовлетворительное, так как запасов оружия в Артуре нет. Ввиду этого пришлось часть войск пока вооружить драгунскими 3-линейными винтовками, присланными нам из Владивостока».

22 марта 1904 года

Газета «Новое время»: «На театре военных действий затишье. В Ляояне образцовый порядок. Куропаткин осматривает войска и госпитали. В виду высоких цен, предлагаемых русскими, китайское население, городское и сельское, продает нашим воскам все необходимое».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Сегодня, во время работ в гавани, погиб ужасной смертью один из лучших наших водолазов. Подводя пластырь под «Ретвизана», он начал уже закладывать подушку, но по неосторожности слишком сильно нажал ее, почему у него втянуло руку под пластырь; желая ее высвободить, он оперся ногою, но так неудачно, что и ногу втянуло туда же... Выбившись из сил, несчастный умер под водою в страшных мучениях».

23 марта 1904 года

Газета «Daily Telegraph" (Великобритания): «Японский флот по-прежнему стережет Порт-Артур; японцы высказывают надежду, что им удастся блокировать порт, когда установится более благоприятная погода, и оборонительные силы порта будут ослаблены».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Прекрасный, теплый весенний день. Ждем со дня на день новых сюрпризов от японцев».

24 марта 1904 года

Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: «Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству только что полученное донесение генерал-майора Кашталинского, что на Ялу все спокойно. Против Тюринчена, на острове Матуцео, охотники имели перестрелку с аванпостами японцев у Ичжу, у нас потерь нет, у японцев убитых 5, число раненых неизвестно. Склады в русском поселке Ионампо разграблены и сожжены. В Ионампо небольшой отряд, около 300 человек японской пехоты».

Газета «Новое время»: «В Порт-Артуре все спокойно: жители совершенно свыклись с военной обстановкой. Некоторые скучают даже, когда неприятель долго не показывается. В общем царит глубокая уверенность, что японцам никогда не овладеть нашей крепостью».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Ветрено. Минная рота усиленно работает по постановке минного заграждения на внешнем рейде. Настали теплые ночи».
http://www.istpravda.ru/upload/media...c8cb2893b1.jpg

Японская война. Последние мирные дни: 24 – 30 марта 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/8428/

С самого начала нападения на Порт-Артур японские генералы готовились к двойному удару : отвлекая все внимание защитников крепости рейдами крейсеров с моря, они тайно перебросили сухопутные силы на корейский полуостров, чтобы атаковать Порт-Артур с тыла. В конце марта переброска войск была закончена, осталось лишь дождаться хорошей погоды. «Историческая правда» продолжает следить за событиями на фронтах Русско-японской войны.
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...9dd3b6145f.jpg
24 марта 1904 года

Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: «Генерал-майор Кашталинский доносит 23 марта, что на Ялу все спокойно. Против Тюринчена, на острове Матуцео, охотники имели перестрелку с аванпостами японцев у Ичжу, у нас потерь нет, у японцев убитых 5, число раненых неизвестно. Склады в русском поселке Ионампо разграблены и сожжены. В Ионампо небольшой отряд, около 300 человек японской пехоты».

Газета «Русь»: «Точно установлено, что гонконгская пресса печатает невозможный вздор про Россию и тем возбуждает антипатии населения против нас. Ежедневно в громадном количестве печатаются и раздаются листки исключительно о мифических японских победах».

Газета «Daily Telegraph" (Великобритания): "Сеульский корреспондент сообщает, что японский флот по-прежнему стережет Порт-Артур; японцы высказывают надежду, что им удастся блокировать порт, когда установится более благоприятная погода, и оборонительные силы порта будут ослаблены».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Ветрено. Минная рота усиленно работает по постановке минного заграждения на внешнем рейде. Настали теплые ночи».

25 марта 1904 года

Газета «Daily Telegraph" (Великобритания): «В Корее в разных местах продолжают возникать восстания туземцев против японцев. В виду этого японцы значительно увеличили охрану железной дороги Сеул - Фузан. Считают неизбежным восстание в Пень-Яне».

Газета «Русь»: «В настоящее время только один русский остается в Японии: это - епископ Николай, основатель и глава православной миссии. Среди японцев он прожил сорок лет и решил остаться в Японии до самой смерти. Японские власти приняли меры к охране его личности. К сожалению, в последнее время об епископе Николае не получается никаких известий».

Агентство Reuters (Великобритания): «Согласно телеграфному известию из Сеула, японские транспортные суда прибывают к устью р. Ялу. Высадка войск совершается в различных пунктах на корейском берегу реки, под прикрытием. Как здесь полагают, японских канонерских лодок».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Тепло. Новостей никаких нет. К вечеру заморосил мелкий дождь».

26 марта 1904 года

Агентство Reuters (Великобритания): «Правительственный Вестник" сообщает о поступающих многочисленных заявлениях сочувствия к России и о пожеланиях русским войскам успешного окончания военных действий против японцев. Напечатан список поступивших за последнее время сочувственных заявлений из Сербии, Румынии, Болгарии, Австро-Венгрии, Греции, Турции, Китая, Америки, Черногории и Италии».
Газета «Русь»: «В Порт-Артуре спокойно. Граждане собираются мирно праздновать Светлый праздник по христианскому обычаю. В темные, безлунные ночи ожидается нападение неприятеля, показавшегося в наших водах».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Дождь льет с утра как из ведра. Туманно, сыро и холодно. Ночью от сильного волнения взорвались две наши мины, только что поставленные вновь прибывшей минной ротой».

27 марта 1904 года

Газета «Московский листок»: «Во время нахождения русской эскадры в египетских водах, каждое движение зорко выслеживалось японским офицером, бывшим морским атташе при японском посольстве в Петербурге. Он, лишь только началась война, поспешил прибыть в Порт-Саид и жил там в строгом инкогнито. Недавно он отбыл в Иокогаму».

Газета «Новое время»: «Вчера в Марселе была произведена грандиозная манифестация по случаю прибытия парохода, на котором находились командир канонерской лодки "Кореец" Беляев и 19 офицеров с крейсера "Варяг". Великая герцогиня Анастасия Михайловна нарочно прибыла из Канн приветствовать героев Чемульпо».

Газета «Русь»: «Генерал Куропаткин прибыл вчера в Нью-Чжуанг и произвел смотр гарнизону. Прибытие генерала Куропаткина произвело удивительную перемену настроения, внушив всем русским безграничную веру в свои силы и уверенность в победе».

Из дневника полковника М.И. Лилье: В крепости царит обычное предпраздничное оживление. Несмотря на всевозможные невзгоды военного времени, обитатели Порт-Артура готовятся торжественно встретить Светлый Праздник и спешно делают кое-какие закупки. Все успевшие отправить свои семьи из Порт-Артура невольно переносятся мыслями к своим близким и родным в далекой России.

Сегодня начальником почтово-телеграфной конторы, при рапорте от 27 марта № 1302, было представлено начальнику укрепленного района генерал-лейтенанту Стесселю письмо на немецком языке; адрес тоже по-немецки:

«Его Превосходительству адмиралу Того в Порт-Артуре от Лео Хердан из Брюнн — Астория — Моравия — Фердинанде — Фердинандгассе 25-27».

Содержание письма: «Ваше Превосходительство! В твердом уверении, что победоносный флот Японии до получения этих строк прогнал из Порт-Артура последнего русского, позволяю я себе передать наисердечнейшие благопожелания к геройскому состоянию (стойкости) вашего флота и с вами молить у неба скорой победы над врагом. С почтением Лео Хердан».

Генерал-лейтенант Стессель прислал это письмо при следующей надписи: «Предлагаю напечатать в „Новом крае“, дабы видели все, какими сведениями обладают господа иностранцы. Хердан-то этот ведь получил же откуда-нибудь подобный нелепый адрес, ну и с большого ума поверил этим сведениям. Генерал-лейтенант Стессель».

28 марта 1904 года

Агентство Reuters (Великобритания): «Из Пхион-Яна телеграфируют, что там теперь вполне спокойно, корейцы относятся вполне доброжелательно к японским войскам, большая часть которых покинула уже город и двинулась на север. Несколько корейцев, обращенных в православие, уличаются в сношениях с русскими; они преданы суду, но упорно отрицают свою виновность».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Первый день Пасхи.

Погода стоит прекрасная, но, несмотря на это, город далеко не имеет праздничного вида. Минная рота, несмотря на праздник, продолжает усиленно работать по постановке заграждений на рейде.

Случайно удалось узнать из разговоров некоторые подробности столкновения броненосцев «Пересвет» и «Севастополь». Они представляются в следующем виде. Когда эскадра наша 13 марта вышла в море и шла одной кильватерной колонной, у броненосца «Севастополь» в машине произошло какое-то повреждение, и он принужден был на время выйти из общего строя.

Броненосец «Пересвет», шедший за ним следом, хотел занять почему-то его место в колонне. Между тем «Севастополь», успевший к тому времени исправить машину, снова взошел в кильватер. В этот самый момент «Пересвет» налетел на него и ударил его тараном в бок. В результате: у «Севастополя» разворочен бок, а у «Пересвета» испорчена носовая часть. Оба броненосца еще чинятся.

Между тем в порту опять несчастье: при подводке кессона под «Ретвизан» двое рабочих упали в море и погибли.

Не сегодня завтра ждем японцев».
http://www.istpravda.ru/upload/media...ccc52f9064.jpg
29 марта 1904 года

Газета «Русь»: «В пасхальную ночь все ожидали новой атаки японцев, почему были приняты серьезные меры охранения. Командующий флотом вице-адмирал Макаров, ежедневно по ночам осматривающий лично меры охранения, провел великую пасхальную ночь на сторожевой лодке. Пасхальная заутреня была совершена в отрядной церкви. Храм был полон молящихся; присутствовали генералы: Стессель, Смирнов, Никитин, Кондратенко и Костенко. Только спущенные в церкви шторы и окружавшая церковь, покрывшая город тьма, напоминала о возможности нападения врага. Светлое Христово Воскресение прошло совершенно спокойно при вполне праздничной обстановке и хорошей погоде».

Из дневника полковника М.И. Лилье: "В бухте «10 кораблей» сильным волнением выбросило на берег 10 мин из нашего минного заграждения.

Солдатики нашей заставы, в количестве 11 человек, пожелавшие спасти казенное добро, взвалили одну мину на плечи и намеревались отнести ее дальше на берег. Мина от сотрясения взорвалась, и все 11 человек были убиты на месте. Уже не первый раз причиняют нам столько бед наши же собственные морские мины. Главная причина всех этих несчастий кроется в том, что они совершенно не могут выдержать здешних волнений, которые их быстро срывают с места и уносят. На днях подобный случай имел место в Талиенванской бухте, где сильным ветром разбросало морские мины по всему заливу.

К похоронам погибших при взрыве солдат куплено в магазине фирмы «Кунст-Альберс» несколько венков.

ПРИКАЗ по Квантунскому укрепленному району
29 марта 1904 года
№ 82
Во время 1-й бомбардировки крепости Порт-Артур, бывшей 27 января сего года, из неприятельских снарядов один упал около батареи № 17 и не разорвался. Стоявший вблизи запасный канонир Квантунской крепостной артиллерии — Придик Муликас при падении снаряда был повален на землю силой воздуха, но несмотря на это не растерялся, подбежал к снаряду и совместно с рядовым 12-й роты 25-го В.-С. стр. полка Дегтяренко, находившимся вблизи, вынули из снаряда донно-ударную трубку и скатили его за насыпь. За столь самоотверженный поступок благодарю запасного канонира Квантунской крепостной артиллерии Придика Муликаса и рядового 12-й роты 25-го В.-С. стр. полка Дегтяренко. Приказ этот прочесть во всех батареях и сотнях.
Командир 3-го Сибирского армейского корпуса генерал-лейтенант Стессель.»
http://www.istpravda.ru/upload/media...0bb58480bc.jpg
30 марта 1904 года

Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: «Генерал Кашталинский в ночь на 26 марта направил команды охотников на левый берег Ялу против Ичжу. Команды охотников, при поручике Димидовиче и подпоручике Потемкине, переправились на остров Сомалинда и захватили врасплох японскую разведочную партию, человек в 50, пристававшую в это время на 3 лодках к восточному берегу острова. Дав им высадиться, охотники бросились на «ура», и почти все японцы были переколоты, перестреляны или утонули, а лодки взорваны. У нас потерь не было. Особенно отличились унтер-офицеры Лучкин и Сумашедов. На другой день японский флаг в Ичжу был приспущен, а видимые ранее посты отодвинулись назад. В ночь на 27 марта, 4 охотника переправились к Ионампо на русский поселок, где обнаружили эскадрон. Охотники, пробыв там 12 часов, были выданы корейцами и принуждены были броситься вплавь, такъ как их лодка стала на мель; при этом погиб ефрейтор Роман Харьков. Гнавшиеся на лодке японцы наткнулись на нашу лодку, шедшую на помощь пловцам, и были перебиты, а их лодка потоплена».

Агентство Reuters (Великобритания): «Восстание в Пион-Янской провинции уже началось. Восстал низший класс; к нему присоединились беглые солдаты. Положение - серьезное. Начальник провинции просит присылки войск на помощь. Южнее Сеула бесчинствуют шайки хорошо вооруженных разбойников. Французский резидент в Токио посетил госпиталь, где лежат раненные русские…»

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Опять катастрофа в нашем многострадальном флоте. Минный транспорт «Амур» при выходе на рейд взял неверный курс, наткнулся на один из затопленных нами пароходов, получил пробоину. Я видел его уже позже, когда он, сильно накренившись, заведен был в Восточный бассейн. Впоследствии его чинили, не заводя в док, на крене.

Ввиду прибытия в порт партии русских рабочих починка крейсера «Паллада» пошла гораздо успешнее. Минная рота продолжает усиленно работать по постановке на внешнем рейде минного заграждения, для которого у нас применяются гальваноударные мины».

Японская война. Катастрофа "Петропавловска". 31 марта – 6 апреля 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/8504/

Нападение было подготовлено заранее – как только в Порт-Артуре стали отмечать Пасху, японский флот снова атаковал русские корабли. И на этот раз разыгралась настоящая трагедия. «Историческая правда» продолжает следить за событиями на фронтах Русско-японской войны.
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...99cb69bbdf.jpg
31 МАРТА 1904 ГОДА

Телеграмма от командира порта Порт-Артура контр-адмирала И.К. Григоровича: «Броненосец «Петропавловск» наскочил на мину, взорвался, опрокинулся. Наша эскадра под Золотой горой, японская приближается.

Адмирал Макаров, по-видимому, погиб.

Великий князь Кирилл Владимирович спасен, легко ранен.

Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству, что пока подобраны с «Петропавловска», кроме Великого Князя, тяжело раненый капитан 1-го ранга Яковлев, лейтенанты: Иениш, Унковский, мичманы: ІІІмидт, Яковлев, Шлипгие и 32 нижних чина тяжело и легко ранеными. Найдены тела: капитана 2-го ранга Васильева, лейтенанта Кнорринга 1-го, мичмана Екимова, Бурачка, старшего врача Волковича, 12 нижних чинов. Японский флот скрылся. Дальнейшие подробности будут донесены вступившим во временное командование флотом контр-адмиралом князем Ухтомским».
http://www.istpravda.ru/upload/media...0b19424933.jpg
Газета «Новый край»: «Произошло жестокое сражение. Во время боя надвинулся отряд японцев, состоявший из двух броненосцев и четырех крейсеров и, поддерживая свои миноносцы, начал окружать наших, громя их страшным огнем с целью их истребить. Но спешил уже на помощь "Баян" и, приблизившись на расстояние выстрела к японской эскадре, вступил один в бой, спасая расстреливаемые миноносцы. Миноносец "Страшный" уже погибал; спущенные с "Баяна" вельботы могли и успели подобрать под дождем снарядов лишь пять человек. Неприятель, открыв убийственный огонь по "Баяну", осыпал миноносцы из пулеметов. Все спасенные сильно изранены.

"Баян", приняв на себя всю силу огня противника и продолжая наступать, отвлекал этим внимание противника от наших миноносцев и тем дал возможность благополучно им уйти. Опасность же для "Баяна" с каждой минутой увеличивалась; огонь шести больших судов и отряда миноносцев сосредоточился на нем одном.

Эскадра наша спешила на помощь. "Петропавловск", а за ним в кильватере вытянувшиеся суда летели на подмогу. Выстроившись в боевой порядок и приняв в строй "Баяна" эскадра погнала противника, открыв по нем огонь. Когда она скрылась за видимостью горизонта Артура - на "Петропавловске" заметили на С.-В. надвигающуюся неприятельскую эскадру в числе 12 вымпелов; обе эскадры противника шли на соединение по направлению Ляотэшана.

Повернув обратно и став под защиту наших батарей, эскадра начала разворачиваться, строясь в боевой порядок; в это время выходили на внешний рейд последние суда. Вдруг у носа "Петропавловска" показывается огромный столб воды, слышится мягкий звук взрыва мины, непосредственно за ним второй взрыв более интенсивный - вся средняя часть огромного броненосца объята пламенем и тучей желто-бурого дыма, корма поднялась кверху, винты беспомощно вертятся в воздухе и через 2 минуты броненосца не стало, на его месте плескались волны, да подоспевшие миноносцы и шлюпки спасали выгребавших в ледяной воде людей».
http://www.istpravda.ru/upload/media...1b45205742.jpg
http://www.istpravda.ru/upload/media...1b45205742.jpg
http://www.istpravda.ru/upload/media...1b45205742.jpg
Из воспоминаний контр-адмирала К. В. Шевелева: «Около 4 часов 30 минут 31 марта, мы на «Баяне» получили приказание: «Немедленно выйти на помощь нашим миноносцам, так как в море слышна канонада».

И 21-узловым ходом мы помчались по направлению канонады. Погода была тихая, мглистая. Через некоторое время мы начали разбирать силуэты нескольких миноносцев. Шедший навстречу миноносец «Смелый» сообщил нам, что ему удалось вырваться из окружения неприятельских крейсеров и миноносцев, а подбитый «Страшный», по-видимому, погибает. Вскоре в бинокль можно было разобрать, что «Страшного» окружили четыре японских миноносца и расстреливают его на близкой дистанции, он же не отвечает на огонь и тонет. Когда мы приблизились к нему на 5 миль, неприятельские миноносцы отошли к показавшимся из мглы четырем крейсерам. Па наших глазах «Страшный» потонул.

Мы подошли к месту гибели его около 6 час. утра. Море было спокойное и на обломках держались шесть матросов. Немедленно были спущены спасательный вельбот и шестерка, которые подобрали пять матросов. Шестому я с мостика бросил конец со спасательным кругом и крикнул: «Держись, голубчик», но он не имел сил протянуть к нему руку. Лежал он на спине на решетчатом люке; у него был разворочен живот и все внутренности вывалились и были в воде. Он мне ответил: «Нет сил — всё равно умру». Его не удалось спасти, так как в это время неприятельские крейсера приблизились к нам и открыли огонь из восьми 8-дюймовых орудий и 16-ти 6-дюймовых. (Их было два броненосных крейсера и два — типа «Читозы»).

Мы еще не могли дать хода, ибо поднимали наши шлюпки и отвечали из одного 8-дюймового и двух 6-дюймовых орудий. Минут через пять шлюпки были подняты, спасенные снесены в лазарет. Мы дали полный ход и, сражаясь, направились к Ляотишану, чтобы прикрыть наш миноносец, возвращавшийся в Артур. Командир искусно маневрировал, держа неприятеля на выгодном для нас курсовом угле, и прикрывал наш миноносец. Когда мы дали полный ход, команда во всех помещениях закричала «ура», как бы высказывая восхищение командиру за его лихой маневр.

В это время адмирал Макаров на «Петропавловске» с крейсерами шел к нам на помощь. Неприятель, увидев нашу эскадру, начал удаляться и скрылся во мгле. Бой наш продолжался около 20 минут. Море кишело от взрывов крупных снарядов вокруг «Баяна», палуба была засыпана осколками. Бог нас миловал — прямых попаданий не было.

Приблизившись к нам на видимость сигнала, командующий флотом приказал нам: «Приблизиться». Полным ходом подошел командир «Баяна» к эскадре, лихо развернулся и, подойдя на параллельном курсе к «Петропавловску», доложил о спасении пяти матросов. Адмирал поздоровался с командой, поблагодарил за лихое дело и приказал полным ходом идти к месту гибели «Страшного». Как сейчас помню стоящего на мостике адмирала Макарова и его ласковые слова благодарности. Мы все знали, что он имеет нравственное право посылать нас в самые опасные операции, и шли совершенно спокойно, ибо знали, что в нужный момент он поможет и ни на минуту не забудет нас.

На корме «Петропавловска» около башни с 12-дюймовыми орудиями стоял в шубе и меховой шапке художник В. В. Верещагин и что-то зарисовывал. Через три часа он погиб. Эскадра следовала за нами, но, конечно, значительно отстала от нас, когда мы подошли к месту гибели «Страшного». В тот же самый момент из мглы показались четыре неприятельских броненосных крейсера и немедленно открыли по нас огонь с расстояния 45-50 кабельтовых. Как и в первом бою, море вокруг нас кипело от взрывов.

Вторично Бог миловал — прямых попаданий не было. Лишь от взрыва 8-дюймового снаряда под выступом мостика были контужены два офицера и четыре матроса с прободением ушных барабанных перепонок, да несколько человек были легко ранены осколками на палубе. Увидев нашу эскадру, японцы начали медленно удаляться, точно желая завлечь наши суда подальше от Порт-Артура. Мгла начала расходиться, и на юго-востоке мы увидели много неприятельских судов. Не прекращая боя, мы старались определить количество их и сообщили об этом сигналом командующему флотом. С «Петропавловска» было произведено несколько выстрелов из 12-дюймовых орудий, но за дальностью расстояния огонь был прекращён. Адмирал, разобрав наш сигнал, повернул в Порт-Артур.

Японская эскадра в составе 6 броненосцев, 6 броненосных крейсеров (в числе их были новые, недавно купленные крейсера «Ниссин» и «Касуга»), легкие крейсера и очень много миноносцев, медленно приближалась к Артуру. Подойдя на внешний рейд, адмирал Макаров повернул на восток. Броненосцы находились мористей, крейсера во второй линии — ближе к берегу. На флагманском корабле подняли сигнал: «Миноносцам войти в гавань». Почти одновременно с этим сигналом раздался взрыв на «Петропавловске». Облако черного дыма поднялось над его носом и вырвалось пламя; затем раздался второй взрыв с облаком белого пара (по-видимому, взорвались огнетрубочные коробчатые котлы). Нос броненосца с креном на правый борт стал быстро погружаться в воду, корма поднялась над морем и винты продолжали работать в воздухе. Наконец раздался третий ужасный взрыв — поднялось желтое пламя и облако желтовато-бурого дыма. Корабль исчез под водой. Без сомнения, взорвались снаряды в погребе 12-дюймовых орудий под кормовой башней. Немедленно были спущены шлюпки для спасения утопающих. Я был старшим штурманом «Баяна» и записывал моменты различных боевых событий или диктовал их моему помощнику. По моим записям, с момента первого взрыва на «Петропавловске» до его исчезновения под водой прошло 1 минута 43 секунды. Неприятель продолжал медленно приближаться к нам и был ясно виден. Через очень короткий промежуток времени после гибели «Петропавловска» взорвалась «Победа», и с большим креном стала входить на внутренний рейд. В то время раздалась стрельба со всех наших судов из 75-миллиметровых и ниже калибром орудий. Видимо, на всех судах явилась мысль, что неприятельские подводные лодки взорвали наши суда. Паника овладела кораблями, и все суда направились к входу на внутренний рейд.

Тогда мы, старшие специалисты, находившиеся по боевому расписанию на мостике, обратились к командиру «Баяна» с просьбой поднять сигнал: «Входить по порядку номеров, указанному в приказе адмирала Макарова. Сначала капитан 1 ранга Вирен не соглашался, будучи младшим из командиров судов 1 ранга, но, видя беспорядок, всё же поднял сигнал. Мачта на Золотой Горе отрепетовала его, а затем все суда. Сразу восстановился порядок, и корабли благополучно вошли в гавань и на внутренний рейд. «Баяну» же приказано было остаться и наблюдать за неприятелем. Японцы два или три раза подходили на очень близкое расстояние, но почему-то не открывали огня. Господь Бог продолжал быть милостивым к нам, «Баяну» — ведь мы сколько раз про-ходили совсем рядом с поставленными на рейде минами и не взорвались. На следующий день тральщиками были обнаружены еще несколько японских мин. Только в пятом часу мы вошли на внутренний рейд.

Весь личный состав флота был удручен гибелью адмирала Макарова. Такого другого у нас не было. Тяжело было у всех нас на душе. Нам не везло. Блестящая подготовка к войне, счастье и удача были на стороне японцев».
http://www.istpravda.ru/upload/media...878c5dae97.jpg
Из воспоминаний лейтенанта Н. В. Иениш: "После утомительного раннего утра, полного тревоги, вызванной гибелью «Страшного» и боем «Баяна» и в ожидании возможного боя, несколько офицеров спустились в кают-компанию перекусить и влить в себя горячего. За длинным столом у минного аппарата напротив меня сидел вечно веселый Сейпель (мл. инж. мех.), неподалеку — озабоченный Перковский (старш. инж. мех.), в стороне еще три офицера, лиц которых я не видел. Я держал пред собою на столе мой Фолдинг и переменял израсходованную утром катушку. Через иллюминаторы, открытые для разгона возможных ядовитых газов шимозы, прохладный сквознячок прогуливался по помещению. Вдруг, характерный звук минного взрыва, сопровождаемый страшным вертикальным толчком, как бы подбросившим наш массивный стол и вырвавшим у меня из рук мой аппарат, заставил нас вскочить на ноги. У всех впечатление взрыва — непосредственно под нами.
http://www.istpravda.ru/upload/media...c6dce0211b.jpg
Одновременно продолжительная вибрация броневой палубы и легкий крен на нос. Кто-то крикнул: «Задраивайте иллюминаторы!» Мы бросились было к ним, но их было слишком много, а продолжающиеся вибрации и какой-то странный шум, проникавший через открытую дверь, вынудил нас побежать к ней (другая была задраена снаружи). Впереди меня Сейпель, нахлобучив фуражку, устремился по коридору в машину. Всё еще находясь под впечатлением взрыва под кормой и считая себя последним, я остановился за дверью и начал ее задраивать. Только я набросил один болт, а со вторым не успел справиться, ибо кто-то сильно давил на дверь изнутри, как раздался второй взрыв, ясно где-то в носу, и корабль задрожал еще сильнее. Бросив дверь, побежал по трапу. Едва достиг половины — взрыв где-то под соседней башней. Палуба, прилегающая к ее кожуху, раскрылась, стена огня пронеслась сбоку, спалив ворс правой стороны моей меховой тужурки, и исчезла. Но трапа не тронуло. Во второй палубе поднималась по трапу бегом сплошная струя матросов. У подножия образовалась пробка. Но никаких признаков паники не было. Я приостановился, чтобы пропустить эту толпу и бросился к находившейся рядом моей каюте, желая — курьезная в такой момент идея — взять висевший там на стенке портрет моей тетки, артистки Заньковецкой. Но у самой двери, услыша раскат нового взрыва, где-то в центре и почувствовав усиление крена, повернул к трапу. Он был уже свободен. В этот момент заметил часового у денежного ящика, прикрепленного у кожуха башни. На мой приказ: «бросай всё и беги», ответ: «Никак нет, ваше благородие, не могу». Больше я его уже не видел, ибо был последним, поднявшимся по вздыбленному уже трапу.

Наверху картина полной катастрофы. Направо, — среди взвивающихся на бесконечную, казалось, высоту столбов пламени и клубов дыма, вырывающихся впереди задней трубы из спардека во всю его ширину, взметываются огромные осколки чего-то. Корабль уходит носом в воду, кренясь на правый борт.

Предо мною быстро вздымающийся левый борт, на котором несколько матросов и Перковский в белом кителе бросаются один за другим за борт. Чуть слева от них доктор Волкович в расстегнутом пальто поднимается с трудом, на четвереньках, по палубе, к борту. Куски исковерканного железа падают кругом. Вдруг мозг пронизывают слова моего покойного отца: «Когда корабль гибнет, никогда не бросайся с наветренного борта» (Выражение, понятное для людей парусной эпохи, когда «наветренный» борт означал, нормально, борт поднимающийся.).

Я остался на месте, опираясь на раму люка. Несколько секунд, и поваленная по тревоге шлюпбалка поворачивается на оси и скользя по палубе, скашивает Волковича. Навзничь, на своем раскинутом пальто, с раскинутыми руками, бескровным лицом и закрытыми глазами, он проскальзывает по склону палубы. Протягиваю руку, чтобы удержать его за пальто, но могу только коснуться сукна. Повернувшись для этого, вижу на вздымающемся крайнем юте группу — человек в 30 матросов и благородную голову Верещагина, окаймленную барашком высокой шапки и воротника, как бы прикованных к борту звуком вращающегося винта.

Еще несколько мгновений — и новый взрыв выбрасывает, как пробку, правую кормовую 6-дюймовую башню. Соседняя с нею стрела Темберлея срывается с места, с басистым ревом вихрем проносится над моей головой и сметает всю группу Верещагина.

Хороший (в то время) пловец и незаурядный ныряла, я жду только удобного момента, чтобы покинуть судно. Вода быстро подходит по палубе с правого борта. Под впечатлением, что корабль переворачивается, я отрываюсь от люка, пробегаю несколько шагов по наклону, бросаюсь в воду и ныряю вкось на глубину, уходя от массы броненосца, проходящего надо мной, унося видение сектора голубого неба между накрывающей палубой и морем. Только на мгновение чувствую тянущую в сторону силу и ухожу еще глубже до полного истощения запаса воздуха. Открыв рот, как пробка возвращаюсь на поверхность.

Корабль уже исчез. Море черно вокруг от угольной пыли и между траурными волнами ныряют какие-то обломки и головы людей. И над всем этим носится страшный протяжный вой. Кажется, что всё море стонет. Это сливающиеся непрерывные крики людей. А на горизонте всё тот же сияющий под солнцем берег.

Впервые с момента взрыва чувство ужаса влилось в меня с этим стоном и, одновременно, мысль о судьбе адмирала. Неудержимо тянуло удалиться от этой черной пелены. Перевернулся на спину, чтобы отдышаться, снял ботинки. Вдруг находящая волна наваливает сверху и с ног какую-то массу. Взглянул, — спина бушлата матроса, нелепо работающего руками, и его затылок, заливаемый водой, на моей груди. Первое побуждение — поддержать. Вдруг рука матроса захватывает сверху мою тужурку. Явно, он не владеет собой. Расстегиваю тужурку, чтобы оставить ее ему, но руки держат за обе полы. Остается погрузиться горизонтально в глубину. Он оставляет меня и я выныриваю в стороне.

За волнами ничего не видно. Плыву дальше. Еще два раза кто-то хватается за меня. И каждый раз я ныряю, чувствуя слабость от холода охватывающего ноги, — напрасно скинул ботинки! Застегнул тужурку. Наконец, вижу группу из четырех матросов, курьезно спаянную на волнах. Кричат: «Сюда, ваше благородие!» Приближаюсь и натыкаюсь на что-то под водой. Оказывается, шлюпочная мачта, за которую они дер-жатся руками и которая под этим давлением находится под водой. Первые их слова: «Видели адмирала?» И в следующие минуты одна тема: «Что броненосец! Только бы адмирал жив остался!»

Наш горизонт — нуль. Кое-где возвышаются корпуса кораблей. Вдруг начинается пальба. Несколько снарядов падает в нашем направлении. Должно быть начинается бой с японцами. Просыпается инстинкт начальника: «Ну, теперь не до нас, нужно беречь силы и ждать миноносцев».

Начинаю чувствовать сковывающий холод. Постепенно ощущение тела исчезает, только внутренние органы висят как камни. Но владею дыханием, как хочу. Меховая тужурка и шведская куртка спасают. Показались между волнами шлюпки судов и миноносцы, вызванные из порта. Недалеко вынырнул гребной катер с лейт. Рощаковским на транце. Я крикнул: «Александр Сергеевич!» — но не мог продолжать из-за слабости голоса и обратился к матросам: «Кричите, ребята, я не могу». И вот неожиданное: «Александр Сергеевич, офицер здесь, офицер здесь!» Катер направился к нам, но у нас уже не было сил схватиться за борт или за тянувшиеся к нам руки. Тогда гребцы подвели под нас весла и тут произошел изумивший меня эпизод: ни один из моих изнемогших товарищей не двинулся раньше, чем вытащили меня!

И тут разговоры были только об адмирале. Никто еще не знал, кого приносили в порт другие миноносцы. Тотчас по ошвартовании пришел мой брат Владимир с миноносца «Бесстрашный». Первый вопрос его был тоже: «Видел Макарова?»

Сообщаю три совершенно необычайных случая спасения при гибели «Петропавловска»:

1) Матрос, мирно сидевший в правом носовом гальюне под второй палубой и под которым находилась малярная каюта, оказался при взрыве в месте излома корпуса и был вымыт из него ворвавшимся вихревым потоком моря, получив предварительно в обе ягодицы хороший заряд красок, растатуировавших его на всю жизнь.

2) Помощник комендора, стоявший на крышке 12-дюймовой башни. Эта крышка была сорвана взрывом и брошена на высоту мачты. Спасшийся совершил с ней воздушный полет и упал в воду далеко от корабля.

3) Случай наиболее изумительный, принимая во внимание давление, которое должно было образоваться внутри башни, чтобы сорвать и бросить в пространство ее броневую крышку. Комендор, находившийся в башне между двумя 12-дюймовыми орудиями, услышал взрыв, почувствовал какой-то горячий вихрь и очутился в следующее мгновение в воде».
http://www.istpravda.ru/upload/media...baf4c7985f.jpg
Из дневника полковника М.И. Лилье: «Ужасная катастрофа произвела потрясающее впечатление на гарнизон. Многие плакали. Солдатики на батареях набожно крестились. Мой товарищ, подполковник Д., был так потрясен этой картиной, что с ним сделался обморок.

Но этим не окончились беды этого злосчастного дня. Через четверть часа после трагической гибели «Петропавловска» раздался новый взрыв и броненосец «Победа», внезапно получивший минную пробоину, сильно накренился и начал поспешно входить в Восточный бассейн.

На эскадре, под страшным впечатлением неожиданных и непонятных взрывов, возникла паника, которая еще усилилась благодаря внезапно мелькнувшему у всех предположению, что наши броненосцы подверглись нападению подводных лодок. Все орудия, словно по команде, направились в воду вокруг судов, и поднялась отчаянная стрельба по невидимому врагу.

Всю эту картину всеобщей растерянности и паники ясно видела японская эскадра, которая находилась в это время перед нашей крепостью, но огня почему-то не открывала. Это было крупным промахом со стороны японцев, так как, воспользуйся они благоприятным моментом, они могли бы причинить нашей эскадре неисчислимые потери и достигнуть крупного успеха.

Город долго не мог опомниться от ужасных впечатлений только что пережитого дня.

Причины гибели «Петропавловска» долго служили предметом самых горячих споров среди моряков. Мнения по этому вопросу разделялись. Многие из моряков уверяли, что они лично видели подводную лодку, другие, напротив, стояли за то, что подводной лодки не было, а «Петропавловск» просто налетел на мину».
http://www.istpravda.ru/upload/media...c285a7722.jpeg
Гибель "Петропавловска", иллюстрация из французского журнала

1 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

«Русский листок»: «Сообщение о смерти вице-адмирала Макарова произвела вчера громадное впечатление во всей Москве. Вечером в театрах во время антрактов публика собиралась группами для чтения горестной телеграммы. В театре Солодовникова по требованию публики был исполнен национальный гимн. Многие уезжали из театров в половине спектакля».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Тяжелое впечатление, произведенное ужасной картиной гибели броненосца «Петропавловск», до сих пор еще не может рассеяться. Всех волнующий вопрос о причинах загадочной катастрофы все еще остается открытым. Днем прибыла из Петербурга в порт новая партия русских мастеровых, численностью до 850 человек».
http://www.istpravda.ru/upload/media...2efc72036c.jpg
Гибель "Петропавловска", иллюстрация из американского журнала LIFE.

2 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Хроника: Русские войска (22 и 24 Восточно-Сибирские стрелковые полки, 2 и 3 батареи 6 Восточно-Сибирской артиллерийские бригады) вышедшие из г.Ляоян достигли поселка Фенхуангченг, откуда двинулись на реку Ялу.

Газета «Новости дня»: «Сегодня в 6 ч. утра с востока стала надвигаться неприятельская эскадра, в составе шести броненосцев, пяти крейсеров и 12 миноносцев, всего 23 судна. Произведя маневрирование вне огня крепости, флот стал удаляться к западу, около 9 ч. неприятель начал вновь приближаться, действую орудиями большого калибра со стороны Ляотешана. Наша эскадра, находящаяся в гавани, отвечала перекидным огнем. После 1 ч. дня неприятель удалился за линию горизонта».

Газета «Русь»: «Английские газеты единодушно высказывают сожаление о трагической смерти Макарова. Даже японцы, торжествуя по случаю гибели "Петропавловска", сожалеют о Макарове. Общи голос, что гибель Макарова для России печальнее гибели многих броненосцев (…) Весть о катастрофе с броненосцем "Петропавловском" произвела тяжелое впечатление в Париже и в остальной Франции. Все газеты поместили статьи, в которых оплакивают злой рок, преследующий русский флот с начала войны».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Японская эскадра с раннего утра начала в море никому не понятную стрельбу. Шутники в городе говорили, что японцы до того смелы, что устроили у нас перед крепостью двухсторонние маневры. Пожалуй, это была правда...

Около 10 часов утра японская эскадра опять зашла за Ляотешань и начала перекидную стрельбу. Наша эскадра, стоя в порту, стала отвечать тоже перекидной стрельбой. Батарея, построенная на Ляотешане под командой вновь назначенного подпоручика Малинникова, на этот раз не молчала, а поддержала нашу эскадру, чем и привлекла на себя страшный огонь противника. Кроме того, японцы сильно обстреливали и другую, вновь строящуюся батарею для пушек Канэ.

К часу дня бомбардировка прекратилась и японцы ушли в море в южном направлении. На этот раз перекидная стрельба японцев оказалась далеко не столь удачной. Никаких серьезных повреждений в крепости не было произведено. Одним снарядом только был разбит сарай на Тигровом Хвосте, построенный из волнистого железа и предназначенный для хранения бонного имущества. Взрывом другого, упавшего у Перепелиной горы, убито 7 китайцев, ранено 2 солдата и 3 китайца, легко ранена м-ль Гейст.

По нашим батареям на Ляотешане японцы выпустили до 150 снарядов. Из всех их только один попал в траверс батареи, но не произвел никакого разрушения. Потерь на батареях тоже не было.

Сегодня в 8 часов утра неожиданно приехал в Порт-Артур наместник генерал-адъютант Алексеев и поднял свой флаг на броненосце «Севастополь».
http://www.istpravda.ru/upload/media...b7110e7499.jpg
Гибель "Петропавловска", японская иллюстрация.

3 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Хроника: Командующий 1 Армией генерал Куроки сообщил Императорской ставке в Токио планируемую дату форсирования реки Ялу и вторжения в Манчжурию – 2 мая 1904 года. Из Японии прибыли 30 транспортов с передовыми частями 2 Армии генерала Оку.

Газета Vossische Zeitung (Германия): "Император Вильгельм из своего морского путешествия отправил Государю Императору телеграмму с глубоким соболезнованием по поводу катастрофы под Порт-Артуром, высказывая, что траур России есть в то же время траур Германии».

Газета New-York Herald (США): «Японцам удалось поднять затопленный русскими в Чемульпо крейсер "Варяг". Приобретение этого судна, хоть и поврежденного, вполне вознаграждает японцев за потерю своих пароходов, потопленных у Порт-Артура, стоимость которых оценивается в 1 250 000 рублей».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Погода прекрасная. По городу разнесся слух о покушении переодетого японца на жизнь генерал-адъютанта Куропаткина в Ляояне».
http://www.istpravda.ru/upload/media...81ead9aa2c.jpg
4 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Хроника: Генерал Куроки получил директиву от Императорской ставки о необходимости начать операцию по форсированию реки Ялу: "Вторая армия начнет высадку в устье Та-ша Хо 1-го мая. Выгрузка займет около 45 дней. Первой армии следует наступать до Танг-шан-ченг, где укрепиться и ждать, пока Вторая армия не закончит выгрузку. После этого, обе армии будут взаимодействовать".

Газета «Московский листок»: «Японская императрица, подавая пример другим, отдала на нужды войны большую часть своих драгоценностей. Но оказывается, что ее патриотическая жертва не даст ожидаемых результатов: вместо миллионов, которые надеялись выручить от продажи вещей императрицы, получено только несколько сот тысяч франков. Эксперты, которым предъявили вещи для оценки, нашли, что бриллианты роскошной нитки и большинство бриллиантов императорской короны - французской подделки».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Крейсер «Паллада» починился и наконец вышел из дока. Таким образом, починка его продолжалась ни много ни мало 69 дней. По этой продолжительности починки можно было смело сказать, что она была далеко не успешна, и в этом можно было смело упрекнуть наше портовое начальство. На этом еще не окончились несчастья с крейсером «Паллада».

При выходе из дока крейсер наткнулся на бочку, служащую для привязывания судов, и попортил себе винт. Слыхал, что сегодня для осмотра этого повреждения спускали водолаза. В этом новом несчастье, конечно, нельзя было уже винить порт, а кое-кого другого...»

5 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: «Генерал Кашталинский доносит: 4 апреля на р. Ялу перемен нет. На островах наши передовые посты стоят на шагов 600 от японских, но на ночь японцы отодвигаются».

Газета «Русь»: «В Михайловском манеже была впервые поставлена новая пьеса "Порт-Артур". Ни на афишах, ни на программах не был обозначен автор малограмотной окрошки, названной "пьесы из последних событий на Дальнем Востоке".

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Погода стоит отличная. Новостей никаких нет».
http://www.istpravda.ru/upload/media...2e23510dd9.jpg
6 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Хроника: в Хиросиме полностью завершена погрузка на транспорта частей 1 и 3 пехотных дивизий, а также 1 артиллерийской бригады 2 Армии генерала Оку. В Корею прибывает контр-адмирал Инуе, личный адъютант Императора, который привез высочайший подарок для вице-адмирала Того – самурайский меч работы мастера Ешифуса.

Газета «Русь»: «В Императорском обществе поощрения художеств была отслужена 5-го апреля панихида по погибшем на броненосце "Петропавловск" художнике В.В. Верещагине, в присутствии Августейшей председательницы общества принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской. На панихиде присутствовали: старший брат, многие художники и знакомые покойного».

Газета «Новости дня»: «Вчера в училище живописи ваяния и зодчества служили панихиду по В.В. Верещагине. Семья его, однако, до сих пор не объявляла о его смерти и не созывала знакомых и почитателей его на панихиду, потому что вдова его все еще живет надеждой, что известие о гибели знаменитого художника будет опровергнуто. Л.В.Верещагина обратилась с телеграммой к А.Н.Куропаткину, с которым В.В.Верещагин был связан узами многолетней службы. В телеграмме Л.В. спрашивает, здоров ли В.В. Но от А.Н.Куропаткина до сих пор нет ответа. Как полагают окружающие, А.Н.Куропаткин не отвечает, боясь категоричным ответом поразить вдову художника, тогда как окружающие, вероятно, могут ее подготовить к этому. Но вчера вечером пришло известие, не оставляющее мест сомнениям: В.В.Верещагина, телеграфировавший в день катастрофы своему отцу, вчера прислал телеграмму Л.В. Верещагиной, бесспорно устанавливающую безвременную кончину славного художника».

Из дневника В.Г. Короленко: « Я видел Верещагина два раза. Помню, с каким чувством я, еще юношей-студентом, смотрел его портрет в «Ниве»: огромный лоб, несколько жесткие черты, умные глаза, огромная борода, — все крупно, сильно, значительно. Да, думалось мне: таков именно должен быть этот художник, беспощадно бичующий «завоевателей», оставляющих за собой груды черепов, современную войну с ее славой, прикрывающей эффектными складками знамен страдание и смерть… Наконец — таков должен быть художник, отказавшийся от почетного звания, так как «отличия вредны в искусстве…»

В 1895 году я увидел его в редакции «Русской Мысли»… Я узнал его сразу, но… узнал с сильным разочарованием: красивое лицо, несколько полное, с мягкотелыми очертаниями, ничего того — строгого, сурового, что виделось мне прежде на портрете. Манера, с которой он заговаривал с Гольцевым, была сладковата и будто немного вкрадчива: он пришел говорить о своей повести, очень плохой (кажется, «Литератор»), печатавшейся в «Русской Мысли».

Я уже знал, что Верещагин к славе художника хочет непременно прибавить славу писателя. Он печатал свои очерки из записной книжки в «Русских Ведомостях». Тут были небезынтересные наблюдения человека, много видевшего, но не было даже искры таланта и, кроме того, — проглядывало что-то, отдававшее шаблонной газетностью и таким же патриотизмом. Впоследствии он перенес эти заметки в «Новости», где им было настоящее место.

Об его отношении к войне тоже явилось много противоречивых отзывов. В газетах появилось «интервью», в котором художник говорил, что его совершенно напрасно считают противником войны. В собственных очерках он говорил, что очень жалел, когда Скобелев не пожелал повесить двух албанцев-шпионов, так как ему хотелось посмотреть и зарисовать картину казни. К чести Верещагина, — я думаю, ему этого вовсе не хотелось. Но… это была полоса «откровенности» и откровенно-циничные рассказы его брата о собственных подлостях на войне — доставили известность его книге…

Итак, — я вижу тут не кровожадность, а лишь мелочность большого, огромного художника, выбивающегося из сил в посредственном писательстве…

Теперь, в вагоне второго класса, 30 января утром мы столкнулись с ним лицом к лицу… Он знал меня и прошел в купе, где я ехал вместе с братом. Заговорили, конечно, о войне. Он недавно был в Маньчжурии и, кажется, в Порт-Артуре. Возмущался «ротозейством» моряков, уверял, что офицеры были у г-жи Старк на именинах и перепились и т. д. Потом стал говорить о положении дел на Дальнем Востоке. Он «предвидел войну» и писал Государю: «посылайте 8 дивизий, японцы будут непременно воевать».

Он говорил очень живо, жестикулируя и постоянно двигаясь, с большим одушевлением, постоянно прибавляя: «Я и об этом писал Государю… Да, как же, как же: писал. А о том-то я писал в «Новостях». Вы «Новостей» не читаете?»

Мой брат задает ему вопрос:

— Скажите, Василий Васильевич, — а как Вы думаете: нужна ли нам эта Маньчжурия и Порт-Артур. У нас столько работы дома?

— А, если вы ставите вопрос на эту почву, тогда я вам скажу: не нужна, ни к чорту… Ничего, кроме вреда… Но уже это дело решенное: Порт-Артура не отдадут: это еще завет Петра Великого…

— А 8 дивизий послали?

— Какой чорт! И не подумали. Я сколько писал…

— Так не лучше ли было писать уже все, что вы думаете?..

Он так же живо, как прежде о 8 дивизиях, стал говорить о нашем невежестве, бездорожьи наших северных губерний, отсутствии школ и больниц, то и дело прерывая рассказы замечаниями:

— Вот вы, Владимир Галактионович, не читаете «Новостей»… Я обо всем этом писал.

... Газеты не пощадили беднягу Верещагина: теперь одна за другой перепечатывают его «посмертную заметку» (заимствованную из «Нового края» и подписанную В.Ве.). В ней сообщается о разговоре Верещагина с одним лучшим и гуманнейшим представителем японского общества.

— Что же в таком случае Россия, — спросил японец, — как понимать ее?

Автор отвечает известным тютчевским четверостишием:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить.
У ней особенная стать:
В Россию можно только верить…

«Тогда японец ничего не ответил». Но теперь Верещагин задается вопросом: «Что бы сказал он, если бы на его глазах разыгрался этот честный ажиотаж (!) русского духа. К сожалению, он умер незадолго до войны. А он многое мог бы сказать своим соотечественникам», так как «проповедывал любовь в самом широком смысле слова. Между тем можно ли искать больше той любви, какая теперь совершается у нас на родине? Преклонился ли бы он перед ней или, ядовито хихикнув, стал бы умалять ее, — не знаю»… (Заимствую эту заметку Верещагина из «Южного Обозрения».) И все это по тому поводу, что в России собираются пожертвования (надо прибавить, довольно скудные) и на театр военных действий шлют приветствия, письма и телеграммы… Но, во 1-х, японец мог бы, конечно, ответить, что и у них собираются пожертвования. А что касается до «особенной стати», то, без сомнения, у Японии стать еще особеннее, чем у России, и, значит, он мог бы, в свою очередь, предложить своему русскому собеседнику «поверить в Японию»…

Бедный знаменитый художник, всемирно известный и гоняющийся за лаврами плохого газетного репортера, отзывающегося на «злобу дня»…

Продолжение следует.
http://www.istpravda.ru/upload/media...242e8fb610.jpg
Одна из последних работ В. Верещагина на "японскую" тему: "Храм в Никко".

Японская война. 7 – 13 апреля 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/8544/
«Историческая правда» продолжает следить за событиями на фронтах Русско-японской войны. После удачного рейда на Порт-Артур японская армия снова взяла перерыв. И только на реке Ялу начинаются бои между японскими пехотинцами и русскими казаками.
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...14e190daf1.jpg
7 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Телеграмма от командира порта Порт-Артура контр-адмирала И.К. Григоровича: «От Ляояна и Мукдена до Хуайженсяна население спокойно. Сборища туземных войск нет. Хунгузы совершенно исчезли. Продовольствие и фураж по пути следования наших отрядов доставляется без всяких затруднений <...>. Между нашими передовыми постами и неприятелем происходят незначительные перестрелки».

Из дневника полковника М.И. Лилье: Погода стоит отличная. Новостей никаких нет.

8 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Агентство Reuters (Великобритания): «Японские власти соглашаются, что на р. Ялу происходят постоянно аванпостные стычки. Но заявляют также, что пока не было еще никаких решительных действий. Известия о столкновениях ожидаются все время. Численность русских на Ялу определяется в 50 000 человек».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Не везет нашему флоту! Сегодня моряки начали ставить против Ляотешаня минные заграждения, с целью положить конец всяким попыткам японцев вести оттуда перекидную стрельбу. Ввиду ли неосторожности или неумения обращаться с минами, но паровой катер, ставивший их, взорвался и потонул. Командир его, лейтенант Пель, и около 11 человек матросов погибли...»

9 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией:«Генерал-майор Кашталинский доносит: днем 8 апреля охотники в составе 32 человек, при 2 офицерах, переправились через Ялу. В происшедшей жестокой перестрелке нами потеряно убитыми 3 стрелка; есть и раненые, в том числе штабс-капитан Змейцын и подпоручик Пушкин. Потери японцев не установлены».

Газета Daily News (Великобритания): «Японская пресса, обсуждая те статьи венских газет, в которых выражается пожелание дружественного посредничества в войне, говорит, что никакие переговоры немыслимы, до тех пор, пока главные силы обеих сторон не будут испытаны».

Газета «Daily Telegraph" (Великобритания): "Король Эдуард склонен к вмешательству в русско-японский конфликт. Ходят слухи, что во время пребывания своего в Копенгагене он предпринял в этом направлении некоторые шаги. В высших дипломатических сферах полагают, что вмешательство произойдет после победы русских войск на суше, причем Манчжурия отойдет окончательно к России, а Корея будет находиться под японским протекторатом. Симпатии английского народа по отношении к России увеличиваются под влиянием желания скорейшего достижения мира».

Из дневника полковника М.И. Лилье: Сегодня при тралении внешнего рейда наши моряки по неосторожности сорвали одну из мин нашего заграждения, только что поставленного минною ротою.

10 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству: 9-го апреля, при постановке минного заграждения с паровых шлюпок, от преждевременного взрыва одной мины под кормой шлюпки, погибли минный инженер Петр Пелль и 20 нижних чинов.

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Прошел слух о мелких, но удачных для нас стычках с японцами в Корее. Сегодня уехал в двухмесячный отпуск в С.-Петербург мой знакомый капитан 2-го ранга Д. Странно и как-то непонятно давать в настоящее время отпуск морским офицерам, да еще на такой странный срок».

11 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Агентство Reuters (Великобритания): «Циркулирующие здесь слухи о более значительном столкновении на Ялу нуждаются еще в подтверждении. Допускается, что происходят постоянные стычки; кроме этого ничего неизвестно…»

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Погода отличная».


12 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Газета «Русь»: «Днем 9 апреля на горизонте показалось судно. Миноносцы вышли навстречу. Судно остановилось лишь после выстрела с миноносцев. Было приведено для осмотра, а в 5 часов пополудни было отпущено. Судно английское с корреспондентами и фотографом».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Сегодня опять несчастье на море. Прекрасный коммерческий пароход, шедший с нашими моряками из Дальненской бухты в Порт-Артур, наткнулся на нашу же мину и затонул».

13 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Газета «Русь»: «Порт-Артур поражает своим спокойствием. Войска, моряки и городское население с изумительным хладнокровием и мужеством переносят осаду. Гибель любимого адмирала Макарова и целого броненосца со всем штабом, нисколько не поколебала общей уверенности в неприступности Порт-Артура и неизбежности скорого поражения Японии».

Газета «Новое время»: «5 раненных русских моряков, находившихся на попечении японского Красного Креста в госпитале в Мацуяме, вполне оправились и отправляются на родину на французском пароходе "Аннам". С них взято слово не принимать более участия в настоящей войне».

Из дневника полковника М.Е. Лилье: «Сегодня из порта внезапно исчез известный китайский инженер Хо. Инженер Хо, почтенный уже старик, служил у нас в порту с момента занятия нами Порт-Артура и получал большой оклад жалованья. Держали его у нас на службе главным образом как посредника между китайцами-рабочими и нашим портовым правлением. Кроме того, Хо знал Порт-Артур до мельчайших подробностей, так как служил в нем инженером еще во времена китайского владычества.

Все поиски инженера Хо были напрасны, он исчез бесследно. Ввиду же того, что причины внезапного его исчезновения никому не были известны, предположениям не было конца. Одни говорили, что Хо уже давно был японским шпионом и теперь бежал к ним, чтобы передать им все сведения и документы о состоянии нашей эскадры, другие уверяли, что бегство инженера Хо вызвано появлением в порту русских рабочих, которые всячески стали притеснять китайцев, наконец, третьи объясняли это бегство вероятием скорой высадки японцев на Квантуне. Так или иначе, но бесследное исчезновение инженера Хо всеми было принято за предзнаменование каких-то грозных событий в ближайшем будущем».

Японская война. 14 – 20 апреля 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/8628/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...a54f01af2c.jpg
На реке Ялу развернулось первое крупное сражение Русско-японской войны, а в гавани Порт-Артура японский флот потерпел очередную неудачу в попытке блокировать наш флот. «Историческая правда» продолжает следить за событиями в Порт-Артуре.

14 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА
Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «Контр-адмирал Иессен, находившийся в море с крейсерами и миноносцами, 12-го апреля отделил последние в Гензан. Миноносцы взорвали на рейде японский коммерческий пароход, команда которого была свезена на берег, после чего в тот же день возвратились к отряду. О чем всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству».
Телеграмма от контр-адмирала К.П. Иессена, командира Владивостокского отряда крейсеров: «В Гензане 12-го апреля два наши миноносца взорвали японский пароход «Гойо-Мару» водоизмещением 500 тонн, предварительно спустив с него на берег всех людей. Того же дня, около 8 часов вечера, был взорван в море японский пароход «Наканура-мару», около 220 тонн, с которого принял людей к себе. Ночью в 1 час 30 минут взорван еще японский военный транспорт «Киншию-мару» в 4,000 тонн водоизмещения с грузом риса, других военных припасов и около 1,500 тонн угля. Транспорт вооружен четырьмя 47-ми милим. пушками Гочкиса. Сдавшихся 17 офицеров, 20 нижних чинов, 85 военных носильщиков (кули) и 65 человек команды принял к себе. Оставшаяся без офицеров, остальная часть десантного эшелона не только отказалась наотрез сдаться и перейти на наш крейсер, но оказала вооруженное сопротивление, а потому была потоплена вместе с транспортом».
Агентство Reuters (Великобритания): «Владивостокская эскадра после долгой бездеятельности, появилась сегодня утором внезапно перед Гензаном и потопила большой японский коммерческий пароход "Гойомару", вместимостью в 600 тонн. Прибытие русский военных судов вызвало большое смятение в беззащитной японской колонии».
Газета «Русь»: «5 раненных русских моряков, находившихся на попечении японского Красного Креста в госпитале в Мацуяме, вполне оправились и отправляются на родину на французском пароходе "Аннам". С них взято слово не принимать более участия в настоящей войне».
Из дневника полковника М.И. Лилье: «Сегодня пришло в город радостное известие о лихом набеге наших владивостокских крейсеров на японские транспорты. Вот что говорила телеграмма:
«Владивосток. 14 апреля 1904 года. По донесению контр-адмирала Гессена 12 апреля в Гензане два наших миноносца взорвали японский коммерческий пароход, около 500 тонн, спустив всех людей на берег. В 8 часов вечера взорвали в море японский коммерческий пароход «Накануро-Мару», в 220 тонн, приняв к себе людей; а в 11 час. 30 мин. ночи в море же взорвали большой японский транспорт «Киншию-Мару», в 3967 тонн с 1650 тоннами угля, с грузом риса и военных припасов, вооруженный четырьмя пушками Гочкиса, 47 миллим.
С него снято 17 офицеров, 20 нижних чинов, 65 человек судовой команды и 85 военных кули. Десантная рота, оставшись без офицеров, отказалась наотрез сойти с транспорта и оказала сопротивление. Поэтому вынужден был взорвать пароход вместе с нею».
http://www.istpravda.ru/upload/media...1a2f5c4c65.jpg
"Громобой" - флагман Владивостокского отряда крейсеров.

15 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА
Газета «Русь»: «Москва торжественно и задушевно встречала сегодня героев Чемульпо. С утра вся прилегающая к курскому вокзалу местность была занята публикой. Но на вокзал удалось попасть только немногим счастливцам. <...> Ровно в 11 часов утра музыка заиграла встречу, написанную специально для настоящего торжества. Вышедших из вагона флиг.-ад. Руднева и капитана Беляева публика окружила тесным кольцом. Генерал от инфантерии Малахов от имени московского гарнизона сказал героям братское "спасибо" "за их по истине бессмертный подвиг».
Из дневника полковника М.И. Лилье: «Новостей нет. Тихо».

16 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА
Газета Daily News (Великобритания): «Русская подводная лодка была получена в Порт-Артуре до войны… (…) По сведениям из Нью-Йорка, построенная в Бриджпорте, в штате Коннектикут, подводная лодка системы Protector в среду продана японцам.
Газета «Русское Слово»: «Для исполнения церковных треб при госпиталях на Дальнем Востоке из братии Троице-Сергиевой лавры на днях отправляются иеромонахи: Захария, Диодор и Агафон и из Гефсиманского скита иеромонахи: Ксенофонт и Иосиф».
Из дневника полковника М.И. Лилье: "Ночью несколько японских миноносцев шныряли у нас перед крепостью, очевидно расставляя мины. По ним открыли огонь. Миноносцы отстреливались.
Вот что пишет об этом «Новый край» в своем дневнике осады: «Около часу ночи, когда светила полная луна на взморье, в направлении, где погиб „Петропавловск“, на приблизительной дистанции 2400 сажен появилось множество огней из фосфорно-кальциевых банок. Как только в 1 час. 40 мин. скрылась за набежавшими тучами луна — на море появились сигнальные вспышки и непосредственно за ними мелькнул огонек и последовал неприятельский выстрел; затем последовал второй. Тотчас после первого выстрела светом прожектора был обнаружен двигающийся к востоку неприятельский миноносец, по которому сделано было два удачных выстрела.
После первого выстрела миноносец продолжал оставаться на той же дистанции, а после второго исчез из-под луча и более обнаружен не был.
Неприятель, открыв огонь, очевидно, целил по прожектору. Есть основание предположить, что миноносцев было несколько и среди них, катер, который вел за собой целую цепь мин.
В исходе 3-го часа ночи с расстояния 8 миль опять показались огни и через несколько минут заметили 7 миноносцев, которые удалялись от Ляотешаня на юго-восток, пройдя в 10 милях от берега; в 3 часа они скрылись за горизонтом. После 3 часов горизонт был чист.
По собранным осколкам и найденной донной трубки установлено, что неприятель стрелял 75-миллиметровыми мелинитовыми гранатами. Дальномер дал 5 верст».
http://www.istpravda.ru/upload/media...7dec7d392c.jpg
Порт-Артур под обстрелом.

17 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА
Начало битвы на Ялу – это сражение на пограничной реке Ялу у города Цзюляньчэн (в старой русской транскрипции — Тюренчен) между русскими и японскими войсками. Первое значительное сражение русско-японской войны. Японская армия, сосредоточившаяся в северной Корее, имела перед собой немногочисленные русские части. Командующий Восточным отрядом генерал М. И. Засулич получил приказ вступившего в командование Маньчжурской армией Куропаткина затруднить японцам переправу через Ялу и дальнейшее наступление их через Фейшунлинский горный хребет; далее Засуличу предлагалось избегать решительного боя, не давая разбить себя, и отходить к главным силам на Ляоян. Японцы тщательно готовились к первому бою, имевшему сильное психологическое значение: они приняли все меры, дабы обеспечить себе подавляющее преимущество. Силы японцев составляли около 45 тыс. человек против 18 тыс. у русских, которые были вдобавок распределены по всему фронту Ялу. В месте фактического боя — у Тюренчена — японцы имели пятикратный численный перевес.
В ночь на 17 апреля под прикрытием артиллерии и при поддержке речной флотилии японцы захватили на Ялу острова, навели через реку мосты у Матуцео и перебросили часть своих сил на острова.
http://www.istpravda.ru/upload/media...b71e066fb4.jpg
Японская карта битвы у реку Ялу

Утром 18 апреля началось основное сражение. В 5 часов утра открыла огонь японская артиллерия. Около 6 часов показались японские силы, которые стали переходить реку Айхэ вброд в нескольких местах. Переходя реку под огнём, японцы понесли большие потери. После нескольких атак японцам удалось сбить с позиций 22-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, который стал отходить с позиций на гребни высот. Узнав об обходе японцами левого фланга, Засулич отдал приказ об общем отступлении Восточного отряда к Фэнхуанчэну.
Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: «Генерал Засулич доносит: вечер 15-го и ночь на 16-е апреля прошли спокойно Японцы в небольших силах переправляются на правый берег Ялу. В устье реки Ялу пребывают пароходы… Активных действий японцы пока не проявляли.
Сообщение Главного Штаба о положении дел на реке Ялу: «Из телеграмм командующего Маньчжурскою армией генерал-адъютанта Куропаткина видно, что переправившиеся на правый берег реки Ялу близ деревни Синдягоу японцы заняли деревни Хусан и Лизавен. Генерал Засулич, имея в виду вновь занять Лизавен и высоты у Хусана, после произведенной 16-го апреля усиленной разведки занятых японцами позиций, назначил отряд под начальством генерального штаба подполковника Линда. Позиции у Лизавена и Хусана оборонял японский отряд в составе двух батальонов 4-го гвардейского полка с горными орудиями и с небольшой частью гвардейских казалеристов. При содействии огня нашей артиллерии от Потетынцзы наш отряд выбил японцев с позиции, потеряв двух стрелков убитыми и 13 ранеными. Японцы оставили на позиции 10 убитых, 26 раненых; кроме того, некоторая часть раненых была унесена, а некоторые сползли по скатам к реке Ялу. Горную батарею японцы увезли.
Заняв высоты у Синдягоу, наш отряд попал под сильный огонь японской батареи, расположенной к северу от Ичжу. Два наших орудия обстреляли понтонный мост, который японцы вынуждены были развести. Японский отряд от Лизавена и Хусана отступил, частью к Ялу, частью на север. На позиции японцев пока найдены 10 винтовок, много патронов, амуниции и карты.
Особенно молодецки действовали охотники 10-го и 12-го полков, под командой поручика Янчиса.
16-го апреля, в 10 часов утра, японский отряд силою до 1,500 пехоты с 12 орудиями начал переправу у Амбихе и Шогопудзы. У устья Амбихе находился небольшой наш отряд подполковника Гусева. Отряд этот вынужден был отойти под неравным огнем двух шестиорудийных японских батарей, потеряв четырех нижних чинов ранеными и подполковника Гусева, контуженным в голову и левую руку. Наши горные орудия за дальностью расстояния отвечать не могли. К отряду отправлено подкрепление с приказанием прогнать японцев за Ялу.
От генерала Мищенко получено донесение, что утром 16-го же числа с японских судов при устье реки Ялу был открыт огонь по нашим войскам, продолжавшийся 20 минут и не нанесший никакого вреда.
У Инкоу все спокойно.
17-го апреля с 10 часов утра до 5-ти дня японцы обстреливали нашу позицию у Тюренчена с батарей левого берега, в коих ими было выставлено до 24 полевых и 12 12-ти сантиметровых орудий, расположенных в отлично маскированных окопах. Неприятель выпустил не менее 2,000 снарядов, но позиция у Тюренчена по прежнему прочно занята нашими войсками.
Утром же, 17-го, японцы вновь перешли реку Ялу Сындягоу и атаковали наши войска, расположенные на высотах у селения Хусан, обходя их левый фланг. Вследствие значительного превосходства сил, наш отряд отошел на позицию у селения Потетынцзы.
Наши потери на Тюренченской позиции: убит подполковник Пахалов; тяжело ранен в голову командир батареи 6-й артиллерийской бригады подполковник Малер; ранены: 6-й артиллерийской бригады полковник Местер, капитан Воробьев, штабс-капитан Сапожников, поручик Филадельфов и 2-го саперного баталиона штабс-капитан Атрошенко.
На позиции у Хусана тяжело ранен в голову поручик 22-го полка Антропов.
Потеря в нижних чинах на обеих позициях точно еще не определена, но по имеющимся ныне сведениям убито трое и ранено девятнадцать. .
Газета «Русь»: «В Томск прибыли пленные японцы в числе 140 человек (62 мужчины, 71 женщина и 7 детей). Японцы эти на другой и третий день по приезде Томск партиями отправлены в село Колпашево, Томского уезда (в Нарымском крае - около 300 в. от Томска)».
http://www.istpravda.ru/upload/media...eaa2d75785.jpg
Японская армия форсируют реку Ялу.

18 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА
Сообщения Главного Штаба о положении дел на реке Ялу: "С 4 часов утра 18-го апреля японские полевые и 12-ти сант. батареи открыли сильнейший огонь по Тюренченской позиции и по войскам, расположенным у Потетынцзы. Подавляющее превосходство в количестве артиллерии и большие потери, понесенные от огня частями, занимавшими эти позиции, заставили генерала Засулича признать несоответственным удерживать далее Тюренченскую позицию. Войскам приказано отходить, задерживаясь на попутных позициях. Ко времени отправления генералом Засуличем телеграммы, войска от Тюренчена и Шахедзы в полном порядке отходили на вторую позицию, а у Потетынцьи Чингоу еще шел бой".
Агентство Reuters (Великобритания): «Циркулирующие здесь слухи о более значительном столкновении на Ялу нуждаются еще в подтверждении. Допускается, что происходят постоянные стычки; кроме этого ничего неизвестно…»
http://www.istpravda.ru/upload/media...21837df992.jpg
Японская кавалерия переходит Ялу.

19 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА
Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: «Вследствие перерыва телеграфного сообщениям не имею донесений от генерала Засулича. По показаниям лиц, прибывших из Фынхуанчена, 18 апреля, японцы, действуя с фронта подавляющей артиллерией, превосходными силами атаковали наш левый фланг, охватив его. Здесь произошло жаркое дело, в котором приняли участие 22 и 12 стрелковые полки. Защищаясь упорно, переходя в наступление, нанеся японцам тяжелые потери, наши слабые силы не могли удержать позиции и отступили, оставив в руках неприятеля несколько орудий. Большая убыль людей и лошадей не позволила вывести орудия из боя; замки вынуты».
Сообщение генерального штаба о положении дел на реке Ялу: «С 4 часов утра 18 апреля японские полевые и 12-сантиметровые батареи открыли сильный огонь по тюренченской позиции и по войскам, расположенным у Потетынцзы. Подавляющее превосходство японцев в артиллерии и большие потери, понесенные от огня частями, занимавшими эти позиции, заставили генерала Засулича признать несоответственным удерживать долее тюренченскую позицию. Войскам приказано отходить, задерживаясь на попутных позициях».
Газета «Русь»: «Императорское российское обществ рыбоводства и рыболовства отослало на днях в Японию почетные диплом и отзывы, присужденные министерством финансов японскому отделу на происходившей в 1902 году в С.-Петербурге международной рыбопромышленной выставке.».
Из дневника полковника М.И. Лилье: «Простудился и заболел. Ввиду этого дневник невольно прервался. Впрочем, каких-либо серьезных событий в крепости за это время не было. Продолжают ходить неопределенные слухи о наших новых столкновениях на Ялу».

20 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА
Сообщение генерального штаба о положении дел на реке Ялу: "Бой на Тюренченской позиции 18-го апреля происходил в следующей обстановке. В бою на указанной позиции участвовали 12-й и 22-й полки, 2-я и 3-я батареи 6-й артиллерийской бригады. Бой начался усиленным обстреливанием нашего правого фланга из батарей с орудиями осадного калибра от Ичжу и полевых батарей на островах. После некоторого затишья огонь возобновился с чрезвычайной силой, против нашего левого фланга главной позиции у Тюренчена и против нашей позиции у Потетынцзы. Началась и ружейная пальба пачками.
Японцы двинулись в атаку через реку Эйхо. Положение защитников позиции, особенно у Потетынзы, обстреливаемой с фронта и с флангов, становилось все затруднительнее.
Против нашей батареи у Потетынзы выставлено было 30 орудий. Наша батарея, заставив замолчать неприятельскую горную батарею, перенесла огонь на пехоту и имела мало потерь, пока не была вынуждена занять другую позицию, вследствие отхода нашей пехоты от берега.
Японцы, поражаемые нашим огнем, производили беспрерывныя атаки все свежими войсками, но не решались бросаться в штыки. У переправ образовался вал из их трупов.
Одновременно с атакой на Потетынзы произведена была атака и на левый фланг Тюренченской позиции, причем наши нижние окопы, обстреливавшиеся анфиладным огнем японских батарей, должны были быть оставлены. Наши резервы, несколько раз вливаясь в передовую линию, дали возможность долго держаться на позиции, но затем они слились с передовыми частями, а из главного резерва, за большим его удалением, нельзя было вовремя поддержать войска. Наши отошли с главной позиции на тыловую за Тюренченом спокойно, преследуемые лишь сильным огнем японцев, которые не решались спуститься с гребня и, встреченные нашим огнем с батарей и пулеметов, стали окапываться.
По нашей новой позиции противник открыл сильный артиллерийский огонь и стал обходить левый фланг на Чингоу.
На Ляуфан-гоу выдвинуты из главного резерва два батальона 11-го полка и третья батарея 3-й артиллерийской бригады, которые заняли позицию с обстрелом на два фронта и тем дали возможность отойти нашим сильно потерпевшим передовым частям и раненым. Обойденные противником с обоих флангов и тыла батальоны 11-го полка, чтобы пробиться, несколько раз с музыкой бросались в штыки. Японцы не принимали штыкового удара и бросались назад.
Впереди полка шел полковой священник с крестом, раненый двумя пулями. Только штыковая работа дала 11-му полку возможность пробиться до прихода батальона 10-го полка, под прикрытием которого все части отошли.
Потери в 11-м и 12-м полках очень велики и пока еще точно не выяснены. В 11-м полку убиты: командир полка полковник Лайминг и 2 батальонных командира: подполковники Дометти и Раевский; в 12-м полку убыло из строя убитыми и ранеными 9 ротных командиров. 2-я и 3-я батареи 6-й бригады, потеряв большую часть лошадей и людей, не были в состоянии вывезти орудий и оставили их на позиции, предварительно приведя в негодность.
По той же причине не могли быть вывезены с позиции 6 орудий 3-й батареи 3-й бригады и 8 пулеметов, кои приведены также в негодность. Гористая местность не позволила спасти орудий при помощи людей.
В Фынхуанчен поступило в госпиталь пока 800 раненых, в том числе 14 офицеров, дальнейшая перевозка которых вполне обеспечена. К юго-востоку от Фынхуанчена появилась японская кавалерия, но, заметив выставленные против нее две роты при двух орудиях, не осмелилась приблизиться.
До Фынхуанчена раненые доставлены с большими затруднениями нанятыми китайцами носильщиками, на двуколках и на лошадях конных охотничьих команд, но большинство шли пешком, поддерживаемые товарищами, и в течение суток добрались до Фынхуанчена. Генерал Засулич свидетельствует, что войска, несмотря на большие потери, нравственно остались сильными и готовыми вновь постоять за себя.
Потери японцев очень тяжки; на переправах через Эйхо, на внутренней стороне Тюренченской позиции и на высоте, где занимали позицию два батальона 11-го полка, лежало трупов, по показанию участников боя, не менее трех-четырех тысяч".
http://www.istpravda.ru/upload/media...ea5afd94d2.jpg
Из воспоминаний протоиерея Стефана Щербаковского, капеллана 11-го Восточно-Сибирского стрелкового полка: "Встал я 18-го числа рано, в три часа ночи. Я знал, что бой будет отчаянный, и решил исполнить свой пастырский долг до конца, показав воинам пример самоотвержения и любви своею смертию…. В 4 часа утра я помолился Богу, составил завещание и встал в знамённой роте…. В три часа пополудни полк выстроился и под звуки полкового марша двинулся в атаку на наступавших японцев. Я надел епитрахиль, взял крест, благословил солдат и с пением "Христос Воскресе" пошёл во главе стрелков знамённой роты. Картина была поразительная, грандиозная. Без малейшего колебания шли славные стрелки на верную смерть, в адский огонь, среди рвущихся снарядов. Только каждый, перед тем как двинуться в бой, крестился. Потом всё смешалось. Музыка тотчас же смолкла. Кто побежал вперёд, кто упал убитым или раненым. Я почувствовал сильный удар в руку и в ногу и упал навзничь, потеряв сознание".
http://www.istpravda.ru/upload/media...5cf2fde819.jpg
Из боя отец Стефан был вынесен уже на перевязочный пункт другим капелланом Иосифом Перчем. Генерал А.Н. Куропаткин лично наградил героя-священника, посетив его при излечении в лазарете Елизаветинской общины Красного Креста в Харбине и представив к офицерскому Георгиевскому кресту. Так 29-тилетний батюшка стал первым священником, награждённым Георгиевским крестом в Русско-японскую войну и всего лишь пятым георгиевским кавалером среди священнослужителей, за всю историю существования Военного ордена.
Отличался о. Стефан Щербаковский и далее. За свою службу в годы Русско-японской войны он был награжден орденами святого великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени, святого Владимира 4-й степени с мечами, святой Анны 2-й степени с мечами, золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте. А в годы Первой мировой войны, за бои 30 июля 1914 года у деревни Ваббельн и 6 августа 1914 года при деревне Каушен о. Стефан был удостоен ордена святого Владимира 3-й степени с мечами и за бои 24 сентября представлен к ордену святой Анны 1-й степени.
Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «Всеподданнейше доношу вашему высочеству об успешно отбитой в эту ночь 20 апреля новой атаки на Порт-Артур с целью закрыть вход в гавань. (...) Действием преимущественно энергичного артиллерийского огня, минами Уайтхеда с миноносцев и минных катеров, а также взрывом нескольких мин заграждения на рейде, потоплено восемь пароходов».
http://www.istpravda.ru/upload/media...7ce3f459d1.jpg
Из дневника полковника М.И. Лилье: «Была лунная ночь. В море было небольшое волнение. Около часу ночи наши батареи открыли стрельбу, как потом оказалось, по японским миноносцам, появившимся перед крепостью.
Приблизительно через час стрельба прекратилась. Но не прошло и нескольких минут, как она возобновилась с новой силой и уже не прекращалась вплоть до 4 часов утра. Такой канонады в крепости еще никогда не слыхали.
Канонерские лодки «Гиляк», «Отважный» и «Гремящий» не отставали от батареи и осыпали новое наступление японских брандеров тучей снарядов, даже крейсер «Аскольд», стоявший против прохода, стрелял через головы остальных судов.
Это был целый ад огня и рева орудий. Количество выпущенных снарядов надо было считать тысячами. Знали, наверное, что 10-дюймовые пушки батареи Электрического утеса выпустили 54 снаряда, а 57-миллиметровые пушки той же батареи до 300 снарядов. Утром я сам видел гору гильз от выпущенных снарядов на батареях.
Когда артиллерийская стрельба начала уже стихать, послышались ружейные залпы и трескотня пулеметов. Над моим домом просвистало несколько пуль, а в окно соседнего дома залетел осколок снаряда.
К утру выяснилось, что вслед за появившимися ночью 5 японскими миноносцами ко входу в гавань направились 10 брандеров, но не все сразу, а партиями по 2 или 4 судна.
Но и на этот раз попытка японцев запереть доступ в гавань окончилась полной неудачей. Так, четыре брандера взорвались на минном нашем заграждении. Два других, сильно расстрелянные, наскочили на наши потопленные пароходы и затонули около них. Из остальных 4 три взяли неверный курс, причем один из них выкинулся на берег под самым Электрическим утесом. Два же других вовремя заметили свою ошибку и, дав задний ход, пошли к нашему проходу под адским огнем всей крепости, но и они не дошли до прохода и были расстреляны.
Кроме брандеров, по словам многих моряков, было потоплено еще 2 миноносца.
Команды японцев на брандерах вели себя более чем геройски. Так, на мачте одного из затонувших уже брандеров долго еще держался один из его матросов и сигнализировал фонариком следующим идущим за ним брандерам, указывая им верное направление их пути. Несчастного мы расстреливали из скорострелок и пулеметов. Трудно себе представить, сколько пуль и снарядов было выпущено по этому герою. Каким героизмом и хладнокровием обладал этот японец, видно из того, что, приговоренный к смерти, расстреливаемый со всех сторон, он до последней минуты исполнял долг своей службы...
Часть японцев с брандеров пыталась спастись на шлюпках, но почти все шлюпки были расстреляны и пущены ко дну. Люди же в безумном фанатизме бросались в море, плыли неизвестно куда и тонули.
Один японский унтер-офицер, сильно раненный, выплыл и уцепился за камень под Электрическим утесом, где холодные волны постоянно обдавали его с ног до головы. Когда же его захотели взять в плен, он вынул револьвер и сделал три выстрела, но промахнулся. Залп 3 наших стрелков покончил с ним.
Всего японцев погибло до 200 человек. Взято в плен только двенадцать. Все пленники были сильно пьяны и от долгого пребывания в воде имели очень жалкий вид. Их обогрели и положили спать.
Один же из японцев, снятый с бонного заграждения, был настолько пьян, что даже холодная ванна его не отрезвила. Только на другой день он очнулся и, заметив, что попал в плен, быстро схватился за тоненький шнурок, находившийся у него на шее; еще минута — и японец задушил бы себя собственными руками, но подоспевшие солдатики перерезали шнурок и этим спасли фанатику жизнь.
Во время самого разгара боя с судна, где находился наместник генерал-адъютант Алексеев, дважды был дан в рупор приказ о выходе миноносцам в море для атаки брандеров, но миноносцы почему-то из порта не вышли. Во время атаки брандерами нашего прохода масса начальствующих лиц находилась на батарее Электрического утеса. Некоторые из начальствующих лиц приняли даже активное участие в отражении этой атаки брандеров. Так, например, генерал-лейтенант Стессель и генерал-майор Белый лично стреляли из ружей по спасавшимся в море японцам.
В 4 часа утра наместник был на канонерской лодке «Гиляк» и пожаловал команде шесть Георгиевских крестов".
http://www.istpravda.ru/upload/media...cb1fa01317.jpg

Японская война. 21 – 27 апреля 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/8884/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...98ae61ab5d.jpg
Первый этап сражения за контроль над Маньчжурией закончился: русская армия так и не смогла остановить японцев при форсировании реки Ялу. Наступает второй этап: адмирал Того должен заблокировать русский флот в бухте Порт-Артура, чтобы русские моряки не смогли помешать высадке Второй японской армии генерала Оку. И, словно предчувствуя бесславный финал, из Порт-Артура, как крысы с корабля, побежали чиновники и высший генералитет.

21 апреля 1904 года

Из дневника Уильяма Максвелла, корреспондента газеты London Standard: «18 апреля 1904 г. Куроки нанес главный удар в районе Тюренчена.

…С раннего утра мы ждали атаки. Солнце поднялось над полем битвы, отгоняя мысли о войне. У наших ног текла река, формирующая дельту. Главный поток реки Ялу темно-синим поясом извивался между желтым песком и темной зеленью деревьев. В стороне от речной глади поднимались пустынные и молчаливые сопки. Под их сенью дремала деревушка Тюренчен, с крытыми черепицей домиками из светлого камня. Только вблизи можно обнаружить признаки надвигающегося столкновения. Среди кустарников вблизи острова мелькает темная форма солдат и офицеров; перед обуглившимися руинами домов на Храмовом острове лежат темные фигуры; ими полны траншеи и выбоины в земле. Неподвижность жуткая, и с губ срывается вопрос: «Ушли ли русские?»

Потом возникло легкое движение. От японских позиций двинулись разведчики. Ничего не произошло. Японцы начали бомбардировку, стреляя в сторону высот за рекой. Опять никакого ответа от русских. Тридцать шесть орудий стреляли в сторону Тигровой сопки, и склон каждой сопки был накрыт шрапнельным огнем.

С половины пятого утра примерно до семи продолжалась японская бомбардировка. Ни выстрела, ни звука не раздавалось в ответ со стороны русских.

Тогда был отдан приказ об атаке, и японские солдаты в своей темно-синей униформе начали движение.

С правого фланга наконец донеслись звуки вражеской артиллерии, но впереди, где наносился основной удар, ничего не происходило. Японские пехотинцы начали форсировать реку вброд, вступая в илистые воды реки Айхэ.

Тогда, и только тогда зазвучала русская артиллерия в центре. С сопок над деревней Тюренчен и с других высот начался артиллерийский огонь, а с более низких холмов донеслись оружейные выстрелы. Синие фигурки начали падать в реку и по ее берегам, и атака захлебнулась, первая линия отошла назад для переформирования. Японская артиллерия снова открыла огонь, пытаясь выгнать русских защитников из укрытий.

К востоку от Тюренчена японцы занимали более сильную позицию и продолжали наступление, хотя русские яростно сопротивлялись. На крайнем правом фланге 12-я дивизия быстро продвигалась фланговой атакой. В центре же не могла сдвинуться; основная атака была остановлена выше Тюренчена орудиями. Слева колонна начала пробиваться по склону сопки, и, наконец, русские были вынуждены отступить. С криком «банзай!» японцы бросились на склон, размахивая своим белым флагом с восходящим солнцем в центре, и установили его на сопке. Положение было завоевано.

Теперь орудия стояли на южном берегу Ялу и могли быть переброшены через реку, а войска в центре и резерв могли без опасности форсировать реку. Русские отступили.

Японцы двигались тремя колоннами. На правом фланге была 12-я дивизия. В центре – гвардия, и на левом фланге – 2-я дивизия, с кавалерией, защищающей каждый фланг, и тяжелой артиллерией, двигающейся в тылу. Решив, что основная атака будет около Аньдуна, русские сконцентрировали там 3000 человек, которых отрезали от основной армии, и им пришлось спасаться бегством. Они отошли на север, но были окружены японскими войсками. Они выдержали бой прежде, чем сдаться. Сражение при Ялу выиграли японцы, которые захватили тридцать современных, скорострельных по- левых орудий и много пулеметов, взяли 600 пленных и убили 1300 русских солдат, включая русского генерала, который погиб от взрыва снаряда во время японской бомбардировки высот. Японские потери составили менее 900 человек, включая 160 убитых…»
http://www.istpravda.ru/upload/media...25fac4fbf0.jpg
[2668743_original.jpg]

Телеграмма генерал-лейтенанта В.В. Сахарова (начальника полевого штаба Маньчжурской армии) в Главный штаб: «В бою на Тюренченской позиции участвовали 12-й и 22-й полки, 2-я и 3-я батареи 6-й артиллерийской бригады. Бой начался усиленным обстреливанием нашего правого фланга из батарей с орудиями осадного калибра от Ичжу и полевых батарей на островах. После некоторого затишья огонь возобновился с чрезвычайной силой. Японцы двинулись в атаку через реку Эйхо.

...Японцы, поражаемые нашим огнем, производили беспрерывные атаки все свежими войсками, но не решались бросаться в штыки. У переправ образовался вал из их трупов. Одновременно с атакой на Потетынзы произведена была атака и на левый фланг Тюренченской позиции, причем наши нижние окопы, обстреливавшиеся анфиладным огнем японских батарей, должны были быть оставлены. Наши резервы, несколько раз вливаясь в передовую линию, дали возможность долго держаться на позиции, но затем они слились с передовыми частями, а из главного резерва, за большим его удалением, нельзя было вовремя поддержать войска. Наши отошли с главной позиции на тыловую за Тюренченом спокойно, преследуемые лишь сильным огнем японцев, которые не решались спуститься с гребня и, встреченные нашим огнем с батарей и пулеметов, стали окапываться...

Генерал Засулич свидетельствует, что войска, несмотря на большие потери, нравственно остались сильными и готовыми вновь постоять за себя».

Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «Всепреданнейше доношу Вашему Высочеству об успешно отбитой в эту ночь 20-го апреля новой атаке, произведенной неприятелем на Порт-Артур с целью закрыть вход в гавань. В 1 час ночи с восточных батарей, близ берега, были обнаружены пять миноносцев, которые под огнем батарей и судов обороны отошли к югу».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «В крепости только и разговоров, что о вчерашних брандерах или о Тюренченском бое. Так как полки, участвовавшие в сражении на Ялу, принадлежали раньше к Артурскому гарнизону, то вполне понятно, почему мы особенно интересуемся этим сражением и его потерями».
http://www.istpravda.ru/upload/media...972fe167bc.jpg
[voina_307.jpg]

22 апреля 1904 года

Сообщения Главного Штаба: К южным островам группы Эллиот, возле города Бицзыво, подошли японскиe транспорта с войсками Второй японской армии генерала Я. Оку, конвоируемые военными судами эскадры адмирала Х.Того.

Телеграмма от генерала-майора В.И. Харкевича (генерал-квартирмейстер Маньчжурской армии) в Главный Штаб: «21-го апреля на море между Бизцыво и мысом Конечным появилось до 60 японских транспортов и военных судов. Для разведки сил и намерений противника были направлены охотничьи команды, а из Пуландяня небольшой пехотный отряд. Разведками посланных частей установлены: высадка японцев в окрестностях мыса Сяохоуко-узейцзы, в бухте Кинчанъ и при устье реки Ченеухе и расположение их 10 тысячного отряда по окрестным деревням. Из Бизцыво русское население удалилось.

Исполнив свою задачу, наш небольшой отряд стал к вечеру 22 апреля отходить, но на пути был встречен неприятелем в превосходных силах и свернул на другую дорогу, преследуемый на протяжении 8 верст японцами и потеряв ранеными одного стрелка и убитыми трех лошадей».

Газета «Московская жизнь»: «Из одного московского училища бежали двое учеников, крестьянские дети Михаил Рыжков, 11 лет, и Александр Иванов, тоже 11 лет. Дети, как оказалось, о плане побега поделились с товарищами, заявив им, что они едут на Дальний Восток, чтобы драться с японцами. Во время перемены детишки, гуляя по двору, перелезли через забор училища и скрылись. Беглецы пока не найдены».

23 апреля 1904 года

Сообщения Главного Штаба: «Начавшийся шторм вынудил японцев прекратить высадку Второй армии генерала Я. Оку в городе Бидзыво». Газета «Русь»: «Порт-Артур. Неприятельская эскадра в составе 12 судов в течение дня держалась на горизонте вне артиллерийского огня. Около 4 час. дня к осту показалось много миноносцев, которые присоединились к эскадре. Около 5 час. эскадра стала удаляться к осту».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Сегодня разнеслась весть о высадке японцев у Бицзево. Подробностей никаких пока не получено.

ПРИКАЗ

по войскам Квантунского укрепленного района.

Апреля 23 дня 1904 г. креп. Порт-Артур.

Славные войска укрепленного района!

Неприятель 17-го и 18 апреля перешел реку Ялу в больших силах; наши отошли на позиции, заранее выбранные. Вчера противник произвел значительную высадку на Ляодуне, южнее Бицзево, близ бухты Кинчань. Теперь начнется наше дело. Противник, разумеется, прервет сообщение по железной дороге, а затем постарается оттеснить войска наши до Артура и обложить крепость. Артур — оплот России на Дальнем Востоке. Вы отстоите его до подхода войск, которые придут к нам на выручку.

Я считаю долгом указать вам, что необходимо быть всегда бдительными и осмотрительными, готовыми к тому, чтобы везде встретить противника в порядке, достойном славных русских войск. Ни от каких случайностей не теряться, помните, что на войне все бывает. Спокойствие главное.

Офицерам беречь свои части, патроны и снаряды.

С Божьей помощью мы выполним трудную задачу, на нас возложенную!

Начальник укрепленного района генерал-лейтенант Стессель.»

24 апреля 1904 года

Газета «Правительственный вестник»: По полученным известиям, к вечеру 21-го числа против Бицзыво показалось сначала 7, а затем около 40 неприятельских транспортов. Утром 22-го числа японцы начали высадку у Бицзыво и на побережье близ мыса Терминаль, поддерживая ее артиллерийским огнем. По словам китайцев к вечеру 22-го высадилось уже около 10 тысяч неприятельского войска.

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Путь на север пока еще свободен. Инженер путей сообщения Губанов самоотверженно проехал его до самого конца и лично сделал массу распоряжений по его исправлению».

25 апреля 1904 года

Указ императора Николая II о проведении мобилизации запасных солдат в Киевском и Курском военных округах.

Сообщения Главного Штаба: «Японский флот адмирала Х.Того, несмотря на минную опасность, начал крейсировать у Порт-Артура для предотвращения прорыва русских кораблей к месту высадки войск Второй армии генерала Я. Оку».

Газета «Русь»: «Телеграфируют, что вторая японская армия, высадившаяся на Ляодунском полуострове под командой генерала Оку, предназначена не только для осады Порт-Артура, но также и для совместного действия с первой армией, если той удастся дальнейшее наступление в Манчжурию со стороны Ялу».
http://www.istpravda.ru/upload/media...c9a08cc2f5.jpg
[стычка казаков.jpg]

26 апреля 1904 года

Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: «Станция Пуландян занята чинами пограничной стражи и сделанные японцами повреждения пути до станции Саншилину исправлены. Всеми работами руководил подполковник 4-го железнодорожного батальона Спиридонов. Этот отважный штаб-офицер вызвался доставить в Порт-Артур прибывший в Ляоян, уже после высадки японцев у Бизцыво, поезд с боевыми припасами. Дабы этот поезд не достался в руки японцев, был вполне подготовлен взрыв его. Самоотверженная работа чинов 4-го железнодорожного батальона увенчалась полным успехом. Около 4-х часа пополудни поезд прибыл на станцию Цзинчжоу, где и был сдан генералу Фоку и немедленно под надежным прикрытием отправлен в Порт-Артур. Подполковник Спиридонов с паровозом возвратился в Вафандян». W

Телеграмма от генерала-майора В.И. Харкевича (генерал-квартирмейстер Маньчжурской армии) в Главный Штаб: «Город Дагушань японцами еще не занят. Казачья сотня утром 24-го апреля подошла на полторы версты к Луанмяо и здесь сначала дозор, а затем и вся сотня завязали перестрелку с японской ротой, к которой скоро подошли подкрепления и против нашей сотни оказались батальон и половина эскадрона неприятеля. В это же время через Даянхэ происходила переправа японской пехоты. Обходимый слева сотник Сараев отвел сотню и, не доходя 8-ми верст до Седзехоге, встретил японскую конную заставу, отошедшую под нашим огнем... В обеих перестрелках у нас потерь не было; у японцев, по-видимому, выбыли из строя один офицер и один нижний чин».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Сегодня наместник генерал-адъютант Алексеев неожиданно со всем своим штабом выехал из Порт-Артура с экстренным поездом. Желающих уехать оказалось очень много, но так как поезд ушел внезапно, то вся эта публика невольно застряла.

Я лично видел опоздавшего на поезд нашего дипломата Плансона.

Какой испуг изображало его лицо и какой жалкий вид имела вся его фигура!

Дипломат, очевидно, очень боялся остаться в том самом Артуре, который был занят нами «дипломатическим путем».

Сегодня с севера прорвался поезд, под начальством 4-го Заамурского железнодорожного батальона подполковника Спиридонова, доставивший в крепость массу снарядов. Командование эскадрой передано адмиралу Витгефту. Завтра, говорят, пригонят в Артур 800 быков. Это является как нельзя более желанной вещью, так как мяса уже два дня нет в продаже.

Получена следующая телефонограмма.

Генералу Стесселю.

Неприятель, по-видимому, двигается по Мандаринской дороге, где у дер. Западной Саншилипу обнаружено до 2 полков; у дер. Эршилипу обнаружены их передовые части; около 200 человек стоят биваком в лощине севернее дер. Аншилипу. Севернее мыса Терминал стоит до 30 судов; восточнее Мандаринской дороги противник в направлении на юг не продвигается. У реки Чань-су-хэ присутствие противника не обнаружено. У бухты Сиц-хао производится с нашей стороны разведка. Сегодня отданы распоряжения и сделаны передвижения.

Генерал Фок».

27 апреля 1904 года

Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: «Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству, что ночью с 26-го на 27-е апреля восстановлено железнодорожное сообщение с Порт-Артуром. Телеграф исправляется».

Телеграмма генерал-лейтенанта В.В. Сахарова (начальника полевого штаба Маньчжурской армии) в Главный штаб: «По слухам, 27-го апреля должен был выступить на Саймадзы японский отряд силой около дивизии пехоты при 40 орудиях и 1,500 конницы. Из донесений с реки Даянхэ можно заключить, что японские войска собраны в трех группах: две южных на нижнем течении Даянхэ у Хондуханя и Луанмяо, а северная против Хабалина и Чибокина. Южные группы японских войск 24-го апреля еще не приступали к переправе через Даянхэ. От местных китайцев добывать сведения трудно; был случай, когда китаец в окрестностях Салидзайпудзы предупредил японский разъезд об устроенной ему казаками засаде, чем и спас его».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Ввиду уже совершившейся высадки японцев у Терминала решено было часть орудий с флота экстренно установить на сухопутном фронте.

Кроме орудий с канонерских лодок и миноносцев приказано было снять лишние прожекторы и установить их на фронтах.

Работы по доставке и установке орудий на места вот уже третий день энергично ведутся нашими матросами. Очевидно, им наскучила однообразная служба на судах, почему они теперь так охотно и работают в новой обстановке.

Ушел последний санитарный поезд на север под начальством жандармского полковника Уранова, которому, как раз в это время, необходимо было выехать из Артура для устройства каких-то полицейских порядков. С этим же поездом выехал из Артура и дипломат Плансон.

Сегодня выяснилось, что дорога испорчена не японцами, а нашей же пограничной стражей. Она же прервала телеграфное сообщение, умудрившись верст на 10 вырубить телеграфные столбики, которые и были немедленно разворованы китайцами».
http://www.istpravda.ru/upload/media...894552cb63.jpg

Японская война. 28 апреля – 4 мая 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/8888/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...64797ebfa5.jpg
Казалось, фортуна отвернулась от русской армии: японский флот фактически заблокировал наши броненосцы в бухте Порт-Артура, со стороны Кореи наступали две пехотных армии. Но именно в этот тяжелый час судьба едва не подарила России победу в войне – настад «черный день» японского флота.

28 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Сообщения Главного Штаба: «4 японских миноносца 2-й флотилии адмирала И.Мияко приступили к тралению русских мин в заливе Керр. Во время траления на мине подорвался и затонул японский миноносец N 48. Позже японские миноносцы высадили диверсионный десант в заливе Керр, который прервал телеграфную связь с Порт-Артуром.

Части 2 Армии генерала Оку вновь занял железную дорогу Порт-Артур - Мукден, отрезав Порт-Артур от Манчжурии».

Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: «С рассветом 28-го апреля японцы начали наступление из Фынхуанчена по большой ляоянской дороге. В авангарде их на Селюджан следовал полк пехоты с четырьмя орудиями и полком конницы; в Селюджане находился на заставе взвод казаков, перевал Чанзялин был занят двумя сотнями. В обход нашего правого фланга на Чанзялин наступили две японских роты, а на Селюджан одна рота. Казаки задержались на Чанзялине до тех пор, пока стрелковые цепи противника не поднялись на перевал, угрожая нашему правому флангу, затем, удерживая неприятеля огнем, отошли сначала на перевал Вафантун, а затем к перевалу у деревни Тхумынза, где заняли позицию. В перестрелках ранен сотник фон Валь и убито два казака».

Газета Daily Express (Великобритания): «Японцы в настоящее время выработали новый план компании, так как прежний был будто бы выдан русским одним из офицеров японского генерального штаба".

Агентство Reuters (Великобритания): «Сегодня вечером в Токио была произведена народная манифестация в честь японских побед. В процессии участвовали мужчины, женщины и дети; они несли множество английских и американских флагов. Более грандиозного торжества никогда не было видано в Японии».

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Движение, как говорят, восстановлено. Около 12 часов дня экстренно ушел на север последний поезд. Ожидаем, что через день начнет работать и телеграф".
29 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Сообщения Главного Штаба: «При попытке высадки десанта в заливе Керр наш отряд численностью около 350 человек встретил японцев огнем из винтовок и 2-х орудий. Десант отступил обратно на корабли потеряв 3 человек ранеными. На мине взорвалось и затонуло японское посыльное судно "Мияко".

Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: "27-го апреля у Куаньдяньсяня наши казаки имели перестрелку с японским отрядом до батальона и двух эскадронов, по-видимому, гвардейских; перестрелка продолжалась 1,5 часа; огонь японской пехоты и конницы меткостью не отличался. Ранены один казак, убита одна и ранено семь лошадей. В дозоре два казака пропали без вести".

Агентство Reuters (Великобритания): «Генерал Куроки дал приказ по войскам напомнить им, что они сражаются не с китайцами, а с русскими. Он просит войска относиться возможно более предупредительно к населению Маньчжурии. Японцы должны были бы помнить, что они воюют с неприятелем в стране друзей».

Газета «Русь»: «Японская миноноска №48, отыскивая разбросанные мины, наткнулась на одну из них и взорвалась на воздух, причем распалась на две части. Убито 7 человек и столько же ранено».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Погода чудная. Эскадра стоит в гавани. Ходят слухи, что японцы высадили всего два полка, которые отошли к Бицзево. Японской эскадры не видно. Надо, однако, полагать, что она прикрывает свои десанты. Ожидаем новых брандеров.

Русско-китайский банк и масса других коммерсантов хотят выехать завтра из Артура.

Мяса нет. За курицу приходится платить до 3 рублей.

Было получено от генерала Фока донесение, что японцы обстреливали бухту Керр, затем миноносцы высадили до 60 человек, которые попортили телефон. К вечеру показались, кроме военных судов, 4 транспорта и стали за островами; предполагали, что будет высадка в бухте Керр. В бухту Керр зашел крейсер «Касаги» и спустил со шлюпки людей на берег, по-видимому, для осмотра.

Был отправлен поезд из Дальнего с обывателями. Он благополучно дошел до Пуландяна, но затем должен был вернуться назад, так как в 5 верстах севернее Пуландяна японцы попортили путь в 2 местах».
http://www.istpravda.ru/upload/media...858d419460.jpg
[Japanese_soldiers.jpg]
Японские солдаты оказывают первую помощь пленному русскому офицеру.

30 АПРЕЛЯ 1904 ГОДА

Телеграмма от генерала-майора В.И. Харкевича (генерал-квартирмейстер Маньчжурской армии) в Главный Штаб: «Японский отряд, до 1000 пехоты и два эскадрона конницы, подходил к станции Пуландян, где японцами было произведено незначительное повреждение железнодорожного пути. Поезд, шедший с семьями служащих из Дальнего, должен был вернуться обратно. К вечеру японцы отошли. Станция Вафандян в полночь с 29-го на 30-ое апреля была закрыта. Ночью Пуландян освещался прожекторами с японских судов в бухте Адамс. 30-го апреля японские отряды были обнаружены в окрестностях Пуландяна, на перевале Эрдохулин и в долине реки Манюхэ, в 12-ти верстах на восток от Сюяна. Между Саймацзы и перевалом на главном пути в Фынхуанчен шайки китайцев начали нападать на наши посты летучей почты».

Телеграмма от генерал-майора В.Е. Флуга в Главный штаб: «Японцы очистили Куаньдяньсян. На Сюян вдоль Данхе наступает неприятельская колонна около одной дивизии. Имеются сведения, что к северу от Дагушаня также стянуты значительные силы. Корейцы сами разрушают телеграф между Кенгшеном и Сенчжином.»

Газета Morning Post (Великобритания): «Японская армия, разделенная на три корпуса начала наступление в Манчжурию. Японцы намереваются начать осаду Порт-Артур бомбардировкой из самых тяжелых орудий, после которой он предполагают штурмовать крепость с самой уязвимой стороны. Конечным пунктом своей кампании японцы считают Харбин».

Газета Daily Mail (Великобритания): «Корейский император издал приказ, изгоняющий из дворцовой службы всех колдунов, обвиняя их в том, что они были единственной причиной всех раздоров последнего времени. Шаг этот, как думают, предпринят по совету японцев».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Сообщение по железной дороге окончательно прервано. Установка морских орудий на сухопутном фронте идет сравнительно быстро. Почты, а следовательно, и известий никаких нет. Слухов же масса.

Говорят, что японцы усиленно высаживаются в бухте Керр.

Слыхал, что есть приказание генерала Куропаткина: «НЕ ПРЕПЯТСТВОВАТЬ ВЫСАДКЕ ЯПОНЦЕВ, НЕ ВОССТАНАВЛИВАТЬ ЖЕЛЕЗНУЮ ДОРОГУ И ДАЖЕ ТЕЛЕГРАФА».

Для нас, обыкновенных смертных, эти высшие соображения генерала Куропаткина по меньшей мере были непонятны...

Сегодня мне передавали, что все последние брандеры были заново отремонтированы, причем особое внимание было обращено на передачу движения рулю. Стоимость каждого брандера определяют в 70-100 тысяч рублей.»
http://www.istpravda.ru/upload/media...8e9c7451ef.jpg
[a521732a8992.jpg]

1 МАЯ 1904 ГОДА

Телеграмма от наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: "Появившаяся перед Порт-Артуром 22-го апреля неприятельская эскадра из броненосцев, крейсеров и миноносцев продолжает блокировать порт, не принимая против него активных действий. Работы по исправлению броненосцев «Цесаревич» и «Ретвизан» производятся с прежней энергией весьма успешно. При производстве дальнейших работ по обследованию рейда и выхода в море на месте, где броненосец «Победа» получил повреждения от мин, найдена неприятельская мина заграждения, взорвавшаяся от захвата тралом".

Телеграмма генерал-лейтенанта В.В. Сахарова (начальника полевого штаба Маньчжурской армии) в Главный штаб: «Японский отряд силою до 1000 человек, продвинулся верст на девять севернее станции Пуландян; другой отряд человек в 300 пехоты с полуэскадроном следовал в обход станции Вафандян. Части пограничной стражи медленно отходят на север, задерживая противника.

В тот же день шайка хунхузов в 300 человек, предприняв нападение на копи Янтай, была отбита 22-й пограничной сотней и ротой пехоты. Хунхузы, потеряв 30 человек, направились к Ляояну и против них на рассвете 1-го мая посланы были охотничьи команды. Есть известие о появлении большой банды хунхузов в местности верстах в 16 на запад от Ляояна».

Газета New-York Herald (США): «Порт-Артур может выдерживать осаду в течение шести месяцев. Положение и количество орудий в этой крепости дает большой перевес обороняющемуся, и крепостная артиллерия может быть подавлена лишь огромной затратой времени и человеческих жизней. Со стороны моря Порт-Артур безусловно неприступен».

Газета «Русь»: «В Кронштадте приступлено к заготовлению мясных консервов для войск, для чего употреблено мясо 8240 быков. Консервы заготовляются по американскому способу Моргана. Значительная часть этих консервов предназначается для Порт-Артура».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Заехал в банк и узнал, что наличных денег в нем уже нет. Невольно напрашивается печальный вопрос: как же будет продолжаться жизнь в Артуре, а главное — чем мы будем вообще расплачиваться ?

Большинство служащих в банке собирались на днях покинуть крепость, но не успели и поневоле должны были застрять в Порт-Артуре.

На основании приказа по укрепленному району за № 189 в г. Дальний выехала комиссия для решения на месте вопроса о том, какие из крупных сооружений г. Дальнего следует уничтожить в случае оставления нами этого порта.

Днем на горизонте видны были четыре японских судна. Японцы держат нас, очевидно, в правильной блокаде. Слыхал, что японцы энергично укрепляются в Бицзево, выставивши два сторожевых отряда: один на Порт-Артур, другой — к северу.

За работу и продукты японцы платят местному населению русскими кредитными рублями. По всей вероятности, деньги это фальшивые.

Продукты в крепости все дорожают.

ПРИКАЗ

по войскам Квантунского укрепленного района № 189

Для решения вопроса, какие крупные сооружения г. Дальнего, как, например, док и мол, следует уничтожить и в какой мере, в случае оставления нами г. Дальнего, назначаю на 1 мая комиссию под председательством полковника Григоренко; членов: 2 военных инженеров по назначению председателя; капитана 2-го ранга Скорупа, инженера из г. Дальнего по назначению градоначальника Сахарова.

Генерал-лейтенант Стессель»
http://www.istpravda.ru/upload/media...d55a6a7dd6.jpg
[амур.jpg]
Миноносец "Амур"

2 МАЯ 1904 ГОДА

«ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ» ЯПОНСКОГО ФЛОТА

Из книги Кристофера Мартина «Русско-японская война. 1904—1905»: «Капитан Иванов, командир русского минного заградителя «Амур», заметил, что японские корабли на внешнем рейде Порт-Артура действуют по определенному шаблону, курсируя взад и вперед. Утром 14 мая был сильный туман, окутавший скалы, минные поля и вход в порт.
Капитан Иванов тихо выскользнул на своем заградителе на внешний рейд Порт-Артура и поставил несколько мин в десяти милях южнее Тигрового полуострова. Он вернулся в гавань незамеченным, хотя во время работы сквозь клочья тумана русские видели японские военные корабли.

На следующее утро три японских линкора, как обычно, вышли на патрулирование Порт-Артура, в своей обычной манере. Это были «Хацусе», «Шикишима» и «Яшима».

«Хацусе» вел группу. Это был первоклассный линкор водоизмещением 15 000 тонн, превосходящий любой российский корабль на Дальнем Востоке, несший дюжину двенадцатидюймовых орудий, четырнадцать восьмидюймовых и экипаж в 850 человек.

Он был под командованием контр-адмирала Нашибы, командующего 2-м японским морским дивизионом.

Идя на патрулирование, «Хацусе» напоролся на одну из мин, поставленных капитаном Ивановым, и повредил рулевое управление.

Сразу же два других японских военных корабля повернули назад, чтобы не попасть в минное поле, но «Яшима» через несколько мгновений тоже напоролся на мину. Паника нарастала, «Хацусе» напоролся на еще одну мину и взорвался, подняв облако дыма и пара, как это произошло раньше с «Петропавловском».

Менее чем за девяносто секунд он исчез под водой, забрав с собой большинство экипажа.

Адмирал Нашиба и около двухсот членов команды были спасены другими японскими кораблями, и адмирал передал свою команду на посыльное судно «Тацута». Днем позже в тумане это судно село на мель у самой западной точку островов Эллиота.

После того как «Яшима» напоролся на мину, японцы попробовали отбуксировать его в безопасное место, но позже в этот же день он перевернулся и затонул. Так «Петропавловск» был с лихвой отомщен яркой акцией капитана Иванова, и в этот же день японцы понесли еще одну потерю, которая напомнила им невезение русских несколькими неделями раньше. Когда японская крейсерская эскадра адмирала Девы, маневрируя, уходила в сильном тумане от блокированного порта, «Касуга» столкнулся с «Иосино», везшим около четырех сотен человек, ударив его в левый борт. Последний получил пробоину в кормовой части, около машинного отделения, и начал тонуть, оседая так быстро, что только девяносто человек экипажа были спасены".
http://www.istpravda.ru/upload/media...a1c9556b03.jpg
[хатсузе.jpg]
Линкор «Хацусе»

Из воспоминаний капитана 1 ранга А. А. Воробьева (миноносец «Бесшумный»): "1-го мая около 4 час. пополудни минный транспорт «Амур» под командой капитана 2 ранга Ф. Н. Иванова, поставил минное заграждение как раз на том месте, где большие неприятельские корабли каждый день утром и вечером встречались, держа блокаду перед Порт-Артуром.

Незадолго до этого выхода, Иванов сам ходил на Золотую Гору наблюдать это движение неприятельских судов. Он убедился, что курс неприятельских кораблей всегда одинаков, и, проложив его на карте, выяснил, что он находится перед Артуром в 11 милях.

Контр-адмирал Витгефт, руководствуясь международным правом, указал произвести эту постановку не дальше 8 миль.

Капитан 2 р. Иванов, находясь в море, решил взять на себя ответственность и, пользуясь туманом, поставил в 11 милях от Артура 50 мин поперек курса неприятельских судов. Неприятель в это время был вне тумана, т. е. за туманной полосой и не заметил «Амура», возвращавшегося после постановки мин в Порт-Артур. Наблюдатели с Ляотешана ясно видели туманную полосу, разделявшую японские суда от «Амура», и опасались, что если туман рассеется, то неприятель поймет, для чего выходил в море минный заградитель.
Когда Иванов, возвратясь с постановки мин, доложил о ней адмиралу Витгефту, последний остался очень недоволен. Кап. Иванов объяснил, что он не так понял отданное приказание и должен был руководствоваться в море своими соображениями относительно постановки мин, тем более, что еще находился в присутствии неприятеля.

На другой день на Золотой Горе поднялся сигнал: «Японский броненосец «Яшима» взорвался».

Командиры нашего 1 отряда решили, не ожидая приказания, разводить пары. Воодушевление охватило всех, а также стремление выйти в море, чтобы атаковать взорванный неприятельский броненосец. Все восхищались действием капитана Иванова, которое было возмездием за «Петропавловск».

Вскоре после этого сигнала, флот был снова извещен, что второй японский броненосец «Хатсузе» взорвался и затонул немедленно. Громкое «ура» с чувством восторга и энтузиазма кричали все команды на судах.

Адмирал Витгефт сигналом поздравил командира «Амура» с полным успехом, и нам было приказано приготовиться к походу. После полудня мы вышли на внешний рейд и построились в кильватер.

Второй отряд миноносцев тоже в скором времени вышел, но пошел отдельно от нас. Мы шли к взорванному броненосцу «Иошимо», который был виден с рейда накренившимся довольно сильно, имея по сторонам два крейсера. Он уходил в море и ход его был небольшой,. но на довольно большом расстоянии от места, где произошли взрывы и потопление «Хатсузе». Вскоре мы подошли к этому месту и увидели какой-то плавающий большой предмет, похожий на плот; передовой миноносец открыл по нем огонь, но вскоре прекратил.

На горизонте показались другие неприятельские корабли и от них отделился крейсер, который быстро шел к нам навстречу, чтобы преградить нам дальнейшее следование, и открыл огонь. Мы повернули на обратный курс последовательно. Снаряды этого крейсера, хотя и делали недолеты, но ложились недалеко.

Второй отряд миноносцев присоединился к нам и шел параллельно, также в строе кильватера, но с левой стороны. На горизонте уже показалось несколько неприятельских кораблей, идущих на поддержку атакующего нас крейсера. Таким образом попытка атаковать подорванный «Иошимо» оказалась неудачной. Японский крейсер преследовал нас до тех пор, пока по нем не начали стрелять береговые батареи. Наши крейсера не вышли нас поддержать, а мы сами, около 5 час. вечера, получив от адмирала извещение, что он выражает нам свое удовольствие и приказ войти в гавань, вернулись в Артур.

На другой день мы узнали, что подорванный броненосец «Иошимо» не дошел до своей базы и вечером в воскресенье, утонул. Таким образом, японцы потеряли, два броненосца благодаря сообразительности и принятия на себя ответственности «по-суворовски» капитана 2 р. Иванова».
http://www.istpravda.ru/upload/media...84a2b0c198.jpg
[ясима.jpg]
"Яшима"

Из воспоминаний морского врача Я. И. Кефели: «Взоры всех были устремлены в дальний и чуть мглистый горизонт. В бинокли и подзорные трубы старались разглядеть происходящее у врага. Мне с большой высоты море казалось гладкой матовой зеленова-той бесконечностью, сливающейся с небом. Но очень-очень далеко простым глазом можно было заметить группу черных черточек разной величины. Сигнальщики рассказывали, что с утра не сводили глаз с горизонта, особенно когда появились едва видимые силуэты японских судов и, как всегда, в том секторе горизонта, где они обычно ходили. Когда «это» случилось, они сразу заметили, что к подорванному кораблю сейчас же стали подходить другие корабли. Как очень дальнозоркие и опытные, они утверждали, что пострадавший корабль имеет большой крен.

В толпе офицеров я заметил и вновь назначенного флаг-капитаном при начальнике эскадры адмирале Витгефте, капитана 2 ранга фон Эссена, бывшего командира крейсера 2-го ранга «Новик», уже прославившегося своим мужеством, активностью и инициативой. Н.О. Эссен, небольшой, с рыжей бородкой, совсем не имел воинственного вида. Был со всеми одинаково вежлив и приветлив. При его мужестве, уже всем известном, эти качества еще более располагали к нему. Тогда уже этот выдающийся впоследствии адмирал почитался всеми на первом месте среди достойных флотских командиров.

Мой собственный прекрасный призматический бинокль Цейса, который я купил в Гвардейском экономическом обществе, утонул вместе со «Стерегущим», и я остался в этот исторический день моей службы во флоте без бинокля. Желая посмотреть на наш реванш в отношении японцев, столь радовавший нас всех, я попросил бинокль у соседа и под объяснение сигнальщика стал всматриваться в горизонт, в едва видимые простым глазом маленькие две-три черточки, какими нам казались громадные японские броненосцы.

В бинокль картина прояснилась. Я увидел пострадавший японский корабль, различил его трубы, мачты и вокруг корабля с десяток не-то катеров, не-то миноносцев, которые находились близко к нему и, может быть, снимали с него груз или команду.

Прошло с полчаса. Никто не хотел уходить с Золотой Горы, желая воочию убедиться в нашей удаче.

Едва я возвратил бинокль моему соседу и стал простым глазом всматриваться в драму на далеком горизонте, как вдруг увидел, что с большого, ближайшего к пострадавшему, японского корабля вырвалось черное облако с огнем под тупым углом вверх и в сторону, но такого размера, что в несколько раз (раз в десять) превышало видимые размеры корабля и не очень быстро росло.

За моей спиной вдруг раздался общий крик изумления. Очевидно, вся масса офицеров одновременно со мною увидела эту страшную картину. Через 5-10 секунд с этого же корабля вырвалось второе черное облако с ярким пламенем, размером раза в три больше первого, тоже вверх и под углом к горизонту и направленное в обратную сторону. Оно так же не очень быстро стало расти и вверх и в ширину. Все замерли от изумления! Затем грянуло могучее «ура» и полетели в воздух фуражки.

Я не мог оторваться от этой картины страшного взрыва, видимого на расстоянии около десяти морских миль от нас. Звуки же взрывов до нас не доходили. Затем оба черных облака чуть оторвались от корпуса корабля и стали медленно подниматься вверх и слегка расширяться. Вдруг из воды высунулся на значительную высоту нос японского броненосца, очевидно, сначала затонула корма, и медленно опускаясь в вертикальном направлении, носом кверху, корабль исчез с морской поверхности.

Гибель взорвавшегося второго японского броненосца казалась точной копией взрыва и гибели «Петропавловска» и совершилась в течение одной минуты. Два облака густого, черного еще, дыма — это всё, что осталось от японца. Темные пятна в небе держались с полчаса и, расплываясь, постепенно исчезли.

Восторгам не было предела. Все восхваляли командира «Амура», так удачно выполнившего постановку мин, задуманную одним из его офицеров.

Все стали говорить, что скорее надо выйти в море всей эскадре и прикончить противника. Я обернулся назад и вижу: за моей спиной на цементной площадке на корточках сидит Н. О. Эссен. Перед ним на полу ящик полевого телефона. Он усиленно звонит на флагманский корабль, стоящий у стенки внутреннего бассейна против управления порта. Группа офицеров, с которыми он объясняется короткими фразами, обступила его. Все высказывают мысль о необходимости немедленного выхода в море.

Уже здесь, в Париже, в 1947 году, на обеде порт-артурцев в Морском собрании капитан Сергей Николаевич Власьев рассказывал нам, как он тотчас после взрыва и гибели «Хатсузе», будучи, как и я, на Золотой Горе в момент этой катастрофы, обратился к флаг-капитану Эссену с просьбой разрешить тотчас же дать радиосигнал со станции на Золотой Горе по международному коду:

— Флот извещается, что наши подводные лодки потопили японский броненосец!

Эссен разрешил, и радио тотчас же было дано. Я же со своей стороны ясно помню, что когда я, не отрывая глаз, смотрел на место гибели «Хатсузе» (допуская возможной и последующую удачу), стоящие рядом со мною офицеры, наблюдавшие в бинокли, гово-рили:

— У них паника! Они стреляют друг в друга!

Теперь я понимаю, что это было следствием находчивой инициативы С. И. Власьева».
http://www.istpravda.ru/upload/media...c92610b0bc.jpg
[иосино.jpg]
"Иосино"

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Сегодня весь гарнизон в бодром и приподнятом настроении духа. Японский флот постигла крупная катастрофа: на глазах всей крепости большой трехтрубный японский броненосец наткнулся на нашу мину и, взорвавшись, тут же затонул.

Почти все начальство Порт-Артура собралось на Электрическом утесе. Я приехал туда немного спустя после гибели японского броненосца, как раз в тот момент, когда 16 наших миноносцев полным ходом выходили из порта, чтобы атаковать другой броненосец, тоже налетевший на нашу мину.

Решительной атаки наши миноносцы, однако, не предприняли и, ограничившись легкой перестрелкой с японцами, благополучно вернулись в порт. Пострадавший же броненосец, сильно накренившись, ушел в море по направлению к островам Мяо-Дао. Ночью наши миноносцы почему-то опять упустили благоприятный момент и не произвели атаки на подорванный броненосец.

* * *

В продолжение ночи на 2 мая неприятельские миноносцы, в числе шестнадцати, подходили к Артуру. Наша ближайшая батарея произвела по ним два выстрела, вследствие чего они отошли и к утру скрылись в море.

Через некоторое время были усмотрены от Ляотешаня на О три неприятельских броненосца, шедших в кильватерной колонне.

В 10 минут одиннадцатого головной (вероятно, флагманский) броненосец, по виду подходящий к типу «Фуджи» или «Яшимо», внезапно сильно накренился, причем одновременно виден был громадный столб воды и паров. Поврежденный броненосец понесло течением к W. Через некоторый промежуток времени этот броненосец стал выпрямляться и спустил на воду две шлюпки, другие два взяли направление к нему.

В этот момент (приблизительно через полчаса после взрыва на головном броненосце) на другом броненосце по наружному виду типа «Сикишима» или «Хатсузе» (три трубы) был усмотрен взрыв, при этом показалось громадное облако из дыма, паров и воды, за которым последовал вторичный столб дыма и услышан был звук взрыва (детонация), после которого в течение очень малого промежутка времени (меньше минуты) броненосец пошел ко дну.

Когда произошел взрыв на головном броненосце, то раздалась пальба с двух других броненосцев с обоих бортов в воду, вероятно, в предположении, что отряд броненосцев атакован нашими подводными лодками.

В 12 часов 15 минут шестнадцать наших миноносцев быстро вылетели на рейд в кильватерной колонне со своими отрядными начальниками капитанами 2-го ранга Бубновым и Елисеевым и понеслись к месту катастрофы. Вслед за ними крейсер «Новик» вышел не внешний рейд, где стал на якорь. А крейсерский отряд приготовился к выходу.

В это время с моря было усмотрено еще три неприятельских крейсера, из которых один направился на W, а другой О, а третий стал наступать на наши миноносцы. Все неприятельские суда открыли огонь по нашим миноносцам. Подойдя приблизительно на расстояние десяти миль, они все повернули на W, и, когда с ближайшей батареи по ним стали стрелять, они все повернули на S-O и стали удаляться в море, не прекращая своей стрельбы по миноносцам.

Стрельба неприятеля не причинила нам никакого вреда, и в половине четвертого наши миноносцы вернулись с подробным донесением о происшедшем».
http://www.istpravda.ru/upload/media...fb62f57bc3.jpg
3 МАЯ 1904 ГОДА

Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: «Около 12 часов дня к Сенючену подошли 17 пароходов, открывших стрельбу по городу, а 5 пароходов начали приставать к берегу. В час с половиною дня против мыса у деревни Гуаньцзятунь показались 3 больших парохода; в 3 часа 30 мин. противник высадился у деревни Гуаньцзятунь и начал наступать в направлении к Гайчжоу».

Газета «Новости дня»: «Российское правительство обратилось к державам, подписавшим гаагскую конвенцию, с протестом против обстреливания японцами санитарного поезда, шедшего из Артура. В поезде было 233 больных и раненных, из которых двое, как известно, были ранены японскими выстрелами».

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Сегодня с Цзиньчжоусской позиции для определения сил и выяснения намерений противника был двинут по направлению к Бицзево отряд под начальством генерал-майора Фока, силой из восьми батальонов при 16 орудиях. Вблизи высоты деревни Сигоу-Чафантань отряд встретился с наступающими японскими колоннами.

Батарея подполковника Романовского первая открыла по японцам огонь. Снаряды ее, как мне после рассказывали наши раненые солдатики, вырывали целые улицы в японских колоннах, но через некоторое время эти улицы смыкались и японцы продолжали наступление. Только благодаря батарее подполковника Саблукова, энергично действовавшей на нашем правом фланге, удалось остановить в этом месте наступление японцев. Когда силы противника были достаточно выяснены, генерал-майор Фок, ввиду значительного численного превосходства японцев, приказал отряду начать отступление.

Как оказалось, японцев в бою было 24 батальона, при б батареях, то есть ровно в три раза больше нашего отряда. С нашей стороны убиты: капитан Гемзюков, капитан Суворов и поручик Шишкин; ранены легко: генерал Надеин, подполковник Романовский (остался в строю), капитан Бенуа, подполковник Успенский; тяжело ранены: штабс-капитан Штеллинг, поручик Пушков, подпоручики Вендягонский и Борлюк. Нижних чинов убито 23, ранены 148 человек.

Я сегодня же успел побывать в госпитале, где мне удалось поговорить с некоторыми из только что прибывших раненых. Многие из них рассказывали, что успели выпустить в течение этого боя по 160 патронов, стреляя залпами на дистанции 600, 800 и 1200 шагов.

Здесь же, при раздаче раненым солдатикам табаку, я увидел впервые раненого японца. У несчастного была ампутирована нога.

Крейсер «Новик» ходил сегодня в море, но, по-видимому, на что-то наткнулся, так как по приходе его в гавань для осмотра спускали водолаза».
http://www.istpravda.ru/upload/media...4e13db8f39.jpg
4 МАЯ 1904 ГОДА

Телеграмма генерал-лейтенанта В.В. Сахарова (начальника полевого штаба Маньчжурской армии) в Главный штаб: «Ввиду известия о появлении хунхузов в деревнях верстах в 16 на запад от Ляояна были посланы конная и пешая охотничьи команды и одна рота пехоты. В указанных деревнях хунхузов не оказалось, а местные жители давали уклончивые показания. На возвратном пути в деревне Шантайдзы, в 12 верстах на запад от Ляояна, была обнаружена значительная шайка хунхузов, укрытых местными жителями. Конные и пешие охотники атаковали хунхузов, занявших опушку деревни, и после сильной перестрелки выбили их оттуда. Хунхузы оставили на месте 20 трупов, много оружия и патронов; у нас убито два нижних чина и трое ранено, Куаньдяньсян снова занят японцами».

Газета «Русь»: «Войскам манчжурской армии приказано перейти при ношении летней одежды на серый цвет, причем разрешается офицерам вместо кителей носить серые рубашки. Командующий армией поручил просить Экономические общества офицеров иметь на складах запас материи серого цвета преимущественно полутемных оттенков».

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Ночью японские миноноски опять побывали под крепостью. Вообще японцы за последнее время стали хозяйничать на море, как у себя дома.

Сегодня с эскадры для вооружения сухопутного фронта сняты еще некоторые орудия. Теперь моряки считают себя вправе пребывать в бездействии, сваливая всю ответственность за это на сухопутное начальство. Оно-де заставило их разоружиться и тем лишило их возможности действовать более активно. На самом же деле моряки наши вообще охотно покидают свои суда и чувствуют себя на суше несравненно лучше, чем в родной стихии.

Кроме того, само разоружение судов ведется совершенно неправильно. С броненосца «Севастополь», у которого разобрана машина, орудий «не снимают», а «Пересвет», который вполне исправен и мог бы выходить в море, «начали разоружать».

Двадцать наших миноносцев тоже почему-то держатся пассивного образа действия и постоянно упускают благоприятные моменты для нападения на врага.

Достаточно указать на подорванный на днях нашей миной японский броненосец, которому, единственно благодаря бездействию наших миноносцев, удалось достигнуть островов Мяо-Дао, где он теперь преспокойно исправляет полученные им повреждения.

Пришла весть, что японцы хотели высадиться в одной из близлежащих бухт, но это им не удалось. Они успели только попортить телеграф и телефон.

Солдатам начали давать уменьшенные порции мяса.

Сегодня японские канонерки обстреливали недалеко от Артура поезд, в котором ехал генерал Стессель.

Вот что писал по поводу этого «Новый край».

«ОФИЦИАЛЬНЫЕ ИЗВЕСТИЯ»

Генерал Стессель возвращался 4 мая с Кинжоусской позиции в сопровождении генералов Никитина, Разнотовского и еще 5 офицеров на поезде. Доехав до водокачки у бухты Хэси, лошади были сгружены, и начальник укрепленного района решил проехать по берегу верхом, так как на горизонте бухты виднелись два крейсера, несколько ближе два миноносца, а верстах в 5-6 две канонерские лодки.

Поезду было приказано попробовать пройти полным ходом поражаемое пространство. Не успели проехать верхом и версты, как канонерские лодки стали быстро приближаться к берегу, а одна из них, ближайшая, открыла огонь из 10 орудий по группе всадников. Три снаряда легли у самого полотна, шагах в 150-300 от генерала Стесселя.

В этот момент появился из-за поворота оставленный поезд, который и отвлек внимание канонерки. Она перенесла огонь на поезд, причинив небольшие повреждения паровозу: машинист был ранен легко в руку. Тогда поезду был дан задний ход, и он скрылся у водокачки. Генерал Стессель с сопровождавшими его лицами рысью проехал в лощину, где оставался в течение 45 минут, так как японцы, по удалении поезда, начали обстреливать лощину. Все снаряды ложились близко, а один, разорвавшись шагах в 50, осыпал осколками камней и землей генералов Стесселя и Никитина, а также бывших около них двух офицеров.

Всего было японцами сделано 108 выстрелов. Генерал Стессель проехал со своими спутниками горной дорогой на станцию Инченцзы, куда был подан поезд, успевший часа через три проскочить благодаря тому, что канонерки отошли от бухты верст на 12».
http://www.istpravda.ru/upload/media...97c0c80901.jpg

Японская война. 5 – 11 мая 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/9037/

Начинается второй акт войны за контроль над Дальним Востоком: русский флот так и не смог помешать высадке японских войск в Маньчжурии, и теперь Порт-Артур будет атакован и с моря, и суши. «Историческая правда» продолжает следить за событиями Русско-Японской войны.

5 МАЯ 1904 ГОДА

Из книги Б. Колчигина и Е. Разина «Оборона Порт-Артура в русско-японскую войну 1904-1905 гг.»: "5 мая в Бидзыво первым высадился десант моряков и приступил к постройке пристаней. За сутки была высажена вся 1-я дивизия. К 8 мая, несмотря на большую волну, была высажена еще дивизия. К 13 мая все три дивизии и отдельная артиллерийская бригада, всего около 40 тыс. чел. и 216 орудий, были на берегу; к этому времени прибрежная полоса была прочно занята и укреплена.

Вслед за 2-й армией последовала высадка 4-й армии у Дагушаня. Всего в течение трех месяцев японцы перевезли из Японии около 106 тыс. чел. при 414 орудиях.

В Порт-Артуре по получении известия о высадке у Бидзыво адм. Витгефт, оставшийся командующим эскадрой, устраивал совещания, на которых было постановлено высадке японцев не мешать, за отсутствием достаточных сил. Для усиления обороны крепости начали снимать с кораблей менее необходимые орудия. В то же время довольно удачно производилось исправление поврежденных кораблей высланными из Петербурга, и местными рабочими».

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген.А.Куропаткина: "Самое главное - это своевременно отвести генерала Фока в состав гарнизона Порт-Артура... Мне представляется весьма желательным вовремя снять и увезти с Цзиньчжоуской позиции орудия, иначе будут новые трофеи... Впечатление произведет это крайне тяжелое..."

Телеграмма генерал-лейтенанта В.В. Сахарова (начальника полевого штаба Маньчжурской армии) в Главный штаб: «Утром 4-го мая передовые японские отряды, стоявшие на главной Ляоянской дороге у Тхуменцзы, отступили на перевал Чанзалин, а затем очистили и Селючжан, отойдя к Фынхуанчену. В окрестностях Фынхуанчена японцы возводят полевые укрепления».

Газета «Новости дня»: «Заграничные газеты приносят известия о разрушениях, которые производятся или будут произведены нашими войсками в стратегических целях. Так, в Нью-Чуане будет разрушен порт и железная дорога от Нью-Чуана до ст. Да-ши-чао. В Дальнем уже взорваны доки и набережные, чтобы затруднить высадку японских войск».

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Сегодня, ко всеобщему удивлению, из города Дальнего благополучно пришла землечерпательная машина. Ночью ходили в море, на разведку, наши миноносцы, а днем крейсера «Новик» и «Аскольд». Крейсер «Новик» встретил недалеко от крепости японские миноносцы, по которым и открыл огонь. На Цзиньчжоу поручик Афанасьев произвел со своей охотничьей командой в 107 человек усиленную рекогносцировку местности около горы Самсона и встретился там с двумя ротами японцев. Завязалась жаркая перестрелка, после которой отряд наш должен был отступить. При отступлении были захвачены два японских раненых солдата. Наши потери: 8 убитых и 23 раненых нижних чина. Очевидцы с большой похвалой отзываются о храбрости поручика Афанасьева и о его лихой команде. Слыхал, что между генералом Стесселем и генералом Смирновым произошли крупные недоразумения".
http://www.istpravda.ru/upload/media...de0ba883c1.jpg
"Марш генерала Оку": французская сатирическая открытка (напомним, что в 1904 году французы открыто симпатизировали России, тогда как англичане поддерживали японцев).

6 МАЯ 1904 ГОДА

Сообщение Главного Штаба: «Завершена высадка войск 2 Армии генерала Я.Оку в города Бицзыво (Пицуву) и 4 Армии генерала М.Нодзу в г.Такушан, западнее реки Ялу».

Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: "К северу от Фынхуанчена, в горной местности, казачий отряд с 8 часов утра завязал с японским передовым отрядом дело, продолжавшееся до двух с половиной часов пополудни. Противник на протяжении 20 верст был последовательно оттеснен с четырех позиций; преследование японского отряда было приостановлено у Дадяньцзы, в верстах 18 на север от Фынхуанчена. Потери у нас 6 раненых казаков; лошадей убито и ранено 8.»

Газета «Русь»: «В Ляоян прибыли из Порт-Артура хорунжий Забайкальского войска Мациевский, поручик 25-го стрелкового полка кн. Гантимуров и двенадцать казаков. <...> Смельчаки, ведомые казаками, <...> сделав день девяносто верст, благополучно проскочили под носом у неприятеля, заметившего их слишком поздно. Про Порт-Артур они рассказывают, что жизнь и настроение гарнизона изменились мало. Укрепления растут. 3 мая близ станции Ансянджан пойманы три китайца-фотографа, снимавшие ландшафты и выдававшие себя за любителей».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Чудный, ясный день. По случаю дня рождения ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА состоялся парад, на котором присутствовала масса публики и даже дамы. Когда под веселые и бодрящие звуки военного оркестра наши солдатики проходили церемониальным маршем, право, как-то не верилось, что мы в блокаде и что эту мощь могут сокрушить японцы: солдатики выглядели такими молодцами».
http://www.istpravda.ru/upload/media...fb6880c895.jpg
Русская армия в Порт-Артуре.

7 МАЯ 1904 ГОДА

Газета «Русь»: «Адмирал Того сообщает вечером: "Во время густого тумана крейсер "Кассуга" наткнулся на броненосец "Яшима" (12 320 тонн), который затонул через несколько минут. Спасено лишь 90 чел. команды… Морские несчастия вызвали всеобщее уныние. Весь город облекся в траур. Общее число погибших определяется в 650 человек. По слухам командир Мацуга, мучимый угрызениями совести лишил себя жизни».

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Около 12 часов ночи я был разбужен первыми выстрелами с моря, которые скоро перешли в жаркую канонаду. Стрельба слышалась из береговых батарей и с судов эскадры и сливалась в какой-то сплошной рев. Первой моей мыслью было, что это опять брандеры.

Странно, что эта новая бомбардировка не произвела уже на меня такого сильного впечатления, как в первые разы. Я спокойно решил ждать до утра выяснения причин ночной тревоги. Около 2 часов ночи канонада прекратилась.

Наутро выяснилось, что ночью, недалеко от прохода, на рейде показались пять японских пароходов в сопровождении двух миноносцев и стали разбрасывать мины. На наш огонь суда и миноносцы также отвечали выстрелами. Один из их снарядов залетел в Новый Город и разорвался вблизи ресторана Никобадзе, а другой попал в нестроевую роту 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, недалеко от церкви. Взрывом последнего ранены: один нижний чин тяжело и два легко и убиты две лошади. Днем на рейде выловили восемь мин.

Около часу дня на горизонте были видны японские миноносцы».
http://www.istpravda.ru/upload/media...9c26965034.jpg
Японский крейсер "Касуга"

8 МАЯ 1904 ГОДА

Телеграмма наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: "Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству: неприятель обстреливал бухту канонерками. Ночью японцы пытались заградить минами рейд Порт-Артура, причем, по наблюдениям с берега, полагают были потоплены: пароход и два миноносца. Вытравлены на рейде Порт-Артура одиннадцать неприятельских мин заграждения».

Телеграмма генерал-лейтенанта В.В. Сахарова (начальника полевого штаба Маньчжурской армии) в Главный штаб: «В продолжение последних дней наша конница на главной Ляоянской дороге обнаружила передвижение японских отрядов на севере-востоке от Фынхуанчена к Чаняицзы и далее. Всего в этом направлении прошло более полка с артиллерией. На главной Ляоянской дороге у Селюджана стоит батальон пехоты и полк конницы, имея передовые части на перевале Чанзалин. В северо-западном направлении японские разъезды проникают до селения Чинчинза, верстах в 50-ти от Фынхуанчена. Лошади японской гвардейской и армейской конницы весьма изнурены».

Газета «Новости дня»: «Идея именных коек при городских лазаретах на Дальнем Востоке приобретает все больший успех. Вчера поступили деньги на две койки имени служащих в ресторане "Эрмитаж" и на две койки от Д.Ф.Беляева».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Погода прекрасная. Рано утром пришел из Дальнего пароход «Амур». На горизонте видны были четыре японских крейсера, которые вскоре скрылись. На рейде опять вытралили несколько мин. Слыхал, что японцы сильно окапываются около горы Самсона. Из Чифу прибыло несколько шаланд с мясом и другой провизией».
http://www.istpravda.ru/upload/media...b245795e2d.jpg
9 МАЯ 1904 ГОДА

Телеграмма ген.-адъют. А.Н. Куропаткина, командующего Маньчжурской армией: «9 мая при сборе всех войск, составляющих главные силы одного из отрядов, отслужен молебен Чудотворцу Николаю. После молебна от Имени Вашего Императорского Величества благодарил войска за самоотверженную молодецкую службу. Громовым «ура» ответили войска на провозглашенное мною здравие и многолетие Вашему Императорскому Величеству».

Телеграмма генерал-лейтенанта В.В. Сахарова (начальника полевого штаба Маньчжурской армии) в Главный штаб: «Наши разъезды и конные части за Фыншуйлинским хребтом наблюдают войска первой японской армии, сосредоточившейся в окрестностях Фынхуанчена. Японцы прикрывают свое расположение выдвинутыми на переход по главным путям небольшими авангардами, до полка пехоты с артиллерией и конницей. На маловажных путях такая охрана уменьшается до двух рот, конница японская показывается мало. Из донесений, полученных вчерашнего числа, можно вывести заключение, что первая японская армия сосредоточилась: две дивизии в Фынхуанчене и ближайших окрестностях и одна дивизия в Хабалине, на половине пути из Сюяна в Фынхуанчен. По сведениям, Фынхуанчен укрепляется».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Два наших миноносца «Бесшумный» и «Расторопный» наткнулись на рейде на мины и подорвались. Особенно серьезные повреждения получил «Бесшумный». Оба миноносца введены в док и чинятся. Из г. Дальнего начали перевозить кое-какие грузы и материалы, все это в страшном беспорядке сваливается около вокзала и нещадно разворовывается публикой. В море днем видны были восемь японских миноносцев. При тралении рейда взорвана еще одна мина. Говорят, что на этих днях в бухте Тахэ при постановке мин взорвался один наш минный катер».
http://www.istpravda.ru/upload/media...23b0362716.jpg
Миноносец "Бесшумный"

10 МАЯ 1904 ГОДА
Телеграмма генерал-лейтенанта В.В. Сахарова (начальника полевого штаба Маньчжурской армии) в Главный штаб: «Наша передовая конница обнаружила передвижение части японских сил в направлении на запад по Хайченской дороге, отделяющейся от главного ляоянского пути у селения Даляндяпуза. Против казачьих сотен, занявших в пешем строю позицию на высотах правого берега реки Седзыхо у селения Поутейхя, предпринял наступление японский отряд силою до шести рот и трех эскадронов. В самом начале перестрелки японская колонна укрылась за свою пехоту, которая не решалась на переход долины, ограничившись дальним, почти беспрерывным огнем и не жалея патронов, - только незначительная часть пыталась перейти реку для обхода нашего левого фланга, но была обращена в бегство атакой, в конном строю, нашей полусотни и огнем сотни, занимавшей позицию. К вечеру японцы убрали свои цепи и отошли. Наши потери за это дело - 10 раненых казаков; потери за дело в ночь с 7-го на 8-е мая у Ситхучиндзы точно не выяснены, равно как и подробности этого дела».

Агентство Reuters (Великобритания): «Во время рекогносцировки, произведенной адмиралом Тога 7 мая у Порт-Артура, русский снаряд попал в контр-миноносец "Икатцуки". Убиты 1 офицер и 24 человека команды».

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Сегодня по городу усиленно циркулировали слухи о каких-то казаках, которым будто бы удалось пробраться с севера сквозь линии японской армии и привезти начальству разные новости. Говорят еще о почтовых голубях, прилетевших будто бы с известиями от нашей армии. Все эти слухи и толки оказались, однако, ни на чем не основанными.

На горизонте утром были видны два неприятельских крейсера, а потом весь день до вечера сновали 11 миноносок. Очевидно, японцы соблюдают строгую блокаду и зорко следят за каждым движением нашего флота, по всей вероятности опасаясь его неожиданного выхода из гавани. Днем на рейде вытралили еще 6 мин. Кроме того, две взорвались совершенно самостоятельно.

ПРИКАЗ
по войскам Квантунского укрепленного района 10 мая 1904 года
№ 237
Всякий день почти я получаю глупые анонимные письма, большей частью даже неграмотные; письма эти наполнены всякими вздорными советами; советы эти вызваны трусостью и боязнью за свою шкуру; мне и времени-то нет читать подобные глупости. Если мне удастся хотя одного подобного писаку узнать и точно установить, что писано им, я объявляю, что выселю его вон из области за Цзиньчжоу и пусть несет свои советы японцам. Заявление, прямо обращенное ко мне, а не аноним, я всегда выслушиваю; за глупое заявление, разумеется, прогоню; за аноним же, если, повторяю, узнаю, буду поступать, как выше указано.

Генерал-лейтенант Стессель".

11 МАЯ 1904 ГОДА

Телеграмма генерал-лейтенанта В.В. Сахарова (начальника полевого штаба Маньчжурской армии) в Главный штаб: «В стороне от Фынхуанчена перемен нет. Наша конница доносит: японцы возводят укрепления вокруг Фынхуанчена и там сосредоточено до 30000 пехоты и 2000 конницы при 36 полевых орудиях… В окрестностях Бицзыво и южнее высадка японского десанта продолжается и оттуда войска направляются на юг к Цзиньчжоу, выставляя заслоны на запад».

Газета «Русь»: «Военное время всегда вызывало случаи острого умопомешательства. Если бы кто-нибудь вздумал теперь сделать перепись психически больным, мнящими себя и адмиралами и всякими героями Дальнего Востока, то в одном Петербурге получились бы любопытные данные: в четырех больницах для умопомешанных находятся не только "Того", "Куроки" "Гаяши" и др., но есть и "подводные лодки", "брандер", и "мина Уайтхеда". Последние являются самыми беспокойными».

Газета «Новости дня»: «Военный корреспондент "Berliner Tageblatt" сообщает в своем письме из Харбина о следующем возмутительном поступке одного из иностранных корреспондентов в Порт-Артуре. Пользуясь гостеприимством и предупредительностью порт-артурских властей предоставивших корреспондентам возможную свободу, корреспондент-предатель тайно сфотографировал порт-артурские укрепления и затем уехал в Щанхай, откуда передал фотографии в Японию. Такие недостойные поступки, - говорит Гедке, - вполне оправдывают осторожность, с которою русские стали относиться к иностранным корреспондентам.

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Все тихо. В крепость прибыл из Маньчжурской армии, от генерал-лейтенанта Куропаткина, поручик князь Гантимуров, адъютант генерала Стесселя. Князю Гантимурову удалось прорваться через блокаду на китайской шаланде, причем он тысячу раз рисковал быть захваченным японцами в плен. Он привез известие, что армия наша расположена в Ляояне, Инкоу и Дашичао.

Сегодня один доктор рассказывал, что во время последней ночной бомбардировки б мая раненый японский унтер-офицер, лежавший у нас в госпитале, пришел в такое волнение, что сорвался с кровати и, забившись под нее, умер».
http://www.istpravda.ru/upload/media...e5c5367aa8.jpg

Разгром. Хроника японской войны. 12 – 18 мая 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/9064/

http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...3a9323a4fb.jpg
Японцы вышли к Порт-Артуру. Русская крепость блокирована. Кровопролитные бои на суше. Артиллерийская дуэль. Почему молчат пушки военных кораблей? Гибель миноносца «Внимательный». Сдача порта Дальний. «Историческая правда» продолжает следить за событиями Русско-Японской войны.

12 МАЯ 1904

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: " Наша конница доносит: японцы возводят укрепления вокруг Фынхуанчена и там сосредоточено до 30000 пехоты и 2000 конницы при 36 полевых орудиях… В окрестностях Бицзыво и южнее высадка японского десанта продолжается и оттуда войска направляются на юг к Цзиньчжоу, выставляя заслоны на запад. Высадка японцев у Дагушана началась пять дней тому назад и, по сведениям, всего высадилось до 50000, преимущественно пехоты, что недостаточно еще проверено. (…) Один наш разъезд проник к Тансанчинцза, где обнаружил небольшой японский отряд и наблюдал непрерывное движение больших японских обозов.

Из газет: «Цзиньчжоуская укрепленная позиция находится верстах в 40 к северу от Порт-Артура и своим положением, как по значительному своему удалению от крепости, так и по невозможности обойти ее фланги, упирающиеся в море, обеспечивает нам свободное владение обширным укрепленным районом, а с тем вместе и известную свободу действий. (...) Таким образом, если верны те сведения, которые принесли нам сегодня телеграммы, и если японцы действительно овладели нашей укрепленной позицией на перешейке, то оборона Порт-Артура должна теперь ограничиться обороной собственно самой крепости». ( «Новости дня»)

«По сведениям китайцев, японцы готовятся штурмовать Порт-Артур, не дозволяющий им свободного движения. Держится упорный слух, будто японцы, не взяв Артура, не хотят наступать, а если Артура взять не удастся, перейдут из наступающей стороны в оборонительную». (Газета «Русь)

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Утром, с Цзиньчжоусской позиции, замечено было какое-то передвижение войск в расположении японцев. В то же время они открыли огонь с некоторых своих батарей.

Все наши батареи, как бы обрадовавшись случаю, тотчас начали дружно отвечать неприятелю. Но вряд ли наш огонь нанес какой-либо существенный вред японцам, скорее он принес им пользу в том отношении, что обнаружил места расположения наших батарей. Очевидно, японцы только этого и желали, так как их огонь скоро прекратился. Наши готовы уже были торжествовать победу, но, увы, это было слишком рано. Японцы оказались дальновиднее нас. Они произвели сегодня, так сказать, только «артиллерийскую рекогносцировку» и, очевидно, заметили места расположения наших батарей для предстоящего штурма. Потери наши за этот день были два раненых нижних чина.

К вечеру разыгралась ужасная гроза с проливным дождем, свирепствовавшая почти всю ночь. Темень была страшная. Раскаты грома, порывистый ветер и сильный дождь не давали возможности нашим сторожевым частям следить за впереди лежащей местностью. Яркие вспышки молнии только на мгновение освещали окрестности, и потом все опять погружалось в сплошной мрак. К оглушительным раскатам грома присоединялись грохот наших фугасов, взрывавшихся благодаря сильному напряжению земного магнетизма и некоторым ошибкам в их установке. Между тем японцы не дремали...

В течение этой роковой для нас ночи они быстро и незаметно придвинули все свои батареи к нашим позициям, окопались и доставили к своим орудиям массу снарядов».
http://www.istpravda.ru/upload/media...9b313349f0.jpg
[Battle.jpg]
13 МАЯ 1904

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: «Разъезды удостоверили движение японских войск от Хабалина к реке Даянхе и обнаружили на биваке три японских роты, которые открыли огонь. (…) В Бидзыво происходит постоянно высадка войск и разгрузка разных запасов, причем последний пункт занят сильным гарнизоном. По требующим проверки сведениям, всего пока у Дагуиана высадилось 18 тысяч японцев; также выгружено несколько больших орудий, запрягаемых каждое 18-ю лошадьми. По слухам, среди японских войск находятся и корейские солдаты. Со стороны Хабалина донесено о продолжающемся передвижении японских войск оттуда по Дагушанской дороге к Салидзайпудза. Около Хабалина возводятся укрепления.

Из газет: «Директор Associated Press Мельвиль Стон произнес речь, в которой возложил всю ответственность за настоящую войну на Дальнем Востоке на английскую печать. Жертвы войны должны приводить в отчаяние истинных друзей человечества. Во всяком случае, американцам, в виду нейтралитета Соединенных Штатов, не следует забывать, что Россия является дружественно им страной". («Русь»)

Из дневника полковника М.И. Лилье: "На рассвете с наших позиций раздался одинокий выстрел, а около 5 часов утра общим залпом со всех японских батарей началась бомбардировка Цзиньчжоусской позиции. Узнав еще накануне расположение наших батарей, японцы стали их осыпать снарядами систематически одну за другой, применяя при этом почти безошибочно следующий прием: сконцентрировав весь огонь своей артиллерии на одной из батарей и разгромив ее, они быстро перенесли тот же огонь на вторую, со второй на третью и т. д.

Против нашей позиции японцы выставили всего до 120 орудий, главным образом полевых и частью 6-дюймовых.

Шрапнель рвалась, как конфетти во время карнавала, на нашей небольшой, сжатой между заливами, позиции. Количество выпушенных неприятелем снарядов, по уверению одних, 40 тысяч, по словам других — 70 тысяч. Можно принять в среднем тысяч 50. Против 120 японских орудий наша артиллерия могла выставить только 58, разных калибров, и к 10 или 11 часам дня выпустила уже все свои 9 тысяч снарядов. Большая часть нашей артиллерии состояла из старых орудий, взятых нами их Тяньцзиньского арсенала еще во время Китайского похода. А между тем качество артиллерии имело в этом бою громадное значение, так как весь исход его был решен исключительно артиллерийским огнем, и японцы справедливо называли впоследствии этот бой «АРТИЛЛЕРИЙСКОЙ ДУЭЛЬЮ».

Кроме того, у нашей артиллерии не было во время боя общего руководителя, который бы мог управлять ее действиями и ставить ей определенные задачи, так как полковник Тахателов, назначенный командовать ею, не успел прибыть вовремя на позицию.

Правда, всей артиллерией заведовал капитан Высоких 1-й, выдающийся артиллерист, но в то же время у него была и своя батарея. К тому же он был тяжело контужен почти в самом начале боя. Таким образом, в действиях нашей артиллерии не было «единства» и вся «инициатива» была предоставлена командирам отдельных батарей, которые и израсходовали очень быстро все свои снаряды.

Против левого нашего фланга действовали, кроме сухопутных батарей, еще 4 японские канонерки, а позже еще и 6 миноносцев, которые своим огнем сильно поддерживали наступление японцев. В пылу боя две из японских канонерок, пользуясь приливом, подошли так близко к берегу, что при отливе оказались стоящими в грязи залива. Эти канонерки стреляли по полевым нашим укреплениям 8— и 10-дюймовыми снарядами так удачно, что местами буквально срезали земляные брустверы наших окопов.

Правый фланг нашей позиции энергично поддерживала своим метким огнем наша канонерская лодка «Бобр», стрелявшая без перерыва с 9 часов утра до 12 часов дня. Но, к сожалению, вскоре она должна была отойти в Талиенванскую бухту, кажется, вследствие порчи своего 9-дюймового орудия. Я слыхал, что командир «Бобра», капитан 2-го ранга Шельтинга, получил приказание из порта взорвать свою канонерку после боя, но, к счастью, этого приказания не исполнил и благополучно вернулся на ней в Артур.

В Талиенванской бухте во время боя находились еще 2 наших миноносца и 2 минных катера, но участия в бою не принимали, не знаю почему.

Две наши канонерки «Гремящий» и «Отважный» тоже получили приказание в Порт-Артуре идти в Талиенванскую бухту, присоединиться к «Бобру» и поддержать наш правый фланг, но по каким-то причинам не исполнили этого приказания. Командиры канонерок, как я слыхал, заявили сначала начальству, что у них недостает угля, потом сослались на недостаток снарядов и, наконец, объявили, что у них и сами машины неисправны. Впоследствии оба командира, капитаны 2-го ранга Николаев и Лебедев, были списаны с их судов. Тем этот инцидент для них и кончился.

Подготовив артиллерийским огнем наступления, японцы двинулись сначала на наш правый фланг. Здесь они были встречены таким убийственным огнем наших стрелков и артиллерии, что не выдержали, дрогнули и побежали. Генерал Надеин тотчас телеграфировал в Артур, что «японцы бегут». Это было около 12 часов дня.

Однако японцы вскоре оправились и, решительно перейдя в наступление, подошли к железнодорожной насыпи и залегли за нею. Дальше этого пункта на нашем правом фланге им продвинуться не удалось. Укрывшись за насыпью, они завязали жаркую перестрелку с нашими стрелками. Левый наш фланг японцы атаковали при поддержке своих батарей и канонерок, но и здесь сначала потерпели неудачу и были отбиты ружейным огнем. Между прочим, по рассказам очевидцев, одна японская рота дошла до нашей проволочной сети, но здесь несколькими дружными залпами была расстреляна вся, до последнего человека. Часть людей, говорят, так и повисла на кольях и проволоке...

После этой неудачной попытки взять наши позиции с фронта японцы предприняли глубокий обход нашего левого фланга. Их пехота шла заливом по пояс в воде и долгое время принуждена была стоять в таком положении, неся сильные потери от нашего огня. Тут японцы прибегли к хитрости: поставили вместо себя куклы, а сами ушли поодиночке. Наши многие офицеры, к сожалению, не имели биноклей, и разгоряченные стрелки долго еще палили по куклам, пока не разобрали, в чем дело.

Главные потери у нас понесли те части, которые занимали самый город Цзиньчжоу, так как им, при отступлении, пришлось проходить довольно большое пространство по совершенно открытой местности.

Генерал Фок со штабом во время боя находился на станции Тафашин. Непосредственно же боем руководил командир 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка полковник Третьяков, который и находился все время на позиции, причем, оставляя ее почти последним, чуть не попал в плен к японцам.

Генерал Фок, за время боя, на позицию приехал всего «один раз», около 2 часов дня, во время перерыва японской бомбардировки, посидел на камне около полковника Третьякова минут 15 и уехал.

Всю тяжесть боя на Цзиньчжоусской позиции вынесли 11 рот 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, 2 роты 13-го Восточно-Сибирского стрелкового полка и охотничьи команды 16-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Всего, если считать охотничью команду за роту, 14 рот.

Японцы же атаковали позицию несколькими дивизиями.
http://www.istpravda.ru/upload/media...cc68e5797b.jpg
[бобр.jpg]
Канонерка "Бобр" в сухом доке Владивостока.

Здесь я привожу приказ № 271, как вернейшее доказательство численности гарнизона, защищавшего Цзиньчжоусскую позицию.

ПРИКАЗ по войскам Квантунского укрепленного района № 271

В приказе моем от 15 сего мая за № 257 выражение: «полки постепенно оставляли позицию» надо изменить следующим образом: «5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, который один оборонял позицию с 2 ротами 13-го Восточно-Сибирского стрелкового полка и охотничьей командой 16-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, понес наибольшие потери». Генерал-лейтенант Стессель.

Позднее примечание: я должен добавить, что в составе 5-го полка не хватало одной роты, которая и в настоящее еще время находится при посольстве в Пекине, а две роты 13-го полка совершенно случайно попали в бой, так как пришли собственно на оборонительные работы. Несмотря на то, что у генерала Фока была в резерве целая 4-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия, он почему-то не выдвинул во время боя ни одной роты, чтобы поддержать тот слабый гарнизон в 14 рот, на который обрушилась вся тяжесть неожиданного боя, длившегося с раннего утра до вечера. По моему мнению, это была непростительная ошибка.

Если бы генерал Фок в решительную минуту прислал подкрепление 5-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку, то Цзиньчжоусская позиция, этот «ключ» к Артуру, осталась бы, конечно, в наших руках, а тогда сильно изменился бы весь ход дальнейших событий и в Порт-Артуре, и в северной армии. Японцы тогда не могли бы занять порта Дальнего, который представлял собой такую чудную для них базу.

К вечеру 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, голодный, утомленный целым днем боя, не получая никакой поддержки и помощи, начал постепенно отступать, покидая свои позиции. Таким образом, прекрасно укрепленная Цзиньчжоусская позиция, поглотившая такую массу труда, энергии и средств, была взята штурмом в течение одного дня. Укрепление ее потребовало в свое время трех с половиной месяцев усиленной работы, причем непосредственно всеми работами заведовал весьма энергичный и дельный военный инженер капитан фон Шварц под личным руководством полковника Третьякова и самого генерала Фока. Эта потеря прекрасной позиции была тем более тяжела, что сами японцы, как я слыхал, уверяли впоследствии, будто бы к концу боя у них уже не хватало снарядов, и, продержись мы до вечера, они не могли бы продолжать штурма и позиция осталась бы за нами.

Настал вечер. Разбитый 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк небольшими группами постепенно стягивался к Тафашину.

Начало темнеть. Нервно настроенная 4-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия, бывшая свидетельницей этого ужасного боя, готовая ежеминутно быть выдвинутой в боевую линию, не выдержала и дрогнула. Причиной всеми был крик, раздавший в рядах отступавших: «Японская кавалерия рубит!»

Поднялась невообразимая паника. Войска беспорядочно бросились в бегство, подняли бестолковую пальбу по своим же и т. д. Только благодаря присутствию духа нерастерявшегося полковника Третьякова, который приказал играть музыкантам «Боже, Царя храни» и «Коль славен», паника быстро прекратилась, войска опомнились и стали успокаиваться. Однако это смятение не обошлось нам даром: во время беспорядочной стрельбы по своим отступающим людям было переранено до 25 человек и убит фельдфебель охотничьей команды 5-го полка, что и подтверждается в приказе № 253 (см. 14 мая).

К счастью для нас, японцы после занятия Цзиньчжоусской позиции нас не преследовали. Это с их стороны тоже была громадная ошибка. Брось они на нас во время отступления свежие части и кавалерию, результаты могли бы быть ужасные. 4-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия могла быть совершенно рассеяна, и наши войска были бы оттеснены до самого Порт-Артура. Объяснить эту тактическую ошибку японцев можно, с одной стороны, тяжелыми их потерями во время боя и отсутствием свежих частей и кавалерии, с другой — осторожностью, весьма свойственной вообще японской армии.

Генерал Оку, командовавший японскими войсками при штурме Цзиньчжоу, тотчас начал укрепляться на занятой позиции.

Победа японцев во всяком случае была очень крупная. Кроме того, не мало им досталось и военной добычи. Так, ввиду внезапности боя и отступления 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк принужден был оставить на позиции все свои цейхгаузы, часть обоза и лошадей. Офицеры этого полка потеряли почти все свое имущество. Остальные войска тоже оставили на позиции немало разного своего имущества.

Впоследствии при осаде самого Артура многие из нас не раз видели японцев, одетых в шинели 5-го Восточно-Сибирского полка.

О потерях наших в этот день нельзя дать даже и приблизительных цифр; можно только сказать, что в 5-м полку потери были весьма тяжкие. Вообще надо отдать должное 5-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку, который геройски защищал вверенную ему позицию в течение целого дня до полного переутомления и физического, и нравственного. Этой стойкостью полк в значительной мере был обязан редкой энергии и неустрашимости своего командира, полковника Третьякова, который, единственный из начальствующих лиц, вынес непосредственно на себе всю тяжесть боя, остановил всеобщую панику и, после всех этих проявлений мужества и распорядительности, остался тем же тихим, скромным и незаносчивым человеком.

Высокие качества полковника Третьякова, как симпатичнейшего человека и как командира полка, обожаемого всеми его офицерами и солдатами, особенно ярко обрисовывались для всех во время дальнейшей обороны самого уже Артура.

В самом Артуре в начале боя и особенно после получения от генерала Фока, около 12 часов дня телеграммы о бегстве японцев, царили самые радужные надежды...

Только этим отчасти можно себе объяснить то, что в Морском собрании у офицеров флота в этот роковой день играл военный оркестр и царило непринужденное веселье.

На вокзале уже к 11 часам утра начали прибывать поезда с первыми ранеными и с разным военным имуществом, которое тут же сваливалось в кучи в страшном беспорядке. Санитары едва успевали на носилках уносить страдальцев, а поезда с новыми ранеными все прибывали и прибывали. Многих тяжело раненных находили в вагонах уже мертвыми.

Помню, как теперь, один трогательный случай: в одном из вагонов найден был умерший от ран здоровенный артиллерист, в руках у него судорожно зажат был замок от его орудия. Скромный герой до конца честно исполнил свой долг и, будучи, видимо, тяжело ранен, успел все-таки вынуть замок от своей пушки и, не расставаясь с ним, тихо скончался.

ПРИКАЗ по войскам Квантунского укрепленного района 13 мая 1904 года № 252

Ввиду того, что войска генерала Фока должны будут отойти на Цзиньчжоу, надо объявить всем войскам на батареях и фортах, а также всем караулам и постам, чтобы были теперь особенно бдительны, так как партии японцев и хунхузов могут одиночно проникнуть в крепость, взорвать склады и сжечь запасы. Коменданту завтра же запереть все ворота центральной ограды и поставить караулы, в каждом по 10 человек с унтер-офицером. На день ворота отворять, но часовым всех осматривать. На ночь же запирать и выпускать только вполне удостоверяясь, что это русской, а то не пускать. Железнодорожному начальству и и. д. Начальника военных сообщений строго следить за тем, чтобы после отхода нашего отряда отнюдь бы ни одного паровоза не осталось позади и не могло бы попасть в руки противника. Градоначальнику Сахарову потопить все суда. Начальник укрепленного района генерал-лейтенант Стессель.
http://www.istpravda.ru/upload/media...70e2e6e2b3.jpg
[5-vostochno-sibirskogo-strelkovogo-polka.jpg]
Офицеры 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.

* * *
14 МАЯ 1904

Сообщение Главного Штаба: «В 10 час. 30 минут вечера 14 мая японская пехота из Куаньдяньсяня повела наступление с фронта и обоих флангов против казаков, занимавших позицию у Шаого (15 верст северо-западнее Куаньдяньсяня). Японцы в ночной темноте открыли беглый, беспорядочный огонь. С началом боя на окрестных вершинах началась сигнализация электрическими фонарями. Казаки в спешенном строю отошли сначала к перевалу Чанлин (в 2 верстах к западу от д. Шаого), а затем к Айнямыню (в 16 верстах к западу от перевала Чанлин)».

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: «Японский отряд силою до батальона пехоты с эскадроном предпринял наступление по главной Ляоянской дороге, но принужден был скоро отойти обратно к Тхуменза. В долине реки Айхе японский отряд силою до батальона пехоты занимает позицию на высотах у селения Дапу. Наши казаки были встречены сильным огнем. Перестрелка продолжалась с 10-ти часов до 4-х часов дня, при чем японская пехота пыталась охватить правый фланг казаков и отрезать путь отступления, но это не удалось».

Из газет: «По сведениям агентства Лаффана из Нью-Йорка, японское правительство заключило с изобретателем подводной лодки Лэком контракт, по которому Лэк обязуется доставить в Японию известное число опытных рабочих для постройки подводных лодок». («Русь»)

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Поезда продолжают привозить раненых и больных. На вокзале страшная толчея. Говорят, что общие потери 13 мая убитыми, ранеными и без вести пропавшими доходят до 1500 человек.

Кроме 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, понесли тяжкие потери и артиллеристы. Расстреляв все свои снаряды, они вынули замки из орудий, а часть их успели даже взорвать, и начали отходить, покидая свои позиции с разрешения полковника Третьякова. Но по приказанию генерала Фока все артиллерийские офицеры должны были вернуться обратно на позиции и остаться в окопах при пехотных частях. Все это и было ими исполнено. Вообще, поведение артиллеристов в бою при Цзиньчжоу было выше всяких похвал.

Сегодня от одного очевидца и участника боя слыхал интересный рассказ. На одной батарее один из весьма невзрачных солдатиков, как мало пригодный для работы на самой батарее, был посажен в пороховой погреб для подачи из него зарядов. Вот наш замухрышка сидит в погребе и исправно подает заряд за зарядом.

Из боязни быть убитым или раненым он не рисковал вылезать наружу и мало интересовался ходом боя. Видит одно: сыплет японец шрапнель да сыплет. Разбил он в конце концов батарею, перебил много на ней людей, а остальные отступили, забыв про своего товарища в погребе. Видит солдатик, что на батарее притихли, не требуют уже зарядов, дай, думает, выгляну.

Глядь — никого из товарищей уже нет, батарея разбита и несколько японцев ходят по ней. Смекнул солдатик, что дело дрянь, перекрестился да в погреб. Фитили давно и заблаговременно были выданы, зажег фитиль, дрожащей рукой подложил к полке с зарядами, а сам тягу что есть духу из погреба.

Только выскочил, а японцы на него, но в эту минуту раздался взрыв, нашего героя откинуло назад к оврагу, откуда он, подобрав фалды шинели, кинулся сломя голову к своим. Так и прибежал этот новый «Архип Осипов» к своим целым и невредимым.

К несчастью, фамилия этого героя осталась неизвестной. Не такое время было в те минуты, чтобы фамилии спрашивать и героев записывать, а их не мало в этом бою объявилось.

Наши миноносцы к концу боя 13 мая вышли в море. Почти тотчас же один из них наскочил на камень и был взорван своими товарищами, другие же говорили, что на него наскочил другой миноносец и перерезал его пополам. Так или иначе, но погиб один из лучших миноносцев, «Внимательный», французской постройки, стоящий, как мне говорили, тысяч 600. Какое понес наказание его командир, не знаю.

ПРИКАЗ по войскам Квантунского укрепленного района мая 14-го дня 1904 года № 253

1) Вчера в 10 часов вечера, когда 4-я В.-С. стр. дивизия в полном порядке начала отходить от станции Нангалин, несколько человек, ошалевших людей, выстрелили и перепортили до 25 человек.

2) Сегодня, когда я вернулся домой после осмотра передовых позиций, ко мне пришел какой-то служивший на оставленной станции Цзиньчжоу плотник и начал рассказывать о какой-то необычайной стрельбе японской артиллерии. Вид его был окончательно шалый. Так как несколько дней подобных людей будет достаточно, то, пока они не придут в порядок, сделать следующее: а) коменданту сделать распоряжения о том, чтобы по городу были патрули, которые бы отнюдь не пускали ходить по городу праздно. Отошедшим людям 5-го и других полков, особенного 5-го как наиболее пострадавшего и подвергшегося наибольшему впечатлению, б) людей, прибывших с обозами 5-го и прочих полков от их мест расположения отнюдь не отпускать и объявить им, что если бы они что-либо болтали и пускали ложные слухи, то я такого прикажу расстрелять.

3) Всем вольным, коим выданы сегодня ружья, объявить, чтобы они не смели по городу ходить с ружьями, а завтра 15 мая выстроить их на площади у 2-й батареи без винтовок.

Начальник укрепленного района генерал-лейтенант Стессель.»
http://www.istpravda.ru/upload/media...9971528106.jpg
[стессель.jpg]
Анатолий Михайлович Стессель.

* * *
15 МАЯ 1904
Сообщение Главного Штаба: «Японцы ночью 15 мая пытались вновь блокировать Порт-Артур, пустив по направлению к крепости коммерческие пароходы, дабы затопить их в проходе в порт. Электрическими прожекторами русских они были своевременно замечены. Одна японская канонерка и два контр-миноносца были потоплены огнем батарей. После чего брандеры удалились».

«Утром 15 мая к Айнямыню стали приближаться передовые части японского отряда. В 9 часов утра японцы развернулись и открыли огонь сначала залпами, а потом пачками по двум сотням, занимавшим позицию впереди Айнямыня и отошедшим затем на гребень высот западнее Айнямыня. В 10 часов утра японцы развернули в боевой порядок два батальона, имея третий в резерве, а в 11 часов утра на позицию выехала батарея, открывшая огонь шрапнелью. При переходе через долину реки японская пехота, наступавшая густыми цепями, потерпела немалый урон от огня казаков. В 11 час. 20 мин., ввиду обхода японцами правого фланга казаков со стороны Даянгоу, отряд начал отходить в полном порядке к Саймадзы. Перестрелка в арьергарде стихла к 2 час. дня. У нас ранено два офицера и семь казаков».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Вследствие отступления нашего отряда генерала Фока к Порт-Артуру, г. Дальний пришлось отдать японцам без боя.

Ввиду этого все жители, пораженные неожиданным падением Цзиньчжоусской позиции, бросив почти все свое имущество, поспешно бежали в Артур. Картина прибытия этих беглецов была ужасная. Улицы Нового Города были загромождены повозками, нагруженными кое-каким домашним скарбом. Масса женщин, детей, возниц, физически утомленные усиленным переходом и нравственно потрясенные всем пережитым, спали на телегах и под ними, под палящими лучами южного солнца.

Прошел слух, что до прибытия еще японцев на Дальний напали хунхузы и начали грабить город. Говорил, что убито два известных богача-китайца — подрядчики Тайхо и Санфасон.

Градоначальник Дальнего, инженер Сахаров, и полицеймейстер Меньшов прибыли верхом в Артур. Последним покинул г. Дальний военный инженер, капитан Зедгинидзе, который лично успел взорвать все мосты на линии железной дороги.

ПРИКАЗ по войскам Квантунского укрепленного района № 257

Цзиньчжоусская позиция по моему приказанию очищена в 8 часов вечера 13 сего мая после боя, длившегося с 4 часов утра. Против отряда генерал-майора Фока были 3 дивизии японцев со 120 орудиями, поддерживал их флот: 4 канонерки, 6 миноносцев, став в Цзиньчжоусском заливе, целый день большими снарядами громили позицию. Наступление японцы вели с севера и с северо-востока громадными силами — вели очень осторожно и широким фронтом, придерживаясь Цзиньчжоусского залива, т. е. идя под прикрытием флота. Шли они даже по пояс в воде, боясь попасть на наши мины. Убыль у них громадная, не менее 5 тысяч. Полки постепенно оставляли позицию; последним оставил 5-й В.-С. стр. полк, который и понес наибольшие потери. Всего у нас выбыло из строя 603 человека раненых, убитых еще точно неизвестно. Из числа раненых половина ранена легко. Канонерская лодка «Бобр», обстреливая колонны противника из залива Хунуэза, принесла большую помощь отряду. Позиционные орудия были частью уничтожены неприятельским огнем особенно с флота, частью испорчены нами и оставлены на позиции; эти орудия, за малым исключением, все китайские, и разумеется, они и предназначались, в случае упорного боя, к оставлению, так как вывоз их потребовал бы громадного времени и средств. Цзиньчжоусская позиция сослужила свою службу. Японцы с 23 апреля до 13 мая шагу не сделали на Квантуне; в эти 20 дней, особенно начиная с 1 мая, велись ежедневно стычки и бои, а бой 3 мая был значительный, затем два дня серьезного боя 12-го и 13 мая более чем достаточны для полевой позиции, совершенно уязвимой обстрелу с флангов таким могущественным средством, как судовые орудия. Приношу искреннюю благодарность генералу Фоку и генералу Надеину за славно исполненное дело. Благодарю гг. командиров полков, батарей, командира лодки «Бобр» капитана 2-го ранга Шельтинга, всех гг. штаб— и обер-офицеров, а молодцам нижним чинам сердечное спасибо за славную беззаветную боевую службу. Ныне я выбрал и приказал занять новые передовые позиции у Артура. Неприятель занял северную часть Квантуна у Тафашина.

Начальник укрепленного района генерал-лейтенант Стессель

Главного же героя Цзиньчжоусского боя полковника Третьякова генерал-лейтенант Стессель, очевидно, позабыл поблагодарить.
http://www.istpravda.ru/upload/media...f3b9f8841a.jpg
[поезд милосердия.jpg]
Санитарный поезд.

* * *
16 МАЯ 1904

Сообщение Главного Штаба: «Японский конный отряд, силою в 150 человек, подходил верст на восемь с юго-востока к станции Вафангоу, но, встреченный частями пограничной стражи, скоро удалился".

Из газет: «Вчера в полдень русские очистили Нан-гуан-лин, были оттеснены от Саншилипу и отступили к Порт-Артуру. В битве при Цзинь-Чжоу и Нан-шане русские оставили на поле сражения 400 чел. убитых. Японцы потеряли убитыми и ранеными 3000 чел. (…) Судя по последним известиям с театра военных действий, в сражении у Цзинь-Чжоу обе стороны обнаружили беспримерный героизм. Об этом свидетельствуют даже известия из японских источников. Особенно чудеса храбрости выказывали русские и японцы во время штурма Наньшанского холма. Японцы шли на приступ с явным пренебрежением к смерти; русские удерживали холм до последней возможности. (…) Телеграмма "Daily News" из Чифу указывает, что японские власти заявили о фактически полной блокаде японским флотом южной части Ляодунского полуострова». (Агентство Reuters, Великобритания)

Из дневника полковника М.И. Лилье: Сегодня заболел начальник штаба укрепленного района генерал-майор Рознатовский и помещен в Красный Крест. Вместо него в штаб назначен полковник Рейс.

Слыхал, что весь подвижной состав и в том числе все паровозы уведены из Дальнего, только несколько железнодорожных платформ остались в добычу японцам в Талиенване.

Одно время было решено, что войска 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерала Фока войдут прямо в Артур, но потом предпочли сначала занять позицию у горы Юпиладза. Войска медленно начали стягиваться и распределяться на новых местах.

Сегодня узнал, что по распоряжению генерал-майора Кондратенко перед самым боем на Цзиньчжоусскую позицию почему-то были отправлены 2 пушки Канэ, масса мин и проводов из минной роты, но нам не пришлось извлечь никакой выгоды из этих орудий и мин, так как их не успели установить, и все это досталось совершенно даром японцам. Впрочем, одну пушку Канэ, которую не успели еще сгрузить с платформы, благополучно привезли обратно в Артур".
http://www.istpravda.ru/upload/media...03c48f84be.jpg
[5 полк.jpg]
Солдат 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка на позиции с пулеметом.

* * *
17 МАЯ 1904

Сообщение Главного Штаба: «17 мая, около полудня, у станции железной дороги Вафангоу, наша конница завязала сначала стрелковый бой с наступавшим японским отрядом, силою до 8 рот и 8 эскадронов при 4 пулеметах; с развитием боя наши сотни в конном строю лихо атаковали японский эскадрон, стоявший на левом фланге боевого порядка, и почти весь его истребили, после этого ударили на пехоту, но отошли, попав под огонь пулеметов. Наступление японской пехоты в охват нашего правого фланга было остановлено огнем нашей батареи, нанесшей значительные потери противнику. Наши потери точно еще не выяснены; пока определилось, что ранен корнет фон-Мейер и 21 нижний чин, и выбыло 25 лошадей».

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: «Получено донесение о наступлении японских войск от Куаньдяньсяня. Силы наступающих не выяснены. (…) По полученным дополнительных сведениям, врач 11-го стрелкового Восточно-Сибирскаго полка, надворный советник Швецов, показанный оставшимся на поле сражения при Тюренчене неизвестно убитым или раненым, находится в плену в г. Мацуяма в Японии. Не ранен, здоров».

Из газет: « Американские офицеры, следящие за военными операциями японцев, в восторге от действия японского пороха Шимозе, которым японцы снаряжают гранаты. Снаряды пронизывают броню, хотя содержат лишь небольшое количество этого пороха; при этом они разрываются на бесчисленное количество острых осколков, рассеивающихся с такой силой, что разрушают все препятствия наподобие действия шрапнели из автоматических орудий». (Агентство Reuters, Великобритания)

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Сегодня остатки 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка вошли прямо в Артур и заняли так называемые Угловые горы. Потери этого славного полка за бой 13 мая на Цзиньчжоусской позиции, как я узнал, были следующие: 1080 убитых, раненых и без вести пропавших нижних чинов и 27 офицеров. Сегодня я лично слыхал от командира полка, полковника Третьякова, что масса лиц, пожелавших служить в вольной дружине, бросают ее теперь и переходят на службу под знамя его стрелкового полка. Это ясно показывает, какое всеобщее уважение стяжал этот славный полк своим геройским поведением 13 мая.

Два наших морских минных катера, не принимавших участия в Цзиньчжоусском бою, идя под командой капитана 2-го ранга Скорупа из Дальнего в Артур, заметили на горизонте японские суда. Как говорят, это было причиной того, что катера повернули обратно к Дальнему и взорвались. Команда же, с их командиром во главе, благополучно прибыли в Артур пешком. Между тем, почти одновременно с этим, два простых коммерческих катера под командой вольных капитанов безо всяких приключений пришли из Дальнего в Артур тем же самым путем".
http://www.istpravda.ru/upload/media...c3956649de.jpg
[сибирские стрелки.jpg]
Солдаты 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка в Порт-Артуре.

* * *
18 МАЯ 1904

Телеграмма генерал-лейтенанта Сахарова в Главный Штаб: «18 мая на перевале Феньшуйлин на полпути между Зянчаном и Саймацзы забайкальские казаки имели дело с японцами, занявшими сильную позицию на высотах. Казаки в спешенном строю под сильным залповым и картечным огнем атаковали противника и заставили его оставить позицию. Наши потери: убиты шесть казаков и ранены подполковник Заботкин, врач и 22 казака».

Из газет: «Генерал Оку опубликовал прокламацию, обращенную к населению Ляодуна, обещая ему защиту жизни имущества и уплату за занятые дома и продовольствие, взятое для армии и угрожая строгим наказанием тем, кто будет помогать русским. (Агентство Reuters, Великобритания)

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Прошел слух, что японцы заняли город Дальний и, крутыми мерами прекратив грабежи, быстро восстановили полный порядок".
http://www.istpravda.ru/upload/media...cfa75d57e7.jpg
http://www.istpravda.ru/upload/media...bb7cfffdbd.jpg
Порт Дальний.

Хроника японской войны. 19 – 25 мая 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/9156/

http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...adef67c231.jpg
Сражения вокруг Порт-Артура продолжаются. Создаются дружины народного ополчения. Китайцы требуют от русской армии сдаться. Японцы хвастаются трофеями. Почему бездействует русский флот? Подвиг капитана Вамензона.

19 МАЯ 1904

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: «В стороне Фынхуанчена все спокойно. Город Саймадзы, очищенный японцами, 18 мая снова занят нашими войсками. 18 мая на перевале Лаолин, в 14-ти верстах к югу от Сюяна, разъезды имели перестрелку с японским отрядом, силою до 2-х рот с полуэскадроном; наши потери — один казак ранен.

Телеграмма генерал-лейтенанта Сахарова в Главный Штаб: «По донесению начальника отряда у Вафангоу японцы имели в резерве до трех батальонов пехоты. Наши потери: убито три нижних чина и ранено тридцать два, лошадей убито 17 и ранено 23. Ранен сотник фон-Мейер; фамилия другого раненого офицера еще не сообщена. Потери японцев весьма значительны: один японский эскадрон 13-го полка почти весь уничтожен в рукопашной схватке; другой же эскадрон, шедший на выручку первому, понес большие потери от огня спешенных пограничников и охотничьей команды. У японцев отбито 19 лошадей.

Из газет: Японцы ночью пытались вновь блокировать Порт-Артур, пустив по направлению к крепости коммерческие пароходы, дабы затопить их в проходе в порт. Электрическими прожекторами русских они были своевременно замечены. Одна японская канонерка и два контр-миноносца были потоплены огнем батарей. После чего брандеры удалились. (….)

Здешнее посольство получило из Токио помеченную сегодняшним числом телеграмму следующего содержания: "Генерал Оку доносит, что наш отряд занял Дальний, причем нашел там неповрежденными более ста магазинов и бараков, телеграфную и железнодорожные станции, более 200 вагонов годных еще для употребления. (Агентство Reuters, Великобритания)

Из воспоминаний сестры милосердия Г. А. Твердовской: «В первые месяцы бомбардировки были только с моря, но зато стреляли большей частью двенадцати-дюймовками. Такая «пулька», попадая в дом, разрушала его или совсем, или большую его часть, убивая людей даже не осколками, а напором воздуха от разрыва. Но часто эти «чемоданы» и совсем не разрывались, зарываясь глубоко в землю, или пробуравливали насквозь дом, оставляя большие круглые дыры-окна. Таких «раненых» домов делалось всё больше и больше; а под нашим госпиталем (бывшей гимназией) лежало таких «удовольствий» целых два, постоянно угрожая взорваться. Помню наш первый ужас, когда недалеко от нас разорвался такой снаряд у самых окон дома, в котором жила довольно большая семья, собравшаяся вся вместе в комнате, около которой разорвался снаряд.

Молодая девушка, сидевшая в качалке у окна упала на пол без головы, а куски ее головы с мозгами и длинными волосами были отброшены к противоположной стене, где они прилипли. Вся семья была убита, и больше напором воздуха, чем осколками. Вскоре такой снаряд попал и в конец нашего двора. Стекла, конечно, все вылетели, но никто из нас не пострадал. Пришлось переменить квартиру. Поселились мы напротив казармы и хлебопекарни. С утра до поздней ночи слышались оттуда стуки молотов. То разбивали подмоченную, а потом высохшую и превратившуюся в камни муку, из которой потом выпекали хлеб для всего гарнизона. Пользовались и мы этим хлебом, и так привыкли к нему, как и к постоянным бомбардировкам, что уже не казалось ни неприятным, ни страшным.

С моря обстреливали, чаще всего, ночью. Первая, обыкновенно просыпалась Ларочка и довольно спокойно заявляла: «Оптять понцы стеляют». Если мама видела, что под обстрел попал наш район, она наскоро одевала нас и мы бежали к блиндажам, находившимся в 1-1½ кварталах от нас, и там мы отсиживались, пока японцы не умолкали или не переменяли район обстрела.

Вспоминается мне, как я в первый раз пришла в госпиталь. Я была вообще большой фантазеркой и мечтательницей. С самого начала войны я всё мечтала о каком-нибудь подвиге храбрости или милосердия. Хотелось что-то сделать, чтобы быть полезной для многих. Просилась помогать маме в госпитале, но мама отказала. Придумав какой-то предлог, я прибежала в госпиталь и стала спрашивать маму. Мне указали на одну палату и сказали, что она, вероятно, там. Я робко вошла в нее. В три ряда кровати и почти все заняты больными.

Не видя мамы, я стала подходить к больным и разговаривать с ними. Один из больных с крайней кровати вдруг громко позвал меня: «Маленькая сестричка, а ма-ленькая сестричка, ну-ка, подь-ка ко мне и поговори со мной!» Эта данная им мне кличка «маленькая сестричка» так и привилась ко мне, и с тех пор все меня так и называли, чем я была несказанно горда. Поговорив немного с позвавшим меня, я показала ему захваченную мной книжку рассказов и предложила почитать.

Читала я довольно громко, т. к. видела, что и другие слушают с большим удовольствием и интересом. Вошла мама, когда я кончала рассказ и слышала, как благодарили меня больные и как просили почаще приходить и читать им. Кто-то из больных попросил воды и поправить ему подушку. Я довольно ловко это сделала. Принесли в это время обед, и мама разрешила помочь ей покормить больных. Придя домой, мама рассказала обо всём папе.

Затаив дыхание я ждала, что сейчас «попадет», но папа сказал: «Ну что ж, пускай ходит и помогает, чем может, если у нее такое появилось желание. Думаю только, что старший врач скоро выпроводит ее из госпиталя». С тех пор я всё чаще и чаще стала приходить в госпиталь, стараясь выполнять все просьбы больных и помогать маме: перестилала постели, кормила слабых, меняла белье и компрессы, мерила температуру и читала больным. Сестер явно не хватало, и мама вскоре получила в свое заведывание 8 палат, из которых одна, самая большая, была дезинтериков. С ними работа была особенно трудная, грязная и ответственная, и мама почти не пускала меня туда.

Ей помогали только фельдшер да один или два санитара из выздоравливающих. Мама разрывалась, и тут уже сама стала просить меня помочь ей то в том, то в другом. Полюбили меня и раненые, и я часто замечала, что при моем появлении у многих лица как-то светлели, они начинали улыбаться и подзывать к себе, хоть поговорить с ними. Подружилась я и с фельдшером (Шмидтом), хорошим и знающим работником, но большим лентяем и любящим выпить.

Как-то он предложил мне (а может быть я и сама напросилась) помогать ему при перевязках в палатах. От первой увиденной мною раны мне стало очень нехорошо: затошнило, закружилась голова, но потом всё это постепенно прошло, и ни кровь, ни запах от гниющих ран на меня не действовали».
http://www.istpravda.ru/upload/media...311fd54aeb.jpg
* * *
20 МАЯ 1904

Из газет: «Его Императорскому Высочеству московскому Генерал-Губернатору прислано крестьянами села Павлово, Нижегородской губернии А.В. и А.А. Сопляковыми пожертвование - один ящик белья для больных и раненых воинов на Дальнем Востоке, какое пожертвование и будет сдано по назначению». («Новости дня»)

Из дневника полковника М.И. Лилье: " Согласно приказу, велено из всех жителей Порт-Артура образовать 12 дружин. Каждая дружина находится под начальством отдельного офицера. Всеми же дружинами командует подполковник Дювернуа. Ежедневно дружинники к 7 часам утра собираются к казармам 10-го Восточно-Сибирского стрелкового полка и им производят учение. В одной дружине на правом ее фланге стал под ружье егермейстер Балашов, 65-летний старик, уполномоченный Красного Креста в Артуре».

* * *
21 МАЯ 1904

Телеграмма генерал-лейтенанта Сахарова в Главный Штаб: «Hа перевале Феньшуйлин на полпути между Зянчаном и Саймацзы забайкальские казаки имели дело с японцами, занявшими сильную позицию на высотах. Казаки в спешенном строю под сильным залповым и картечным огнем атаковали противника и заставили его оставить позицию. Наши потери: убиты шесть казаков и ранены подполковник Заботкин, врач и 22 казака».

Из газет: В сражении при Цзинь-Чжоу убит сын генерала Ноги. Печаль выражаемая всеми японцами по этому поводу может сравниться только с печалью, охватившей англичан при известии, что сын лорда Робертса убит. (…)

Из Гензана передают слух, что между русской кавалерией, приближающейся к Хам-хыню, и японцами произошло сражение. Население Гензана покидает город, так как считает, что гарнизон его недостаточно силен. (Daily Chronicle, Великобритания)

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Сегодня лейтенант Иванов (который помимо своей службы во флоте служил еще при городском управлении и заведовал торговой гаванью в Артуре) имел какие-то недоразумения по службе с комиссаром по гражданской части, подполковником А.А. Вершининым, который занимал вместе с тем и должность председателя городского управления.

Ночью, в 3 часа, лейтенант Иванов с двумя сообщниками явился в квартиру подполковника Вершинина и на вопрос вестового, что ему угодно, приказал доложить, что офицер желает видеть экстренно подполковника по делам службы.

Подполковник Вершинин был разбужен и попросил офицеров войти, извинившись, что принимает в постели.

Лейтенант Иванов со своими спутниками вошел в комнату, и, бросившись на подполковника Вершинина, все трое стали его бить. К счастью, в этой же квартире случайно ночевали доктор Ястребов и уполномоченный Красного Креста Александровский. Оба вбежали на шум и, вступившись за подполковника Вершинина, заставили непрошеных гостей удалиться.

Случай этот произвел, конечно, самое неприятное впечатление среди городских обывателей и гарнизона».

* * *
22 МАЯ 1904

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: " Около часа пополудни противник в значительных силах начал дебушировать из деревни Юдзятуня с целью атаковать нашу передовую линию. Тогда две сотни сибирских казаков, перейдя железную дорогу в конном строю, атаковали передовой японский эскадрон и в рукопашной схватке почти весь его уничтожили. Встреченные огнем пехоты, двух спешившихся эскадронов и пулеметов, казаки, отходя лавой, навели погнавшийся за ними второй эскадрон на охотничью команду, успевшую дать восемь залпов с постоянным прицелом, и эскадрон повернул назад, понеся значительные потери. Третий японский эскадрон, следовавший уступом слева, попал под огонь спешенной пограничной сотни и тоже в беспорядке отступил. На нашем левом фланге в это время спешенные драгуны, которым по условиям местности нельзя было принять участие в деле в конном строю, на высотах севернее Юдзятуня вели перестрелку с противником и, обнаружив обход его слева, отошли на вторую позицию, вполне обеспечив действия казаков. Около половины второго часа пополудни наша батарея стала на позицию и открыла удачное обстреливание пехоты и пулеметов противника; эа это время было обнаружено движение японской пехоты к Юдзя-туню, а за сим около двух часов густые пехотные цепи появились на гребне возвышенностей, занятых ранее драгунами. Наши потери: тяжело ранен поручик фон-Мейер и легко подпоручик Бранд, нижних чинов убито трое, тяжело ранено девять и легко ранено 23 человека. Потери японцев значительны. Из донесения, найденного на убитом японском унтер-офицере, видно, что только один 14-й драгунский полк потерял 70 человек».

Из газет: «Японская газета "Катцури" предостерегает японский народ от высокомерного отношения к неприятелю, указывая на то, что, скрывая от себя истинные силы неприятеля, легче всего потерпеть поражение. (...)

Верховный совет в Пекине обратился к русскому посланнику с нотой, в которой высказывает предупреждение, чтобы русские войска, покидая округа, лежащие в нейтральной местности, не разрушали зданий, занятых местным населением, так как это могло бы привести к серьезному нарушению законов нейтралитета». (Агентство Reuters, Великобритания)

Из дневника полковника М.И. Лилье: " Послал первую почту на шаланде с преданным мне китайцем в Чифу. Около 6 час. дня к Крестовой батарее подходили восемь японских миноносцев. Подтверждают слухи о том, что японцы, заняв Дальний, быстро восстановили там порядок: повесили несколько хунхузов, дома опечатали и во многих местах поставили часовых.

Сегодня паровая шаланда, тралившая мины на внешнем рейде, случайно наткнулась на целый куст мин, взорвалась и затонула».
http://www.istpravda.ru/upload/media...34f5ed7a22.jpg
* * *
23 МАЯ 1904

Из дневника полковника М.И. Лилье: " Ясный, теплый день. Около 6 час. утра две японские миноноски, пользуясь туманом, подошли удивительно близко к нашим берегам. Когда туман рассеялся настолько, что их можно было заметить, наши батареи, не ожидавшие такой смелости от японцев, приняли их миноносцы за своих и огня не открыли. Вечером опять 4 миноносца долго стояли против Крестовой горы. Случайно узнал, что все морские офицеры, принимающие участие в работах по доставке или установке орудий флота на батареях, кроме своего морского большого содержания, получают почему-то еще и суточные деньги.

Флот по-прежнему пребывает в гавани в полном бездействии.

По слухам, японцы укрепляются на Цзиньчжоусской позиции, и, кроме того, они уже успели проложить переносную железную дорогу от залива Керр, где у них происходит выгрузка разных материалов".

* * *
24 МАЯ 1904

Телеграмма генерал-лейтенанта Сахарова в Главный Штаб: «В стороне от Фынхуанчена перемен нет. Японский отряд, стоявший на позиции к югу от станции Вафангоу у деревни Юдзятун, очистил позиции и отошел, преследуемый нашей конницей, к станции Вафаньдян и далее к югу. Во время разведки в окрестностях Саймадзы по нашему тыльному отряду был открыт огонь японской пехотой, но наши движением вперед приостановили наступление противника; перестрелка продолжалась около полутора часов времени. Наши потери: двое убитых и шесть раненых нижних чинов».

Из дневника полковника М.И. Лилье: " «Сегодня недалеко от батареи «Белого Волка» застрелился 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка подполковник Вальяно, бывший офицер Л.-гв. Кексгольмского полка. Никакой записки покойным оставлено не было. Причина самоубийства, как говорят, нервное расстройство и запутанность в денежных делах».

* * *
25 МАЯ 1904

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: « 25-го мая у западного побережья Ляодуна, около первого часа пополуночи появилась японская эскадра сначала в составе 6 судов, а затем усиленная еще 11; всего составилось 6 судов 1-го ранга, а остальные 2-го, 3-го и миноносцы. Эскадра крейсировала частями, обстреливая участок морского берега к западу от Гайчжоу и Сенючена, и направляя огонь на расположение наших постов и на появляющиеся разъезды. К 7-ми часам бомбардировка прекратилась и эскадра ушла в южном направлении. Потерь и материального ущерба у нас нанесено не было. 25-го мая с 8-ми часов утра вновь появились 6 судов к югу от Гуаньцзятуна и спустили шлюпки, другие 6 судов начали обстреливать побережье у Сенючена и самый город; высадки не было. На юге японские войска группируются на фронте в 16 верст протяжением от Пуландяна до Тандзяфана, в долине реки Тасахо. 25-го мая японский отряд силою до двух рот пехоты и эскадрона направился от Фынхуанчена на север в местность Тафангоу и потеснил нашу казачью заставу. На помощь подоспели из Уалюнди охотники и рота. Наступление японцев, потерявших в перестрелке одного унтер-офицера пленным и одного офицера и нескольких нижних чинов убитыми, было остановлено; у нас потерь не было. В тот же день 25-го мая наши передовые посты и казачьи заставы на главной Ляоянской дороге были потеснены противником, но с прибытием в начале второго часа дня поддержки японцы были принуждены отступить. В перестрелке, продолжавшейся до 7-ми часов вечера, у нас убит штабс-капитан Лячко и 2 нижних чина и ранено 5 нижних чинов. 25-го мая наш отряд, занимавший Саймадзы, был атакован японцами, силою до одной бригады, и ввиду большого превосходства сил противника медленно отошел к Фынсуйлинскому перевалу; наши потери - ранены 2 офицера и убито и ранено до 100 нижних чинов.

Из газет: «Японский корреспондент в Дальнем подтверждает донесение китайцев о наступательном движении японцев, но говорит, что армия их находится в 15 расстоянии 15 миль от Порт-Артура. Армия наступает вдоль обоих берегов полуострова….» (Агентство Reuters, Великобритания)

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Ночью с 24-го на 25-е к Крестовской батарее подошел японский пароход с минами в сопровождении миноносца. Капитан Вамензон с 22-й батареи, заметивший их, сначала не открыл огня, опасаясь, что это могли быть наши миноноски. Но вскоре, увидев свою ошибку и убедившись с помощью прожектора, что две наши дежурные миноноски спокойно стоят на своих местах в бухте Тахэ и, по-видимому, даже не замечают неприятеля, решился открыть огонь. С третьего же выстрела он попал в японский транспорт, а следующие два снаряда взорвали на нем мины. Транспорт тотчас же затонул, а миноноска поспешно ушла от наших берегов.

Капитан Вамензон, командир 22-й батареи и раньше известный артурцам своей меткой стрельбой, за потопление японского минного транспорта представлен генерал-лейтенантом Стесселем к Георгиевскому кресту».
http://www.istpravda.ru/upload/media...fbcb745886.jpg

Хроника японской войны. 26 мая – 1 июня 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/9244/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...2716f91da1.jpg
Кольцо вокруг Порт-Артура продолжает сжиматься. Японцы вновь готовят нападение с моря. В русской крепости уныние и упаднические настроения. Начинается голод. Рост самоубийств. «Сказка о белых зайчиках». Зачем русские солдаты льют свою кровь? «Историческая правда» продолжает следить за событиями Русско-Японской войны.
Хроника японской войны. 26 мая – 1 июня 1904 года.
Продолжение. О событиях 19 - 25 мая 1905 года читайте в предыдущем выпуске.

26 МАЯ 1904

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: «25-го мая у западного побережья Ляодуна, около первого часа пополуночи появилась японская эскадра сначала в составе 6 судов, а затем усиленная еще 11. Эскадра крейсировала частями, обстреливая участок морского берега к западу от Гайчжоу и Сенючена, и направляя огонь на расположение наших постов и на появляющиеся разъезды. К 7-ми часам бомбардировка прекратилась и эскадра ушла в южном направлении. Потерь и материального ущерба у нас нанесено не было.

С 8-ми часов утра вновь появились 6 судов к югу от Гуаньцзятуна и спустили шлюпки, другие 6 судов начали обстреливать побережье у Сенючена и самый город; высадки не было.

На юге японские войска группируются в долине реки Тасахо. Японский отряд силою до двух рот пехоты и эскадрона направился в местность Тафангоу и потеснил нашу казачью заставу. Наступление японцев, потерявших в перестрелке одного унтер-офицера пленным и одного офицера и нескольких нижних чинов убитыми, было остановлено; у нас потерь не было. В тот же день наши передовые посты и казачьи заставы на главной Ляоянской дороге были потеснены противником, но с прибытием в начале второго часа дня поддержки японцы были принуждены отступить. В перестрелке, продолжавшейся до 7-ми часов вечера, у нас убит штабс-капитан Лячко и 2 нижних чина и ранено 5 нижних чинов.

Также наш отряд, занимавший селение Саймадзы, был атакован японцами. (…) Рота, бывшая в сторожевом охранении на дороге, подерглась нападению противника. На подкрепление ей была выслана охотничья команда, а затем поднялся и весь отряд. Передовая рота и охотничьи команды сначала потеснили японцев, нанесли им потери, захватили ружья, снаряжение убитых, но затем наступление батальона было остановлено сильнейшим огнем противника, силы которого обнаружились до бригады пехоты с двумя батареями и тремя эскадронами. Начальник отряда приказал отступить к Фынсуйлинскому перевалу. Отряд медленно отходил в полном порядке, задерживаясь на позициях; ранены штабс-капитаны Макаров и Сылунь и поручик Ружицкий, оставшийся в строю, нижних чинов убито и ранено около ста человек. Потери неприятеля велики. Из захваченных с убитых предметов обмундирования обнаружено, что против отряда наступали части двенадцатой японской дивизии. Начальник отряда свидетельствует о спокойствии и мужестве войск и признает также действия летучего отряда «Красного Креста» выше всяких похвал».
http://www.istpravda.ru/upload/media...7da7988a6.jpeg
На передовой

Из газет: «25 мая ночью произведена четвертая рекогносцировка, в порт-артурских водах. Восемь японских миноносцев подошли к гавани и исследовали вход, несмотря на огонь с русских батарей. Двое матросов были убиты. (…) В Токио полагают, что частые взрывы, раздающиеся со стороны Порт-Артура, и попытки русских удалить мины указывают на то, что русская эскадра намеревается в критическую минуту выйти из порта и сразится на жизнь и смерть». (Times, Великобритания)

Из дневника полковника М.И. Лилье: " Ночью две японские миноноски подходили очень близко к берегам укрепления «Белый Волк» и, как говорят, даже спускали шлюпки. Очевидно, японцы и здесь расставляли свои мины. 2-я батарея Тигрового полуострова стреляла по миноноскам, но безрезультатно. Вообще нужно удивляться той смелости, с какой японцы сплошь и рядом хозяйничают у нас на рейде под самыми выстрелами крепости.

Флот же наш по-прежнему держится строго пассивного образа действия. До сих пор им даже не предпринято ни одной рекогносцировки к городу Дальнему, где японцы, очевидно, высаживают десант и выгружают на пристани различные припасы».
http://www.istpravda.ru/upload/media...306e6ab4d.jpeg
На батарее.

* * *
27 МАЯ 1904

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: «Бомбардировка японской эскадры 26 мая побережья к западу от Сениечена и Кайджоо потери и материального ущерба не причинила, несмотря на значительное число выпущенных снарядов. У нас оказался легко раненым лазаретный служитель и попорчены 2 двуколки.

27 мая утром, на побережье спокойно, несколько неприятельских судов держатся вдали от берега.

Японцы продолжали медленно наступать к Сюяну. Утром 26 числа их отряд, силою до бригады пехоты с двумя горными батареями и 5-ю эскадронами, повел наступление на город, но были остановлены весьма удачным огнем нашей батареи. После этого японская пехота стала наступать и с востока по Фынхуанченской дороге. Казаки, занимавшие перевал, после двухчасового боя, должны были отступить, и по перевалу открыла огонь наша батарея, не давая японцам возможности утвердиться на нем. К этому времени выехала на позицию японская горная батарея; но после нескольких выстрелов приведена была к молчанию огнем нашей батареи. Второй японской горной батарее вовсе не удалось открыть огня и она под огнем нашей батареи очистила занятую ею позицию. С течением боя обнаружилось обходное движение нескольких батальонов японской пехоты к северо-востоку от Сюяна, угрожающее нашему пути отступления, вследствие чего казаки постепенно отошли верст на 8 от Сюяна, обстреливая огнем батареи с 600 саженей густую колонну противника. Японцы должны были понести значительные потери, так как наши снаряды весьма удачно рвались в густых колоннах противника… По всем данным казаки имели дело с частями 10-й японской дивизии.

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Погода отличная. Днем, недалеко от «Белого Волка», был остановлен выстрелами с батарей небольшой пароход. Командир его, француз, привез из Пекина от полковника Огородникова письмо к генерал-лейтенанту Стесселю. Полковник Огородников, как я слыхал, сообщает, что против Артура действуют одна армия и еще две дивизии, из которых одна брала Артур приступом еще во время китайско-японской войны».
http://www.istpravda.ru/upload/media...1653d021a.jpeg
Кухня на передовой позиции под Порт-Артуром.

* * *
28 МАЯ 1904

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Тихо. Погода отличная. Сегодня распределяли по укреплениям войсковые части. Генерал-лейтенант Стессель сегодня в первый раз за все время посетил 5-й форт. О японцах ничего не слышно.

В 4 часа дня на 6-м форту застрелился капитан крепостной артиллерии Колядинский. О причинах ничего не известно, и можно лишь предполагать, что самоубийство вызвано постоянным нервным напряжением и отсутствием всякого сообщения с внешним миром».
http://www.istpravda.ru/upload/media...163b316b6.jpeg
Солдаты в окопах.

* * *
29 МАЯ 1904

Из газет: «Генерал Куропаткин ожидает подкреплений, и как только они прибудут, начнет наступательное движение. Упорно говорят, что на Порт-Артур было произведено нападение одновременно с суши и с моря. Достоверно известно лишь то, что атака не удалась…» (Агентство Reuters, Великобритания)

Из дневника полковника М.И. Лилье: "О японцах ничего не слышно. Более состоятельные китайцы бежали в Чифу, а остальное население усиленно переселяется на Ляотешань.

Положение китайцев очень тяжелое. Реквизицией у них отобран весь скот, а постоянными фуражировками — сено, солома и зерно. По всем признакам среди них скоро начнется голод.»
http://www.istpravda.ru/upload/media...87d4a7db3.jpeg
Очередь в мясную лавку в осажденном Порт-Артуре.

* * *
30 МАЯ 1904

Телеграмма генерал-майора Харкевича в Главный Штаб: «Японцы атаковали нашу заставу у деревни Удяден, но были отражены с уроном. В ту же ночь после боя, продолжавшегося до утра, наш отряд овладел высотами у деревни Лидятун. Наша потеря в этих ночных делах: 4 убитых и 18 раненых нижних чинов. Поручик Ланг, высланный на разведку, подвергся в окрестностях Удаохедзы нападению японского отряда силою в две роты и после рукопашного боя успел пробиться. По сведениям, японский отряд силою до 3000 человек наступает с юга».

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Сегодня на Кирпичном заводе г-на Суворова, гофманская печь которого отдана Морскому ведомству под склад снарядов, убит матрос-часовой. Убийца не найден.

Сегодня же убита шестью пулями из револьвера очень красивая, полная жизни, некая мадам Верещагина. Убийца — отчим, дворянин Яков Осипович Гвоздевич. Причины убийства довольны загадочны.

Командиры двух миноносцев, которые были в бухте Тахэ в ночь на 25 мая, оспаривая представление капитана Вамензона к Георгиевскому кресту, подали сегодня рапорт, в котором они доказывают, что японский минный транспорт был потоплен не огнем 22-й батареи, а минами, пущенными ими с миноносцев. Однако сегодня же одним солдатиком на берегу бухты Тахэ была найдена невзорвавшаяся мина. По номеру на ней узнали, что она должна была находиться на тех именно миноносцах, которые были на дежурстве в ночь на 25 мая в бухте Тахэ. Таким образом, было обнаружено, что хотя мины и были пущены с миноносцев, но далеко не достигли своей цели. Узнав об этом, командиры миноносцев тотчас взяли свои рапорты обратно.

Вчера вечером десять наших миноносцев выходили в море. Выход, однако, был неудачный, так как миноносец «Решительный» наскочил на «Смелого». Оба сильно попорчены и надолго выведены из строя.

Но этого мало: говорили, что еще третий миноносец сел где-то на мель и его пришлось стягивать портовым паровым катером.
http://www.istpravda.ru/upload/media...01f3325814.jpg
Поразительно не везет нашим миноносцам. Насколько лихо, храбро и умело плавают японцы на своих миноносцах у наших берегов под самыми выстрелами наших батарей и чувствуют себя на нашем внешнем рейде, как у себя дома, настолько неумелы и неудачны все выходы в море наших миноносцев.

Сегодня появилась в гарнизоне известная всем артурцам «Повесть о белых зайчиках» неизвестного автора. В печать эта повесть «Новым краем» не была принята, но зато усиленно ходила по рукам в переписке по всему Артуру.

Вот ее копия:

«Милостивый государь, господин редактор. Напечатанный в Вашей уважаемой газете «Знаменательный сон» произвел на меня глубокое впечатление, и я, как нервный и глубоко возмущенный настоящими событиями в Порт-Артуре, видел как был продолжение этого сна, которое и прошу поместить на страницах Вашей газеты.

Истомленный дневным трудом, но бодрый духом, я лег и сейчас же заснул...

И снится мне... Бык наседает, собаки до изнеможения сил грызутся, алая кровь потоками льется, а в это время в лесу по горам зайцы чистенькие да беленькие, в воротничках да манжетах, со златокудрыми сиренами под ручку, стройно разгуливают и приятные разговоры разговаривают...

Пусть-де собаки грызутся, пусть шерсть с них летит, пусть брызжет кровь — нам горя мало. Отгрызутся, а потом мы, как более прыткие, поскачем с вестью, что быка загрызли...

А за это нас покормят лавровыми листиками... а мы их очень любим.

Вдруг видят, что бык показался, — тут зайцы врассыпную и попрятались под собачьи хвосты.

Когда же дело дошло до смертной схватки, зайцы не выдержали и в кильватерной колонне засверкали пятками, взяв направление на Норд-Ост, с предводителем во главе, старым седым и самым трусливым зайцем.

Смрад от этого пошел невозможный...

Но так как зайцы дальше своего лесочка никуда не ходили, то скоро сбились и заблудились...

Картина меняется.

От быка только клочья остались, собаки его разнесли, а тут в железной лодке появляется дедушка Мазай. Видит, зайцы кто где: какой на камне сидит, какой на берег выпрыгнул, у многих одни уши торчат.

Стал их Мазай подбирать: как-то вы, говорит, зайцы, тягу дали и нет чтобы собакам помочь.

— Э, дедушка, — отвечают зайцы, — собачья-то шкура не ценная, а наши шкурки-то дорого стоят — вот и спасались.

— Эх вы, зайцы, трусы нерассудительные, что толку в том, что шкурку спасали, когда вся-то она у вас загажена. — И давай их Мазай палкой тузить да уму-разуму учить...

Многие из них не выжили, а другие прощения запросили.

Тут я и проснулся".
http://www.istpravda.ru/upload/media...f25d59cd6.jpeg
Порт-Артур.

* * *
31 МАЯ 1904

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: « Сегодня утром, обнаружено наступление японцев от Пуландяна на север. К 2 часам дня фронт наступления определился от деревни Вандегоу до долины реки Тасахо, и общая численность наступавших достигла 2-х дивизий. Подробные сведения о наших потерях за сегодняшний день мною еще не получены. Ранен сотник Черепахин и несколько нижних чинов. По сведениям, сегодня же обнаружено наступление японцев из Сюяна в направлении к Далинскому перевалу».

Из дневника полковника М.И. Лилье: « На Угловой горе ставят орудия большого калибра. Сегодня еще самоубийство: застрелился стрелок 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Очевидно, тоже нервы не выдержали постоянно напряженного состояния».
http://www.istpravda.ru/upload/media...cf35bc3ff.jpeg
В окопах.

* * *
1 ИЮНЯ 1904

Из дневника полковника М.И. Лилье: " Генерал Стессель в 6 часов утра сделал гарнизону вторую ложную тревогу.

Сегодня узнал, что 30 мая поручики 25-го стрелкового полка Бицоев и Злобинский с отрядом охотников произвели усиленную вылазку в расположение японцев.

Выбив японцев из двух рядов окопов, наши стрелки пошли было в атаку на третий ряд, но здесь их постигло несчастье: поручики Бицоев и Злобинский, энергично ведя наступление, были оба смертельно ранены. Отряд по приказанию подполковника Бутусова после жаркой перестрелки вернулся обратно на позиции.

Какую цель преследовала эта вылазка, я, несмотря на все мои расспросы, не мог себе выяснить. Думаю, что каких-либо определенных задач для отряда поручика Бицоева и подполковника Киленина, начальника передовых позиций, намечено не было. А между тем эта, почти бесцельная вылазка, стоила нам потери двух выдающихся храбрых офицеров и нескольких охотников.

Вот что пишет «Новый край» об этом деле.

ДЕЛО НА ПЕРЕДОВОЙ ПОЗИЦИИ

«30 мая сборная рота охотников 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка в 120 человек под начальством поручика Бицоева, при младших офицерах: поручике Злобинском и подпрапорщике Сидорове была отправлена в распоряжение подполковника Киленина на наш правый фланг с целью произвести вылазку.

31 мая, около 6 часов вечера, эта рота охотников начала наступление на левый фланг противника, поддерживаемая на левом своем фланге ротой охранной стражи. Цепь дозоров шла впереди и на обоих флангах, охраняя движение отряда. Однако окопы японцев оказались так хорошо маскированы, что были открыты лишь на расстоянии нескольких десятков шагов, когда их пехота открыла огонь. Тотчас же поручиком Бицоевым выслана была цепь. Первые же выстрелы врага оказались роковыми для поручика Злобинского, находившегося в цепи. Он упал, раненный в грудь.

Раздалась команда «УРА», охотники бросились вперед и выбили японцев из окопов. Их было человек 50-60. Они бежали, расстреливаемые нашими стрелками. Охотники двинулись вперед и вскоре наткнулись на вторую линию окопов. Здесь было до двух рот японцев. Неприятель открыл сильный, но беспорядочный огонь по наступавшим. Поручик Бицоев, шедший впереди, упал, смертельной раненный в живот. Потеряв второго офицера, на мгновение стрелки остановились. Подпрапорщик Сидоров с резервом подходил, но еще не знал, в чем дело.

Однако остановка длилась несколько секунд. Оставшийся впереди старшим фельдфебель второй роты Роман Аров крикнул «УРА», и шестьдесят человек ринулись вперед, неся с собою смерть врагу. Японцы не выдержали удара русского штыка, и две роты побежали перед горстью храбрецов. Их преследовали жестокими залпами. Заняв вторые окопы, охотники хотели идти дальше, но, получив приказание подполковника Бутусова не втягиваться в бой, вынуждены были отступить. Поручик Бицоев прожил еще минут десять. Он простился с командой, просил их передать привет товарищам и, произнеся следующие слова: «Пусть японцы знают, как умеют наступать русские», тихо скончался.

Как только наши охотники начали отходить, японцы перешли в наступление и открыли жестокий огонь. Но отсутствие у противника дисциплины огня ярко сказалось. При наступлении, кроме офицеров в роте 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, были ранены: смертельно младший унтер-офицер 3-й роты Иван Сагалата — в живот, он вскоре умер; в правое плечо — ефрейтор 1-й роты Егор Киселев и при отступлении стрелок 2-й роты Михаил Жбанов — в левое ухо, причем пуля вышла около левого глаза. Легко раненный 4-й роты стрелок Самусенко остался в строю. При лучшей дисциплине огня и при отсутствии боязни русского штыка — японцы легко могли уничтожить весь отряд.

С поля сражения поручика Злобинского вынес его вестовой, стрелок 4-й роты Василий Трусов. Кое-как перевязав рану, поручик Злобинский с трудом шел. Вскоре обессилев от потери крови, он не мог двигаться. Тогда Трусов побежал к роте охранной стражи, выпросил двух человек, и они понесли раненого офицера. Уже совсем стемнело, и японцы были близко. Сначала Василий Трусов хотел уложить своего барина в рощице, чтобы дать отдохнуть, но побоялся, что стоны будут услышаны и их заберут. Сделав носилки, солдатики уложили офицера и потащили дальше, спотыкаясь о камни и плутая в темноте.

Не скоро добрались они до перевязочного пункта. Здесь поручику Злобинскому сделали перевязку и утром отправили на носилках в Артур».

Рано утром 1 июня я выехал с командой, снабженной носилками, вперед. Верстах в пяти-шести от Артура я встретил тела поручика Бицоева и младшего унтер-офицера Сагалата и раненого ефрейтора Киселева. Их сопровождала команда 28-го Восточно-Сибирского стрелкового полка при офицере. Верстах в десяти я увидел поручика Злобинского, которого несли на носилках китайцы, и раненых Жбанова и одного охранника. Заметив китайцев, я решил возвратиться с ранеными. Вдали слышалась сильная канонада. Очевидно, на передовых позициях шел бой.

Поручик Злобинский чувствовал себя не дурно. Вскоре к нам присоединился доктор Александров. Пройдя версты три-четыре, мы остановились, так как поручику Злобинскому сделалось хуже. Пульс настолько упал, что пришлось дать валериановых капель. Доктор Александров мрачно качал головой и заявил мне, что боится не донести поручика Злобинского до ближайшего перевязочного пункта полка. Так оно и случилось. Злобинский вскоре впал в бессознательное состояние и в 11 часов, верстах в четырех от Артура, скончался.

Мир праху несчастных героев, принесших на алтарь отечества не только свою молодость и жизненные силы, но и самую жизнь. Да будет им пухом чуждая земля, обильно уже орошенная кровью верных сынов России.
http://www.istpravda.ru/upload/media...e7f3a7823.jpeg
На похоронах павших в бою товарищей.

От раненых я почерпнул все приведенные выше сведения. Вскоре после отступления поручика Бицоева японцы в свою очередь пошли в атаку на наши позиции, но уже сразу двумя батальонами. Наступление их, однако, не увенчалось успехом и было отбито нашим огнем. Подробностей этой стычки пока никаких не знаю.

Около полудня 14 японских миноносцев подошли к наблюдательному пункту у бухты Тахэ, никем не занятому, и начали его усиленно обстреливать.

При появлении в море крейсера «Новик» и наших миноносцев японцы прекратили стрельбу и ушли к северу.

Слыхал, что генерал-лейтенант Стессель получил от генерал-адъютанта Куропаткина выговор за то, что он, еще до появления японцев под крепостью, просит уже подкрепления. Но генерал Куропаткин, очевидно, не принял во внимание того обстоятельства, что гарнизон Порт-Артура с самого начала был более чем недостаточен. Поэтому увеличение его численности явилось бы не «подкреплением», а только необходимым «пополнением» .

Прошел слух, что с севера на японцев наступают три русские дивизии».
http://www.istpravda.ru/upload/media...122beabcf.jpeg
Офицеры направляются на передовую.

Из газет: «Санитарный поезд Ее Императорского Высочества Великой Княгини Марии Николаевны по прибытии в город Ляоян, открыл свои действия. За последнее время на поезд, сделавший 2 перехода между Ляояном и Харбином было принято 400 раненых.» ( Газета «Новости Дня»)

«Вчера вечером в Ляоян прибыли два офицера, пробравшиеся из Порт-Артура. Они в продолжение четырех суток пробирались ползком сквозь цепи охранения японцев. Прибывшие говорят, что неприятель охраняет проходы в Порт-Артур очень строго: часовые стоят на 50 шагов один от другого. Запасов продовольствия в Порт-Артуре, по словам прибывших, достаточно, в особенности у купцов, которые предусмотрительно успели навезти запасов». (Газета «Русь»)
http://www.istpravda.ru/upload/media...fddde2924.jpeg
Раненные солдаты у госпиталя.

«По китайским сведениям к японцам близ Порт-Артура подошли большие подкрепления. Полагают, что попытка штурмовать крепость будет предпринята, когда японцы будут достаточно сильны, чтобы обложить крепость со стороны суши и одновременно с тем будут в состоянии обеспечить себя от возможного нападения русских с тыла, если бы последние отправили отряд с севера на выручку крепости (…)

Генерал Оку официально сообщает, что в окрестностях Наншана японцами найдены трупы 10 офицеров и 664 нижних чинов русской армии. Они были погребены с воинскими почестями». (Агентство Reuters, Великобритания)

«Японский посланник в Соединенных Штатах, спрошенный американскими журналистами на днях на выставке в Сен-Луи о том, на каких условиях Япония согласилась бы выступить в переговоры с Россией, чтобы покончить войну, ответил: "Япония может допустить переговоры только при условии, что Россия согласится очистить всю Манчжурию и изъявит готовность принять условия, которые Япония заявляла до начал войны". («Русский листок»)

Хроника японской войны. 2 – 8 июня 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/9297/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...cfb3efc7bc.jpg
Как два генерала одну армию не поделили. Битва при Вафангоу. Третий проигрыш России. Владивостокская эскадра атакует. Его превосходительство живет на вокзале, чтобы сбежать как можно быстрее. Записки британского генерала: чего не хватает русским солдатам? «Историческая правда» продолжает следить за событиями Русско-Японской войны.
Хроника японской войны. 2 – 8 июня 1904 года.
Продолжение. О событиях 26 мая – 1 июня 1904 года читайте в предыдущем выпуске.

2 ИЮНЯ 1904

Из книги Яна Гамильтона «Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны»: "Генерал Фуджии пришел ко мне и сообщил по секрету, что Куропаткин направил войска к югу с целью освобождения Порт-Артура и что генерал Оку со 2-й армией двигается к северу ему навстречу, так что скоро произойдет еще одно сражение. Был у меня с визитом полковник К., который выразил мне свое глубокое удивление по поводу бегства Алексеева из Порт-Артура. «Это было бы хорошее место для него, чтобы умереть там», — прибавил он. Японцы ненавидят Алексеева от всей души, но, насколько я мог заметить, видимо, симпатизируют Куропаткину.

Здесь происходила небольшая практическая стрельба из захваченных русских орудий. Мишенями служили белые щиты, поставленные на расстоянии 5000 ярдов. Спереди к ним были привязаны десять живых свиней. Нетронутым шрапнелью свиньям после стрельбы перерезали горло, и они пошли в пищу артиллеристам. Предполагается, что я ничего об этом не знаю, но мой приятель, сообщивший мне об этом испытании, добавил, что японцы остались довольны орудиями во всех отношениях, за исключением их веса.

(Для справки: Ян Стэндиш Монтит Гамильтон – генерал и британский военный агент при Первой японской армии.)
http://www.istpravda.ru/upload/media...7465eef96d.jpg
Из книги В.А. Апушкина «Русско-японская война»: "После овладения японцами Цзиньчжоуской позицией пред русскими вождями, естественно, возник вопрос, куда же теперь будут направлены главные удары неприятеля: на юг или на север? — на неготовый к обороне Порт-Артур или на неокончившую свое сосредоточение Маньчжурскую армию? Где будет центр борьбы: в Маньчжурии или на Квантуне?

И в разрешении этого вопроса их мнения разделились. Главнокомандующий, генерал-адъютант Алексеев, полагал, что объектом дальнейших действий 2-й и 3-ей японских армий (Оку и Нодзу) явится Артур.

Предположение это имело за собой много оснований; прежде всего, овладение Артуром представляло для Японии важное политическое значение, ибо этим сразу же восстанавливалось положение, приобретенное ею некогда по Симоносекскому договору, и национальное самолюбие, оскорбленное его изменением, получало удовлетворение; в военном отношении — оно отдавало в руки Японии вместе с крепостью нашу эскадру, создавало на континенте новую базу, устраняло разделение сил для ведения военных операций на два фронта и позволяло обратить их всецело против Маньчжурской армии. Поэтому казалось вполне вероятным, что именно действия против Артура станут ближайшей задачей японцев, дабы не дать времени Артуру укрепиться, а Маньчжурской армии собраться в достаточных силах для выручки крепости.

Судьба Артура вообще сильно заботила Наместника. Он указывал генералу Куропаткину, что «наступила минута для решительных действий». (…)

Генерал Куропаткин не признал, однако, тогда своевременным переход в наступление, так как «для принятия каких-либо определенных решений, по его мнению, недоставало главных данных: где будут находиться главные силы японцев и какой окончательный план они примут». Разгадать этот план было, конечно, не так-то легко, и этих «главных данных» по-прежнему недоставало генералу Куропаткину и теперь, когда Цзиньчжоу уже пал и Артур был отрезан от армии.

Дело было, однако, не столько в этих «данных», сколько в том, что «генерал Куропаткин, даже рискуя падением Порт-Артура, не намерен был идти на выручку его, пока не сосредоточит всех войск». Дело было в том, что положение осажденной крепости представлялось ему в весьма благоприятном свете. Сила порт-артурского гарнизона, исчислявшаяся им в 45 000 человек, казалась ему достаточной для отражения атаки крепости открытой силой. Наоборот, силы Маньчжурской армии, находившейся к половине мая в районе сосредоточения, — 101 батальон, 83 эскадрона и сотни и более 250 орудий — казались генералу Куропаткину недостаточными для перехода в наступление. Поэтому, получив после падения Цзиньчжоу от генерал-адъютанта Алексеева приказание «безотлагательно приступить» к подготовке наступления для выручки Порт-Артура, генерал Куропаткин еще раз указал главнокомандующему на крайнюю опасность движения нашего к Порт-Артуру. По мнению генерала Куропаткина, опасность грозила не столько Артуру, сколько Маньчжурской армии, в обход левого фланга которой японцы направили значительные силы.

Генерал-адъютант Алексеев обо всем этом всеподданнейше донес Государю Императору. В ответ он удостоился получить указания: 1) что участь Порт-Артура, действительно, возбуждает серьезные опасения, 2) что для отвлечения от него удара нужно принять самые решительные меры и 3) что переход Маньчжурской армии к активной деятельности является вопросом вполне назревшим. Предоставляя определение необходимых средств и способов к осуществлению этого власти генерал-адъютанта Алексеева как главнокомандующего, Государь Император Высочайше повелел передать в то же время генерал-адъютанту Куропаткину, что ответственность за участь Порт-Артура возлагается им всецело на него.

Передавая дословно генералу Куропаткину содержание этой Высочайшей телеграммы «для сведения и исполнения», генерал-адъютант Алексеев в то же время, 24 мая, предписал ему: 1) на помощь Порт-Артуру назначить не менее 4 дивизий, всего не менее 48 батальонов; 2) наступление произвести быстро и решительно. Генерал Куропаткин и этому категорическому приказанию главнокомандующего подчинился только отчасти.

Для выручки Порт-Артура он назначил 32 батальона, 100 орудий и 22 сотни; для охраны побережья были назначены 8 батальонов и 8 же батальонов составляли резерв. Все эти войска подчинены были командиру 1 Сибирского армейского корпуса генерал-лейтенанту барону Штакельбергу. Для отпора армии Куроки, демонстративно грозившей нам наступлением, генерал Куропаткин оставил около 40 батальонов, 94 орудия и 52 сотни и в резерве у Ляояна 18 батальонов.

Генерал Оку, узнав, что против него двинуты не все силы Маньчжурской армии, а только один корпус, сам перешел в наступление и 31 мая отбросил назад наш слабый авангард (6 батальонов, 8 орудий). Вслед за ним отошла к Вафандяну и наша передовая конница (15 эскадронов и сотен и 6 конных орудий). Тогда барон Штакельберг приказал войскам своего корпуса занять «укрепленную» позицию, дабы принять на ней оборонительный бой. Согласно отданной на 1 июня диспозиции, позиции заняли собственно 11 батальонов при 68 орудиях; в общем резерве оставлено было 8 батальонов и 16 орудий; авангард (6 батальонов, 1 сотня и 8 орудий), отходя под натиском противника, должен был усилить левый участок позиции, кавалерии (11 сотен и 6 орудий) приказано было охранять правый фланг. В дополнение к диспозиции командиры частей получили в ночь на 1 июня полевые записки с указанием путей отступления.

С рассветом 1 июня японцы начали наступление двумя колоннами и быстро оттеснили наш авангард. В полдень японские батареи открыли сильный огонь по восточному участку. Наши батареи, стоявшие открыто на гребнях гор, понесли тяжкие потери. Под прикрытием своего огня японская пехотная дивизия повела наступление на левый участок позиции и к 3 часам дня подошла к нашим окопам на несколько сот шагов, а в 4 часа, засыпав эти окопы дождем ружейного и пулеметного огня, бросилась на них в атаку, пытаясь охватить наш левый фланг. Атака эта была отбита нами сильнейшим ружейным огнем. Наступившая темнота не позволила японцам повторить ее, и они прекратили даже артиллерийский огонь.

Частный успех — отбитие атаки — воодушевил генерала Штакельберга на переход в наступление, и он предполагал произвести его вечером того же 1 июня или на рассвете 2-го. Однако диспозиции для этого им отдано не было, а были лишь посланы начальникам участков позиции записки, в которых говорилось, что командир корпуса предоставляет им «сговориться» между собою относительно атаки противника без всякого указания на создавшуюся обстановку. Кавалерия должна была содействовать атаке поисками на фланге и в тылу противника, оттянуть на себя часть его сил и выяснить, не идут ли к нему подкрепления. В общем, план наступления, по-видимому, был таков: главный удар нанести противнику нашим левым флангом с охватом его правого фланга; нашему же правому флангу надлежало ограничиться обороной.

Генерал Оку, в свою очередь, решил атаковать нашу позицию всеми своими силами: одна дивизия должна наступать с фронта, другая — произвести обход нашего правого фланга, а третья — оставаться в резерве.

Японцы начали наступление на фронт нашего правого участка и охват его фланга в 6 часов утра 2 июня, и уже около 8 часов утра 36-й восточносибирский стрелковый полк обстреливался ими с трех сторон. Конница наша, под командой генерала Самсонова, пыталась было еще в 5 часов утра произвести указанный ей поиск на фланге и в тылу противника, но была встречена сильным ружейным огнем из лесу и с высот к югу от деревни Тафаншин. Спешившись, она завязала перестрелку, но под натиском значительных сил противника, наступавших на нашу позицию, вынуждена была отойти к деревне Лункао, откуда и стала наблюдать за действиями противника, много способствуя тому, что наша неудача не обратилась в катастрофу.

Для противодействия обходу японцами нашего правого фланга из частного резерва высланы были сперва 2 роты, а затем из общего резерва — и полк с батареей. Эти войска лихой контратакой задержали наступление противника, но не смогли его остановить вовсе, и японцы продолжали врезываться клином между позициями 35 и 36 восточносибирских стрелковых полков, грозя последнему полным окружением. Для спасения его генерал Штакельберг лично двинул в бой из 4 батальонов общего резерва еще два. Но и это не помогло делу: около 11 часов утра получено было донесение от генерала Самсонова, что японцы вышли в тыл корпуса севернее станции Вафангоу. Таким образом, их обходное движение удалось вполне.

Между тем начальники двух атакующих колонн нашего левого участка еще и к 12 часам дня не успели «сговориться» о времени и способе действия. 1-я восточносибирская стрелковая дивизия генерала Гернгросса сосредоточилась у деревни Вафанвопен для наступления к рассвету, между тем как бригада 35-й пехотной дивизии генерал-майора Гласко, предназначенная для обхода правого фланга и находившаяся в тылу корпуса у деревни Цюйзятунь, поднялась с бивака лишь в половине 5 часа утра. По дороге к Вафанвопену ложным донесением, что японцы показались у деревни Цюйзятунь и угрожают левому флангу корпуса, бригада была остановлена. Только к 10 часам утра выяснилось, что противника не видно здесь «и на десять верст кругом». Тогда бригада двинулась вперед. Но было уже поздно. Генерал Гернгросс, прождав 8 часов подхода отряда генерала Гласко, самостоятельно начал наступление, и хотя имел частный успех, но развить его не мог и около 2 часов дня вынужден был отдать войскам приказ об отступлении, так как войска центра и правого фланга уже отходили под напором превосходных сил противника, изнуренные долгим боем и зноем и своевременно не поддержанные действиями нашего левого фланга.

При отступлении пришлось оставить на позиции 17 орудий, большею частью разбитых неприятельскими снарядами и лишившихся всех офицеров и прислуги. Мы потеряли в этом бою 124 офицера и 3348 нижних чинов убитыми и ранеными. Противник не преследовал, и отступление совершилось под прикрытием прибывшего к концу боя Тобольского сибирского пехотного полка.

Итак, мы в третий раз потерпели серьезную неудачу. Причинами ее, как и под Тюренченом и под Цзиньчжоу, следует считать внутреннее противоречие в данных командующим армией генералу Штакельбергу директивах, недостаточную силу выдвинутого вперед корпуса; отсутствие разведки о силах противника; отсутствие диспозиции для боя второго дня, неопределенность приказаний, переданных полевыми записками; отсутствие инициативы у многих начальствующих лиц и полное отсутствие руководства боем со стороны командира корпуса; неумелое пользование им артиллерией, расположенной открыто, и конницей, работа которой сведена была целиком к наблюдению за противником.

Ответственность за неудачу возложена была, конечно, на генерала Штакельберга. Генерал-адъютант Алексеев требовал даже отрешения его от командования корпусом, но защитником Штакельберга явился генерал Куропаткин".
http://www.istpravda.ru/upload/media...f2ab958980.jpg
Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "Прибыл санитарный поезд Е. И. В. Великой Княгини Марии Павловны и привёз 475 нижних чинов и 9 офицеров, раненых в бою под Вафангоу. Заметим, кстати, что санитарный поезд рассчитан всего на 200 человек, а между тем так поместителен и удобен, что более чем двойное число комплекта разместилось в нём совершенно свободно.

Надо было видеть, с какою чисто отеческою заботливостью работали врачи, сёстры милосердия, санитары и нижние чины местной команды, выводившие и выносившие раненых из вагонов, под бдительным надзором уполномоченного Красного Креста отст. полк. Бибикова. Тяжелораненых понесли на носилках, — их было 50 человек, а легкораненых усадили в госпитальные двуколки для отправления в подвижной госпиталь Красного Креста, находящийся в версте от Мукдена, Легкораненых сначала тут же на станции накормили обедом.

Всё это продолжалось два-три часа, в течение которых я успел порасспросить раненых и вглядеться в них.

Что за могучие, прямо идеальные типы!

Вот унтер-офицер Казанцев, он ранен пятью пулями, одна из них скользнула по его голове, двумя другими он ранен в мякоть обеих ног, а остальными двумя в правую руку, причём одна пробила ему насквозь ладонь, а другая оторвала средний палец. И он бодро стоит на ногах и ходит.

— Иголку подлая пуля в сумке перешибла, нечем теперь и зашиться.

Он сожалеет только об этом.

— Только бы поскорей починиться, а там снова бить японцев идти, — говорит он.

— А каковы японцы?

— Да ничего, чистенькие такие, да гладенькие, в туфельках… Весело дерутся…

Рядом присел на приготовленные носилки другой солдатик, он ранен тяжело в правую ногу, пуля попала в лежавшие в кармане брюк патроны, которые разорвались. К нему подходит офицер.

— Куда ты ранен?

— В правую ногу, ваше благородие.

— А ну-ка, сожми кулак…

Солдат поднимает увесистый кулак правой руки.

— Да ты ещё молодец!

— Рад стараться, ваше благородие, — вдруг неожиданно поднимается солдат на обе ноги. — Только бы починиться, а то ещё мы японцу покажем.

— Садись, садись.

— И постоим, ваше благородие…

Но силы его оставляют, и солдат опускается на носилки.

На груди обоих героев уже блестят новенькие георгиевские кресты.

Вот другой солдатик, рядовой Голубец, тоже раненый довольно серьёзно в левую ногу, хочет непременно идти пешком.

— Может, места товарищам не хватит…

— Садись, садись, Голубец, всем места хватит, успокойся…

Голубец колеблется, но наконец медленно с трудом идёт к двуколке.

Это ли не умилительное доказательство «солдатского товарищества», которое является одним из главных элементов духа армии.

С носилок с тяжелоранеными ни стона, ни жалобы. Один только слабым голосом спрашивает:

— А где моя винтовка?

Так ведут себя наши богатыри.

Узнал от очевидцев некоторые подробности боёв у Вафангоу.

31 мая с 6 часов утра обнаружилось наступление японцев от Пуландяна на север. Открытая волнообразная местность, окаймлённая высотами, позволяла видеть всю картину наступления противника. Около 7 ч. 30 м. пополуночи колонны японцев были видны по линии деревень Лидзитунь-Гаудятунь, между железной дорогой и рекой Тасахе в 12 верстах к югу от ст. Вафангоу.

В 10 часов утра вперёд к деревне Вафан выдвинулись 3 японских роты с пулемётами, наступавшие скорым шагом; сзади были видны резервы. Японская пехота заняла отдельную, весьма рельефную высоту с кумирней в 8 верстах в южнее Вафангоу. Длинная колонна обнаружилась позади в широкой песчаной, покрытой перелесами, долине реки Тасахе; кроме того, была замечена значительная колонна, двигавшаяся от ст. Пуландян, вдоль линии железной дороги.

В полдень раздались первые выстрелы с обеих сторон, и вскоре окончательно определился фронт наступления от высот южнее деревни Вандетау до долины реки Тасахе, протяжением 12 вёрст.

Силы японцев приблизительно были — 2 дивизии пехоты с полевой и горной артиллерией и 12 эскадронами конницы.

31 мая японцы два раза возобновляли наступление, но ночь на 1 июня прошла спокойно.

Утром 1 июня наступление японцев возобновилось — они шли на ст. Вафангоу тремя колоннами.

У Вафангоу собрались все силы нашего южного отряда, далеко уступавшие в численности противникам.

Весь день 1 июня продолжался упорный бой, прекратившийся лишь при наступлении ночи и возобновившийся 2 июня. Японцы направляли все усилия на наш левый фланг, но все их атаки были отбиты. Оказалось, что в ночь на 2 июня японцы получили подкрепление, к месту боя подошла ещё одна дивизия.

Наши казаки вели себя молодецки. Очевидцы рассказывают, что многие японцы, насквозь проколотые пиками, вместе с ним были унесены лошадьми. Один японский офицер, бывший в России и хорошо говорящий по-русски, налетел на русского офицера и хотел поразить его саблей со словами:

— Готовься к смерти!

Офицер поднял свою шашку, чтобы отпарировать удар, но в это самое время подскочил казак и из-под руки офицера ударил японского офицера пикой прямо в рот, крикнув:

— Берегись, ваше благородие!

Японец упал бездыханным. На казака, оставшегося без лошади, налетел японский офицер и рубнул его саблей, но промахнулся. Моментально казак вырвал у него саблю и срубил ему голову.

Таковы рассказы очевидцев.

А вот геройский подвиг русского офицера. Он увлёкся, выскочил вперёд и, увидав, что окружён японцами, остановился. Японцы, думая, что он хочет сдаться, приблизились к нему, но не тут-то было, он одним ударом шашки убил трёх. Храбрец был изрублен на куски.

Но вернёмся к привезённым раненым. Одному тяжелораненому пуля попала в правый глаз, прошла носовую полость и вышла в левое ухо, кроме того, он ранен в правую ногу и левую руку. По словам доктора, он выживет, но будет крив на правый глаз и глух на левое ухо.

(Для справки: Николай Эдуардович Гейнце — прозаик, журналист, адвокат. В 1899 году Гейнце стал сотрудником «Петербургской газеты»; в качестве военного корреспондента участвовал в русско-японской войне.)

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Жарко и душно. Упорно держится слух, что генерал Куропаткин уже начал свое наступление с севера в составе трех дивизий.
http://www.istpravda.ru/upload/media...eb8e153c11.jpg
Агитационный плакат "Подвиг поручика Лесевицкого". Командир 4-й батареи поручик Лесевицкий в битве под Вафангоу отказался отступать, заявив товарищам: "От своих орудий не уйду". Когда наши части вновь заняли оставленные позиции, герой-артиллерист был найден мёртвым среди большого числа убитых им в рукопашной схватке вражеских солдат.

* * *
3 ИЮНЯ 1904

Из газет: «Вчерашний бой окончился в восемь часов вечера. Наши потеряли 311 человек, японцы потеряли почти полных три эскадрона и 60 пленных. Сегодня бой возобновился с трех часов утра. Ранен, но остался в строю генерал Гернгрос, убит командир полка полковник Хвастунов. Наши в шесть часов утра перешли в наступление. Бой идет жестокий. Подробности неизвестны». (Газета «Русь»)
Из дневника полковника М.И. Лилье: «Днем шел маленький дождь. В крепости все тихо. О японцах ничего не слышно».

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: Вчера госпиталь посетил Наместник Дальнего Востока, обходил раненых и со многими из них беседовал. С поля битвы при Вафангоу продолжают приходить вести. В ночь прошла сильная гроза с ливнем и в конец испортила дороги. Несмотря на это, части нашего южного отряда молодецки преодолели все препятствия и в полном порядке, несмотря на сильное утомление. Японцы вперёд от Вафангоу не продвинулись; их войска, как слышно, развёртываются на фронт Вафангоу-Фучжоу.

Точных данных о наших потерях ещё нет. Как слышно, выбыло из строя убитыми, ранеными, контуженными и пропавшими без вести около 3.000 человек.

Потери японцев гораздо значительнее.

Последние, по словам раненых офицеров, держатся в бою германской системы — наступать с фронта и обходить флангами. Так они действовали под Тюренченом, при Чзиньчжоу и у Вафангоу. Стрельбу они производят трёхрядную, при чём первый ряд стрелков ложится на землю, второй стреляет с колена, а третий стоя. Кроме того, у японцев при каждой роте имеются пулемёты. Этим и объясняется, что их пули, по выражению наших солдат, осыпают «как песок».

Война и неразлучное с ней возбуждённое нервное состояние естественно родить массу рассказов. Многие из них рисуют японцев, протестующих перед Европой об употреблении русскими варварского, по их мнению, оружия — пик, очень, кстати сказать, не пришедшихся по вкусу сынам страны Восходящего Солнца, настоящими азиатами, позволяющими себе относительно пленных и раненых нарушение не только международного, но даже общечеловеческого права.

Говорят, что они прикалывают раненых и даже пленных, а раненый рядовой 6 роты 2 восточного стрелкового полка Осип Коченов рассказывал мне, что у его товарища, попавшего в плен, японцы будто бы вырезали ремни из груди и спины и бросили его по дороге; его нашли и доставили на русские позиции.

Прикалывание пленных подтверждает так же унтер-офицер 2 восточносибирского полка Иван Бельский. Относятся ли эти рассказы к области разгорячённой фантазии солдатиков, или в них есть доля правды — покажет будущее, а пока я могу лишь заметить, что добродушное в общем отношение наших солдатиков к своим врагам вообще, а к японцам в частности, исключает возможность подобной злой и сплошной клеветы.

Для неё нет почвы в духовном существе русского солдата. Многие положительно не верят этим рассказам, и это так понятно — они слишком чудовищны. Не хотелось бы верить и мне, но я принадлежу, увы, к одним из тех, которые плохо верят в японскую цивилизацию, гуманность и правомерность.

Действия японцев, начиная с пресловутой ночи на 27 января в Порт-Артуре и кончая злоупотреблением сходством своего флага с флагом Красного Креста, которое они практикуют и в настоящее время, дают мне для этого полное основание. Скажу несколько слов об этом «злоупотреблении». Выезжающие на позиции японские батареи, цепи обходящих наши фланги частей поднимают флаги Красного Креста и делают ими размахи вдоль своего фронта. Недоумевающие русские начальники прекращают огонь, открытый по неприятелю в наиболее для него критический момент. И следом за этим, прикрывающиеся флагом Красного Креста японцы открывают по замолчавшим нашим частям убийственный огонь. По расследованию этого обстоятельства оказалось, что японцы машут для обозначения присутствия своего фронта своим флагом — национальным: белое поле с красным кругом в середине.

Даже и на незначительном расстоянии этот японский флаг легко принят за флаг Красного Креста. На этом объяснении добродушные люди успокаиваются, говоря:

— Вот видите, как это просто объясняется: японцы не виноваты — они употребляют свой флаг. Не надо обращать внимания и стрелять…

А если японцы в один прекрасный день поднимут действительно Красный Крест? Что тогда? Тоже стрелять?

На этот вопрос ответа добродушные люди не дают. По моему мнению, в этом употреблении сходного с флагом Красного Креста «японского национального» флага, который с успехом можно заменить другим, скрывается двоякая чисто азиатская хитрость, — в начале выигрывать моменты, а затем иметь возможность обвинить русских в стрельбе по флагу Красного Креста".
http://www.istpravda.ru/upload/media...0e10f1106b.jpg
Японский агитационный плакат "Бой под Вафангоу".

* * *
4 ИЮНЯ 1904

Из газет: «Владивостокская эскадра, состоявшая из крейсеров "Россия", "Громобой" и "Рюрик" появилась в Японском море и напала на несколько японских транспортов. "Хиташимару" затонул, при чем спаслось лишь немного людей; "Садомару" получил удар миной, но не затонул, и полагают, что большинство экипажа спаслось. Участь "Изумимару" пока неизвестна. Русская эскадра 3 июня видна была в стороне острова Оки. (Газета «Русь»)

Из книги В.Л. Агапова «Операции Владивостокского отряда крейсеров в русско-японскую войну»: «Крейсера «Россия», «Громобой» и «Рюрик» под командованием П.А. Безобразова снялись с якоря 30 мая, но их движение на сутки было задержано туманом: «случай с «Богатырем» всех напугал». Только утром 2 июня в пасмурную погоду отряд благополучно миновал Корейский пролив, встретив несколько транспортов, командиры которых не ожидали противника в 20 милях от главной базы японского флота Сасебо.

Этим замешательством удачно воспользовался крейсер «Громобой» под командованием капитана 1 ранга Н.Д. Дабича. Ему удалось потопить два транспорта.

Первый, «Идзумо-мару», возвращавшийся порожняком во Внутреннее море, был расстрелян артогнем и затонул, при этом были убиты 7, ранены тяжело 12, легко — 13, подобраны со шлюпок на крейсер 105 чел.

Второй, «Хитати-мару», перевозивший один батальон 1-го резервного полка гвардии из Хиросимы в Та-Ку-Шап, где в это время находилась база 1 -й Гвардейской бригады, и имевший на борту кроме 120 чел. судового экипажа 1095 солдат и офицеров, а также 320 лошадей, попытался полным ходом уйти к японскому берегу, но был настигнут и потоплен «Громобоем».

Гибель «Хитати-мару» стала одной из самых страшных трагедий на море в годы русско-японской войны. Из находившихся на борту транспорта полутора тысяч человек спаслись только 133 солдата, 1 военный моряк и 18 чел. команды. С борта судна рыбачья лодка сняла 37 чел.

Согласно депеше бельгийского полномочного представителя в Японии барона Альберта д'Анетана в катастрофе погибли 635 солдат и офицеров японской гвардии. Вместе с людьми на морское дно ушли 280-мм осадные гаубицы, предназначавшиеся для использования против порт-артурских фортов.

Четвертый японский транспорт, «Садо-мару», перевозивший в порт Дальний железнодорожный батальон и инженеров-энергетиков, боясь подвергнуться участи «Хитати-мару», остановился по первому требованию «Рюрика», однако приказ русского крейсера «спустить шлюпки» не выполнил, так как «на судне было смятение». Эвакуация проводилась очень медленно.

Между тем времени не было: дозорный японский крейсер «Цусима» обнаружил русские крейсера и, как показывал радиоперехват, уже вызвал помощь. Эскадра вице-адмирала Камимура Хикоиодзё вышла из базы Озаки на острове Цусима и не могла обнаружить русских только из-за внезапно начавшегося дождя, снизившего видимость до 3 000 метров.

«А вышел бы тогда номер! — писал офицер «России». — Мы разбросались по всему проливу: «Рюрик» остался далеко сзади, а «Громобой» скрылся в тумане».

Опасаясь быть обнаруженным превосходящими силами противника, вице-адмирал Безобразов приказал «Рюрику» потопить «Садо-мару». Взяв в плен 30 чел., в том числе четверых англичан, «Рюрик» выпустил в транспорт две торпеды, после чего присоединился к отряду. Позже выяснилось, что «Садо-мару» остался на плаву, его привели в порт и вскоре отремонтировали».
http://www.istpravda.ru/upload/media...1c06fe8739.jpg
Крейсер "Россия"

Из дневника полковника М.И. Лилье: «С утра шел сильный дождь. К полудню, однако, погода прояснилась. Наш минный транспорт «Амур» ходил куда-то ставить мины и, наткнувшись не то на камень, не то на затонувший пароход, получил пробоину, кажется, впрочем, незначительную. Сегодня благополучно вернулся из Инкоу посланный туда под командой лейтенанта Долгобородова наш миноносец «Лейтенант Бураков». Им привезено известие о большом сражении у Ляодуна, которое окончилось для нас, как говорят, не вполне счастливо. Наши потери доходят будто бы до трех тысяч человек».

http://www.istpravda.ru/upload/media...61ab202918.jpg
Крейсер "Громобой"

* * *
5 ИЮНЯ 1904

Из книги В.В. Вересаева «Записки врача. На японской войне»: "Однажды вечером в наш поезд вошел подполковник пограничной стражи и попросил разрешения проехать в нашем вагоне несколько перегонов. Разумеется, разрешили. В узком купе с поднятыми верхними сиденьями, за маленьким столиком, играли в винт. Кругом стояли и смотрели.

Подполковник подсел и тоже стал смотреть.

— Скажите, пожалуйста, — в Харбин мы приедем вовремя, по маршруту? — спросил его д-р Шанцер.

Подполковник удивленно поднял брови.

— Вовремя?.. Нет! Дня на три, по крайней мере, запоздаете.

— Почему? Со станции Маньчжурия мы едем очень аккуратно.

— Ну, вот скоро сами увидите! Под Харбином и в Харбине стоит тридцать семь эшелонов и не могут ехать дальше. Два пути заняты поездами наместника Алексеева, да еще один — поездом Флуга. Маневрирование поездов совершенно невозможно. Кроме того, наместнику мешают спать свистки и грохот поездов, и их запрещено пропускать мимо. Все и стоит... Что там только делается! Лучше уж не говорить.

Он резко оборвал себя и стал крутить папиросу.

— Что же делается?

Подполковник помолчал и глубоко вздохнул.

— Видел на днях сам, собственными глазами: в маленьком, тесном зальце, как сельди в бочке, толкутся офицеры, врачи; истомленные сестры спят на своих чемоданах. А в большой, великолепный зал нового вокзала никого не пускают, потому что генерал-квартирмейстер Флуг совершает там свой послеобеденный моцион! Изволите видеть, наместнику понравился новый вокзал, и он поселил в нем свой штаб, и все приезжие жмутся в маленьком, грязном и вонючем старом вокзале!

Подполковник стал рассказывать. Видимо, у него много накипело в душе. Он рассказывал о глубоком равнодушии начальства к делу, о царящем повсюду хаосе, о бумаге, которая душит все живое, все, желающее работать. В его словах бурлило негодование и ненавидящая злоба.

— Есть у меня приятель, корнет приморского драгунского полка. Дельный, храбрый офицер, имеет Георгия за действительно лихое дело. Больше месяца пробыл он на разведках, приезжает в Ляоян, обращается в интендантство за ячменем для лошадей. «Без требовательной ведомости мы не можем выдать!» А требовательная ведомость должна быть за подписью командира полка! Он говорит: «Помилуйте, да я уж почти два месяца и полка своего не видел, у меня ни гроша нет, чтоб заплатить вам!» Так и не дали. А через неделю очищают Ляоян, и этот же корнет со своими драгунами жжет громадные запасы ячменя!..

Или под Дашичао: солдаты три дня голодали, от интендантства на все запросы был один ответ: «Нет ничего!» А при отступлении раскрывают магазины и каждому солдату дают нести по ящику с консервами, сахаром, чаем! Озлобление у солдат страшное, ропот непрерывный. Ходят голодные, оборванные... Один мой приятель, ротный командир, глядя на свою роту, заплакал!.. Японцы прямо кричат: «Эй, вы, босяки! Удирайте!..» Что из всего этого выйдет, прямо подумать страшно. У Куропаткина одна только надежда, — чтоб восстал Китай.

— Китай? Что же это поможет?

— Как что? Идея будет!.. Господа, ведь идеи у нас никакой нет в этой войне, вот в чем главный ужас! За что мы деремся, за что льем кровь? Ни я не понимаю, ни вы, ни тем более солдат. Как же при этом можно переносить все то, что солдат переносит?.. А восстанет Китай, — тогда все сразу станет понятно. Объявите, что армия обращается в казачество маньчжурской области, что каждый получит здесь надел, — и солдаты обратятся в львов. Идея появится!.. А теперь что? Полная душевная вялость, целые полки бегут... А мы — мы заранее торжественно объявили, что Маньчжурии мы не домогаемся, что делать нам в ней нечего!.. Влезли в чужую страну, неизвестно для чего, да еще миндальничаем. Раз уж начали подлость, то нужно делать ее вовсю, тогда в подлости будет хоть поэзия. Вот, как англичане: возьмутся за что, — все под ними запищит.

Назавтра проснулись мы, — наш поезд стоит. Давно стоит? Уж часа четыре. Стало смешно: неужели так быстро начинает сбываться предсказание пограничника?

Оно сбылось. Опять на каждой станции, на каждом разъезде пошли бесконечные остановки. Не хватало ни кипятку для людей, ни холодной воды для лошадей, негде было купить хлеба. Люди голодали, лошади стояли в душных вагонах не поенные... Когда по маршруту мы должны были быть уже в Харбине, мы еще не доехали до Цицикара.

Говорил я с машинистом нашего поезда. Он объяснил наше запоздание так же, как пограничник: поезда наместника загораживают в Харбине пути, наместник запретил свистеть по ночам паровозам, потому что свистки мешают ему спать. Машинист говорил о наместнике Алексееве тоже со злобою и насмешкою.

— Живет он в новом вокзале, поближе к своему поезду. Поезд его всегда наготове, чтоб в случае чего первым удрать".
http://www.istpravda.ru/upload/media...ac7650c3f1.jpg

В.В. Вересаев

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Сегодня с нашего поста у бухты «10 кораблей» сообщили, что у местных китайцев найдена масса вещей, взятых ими, по всей вероятности, с русских военных судов.

По расследованию дела оказалось, что один из наших миноносцев, потерпевших аварию, был взорван своей же командой, но очень небрежно, и вследствие этого он не затонул, а остался сидеть на камне. Китайцы-рыбаки, найдя его недалеко от берегов, начали понемногу разворовывать оставленное на нем имущество. В числе прочих вещей, найденных рыбаками, была секретная книга флагов и много различных документов. Все эти вещи были у китайцев немедленно отобраны.

Генерал-лейтенант Стессель сообщил обо всем происшедшем адмиралу Витгефту».

* * *
6 ИЮНЯ 1904

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Сегодня из газеты «N. Ch. Daily News» мы получили следующие официальные сообщения о потерях японцев при их атаке Цзиньчжоусской позиции. Японский генеральный консул говорит: «Все наши потери в битве 13 мая при Цзиньчжоу — Наншань были 4204 человека, из них убито 749, включая 33 офицера, раненых же 3455, включая 100 офицеров. Генеральный штаб не понес никаких потерь».

Наши потери, как в настоящее время известно, были: около 1000 человек нижних чинов и 27 офицеров убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Таким образом, потери японцев при «атаке» Цзиньчжоусской позиции были в четыре раза больше, чем наши при ее «обороне».

* * *
[IMG][/IMG]
7 ИЮНЯ 1904

Из книги Яна Гамильтона «Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны»: "4-го числа нас посетил генерал Тангеи, начальник «Китайской восточной летучей колонны конных и пеших войск», как было напечатано черными иероглифами на его яркой визитной карточке красного цвета шириной в дюйм и длиной в целый фут. Тангеи — представительный мужчина лет около пятидесяти, одетый очень к лицу. Его платье было сшито из пурпурного и желтого шелка, а на боку висела французская сабля на золотой русской портупее. По его словам, он купил ее у китайского генерала в Мукдене, но он смутился, когда я спросил его об этом, и я полагаю, что саблю подарили ему русские. Обыкновенно у него под командой было 4500 человек, но теперь находилось только 200, так как русские определили это число людей как maximum. Несомненно, что китайцы гораздо приятнее в обращении, чем наши друзья японцы.
Когда русские чиновники увидели эту великолепную страну, где даже вершины холмов обработаны для посева, где ничто не заброшено или пустует, где черепичные крыши домов возвышаются над окружающими их фруктовыми садами и каждая усадьба — мирная картина опрятности и зажиточности, когда они все это увидели, становится непонятным, как они могли даже вообразить себе переселить сюда своих ленивых мужиков среди такой конкуренции. Покровительствовать такому соседству было бы явным безумием. Но как долго расстояния будут спасать каждого из нас? Теперь, когда наша бедная планета все сжимается и сжимается в объятиях электричества и пара, долго ли она останется настолько обширной, чтобы допустить возможность оплачивать работу человека в одной ее части пятьюдесятью копейками, а в другой части платить за ту же работу пятачками? Когда я вижу китайца, чинящего дорогу или выгружающего мешки с рисом с двойной энергией по сравнению с рабочим Запада и меньше чем за одну десятую часть его вознаграждения, я хотел бы знать, чем это все кончится? Мы, как кажется, подобно русским, сами идем навстречу опасности.

* * *
8 ИЮНЯ 1904

Из дневника полковника М.И. Лилье: " В 2 часа ночи наши приморские батареи открыли огонь по миноноскам и большому пароходу, по-видимому минному транспорту, шедшему от Ляотешаня.

Стрельба скоро прекратилась. Проезжая поздно ночью по Новому Городу мимо знаменитого нашего ресторана «Звездочка», я был очень удивлен, увидев, что ресторан весь освещен, слышится музыка, хохот и крики... Оказывается, это кутят наши морские офицеры... Тут же видны были и «дамы полусвета», застрявшие на время осады в Порт-Артуре. Удивительно неунывающая и беззаботная публика наши милые моряки!.. Впрочем, не праздновали ли наши моряки авансом вперед будущий свой прорыв с эскадрой во Владивосток, о котором в последнее время так много говорят в крепости?!».

Из книги Яна Гамильтона «Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны»: Японцы могут многому от нас поучиться в отношении оптической сигнализации. Чтобы приготовить орудия к действию, они всецело зависят от телефонов, телеграфов и конных ординарцев. Если бы на их месте была британская армия, она имела бы гелиографическую связь со Второй армией и Кореей, вместо того чтобы полагаться только на тонкую телеграфную проволоку, которую так легко порвать. По счастью, русские разведчики малоопытны, а китайцы дружелюбны. В противном случае телеграфная проволока, на которую японцы так полагаются, была бы разрезана в двадцати разных местах за одну ночь, а части, производившие ее починку, уничтожены.

Нет никакого сомнения, что японцы свободны от затруднений и беспокойства, которые обыкновенно овладевали британскими генералами в последние кампании".

Хроника японской войны. 9 – 15 июня 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/9408/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...429eb5dd1c.jpg
Никто не знает как идет война: пока одни бегут с поля боя, другие пьют за вымышленные "победы". Рывок флота из осажденного Порт-Артура. Прозрение патриотического журналиста из Петербурга: газетам во время войны верить нельзя. Голод и ненависть на фронте. «Историческая правда» спустя 110 лет продолжает восстанавливать события Русско-Японской войны.

9 ИЮНЯ 1904

Из дневника Василия Ниловича «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: «9 июня. К этому дню были готовы починкой «Победа» и «Ретвизан». Но теперь оказалось, что корабли готовы, а пушек нет. Началась перетасовка пушек с корабля на корабль, для уравновешения. «Пересвету» дали две 6-дм пушки, что с оставшимися составляло восемь штук, то есть по четыре на борт. «Победа» с трудом обзавелась двумя и поставила их по одной с каждого борта. В том же роде было вооружение и прочих судов. Вот, наконец, приказано готовиться к походу. Нашу эскадру составляли «Цесаревич», «Победа», «Пересвет», «Полтава» и «Севастополь», затем «Баян», «Диана», «Паллада», «Аскольд», «Новик» и штук 10 миноносцев. 9 июня на рейде были расставлены для судов эскадры вешки, полная вода должна быть около восьми часов утра, с рассветом должны начинать сниматься с якоря, и каждый корабль должен становиться на уготованное ему на рейде место, обозначенное вешкой. Само собой понятно, что весь город знал о готовящемся выходе эскадры, а шпионы, очевидно, успели донести об этом неприятелю.

Вечером на рекогносцировку были посланы девять миноносцев. В девять с половиной часов вечера слышна пальба в море. В два с половиной часа ночи с фортов начали стрелять по японскому пароходу и миноносцам, работавшим на рейде. Из всего этого было ясно, что японцы ожидают нашего выхода, а потому, будь я на месте адмирала, то отложил бы выход на неопределенное время и вышел бы в такой момент, когда никто того не ожидал бы (принцип «внезапности» морской тактики)».
http://www.istpravda.ru/upload/media...40a61803f4.jpg
Крейсер "Новик"

Из дневника полковника М.И. Лилье: "В 4 часа дня на внешнем рейде на наши тралящие суда напали японские миноноски. На помощь к нам подоспели несколько миноносцев. Завязалась перестрелка. Вскоре, однако, она прекратилась и японцы скрылись за горизонтом. Днем видал очень эффектный взрыв мины, которая была расстреляна ружейными выстрелами с нашего катера. Вечером осматривал в доке повреждения миноносца «Решительный», полученные им при столкновении с «Бесшумным». У миноносца сильно попорчена носовая часть. Всем в городе «УЖЕ ИЗВЕСТНО», что завтра утром наша эскадра выходит в море с намерением прорваться во Владивосток. Ввиду этого на внешнем рейде все время идет усиленное траление".

http://www.istpravda.ru/upload/media...a5913858ef.jpg
Крейсер «Мацусима"

10 ИЮНЯ 1904

Из книги В.Ю. Грибовского «Российский флот Тихого океана»: «Варианты действий эскадры при встрече с противником контр-адмирал В.К. Витгефт обсудил с командирами на совещании 8 июня, где была зачитана телеграмма главнокомандующего с указаниями сообразовать поход с обстоятельствами, «обеспечивающими безопасность выхода и нанесения поражения неприятельскому флоту».

Из-за неоднократного перенесения даты, неготовности артиллерии и временной смены командиров «Победы» и «Паллады» сохранить время выхода в тайне от противника не удалось. Недостаточно эффективными оказались также траление и меры по усилению охраны рейда от японских минных заградителей. В ночь на 10 июня 2 минных крейсера и 7 эскадренных миноносцев вели поиск в радиусе 7 миль от входа и вступили в бой с японскими миноносцами. В бою флагманский эскадренный миноносец «Боевой» получил серьёзные повреждения, командир отряда капитан 2-го ранга Е.П. Елисеев был ранен и отступил в бухту Тахэ.

Утром 10 июня при выходе броненосцев на внешний рейд на якорных местах были обнаружены мины. Траление и ожидание миноносцев на рейде в виду разведчиков противника задержали съёмку с якоря на шесть часов. Кроме этого, около трёх часов заняло движение кораблей за тралящим караваном. Японские миноносцы пытались помешать тралению, но под огнём русских миноносцев и крейсера «Новик» отошли к державшимся на горизонте броненосцу «Тин-Эн» и крейсеру «Мацусима».

Около 17 часов тралящий караван, канонерские лодки и миноносцы 2-го отряда были отправлены обратно, и эскадра построилась в кильватерную колонну. В.К. Витгефт намеревался провести ночь в море у островов Джеймс-Холл, а утром идти к островам Эллиот на поиски японского флота.

Вице-адмирал Того, находившийся у островов Эллиот, ещё утром через контр-адмирала Дева получил донесение о выходе русских на рейд и поспешил стянуть к Порт-Артуру все имевшиеся в наличии корабли. Японский главнокомандующий собирался в светлое время вступить в артиллерийский бой с русской эскадрой, а ночью довершить дело минными атаками.

Вскоре после 17 час. в 20 милях от Порт-Артура с «Цесаревича» увидели главные силы противника, которые составляли 4 броненосца и броненосные крейсера «Ниссин» и «Касуга» под личным командованием Того.

Встреча флотов изменила планы обоих флотоводцев: Того был неприятно удивлен количеством вышедших в море русских броненосцев, а Витгефт - сосредоточением всего японского флота. Русскому адмиралу, исходя из общего стратегического положения, следовало стремиться к решающему бою на короткой дистанции с целью потопить или вывести из строя несколько наиболее ценных японских броненосных кораблей. Имея 6 броненосцев и 4 больших крейсера соответственно против четырёх и семи японских, Витгефт мог рассчитывать на некоторый успех дневного артиллерийского столкновения. Повреждённые русские корабли имели возможность укрыться в Порт-Артуре, а японским предстоял долгий путь до доков Сасебо и Йокосуки.

Даже небольшие потери японцев в крупных кораблях могли нарушить их планы высадки войск на Квантуне и коммуникации с метрополией. Это грозило поражением японской армии на материке. Японский флот, в свою очередь, лишался бы части сил, необходимых для встречи русских подкреплений».

Из книги Андрея Петровича Штера «На крейсере «Новик»: «В мае месяце как мы, так и японцы вели исключительно минную войну. С обеих сторон ставилось громадное количество мин: японцы — чтобы воспрепятствовать нашему флоту выходить в море, мы — чтобы избавиться от бомбардировок. Одновременно обе стороны тралили и уничтожали мины, поставленные противником; изредка пытались помешать друг другу в этих работах, что вызывало небольшие схватки между миноносцами, кончавшиеся обыкновенно безобидно для обеих сторон. (…)

К концу мая японцы настолько энергично повели наступление, что гарнизону пришлось отступить на последние позиции перед Артуром — Зеленые Горы, причем японский левый фланг так близко придвинулся к морю, что мы получили возможность обстреливать его с кораблей.

С 1 июня начинается целый ряд походов с этою целью, которые постоянно кончались если не сражением, то во всяком случае стычками с неприятельской эскадрой, приходившей спасать японские войска от расстрела.

Первое время, пока Зеленые Горы были еще в наших руках, приходилось стрелять по невидимой цели, руководствуясь указаниями береговых сигнальных станций, корректировавших направление. Занятие это было скучное, так как неприятеля не было видно, а потому нельзя было знать результатов стрельбы, а между тем выстрелы из 120-мм орудий дают очень резкий звук, болезненно отзывающийся в ушах и голове.

Когда японцы взяли Зеленые Горы и подступили к самой крепости, походы наши стали приятным развлечением; ходить приходилось недалеко, а действовать можно было уже по видимой цели. Помню, однажды, когда мы подошли к берегу, нам бросилось в глаза какое-то темное пятно на середине склона горы Дагушан. Некоторые приняли его за мелкие сосны, но большинство решило, что это японский отряд. Командир приказал пристреляться. К орудию стал мичман Максимов и первый же снаряд положил в середину пятна. Тут же все убедились, что это японцы, так как пятно зашевелилось и быстро поползло по склону горы. Немедленно фугасные снаряды заменили сегментными (шрапнелью) и, уже точно зная расстояние, положительно засыпали бегущих японцев, которые валились целыми группами. Это был единственный случай, когда мне пришлось наблюдать воодушевление на корабле; обыкновенно каждый исполнял систематически свое дело; тут же, при виде врага, какая-то злоба охватывала всех: офицеры сами становились к орудиям, кочегары вылезали из своих отделений, чтобы помочь подаче снарядов, слышались веселые возгласы и замечания. Несмотря на приближение японских крейсеров и падающие снаряды, никто не хотел уходить, а лодке «Отважный» пришлось несколько раз подавать сигнал о возвращении; настолько она увлеклась и не замечала опасности.

Определяя расстояние дальномером, кстати сказать, единственным хорошим в Артуре, имеющим очень сильную подзорную трубу, я заметил, что все склоны гор и береговые скалы покрыты группами японцев. Несмотря на очень близкое расстояние до берега, японцев, благодаря костюмам цвета haki, невозможно было рассмотреть даже в бинокль; все они сидели неподвижно, рассчитывая остаться незамеченными, но несколько удачно положенных снарядов принудили их броситься врассыпную, Оказывается, японцы ночью задумали устроить обход правого фланга, но наш приход разрушил их планы и надолго заставил удалиться от берега.

Остается только пожалеть, что своевременно не был исполнен проект соединения западного бассейна Артура с Голубиной бухтой, вследствие чего оба фланга японцев были бы подвержены обстрелу с моря, что значительно облегчило бы защиту крепости.

В июне месяце адмирал Витгефт неоднократно получал предложения от наместника предпринять выход в море всей эскадрой, чтобы принять бой с неприятелем, флот которого уменьшился к этому времени несколькими кораблями. Сношения с наместником и Петербургом производились только изредка на джонках через Чифу, да несколько раз сходил миноносец «Лейтенант Бураков», как обладавший лучшим ходом, в Инкоу, причем все походы его надо считать подвигами, так как японцы каждый раз устраивали облаву при его возвращении и только благодаря разумным действиям командира миноносец благополучно возвращался в Артур.

Наконец, 10 июня начальник эскадры решил вывести флот в море, для чего еще накануне начали усиленно протраливать фарватеры. На рассвете броненосцы начали «вытягиваться» из гавани. Артур был настолько неудобным портом, что эскадра не могла свободно выходить в море, а именно — вытягивалась по очереди, да и то в один прием иногда не успевали, так как броненосцы могли проходить узкость только в полную воду; достаточно было одному судну замешкаться, чтобы весь поход был отложен до следующей полной воды.

Таким образом, только к полдню эскадра собралась на рейде. Японцы, видя наши необычные приготовления, конечно, успели принять меры и к 3 часам, когда мы были в расстоянии только 40 миль от Артура, японский флот оказался в полном сборе. Адмирал Витгефт, подсчитав неприятельские корабли, решил, что с нашими силами он не может вступать в открытый бой, а потому повернул обратно в Порт-Артур. Действительно японцев собралось до 20 судов, тогда как у нас было всего 11. Что могло выйти из столкновения этих двух флотов — трудно решить; во всяком случае артурская эскадра могла пожертвовать собой, чтобы подготовить путь адмиралу Рожественскому. Я уверен, что при другом, энергичном и храбром начальнике, каким был, например, адмирал Макаров, артурский флот использовал бы все свои корабли, вместо того чтобы бесцельно топить их в гавани.

К Порт-Артуру подходили мы уже в темноте, что дало возможность японцам послать свои миноносцы, которые напали на нас в нескольких милях от рейда.

Идя концевым кораблем, «Новик» отражал первым эти нападения, предупреждая своими выстрелами остальные суда. Уже на самом рейде броненосец «Севастополь» наткнулся на японскую мину и получил пробоину; по всей вероятности воспоминания о гибели «Петропавловска» были еще свежи, так как команда «Севастополя» в первый момент растерялась: начали разбирать койки и спасательные пояса, а один матрос в паническом ужасе выбросился за борт. Только успокоительный пример и распорядительность командира капитана 2 ранга Эссена водворили порядок, и броненосец благополучно дошел до якорного места.

На «Новике» спустили шлюпку, чтобы спасать утопавшего матроса, причем положение было несколько минут критическое; пришлось отстать от эскадры и, с одной стороны отражать атаки миноносцев, а с другой — поднимать возвращавшуюся шлюпку. Догнав затем эскадру, мы застали всех уже на якорях и, не получая никакого указания, сами выбрали себе место между двумя броненосцами. Поставлена была эскадра очень разумно, несмотря на полную темноту и тревожное настроение, что надо приписать исключительно опытности флагманского штурмана, покойного лейтенанта Азарьева; при такой постановке полукругом по всему рейду флагу нечего было бояться минных атак, что блестяще подтвердилось в эту ночь: с 9 ч вечера до 4 ч утра японцы произвели 6 минных атак совершенно без всяких для нас последствий, потеряв между тем несколько миноносцев. Гибель одного из них мне пришлось лично наблюдать в луче нашего прожектора; беспомощно остановившись, по всей вероятности, от поврежденной машины, миноносец получил несколько пробоин и медленно ушел кормой под воду. Большинство миноносцев выдавало свое присутствие огненными факелами, вылетавшими из труб; то же явление постоянно наблюдалось и у наших миноносцев; достаточно превысить 10–.12 узлов хода как миноносец сам выдает себя неприятелю. Странно, что современная техника не изобрела еще какого-нибудь приспособления для уничтожения этого досадного и опасного несовершенства.

После своего безрезультатного выхода 10 июня флот бездеятельно оставался в гавани очень долгое время, причем броненосцы изредка занимались перекидной стрельбой по японским позициям, крейсера снимали частью свои орудия и ставили их на береговые укрепления, а «Новик» с миноносцами и канонерскими лодками продолжали обстреливание японцев с тыла.
http://www.istpravda.ru/upload/media...54ff935102.jpg
Броненосец "Севастополь"

Из дневника полковника М.И. Лилье: "В ночь на 10 июня несколько японских миноносок пробрались под самый берег Электрического утеса и занялись расстановкой мин у нас на рейде. Наши сторожевые миноносцы, стоявшие в бухте Тахэ, этого не заметили. Капитан Жуковский, командир батареи Электрического утеса, видя на рейде подозрительные миноносцы, донес об этом в порт, но стрельбу по ним открыть не решился, так как был отдан приказ из порта, что охрана рейда возложена в эту ночь на наши миноносцы.

Рано утром я поспешил на батарею Электрического утеса, чтобы быть свидетелем выхода нашей эскадры. Я приехал вовремя. Суда с 6 часов утра начали выходить из порта на внешний рейд, где под Золотой горой становились на якорь. Всего их было одиннадцать.

Паровые катера усиленно тралили вокруг нашей эскадры. Вдруг раздается оглушительный взрыв и в каких-нибудь 100 саженях от броненосца «Цесаревич» взрывается целый куст мин. Клубы черного дыма медленно поднимаются и расходятся в воздухе...

Не успел еще рассеяться дым от первого взрыва, как раздается два новых взрыва, но уже гораздо меньшей силы, около крейсеров «Диана» и «Аскольд».

Почти одновременно с этим, совершенно самостоятельно, взрываются целых четыре мины в море, против «Белого Волка».

Причины этих взрывов были для меня совершенно непонятны, так как море в это время было совершенно спокойно и ветру не было.

Счастье было для нашей эскадры, что она при своем выходе не наткнулась на эти мины, поставленные почти против самого прохода, иначе мы опять легко могли бы увидеть новую ужасную катастрофу, подобную недавней трагической гибели броненосца «Петропавловск».

Паровые катера продолжали траление рейда до 12 часов дня, но мин больше найдено не было.

В это время на горизонте появились 18 японских миноносцев, которые, очевидно, следили за нашей эскадрой.

Только в 2 часа дня эскадра, после напутственного молебна, начала сниматься с якоря. Вперед ее шли паровые землечерпалки и катера и усиленно тралили. На горизонте в это время видны были два крейсера и до 18 миноносок. Выйдя в открытое море, эскадра наша начала выстраиваться в кильватер, имея во главе «Новика», за ним шли «Диана», «Аскольд» и т. д. Миноносцы шли слева. Как только эскадра вытянулась в кильватер, японские миноноски открыли огонь по нашим миноносцам. Через час перестрелка эта кончилась. Около 5 часов дня наша эскадра начала понемногу скрываться за горизонтом.

Все мы еще раз послали нашим морякам лучшие пожелания и облегченно вздохнули. Всякий из гарнизона ясно сознавал, что Артур ежедневно может быть атакован японцами с суши. Тогда положение нашего флота было бы совершенно безвыходным.

Около 9 1/4 часов вечера с моря вдруг донеслась страшная канонада... Всех охватило страшное волнение...

Я тотчас поспешил на Электрический утес, и тут, с его вершины, глазам моим представилась картина, которую я, верно, никогда не забуду...

Был тихий вечер.

Эскадра наша в нестройной кильватерной колонне возвращались к Артуру. Японцы ее преследовали, все время атакуя своими миноносцами ее арьергард. Слышен был рев орудий большого калибра.

Первые наши суда, достигнув внешнего рейда, кинули якоря, так как было слишком рискованно ночью входить через проход, загроможденный потопленными судами и брандерами. Остальные суда в беспорядке последовали их примеру.

Когда эскадра стала уже на якорь у подошвы Золотой горы, японцы повели снова лихую, отчаянную минную атаку. Я лично видел, как два атакующих миноносца развивали такую скорость хода, что уголь не успевал сгорать в топках и выкидывался светящимся снопом из их труб. Можно было наблюдать, как эти две светящиеся точки, далеко видные в море, быстро приближались к нашей эскадре, которая буквально ревела от своей ускоренной стрельбы из больших и малых орудий. К этому реву на море присоединялось громыхание береговых батарей. Канонада была невероятная, и тихая летняя южная ночь как бы усиливала ее своей тишиной...

После такой ужасной и безнадежной стрельбы миноносцы как будто исчезали, но спустя немного времени появлялись снова.

И так продолжалось целую ночь...

Японцы вели одну атаку отчаяннее другой, а наша эскадра отстреливалась да отстреливалась. Миноносцы же наши ночь провели у перешейка.

С разбитыми нервами и усталый физически от бессонной ночи я покинул Электрический утес около 5 часов утра.

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...1bdfe3efc1.jpg
11 ИЮНЯ 1904

Телеграмма наместника провинции генерал-адъютанта Е.А. Алексеева: "Порт-Артурская эскадра под флагом контр-адмирала Витгефта, в составе 6 броненосцев, 5 крейсеров и 10 миноносцев, вышла в море 10 июня, в 8 часов утра; по наблюдениям с сигнальной станции на Ляотешань выход совершился без видимых случайностей. При выходе наших судов на горизонте наблюдалась неприятельская эскадра из 9 кораблей, в том числе 3 броненосца и 22 миноносцев. Наша эскадра атаковала неприятеля. Сведений о результате по настоящую минуту не получил".
Из книги В.Ю. Грибовского «Российский флот Тихого океана»: «Ночной бой закончился для японцев неудачно: 30 атаковавших миноносцев выпустили 38 мин, из которых, вероятно, попала всего одна - и то в свой миноносец «Чидори», который с трудом удалось довести до островов Эллиот. Миноносцы «Чидори», «Касасаги», № 66, № 64, № 53 и истребитель «Сиракумо» получили попадания с русских кораблей, выпустивших 3072 снаряда, в том числе 29 крупного и 484 среднего калибров. При этом только «Сиракумо» был серьёзно поврежден с потерей 8 человек, но благополучно добрался до острова Раунд.

Тактика японских миноносцев, несмотря на их хорошее наведение, оказалась неэффективной. Но и оборона русской эскадры оставляла желать лучшего. При мизерном проценте попаданий (0,2%) ночная стрельба эскадры не обеспечила надёжное поражение миноносцев из-за ничтожного эффекта разрывов малокалиберных снарядов.

Выход эскадры в море в полном составе после длительного перерыва произвёл большое впечатление на японцев и наряду с успешным набегом Владивостокского отряда, отчасти повлиял на темпы высадки сухопутных войск противника. Однако нерешительность В.К. Витгефта и недостаточная боеготовность эскадры не позволили использовать благоприятную возможность для ослабления японского флота и изменения обстановки под Порт-Артуром. Фактически возвращение эскадры, несмотря на безрезультатный бой с японскими миноносцами, означала крупное поражение русских в борьбе за господство на главном театре военных действий. Японцы продолжали блокадные операции, а возможность повторного выхода русской эскадры отодвигалась более чем на месяц из-за повреждения «Севастополя». Пассивная деятельность российского флота в боевых действиях в Жёлтом море отныне была предопределена».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Сегодня выяснилось, что японцы в течение минувшей ночи атаковали нашу эскадру девять раз. По словам моряков, они каждый раз пускали в атаку по 4 миноносца, хотя я лично видел их только по два.

Не имея возможности, вследствие адского огня эскадры, подойти к ней достаточно близко, японцы все же пустили издали несколько мин, но без всякого результата. Девять из них сегодня выловили у нас на рейде.

Около 5 часов утра бешеные атаки японцев прекратились и наша эскадра начала входить на внутренний рейд.

Причину своего возвращения в Порт-Артур моряки объясняли тем, что вблизи Квантуна они неожиданно встретили японскую эскадру, которая своей численностью значительно превосходила нашу. Ее сопровождало до 30 одних только миноносцев. Вообще же каких-либо более точных сведений о составе японской эскадры, мне собрать не удалось, так как показания участников боя были крайне разноречивы. Ясно только то, что все признали ее перевес и решили повернуть обратно.

Во время беспорядочного отступления броненосец «Севастополь», взяв неверный курс, вышел из кильватерной колонны и, попав на непротраленное место, наткнулся на мину и получил большую пробоину до 140 кв. футов. Это новое повреждение опять заставило его на неопределенное время выйти из строя. Правда, моряки уверяют, что его исправление займет не более 3 недель, я же думаю, на основании прежних примеров, что оно затянется намного дольше.

Да не в этом дело: теперь вообще не время чиниться!

Японцы высаживают свои десанты в г. Дальнем, и нам нужно во что бы то ни стало препятствовать этому, а без флота здесь ничего не поделаешь.

Моряки же наши не унывают и утешаются тем, что и они своей стрельбой потопили в минувшую ночь до 3 японских миноносцев.

Факта этого, впрочем, проверить пока никто не мог.

Сегодня на сухопутном фронте наши охотники отбили у японцев стадо коз; после этого они успели еще напасть на японский батальон и, как говорят, нанесли ему значительные потери. У нас ранено три охотника.

В море японцы весь день не показывались.

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...1d39ed8af8.jpg
На батареях Электрического утеса

12 ИЮНЯ 1904

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "Здесь (В Дашичао) только и говорится об угрожающем положении, которое приняла наша порт-артурская эскадра относительно сильно поредевших за последнее время рядов японских морских сил, и полагают, что эта перемена ролей на море без сомнения отразится на дальнейшем ходе дел на сухопутном театре войны.

Выражают твёрдую надежду, что порт-артурская эскадра, овладев внешним рейдом и частью моря, будет иметь возможность соединиться с владивостокской эскадрой, и тогда они обе сравнительно с остатками японской представят грозную силу, к которой и перейдёт обладание морем — одно из главных условий морских побед.

Потеряв возможность базироваться на море, японцы окажутся на суше почти в безвыходном положении, и именно настоящий момент считается компетентными военными деятелями за кризис в настоящей войне, благоприятный для нас.

— Это, — говорят они, — начало конца!

Дай Бог, чтобы эти предположения и надежды оправдались!»

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Около 4 часов утра японцы появились у берегов Электрического утеса на расстоянии 1200 сажен и начали ставить мины на нашем внешнем рейде. Когда их заметили, они уже находились в мертвом углу обстрела, и батарея Утеса не могла по ним открыть огня. Стреляли только соседние батареи, кажется, однако, безрезультатно».

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...85f22a8e1b.gif
13 ИЮНЯ 1904

Из книги В.Ю. Грибовского «Российский флот Тихого океана»: «Поражение под Вафаньгоу и неудачная попытка Порт-Артурской эскадры завоевать господство в северной части Жёлтого моря (выход 10 июня) поставили крепость Порт-Артур в крайне неблагоприятное положение. 3-я японская армия генерала Ноги, непрерывно получая пополнения через порт Дальний, постепенно активизировала свои действия против передовых позиций русских войск на Квантуне. 13 июня 1904 г. японцам удалось взять важный опорный пункт русской оборонительной линии Куинсан».

Из дневника Василия Ниловича «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: «После отступления от Цзиньчжоу никто не мог угадать, куда теперь обрушится неприятель. Конечно, больше всего вероятия было опасаться за правый фланг, весь изрезанный горами и ущельями. В линии расположения нашего правого фланга, на Зеленых горах, была высокая и крутая гора Куинсан, которая, конечно, не могла не обратить на себя как нашего, так и японского внимания. На разных людей это различно действует: японцы, посмотрев на гору, решили ее взять, наши же, осмотрев ее подробно, решили, что она крута и неприступна, а потому, несмотря на настоятельные просьбы многих офицеров и, в том числе, генерала Кондратенко, гора эта не была укреплена. Само собой понятно, что, несмотря на «неприступную крутизну», гора эта была взята японцами, и тогда только поняли весь ужас нашего положения. Было отдано приказание овладеть вновь этой горой. Две ночи посылались на эту гору рота за ротой, но ничего не удалось. Ночной штурм можно приравнять атаке миноносцев. Когда миноносцы идут в атаку, то на них не только стараются заглушить всякий стук машины и шум пара, но не разрешают даже и разговаривать — это и понятно, очевидно темнотой ночи пользуются, чтобы подкрасться незаметно и воспользоваться внезапностью. Совершенно не то было на Куинсане. Когда роты подходили к подножию неприступной горы, позади них раздавалась музыка, играли «Боже, царя храни», и люди с громкими криками «ура» лезли в гору. Само собой понятно, что ничего сделать им не удавалось, японцы, предупрежденные шумом, удачно отражали все штурмы. С падением Куинсана значение позиции Зеленых гор потеряло все свои преимущества, а потому на третий день было приказано отступить. За бой на Зеленых горах генерал Стессель был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени.

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: " С 13 июня близ Долинского перевала идёт упорный бой, наши позиции заняты были двумя полками пехоты с артиллерией. Японские колонны показались ранним утром, пехота, по их обыкновению, впереди, не вступает в атаку, а старается улизнуть, завлекая противника под огонь.

Я видел, наконец, войну лицом к лицу.

Не скажу, чтобы я был под пулями и в линии огня, но грохот орудий и свист, или, лучше сказать, пение пуль — современные пули не свищут, а поют — слышалось около меня совсем близко, и боевая картина была передо мной как на ладони.

Вы спросите, конечно, меня, какое я вынес впечатление?

Впечатление так сильно и так разнообразно, что в конце концов получается как бы отсутствие всякого впечатления. Так цветные лучи солнечного спектра при быстром вращении дают впечатление белого цвета, т. е. отсутствия всякого цвета.

Представьте себе движение массы людей, смешанное, нестройное, но при всём том, видимо, руководимое с обеих сторон по точному, заранее обдуманному плану.

Это скорее чувствуется, чем наблюдается. Гром артиллерийских снарядов, беспрерывные оглушительные взрывы и непрерывное пение металлических соловьёв — пуль.

Там и сям падают люди, иные приподнимаются, иные уже не встают, это тяжелораненые или убитые. Всё это видно только в бинокль тогда, когда падает сразу несколько человек, стоящих рядом, а сколько одиночных падений.

Вот несут раненых на перевязочный пункт. На руках двух казаков лежит умирающий офицер. Он тяжело ранен в грудь навылет. При каждом вздохе на его рубашке образуется большое, всё расплывающееся пятно.

— Пить, пить! — стонет он.

Кто-то подносит к его застывшим губам фляжку.

Это тяжелораненый зауряд-хорунжий Макаров. Его не донесли живого на перевязочный пункт.

Он умер дорогой.

— Добрый был человек… Из нашего брата, простых казаков, любил нас, да и мы его… — говорят казаки.

Из дневника полковника М.И. Лилье: "Сегодня получил секретный пакет от адмирала Григоровича и массу писем от разных лиц для пересылки их через Чифу в Россию. Поэтому целое утро пришлось провозиться вместе с одним преданным мне китайцем над поспешным снаряжением шаланды.

На горизонте были видны 3 крейсера и около 28 неприятельских миноносцев. Еще рано утром пронесся слух, что японцы предприняли новое наступление на наш правый фланг, оборона которого была поручена 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии. Около 7 часов утра слух этот подтвердился и в то же время выяснилось, что наступление японцев происходит при деятельной поддержке части их флота. Ввиду этого в море были высланы крейсера «Диана» и «Паллада». При появлении их у Крестовой горы японские суда быстро ушли от наших берегов и скрылись за горизонтом.

По свидетельству многих участников боя 13 июня, главный ход действий представляется в следующем виде.

Наступление японцев, обрушившихся на наш правый фланг, было 4 раза подряд отбито нашими охотниками. При пятой атаке охотники, не получая ниоткуда подкрепления, не выдержали отчаянного натиска, дрогнули и, покинув свои позиции, стали в беспорядке отступать.

При самом начале отступления наших охотничьих команд подъехали к месту боя генералы Стессель и Кондратенко, которые стали успокаивать бегущих и приводить их в порядок. Вскоре оба генерала уехали на левый фланг наших позиций, к генералу Фоку, и таким образом не дождались самого критического момента отступления, когда оно уже превратилось в паническое бегство.

Между тем начальник отступающего отряда подполковник Киленин, обещавший когда-то начальству втянуть японцев в горную войну, внезапно почувствовал сильное нервное расстройство и, покинув вверенный ему отряд, уехал сперва на перевязочный пункт, а потом в Артур к генералу Кондратенко, для объяснений.

Встретив на дороге военного инженера подполковника Крестинского, который только в первый раз ехал на позиции ставить фугасы, он ему и передал командование своим отрядом. Положение подполковника Крестинского было ужасное: он не знал ни местности, ни частей войск и ни разу не бывал на передовых позициях. А между тем количество бегущих и поодиночке, и целыми взводами все росло и росло. Беспорядок был полный и грозил принять ужасающие размеры.

К счастью, вместе с отступающими частями прибыли несколько офицеров, а именно: подполковник Шишко, Малыгин и др. Благодаря их содействию подполковнику Крестинскому удалось кое-как остановить отступление и занять некоторые прилегающие высоты. Это отступление могло бы иметь еще более печальные последствия, но, к счастью, японцы опять не стали нас преследовать, а, заняв определенные пункты, тотчас, по своему обыкновению, стали на них укрепляться.

К вечеру на смену нашим охотничьим командам пришли свежие части. Здесь нелишним будет отметить ошибку генерала Кондратенко, который до сих пор почему-то посылал на передовые позиции не целые части войск, представлявшие собой вполне определенные тактические единицы, а вновь составленные, разношерстные отряды, так называемые «сводные команды». Эти «сводные команды» представляли собой какие-то мешаные части, не имевшие никакой сплоченности, так как офицеры не знали нижних чинов, а те, в свою очередь, совершенно не были знакомы ни друг с другом, ни со своими начальниками. Вот таких-то команд и было особенно много в 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерала Кондратенко.

Единственно энергии и распорядительности подполковника Крестинского мы обязаны в этот день тем, что беспорядочное бегство нашего отряда правого фланга было быстро остановлено и не повлекло за собой особенно тяжелых последствий.

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...c946cff531.jpg
На рейде Порт-Артура
14 ИЮНЯ 1904

Из дневника Василия Ниловича «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: «Так как броненосец «Цесаревич» не имеет сетевого заграждения (забыто при заказе), то его не следует ставить в первую линию.

В первую линию надо поставить суда, имеющие большое количество орудий мелкой артиллерии, не считая 37-мм пушек.

Желательно было бы, чтобы эскадра, ожидая минную атаку, стояла бы на таком месте, где глубина не превосходит 5–6 сажен, дабы в случае потопления одного судна было возможно меньше человеческих жертв, и затем, если не представится возможным спасти корабль, то, быть может, удастся снять с него хотя бы пушки, в которых теперь так нуждается эскадра».

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: " 14 июня с утра превосходными силами японцы атаковали наш отряд на Долинском перевале, который, задержав наступление и выяснив силу противника, отошёл по направлению к Синючену. Туда же выехал из Дашичао командующий маньчжурской армией А. Н. Куропаткин. Тут, по северной дороге, говорят и будет главный театр наших военных действий. (…)

Посетил здешний временный лазарет «Красного Креста». Уроки русско-турецкой войны приняты безусловно к сведению и санитарная часть поставлена образцово. Доказательством этого служит отсутствие до сих пор в русской армии массовых заболеваний, несмотря на резкие перемены температуры — невыносимые жары днём и холодные ночи.

Подвиги наших «чудо-богатырей» не поддаются описанию.

На одной из наших батарей, попавшую на позицию, к которой японцы пристрелялись, выбыли из строя все офицеры, начальство принял унтер-офицер, у которого уже была оторвана кисть правой руки — он, кое-как перевязав её рукавом рубахи, левой рукой работает над орудием, пока не падает мёртвым, сражённый шрапнелью.

Два военных врача работали неутомимо в линии огня, перевязывая раненых, и когда наши войска стали отходить, доблестные истинные «друзья человечества», несмотря ни на какие убеждения, не оставили свою опасную работу, пока не довели её до конца.

Снова констатируют хитрость японцев, хитрость, впрочем, далеко не предосудительную, которую следует принять не только к сведению, но, пожалуй, и к руководству. Они маскируют свои батареи деревянными орудиями, так называемыми, орудиями-болванками и стреляют под их прикрытием. В некоторых же местах, для отвлечения внимания, они выставляют прямо декоративные батареи из орудий-болванок. Эта последняя уловка, однако, как слышно, разбивается об опытность наших доблестных артиллеристов».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «С утра идет сильный дождь. Японцы, заняв новые позиции, находятся теперь от Артура верстах в десяти. Потери наши, насколько выяснилось до сих пор, были: 8 офицеров раненых, из них двое очень тяжело, и до 200 нижних чинов убитыми и ранеными. Японские миноноски ночью опять побывали под крепостью. Вестей с севера никаких нет».

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...22a4dc631f.jpg
В госпитале

15 ИЮНЯ 1904

Из книги Андрея Петровича Штера «На крейсере «Новик»: «В Артуре уже начинал чувствоваться недостаток в провизии, но зато водки было сколько угодно; на пристанях Восточно-Китайского Общества были сложены колоссальные штабели ящиков с этим зельем, которое потому только не было выпито, что генерал Стессель приказал налагать жестокие наказания за пьянство, а офицеров, замеченных в этом, обещал предавать суду; также к его распорядительности надо отнести то, что в Артуре за всю осаду цены на продукты в магазинах оставались нормальными, так как малейшее увеличение их грозило конфискацией; на китайцев это распоряжение, к сожалению, не могло распространяться; цены на привозимые ими продукты — зелень, живность и скот достигли сказочных размеров: за пуд картофеля платили уже в июне 9 рублей, а цена курицы достигала 5–6 рублей; нечего и говорить, что к концу осады цены эти еще увеличились втрое.

Благодаря предусмотрительности командира «Новика» ни команда, ни офицеры ни разу не нуждались в провизии. Получив в свое распоряжение дачу одного из офицеров, за городом, капитан 2 ранга Шульц приобрел заранее стадо коров, которые паслись под наблюдением матроса-пастуха, причем некоторые из них отелились, и в то время, когда на судах флота ели одну солонину, мы могли посылать в подарок друзьям то окорок телятины, то свежего мяса. Штук полтораста кур постоянно неслись, снабжая нас свежими яйцами и даже высиживали цыплят. Свиньи, бараны, гуси, утки — всего было запасено в изобилии.

На «Новике» нашлись два огородника, которые посеяли в начале осады всякую зелень, и в июле мы имели свой картофель, лук, столь необходимый в осаде, и другие овощи. В конце июля, когда на береговых позициях начали резать ослов, команда «Новика» ежедневно получала свежее мясо. Не раз вспомнишь добром такого заботливого командира, благодаря которому одна из главных тяжестей осады — дурная пища и даже голод была устранена».

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "В то время, когда эти строки появятся в печати, те соображения, которые я намерен высказать, вероятно уже подтвердятся. Соображения эти касаются театра войны, в самом центре которого я нахожусь и о котором в центральной России вообще и в Петербурге в частности имеют весьма смутное представление.

Сужу я об этом по своему недавнему сравнительно пребыванию на берегах Невы и тому впечатлению, которое производили на меня, старого газетного работника, известия, получавшиеся с Дальнего Востока.

Понятная неполнота телеграфных известий, зачастую тенденциозная их окраска иностранными агентствами делают то, что разобраться в них более чем затруднительно и вопрос, где правда в них, где ложь — остаётся открытым.

Если это так для журналиста, то какое представление о текущих военных событиях должна иметь публика? Сдержанные, всегда корректные русские известия официального характера тонут в море самохвальства известий из японского источника, услужливо передаваемых иностранными газетами и агентствами и действуют угнетающим образом на русского читателя.

Потеря орудий представляется ему поражением и торжеством врага, диверсия в форме отступления опять же боевой для нас неудачей и т. д.

Официальные известия дают лишь тактические и стратегические абрисы, не разъясняя для непосвящённых суть часто загадочных фраз, — да этого разъяснения и теперь нельзя требовать, — а между тем японская и часть заграничной прессы трубят о мнимых победах японцев.

Для недоумевающих русских людей я и пишу эти строки, по мере сил желая разъяснить положение театра войны, опираясь в данном случае на такие военные авторитеты, как офицеры генерального штаба с командующим армией А. Н. Куропаткиным во главе. Последний на днях по поводу помещённого в иностранных газетах известия, что японцы, желая прекратить войну, ходатайствуют уже, будто бы, о вмешательстве европейских держав для заключения мира, улыбаясь заметил:

— Странно! По моему мнению, война ещё не начиналась.

Словом, все наши почтенные собеседники находят, что положение наше блестяще, и фазис в который в настоящее время вступили военные действия, окончится полным поражением японцев и быстрым окончанием войны.

— Я могу держать пари, что день моих именин, 10 сентября, я буду праздновать в Петербурге и поеду туда не раненым, или больным, а потому лишь, что здесь нечего будет делать… Всё будет кончено! — сказал нам один из них.

Быть может, это несколько преувеличено, но едва ли срок, назначенный им для окончания войны, чересчур сокращён.

В общем, по единодушному отзыву всех военных деятелей, положение японцев должно с каждым днём становиться всё более и более критическим. Их мнимые победы, зависящие от неравенства сил, условий местности и других причин, объяснять которые будет делом истории, покупаются ими слишком дорогою ценою. Потери в людях у них всегда огромны, снаряды они тратят в огромном количестве и сравнительно безрезультатно.

Наши силы между тем с каждым днём увеличиваются свежими бодрыми войсками.

— Воинственность и жадность — качества, лежащие в характера этого народа, — сказал мне один из офицеров генерального штаба. — Вся его история — это история непрерывной войны. Сначала они дрались между собою — вели страшные междоусобные войны, партия микадо боролась с партией «сёгуна», военного диктатора и, наконец, последний был побеждён в конце первой половины прошлого столетия. Тогда Япония стала снова тратить все свои средства на вооружение, на приготовление к войне с Китаем; готовилась она долго, почти сорок лет и наконец объявила ему войну в 1894 году. Цель войны была завладеть Кореей и Ляодунским полуостровом, и причина совсем не отсутствие земли, а желание сделать из апатичных и покорных корейцев рабов. Европа, как известно, не допустила этого. Русские заняли Ляодунский полуостров и временно Маньчжурию. Японцы снова начали готовиться к войне уже с Россией, напрягая все свои силы в ущерб экономическому состоянию страны и наконец в конце января нынешнего года бросились в эту опасную авантюру. Если хотите, то эта война действительно является для японцев борьбой за существование, но в другом смысле.

— В каком же?

— Япония уже теперь находится в экономическом рабстве у Англии и Америки: займы, сделанные ею у этих государств, обеспечиваются железными дорогами и таможенными доходами, у Японии осталась только территория. Побеждённая Россией, — а что она будет побеждена, в этом едва ли есть у кого сомнение, — попадёт под протекторат Англии и будет низведена до положения третьестепенного государства; японцы будут служить для Англии наёмными войсками, как служили когда-то Европе швейцарцы.

Такова роковая судьба Японии по мнению этого политического деятеля, всесторонне изучившего Дальний Восток».
http://www.istpravda.ru/upload/media...1616b0550d.jpg
Российская пропаганда

Из книги В.В. Вересаева «Записки врача. На японской войне»: "Поражало отсутствие элементарной заботливости власти об этой массе людей, заброшенных сюда этою же властью. Если не ошибаюсь, даже «офицерские этапы», лишенные самых простых удобств, всегда переполненные, были учреждены уже много позднее.

В гостиницах за жалкий чулан платили в сутки по 4–5 рублей, и далеко не всегда можно было раздобыть номер; по рублю, по два платили за право переночевать в коридоре.

В Телине находилось главное полевое военно-медицинское управление. Приезжало много врачей, вызванных из запаса «в распоряжение полевого военно-медицинского инспектора». Врачи являлись, подавали рапорт о прибытии, — и девайся, куда знаешь. Приходилось ночевать на полу в госпиталях, между койками больных.

В Харбине мне пришлось беседовать со многими офицерами разного рода оружия. О Куропаткине отзывались хорошо. Он импонировал. Говорили только, что он связан по рукам и по ногам, что у него нет свободы действий. Было непонятно, как сколько-нибудь самостоятельный и сильный человек может позволить связать себя и продолжать руководить делом.

О наместнике все отзывались с удивительно единодушным негодованием. Ни от кого я не слышал доброго слова о нем. Среди неслыханно-тяжкой страды русской армии он заботился лишь об одном, — о собственных удобствах.

К Куропаткину, по общим отзывам, он питал сильнейшую вражду, во всем ставил [316] ему препятствия, во всем действовал наперекор. Эта вражда сказывалась даже в самых ничтожных мелочах. Куропаткин ввел для лета рубашки и кители цвета хаки, — наместник преследовал их и требовал, чтоб в Харбине офицеры ходили в белых кителях».

Из дневника полковника М.И. Лилье: «Рано утром береговые батареи открыли огонь по появившимся перед крепостью японским миноноскам.

Одна из них неосторожно приблизилась, говорят, на 1000 шагов к подошве Золотой горы и была потоплена огнем батареи Плоского мыса.

Сегодня с двумя товарищами я ездил осматривать передовые позиции нашего правого фланга. Погода была великолепная. Шедший ночью дождь освежил воздух и прибил всю пыль. Дорога, по которой мы ехали, вела к г. Дальнему и проходила среди удивительно красивой местности. По мере приближения к позиции мы встречали массу отдельных наших рядов, живописно расположившихся в чаще деревьев. Передовая позиция вблизи Лунвантанской долины была занята тремя «сборными командами», то есть сводными, надерганными по распоряжению генерала Кондратенко, из всей 7-й стрелковой дивизии. Отряд этот был совершенно предоставлен самому себе, так как ему не было дано ни диспозиций, ни каких-либо определенных указаний. Кроме того, и сама его позиция вблизи Лунвантанской долины была выбрана очень неудачно.

Действительно, впереди позиций нашего отряда возвышались горы, занятые японцами. Стоило только японцам поставить на этих горах пару горных орудий, и они били бы нашу пехоту сверху вниз совершенно безнаказанно. Ввиду того, что наши солдатики состояли в «сборных командах», они не имели ни ротной кухни, ни двуколок, ни артельщика и уже трое суток были без горячей пищи. Несмотря на все это, настроение духа среди пехотных офицеров было самое бодрое».
http://www.istpravda.ru/upload/media...5633c30bf3.png
Наши в Порт-Артуре.

Хроника японской войны. 16– 22 июня 1904 года
 

https://www.istpravda.ru/research/9483/
https://www.istpravda.ru/upload/iblo...5817db89c7.jpg
"Подлый предатель": Лев Толстой в британской прессе выступил против войны я Японией. Позиционные бои на перевалах - цифры потерь никому не известны. Японцы начинают информационную войну. "Историческая правда" реконструирует хронологию Русско-японской войны 1904 - 1905 гг.

16 ИЮНЯ 1904

Из газет: «Опять война. Опять никому не нужные, ничем не вызванные страдания, опять ложь, опять всеобщее одурение, озверение людей. Люди, десятками тысяч верст отделенные друг от друга, сотни тысяч таких людей, с одной стороны буддисты, закон которых запрещает убийство не только людей, но животных, с другой стороны христиане, исповедующие закон братства и любви, как дикие звери, на суше и на море ищут друг друга, чтобы убить, замучить, искалечить самым жестоким образом. [...] Но как же поступить теперь, сейчас? - скажут мне, - у нас в России в ту минуту, когда враги уже напали на нас, убивают наших, угрожают нам, - как поступить русскому солдату, офицеру, генералу, царю, частному человеку? Неужели предоставить врагам разорять наши владения, захватывать произведения наших трудов, захватывать пленных, убивать наших? Что делать теперь, когда дело начато? Но ведь прежде чем начато дело войны, кем бы оно не было начато, - должен ответить всякий одумавшийся человек, - прежде всего начато дело моей жизни. А дело моей жизни не имеет ничего общего с признанием прав на Порт-Артур китайцев, японцев или русских. Дело моей жизни в том, чтобы исполнять волю Того, кто послал меня в эту жизнь. И воля эта известна мне. Воля эта в том, чтобы я любил ближнего и служил ему. Для чего же я, следуя временным, случайным требованиям, неразумным и жестоким, отступлю от известного мне вечного и неизменного закона всей моей жизни? Если есть Бог, то Он не спросит меня, когда я умру (что может случиться всякую секунду), отстоял ли я Юнампо с его лесными складами, или Порт-Артур, или даже то сцепление, называемое русским государством, которое Он не поручал мне, а спросит у меня: что я сделал с той жизнью, которую Он дал в мое распоряжение, употребил ли я ее на то, что она была предназначена и под условием чего она была вверена мне? Исполнял ли я закон Его? Так что на вопрос о том, что делать теперь, когда начата война, мне, человеку, понимающему свое назначение, какое бы я ни занимал положение, не может быть другого ответа, как тот, что никакие обстоятельства, - начата или не начата война, убиты ли тысячи японцев или русских, отнят не только Порт-Артур, но Петербург и Москва, - я не могу поступить иначе как так, как того требует от меня Бог, и потому я, как человек, не могу ни прямо, ни косвенно, ни распоряжениями, ни помощью, ни возбуждением к ней, участвовать в войне, не могу, не хочу и не буду. Что будет сейчас или вскоре из того, что я перестану делать то, что противно воле Бога, я не знаю и не могу знать, но верю, что из исполнения воли Бога не может выйти ничего, кроме хорошего, для меня и для всех людей… Лев Толстой. («Times»)
https://www.istpravda.ru/upload/medi...5b09039275.jpg
Лев Толстой в Ясной поляне.

«Times», напечатала статью графа Л.Н.Толстого о войне, занявшей около 9 1/2 столбцов. Можно быть различных мнений о взглядах великого писателя земли русской на русско-японскую войну, в частности, и на войну вообще, но положительно нельзя быть русским и не гордится славой и уважением, какими знаменитый старец из Ясной Поляны пользуется заграницей, а особенно в англоговорящих странах. Уже одно то, что самая большая лондонская газета, которая по направлению стоит на противоположном полюсе от Толстого, сочла для себя возможным и даже выгодным (о появлении статьи "Times" объявлял заблаговременно) отвести ему столько места, показывает, какое огромное значение имеет его имя в Англии. Но еще более ярко выступило это значение, когда вышедшие в тот же день вечерние газеты, какого бы то ни было направления, решительно все выдвинули на своих уличных плакатах, именно статью Толстого. А сегодняшние утренние газеты, за исключением трех консервативных, которые по принципу никогда ничего не воспроизводят и других газет, посвятили статье Толстого и свои передовицы. Среди вихря лжи и лицемерного бряцания оружием, среди настоящего грохота пушек и действительных стонов раненых и умирающих - раздалось вещее слово любви и благоразумия, слово искреннего чувства и светлой мысли, исходящее из недр самой России - и все, и други и недруги ее, благоговейно преклонили главу перед величием этого слова, Россия победила! (Биржевая газета «Новости»)

«Наши читатели знают, что Л.Н.Толстой напечатал в "Times" большую статью по поводу русско-японской войны, под заглавием "Одумайтесь". Передавать содержание этой статьи и тем более приводить ее дословно - мы не будем. Это было бы неудобно и несвоевременно, как неудобно и несвоевременно находясь на корабле среди океана во время бури, завести речь с матросами, внимание которых всецело занято борьбой с разбушевавшейся стихией, о преимуществах мирной жизни на материке под кущами райских садов. [...] Сам "Times", напечатавший статью, раскритиковал ее, Это - говорит он в передовой статье, в одно и тоже время исповедание веры, политический манифест, картина страданий мужика-солдата, образчик идей, бродящих в голове у многих этих солдат и, наконец, любопытный и поучительный психологический этюд. В ней ярко проступает та большая пропасть, которая отделяет весь душевный строй европейца от умственного состояния великого славянского писателя, недостаточно полно усвоившего некоторые отрывочные фразы европейской мысли. "Daily News" зато встретил статью Толстого восторженными одобрениями. "Вчера Толстой - говорит газета, - выпустил одно из тех великих посланий к человечеству, которые возвращают нас к первым основным истинам, поражающих нас своей удивительной простотой. Толстой, этот великий актив человечества, за последние полвека никогда больше не заслужил благодарности людей, как за это слово свое". («Русский листокъ»)

"На днях в лондонской "Times" появилась большая в десять столбцов, статья графа Л.Н.Толстого посвященная вопросу нынешней войны. Мнение графа Толстого о войне вообще в России достаточно известно. Иностранная печать поместила только краткие извлечения из этой статьи без всяких примечаний. Только лондонский корреспондент "Journal des Debats" посвятил статье большую критическую заметку, причем одинаково строго отнесся и к "Times" и автору. [...] Что сказал бы "Times", если бы во время трансваальской войны какая-нибудь французская газета напечатала статью англичанина, который требовал бы, чтобы англичане положили оружие даже в том случае, если Кап и Дурбан, не говоря уже о Лондоне, попали бы во власть буров? "Times" протестовал бы и основательно. [...] Для чего же "Times" напечатала статью графа Толстого? Принимая во внимание направление газеты еще до войны, принимая во внимание, что Англия - союзница Японии - напечатание такой статьи в английской газете является более чем обыкновенным промахом или наивностью. Это, прежде всего действие достойное порицания». («Новое время»)

"Каждый понимает, что есть люди, ненавидящие войну, и есть люди, ее идеализирующие; между идущими на войну и геройски умирающими на поле битвы есть ненавидящие идею войны, но из любви к Отечеству и его Государю ставящие эту любовь превыше ненависти к идее войны; это и суть ученики Христовы настоящие, ибо, подражая Его примеру, ненавидят зло, но отдают ему свою жизнь во имя любви к своему отечеству. И вот, думал я, читая строки Толстого, в какую жалкую и мизерную личность съеживается этот носитель крупного гения, с комфортом, в своем кабинете Ясной Поляны, посылающий на войну своим друзьям и братьям по крови и по духу ядовитые слова возмущения и смущения, в минуты, когда, среди лишений и страданий, они геройски исполняют свой долг и умирают за что-то святое, и когда даже дети в многомиллионном народе понимают и чувствуют, что в эти минуты нужны каждому солдату, кроме пищи, оружия и крова, слова любовного ободрения, и что тот, кто, кто в это время смущает его словом, чтобы лишить его ободрения, тот злейший враг и палач этих героев». («Гражданин»)

"В начале настоящей войны известный французский писатель Жюль Кларти обратился к графу Толстому с "открытым письмом", напечатанным в свое время в газете "Tаmрs". Письмо это, написанное в изысканных выражениях должно было по наивному мнению автора, поставить гр. Толстого в весьма затруднительное и даже безвыходное положение. Французский писатель руководился такими соображениями: "Гр. Толстой безусловный противник войны, но вместе с тем он Русский. Какая, следовательно, должна происходить "буря под его черепом", когда он как философ, должен бороться против войны, а как сын России, должен стать за вооруженную борьбу с ее врагами". Всем, кто сколько-нибудь ближе знает гр. Толстого, должна броситься в глаза явная несообразность такого рассуждения, первая посылка которого настолько же верна, на сколько ошибочна вторая.

Да, гр. Толстой - противник войны; но он давно уже перестал быть Русским, с тех пор, приблизительно, как он перестал быть православным. А потому настоящая война не могла вызвать в нем никаких "коллизий чувств", и под его черепом не произошло никакой бури, ибо граф Толстой ныне совершенно чужд России, и для него совершенно безразлично, будут ли Японцы владеть Москвой, Петербургом и всей Россией, лишь бы Россия скорее подписала мир с Японией, на каких угодно, хотя бы самых унизительных и постыдных условиях. Так пошло и подло чувствовать, думать и высказываться не может ни один Русский человек, а потому считать Толстого Русским может разве только такой Французик, как Кларти, не имеющий ни малейшего понятия, ни о Русских, ни о России. Весьма понятно, поэтому, что "открытое письмо" французского писателя нисколько не задело гр. Толстого, который ничего на него и не ответил; зато теперь он выпустил за границей возмутительнейший памфлет против России, с которой он уже окончательно порывает всякие связи. («Московские Ведомости»)

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Целый день льет дождь. Туманно и сыро. Улицы обратились в сплошные реки. На душе смертельная тоска...

Воображаю, как скверно себя чувствуют наши солдатики, находящиеся на передовых позициях...»

***
https://www.istpravda.ru/upload/medi...d5ec3afe8f.jpg
Генерал Ян Гамильтон (крайний справа) с группой британских офицеров.

17 ИЮНЯ 1904

Из книги Яна Гамильтона «Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны»: "Генерал Фуджии послал ко мне капитана О. с сообщением, что сражение благополучно произошло у Телиссу. Вторая армия встретила две русские дивизии, занимавшие позицию Дайбоши — Иошизан, и атаковала их на рассвете 15-го. В это же время 3-я дивизия (японская) двинулась вдоль железной дороги от Сукатана и приняла участие в сражении, между тем как в 9 ч. утра бригада 4-й дивизии от Ториако и к полудню кавалерия от Какатона оказали содействие обходу русских. В результате русские после жестокой борьбы были отброшены к северу. Много скорострельных орудий, знамен и др. попало в руки японцев. Потери японцев достигали 1000 чел., потери русских еще до сих пор неизвестны. Здесь не видно ни малейшего признака торжества. Известие о победе было принято всеми совершенно спокойно и как факт вполне естественный. Я должен заметить, что и мое нравственное настроение начинает совпадать с японским. Я не только чувствую, что японцы не будут кем бы то ни было побеждены в настоящее время, но и настойчиво стараюсь проводить эту мысль перед моим начальством и друзьями в моих рапортах и письмах на родину".

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Всю ночь свирепствовала ужасная гроза и дождь лил как из ведра. Я в первый раз в жизни слышал такие оглушительные раскаты грома и видел такой ослепительный, почти беспрерывный блеск молнии. Во время грозы на передовой позиции одной из рот 26-го Восточно-Сибирского стрелкового полка что-то почудилось. Часовой начал стрелять, а рота в панике, покинув палатки и траншеи, бросилась в бегство. Офицерам после долгих усилий едва удалось остановить и успокоить бегущих. Трудно описать те тяготы на передовых позициях, какие приходится переносить нашим войскам, да еще в такую погоду".

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "Наконец, после одиннадцатидневного «мукденского карантина», я сегодня приехал в Ляоян.

Он, несомненно, оживлённее Мукдена.

Ежечасно в него прибывают войска и отсюда, как из центра, радиусами разливаются на театр войны, который, как известно, занял в настоящее время огромное пространство.

Здесь, если можно так выразиться, бьётся пульс войны. И это понятно! В Мукдене думают и обсуждают, здесь действуют, в Мукдене управляют, здесь бьются, в Мукдене политика, здесь война.

Кстати, между прочим, нахожу небезынтересным сообщить, как проводит день Наместник Дальнего Востока, адмирал Алексеев, живущий в настоящее время в особом поезде, состоящем из салон-вагона, вагона-кабинета. и спальни, вагона для прислуги и вагона-кухни. Для жительства наместника построен особый дом, но он предпочитает жить в вагонах.

Встаёт он ежедневно в пять часов утра и в половине шестого уже едет верхом в сопровождении приближённых лиц на прогулку в окрестности Мукдена. Одет он в это время обыкновенно в тужурке.

Его любимая лошадь — простая казацкая, которая ходит особым нравящимся ему аллюром.

Излюбленным местом утренних прогулок наместника являются могилы маньчжурских императоров, находящиеся действительно в тенистом, красивом и живописном саду.

Ровно с половины восьмого наместник возвращается к себе, делает свой вторичный туалет и начинает свой трудовой день. В десять часов сервируется утренний завтрак, после которого идут непрерывно до обеда, который подаётся в пять часов, доклады по различным частям управления и по дипломатической части, приёмы представляющихся и т. д.

После обеда снова занимается делами или едет осматривать те или другие учреждения. Затем сервируется чай и лёгкий ужин и в десять часов вечера наместник ложится спать. И так изо дня в день, минута в минуту. (…)
https://www.istpravda.ru/upload/medi...5e26c1e41a.jpg
Николай Гейнце.

В последний вечер моего пребывания в Мукдене любопытная встреча на станции с девицей-разведчиком Елизаветой Смолка. Она говорит по-китайски, корейски и японски и одета в мужской костюм.

Говоря про себя, употребляет мужеский род. — Я пришёл, я узнал…

Жаждет получить Георгия и, по её словам, имеет свидетельство на право получения этого знака отличия военного ордена за успешно произведённую разведку. Интересная подробность. Отец Смолки в завещании отказывает ей 30.000 рублей под условием, чтобы она получила георгиевский крест.

— Я добьюсь этого знака отличия, и откажусь от наследства… — заявляет она.

Девица-разведчик производит своею скромностью приятное впечатление — в ней незаметно рисовки, она проста и естественна. По внешности она некрасива, но в глазах виден ум и железная воля.

* * *
18 ИЮНЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «В крепости тихо. Ужасная, гнетущая тоска. Скучающая публика слоняется или по бульвару, или по порту. У всех на языке один и тот же вопрос: «Ну, что нового?» Ходят самые невероятные слухи о каких-то столкновениях армии генерала Куропаткина с японцами».

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "Китайцы служат японцам, особенно хунхузы, которых они организовали в правильные шайки… Они шныряют повсюду, у деревни Саймадзы, например, их масса… Какою ворожбою успели влезть японцы в сердце китайцев — неизвестно…

Несомненно одно, что они, не тратя на них безумных денег, как мы, умеют с ними обращаться и достигают лучших результатов. Оно и понятно.

Тут главную роль, конечно, играет родственность рас.

Заговорив о организации, нельзя не отметит, что наряду с прекрасно поставленной в нынешнюю войну санитарной частью, о чём я уже писал, образцово организована и та часть, которая была «притчей во языцах» в минувшие войны — интендантская. Учреждённые не так давно в Петербурге интендантские курсы дали уже комплект знающих офицеров, и армия на театре русско-японской войны делают все закупки сама. Продовольствие армий обеспечено надолго вперёд.

Сегодня разговорился с офицером из отряда генерала Самсонова — очевидцем и участником боя под Сеньюченом 14 июня. Мой собеседник восторженно отзывается о командирах участвовавших в бою частей пограничной стражи и пехоты: полковнике Чевякинском, ротмистрах Вестермарке и Якимовском. Во время этого дела был убит штаб-ротмистр гродненского гусарского полка Третьяков, известный московский спортсмен, небезызвестный и в Петербурге.

Покойный вместе со своим вестовым отправился на разведку в близлежащую деревню и наткнулся, единственно по своей близорукости, на отряд японцев.

— Назад, ваше благородие, — крикнул вестовой, тоже гусар гродненского полка, прибывший вместе со своим офицером в действующую армию по их собственному желанию.

Они повернули, но японцы дали по ним залп. Вестовой был тяжело ранен, но усидел на седле, а Третьков упал, как утверждает вестовой, — поражённый насмерть. Вестовой его умер от ран, рассказавши подробности рокового случая со штаб-ротмистром".

* * *
https://www.istpravda.ru/upload/medi...0005094d85.jpg
Орудия под Порт-Артуром

19 ИЮНЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Объезжал наши передовые позиции. Войска на них поустроились. Везде видны висящие на солнце для просушки шинели, сюртуки, рубахи и прочая амуниция. Сегодня ночью хотели сделать вылазку в японское расположение, но о ней так много было разговоров, что слух мог легко достичь японцев. Ввиду этого вылазки отменили и поступили, по моему мнению, вполне правильно. Говорят, что японцы сделали сегодня в полдень, как раз во время нашего обеда, внезапное наступление на наш левый фланг, но были отбиты. Среди высшего нашего начальства, по слухам, все время идут большие нелады».

Из книги В.А. Апушкина «Русско-японская война 1904–1905 г.»: «19 июня один из наших разъездов обнаружил движение небольшого японского отряда по дороге от Тицао к Ляндясаню. Так как дорога эта выводила японцев к левому флангу позиции Восточного отряда, то обстоятельство это сильно встревожило начальника отряда графа Келлера. Он решил немедленно же усиленной рекогносцировкой раскрыть силы противника и его намерения. Задумана была она весьма оригинально. До сих пор ночным боем пользовались как хорошим, хотя и рискованным средством для достижения с наименьшими потерями наибольших, решительных результатов. На этот раз ночной бой должен был дать не победу, не захват неприятельской позиции, а только сведения о нем. Такое применение решительного средства к достижению частной цели должно было, конечно, обойтись нам недешево.

Сформированы были две колонны разной силы и разного назначения: левая, под командой полковника Лечицкого (вторые батальоны 10 и 24 восточносибирского стрелкового полка), должна была, собственно, разведать силы противника; правая — один батальон 22 восточносибирского стрелкового полка, под командой подполковника Гарницкого, должна была отвлекать на себя противника для облегчения действий первой колонны.

В ночь обе они были двинуты на Сяокалинский и Ошхайлинский перевалы, штыками сбили передовые части японцев, но продвинуться вперед не могли и утром уже отошли обратно к Тхавуану, потеряв 15 офицеров и 430 нижних чинов. Бой этот не достиг поставленной графом Келлером цели: японцы не обнаружили своей артиллерии, упорная же оборона ими перевалов создала представление об их значительных силах. Между тем неуспех этого боя должен быть объясняем прежде всего плохой организацией нападения, плохим знанием местности, поздним выступлением колонн, отсутствием общего плана атаки и резерва и, наконец, назначением в состав левой колонны батальонов разных полков, но с одноименными ротами, что привело к путанице в суматохе ночного боя, когда части и люди перемешались».

https://www.istpravda.ru/upload/medi...1dbad4495b.jpg
Японский военный плакат

* * *
20 ИЮНЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Чудный ясный день. Небо безоблачно. Ветра почти нет. Ночью, около 2 часов, один японский миноносец подходил почти до нашего бонного заграждения. Очевидно, он имел какие-нибудь замыслы против крейсера «Баян», который незадолго до этого был поставлен на наружном рейде за потопленным пароходом «Барри». Крейсер «Баян» должен был защищать наружный рейд от постоянных нападений японских миноносцев, дерзости которых за последнее время положительно нет границ. Сегодня вторично благополучно пришел из Инкоу наш миноносец «Лейтенант Бураков» под командой лейтенанта Долгобородова. Привезены новости, которые в значительно преувеличенном виде циркулируют в публике.

Так, сообщают, будто бы адмирал Скрыдлов в своем набеге на берега Японии одержал блестящие победы: потопил два японских транспорта, один с осадной артиллерией, другой — с японским наместником для Маньчжурии; два других парохода с углем взял в плен и привел во Владивосток.

Говорят еще, будто адмирал Скрыдлов расстрелял одного нашего морского офицера за неисполнение его приказаний.

Об армии генерала Куропаткина сообщают, что она находится в блестящем состоянии и насчитывает в своем составе до 120 батальонов.

В «Новом крае» объявлены следующие рыночные цены на продукты первой необходимости на 21 июня 1904 года: куры от 1 руб. 40 коп. до 1 руб. 60 коп. штука. Яйца куриные от 5 руб. 20 коп. до 5 руб. 50 коп. сотня. Масло коровье от 80 коп. до 1 руб. фунт. Маргарин от 50 коп. до 70 коп. фунт. Рыба свежая 25-30 коп. фунт. Макароны 30-35 коп. фунт. Томат-пюре 30 коп. фунт. Шпинат 6 коп. фунт. Лук зеленый 6 коп. фунт. Лук репчатый 20-30 коп. фунт. Бураки 6 коп. фунт. Морковь 4 коп. фунт. Картофель 18-20 коп. фунт. Крупа манная 25 коп. фунт. Перловая 25 коп. фунт. Мясо говяжье 25 коп. фунт. Свиное мясо 25 коп. фунт. Телятина и баранина 35 коп. фунт. Хлеб белый 14-15 коп. фунт. Черный хлеб 5-6 коп. фунт».

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "20 июня, в 3 часа дня произошёл бой между конным отрядом генерала Самсонова, двинувшегося из Сямадзы к Баосидзаю, и передовыми отрядами японцев. Встреча произошла к северо-западу от Дуншхецзы.

Грозную картину представляла наша конная батарея, въехавшая галопом, в идеальном смотровом порядке, на позицию у Баосичжая.

Въезд батареи прикрывали спешенные драгуны и пограничники под огнём неприятельских пулемётов, т. е. прямо под свинцовым дождём. Но вот зарокотали наши орудия, и японцы быстро отчистили свои позиции и в беспорядке, почти в бегстве отступили к Сеньючену.

Генерал Самсонов приказал преследовать противника, что наша доблестная конница и исполнила на протяжении шести вёрст до позиции, оказавшейся сильно укреплённой. Эта позиция находится на север от Сеньючена.

В других пунктах расположения наших и японских войск происходили за это время незначительные стычки, причём наши потери сравнительно с потерями противника ничтожны. Любопытно, что потери японцев даже в незначительных стычках почти вдвое, а иногда и более превышают наши потери.

Тройная разведка, сделанная нами по направлению на Далинский перевал, а именно на Тоначау, Сяокушан и Ленафан дала хороший результат. Оказалось, что японцы под огнём охотничьей команды 5 стрелковой дивизии отступили с довольно значительными потерями. Кроме того охотники обнаружили с высоты Танваншина, что Далинский перевал противником укрепляется.

Из книги Яна Гамильтона «Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны»: «Сегодня вечером после обеда N пришел навестить меня. Я прогуливался взад и вперед по моему маленькому садику, а все остальные сидели внутри и работали. Он, видимо, выпил пива или сакэ и был очень разговорчив. Так как он обыкновенно молчалив, то его выходки очень удивили и рассмешили меня. Несмотря на то что мы были совершенно одни в маленьком садике, он держал себя совершенно так, будто мы находились в комнате, наполненной любопытным народом.

Он потащил меня за рукав сначала в один угол, затем в другой, все время шепча мне в ухо так тихо, что я ровно ничего не мог разобрать. Я все-таки с искренней готовностью принял участие в этой игре, шагая на цыпочках и подражая ему в приемах. Он потратил час на то, чтобы сообщить мне четыре или пять новостей, сообщить которые хватило бы одной минуты. Он сказал, что Первая армия с ее тремя дивизиями через два дня начнет движение на фронте в сорок миль.

Ренненкампф находится у Саймачи с пятью полками кавалерии, конной батареей и полком пехоты и выжидает, чтобы напасть на походе на правый фланг 12-й дивизии и, как только она достаточно далеко удалится, перерезать ее пути сообщения. Но для японской пехоты так трудно войти в тесное соприкосновение с русской кавалерией, что все в армии предполагают, что наше наступление послужит только ловушкой, дабы соблазнить Ренненкампфа на набег. С этой целью мы быстро отступим назад и поймаем его.

Потащив меня в другой угол сада, желая этим обозначить перемену театра операций, он заявил мне, что теперь у японцев против Куропаткина стоят четыре дивизии к югу от Кайпинга, две дивизии, осаждающие Порт-Артур, т.е. всего шесть дивизий, а с нашими — девять дивизий. Однако я не уверен, включил ли он в это число ту дивизию, которая, по слухам, недавно высадилась у Такушана (Takushan). Наконец, мой приятель, все держа меня за рукав, повлек меня из последнего угла садовой стены к центру под большое дерево. Со страхом озираясь кругом и убедись, что мы по-прежнему совершенно одни, он прошептал мне на ухо: «Разве вы не думаете, что мы, японцы, удивительный народ?» На что я вполне искренно ему ответил: «Да, действительно, я это думаю». Он продолжал: «Мы в состоянии сделать первоклассного солдата из мужика в три недели, тогда как немцы не могут этого сделать со своими тупоголовыми пахарями меньше чем в три года; что вы думаете об этом?» Я ответил: «Я думаю, что вы почти нравы». На это он закричал громким голосом в противоположность прежнему шепоту: «Это совершенно справедливо!»
https://www.istpravda.ru/upload/medi...ef3ad9723a.jpg
Генерал Куропаткин.

* * *
21 ИЮНЯ 1904

Из дневника Василия Ниловича «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: "21 и 22 июня. Бой на правом фланге наших позиций с участием миноносцев и канонерских лодок. Много раненых и убитых солдат и офицеров. На «Бобре» носовое 9-дм орудие дало трещину вследствие перегиба дула".

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Японские миноносцы ночью опять побывали под крепостью. Береговые батареи по ним стреляли, но, кажется, без успеха. С утра слышны были раскаты артиллерийской канонады на правом фланге наших передовых позиций. Бой шел целый день. Принесено около 50 раненых. Результатов боя и подробностей пока никаких не знаю. Утром, во время боя на передовых позициях, я встретил генерала Стесселя, который ездил верхом по городу и осматривал его санитарное состояние. Около 6 часов дня пошел сильный дождь. Часть банковых деятелей уехала сегодня на шаланде в Чифу. Я сегодня тоже отправил восьмую шаланду с секретными бумагами и корреспонденцией к нашему консулу в Чифу, г-ну Тидеману.

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: «Интересно полученное в отряде генерала Мищенко письмо офицера, попавшего в плен японцам. Этот офицер, штабс-капитан Святополк-Мирский, прикомандированный к 1 читинскому казачьему полку, раненый в кисть левой руки во время японских событий, был послан генералом Мищенко, действующим в так называемом, восточном отряде, на разведки в тыл неприятеля с одним казаком.

Блестяще исполняя свою миссию и искусно лавируя среди японцев, сторожевое охранение которых устроено по последнему слову военной науки, в шахматном порядке, он всё же не избег плена, был окружён и принуждён сдаться.

Его привезли к генералу Куроки, главная квартира которого была в Фынхуанчене.

Японский генерал по длинной бороде Святополк-Мирского принял его, видимо, за «большого капитана», пригласил его к себе и стал расспрашивать, начав, по восточному обыкновению издалека, стараясь сказать побольше слов и поменьше дела, но при этом выпытать у собеседника всё, что ему надо.

Но Святополк-Мирский, по его словам, был настороже, и генералу Куроки немного пришлось услыхать от него правды.

Он передаёт в письме всё, что сказал ему японский командующий армией, но и в этих японских откровенностях, думается нам, не надо искать истины.

— Напрасно русские думают, — сказал Куроки, — что мы намерены идти вперёд, мы возьмём Порт-Артур, Инкоу, укрепим их, и тогда пусть они приходят сюда. Если Плевна им стоила ста тысяч жизней, то оба эти пункта будут стоить в пять раз более…

С Святополк-Мирским, по его словам, обращаются хорошо, но с пленными нижними чинами очень дурно. Ему очень скучно, и он просит, нельзя ли его выменять.

Из письма, в котором русский офицер подробно останавливается на военно-технических подробностях, видно, что в распоряжении генерала Куроки было в то время 29 полков. В том же отряде генерала Мищенко и в том же 1 читинском казачьем полку несёт разведочную службу кузен сербского короля Арсений Карагеоргиевич.

Он, видевший на своём веку много европейских армий, участвовавший во многих сражениях, подтверждает тщательность японских сторожевых охранений и их почти непроходимость. Сегодня в Ляоян привезли первый транспорт раненых под Хаяном, и много пленных японцев, среди которых есть и офицеры.

Самомнение и дерзость последних не имеют границ. Они заявляют, что намерены отбросить русских за Байкал, так как это по их мнению, единственная допустимая граница России в Азии, и то лишь в силу того, что русские уже 300 лет владеют Сибирью. Японцы, таким образом, снисходительно оставляют её за Россией.

«Азия для азиатов» — вот их девиз, и им, по их словам, определяется идея настоящей войны.

Бой под Хаяном, где наши войска выказали выдающееся мужество и храбрость и потеряли до 300 человек ранеными и убитыми, окончился однако отступлением от Хаяна, который и занят японцами. Как говорят, это сделано по стратегическим соображениям, входящим в общий план командующего армией.

Из Хаяна, отстоящего от Ляояна на расстоянии 58 вёрст, японцы двигаются на Ляоян. Здесь однако пока всё спокойно, несмотря на то, что Ляоян, так сказать, центр китайской вражды к России. Во время китайских беспорядков он был очагом восстания, здесь был казнён инженер Верховский, голова которого долго висела в клетке у западных ворот, как раз напротив которых находится кумирня, в которой помещается редакция «Вестник Маньчжурской Армии», и где в фанзах, в которых жили когда-то китайские бонзы, живём и мы. Здесь по улицам были развешены клетки с головами других казнённых русских людей, и много их в ожидании казни томилось в висячих тюрьмах клетках, где не было возможности ни стать, ни лечь. Теперь вместо русской крови ляоянские китайцы довольствуются русскими деньгами, но опытные люди утверждают, что и до сих пор Ляоян — место тайных заговоров против европейцем.
https://www.istpravda.ru/upload/medi...3ec6babddf.jpg
"Крестовая" батарея.

* * *
22 ИЮНЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "С раннего утра на правом фланге слышались раскаты орудийной канонады. Я поехал на Крестовую батарею, откуда была видна стрельба наших канонерок и крейсера «Новик», а также и разрывы шрапнели под горою Куинсаном.

Здесь я узнал, что мы атаковали позицию на Куинсане, которая недавно была нами потеряна. Теперь, ввиду выяснившегося большого ее значения, мы решили напрячь все свои силы, чтобы вернуть ее обратно.

Наша канонерка «Бобр», помогая нам в этом, энергично обстреливала японские позиции. Но скоро она попортила установку своего 9-дюймового орудия и поневоле должна была прекратить дальнейшую стрельбу. Японцы появились в море на 7 миноносках и 2 канонерках, но держались от крепости на расстоянии верст 12-14. К вечеру стали ходить слухи о больших наших потерях, до 400 человек, и о взятии нами у японцев 4 орудий и 2 пулеметов. Более же точных результатов сегодняшнего боя выяснить не удалось. Слыхал, что обостренное отношение между начальствующими лицами Порт-Артура все усиливается. Сегодня, после долгих розысков, мне удалось достать одну из прокламаций японцев, которые они во множестве разбрасывали, начиная с 7 июня, вблизи наших передовых постов у деревень Инчензы, Хоумучиньи, Цозысу и др.

ВОЗЗВАНИЕ К СОЛДАТАМ РУССКОЙ АРМИИ

Война, в которой вы принимаете участие, самое незаконное, а государство, которое вы принуждены защищать, самое дерзкое и безчеловечное. Русское правительство постоянно стремилось к захвату чужих владений и уничтожение соседних государств. Для достижения этой цели оно незадерживалось никаким средством: обман, насилие, грабеж, убийства, все это было и все находится в постоянном употреблении, с самого основания государства, правители России постоянно нападали на другие страны и возбуждали незаконные войны с их народом. Жертвы их ненасытной жадности многи они уничтожили самым жестоким образом независимость Польши, покорили Кавказ и истребили огромную часть его населения, оттягали самостоятельность Финляндии и среднеазиатским государствам. Лишили Персию, Турцию, Китай и Румынию их пограничных земель, жителей всех этих стран подвергли самому жестокому притеснению. Они посягнули не только на свободу, на собственность, на родной язык, но даже на вероисповедание, принуждая людей силой принуждать православие, против их совести. Эта политика грабежа не ведется в пользу русского народа: благодаря ей он обременен тяжелыми налогами и платит за нее своей кровью, проливаемой его сынами. В последнее время русское правительство снова протянуло дерзкую руку и захватило Маньчжурию, угрожая самостоятельности Кореи. Этот шаг сразу изменил положение дел на Дальнем Востоке и вызвал всеобщее беспокойство. Государство, которому этот шаг России угрожал, прежде всего Японии, во имя самозащиты и во имя человечества, объявила России войну и война эта, которая стала святой обязанностью японского народа с самого начала ведется нашими храбрыми войсками и согласно совсеми между народными законами. И не прошло много месяцев, а уже русская эскадра Тихого Океана почти уничтожена, а Царская армия в первых сражениях на суше совершенно разбита. В сражении на реке Ялу число убитых и раненых дошло до 3000 человек. С нами Бог. Он разберет, кто прав и кто виноват! Наша армия неустрашима: храбрый японский солдат охотно отдает жизнь за свое отечество. Где развернется знамя Восходящего солнца, там неприятельскую армию ожидает окончательное поражение. Как только известия появились в Европе и Америке везде раздались радостные голоса тех, которых неудовольствие и негодование долго было подавляемо. Вместе с тем сильнее стали революционные движения тех, которые давно стремятся к свободе и цивилизации, которым дорога будущность народа, притесняемого правителями России. В скором времени в самом центре России правительствую угрожает народное восстание. Солдаты русской армии! Ваша судьба несчастна. Оторванные насилием от ваших жен и детей, вы принуждены проливать кровь в борьбе против человечества, против цивилизации. Многие из ваших сдались уже в наши руки и судьба тех лучше вашей. Наша армия придерживается принципа человекалюбия и не причиняет вреда безоруженным. С теми которых в числе 500 сдались в сражении на реке Ялу, наши войска обращались любезно: они отправлены в Японию, где могут спокойно и безопасно отдыхать и занятся устройством своего будущаго. Наша окончательная победа несомненна. Все люди одинаково дети БОГА и одинаково находятся в Его попечении. Он наказывает виновных и покровительствует справедливым. Он всемогущий осудил уже ваше правительство и судьба его решена, ибо не правда в его делах, а кривда. И вам не боротся за его дело. Сообразите вышесказанное и сдавайтесь, бросив оружие. Таков наш сердечный совет, ибо ваша кровь нам не нужна».
https://www.istpravda.ru/upload/medi...e648f2cc02.jpg

Хроника японской войны. 23– 29 июня 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/9579/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...4bd7674d19.jpg
Порт-Артур готовится к штурму. "Математическая война". Почему флот нельзя использовать для военных операций. Откровения генерал Фока. "Историческая правда" восстанавливает события давно минувшей Русско-японской войны.

23 ИЮНЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Утром с Крестовой горы наблюдал удивительно меткую стрельбу 22-й батареи по двум японским миноносцам, которые находились от батареи на расстоянии 2700 сажен. Снаряды ложились настолько близко от судов, что они принуждены были поспешно уйти в море. Прямого же попадания, к несчастью, не было.

Сегодня окончательно выяснилось, что все наши атаки на Куинсане были японцами отбиты. Оказывается, японцы не только окончательно укрепились на вершине Куинсана, но успели даже построить там «блокгауз». В самую решительную минуту наших атак японцы внезапно выкатывали из него несколько пулеметов и при помощи их легко отбивали наше наступление.
Только сегодня генерал Фок потребовал к себе через генерала Стесселя начальника инженеров крепости, военного инженера полковника Григоренко, и просил его дать ему инженера для постройки и у него тоже блокгаузов на вершинах некоторых гор, занятых его дивизией.

Понемногу учимся кое-чему у японцев... После известия о потоплении нашими владивостокскими крейсерами трех японских транспортов настроение духа у артурской публики значительно поднялось».

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: " На южном фронте нашей армии с 21 до 26 июня произошли следующие военные действия.

К востоку от реки Ляохе все перевалы заняты противником, главные силы которого сосредоточены у Фандяпуцзы. Так показывают лазутчики.

Генерал Ренненкампф 21 июня выступил с 3 сотнями из Сяосыра к Саймацзы в тыл противника. Передовые части последнего были оттеснены и к полудню, 22 июня, наш отряд занял перевал Сычоулин.

После полудня противник получил подкрепление и перешёл в наступление, что заставило наш отряд отойти на север от перевала. У нас 3 казака ранены и один убит. Японцы оставили в наших руках много трупов убитых японцев и одного пленного. (…)

В военно-хозяйственных сферах заспешили с вопросом о «карманном мясе» д-ра Власевича. Об этом мясе я уже писал. Как слышно, он вскоре приступит к его заготовке в больших размерах.

В настоящее время солдат несёт на себе запас сухарей на несколько дней. Каждый поймёт, что сухари могут утолить голод в случае лишь крайности, но если питаться исключительно ими в течение более или менее продолжительного времени, то нетрудно, с одной стороны, нажить катар желудка и затем подорвать общее питание, а отсюда один шаг до тифов и всяких других заразных заболеваний. Ввиду этого обстоятельства весьма желательно снабдить его на более продолжительный срок здоровой и питательной пищей.

Раз есть возможность снабдить его мясом, то во избежание перегрузки, можно ему уменьшить количество полагающихся сухарей.

Из газет: «Русский посол князь Урусов подписал в Риме контракт о поставке 100 000 панцирей Бенедетти для нужд русской армии. Панцири защищают от ружейных пуль. Цена на каждый панцирь определена в 15 руб. Срок поставки - 2-го августа непосредственно на театр военных действий. (Газета La Tribuna, Италия)

"Л.В. Собинов, "душка Собинов" признан больным и ему дана отсрочка на год. Собинистки, кончено такому обороту дел рады. Люди менее экспансивные и считающие, что самый крупный талант, прежде всего гражданин, а затем уже талант - немного смущены... Тенор слишком слаб, чтобы сражаться с оружием в руках, но он, наверное, найдет в себе достаточно силы, чтобы дать несколько концертов на увеличение средств "Красного Креста", для облегчения участи раненых..." («Московский листок»)

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...c045f892a2.jpg
Крейсер "Аскольд"
24 ИЮНЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Сегодня окончательно всем стало известно, что наша попытка отбить обратно Куинсан нам не удалась, и мы понесли очень значительные потери. Офицерство, особенно 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, вело себя выше всяких похвал. Особенно выделялись командир 12-й роты капитан и его субалтерн-офицер, поручик Левашов. Последний, будучи дважды ранен, все-таки продолжал вести атаку, но шальная пуля попала юному герою в голову и положила его на месте.

Около 4 часов ночи японская миноноска нахально подошла к Электрическому утесу и пустила мину в крейсер «Аскольд», который недавно сменил «Баяна» и стоял за потопленным пароходом «Барри».

Мина ударилась в берег Золотой горы и взорвалась.

Дав несколько выстрелов по прожектору Электрического утеса, японская миноноска ушла в море.

Крейсер «Аскольд», батареи Электрического утеса и «Лагерная» открыли по ней огонь, но безо всякого результата: миноноска успела благополучно уйти из-под выстрелов и скрыться в ночной темноте.

Надо отдать должное храбрости и предприимчивости японских моряков. Не проходит ни одной ночи, чтобы они не появились перед крепостью. После неудачного выхода 10 июня наша эскадра погрузилась в полное бездействие и теперь уже решительно ничем не обнаруживает своего существования. Около 8 часов вечера начался дождь, который шел целую ночь".

Из дневника Василия Черкасова «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: « Прибыл из Чифу на джонке китаец, привез бумаги. Провизии никакой. Говорит, что из Чифу ничего не пропускают. Консул Тидеман из Чифу сообщает, что у него нет секретаря, он так завален работой, что заниматься пересылкой частной корреспонденции он не имеет достаточно времени, а потому просит не утруждать его частными телеграммами. До боя 11 июня адмирал Витгефт получил бумагу, что генерал Десино из достоверных источников доносит, что в японском флоте громадные потери в судовом составе, что «Микаса», «Хацусе», «Сикисима» и «Ясима» погибли, «Фудзи» чинится в доке, половина броненосных крейсеров, и в том числе «Касуга», тоже погибли. Чтобы скрыть свои потери, японцы ставят на коммерческих судах деревянные башни, трубы, тараны и прочее и таким образом замаскированные корабли пускают дефилировать перед Артуром. Когда после 11 июня адмирал Витгефт послал донесение, что, выйдя в море, [78] встретил всю японскую эскадру, то в ответ получил разъяснение, что это была не эскадра, а маскированные корабли, и высказано удивление, где были глаза у адмиралов, командиров и всех офицеров, когда в расстоянии 63 кабельтовых никто не сумел отличить коммерческих пароходов от военных судов. Одна наша трусость заставила нас вернуться в Артур. Ведь генерал Десино наверное знает, что это были не броненосцы, а корабли, как же смеем мы утверждать противное. А в сущности, генералу Десино ничего бы не стоило из тех пароходов, которые он на бумаге купил и отправил в Артур с провизией и снарядами, составить эскадру, замаскировав пароходы «Суворовым», «Бородином», «Орлом» и прочими, и, приняв над ней командование, разбить японцев в Цусимском проливе.

Отношение к Артуру консулов и снабжение Красного Креста еще хорошо характеризуется следующим эпизодом. Главный хирург пришел однажды к командиру порта, заявил, что у него почти нет хирургических инструментов, и он просит их выписать из Чифу. Сейчас же была послана джонка к Тидеману, и через месяц привезли требуемое, но инструменты оказались такого низкого качества, что, по выражению того же хирурга, годились только на скотобойню, а никак не для производства сложных операций, после чего просил командира порта заказать в порту наиболее необходимые инструменты, и оказалось, что сделанные в порту были более пригодны, чем присланные из Чифу.
http://www.istpravda.ru/upload/media...674f790fec.jpg
Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "В долине реки Ляохе 24 июня против отряда генерала Ренненкампфа, занимавшего Сяосыр, японцы начали наступление незначительными силами.

Генерал Ренненкампф остался в Сяосыре для производства разведок сил и намерений противника.

24 июня против отряда полковника Мадритова 2 роты и один эскадрон японцев заняли Цзяолин. Наши охотничьи команды отошли на 10 вёрст к северу.

Произошёл ожесточённый бой в горах близ Дашичао. Наши войска вели себя изумительно, многие легкораненые офицеры и солдаты оставались в строю даже после вторичного поражения.

После боя, продолжавшегося несколько часов, японцы принуждены были отступить, потеряв убитыми и ранеными, как говорят, до 8.000 человек.

Мы тоже отошли к Дашичао, откуда все обозы уже отправлены в Хайчен, куда должны отойти наши войска и где ожидается решительное сражение, если только японцы пойдут далее; пока они укрепляются у Гайчжоу.

Наши потери ещё не приведены в известность, но тоже, как слышно, значительны, хотя, конечно, меньше японских.

Позиции у Хайчена, которые мы займём, представляют из себя равнину. Сопки и холмы оканчиваются у Дашичао. Нашим доблестным войскам, всё получающим и получающим подкрепления из России, будет где разгуляться и показать врагу силу русского оружия. Предстоит настоящее сражение, грудь с грудью, а не «математическая война», как остроумно назвал войну, которую с нами ведут японцы, один молодой генерал.

— Почему вы называете её «математической»? — спросил я.

— Как, разве вы не знаете, что они как свои пять пальцев знают местность, разделяют её на плане на квадраты, и жарят пулями и снарядами по прицелу на известное расстояние по этим квадратам. Математики, а не воины…

Действительно «математики», но видимо начинается поворот, и они скоро совершенно собьются в своих счётах и расчётах.

Из уст в уста передаётся «крылатое слово» командующего армией А. Н. Куропаткина. Прочитав в одной из иностранных газет, что японцы, находя, что война затягивается, надеются, что державы своим вмешательством принудят Россию заключить с ними, как с победителями, почётный мир, заметил, улыбаясь:

— Странно, а по моему мнению, война ещё не начиналась…

Если вдуматься глубоко в эти слова и сопоставить их с совершающимися событиями, то придётся признать их справедливость. Мы до сих пор, выражаясь языком Суворова, «заманиваем» японцев, и хотя бои под Тюренченом и Вафангоу окончились для нас значительными потерями, но ничего не изменили в заранее определённом плане компании, плане, где всё происшедшее являлось лишь прелюдией войны, а сама «война» должна начаться вскоре, но ещё, действительно, не начиналась".

* * *
25 ИЮНЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Парит. Душно. Небо покрыто тяжелыми облаками. Окончательно выяснилось, что потери наших при неудачных атаках Куинсана 20, 21 и 22 июня очень значительны, а именно: 74 убитых и 366 раненых нижних чинов, из них 50 % — легко.

Слыхал, что новый командир 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка подполковник Неведомский после боев заболел и лег в госпиталь; таким образом, в этом полку меняется, в течение непродолжительного времени, уже второй командир.

Мяса в крепости нет. Три раза в неделю солдатикам приходится поститься, то есть не получать вовсе мясных порций, которые и так уже уменьшены до 1/4 фунта».

Из дневника Василия Черкасова «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: «Полтава», крейсера, лодки и миноносцы выходили в море для обстреливания правого фланга. Выход этот был вызван требованием генерала Стесселя. Адмирал Витгефт ответил, что он пошлет отряд достаточной силы, но, во избежание недоразумения и обстреливания своих вместо неприятеля, просит прислать в его распоряжение офицера Генерального штаба, хорошо знакомого с местностью и расположением наших и противника. Такой офицер был прислан на «Полтаву», но оказалось, что он только может обозначить на карте место расположения наших и неприятеля, идти же по минам и взлетать на воздух, как «Петропавловск», он не имеет никакого желания. Стрельба «Полтавы» была чрезвычайно удачной, японцы бежали, и, говорят, одним 12-дм снарядом вершина, где стояла пушка, превращена в плоскогорье.

Из книги Яна Гамильтона «Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны»: "Я должен сознаться, что русские и японцы гораздо более нравственны по отношению к чужим свиньям и курам, чем были наши войска в Южной Африке. Несмотря на многочисленные газетные известия о русском варварстве. Это факт, что московиты не унесли с собой яйца, даже несмотря на их деморализацию во время отступления. В то же время я могу засвидетельствовать, что японцы платят безропотно, что бы с них китаец ни запросил. Несомненно, что в интересах обеих сторон быть в хороших отношениях с населением. Я был крайне удивлен, что война, захватив собой эту область, была, более чем когда-либо прежде, самым счастливым событием для бедного или богатого жилища на всем театре военных действий. Британское общество настолько склонно к тому убеждению, что война приносит с собой несчастье для всех, кто с ней соприкасается, что в Лондоне, вероятно, напишут для него несколько специальных по этому поводу историй. Спрос вызывает предложение.

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...ad8b99d1f4.jpg
Генерал Фок.
26 ИЮНЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Крейсера «Баян», «Паллада» и «Диана» и броненосец «Полтава» обстреливали с моря японские позиции против правого нашего фланга.

Сегодня я достал копию записки генерала Фока, которую он недавно подал в штаб Укрепленного района. Цель этой записки у генерала Фока была, во-первых, «снять с себя обвинение» в сдаче Цзиньчжоусской позиции и объяснить, почему защитники ее не могли оказать более упорного сопротивления; во-вторых, указать назначение флота для обороны крепости и, наконец, в-третьих, подвергнуть критике действия многих лиц, которым на время обороны было вверено начальство над отдельными частями крепости и особенно флота. Записка, по моему мнению, очень интересна и отлично характеризует генерала Фока. Вот ее подлинный текст.

Копия

ЗАПИСКА ГЕНЕРАЛА ФОКА

Перед Артуром из II-й армии находятся три дивизии действующих и одна резервная, по последним сведениям из III-й армии ко дню штурма Цзиньчжоу подошло еще две дивизии, что отчасти подтверждается тем, что на убитом вчера японце был на погоне № 22. 22-й полк находится в составе одиннадцатой дивизии 3-го корпуса. Итого перед Артуром 5 дивизий и одна резервная.

Слабая, а может быть, сильная сторона этой позиции то, что она опирается обоими флангами в море.

Позиция эта, при условии, что море нейтрально, сама по себе ЧРЕЗВЫЧАЙНО СИЛЬНАЯ. Фронт позиции всего три версты, правый фланг опирается в высоту 129, которая совместно с высотами 139 и 113 фланкируют подступы к позиции, чем уменьшает фронт наступления почти на две версты — в море. Линия фронта позиции идет от моря в том месте, где к нему подходит д. Уанкиятырль и затем по скату высоты, где развалина башни, на высоты 49 и 51 (на карте высота 51 неточна). Эта линия дает ЧУДНЫЙ ОРУДИЙНЫЙ ОБСТРЕЛ всей впереди лежащей местности до деревень Туншиомар, Вукиятань и Шикиясань, а дальним шрапнельным огнем можно обстреливать почти до Инчензы. Условия местности на самой позиции дают возможность артиллерии стрелять по невидимой цели, что дает возможность полевой артиллерии уклоняться от борьбы с осадной, не оставляя позиций для действия по пехоте. Многочисленная полевая артиллерия может развернуться только на равнине, вправо от железной дороги; на линии Куокия до моря — не может, так как высоты в наших руках. Но так занимать позицию возможно только при уверенности, что позиция не будет обстреливаться с моря, так как батареи на высотах 49 и 51 берутся с моря в тыл, а на прочих высотах — во фланг. 28 числа миноносцы, обстреливающие позицию, став на линию островов Эритаор и Хантоар, показали, что только батареи, поставленные на Мандаринской дороге, на скате высоты, где развалины башни неуязвимы от огня с моря, таких батарей можно поставить всего три, но от такого расположения они будут терпеть много от батарей с фронта. Возможность огня с моря заставит оттянуть позиции назад: левый фланг к развалинам у самой башни, а правый на высоту, что к северу от д. Усукиятунь. Огонь с батарей благодаря чрезвычайно пересеченной местности сведется к нулю, и весь бой ляжет исключительно на пехоту, но что особенно опасно, что высота 139 и 113, которые при прежней позиции как бы составляли продолжение позиции, теперь будет как бы на отлете. Сильная сторона этой позиции та, что если море в руках обороняющего, то постройка осадных батарей на равнине у д. Инчензы невозможна, а равно выкатить всю полевую артиллерию на линию Туншиомара — Куокиятан для подготовки атаки тем более невозможно: огонь с судов, с фланга и тыла сметут батареи наступающего, а огонь 56 орудий нашей отличной полевой артиллерии разделается с пехотой. Следовательно, «АТАКА» по Мандаринской дороге будет «НЕВОЗМОЖНА» (? ). Остается наступающему одно — идти по средней дороге, атаковать в лоб, почти без содействия артиллерии, перевалы; рассчитывать на успех при этих условиях рискованно (?).

СЛЕДОВАТЕЛЬНО, УЧАСТЬ АРТУРА ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ ЗАВИСИТ ОТ ФЛОТА (?), А ПОТОМУ Я НЕ МОГУ СОГЛАСИТЬСЯ С ТЕМИ, КОТОРЫЕ ДУМАЮТ, ЧТО НАШ ФЛОТ ДОЛЖЕН ВЫЙТИ И ИСКАТЬ БОЯ, — БОЙ ВЕЩЬ РИСКОВАННАЯ, А ПОТОМУ НА НЕГО МОГУТ НАПРАШИВАТЬСЯ ТОЛЬКО ГЕНИИ (?). Начало кампании чрезвычайно неблагоприятно сложилось для нашего флота, а потому мне кажется несколько рискованно смотреть на него, как на флот ЭСКАДРЕННЫЙ, не вернее ли на него смотреть, как на флот БЕРЕГОВОЙ ОБОРОНЫ, в самом УЗКОМ СМЫСЛЕ ЭТОГО СЛОВА. Флот наш должен находиться в Артуре, на внутреннем рейде (?), днем он может для практики (?) выходить на внешний рейд (?).

В ТЕ ДНИ, КОГДА БЫЛО ТИХО И НАКАНУНЕ НЕ БЫЛО БУРИ И НА ГОРИЗОНТЕ НЕ ВИДНО ЯПОНСКИХ СУДОВ (?), МОЖНО РАЗРЕШАТЬ ЕМУ ВЫХОДИТЬ С ВНЕШНЕГО РЕЙДА, НО НЕ ДАЛЬШЕ БУХТЫ ЛУНВАНТАНА (?) и западной бухты Инченза, в крайности и до восточной бухты Инченза, доходить же до бухты Цзиньчжоу ни в каком случае не разрешать. В этой скромной роли он СОСЛУЖИТ СЛУЖБУ: ИЗБАВИТ АРТУР ОТ ОСАДЫ (?), сохранит себя до прихода Петербургской эскадры, чем даст явный перевес нашему флоту и ТЕМ РЕШИТ УЧАСТЬ ВОЙНЫ В НАШУ ПОЛЬЗУ (?).

Вероятный образ действия противника, если флот уйдет или почему-либо будет не в состоянии выйти.

Предполагаю, что тогда главный натиск будет направлен по Мандаринской дороге. Укрепившись в высотах Лизысан и Мазасан и возведя на них сильные батареи, противник под прикрытием их овладеет полуостровом Инчензы, с нашей стороны он не встретит серьезного сопротивления, так как выдвинутые части на линию Унчиятун, Инченза, Шисанчуэн имеют назначение не пропускать одиночных людей и мелкие партии к позиции у Суанцайгоу. С занятием полуострова Инчензы ему будет невозможно приступить к овладению позиции у Суанцайгоу, которая ключ к Волчьим горам. Для овладения позицией он возведет ряды осадных батарей на линии Ханкитэн — Инченза — Шикиясаны. Под прикрытием этих батарей выдвинет всю свою многочисленную артиллерию на линию д. Куокиятан для подготовки атаки огнем. Мы на нашей узкой позиции по дороге более 16 — много 20 — орудий выставить не можем. При таких условиях нашей артиллерии придется прекратить огонь, отвести прислугу в овраги и ждать, когда противник пойдет в атаку.

Пехоте тоже придется укрыться в оврагах и ждать того момента, когда противник пойдет в атаку. Если рукопашный бой кончится не в нашу пользу, то отряд пойдет не на Волчьи горы, где нет никаких батарей, а на горы Угловую и Высокую, чтобы, УДЕРЖИВАЯ ИХ, ДАТЬ ФЛОТУ УЙТИ ВО ВЛАДИВОСТОК ИЛИ КИОЧАУ, ГДЕ И РАЗОРУЖИТЬСЯ (?). ГОРЫ УГЛОВАЯ И ВЫСОКАЯ ПРИ НЫНЕШНЕМ ИХ ВООРУЖЕНИИ БОЛЬШОГО ЗНАЧЕНИЯ ДЛЯ ОБЩЕЙ ОБОРОНЫ КРЕПОСТИ НЕ ИМЕЮТ. Для флота эти высоты имеют значение, так как с занятием их противник может потопить небронированные суда, а с бронированных судов сбить все трубы и тем лишить их возможности выйти в море.

С уходом флота мы уйдем в главную крепостную ограду, где будем отсиживаться, пока будет сухарь. Так представляю я себе ход обороны, если флот не решится оставить рейд во время борьбы гарнизона на перевалах. При нынешнем положении дел нельзя и думать, чтобы флот наш решился появиться в бухте Инченза, как ни близок локоть, но его не укусишь.

Небольшой отряд миноносцев почти каждую ночь является с шаландами и забрасывает рейд минами; японские миноносцы так изловчились, что даже днем стали появляться в водах Артура без дядек и только тогда утекают, когда увидят наших миноносцев с дядькою «Новиком». Следовательно, есть и о чем подумать нашим броненосцам. Даже прежде чем появиться броненосцам в бухту Голубиную, а ведь с марса «Севастополя» в нее плюнуть можно (?), им приходится решать гамлетовский вопрос: «Быть или не быть».

Но мне кажется, что дело пока далеко не пойдет, достаточно флоту броненосному выйти на рейд вместе, чтобы удержать японцев от дальнейших покушений против Артура.

Итак, ПОЛОЖЕНИЕ АРТУРА И ФЛОТА ВОВСЕ НЕ ТАК БЕЗНАДЕЖНО, ЧТОБЫ ОНИ НЕ ПРОДЕРЖАЛИСЬ ДО ОКТЯБРЯ (?), то есть до прихода Петербургской эскадры (?); скажу еще больше, что если гарнизон с флотом будет действовать совместно и согласно, то положение их может быть и хорошее. Как это ни ясно и ни просто, осуществить это не так-то легко, ДАЖЕ В ТАКОМ ГОСУДАРСТВЕ, КАК НАШЕ (?), ЕСЛИ НЕТ ОДНОГО ОТВЕТСТВЕННОГО ЛИЦА.

При настоящих условиях мало того, чтобы во ГЛАВЕ СУХОПУТНЫХ И МОРСКИХ СИЛ стояли люди по своим нравственным (?) качествам достойные своего великого положения, надо еще, чтобы ОНИ УВАЖАЛИ И ДОВЕРЯЛИ ДРУГ ДРУГУ.

Но чтобы доверять, надо знать друг друга и понимать обстановку, в которой приходится действовать.

Флот должен знать крепость, чтобы не возлагать на нее радужные надежды, и знать, чем и как помочь ей. Флот должен знать и армию, чтобы знать, при какой обстановке, что от нее можно требовать.

ГЕНЕРАЛ МОЖЕТ НЕ ЗНАТЬ ТАКТИКУ БОЯ ФЛОТА, НО АДМИРАЛ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ И ТАКТИКУ, И СТРАТЕГИЮ СУХОПУТНЫХ ВОЙСК. Пехота залпами не решит морского сражения, а броненосец, как грозная батарея, может решить участь и сухопутного боя. НИ ФЛОТ, НИ АРМИЯ КРЕПОСТИ АРТУРА НЕ ЗНАЮТ, да, я позволяю себе усомниться, ЕСТЬ ЛИ ХОТЬ ОДНО ЛИЦО, КОТОРОЕ ЗНАЛО БЫ КРЕПОСТЬ, т. е. ВСЮ ЕЕ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ, ПРО ИНЖЕНЕРОВ И ГОВОРИТЬ НЕ СТОИТ, ЭТО НЕ ТОЛЬКО ЛЮДИ БЕЗДАРНЫЕ, НО И КРУГЛЫЕ НЕВЕЖДЫ. Артур по своим сухопутным укреплениям немного лучше бывших временных укреплений Цзиньчжоусской позиции.

Если артиллерия Артура окажет несколько более сопротивления, то этим она будет обязана не укреплениям, а топографическому положению. О Цзинъчжоусской позиции прокричали на всю Россию, когда там еще не было ни одной пушки, ни одной траншеи. Генералу Линевичу она была известна тоже только понаслышке, а потому он приказал оборонять (ее) упорно. Я описал положение этой позиции и ее вооружение. Генерал Линевич отменил свое приказание и разрешил бросить ее.

Генерал-адъютант Куропаткин знал эту позицию не понаслышке, а сам лично ее рассматривал, а потому несколько раз писал генералу Стесселю, чтобы упорно ее не оборонять. После боя 3 мая генерал Куропаткин приказал позицию оставить без боя, а орудия увезти. Следовательно, генерал Стессель мог приказать мне снять пушки с Цзиньчжоу и отойти к Артуру сейчас же после 3 мая. Тогда 13 мая не было бы боя, японцы не имели бы трофей, я явился бы в Артур 5 мая с пушками и с лишней тысячей людей и со всяким скарбом 5-го полка. Японцев это не удивило бы, китайцы их к этому приучили. Генерал Стессель решил принять бой, и я ему за это глубоко благодарен. Решиться на это мог человек, у которого душа римлянина, венчавшего после КАНН ТЕРЕНЦИЯ ВАРРОНА. Явись я в Артур с цзиньчжоусскими пушками, я не дал бы, правда, кинуть лишнего упрека русской армии капитану броненосца «Цесаревич», но он кинул ей эти упреки и за битву под Тюреченом, но зато я и вся дивизия может смело смотреть каждому в глаза. Дай Бог, чтобы мое мнение об артурских укреплениях не оправдалось бы, как оно оправдалось о Цзинъчжоусской позиции. Но чем больше (я) знакомлюсь с крепостью, тем больше убеждаюсь, что она осады не выдержит, хотя бы ей надо продержаться всего четыре месяца. Была бы моя власть, я весь бы гарнизон вывел на перевалы, тогда, может, и без флота отстояли бы их; о чем теперь и нельзя думать, у нас тут флот всё.

Однажды за обедом я сказал генералу Алексееву, что мне не нравится Артур тем, что здесь моряки правая рука. Когда я говорил это, я не понимал, насколько я был прав, и теперь это меня особенно раздражает, без флота мы ничто, какой позор.

Повторяю, никто артурских укреплений не знает, не то было в Севастополе. Генералы Севастополя не знали, но зато знаменитые адмиралы, начиная с Лазарева, знали каждый его камень. Адмирал Корнилов потопил с горечью в сердце свой адмиральский корабль, по велению шута князя, водрузил его флаг на бастионе, и началась знаменитая оборона. Землебоязнью он не страдал, на суше он чувствовал себя таким же хозяином, как и на море, пожалуй, еще больше, он, сойдя со стопушечного, перешел на тысячепушечный корабль. Марсель, Тулон, Пирей им более известны, чем Кронштадт, Владивосток, Севастополь, Артур. Вот при этих условиях возможно ли какое-либо совместное и согласное действие армии и флота, а от этого зависит, «быть или не быть».

Генерал-майор Фок".

Из этой записки читатель, я думаю, сам составит правильную оценку, насколько генерал Фок знал флот, его задачи, знал крепость, инженерное дело и, наконец, насколько он вообще знал военное дело, как начальник дивизии, а впоследствии даже и как начальник сухопутной обороны крепости...».

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...1b98996bef.jpg
27 ИЮНЯ 1904

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: " Хорунжий уральского казачьего полка Н. С. Аничкин отправился на разведку с одиннадцатью казаками.

Прошли рассыпавшись деревню, проникли в ущелье, а вышедши из него, снова наткнулись на деревню.

Хорунжий Аничкин, в видах осторожности, так как казаки спешились, решил послать двух лазутчиков. Два казака отправились к деревне и, подойдя уже к земляной ограде, которыми окружены все китайские посёлки, вдруг увидели штыки и оказались лицом к лицу с двумя батальонами японцев. Последние, видимо, смутились неожиданным появлением русских, а наши казаки давай Бог ноги к своим.

Бросились к лошадям, вскочили на них, и быстро отправились назад. Опомнившиеся японцы послали им вдогонку град пуль. Одна лошадь была убита наповал, один казак легко ранен.

У хорунжего Аничкина одна пуля сбила рукоятку кинжала, а другая попала в сумку с картой и сильно порвала её. Он не был ранен каким-то чудом.

Двое казаков не успели вскочить на лошадей, которые ускакали. Оба были сочтены пропавшими без вести, но один явился к отряду на другой день, а второй на третий, оба в китайском платье. Оказалось, что китайцы их накормили и одели.

Из книги Яна Гамильтона «Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны»: «Пройдя несколько миль, мы встретили русского раненого, которого несли на носилках два китайца. Это был очень красивый молодой человек лет около двадцати. Одна нога у него была сломана и почти повернута кругом, другая нога тоже была опасно раздроблена. Он был ранен в деле под Цуенпу, но так как он упал среди кустов, то его не заметили, и он пролежал там более пятидесяти четырех часов, пока его случайно не нашел японский унтер-офицер. Он казался умирающим, бедный малый, или был очень близок к этому. Как раз когда мы подъехали, носилки были опущены на землю, и к ним сбежались посмотреть на раненого несколько японских кули. Они не были грубыми, но не казались печальными. Один из них вытащил маленькую ладанку, которая была надета на цепочке вокруг шеи раненого, и, смеясь, показывал ее всем. Какое грустное впечатление производила эта небольшая сцена у дороги! Невольно угадываешь все храбрые помыслы бедного молодого человека, когда он отправлялся сражаться за свою родину; наверно, эту святыню, которая заключалась в ладанке, дала ему его невеста; наконец, вспоминалось, что, по всему вероятию, его веселая, молодая жизнь была теперь близка к одинокому концу среди азиатов. По прибытии в Линчатай, где два дня тому назад стоял русский кавалерийский полк, мне сообщили, что Куроки приглашает меня к завтраку. Я последовал за ординарцем и увидел пять раскинутых палаток со всем штабом, усердно уничтожавшим рис, соленые сливы и чай. Куроки, принц Куни и Фуджии, находившиеся в одной из палаток, с смутившей меня любезностью встали со своих мест и, удалив штабных офицеров в другую палатку, предложили мне сесть за стол. Я был этим опечален, ибо знал, что это не могло нравиться офицерам, однако, к их чести, следует упомянуть, что они сохранили самое приятное выражение лиц. Когда я наглотался рису, подобно лягушке, проглотившей вола, Фуджии послал за мной. Я нашел его спрятанным за его палаткой с видом многозначительной таинственности. Перед ним лежала раскрытая карта. Он прошептал мне, что путем расспроса пленных и благодаря найденной у пленного штабного офицера записной книжки вне всякого сомнения выяснилось, что Куропаткин был введен в заблуждение донесениями офицерских разъездов, будто бы главные силы Первой армии двигались по левой дороге в направлении Сиуен — Хайченг; в действительности же мы двигались по дороге на Саймачи. Ко времени первых дней занятия японцами Фенгхуангченга русские сосредоточились у Ляояна, ожидая быстрого наступления Куроки вдоль Пекинской дороги, по которой мы двигаемся в настоящее время. В пяти милях от Ляояна у Чузана была превосходная позиция, где можно было бы задержать наступление с юга японских армий; также и у Бунсуиреи, в нескольких переходах впереди нас, имелась хорошая позиция, преграждавшая наступление Куроки от Фенгхуангченга. Куропаткин намеревался удерживать обе эти позиции. Внезапно и очень кстати для японцев русские планы изменились. Войска, находившиеся у Ляояна, были направлены по железной дороге и пешком к югу против четырех японских дивизий и пожали плоды подобного безумия. Фуджии думает, что это безумное наступление должно быть приписано штатскому вмешательству, потому что он не считает Куропаткина способным на подобную бестолковость. После неизбежного поражения двух русских дивизий у Телиссу позади отрядов, занимавших Бунсуиреи, Лиеншанкуан и Мотиёнлинг, оставалось так мало войск, что теперь они отступают без серьезного сопротивления, и один офицерский разъезд уже вошел в Лиеншанкуан у подножия Мотиенлинга. «Против наших трех дивизий у русских только одна дивизия и полк, и естественно, что они должны уступить. Одна бригада с шестнадцатью орудиями отступает перед Императорской гвардией; другая бригада отступает перед нами, а перед 12-й дивизией на левом фланге находится только один полк. Таким образом мы скоро займем без боя Мотиёнлинг и другие перевалы среди этой серьезной горной преграды» — вот что сказал генерал Фуджии. Большое преимущество для японцев, но для меня большое разочарование. Русские, полив керосином склады у Лиеншанкуана и Мотиенлинга, зажгли их. Это, конечно, пустяки для людей, предки которых сожгли Москву, но все-таки не очень-то веселое развлечение, даже в таком небольшом размере.

* * *
28 ИЮНЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Ночью японские миноноски опять шныряли перед крепостью. Опять гремели выстрелы наших приморских батарей. Пальба продолжалась около часу. Днем на горизонте были видны 6 крейсеров, 5 канонерок и до 20 миноносцев. Ввиду частых нападений японских миноносок на наши тралящие суда они охраняются теперь во время работы канонерками и несколькими миноносцами.

О каком-либо выходе флота или хотя бы об усиленной рекогносцировке одними миноносцами в сторону Дальнего ничего не слышно. А между тем японцы там совершенно безнаказанно производят высадку десантов и выгрузку артиллерии. Вообще деятельность флота заснула.

Публика так к этому привыкла, что за последнее время даже перестала и возмущаться этим».

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: «В обществе и в печати не раз указывалось будто бы на превосходство японской артиллерии перед нашей. Оказывается, что это далеко не справедливо.

Я имел по этому поводу беседу с одним из офицеров восточного отряда графа Келлера.

— Я был на самых передовых позициях, — сказал он мне, — и даже к тылу у японцев и наблюдал за действиями нашей артиллерии. Могу сказать положительно, что она не только не уступает японской, но и превосходит её. Меткость наших выстрелов поразительна… По третьему прицелу снаряд всегда попадает. Но очень часто попадание совершаются по второму и первому… Японцы между тем, должны пристреляться, чтобы их артиллерия действовала разрушительно… Вся беда в том, что наша артиллерия постоянно занимает одну и ту же позицию, к которой легко пристреляться, а между тем японская быстро переходит с места на место, да и снарядов японцы тратят массы, а у нас в этом случае соблюдается разумная экономия.

— Вы говорите «разумная».

— Непременно, ведь большинство выпускаемых японцами снарядов, несмотря на их пресловутую «математическую» стрельбу, тратятся непроизводительно. Тоже следует сказать и о их ружейном огне. Они не жалеют патронов и во время похода осыпают огнём каждую показавшуюся им подозрительной сопку, каждый кустик, стреляют залпами по одиноким всадникам и пешим, не говоря уже о разъездах в два-три человека, которых буквально засыпают пулями. Надо быть безумцами или иметь неистощимый запас патронов, чтобы делать это.

В ляоянском саду интересная встреча с штабс-капитаном Россовым. Это знаменитость. Он прекрасно знает китайский и английский язык, объехал и обошёл весь Китай, был в Японии, где его застала война. Он стал выдавать себя за корреспондента датских газет и успел в конце концов благополучно вернуться в ряды русских войск. Это очень скромный, почти застенчивый офицер, о себе не говорит ничего. Как я ни старался навести разговор на его любопытные приключения, все мои попытки оказались безрезультатными, как большинство японских выстрелов.

— Вы знаете, — сказал мне познакомивший меня с ним д-р Власевич, — его в Японии заставляли петь датский гимн, и он пел… В Ляояне несколько японских пленных. Все они рассказывают, что с большим страхом ожидали своей участи после того как попались в плен.

— Почему же это?

— Нам начальство объявило, что русские — жестокие дикари, которые всех пленных предают мучительной смерти, а потому нам не советовали отдаваться им живым в плен, а предпочитать смерть.

— Ну, а теперь что вы об этом думаете…

— Что дальше будет — не знаем, а теперь нам лучше не надо, — отвечают, конечно, через переводчика японцы. По их довольным, улыбающимся лицам можно и без всякого переводчика заключить, что «им лучше не надо».

* * *
29 ИЮНЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Погода прекрасная. Утром был туман, но скоро рассеялся. Ночью японцы, по обыкновению, хозяйничали у нас на внешнем рейде.

Утром на горизонте видны были 5 неприятельских крейсеров, 3 канонерки и до 8 миноносцев. Четыре крейсера целый день стояли на горизонте, очевидно наблюдая за Артуром.

На рейде вытралили 8 мин, а около 5 мин по неизвестной причине взорвались совершенно самостоятельно.

С одной из вершин на передовых позициях, где устроен у нас наблюдательный пункт, снабженный хорошей подзорной трубой, отлично видно, как японцы на моле г. Дальнего высаживают свои войска и выгружают боевые припасы. Странно как-то смотреть на эту картину и в то же время видеть полную бездеятельность нашей эскадры.

Сегодня слыхал приятную новость, что все «сборные команды» 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, наконец, расформированы и заменяются определенными тактическими единицами: ротами, батальонами и т. д. Болезней в гарнизоне пока нет. Мяса нельзя нигде достать уже четвертый день, остального же продовольствия пока достаточно. Убойного скота осталось 400 голов, кроме коз. Ежедневно для гарнизона бьют 40 голов. Начинает чувствоваться недостаток в фураже".

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "29 июня, в 18 верстах от Дашичао, были уничтожены три батальона японцев. Их подпустили близко и окружили нашими войсками, силою из двенадцати эскадронов и двух полков.

Наши потери, сравнительно, незначительны.

Японцы, вообще, терпят огромные потери. По расчёту, в стычках с нашими многочисленными разъездами, которые доходят до Кореи, они теряют ежедневно до 500 человек. Наши же силы всё прибывают и прибывают.

Вчера и сегодня начали прибывать кавказские полки.

Горцы — молодец к молодцу. Главная квартира командующего маньчжурской армией переносится в Хайчен, пока же сам командующий, с частью своего штаба, находился в Дашичао. Японцы двигаются на Мукден, где, впрочем, сосредоточено достаточно войска, чтобы дать им должный отпор. Заслоном Мукдену стоит между Сяосиром и Мадзи большой отряд генерала Ренненкампфа.

Кстати, только что получено известие, что последний ранен в ногу при занятии Сяосира. Врачи советовали ему ехать лечиться в Ляоян, но доблестный генерал пожелал остаться во главе своего отряда».

Хроника японской войны. 7 – 13 июля 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/9772/

http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...651e57a44a.jpg
Кольцо вокруг Порт-Артура сжимается. За два дня у нас выбыло из строя совершенно даром пять миноносцев. Наши солдаты проявляют изумительное мужество и стойкость, но все время отступают. В России началась лихорадка шпиономании: все хватают "японских шпионов". "Историческая правда" продолжает следить за событиями Русско-японской войны.

7 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Целую ночь шел проливной дождь и бушевал сильный ветер, который к утру развел в море большую волну. На улицах непролазная грязь. В такую погоду всякий раз невольно вспомнишь и от души пожалеешь войска, находящиеся на передовых позициях. Слыхал, что японцы починили нашу железную дорогу и начали перевозить по ней свои войска на север.

В городе упорно держится слух, что генерал Куропаткин разбил японцев и, преследуя, нанес им тяжелое поражение. Рассказывают, что позиция на Куинсане была нами сдана японцам почти без боя, так что рота, занимавшая эту позицию, потеряла всего только трех человек. Командира этой роты, говорят, теперь отдали под суд. Оказывается, что такая важная позиция, как Куинсан, своевременно не была почему-то укреплена. Между тем попытка взять Куинсан обратно обошлась нам очень дорого, так как японцы не повторили нашей ошибки, а тотчас, заняв покинутую нами позицию, постарались ее сделать почти недоступной. Не знаю, виноват ли здесь ротный командир или кто-нибудь «повыше»? Между блокирующими нас японскими судами мы теперь постоянно видим старый броненосец «Чин-Иен», принадлежавший раньше китайцам».

Из газет: «Внимая ужасам войны, обыватель стал ловить японцев-шпионов.

Охотнее этому занятию отдаются на наших окраинах и в дачных местностях. С открытием дачного сезона добровольцы из публики уже наловили такое количество шпионов, что заглазно хватило бы и на две Японии.

Третьего дня был пойман еще один японский шпион.

Вчера мы посетили Новую Деревню, опросили некоторых очевидцев поимки "японца" и побывали в Рогожском участке. Никто не видел, чтобы японец что-нибудь срисовывал.

- Просто, - говорили нам, - глаза припухшие, сам весь желтый, - ну, значит, и японец.

По-русски, оказывается, говорит очень недурно, вовсе не признавался в том, что он японец, а наоборот, определенно указывал на то, что он кореец и давно живет в России, и зовут его Че-Хун-Со.

В Рогожском участке была удостоверена личность Че-Хун-Со; ни больших денег, ни карт и вообще ничего, что могло позволить счесть его шпионом, при нем найдено не было. В виду того, что Че-Хун-Со проживал в районе 1-го Тверского участка - он служил в прачечном заведении Сахарова на Волхонке - "японца" отправили в этот участок.<...>

Мы посетили прачечное заведение Сахарова. Объяснение давал хозяин.

- Че-Хун-Со поступил на службу ко мне 12-го марта. Он кореец, что было видно из представленного им вида на жительство, выданного курским губернатором.

Инциденты, подобные вчерашнему, с ним случались уже не раз. Его задерживали, и личность его мне приходилось удостоверять».
(«Русское слово»)

* * *
8 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Ночью шел дождь. Туман. Сыро. Запасы мяса в крепости кончились. Начали есть коз. Вестей никаких».

Из книги Яна Гамильтона «Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны»: «На днях 12-я дивизия выслала фуражиров в Каншио; по прибытии туда фуражиры обнаружили, что русские отступили, оставив позади себя свои продовольственные магазины. Начальник фуражиров нанял пятьдесят подвод и увез все запасы с собою в Саймачи, где в них в то время очень нуждались. Как только фуражиры удалились на безопасное расстояние от Каншио, начальник русского отряда вернулся обратно и нашел магазины пустыми. Он вышел из себя от гнева и арестовал двадцать китайцев, над которыми был учинен полевой суд, результатом которого была казнь двух из них. Нескольким из них удалось бежать, и, придя в Саймачи, они стали умолять японцев послать свои войска опять обратно и прогнать русских. Японцы так бы и поступили, но дело заключалось в следующем: русский начальник отдал определенные приказания, чтобы запасы продовольствия были сожжены после его отступления. Китайцы же, однако, побоялись, как бы горящие магазины не произвели пожара в соседних домах и в стогах гаоляна. Ввиду этого собрали некоторую сумму денег и преподнесли ее как взятку русскому интенданту, который был оставлен при магазине, чтобы сжечь его. Он принял деньги и пощадил запасы. Я пришел к тому заключению, что и в Ляояне ведутся переговоры по этому поводу, и возможно, что русские магазины там тоже избегнут огня после отступления русской армии.

Только что пришел из Японии отчет о произведенном испытании захваченных русских орудий. Они вполне удовлетворительны, исключая чрезмерно большой вес и слишком большой разрывной заряд шрапнели. Поэтому происходит большое рассеивание пуль, а глубина поражаемого пространства получается недостаточная. Дистанционные трубки нехороши и весьма часто сгорают преждевременно. Если японцы воспользуются этими орудиями, им придется изготовить специально для них взрывчатые снаряды».

* * *
9 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Слыхал, что в Большую Голубиную бухту прибывает из Чифу масса шаланд с рисом и чумизой. Мяса не привозят. К несчастью, покупка провизии от китайцев плохо организована. Часто китаец-купец получает вместо денег ассигновку, с которой ему приходится долго возиться, пока он не получит наличных. Эти хлопоты часто отбивают у китайцев всякую охоту заниматься доставкой провизии.

В городе трагическое происшествие: после основательно отпразднованных своих именин застрелился артиллерийский чиновник Васильев, но очень неудачно. Несчастный попал вместо рта себе в подбородок. Пуля раздробила челюсть и застряла в шее. Васильев умер только на другой день в страшных мучениях.

Причины самоубийства совершенно неизвестны. Не объясняет этого и записка, оставленная покойным на столе, следующего содержания: «Был не пьян, лучше не жить».

Сегодня узнал о приезде из Мукдена штабс-капитана Кватунской крепостной артиллерии Кичеева. Оказывается, штабс-капитан Кичеев с другим стрелковым офицером и с одним стрелком в виду Артура пересели с французского парохода, взявшего их в Инкоу, на шлюпку и отправились к берегу на веслах. Проплыв немало верст и счастливо избежав опасности быть захваченными японцами, эти три героя, после страшных усилий ввиду бывшего на море сильного волнения, благополучно достигли берега и высадились у нас в Голубиной бухте. Штабс-капитан Кичеев между прочим привез с собой 2000 вытяжных трубок для артиллерии, которых так не хватало в крепости, а также и письма.

В крепости, по обыкновению, циркулирует масса слухов. Передам вкратце главнейшие из них. Говорят, что генерал Куропаткин находится в Дашичао и имеет теперь в своем распоряжении только 150 батальонов. Войско прибывает мало, хотя железная дорога работает совершенно исправно. Пока прибыли только 10-й корпус, часть 17-го и один из полков бригады генерала Арбилиани. Киевский же осадный парк еще находится в пути.

Из штаба наместника сообщает нам, что общественное мнение в Японии требует взятия Артура во что бы то ни стало и что для этой цели формируется отдельная армия. Японская армия во главе с Куроки, как говорят, начала наступательное движение на Ляоян. Все эти известия крайне неутешительны и заставляют думать, что освобождение осажденного Порт-Артура затянется на неопределенное время».

Из дневника Василия Черкасова «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: «С 10 до 10 часов 45 минут вечера, при чистом небе и светлой лунной ночи, была отчаянная боевая стрельба с береговых батарей и сторожевой канонерки по показавшейся на рейде барже. К утру баржа приткнулась к берегу, оказалась китайской джонкой без людей; в ней найден пакет с письмами и телеграммами, только что отправленными из Артура. Оригинально то, что, несмотря на отчаянную стрельбу, в ней, кроме нескольких дырок в парусах, не оказалось ни одной пробоины.

Каждую ночь приходили на рейд неприятельские миноносцы и ставили мины. Траление рейда поручено адмиралу Рейценштейну («Аскольд»). Для ловли неприятельских миноносцев сделано следующее: крейсера дежурят по очереди, по три дня, для чего их выводят на рейд и ставят под Золотой горой между вторыми брандерами и затопленным «Эдуардом Бари». На рейде расставлены рыбацкие сети и разбросаны перлини с поплавками и длинными хвостиками, назначение которых — запутываться в винты. В бухте Тахэ, откуда обыкновенно появляются миноносцы, стоят по три или четыре миноносца (только на ночь). Много говорили о вреде и опасности стоянки там миноносцев, но, пока все обходилось благополучно, они посылались туда каждую ночь. Несколько раз своим неожиданным появлением они прогоняли неприятеля, но наконец он, сообразив в чем дело, решился сделать на них облаву».
http://www.istpravda.ru/upload/media...4462efc2f0.jpg
* * *
10 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «В ночь на 10 июля наши морские батареи два раза открывали огонь. Первый раз, как оказалось потом, по небольшой шаланде, пушенной японцами по ветру на парусах с закрепленным рулем и Андреевским флагом. Эта шаланда затонула только днем недалеко от Плоского мыса, получив три пробоины. В шаланде найден белый флаг и масса нераспечатанных писем, которые, очевидно, пересылались на ней из Артура в Чифу.

Другой раз огонь был открыт около 2 часов ночи по минному заградителю. Стрельба была удачная, и несколько попавших снарядов заставили неприятеля поспешно удалиться. Особенно усердствовал в стрельбе крейсер «Диана». Всего по этим двум целям было выпущено до 380 снарядов, что, думаю, было далеко не экономично.

Два миноносца, стоявшие на дежурстве в бухте Тахэ, пытались несколько раз выйти и атаковать японский минный транспорт. Несколько раз они давали об этом сигналы на батарею 22, но дело кончилось тем, что один миноносец ударил другого носом. Результат: у одного сворочен нос, а у другого пробит бок. Опять надо чиниться и занимать место в доке, в то время как в него только что хотели ввести крейсер «Баян». Теперь ему опять придется ждать очереди».

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "Командующий маньчжурской армии А. Н. Куропаткин, произнёсший перед отъездом в действующую армию слова: «Терпенье, терпенье, терпенье», которые несомненно станут историческими, показал этим мудрое предвидение совершающихся в настоящее время перед нашими глазами событий.

Видимо он весьма основательно не разделял того высокомерного взгляда, который до начала войны, и частью после её начала был господствующим не только в общественных сферах, но и в военных кругах, на японцев как на совершенно неопасных врагов, на численность их войск и на боевое их качество.

Он хорошо знал и тогда, как знают теперь все, что борьба с японцами будет упорна и продолжительна, что они, находясь поблизости к своей базе — морю, уже этим одним имеют над нами преимущество численности, которой мы противопоставить свою численность можем лишь через очень большой срок времени.

Он хорошо понимал, что японцы взяли последнее слово военной науки и техники, что к этому они прибавили чисто азиатскую хитрость и поразительную наблюдательность, и таким образом, в общей сложности, представляют из себя более чем серьёзного противника.

Он принял тоже во внимание условия местности, хорошо знакомой и привычной для японцев, а для нас представляющий почти непреодолимые трудности. Всё это легло в основу созданного им плана кампании, который до сих пор блестяще выполняется, — выманить японцев из гор на равнину, где и дать им решительное сражение.

Где будет сражение ещё неизвестно, но японцы, увлёкшиеся лёгкостью, с которой русские оставляют свои позиции, уже достаточно зашли вперёд, чтобы в самом непродолжительном времени дать возможность развернуться и нашей кавалерии, нашей железной пехоте и уже достаточно грозной артиллерии.

Следует ли признать таким сражением бой на южном фронте, начавшийся с рассвета 10 июля и продолжавшийся до 12 июля?..

Я думаю, что нет, и это не моё единичное мнение, а многих представителей генерального штаба, с которыми мне пришлось беседовать по этому поводу, почти в виду шедшего боя, при громе артиллерийских снарядов, при свисте пуль, многие из которых перелетали на далёкое пространство, но бессильно падали на землю, даже не зарываясь, как камешки.

— Это не решительный бой, — говорили они, — вы увидите, что воюющие останутся на своих позициях… Мы снова отступим…

— Снова отступим? — тревожно спросил я.

— Почему вас это так пугает? — улыбаясь сказал мне симпатичный полковник генерального штаба, фамилия которого ускользнула из моей памяти.

— Это так и следует…

Так и произошло.

С рассветом 10 июля наши казаки выдвинулись вперёд, спешились и, открыв огонь, стали подходить к позиции японцев. Последние, следуя своему обыкновению, подпустили их, а затем открыли убийственный огонь и выслали пехоту. На поддержку казакам выехала батарея, дала несколько выстрелов, снялась и укрылась в другом месте.

Японцы стали осыпать градом снарядов то место, откуда наша батарея дала первые выстрелы — это была довольно высокая сопка, которая вся была изрыта артиллерийскими снарядами.

Японцы стреляли с комической, если можно только, при таких обстоятельствах, употребить это слово, настойчивостью.

Между тем наша батарея из прикрытия стала обстреливать японские колонны, которые казались, даже в бинокль, тёмной вьющейся лентой.

Это был только местный эпизод боя, разыгравшегося на огромном пространстве между Ньючжуаном и Дашичао.

К семи часам вечера 10 июля бой утих. Потери наши были в этом месте ничтожны.

Я вернулся в Дашичао, где весь день слышал непрерывную канонаду. От прибывших на станцию офицеров я узнал, что у командующего южным отрядом генерала барона Штакельберга было 20 батальонов пехоты, бригада артиллерии и дивизия казаков, и что он стягивает свои силы вокруг японцев. Позиция последних положительно засыпана русскими артиллерийскими снарядами, но вследствие высоты позиций ими не было причинено много вреда".

Из книги Яна Гамильтона «Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны»: «Фуджии сообщил мне много интересного, в особенности о сражении, которое только что произошло между Второй армией и русскими у Ташичао. Вот что он сказал: «В течение целого дня 250 орудий японской артиллерии вели безрезультатную борьбу с восемнадцатью батареями противника. На этот раз русские орудия уже не торчали открыто на вершинах гор, а были так хорошо укрыты, что, несмотря на численное превосходство нашей артиллерии, ей так и не удалось привести их к молчанию. Наоборот, в некоторых случаях русским удалось заставить замолчать наши орудия. До тех пор пока было светло, наша пехота не была в состоянии достигнуть какого-нибудь успеха, но в 10 ч. вечера наш правый фланг, состоявший из 5-й дивизии, овладел первой линией неприятельских окопов, и затем в 2 ч. дня развил свой успех, достигнув второй русской позиции на высотах к северу.

С наступлением рассвета все силы находились в полной готовности встретить атаку противника. Но далекие от этого русские уже начали отступление. Вслед за этим 5-я дивизия храбро бросилась их преследовать, сопровождаемая всей Второй армией. Судя по нашим потерям, весьма несерьезным, противник не должен был оказать очень упорного сопротивления, в особенности потому, что Сеисекисан (Seisekisan), или Чингшисан (Chingshisan), в 7 ч. утра пал без всякой борьбы.

Противник, которого только что разбила 2-я дивизия, состоял из пяти дивизий, а другие полторы дивизии все еще стоят против Четвертой армии у Такубокуджо (Takubokujo). Одна из этих шести с половиной дивизий — резервная и не может стоить много более одного полка. Четвертая армия начала наступление в одно время со Второй и атаковала Такубокуджо. Как только они достигли валов города, русские очистили его и заняли позицию, казавшуюся очень сильной, на высоте к северо-западу. Но неважно, насколько сильна их позиция, потому что Вторая армия может отделить теперь отряд против их правого фланга, и они тогда неизбежно должны будут отступить.

Третья армия должна наступать сегодня и попытаться овладеть крутой и высокой грядой холмов как раз против Порт-Артура, удерживаемой четырнадцатью русскими батальонами. Я хорошо знаю эту местность, и если генерал Ноги овладеет этими холмами, то он будет в состоянии через несколько дней штурмовать самый Порт-Артур».
http://www.istpravda.ru/upload/media...aa045b3fad.jpg
Миноносец "Лейтенант Бураков"

* * *
11 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Давно уже очень многих удивляло распоряжение адмирала Витгефта и его штаба посылать наши миноносцы на ночные дежурства в бухты. Пользы это до сих пор никакой не принесло, а разных несчастий произошло уже достаточно. Но самое худшее случилось сегодня ночью, и предсказания многих сбылись. Три наших миноносца, «Лейтенант Бураков», «Боевой» и «Грозовой», были высланы на ночное дежурство в бухту Тахэ.

Около 3 часов ночи три маленьких японских минных катера, пользуясь туманом и беспечностью наших моряков, подошли к нашим миноносцам и, разделив, очевидно, между собой цели, пустили в них три мины.

Все три мины были удачны, и все наши миноносцы получили повреждения. Двоих из них кое-как удалось довести до порта, а «Лейтенант Бураков» сел на камень и переломился надвое. В городе усиленно рассказывают о веселом времяпрепровождении и о беспечности наших моряков, бывших на этих миноносцах, но я думаю, что это сплетни...

Сегодня я лично осматривал затопленный миноносец «Лейтенант Бураков» и, между прочим, удивлялся нераспорядительности нашего порта, приславшего только под вечер на место катастрофы одну шлюпку, которая и начала сгружать артиллерию с погибшего миноносца. На «Лейтенанте Буракове» во время катастрофы погибли два матроса в машинном отделении. Таким образом, за два дня у нас выбыло из строя совершенно даром пять миноносцев».

Из дневника Василия Черкасова «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: «Миноносцы «Боевой», «Лейтенант Бураков» и «Грозовой» стояли ночью в бухте Тахэ. Около 2 часов ночи к ним подошло около 10 миноносцев и начали их обстреливать. Батарея № 22 поддерживала миноносцы, и неприятель стал уже удаляться, но в то время, как наши были отвлечены боем, со стороны берега к ним подкрались две миноноски и пустили в них мины. Миноносец «Лейтенант Бураков» получил минную пробоину в машине и не мог более двигаться. Миноносец «Боевой» получил мину ближе к носу, против носового котла с левой стороны. Котел сдвинулся с места, переборки выдержали напор воды, но так как другой котел был тоже неисправен, то он тоже сдвинуться с места не мог.

«Грозовой», увидев позади себя какой-то темный предмет, пустил в него мину и хотя взрыва не последовало, но уверял, что неприятель, вероятно, был потоплен. Каково было его удивление, когда на другой день утром вместо утопленного миноносца оказался торчащий из воды камень и около него помятая мина с «Грозового», причем чека ударника из нее оказалась не вынутой, отчего взрыва и не последовало.

«Бураков» и «Боевой» держались на воде, неприятель удалился, и их можно было бы прибуксировать в Артур, потребовав помощи, однако командир «Грозового» распорядился иначе: он отбуксировал «Буракова» на мелкое место, посадил его так на камень, как раз против пробоины, что ничего не оставалось, как взорвать его на другой же день. «Боевого» ему все же удалось прибуксировать в Артур».

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: «В Харбине ходят упорные слухи, что мы очистили Дашичао и Инкоу, но японцы не заняли ещё ни того, ни другого.

Слухи эти подтверждаются тем, что А. Н. Куропаткин, побывав в Анпине в восточном отряде графа Келлера, где также, как слышно, происходил бой, перенёс свою главную квартиру в Хайчен.

Японцы видимо идут на Ляоян кольцом и хотят окружить его. Под Ляояном и произойдёт вероятно решительное сражение. Таково мнение здешних высших военных сфер. (…)

Я как-то уже имел случай заметить, что современные битвы лишены поэзии. Поэтому и художникам здесь делать нечего — они могут интересовать лишь орудийных техников. Личная храбрость, удаль, смётка, сила, выносливость — качества, отличающие русского солдата и вызывавший удивление великих полководцев всего мира, теряют всякое своё значение под свинцовым дождём артиллерийских снарядов, Бог весть откуда осыпающих людей, так как неприятель даже не виден невооружённому биноклем глазу, или же в лучшем случае видны только какие-то тёмные движущиеся массы.

Так было и при Дашичао.

Я воспользовался любезностью одного капитана генерального штаба, предложившего мне свою вторую лошадь, и доехал в шестом часу утра от станции Дашичао по направлению слышавшейся канонады. Отъехав около 7 вёрст, мы приблизились к деревне Чангацзы, откуда начинались наши позиции.

— Эта деревня, — сказал мне мой спутник, — замечательна недавним подвигом нашего невооружённого солдатика, который, войдя в одну из фанз, застал в ней двух японских солдат и китайца в мирной беседе. Винтовки были положены в стороне. Солдатик не растерялся и бросился на японца, схватившего было винтовку, другой убежал в окно, позабыв свою. Японец с винтовкой не успел опомниться, как солдатик отнял у него винтовку, повалил на землю и припёр коленом в грудь. Держа отнятую винтовку в левой руке, он правой схватил остолбеневшего от неожиданности хозяина-китайца за косу, обмотал ею руку и взявши этой же рукой за шиворот японца, доставил своих пленников на пост.

— Как звали нашего солдатика?

— Этого не сумею вам сказать.

Мы приблизились к нашим позициям. Артиллерийский огонь с обеих сторон был страшно силён. При этом я заметил, что наши орудия дают при выстреле лёгкий дымок, между тем как японские не дают ни малейшего, виден только огонь, что указывает на посланную в вас шрапнель.

Я посмотрел в бинокль и различил двигающуюся между сопками чёрную ленту японской пехоты, которую обстреливали наши стрелки. Наши батареи — говорят, что у нас действовало более ста орудий — направили свои выстрелы против неприятельских батарей.

Этих батарей не было видно даже в мой, довольно сильный бинокль. Их расположение можно было только определить по мелькавшим огонькам.

Едва видимая пехота, в свою очередь, отстреливалась от нашей. В воздухе стоял какой-то треск и гул, заглушавший свист пуль и шип шрапнелей, которые были слышны лишь во время небольших перерывов между выстрелами. Пули долетали до нас, но не причиняли нам вреда, ввиду слишком далёкого расстояния. Они падали, как мелкие камушки. Поэтому меня крайне удивило, когда один солдатик, стоявший вблизи от меня, вдруг упал как подкошенный.

— Он убит! — воскликнул я.

— Солнцем…

— Как так?

— С ним солнечный удар.

Несчастного солдатика понесли в подвижной лазарет.

— Часты случаи солнечных ударов?

— Нельзя сказать, чтоб часты, но бывают… Ведь солнце-то жжёт как бешеное.

Действительно, воздух казался накалённым, трудно было дышать и даже тонкая чечунчевая сорочка и шаровары составляют страшную тяжесть.

Я не отрывался от бинокля. Мне ясно была видна одна из наших батарей, все шесть орудий которой действовали прекрасно и, видимо, приносили сильный ущерб неприятельской. Японские батареи сосредоточили на ней свой убийственный огонь, но долго безрезультатно. Их снаряды или не долетали, или перелетали и рвались сзади. Кстати мне по поводу перелёта снарядов говорил один артиллерист.

— Самое худшее, когда граната упадёт сзади и шипит… Впереди её по крайней мере видишь, а тут только слышишь, и повернуться жутко… Неприятное чувство… Шрапнель — та лучше, разрывается в воздухе, а граната брякается на землю и начнёт крутить и шипеть, кажется, целую вечность…

Но я прервал нить моего рассказа.

После довольно продолжительной безрезультатной бомбардировки нашей батареи вдруг я увидел, как одно из орудий, как живое, подпрыгнуло и затем склонилось.

— Подбили таки одно орудие… — раздался возле меня голос моего соседа, тоже смотревшего в бинокль. — Теперь пойдут крошить по прицелу… Надо переменить место…

Батарея вскоре действительно исчезла из поля моего зрения. Она переменила позицию. Канонада и стрельба продолжалась, но между противниками расстояние не уменьшалось.

— Почему же наши стрелки не переходят в наступление и не бросятся в штыки? — вырвалось у меня.

— Это невозможно! Японцы не принимают штыкового удара.

— А какое нам дело, что не принимают, ударить, да и только…

— Они быстро расступятся, впустят в середину и откроют ружейный огонь с боков… Штыковая работа с ними может быть только ночью.

Совершенно разбитый, оглушённый, с подавленными нервами я поехал назад на станцию Дашичао, откуда поздним вечером должен был отходить поезд в Харбин, но он отошёл только утром. В момент отправления поезда бой продолжался.

Как я узнал впоследствии, он окончился в 11 часов вечера и возобновился на другой день.

Настоящая война отличается продолжительностью боя. Японцы имеют над нами преимущество количеством выпускаемых снарядов, но вместе с тем этим объясняется и медленность их движения. Это мнение высказал мне подполковник генерального штаба Д. Э. Конге.

— Почему?

— Это типичная, характерная десантная, операция. База у них море. Подвоз снарядов близок… Они выпускают их без счёта, а затем останавливаются, укрепляются и только с подвозом новых идут далее.

Уже по дороге в Харбин я узнал, что бой происходил на другой день в течении четырнадцати часов с большими потерями с обеих сторон, но мы не могли удержать нашу позицию и отошли в полном порядке к Хайчену в 50 верстах от Ляояна. По общим отзывам, наши солдаты проявили изумительное мужество и стойкость".

* * *

12 ИЮЛЯ 1904
Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Сегодня выяснилось, что миноносец «Грозовой» можно починить довольно легко, а с «Боевым» дело обстоит сложнее. На его исправление, как говорят, требуется три или четыре месяца. Сегодня получена на одной шаланде большая почта, из которой я получил пять писем».

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: «Японцы, как известно, заняли Инкоу. Они вошли в город около пяти часов дня 12 июля и поставили посты.

Китайские городские власти вышли им навстречу, милиция перешла на их сторону.

Наш гарнизон до этого времени, конечно, успел оставить город, увезя все интендантские запасы.

К вечеру в город вступил отряд японской пехоты, состоящей из совершенно молодых солдат. Оставшиеся русские подданные находятся под покровительством французского консульства, и на их домах развеваются французские флаги.

Сотник Чариков провёл памятную для русских жителей этого последнего города ночь на 12 июля, когда они принуждены были поспешно очистить город, в Инкоу.

Вот как он рассказывал мне об этом: «Я приехал в Инкоу для закупки подков и другого провианта для отряда 11 июля и остановился в гостинице „Маньчжурия“. Это английская, самая комфортабельная гостиница, с прекрасным табль-д’отом[21], с великолепно обставленными, в смысле удобств, номерами. Со мной, по счастью, было шесть казаков. Закупив провиант и заказав подковы, я с аппетитом поужинал в гостинице и с наслаждением растянулся на мягкой постели. Вы вероятно, испытали это отрадное чувство здесь, в Харбине, после ваших скитаний по Ляояну, Хайчену, Дашичао и бивакам передовых позиций… Но вы не истомлялись на десятую долю так, как мы, казаки, бессменно находившиеся на передовых позициях, нос с носом с неприятелем, всегда начеку, лишённые удобств, а подчас и возможности, вследствие постоянных передвижений, утолить свой голод… Да и Харбин не может сравняться с Инкоу… Поэтому вы должны удесятерить, по крайней мере, моё наслаждение… И так я лёг в свежую мягкую постель, и сладкую истому вскоре сменил крепкий сон… Вдруг — страшный стук заставил меня вскочил с постели… Спросонок я с трудом понял, что стучат мою дверь… Отворяю — передо мной стоит один из моих казаков…

— Чего тебе? — Так что, ваше благородие, уходить надо…

— Почему?

— Так что идут японцы…

Я быстро оделся, сдал казаку свой небольшой багаж и вышел на улицу…

Там уже всё было в тревоге… Русские бежали к катеру, который должен был перевезти их на станцию железной дороги, понукая китайцев, нёсших за ними их багаж и всякий домашний скарб… Много в этой трагической обстановке было и комического. Слышался плач жён, воркотня мужей. Особенно комичны были фигуры одного чиновника и чиновницы, затеявших на улице семейную сцену… Я нашёл моих казаков около почты, где тоже была суета, складывались тюки корреспонденций, посылок, служебных книг и бумаг… Казаков я отправил в отряд, а сам поспешил на катер… В толпе я наткнулся на что-то ногой, нагнулся посмотреть и выронил из наружного бокового кармана моей рубашки портсигар… Мне стало жаль потерять его, начал искать, нашёл, но это промедление было для меня роковым… Катер ушёл. Можно было, конечно, добраться до станции по берегу излучины реки Ляохе, но это очень далеко и при том в городе не было ни одного свободного рикши. В это время показался приближающий к берегу катер… Надежда добраться на нём до станции мелькнула в душе, но ненадолго. Катер, оказалось, прибыл за градоначальником и его канцелярией…

— Долго, как вы думаете, удержатся там японцы?..

— Трудно ответить на этот вопрос! Вся русская администрация Инкоу живёт в настоящее время в Харбине в вагонах, готовая вернуться тотчас по взятии Инкоу обратно, но во-первых, наши военные операции отодвинулись теперь дальше на север между Хайченом и Айсазаном, а во-вторых, японцы, конечно, постараются удержать за собою Инкоу, сделав из него базу для доставления продовольствия… Недаром они проводят дорогу от Гайджоу к морю… Устье реки Ляохе для них драгоценно…

— А какая судьба постигла канонерскую лодку «Сивуч»? Ведь он стоял в устье Ляохе?..

— Этого я не знаю! Я её не видал в Инкоу и когда спросил, где она, мне сказали, что «Сивуч» ушёл за двадцать вёрст вверх по течению… Быть может он направился к Хайчену… Река Ляохе на всём этом пространстве судоходна для мелких морских судов.

После рассказа об очищении Инкоу, сотник Чариков перешёл к отдельным эпизодам из жизни южного отряда генерала Самсонова: «Кавалерия в настоящую войну, — начал он, — несёт тяжёлую службу… Она везде на передовых позициях и в силу этого ежедневно терпит, хотя и незначительную, но постоянную убыль в людях убитыми или ранеными… Она же подвергается всевозможным ухищрениям японцев… Не так давно был, например, следующий случай. Стоит на посту ночью казак и видит близ него кто-то ползёт…

— Кто идёт?

— Свой…

— Кто свой?

— Раненый, ползу…

На этот разговор подошёл унтер-офицер и начал продолжать допрос:

— Ты чей?

Это на казацком языке значит, какого полка. Но ползущий, как оказалось потом, японец, не понял этой формы речи, или же лексикон выученных им русских слов истощился, только он повернул обратно и, пригнувшись, побежал, за ним побежало ещё несколько человек, но пуля часового положила „своего раненого“ на месте».

— Многие японцы выучились говорить по-русски и этим пользуются для введения русских в заблуждение… Наглы они ужасно…

Но и русские уже приноровились к ним и не остаются у них в долгу. Четыре японских кавалериста, с целью рассмотреть расположение нашего отряда, пробрались с фланга на горку, засеянную гаоляном… Но в гаоляне был наш разъезд из четырёх казаков… Увидя непрошеных и бесцеремонных гостей, наши притаились в гаоляне и стали ждать… Впереди ехал один японский драгун, а сзади трое… Им показывали дорогу несколько китайцев… Как только первый японец поравнялся с залёгшим в гаоляне нашим казаком, последний вскочил и за ноги стащил его с седла на землю… Тот не успел выхватить сабли, как уже был скручен нашим казаком. Остальные японцы бросились наутёк. Нашим казакам достались только проводники-китайцы, да стащенный с седла японский драгун. Первых они привязали косами друг к другу и доставили всех своих пленников живьём в штаб отряда.

— Чем вы объясняете эту смелость японцев?

— Пьянством! Их положительно спаивают «ханшином».

От пленных, раненых и убитых так и несёт отвратительным запахом этой китайской водки. Ханшин — ведь это такое снадобье, что стоит, напившись с вечера, выпить на другой день воды, как человек делается снова пьяным…

* * *
13 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Прохладный, ветреный день. Как мы и ожидали, японцы перешли сегодня в наступление, открыв сильный огонь со всех своих тщательно укрытых батарей.

Бой начался с 5 часов утра. Все свои усилия японцы направили главным образом на наш правый фланг. Некоторые его укрепленные пункты они буквально засыпали шрапнелью, которая рвалась над этими местами по 26 штук в минуту. Наша артиллерия работала отлично и успешно отбивала одну за другой бешеные атаки японцев.

Флот поддерживал в течение всего боя своим огнем наш правый фланг, действуя одновременно и против сухопутных японских батарей, и против их судов. Очень удачно стрелял крейсер «Новик». Я лично видел, как один из его снарядов попал в неприятельскую канонерскую лодку, которую японцы успели, однако, быстро увести на буксире в море. На горизонте в это время были видны 35 японских миноносцев, не считая больших судов. Около полудня недалеко от одного японского судна взорвалась мина, но, кажется, не причинила ему вреда. Настроение в городе весьма тревожное.

Наступил вечер. Бой понемногу стал стихать, и все наши позиции остались за нами.

Вот что пишет «Новый край». «Для поддержки операций наших на берегу, выслан был отряд в составе крейсеров „Баян“ (брейд-вымпел капитана 1-го ранга Рейценштейна), „Аскольд“, „Паллада“ и „Новик“, лодок „Отважный“, „Гиляк“ и „Гремящий“ (адмирал Лощинский), а также миноносцы.

Наши суда вступили в перестрелку с отрядом неприятельских судов и обстреливали береговые позиции неприятеля. Удачными выстрелами с лодки «Гиляк» и крейсера «Новик» побита одна японская канонерская лодка, с крейсера «Баян» снарядами нанесено повреждение броненосному крейсеру 2-го ранга типа «Итцухушима», а крейсер «Чиода» наскочил на наше минное заграждение. Крейсер остался на плаву, но сильно поврежденный с креном ушел в Талиенван. В 7 часов вечера наш отряд вернулся в гавань».

Из дневника Василия Черкасова «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: «Мне сегодня не удастся попасть в порт, потому что мы приготовили пушки к действию, а на рейде бродит всякая гадость вроде «Чин-Иена». У нас вчера распространился слух, что мы перехватили японскую телеграмму, где говорилось, что маршал Ояма взбирался на самую высокую гору, откуда видно Артур и Дальний, и назначил начало штурма на 13 июля — ведь это их счастливый день, 13-е и 26-е.

Действительно, 13-го начался штурм правого фланга. Крейсера и лодки поддержали наш правый фланг огнем своих пушек, стоя в бухте Тахэ; по требованию сухопутного начальства в бухту Тахэ были высланы крейсера, канонерские лодки и броненосец «Ретвизан». Несмотря на просьбу адмирала Витгефта — прислать сухопутного офицера для указания цели, — желающих опять не нашлось, и вновь ограничились указанием места на карте. Говорят, что один из миноносцев стрелял по нашим окопам. Японский флот показался на горизонте, начался бой на дальней дистанции, но наши суда успели благополучно вернуться на рейд{157}. Повреждений никаких. Китайцы говорят, что японцы решились на сильнейший штурм и в три дня хотят взять Артур. У них много потерь. У нас 800 человек раненых.

В седьмом часу вечера суда, выходившие в Тахэ, входили в гавань, и тут у самого входа взорвался на мине «Баян». Док был свободен, и сейчас же ввели его в док. Пробоина оказалась 12x12 футов = 144 квадратных фута. В тот же день на мине же на рейде взорвался пароход тралящего каравана, весь нос до середины длины ушел в воду, и его за корму прибуксировали в гавань».

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: «В Харбине мне удалось видеть два интересных документа. Один из них письмо на французском языке некоего Гофонга из Чуфу. В нём он рассказывает одному офицеру, что обращался к японским властям с просьбою разрешить его жене выехать из Порт-Артура, но получил категорический отказ.

«Впрочем — замечает он — сюда, в Чифу, очень часто приезжают из Порт-Артура русские, которые сообщают, что в крепости жизнь идёт своим чередом, спокойно и даже весело, поэтому он, Гофонг, не особенно тревожится за свою жену».

Другой документ — это два письма раненого и взятого в плен японского офицера Хоа-ио-ди, адресованные в Японию в город Иоко-Кен, некоему Ито, а другое — ротмистру кавалерии Сазаки. Письма писаны, конечно, по-японски, но к ним присоединён сделанный здесь перевод. Автор писем не нахвалится обращением с ним русских властей, офицеров и солдат и замечает, между прочим что на его здесь положении всецело оправдывается японская пословица: «С ружьём — враг, без ружья — приятель».

Из газет: «На днях приехали из Порт-Артура 92 семьи: это последняя партия, которую японцы выпустили, заявив, что последующие шаланды будут уничтожаемы. На одной из них они обрубили паруса, отпустив ее в море. Теперь всех будут считать военно-пленными». («Новости дня»)
http://www.istpravda.ru/upload/media...d4159466b6.jpg

Хроника японской войны. 14 – 20 июля 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/9801/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...a6a9485461.jpg
В бой идут сибиряки. Сражение на Волчьих горах. Потери японцев огромны, да иначе и быть не может. Убит генерал Келлер! Начинается осада Порт-Артура. «Историческая правда» продолжает следить за событиями Русско-Японской войны.

14 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Оправившись после вчерашней неудачи, японцы около 4 часов утра энергично возобновили свое наступление по всему фронту. Я целый день следил за боем.

Японцы, как и вчера, засыпали наши позиции шрапнелью. Но, направляя свой натиск опять преимущественно на наш правый фланг, они сегодня обратили внимание и на некоторые пункты нашего левого фланга. Знаменитая гора Юпилаза была атакована ими десять раз подряд, но все атаки были нами отбиты, трупы тысячами покрывали ее склоны.

Генерал Стессель обещал выхлопотать всем офицерам, бывшим на Юпилазе, Георгиевский крест, если они удержат этот важный пункт за нами.

К несчастью, блиндажи, построенные штабс-капитаном Сахаровым (бывшим главным инженером г. Дальнего), оказались весьма слабыми и скоро были совершенно разбиты. К вечеру японцы усилили огонь по Юпилазе, и в это время на ней был убит комендант ее укрепления, подполковник Гусаков, прозванный «князем горы Юпилаза», человек в высшей степени симпатичный. Несмотря на это, Юпилаза продолжала стойко держаться. Такая же неудача постигла японцев и на «Скалистом редуте», куда они бросили очень большой отряд, который почти весь был расстрелян частями 14-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.

Наши солдатики в этом пункте особенно лихо отбивали все отчаянные атаки японцев. Кроме штыков были пушены в дело приклады, бревна и камни.

Атака японцев на перевале у дороги также была отбита огнем батареи подполковника Доброва. Наши крейсера «Новик», «Баян», «Аскольд» и броненосец «Ретвизан» обстреливали японские позиции, помогая нашему правому флангу. Я лично видел, как одна мелинитовая 12-дюймовая бомба попала в гору Куисан; ясно было видно, как японцы, бывшие там, кинулись бежать в разные стороны.

К вечеру крейсер «Баян» наткнулся на поставленную японцами мину и, получив пробоину, с креном ушел в порт. Кроме того, мне лично удалось увидеть, как взорвалась одна тралящая на рейде паровая землечерпалка (грязнуха) и, полузатонув, с помощью паровых катеров введена была в порт.

С наступлением сумерек, в 8 часов вечера, бой стал стихать. Все позиции опять остались в наших руках; все атаки японцев на протяжении 22 верст были отбиты с громадными для них потерями. Если японцы не возобновят завтра наступление, то мы смело можем торжествовать «первую победу».

Как уверяли меня участники боя, большинство японских солдат сильно пьяны, это явление наблюдалось и у японских матросов, находившихся на брандерах».
http://www.istpravda.ru/upload/media...13c4cf764c.jpg
Из газет: «Сын нашего знаменитого писателя гр. А.Л. Толстой отправляется на Дальний Восток вольноопределяющимся 217-го Кромского пехотного полка, отбывающего в составе 6-го сибирского корпуса». («Новости дня»)

«По моск.-казанской жел. дороге в 9-м часу вечера, с сызранским поездом привезены в Москву с Дальнего Востока 13 душевно-больных офицеров и 8 нижних чинов. Транспорт сопровождал московский доктор Розенквист, который принял их из Челябинска». («Русское слово»)

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...edaa7799f0.jpg
Пушки на Волчьих горах
15 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Рано утром я узнал, что до ночи вчерашнего дня мы удерживали все наши позиции. Вечером, после того как стрельба почти везде прекратилась и японцы, как будто окончательно отбитые, отошли по всей линии, наши войска прокричали «ура», а оркестры проиграли «Боже, Царя храни». Прошло немного времени, как вдруг японцы совершенно неожиданно для нас перешли в новое решительное наступление. Войска наши, утомленные двухсуточным боем, не имея резервов и ввиду страшно растянутой линии обороны, не выдержали отчаянного натиска, сдали и начали отступать.

Первым начал отступление правый фланг, а вслед за ним, после совещания генерала Стесселя и Фока, и левый.

Войска последнего отступали в редком порядке. До слез было трогательно смотреть, как части 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, утомленные двухдневным боем, полуголодные, в изорванной амуниции и одежде, часто без сапог, задыхаясь от страшной пыли, под палящими лучами июльского солнца, отбивали ногу и бодро шли под звуки полкового марша. Генерал Стессель благодарил проходивших мимо него героев за их отличную службу. Японцы опять нас не преследовали, и это позволило нам завершить отступление в полном порядке.

К вечеру, однако, стало совершенно очевидно, что японцы идут по направлению к Артуру. Их колонны были уже видны на перевале Шининцзы.

В 5 часов 20 минут грянул «первый» выстрел с Армстронговской батареи капитана Высоких 1-го по японской кавалерии, переходившей перевал.

Это был первый выстрел, раздавшийся с сухопутного фронта оборонительной линии крепости, и я его записал...

Вот что писал «Новый край»: «15 июля, 7 часов утра (по телефону). Перемена позиций, попросту прямо отступление на правом фланге, согласно приказанию начальника 7-й дивизии, генерал-майора Кондратенко, была начата в 4 часа 30 минут утра. Этот боевой маневр, благодаря прекрасной организации, совершен в полном порядке. Все части отряда правого фланга передвигались под прикрытием батареи Скрыдлова, взводы которой расположены на различных, высотах, и под прикрытием прибывшего свежего батальона. Потери у нас сравнительно ничтожны.

Части отходили, останавливая залповым огнем слабо наседавшего неприятеля.

Войска, утомленные 48-часовым боем, под звуки оркестров занимали вновь указанные позиции в бодром состоянии духа.

Несмотря на усталость, войска в отличном состоянии.

Вчера в 9 часов вечера, когда по всей линии смолкла пальба, в общем резерве полковника Семенова, в Лунвантанской долине, был исполнен народный гимн, покрытый восторженным «ура».

В это время противник прорвался в центр и занял одну из высот Зеленых, гор. Удар был настолько сильным, что наши войска подались, но прибывший генерал Кондратенко в сопутствии полковника Семенова повели их вновь в атаку, и, несмотря на значительное численное превосходство противника, высота была взята обратно. Перемена позиции на левом фланге была произведена в том же порядке под начальством генерал-майора Фока. Переход войск на новые позиции был произведен вследствие приказания и под общим руководством генерал-лейтенанта Стесселя».
http://www.istpravda.ru/upload/media...5a7b89540f.jpg
Укрепления под Порт-Артуром.

Из книги Яна Гамильтона «Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны»: «Фуджии обедал один со мной и говорил, по-видимому, без всякой сдержанности. Он сообщил мне, что под Порт-Артуром имеются почти четыре дивизии с 350 орудиями и что раз Ноги возьмется как следует за дело, то он должен преодолеть какое бы то ни было сопротивление и взять крепость большим штурмом. Все кажется возможным для этих маленьких людей, да кроме того, американские добровольцы под начальством Пеппереля сделали с французами в Луисбурге в 1745 г. нечто подобное. Однако это трудное предприятие против современного вооружения, в особенности если русские вполне используют электрические прожекторы и проволочные заграждения.

Далее мой приятель сообщил мне, что Вторая армия, стоящая напротив русских у Кайпинга, почти что равна по численности армии Куропаткина, главные силы которой, по самым достоверным сведениям, все еще стоят к югу от Хайченга. В этом частном случае всякое сравнение, основанное только на числах, было бы крайне ошибочным. В армии Куропаткина были две резервные дивизии, которые многого не стоили. По мнению Фуджии, при самой даже высокой оценке, они не стоили больше одной полевой дивизии. В составе русской армии были также две дивизии, потерпевшие уже серьезное поражение, и их Фуджии приравнивает не больше как к дивизии с полком. Приняв эти соображения за основание своих расчетов, Фуджии приходит к высшей степени благоприятному выводу, что Вторая японская армия обладает значительным превосходством в силах».

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...94678704e9.jpg
Батарея на Волчьих горах

16 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «3-й и 7-й запасные батальоны и 13-й и 14-й Восточно-Сибирские стрелковые полки заняли позиции на Волчьих горах. Настроение в городе вследствие последних неудач подавленное.

Потери наши в последних боях на перевалах, насколько я мог собрать о них сведения, состояли из 300 убитых и до 1225 раненых. Потери же японцев, по всем опросам моим, надо было считать от 8 до 10 тысяч.

Десять неудачных атак горы Юпилаза обошлись им в несколько тысяч человек, больших потерь им стоила также атака «Скалистого редута» на левом фланге наших передовых позиций. Здесь надо добавить, что японцы в составе своей артиллерии имели две 6-дюймовые бризантные батареи, которые обстреливали главным образом левый фланг нашей растянутой на 22 версты позиции.

Сегодня я посетил одного из моих корпусных товарищей 14-го Восточно-Сибирского стрелкового полка капитана Ушакова, который, при взрыве лиддитовой бризантной бомбы в его окопе, получил 14 ран осколками.

Все госпитали переполнены ранеными.

Поведение наших войск в последних боях было, безусловно, выше всяких похвал. Вот что говорит об этом сегодняшний приказ генерала Стесселя.

ПРИКАЗ
по войскам Квантунского укрепленного района Июля 16-го дня 1904 года. Крепость Порт-Артур
№ 437
13-го числа, с 6 час. утра японцы начали сильно обстреливать наши позиции по всему фронту, особенно сильно обстреливали на правом фланге Зеленой горы, в центре перевала Шининзы, высоты 163 и гору Юпилаза. Одновременно с обстреливанием японцы повели атаки, но, несмотря на очень сильную подготовку огнем, атаки им не удались: везде они были отбиты. Последние выстрелы были уже в темноте, в 8 час. 45 мин. вечера, итого бой длился 14 часов. Потери наши за этот день: убитыми: офицеров — 1 и нижних чинов — 98, потери японцев очень велики.

14-го числа с 5 час. неприятель вновь начал сильную канонаду, выдвинув против нашего левого фланга, у Инчензы, новых 70-80 орудий, а сзади уступов у Анзысана до 20 орудий большого калибра. Из этих-то больших орудий такие же стояли и в центре, он начал буквально забрасывать Юпилазу и высоту 139 у Таленгоу. Мелинитовые бомбы производили разрушение, будучи первым случаем в военной истории, чтобы против полевых позиций были выдвинуты 6-дюймовые пушки.

Атаки противника против Зеленых гор, высоты 163, отряда капитана Ташкевича, Юпилазы и других не имели успеха, хотя противник подходил в упор и его отбивали даже камнями; в этот славный день атаки окончились к 7 часам, т. е. продолжались 14 часов. Несколько орудий нашей славной артиллерии были подбиты и пришли в негодность, часть пулеметов разбита. Комендант Юпилазы подполковник Гусаков убит. Наши потери за 14 часов: офицеров 3 и нижних чинов 100. Потери противника громадны, да иначе и быть не может. Нас укрывали отлично построенные блиндажи; противник хотя пользовался закрытиями, но все-таки должен был двигаться открыто. Появление большого числа орудий крупного калибра сильно ухудшило наше положение, но все-таки после совещания с главными начальствующими лицами я отдал приказание держать позиции. На третий день ночью противник против левого фланга орудия свои продвинул вперед и, разумеется, тем приобрел новое преимущество бить наши отличные крытые блиндажи; хотя инженером штабс-капитаном Сахаровым за ночь и было исправлено все на Юпилазе, но такое исправление под огнем дело трудное. Ночью около 11 часов противник атаковал Зеленые горы и на некоторое время удержал их, затем был отброшен и вновь атаковал, занял некоторые участки этих гор. Частям 7-й дивизии приказано было перейти на другой берег Лунквантана. Появление большого числа орудий крупного калибра против наших полевых заставило подумать, чтобы и нам недостаток этот восполнить. Занятие Волчьих гор давало возможность принять участие и орудиям крепости и флота, и я в 4 часа утра приказал отойти на Волчьи горы; отход среди дня при теперешнем оружии равен поражению, но мы его совершили блестяще, с малыми потерями: убито офицеров 1 и нижних чинов 50. 16 июля будет днем нашей славы и полного конфуза противника, который, потеряв за трехдневный бой массу народа, потерял и дух, и, видя, что наши войска среди дня переходят на его глазах да еще под музыку на Волчьи горы, не осмелился преследовать и поражать нас. Только Господь Бог Его Великим промыслом оградил своих православных воинов. Слава начальникам, слава войскам, совершившим геройские подвиги в трехдневном бою 13-го, 14-го и 15 июля.

Душевная и искренняя благодарность генералам Фок, Кондратенко, как главным вожакам боев; Никитину, Надеину, всем гг. командирам полков, бригад артиллерии, начальникам штабов и адъютантам; батарейным, батальонным и ротным командирам. Всем гг. офицерам, начальникам славных охотничьих команд, инженерам, врачам и всем прочим лицам, выполнившим свято свой долг.

Перед вами кланяюсь, герои охотники, стрелки, артиллеристы, саперы, пограничники, морские команды и дружинники, соревновались одни перед другими. Спасибо вам, герои! Благодарю гг. докторов, как сухопутного ведомства, так и морского, за их самоотверженную помощь, все было образцово.

Дни 13-го, 14-го и 15-го составят славу наших войск. Ура!

Положившим живот свой за Веру, Царя и Родину вечная память...

Генерал-лейтенант Стессель

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...fdec058243.jpg
Схема укреплений вокруг Порт-Артура
17 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Все надежды на то, что японцы не перейдут скоро в дальнейшее наступление, однако, не оправдались.

Японцы, не дав нам времени устроиться и укрепиться на Волчьих горах, перешли сегодня утром в наступление большими массами. Войска наши принуждены были поспешно очистить укрепления Волчьих гор, которые были устроены весьма своеобразно и даже оригинально по личным указаниям генерала Фока.

Так, например, генерал Фок велел рыть окопы не по вершинам и склонам гор, а внизу, у подошвы. Результатам этого было то, что войска, принужденные оставить эти окопы, должны были при отступлении всходить на свои же горы, под страшным огнем неприятеля. Этим главным образом и можно объяснить большие наши потери за этот день. Все войска вошли сегодня в крепость.

Солдаты, дравшиеся почти без отдыха в течение 4 дней, имеют измученный вид. Но, несмотря на страшное утомление и целый ряд неудач, настроение в гарнизоне бодрое».

Из дневника Василия Черкасова «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: «Наши войска окончательно отступили от Волчьих гор, Зеленых, Дагушана и Сайгушана и вошли в линию фортов. Теперь сдавать уже больше нечего, и началась оборона самой крепости. К этому времени фортов наших положительно нельзя было узнать. Везде стояли пушки, устроили рвы, брустверы, внутренние ходы, блиндажи для гарнизона, бомбовые и патронные погреба, вокруг фортов были расставлены белые камешки, расстояния до которых были точно известны. Так как наши пушки с судов стояли решительно на всех фортах и батареях, то туда всюду были назначены наши же морские офицеры и прислуга к пушкам были матросы. Командир порта имел общее заведование морскими пушками, по распорядительной части его помощником был капитан 2-го ранга Клюпфель, а по материальной части капитан 2-го ранга Скорупо на правом фланге и Подушкин на левом. Для снабжения боевыми припасами, провизией, заведования и замены людей, исправления повреждений и прочих надобностей вся линия укреплений была разбита на сектора, и все батареи, вошедшие в один сектор, были поручены в заведование судам эскадры. Артиллерийские офицеры этих кораблей назначены заведующими технической частью. На долю «Пересвета» достался сектор недалеко от левого фланга, ближе к центру, состоящий из Угловой, Высокой, Фальшивой, Длинной и Плоской гор, Голубиной горки и Триангуляционной горки, форта № 5, временного укрепления № 5, батареи литера «Д» и Тыловой батареи, а затем Чайный редут и Рыжая горка (после падения Высокой). На всех вышеозначенных горах никаких решительно укреплений не было, а так, уже ради приличия скорее, привезли по две-три 37-мм пушки».
http://www.istpravda.ru/upload/media...5836210094.jpg
Из книги Г. Глухих и К. Гук «История русско-японской войны 1904-1905»: «Волчьи горы, находящиеся на расстоянии 7–8 км от крепости и огибающие ее дугой между бухтой Десяти Кораблей и горами Дагу-шань и Сяогушань, не были укреплены. Более того, подступы к ним были покрыты густыми зарослями гаоляна, под прикрытием которых противник мог незаметно подойти к позициям русских. Только вечером 15 июля заросли стали вырубать, а на их месте рыть окопы. Справа от высоты 179 (гора Поворотная) занял позицию 14-й полк 4-й дивизии, усиленный отрядом добровольцев и 32 орудиями. Слева от него находились отряды 2-й бригады из 4-й стрелковой дивизии и три отряда добровольцев. У них на вооружении было только восемь орудий, а дивизия Кондратенко располагалась в районах гор Дагушань и Сяогушань.

Вечером 16 июля отряды Ноги через заросли гаоляна подошли к позициям русских на 300–400 метров и утром следующего дня при ураганном артиллерийском огне атаковали Поворотную и позиции 14-го стрелкового полка.

Корабли в Порт- Артуре были впервые обстреляны осадной артиллерией японцев. Адмирал Витгефт ранен. Броненосцы "Победа", "Пересвет", "Ретвизан", "Ослябя" вели контрбатарейный огонь по японцам.

На следующий день в результате ожесточенных боев японские войска выбили русские войска с высоты Дагушань, северо-восточнее Порт-Артура.

Русский отряд кораблей: крейсер "Новик", "Бобр" и истребители "Бесшумный", "Бесстрашный", "Беспощадный", "Бдительный", "Безупречный", "Бодрый", - вышли из Порт-Артура в бухту Тахэ - в 4 милях северо-восточнее гавани. По прибытии открыли артиллерийский огонь по левому приморскому флагу японских войск, причинив им большие потери.

Наступление продолжилось и на следующий день - японцы взяли высоту Сяогушань, однако дальнейшее их продвижение было остановлено русской обороной, поддерживаемой с моря огнем с русских кораблей. За пять дней боев русские потеряли 1840 человек убитыми и ранеными (в том числе 39 офицеров), 84 человека попали в плен. Японцы потеряли не менее 6000 человек (в том числе 2500 ранеными). То, что 17 июля русские войска отступили в район укреплений крепости, означало начало ее блокады со стороны суши».

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: ««Три японские армии возобновили наступательные действия на южном фронте. Арьергарды упорно оборонялись, пока противник не проявил значительно превосходных сил. Отряд у Симучена, по сведениям до 3-х часов пополудни, с успехом удерживал наступление противника и нанес японцам большие потери. Главный удар дагушанской армии генерала Оку сего числа направлялся в разрез между Симученской и Хайченской группами. На восточном фронте с утра сего числа началось наступление японцев против Тхавуанской позиции, причем группировка главных сил противника обнаружилась против правого её фланга и в обход его. По сведениям, в Инкоу производится высадка значительного количества японских войск под прикрытием нескольких военных судов…

На восточном фронте мы сохранили все наши позиции. По окончании боя выяснилось, что против 18-ти батальонов действовало не менее двух японских дивизий и подавляющее количество батарей. При таких условиях я не признал уместным продолжать бой на следующий день и решил отойти к северу. Отход с позиции был совершен в величайшем порядке.

Потери еще не выяснены; но можно предполагать, что из строя выбыло около 20-ти офицеров и шестисот нижних чинов. В числе офицеров тяжело ранен командир Томского полка, полковник Успенский.

По долгу службы свидетельствую о выдающейся стойкости всех подчиненных мне войск. В этом тяжелом 15-ти часовом бою в особенности выразилась несокрушимая стойкость сибирских полков, на которые обрушился главный удар японцев. Ни одна пядь на позициях не была уступлена, несмотря на огромное численное превосходство и повторные атаки на центр, где дело четыре раза доходило до штыкового боя, которого японцы не выдерживали. Перечень чинов, заслуживающих награды в этом славном бою, будет представлен. Потери японцев цифрой выразить не могу, но смело докладываю, что они были значительнее наших».
http://www.istpravda.ru/upload/media...c95e61ba93.png
На карте хорошо видно, как отступала к Порт-Артуру русская армия.

Из книги Яна Гамильтона «Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны»: «Предполагалось, что у русских не было настоящего генерала и что потому они были неподвижны и неспособны к маневрированию и контратакам. План состоял в следующем: пять батальонов гвардии должны удерживать правый фланг противника, а в это время три батальона совершат кружное обходное движение вокруг этого же фланга.

Хотя план и был хорош, но все-таки скорее был похож на военную авантюру.

Левая колонна, состоявшая из одной полевой батареи, двух с половиной эскадронов кавалерии и трех батальонов Императорской гвардии, двигаясь целую ночь и вплоть до полудня 31-го числа, эта колонна своим направлением очертила круг и оказалась у пункта в двух с половиной милях по воздушной линии к северо-западу от Ханчапутзу. Здесь японцы встретили четыре неприятельских батальона, ожидавших их на крутом и скалистом хребте.

Было вполне ясно, что сибирские стрелки не намерены были обращать ни малейшего внимания на Императорскую гвардию и решили, что если японцам так хочется овладеть их позицией, то пусть они возьмут ее острием штыков. Полковник Юм рассказывал мне, что в самый разгар боя один из солдат обратился к своему ротному командиру с замечанием, что эти люди напротив такие хорошие стрелки и так храбро высовываются из-за закрытий, что, по его мнению, это, должно быть, японцы, а не русские. Офицер ответил ему, что если это его мнение, то пусть он развернет свой маленький флаг с восходящим солнцем и воткнет его на вершину своей позиции. Солдат исполнил это и убедился, что люди на противоположной стороне, видимо, не были большими почитателями его национальной эмблемы, ибо флаг был немедленно прострелен в трех местах.

21-й Восточно-Сибирский стрелковый полк — один из немногих хорошо стреляющих полков, с которыми японцам пришлось до сих пор встречаться. На таком близком расстоянии высунуться из-за хребта возвышенности более чем на секунду означало верную смерть. Нет более трудного испытания для солдата, как приказать ему опять повторить атаку после первой неудачи. Его волнение улеглось, и он имел достаточно времени, чтобы уяснить себе, что первый поднявшийся с земли человек будет подстрелен как кролик. Японцы не сделали этой попытки и своим слабым огнем как бы признали, что весь их пыл к атаке сам собой охладел.

Теперь стало ясно, что план Куроки потерпел неудачу.

В 5 ч. 30 мин., во время самого возбужденного настроения штаба армии, было замечено, как один из японских солдат, цепляясь руками и ногами, взобрался по крутому скату возвышенности и укрепил свой флаг, эмблему восходящего солнца, на верхушке древней Тованской башни. Он сам и другие его два или три товарища, присоединившиеся к нему, очевидно, находились под огнем, потому что видно было, как они прятались за башню. В 5 ч. 45 мин. наблюдаемое нами, ничем не задержанное наступление японских войск и характерные одиночные выстрелы, указывающие на окончание сражения, дали нам ясно понять, что русские против фронта 2-й дивизии решили оставить поле сражения.

Почему они так поступили, сказать невозможно до тех пор, пока не будут даны объяснения этому с русской стороны. Может быть, по случаю смерти храброго генерала Келлера. Может быть, потому, что до них дошли сведения о постигшей их неудаче на северном, удаленном участке сражения. Какова бы она ни была, эта причина, однако отступили, несомненно, не потому, что войска Куроки нанесли поражение войскам Келлера».
http://www.istpravda.ru/upload/media...cd8c54879a.jpg
Сибирские стрелки.

* * *
18 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Сегодня, по каким-то для меня необъяснимым причинам, был выпушен с гауптвахты еврей Серебряник, которого я и встретил свободно разгуливающим по крепости, хотя против него не оказалось «прямых» улик в шпионстве, но зато «косвенных» доказательств было слишком достаточно. Будь на месте нас, русских, немцы, англичане или американцы, конечно, этот подозрительный еврей был бы давно уже повешен. Настроение в городе тоскливое, в особенности среди интеллигенции.

ПРИКАЗ
коменданта крепости Порт-Артур 18 июля 1904 года
№ 490

Доблестные защитники Порт-Артура! Настал час, когда все мы соединились для защиты той пяди Русской земли, которая именуется крепостью Порт-Артур. Наш Великий Царь и наша общая мать родина Россия ожидает от нас беззаветного исполнения нашего святого долга — защиты сей крепости от врага. Пусть каждый из нас вспомнит слова святой присяги и утвердится в мысли, что нет ему иного места, кроме назначенного на верках крепости. Как наши предки, мы не поступимся ни одним шагом Русской земли, постоим за себя и накажем врага за его дерзкое нападение на нас. С нами Бог, разумейте языцы!

Приказ этот прочесть во всех ротах, батареях и командах.

Комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов»
http://www.istpravda.ru/upload/media...3230b7ffe0.jpg
Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: "На Янзелинском перевале начальник восточного отряда, генерал граф Келлер, избрав для наблюдения за боем наиболее обстреливаемую батарею, в 3 часа дня был смертельно ранен и через 20 минут скончался. На направлении Саймацзы-Ляоян японцы сосредоточили, по-видимому, большие силы. Потери в бывшем здесь 18 июля бою еще не приведены в известность. Войска наши удержались на своих позициях».

* * *
19 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Ночью на 19 июля шел дождь. Массу хлопот и затруднений нашим войсковым частям, находящимся на передовых позициях, доставляют гаолян и другие злаки.

Согласно приказам генерала Стесселя за № 344 и № 361 (от 4 июня), как войскам, так и мирному населению воспрещалась косьба китайского хлеба, даже и за деньги.

Теперь же наши солдатики выбиваются из сил, чтобы в кратчайший срок повалить гаолян, достигший местами высоты человеческого роста.

В нескольких местах против правого фланга нашей крепости попытки скосить его окончились неудачей, так как японцы открывали по гаоляну сильную стрельбу и даже устраивали в нем засады всякий раз, как солдаты наши выходили на работы. Вблизи же наших укреплений весь гаолян и чумизу удалось скосить сравнительно благополучно.

Насколько можно заметить, японцы сильно торопятся скорее окончить свои осадные работы и постройку своих батарей. Сегодня в 5 час. дня батарея Лит. Б открыла стрельбу по работающим японцам и своими удачным выстрелами причинила им, по-видимому, значительные потери».
http://www.istpravda.ru/upload/media...b40577f909.jpg
Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "Убит генерал граф Келлер! Эта печальная весть облетела Харбин ещё 19 июля вечером.

Большая утрата для русской армии!

Я ещё не особенно давно был в восточном отряде, которым начальствовал покойный, и видел симпатичного генерала.

Как живой стоит он и теперь передо мной. Он встретил меня у своей более чем скромной палатки рядом с одним из своих любимых разведчиков, поручиком Ланг.

Глубокий, в душу западающий взгляд его глаз как-то странно ясно представляется мне именно теперь, когда эти глаза сомкнулись навеки.

Он погиб в славном деле у Далинского перевала, где наши три корпуса, перейдя в наступление, оттеснили японцев до Симучена. Этот-то успех нашего оружия запечатлён смертью доблестного генерала.

Наместник Его Императорского Величества на Дальнем Востоке генерал-адъютант Е. И. Алексеев, только что 19 июля утром прибывший в Харбин и предполагавший посвятить осмотру харбинских учреждений два дня, в тот же день вечером выехал обратно в Мукден. Его высокопревосходительство посетил только братскую могилу, где похоронены вольные дружинники, павшие в бою с хунхузами, осаждавшими Харбин 13 июля 1900 года, лагерь артиллерии и отделение конского запаса, лазарет Дворянского отряда, Иверскую и Елизаветинскую общины Красного Креста, 1 свободный госпиталь, казармы 17 стрелкового полка и склад Государыни Императрицы Александры Фёдоровны".

* * *
20 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Чудный питомник, находившийся вблизи 5-го временного укрепления, по приказанию начальства был сегодня весь вырублен войсками. Грустно было смотреть на безжалостное опустошение этого «единственного» в городе уголка, где было так много зелени, ласкавшей взоры жителей Порт-Артура. Ничего не поделаешь — война!

В городе сегодня говорили, что японцы уже исправили док в Дальнем и теперь производят там починки своих миноносцев. Нечего сказать, хорошую услугу оказал нам г. Дальний и все те, которые так горячо ратовали за его постройку!»
http://www.istpravda.ru/upload/media...b1356f2ac0.jpg
21-й Восточно-Сибирский стрелковый полк в обороне.

Из книги Яна Гамильтона «Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны»: «Вечером Инуйэ приказал генерал-майору Кигоши атаковать позицию у Юшулинга полной бригадой из шести батальонов пехоты при четырех батареях горной артиллерии и одной полевой. В это же самое время генерал-майору Сасаки было приказано двинуться к Пенлину и атаковать там русских бригадой из пяти батальонов….

Правый батальон вскарабкался на холмы северной стороны долины и, двигаясь вдоль них к западу, с рассветом наскочил на слабую русскую заставу. Эта застава расположилась на крутой и высокой возвышенности приблизительно в 300 ярдах к востоку от Макураямской седловины. Застава эта была захвачена врасплох, раньше чем ее люди успели приготовиться к обороне. На том месте, где застали заставу, было найдено чучело часового, сделанное из соломы и одетое в изодранный русский мундир. Каждый, небрежно поверяющий линию сторожевого охранения с соседней высоты к западу от Макураямы, должен был заключить, видя подобные чучела часовых, что войска охраняются очень тщательно. Этот соломенный человек произвел на меня сильное впечатление, будучи очень эмблематичной персоной. В трехстах ярдах к западу от наступавших японцев находилась высота Макураямской седловины, а в 250 ярдах позади нее (хотя японцы об этом и не знали) располагались два русских батальона, которым была поручена оборона этой части русской позиции. Оба эти батальона погружены были в глубокий сон. Если бы даже японцы были всеведущими, то они не могли бы действовать с большой быстротой. Не теряя ни одной минуты, они, как стая собак, отчаянно пустились преследовать убегавшую к Макураямской седловине заставу.

Звук выстрелов по русской заставе произвел тревогу по ту сторону седловины. Беспорядочной толпой, полураздетые, полупроснувшиеся русские взбирались поспешно с запада на седловину. Даже в такой критический момент дело во многом зависело от случая. Как обыкновенно, счастье оказалось на стороне японцев, и они достигли вершины ранее русских. Взобравшись на седловину, японцы, к своему крайнему удивлению, очутились лицом к лицу с полураздетой беспорядочной толпой русских, задыхавшихся от бега и, видимо, без офицеров. В одно мгновение японцы спустились вниз и начали стрелять в открыто стоявшую массу людей, находившуюся чуть ли не прямо под дулами их ружей. Хотя русских было в два раза больше, но, казалось, все слагалось против них. Их люди были в замешательстве, среди них не было всем известного начальника, который мог бы отдать приказания. Нижние чины не могли уяснить, что такое происходит кругом, и с ними не было их ротных офицеров. Японцы же, наоборот, были в полном порядке, бодры и отлично знали, что им делать. То обстоятельство, что при подобных условиях у русских все-таки не было паники, нужно отнести к большой их чести. Они энергично, по меньшей мере в продолжение получаса, боролись за седловину. Японцы, не принимавшие участия в борьбе на седловине, свободно обстреливали неприятельский бивак, открыто лежавший под ними на расстоянии меньше 300 ярдов. По счастью для русских, японцы не такие хорошие стрелки, как буры, а то от них осталось бы очень немного.

Штаб армии подтвердил историю, рассказанную мне Жардайном, что японские солдаты разражались взрывами смеха и кричали друг другу точно толпа школьников:

«Вон там, друзья, стреляйте в старого офицера, который натягивает свои штаны!», «Нет! Нет! Нет! Вон там, толстый майор надевает свою саблю!», «Лошадь! Лошадь! Стреляйте скорее в лошадь!».

Такие крики слышались вдоль всей седловины. Я должен добавить, что русские, очутившиеся в таком злополучном затруднении, обнаружили в большинстве случаев похвальное хладнокровие. Видно было, как один молодой офицер спокойно умывался и старательно причесывал свои волосы в то время, когда воздух был наполнен свистом пуль. (…)

Как только Макураяма была взята, маленьким горным орудиям пришлось продвинуться дальше на расстояние действительного выстрела от второй русской позиции на хребте Шизан и на холмах к западу, куда они собрались с Макураямы. Шесть полевых и шесть горных орудий немедленно открыли огонь с юга от японских окопов, а одновременно с ними также открыла огонь горная батарея с севера этих окопов.

Артиллерийский и ружейный огонь с Шизанского хребта так чисто сметал все с ровной скалистой поверхности Макураямского плато, что японцы были вынуждены сползти за восточный хребет и стрелять оттуда очень торопливо и неточно. Если бы русские имели пару больших пятидюймовых орудий на горе на полдороге к Пенчихо, они причинили бы японцам на Макураяме большие затруднения. К следующему дню все это могло измениться, ибо японцы стали рыть окопы и рыли их целую ночь…

Одно обстоятельство подало японцам большие надежды. Оно заключалось в том, что Сасаки и Окасаки одержали большую победу у Пенлина. И на следующее утро русские покинули позицию, и причиной их отступления, несомненно, были плохие вести из Пенлина. Это лишило русских последней надежды вновь овладеть Макураямой и заставило опасаться за свои собственные сообщения.

У Сасаки было пять батальонов пехоты, одна горная батарея и эскадрон кавалерии. Он знал, что Окасаки с пятью батальонами северян должен был скоро присоединиться к нему, но южане предпочитали полагаться только на свою собственную храбрость. Сасаки немедленно начал приготовления к атаке неведомого противника на другой стороне долины. Четыре батальона начали наступление медленно и осторожно в очень широком по фронту боевом порядке. В 8 ч. утра они привлекли на себя огонь противника, и в то же самое время японская горная батарея открыла огонь по противоположному горному хребту, стреляя через головы своей пехоты. Большим облегчением для всех служило то обстоятельство, что у противника не было артиллерии.

Но все-таки в течение продолжительного времени нельзя было намного продвинуться вперед. Параллельно русской позиции и на небольшом от нее расстоянии проходила углубленная дорога. Отсюда велся очень чувствительный огонь, который перекрещивался с огнем других двух русских рот, расположившихся на высоте у левого фланга главной неприятельской позиции. Этот огонь временно делал невозможным дальнейшее наступление на этом участке. Между тем русские удлинили свой правый фланг и сделали очень угрожающую попытку обойти японский левый фланг. К счастью для Сасаки, его войскам удалось изменить к лучшему обстановку на другом фланге прежде, чем обходное движение сделалось настолько угрожающим, что заставило бы его остановить наступление. Внимательно следивший за всем командир шести маленьких орудий наконец определил благодаря счастливому случаю место столь зловредной углубленной дороги. Рота неприятельской пехоты, неумело направляемая, показалась на хребте возвышенности в сомкнутом строю и немедленно была осыпана шрапнелью… Как только углубленная дорога замолчала, горсть японцев, Жардайн говорит, что семь человек, пробралась вокруг русского крайнего левого фланга и заняла такую позицию, с которой можно было продольно обстреливать две русские роты на этом фланге.

Эффект, достигнутый стрельбой этих нескольких людей, служит первым практическим воплощением той моей идеи, которую я имел смелость долгое время открыто высказывать. Дело заключалось в том, что сила современного магазинного огня настолько могущественна против всего подверженного его действию, что даже полдюжины людей, скрытно пробравшись, могут продольно обстреливать позицию, занимаемую армией, и причинить в данном месте столько потерь и беспорядка, что этим будет облегчена фронтальная атака.

Русские недолго держались под этим огнем. Небольшая группа людей, обстреливая их сомкнутые ряды из-за укрытия с 300 ярдов, не могла быть легко обнаружена; люди начали колебаться, и под конец атакующие с фронта войска, воспользовавшись этим случаем, пошли в штыки и быстро сбросили эти две роты с холма.

Таким образом, русский левый фланг был совершенно разбит, и теперь настала очередь их правого фланга. На некоторое время этот фланг перестал теснить японский левый. Многие офицеры заметили, что русские беспрестанно оглядывались назад через правые плечи, как будто они ожидали каждое мгновение появления чего-то с юго-востока.

Солдаты, оглядывающиеся назад, перестают быть грозными, и вскоре вся их линия начала отступать через хребет, который служил им первой позицией. Скоро стала ясной причина их озабоченности. Окасаки оказался так близко от Сасаки, что через час мог бы уже присоединиться к его левому флангу и вполне обеспечить этим обход русской позиции. Со всей уверенностью, которой должен отличаться хороший генерал, действующий совокупно с другим, Окасаки предпочел достигнуть большего. Будучи уверен, что если Сасаки и не нанес самостоятельного поражения русским, то во всяком случае будет в состоянии удержаться на своей собственной позиции, Окасаки двинулся дальше к западу и, прогнав несколько слабых русских застав, занял высокую гору, господствующую над узким проходом, через который пролегал путь отступления русских. В полдень показалась отступающая русская колонна, пробиравшаяся по извилистому дну дефиле, такому узкому, что в некоторых местах люди могли идти только фронтом по четыре человека. В эту-то длинную, извивающуюся массу людей японцы, расположенные вдоль южных обрывистых скал, стреляли с такой же безнаказанностью, с какой спортсмен стреляет на индийских охотах по загнанному тигру. Русские не могли взобраться на отвесные стены дефиле, а японцы стреляли с краев скал по ним.

Так эта злополучная колонна продолжала движение, как бы прогоняемая сквозь строй и корчась от боли в наиболее опасных местах, как раненая змея, пока наконец агония. не кончилась. Русские выслали парламентера с белым флагом с целью узнать, могут ли перевязочные пункты сразу начать свою работу, подбирая раненых, что и было своевременно разрешено. Впоследствии между японскими офицерами было много разговоров о том, имели ли русские право при подобных обстоятельствах унести с собою ружья и патроны. Японцы считают, что русские при прохождении через дефиле потеряли убитыми по меньшей мере 500 человек, и никто не может сказать, сколько их было там ранено…

Один офицер, посетивший это дефиле несколько дней спустя, говорил мне, что на протяжении 400 ярдов вся дорога представляла собой сплошную массу окровавленных перевязок и тряпок. Сражение у Пенлина кончилось этим ужасным побоищем, которое хотя и представляет очень грустное событие для всякого русского, но все же с известной оговоркой было славным делом для всех участвовавших в нем, ибо только немногие пленные были не ранены. Я знаю много начальников, которые, попав в подобное положение, сразу положили бы оружие. Может быть, они правы, а может, и нет; но, несомненно, что русская манера смотреть на эти вещи более существенно указывает на их патриотическое чувство.

Хотя русские солдаты храбро сражались и умирали со славой, но я думаю, что даже самые горячие петербургские или московские патриоты должны признать, что при Юшулинге и Пенлине управление войсками заставляло желать очень многого и очевидно, что это плохое управление войсками не было возмещено автоматической деятельностью ни одним хорошо подготовленным полком или бригадой. Я вполне сознаю, что британский генерал проводил свою жизнь под стеклянным колпаком. Общество довольствуется мыслью, что причина того, что многое у нас в армии делается кое-как, наудачу, заключается в свойствах самой армии. Обществу бесполезно доказывать, что та глубокая вера в самого себя, которая заставляет армию думать, что для нее излишни разные предварительные хлопоты, есть свойство, присущее нации, а не характеристика армии. Но я никогда не мог усмотреть в действиях человека с бревном в глазу, вынимающего у своего ближнего из глаза спицу, ничего другого, кроме любезного поступка. Поэтому я осмелюсь сказать, что, как бы велико ни было бревно в моем собственном глазу, это не должно мне помешать вполне ясно видеть, что действия русских у горы Макураяма отличались удивительно случайным характером, а их распоряжения, казалось, только содействовали катастрофе».

Телеграмма командующего Манчжурской Армией ген. А. Куропаткина: «Сего 20 июля войска наши отошли от Хайченапо дороге к Аньшаньчжану. Несмотря на крайне знойный день, движение совершено в порядке, неприятель не тревожил; приняты все меры к облегчению ноши пехотинца: в каждую роту выдано несколько подвод для перевозки шинелей или вещевых мешков; зной, однако, так велик, что несмотря на принятие указанной меры, число пораженных солнечными ударами довольно значительно.

От войск, расположенных на восточном фронте, никаких серьезных известий сегодня не получено».

Хроника японской войны. 21 – 27 июля 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/9676/

Начало осады Порт-Артура. Крестный ход о мире закончился обстрелом. Гарнизон решил стоять насмерть . Жестокие бои в окружении. «Россия слишком сильна, чтобы справляться о силах врага». Эскадра Порт-Артура готовится к последнему походу. «Историческая правда» продолжает рассказ о забытой Русско-японской войне.

21 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Жаркий до духоты день. Войска, под палящими лучами солнца, устраиваются и приводятся в порядок на новых своих позициях.
Ряд последних боев на передовых позициях обнаружил массу недостатков в устройстве обороны крепости. Ввиду этого в ней теперь спешно выполняются наиболее неотложные работы. Сегодня узнал, что еврей Серебряник, выпущенный с гауптвахты, уехал в Чифу на шаланде, очевидно с целью сообщить кое-что японцам о нашей крепости, так как последние дни своего пребывания в Артуре он пользовался полной свободой и мог собрать массу ценных для японцев сведений. Странные у нас порядки!..»

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "Ещё в мае пронёсся слух о созыве сибирского ополчения, которому будет поручена охрана железнодорожного пути, причём ныне охраняющие его войска будут двинуты на театр военных действий.

Теперь это ополчение уже созвано.

Почти на каждой станции сибирской железной дороги можно видеть отряды ополченцев, отправляющихся по тому или другому назначению.

Костюм — суконный чёрный кафтан или серая рубашка с погонами красного сукна и жёлтым кантом, фуражка военного образца с красным околышем, на тулье которой пришит, вместо кокарды, металлический ополченский крест, а на околыше номер из жёлтого сукна; такой же номер и на погонах.

Ополченцы, всё молодец к молодцу, выглядывают бодро и весело. Сибирь, для которой настоящая война и исход её имеет огромное экономическое значение, выслав своих сынов в ряды ополчения, напрягла этим все свои силы».
http://www.istpravda.ru/upload/media...bb6aec8f9b.jpg
Схема укреплений Порт-Артура

Из газет: «Японские газеты сообщают, что порт-артурский гарнизон на предложение сдаться ответил отказом. Между прочим, их этого же ответа видно, что в Порт-Артуре убеждены в гибели маршала Ойяма со всем штабом на транспортах "Хитачимару" и "Садомару". Гарнизон безусловно не верит в какие-либо неудачи русского оружия. («Русское слово»).

«При занятии Инкоу японцы захватили четырех случайно оставшихся наших солдат. Японский генерал, говорят - Оку, беседовал с ними по-русски и, дав им по три рубля; отпуская, велел передать, что японцы никогда не добивают раненных. К чести генерала надо добавить, что трехрублевки оказались не поддельные». («Русь»)

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...d22fa62d5a.jpg
Порт-Артур
22 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Жарко. Войска продолжают усиленно косить гаолян. О действиях японцев на суше нового ничего не слышно. Кое-где только появляются неожиданно новые траншеи, которые японцы незаметно возводят по ночам. Сегодня японские суда расстреляли в виду Ляотешаня две шаланды, которые только что вышли из порта и направлялись в Чифу.

Между тем только дня два тому назад они очень любезно вернули обратно одну нашу шаланду, на которой хотели уехать в Чифу несколько наших коммерсантов.

Вообще после падения наших позиций на перевалах из крепости началось бегство европейцев и китайцев, которые целыми массами отплывали на шаландах в Чифу. Но это продолжалось всего несколько дней. В настоящее время бегство почти прекратилось.

Сегодня генерал Стессель получил печальное известие от генерала Флуга, что Инкоу занят японцами. Это был единственный пункт, через который доходили к нам немногие и редкие известия из внешнего мира. С его переходом в руки японцев всякое сообщение крепости с армией генерала Куропаткина неминуемо должно почти прекратиться».

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "Азиатская натура японцев проявляется на войне во всей своей отвратительной откровенности. Мне рассказывал уполномоченный воронежского отдела Красного Креста В. И. Стемпковский со слов раненых, находившихся в лазарете, расположенном в Тьелине, что раненые японцы по окончании сражения стараются подползти к раненым русским и стреляют по ним.

— В меня желтолицый выстрелил, да промахнулся, — говорил один из раненых, — ну да я его ошарашил так, что было моих сил, шанцевым инструментом…

Какое зверское остервенение!»

* * *
23 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «В расположении у японцев каких-либо особых перемен незаметно. Но в кажущемся затишье все время кипит работа. Незаметно для глаз постороннего наблюдателя японцы с лихорадочной быстротой по ночам возводят новые укрепления и роют новые траншеи. Скрытность их сказывается во всем. Так, несмотря на все наши усилия, нам до сих пор не удалось определить точного местоположения их батарей, так как они их помещают за обратными скатами гор.

Среди наших войск я замечал двоякое отношение к своему делу: некоторые части выполняют все оборонительные работы на своих позициях с редкой энергией и быстротой. Другие — наоборот, относятся к ним совершенно равнодушно и ведут их с удивительной неохотой. По моему мнению, это различное отношение солдат к своим обязанностям зависит исключительно от командующего ими офицера».
http://www.istpravda.ru/upload/media...68c591c593.jpg

* * *
24 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Сегодня узнал, что в числе прочих лиц, уехавших из Артура на шаландах, были и большинство служащих Русско-Китайского банка. В настоящее время всеми делами этого банка заведуют только четыре человека: г-да Мамонов, Буренин, Рихтер и Дроздов.

Первые два из них, как прапорщики запаса, несут, кроме того, службу на батареях. Господин Рихтер служит в одной из вольных дружин, а господин Дроздов поступил охотником в Квантунскую крепостную артиллерию и состоит в штате Зубчатой батареи.

Все эти лица с редкой энергией и добросовестностью несли во все время обороны крепости тяжелую службу в войсках и в то же время успевали заведовать всеми делами банка. Единственно благодаря их трудам дела банка все время были в полном порядке, и это дало возможность многим из жителей Порт-Артура сохранить в целости свои небольшие сбережения».

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...ddfbff60f5.jpg
Японцы готовятся к обстрелу Порт-Артура.
25 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Жара и духота небывалые. По случаю начала осады из нашей церкви с 10 утра начался крестный ход. Громадная толпа народа шла за церковной процессией. Тут были и масса рабочих из порта и служащих из магазинов, и местные обыватели, множество женщин и, наконец, свободные от службы офицеры и солдаты.

Это была торжественная и трогательная картина. Жители осажденного города в гробовом молчании, с серьезными лицами, без шапок, под палящими лучами июльского солнца медленно двигались по его узким улицам. Около 11 часов утра посреди базарной площади был отслужен молебен о даровании победы. Все присутствовавшие, чувствуя себя оторванными от всего остального мира, вдали от родины, близких и родных, особенно горячо молились в эти тяжелые для каждого минуты.

Но торжественное молчание скоро было нарушено самым неожиданным образом.

В 11 часов 15 минут с неприятельской стороны раздался выстрел и «первая» граната со свистом прошипела и пронеслась как раз над головами молящихся. Она упала в порт, где и разорвалась. Вскоре вслед за первой просвистели вторая и третья...

Молящаяся толпа дрогнула, кое-кто не выдержал и бросился спасаться бегством, но громадное большинство осталось и продолжало молиться. Как-то странно и жутко было смотреть на эту массу спокойно молящихся людей, над головами которых одна за другой, со зловещим свистом и воем пролетали неприятельские гранаты.

Японцы сделали в этот день с одной из своих, искусно укрытых, батарей около 30 выстрелов бризантными снарядами.

Все они легли в порт. Это была «первая» бомбардировка Порт-Артура с сухопутного фронта. Причиненные ею потери и повреждения были довольно незначительны, а именно: один нижний чин убит и один ранен; во дворе фирмы «Кунст-Альберс» ранен в ногу индус-сторож; одна граната попала в броненосец «Цесаревич», и ранило несколько человек. Одному из них, как говорят, оторвало ногу. Кроме того, легкую рану получил адмирал Витгефт.

Около 3 часов дня японцы начали усиленно обстреливать наши передовые позиции Дагу-Шань и Согу-Шань, а к вечеру их пехота перешла в наступление. В это время полил такой страшный дождь, что принудил японцев приостановить движение. Ружейный огонь и кудахтанье пулеметов продолжались, однако, всю ночь. Ночь была удивительно темная. Не видно было ни зги. Лил дождь.

Густой мрак ночи прорезывали только яркие лучи наших прожекторов да вспышки ракет, которые пускались нашими солдатами для освещения местности

Вряд ли кому спалось в эту зловещую тревожную ночь...»
http://www.istpravda.ru/upload/media...aea57ed205.jpg
Вид на Порт-Артур на стороны горы Высокая.

Из дневника Василия Черкасова «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: «Воскресенье, жаркий солнечный день. Утром назначен молебен о даровании победы с крестным ходом. Вдруг в одиннадцать с половиной часов утра послышался какой-то страшный свист и вслед за ним взрыв где-то в порту, все вскочили, но никто не мог понять в чем дело. Через пять минут вновь услышали такой же свист и тут только поняли, что это неприятель, подошедший теперь к городу на расстояние пушечного выстрела, начинает обстреливать порт. Снаряды ложились очень близко к дому командира порта, адмиральской пристани и стоящим у пристани «Цесаревичу» и «Новику». С разрешения командира я послал паровой катер в порт за женой, жившей на квартире командира порта, но оказалось, что офицеры «Севастополя» успели уже пригласить ее к себе. Пока она шла из дому до «Севастополя», два снаряда разорвались около нее и один осколок упал у ее ног. Она нагнулась, чтобы подобрать его, но он оказался совершенно раскаленным. Когда катер пришел на «Севастополь», то там уже собралось большое общество дам, так как командир всегда предупреждал всех, что если начнется бомбардировка, то он приглашает дам за броню «Севастополя». В промежуток между двумя выстрелами катер благополучно проскочил в проход и пришел на «Пересвет», стоявший в Западном бассейне. В этот день рядом с домом командира порта разорвалась масса снарядов, а один разбил каменный забор в саду. По измеренному донышку оказалось, что это 120-мм.

Один снаряд попал в «Цесаревич», в телеграфную рубку, где оторвал ногу дежурному телеграфисту. На правом фланге сильная орудийная и пулеметная стрельба. Броненосцы отвечали перекидной стрельбой».

* * *
26 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Сегодня японцы с утра начали обстреливать наш порт 120-миллиметровыми снарядами. Около 10 часов утра один из их снарядов зажег под Золотой горой склад масла и керосина, принадлежавший Морскому ведомству. Скоро все склады были объяты пламенем. Пожарище было ужасное. Клубы черного дыма застилали почти всю гору. Огненные языки, взрывавшиеся при взрыве бочек с керосином, достигали десяти сажен высоты.

Для тушения пожара были вызваны команды матросов и пожарных, которым с трудом удалось его прекратить только к 12 часам дня.

К счастью для тушивших команд, японцы почему-то не обстреливали места пожара, а то, наверное, не обошлось бы без крупных жертв.

Сегодня наши батареи приморского флота и часть морских орудий открыли перекидную стрельбу по квадратам.

Около часу дня японцы прекратили стрельбу по порту и перенесли весь свой огонь на подошву Перепелиной горы. Снаряды их начали падать вблизи зданий 3-й батареи.

Почти одновременно с этим японцы снова повели наступление на Дагу-Шань. Обе укрепленные нами вершины были буквально засыпаны японской шрапнелью.

В то же время часть японской пехоты подошла к подошве этих гор и залегла в долине, в мертвом их пространстве.

Тогда генерал Смирнов попросил адмирала Витгефта обстрелять с моря долину перед Дагу и Согу-Шанем. Для этой цели тотчас были посланы крейсер «Новик» и одна канонерка с несколькими миноносцами, которые некоторое время и обстреливали усиленно указанную долину. Результаты этой стрельбы, однако, нельзя было определить ввиду пересеченной местности.

Около часу дня всякая стрельба на нашем правом фланге прекратилась и бой на время затих. Но около 8 часов вечера он возобновился с новой силой. Японцы буквально засыпали Дагу и Согу-Шань своей шрапнелью, которая целыми тучами проносилась в воздухе, неся смерть и разрушение. Под зашитой своей артиллерии японцы большими массами снова повели атаку на Дагу-Шань. Наша пехота, совершенно засыпанная и забитая в своих окопах и блиндажах японской шрапнелью, не успела даже вовремя открыть огонь по атакующим колоннам. Японцы с непостижимой быстротой взошли по почти отвесным склонам и заставили защитников Дагу-Шаня поспешно очистить их позиции и отступить. Увидев, что Дагу-Шань в руках японцев, наши войска, оборонявшие Согу-Шань, покинули свои позиции без боя. Во время своей атаки японские колонны несли огромные потери от огня нашей крепостной артиллерии, но остановить их натиск невозможно было никакими усилиями.

О наших потерях нет пока никаких точных сведений. Знаю только, что в числе других убит шрапнелью в голову один из самых дельных офицеров Квантунской саперной роты штабс-капитан Эслингер.

Во время сегодняшнего боя особенной стойкостью отличались две роты пограничной стражи. «Новый край» писал о сегодняшнем дне:

«26 июля, в 8 часов вечера, последняя незначительная часть войск правого фланга после упорного двухдневного боя отошла за верки крепости. Противник стремительно, целыми массами, вел несколько атак, подвергаясь сильнейшему артиллерийскому огню всего нашего восточного фронта и части береговых батарей. Когда неприятелю удалось, наконец (вернее, когда нашим приказано было отойти, во избежание лишних потерь), занять Дагу-Шань и Согу-Шань с огромными потерями, численность которых определить очень трудно, с целью, конечно, установить за ночь батареи, — наша артиллерия по приказанию генерал-лейтенанта Смирнова развила настолько сильный огонь по квадратам и прицелу, что не только возводить какие бы то ни было сооружения, но даже далеко кругом не было никакой возможности держаться. Наутро все склоны Дагу-Шаня были изрыты. Снаряды огненным ливнем всю ночь омывали Аагу-Шань».
http://www.istpravda.ru/upload/media...de57aeabc3.jpg
Из воспоминаний Бенджамена Норригаард "Великая осада (Порт-Артур и его падение)": «Наступление на оборонительные линии русских началось 26 июля. Японская 1-я дивизия — на правом, 11-я — на левом фланге, в центре — 9-я дивизия. Было пасмурное утро. Густой туман окутал верхушки высот, скрывая из вида русские позиции. Около 9 ч прояснилось и японская артиллерия открыла огонь, неоднократно прекращавшийся, вследствие дождя, шедшего с перерывами, благодаря которому трудно было видеть неприятельские укрепления. К вечеру пехота перешла в наступление и заняла подножье высоты с небольшими возвышенностями. С наступлением ночи по всей линии начался общий штурм, отбитый повсюду».

Из дневника Василия Черкасова «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: «С утра возобновилась бомбардировка порта, причем им удалось зажечь «Масляный Буян» — склад масла, керосина, олифы и пакли. Столб дыма был громадный, и огонь угрожал не только уничтожить все эти запасы, но и весь наш запас угля. Со всех судов были посланы пожарные партии и санитарный отряд для уборки раненых, и, несмотря на усилившийся огонь неприятеля, пожар скоро удалось потушить. Люди работали как звери. В это время корабли были заняты нащупыванием неприятеля. Решительно ни с одного наблюдательного пункта не могли точно указать, где именно была расположена эта противная батарея, — ее абсолютно не было видно. Китайцы из впереди лежащих деревень докладывали, что пушка стоит за горой, а какой-то японский капитан, весь обвязанный травой, ходит по гаоляну. Вскоре одному наблюдателю удалось найти по дымку и месторасположение пушки, и мы открыли сильный и частый огонь по указанному квадрату. История о «травяном капитане» всем очень понравилась, и когда эта невидимая батарея начинала стрелять, все говорили, что это делает «травяной капитан». В ответ на нашу стрельбу и японцы начали отвечать нам. Бросив порт, они стали стрелять по судам, стоявшим в Западном бассейне. В «Пересвет» попало два снаряда: один, пронизав задний мостик и верхнюю палубу, разорвался в верхней батарее, убив вестового Дудника и ранив двух матросов, а другой, пробив верхнюю палубу и борт, разорвался в командирской каюте и осколками пробил следующую палубу в каюте священника, сильно напугав последнего. В «Ретвизан» попало четыре снаряда, и, на несчастье, все в подводную часть, отчего «Ретвизан» принял более 500 тонн воды».
http://www.istpravda.ru/upload/media...be1efb7c05.jpg
"Новик"

Из воспоминаний лейтенанта А.П. Штера «На крейсере «Новик»: «В конце июля японцы установили несколько 120-мм осадных орудий на Волчьих Горах и начали бомбардировать город и рейд. Бомбардировки производились только днем, чтобы не выдавать своего места; все попытки наших фортов и укреплений открыть этот пункт были тщетны.

Аккуратно в 7 часов утра японцы делали первый выстрел и прекращали стрельбу к заходу солнца; не было, кажется, места в Артуре, куда они не могли кидать снаряды, так что настроение первые дни было очень подавленное.

Главное внимание японцы обратили на Восточный бассейн, где были расположены мастерские, порт и запасы угля.

Так как постоянным местом стоянки «Новика» был именно Восточный бассейн, мы целый день находились под обстрелом, не имея возможности ни укрыться, ни отвечать. Непосредственно рядом с нами находился уголь, который японцы непременно хотели зажечь; снаряды падали так близко от нас и в таком изобилии, что адмирал приказал нам наконец избрать более безопасное место. Не успели мы перетянуться, как снаряд попал в стенку, у которой мы только что стояли, и выбил большую брешь.

Как-то во время завтрака, на который было приглашено много гостей, вошел в кают-компанию вахтенный и трагическим голосом доложил старшему офицеру: «Ваше высокоблагородие, над крейсером снаряды рвутся!» Оставалось только воскликнуть: «That is a very good ocasion to drink» и, придравшись к случаю, выпить лишнюю рюмку водки, так как все равно никаких мер принять было нельзя. Гораздо спокойнее было в это время на рейде, куда снаряды не долетали и где хотя и были еще более опасные мины, но зато не слышно было над самым ухом отвратительных звуков рвущихся снарядов и топкого жужжания разлетающихся осколков. Посылки на рейд или в море в эти дни были для нас облегчением, но несколько минут выхода из гавани являлись критическими, так как это было самое опасное место. Как я уже говорил, японцы посылали снаряды правильными рядами по направлению к угольным складам, что давало возможность заранее знать, в какое приблизительно место упадет следующий снаряд; в то время, как крейсер находился еще в проходе и занимал всю длину его, видно было падение первого снаряда в городе, затем следующий ложился перед домом командира порта, третий — на пристани, наконец, четвертый должен был упасть и самом проходе, а корма еще не вышла из этой линии смерти. Все дело в нескольких секундах, но тянутся они страшно долго, в ожидании, что сейчас где-нибудь рядом должен, наверное, упасть снаряд.

Наконец «Новик» вышел из гавани, а на том месте, где только что находилась корма, с сухим треском разорвался снаряд; команда подбодрилась, ввиду миновавшей опасности, и начала глумиться как над снарядом, так и над пославшими его японцами.

В июле адмирал Витгефт снова начал получать строгие предписания наместника во что бы то ни стало принять бой с японской эскадрой, причем давались самые невозможные сведения о состоянии японского флота. Большинство судов, по этим сведениям, было уничтожено или настолько повреждено, что в Японии будто не хватало доков, чтобы их чинить, орудия совершенно расстелены и лишены поэтому меткости, люди устали от непрерывной блокады. Одним словом, по уверениям наместника, выходило так, что достаточно нам было выйти в море, чтобы обратить в бегство расстроенные силы противника. Между тем, благодаря непосредственным наблюдениям, мы отлично знали состояние японского флота. Те суда, которые были указаны наместником как погибшие или стоящие в доках, мы ежедневно видели перед Артуром. Действительно, нескольких судов, потонувших от взрыва наших мин, не хватало, как, например, броненосцев «Ясима» и «Хацусе», крейсера «Миако» и некоторых канонерских лодок, но этого было слишком мало, чтобы сравнять силы, тем более, что наша эскадра была отчасти разоружена снятием некоторых 6-дюймовых и 75-мм орудий, а также всей мелкой артиллерии; кроме того, крейсер «Баян», получивший пробоину от японской мины, стоял в доке.

Приказания наместника были настолько категоричны, что адмирал Витгефт, хотя и послал в ответ донесение о плачевном состоянии нашего флота, но собрал тем не менее военный совет с участием всех начальников отдельных частей, как морских, так и сухопутных. На совете этом я не присутствовал, но из рассказов очевидцев видно, что в составленном протоколе было решено флоту из Артура не уходить, так как он необходим для обороны крепости как своими орудиями и запасами, так и людьми, которых можно было выставить в десант около 7 тысяч.

Протокол этот подписали все присутствующие; за исключением двух офицеров, которые находили, что флот должен выполнить свое прямое назначение — выйти в море и принять решительный бой. Один из них был командир броненосца «Севастополь» капитан 1 ранга фон Эссен, бывший командир «Новика», а второй — командир канонерской лодки «Отважный», капитан 2 ранга Лазарев, бывший старший офицер «Новика»; оба они остались при особом мнении, которое проводили до конца осады Артура. Если проследить дальнейшие действия флота, то случай этот невольно наводит на самые печальные размышления. Как известно, из всех судов эскадры только два успели выйти в море до потопления в гавани японскими 11-дюймовыми мортирами — суда эти были «Севастополь» и «Отважный»; если командиры этих судов, оставшись при отдельном мнении, сумели в решительную минуту спасти свои корабли от бесполезного уничтожения, вышли в море и в течение долгого промежутка времени боролись с непрерывными минными атаками, то невольно приходит в голову мысль, не является ли гибель наших броненосцев в гавани заранее обдуманным преступлением? Действительно ли командиры этих броненосцев и крейсеров не могли выйти из гавани, или же они не хотели этого сделать, предпочитая скрываться по блиндажам? Офицеры «Севастополя» рассказывали, будто командиру мешали выходить, не давая средств для этого, что заставило его чуть не силой захватить буксирные пароходы и вывести свой броненосец на рейд».

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...f6f1a2e784.jpg
Японцы под стенами Порт-Артура
27 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Сегодня окончательно выяснилось, что Дагу-Шань и Согу-Шань заняты японцами. Наша артиллерия целую ночь на 27 июля обстреливала оба эти пункта, но без особого успеха. Крейсер «Новик», канонерки «Гиляк» и «Отважный» и часть миноносцев выходили в море и тоже стреляли по японским позициям, но с приближением к бухте Тахэ нескольких японских судов принуждены были отойти под Золотую гору, где и простояли весь день. Утром я поехал на Опасную гору и случайно был свидетелем удивительно интересного зрелища, а именно нашей попытки захватить обратно отданный накануне Дагу-Шань. К сожалению, эта попытка окончилась полной неудачей.

День был ясный и безветренный. Воздух был чист и прозрачен. Я любовался с вершины Опасной впереди лежащей цепью гор, за которыми скрывалась вся японская армия. Японцы ничем не обнаруживали своего присутствия. Изредка только мелькали кое-где отдельные фигуры людей. Вообще же вся местность казалась вымершей и как-то трудно было себе представить, что сейчас же за этой цепью гор стоит целая армия в несколько тысяч человек с несколькими сотнями орудий.

Около 11 часов на Опасную гору приехал один из моих товарищей и сообщил, что по приказанию генерала Смирнова на Дагу-Шань посланы отряд охотников и две роты с целью атаковать его и попытаться отбить четыре наших орудия, оставленных вчера нашими войсками при их поспешном отступлении.

Мы с особенным вниманием стали следить за вершиной Дагу-Шаня. Японцев на ней по-прежнему не было видно.

Вдруг я ясно различил 12 или 15 наших стрелков, поднимающихся редкой цепью по склонам этой горы. Стрелки, укрываясь от глаз неприятеля за огромными глыбами камней, быстро приближались к вершине.

дновременно с этим одна из рот 28-го Восточно-Сибирского стрелкового полка вышла из линии наших окопов, очевидно, на подмогу нашим стрелкам.

Командир роты тотчас же сделал непростительную ошибку, рассыпав цепь на совершенно открытом месте на вершине какого-то бугра. Совершенно было необъяснимо, почему он не воспользовался пересеченной местностью и не постарался возможно лучше укрыть свою роту. Рота залегла, унтер-офицеры стали на колени. Все делалось с соблюдением всех правил, совсем как на параде, но, к несчастью, совершенно были забыты и условия окружающей местности, и сами задачи всего предприятия...

Рота находилась от вершины Дагу-Шаня шагах в 3000.

Между тем наши охотники успели взойти на вершину и залегли за камнями. Вскоре на горе послышались одиночные выстрелы и началась перестрелка между нашими охотниками и японцами, залегшими где-то на другой вершине.

Вдруг, неожиданно для всех, я ясно увидел группу японцев, которые бежали нижней траншеей, намереваясь обойти наших охотников. Так и хотелось крикнуть им и предупредить о грозящей опасности. К несчастью, они не могли, конечно, нас услышать, да и к тому же они были в это время заняты перестрелкой с несколькими японцами, наступавшими на них с фронта. Но вот наши стрелки сами заметили обход и бросились бежать с горы. Японцы выскочили из окопов и открыли по ним огонь пачками.

В то время как наши охотники под огнем неприятеля спускались с Дагу-Шаня, рота 28-го стрелкового полка, рассыпанная на бугре, почему-то дрогнула и, хотя не находилась в сфере огня, побежала назад.

Я не успел еще опомниться, как на месте ротной цепи увидел не более 30 человек с совершенно растерявшимся офицером.

Все это произошло так быстро, что наша артиллерия только минут через пять спохватилась и открыла огонь по японцам, которые тотчас же рассыпались и укрылись в свои траншеи. К счастью, все обошлось без потерь: японцы ранили у нас только одного охотника. Так окончился наш неудачный контрштурм.

Сегодня, во время перекидной стрельбы японцев по порту, несколько их снарядов попали в наши броненосцы: «Ретвизан», «Пересвет» и «Победу».

Из воспоминаний Бенджамена Норригаард «Великая осада (Порт-Артур и его падение)»: «Рано утром 27 июля при отличной погоде возобновился сильнейший артиллерийский бой; японцы сосредоточили почти весь огонь на русских позициях на Ойкесане. Около полудня японская пехота перешла в наступление и к 15 ч русские вынуждены были очистить нижние окопы. Последние были быстро заняты японцами и здесь началось одно из самых замечательных сражений новейшей истории. Вершина высоты была настолько крута, что взобраться на нее человеку почти невозможно, однако японцы неустрашимо лезли наверх. Большая [21] крутость склонов горы была в известном отношении даже выгодна, так как повсюду имелись мертвые пространства, где можно было остановиться на короткое время и перевести дух. Мало по малу японцам удалось вплотную подойти к верхним окопам, хотя и с большими потерями. В некоторых местах японцы находились от укреплений на расстоянии не более 5 или 6 ярдов, но это расстояние надо считать по вертикальному, а не горизонтальному направлению. Как ни коротко было расстояние, пройти его без помощи лестниц не было возможности. Японцы, прислонившись к скале, стреляли вверх, русские, нагнувшись над пропастью, стреляли вниз по наступавшим. В одном месте русский солдат пытался поймать японца арканом; он спустил веревку и удачно накинул ее на шею японца, но последний схватился обеими руками за петлю, прежде чем она была затянута. Наступила страшная борьба за существование. Русский, видя, что не может втащить японца, сразу выпустил веревку из рук. Японец потерял равновесие, слетел в пропасть и разбился, лишив, таким образом, русского солдата удовольствия повесить себя. В других местах японцы успешно достигли укреплений и вступили в жестокий рукопашный бой с неприятелем; тем не менее они повсюду были отбиты и отступили, понеся тяжелые потери.

Ночью на левом фланге 11-я дивизия произвела две отдельных атаки, но безуспешно. Позже были двинуты две роты для новой атаки и на этот раз им удалось выполнить свое намерение. Прорвавшись через линию русских японцы быстро воспользовались выгодным положением и двинули войска через образовавшуюся брешь».
http://www.istpravda.ru/upload/media...674f790fec.jpg
Броненосец "Пересвет"

Из дневника Василия Черкасова «Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет»: "Вечером сигнал: «Приготовиться к походу». Уже давно шли разговоры о предстоящем нашем выходе в море. По этому поводу было много заседаний командиров и адмиралов и крупная переписка с высшим начальством. Насколько доходили до нас сведения об этом, мы знали следующее. Сперва было приказано с наличными силами исправных судов прорваться во Владивосток. Говорят, что последствием этого приказания и был наш выход 10 июня. Потом последовало вторичное приказание выйти из Артура, причем указывалось, что встреченные нами корабли не броненосцы, как мы думали, а замаскированные пароходы. Адмирал Витгефт ответил, что он не рискует выйти в открытый бой. Приказание вновь было повторено, причем указывалось, что крепость может не выдержать натиска противника и тогда флоту придется сдаться, стоя в гавани. Адмирал Витгефт собрал военный совет, на котором был составлен такой протокол: эскадра может выйти в море только в полном своем составе и при том условии, что корабли будут вооружены так, как им полагается быть вооруженными, то есть снявши с береговых фортов все пушки и поставив их вновь на суда флота. Адмирал и командиры верят своим глазам больше, чем донесениям генерала Десино, и удивляются тем, кто смотрит иначе на это дело. Прорвать блокаду у Артура, если даже соберется вся японская эскадра, наш флот, пожалуй, и сумеет, хотя, конечно, мы много слабее неприятеля, но дойти до Владивостока ему ни в коем случае не удастся, во-первых потому, что поврежденные корабли после первого боя, раньше чем пускаться в длинное и опасное путешествие, требуют захода в гавань для поправления главнейших повреждений (это следует из примеров военно-морской истории и упоминается во всех тактиках); во-вторых, если на «Севастополе» и «Полтаве» хватает угля в мирное время только для того, чтобы дойти кратчайшим путем экономическим ходом из Артура во Владивосток, то имеемого запаса в боевой обстановке им не хватит и на полпути. «Новику» и миноносцам придется грузить уголь в море с судов эскадры. В-третьих, при эскадре слишком мало, сравнительно с противником, контрминоносцев. В-четвертых, ослабленной первым боем эскадре придется трое или четверо суток идти и днем и ночью вдоль неприятельских корейских и японских берегов и островов, вероятно связанных семафором и телеграфом, и, следовательно, место, курс, скорость и состав нашей эскадры будет всегда известен неприятелю, который, обладая подавляющим количеством судов, миноносцев и кораблей береговой обороны, а также преимуществом хода, может устраивать нам засады там, где он пожелает. Что же касается до Артура, то он, по общему мнению, при существующих обстоятельствах продержится по крайней мере до ноября месяца, а за эти три-четыре месяца, если Артур не будет освобожден с суши, Балтийская эскадра, даже в том случае, если она еще не вышла (а мы были уверены, что она давно вышла), успеет подойти к китайским водам, и тогда было бы много целесообразнее нам идти не во Владивосток по опасному пути, а прорваться на соединение с новой эскадрой. Если даже прорыв и не удастся, то все же неизбежным боем мы, безусловно, на некоторый промежуток времени или навсегда выведем из строя японского флота столько же кораблей, сколько и сами потеряем, и тем самым дадим возможность балтийскому резерву, также не обладающему достаточной силой для открытого боя с неприятелем, пройти в Артур не рискуя встречей, и тогда уже соединенный флот будет в состоянии приобрести обладание морем.

Таково приблизительно было содержание протокола военного совета. Для нас, стоявших очень и очень близко ко всему этому, содержание протокола было ясно и жило в наших сердцах, но, видимо, тот, кто не рисковал собственной шкурой, не так глубоко вдумался в содержание дерзкой бумажки, подписанной единогласно всеми адмиралами и командирами артурской эскадры. Быть может, теперь, после боя 28 июля и Цусимского боя, те, кто не верил тому, что было изложено в этом протоколе, убедились, что не чувство трусости заставило адмирала Витгефта ответить вышеприведенным протоколом на категорическое приказание, а любовь к родине и флоту и сознание значения порученной ему эскадры. Прошло несколько дней после отправки с китайцем означенного протокола, как было получено извещение, что протокол дошел до назначения и «с некоторыми комментариями» представлен на усмотрение государя императора. Глубоко убежден, что если бы протокол был представлен государю императору в подлиннике, без «комментариев», то и распоряжения, полученные нами, более соответствовали бы положению. К сожалению, нам неизвестно, в чем заключались комментарии, но кончилось тем, что 26 или 27 июля было получено категорическое приказание: «По приказанию государя императора, избегая боя с неприятелем, идти во Владивосток, дать знать о дне выхода». Такому распоряжению оставалось только подчиниться. Исправными оказались «Цесаревич», «Ретвизан», «Победа», «Пересвет», «Севастополь», «Полтава», «Аскольд», «Диана», «Паллада», «Новик» и восемь миноносцев. «Баян» стоял в доке, с него сейчас же сняли всю артиллерию и в один день переставили на прочие суда эскадры.

В то время как 27 июля баржа с двумя 6-дм пушками с «Баяна» стояла у борта «Ретвизана» и тот начал грузить пушки, неприятельский снаряд попал в баржу и утопил ее. Поэтому к «Пересвету» подвели баржу с пушками только вечером и там всю ночь устанавливали четыре пушки. На «Победу» тоже дали несколько пушек, но, конечно, до полного вооружения мы были далеки. На «Победе» установили одну пушку с приморской батареи (крепостной артиллерии), и, конечно, оказалось, что она не входит в обойму, пришлось растачивать обойму в порту на станке.
http://www.istpravda.ru/upload/media...d79a67fc0e.jpg
Раненные в Порт-Артуре

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»: "К пассажирскому поезду прицеплен маленький товарный вагон, украшенный красным крестом. Этот вагон почти незаметен в составе поезда. А между тем он несёт в Россию первую крупную жертву сухопутной русско-японской войны — тело убитого 18 июля генерала графа Фёдора Эдуардовича Келлера, в самом начале войны сменившего генерала Засулича в командовании «восточным отрядом».

«Восточный отряд» представлял из себя одну из крупных частей русской армии, которой выпало на долю сдерживать наступление главных сил армии японской, после перехода последней через Ялу и битвы под Тюренченом.

И покойный генерал с честью, успехом и несомненным стратегическим талантом вплоть до своей трагической кончины впереди своих войск исполнил эту задачу.

18 июля его не стало!

Вагончик с красным крестом более чем скромно уносит его прах на дальнюю родину к осиротевшей вдове, графине М. А. Келлер. Его сопровождает его единственный сын, едущий в купе I класса, бывший корнет-кавалергард, а ныне нежинского драгунского полка, стоящего на южном фронте под командой генерала Бильдерлинга, у которого молодой граф Александр Фёдорович Келлер состоит ординарцем.

Я ранее ещё познакомился с графом в Харбине. Крайне неловко было при первом знакомстве расспрашивать подробности постигшего его тяжёлого горя. Но совместная дорога сближает, и встретившись снова с графом на станции Маньчжурия и совершая оттуда путь в одном вагоне, мы сошлись и разговорились.

— Вы провожаете тело вашего батюшки до самого имения Сенницы в Рязанской губернии? — спросил я.

— Нет, только до Иркутска…

— А оттуда?

— Оттуда вагон останется на попечении двух денщиков моего отца, которые едут со мною… Кроме того я телеграфировал, чтобы гроб встретили в Челябинске некоторые из родственников. — А вы возвратитесь на войну? — Конечно! Мой отец перевернулся бы в гробу, если бы я поступил иначе…

— А ваша матушка? Разве вы не думаете, что потеряв мужа, её горе усугубится мыслью, что и её единственный сын находится в постоянной опасности?

— Всё это я понимаю, но это неизбежно, раз мой отец находился на военной службе, а я состою на ней, это был его долг, а теперь это долг мой…

— Всё это так, но жена и мать…

— Жена и мать солдата должна быть готова к этому… Я думаю даже, что мимолётное свиданье со мною и новая разлука для матушки будет тяжелее…

— Это-то конечно, но я думаю, что ввиду постигшего несчастья, вы могли бы совсем не возвращаться на войну…

— На это я никогда не соглашусь.

— Скажите, граф, у вас есть желание отомстить японцам за смерть вашего отца? — спросил я.

— Вообразите, этого чувства во мне нет и следа, да я думаю, что появление его было бы нелогично… Если бы мой отец был убит кем-либо не во время войны, по чувству злобы или с корыстною и иною целью, конечно я бы мог желать отомстить убийце, но на войне японцы лишь исполняли свой долг, и отец точно также, если не сам убивал, то это делалось по его распоряжению… Мне думается, что если, бы судьба впоследствии столкнула меня с человеком, по приказанию которого стреляли в моего отца, я не мог питать и не питал бы к нему ни малейшей злобы… Я не скажу, чтобы я не хотел иметь случай убить японского офицера, или генерала, я это сделал бы с удовольствием, исполняя этим свой долг солдата… Чувство мести к японцам у меня вызывает не смерть моего отца, страшно меня поразившая, а их зверство с ранеными, их глумление и надругание… Вот за что я готов мстить им, а смерть отца — это такой естественный факт войны… И я думаю, что не один я так чувствую… У меня есть для этого поразительный пример, это случай с моим родственником князем Радзивиллом. Он во время англо-бурской компании сражался добровольцем в рядах англичан, и во время одного из сражений один бур выстрелил в него на столь близком расстоянии, что князь Радзивилл запечатлел в своей памяти лицо своего врага. Князь был ранен в бок, и рана была настолько опасна, что он пролежал несколько месяцев… После войны судьба столкнула князя Радзивилла с этим буром, стрелявшим в него, заграницей… Они познакомились и даже дружески позавтракали вместе в ресторане… Война порождает между людьми иные счёты!..

— Куда был ранен ваш отец?

— Спросите лучше, куда он не был ранен? В него попала шрапнель, причём он был ранен тридцатью шестью пулями, в грудь, в живот, в обе руки и обе ноги, а дистанционная трубка снаряда врезалась ему в левую сторону груди. Из висевших у него на шее на золотой цепочке образков, пять были повреждены пулями, а на одном оттиснулся отпечаток золотой цепочки.

— В официальном сообщении было сказано, что он жил двадцать минут…

— Это ошибка… Он был убит на месте… Рядом с ним стоял на верху сопки — это было у Ляндинсяна — начальник его штаба полковник Ароновский. Силою взрыва шрапнели он был отброшен далеко от отца… В это время поднимался на сопку ординарец отца, сотник Нарышкин, и вдруг увидел столб пыли и падение двух офицеров. Полковник Ароновский, по счастью, не раненый и не контуженный, вскочил и крикнул: «Генерал убит, носилки!..»

— На войска это известие, вероятно, произвело страшное впечатление? — спросил я.

— Да, солдаты отца очень любили, и его смерть действительно, поразила их… Мне рассказывали любопытную подробность. У отца как будто было какое-то тяжёлое предчувствие… Когда он вместе с полковником Ароновским подошёл к подножию сопки, на которой ему суждено было найти смерть, он остановился как бы в раздумье, но затем махнул стеком — английским каучуковым хлыстом — и стал подниматься…

— Где вы получили известие о смерти вашего отца?

— Я был в это время в Ляояне… Мне сообщили, что отец тяжело ранен… Я поскакал к Ляндинсяну и сделал этот путь в шесть часов… На месте я узнал роковую истину… Тело отца пришлось положить в тяжёлый деревянный китайский гроб. На крышку его положили шашку, шапку и ордена, и понесли на руках до этапа. Начальник этапа хотел для дальнейшей перевозки тела дать лафет, но ввиду того, что бой продолжался, и каждое орудие могло пригодиться, гроб поставили на артиллерийскую фуру и повезли в Ляоян.

Торжественна и умилительна была картина, когда печальный кортеж проезжал мимо 2 бригады 35 дивизии. Все солдаты обнажили головы и перекрестились как один человек. Выражение этих простых русских лиц красноречиво говорило о состоянии их души, и той печали, которую они испытывают. Гробу были отданы воинские почести. По прибытии в Ляоян мне с трудом удалось достать цинковый ящик, в который поставить гроб. Цинковый ящик, в свою очередь, поставлен в деревянный, и в таком виде гроб поставлен в вагон и препровождается в Россию.

Разговор перешёл на другие, менее печальные темы. Я никогда не встречал среди представителей нашей гвардии более симпатичного, более милого, более привлекательного человека, и вместе с тем увлекательного рассказчика, как граф Александр Фёдорович Келлер.

Несмотря на его офицерские эполеты, он не достиг ещё гражданского совершеннолетия — ему нет двадцати одного года, но вместе с тем всестороннее образование его прямо поразительно — он не только свободно говорит и читает на трёх языках: французском, немецком и английском, но успел прочесть на них очень много, знаком с русской и иностранной литературой, со всеобщей историей, философскими учениями и естественными науками, увлекается химией, физикой и оккультными знаниями, ища между ними связи, в существовании которой он убеждён.

Наряду с этим он любит свой полк, с одушевлением говорит о полковой жизни, о праздниках и попойках. Словом, он не рисуется своими знаниями, столь разнообразными и редкими для молодого офицера — приобретение их было для него, видимо, не трудом, а удовольствием. Беседа коснулась обнаруженного нами в настоящей войне незнания сил противника.

— Мне по этому поводу, — сказал молодой граф, — припоминается рассказ моего покойного отца, относящийся ко времени русско-турецкой войны. Он был тогда молодым капитаном генерального штаба, участвовал перед объявлением войны России Турции в сербско-турецкой войне вместе с М. Г. Черняевым, а ко времени объявления войны находился в Кишинёве. Раз в обществе нескольких генералов, среди которых был и М. И. Драгомиров, зашла речь о предстоящей войне. Генералы заявляли, что победить турок для русских войск пустое дело. «Какие они солдаты! Побегут после первого серьёзного натиска!» Мой отец решился возразить против этого мнения, сказав, что турки, насколько он успел с ними ознакомиться, очень хорошие солдаты и притом прекрасно вооружены. «Что вы там говорите?» «Это на вас с братушками турки могли нагнать страху, а не на наши войска!» — обрушились на отца генералы. Он, как младший в чине, принуждён был замолчать. Русско-турецкая война доказала, что отец был прав.

Таким образом незнание сил противника для русских людей не новость.

Россия слишком сильна, чтобы справляться о силах врага».
http://www.istpravda.ru/upload/media...46a53508e8.jpg
Александр Федорович Келлер (1883 - 1946). Прошел Русско-японскую войну, в Первую мировую стал полковником, во время гражданской войны воевал на стороне Белой армии, в 1920 году эмигрировал во Францию. Похоронен в Париже на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

Хроника японской войны. 28 июля – 3 августа 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/9995/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...af18405611.jpg
Катастрофа! Позорный день русского флота, запертого в бухте Порт-Артура. Гибель "Новика". Для японцев Порт-Артур являлся не только лишь сильной крепостью, нет, он был символом — символом владычества Европы.

28 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Сегодня, неожиданно для всех, наша эскадра снялась с якоря, вышла в море и в 8 3/4 часов утра, взяв курс вправо вдоль берегов Тигрового полуострова, пошла во Владивосток. Я только случайно вчера поздно вечером узнал о назначенном на сегодня ее выходе и благодаря этому имел возможность наблюдать за ним с вершины Электрического утеса.

Все присутствующие артурцы провожали наших моряков искренними пожеланиями полной удачи. Как ни было неожиданно отплытие эскадры, однако наши моряки не забыли прихватить с собой и кое-кого из своих дам.

Таким образом, с уходом эскадры у нас уменьшилось и количество прекрасного пола. В 11 часов утра, 5 часов дня и ночью, около 12, с моря доносились отдаленные звуки канонады. Все заставляло предполагать, что неожиданный выход нашей эскадры застал японцев совершенно врасплох.

В девятом часу вечера миноносец «Решительный» ушел в Чифу, очевидно, с донесением в С.-Петербург о выходе эскадры для прорыва во Владивосток. На том же миноносце уехали из Артура артиллерийский подполковник Меллер и корабельный инженер Беженцев. Оба они получили за свою деятельность в Артуре Владимирские кресты и, вероятно, сочли свое присутствие в крепости, после ухода эскадры, совершенно лишним. Сегодня, во время перекидной стрельбы японцев, мне случайно довелось быть очевидцем тяжелой картины: один из неприятельских снарядов упал на шоссе близ Пушкинской школы как раз в то время, когда по дороге шли четыре солдатика, возвращавшиеся со смены караула. Все четверо пострадали. Из них двое были ранены смертельно, у одного оторвало ногу, а последний счастливо отделался небольшой сравнительно раной. Пострадавших отнесли в ближайший госпиталь.

Их жалобные стоны звучали у меня в ушах целую ночь».
http://www.istpravda.ru/upload/media...96043d0ca0.jpg
Из воспоминаний Капитана 1 ранга В. Семенова: "Ночь на 29-ое июля была тихая, жаркая, но не душная, благодаря слабому ветерку, тянувшему с севера. Закончив необходимые приготовления к выходу в море, все крепко спали, набираясь сил на завтрашний день.

С каким чувством встретили на эскадре зарю 28-го июля — не знаю и не берусь догадываться, так как за последние дни суда почти не имели сообщения между собою. Что касается настроения, господствовавшего на «Диане», — затрудняюсь точно его формулировать. Не было ни того задора, который характеризовал собою кратковременный «Макаровский» период, ни жажды мести, охватившей всех в первый момент после гибели «Петропавловска», ни азарта, вызванного опьянением негаданной удачей 2-го мая, ни радостной решимости, с которой 10 июня был встречен сигнал о выходе в море, — всё это уж было однажды пережито и, хотя оставило в душе каждого глубокий след, повториться не могло...

Эти хорошо обстрелянные люди, десятки раз видевшие смерть лицом к лицу, готовились к бою, как к тяжелой ответственной работе.

«Итак, решено: завтра утром идем в море. Смертный бой. Благослови, Господи! — О себе, кажется, мало думают. Надо послужить». Ээти строки я занес в свой дневник, уже ложась спать, накануне выхода.

Был еще оттенок в настроении личного состава, о котором умолчать не могу, это — чувство удовлетворения, сознание глухого разлада, существовавшего между «начальством» с его намерениями, и массами с их желаниями и надеждами.

За последние три дня бомбардировки с суши не раз приходилось слышать почти злорадные замечания:

— Небось теперь поймут, что артурские бассейны — могилы для эскадры!

— Могила еще ничего! — подавали реплику наиболее озлобленные. — А вот, если кратковременная смерть, а затем радостное воскресение под японским флагом!

— Вот это уж хуже!

Известие о предстоящем выходе в море вызвало не энтузиазм, а... вздох облегчения. Необходимость этого выхода была до такой степени очевидна, массы были так проникнуты этим сознанием, что упорство «начальства» порождало среди наиболее горячих голов самые ужасные подозрения... Иногда казалось, подобно тому, как рассказывали про первые моменты после внезапной атаки 26 января, что вот-вот по эскадре пронесется зловещий крик — «Измена! Начальство нас продало!» А что было бы дальше?..

Чуть забрезжил свет, начался выход эскадры. «Диана», стоявшая на сторожевом посту, пропустив всех мимо себя, тронулась последняя в 8 час. 30 мин. утра. «Совсем тихо — и погода, и на позициях», — записано в моем дневнике.

На востоке, в утренней дымке, смутно виднелись «Сикисима», «Касуга», «Ниссин» и отряд старых крейсеров («Мацусима», «Ицукусима» и «Хасидате»), который начал спешно отходить к 0.

В 8 час. 50 м. утра с «Цесаревича» сигнал — «Приготовиться к бою», — а в 9 час. новый: — «Флот извещается, что государь император приказал идти во Владивосток».

Этот сигнал был встречен у нас с нескрываемым одобрением.

— Давно бы так! Молодчина Витгефт! Нет отступления!..

Чтобы по мере возможности, ввести неприятеля в заблуждение, тралящий караван, очищавший нам дорогу в течение предшествовавших дней, проложил ее по новому направлению, не имевшему ничего общего с нашим курсом 10 июня. Теперь прямо с рейда, мы пошли почти вдоль восточного берега Ляотишаня и вышли на чистую воду через собственные минные заграждения, окружавшие мыс с маяком.

В 10 ч. 30 м. отпустили тралящий караван, который пошел в Артур под охраной канонерок и второго отряда миноносцев. Командовавший ими младший флагман поднял сигнал, к сожалению, у меня не записанный. Сколько помнится — «Бог в помощь! Прощайте!». Когда «Отважный» с этим сигналом проходил мимо нас, все высыпали наверх, махали фуражками... У каждого на сердце была та же мысль: «Прощайте!»... Разве не было бы дерзостью сказать: «До свиданья?»...

Шли в боевом порядке: впереди «Новик» с первым отрядом миноносцев, затем броненосцы с «Цесаревичем» в голове, наконец, крейсера, среди которых (увы!) не хватало «Баяна».

Только что отпустили тралящий караван, как, по-видимому, что-то приключилось с машинами «Цесаревича» так как оттуда был сигнал: «Иметь 8 узлов хода». (Там в этом отношении всегда было неладно. Завод сам признал свою ошибку в проектировании машин, сделал и выслал в Артур новые эксцентрики для броненосца, но, к несчастью, началась война, и посылка успела добраться только до Шанхая, где и застряла.), Это — при прорыве блокады!.. В виду неприятеля!..

Погода благоприятствовала. С востока и с северо-востока находил легкий, низовой туман. Артур вовсе скрылся из виду; ближний берег чуть обрисовывался во мгле.

В 11 ч. 5 м. «Диана», поворотом которой (в качестве концевого корабля) заканчивался поворот всей эскадры, легла на курс SO 50°, в кильватер головному. Туман стлался вдоль берега, а в сторону открытого моря видимость была довольно сносная.

В 11 ч. 30 м. утра несколько правее нашего курса, очень далеко, обрисовались силуэты 1 броненосного и 3 легких крейсеров, а левее какие-то большие корабли, предшествуемые отрядами миноносцев.

В 11 ч. 35 м. правые уходят на SW, а те, что были влево, как будто идут на соединение с ними.

Наши, по-видимому, увеличили ход, так как мы, чтобы не отставать, должны были держать 10 узлов.

В 11 ч. 50 м. на «Цесаревиче» подняли флаг К, что означает — «Не могу управляться» — явно опять какое-то повреждение. Все застопорили машины. Ждали, когда исправят...

Тем временем японские отряды спешили выполнить свой маневр соединения.

В 12 ч. дня (наконец-то!) сигнал: «Иметь 13 узлов»...
Пошли, но ненадолго: в 12 ч. 20 м. «Победа», подняв флаг К, вышла из строя...

Опять задержка... А неприятель уже соединился, построился, ив 12 ч. 22 м. раздались первые выстрелы с наших головных броненосцев, двигавшихся черепашьим ходом.

— Боевая эскадра! Цвет русского флота!.. — сжимая кулаки, задыхаясь от бешенства, не говорил, а рычал мой сосед на мостике «Дианы»...

И смел ли я остановить его? Сказать ему: «Молчите! Ваше дело — исполнить свой долг!..» А если бы он ответил мне: «Те, кто создали эту эскадру, исполнили свой долг?..»

Да, нет!.. Что говорить! — У меня и в мыслях не было его останавливать... У меня, у самого, к горлу подступали слезы бессильной ярости...

В 12 ч. 30 м. «Цесаревич», последнее время всё более и более склонявшийся к востоку, вдруг круто на 4 R повернул направо. Оказывается, неприятельские миноносцы, сновавшие туда и сюда, далеко впереди на курсе эскадры, возбудили его подозрение, и, как выяснилось, не напрасно. Не брезгая никаким, хотя бы самым малым шансом, они набрасывали нам по дороге плавающие мины заграждения (без якорей).

Поворот «Цесаревича» избавил эскадру от опасности непосредственного прохождения через эту плавучую минную банку, но мы всё же прошли от нее довольно близко, почти вплотную.

С «Новика» (очевидно, по приказанию адмирала), державшегося на месте и пропускавшего мимо себя всю колонну, беспрерывно семафорили: «Остерегайтесь плавающих мин!»

— Две такие прошли у нас по левому борту, невдалеке. (Вернее, — мы прошли мимо них).

Обогнув минную банку, снова легли на старый курс.

В 12 ч. 50 м. главные силы неприятеля («Миказа», «Сикисима», «Фудзи», «Асахи», «Кассуга» и «Ниссин»), которые около 20 минут держали курс параллельно нашим, ведя редкую перестрелку на дальней дистанции (до 50 каб.), повернули все вдруг на 16 R и, сблизившись до 30 каб., разошлись с нами на контргалсах.

Это был горячий момент! Особенно, когда японская колонна круто повернула «под хвост» нашей и, недостижимая для пушек наших броненосцев, всю силу своего огня обрушила продольно на три концевых крейсера.

Морской устав не указывает старшему офицеру определенного места в бою, по смыслу же выходит, что он должен быть везде, где его присутствие потребуется. На «Диане», применительно к местным условиям, решено было, что я буду находиться на верхнем переднем мостике, где меня можно увидеть с любого пункта верхней палубы, а значит, и позвать меня, в случае надобности, и оттуда сам я буду видеть почти весь крейсер, каждое попадание в него неприятельского снаряда, а значит, даже без зова могу поспешить к месту, потерпевшему поражение. Нельзя не признать, что обсервационный пункт был выбран удачно. Я видел всё... Вокруг концевых крейсеров море словно кипело. Мы, конечно, бешено отстреливались. Беспрерывный гул выстрелов собственных орудий, лязг рвущихся снарядов неприятеля, столбы дыма, гигантские взметы водяных брызг... Какой беспорядок! Какой хаос! И вместе с тем, какая... дух захватывающая красота стихийной мощи! Даже крик — «носилки», даже кровь, струившаяся по палубе, — не в силах были нарушить этих чар, казалось неизбежной подробностью... Как поразительно ясно работает мысль в такие минуты! Как всё и все понимают с полуслова, по одному намеку, по жесту!

На «Аскольде» только мелькнули флаги Б и Л (Б — большой ход, Л — держать левее), а крейсера тотчас же дали самый полный ход и веером рассыпались влево, сразу уйдя со своей невыгодной позиции под расстрелом и, получив возможность действовать почти всем бортом.

Хотел бы я видеть, сколько сложных сигналов потребовалось бы сделать в мирное время, на маневрах, для выполнения такого перестроения, сколько бы времени оно заняло, и какая каша получилась бы в результате.

Счастье благоприятствовало, или японцы плохо стреляли, но в общем нам повезло: «Диана», шедшая концевой, вовсе не получила ни одного снаряда полностью и, даже, хотя борт, шлюпки, разные надстройки, вентиляторы, трубы, мачты были испещрены мелкими пробоинами от осколков, — раненых у нас было только двое; правда, я видел, как на «Аскольде» добрый снаряд угодил в переднюю дымовую трубу, а на «Палладе» в гребной катер правого борта, но и там (как сейчас же выяснилось дружескими справками по семафору) серьезных потерь и повреждений не было.

По-видимому, эта первая схватка закончилась в нашу пользу. Японцы, пройдя у нас «под хвостом», опять повернули к югу и шли правее и сзади нас, поддерживая редкий огонь с дальней дистанции, на который могли отвечать только броненосцы.

В 1 ч. 30 м. у нас пробили «дробь» и команде разрешено было пить послеполуденный чай, не отходя от орудий.
На палубе стоял оживленный говор, смех, шутки, «крылатые слова». Но не без некоторого особого оттенка.

— Заснуть, что ли, пока не застукали? — острил молодой матрос, примащиваясь поудобнее и прикрываясь брезентом от палящих лучей солнца.

— А ты не болтай зря! «Она» всё слышит! — сурово оборвал его старший товарищ.

Маленькая, но характерная подробность: обходя батареи, я поздравил с Георгием комендора 15 орудия, Малахова, который, будучи ранен, после перевязки немедленно вернулся к своей пушке и продолжал исполнять свои обязанности.

Странно было видеть, как этот человек, только что смело глядевший в лицо смерти, вдруг потупил вспыхнувшие радостью глаза, и не то смущенно, не то недоверчиво, промолвил:

— Это... уж как начальство...

Я даже рассердился.

— Какое начальство? Пойми ты, рыбья голова, что по статуту заслужил! Тут ни командир, ни я — ничего не смеем! Начальство не даст, до самого царя дойти можешь. По закону требовать...

Кругом все примолкли, поглядывая не то с любопытством, не то с недоверием... Кажется, они впервые услышали, что закон выше воли начальства... Я поспешно прошел дальше, сам недоумевая, что сделал неожиданно вырвавшейся фразой: поддержал или подорвал дисциплину?

В начале четвертого часа пополудни стрельба прекратилась вовсе. Главные силы японцев, держась позади нашего правого траверза, удалились на такую дистанцию, что над горизонтом были видны только их трубы, мостики и возвышенные надстройки. Что это значило? Может быть, они исправляли повреждения?.. Во всяком случае, мы, при 12-13 узлах, заметно уходили вперед. Дорога была свободна. Если бы только наши броненосцы могли развить на деле ту скорость, которая значилась за ними по данным справочной книжки.

По сигналу с «Цесаревича» команде дали ужинать.

Наша колонна сблизилась с колонной броненосцев. Начались переговоры флажками (ручной семафор). Спрашивали соседей и приятелей: что и как? Ответы получались утешительные.

— Кажется, посчастливилось! — не удержался было один из самых молодых.

Но его сейчас же резко остановили: моряки еще суевернее охотников и пуще всего боятся «сглазу». Между тем японцы, оправившись и сделав свои дела (какие? — кто их знает) опять начали нагонять нас.

В 4 ч. 15 м. расстояние было 51 каб.

В 4 ч. 40 м. — 47 каб.

В 4 ч. 45 м. вновь завязался бой.

Так как крейсера оказались в области перелетов, им было приказано отойти от броненосцев на прежнюю дистанцию — 20 каб. Мы повернули все вдруг на 4 К, а затем, удалившись на указанное расстояние, опять легли на эскадренный курс, и в течение 11/2 часов были только свидетелями боя, не принимая в нем непосредственного участия.

Японские крейсера, не только старые, но и три «собачки» («Иосино» к этому времени уже не существовало) и два броненосца (как оказалось — «Асама» и «Якумо») тоже держались в стороне, словно ожидая исхода поединка главных сил. Старые с «Чин-Иеном» во главе, смутно виднелись на N, а остальные на SW.

По-моему, за весь день это был промежуток времени самый тяжелый: сложа руки смотреть, как другие дерутся !

Надо заметить, что японские снаряды при разрыве давали целые облака дыму — зеленовато-бурого или черного. Каждое их попадание было не только отчетливо видно, но в первый момент производило впечатление какой-то катастрофы. Наоборот — только в бинокль, да и то с большим трудом, можно было различить легкое прозрачное облачко, которым сопровождался разрыв нашего, удачно попавшего, снаряда, снаряженного пироксилином или бездымным порохом.

Это обстоятельство особенно удручающе действовало на массу команды, мало знакомой с техникой артиллерийского дела.

— Наших-то как жарят!.. А им хочь бы што! Словно заговоренные! Отступилась Царица Небесная!.. — то тут, то там слышались скорбные замечания.

Все бинокли, все подзорные трубы были пущены в оборот: всем наблюдателям было приказано о всяком замеченном попадании наших снарядов в японские корабли сообщать громко во всеуслышание.

— Нечего на своих-то глаза таращить! Без потерь нельзя! На то и война! Ты на «него» смотри! «Ему» тоже круто приходится! Чья возьмет — воля Божия! — говорил я, обходя батареи.

Однако, настроение становилось всё более и более мрачным. Не скажу, чтобы оно грозило паникой. Нет, до этого было далеко. Люди были хорошо обстреляны, полны решимости драться до последнего. Чувствовалось только, что все они поглощены тревожной думой: «Выдержат ли наши?» — Сомнение... А в бою сомнение — это уже нехорошо.

Между тем, непрерывно наблюдая за боем в бинокль Цейса, оценивая достоинство стрельбы по перелетам и недолетам, я не мог не признать, что наши комендоры действовали во всяком случае не хуже японских. Мне казалось даже, что наша стрельба выдержаннее и строже корректируется, а при таких условиях, особенно принимая во внимание возможность возобновления боя на завтра, — на нашей стороне было преимущество в сохранении боевых припасов. Мне казалось, что иногда японцы слишком горячатся, что они просто «зря бросают снаряды».

По мере развития боя, сопровождавшегося уменьшением дистанции, конечно, не могло не сказаться одно весьма важное преимущество неприятеля — полное наличие его средней и мелкой артиллерии, тогда как у нас добрая треть 6-дюймовок, 75-миллиметровых и вся мелочь остались на сухопутном фронте Порт-Артура.

Еще, чего нельзя отрицать, — счастье, удача — были на их стороне. Наибольшую силу своего огня они, разумеется, сосредоточили на флагманских броненосцах. Не мало снарядов угодило в трубы «Цесаревича» (эти попадания были особенно хорошо видны).

В 5 ч. 5 м. у «Пересвета» была сбита грот-стеньга почти на половине высоты, а в 5 ч. 8 м. у него же сбита верхушка фор-стеньги (Читатели увидят впоследствии, какую роковую роль сыграли эти сбитые стеньги, лишившие «Пересвет» возможности давать сигналы.).

Повреждение ничтожное, но всем видимое. Снаряд, сбивший верхушку стеньги, это был, конечно, чудовищный перелет, совсем плохой выстрел. Плохой, но счастливый.

Около того же времени на «Полтаве» перебило найтовы стоймя поставленной между трубами стрелы для подъема шлюпок, и она с грохотом рухнула на левый борт. Тоже пустяки. Даже повреждением назвать нельзя, так как при подъеме шлюпок стрела нарочно ставится в такое положение. А со стороны — впечатление громадное.

В 5 ч. 50 м. вечера «Цесаревич» неожиданно круто бросился влево и так накренился, что по крейсеру пронесся крик, напомнивший мне момент гибели «Петропавловска». Казалось, он переворачивается (Крен получился оттого, что японский снаряд, удачно попавший в самую боевую рубку, всё в ней разрушил, всех перебил, при чем никем не управляемый и к тому же поврежденный рулевой привод положил руль «на-борт», а от внезапного положения руля «на-борт» броненосец получил крен до 12°.)...

По счастью, это только казалось. На несколько мгновений я, да, кажется, и все окружающие, забыли о себе, и о «Диане». Вся жизнь, все силы души перешли в зрение, были прикованы к наблюдению за тем, что происходило в среде броненосного отряда.

«Ретвизан», первоначально последовавший за «Цесаревичем, тотчас же увидел, что это случайный выход из строя из-за повреждения, и повернул обратно не только на старый курс, но даже на сближение с японцами. Казалось, он хочет таранить неприятеля.

«Победа» осталась на прежнем курсе. «Цесаревич», описывая крутую циркуляцию влево, прорезал строй между «Пересветом» и «Севастополем», словно разделяя последнее намерение «Ретвизана» и собираясь таранить. «Севастополь», избегая столкновения с ним, также повернул к югу. К югу же повернул и «Пересвет», видимо еще не решивший, как действует флагманский корабль — сознательно, или лишившись способности управляться? «Полтава» шла старым курсом.

Одно время казалось, что готовится решительный удар. В моей книжке записано: «6 ч. 5 м. Наши броненосцы строем фронта идут на неприятеля»... но зачеркнуто и дальше: «Нет. — Кажется, ложатся старым курсом и строем. Порядок — «Ретвизан», «Победа», «Пересвет», «Севастополь», «Цесаревич», «Полтава»... тоже зачеркнуто и поперек написано: «Ошибка. Никакого строя. В беспорядке».

Первая запись соответствовала обстоятельствам, сопровождавшим внезапный выход «Цесаревича» из строя; вторая — тому моменту, когда он, управляясь машинами, пытался занять место в строе между «Севасто-полем» и «Полтавой», которая шла концевой и сильно оттянула; а третья — моменту полного расстройства, когда никто не знал, кто командует эскадрой и куда ведет ее.

Затем броненосцы начали разновременно и беспорядочно ворочать на обратный курс. У меня записано:

«6 ч. 10м. наши броненосцы идут на N.

6 ч. 20 м. идем нестройно куда-то на W. Разобрали сигнал «Цесаревича» — «Адмирал передает начальство». Никаких других сигналов мы не видели (Из-за сбитых стеньг, контр-адмирал кн. Ухтомский вынужден был поднять сигнал — «Следовать за мной» — на поручне мостика. Даже ближайшие соседи не сразу его заметили, что и было главной причиной замешательства.), совершенно терялись в догадках о том, что предполагается предпринять, а главное — кто принял начальство.

Несомненным являлось только то, что адмирал В. К. Витгефт и его непосредственный заместитель в бою — начальник штаба контр-адмирал Матусевич — оба выведены из строя но жив ли следующий по старшинству, контр-адмирал кн. Ухтомский? Правда, на «Пересвете» стеньги были сбиты, но разве нельзя было поднять адмиральский флаг на их обломках, на марсах, на трубе, вообще на каком-нибудь приметном месте? Если нет флага — вероятно, нет и флагмана. А тогда командующим эскадрой оказывается начальник отряда крейсеров, контр-адмирал Рейценштейн, тогда броненосцы идут либо без всякого начальства, либо их ведет временно, до соединения с крейсерами, старший из командиров.

Прошу читателей извинить несвязность моего изложения. Я хочу держаться возможно ближе к тексту тех отрывочных заметок, которые я заносил в записную книжку в самый момент совершавшихся событий. Эти заметки кажутся мне особенно ценными тем, что они — не воспоминания, а как бы моментальные снимки действительности.

Когда «Цесаревич» неожиданно бросился влево, «Аскольд» (флагманский крейсер) тоже круто повернул к северу, но, как только выяснилось, что это не маневр, а выход из строя, как только стало очевидным, что броненосный отряд пришел в расстройство, которым может воспользоваться неприятель, — контр-адмирал Рейценштейн решительно повел свои крейсера на соединение с броненосцами. Мы все сразу поняли его мысль: принять непосредственное участие в бою, хотя бы и слабыми, но свежими силами поддержать броненосцы, дать им время оправиться. Они шли куда-то на NW нестройной кучей обгоняя друг друга, отстреливаясь так беспорядочно, что иные снаряды ложились близ нас, спешивших к ним на выручку.

А под кормой у них проходили, склоняясь к NО, главные силы неприятеля — кильватерная колонна из шести броненосных кораблей, на тесных ровных интервалах, словно не в бою, а на маневрах.

«Так ли? Не обманывает ли расстояние? Может быть, они потерпели не меньше наших? Может быть, двух-трех удачных выстрелов с нашей стороны было бы достаточно, чтобы их привести в расстройство, их заставить покинуть поле сражения? Почему они уходят? Почему не пробуют добить, разгромить отступающего врага? Не могут? Не смеют?» Эти отрывочные мысли назойливо лезли в голову, но я гнал их... упорно гнал. Какой-то туман стоял перед глазами, и сердце было полно одним желанием — скорее подойти, скорее открыть огонь, чтобы грохотом собственных орудий заглушить это ужасное сознание, в горячке боя забыть это страшное слово — разбиты, отступаем.

Тяжело вспоминать, — но надо говорить по порядку. Ведь тогда я же записывал всё с указанием часов и минут...

Около 7 час. вечера мы примкнули справа к броненосному отряду, который как будто пытался выстроиться в линию кильватера. Головным шел «Ретвизан». Опять тот же вопрос: «Кто ведет? Кто командует эскадрой. На «Аскольде» был поднят сигнал: «Быть в строе кильватера» — без позывных. К кому относился этот сигнал? — к нам ли только (крейсерам), или же, нигде не видя флага, наш флагман вступал в командование всей эскадрой и делал сигнал общий?

Судя по тому, что «Аскольд», не ожидая, пока примкнут к нему два другие крейсера, дал полный ход и обгонял эскадру, как бы желая выйти под нос «Ретвизану» и стать головным — скорее можно было предположить последнее. Вероятно, так же думал и командир «Паллады», которая не только не увеличила хода, чтобы следовать за «Аскольдом», но даже уменьшила его с явным намерением пропустить эскадру мимо себя и вступить на свое место по диспозиции — в кильватер концевому броненосцу. Наше место в строе было — в кильватер «Палладе». С нетерпением ждали дальнейших распоряжений.

Выйдя под нос «Ретвизану», «Аскольд» опять без позывных, сделал сигнал — «Следовать за мной» — и начал круто ворочать влево. Мы поняли этот сигнал и этот маневр, как намерение повернуть эскадру в море, снова повести ее на неприятеля, видимо уже не искавшего боя. На мостике «Дианы» послышались радостные восклицания, приветствовавшие смелое решение, но радость была непродолжительна, и тотчас же сменилась недоумением и тревогой. «Ретвизан» продолжал идти прежним курсом; броненосцы не последовали за «Аскольдом», а сам он, работая полным ходом, с тем же сигналом на мачте, словно летучий голландец, пронесся мимо, расходясь с эскадрой на контргалсах и направляясь к югу.

— Значит, не он командует эскадрой ! — воскликнул командир. — Но мы-то должны идти за ним!

Обогнать броненосцы и повернуть у них под носом, как это сделал «Аскольд», нам с нашей скоростью, было бы слишком долго, а потому командир, ни минуты не колеблясь, решил прорезать их нестройную толпу. Несмотря на тяжесть переживаемого момента, я не мог не любоваться спокойствием и уверенностью, с которыми он выполнил этот рискованный маневр. Однако, первый момент недоумения, когда броненосцы не пошли за «Аскольдом», затем прорезывание строя, — всё это заняло время, добрых 10-15 минут, и, выйдя на чистую воду, мы увидели нашего флагмана далеко на юге, скрывающегося за горизонтом в перестрелке с неприятельскими крейсерами...

Командир сохранял по внешности полную невозмутимость и только нервно пощипывал бородку.

— Ну, как я буду «следовать за ним» с нашими 17 узлами! — проговорил он сквозь зубы и, вдруг, махнув рукой, резко скомандовал: — Право руля!

«Диана» круто повернула влево и вступила в кильватер «Палладе», которая даже и не попыталась следовать за «Аскольдом» (Придя в Шанхай, контр-адмирал Рейценштейн доносил по телеграфу, что, сделав сигнал «следовать за мной», развил скорость 20, а затем 22 узла, и с тех пор «Паллады» и «Дианы» не видал... Немудрено.).

В 7 ч. 20 м. мы были атакованы с севера отрядом — «Чиен-Иен», «Мацусима», «Ицукусима» и «Хасидате»; с востока подошли отделившиеся от главных сил «Касуга» и «Ниссин», а с юга насели «собачки». Добить нас им не удалось, и после короткого жаркого боя в дистанции не свыше 20 кабельтовых, неприятель поспешно ретировался. В этой схватке «Диане» не посчастливилось.

Я стоял на моем обсервационном пункте, на верхнем мостике, когда увидел поднявшийся на правом шкафуте гигантский столб черного дыма и тотчас же поспешил к месту происшествия. Оказалось, что снаряд угодил в стрелу Темперлея, лежавшую на дымовом кожухе, разбил ее, изрешетил осколками ближайшие вентиляторы, дымовую трубу, самый кожух, палубу, перебил отросток трубы пожарной помпы (это было на пользу) и вывел из строя 17 человек — 5 убитых на месте (в том числе мичман Кондратьев) и 12 раненых (На другой день среди обломков мы нашли донышко этого снаряда с маркой 18. Очевидно, был получен с «Касуги» или «Ниссин», которые одни имели такую артиллерию.).

Не могу при этом случае не похвастать постановкой службы на крейсере. Несмотря на всю поспешность, с которой я спускался с верхнего мостика и бежал по палубе, к моменту моего прибытия всё уже было сделано. Я увидел только последние, скрывающиеся в офицерский люк, носилки; убылые номера орудийной прислуги уже были заменены людьми с левого (не стрелявшего) борта; пушки, счастливо не получившие никаких повреждений, поддерживали энергичный огонь, а мичман Щ., за смертью Кондратьева вступивший в командование сред-ней батареей, сердито размахивал грязной щеткой для подметания палубы и этим грозным оружием гнал на левый борт, под прикрытие от осколков, излишних добровольцев, стремившихся заменить убитых и раненых, чтобы принять личное участие в бою.

— Лишние прочь! — скомандовал я, бросаясь к нему на помощь. И перед окриком «старшего» наши молодцы, только что добивавшиеся права стать со смертью лицом к лицу, поспешно и послушно разошлись по своим местам. Мне ничего не пришлось ни указывать, ни при-казывать, а только одобрить то, что уже было сделано, после чего я пошел в боевую рубку доложить командиру о результатах попадания, но едва ступил на нижний мостик, где помещалась броневая рубка, как из нее до меня долетели слова доклада (кажется, говорил мичман С.) — «...подводная... под лазаретом»... и резкий голос командира: — «Доложите старшему офицеру! Скорей!».

— Есть! Слышу! — крикнул я что было мочи, в просвет между броней и крышей рубки и почти скатившись с трапа, побежал на ют.

— Палубный дивизион (По старой терминологии «палубным дивизионом» называлось небольшое число людей с боцманом во главе, находившихся в распоряжении старшего офицера, и во время боя занимавшихся тушением мелких пожаров, исправлением незначительных повреждений. В Порт-Артуре при Макарове эти «дивизионы» были значительно усилены, снабжены всеми необходимыми средствами для заделки пробоин и специально обучались этому делу. В состав их входили наиболее опытные и расторопные люди, как-то: боцмана, лучшие унтер-офицеры и марсовые, а также специалисты и мастеровые — водолазы, плотники, парусники, слесаря, кузнецы и т. под. Название осталось старое.), за мной!

— Здесь! Здесь! Все — тут! — отозвался старший боцман.

Чтобы не утруждать читателей передачей различных догадок и предположений, которые во время боя и тотчас после него высказывались по поводу характера и размеров подводной пробоины, полученной «Дианой», — позволю себе забежать вперед и вкратце изложить то, что выяснилось после ввода крейсера в док для исправления.

10-дюймовый снаряд попал в подводную часть крейсера с правой стороны под очень острым углом в направлении от носа к корме и сверху вниз, как раз в пространстве между скатом броневой палубы и обыкновенной железной палубой, служившей полом аптеки, лазарета и судовой канцелярии. Снаряд как бы разорвал борт продольной щелью, длина которой была около 18 фут, а наибольшая высота достигла 6 фут. Благодаря тому, что удар пришелся продольно, вся сила его израсходовалась на разрушение борта. Броневая палуба дала только небольшую течь, а главное — не была разрушена легкая железная палуба, находившаяся выше броневой. Эта палуба спасла крейсер, воспрепятствовав воде немедленно хлынуть во внутренние его помещения. Правда, палуба не могла бы долгое время сопротивляться напору извне; ее тотчас же начало выпучивать, рвать по швам... Но это был выигрыш драгоценных минут, в течение которых мы успели ее подкрепить, зажать подпорами, словом — локализировать вторжение в недра корабля самого грозного его врага — забортной воды.

Первое, что я увидел, сбежав вниз, это — раненых и больных, которых доктор, фельдшера и санитары выносили и выводили из угрожаемых помещений. Опасность была слишком очевидна. Метлахские плитки, которыми была выстлана палуба в лазарете и в аптеке, с треском отскакивали со своих мест, а из-под них с шипом и свистом вырывались струйки воды. Каждое мгновение швы могли окончательно разойтись и палуба вскрыться. Трюмный старшина, заведывавший кормовым отсеком, и его подручные тотчас вслед за ударом снаряда начали ставить подпоры. Им помогали некоторые из числа раненых. С прибытием дивизиона работа закипела.

Надо ли говорить о том, как работали? С каким искусством, с какой силой сыпались удары тяжелых молотов на клинья, которыми крепились подпоры? Ведь эти клинья, зажимавшие расходившиеся швы палубы, удерживали само море, мощному напору которого не могли противостоять надорванные железные заклепки. Двери в непроницаемых переборках были задраены; выхода наверх не было; победи море — мы были бы первыми его жертвами. Сильно мешала правая кормовая 6-дюймовка, находившаяся прямо над нами.

От ее выстрелов палубы так сильно вибрировали, что клинья сдвигались со своих мест, часто самые подпоры грозили рухнуть, и их приходилось поддерживать с боков раскосинами. А чуть где ослабевало крепление — тотчас же появлялась вода. «Хоть бы подбили эту проклятую пушку!» — мелькнуло в голове преступное желание...

И вдруг она замолкла. Дело пошло быстрее. Мы одолели.

— Теперь уж не пустим! — торжествующе воскликнул трюмный старшина, топая ногой по палубе. — Наша взяла! — подтвердил боцман.

— Ну, вы не сглазьте! — остановил я их ликование. — Еще накликаете, чего доброго!

Сколько времени мы работали? Под первым впечатлением мне показалось, несколько секунд, но, оглянувшись на выполненную работу, припомнив различные ее эпизоды, я впал в другую крайность и решил, что прошло не менее получаса, а то и больше. Посмотрел на часы, — они подмокли и остановились.

Лазарет, ванна, аптека, судовая канцелярия представляли собой какую-то фантастическую колоннаду. Под ногами была железная палуба, плитки, ее покрывавшие, частью сами отскочившие, частью сорванные при работе обнажения швов, лежали беспорядочными кучами.

Вода стояла по щиколотку, но прибыль ее успешно откачивали такими примитивными средствами, как ведра и брандсбойты. Она только просачивалась через швы покоробленных листов, да через заклепки, частью надорванные, частью вовсе вылетевшие из гнезд. Такие дыры, если они были одиночны, просто заколачивали деревянными пробками, там же, где их был целый ряд, — клали подушку или матрас, сверху доску, а затем ставили подпору и зажимали, подгоняя клинья. Это уже были мелочи: не борьба с пробоиной, а прекращение течи. Поручив эту работу трюмному механику, приказав ему же затопить соответственные коффердамы левого борта для уничтожения крена, оглядев соседние отделения и опросив — всё ли благополучно? — я пошел наверх с докла-дом к командиру.

Выйдя на палубу, я случайно оказался как раз у правой кормовой 6-дюймовки и сразу понял, почему она так своевременно перестала стрелять: ее разряжали с дула, пытаясь вытолкнуть обратно снаряд, в горячке боя особенно энергично посланный на место и крепко севший в нарезы.

— Что такое?

— Некалиброванный попался, ваше высокоблагородие! — почти со слезами выкрикнул комендор.

«Нет худа без добра, — думал я, отходя прочь. — Не случись этой дряни, вряд ли бы мы внизу справились». Мой доклад командиру, которого я нашел в боевой рубке, весь полный технических терминов и определений, был бы не только не интересен, но и непонятен большинству читателей, а потому я его опускаю.

Здесь я справился о времени. Было 7 ч. 40 м. вечера. Справился о курсе — NW 30°. Вышел на крыло мостика и огляделся. Шли нестройно. Не то — кильватер, не то — две колонны. Головным «Ретвизан», мы — концевыми, а впереди нас — «Паллада». «Ретвизан» и еще кто-то, шедший за ним (не «Победа» ли?) провожали редким огнем неприятельские крейсера, поспешно уходившие на северо-восток.

Я вынул памятную книжку и при свете зари начал записывать.

— Окончательно! теперь уж — окончательно! — раздался неподалеку голос, звеневший негодованием. Я обернулся. На мостике стояла группа офицеров.

— Что такое? Что — «окончательно»? — спросил я.

— Окончательно возвращаемся в Порт-Артур! Торжественно шествуем на погребение эскадры!

— Тише! Команда слушает! — проговорил я вполголоса и затем громко:

— Почему? Что за вздор. Пополним запасы, исправим повреждения и снова пойдем в море. Разве не видите, как нерешительно действует неприятель? Им попало наверно не меньше нашего. Нам до Артура — 100 миль, а им до Сасебе — 500 с лишним. (Надо ли сознаваться, что я сам не верил тому, что говорил и что это возвращение самому мне представлялось похоронной процессией?).

— Полноте! Полноте! — заговорили все вокруг, перебивая один другого. — Если повреждения незначительны — нечего возвращаться, а если значительны, то где же их исправить в Артуре, да еще при бомбардировках с суши, когда что ни день, то новые повреждения? Да и дойдут ли еще? — Миноносцы так и лезут! — Что миноносцы! — ведь идут напрямик и через наши и через японские минные банки. Не каждый раз Бог пронесет, как 10 июня. Всё на Николу Угодника! Запасы? — да нам их не только не дадут, а еще и наши остатки отберут для крепости. — Нас-то уж ни в коем случае чинить не станут. Просто перепишут всех в морскую пехоту. Пушки снимут на батареи, а самый крейсер... Крейсер — в виде бесплатной премии японцам при сдаче крепости. Еще поплавает под японским флагом.

— Ха-ха-ха-ха!

Смеялись нервно, говорили громко и резко, с явным намерением, чтобы слышал командир... Он вышел из боевой рубки на крыло мостика. Вид, как всегда, невозмутимый, почти беспечный. Всё стихло. Кругом воцарилось напряженное безмолвие. — Покойный адмирал, — заговорил он, словно читая по книге, — показал сигналом, что государь император приказал идти во Владивосток, а наш флагман ушел на юг с сигналом «следовать за мной». Как только стемнеет, мы отделимся от эскадры и пойдем во Владивосток, если можем это сделать. Надо — маршрут, и надо спросить механиков, хватит ли угля.

Никто не посмел громко высказать свое одобрение, но оно чувствовалось. Маршрут был сейчас же намечен: обогнуть Кельпарт с юга; располагать скоростью так, чтобы к восточной его оконечности подойти к закату солнца; тут дать самый полный ход и за ночь кратчайшим путем проскочить Корейский пролив; если удастся — к рассвету будем в Японском море, вне вида берегов, как Кореи, так и Цусимы; дальше идти во Владивосток, как Бог даст. Старший механик удостоверил, что на 12 часов самого полного хода и на остальной путь экономическим (10 уз-лов) ходом у него угля хватит, даже с запасом, на всякий случай.
http://www.istpravda.ru/upload/media...c9d7d712a8.jpg
Из воспоминаний лейтенанта А.П. Штера «На крейсере «Новик»: "27 июля в Артур была доставлена телеграмма, гласившая: «Государь Император приказал флоту выйти в море и идти во Владивосток». Дальнейших разговоров быль не могло, флот начал готовиться к походу. Всю ночь грузили уголь, а на рассвете 28 июля эскадра потянулась из гавани.
Не имея точных данных, которые погибли у меня в каюте на «Новике», я не имею возможности вдаваться в подробный разбор этого боя с военной точки зрения, а могу лишь вспомнить отдельные эпизоды его, которых все-таки достаточно, чтобы представить положение дела совсем в ином свете, чем это представлялось большей части общества, имевшего возможность составлять свои мнения только по отрывочным газетным известиям.

Затруднительность выхода из Артура, как и 10 июня, имела большое влияние на результаты этого дня.

В 4 часа утра «Новик» вышел первым на рейд, чтобы поддерживать тралящий караван, подготовлявший безопасный фарватер для флота. Несмотря на все приложенные усилия, эскадра собралась на рейде только через 5 часов после нашего выхода, а за 5 часов японцы успели приготовиться к встрече.

Наш бы флот мог разом выйти в море в 4 часа утра, он был бы уже далеко от Артура, пока японцы успели бы собрать свои силы.

Когда миноносцы и пароходы с тралами еще шли впереди эскадры, японцы начали производить на них атаки миноносцами, что заставило командира «Новика», не дожидаясь приказания, выйти из строя и, минуя тралы, отогнать назойливого врага. С нашей стороны вышли в море 10 судов, считая «Новик», который, как я уже упоминал, эскадренного боевого значения не имел по слабости своей артиллерии.

Из них «Цесаревич», «Ретвизан», «Пересвет» и «Победа» были главною силой эскадры как новейшего типа броненосцы с хорошим ходом; «Севастополь» и «Полтава» как броненосцы были устаревшего типа и имели к тому же только 12 узлов ходу, что все время тормозило эскадру. Если бы эти два броненосца были оставлены в Артуре, ход мог быть доведем до 16–17 узлов, что позволило бы уйти от преследования; при 12 же узлах японцы становились по отношению к нам в какое угодно положение; затем, крейсер «Аскольд», хотя и не бронированный, но хорошо вооруженный, был существенным подспорьем; крейсера же «Паллада» и «Диана», построенные для русского флота по какому-то несчастному недоразумению, не имели ни артиллерии, ни брони, ни достаточного для современных крейсеров хода, так что могли служить в эскадре только мишенью для неприятеля. Надо еще добавить, что на этих крейсерах некоторые 6-дюймовые пушки были оставлены в Артуре на батареях, а на броненосце «Севастополь» вместо 12-дюймового орудия, установка которого сломалась, была поставлена деревянная, крашеная модель.

Крейсер «Баян», как я говорил, стоял в это время в доке и, к сожалению, участвовать в походе не мог.

Адмирал Витгефт, будучи убежден, что флоту не дойти до Владивостока, составил по этому поводу донесение государю и одновременно с выходом эскадры послал его на миноносце в Чифу; в штабе своем он говорил, что предчувствует свою смерть и совершенно не рассчитывает на победу.

Настроение начальника, естественно, передается подчиненным, так что флот наш выходил в море в полном убеждении ожидающего его поражения, что, несомненно, не могло не иметь громадного влияния на дальнейшие действия командиров. Японцы выставили 23 судна и более 50 миноносцев, число которых достигло 100 к заходу солнца. Уже одно сопоставление числа судов достаточно показывает, насколько силы были не равны.

В половине первого эскадры, в кильватерных колоннах, постепенно сближаясь, вступили в бой, продолжавшийся безрезультатно, с небольшим перерывом до 3 часов. За это время, насколько я мог судить, флот наш существенных повреждений не получил и продолжал медленно подвигаться на юго-восток, изредка уменьшая ход, чтобы подождать отстававшие «Севастополь» и «Полтаву». Крейсера были отделены от броненосцев и во вторую половину боя шли отдельным отрядом, почти не принимая участия в бою.

Японцы начали бой, имея 12 судов в кильватерной колонне, а затем к ним постепенно присоединились отряды крейсеров 2 класса с юга, в то время как броненосец «Чин-Иен» с тремя крейсерами подходил с севера.

Около 4 часов японцы начали сближаться, и бой снова завязался с большим Ожесточением; попадания стали чаще, на броненосцах наших видны были сломанные мачты и поврежденные трубы, попаданий в корпус мы не могли видеть, так как находились с противоположной стороны от неприятеля. Около 5 часов «Цесаревич» неожиданно, без всякого сигнала, стал поворачивать влево; броненосцы последовали за ним, предполагая какой-нибудь маневр, но оказалось, что «Цесаревич» получил серьезные повреждения и не может управляться. Одновременно флот был извещен, что начальник эскадры убит и командование переходит к контр-адмиралу князю Ухтомскому.

Броненосцы, ошибочно принявшие невольный выход из строя «Цесаревича» за преднамеренный поворот, сбились вокруг него в кучу, не зная, что следует дальше предпринимать; по обыкновению, случай этот не был своевременно предусмотрен и командиры не имели точных инструкций; следуя движению «Ретвизана», они повернулись носами к приближавшемуся неприятелю и встретили его огнем своих носовых башен, прикрывая «Цесаревича». Японцы, воспользовавшись замешательством и кучностью нашей эскадры, усилили огонь и положительно засыпали броненосцы снарядами.

Наконец был разобран сигнал на «Пересвете», поднятый за неимением мачт чуть ли не на поручнях, предлагавший эскадре повернуть в Артур.

Получив другое приказание от своего непосредственного начальника, мы не могли следовать за броненосцами, так что дальнейшие события мне не известны; в наступавших сумерках, быстро удаляясь от броненосцев в другую сторону, нам пришлось наблюдать героическое поведение броненосца «Ретвизан». Остановившись бортом к неприятелю, он принял на себя огонь всего японского флота, давая время «Цесаревичу» оправиться и выровнять крен; несколько минут стоял он, окруженный дымом и пламенем рвущихся японских снарядов, а затем, догнав эскадру, стал на свое место.

Разбирать вопрос, прав ли был князь Ухтомский, возвратившись в Артур, я не могу, так как не знаю, в каком состоянии были наши суда к этому времени. Могу только достоверно сказать, что, прорываясь сквозь неприятельский флот, мы не заметили ни одного серьезно поврежденного судна и что эскадра наша была буквально окружена противником, причем главные японские силы находились впереди, на пути во Владивосток, что совершенно не согласуется с ложными газетными сведениями, которые уверяли, будто эскадра наша имела свободный путь перед собой и была близка к победе.

Наоборот, повторяю, эскадра была окружена во много раз сильнейшим противником и на нее со всех сторон надвигались тучи миноносцев; может быть, другой более мужественный и талантливый начальник продолжал бы путь, несмотря на все препятствия, но требовать этого от такой посредственности, каким был князь Ухтомский, никто не может. Не нужно было его делать адмиралом, это верно; ну, а раз назначили флотоводцем, так принимайте, каков есть. Еще спасибо, что он ушел в Артур, а не сдался, как Небогатов.

В то время, как броненосцы, после неудачного боя 28 июля, повернули в Артур, нами был замечен сигнал на крейсере I ранга «Аскольд», гласивший: «Следовать за мной». Принадлежа к крейсерскому отряду, мы тотчас же вступили в кильватер «Аскольду», совершенно не зная его намерений. Обойдя кругом нашей эскадры, «Аскольд» дал полный ход и бросился по направлению к японским миноносцам, которые в громадном количестве начинали стягиваться к месту боя, как хищные птицы, почуявшие падаль. При нашем приближении миноносцы кинулись врассыпную, но на их место спешили японские крейсера. Насколько мне помнится, справа от нас находился один крейсер I ранга, а слева 5 или 6 крейсеров разных типов, — вот между ними «Аскольд» и выбрал дорогу.

Солнце садилось, темнота наступала довольно быстро, что, конечно, способствовало прорыву, но силы были слишком неравные, чтобы можно было надеяться на благополучный исход.

Крейсера «Диана» и «Паллада» пытались следовать за нами, но обладая гораздо меньшим ходом, очень быстро отстали. Удачный залп «Аскольда» заставил отойти находившийся справа крейсер I ранга, который тогда же прекратил преследование, остальные же крейсера гнались за нами до полного наступления темноты, все время осыпая наш путь снарядами. Обычное счастье продолжало нам сопутствовать: ни один снаряд не нанес нам серьезных повреждений, хотя расстояние до неприятеля было чрезвычайно мало. Осколками разорвавшегося снаряда убило двух матросов и ранило доктора, который из любопытства вышел на мостик полюбоваться на это редкое состязание в скорости, продолжавшееся около часа.

С облегчением стали мы, наконец, замечать, что японские крейсера не в состоянии следовать за нами, и что расстояние, хотя и медленно, но увеличивается, а затем наступившая темнота окончательно скрыла нас от погони.

Прорыв этот был, так сказать, лебединого песней «Новика».

Надо сказать, что сложные современные котлы требуют очень внимательного ухода, постоянной тщательной чистки, а кроме того, имеют определенный срок службы, сравнительно очень небольшой, по окончании которого необходимо менять в котлах трубки, а их считают тысячами. На крейсере «Новик» котлы к началу войны уже кончали свой срок службы и требовали существенного ремонта...

Чтобы продолжать путь к Владивостоку, нам необходимо было зайти куда-нибудь принять уголь.

Эта необходимость многих приводила в недоумение, и мне часто задавали вопрос, как могло случиться, что на «Новике» оказалось мало угля, когда он только что вышел из Артура; кто-то обвинял даже командира в непредусмотрительности, а между тем объясняется это очень просто.

В Артуре, перед выходом в море, был погружен полный запас угля, что составляет 500 тонн; запаса этого хватает с небольшим на одни сутки полного хода; с момента выхода из Артура прошло более 15 часов, из которых половину надо считать на долю полного хода. Отсюда нетрудно вывести, что угля у нас оставалось недостаточно, чтобы идти во Владивосток. Для среднего (экономического) хода, при котором расход угля в 10–12 раз меньше, его бы, может быть, и хватило, но мы должны были рассчитывать встретить неприятеля, в каковом случае понадобилось бы снова давать большой ход.

Итак, необходимо было принять уголь; командир решил зайти к ближайшим соседям — немцам, у которых мы могли встретить радушный прием. Подошли мы к Киао-Чао к вечеру и по исполнении необходимых формальностей приступили к погрузке; грузили уголь всю ночь, но все-таки полного запаса принять не успели, так как нам надо было до восхода солнца выбраться в открытое море.

На рассвете мы были уже далеко от Киао-Чао, направляясь кругом Японии во Владивосток, так как Корейский пролив был занят японскими судами, переговоры которых по беспроволочному телеграфу мы долго принимали на свой аппарат.

Переход этот был самым неприятным воспоминанием за всю войну: десять дней неизвестности и ожидания, десять дней полной готовности и днем и ночью вступить в бой при сознании, что угля может не хватить до наших берегов и что придется, может быть, остаться в беспомощном положении среди океана или выбрасываться на японский берег.

Странной может показаться эта неизвестность. Казалось бы, на военном корабле должно быть точно известно, сколько может быть израсходованного угля, сколько его осталось и какое расстояние можно пройти с имеемым запасом. Все это так, но после 6–7 месяцев постоянного напряжения механизмов и котлов все данные настолько изменились, что определить свое положение точно стало совершенно невозможным. Для примера скажу, что при произведенных испытаниях крейсера «Новик», в начале его службы, было определено, что при среднем экономическом ходе расходуется около 30 тонн угля в сутки; при таком расчете, идя 10-узловым ходом, угля должно было за глаза хватить до Владивостока. Можно себе представить наше неприятное изумление когда в первые сутки было истрачено 50 тонн, на вторые — 55, на третьи — 58; при таком расходе мы должны были оказаться без угля, подходя к северным японским берегам.

Я не берусь точно объяснить причину такого явления, но по отзывам нашего механика понял, что расход угля увеличился в зависимости от увеличения расхода пара, что, в свою очередь, произошло от изношенности механизмов и котлов. Исправить это в море было немыслимо, и вот мы 10 дней находились под дамокловым мечом: дойдем или не дойдем? Приняты были все меры, чтобы уменьшить расход угля: прекратили действия всяких вспомогательных механизмов, вентиляторов, динамо-машин и т. п., жгли в топках мусор, смешивая его с масляного краской, паклю с маслом, различные деревянные части, одним словом, изобретали всевозможные способы довести крейсер до русских берегов. Кто-то предложил даже высадить десант на остров Чезо-Мицмай и нарубить дров. Вначале явилась злость на изменившую нам фортуну, потом ее сменила полная апатия — все валялись по разным углам, терпеливо ожидая своей участи, вся работа ложилась только на механиков.

Для сокращения пути держались возможно ближе к берегам Японии; прошли в виду Токио, ожидая, что нас заметят и вышлют погоню, встречались с коммерческими пароходами, но останавливать их, дабы отнять уголь, под самым берегом Японии было бы безрассудно. Это было возможно, пройдя Сангарский пролив, но там мы уже ни одного парохода не встретили.

Забыл я упомянуть про нашу встречу в океане с крейсером «Диана», который шел с миноносцем, пробираясь из Артура.

Увидав в море два дыма, мы приготовились к бою, но затем, узнав свой миноносец, пошли к нему навстречу. Командир наш приказал передать на «Диану», что мы идем во Владивосток, и предложить идти совместно, но на это предложение ответа мы не дождались — «Диана» вместе с миноносцем скрылись на юг. Не могу не вспомнить по этому поводу статьи в одной из южных газет некоего господина Парфенова, который обвинял командира «Новика» за то, что тот «посмел» идти во Владивосток на таком слабом крейсере, а не укрылся, подобно некоторым судам, в одном из иностранных портов для того, чтобы разоружиться. Мы имели полную возможность остаться в Киао-Чао, под защитой немцев, но подобный исход не только командиру, но и никому из нас даже в голову не приходил, потому что мы считали позорным прятаться от врага, как цыплята под крылышко матери, даже больше, считали подобный поступок нисколько не лучше сдачи, так как в большинстве случаев сдаются врагу при очевидной невозможности бороться; тут же то же признание своего бессилия, та же сдача, только не лицом к лицу с неприятелем в открытом море, а в спокойном и тихом порту нейтральной державы. Адмирала Небогатова будут судить за сдачу эскадры, а, по-моему, первыми надо судить тех, кто позорно бежал от сражения и спрятался где-то на Маниле. Мы все искренне возмущались, как повернулся язык у господина Парфенова обвинять командира «Новика» за то, что он не пошел на такой компромисс, а решил честно выполнить приказание государя императора — идти во Владивосток.

Дойти нам не было суждено.

Судьба, покровительствовавшая «Новику» в течение семи месяцев, по-видимому, отвернулась, но совесть у командира и экипажа чиста: было сделано все возможное. На подходе к Курильским островам выяснилось, что угля может хватить только до поста Корсаковского (на юге Сахалина), где придется пополнить запас. Утром мы должны были проходить мимо японского маяка на одном из Курильских острововПроходить мимо него при дневном освещении было очень рискованно, так как маяк соединен телеграфом со всей Японией; ожидать же в море наступления темноты не было возможности все из-за того же угля. Поневоле надо было выбирать первое; маяк был покрыт густым туманом, но когда мы подошли к нему ближе — туман сразу рассеялся и мы очутились на виду, как на ладони. Понятно, с маяка сообщили о нашем проходе куда следует, и за нами была выслана погоня.

В Корсаковске немедленно приступили к погрузке угля; приготовленного, конечно, не было; приходилось подвозить его на пристань в телегах, нагружать на баржи, а затем снова перегружать уже на судно; я был послан руководить погрузкой на берегу. Не могу описать достаточно ярко то радостное чувство, которое охватило меня при съезде на берег; после 10-дненного томительного перехода очутиться на берегу, на своем, русском, берегу с сознанием, что большая часть задачи уже выполнена, с надеждой, что через несколько часов мы будем на пути к Владивостоку уже без опасения быть запертыми, все это наполнило меня каким-то детским восторгом. Роскошная природа южного Сахалина еще больше способствовала этому настроению; команда, видимо, испытывала те же ощущения, потому что все энергично и весело принялись за грязную работу погрузки угля.

Работа близилась к концу, оставалось дослать только две баржи, как вдруг доложили мне, что с крейсера по семафору получено приказание немедленно прекратить работы и возвращаться на судно, так как аппарат беспроволочного телеграфа принимает японские депеши; сразу точно что-то оборвалось внутри, мелькнуло сознание чего-то безвыходного, и настроение, надо сознаться, круто переменилось из радостного в высшей степени угнетенное. Очень не хотелось покинута этот уютный и веселый на вид уголок, чтобы пускаться в такое сомнительное предприятие, как бой с неизвестным пока противником. Если слышны японские телеграммы, то ясно, что неприятель не один, тогда ему не с кем было бы разговаривать, а сколько и кто именно? Все японские крейсера даже в одиночку сильнее «Новика», а тут еще полного хода дать нельзя, так как в двух котлах лопнули трубки. Залив Бенива, в глубине которого расположен Корсаковск, имеет вид мешка: из него очень трудно благополучно выскочить. Несомненно, близилась развязка.

Пока такие невеселые думы бродили в голове, команда уселась на барказ и через несколько минут мы были уже на крейсере, который тотчас же снялся с якоря и пошел навстречу дымку, показавшемуся на горизонте.

Тяжелое ощущение решительной минуты, видимо, подействовало на всех: не слышно было обычных шуток, все сосредоточенно делали последние приготовления к бою и напряженно всматривались в приближавшегося неприятеля, стараясь определить, какого противника нам придется иметь. В скором времени удалось уже настолько рассмотреть его, чтобы определить тип; оказался один из крейсеров «Нийтака» или «Цусима», на котором по 6 орудий в 6 дюймов и 10 по 75-мм, тогда как у нас было всего 6 орудий по 4,7 дюйма, что составляло довольно невыгодное для нас соотношение, в особенности при сознании, что в Лаперузовом проливе стоит еще один крейсер, если не больше. Дали возможно больший ход и быстро стали сближаться: уже хорошо стал виден весь крейсер, видны были простым глазом надстройки, в бинокль можно было рассмотреть людей; японский крейсер повернул и пошел на пересечку — блеснул огонек, на который мы разом ответили всем бортом, — завязался бой. (Согласно вахтенному журналу события развивались так:

Погрузка угля продолжалась с 9 ч 30 мин до 15 ч 15 мин. после чего крейсер снялся с якоря и двинулся навстречу неприятелю со скоростью 20–22 уз.

Огонь был открыт в 17 ч 10 мин с 40 каб., после уменьшения дистанции до 35 каб. противники легли на параллельные курсы.

В 17 ч 20 мин была получена пробоина в рулевом отделении.

В 17 ч 30 мин — одним снарядом снесен кормовой мостик, другим — командирская и штурманская рубки, вызван пожар ящика с картами (потушен за 5 мин).

Через 5 мин снаряд попал в рулевое отделение, корма села на 2,5–3 фута (75–90 см). Пробоина в сухарном отделении.

В 17 ч 40 мин вода затопила офицерские каюты, дошла до кормового Патронного погреба. Получена новая подводная пробоина.

В 17 ч 50 мин «Новик» взял курс на Корсаковск. К этому времени корма села уже на 6 фут. (1,8 м).

17 ч 55 мин — пробоина у ватерлинии у каюты старшего офицера. Неприятельский крейсер остановился.

Через 15 мин руль крейсера окончательно перестал действовать, я еще через 5 мин обе стороны прекратили огонь.

В ходе боя крейсер получил 3 подводных пробоины (принято 250 т воды), 1 — чуть выше ватерлинии и около десятка надводных попаданий. Разбит мачтовый прожектор, железный и № 1 вельботы, а также шестерка. Убито 2, смертельно ранено 2, ранено 11 матросов и лейтенант А. П. Штер.)

В начале, как всегда, были перелеты; затем а снаряды стали ложиться ближе и наконец раздался первый тревожный крик: «Пробоина в каюте старшего офицера!». Назначенные люди с инструментами бросились заделывать, насколько возможно, повреждение, но в это время уже неслись возгласы: «Пробоина в жилой палубе! Пробоина в кают-компании!». Людей разделили в разные места, орудия между тем продолжали действовать безостановочно, и снаряды наши ложились достаточно правильно. Уже нами было получено несколько пробоин, но не в жизненных частях, жертв еще не было, когда из машины передали неприятное известие, что еще в двух котлах лопнули трубки, ход сразу уменьшился; невольно в груди закипала бессильная злоба, подкатывалась клубком к горлу и разражалась грубыми ругательствами.

Против кого была эта злоба, отчета я себе не отдавал, но старался излить ее на противника. Небольшого калибра снаряд упал на корму, убил комендора ютового орудия, разорвал его почти пополам и тяжело ранил двух человек из прислуги.

«Началось! — пронеслось в голове. — Сейчас будет моя очередь. А между тем язык по привычке продолжал отдавать необходимые приказания. Комендор орудия противоположного борта сам прибежал заменить убитого и, расставив ноги над его трупом, хладнокровно посылал один снаряд за другим, стараясь отомстить за смерть товарища.

За спиной у меня раздался страшный взрыв; в ту же секунду я почувствовал удар в голову и сильнейшую боль в боку, дыхание захватило и первое впечатление было, что у меня вырвало кусок бока, так что я начал осматриваться, куда удобнее будет падать; через несколько времени дыхание возвратилось и только тогда я заметил, что ранен в голову, а бок только контужен; кругом меня лежали убитые и стонали раненые; барабанщик рядом, держась за голову, плачевным голосом доложил: «Ваше высокоблагородие, у Вас мозги вылезли». Это меня заставило даже рассмеяться: вряд ли бы я мог стоять, если бы у меня мозги полезли; на всякий случай пощупал рукой; попал, действительно, во что-то теплое и мягкое, должно быть, сгусток крови, но так как особенной боли не чувствовал, то перетянул голову платком и начал подбирать раненых. Этот снаряд сразу выхватил десять человек.

В это время сообщили, что получена серьезная пробоина в рулевом отделении; крейсер сильно сел на корму и накренился; механик прислал сказать, что еще два котла выведено; итого уже шесть котлов были приведены в бездействие, ход уменьшился больше чем на половину. Становилось ясным, что уйти не удастся, а тут еще из рулевого отделения передали, что вода быстро прибывает и рулевая машина не может действовать. Без руля же крейсер не только что сражаться, но и ходить не может.

На корме почти все снесло, кормового мостика точно не существовало, его окончательно разметало. Только орудия, по счастью, не были тронуты и продолжали по-прежнему поддерживать быстрый огонь; из кормовой прислуги остались целыми всего два или три человека, так что заменять приходилось первыми попавшимися под руку. К удивлению нашему, заметили, что неприятель, вместо того, чтобы еще упорнее поддерживать бой, видя наше не совсем исправное состояние, начал быстро уходить в море и прекратил огонь; послали ему вдогонку еще несколько снарядов и, управляясь одними машинами, повернули обратно в Корсаковск, чтобы осмотреться.

Вода быстро наполняла кормовые отсеки и появилась уже в кают-компании. Мы настолько не были уверены, что дойдем с нашими повреждениями до Корсаковска, что держались возможно ближе к берегу, чтобы легче было спасать команду.

В Корсаковске стали на якорь, осмотрели повреждения и пришли к заключению, что спасти крейсер нет никакой возможности. Пробоины были настолько велики и многочисленны, что за ночь их не только что зачинить не поспеешь, но даже воду из отсеков не удастся откачать, тем более, что в Корсаковске нет для этого никаких средств, а свои или затоплены, или повреждены.

Напомню, что в Артуре одну пробоину, полученную нами 27 января, чинили в доке, при спешной работе мастеровыми, десять дней. В таком виде вступать в бой не было возможности, уйти также, тем более, что в проходе сторожили японцы со свежими силами. Свет их прожекторов мы видели всю ночь. Оставался один исход: затопить крейсер, вернее, носовую часть, так как кормовая была почти под водой.

Погрузили крейсер на дно, на мелком месте, потому что мы находились в нашем, русском, порту и думали, потребовав средства из Владивостока, поднять его впоследствии и исправить. Не могли же мы предполагать, что по Портсмутскому договору южная часть Сахалина, вместе с «Новиком», будет передана японцам!

К утру команда была свезена на берег, а от крейсера видны были только трубы и верхние надстройки.

Жаль было видеть «Новик» в таком беспомощном положении, но что делать: потерял «Новик» свой ход в непрестанной работе — укатали Сивку крутые горки.
http://www.istpravda.ru/upload/media...6728ebb86b.jpg
* * *
9 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Рано утром меня разбудил мой вестовой со словами:

— Ваше Высокоблагородие, «Ретвизан» вернулся.

Я не выдержал и выругал его за донесение, показавшееся мне совершенно нелепым.

— Откуда ты это узнал? — спрашиваю.

— Своими глазами видел, он теперь уже входит в порт, — отвечает вестовой. Охваченный неописуемым волнением, я вскочил с постели, оделся и поспешно поехал на Двурогий холм.

Увы! Оказалось, что мой вестовой не ошибся...

Я увидел печальную картину. Наша эскадра, в полном беспорядке, не соблюдая строя, тихо приближалась к Артуру. Броненосец «Ретвизан» входил уже в гавань. У некоторых судов видны были повреждения, у броненосца «Пересвет» были сбиты обе мачты. Очевидно, эскадре пришлось вынести жаркий бой с неприятелем. В рядах ее не хватало крейсеров «Диана», «Новик», «Аскольд», броненосца «Цесаревич» и шести миноносцев.

Все вернувшиеся суда около 12 часов вошли в гавань.

Печальное возвращение нашей эскадры произвело самое удручающее и тяжелое впечатление на весь гарнизон, тем более что никто не имел ни малейшего представления об истинном положении дел.

Только вечером я имел возможность расспросить некоторых из морских офицеров об обстоятельствах встречи нашей эскадры с японцами. Но и от них мне не удалось добыть каких-либо точных сведений, так как все их рассказы были крайне разноречивы.

В общих же чертах сражение 28 июля представлялось в следующем виде. После выхода нашей эскадры японцы в течение целого дня тщательно следили за ней. Между тем весь их флот сосредоточился у берегов Шантунга.

Завидев издали наши приближающиеся суда, японцы взяли параллельный нам курс и открыли огонь по нашему головному флагманскому броненосцу «Цесаревич».

Нашей эскадре тоже было отдано с «Цесаревича» приказание сосредоточить весь огонь на головном неприятельском броненосце. Однако этот сигнал почему-то не был принят нашей эскадрой, и приказание командира не было исполнено. Не имея общего руководительства, эскадра наша вела стрельбу совершенно бестолково, без общих целей и задач. Каждый броненосец действовал самостоятельно, без определенного плана. Так, броненосец «Ретвизан» вышел почему-то из общей линии и пошел навстречу японской эскадре на таран.

Темнота надвигающейся ночи внесла еще больший беспорядок и путаницу в действия как нашей, так и японской эскадры.

Стало совершенно невозможным отличать свои суда от неприятельских. Некоторые моряки меня уверяли впоследствии, что некоторые наши суда стреляли в своих же. То же самое я слыхал и от матросов.

У нас особенно сильно пострадал броненосец «Цесаревич», на котором с самого начала боя был сосредоточен весь огонь неприятельской эскадры. У него оказался испорченным рулевой аппарат, вследствие чего он потерял всякую способность управляться и начал кружить на одном месте. Вскоре на нем был поднят сигнал: «Передаю командование эскадрой старшему». Старшим был адмирал князь Ухтомский, который немедленно принял командование. Одни рассказывают, что Ухтомский тотчас же поднял сигнал: «Идти в Артур». Другие, наоборот, уверяют, что суда начали поворачивать в Артур совершенно самостоятельно.

Так или иначе, но наша эскадра, оставив на произвол судьбы свое «флагманское» судно с адмиралом Витгефтом, вместо того чтобы защищать его и твердо продолжать свой путь на Владивосток, повернула назад и врассыпную, в страшном беспорядке, пошла к Артуру. Это была страшная ошибка, имевшая самые ужасные последствия.

Японцы в этом сражении понесли, очевидно, тяжелые потери, и флот их был сильно ослаблен. Ясным доказательством этому служит то, что они не только не преследовали нашу отступавшую эскадру, но даже не предприняли против нее ни одной минной атаки.

Благодаря этому суда наши поодиночке могли благополучно дойти до берегов Артура, встречаясь «неожиданно» друг с другом только у самой гавани, так как во время поспешного отступления каждый думал только о себе. О судьбе невернувшихся наши моряки ничего не знали, и мы их считали погибшими во время боя, кроме быстроходных крейсеров «Новик» и «Аскольд», которым, по общему мнению, удалось прорваться во Владивосток.

Потери в нашей вернувшейся эскадре были незначительные, если принять во внимание продолжительность боя.

Из офицеров убит один и ранено восемь. Матросов убито и ранено до 150 человек. Из судов особенно сильно пострадал броненосец «Пересвет». С него сегодня свезли на берег полуживых от пережитых ужасов дам, которых любезный капитан 1-го ранга Бойсман взял на свой броненосец для веселой и приятной прогулки во Владивосток.

«Новый край» в своем морском отделе написал о бое 28 июля следующие немногие строки: «Флот наш, вышедший, как известно, вчера в море, имел весьма жаркий бой с неприятелем (в составе 4 броненосцев, 3 бронированных крейсеров и 3 крейсеров 2-го класса при 30 миноносцах).

Бой этот покрыл неувядаемой славой наших героев, моряков». Не знаю, что именно хотел выразить в последних своих словах господин редактор. Предоставляю решить этот вопрос самому читателю. Перекидная стрельба японцев по городу велась сегодня, не умолкая, и днем, и вечером».

Из воспоминаний лейтенанта А.П. Штера «На крейсере «Новик»: Высадившись в посту Корсаковском после гибели «Новика», команду разместили по казармам и частным домам, офицеры же довольно удобно устроились в квартире одного из обывателей.

Всех раненых немедленно отвезли в местный военный лазарет, где двоим нужно было сделать серьезные операции. Доктор, хирург, приехавший из села Владимировки, исполнил все, что от него зависело, но оба оперированные умерли от заражения крови, так как лазарет вовсе не был приспособлен для операций и оказался страшно запущенным.

Молодой, очень симпатичный военный доктор местного гарнизона больше, кажется, занимался обучением нижних чинов музыке, чем лазаретом. Наш судовой врач Н. В. Лисицын был ранен в руку во время прорыва из Артура, а потому не мог принимать участия в оперировании. Пришлось, дожидаясь своей очереди, перевязываться, помогать хирургу одновременно отрезать руку и ногу, и то время как кругом раздавались стоны и жалобы остальных раненых.

Если не ошибаюсь, на следующий же день была получена телеграмма от адмирала Скрыдлова, спешно вызывавшая командира «Новика» во Владивосток, чтобы принять в командование крейсер I ранга «Громобой», а остальным офицерам с командой предлагалось выступить походным порядком в Александровск. Путешествие предстояло длинное и нелегкое, так как до Александровска считается больше 600 верст. Надо было серьезно обдумать вопрос о довольствии, в виду того, что дорога большею частью идет по глухой, необитаемой местности, на много верст углубляясь в непроходимую, болотистую тайгу, переходя постепенно из почтового тракта в едва заметную таежную просеку, на которой можно встретить разве только лесного бродягу беглого каторжника.

Про Корсаковск и его обитателей можно было бы рассказать много интересного и поучительного, но мне не хочется обижать людей, которые весьма сочувственно отнеслись к нам и делали все возможное, чтобы угодить.

Не называя имен, скажу только, что вообще чиновники на Сахалине, более чем где-либо, легкомысленно относятся к интересам казны, не говоря уже о процветании края.

Как один из примеров подобного отношения можно привести операции с рыбными промыслами. Дело в том, что японцы не имели права, а если имели, то в ограниченном числе, заводить рыбалки по берегу Сахалина; так вот японец, желавший, но не имевший этого права, покупал у местного чиновника имя и под этим именем спокойно собирал деньги и рыбу, которые увозились в Японию. Вся северная Япония кормилась нашею сахалинскою рыбой, а государству не было от этого никакой прибыли, не говоря уже про край, который безжалостно разорялся с каждым годом.

Наших же, русских предпринимателей, которые действительно бы занялись этими, богатейшими в мире, рыбными промыслами, почти не было. Являлись какие-то авантюристы, вроде господина Крамаренко, которым правительство давало субсидию, но и те находили для себя удобнее и выгоднее передать все дело в руки японцев, а самим проживать за границей, скупая чуть не даром, при посредстве своих приказчиков, соболей у инородцев за табак и водку и продавая их за большую цену скупщикам-иностранцам.

В бытность мою в Александровске мне пришлось говорить с губернатором Сахалина по поводу различных злоупотреблений; разговор этот ему, видимо, не понравился, так как он скоро переменил тему, сознавшись, однако, что сахалинские чиновники ввели злоупотребление в традицию, и для того чтобы искоренить ее, следовало бы принять какие-нибудь экстра-радикальные меры; например, на одном пароходе увезти весь штат служащих, а на другом привезти новых, так, чтобы они друг с другом не разговаривали, иначе зараза останется и все пойдет по-старому.

На другой день, утром, после нашей высадки к Корсаковску подошел второй японский крейсер, стороживший нас в Лаперузовом проливе; увидав останки «Новика», он открыл по ним совершенно бесцельную стрельбу, разбив окончательно уже и без того поврежденные трубы и надстройки; затем, под видом нечаянных перелетов, он начал бомбардировать беззащитный поселок, что совершенно противно международному праву. Перелеты были настолько велики, что сомневаться в намерениях японского крейсера было невозможно; снаряды выпускались даже по отдельным матросам, бродившим по берегу с вещами.
http://www.istpravda.ru/upload/media...cf1fd84bf5.jpg
* * *
30 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Стрельба японцев, по обыкновению, продолжается весь день и не смолкает и вечером.

До сих пор, несмотря на все страдания, не удается определить местоположение японской 120-миллиметровой батареи, с которой главным образом и ведется перекидная стрельба. Вечером в Новом Городе снарядами убиты три лошади. Несколько других снарядов попали в нашу церковь и в магазины « Кунст-Альберс» и Кандакова.

Встревоженные зрители начинают покидать Старый Город и переселяются в Новый. Сегодня же японцы некоторое время бомбардировали 3-е временное укрепление и Курганскую батарею фугасными бомбами, но не причинили никаких разрушений и потерь. Я думаю, что это была только пристрелка».

Из мемуаров Бенджамена Норригарда «Великая осада. (Порт-Артур и его падение)»: «30 июля русские, оставив свои последние передовые позиции, укрылись за линией постоянных укреплений вокруг Порт-Артура. В тот же день японцы заняли покинутые позиции и, после почти десятидневного боя, они увидели наконец знаменитую русскую твердыню, которая была уже однажды взята ими в честном бою и в течение нескольких месяцев оставалась в их владении, пока не перешла к русским, благодаря их козням. Представьте себе чувства, которые испытывали японцы! Здесь, по ту сторону долины, на расстоянии, которое можно пройти пешком в один час, находился Порт-Артур, наполнявший все их мысли, владевший их умами в течение месяцев и годов, дорогу к которому они проложили, сражаясь по целым неделям, даже месяцам и который они теперь должны были, приложив все усилия, вырвать из рук неприятеля и возвратить своей родине. Всякий поймет те возвышенные чувства, которыми полны были их сердца и те перспективы чести и славы, открывавшиеся перед ними, когда, наконец, цель их стремлений была так близка и очевидно в их власти.

Солдаты, бывшие здесь и пристально глядевшие в направлении Порт-Артура, знали в каком напряженном ожидании находится родной народ и как сильно надеется он на взятие крепости; так сложилось в их уме понятие о необходимости взятия Порт-Артура, в нем они видели венец всей славной кампании. С гордостью выслушивали на родине вести о многих победах храброй армии и флота, а когда бюллетени о войне распространялись по всему городу проворными разносчиками, громко выкрикивавшими о новых битвах и победах, о подвигах храбрости и отваги, тогда устраивались шествия с факелами, повсюду слышались крики «банзай» и раздавалось пение. Но энтузиазм свой они сдерживали до того дня, когда весть о падении Порт-Артура разнесется по всей стране и будет зажжена, как греческий огонь? иллюминация во всех городах и деревнях. Какое тогда будет настроение! Все от мала до велика, мужчины, женщины и дети возьмут свои фонари и миллионные толпы сольются в сплошном крике «банзай», который пронесется по всей Японии, как буря с грозой. Уже заранее шли приготовления к великому дню: правительство взяло это дело в свои руки. Каждый знал, где сойтись и что делать, к какой процессии присоединиться, какой фонарь или ярко расписанный транспарант нести, какой надеть костюм. Повсюду собирались устраивать большие обеды и ужины, все рестораны и чайные домики будут переполнены, здесь будет пир и радостный праздник всей великой нации, каких еще не видел мир.

Битва на Ялу, истребление русского флота, поражение целой армии А. Н. Куропаткина, конечно все это были великие вести, наполнявшие сердце народа радостью и весельем, но пока Порт-Артур находился в руках неприятеля, казалось, еще ничего не сделано. Для народа Порт-Артур являлся не только лишь сильной крепостью, нет, он для него был символом — символом владычества. Нация, владеющая Порт-Артуром, представляется преобладающей на Дальнем Востоке. Вот что было истинной целью японских вожделений и, пока русский флаг развивался над крепостью, честолюбие оставалось неудовлетворенным.

Японские офицеры и простые солдаты, впервые увидевшие перед собой этот загадочный, почти мифический Порт-Артур, знали все, знали, что будущий ход дела не оправдает ожиданий, а между тем, там, на родине, народ и даже военные власти были уверены, что Порт-Артур падет в скором времени; они понимали, что задача, которую они должны выполнить: взять штурмом неимоверно сильную крепость — дело, которое не сделаешь в один день или в неделю; они спокойно взирали на будущее и я думаю, не было солдата, который не поклялся бы в душе нанести решительный удар неприятелю и разбить его; каждый был готов пожертвовать своей жизнью и пролить кровь, чтобы помочь возвратить своей родине утраченную крепость».
http://www.istpravda.ru/upload/media...97c0c80901.jpg
* * *
31 ИЮЛЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Пасмурный день. Моросит мелкий дождь. Угнетенное настроение в публике после неудачного выхода эскадры начинает понемногу рассеиваться.

Вчера, как я узнал, японцы выпустили по 3-му временному укреплению тридцать два 120-миллиметровых снаряда. Несмотря на это, повреждения в форту самые незначительные. Сегодня они опять открыли стрельбу по 3-му форту и по 3-му временному укреплению и дали до 150 выстрелов.

Кроме фугасных снарядов, они стреляли по фортам и шрапнелью, но без всяких результатов. Ни разрушений, ни потерь людьми не было.

Получены сведения, что против Артура действует армия в шесть дивизий, то есть до 70 тысяч. Японцы, по-видимому, намерены в ближайшем будущем атаковать наш первый сектор крепости, то есть наш правый фланг.

Флот начал чиниться. Машины оказались все в полной исправности. Вообще никаких, кажется, серьезных повреждений нет. Теперь почти все моряки единогласно утверждают, что во время боя и японские, и наши суда после сигнала адмирала князя Ухтомского почти одновременно отступили в разные стороны. Рассказывают, что наш броненосец «Ретвизан» своим метким огнем снес мостик на японском флагманском судне «Миказа» и заклинил у него одну башню, так что «Миказа» должен был стрелять только двумя 12-дюймовыми орудиями.

«Ретвизан» хотел его даже таранить и приблизился уже к нему на 12 кабельтовых, но броненосцу «Миказа» удалось ускользнуть.

Из всех этих и многих других рассказов о подвигах наших моряков можно заключить, что броненосец «Ретвизан» действительно дрался храбро и отчаянно.

Печально только одно, что, вероятно, наша эскадра имела полную возможность прорваться во Владивосток, но почему-то ею не воспользовалась».

* * *
1 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Дождливый, туманный день. Рано утром узнал, что японцы начали обход нашей Угловой горы. К 9 часам утра я приехал на 4-й форт. Со стороны Угловой слышалась сильная артиллерийская канонада. Бой был в полном разгаре, и целый град шрапнели и лиддитовых бризантных снарядов осыпал наши позиции. От взрывов снарядов то тут, то там поднимались клубы черного дыма. Японцы уже четыре раза атаковали Угловую гору, но пока все их атаки были отбиты. За обратным скатом одного из холмов стояла наша скорострельная батарея. Время от времени наши солдатики быстро выскакивали из блиндажей и, произведя несколько выстрелов, снова спешили укрыться от шрапнели, которой японцы все время обсыпали нашу батарею. Было странно сознавать, что в эти минуты любуешься и наблюдаешь не за простой картиной, а за боем, жестоким боем, в котором гибнут десятки, а может быть, и сотни человеческих жизней. Вдруг, около 11 часов утра, как раз над нашими головами прошипел снаряд и, пролетев над 4-м фортом, упал в овраг.

Все бросились в бетонные казематы.

Вскоре послышалось еще несколько выстрелов по нашему форту, но все были перелеты. Около часу, когда я уже уезжал с форта, к нему подъехал генерал Фок, начальник резервов в крепости. Генерал неистово ругал кого-то за то, что ему вовремя не доносят о необходимости двинуть куда надо его резервы. Вслед за этим он быстро прошел в казематы форта, а я поехал в Старый Город.

Канонада между тем продолжалась и не смолкала в течение целого дня. О результатах наступления японцев ничего достоверного я узнать сегодня не мог».

* * *
2 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Идет сильный дождь. На улицах непролазная грязь. Еще с раннего утра японцы снова начали усиленно бомбардировать Угловую гору. Около полудня они повели на нее энергичную атаку, но были отбиты. Это была, кажется, пятая по счету атака Угловой горы.

Видя, что все усилия их тщетны, японцы решили на время оставить Угловую в наших руках, а пока занять лишь маленькую горку, лежащую впереди только что названной позиции. Ее обороняла одна из наших охотничьих команд. На эту-то маленькую вершину и обрушился весь огонь японской артиллерии. Вся она была буквально засыпана шрапнелью. Я, следя по часам, насчитал до 50 разрывов шрапнели в минуту над этим несчастным укреплением, как оказалось впоследствии не имевшим даже блиндажей.

Потеряв почти половину своего состава, наши охотники принуждены были бросить окопы и отступить. Их место тотчас заняла японская пехота, овладевшая нашей позицией почти без единого ружейного выстрела: все было сделано одним артиллерийским огнем. Но теперь японцы, в свою очередь, подверглись сосредоточенному огню нашей артиллерии. Несмотря на это, им удалось удержать эту позицию в своих руках, так как контрштурма мы не предприняли.

Весь день на Угловой стояли рев орудий и трескотня ружейной перестрелки. По порту японцы в течение дня открывали стрельбу три раза. Настроение в гарнизоне крайне нервное».
http://www.istpravda.ru/upload/media...f96d20497c.png
* * *

3 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Сегодня выяснилось, что наши потери за 1 августа достигают 150 человек, а за 2-е — до 200. За эти же дни, как я узнал, ранены Генерального штаба подполковник Толшин в обе ноги и руку и охотничьей команды 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка подпоручик Андреев, у которого оторвало осколком четыре пальца.

Несмотря на отчаянные усилия японцев, они за два дня штурма ничего не смогли сделать, и все их атаки на Угловую гору были отбиты. Сегодня японцы наступления не предпринимают. Весьма вероятно, что причиной этому служит отчасти ужасное состояние почвы: всю ночь лил сильнейший дождь и грязь стоит невероятная.

В деле 2 августа на Угловых горах принимал деятельное участие один из флотских экипажей, который состоял исключительно из новобранцев, обученных пехотными офицерами. Под их командой роты этого экипажа несколько раз ходили в контратаку и вели себя выше похвал. К несчастью, в одной из атак они попали под сильный огонь японцев и понесли громадные потери до 88 человек.

В крепость сегодня приезжал японский парламентер, но цель его приезда пока никому не известна.

Часть орудий флота и Золотой горы стреляли сегодня по японским позициям.

Мяса в городе нет. Кур очень мало, на базаре было только два цыпленка, за которых просили по 2 рубля за штуку. Белый хлеб приходит к концу, и достать его очень трудно.

Солдатам начали давать конину. В магазинах остались только рыбные консервы».

Хроника японской войны. 4 - 10 августа 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/10117/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...ce546330a.jpeg
Ультиматум японского генерала. Штурм начался! Бойня на Угловой горе. "В Японии много молодежи, зачем ее жалеть?!" "Историческая правда" продолжает следить за событиями русско-японской войны 1904 - 1905 гг.

4 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Ночью шел дождь. Погода пасмурная. Японцы в течение ночи два раза пробовали атаковать Угловую гору, но оба раза были отбиты. Флот исправляет свои повреждения.

Японский парламентер, как оказалось, привозил вчера два очень любезных письма: одно — коменданту крепости, а другое — командиру эскадры с предложением сдаться. Генерал Стессель ответил японцам любезным отказом.

Гарнизону же был отдан такой приказ.

"По войскам Квантунского укрепленного района
4 августа 1904 года
№ 496
Славные защитники Артура! Сегодня дерзкий враг через парламентера, майора Мооки, прислал письмо с предложением сдать крепость. Вы, разумеется, знаете, как могли ответить русские адмиралы и генералы, коим вверена часть России; предложение отвергнуто. Я уверен в вас, мои храбрые соратники, готовьтесь драться за Веру и своего обожаемого Царя. Ура!
Бог всесильный поможет нам.
Генерал-лейтенант Стессель"

Сегодня три еврея 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка дезертировали к японцам. Это пока первый случай".

* * *
5 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: «Жаркий день. Небо совершенно безоблачно. В 1 час и 4 часа дня японцы вели по городу перекидную стрельбу. Два снаряда упали недалеко от сводного госпиталя. Повреждений никаких нет».

Из мемуаров Бенджамена Норригарда «Великая осада. (Порт-Артур и его падение)»: Из бесед с офицерами японского штаба я убедился, что генерал Ноги лично склонялся в пользу проекта взятия Порт-Артура штурмом, что также одобрял каждый офицер и солдат его армии, но несомненно, что помимо этого было получено и решительное приказание из Токио. Иностранные критики порицали японцев и русских за столь настойчивую осаду и оборону, благодаря чему здесь было задержано много войск, которые могли быть использованы с большим успехом на главном театре военных действий. Я не берусь разрешить этот очень трудный и спорный вопрос, тем более, что он выходит из рамок моей задачи. Я просто обращаю внимание на то, что японцы несомненно были уверены, что овладеют Порт-Артуром в очень короткое время после взятия Наншана, и что после этого армия Ноги сможет двинуться на север и помочь разбить армию А. Н. Куропаткина до того момента, когда она достигнет значительной численности.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a603374e99.jpg
Генерал Ноги (в центре) с офицерами штаба.

Теперь, ознакомившись с данными о могуществе крепости, можно прийти к заключению, что овладеть ею в такой короткий срок не было надежды и всякая попытка в этом смысле кажется невероятной. Приходится удивляться, каким образом обыкновенно отлично осведомленный японский разведывательный отдел не сумел оценить неизмеримо сильные ресурсы крепости и не предупредил такой рискованный шаг.

В этом отношении японцы сделали одну из немногих ошибок в своем вообще превосходно разработанном и удивительно выполненном плане кампании. В операциях против Порт-Артура, как и повсюду, каждый шаг и каждое движение были заранее обдуманы до мельчайших подробностей, рассчитан каждый день, час и солдат. Когда наступал соответствующий момент стоило генералу сказать одно слово, как весь огромный, сложный, но превосходно устроенный механизм начинал действовать: вертелись колеса, двигались зубчатые колеса, а большие валы приступали к своему разрушительному процессу. Единственно по отношению к Порт-Артуру японцы сделали ошибочный расчет крепости и твердости материала, который они собирались раздавить. Валы были сдавлены и напряжение некоторых частей механизма было слишком сильным. Сдавлено было и зубчатое колесо, его ось сломалась, все пришло в бездействие, машина остановилась и нужно было ее исправить заново, чтобы достигнуть хотя бы в дальнейшем какого-нибудь успеха.

Но предполагая, что ошибочный расчет может быть поставлен в вину, главным образом, японскому разведывательному отделу и что донесения генерала Ноги были неправильными и неточными, надо, однако, признать, что он имел большое основание решиться на взятие крепости штурмом, помимо стратегических соображений, которые также были им приняты во внимание. Сражаясь долгое время с русскими, Ноги отлично знал цену им и своим войскам. Он сознавал, что обе стороны сражались храбро и упорно, благодаря чему в значительной степени замедлялось достижение японскими войсками успеха, и они понесли тяжелые потери. Хотя русские заняли чрезвычайно сильные позиции, их все-таки можно было выбить и оттеснить за линию обороны, где у них в тылу будет уже море, по которому они не могли ускользнуть без помощи, и где японский флот вполне господствовал.

Позиции, занятые русскими теперь, были, конечно, сильнее тех передовых позиций, которые они занимали ранее, но, насколько Ноги мог судить, они были далеки от совершенства. Все те же недостатки: как и прежде форты отчетливо обрисовывались на фоне неба или на заднем плане, даже пушки, высунувшись из брустверов, были видны издалека. Поэтому для Ноги вопрос сводился просто к численности потерь. Он отбросил уже раз эти самые войска, которые стояли перед ним, с их укрепленных позиций на Кензан и Ойкесан, более грозных, чем большинство фортов, лежавших напротив. Это ему стоило многих тысяч людей, но он готов был потерять столько же, даже больше, думал он, в пять или десять раз больше, тогда можно надеяться на счастливый исход. В Японии много молодежи, что ее жалеть, скорее слишком много ее, а терять время и массу денег на продолжительную осаду государство было не в состоянии».

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...d8b341e459.jpg
Карта обороны Порт-Артура.
6 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: Сегодня японцы опять возобновили свои атаки на Угловую гору. Еще с утра они начали ее обстреливать усиленным артиллерийским огнем. Вся вершина Угловой дымилась, как вулкан, от бесчисленных разрывов лиддитовых снарядов и шрапнели.

Подготовив, таким образом, себе наступление, японцы перешли в атаку. Девять раз они шли приступом на наши укрепления, но каждый раз со страшными потерями должны были отступить перед геройской стойкостью наших войск. Одновременно с этим японцы вели еще усиленную стрельбу по некоторым другим пунктам, в том числе и по городу. Около 3 часов дня я услыхал страшный рев орудий в нашем центре. Мне показалось, что японцы хотят прорваться в крепость по Мандаринской дороге. Но предположения мои не оправдались. Около 6 часов вечера, при закате солнца, я следил за боем с одной из вершин вблизи 5-го временного укрепления. Потрясающая картина, которая представилась моим глазам, нескоро изгладится из моей памяти.

Старый и Новый Город весь был в огне. Орудия батарей и флота ревели неистово.

На Угловой горе шла страшная ружейная трескотня. Батареи Золотой горы. Электрического утеса, Двурогого холма стреляли по Волчьим горам, со стороны Голубиной бухты две японские канонерки тоже обстреливали несчастную Угловую гору.

В самом центре крепости, недалеко от Перепелки, горел арсенал. Ясно были слышны взрывы патронов и снарядов, красные языки пламени своими вспышками прорезывали клубы черного дыма. Пожарище было грандиозное. И вот в эти страшные минуты, при виде этой ужасной картины войны, с редута Лесной горки неожиданно раздались звуки хорошенького вальса, исполняемого полковым оркестром...

Какой странный и мрачный контраст: тут картина беспощадной войны, смерти, разрушения — а там веселые звуки музыки, переносящие вас совершенно в иную обстановку!..

Только темнота наступившей ночи положила конец всем ужасам этого дня. Крепость не спала. Всю ночь то тут, то там раздавались одиночные выстрелы, а иногда даже целые залпы. Только поздно ночью я узнал, что все атаки японцев снова отбиты. Все остальное за нами! Днем слыхал, что наша канонерка «Гремящий» наскочила на мину и затонула. Все спасены, за исключением восьми человек машинной команды.

Вся тяжесть отбития атак на Угловую легла опять на геройский 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк. Самое деятельное участие в этих боях принимали полковники Ирман и Третьяков".
http://www.istpravda.ru/upload/media...cb68a51ad2.jpg

Из воспоминаний полковника П. В. Ефимовича: «Подойдя к крепости, японцы решили взять ее открытой силой, но ряд атак на наши позиции центра был неудачен. 3-го августа генерал Ноги прислал парламентера с предложением сдать крепость, но собранный генералом Стесселем совет отклонил это предложение, а 6-го августа японцы начали артиллерийскую подготовку штурма и в тот же день перешли в наступление, направив после ряда демонстративных атак нашего западного фронта, главный свой удар в центр наших по-зиций, против Орлиного Гнезда. Начался первый штурм Порт-Артура.

Первые дни японцы наступали густыми колоннами, думая массой задавить защитников крепости.

Строгая дисциплина, суровый военный закон, фанатизм и личная доблесть японцев приводили к тому, что японские батальоны, неся невероятные потери, всё же доходили до цели своих атак, хотя бы в составе нескольких человек и схватывались с нашими в штыки.

В моем кратком обзоре невозможно описать всё то, что творилось под Орлиным Гнездом в дни с 6 по 11 августа включительно, дни сплошного, беспрерывного боя. Скажу одно, что доблесть была проявлена как с одной, так и с другой стороны».

Из воспоминаний генерал-лейтенанта А.В. фон Шварца: «С утра 6-го августа на форт посыпался дождь снарядов среднего и мелкого калибра и не прекращался до вечера. То же происходило и в следующие дни. Мы провели этот день и следующие дни в наших убежищах. Помню, что в один из этих дней на форту произошел следующий случай.

Весь гарнизон находился в убежище, на валах стояли только часовой и подчасок, наблюдавшие за местностью впереди фронта; около полудня огонь противника достиг большого напряжения: снаряды падали на валы, на батарею и на двор форта без перерыва; я находился в убежище для гвардии, где был также и комендант форта капитан Булгаков. Вдруг прибежал подчасок и доложил коменданту, что часовой на валу убит. Нужно было немедленно назначить другого.

Начали жаловаться, я понимал и объяснял, обратился к солдатам с воззванием: «Кто хочет идти?» На вызов никто, однако, не ответил. Комендант повторил его второй и еще третий раз, и все молчали. И вдруг из толпы раздался голос: «Я, ваше высокоблагородие». Из толпы протискался вперед и стал перед Булгаковым солдат. Он был еврей».

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...ca6b74c7a.jpeg
7 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "В 6 часов утра японцы перешли в решительное наступление на Водопроводный редут. Благодаря своевременно подоспевшему резерву в две роты, все отчаянные атаки японцев были отбиты с большим для них уроном. Трупы их наполняли весь ров редута и покрывали всю ближайшую окрестность.

Особенную храбрость и решительность при отбитии штурма проявил капитан Кириленко, который на бруствере редута лично рубился с атаковавшими его японцами.

Наши потери по 7 августа составляют убитыми и ранеными: до 627 нижних чинов и до 19 офицеров. Японцы с утра ведут усиленную бомбардировку 3-го форта. Можно ожидать, что они предпримут атаку на промежуток между 2-м и 3-м фортом.

Днем японцы, после неудачных атак Водопроводного редута, заняли деревню Шуйшиинь. Тогда все наши батареи Приморского фронта сосредоточили свой огонь на этой деревне и нанесли японцам громадные потери.

Вечером неприятель сосредоточил свою стрельбу на батарее Лит. Б, где тяжело ранен осколками командир ее, капитан Вахнеев. Кроме того, при взрыве порохового погреба получил тяжелые повреждения капитан Высоких 1-й, один из выдающихся артиллеристов.

Вечером японцы усиленно обстреливали город перекидным огнем. Около 6 часов вечера одна из наших чугунных бомб, пущенных батареей Золотой горы, преждевременно лопнула в воздухе, причем одна из ее половин упала около штаба укрепленного района, а другая — вблизи инженерного городка.

Сегодня к берегам Артура прибыл небольшой французский пароход с консервами и письмом от нашего военного агента в Пекине, полковника Огородникова. Большую часть провизии взял магазин экономического общества.

К несчастью, пароход почему-то совсем не привез мясных, самых необходимых консервов, а консервов спаржи, наоборот, привезено очень много. Настроение в гарнизоне тревожное и нервное».

* * *
8 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Целую ночь японцы вели по городу перекидную стрельбу. Регулярно через каждые 10 минут раздавался выстрел, слышалось шипение гранат, а затем их взрыв. С раннего утра японцы опять открыли ожесточенный артиллерийский огонь, который продолжался целый день. Выстрелы наших и японских орудий сливались в один общий рев. К 12 часам дня было приказано выдвинуть к правому флангу крепости все резервы. Одиннадцать вольных дружин, а также команды из писарей, денщиков и нестроевых были направлены на центральную ограду.

Гул артиллерийской канонады то утихал, то разгорался с новой силой. Разобраться во всем, что происходило, не было никакой возможности. Слыхал только, что все осталось за нами, кроме Угловой, которая будто бы отдана японцам. Насколько это верно, не знаю.

Настроение в гарнизоне нервное. Начальство злое и не в меру раздражительное. На лицах солдат видны серьезность и сосредоточенность.

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...adcde70705.jpg
9 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "В ночь на 9 августа японцы пробовали атаковать промежуток между 2-м и 3-м фортом, но потерпели неудачу. Все их атаки были отбиты. Для производства контратаки здесь впервые были пущены в дело морские десанты, которые, несмотря на страшные потери от огня неприятеля, лихо пошли в штыки. Рано утром японцы повели атаку на правый фланг Длинной горы.

Наша артиллерия развила страшный огонь. Я слышал трескотню нескольких наших пулеметов, которые без перерыва плавно и хорошо работали в течение целых 45 минут. Ленты, очевидно, проходили не заедая, и бесчисленный град пуль осыпал штурмующих неприятелей. Около 12 часов дня стало известно, что все атаки японцев на Длинную гору также отбиты со страшными для них потерями.

Около полудня японцы, чтобы подготовить себе атаку 1-го и 2-го редутов, открыли огонь по Зубчатой батарее, которая сильно мешала их наступлению. Направив на нее целый град шрапнели и фугасных бомб, они заставили ее защитников прекратить огонь и попрятаться в бетонные казематы и ближайшие блиндажи.
Воспользовавшись этим, японцы передвинули свои полевые батареи ближе к восточному фронту и подтянули к нему свою пехоту.

Развив потом невероятный огонь по 1-му и 2-му редутам и достаточно подготовив себе атаку, японцы густыми массами перешли в наступление. При первом же натиске они захватили 1-й редут, но тотчас были оттуда выбиты нашими стрелками и десантными командами. Заняв снова потерянную было нами позицию, наши люди тотчас попали под сосредоточенный огонь японской артиллерии и понесли страшные потери, так как блиндажи почти все были разрушены и укрыться было решительно некуда. В этих атаках редкой распорядительностью и отвагой выделился мичман Бок с командой своих комендоров.

Между тем японцы, поддержанные своими резервами, снова перешли в атаку. Завязался ожесточенный бой. 1-й редут несколько раз переходил из рук в руки. Около 2 часов дня японцы бросили сюда большие силы и снова повели наступление сразу громадными массами. В редутах завязался ужасный рукопашный бой, на жизнь и смерть... Штыки, приклады, банники — все было пущено в дело. Упорство противника было необычайным.

Наконец, потеряв около 75 % в людях, под напором целой лавы свежих японских сил, мы должны были отступить и оставить 1-й и 2-й редуты в руках неприятеля.

Из 200 человек 5-й роты 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка осталось в живых 40 человек...

Комендант, генерал-лейтенант Смирнов, наблюдал за боем с Большой горы.

Японцы же еще с утра подняли у себя воздушный привязной шар, с которого во все время боя вели свои наблюдения. День был тихий и безветренный, и шар плавно покачивался в воздухе. Днем, после усиленного обстреливания Саперной батареи, на ней произошел взрыв порохового погреба, а на форту был сильный пожар.

Около полудня я встретил у Саперных казарм 5-ю роту 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, возвращавшуюся после отбития ею японской атаки на так называемую Мертвую сопку. Оставшиеся в живых люди (их осталось не более 25 %) нервно шагали, делясь друг с другом недавно пережитыми впечатлениями. Многие солдатики шли с перевязанными руками и ногами. Помню ефрейтора Захарова, которому японец ударом байонета отсек мизинец левой руки. Захаров перевязал кисть руки какой-то тряпкой и не захотел покинуть роты. Впереди роты в разорванной и страшно окровавленной рубахе, с повязкой на шее, шел командир ее, поручик Стариков.

Он был ранен в голову еще в боях на Зеленых горах, но не пожелал лечь в госпиталь, а остался при роте и только недавно снял свою повязку.

В контратаке на Мертвую сопку поручик Стариков повел лихое наступление, выбил японцев и в штыковой схватке был ранен пулей в шею навылет. Кроме того, одна шрапнельная пуля попала ему в живот. К счастью, у него в этот момент висела через плечо фляжка с водой. Пуля пробила ее и, ослабев, застряла в ней, оставив на теле поручика Старикова лишь громадный синяк. Скромный, никогда не говоривший о своих подвигах, поручик Стариков пользовался в полку всеобщим уважением и любовью, как среди своих товарищей-офицеров, так и среди подчиненных ему солдат, которые его обожали. Вообще Стариков, как редко лихой и храбрый офицер, симпатичный товарищ и сердечный начальник, служил лучшим украшением 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.

Теперь этот скромный герой с редкой простотой рассказывал о деле своей роты и только после долгих убеждений решился пойти на лечение в госпиталь.

Японская канонерка целый день стояла за скалой у Голубиной бухты и стреляла по нашим позициям. Два ее снаряда упали в 5-е временное укрепление и разрушили блиндаж. Несчастий с людьми не было.

Так окончился 4-й день целого ряда усиленных штурмов японцев».

* * *

10 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: После пятидневного обстреливания японцами и нами 1-го и 2-го редутов оба эти укрепления представляют теперь сплошные груды развалин. Вся местность около редутов, а также около Куропаткинского люнета усеяна нашими, а главным образом японскими трупами. В некоторых местах, говорят, лежат горы тел.

Начальнику жандармской крепостной команды, ротмистру князю Микеладзе, и ротмистру Познанскому отдано уже приказание начать, с помощью китайцев и санитаров, уборку этих трупов с ближайших укреплений.

Японцы сегодня обстреливали только город перекидным огнем, по позициям же стрельбы почти не было.

Батареи Золотой горы, Перепелки и Двурогого холма днем несколько раз открывали огонь и обстреливали 1-й и 2-й редуты и другие места японского расположения. Японский воздушный шар продолжает летать над крепостью на громадной высоте. Броненосец «Севастополь» ходил в бухту Тахэ и расстрелял там одну мину, которую вовремя заметил в нескольких саженях от себя. Но несколько минут спустя он налетел на другую мину и получил, как говорят, большую подводную пробоину. Печально! Теперь не до починок...

Говорят, будто наши потери за все эти дни достигают в обшей сложности громадной цифры — 3500 человек. Особенно велики потери среди офицеров.

Сегодня умер от ран капитан Высоких 1-й.

В крепостной артиллерии убиты подпоручики Дударов и Мостинский.

Если считать, что у японцев, как у атакующих, потери должны быть приблизительно втрое больше наших, то у них выбыло из строя до 10 тысяч человек. Точных данных пока нет. К вечеру по всей линии обороны наступило полное затишье.

Из газет: «Из Чифу сегодня прибыли еще 2 джонки с русскими и китайскими выходцами, рассказывающими, что Стессель, отказавшись сдать Порт-Артур, издал прокламацию, в которой призывает всех мужественно противостоять неприятелю или пасть с орудием в руках. (...) Японцы выражают беспредельное удивление по поводу решимости Стесселя держаться до последней крайности. Выражая ему участие, они в тоже время глубоко сожалеют, что он не видит бесполезности дальнейшего сопротивления». (Агентство Reuters, Великобритания)

Хроника японской войны. 4 - 10 августа 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/10299/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...a42b271556.jpg
Осажденный Порт-Артур задыхается от зловония – вокруг города брошены тысячи трупов японских солдат. Японцы, не ожидавшие, что русские будут драться, решили разрушить крепость артиллерией. Где наша армия?! Последний поход русских моряков погибшего крейсера – через остров Сахалин. «Историческая правда» вспоминает события Русско-японской войны.


11 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Ночью японцы произвели сильную и энергичную атаку по направлению 1-го и 2-го редутов, дошли до Орлиного Гнезда и даже были на Заредутной батарее. Но утвердиться нигде они не смогли и должны были отступить. Один очевидец, капитан Линдер, уверял, что при наступлении японцы играли наши сигналы и этим вводили в заблуждение наших солдат. Только отчаянные крики офицеров заставили их не прекращать стрельбу.

Самое деятельное участие в отбитии штурма принимала 12-я рота 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, командир которой, капитан Малевич, был убит почти в самом начале штурма. Дальнейшее командование перешло к зауряд-прапоршику из вольноопределяющихся Зеленевскому.

Последний, услышав ночью какой-то шум со стороны японцев, пополз на гребень горы, чтобы выяснить положение дел. По другому склону навстречу ему полз японский офицер. И вот два врага совершенно неожиданно встретились друг с другом лицом к лицу на гребне горы. К счастью, зауряд-прапорщик Зеленевский успел выхватить шашку, убил японца, вызвал роту и начал отбивать наступление неприятеля. Он же со своей ротой помог артиллеристам отбить атаку на Заредутную батарею, на которую уже успели забраться несколько японцев.

Здоровенные крепостные артиллеристы работали здесь не только штыками и прикладами, но даже кирками, которые были им выданы для саперных работ.

Впоследствии я лично видел трупы японцев с черепами, пробитыми, очевидно, кирками или мотыгами.

Генерал-майор Горбатовский, начальник обороны этого сектора, получивший несколько донесений о наступлении японцев, сначала этому не поверил. Чтобы лично убедиться, он подъехал к Заредутной батарее и, остановившись внизу на дороге, приказал принести ему хотя бы один труп японца. Зауряд-прапорщик Зеленевский исполнил это странное приказание и положил перед генералом труп японского унтер-офицера.

Только после этого генерал уверовал и прислал резервы.

12-я рота 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка в течение ночи три раза бросалась в штыки для отбития атак. Наутро оказалось, что в ней из 200 человек выбыло: 19 убитыми, 87 раненых ушли в госпиталь и 16 пожелали остаться в строю.

За эти дни штурма на наших батареях были приведены в негодность несколько орудий. Так, на батарее Лит. Б подбиты три 6-дюймовые пушки в 190 пудов, на Заредутной батарее — две, на Саперной — одна, на Орлином Гнезде испорчены обе пушки Канэ.

Об остальных батареях точных сведений пока не имею.

В течение ночи японцы освещали наши позиции удивительным по силе света прожектором. В сравнении с ним наши прожектора, взятые с военных судов, казались просто игрушками. От 2 до 3 часов ночи японцы перекидным огнем обстреливали город. Флот и береговые батареи отвечали также перекидной стрельбой по японскому расположению.

Сегодня встретил раненного в голову штабс-капитана 15-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Мельникова, который, несмотря на жар и лихорадочное состояние, уехал на позицию к своей роте.

Два наших миноносца наткнулись сегодня в бухте Тахэ на мины. Миноносец «Внушительный» переломлен взрывом пополам и затонул, а другой получил повреждение и приведен в порт на буксире”.

Из мемуаров Бенджамена Норригарда «Великая осада. (Порт-Артур и его падение)»: «В течение первых нескольких дней после неудавшейся атаки японцы, казалось, были смущены. Они были уверены, что войдут в Порт-Артур к этому времени и все их планы будущей кампании основывались на этом предположении. Они не могли выполнить того, чего от них с нетерпением ожидали на родине, скорбь угнетала их сердца и повергала в глубочайшую печаль. Они сознавали, что должны теперь приступить к правильной осаде и понимали, насколько трудны операции против крепости, линия фортов которой растянулась на расстоянии более 12 миль; много времени нужно на это потратить, много понести потерь, а между тем результат военных действий на севере был в сильной зависимости от того, как долго они здесь будут задержаны. Они потеряли свыше 15 000 людей в течение последних шести дней и 3000 или 4000 — при оттеснении неприятельских аванпостов у Дагушана и на высотах к западу, близ бухты Луизы — словом, почти столько, сколько считали они будет стоить им взятие всей крепости».
http://www.istpravda.ru/upload/media...87d0e4a957.jpg
Миноносец «Внушительный».
* * *
12 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Сегодня окончательно выяснилось, что редуты 1-й и 2-й заняты японцами. Таким образом, на правом фланге крепости у нас остался только старый, плохо приспособленный китайский вал, который один должен служить защитой против дальнейших наступлений японцев. Я лично еще днем ездил осматривать эту часть оборонительной линии, а ночью ознакомился с ней уже более подробно.

По моему мнению, со стороны японцев была сделана крупная ошибка, заключающаяся в том, что они не продолжали своего наступления именно в этом пункте. Брось они сюда 9 августа свежую дивизию или даже бригаду, и прорыв был бы вполне возможен. Крайняя слабость оборонительной линии, утомление нашего гарнизона и небольшое расстояние, отделяющее китайский вал от 1-го и 2-го редутов, давали, по моему мнению, много шансов на возможность успеха. Очевидно, японцы и на этот раз поступили со своей обычной осторожностью. Не будучи точно осведомлены о состоянии нашей оборонительной линии и неся в этих пунктах громадные потери, они прекратили свои дальнейшие штурмы и, отступив, решили заняться правильной осадой крепости.

Еще днем я слыхал от наших солдатиков, что убитых японцев перед 1-ми 2-м редутом лежат целые тысячи. Хотя в воздухе действительно уже чувствовался запах гниющих тел, я все еще не мог поверить, что потери японцев до такой степени велики. Однако вскоре мне пришлось убедиться в этом собственными глазами. Ночью, посетив Заредутную батарею и обойдя часть китайского вала, я осмотрел поле битвы.

Картина, представившаяся моим глазам, была поистине ужасная. Груды человеческих тел лежали нагроможденные друг на друга в три, а в некоторых местах даже в четыре ряда...

Близ Заредутной батареи, в каких-нибудь 10-20 шагах, масса японцев лежала на скалах головами вниз. Большинство из них было с пробитыми черепами... Трупы уже почернели; ременные пояса с подсумками врезались в распухшие животы и страшно безобразили тела. Часть трупов лопнули... При дуновении ветра со стороны редутов к нам на позицию доносился невыносимый запах тысячи гниющих тел. Куда только хватало глаз, повсюду представлялось одно и то же: трупы, трупы и трупы...

Весь 1-й редут был разбит вдребезги. Колеса орудий, доски, бревна, оружие, снаряжение этого укрепления.

Одно из орудий, кажется 57-миллиметровая пушка, было каким-то шутником повернуто в нашу сторону.

Солдатики сообщили мне, что где-то здесь должен находиться труп одного офицера, который был убит во время штурма и оставлен при отступлении в редуте. Несмотря на все мои старания, я его разыскать не мог в этом хаосе разрушений.

Вдруг, вблизи первого укрепления, я заметил какое-то движение. Солдатики заявили, что это, по всей вероятности, ходят японские санитары. Но все увеличивающееся количество их начинало всех нас сильно тревожить. Я хотел даже послать за ротным командиром, но в это время один стрелок, обладавший чрезвычайно острым зрением, рассмотрел движущиеся фигуры и доложил: «Так что, Ваше Высокоблагородие, это наши стрелки обыскивают трупы японцев».

Действительно, это были наши солдатики, которые, пользуясь временным затишьем, повылезли из своих окопов и преспокойно обшаривали убитых японцев. Главной приманкой для них служили часы с компасом на ручном ременном браслете. Впоследствии почти у каждого солдатика на этой линии укреплений можно было найти такую принадлежность японского снаряжения, которую они носили с большой охотой. У кого был штык, у кого ружье или баклага для воды и т. п.

В эту же самую ночь крепостной артиллерии подпоручик Дьяконов тоже ходил между убитыми японцами и напоил нескольких раненых водой. Но вместо благодарности один из них выстрелил в этого сердобольного офицера и ранил его в руку.

Начальство этой позиции находится в самом нервном и напряженном настроении. Завтра роковое 13-е число и поэтому есть большое вероятие штурма.

Однако это не помешало одному штаб-офицеру, командиру отдельной части, напиться пьяным и после изрядной перебранки заснуть в самом растерзанном виде под скалой и проспать там до самого наступления дня.

Настроение солдатиков серьезное и сосредоточенное. Никто почти не спит. Одни работают, другие внимательно следят за впереди лежащей местностью и напрягают свое зрение, чтобы проникнуть в ночную тьму и рассмотреть, что делается у неприятеля.

Помню, что при дальнейшем обходе позиций я наткнулся на разбитый наблюдательный пункт. Японский снаряд случайно попал как раз в переднюю его часть и почти завалил внутреннее его помещение.

Когда я взошел, то почувствовал под ногами что-то мягкое. Зажгли спичку. Туча мух поднялась с пола. Между обломками досок, бревен и земли мы увидели сапоги и часть шинели...

Очевидно, наш солдатик, наблюдавший за неприятелем с этого пункта, был убит случайно попавшим снарядом и завален его обломками.

Японцы в течение всей ночи редким огнем обстреливали нашу позицию. Гранаты пролетали главным образом над Заредутной батареей. Весь передний склон следующей за ней горы был изрыт, вернее, вспахан разрывами попадающих туда гранат.

Сама же Заредутная была совершенно разрушена. Два ее орудия были подбиты, бруствер сильно испорчен, часть блиндажей разбита.

Я с любопытством и уважением рассматривал здешних артиллеристов, которые так геройски отбили японскую атаку

Около 3 часов ночи я зашел на перевязочный пункт и встретил там штабс-капитана Смирнова, который только каким-то чудом избежал смерти. Пуля пробила козырек его фуражки, в котором видно было входное и выходное ее отверстие. Штабс-капитан Смирнов отделался только легкой царапиной на лбу. Вот вам и счастье!.

Днем японцы усиленно обстреливали Старый и Новый Город".
http://www.istpravda.ru/upload/media...9b69da6783.jpg
* * *
13 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Ясный, солнечный день. Днем японцы, по обыкновению, обстреливали порт и город. Ночью пришлось опять побывать на Заредутной батарее.

По распоряжению начальства решено было принять наступление на 1-й и 2-й редуты. Однако около часа ночи это распоряжение неожиданно было отменено.

Около 3 часов ночи разразился страшный ливень, а вскоре поднялась сильная стрельба около Заредутной батареи. Я сперва подумал, что нас опять штурмуют, но оказалось, что произошло недоразумение: нервно настроенным солдатикам что-то померещилось, и они открыли огонь пачками.

Не обошлось и без несчастья. Один наш солдатик из заставы, отступая, попал под наш пулемет и был убит чуть ли не 20 пулями".

Из мемуаров Бенджамена Норригарда «Великая осада. (Порт-Артур и его падение)»: «В ночь, по распоряжению японского главного медицинского инспектора, солдаты-санитары вышли по обыкновению попарно, со своими носилками. Так как было неизвестно, как русские отнесутся к этим отрядам, то были вызваны охотники и двадцать самых сильных и храбрых выбраны для этого опасного дела. Они выступили, продвигаясь вперед без особых предосторожностей; с русских позиций по ним открыли огонь и в этом небольшом отряде три человека были убиты и десять ранены. В следующую ночь санитары были опять высланы попарно, но без носилок, и продвигались с большими предосторожностями, но были скоро открыты неумолимыми лучами прожекторов и вновь подверглись расстрелу. Таким образом, пришлось оставить этот способ и с этого времени каждый санитар действовал в одиночку. Он полз к раненому, пользуясь каждой малейшей складкой местности, каждым камнем и кустиком, которые могли служить прикрытием, хватал раненого за ногу, за руку, или даже за ворот одежды и полз обратно тем же путем, волоча несчастного страдальца по земле с толчками и сотрясениями до ближайшего безопасного места, где имелся перевязочный пункт. Страдания раненых, выносимых при таких условиях, были ужасны. Несчастным должно было казаться верхом жестокости то, что их волочат таким образом по неровной земле, после того как они пролежали длинный, бесконечный день под палящими лучами солнца. Для многих это мучение начиналось как раз в то время, когда ночная прохлада начинала приносить им облегчение страданий. Но их положение было прекрасно в сравнении с теми, которые, по необходимости, оставались гнить на склонах холмов.

Я не осуждаю русских. Прежде всего им не всегда было легко узнать, с какими намерениями японцы двигались по направлению к ним; кроме того им на опыте пришлось видеть японских солдат, которые притворялись мертвыми, чтобы потом перерезать их проволочные заграждения".
http://www.istpravda.ru/upload/media...d303161b5b.jpg
Японская пропаганда: в госпитале оказывают помощь не только японским солдатам, но и русским.

* * *
14 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Старый Город подвергся сегодня со стороны японцев особенно злому обстреливанию. Стрельба в течение дня открывалась три раза: в 8 часов утра, в 12 часов дня и в 4 часа пополудни.

Вечером я уехал на позицию вблизи Заредутной батареи и пробыл там всю ночь.

Здесь я познакомился с молодецкою охотничьею командой 14-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Командир ее, подпоручик Немченко, был очень толковый, дельный и заботливый начальник и вместе с тем в высшей степени скромный и симпатичный человек. Я любовался простыми и, видимо, сердечными отношениями между плечистыми, а иногда прямо атлетами-стрелками и худеньким, скромным, но энергичным их командиром.

— Ну, как ты смотришь на японцев? — спрашиваю старшего унтер-офицера.

— Противник подходящий, офицеры у них хороши, ну да и наш командир в обиду себя на даст, дай Бог ему здоровья, отец, а не командир, — отвечал мне серьезный и плотный унтер-офицер в расстегнутой рубашке.

Японцы опять целую ночь освещали наши позиции сильным прожектором и время от времени пускали по нашим саперам или шрапнель, или бризантный снаряд.

Наши полевые мортиры тоже обстреливали 1-й редут. К несчастью, чугунные снаряды часто лопались в воздухе, не долетев до неприятеля. При мне был ранен наш солдатик у нас же на позиции. Рана была легкая, но раненый страшно вопил, конечно, больше от испуга, чем от испытываемой боли.

Подполковник Кириков выругал его, и он притих. Я пошел с ним на перевязочный пункт.

«Вот, Ваше Высокоблагородие, — жаловался мне раненый, — пять раз ходил в атаку, и Бог хранил, а тут от своей же артиллерии ранен. Ей-богу, обидно».

Гарнизоны укреплений не спали всю ночь.

По всей оборонительной линии шла легкая ружейная перестрелка. Часть людей усиленно работали на позициях, восстанавливали то, что было разрушено за день.

Между тем китайцы и санитары под надзором жандармов деятельно занимались уборкой тел, лежавших грудами впереди наших укреплений.

Ввиду сильной жары зловоние от гниющих тел до такой степени усилилось, что временами я чувствовал приступы тошноты.

Из газет:

"Государь Император в воздаяние доблести и мужества порт-артурского гарнизона Высочайше повелеть соизволил считать службу всех чинов военного ведомства защищающих Порт-Артур, по расчету месяц за год, начиная с 1-го мая сего года до конца осады.

"Государь Император Всемилостивейше соизволил пожаловать орден св. Великомученника и Победоносца Георгия 3-й степени командиру 3-го сибирского армейского корпуса генерал-адъютанту генерал-лейтенанту Анатолию Стесселю в воздаяние мужеств и храбрости, оказанных при защите крепости Порт-Артура". («Правительственный Вестник»)

«Передают из Шанхая, что японцы требуют, чтобы экипажи "Аскольда" и "Грозового" были задержаны на китайской территории. Эскадра японцев будет стоять у Шанхая, пока не будут выполнены их условия». (Агентство Reuters, Великобритания)
http://www.istpravda.ru/upload/media...9d709e52fe.jpg
* * *
15 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Чудный, ясный день. Тихо. Японцы особенно усиленно обстреливали город около 4 часов дня. Ночь провел опять на Заредутной батарее. Оборонительные работы подвигаются слабо, хотя главные повреждения почти все исправлены.

Около 11 часов ночи предположено было сделать наступление на 2-й редут одновременно и с фронта, и с тыла. Для этого надо было сделать обход со стороны Водопроводного редута. Однако эта вылазка не удалась, так как рота, вышедшая от Водопроводного редута, была замечена японцами и встречена сильным огнем. Целую ночь японская артиллерия обстреливала наши редуты. Несколько лиддитовых снарядов попало в передний склон Большого Орлиного Гнезда. Изредка японцы открывали ружейную пальбу. Наши цепи не отвечали".

Из газет:

«Вся деятельность японцев сосредоточена в Порт-Артуре. Сведения оттуда рисуют изумительный героизм доблестной осажденной, блокируемой, бомбардируемой ежедневно и многократно атакуемой армии, отбивающейся огнем, штыками, рукопашным боем.

Из Берлина телеграфируют: По сведениям из японских источников, после падения Порт-Артура японцы намерены занять Сахалин и превратить его в морской операционный базис». (Газета «Русское Слово»)

Фирмой Н.В.Терещенко и Волжско-камским банком постановлено, относительно служащих уже призванных и могущих быть призванными на военную службу, что в течение срока военной службы их семьи будут получать обычный оклад, а по возвращении с военной службы за ними решено восстановить прежние должности. Нельзя не пожелать, чтобы этот пример вызвал как можно более подражателей. (Газета «Новости дня»)

«Комитетом С.С.Треповой получена телеграмма от начальника санитарной части манчжурской армии ген.-лейт. Трепова с уведомлением, что на Дальнем Востоке ощущается потребность в сладостях. Пожертвования означенными предметами комитетом С.С.Треповой будут с благодарностью приниматься ежедневно от 10 часов утра до 4 часов дня». (Газета «Новости дня»)
http://www.istpravda.ru/upload/media...5c3d8fb027.jpg
* * *
16 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "Ночью опять был на позиции у Заредутной батареи, где на моих глазах произошел следующий случай. Во время работ несколько солдат хотели поднять и перенести бревно. В этот самый момент как раз над ними разрывается шрапнель. В результате — двое убитых и четверо раненых... От шальной пули, видно, нигде не убережешься. Отсюда около 2 часов ночи я зашел на перевязочный пункт поболтать с докторами. Этот перевязочный пункт был расположен за Скалистым кряжем и представлял собой небольшое блиндированное помещение. Войдя туда, я увидел, что весь потолок и стены были черны от миллионов сидевших на них мух.

Простой стол для первых перевязок, тут же нары для докторов и фельдшеров составляли его скромное убранство.

Служебный персонал с редкой добросовестностью нес свои обязанности при самых тяжелых условиях работы и жизни.

«Здравствуйте, жаль, что приехали поздно, а то бы полюбовались героем, у которого в спине 8 шрапнелей, только что отправили в госпиталь, — говорил мне доктор, встречая меня на пороге своей землянки. — Представьте, я ему делаю перевязку, а он губу закусил и ни звука не проронил, а раны тяжелые, пожалуй, не выживет... „Больно?“ — спрашиваю, а он мне так отрезал, что я не знал, что и ответить. „А вы думаете, доктор, что не больно? Только не в таком полку я службу свою нес, где раненые плачут. У нас раненые смеются, а не плачут“. „В каком же ты полку служил?“ — спрашиваю. „В 12-м Восточно-Сибирском стрелковом, я по запасу попал в 14-й полк“, — отвечал мне этот герой. Как я потом ни старался, никак не мог узнать его фамилии. Знаю только, что это был запасный младший унтер-офицер».

12-й полк может гордиться, что воспитал у себя таких героев, которые с 8 шрапнелями в спине... и ни звука страданий... и такие бессмертные слова: «У нас раненые смеются, а не плачут».

Около полуночи по приказанию высшего начальства одна рота от нас должна была атаковать 2-й редут, занятый японцами, в лоб, другая же рота от 26-го Восточно-Сибирского стрелкового полка должна была зайти от Водопроводного редута в тыл японцам.

От нас атаковать японцев, уже успевших укрепиться в бывших наших редутах, было поручено подпоручику Немченко и его охотничьей команде. Получив подробные наставления от энергичного толкового подполковника Раздольского, подпоручик Немченко со своей охотничьей командой вышел за линию укреплений и повел наступление.

Я сел у офицерской ставки.

Часть офицеров спали. Вдруг раздался ружейный выстрел, за ним другой, а потом дождь пуль посыпался и защелкал по нашему утесу. На сердце у меня была какая-то тоска. Я вполне сознавал бессмысленность такого частичного наступления мелкими отрядами.

Вдруг мимо меня пробежал один раненый, за ним другой, пробежали с носилками санитары. Вот опять раненый, еще и еще...

Стрельба стихла.

Я подбежал к одному раненому, который упал и не мог дальше двигаться. Кровь фонтаном била у него из затылка. Несчастный просил носилки. С трудом отыскав санитаров, мы уложили раненого на носилки и понесли.

С тяжелым чувством я поехал домой...

На душе была тоска и вместе с тем тупое озлобление на петербургских карьеристов, на корейских лесопромышленников, на всех тех, которым так сладко жилось вдали от этих мест, где из-за них теперь лилась ручьями народная русская кровь..."
http://www.istpravda.ru/upload/media...c128da9874.jpg
* * *
17 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье: "С утра до полудня шел сильный дождь. Вечерняя вылазка на 2-й редут потерпела неудачу. Рота от Водопроводного редута запоздала, и охотничья команда подпоручика Немченко совершенно напрасно потеряла 23 человека убитыми и ранеными. Мои предчувствия оправдались...
Вообще очень рискованно давать малым отрядам такие ответственные и сложные задачи. Успех таких предприятий всецело зависит от одновременности и внезапности нападения, а это бывает очень трудно выполнить, в особенности ночью, да еще в такой пересеченной местности, какая была в данном случае.

Сегодня пришло известие о рождении Наследника.

За оборону Артура генерал-лейтенант Стессель получил генерал-адъютантство.

Ночью опять был на Заредутной. При свете нашего прожектора с 3-го форта ясно было видно, как на 1-м редуте группа японцев укладывала бойницы из белых мешков.

Очевидно, они решили обстоятельно укрепиться в этих пунктах.

Ночью опять один из снарядов нашей полевой мортирной батареи разорвался как раз под Заредутной. К счастью, никто не был ранен.

Ночь прохладная.

Зловоние от трупов еще усилилось.

Прошел слух, что генерал Куропаткин разбил где-то японцев.
http://www.istpravda.ru/upload/media...b10978b734.jpg
Из воспоминаний лейтенанта А.П. Штера «На крейсере «Новик»: "В Корсаковске (посоле гибели крейсера «Новик») провели 10 дней, чтобы приготовиться к походу; заготовили вьючные седла, переметные сумы, снарядили лошадей для вьюков, запасли сухарей и консервов и 17 август, в составе 8 офицеров и 270 человек команды, выступили с музыкой по почтовой дороге; музыканты ни за что не хотели оставить своих инструментов и всю дорогу тащили их на себе.

Человек 45, главным образом специалистов, оставили в Корсаковске, чтобы снять с «Новика» орудия и спасти, что будет возможно из запасов. Людям этим дана была инструкция в случае нападения взорвать крейсер окончательно, что и было ими исполнено перед высадкой японцев на Сахалин.

В 9 верстах, в поселке Соловьевка, мы расстались с корсаковскими обывателями, устроившими здесь проводы.

Первый же ночлег привел нас всех в полное отчаяние: такого количества блох и клопов, как на Сахалине, в поселках я никогда себе не представлял; положительно весь Сахалин можно назвать сплошным клоповником. Спутники мои первое время брезгливо сбрасывали с себя всю эту нечисть, но в конце концов привыкни и прекрасно спали в самом многочисленном сообществе. Я, кажется, оказался единственным, обладающим настолько чувствительной кожей, что сначала буквально весь распухал от укусов, а затем решил, что лучше спать на открытом воздухе, у костра, чем всю ночь мучиться.

В первом большом селе — Владимировке — нам устроили торжественную встречу, о чем нас предупреждали заранее. Приблизительно за версту мы остановили наш авангард, состоявший из любителей-ходоков, далеко опередивших обоз, и ружейную команду, построили приличную колонну и с музыкой вошли в триумфальную арку, украшенную зеленью, с надписью: «Привет морякам» или Героям «Новика». Точно не помню, что там было написано, так как по дороге нас везде встречали триумфальными арками с различными лестными надписями. Население поднесло хлеб-соль, говорились речи с той и другой стороны, а затем команду отвели на площадь, где от обывателей ей был приготовлен обед.

Интеллигенция Владимировки чествовала и развлекала офицеров всеми возможными способами, так что на другой день утром мы с тяжелою головой выступили в дальнейший путь, все более и более отдаляясь от цивилизованных мест.

Движение по почтовой дороге отличалось крайним однообразием; рано утром выступали и, если предполагалось пройти не больше 25 верст, то шли в один прием; если же переход превышал 25 верст, то его делили пополам и вторую половину доканчивали под вечер. Обыкновенно я выезжал с командой и офицерской кухней вперед с вечера, чтобы утром начинать готовить обед; такое путешествие ночью иногда выдавалось очень тяжелое, когда случалось идти под дождем. Дорога идет по тайге, проложена довольно прилично, сделаны канавы, но в дождь глинистая почва растворяется и движение становится положительно невозможным; лошади скользят, возы завязают, в непроглядной темноте рискуешь ежеминутно свалиться в придорожную глубокую канаву.

Следующая ночевка пришлась на водяной мельнице, в очень красивой долине, по которой протекает быстрая лесная речка. Накануне на этой мельнице было совершено убийство: рабочий из ревности убил 13-летнюю девочку; это говорит все и достаточно обрисовывает нравы и обычаи; пришлось ночевать в соседстве с этим трупом, который не трогали до приезда судебных властей.

На этой же мельнице нас догнал начальник Корсаковского округа З., под предлогом осмотра подведомственных поселений удравший из Корсаковска, напуганный бомбардировкой. Говорят, что он никуда прежде не ездил; с появлением же японцев устремился в глухую тайгу, где, кажется, высидел очень долгое время.

На следующий день достали два «кунгаса» (большие рыболовные японские лодки), нагрузили их запасною провизией и, посадив более слабых людей, отравили морем; кунгасы эти должны были выбрасывать в пунктах наших будущих остановок консервы и сухари.

Подводы, которые до сих пор везли припасы, мы должны были частью оставить, так как дорога окончательно делалась непроходимою. Хотя она и называется почтовой, но благодаря бдительному надзору и честному отношению к казенным деньгам, ассигнуемым на поддержание путей сообщения, превратилась в едва заметную пешеходную тропинку… Я предпочел вести команду берегом, но, на мое несчастье, только что мы двинулись, как пошел дождь и немедленно вымочил меня насквозь; вышел я в одном кителе, рассчитывая на хорошую погоду, и в конце концов не только вымок, но и промере от холодного морского ветра. Пришли мы гораздо раньше вьючных лошадей, на которых наши вещи медленно двигались по тайге, и не знаю, что бы я делал, если бы шедший с нами бродяга, бывший каторжник, увязавшийся до Александровска, не уступил мне своего арестантского халата.

Развести костры стоило немалого труда; дрова, намокшие от дождя, не хотели загораться, а если и вспыхивал огонек, то его немедленно заливало; более или менее сухое место, выбранное для ночевки, обратилось в сплошное болото, в которое нам пришлось лечь, накрывшись ветками и травой, мало спасавших нас от дождя. Наконец кое-как удалось сварить обед команде, оказавшийся все-таки недоваренным и жидким от прибавки дождевой воды, но мокрая и утомленная команда, пройдя 25 верст по невылазной грязи, в почти непроходимом лесу, забыла про обед и, наскоро закусив, завалилась спать, как была, мокрая, в болото, чтобы утром, так и не просохнув, под нескончаемым дождем двинуться дальше по тайге, по которой предстояло пройти еще 30 верст до первого жилого места.

Половину этого перехода, как я говорил, мне удалось сделать по берегу моря относительно хорошо, намяв себе только ноги на острых камнях, остальные же 30 верст я имел возможность вполне насладиться прелестями Сахалинской тайги осенью, пройти которую достаточно один раз в жизни, чтобы никогда ее не забыть.

Сначала попробовал ехать верхом, но лошадь с места увязла в трясине по брюхо и, может быть, окончательно бы утонула, если бы я не успел вовремя соскочить, провалившись, в свою очередь, по пояс; после этого, жалея лошадь, я все время шел пешком.

Чтобы представить себе эту дорогу, достаточно сказать, что на протяжении 30 верст мы перешли вброд реки и речки 147 раз; берега этих речек глинисты и обрывисты, так что лошади и люди скользят, падают, портят себе ноги, а выбравшись на берег, попадают снова в болото, где идут по колено в тине, а сверху в это время льет и льет без конца.

Картина кругом самая унылая: голый, громадный лес на грязно-буром болоте, серая сетка дождя и мутные потоки горных речек.

На ночлег останавливались в тайге, выбирая сухие места; из веток строили себе шалаши, а на пороге разводили костер, так как по ночам начались заморозки; пока горел костер, спали прекрасно, но под утро невольно просыпались от холода и согревались рубкой дров. У меня было с собой одеяло, на команду же положительно жалко было смотреть: жмутся кругом костра, причем один бок припекает, а другой продувает холодный осенний ветер и садится замерзающая роса; тем не менее работали все дружно и весело, понимая, что задержаться по дороге было равносильно голодной смерти (…)

В Александровске, куда мы прибыли 1 октября, в нашу честь устроили торжественный обед и бал в декорированном зале общественного собрания, а город поднес блюдо с хлебом-солью. Последние переходы перед Александровском мы уже делали в зимней обстановке; выпал снег, и холодный, морозный ветер подгонял отстававших. Несколько дней промедления могли обойтись нам очень дорого, тем более что транспорт «Тунгуз», долженствовавший перевезти нас на материк, уже стоял на рейде, нетерпеливо ожидая нашей посадки, и каждую минуту готов был сняться с якоря, предполагая свежую погода которая очень опасна в Татарском проливе у туманных Сахалинских берегов.

Через несколько дней, уже без всяких неожиданностей, высадились в Николаевске-на-Амуре; на пароходе «Цесаревич» поднялись до Хабаровска а оттуда по железной дороге выехали во Владивосток, куда прибыли 10 октября, пройда, таким образом, 600 с лишним верст по Сахалину в 45 дней".
http://www.istpravda.ru/upload/media...89627ca4f8.jpg
Такой представляли себе самураи Японскую империю.

Хроника Русско-Японской войны 18 – 24 августа 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/10315/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...eddb11ea41.jpg
"Историческая правда" свидетельствует: японцев можно было бы разгромить уже в 1904 году, если бы не ошибочный и преступный приказ генерала Куропаткина об отступлении. Не зная точной численности японских войск, Куропаткин так и не смог понять, что русские солдаты на самом деле выиграли сражение при Ляояне в августе 1904 года. Желая сохранить армию, генерал велел уходить с укрепленных позиций, и в итоге спас японцев от позорного поражения.

18 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:

«Ночью к нашим берегам опять подходили японские миноноски. Днем японцы по городу не стреляли, ночью же город обстреливался с сухопутного фронта редким, методическим артиллерийским огнем. Наши оборонительные работы сильно подвинулись вперед.

Моряки охотно отдают свою артиллерию, главным образом мелкую, для установки ее в разных местах.

На 1-м и 2-м редутах японцы поставили проволочные сети. Последнее отбитие штурма сильно ободрило и приподняло настроение гарнизона. Явилась уверенность, что мы сможем отстоять крепость до прихода выручки. Часть легко раненных вернулась в строй».

Из книги В. Апушкина «Русско-Японская война 1904 – 1905 г.»:

"Донесение Стесселя о том, что Порт-Артур устоял против первого жестокого многодневного штурма, дошло до Маньчжурской армии в дни не менее жестоких испытаний для нее самой на передовых Ляоянских позициях. Генерал Куропаткин тотчас же объявил эту радостную весть армии, «чтобы поднять ее дух». Но армия в этом не нуждалась.

Без опасения быть обвиненным в преувеличении, в риторичности, можно сказать, что с самого начала войны все в армии ждали решительного генерального сражения под Ляояном как праздника, как награды за «терпение», за ряд бесплодных жертв и напрасных героических усилий. Если что и поддерживало еще этот угасаемый ряд отступлений, так это именно сближение с Ляояном, ожидание боя под ним и вера в победу, после которой мы пойдем вперед. Если чего и страшились войска, так это чтобы и Ляоян, выросший в сознании армии в ее военную столицу, «не отдали без боя», из боязни обхода нас слева, проявленной под Дашичао и Хайченом.

На этот раз, казалось, этого не случится. В Ляояне сосредоточивали огромные боевые и продовольственные запасы, спешно доканчивали укрепления, впереди позиций снимали выросший за лето гаолян. И, наконец, вокруг Ляояна закипел желанный бой.

Как известно, после боя 18 июля войска Маньчжурской армии заняли: 1, 2 и 4-й сибирские корпуса (южная группа) — Айсандзянскую позицию; 3-й сибирский корпус, командование которым вместо убитого графа Келлера вверено было генерал-лейтенанту Иванову, — Ляндясанскую и 10-й армейский корпус — Анпилинскую. Заняв Хайчен, японские армии успели продвинуться вперед на один лишь переход. Военные действия были приостановлены двухнедельными тропическими дождями. Когда они стали утихать, генерал-адъютант Алексеев вновь возбудил вопрос о необходимости помочь Артуру. 1 августа он сообщил генерал-адъютанту Куропаткину, что Стессель просит содействия Маньчжурской армии, так как положение крепости после занятия японцами Волчьих гор и Дагушаня значительно ухудшилось, а непрерывные бои ослабили силы гарнизона. И потому нельзя ли, в виду ослабления противника на нашем южном фронте, перейти хотя бы в демонстративное наступление к Хайчену.

Генерал Куропаткин ответил на это главнокомандующему, что просьбы Стесселя о помощи он приписывает только нервному его состоянию; «повторять Вафангоу нам нежелательно, а оно легко повторится, если мы двинем отряд на юг даже до Хайчена», движение это никакой действительной пользы Порт-Артуру не принесет. К тому же, по словам Куропаткина, замечалось усиленное передвижение японских войск к правому их флангу; армия Куроки была значительно сильнее того, что мы о ней знали. Видимо, готовился удар на Ляоян или даже на Мукден. При таких условиях движение на юг, по мнению генерала Куропаткина, представляло большую опасность.

На этот раз генерал Куропаткин был прав: демонстративное движение на юг отряда не могло ни помочь осажденной крепости, ни улучшить положение Маньчжурской армии. Другое дело, если бы не в демонстративное, но решительное наступление перешла вся армия. Но для этого генералу Куропаткину она все еще казалась недостаточно сильной. Поэтому «для перехода с надеждой на успех в наступление», он просит 2 августа генерал-адъютанта Алексеева назначить в состав Маньчжурской армии, кроме 5 сибирского корпуса, еще и 1-й армейский корпус, двигавшийся на театр вслед за 17-м армейским корпусом, и ходатайствовать о присылке из Европейской России еще 2 корпусов. Главнокомандующий уважил эту просьбу: 1-й армейский корпус был включен в состав Маньчжурской армии; в то время большая часть 6 сибирского корпуса, по желанию генерала Куропаткина, была расположена у Мукдена для обеспечения этого пункта со стороны средней Ляохе и верхней Тайцзыхе.

Японцы также использовали перерыв в военных действиях для укомплектования армии и к тому же 11 августа имели 128 батальонов, 576 орудий и 49 эскадронов, всего также около 200 тыс. человек.
http://www.istpravda.ru/upload/media...0ff808ced7.jpg
Первоначальный план генерала Куропаткина заключался в том, чтобы арьергардными боями выиграть время для окончания укрепления Ляояна и подхода подкреплений (1 армейского корпуса), а затем отойти на передовые Ляоянские позиции и, опираясь на укрепления Ляояна, принять решительный бой.

И вдруг 11 августа генерал Куропаткин меняет этот план и принимает решение дать на этих позициях упорный решительный бой всеми силами армии и в случае его успеха перейти в наступление. Предполагают, что это изменение плана действий вызвано было успешным сосредоточением в районе Мукден — Шахе 5 сибирского корпуса и прибытием первых эшелонов 1-го армейского корпуса.

Однако это увеличение численности армии не искупало недостатков позиций, занятых для арьергардных боев, а не для генерального сражения.

11 и 12 августа правая колонна армии Нодзу и левая колонна армии Куроки теснят наши передовые отряды. А в ночь на 13 августа все японские армии переходят в наступление по всему фронту. План Ойямы заключается в том, чтобы, прорвав наш фронт между южной и восточной группами, отбросить первую на запад от ж. д., а вторую — на восток от нее и, таким образом, открыть себе дорогу на Ляоян.

Для этого армия Оку, силою около 70 тыс. человек при 252 орудиях, наступает двумя колоннами против южной группы генерал-лейтенанта Зарубаева (70 тыс. человек при 152 орудиях): левая должна атаковать ее с фронта, правая зайти ей в тыл долиной реки Шахе; армия Нодзу одной колонной должна атаковать правый фланг 3 сибирского корпуса, а другой — зайти в тыл восточной группе.

Происходит ряд боев. 3-й сибирский корпус сохраняет свои позиции, но 10-й сбит на своем левом фланге у Пегоу; противник угрожает его пути отступления, а вздувшаяся от дождей река Танхе в тылу корпуса грозит разобщить его с остальными частями армии. Одновременно обнаруживается обход значительными силами армии Оку левого фланга Айсандзянской позиции. Авангарды 2 сибирского корпуса сбиты противником со своих позиций и отходят к Кусанцзы.

И ночью 13 августа генерал Куропаткин отдает приказание всей армии отходить на передовые Ляоянские позиции. Войска отходят с боем 14 и 15 августа по отвратительным дорогам, размытым дождями, теряют орудия на переправах через вздувшиеся горные реки и в пучинах грязи и 16 августа утром занимают позиции, на которых спешно, утомленные, и устраиваются. Противник идет по пятам.

И едва мутные лучи серого, пасмурного утра прорезали тьму ночи, как два японских эскадрона и полк пехоты из армии Нодзу атаковали передовые части 3 сибирского корпуса (команду охотников и батальон 23 восточносибирского стрелкового полка), занимавшие сопки у деревни Кудяза. Японская артиллерия поддержала эту атаку сильнейшим огнем, а густые цепи японской пехоты, прикрываясь гаоляном, двинулись на поддержку своих передовых атакующих частей.

Сражение началось. В то время как Нодзу напрягал все усилия сломить правый фланг расположения 3 сибирского корпуса, чтобы прорваться в 3-верстный промежуток между Дофантуньским и Маетунским участками, артиллерия Оку три часа громила позиции 1 сибирского корпуса. Но мы и тут, и там устояли.

Тогда, около 9 часов утра, пехота Оку, в свою очередь, повела энергичное наступление на левый фланг 1 корпуса все с тою же целью прорвать наш фронт на этом промежутке. Но для прикрытия его частью сил, взятых из резерва армии, уже была занята позиция у Падяканцзы. И все попытки японцев прорваться в этот промежуток были отбиты. Мы устояли.

Тогда волна японских атак, направлявшаяся в этот промежуток, как в русло, встретив здесь преграду, стала разливаться все более по фронту обоих корпусов и к полудню докатилась до того корпуса, правый фланг которого у Мындяфанскаго ущелья также был атакован бригадою из армии Куроки.

Но мы и тут устояли. Потерпев неудачу прорвать тут или там наш стратегический фронт, Ойяма ставит себе целью дальнейших действий окружить нашу армию.

Две дивизии из армии Оку пытаются обойти наш правый фланг. Мы противопоставляем им части 4 сибирского корпуса, которые огнем и штыками отбивают все атаки японцев.

С наступлением темноты, когда Оку и Нодзу прекратили атаки, на наших позициях ясно всеми чувствовалось, что энергия противника надломлена, уверенность его была поколеблена, а его силы и средства борьбы сильно уже истощены.

Это еще более подняло дух нашей армии, и без того бодрый и героистический. Сообщая штабу соседнего 10 корпуса о результатах боя за день — о том, что передовая высота, взятая утром японцами, ими очищена, что корпусом отбиты все атаки, — командир 3 сибирского корпуса генерал-лейтенант Иванов прибавлял: «Потери огромные, но и бодрость духа еще огромна. Все убеждены, что никогда не отступим».

Идея наступления, атаки обессиленного противника была в уме и сердце каждого пережившего первый день Ляоянского сражения и после благополучно проведенной ночи бодро и радостно смотревшего в лицо второго дня. Она носилась в этом чистом, свежем воздухе раннего утра 18 августа. Поэтому, когда выяснилось, что за ночь перед фронтом 10 корпуса японцы отступили (вернее — ушли за Тайцзыхе), начальник левофлангового участка позиции генерал Васильев стал просить разрешить ему перейти в наступление. Командир корпуса генерал-лейтенант Случевский не решился самостоятельно дать ему это разрешение и запросил командующего армией. Генерал Куропаткин отказал.

Но еще до получения этого отказа генерал Васильев продвинулся вперед, занял две деревни, прогнал японцев артиллерийским огнем из третьей и намеревался гнать их дальше, донося, что это «отнюдь не рискованно». Фактом своего успеха он, видимо, хотел сломить колебание корпусного командира. Но было уже поздно. Васильеву ответили, что задуманное им движение вперед нежелательно: это ослабляет силы корпуса и удлиняет его позицию, а чтобы лишить энергичного генерала возможности действовать самостоятельно, ему от имени командующего армией предложили отделить в резерв по возможности более войск. «Это нужно, — утешали генерала Васильева, — для предстоящих активных действий».

Их все и ждали.

Теперь армия Куроки переправлялась уже при свете белого дня, на глазах всего нашего 17 корпуса, стоявшего на высотах севернее деревни Сыквантун, а переправившись, двигалась на север и укреплялась на высотах у Канквантуня.

В то же время войска Оку и Нодзу, всю ночь тревожившие наши 1-й и 3-й сибирские корпуса нечаянными нападениями, дабы убедиться, что они не ушли с позиции, возобновили свои яростные атаки, на этот раз не столько для того, чтобы сбить их, сколько для того, чтобы удержать их на месте до окончания обходного движения Куроки.

Опять полился на головы доблестных сибирских стрелков, стоявших в полевых окопах, дождь свинца и стали, и воздух загудел от несмолкающего грохота выстрелов, жужжания летящих снарядов, треска их разрывов, трескотни пулеметов, скорострельных винтовок, криков атакующих и стонов раненых. Веденные энергично, демонстративные атаки японцев встречали с нашей стороны столь же энергичный отпор.

— Мы устояли. Мы устоим, — говорили на позициях все: генералы, офицеры, солдаты. И уверенность в победе росла и крепла в них тем сильнее, чем тише становилось на фронте 3 и 10 корпусов. Введенный в дело прямо из вагонов 85-й пехотный выборгский полк еще более укреплял надежду, что в решительную минуту перехода в наступление мы окажемся численно сильнее противника и при том с запасом свежих сил в лице 1 армейского корпуса; о том, что делалось в 17-м армейском и 5-м сибирском корпусах на южном и восточном фронтах не знали, но твердо верили, что и они отразят обходящую наш левый фланг армию Куроки. Уже летал из уст в уста слух, что целая дивизия его загнана в реку и затоплена.

В действительности этого не случилось, хотя слух легко мог стать тогда фактом. Против переправившихся за ночь полутора дивизий армии Куроки, не имевших при себе артиллерии, на высотах Сыквантуна и у деревни Санванцзы стоял весь 17-й корпус. Но он узнал о переправе японцев только утром 18 августа и не попытался сбросить их в реку энергичным переходом в наступление.

По признанию одного из начальников дивизии этого корпуса, штабом последнего ему были «категорически воспрещены наступательные действия, чтобы преждевременными боями не нарушить планов командующего армией».

Для последнего же обходное движение Куроки, по-видимому, не представляло неожиданности. Что возможность его предусматривалась еще до боя, видно из сосредоточения на правом берегу Тайцзыхе к этому пункту войск 17 армейского и 5 сибирского корпусов. Затем, когда в первый день боя под Ляояном, 17 августа, армия Куроки так вяло действовала против 10 корпуса, предположения эти еще более окрепли. И все-таки о переправе Куроки в штабе нашей армии узнали вполне определенно только к полудню 18 числа, а, узнав, не сделали никаких распоряжений о противодействии обходу. Очевидно, как и перед Тюренческим боем, предпочитали, чтобы «японцы все вылезли на берег, дабы всех их сразу сбросить в реку».

И японцы «вылезли». Беспрепятственно, под слабым огнем нашей артиллерии, навели они в течение дня 18 августа понтонный мост, перевели по нему артиллерию, заняли позицию на Канквантунских высотах, спешно на них окопались — и к вечеру 18 августа положение Куроки, столь рискованное еще утром, стало совершенно прочным. И тогда пред генералом Куропаткиным возникла дилемма: или, оставив против армии Куроки заслон, перейти в наступление в южном направлении против армии Нодзу и Оку, или отойти на главную Ляоянскую позицию и, оставив для ее обороны минимум войск, ударить возможно большими силами на Куроки и попытаться разбить его, прижав к Тайцзыхе, проходимой в то время в брод лишь в нескольких пунктах.

Какой же из этих двух планов выберет генерал Куропаткин?...
http://www.istpravda.ru/upload/media...4094793bb1.jpg
* * *

19 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:

"Тихо. Погода прекрасная. Японцы деятельно работают и укрепляются в 1-м и 2-м редутах. Гарнизон усиленно работает на позициях. Японцы продолжают обстреливать город только по ночам".

Из мемуаров генерала А.Н. Куропаткина «Русско-японская война, 1904-1905: Итоги войны»:

"За эти три месяца японцы, пользуясь нашей малочисленностью и, главное, бездействием нашего флота, высадили три армии на Ляодунском полуострове и на Квантуне, продвинули первую армию Куроки из Кореи в Южную Маньчжурию и одержали три победы на суше: под Тюренченом, на Цзинчждунском перешейке и у Вафангоу. Имей мы железную дорогу, подготовленную к началу военных действий хотя бы на 6 воинских поездов, мы под Вафангоу могли бы иметь не один 1-й Сибирский корпус, а три корпуса: 1-й и 4-й Сибирские и 10-й армейский. Исход боя был бы иной, что несомненно отразилось бы и на ходе всей кампании, ибо инициативу действий мы могли бы взять в руки. (…)

Если бы мы располагали с начала военных действий хотя бы одним воинским поездом более, мы ко времени боев под Ляояном успели бы сосредоточить к этому пункту 1-й армейский и 6-й Сибирский корпуса, а располагая лишними 60 батальонами, разбили бы японцев.

Но слабость железной дороги отражалась роковым образом и в другом отношении: усиливая нашу армию новыми частями войск, мы не могли в то же время своевременно подвозить укомплектования для передовых войск, несших большие потери убитыми, ранеными и больными».
http://www.istpravda.ru/upload/media...1f26c89a80.jpg
* * *

20 АВГУСТА 1904

Из мемуаров генерала А.Н. Куропаткина «Русско-японская война, 1904-1905: Итоги войны»:

«20 августа генерал-майор Орлов с 13 батальонами занимал прочную и важную позицию у Янтайских копей. В этом направлении двигался и генерал-лейтенант барон Штакельберг с 1-м Сибирским корпусом. Получил от начальника 35-й дивизии генерал-лейтенанта Добржинского просьбу о помощи (эта просьба о помощи была послана, когда генерал-лейтенант Добржинский еще не начинал боя). Генерал-майор Орлов, не войдя в связь с генерал-лейтенантом Штакельбергом, оставил преждевременно высоты и двинулся гаоляном к левому флангу 17-го корпуса. Попав в море гаоляна, части колонны генерал-майора Орлова, встреченные огнем с фронта и фланга, смешались, подверглись панике и в беспорядке отступили. Некоторые части безостановочно двигались до самой ст. Янтай.

Из книги В. Апушкина «Русско-Японская война 1904 – 1905 г.»:

«Куроки, конечно, не стал ждать, пока мы развернем против него всю армию, сделаем захождение ее левым плечом и возьмем во фланг его позицию. На рассвете 19 августа он сам перешел в наступление, оттеснил передовые части 17 корпуса и, выждав, когда переправится через Тайцзыхе гвардейская резервная бригада, двинутая им на Янтайские копи, вечером атаковал Нежинскую сопку и деревню Сыквантун. После упорного боя эта важная высота, составлявшая левый фланг позиции 17 корпуса, осталась в руках японцев, вследствие чего начальник 35-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Добржинский на рассвете 20 августа, отвел с этого участка все войска к деревне Сахутун. Таким образом, Сыквантунская позиция, предназначенная служить осью захождения армии, была потеряна. Весь план действий был нарушен. Вместо развертывания армии и захождения ее плечом 20 августа предстояло взять эту позицию-ось обратно от японцев. Для достижения этой цели в распоряжение генерала Бильдерлинга предоставлено было 44 батальона, а в резерв к ним предназначался весь 3-й сибирский корпус. Способствовать успеху действий генерала Бильдерлинга должны были отряд генерал-майора Орлова (54-я пехотная дивизия) и 1-й сибирский корпус.

Однако, несмотря на то, что к 1 часу дня 20 августа мы имели у Сыквантуна тройной перевес в силах против Куроки, а общее положение последнего было критическое, мы отложили атаку занятых японцами Нежинской сопки и деревни Сыквантун до 5 часов вечера, в целях подготовки ее артиллерией, а за это время обстановка резко изменилась, и не в нашу пользу.

Отряд генерала Орлова, наступавший к югу от Янтайских копей для содействия 17-му корпусу к атаке Сыквантунской позиции, наткнулся около деревни Фаншин на превосходные силы противника (12-я дивизия с резервной бригадой), который сам перешел в наступление с фронта и левого фланга. Не будучи в силах сдержать его, генерал Орлов приказал отряду отступать к станции Янтай. Идти приходилось по необозримому гаоляновому полю, в котором отдельные роты скоро потеряли взаимную связь. Выстрелы невидимого противника гремели отовсюду. Отступление стало беспорядочным. Когда стало известно, что к полю сражения подходит 1-й сибирский корпус, генерал Орлов решил затянуть бой. Вместе с командиром бригады своей дивизии генералом Фоминым он повернул назад один батальон, сохранивший более других порядок, и, став во главе его, повел его вперед, на японцев. Последние, скрытые гаоляном, оказались совсем близко, и враги заметили друг друга в расстоянии всего лишь 20 шагов. Команда «ура» — с нашей стороны, и залп — с другой. Генерал Фомин был убит, генерал Орлов тяжко ранен, и батальон повернул обратно. Отступление стало общим и паническим. Тогда на пути движения японцев в тыл нашей армии и к Мукдену стали конные отряды генерал-майора Самсонова и генерал-майора Мищенко. Спешенные казаки и две конные батареи своим огнем до 6 часов вечера сдерживали напор противника, надеясь, что развязку боя на этом участке примет на себя 1-й сибирский корпус. Но генерал Штакельберг медлил движением, сосредоточиваясь и развертываясь у Сяоталиенгоу, а затем, донеся командующему армией о численной слабости корпуса и об утомлении людей, вовсе отошел назад, к деревне Лилиенгоу. Тогда последовательно отступили и конные отряды Мищенко и Самсонова, угрожаемые обходом с левого фланга.

Почти одновременно с тем, как у Янтайских копей завершались все эти события, у Сыквантуна начинались еще только атаки этой деревни и Нежинской сопки, занятых японцами. В 6 часов вечера мы завладели деревней, а потом и высотой. Но японцы осыпали наши войска, занимавшие их, таким жестоким огнем, что, когда почти все офицеры были перебиты, и большинством рот командовали фельдфебеля, стрелки не выдержали и в 2 часа ночи на 21-е августа очистили Нежинскую сопку. Тогда генерал Добржинский, как и накануне, снова очистил весь участок и отвел войска еще на 3 версты назад, к Эрдагоу.

Таким образом, 20 августа мы потеряли обе позиции (Сыквантунскую и Янтайскую), которые, по плану генерала Куропаткина, должны были служить опорными точками для задуманного им маневра против Куроки, и теперь не мы уже грозили прижать его к реке, а он грозил нашему пути отступления на Мукден, вися на левом фланге. Вероятность этой угрозы еще более усилилась, когда отряд генерала Любавина, охранявший наш крайний левый фланг, отошел назад, к городу Фындяпу под давлением противника, двигавшегося от Бенсиху в направлении на Мукден. Силы последнего выяснить здесь не удалось, и они были приняты за главные силы армии Куроки

При таких обстоятельствах естественно возникал вопрос: продолжать ли осуществление задуманного плана и вести бой за удержание линии Тайцзыхе, продолжая оборону Ляояна, или, очистив последний, отвести армию к Мукдену, на укрепленную позицию по левому берегу Хунхе.

Ляоян оборонялся стойко. Его укрепления составляли 8 сильных фортов, 8 редутов и 21 батарея на 208 орудий — в первой линии; 2 форта, 4 редута, 5 люнетов и 3 батареи на 19 орудий — во второй; 2 форта, 2 люнета и 5 батарей на 36 орудий — в третьей. Промежутки между фортами, люнетами, редутами и батареями были заняты окопами.

Армии Оку и Нодзу атаковали их 19 августа. Утром они заняли оставленные нами передовые позиции и стали переделывать их укрепления фронтом к Ляояну; около полудня они начали жестокую бомбардировку города из осадных орудий лидитными снарядами, произведшими в нем сильные пожары, а из полевых стали обстреливать форты и редуты; ночью обрекогносцировали подступы к ним, и на рассвете 20 августа повели атаку вдоль полотна ж. д. на участок от редута Д до редута Г. Она была отбита залпами. В 10 часов вечера японцы повторили ее по всему фронту левого участка, от ж. д. до Тайцзыхе. В 2 часа ночи на 21-е августа и эта жестокая атака была всюду отбита нами огнем и взрывом фугасов, заложенных на пути наступления противника к нашим укреплениям.

Волчьи ямы, выкопанные перед нами, оказались утром до верху набитыми японскими трупами.

Печальным эпизодом этого славного дня была вылазка, произведенная утром по приказанию командующего армией четырьмя сибирскими пехотными полками (Барнаульским, Енисейским, Семипалатинским и Тобольским) и стоившая нам свыше тысячи человек убитыми и ранеными. Вызвана она была слухами, будто часть армии Оку переправилась ниже Ляояна на правый берег Тайцзыхе и двигается в тыл нашим укреплениям. Целью вылазки поставлено было выяснить группировку противника на участке армии Оку. Предположение о переправе японцев оказалось вздорным.

Но участь Ляояна все равно уже была решена генералом Куропаткиным, который решил очистить его и отвести армию к Мукдену".
http://www.istpravda.ru/upload/media...67822984c5.jpg
Генерал Куропаткин на карикатуре японского художника Кобаяси Киётика.

* * *

21 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:

"Сегодня японцы обстреливали город утром, днем и в течение целой ночи. Наши работы на укреплениях сильно подвинулись вперед. Часть их почти закончены.

Каждую ночь провожу на позиции у Заредутной батареи и до сих пор, кроме военного инженера полковника Григоренко и подполковников Раздольского и Кирикова, я никого из высших начальников не видел.

На этих важнейших для крепости позициях генералитет совершенно не показывается и знает о положении здешних дел только по докладам.

Говорят, что только генералы Смирнов и Кондратенко заезжали сюда раза два днем. Ночью я никого из генералов здесь не видел.

Из мемуаров генерала А.Н. Куропаткина «Русско-японская война, 1904-1905: Итоги войны»:

"Выбранная на левом берегу р. Тайцзыхе в августе позиция в с. Сыквантун не была, несмотря на достаточное время, должным образом укреплена. Не был очищен даже гаолян для образования обстрела. Японцы ночным нападением в ночь на 21 августа сбили занимавший эту позицию Нежинский полк. 21 августа генералу барону Бильдерлингу поручено было обратное овладение Сыквантунской позицией и дано в распоряжение 44 батальона. Действия наши в течение 21 августа были чрезмерно медленны. Артиллерийская подготовка велась неумело. Руководство боем не было организовано. Части перемешались. Тем не менее с наступлением темноты после горячего боя мы овладели Сыквантунской позицией, но не сумели отстоять ее. Ночью японцы вновь атаковали наши войска и сбили их. Вместо движения вперед командир 17-го армейского корпуса отвел вверенные его командованию войска назад на три версты, на высоту с. Эрдагоу".

Из книги В. Апушкина «Русско-Японская война 1904 – 1905 г.»:

«В 9 часов утра 21 августа главный начальник обороны Ляояна генерал Зарубаев получил приказ начать очищение фортов только в сумерки. Легко понять, с каким чувством в сознании бесполезности своих жертв, бесплодности своих героических усилий должны были отстаивать войска укрепления, обреченные на оставление их противнику. Это было жестокое испытание их чувства долга — и они выдержали его блестяще. Все атаки японцев и в этот день, как и в предыдущие, были отбиты. А их на форты 3-й и 4-й произведено было в течение дня пять! Японцы подходили к ним на 400 шагов, а часть их (человек 60) прорвалась даже за линию наших укреплений, но была переколота штыками. В отбитии штурмов принимали участие даже раненые, помогавшие тем, что подносили патроны и воду и набивали ленты пулеметов. Огонь наших стрелков был так силен и беспрерывен, что деревянные части винтовок у ствола (накладки) тлели и загорались, а сами стволы накалялись до такой степени, что их приходилось поливать водой, чтобы иметь возможность держать ружье в руках. Кроме фортов 3 и 4, жестокой бомбардировке и затем атаке подвергался в этот день и редут Д, но и к нему японцев подпустили только на 600 шагов.

В начале 8 часа вечера огонь японцев стал стихать, и атаки их прекратились. Тогда в 7 1/2 часов войска наши, по приказанию генерала Зарубаева, стали очищать укрепления и отходить на 2-ю линию, а с последней — в 11 часов вечера и за Тайцзыхе. Противник, видимо, не ожидал столь неожиданного прекращения упорной трехдневной обороны и только лишь в полночь завязал перестрелку с прикрывавшими отход главных сил охотничьими командами. Все раненые, орудия и обозы были увезены, противнику не оставлено никаких трофеев, деревянные мосты чрез Тайцзыхе сожжены, а железнодорожный мост подорван.

Этот день красноречиво засвидетельствовал самоотверженную преданность войск долгу. Драться так геройски не для победы, а для отступления способна не всякая армия…"
http://www.istpravda.ru/upload/media...dbd1217a66.jpg

* * *

22 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:

"Погода отличная. По городу японцы днем не стреляли, но зато фланкировали шрапнельным огнем долину, лежащую сзади Заредутной батареи, выбирая как раз те моменты, когда в ней появлялись наши двуколки. Ввиду этого доставка материалов и пиши для этой части позиции сделалась очень затруднительной.

Сегодня на Заредутной батарее тяжело ранен лучший ее наводчик.

Комендант генерал Смирнов заболел дизентерией.

От китайцев слыхал, что к японцам прибыли подкрепления и подвезены 18 больших орудий. Штурма ожидают около 26 августа".

Из книги В. Апушкина «Русско-Японская война 1904 – 1905 г.»:

«Отступление к Мукдену началось 22 августа и было выполнено войсками «с неимоверными трудностями по продвиганию артиллерии и обозов», как доносил генерал Куропаткин. Наблюдавший его германский военный агент при нашей армии подполковник фон Лауэнштейн признал, что «оно было исполнено образцово». «Мы, германцы, — говорил он, — не смогли бы так сделать». «Лауэнштейн был поражен спокойствием и терпением нашей пехоты, которая по два часа стояла у мостов, пропуская обозы и артиллерию». «Наши германские солдаты, — признавался он, — спокойно простояли бы минут двадцать, потом стали бы ворчать, потом — ругаться, а потом — самовольно пошли бы, спутав порядок движения».

Противник не преследовал. Он был так утомлен и расстроен упорным боем с нами, в котором победа его столько раз казалось ему невероятной, что теперь ему было не до преследования израненного отступающего льва.

В сражениях под Ляояном мы потеряли 516 офицеров и 15 374 нижних чинов, японцы — 600 офицеров и 16 939 нижних чинов.

Разбирать подробно, почему Ляоянское сражение превратилось для нас из победы в поражение, мы не будем. Генерал Куропаткин указывает, что главной причиной отвода им армии от Ляояна к Мукдену было очищение войсками 17 корпуса не только Сыквантунской сопки, но и позади лежащих высот. Мы не можем, однако, придавать этому частному эпизоду, как он ни значителен сам по себе, столь важной, решающей роли. Зародыш нашего поражения лежал в пассивности образа наших действий, и он все рос от той осторожности, медлительности и недоверия к своим войскам, которые являлись характерными чертами полководнической личности Куропаткина. Они были столь рельефны, что их подметил даже иностранец, тот лее подполковник фон Лауэнштейн: факт отступления от Ляояна он объясняет именно, с одной стороны, недоверием Куропаткина к запасу нравственных сил своей армии, а с другой — страхом перед призраком больших сил Куроки».
http://www.istpravda.ru/upload/media...f91931f19e.jpg
* * *

23 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:

Тихо. Погода чудная. Днем стрельбы по городу не было.

Гарнизон деятельно готовится к отражению ожидаемого на днях штурма. Японцы начали вести на Водопроводный редут правильную постепенную атаку. В настоящее время они его почти окружили своей сапой.

На 1-ми 2-м редутах японцы уже сильно укрепились, хотя все еще несут большие потери от огня нашей артиллерии. Ночи прохладные.
http://www.istpravda.ru/upload/media...c782dde8ee.jpg
* * *

24 АВГУСТА 1904

Из воспоминаний Н.Э. Гейнце «В действующей армии»:

"Ожесточённый бой на ляоянских позициях снова приковывает к этому городу внимание всего мира.

Движение японцев на Ляоян не явилось неожиданностью. Его ожидало ещё в начале июня, когда из Ляояна начали массами уходить китайцы, игравшие в данном случае роль мышей на кораблях, которым предстоит опасность.

Молва, как всегда, преувеличивала страхи. Говорили о намерении японцев окружить Ляоян и создать таким образом второй Седан.

Всё это, конечно, относилось к области «вранья на войне», которое как известно, достигает геркулесовых столпов. Но люди с натянутыми до невозможности нервами всему этому верят.

Я помню тревожную ночь на 9 июля, перед которой был возбуждён даже вопрос о переезде редакции «Вестника Маньчжурской Армии», помещавшейся в кумирне бога войны у западных ворот Ляояна, и типографии, находившейся в товарном вагоне в Тьелин. Наутро оказалось, что опасения были несколько преждевременны.

Хорошим барометром служил в данном случае русско-китайский банк, который продолжал существовать в Ляояне. Но и он был с первых чисел июля наготове. В конце июля и редакция, и типография, и банк переехали в Тьелин, туда же стали вывозить все тяжести и запас, и там же искал себе помещения лазарет Красного Креста.

Словом, Ляоян уже давно приготовился к встрече врага на позициях, которые, по отзывам знатоков фортификационного дела, представляют из себя последнее слово военной обороны.

Тут имеются и окопы, и рвы, и волчьи ямы, и проволочные заграждения, и подземные мины и фугасы. Словом, не забыто ничего для встречи «жданных гостей», но…

Об этом роковом «но» говорил мне один артиллерийский полковник, выдержавший четыре компании — русско-турецкую, ахалтекинскую, китайскую и нынешнюю — русско-японскую.

— Но, — сказал он, — увы, все эти «последние слова обороны» теряют своё значение при современных дальнобойных орудиях и «математической стрельбе», которая практикуется японцами… Они разделяют обстреливаемую местность на квадраты и засыпают эти квадраты массою снарядов…

Так действуют, несомненно, японцы и у Ляояна.

Противопоставить силе их артиллерии необходимо ту же орудийную силу. Бой под Дашичао показал, что наша артиллерия находится на должной высоте своего признания. Таким образом под Ляояном встретились равные силы.

Но это далеко не значит, чтобы бой под Ляояном имел какое-либо решающее значение и чтобы оставление русскими войсками этого города что-либо изменяло в плане кампании.

Ляоян — одна из позиций, прекрасная позиция, но и только!..
Кроме того она также страдает общим недостатком маньчжурских позиций — она обходима.

Ляоян, собственно говоря, не особенно значительный китайский город, получивший европейскую известность со времён «китайских событий» ввиду проявленного его китайскими властями особого зверства над русскими. Тут был замучен инженер Верховский, голова которого долгое время висела в железной клетке у западных ворот города.

Тут изрезанные ножами умирали заживо съедаемые червями, под лучами палящего солнца, русские мученики — маньчжурские пионеры.

Во время настоящей русско-японской войны Ляояну снова пришлось играть выдающуюся роль, но уже в другом смысле. В нём находилась главная квартира командующего Маньчжурской армией А. Н. Куропаткина.

Сам китайский город представляет из себя одну большую улицу, тянущуюся на протяжении двух вёрст от западных до восточных ворот, всю состоящую из лавок со скрытыми за ними фанзами для жилья. Есть несколько узких и тёмных переулков и боковых улиц.

Обрусение города выражается в двух русских убогих магазинах и двух-трёх гостиницах, носящих громкие названия «Интернациональной», «Европейской» и т. п., ютящихся в плохо вычищенных китайских фанзах.

У западных ворот находится кумирня бога-войны — Ляо-Мяо, — несколько кумирен есть и в других местах города — а за ней идёт предместье. В последнем убогие фанзы-мазанки, где снова проявляется «русский дух» в виде приютившихся в тех фанзах гостиниц-притонов, если впрочем их содержателей, в большинстве оборотистых греков и армян, можно считать за носителей даже этого «русского духа».

Всё это предместье идёт по берегу оврага, на дне которого протекает не то грязная речонка, не то большая проточная лужа.

Совершенным особняком стоит русский посёлок, расположенный вокруг станции железной дороги. Он состоит из однообразных деревянных и каменных домиков, построенных по ранжиру. Во главе их надо назвать дом командующего войсками, отличающийся и более изящной архитектурой и шпицем, на котором во время пребывания А. Н. Куропаткина в Ляояне развевается флаг. Тут же все учреждения, почта, телеграф, разведочное отделение.

На запасных железнодорожных путях стоят вагоны, тоже служащие, лучше сказать, служившие для жилья.

Под особым деревянным навесом во время пребывания А. Н. Куропаткина стоял его поезд.
http://www.istpravda.ru/upload/media...22aa189675.jpg
Местом прогулки и развлечения для жителей Ляояна был прекрасный тенистый сад, разросшийся вокруг древней и замечательной по своей архитектуре корейской башни. Этот редкий живописный уголок ляоянской природы был испорчен скверным рестораном.

Нечего и говорить, что ни в городе, ни в посёлке нет ни одной мощёной улицы и во время дождей грязь стоит невылазная.

Ляоян теперь горит!

Он подожжён залетевшими в него снарядами.

Железнодорожная станция разрушена.

Мне жаль этой станции, по ещё совершенно свежим недавним воспоминаниям! Довольно широкая и длинная деревянная платформа шла около невысокого и тоже длинного строения самой станции, большая часть которого отведена была под буфетную залу. Рядом помещалась товарная касса. вход в которую был слева в пролёте, ведущем к выходу.

Справа находилось почтовое отделение и телеграф, а затем в особой деревянной же пристройке — багажная касса. Над зданием станции возвышалась традиционная деревянная башенка со шпицем, на котором развевался флаг.

У платформы громыхали приходящие, отходящие и маневрирующие поезда.

И теперь ничего этого нет.

А между тем не более месяца тому назад здесь кипела чисто-военная жизнь, в которой и я принимал участие.

Тут в буфетной зале с утра до позднего вечера толпились офицеры всех чинов от генерала до безусого подпоручика и полуштатского прапорщика, призванного из запаса. Все столики, как в зале, так, в хорошую погоду, и на платформе перед залой был заняты.

Гудел военный улей.

Передавались рассказы об эпизодах войны, об удачных и неудачных разведках, о подвигах отдельных лиц и целых частей, слышались шутки, остроты, словом, кипела жизнь по соседству со смертью, со всё приближавшимися к Ляояну передовыми позициями.

Каждый день с этих позиций появлялись здесь приехавшие офицеры. Одни из них вследствие той или другой хозяйственно-войсковой командировки, другие легкораненые и отправленные, часто против их воли, в ляоянский госпиталь для излечения. Рассказываются новости, сообщаются впечатления…

И так до позднего вечера, когда вся эта меняющаяся каждый час толпа людей, живущих сегодняшним днём, так как завтра их быть может ожидает могила, перекочёвывает в сад Гамартели под Корейской башней, угрюмо поднимающейся к небу и как бы сообщающей ему свои вековые воспоминания о других более ранних кровавых распрях людей.

И здесь, за столиками, отвратительно сервированными, с салфетками, напоминающими плохо выстиранные солдатские онучи, снова льются горячие речи, вместе с замороженным вином, продаваемым за баснословную цену. И всего этого уже теперь нет!

Мне жаль Ляояна!

Это сожаление, конечно, чисто штатское и, пожалуй, немного сентиментальное. С военной точки зрения, как я уже имел случай говорить, отступление от Ляояна предвиделось заранее и ничего не изменяет в общем плане компании.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a705b1a67c.jpg

Хроника японской войны. 25 - 31 августа 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/10368/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...0b430f9e38.jpg
Затишье перед штурмом. В Порт-Артуре запретили прессу. Царская милость: месяц службы в осажденной крепости будет считаться за год. "Историческая правда" продолжает восстанавливать события Русско-Японской войны.

25 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:

"Сегодня попал на Соляную батарею как раз во время праздника 12-й роты 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, геройски отбившей первый штурм японцев на Заредутную батарею. Солдатикам дали хороший обед, водки и кое-какое угощение. Играла музыка. Офицерство собралось под навесом и воспользовалось случаем выпить за обедом лишнюю рюмку.

Сегодня получено известие о награждении генерал-адъютанта Стесселя за отбитие штурмов японцев Георгием 3-й степени. Около полуночи была слышна стрельба где-то у Высокой горы. Морские батареи стреляли по появившимся у наших берегов японским миноноскам. Те же, в свою очередь, отвечали выстрелами по нашим прожекторам.


Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:

"Вчера после обеда японцы вновь начали стрелять по городу. После нескольких дней тишины это так сильно подействовало на жителей, что даже после стрельбы улицы еще долго были пустынны, редко где увидишь человека. Сегодня перед обедом снова обстреливали город и порт, но обычное движение по улицам не прекращалось. Выстрелы вошли снова в привычку.

Пронесся слух, который очень радует, но не знаешь, верить ли ему, будто командиром эскадры назначен капитан Вирен.
http://www.istpravda.ru/upload/media...e3810a8ca1.jpg
* * *
26 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:

"Вообще тихо. Надо думать, однако, что это затишье перед бурей. По городу, а главным образом по порту, японцы стреляют два раза в день.

ПРИКАЗ
по войскам Квантунского укрепленного района
26 августа 1904 года
№ 578
Ввиду того, что, несмотря на неоднократные указания, в газете «Новый край» продолжают печататься не подлежащие оглашению сведения о расположении и действиях наших войск, издание газеты прекращаю на один месяц.
Начальник Квантунского укрепленного района генерал-адъютант Стессель".

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:

"Все мы знаем, что при отсутствии в России свободы печати газеты, подрывающие основы государственных устоев, оскорбляющие высочайшие особы и имеющие вообще вредное направление, закрываются на время или навсегда, но чтобы вполне благонадежная газета, а тем более выходящая под двойной цензурой закрывалась за то, что в ней не пишут угодное кому-либо — этому мы имеем сейчас первый пример.

Издание газеты «Новый край» прекращено генералом Стесселем на один месяц".
http://www.istpravda.ru/upload/media...410c30b595.jpg
* * *
27 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:

"Тихо. Погода прекрасная. По городу стрельбы не было.

Получено донесение студента Петра Сивякова о собранных им от китайцев сведениях.

Его Превосходительству контр-адмиралу Григоровичу. Имею честь донести Вашему Превосходительству следующее:

1) По сообщению китайцев — острые желудочные заболевания среди японских войск начали заметно возрастать.

2) За последнее время значительнейшая часть жизненных припасов поступает к японцам в Дальний из Вей-Хай-Вея и соседних с этим портом приморских деревень и бухточек.

3) В настоящее время японских войск, не считая их артиллерии, на нашем левом фланге около 6000 человек пехоты и 2 эскадрона кавалерии; на правом фланге при долине б. Лунвантань и местности Литангоу не менее 5000 пехоты. На север от Порт-Артура и за Волчьими горами до 2000 человек пехоты и кавалерии (не много).

4) Устроенные и устраиваемые еще до сих пор японцами впереди их позиций проволочные сети, волчьи ямы, закладка фугасов и прочее служат отчасти для более успешного отражения могущих быть вылазок со стороны Порт-Артура, главным же образом японцы этими мерами подготовляют себе средства для скорейшей возможности благополучно увезти свою артиллерию на случай полученного приказания снятия осады под Порт-Артуром и неизбежного их возвращения, не взяв Артур, к себе на родину. Очень важно не пропустить этого момента и не дать им увезти их артиллерию.

5) Говорят, что главный начальник расположенных под Порт-Артуром войск, Нодзу, сильно ранен в руку и находится на излечении в госпитале, в Дальнем.

6) К числу военных хитростей, применяемых японцами, относится также производство диверсий в виде массового передвижения войск.

7) За скорое общее движение генерала Куропаткина с севера японцы пока не беспокоятся, так как они почему-то уверены, что он скоро еще не двинется к Порт-Артуру; кроме того, армии Куроки и Оку окажут ему сопротивление; больше же всего японцы надеются на укрепленные пункты в Цзиньчжоу и Нань-изань-дине, которые могут задержать наступательное движение русской армии.

Студент Петр Сивяков.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5dac0693c5.jpg
* * *
28 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:

"Погода стоит прекрасная. Японцы деятельно ведут свои осадные работы. Сапные работы быстро продвигаются вперед. Наш артиллерийский огонь сравнительно слишком слаб, чтобы серьезно воспрепятствовать этим работам.

Получено известие о Царской Милости: с 1 мая сего года месяц службы в осажденном Порт-Артуре будет считаться за год. Весть эта принята гарнизоном с большой радостью и значительно приподняла его настроение. Около 1000 раненых выписалось из госпиталя и стало в строй".

* * *
29 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:

"Тихо. Погода чудная.

Сегодня генерал-адъютант Стессель был на Лесном редуте, посетил помещение офицеров и очень любезно с ними беседовал. Самого же укрепления не осматривал. Новостей нет. Да и трудно чего-либо толком добиться. Издание единственной нашей газеты «Новый край» приостановлено, и ввиду этого в городе сразу возросло число самых невероятных слухов.

Отношения между нашими генералами продолжают оставаться крайне обостренными. Провизии мало. Солдатам начали давать конину. Запасы консервов в магазинах иссякли. Цены растут небывало: так, сегодня за 2 цыпленка пришлось заплатить 7 руб. Вечером была сильная зарница, которую многие приняли за отблеск боя на Цзиньчжоусской позиции.

Около часу ночи японцы предприняли наступление вблизи бухты Луизы. Говорят, им удалось овладеть еще одной впереди лежащей деревней".

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:

"Вечером узнал, что редактор ездил к генералу Стесселю и просил об отмене приказа — и, конечно, без успеха.

Говорят, что под преследованием газеты следует видеть преследование коменданта и его начальника штаба. Но едва ли не получится от них такой же отпор, да еще подкрепленный статьями военных законов, против которых ничего не поделает даже и генерал Стессель. Дело в том, что с началом осады в газете начали отмечать деятельность генерала Смирнова, его ежедневные поездки к боевому фронту и личные его распоряжения, в то время как о деятельности генерала Стесселя (о поездках его в такие места, где ему не грозила никакая опасность и не было нужды в каких-либо распоряжениях, да он и не распоряжался) газета молчала.

Вчера совершена была панихида по павшим в морском бою 28 июля на «Цесаревиче» — контр-адмирале Витгефте и по всем убитым вместе с ним. Получена официальная депеша о том, что контр-адмирал князь Ухтомский отставлен от командования эскадрой и откомандировывается в распоряжение наместника.

Он, вероятно, заболел, так как переехал на жительство на госпитальное судно «Ангара», но, говорят, не желает ехать к наместнику.

Командующим остатками эскадры назначен командир крейсера «Баян» капитан 1 ранга Вирен — человек очень энергичный, требовательный по службе и несомненно храбрый.

Большинство тех, с кем пришлось говорить об этом назначении, радуются этому назначению, высказывают убеждение, что, будь капитан Вирен назначен командующим порт-артурской эскадрой тотчас после гибели адмирала Макарова, он поддержал бы во флоте дух незаменимого адмирала. Теперь же большой вопрос, удастся ли исправить поврежденные в последнем бою суда, когда ежедневно получаются все новые и новые повреждения и когда каждая неприятельская бомбардировка с суши имеет главной целью уничтожение оставшихся судов?"

Из книги В. Апушкина «Русско-Японская война 1904 – 1905 г.»:

"Донося 29 августа в Петербург об исходе сражения у Ляояна, генерал-адъютант Куропаткин заканчивал свою депешу успокоительным заверением, что «в настоящее время армия расположена под Мукденом, провела спокойно несколько ночей, обеспечена довольствием и готова к новому бою».

Это заявление о готовности армии к новому бою вырвалось у командующего армией, вероятно, для того, чтобы «позолотить пилюлю», т. е. смягчить дурное впечатление от известия о новой неудаче и представить последнюю как ловкий стратегический шаг, а не поражение. На самом деле эта готовность была весьма относительной. На вопрос главнокомандующего генерал-адъютанта Алексеева о главных нуждах армии генерал-адъютант Куропаткин 25 августа телеграфировал ему, что считает необходимым направить в армию офицеров действительной службы на пополнение некомплекта и образование резерва офицеров; обеспечить укомплектование нижними чинами, так как некомплект их очень велик; обеспечить снабжение артиллерии патронами; увеличить количество горной артиллерии; образовать в Харбине сильный стратегический резерв, для чего выслать еще два корпуса, кроме предназначенного уже к отправке на Дальний Восток 8 армейского корпуса, и «во главе вновь посылаемых на театр военных действий частей иметь выдающихся в нашей армии лиц, а не заведомо неспособных, как это делалось в иных случаях до сих пор». Затем командующий армией просил предоставить на удовлетворение нужд армии и, в частности, на подвоз укомплектований, половинное количество всех воинских поездов, при увеличении вообще провозоспособности ж. д. Европейской России и Сибири. При этом условии и при сохранности Восточно-Китайской ж. д. генерал Куропаткин признавал победу нашу несомненной.

Об удовлетворении всех этих ходатайств командующего Маньчжурской армией генерал-адъютант Алексеев сделал надлежащие сношения с военным министром. Однако укомплектования прибывали в самом ограниченном размере, и в восьми корпусах, составлявших Маньчжурскую армию (1, 2, 3, 4 и 5-й сибирские и 1, 10 и 17-й армейские), было всего 151 000 человек, а некомплект офицеров достигал 670 человек".

* * *
30 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:

"Погода прекрасная. Говорят, что число японцев, осаждающих Порт-Артур, доходит только до 30 000 штыков. Точных же данных нет.

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:

"Носятся слухи, что наши батареи стреляют по отступающему неприятелю, будто ближайшие окопы и какие-то две горки очищены японцами.

С каким удовольствием верим мы этим слухам!.. Многие мечтают вслух о том, что, наверно, и блокада с моря будет снята и заживем мы снова припеваючи... Видно, на севере (т. е. в Маньчжурии) дела японцев плохи...

Но здравый смысл — внутренний голос — настойчиво подсказывает, что японцы если и отошли в одном месте, то несомненно готовятся нанести нам новый удар в другом.

Ночью японцы подвели или подогнали к рейду какую-то горевшую джонку, загорелась ли она от наших снарядов или подожжена она японцами — трудно сказать. Джонка эта везла, пожалуй, почту для Артура, японцы догнали ее и подожгли; также, быть может, она у нас искала спасения от преследования японцев, но невозможно было пустить ночью в гавань неизвестную никому джонку, когда мы знали, что японцы уже ухитрялись всякими способами подбираться к нам.

Положение судна, идущего к нам, но о приходе которого нам заранее ничего неизвестно, положительно ужасно: ему приходится, с одной стороны, спасаться от преследования японцев, а с другой — спасаться от наших батарей, видящих в нем врага, желающего незаметно пробраться в гавань. Это в высшей степени опасное положение не раз, вероятно, останавливало самых храбрых, самых предприимчивых китайцев в их желании попытать счастье доставить нам извне сведения либо же необходимые нам перевязочные средства и съестные припасы. При этом едва ли удачная доставка их оплачивалась нами настолько щедро, чтобы этот заработок мог служить приманкой и поощрить раз побывавшего здесь к дальнейшим рискованным попыткам прорывать блокаду.

Слухи, так сказать, крупного калибра — будто Франция объявила войну Японии; Германия будто прервала дипломатические сношения с Американскими Штатами; послы этих государств уже оставили свои посты, а Англия будто весьма предупредительно сообщила России, что она потребовала уже от Японии немедленного возврата миноносца «Решительный», захваченного в Чифу вопреки международным законам, с попранием со стороны японцев нейтралитета Китая...

Слухи эти ставятся в связь с укрытием крейсера «Диана» в Сайгоне и «Цесаревича» с миноносцами в Цзинтау. Ввиду того что японцы увели силой из порта Чифу наш уже разоруженный миноносец «Решительный» и имели дерзость подходить к Цзинтау для наблюдения за разоружением «Цесаревича», германский император будто распорядился предоставить «Цесаревичу», как только он будет исправлен, свободу действий, т. е. возможность присоединиться к Балтийской эскадре, идущей на выручку к нам...

Эти слухи здорово взбудоражили нас. К ним прибавились еще новые, уверяющие чуть ли не в сотый раз о том, будто отряд Мадритова находится около Вафандяна, передовые отряды генерала Мищенко около Вафангоу и даже Бицзыво, а генерал Куропаткин перешел в наступление и двигается на юг...

И хотя бы раз слухи эти оказались верными! Наше положение надоело нам уже донельзя, хотелось бы как можно скорее вернуться к нормальной жизни. Поэтому охотно веришь всему, даже невероятному. Разобраться же в том, что правда, что фантазия, более чем трудно, так как каких-либо достоверных сведений мы не имеем.

Последние слухи, видимо, базируются на том, что по вечерам виднеется, особенно на севере, зарница, иногда точно орудийные вспышки, порой слышен отдаленный глухой рокот — не то гром, не то пальба. Солдаты с позиций уверяют, что когда приложишь ухо к земле, то слышно, как земля дрожит от пушечных выстрелов — быть может, то Куропаткин бомбардирует Кинчжоу осадными орудиями...

Кто-то сообщил, будто капитан Вирен имел уже недоразумения с адмиралами Лощинским и Григоровичем на служебной почве.

Говорят, что из штаба Стесселя пущен слух, что прибыли две джонки со снарядами и патронами и ожидаются еще...

К чему прибегать к таким сомнительным средствам? Разве ими можно поддержать дух в войсках? Разве солдаты не доберутся до истины, не узнают, что это вранье?

Наши ожидания, вызванные назначением капитана Вирена командующим эскадрой, начинают оправдываться. Он действует энергично и уже показал себя молодцом. Ночью, объезжая эскадру, он застал вахту сторожевых судов далеко не на высоте своего долга — нашел людей спящими и написал письмо Л., в котором довольно резко поставил ему на вид, что отсутствие бдительности на сторожевых судах грозит гибелью всей оставшейся эскадре, а потому он требует, чтобы вперед этого не было. Говорят, что Л. как старший в чине очень обижен этим письмом, но должен покориться, так как оно вполне основательно.

По поводу малоуспешного, медленного исправления судов Вирен уже неоднократно обращался письменно к Г., но безо всякого результата. Тогда он отправился лично к последнему и потребовал категорического ответа, почему замедляется исправление судов, отчего не присылают нужных ему людей и материалов и когда он все это может получить? На это ему замечают, что он забывается перед старшим в чине, не имеет права предъявлять такое требование...

— Вполне сознаю свой поступок, — возражает на это Вирен, — и сам сейчас же донесу об этом в Петербург, там разберут, кто прав, кто виноват. Теперь же требую дать мне категорический ответ!..

— Победа над своими, — говорит весьма почтенный полковник морской службы, — обещает победу и над врагом. Нужно же привести сперва своих к одному знаменателю!

Все уверены, что будь Вирен одновременно с назначением командующим эскадрой произведен в контр-адмиралы, этим смягчилось бы чувство обиды обойденных, подчинение ему оказалось бы более легким, не было бы напрасного раздражения, напрасной траты энергии.

Оказывается, что 28 июля, тотчас после выхода эскадры в море, старики: корабельный инженер Вешкурцев, обер-аудитор Эйкар и подполковник Меллер, ушли на миноносце в Чифу.

Никто не удивляется тому, что первые двое постарались избегнуть опасности, удивляются лишь тому, что оказавший вооружению крепости много ценных услуг подполковник Мел-лер, в храбрости которого никто не сомневался, последовал за ними. Полагают, что его сумели уговорить, удачно застращать всевозможными аргументами вроде бесцельного принесения себя в жертву и т. д. А ведь он мог еще оказать нам в деле защиты крепости большую помощь.

Вешкурцеву ставят в упрек, что он вытеснил старых служак, занял место, а в минуту большой опасности бросил дело на произвол судьбы и уехал.

И это считают одной из причин безуспешности в исправлении судов.

— История довольно грязная, — замечает израненный в бою капитан Б., — но кому дорога честь, а кому и жизнь.

И китайцы высказывают уверенность, что японцам не взять Артур. В японско-китайскую войну Артур был взят в три солнца (т. е. в три дня), говорят китайцы, а теперь уже прошло 37 солнц, и японцев «шибеко много, много помирай есть»...

Сегодня стреляли только наши батареи. Кто-то разнес слух, что японцы бомбардируют Новый город, ходил проверить — оказалось неправда.
http://www.istpravda.ru/upload/media...773618587f.jpg
* * *
31 АВГУСТА 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:

"Город прямо наводнен самыми разнообразными слухами. Рассказывают, между прочим, будто адмиралу князю Ухтомскому велено спустить свой флаг и передать командование эскадрой капитану 1-го ранга Вирену. Ввиду этого князь Ухтомский переехал жить на пароход Красного Креста «Ангара».

Говорят о каких-то шести шаландах, на которых нам будто бы доставлены снаряды. На Водопроводном редуте, по слухам, велено вести минную галерею, так как есть основание предполагать, что японцы уже начали таковую из ближайшей своей сапы.

Сообщают, что японцы потопили где-то французский крейсер, ввиду этого между Францией и Японией возникли большие осложнения. Франция требует от Японии взамен потопленного крейсера два японских. Называют даже и имена их: это будто бы «Ниссин» и «Кассуга». Вот какими слухами жила наша крепость во время осады!"

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:

"Японцы, видимо, перестали верить в свои счастливые дни — 13-е и 26-е числа.

Ожидаемых нами штурмов нет. Ночью и утром на левом фланге были легкие перестрелки, у нас несколько раненых. Были моменты, когда был слышен и пулемет. Батареи молчат, постреливает лишь «Бобр», ставший в западной бухте около солеварниц, стреляет перекидным огнем. Говорят, стреляют и ляотешанские батареи.

— Если бы каждое наше большое судно сделало в эту войну столько, — говорит В., наш ядовитый резонер, — сколько сделал «Бобр», то мы бы много выиграли! Смешно даже — эта маленькая, паршивая канонерка, а громит неприятеля, да и как еще!

Все разговоры о Франции, Германии, Америке и Англии, т. е. о всех новых осложнениях в политическом мире, грозят оказаться слухами, сфабрикованными в осажденной крепости, представляют собой передовицу новой, невидимой газеты «Фантазия». Недурно на первый случай! Такими же оказались слухи о прибывших сегодня утром двух французских миноносцах.

На днях прошел слух, что ночью в Новый город прорвался отряд японцев, человек в 50; человек десять изловили, а остальные скрылись. На вопросы, в какой Новый город, одни отвечают, что в европейский, а другие, что в китайский...

Японцы изредка постреливают по Куропаткинскому люнету, Малой Орлиной и Заредутной батареям. Нет-нет да и вырвут горсть защитников. Из принесенных сегодня в госпиталь четырех тяжелораненых матросов едва ли кто останется в живых; кроме того, на Куропаткинском люнете убито снарядом несколько человек наповал.

Утренняя канонада береговых батарей была, оказывается, не совсем безуспешной — взята на рейде японская миноноска старого образца (или минный катер) и приведена в порт.

И что только за порядки у нас! Вместо того чтобы этот первый морской трофей поставить на видном месте в гавани, чтобы все — и жители, и гарнизон — могли бы его видеть, чтобы вид этой первой добычи подбодрил людей хотя бы немного, миноноску прячут куда-то во внутренний порт, и все дело держится как бы в секрете. Разве только и в этом случае «проспали» что-нибудь более значительное?..

Говорят, что миноноска запуталась в сетях; на ней нашли два трупа и оторванную ногу. Команда, оставшаяся в живых, должно быть, спаслась.

Поручик минной роты Р. командирован на Кумирнский редут прокладывать минные галереи — затевать минную войну, чтобы выиграть этим время. Вопрос лишь в том, удастся ли это предприятие?

Вечером смотрел, как жители ловят в устье бухты Таучин, около моста у полевого телеграфа, рыбу: при начале отлива все устье бухты загораживается сетью, вода спадает, и рыба, зашедшая во время прилива в бухту, становится добычей старателей.

Осада сказывается — добыть пропитание с каждым днем становится труднее и труднее, следовательно, приходится всячески изощряться.

Слухи у нас фабрикуются не по дням, а по часам. Сейчас рассказывают, что Самсон-гора взята Куропаткиным — то наполовину, то целиком; то наших убито 10 тысяч и ранено 30 тысяч, то легло всего 45 тысяч. У японцев, конечно, потери больше — 130 тысяч человек, и взято у них 300 пушек... Через 2 недели Куропаткин будет в Артуре... То сказывают, что отряд Мадритова пробрался уже на Квантуй, и ожидают тылового боя; то говорят, что японцы перебираются уже на транспортах в Корею...

По словам одних очевидцев, утром на рейде потоплен 1 японский миноносец, по словам других, два. Приходили опять миноносцы и джонки, привезли, по всему вероятию, массу мин, чтобы закупорить ими выход нашей эскадры.

Тралящий караван так и не перестает работать; одна шаланда, землечерпалка и несколько катеров погибли при этой работе, а японцы все привозят и привозят целые партии новых мин. Видно, запаслись они ими основательно.

Который уже день японцы не обстреливают город, видно истощился у них запас снарядов. Кто-то заподозрил даже, не перестали ли японцы совсем бомбардировать город, ввиду бесцельности и безуспешности этих бомбардировок. С этим мнением согласиться нельзя, скорее нужно опасаться, чтобы они не принялись за это вдруг, неожиданно, в непривычное для нас время и с удесятеренной энергией.

Никаких сведений о том, где наш Балтийский флот — двинулся ли он в путь, не знаем, да и узнать неоткуда. Одни предположения.

Сегодня хоронили дружинника-кавказца, который при всем своем желании долго не мог попасть в число охотников на вылазки. Наконец попал и при первой же вылазке погиб героем. Имени его так и не удалось узнать.

11 часов 20 минут ночи. Сидел на горе и наблюдал за сухопутным горизонтом, который составляет пояс наших укреплений, — что творится на позициях.

Сперва то «Бобр», то ляотешанские орудия посылали изредка по снаряду через наш левый фланг. Потом блеснули и за Перепелкой раз-другой большие вспышки, и загрохотали орудия; не поймешь, стреляют ли это наши батареи, или же японцы по нашим окопам и укреплениям.

Пасмурно, довольно темно. Молодой месяц скрылся за густыми тучами; на востоке, на облаках светлое пятно, это отблеск Юпитера, напрасно старающийся прорваться сквозь густую пелену облаков. Вот на крайнем правом фланге блеснули белесоватые вспышки и донеслись очень глухие раскаты, еще и еще, но уже много левее, около батарей литера Б и Малой Орлиной. Должно быть, наши... Нет! Как только донесся гул выстрела, тотчас раздался и характерный «тиунннь». Шрапнели... Видно, японцы стреляют по работающим на батареях людям. Еще и еще, то тут, то там виднеются вспышки, слышится рокот, то глухой, то более резкий; должно быть, и наши батареи отвечают японцам. Снова все затихло; еле заметно, как-то лениво бродит кое-где луч прожектора, да изредка щелкнет ружейный выстрел. Японских прожекторов не видать уже несколько дней; говорят — их убрали.

Сегодня картина перестрелки довольно монотонна; обыкновенно ночная стрельба бывает более оживлена. Обыкновенно и орудийный огонь чаще, и нет-нет да японцы пошлют свои снаряды по городу — в надежде попасть по резервам или по обозу, снабжающему позиции всем необходимым; в промежутках трещат ружейные залпы, то щелкают отдельные выстрелы, то поднимется торопливая пачечная перестрелка и зататакают пулеметы, то один, то несколько зараз, то в одном, то в нескольких местах. Наши прожектора нервно передвигаются то в одну, то в другую сторону, ищут, желают схватить неприятеля; то вдруг широкий, яркий луч японского прожектора перекинется поперек гор — ищет храбрецов-охотников, сделавших смелую вылазку и внезапно скрывшихся куда-то. Потом наступает затишье, и, кажется, все погрузилось в мирный сон. Кое-где прогремит запоздалая двуколка, залает собака — точно в мирном селе... Но вот где-то, по направлению батарей, заревел жалобно мул, как бы сетуя на ужасы, совершаемые здесь людьми... Подкравшаяся на минутку заманчивая иллюзия исчезает — в русской деревне не услышишь рева этого несчастнейшего из домашних животных, лишенного, благодаря расчетливости человека, своего потомства, изуродованного, обреченного на вечный тяжкий труд (потому, что мул очень вынослив)... И становится жаль животного, которое будто жалуется, что его, лишив от роду смысла жизни, подвергают здесь ежеминутно опасности быть истерзанным, искалеченным.

Снова заговорили орудия, ружья, пулеметы, и вмиг исчезли сентиментальные мысли; слух и зрение напряглись — чело-Век как бы съежился, ушел в себя, чуя близость смерти...

Сильно действовали на нервы и сердце картины — вернее, отголоски, рокот ночных боев в первые страдные дни крепости. Почти каждую ночь налегали японцы, опьяненные удачами на Зеленых и Волчьих горах; на рассвете происходили самые отчаянные штурмы — лихорадочная ружейная стрельба переходила в адский непрерывный трескоток, в какое-то переливающееся журчанье, среди которого раздавались выстрелы про-тивоштурмовых малокалиберных пушек и тиуканье шрапнели. Вот-вот прорвутся японцы в город и начнется истребление всего живого. Но нет, все постепенно стихает и хотя возобновляется еще не раз, но ухо начинает улавливать, что треск не приближается, а как бы раздается все в одном и том же месте, что что-то непреодолимое мешает ему идти вперед. Это непреодолимое — стойкость гарнизона, героев офицеров и солдат. Понемногу успокаиваешься, сознаешь всю нелепость преждевременной тревоги, и вместо нее наступает спокойная уверенность, что все это пройдет.

Японцы стреляют обыкновенно двоякими снарядами одновременно — бризантными, разрушающими с адской силой всякое прикрытие и разбрасывающими на далекое расстояние свои осколки, которые, попадая в тело, рвут, уродуют его, производят страшные раны, и в то же время шрапнелью, рвущейся в воздухе над тем же местом и закидывающей местность целым дождем тяжелых свинцовых пуль, пронизывающих череп или другие части тела, прошибающих кости тем, кто уцелел при взрыве первого снаряда, кто выскочил из прикрытия, желая посмотреть, куда попал снаряд, или же ищет нового прикрытия за скалой или бугром.

Для нас, мирных зрителей, вечером или ночью картина эта является красивой, несмотря на все ее ужасы, к которым человек, как и ко всему вообще, постепенно привыкает, он притупевает скоро, относится все с большим равнодушием к ужасам, творящимся в отдаленности, — к ужасам, которых он не видит, а может лишь предполагать, мысленно представить себе; вначале казалось ему, что там, на позиции, немыслимо уцелеть кому-либо, что там лежат сплошные кровяные массы, слышишь лишь стоны да душераздирающие крики. Но оказалось, что там ни того ни другого нет — русский воин переносит нечеловеческие муки мужественно, молча, все скалы японец не в силах продолбить, сколь сильный огонь он бы по ним ни развивал, а каждая скала, каждый ее выступ, крутые ее откосы — все это лучшие укрытия для человека, они надежнее всех блиндажей и наскоро устроенных окопов. Поэтому мы наблюдаем спокойнее, находим и в этом зрелище некоторую красоту.

Там, за горами, вспыхнуло одно, другое белесоватое пламя, мы видим, конечно, только его отблеск. Через момент слышим один за другим орудийные выстрелы и в то же время видим взрыв неприятельского снаряда на линии расположения наших защитников — красное пламя вспыхивает воронкообразно кверху, в следующий момент вспыхивает над местом взрыва в воздухе небольшой, кажущийся совсем невинным огонек — комочек огня. В это время доносится взрыв — «крах», а затем мелодичный «тиунннь» шрапнели. Как бы эта картина ни была красива, все же при виде ее пробегает по телу холодная искорка — нервы реагируют.

Иногда такая стрельба производится целыми залпами, тогда огоньки появляются целыми рядами, целым роем.

Днем эта же картина не так эффектна, тогда видны на местах взрывов вздымающаяся пыль и черноватый дым, лишь взрывы шрапнели кажутся красивыми белыми комочками ваты, появляющимися внезапно и медленно расплывающимися в воздухе. Первые кажутся более ужасными, а последние совершенно невинными, лишь характерное «тиунннь» говорит нам, что это за игрушки.

Ну ее, эту своеобразную красу, эти эффекты орудий разрушения и уничтожения — незаслуженной казни без разбора!

В мирное время замирают сердца жителей целых городов, когда становится известным, что предстоит казнь каких-нибудь известных разбойников — массовых убийц, угрожавших жизни и имуществу этих же жителей, а тут довольно хладнокровно наблюдаешь, как «красиво» расстреливаются массами люди, преданные своему долгу перед Отечеством. Тут даже злорадствуешь, когда гибнут люди другой нации, другой расы — наш неприятель, враг, сожалеешь лишь о своих, да и то не без некоторой доли эгоизма, не без расчета, спекулятивной мысли о сохранении своей шкуры.

Каким гадким становится человек во время войны! Самому становится стыдно за себя.
http://www.istpravda.ru/upload/media...51ca111b99.jpg
Затишье у стен Порт-Артура объяснялось просто: японцы собирали силы для решительного штурма. Продолжение следует.

Хроника японской войны 8 – 14 сентября 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/10587/

http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...245e82d2f.jpeg
В ходе штурма крепости, японские солдаты адмирала Ноги взяли северные укрепления Порт-Артура – три редута, но форты крепости выдержали все атаки японцев. Последняя надежда Порт-Артура –

8 СЕНТЯБРЯ 1904

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
В 5 часов утра выхожу послушать, что творится на позициях. Прохладно. Всего 11? тепла по Реомюру. Какой-то туман, похожий на дым, застилает сухопутный фронт.

Тихо. Еле уловимая перестрелка на левом фланге; она возгорается и минут через 10 становится сильнее, можно предполагать, что по направлению Высокой горы начался бой. В центре и на правом фланге редкие выстрелы. Канонада то усиливается, то стихает.

Узнаем, что за ночь отбиты целых семь атак на Высокую гору.

Еще вчера наши отряды очистили Длинную гору; при этом японцам достались две пушки, которых не успели ни увезти, ни взорвать.

В это время подошли японские канонерки, которым было приказано обстрелять Длинную гору, и открыли убийственный огонь по своим. Японцы махали флажками, чтобы канонерки прекратили огонь, но их никто не видит; жарили себе, да и только.

Наши войска с окрестных высот заметили это, но вообразили сперва, что это наши канонерки, и давай кричать «ура»; когда же разобрались, в чем дело, то закричали и пуще того. Говорят, жалко было смотреть, как японцы метались, прятались, перебегали от своего огня. Огнем с канонерок уничтожено не меньше батальона японцев.

Сообщают, будто генерал Стессель захворал; получил от Куропаткина депешу: «Бейтесь сами, надейтесь на себя, помочь не могу» и упал даже в обморок. И комендант, говорят, не надеется на этот раз отстоять крепость, или, быть может, он это говорил только зазнавшемуся было генерал-адъютанту... Все это, конечно, предположения, но весьма вероятные. Генерал Смирнов хотя и не вполне оправился еще от дизентерии, но все же ездит на позиции.

Рассказывают, будто армия генерала Оку налегает на Артур, а армия Куроки окружена Куропаткиным.

С 9 часов 15 минут утра японцы начали обстреливать Золотую гору; снаряды ложились довольно высоко, под батареи, большинство их легло у подножия горы, в бухту, а некоторые даже около дачных мест. Наши батареи берегового фронта открыли сильный ответный огонь, и через полчаса японцы прекратили бомбардировку Золотой горы.

Зато они с часу до четырех обстреливали довольно редким огнем весь Старый город.

Под вечер японцы еще раз стреляли по городу, но недолго. Подумаешь, как мы привыкли к обстрелу! Помнится, как жутко было в начале бомбардировок, в последних числах июля и первых числах августа.

Куда ни повернись, всюду рассуждения о том, сколько именно японских войск под Артуром.

Ясно одно — что те транспорты, о которых рассказывали, будто они пришли затем, чтобы увезти отсюда осадную армию, без сомнения, привезли японцам подкрепления.

По штабным сведениям было: на левом фланге 5 тысяч, на правом 6 тысяч, а за Волчьими горами, в резерве, 20 тысяч — всего 31 000 (?). Подкрепления получено, по одним сведениям, 20, а по другим — 40 тысяч. Солдаты говорят, что все это еще не страшно, лишь бы не навалили северные японские армии.

Вечером всюду тихо; редко где раздастся одиночный выстрел.
http://www.istpravda.ru/upload/media...1bd14e712f.jpg
* * *
9 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Всю ночь ружейная стрельба на Высокой горе не стихала ни на минуту. Около 12 часов ночи совершенно отчетливо слышна была усиленная трескотня пулеметов. Ночь была ясная, лунная, но довольно прохладная.

К утру стрельба как будто ослабла. Но около 10 часов утра она разгорелась с новой силой. Японцы начали усиленно обстреливать Старый Город и умудрились попасть одним из своих снарядов в Золотую гору.

Сегодня мне передавали один из эпизодов последнего боя. При наступлении японцев на второй капонир у 3-го форта подпоручик Немченко со своей охотничьей командой три раза по очереди подпускал к себе японские колонны и затем дружными выдержанными залпами сметал их всех до последнего человека.

Говорят, что наши потери за эти дни достигают 1000 человек; потери же японцев несравненно больше и должны быть громадны.

Вчера на Высокой горе убит подпоручик Доброгорский, один из самых храбрых и лихих офицеров 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.

Днем генерал-адъютант Стессель посетил 5-е временное укрепление.

Флот наш остается верен себе и по-прежнему ограничивается ролью пассивного и хладнокровного зрителя, не решаясь выйти из гавани. А между тем он мог бы с большим успехом обстреливать тыл японского расположения и тем оказал бы существенную поддержку нашим войскам.

Японцы же придерживаются совершенно противоположного образа действия: их флот пользуется всяким удобным случаем, чтобы принять участие в операциях своих сухопутных войск.

Так и сегодня их канонерка опять — и на этот раз очень удачно — обстреливала 5-й форт.

Каких-либо точных сведений о положении дел на Высокой горе не имею.

Настроение у всех мрачное и тревожное. Начальствующие лица нервничают и выказывают небывалую раздражительность.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a873c286cc.jpg
* * *
10 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Рано утром узнал радостную весть, что вся Высокая гора осталась за нами и что последние остатки японцев выбиты из окопов.

Наши потери, как говорят, доходят до 1150 человек убитыми и ранеными. Потери японцев как атакующих, по общему мнению, должны быть несравненно больше.

Каких-либо подробностей отражения японских атак не знаю, так как сегодня не видел никого из участников последних боев.

Под вечер японцы обстреливали Высокую гору редким огнем.

Около 10 часов вечера я получил приказ, официально подтверждающий, что все атаки японцев на Высокую гору отбиты.

ПРИКАЗ
по войскам Квантунского укрепленного района сентября
10-го дня 1904 года. Кр. Порт-Артур
№ 637
6, 7, 8 и 9-го числа шли ожесточенные штурмы с переменным счастьем. Важный для нас пункт. Высокая гора, был облеплен японцами, они лезли дни и ночи, много там храбрых легло. Сегодня в 4 часа 45 минут утра от храброго из храбрейших полковника Ирмана я получил следующее донесение:
«С вечера шел сильный бой на Высокой горе с наступающими японцами. Около часу ночи нашим охотникам, высланным вперед с пироксилиновыми зарядами, удалось разрушить блиндаж в нашем окопе, который занимали японцы и где стоял их пулемет; воспользовавшись паникой, вызванной у неприятеля взрывами 18-фунтовых зарядов пироксилина, комендант горы штабс-капитан Сычев приказал атаковать и занять окопы. Потери у неприятеля громадные, у наших сильный подъем духа. Отличились все, а особенно лейтенант Подгурский, руководивший бросанием пироксилиновых зарядов и даже сам бросавший их. Его энергии и храбрости мы обязаны тому, что блиндаж был разрушен.
Полковник Ирман
Слава и благодарение Богу, слава войскам-героям, слава Ирману, Сычеву, Подгурскому.
Слава всем героям, начальникам и офицерам.
Слава и благодарность героям охотникам, взорвавшим блиндаж. Бог дал нам возможность отбить врага. Молитесь Ему.
Начальник Квантунского укрепленного района генерал-лейтенант Стессель.
http://www.istpravda.ru/upload/media...9d647a6112.jpg
Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Tемпература все понижается — сегодня всего 10 градусов тепла.

В 4 часа утра я выходил послушать, все было тихо, только широкий, яркий луч японского прожектора лизал Перепелку и весь фронт до батареи литера Б. Хороши прожектора у японцев!

С 8 часов утра японцы снова усиленно обстреливают Золотую гору, но с одинаковым успехом; снаряды ложатся высоко, но не на батарее.

Сейчас генерал Смирнов проехал на левый фланг; там слышна редкая канонада.

Предположения, что ночь прошла спокойно, оказываются ошибочными. За ночь отбиты японские атаки на Высокую гору (говорят, целых 6), в занятые японцами окопы и блиндажи были спущены, под руководством лейтенанта Подгурского, мины. В то же время кинулся он со стрелками 5-го полка с ручными бомбочками и в штыки. Не только отбросили, а, вернее, уничтожили там японцев, как ни старались японцы, но завладеть потерянным им уже не удалось. Нашими захвачены два японских пулемета, много ружей и амуниции. 5-й полк отличился вновь, в нем, кажется, все герои, начиная от командира полка полковника Третьякова и кончая последним стрелком. Коменданты горы, капитан Стемпневский и штабс-капитан Сычев, как передают, отличные, храбрые офицеры.

Кстати, начиная с первых отбитых штурмов в городе появилось много японских ружей и даже офицерских сабель. Солдаты приносят их с позиций и охотно продают любителям за рубль-два, говорят — наберем еще вдоволь! Покупка и продажа японского оружия воспрещены комендантом как военной добычи, принадлежащей казне, но все же находятся на них охотники. Солдату, конечно, выгоднее продать, чем сдавать в казну. Во время последних боев нередко пускали в ход против японцев их же ружья. При усиленной стрельбе винтовки накаливаются и лужно иметь их несколько на смену. Конечно, довольно и наших винтовок (от убитых), но почему же не пострелять и из неприятельских, благо и патронов к ним набрано вдоволь. С виду эти японские винтовки довольно топорной работы. Офицерские сабли лучше наших.

Много крови пролито опять за эти дни. Потери японцев считают до 12 тысяч, наши потери исчисляют всего в 800 человек.

Наши солдаты не верят, чтобы японцы могли взять Порт-Артур, несмотря на появившийся слух, будто к японцам подошли 20 тысяч охотников из армии Оку (по другой версии, из Японии), поклявшихся взять Артур или умереть. Сообщают, что японские солдаты переругиваются с нашими из ближайших окопов.

- Догадались, черти, — кричат будто японцы, — устроить ручные бомбы — мы вас научили!

Другие кричат:

— Не стреляйте, русские, так далеко, а то попадете в Куропаткина!..

Вот чем они там занимаются, глядя ежеминутно в глаза смерти! Разумеется, и наши солдаты не остаются в долгу по части балагурства и колкостей.

Добыл сведения, по которым у нас выбыло из строя по 8 сентября всего 11 636 человек, из них убиты и умерли от ран 3600 нижних чинов и 65 офицеров, выздоровели и вернулись в строй 4300 нижних чинов и 106 офицеров, а 3500 нижних чинов и 65 офицеров находятся еще в госпиталях, и большая часть их (за исключением искалеченных) вернется в строй.

Общие наши потери, сравнительно с японскими, довольно-таки незначительны.

Сегодня заметен всеобщий подъем духа даже среди малодушных. Снова сетуют на закрытие генералом Стесселем газеты. Кому, спрашивают, принес он пользу тем, что закрыл газету? Разве японцы теперь меньше осведомлены о том, какая батарея открыла по ним огонь? Ничуть!

Как было бы хорошо, если бы была газета, — сегодня же узнали бы на всех дальнейших позициях про молодецкое дело прошлой ночи на Высокой горе. Было бы недурно опубликовать и вышеприведенные сведения о наших потерях и выздоровевших, цифры эти весьма красноречивы для каждого солдата — весьма утешительны.

Сообщают, что около Высокой горы японских трупов лежит до 10 тысяч. Был случай, что японцы строили себе траверсы из трупов товарищей.

Будто сегодня виднелись на горизонте 4 крейсера и 4 броненосца. Не верится. Чьи бы суда могли это быть? После гибели «Хацусе» и «Ясимы» осталось у японцев всего 4 броненосца, а сильно поврежденный 28 июля «Микаса» не мог еще исправиться. Говорили про появление иностранной эскадры... Но чья же она могла бы быть? Английская, американская, французская или германская?

Японцы стреляли сегодня по Золотой горе, порту и городу до 12 часов 50 минут дня. Около дворца наместника загорелось. По пожарищу японцы участили огонь. Были будто сегодня и попадания на батарею Золотой горы.

Нельзя не отметить своеобразное явление из жизни в осаде, которое в другое время и немыслимо. Собаки дерутся около... коробки из-под консервов. Победительница схватывает коробку зубами и убегает с нею подальше, чтобы вылизать ее основательно... «Слишком уж аккуратными стали эти люди, — рассуждают, должно быть, при этом собаки, — стали очень опрятно опорожнять эти посудины. Хотя бы подумали о нашем брате... Нынче о косточке и подумать не смей... Когда, когда ее увидишь! И то, разве, конскую...» И замечательно приловчились они вылизывать эти коробки и банки — не боятся и острых краев выреза. Да, голодно становится и собакам. Еще сегодня рассуждали, что провианта в городе так мало, что дай Бог, чтобы хватило его еще месяца на два. Если до тех пор не подоспеет выручка... будет худо.

Оказывается, что японские снаряды попали и в старую им-пань Красного Креста, в аптеку, в квартиры егермейстера Балашова и его помощника, статского советника Тардана; к счастью, их не было дома. Там ранило лишь несколько китайцев и то легко. Попал снаряд и в сад Мариинской общины Красного Креста; ранил проезжавшего извозчика и еще кого-то.

Во время штурмов Высокой горы взвод полевой артиллерии под командой штабс-капитана Ясенского, посланный полковником Ирманом в тыл японцам, к Голубиной бухте, оказал большие услуги.
http://www.istpravda.ru/upload/media...98d13726b0.jpg
* * *
11 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Сегодня окончательно стало известно, что Водопроводный и Кумирненский редуты взяты японцами.

Говорили, что комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов около восьми раз пытался отбить занятые пункты обратно, но все наши контратаки окончились полной неудачей. Каждый раз японцы своим сильным огнем производили в наших рядах странное опустошение и отбивали нашу атаку.

Таким образом, наше наступление на Водопроводный и Кумирненский редуты стоили нам громадных потерь и обошлись гораздо дороже, чем отбитие штурмов Высокой горы. Участники боев на Высокой горе рассказывали мне массу интересных подробностей. После страшного обстреливания японцы в течение двух суток вели бесперерывный штурм. Некоторые из них были одеты в какие-то фантастические доспехи и костюмы. Все атаки отличались удивительной храбростью и упорством.

Как я узнал впоследствии, в этом штурме принимали участие лучшие фамилии самураев и масса волонтеров. Все это были люди, которые слишком громко и открыто высказывали свое недовольство медлительностью действий японской армии, осаждающей Порт-Артур. На это Микадо им весьма остроумно предложил принять самим лично «активное» участие в осаде Порт-Артура, вместо того чтобы кричать и выражать свое неудовольствие. Вот этим-то недовольным и досталось главным образом от наших солдатиков при штурме Высокой горы. Немногие из них вернулись домой, и число крикунов в Японии сильно поуменьшилось...

Не худо было бы, чтобы и наше правительство имело в виду этот остроумный способ избежать критики.

После отчаянных усилий и громадных потерь японцам удалось наконец занять несколько полуразрушенных блиндажей в наших верхних окопах.

Они сумели ловко ими воспользоваться и сильно в них укрепиться. Эту-то горсть японских храбрецов, решивших дорого продать свою жизнь, мы и не могли, несмотря на все усилия, выбить из окопов в течение почти двух суток. Японцы поставили в блиндажах несколько, кажется, четыре пулемета и расстреливали каждого, кто рисковал высунуться из-за гребня горы. Выбить их оттуда удалось только благодаря изобретательности лейтенанта Подгурского, прибывшего как раз в это время на позиции.

Сначала лейтенант Подгурский хотел скатить к занятым японцами блиндажам гостинец в виде мины с 16 пудами пироксилина, но потом, опасаясь, что мина может задержаться на склоне горы и своим взрывом причинить много вреда и нашим людям, он с несколькими солдатиками начал бросать прямо из-за гребня горы в японские блиндажи небольшие ящики с пироксилином. Несколько из них попали удачно в цель и, взорвавшись, совершенно разрушили блиндаж. Японские герои, так дорого продававшие нам свою жизнь и стоившие нам больших потерь, были погребены под его развалинами.

Теперь надо было кому-нибудь решиться взойти первым в разрушенный блиндаж. На этот подвиг вызвался рядовой 11-й роты 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Дмитрий Труфанов. Без ружья, с одними ручными гранатами, этот выдающийся герой смело бросился вперед и первый взошел в бывшие японские блиндажи. Вместе с ним одним из первых в блиндаж вошел 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка штабс-капитан Краморенко.

Имена рядового Труфанова, штабс-капитана Краморенко и лейтенанта Подгурского должны стоять в первых рядах в списке героев и защитников Высокой горы.

Впоследствии рядовой Труфанов был награжден Георгием и произведен в унтер-офицеры.

Уцелевшие японцы кинулись в бегство. Одни из них были расстреляны, а другие, пораженные нашими ручными пироксилиновыми гранатами, горели, как факелы, и умирали в страшных мучениях.

Потери наши в некоторых ротах были громадны. Так, например, в 1-й роте 28-го полка в строю осталось 40 человек, да и из них половина были легко ранены и не пожелали идти в госпиталь. Самые большие потери понес опять геройский и многострадальный 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк.

Здесь я должен сказать, что главная честь геройского отражения штурмов Высокой горы по всей справедливости принадлежит известному герою Порт-Артура, полковнику Ирману. Генерал-адъютант Стессель вполне заслуженно называл его «храбрым из храбрейших». Полковник Ирман представлял собой выдающегося военного человека, горячо любящего и хорошо знающего свое дело.

Энергичный, скромный и приветливый, державшийся всегда вдалеке от тех постоянных раздоров, которые представляют такое обыденное явление среди наших начальствующих лиц, полковник Ирман пользовался искренним уважением и любовью всех своих подчиненных и в особенности молодежи. Единственным его недостатком была чрезмерная храбрость и полное презрение к смерти.

Среди остальных героев — защитников Высокой горы опять особенно выделились командир 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, полковник Третьяков, и комендант укрепления Высокой, капитан Стелневский 1-й.

О потерях японцев можно судить по тому, что в первый день нашими санитарами было убрано с ближайших к Высокой местности до 700 японских трупов, а во второй — до 500. Дорого обошлись японцам их атаки!..
http://www.istpravda.ru/upload/media...96976d711c.jpg
Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Известие, что японцы, облепившие было Высокую гору, отброшены, радует всех, только и слышны разговоры о том, что в пылу схватки наши поддевали японцев на штыки и сбрасывали под гору... Все возможно. Растерявшихся от взрывов и внезапного нападения японцев били наши охотники и с тылу, и с флангов, и с фронта. Утверждают, что вчера вечером японцы пытались подобраться к Куропаткинскому люнету, но безуспешно. Быть может, они хотят попытать счастья на правом фланге — перенесут свои атаки снова сюда.

Сообщают, что один из наших саперов перебежал на виду у всех к японцам. Это первый подобный случай. Причиной перебежки послужило будто то, что этого сапера наказали розгами по приказанию генерала Стесселя.

Сегодня снова взбудоражила наши нервы похоронная музыка — хоронили несчастного капитана Лопатина, осужденного за отступление с горы Куинсана без особого на то приказания. Смерть избавила его от исполнения приговора суда; но он умер вследствие этого же приговора — от паралича сердца.

Суть в том, что не он виноват в отдаче горы, а те из начальства, которые, не признавая в Куинсане ключа наших позиций, не вняли многократным о том докладам младших офицеров, не укрепили его, не поставили на него более значительный гарнизон и пулеметы, а также не дали, несмотря на неоднократные о том просьбы капитана Лопатина, необходимого подкрепления. Будто капитану Лопатину было даже приказано не ввязываться в бой, поэтому, потеряв в бою очень много людей и не получая никакого ответа на требования о подкреплении, он решил отступить с остатками своей роты, рискуя и так и этак быть судимым за неисполнение приказания.

Когда обнаружилась вся важность Куинсана, то нужно было найти козла отпущения — и все обрушилось на бедного стрелкового офицера... Нашелся «стрелочник».

Сегодня снова вспомнилась омерзительная сцена, переданная нам очевидцем и разыгравшаяся еще там, на Зеленых горах. Генерал Фок кричал тогда, что нужно расстрелять его — изменника. А полковник Савицкий увивался пред ним и заявлял театрально расходившемуся генералу с дьявольской готовностью:

— Сейчас распоряжусь, ваше превосходительство!..

И удивительно, как еще не смыли свой позор кровью другого, кровью козла отпущения. Смерть капитана Лопатина как бы сняла тяготеющий над всеми тяжелый гнет и как бы зачеркнула грязную страничку из геройской защиты Артура. Многие прямо радуются смерти капитана Лопатина.

Еще во время штурмов Высокой горы, 9-го числа, передавали мне слух, будто на другой день (10-го) наша эскадра должна выйти к Кинчжоу. Получено, дескать, приказание... Но едва ли кто этому поверил.

Сегодня на позициях спокойно. Передают, что с нашей стороны была попытка атаковать Длинную гору так же, как атаковали Высокую, но без результата — японцы очень бдительны.

Один из раненых офицеров, с которым беседовал сегодня в госпитале, уверяет, что японцы повторяют в точности кампанию 1895 года, что они неспособны придумать ничего нового и что если не все протекает так, как было тогда, то причина этому лишь та, что теперь здесь русские вместо китайцев.

Генерал Стессель будто ездил сегодня на левый фланг, но на какие укрепления — не знаю. Там везде спокойно.
http://www.istpravda.ru/upload/media...31148ff4d6.jpg
* * *
12 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Ночь прошла спокойно. День выдался ясный, теплый и тихий.

Около 12 часов пополудни японцы редким огнем обстреливали правый фланг Дивизионной горы. Чувствуется сильный недостаток в провизии.

Солдатам уже давно дают конину, но многие из них не могут ее переносить и принуждены довольствоваться чаем.

Офицерство, пользуясь перелетом перепелов, скупает их от китайцев, платя за пару от 10 до 30 копеек.

Все окрестности около Голубиной бухты совершенно разорены. У несчастных китайцев отобрано решительно все, что можно было, и положение их теперь ужасно. Хлеб еще на корню скошен гарнизоном на фураж, огороды опустошены, скотина взята реквизицией. Некоторые войсковые части, чтобы добыть себе топливо, начали разбирать крыши китайских фанз.

Большинство разоренных китайцев переселяются в Ляотешань, как в более безопасное место. Сегодня случайно узнал, что при отбитии японских штурмов Высокой горы важную роль сыграл взвод полевой артиллерии под начальством подпоручика Ясенского. Замаскировав свои орудия и лафеты их каоляном, он удачно выехал на позицию со стороны Голубиной бухты и здесь, не замеченный японцами, открыл по ним замечательно меткий фланговый и отчасти затыльный огонь, которым и уложил несколько тысяч японцев, атаковавших Высокую гору.

Мне удалось вполне точно установить, что подпоручик Ясенский действовал по личному приказанию коменданта крепости генерал-лейтенанта Смирнова.

Говорят, что флот и обыватели Артура прислали гарнизону Высокой горы свои поздравления по случаю геройского отбития штурма. Солдатам прислано вино, вода и табак.

По городу ходят слухи о победах армии Куропаткина и вести о скорой выручке.

Настроение у всех нервное, но приподнятое.

Госпиталя переполнены ранеными.
http://www.istpravda.ru/upload/media...e47bdc2dfe.jpg
Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Утром девять с половиной градусов тепла. Последние две ночи чудные, лунные, прошли сравнительно спокойно. Редкие ружейные выстрелы, коротко татакнет пулемет или заговорит, как бы спросонок, какая-нибудь пушка, и снова все тихо, словно сторожевая собака тявкнула и снова свернулась в комок.

С 9 часов 55 минут утра японцы начали обстреливать западную часть гавани перекидным огнем со стороны Дагушаня. В это время ходил прогуляться, был как раз на бульваре (Этажерке) и сразу не понял, в чем дело, — гляжу, в порту забегали люди, прячутся как мыши по норам. Снаряды пролетают довольно высоко, только один как бы оборвался около Большой горы. Им начали отвечать с судов. Все же бомбардировка продолжалась более двух часов.

Мне рассказали, будто во время боев как-то в один из брошенных нашими войсками блиндажей — дело, кажется, было при отступлении от Зеленых гор — забрались ночью и наш, и японский раненые солдаты и легли спать, не замечая друг друга, утомление брало свое. Наутро проснулись и было испугались друг друга — хватились за ружья, но, заметив, что оба ранены, подали друг другу руки и начали объясняться мимикой, так как русский не знал ни слова по-японски, а японец так же по-русски. Оба проголодались. У русского нашелся хлеб, а у японца в фляжке вино, выпили, закусили. Наш солдат свернул «цигарку», и оба покурили с наслаждением. Посидели, перевязали получше друг другу раны и решили пойти дальше, японец было звал нашего солдата пойти с ним, но тот пригрозил ему смеясь кулаком. Оба противника были из запасных, и у того и у другого дома жена и дети, все это выяснили мимикой, руками — друг другу посочувствовали. Решили каждый пойти к своим. Но это было нелегко, так как те и другие ушли вперед и заняли другие позиции. Выяснив положение, пошли, поддерживая друг друга, так как оба были ранены в ноги. Когда добрались почти до расположения японцев, то японец, высмотрев с горки внимательно местность, указал русскому, как добраться до своих незамеченным. Снова пожали друг другу руки и расстались.

Сегодня опять целый ворох слухов. Слух, будто Балтийская эскадра прошла во Владивосток, продолжает держаться. Будто вчера прошли по направлению к Кинчжоу 13 русских судов с миноносцами. Прошлую ночь будто полковник С. доносил штабу два раза о том, что за Волчьими горами, по направлению Кинчжоу, слышна довольно сильная, как бы морская канонада.

Что это такое? Не верится, чтобы там могли быть русские суда, но кто же там палит?

Разве опять какая-нибудь грандиозная хитрость со стороны японцев — желают выманить наши суда или гарнизон в хорошо устроенную засаду?
http://www.istpravda.ru/upload/media...4ee81af2c6.jpg
* * *
13 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Сегодня прибыла из Чифу шаланда, посланная некоею госпожой Циммерман своему мужу. На ней привезено 200 пар солдатских сапог, 79 пудов солонины и два ящика пива. Из письма г-жи Циммерман к мужу видно, что у генерала Куропаткина было в начале сентября большое сражение. О результатах его, однако, ничего не говорится.

В ночь на 13 сентября нами была сделана вылазка по направлению 2-го редута. Отряд состоял из двух партий по 25 человек в каждой. Целью вылазки было разузнать о направлении сапных работ японцев, а при возможности хотя бы часть их уничтожить.

Вылазка удалась только отчасти. Благодаря ей выяснилось, что японцы свои сапные работы ведут по направлению к батарее Лит. Б. Зарыть же сделанные ими окопы мы не могли.

Количество провизии в крепости уменьшается с каждым днем. Даже порции конины сильно урезаны. Чтобы давать солдатам полную порцию, пришлось бы, по расчету, еженедельно убивать не менее 250 лошадей. А при таком убое мы останемся скоро совсем без них. Между тем лошади нам теперь крайне необходимы для доставки продуктов, снарядов, материала и т. п.
http://www.istpravda.ru/upload/media...af4a2e4461.jpg
Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Китайцы очень довольны тем, что японцам не удается взять Артур; они как бы чувствуют в этом некоторую отместку за взятие японцами Артура в 1895 году.

Сообщают, что в ожидании и во время первых штурмов китайцы пали духом, особенно боялись и будто даже плакали, плохо ели арестованные китайцы — подсудимые, говорили, что им всем будет «кантами», т. е. японцы отрубят им головы. Теперь все успокоились.

Те из китайской бедноты и из арестованных за более легкие преступления, которых отпускают на уборку японских трупов, очень довольны тем, что им разрешили снимать с трупов обувь и носить ее. И тут они пускаются на некоторую хитрость — каждое утро они отправляются на работу чуть не босиком, а по вечерам возвращаются все в новых японских башмаках. Они рассказывают:

— Сто тысяч, пятьдесят тысяч ипэн ломай, помирай есть — тун-тун ломай. Холосоооо!..

Разумеется, их понятия о тысячах очень смутны.

Говорят, что джонка, недавно отправленная с официальной и частной почтой, вернулась обратно; того китайца, которому была поручена официальная почта, нет и нельзя добиться толку, куда он девался. Говорят, не беда, если его перехватили японцы. Там не было никаких секретов.

Какие тут секреты — можем пока держаться и продержимся до тех пор, пока нас не выручит подоспевшая помощь. Вот и все.

Одна из торговых фирм обещает своим служащим выплатить награду за время осады в размере половинного жалованья; но сейчас, когда цены на все необходимое для жизни возросли и возрастают до неимоверного, не прибавили к жалованью ни копейки. Служащие возмущаются, говорят, что деньги есть, отчего бы не выплатить обещанное сейчас? Точно рассчитывают на то, что авось того или другого убьют, и тогда деньги останутся в хозяйском кармане...

Сообщают, будто замечено некоторое скопление неприятельских сил против Высокой горы.

Туда проехал комендант — генерал Смирнов.

Передают, что ему все время приходится бороться с внутренними врагами. Генерал Фок будто натравляет на него генерала Стесселя, всюду ругает коменданта, насмехается над ним в присутствии офицеров и солдат, критикует его распоряжения, тормозит выполнение их. Да вообще, по рассказам людей более осведомленных, генерал Фок предался всецело интригам, ссорит всех начальников между собой — все у него и «подлецы», и «изменники», всюду вносит самую грубую ругань и разлад.

Благодаря тому что генерал Стессель подпал под гипноз Фока, а на струнах самолюбия наигрывать легко, — все сходит ему с рук. Все же трудно понять, что такое представляет из себя генерал Фок — психически ли ненормального человека или же злого гения (выражение, пожалуй, немного громковатое для характеристики его отрицательных заслуг).

Еще до боев на Кинчжоу он раз высказался после того, как переругал всех дураками из дураков:

— И Фок дурак, такой же дурак! Но нет, он знает свое дело: пройдет все благополучно — подавай Фоку чины и награды! Если же будет худо — Фок не виноват, он человек с дырявой головой; не назначай такого!..

На то и походит. А говорят, что он уже представлен не к первой награде и всегда впереди всех.

Приходится удивляться самому себе. В первое время бомбардировка города и каждый бой отдавался какой-то болью в сердце. Теперь все это как будто нипочем. «Привыкнешь, и в аду хорошо». Так и мы привыкли. Порой нет ни воодушевления, ни уныния — наступает как бы полная апатия, которая давит, как кошмар; неведение, что есть, что было, что творится [262] сейчас на свете, и когда, и откуда можем ожидать помощь — освобождение. Нервы как будто надсажены. Иногда какая-то скука. Нет нормальной работы, нет нормального отдыха и нормальной пищи. Наверное, и питание отзывается на настроении. Желудок как бы не хочет переваривать всю эту консервированную дрянь; надо бы иметь какую-нибудь перемену в питании, а тут предвидится только все больший и больший недостаток всего съедобного. Поневоле вечные головные боли, какая-то придавленность.

Сообщают, что прилетел еще один голубь с севера и также без письма. Непонятно, что это такое — неужели японцы устроили на Кинчжоуских высотах какую-нибудь приманочную станцию? Или же там, в Ляояне, их выпускают зря, некому досмотреть.

Дело с нашими воздушными шарами дальше опытов не пошло; то же самое и с воздушными змеями. Для шаров скупили в городе весь шелк; говорят даже, что дамы жертвовали на это дело свои шелковые юбки. Шары сшиты, но, говорят, нет кислоты для газа; другие уверяют, что и это вздор, что можно сфабриковать и газ.

Досадно, что у нас нет ничего серьезного — бирюльки, опыты как бы ради рекламы. А понадобилось показать и доказать на деле — ничего не выходит. Виновата погода, затишье, ветер — все, но только не мы сами. Скажут — виновато начальство... Не верю! И сами кругом виноваты — не принимаемся серьезно за дело, лишь бы тянуть служебную лямку, лишь бы поскорее пристроиться куда-нибудь потеплее, а опытами пусть занимаются те, кому еще надо обратить на себя внимание начальства. Пусть работают другие...

Расспрашивал об очищении нашими отрядами Длинной горы. По одной версии солдаты бросили офицеров, не предупредив их об опасности, по другой — капитан Москвин, не получив приказания отступить, отпустил солдат, а сам остался на месте; убит или попал в плен — неизвестно. Эпизод довольно неясный.

Сегодня японцы не обстреливали город.

Вечер чудный, но зловещие признаки неспокойной ночи — пулеметы потатакивают. Сижу на горке. Мимо проезжают солдаты на двуколках, везут строительные материалы. За одной из подвод идут два солдата и разговаривают. Слышны отрывистые фразы.

— Сами ляжем все, но и их уложим всех...
http://www.istpravda.ru/upload/media...48f909d397.jpg

* * *
14 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Сегодня мне рассказывали очень интересную историю, которая ярко характеризует порядки нашего порта.

Некто К. (еврей) предложил поставить для нужд порта 7000 фут проводника в свинцовой оболочке по 3 руб. 30 коп. за фут. Главный минер порта, лейтенант Савинский, нашел, однако, эту цену безмерно высокой. Комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов, узнав о существовании проводника, крайне необходимого для минных работ, велел его купить по нормальной цене, а в случае упорства г-на К. — взять реквизицией.

К., вызывавшийся ранее доставить проводник в порт, на другой же день теперь заявил, что берется доставить заказ не ранее как через неделю, когда таковой будет получен из Чифу от некоего г-на Ф. (тоже еврея).

Эти увертки показались начальству подозрительными и заставили его предположить, что г-н К. почему-то не желает продать крепости необходимый для нее материал. Генерал Смирнов приказал взять проводник реквизицией.

Появление жандармов сильно смутило г-на К. и заставило его открыть свои проделки. В действительности оказалось, что у него никакого проводника нет, а что он должен был его получить из казенных складов от портового чиновника Д. Полученный таким образом материал он рассчитывал поставить обратно в порт, причем приемку его брал на себя сам же г-н, который был членом приемной комиссии.

В случае удачного исхода дела г-н Д. обязался уплатить г-ну К. за его помощь 1000 руб. куртажа. Но радужные мечтания г-на Д. не сбылись. Он был посажен на гауптвахту, но до суда дело не дошло. Обвиняемый заявил, что если дело будет передано суду, то он разоблачит все проделки в порту и выведет на сцену многих сильных мира сего.

Сегодня узнал, что японцы внезапным штурмом взяли укрепление Длинной горы. Воспользовавшись временем нашего обеда, японцы в количестве 40-50 человек стремительно бросились на растерявшихся от неожиданности солдатиков. Между двумя ротами 28-го Восточно-Сибирского стрелкового полка и моряками, бывшими на позиции, произошла паника. Люди бросились бежать. Комендант укрепления 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка капитан Москвин и артиллерийский поручик Калмыков не в силах были остановить бегства, и оба были убиты.

С утратой Длинной горы мы лишились важного пункта, необходимого для обороны подступов к Высокой горе.

Многие сильно ропщут на нашего консула в Чифу, г-на Тидемана, который не принимает никаких мер для устройства сообщения между осажденной крепостью и внешним миром.

Обостренные отношения между нашими генералами и адмиралами все увеличиваются и дошли до невероятной степени. Поговаривают даже о нескольких дуэлях, которые должны состояться после осады.

За последнее время в крепости замечается большое количество несчастий от неосторожного обращения с неразорвавшимися японскими снарядами. Многие офицеры и солдаты из любопытства позволяют себе обращаться с ними очень бесцеремонно, отчего некоторые из снарядов взрываются и калечат неосторожных. Ввиду этого контр-адмиралом Григоровичем отдан следующий приказ.

ПРИКАЗ
командира порта «Артур»
14 сентября 1904 года
№ 1180
Два дня подряд два несчастных случая от неосторожности. Вчера ранено три офицера. Сегодня убит один нижний чин и два ранено. В обоих случаях оттого, что трогают неразорвавшиеся неприятельские снаряды, которые при малейшем к ним прикосновении от неумелого с ними обращения взрываются.
Предписываю всем начальникам вверенного мне порта подтвердить нижним чинам приказание не прикасаться к неразорвавшимся снарядам, а, найдя таковые, давать знать в порт для зависящих распоряжений.
Контр-адмирал Григорович.
http://www.istpravda.ru/upload/media...49cda3e3cb.jpg
Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Первым долгом узнаю, будто прибыла из Чифу джонка, на ней будто прибыла г-жа Ц. привезла письма и известие, что у Куропаткина был 12-дневный бой и японцы разбиты.

Бегу, чтобы убедиться. Верно только то, что прибыла джонка и Ц. Получил от жены из Чифу письмо. Пишет, что, по слухам, Балтийский флот вышел сюда 20 июля. Известий о нашей Северной армии не имеется.

А на днях сообщали, что по газетам, найденным у убитых японцев, видно, что Балтийский флот вышел из Либавы 3 сентября старого стиля.

Интересен приказ генерала Стесселя.

№ 661.
В последнее время подвоз китайцами продуктов на шаландах почти совершенно прекратился, и по имеющимся сведениям произошло это не столько от усиления наблюдения со стороны японцев, сколько оттого, что цены, по которым рассчитывают китайцев, слишком низки и не вознаграждают за риск, сопряженный с доставкой продуктов, а также оттого, что шаланды слишком долго задерживаются, чем увеличивается риск обратного возвращения. Имея в виду, что в настоящее время следует заботиться не об экономии, а о привлечении всеми мерами китайцев к подвозу продуктов, покупку последних возлагаю на капитана Павловского, которому по приходе шаланд немедленно сгружать все привезенные товары, уплачивая по цене, заявленной китайцами, без всякого замедления. Все приобретенные таким образом продукты передавать в крепостное интендантство для распределения между частями войск. Лицам, наблюдающим за побережьем, о всякой прибывшей с товаром шаланде тотчас же сообщать капитану Павловскому. Грузы, привезенные не для продажи с шаланд, а адресованные торговым фирмам или частным лицам, должны быть беспрепятственно выдаваемы адресатам, уведомляя о количестве и роде грузов крепостного интенданта. Крепостному интенданту выдать капитану Павловскому аванс на покупку привозимых продуктов».

Бесспорно очень дельный приказ, но появился он слишком поздно. Об этом нужно было подумать раньше.

Теперь уже не заманишь китайцев сюда калачиком, они научены горьким опытом. Очень жаль, что это так, китайцы могли доставить огромное количество необходимых нам продуктов, особенно зелени, они идут охотно на риск, лишь бы это хорошо оплачивалось.

По этому поводу говорят, что генерал Стессель живет только настоящим днем, он не способен предугадать будущее. Поэтому у него столько оплошностей. Но думается, что тут сыграло видную роль и упрямство, нежелание слушать чьего-либо указания. Мало ли указывали ему на необходимость запасаться, особенно зеленью, и в «Новом крае» было несколько статей на эту тему. Неуважение к чужому мнению, особенно если оно дельное — великий недостаток и никогда не может принести пользы.

Узнал про ночной бой. Наши устроили вылазку на редут № 2; бросили туда метательную мину, которая натворила среди японцев что-то ужасное, потом кинулись вперед и заняли редут. Но удержаться там немыслимо; к редуту ведут японские ходы сообщения, по которым быстро подоспевает помощь. Через полчаса японцы заняли редут снова; наши отступили с трофеями, потеряв только несколько человек (из принесенных в Красный Крест трех раненых умер один). Как только охотники отступили, наши батареи открыли убийственный огонь по редуту. Японские потери насчитываются до 400 человек.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5d35241742.jpg
Из мемуаров Бенджамена Норригарда «Великая осада. (Порт-Артур и его падение)»:

Генеральный штурм Порт-Артура потерпел неудачу. Японцы, естественно, должны были решить: следует ли продолжать штурмовать крепость и в утвердительном случае выяснить причины неудачи их планов. Разрешить первую часть вопроса очень трудно. Так как штурм оказался безуспешным, невозможно было предугадать, что должно или могло-бы случиться, если известные обстоятельства сложились бы иначе и если японцы заняли бы выгодное положение, которого они несомненно добились бы при небольшом счастье и немного лучших стратегических приемах. Мое личное убеждение состоит в том, что был момент, когда японцы могли воспользоваться обстоятельствами и обеспечить себе успех, и что границы победы и поражения были в течение одного небольшого промежутка времени очень неопределенные.

Русские войска были более или менее деморализованы. Русские солдаты — дети минуты, очень впечатлительные, с изменчивым, сообразно с обстоятельствами, настроением. От полного уныния до самых радужных надежд у них один шаг. Если дела идут хорошо, нельзя найти более храбрых и лучших солдат в мире, но, после продолжительных неудач, они способны потерять бодрость духа и сдаться. В этой кампании они потеряли веру в самих себя, так как терпели частые поражения, знали также, что одинаковая участь постигла их товарищей на севере. Офицеры говорили им, что Порт-Артур неприступен, что он сильнее всех тех позиций, которые они защищали до сего времени, что крепость вознаградит за все понесенные ранее потери и в ней можно обороняться, пока не прибудут на выручку с севера полки А. Н. Куропаткина, и что Балтийский флот, появившись в здешних водах, откроет путь к победе и свободе. А между тем оказалось, что те самые войска, которые с успехом выбили их с таких сильных позиций как Наншан, Ойкесан и Дагушан, сразу пробили брешь в линии этой «неприступной» крепости. Если бы японцы тогда рискнули всем, двинулись бы вперед всей силой, проникли в город и разрушили все склады, я думаю, что гарнизон растерялся бы и Порт-Артур должен был пасть. Я сознаю всю трудность такого дела и понимаю, какой массой жизней надо было пожертвовать, но в такой отчаянной игре или все, или ничего. Японцы, как я пытался доказать, этого не сделали и в результате все ими предпринятое окончилось неудачей.

Бесполезно исследовать вопрос о том, что могло быть. Рассмотрим лучше другой вопрос: что именно было причиной неудач японцев?

Насколько я понимаю, причины эти были двух различных родов: с одной стороны мощь крепости, превосходная тактика командующего русскими войсками и, наконец, мужество этих войск, с другой стороны ошибки, сделанные японцами — не только отсутствие оценки затруднений, которые надо было преодолеть, но и тактика их и способы устранения этих затруднений. Последнего вопроса я касался уже в настоящей и предыдущих главах, но по отношению к русским вопрос этот заслуживает более детального рассмотрения.

Прежде всего крепость была гораздо сильнее, чем предполагали. В особенности опасным японцы считали расположение и устройство фортов таким образом, что они поддерживали и защищали один другого. Главный удар они направили на слабейший, как они думали, пункт неприятельских линий, но события доказали, что ограничиться борьбой только за эту позицию нельзя. Пришлось в действительности иметь дело одновременно с другими шестью фортами, принимавшими активное участие в обороне. После огромных потерь японцам удалось взять форты Панлунга, но огонь соседних фортов и батарейных позиций не позволял воспользоваться захваченным укреплением для наступательного движения, так как ежедневный список убитых, которыми они платили за удержание этих позиций, был слишком велик.

К долговременным фортам Порт-Артура японцы, за исключением немногих солдат, которые не отступают ни при каких обстоятельствах, никогда не подходили близко; лишь несколько месяцев спустя они попытались взять их штурмом и тогда вполне ознакомились с их силой.

Другим фактором в деле являлась превосходная тактика русских, Не имея возможности без воздушного шара определить расположение отлично замаскированных японских батарей и наблюдать за результатами своей стрельбы по ним, русские благоразумно удерживались от артиллерийского боя, сберегая свои боевые запасы, пока неприятельская пехота не начинала наступления. Они оставались в своих блиндажах, хорошо зная, что даже самая жестокая бомбардировка, доведенная до высшей напряженности, не будет иметь большого результата для их сильных фортов и они молчали, пока японцы не приступали к атаке.

Отличные тактические приемы генерала A. M. Стесселя выразились также в том, что превосходные средства обороны, имевшиеся в его распоряжении, как пассивные, так и активные, были всесторонне использованы и я думаю было бы интересно в этом отношении изучить немного детальнее эти средства обороны, с которыми встретились японцы при первом же нападении. По мере хода осадных операций обнаруживались все новые и новые приемы, о которых я и поведу речь.

Из активных средств обороны на первом плане несомненно надо поставить прожекторы и пулеметы.

Хотя японцы не любили говорить об этом, но были согласны, что пулеметы русских имели огромное значение для обороны. Прожекторы неподвижны, говорили они, и местность вокруг Порт-Артура так неровна, что избежать их свет возможно, но пулеметы можно поставить почти повсюду и легко переносить с места на место двумя людьми; обнаружить их и вывести из строя почти невозможно, действие их для японцев было самое гибельное и благодаря этому русские отбивали атаку за атакой, причиняя им жестокие потери. Никто не мог устоять против их огня и неудивительно, что японцы боялись их и даже самые храбрые трусливо отступали, когда неприятельские пулеметы начинали отбивать свою дьявольскую трескотню. Русские стреляли из них с изумительной точностью, даже с большого расстояния и вообще владели ими блестяще.

Хроника японской войны 15 – 21 сентября 1904 года
 

http://www.istpravda.ru/research/10653/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...cc24e41918.jpg
Город в осаде. Дело французских «корреспондентов». Разлад между начальством достиг масштабов бесстыдных и катастрофических. "Историческая правда" продолжает рассказ о событиях Русско-японской войны.

5 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Японцы с утра начали стрелять по городу и по многострадальной батарее на Перепелке. Много японских снарядов не разрываются, особенно если они попадают в мягкий грунт. Ввиду возможности падения Высокой горы вдоль берегов Западного бассейна строится новая укрытая дорога для сообщения по Новому Городу.

На укреплениях Высокой горы идут усиленные работы. Генерал-адъютант Стессель продолжает посещать 1-й форт и 5-е временное укрепление. Оба эти пункта до сих пор ни разу не подвергались атакам.

Генерал-лейтенанта Смирнова в его поездках по крепости постоянно сопровождает корреспондент «Нового края» г-н Ножин.

Слыхал, что сегодня к Ляотешаню подошла парусная лодка, ее встретили два наших миноносца. Подробностей не знаю.

Ходят слухи, что в сентябрьских штурмах со стороны японцев принимали участие масса охотников-патриотов.

Говорят, что в г. Дальнем японцы нашли потопленный инженером Сахаровым ботопорт, почему могли исправить наш док, и теперь в нем чинят свои миноноски. Вообще деятельность в порту г. Дальнего восстановлена. Работы в некоторых мастерских идут полным ходом. Между Чифу и г. Дальним совершаются правильные пароходные рейсы. Говорят даже, что в доме самого инженера Сахарова открыт чайный дом и поют гейши... Если эти слухи даже отчасти только верны, то с сожалением придется сознаться, что наш г. Дальний оказал хорошую услугу нашим врагам...

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Вечером почти не было слышно выстрелов из пушек на линии сухопутной обороны — видишь огонь и клуб дыма, а звук как будто из ружья. Это объясняется своеобразным состоянием атмосферы.

За этой тишиной таится страшный призрак — вызванные вчера охотники где-то крадутся с миной, с бомбочками, чтобы вдруг забросать неприятельский окоп. В любую минуту могут замелькать зловещие огоньки с мягкими звуками взрывов — превращающих, быть может, сотни людей в ничто... Сотни людей, того не подозревающих, могут быть вмиг изорваны на клочки или тяжело изувечены, будут умирать в эту чудную, серебристо-ясную лунную ночь — вдали от своих, от родины, во славу своей родины, интересы коей требуют этих жестокостей, этих ужасов, этих жертв. Война превратила людей в кровожадных зверей, не знающих жалости.

Мы не могли обойтись без этой войны, мы не могли избегнуть ее, потому что как японцев, так и нас толкнул в нее культурный Запад. Ему хотелось, ему нужно, чтобы было побольше этих ужасов, побольше текло крови, побольше погибало жизней. Его интересы — эгоистичные, торгашеские интересы, боязнь за свою шкуру, заставили его желать, чтобы русский и японский народы ослабляли друг друга, разоряли свою казну, задолжались, чтобы они нескоро могли оправиться и не могли помешать «культурному Западу» обогащать себя за счет довольно беспомощного, детски добродушного Дальнего Востока.

Нет на свете хищнее, алчнее, ненасытнее зверей, чем люди.

В 9 часов 17 минут просвистел первый неприятельский снаряд в западную часть гавани, но взрыва не было — должно быть, упал в воду. Стреляют усердно.

Встретил знакомого моряка, от которого узнал, что по приказанию командира порта контр-адмирала Григоровича назначено следствие по делу об исчезнувших проводах. Говорит, что можно ожидать раскрытия массы злоупотреблений. Он же говорит, что в прошлом году началось было следствие о бесцеремонном хозяйничании с казенным углем, но наместник приказал прекратить дело, чтобы не выносить на свет Божий второй севастопольский скандал. Сейчас, по его мнению, [278] разгорится скандал еще крупнее, коль скоро начнут обличать друг друга.

Он же сообщает сенсационную новость — сегодня утром прибыли на рейд в вельботе под французским флагом два иностранных корреспондента. Их привезли в гавань и на «Пересвет», накормили и напоили. Было приказано доставить их под конвоем в штаб крепости, но тут явился адъютант из штаба района и увел их к генералу Стесселю. Они привезли не совсем радостную весть — будто на севере был кровопролитный бой с огромными потерями с обеих сторон (у японцев будто почти вдвое большие потери, чем у нас) и Куропаткин отступил к Мукдену. Ляоян в руках японцев. Будто ловко отступил (?).

Больше он ничего не знал и очень торопился. Но и это известие сильно подействовало на меня, слишком оно неблагоприятно для нас, артурцев, как ни утешай себя тем, что Куропаткин знает, что он делает. Если уж он ушел на север, то, следовательно, и не думает выручать Порт-Артур, идти на юг. Одна надежда на флот.

В моем кабинете собралась целая компания знакомых — люди разных ведомств и разного рода оружия. Разговоры, конечно, о последних новостях. Каждый высказывает свое мнение.

И. В. Я. уверял, что отступление Куропаткина к северу есть несомненный для него плюс, — чем вышибать японцев из их укрепленных позиций, лучше вызывать их на открытый бой.

— Уступая японцам свои укрепленные позиции? — вопрошает кто-то с отчаянием в голосе.

— Вопрос еще в том, — говорит другой, — пойдут ли японцы на открытый бой, ввиду наступления зимы? А если они укрепятся в Ляояне и зазимуют там? Изволь-ка тогда вышибать их оттуда!

Как не верти этот вопрос, а утешительного не найдешь ничего. Корреспонденты говорят, что весь мир удивляется храбрецам — защитникам Артура.

А надолго ли хватит этих храбрецов и провианта для них, если помощи ниоткуда не будет?

Балтийский флот будто вышел сюда только в 20-х числах августа. Но вот вопрос — что это за корреспонденты и как они прибыли в Артур?

На это никто не может дать определенного ответа. Кто их знает! Прибыли на вельботе с парусом — из Чифу! Не спустили ли их японцы с крейсера или миноносца, чтобы эти господа разведали, чем мы тут дышим, что делаем, как живем? Все время было на море порядочное волнение, а они вдруг явились на вельботе! Подозрительно что-то. Не шпионы ли на самом деле?

Б-в приехал из Голубиной бухты — ездил к пришедшей туда джонке — и сообщает, что к северу от бухты ясно слышна морская пальба. Никто не может объяснить, что это такое.

Вечером был в Красном Кресте и узнал, что прибывшие на вельботе корреспонденты гуляли по городу, побывали и в Ма-риинской общине. Их провожал кто-то из адъютантов штаба — не то штабс-капитан Колесников, не то подпоручик Малченко, знающий иностранные языки и, как говорят, оказывающий генералу Стесселю большие услуги сообщением в иностранные газеты благоприятных ему сведений, делающих ему рекламу.

Что-то просто невероятное! Или же, быть может, эти корреспонденты снабжены особыми доверительными письмами со стороны русских властей?

Уважаемый всеми мсье Тардан уверяет, что один из этих корреспондентов несомненно француз. Но ведь этого еще слишком мало для того, чтобы им доверять.

Японцы стреляли сегодня по гавани с утра до 4 часов дня. В 9 часов вечера они пустили еще два снаряда в порт.
http://www.istpravda.ru/upload/media...afa268d369.jpg
* * *
16 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Чудный осенний день. По городу сегодня циркулировали две совершенно противоположные новости. Одни рассказывали, что вчера на шлюпке прибыли два француза с весьма важными письмами к генералу Стесселю и к адмиралу Григоровичу и с радостными вестями. Другие уверяли, что это были два американца и привезли они весьма печальные известия об армии генерала Куропаткина. Генерал Стессель, как говорят, засадил обоих американцев на гауптвахту.

Сегодня узнал еще об одном выдающемся герое Высокой горы. Приказ о нем здесь и прилагаю.

ПРИКАЗ
по войскам левого фланга сухопутной обороны крепости
16 сентября 1904 года.
Крепость Порт-Артур
№ 11
Ефрейтор 4-й роты 27-го В.-С. стр. полка Ефим Швец в ночь с 9-го на 10 сентября сам вызвался охотником для бросания метательных пироксилиновых фугасов, что блестяще выполнил — подлез к самому занятому японцами блиндажу, тогда как другие бросали издали сверху. Спасибо молодцу-герою ефрейтору Ефиму Швецу, искренняя благодарность ротному командиру штабс-капитану Соболевскому, поддерживающему такой высокий дух в роте. Вполне уверен, что в каждой роте и батарее таких героев, беззаветно отдающихся святому делу обороны чести России и славы Русского оружия, найдется немало. Смерть врагам! Слава Русскому оружию!
Начальник левого фланга сухопутной обороны полковник Ирман

Швец награжден Георгиевским крестом. (Впоследствии, занимая позиции на Плоской горе, Швец с таким же беззаветным мужеством выбивал противника из занятой ими части окопа, где и погиб от неприятельской ручной бомбочки, сорвавшей ему полчерепа.)

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Ночь прошла спокойно. Первое, что узнаю сегодня, это то, что вчера вечером, в 10 часов, у генерала Стесселя чествовали иностранных корреспондентов богатым ужином — конечно, для того, чтобы те возвестили миру приятные рекламным героям известия.

Корреспонденты — имена которых все еще не удалось узнать — будто шествовали к генералу Стесселю в сопровождении нового флигель-адъютанта полковника Семенова и поручика Малченко. Но где они побывали, этого не знаем. Потом будто приехал к Стесселю генерал Смирнов. Его любезно просили принять участие в трапезе, а он сухо, формально заявил генералу Стесселю, что этих господ следует не чествовать ужином, а арестовать. Тогда только почуяли что-то подозрительное в документах этих корреспондентов. Теперь будто они уже арестованы и содержатся на «Ретвизане».

— Не привезены ли на самом деле эти господа сюда японцами из бухты Луизы? — спрашивает возмущенный всем этим один из наших собеседников.

Другой говорит, что это несомненные шпионы. Посылали разыскивать джонку, спустившую их якобы около Артура, но ничего не нашли.

Пока мы так беседовали, теряясь в загадках и возмущаясь неосторожностью генерала Стесселя, к нам принесли экстренный приказ его:

«№ 663 (16 сентября).

Вчера, 15-го сего сентября, в Артур из Чифу прибыли два корреспондента иностранных газет — французской и немецкой (?!). Были они спущены на берег без тщательного осмотра бумаг. У них имеются консульские удостоверения, но нет официального разрешения из штаба армии быть военными корреспондентами. Прибыли они, разумеется, чтобы пронюхать, каково настроение в Артуре, так как в одной газете пишут, что мы уже землю едим (!), в другой, что у нас музыка играет и мы ни в чем не нуждаемся. Продержав их сутки при штабе корпуса под надзором офицера (?!), я предписал начальнику штаба произвести осмотр бумаг их, так как они прибыли без вещей, а затем немедля выселить из крепости, так как я не имею данных разрешить им пребывание, и без того в иностранных газетах печатается всякий вздор, начиная от взятия Порт-Артура и до отступления генерал-адъютанта Куропаткина чуть не до Харбина. А ведь у нас известно, как делается, мы первые всякой газете верим, будь там написано хотя видимый для всех вздор, например, что Куропаткин отошел куда-то, а когда посмотришь это расстояние, то видно, что надо в два дня сделать 150 верст, но наши умники все-таки верят, потому — в газете написано, да еще в иностранной. Впредь прошу портовое начальство отнюдь никого не спускать на берег без разрешения коменданта крепости или, разумеется, моего и без тщательного осмотра документов. Коменданту же предлагаю организовать это дело.

Начальник Квантунского Укрепленного района Генерал-Адъютант Стессель».

Прочитали и обомлели. Что же это такое? К чему нам такие сказки, такая ложь! Приказ, судя по стилю, писан самим генералом Стесселем. Неужели мы можем чувствовать к нему уважение при его бесцеремонном извращении фактов, известных всем и каждому в Артуре! Из приказа получается впечатление, будто портовое начальство и комендант виноваты в том, что Стессель угощал неведомых нам корреспондентов. И спрашивается, к чему такое балаганное отношение к газетам? Ведь газеты же разнесли по белу свету славу о неслыханном геройстве генерала Стесселя! Но что-то не слыхать, чтобы он обижался на это или чтобы пожелал опровергнуть эти сведения...

Если прибывшие действительно шпионы, то с ними следует и обойтись как с таковыми. Если же они вполне порядочные и честные люди, то и из этого еще не следует давать им возможность разгуливать по городу, в тесно осажденной крепости, а затем беспрепятственно выпустить их обратно из крепости. Разве они не могут разгласить то, что важно знать японцам? Нам же это разглашение может принести страшный вред! Почему было не задержать их в крепости? Если они прибыли сюда из-за жгучего любопытства, то следовало удовлетворить его — пусть бы остались в крепости, поиспытали бы осаду.

Корреспондентов выслали обратно в море. Там их перехватит японский миноносец (пожалуй, даже ожидавший их возвращения) и увезет их в японский лагерь, а там уж их допросят, и допросят подробно. И думать нечего, чтобы они решились там не рассказать того, что они видели. Незачем им рисковать, в противном случае, жизнью.

Поговорили, повозмущались и разошлись. Разве у нас мыслимы какие либо протесты!

Встречаю на набережной другую группу знакомых, которые возмущаются тем, что на днях городскую прачечную взяли да взорвали — будто по распоряжению генерала Стесселя — вместе с машинами и бельем, отданным в стирку, не предупредив никого об этом. Арендатор прачечной ездил в город по делам, возвращается и видит — одни безобразные развалины. Там у него было 2 тысячи штук белья Красного Креста, затем белье остальных госпиталей, а также частных лиц. И все это погибло. Как будто мы так богаты бельем! Когда на самом деле добровольные сестры милосердия и почти все женщины в городе собирают и шьют на солдат, оставшихся и так без белья, обносившихся вконец. И машины можно было бы вывезти все, чтобы устроить прачечную в другом месте.

Как глупо, как бестолково все делается у нас!

Прачечная будто взорвана для того, чтобы японцы не воспользовались ею так же, как гаоляном, который был оставлен невыкошенным... Но японцы еще не наседали на это место до сей поры!

Кажется, можно было бы предоставить японцам разрушать эти здания артиллерийским огнем, они не преминули бы это сделать из опасения, что там могут скрываться наши резервы или что-либо прочее. Все же потратили бы немало снарядов.

Сообщают, что корреспондентов отправили отсюда на небольшой джонке, которую портовой катер отбуксировал через минное заграждение в открытое море. С наших наблюдательных постов сообщали, что на море к джонке подошел японский крейсер, наверное, снял с нее корреспондентов и отвез их в бухту Луизы — к японцам.

Снова началась бомбардировка гавани.

Вчера японцы корректировали стрельбу по гавани с двух воздушных шаров. Досадно, что наша артиллерия не может сбить японские воздушные шары.

Приятное известие — сегодня утром пришла в Голубиную бухту джонка с почтой. Вирен произведен в контр-адмиралы. Его флаг уже развевается на «Пересвете». Сказывают, что Фок произведен в генерал-лейтенанты — должно быть, за «подвиги» при Кинчжоу... Спрашивается, за что же именно?

В наших аптеках обнаруживается недостаток разных медикаментов, притом самых необходимых при дезинтерии — боткинских капель. Впрочем, и в мирное время не всегда все лекарства имелись в наших аптеках. А цены — Боже мой! — что это за цены! И все-то сходит у нас с рук и называется «все обстоит благополучно».

По городу ходят всевозможные толки о Куропаткине. Он будто отступил для того, чтобы завлечь японцев, завлек их, и тогда наша кавалерия врезалась в тыл и во фланги дивизии, или сколько их там было, и покрошила японцев немилосердно.

Не верим, не хотим верить в действительное отступление Куропаткина. Нам страшно поверить!

Японцы обстреливали сегодня гавань до 5 часов; последние снаряды ложились около землечерпательного каравана. Мы наблюдали с набережной. Звуки выстрелов кажутся очень близкими, и свист снарядов стал значительно короче, что позволяет думать, что стреляющие орудия установлены японцами очень близко.

Вечером мне рассказывал знакомый полковник, что взятый в плен раненый японец все упрашивал, даже когда его уже принесли в госпиталь, чтобы его не добивали — он-де человек богатый, расплатится за все, вознаградит за это. Когда же убедился в том, что никто и не думает добивать его, то расчувствовался и рассказал, будто в Японии сильный разлад между партиями старых людей, требующих прекращения войны, и молодых, желающих ее продолжения. Когда потребовались подкрепления для осаждающей Артур армии, то молодой воинственной партии было предложено вступить в ее ряды. И пошли милиционеры-волонтеры, между ними есть и профессора, и студенты (он сам должен был пойти в числе этих охотников); всего набралось их будто около 10 тысяч. Когда они прибыли под Артур, то высказали презрительное недоверие:

— Чтобы Артура не взять!..

Их тогда и послали в первую голову на сентябрьские штурмы, поставили в первые колонны. Кажется, убедили.

В настоящих японских войсках будто полное угнетение. Приятно слушать, но трудно поверить всему этому.

Когда стемнело, за Перепелочной горой и Орлиным Гнездом засверкала отдаленная молния. Публика готова поверить, спорит, что это Куропаткинские войска сражаются уже за Волчьими горами. Оспариваю; уверяю, что был бы не меньше их рад приходу помощи. Но не слушают. Каждый остается при своем убеждении.

Около 10 часов, когда уже взошла луна, японцы пустили по городу несколько снарядов; один лег у Красного Креста, другой у мельницы Тифонтая, третий в Китайском городе, а четвертый где-то около Казачьего плаца. По-видимому, пристреливаются. У них есть несомненно в городе свои наблюдатели, которые должны им сообщать, как ложатся снаряды.

Забыл отметить, что корреспонденты говорили, будто французский агент Кювервилль и германский — Гильгенгеймб — исчезли; с ними, по всей вероятности, случилось какое-либо несчастье. До сих пор они никуда не прибыли; между тем отсюда они выехали на джонке давно. Все розыски пока не привели ни к чему. Быть может, они схвачены пиратами-хунхузами, которые и предложат выкупить их за большую сумму. Или же они попали в плен к японцам, и те не поверили им, что они агенты, а не шпионы.
http://www.istpravda.ru/upload/media...0d2558ad25.jpg
* * *
17 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Ясный и жаркий день. 5-е временное укрепление и батарея Лит. Д обстреливали сегодня сапные работы японцев, которые они ведут против Высокой горы. С 5-го временного укрепления все время стреляет по работающим японцам мелкая артиллерия, взятая нами с наших судов, а именно: 37— и 47-миллиметровые орудия. В снарядах чувствуется сильный недостаток. Будь их побольше, и мы могли бы своей стрельбой сильно препятствовать успешному ходу японских осадных работ. Теперешняя же наша стрельба похожа скорее на пугание японцев, а не на настоящее их обстреливание сильной артиллерией.

В ночь на 17 сентября японцы снова пробовали штурмовать укрепленную нашу позицию у Заредутной батареи. Они три раза переходили в наступление, но каждый раз были отбиваемы огнем наших стрелков. Потери их, по слухам, доходят до тысячи человек. Наши солдатики одних ружей набрали около 300 штук.

Наши потери достигают 300 человек ранеными и убитыми.

Сегодня японцы особенно усиленно обстреливали не только Город, но и наши суда, стоящие в Западном бассейне. Три их снаряда попало в броненосец «Победа».

Полное отсутствие каких-либо известий из внешнего мира действует угнетающим образом на настроение гарнизона.

Порции конины снова сильно уменьшены. Съестные припасы вздорожали до невероятной степени: за курицу на базаре просят 12 руб., за гуся — 25 руб.!..

ПРИКАЗ
по войскам Квантунского укрепленного района
17 сентября 1904 года.
Крепость Порт-Артур
№ 664
17 августа я имел счастье отправить телеграмму ее Императорскому Величеству Государыне Императрице Александре Федоровне. В телеграмме этой я всепредданнейше принес поздравление от войск с рождением России Наследника Престола его Высочества Великого Князя Цесаревича Алексея Николаевича. На сию телеграмму сегодня я имел счастье получить следующую телеграмму от Матушки Государыни: «Генерал-адъютанту Стесселю в Порт-Артур. Глубоко тронута вашей телеграммой. Сердцем и мыслью переношусь к славным защитникам страдальцам Порт-Артура. Усердно молю Бога, да поддержит их в самоотверженном их подвиге. Александра». «1 сентября Петергоф — Александрия.
Счастлив, что могу вновь объявить сей знак высочайшего внимания. Да поддержат молитвы Царицы славные войска. Генерал-адъютант Стессель»

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Зашел Р. и сообщил, что поручик минной роты Багговут остался на поле битвы впереди Водопроводного редута; его денщик хотел только снять с него часы и шашку. Сколько у нас легло так храбрых офицеров, и нам неизвестны даже имена их всех! А кажется, можно было бы объявить в приказах списки погибших, с отметками, при каком деле и как погибли они. Ведь они, положившие свои головы за Отечество, бесспорно стоят того; наш долг — почтить их память.

Тут же узнал, что морская пальба, о которой сообщали третьего дня, объясняется просто — в одной из бухт западного фронта стали японские канонерки и обстреливали наши позиции. О попадании по нашим позициям что-то не слыхать, должно быть, опять стреляли по своим.

По городу усиленно циркулируют слухи:
1) будто Куропаткин окружил японцев в Ляояне и требует их сдачи без боя;
2) что он ушел за Ляоян и, заманивши японцев в Ляоян, уничтожил их там и
3) что он начал наступать на юг. Блажен, кто верует.
Рассказывают, будто в прошлую ночь была снова довольно удачная вылазка на редут № 2.

Поздно вечером японцы опять бросили несколько снарядов по гавани, как бы желая помешать сообщению и помешать исправлению судов.

Вечером был на именинах, ел жареные сосиски (из консервов) и европейскую картофель. Какая роскошь в это время!
http://www.istpravda.ru/upload/media...c354bd802f.jpg
* * *
18 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Жарко. Погода великолепная. В крепости довольно тихо. По городу японцы стреляют мало, теперь их главное внимание привлекают наши суда в Западном бассейне. Почти ежедневно наши суда получают от их снарядов все новые и новые повреждения. Наши батареи редким огнем обстреливают расположение японцев.

Сегодня приказом № 666 газете «Новый край» разрешается продолжать издание, но без права какого бы то ни было участия корреспондента Ножина. Этим генерал-адъютант Стессель ясно выказал свое нерасположение к г-ну Ножину, который до этого времени был постоянным спутником коменданта генерала Смирнова в его поездках по крепости.

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Наш больной вопрос — что и как Куропаткин. Рассуждаем: он, стягивая на себя все японские армии и отступая с ними на север, готовит, наверное, им тыльный или, по крайней мере, фланговый удар, в то же время он, видимо, поджидает прибытия Балтийской эскадры, которая должна отрезать японцам при помощи артурской и владивостокских эскадр пути отступления. Все это хорошо, но нам теперь приходится рассчитывать только на Балтийскую эскадру как на освободительницу. Осада грозит затянуться, а никто не знает, где эта эскадра и каким путем она идет.

Оказывается, мортир у нас мало и мало снарядов к ним, так же мало артиллерийских снарядов вообще. Теперь, когда японцы начали стрелять и в потемках, можно бы легче обнаружить и разбить их батареи, обстреливающие город и гавань. Хотя и тут они могут вводить нас в заблуждение фальшивыми вспышками.

Узнал некоторые подробности об очищении Кумирнского редута. Когда японцы буквально сметали прикрытия артиллерийским огнем, то солдаты из одного люнета боковой траншеи кинулись на редут, чтобы хотя там, под блиндажом, найти некоторое спасение от адского огня; редут японцы поливали таким же артиллерийским огнем, поэтому и тут они не могли укрыться, так как блиндажи эти были битком набиты гарнизоном самого редута. Стоять же на редуте без прикрытия не было возможности — и вот солдаты стали перебегать назад, отступать, увлекли с собой, так сказать, стадным чувством и гарнизон редута. Офицеры отступали последними, и, говорят, с достоинством — отходили, не торопясь, по сильно обстреливаемой площади, предварительно испортив оставшиеся на редуте 2 пушки и 2 пулемета. Говорят, что полковник, флигель-адъютант Семенов не предусмотрел возможности этого отступления и не велел увезти оттуда заблаговременно хотя бы пушки, которые там были безо всякой надобности, так как на барбетах были пулеметы и снимать их, чтобы дать место пушкам, было немыслимо, да и было бы неразумно. Мало того — он прислал на редут вечером, накануне отступления, еще одну пушку, но офицеры вернули ее обратно на свой риск и страх, так как пользы от нее не могло быть, она бы досталась также японцам. Да вообще можно отметить отсутствие единства руководства. Если самому Семенову некогда было посещать редут, то следовало бы посылать туда одного из батальонных командиров либо кого-нибудь из прочих штаб-офицеров.

— На что же они имеются у нас! — говорят офицеры. — Не мирное же время! А так никто другому не подчинен, все молодые, и каждый по своей части старший. А нас-то и в штабе не слушают, если мы о чем просим.

Из разговоров узнал, что вчера полковник Т. был принят генералом Стесселем особенно холодно, и это потому, что Т. единственный человек, который постоянно напоминает Стес-селю, что он присвоил себе права, не предоставленные ему ни законами, ни обстоятельствами.

Всюду слышны возмущения по поводу бездеятельности нашего вице-консула в Чифу — Тидемана. В то время как тамошний японский консул проявляет энергичную деятельность, имеет даже свои разведочные пароходы (один такой был взят еще адмиралом Макаровым во время выхода с эскадрой к островам Мяо-Тао), наш консул не предпринимает ровно ничего, он даже не позаботился послать нам с теми джонками, которые прорываются к нам по собственному почину, хотя бы по пачке [288] газет. Не трудно было бы послать нам каждый раз хотя бы краткие перечни важнейших мировых событий за время тесной осады. У нас устроили на Ляотешане беспроволочный телеграф, а он и не думал устроить таковой же у себя. Японский консул делает все, что служит интересам его Отечества, а наш — ничего. Говорят, что он человек больной. В таком случае ему не в Чифу место, где нужен человек энергичный, предприимчивый. Говорят, что ему покровительствует наместник. Но ведь его можно бы перевести на такое место, где не нужно особенной деятельности. Мало ли таких мест!

К часу дня повел я давно болеющую жену в Красный Крест. (Извозчики и рикши давно стали для большинства артурцев недоступной роскошью, и все, кто только в силах, передвигаются пешком.) Уже давно ей нужно было клиническое лечение, но она перемогалась кое-как, все не решаясь, ввиду ежедневных бомбардировок, отправиться к врачу. Ухудшение болезни заставило ее наконец решиться. Но только мы вошли в сад Мариинской общины, как вокруг нас завыли, зашипели японские снаряды и рвались очень близко. С трудом довел, так сказать, застывшую от ужаса жену до вестибюля больницы, куда со всех сторон сбегались и тащились выздоравливающие солдаты, не менее нас перепуганные бомбардировкой вблизи. Японцы доказали уже не раз свое неуважение к флагу Красного Креста и не раз уже стреляли по госпиталям, расположение которых прекрасно им известно (например, Сводного военного госпиталя) по имеющимся у них несомненно хорошим планам города, и поэтому никто не мог ожидать, чтобы они пощадили на этот раз Красный Крест. Но вскоре выяснилось, что они обстреливали только мельницу Тифонтая, работающую и день и ночь для нужд гарнизона и города, как единственную в Артуре мельницу. Было уже несколько попаданий. С улицы принесли только что раненого солдата, посланного с казенными пакетами...

В продолжение часа сыпались вокруг Красного Креста снаряды.

Тут вспомнили — что же это такое? — после отъезда незнакомцев-корреспондентов японцы стали более интенсивно обстреливать и гавань, и город. Уж не узнали ли на самом деле японцы кое-что от взятых ими корреспондентов? В первый же вечер после отъезда этих господ как будто была пристрелка к мельнице; теперь же обстреляли ее, как по точной цели.

Жена, конечно, не решилась остаться при такой обстановке в Красном Кресте и вернулась домой.

Узнал еще некоторые подробности об отступлении с Кин-чжоу 13 мая. Офицер полевой артиллерии уверяет, что генерал Фок после боя приказал занять позиции на Тафашинских высотах. Но когда стали на позиции, выпрягли лошадей и дали им корм, в это время было получено приказание генерала Стесселя о немедленном отступлении. Эта новость поставила меня в тупик: неужели это правда? Значит, не Фок виноват в отступлении? Как мог генерал Стессель, сидевший в Артуре, дать приказ об отступлении?

Но люди, более знающие закулисье штаба района, разъяснили дело просто. Генерал Стессель отдавал разные приказания только ради того, чтобы этим показать свою деятельность, доказать, что он, а не кто другой командует районом. Когда Фок сообщил ему по телефону, что необходимо занять Тафашинские высоты, он приказал занять их, а когда немного погодя Фок телефонировал или телеграфировал ему, что «в видах сбережения людей» лучше отступить, то Стессель тотчас же приказал отступить. Этим Фок снял с себя ответственность.

Внезапный приказ об отступлении, когда люди уже приготовлялись к ночлегу и к предстоящей обороне новых позиций, а также и то, что генерал Фок и его штаб уехали в Артур, т. е. отступили поспешно, вызвали тревогу, люди полагали, что японцы уже налегают в больших силах. Отсюда паника в отступавших в темноте войсках.
http://www.istpravda.ru/upload/media...0af942ef63.jpg
* * *
19 СЕНТЯБРЯ 1904
Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Японцы своими новыми 11-дюймовыми мортирами сильно обстреливали сегодня 2-й форт, батарею Лит. Б и Орлиное Гнездо. Кроме этого, обстреливанию подвергся и наш флот. Говорят, что в броненосец «Победа» попало сегодня до 12 снарядов. На нем есть несколько убитых. Один из снарядов на моих глазах попал в Невский завод на Тигровом Хвосте. Говорят, что четыре 11-дюймовые мортиры поставлены недалеко от Сахарной Головы, за обратным ее скатом. Ночью японцы дважды предпринимали наступление на 2-й форт, но все атаки их были отбиты. При этом штурме японцы, как говорят, оставили до 400 трупов. Наши потери сравнительно небольшие. Сапные работы японцев сильно подвинулись вперед, особенно против 2-го форта и батареи Лит. Б.

Сегодня ночью на одном из укреплений мне пришлось беседовать с солдатиком Балашовым, рядовым 9-й роты 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Балашов — крестьянин Томской губ., Барнаульского уезда. Он был ранен в колено во время боя 13 июля на Зеленых горах. Пулю почему-то не вынули. Балашов, едва владея ногой, с трудом передвигался. Долго он расспрашивал меня, что ему делать после прекращения осады и как залечить ногу. Мысль остаться калекой и лишиться возможности работать сильно его угнетала. На мой вопрос, что он сможет делать во время наступления японцев, не будучи в состоянии двигаться, Балашов ответил: «Стоять-то на ногах я верно, что не могу, Ваше Высокоблагородие, а руки-то у меня еще здоровые, стрелять из окопа сумею».

Из дальнейших расспросов его я узнал, что раненых в Дальненской больнице кормят плохо, хуже даже, чем в роте. Кроме этого Балашов рассказал еще, при каких тяжелых условиях гнали их по железной дороге в Артур, давая по 20 коп. в сутки кормовых, когда на станциях фунт хлеба стоил 13 коп. «Вот и проели все свои деньги, которые взяли из дому, в дороге на харчи; так на своих харчах до Артура и доехали», — закончил свой рассказ Балашов.

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
9 часов утра. Немного левее Ручьевской (Волчьей) батареи виден японский воздушный шар — белый, формы тупой сигары, с придатком вроде руля. Одна шрапнель с наших батарей разорвалась на воздухе, по направлению к нему, казалось, будто совсем близко от шара, но может быть и огромный недолет. Сомневаюсь, чтобы у нас было, наконец, организовано правильное наблюдение за разрывами снарядов; если бы оно было, то можно было бы расстрелять этот шар. Но по нему уже больше не стреляют — должно быть, нет надежды попасть в него.

Наши суда и, должно быть, Золотая гора и Электрический утес стреляют по квадратам вперекидную.

Но вот, как будто опять один снаряд с Золотой горы сорвался и полетел в город; особенный сильный звук, будто близко промчался паровоз...

Приблизительно через полчаса раздался снова тот же подозрительный звук. Вот наказание! Золотая гора взялась расстреливать город!.. От нее никуда не укроешься.

Кто-то острит, будто у нас были сшиты три воздушных шара, но так как не знают, что делать с ними дальше, будто решили шелк этот пожертвовать дамам на кофточки..

10 часов 20 минут. Сейчас видел, как по эту сторону Залитерной батареи, в лощине, где раньше были резервы, разорвался какой-то необычайно крупный снаряд — целое облако дыма и пыли; это, должно быть, и есть 11-дюймовый мортирный снаряд. По взрыву видно, что это что-то ужасное по сравнению с обыкновенными бомбами.

11 часов 5 минут. Приблизительно через каждые полчаса пролетают к Золотой горе или к проходу в гавань какие-то снаряды с необычайным шумом и шипением, подавляющим обычный шум города. Значит, мы сегодня напрасно обвиняли Золотую гору. Но неужели японцы стреляют и сюда 11-дюймовыми мортирами?

— Похоже на то.

Наши батареи и суда замолчали.

Надо бы во что бы то ни стало постараться сбить эти ужасные орудия, а то они наделают нам много бед!

Японцы убрали свой воздушный шар; должно быть, все-таки побаиваются расстрела. Стреляют по гавани и городу обычными снарядами, а через большие промежутки слышится опять это новое, зловещее шипение — будто снаряд летит с особенной стремительностью, но взрыва не слышно — должно быть, попадают в воду.

Стою на горке и прислушиваюсь Это, несомненно, мортирные снаряды, полет которых дугообразный, снаряд подымается довольно круто ввысь, а потом опускается так же, почти отвесно, вниз — оттого получается такая стремительность; к силе заряда присоединяется еще инерция падающей с высоты 16-пудовой тяжести. Удар должен быть ужасный.

Вспомнилось, что как-то за обедом на батареях, в то время когда японцы были еще за Зелеными горами, один почтенный полковник высказался, что, по теории, нельзя установить орудия крупнее 6-дюймового калибра без бетонного основания. Однако же японцы установили.

Ныне доказано уже не раз, что не всегда теория уживается с практикой, что многое, невозможное по теории, возможно при энергии и сильном желании.

А все, нет-нет, среди свиста обычных японских снарядов через наши головы раздается это необычайное шипение.

Японцы стреляли до 6 часов вечера. Весь вечер полное затишье. Оказывается, что и крупные снаряды ложились в гавань по направлению эскадры, но попаданий не было. Зато много мелких снарядов попадало в суда.

Передают, будто адмирал Вирен собирается выводить суда на рейд; но вопрос в том, как охранять там суда от минных атак. На судах остались лишь одни крупные орудия; мелкие все взяты на сухопутный фронт.

Сообщают, что 6 японских миноносцев держались сегодня на горизонте; видимо, наблюдали за результатами стрельбы по гавани и поджидали возможного выхода наших судов на внешний рейд.

Невольно бросается всем в глаза, что после отъезда загадочных корреспондентов японцы, во-первых, усилили бомбардировку и, во-вторых, она стала точнее. Все сознают, что не следовало выпускать этих господ, тем паче после того, как они разгуливали по крепости с открытыми глазами. У генерала Стесселя, конечно, был свой расчет, чтобы затрубили все газеты об его геройстве — ему нужна реклама.

Случаи заболевания среди войск и жителей города дизентерией были уже в июле и августе. В последнее время заболевания повторяются чаще и сильнее. В некоторых полках заболело больше 30 процентов состава, но в некоторых процент заболеваний ничтожен. Надо полагать, что в этом сказывается и ведение полкового хозяйства: в том полку, в котором больше заботятся о пище солдат, меньше заболеваний, и наоборот. Думается, что при кишечных заболеваниях играет немалую роль снабжение войск питьевой водой, особенно после закрытия водопровода. В этом отношении бесплатные чайные оказывают гарнизону большие услуги.

Вчера вечером опубликован приказ генерала Стесселя:

«№ 666. Газете «Новый край» разрешается продолжать издание, но без права какого бы то ни было участия корреспондента Ножина».

Новая узурпация власти — захват внутренней жизни газеты. До сей поры никто никогда не вмешивался в эту область газетного мира — никому не было никакого дела, кто бы ни сотрудничал в газете — на то существуют ответственные редакторы. Газету могут карать, но ее внутренний мир должен оставаться неприкосновенным. Ни управлением по делам печати, ни каким бы то ни было министерством, даже именем государя, никогда не запрещалось какому-либо Иванову или Петрову сотрудничать в газетах; нет такого закона, в силу которого можно запретить писать писателю, а газете печатать написанное этим писателем. На что же цензура?!

Но то, что другие не находят возможным, то оказывается возможным для генерала Стесселя и его начальника штаба полковника Рейса или для тех, кто там еще орудует за кулисами.

Причина этого небывалого запрещения ясна — господин Ножин в последнее время нередко сопровождал по позициям генерала Смирнова и его немногочисленный штаб и затем писал об этих поездках и деятельности генерала Смирнова; это не нравилось генералу Стесселю потому, что деятельность коменданта умаляла значение начальника укрепленного района, который ничего не делал.

Так как газета не стала упоминать имени генерала Стесселя, то он напоминал о себе приказами, печатаемыми в газете по особому требованию. Но этого казалось ему недостаточным для деланья истории защиты Артура, благоприятной для него. Он желает искоренить всякое другое мнение. Желание, впрочем, наивное: ведь господин Ножин не один знает положение, весь состав редакции и вся прочая пишущая братия давно уяснили себе, что центром, руководящим обороной крепости, ни в коем случае нельзя считать генерала Стесселя.

Портовый чиновник Д., привлеченный к суду за пропажу 30 тысяч футов проводов, будто начинает обличать агента Китайской Восточной железной дороги К. и прочих, за кем имеются грешки.

Мнения о том, из каких орудий стреляют японцы крупными снарядами, разделяются: одни уверяют, что это мортиры, а другие — что это морские орудия, снятые с канонерок, — следовательно, они могут стоять и очень далеко; мортиры же не могут стрелять на такое далекое расстояние и должны быть установлены довольно близко к крепости.
http://www.istpravda.ru/upload/media...f82d276903.jpg
* * *
20 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Сегодня около 12 часов дня неожиданно поднялся сильный и холодный ветер и температура понизилась. Очевидно, Порт-Артур попал в район проходящего невдалеке тайфуна. Японцы продолжают нас обстреливать 11-дюймовыми снарядами. К счастью, только 20 % из них разрываются. Очевидно, в установке ударной трубки есть ошибки. Один из таких снарядов упал около дома наместника и так и остался там лежать, не разорвавшись.

Траншеи японцев у Плоской и Дивизионной гор отстоят теперь от наших окопов на расстоянии каких-нибудь 500 шагов.

Целые ночи напролет как у нас, так и у японцев деятельно ведутся оборонительные и осадные работы.

Количество продовольственных припасов все уменьшается; в магазинах уже распродают разные завалявшиеся консервы.

Солдатам скоромный обед дают только три раза в неделю. Каждый тогда получает борщ с зеленью и 1/3 банки мясных консервов. В остальные же четыре дня в неделю дают так называемый «постный борщ», состоящий из воды, небольшого количества сухих овощей и масла. Взамен гречневой каши, которой в крепости нет, дают рисовую, изредка лишь заправляя ее маслом и луком. Так кормят солдат только в более заботливых частях. Зато там, где начальство мало об этом заботится, я видел такие «рисовые супы», что в Петербурге о них вряд ли кто сможет составить себе даже отдаленное представление.

Офицерство на позициях тоже сильно бедствует с пищей и терпит всякие лишения. Правда, около Ляотешаня удается иногда покупать у местных китайцев перепелов, но это уже представляет собой лакомство.

Говорят, что между ранеными японцами, поднятыми у Высокой горы, нашли волонтера доктора, который подтвердил ходившие у нас слухи о том, что в штурмах Высокой горы принимали участие патриоты, посланные туда Микадо за громкое выражение неудовольствия на медленность действий японской армии.

Сегодня я узнал, что несколько дней тому назад к японцам дезертировал сапер Лазарев (еврей). Таким образом, до сих пор к японцам дезертировали «исключительно» евреи.

Сегодня получил следующий приказ.

ПРИКАЗ
по войскам Квантунского укрепленного района
20 сентября 1904 года.
Крепость Порт-Артур № 678 Военного корреспондента Ножина я лишаю права быть военным корреспондентом. Свидетельство на право быть военным корреспондентом сдать в штаб крепости, а сему штабу представить в штаб укрепленного района. Вместе с тем лишается права посещать батареи, форты и позиции. Начальник Квантунского укрепленного района генерал-адъютант Стессель.

До сих пор корреспондент г-н Ножин постоянно состоял при коменданте, генерале Смирнове, сопровождая его во всех его объездах позиции и фортов крепости. Этот приказ № 678 ясно обрисовывает, до какой степени дошли распри между начальствующими лицами крепости.

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»: .
До 11 часов вечера была полная тишина, вечер темный — луна всходит поздно. Думали, ночь пройдет спокойно. Но не успели еще уснуть, как раздалось зловещее шипение японского снаряда, ночью оно кажется страшнее, чем днем. Так и кажется, что какая-то исполинская змея кидается прямо на тебя, и только тогда, когда снаряд грохнется на землю и все кругом вздрогнет от этого удара, только тогда чувствуешь, что он пролетел мимо. Но он упал где-то очень близко, так как ясно было слышно его падение, взрыва не последовало…

Все, бывшие в каземате, вскочили моментально, лица у всех мертвенно бледны. Женщин обуял неописуемый страх — они трясутся, дрожат, слышно, как у них зубы стучат. Приходится прибегнуть к валериановым каплям. И на мужчин действует это состояние удручающе: страх — чувство заразительное, в теле чувствуется холод. Все сознают, что блиндаж, прекрасно оберегающий от 6-дюймовых снарядов, не устоит под ударом этого чудовища, могущего превратить его в могилу, всех искавших в нем спасения. Каземат наполняется народом из соседних домов, рискнувшим было переночевать у себя дома. Все теснятся молча — поглубже в подземное помещение, подальше от входа, слышны вздохи. Снова начинается в воздухе зловещее шипение (выстрела никто не слышал), все усиливающееся, идущее прямо на нас. Сердца замирают, слышен шепот: «Господи! Спаси и помилуй!»

Бух! — упал снова без взрыва, но, точно, еще ближе первого. Приблизительно через полчаса то же самое. Еще один. Но больше не слыхать.

Долго не расходился народ, но сон берет свое, ложимся снова спать. Не хочется даже раздеваться. Куда же бежать и где скрыться? «Попадет, так уже не будете бегать!» — успокаивает внутренний голос. В эту ночь спалось очень плохо, это был снова какой то кошмар. То и дело вздрагиваешь, ухо чутко прислушивается — не шипит ли что в воздухе. Странно, но это факт, что все эти ужасы действуют на людей гораздо сильнее ночью, чем днем — точно дневной свет уменьшает впечатлительность, а ночью, в темноте, человек чувствует себя более беспомощным, более беззащитным.

Утро солнечное. И на душе становится легче, веселее — пережитое кажется уже не таким страшным. Узнал, что снаряды легли недалеко, у Пушкинского училища и на горе около ограды дворца наместника. Прежде чем пойти на занятия, пошел посмотреть на эти чудовища. Около Пушкинского училища снаряд ушел в землю — виднеется только большое отверстие; другой зарылся в землю под оградой дома наместника; образовалась большая яма, засыпанная щебнем, мусором разбитой ограды. Один разбил будку торговца-китайца в щепы, и остался тут же на поверхности, не разорвавшись. Вокруг него собрался народ и стал спорить, из какого он орудия.

Но все убедились окончательно, что японцы начали бомбардировать не только форты и укрепления, но и гавань, и город 11-дюймовыми снарядами. Наступают времена все ужаснее и ужаснее.

Узнаю, что вчера же, ночью, где то впереди Орлиных батарей японцами вырезаны наши часовые. Случилось это, или оттого, что непосредственная близость неприятеля стала чем-то привычным, не столь ужасным, как это казалось в начале, или же вследствие непреодолимой усталости, перенапряжения нервов, перешедшего в апатию ко всему совершающемуся кругом. Явление, во всяком случае, печальное, весьма тревожное и может стать в нужную минуту роковым для крепости и для нас всех.
http://www.istpravda.ru/upload/media...4d9deeaa57.jpg
* * *
21 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
К полудню ветер стих, но волнение на море не улеглось. Температура все идет на понижение. Солдатики начали доставать свои тулупы.

Сегодня вышел первый номер «Нового края» и быстро был разобран публикой. Солдатики с жадностью читали газету. Надо надеяться, что с изданием газеты уменьшится, наконец, количество небылиц и разных нелепых слухов, которые распространяются в гарнизоне.

Впрочем, все известия в газете по большей части крайне запоздалые.

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Ночь на позициях прошла спокойно. Зато в городе буря завывала ужасно. На дворе она рвала и метала, свистела и выла, а в вентиляционных трубах блиндажа гудела густым басом. Спалось под эту музыку очень недурно.

Наступающий холод грозит отягчить жизнь осажденных недостатком теплой одежды. Сегодня встречаю извозчика-китайца, нарядившегося в пеструю стяженную женскую кофту, не успел я еще пройти улицу, как встречаю другого китайца — боя или повара, нарядившегося, сверх обычной одежды, в старый серый с красными атласными опушками шлафрок (халат) европейского покроя, красные большие кисти на таком же шнуре развеваются по ветру. Смешно. Но ведь если осада не будет снята до зимы, то мы увидим и не то еще, будем одеваться во что попало, лишь бы не замерзнуть.

Сегодня вышел снова «Новый край», его берут нарасхват. Вчера вышел приказ генерала Стесселя.

«№ 678. Военного корреспондента Ножина я лишаю права быть военным корреспондентом. Свидетельство на право быть военным корреспондентом сдать в штаб крепости, а сему штабу представить в штаб укрепленного района. Вместе с сим — лишается права посещать батареи, форты и позиции».

Неизвестно, кто надоумил генерала Стесселя, что по законам он может лишить господина Ножина звания военного корреспондента (конечно, если имеются на то основания), но не запретить ему писать или газете печатать написанное им. Этим произвол как бы оформлен, но и только, покуда он не имеет неоспоримых причин — таких причин, которые можно бы было высказать открыто, гонения Стесселя остаются тем же произволом, личными расчетами — грязной историей.

Сегодня японцы бомбардировали гавань в течение 5 часов, замечательно удачно для нас — попал всего 1 снаряд, но он попал в плавучий лазарет Красного Креста, «Монголию».

Хроника японской войны 22 – 28 сентября 1904 года.
 

http://www.istpravda.ru/research/10729/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...eaaf12ba0e.jpg
Осажденный Порт-Артур под огнем тяжелой японской артиллерии. Пока моряки запертых японцами в гавани кораблей готовятся к последней и решительной попытке прорвать блокаду крепости, в Санкт-Петербурге отправляют на помощь новую Тихоокеанскую эскадру. Это будет фантастический поход: на всех парах через три океана в бесплодной попытке спасти людей из обреченной крепости. "Историческая правда" продолжает рассказ о событиях Русско-японской войны.


22 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Сегодня мимо Порт-Артура прошли два больших транспорта в сопровождении трех миноносок. Транспорты направлялись, по-видимому, к бухте Луизы. Японцы своими 11-дюймовыми снарядами обстреливают разные пункты наших позиций. Говорят, что сегодня один такой снаряд попал в батарею Лит. Б, пробил трехфутовый бетонный свод каземата, разорвался и переранил всех в нем находившихся.

В бухты на Ляотешане послан капитан Павловский для правильной организации доставки от китайцев разных продуктов. Мера эта была совершенно необходима. Дело в том, что за последнее время ввиду разных притеснений со стороны чиновников китайцы-шаландщики совершенно перестали подвозить к нашим берегам какие-либо припасы.

Ходит, по обыкновению, множество разных слухов, которым, однако, довольно трудно верить. Количество больных все растет...

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Сообщают, что вечером японцы обстреливали крайний наш правый фланг с моря, и в это время высадившийся там отряд японцев успел занять Сигнальную горку; говорят, мало кто из нашего небольшого отряда уцелел.

С 11-го часа японцы усиленно обстреливали Старый город — район церковной площади и северо-западный склон Военной горы, а потом перенесли огонь на гавань; временами слышатся особенные взрывы, потом как бы барабанная дробь... Поняли, что это падают шрапнельные пули на суда и железные крыши. Несколько шрапнелей упало в гавань и на набережную, но не слыхать, чтобы несли ранения людям.

Зашел знакомый и говорил мне, что наши миноносцы не бездействуют, а предпринимают еженощно довольно рискованные рейсы. Он же подтверждает, что по разным наблюдениям становится несомненным, что корреспонденты, высланные 16-го числа отсюда, были взяты японским крейсером и отвезены в бухту Луизы к японцам. Китайцы-лазутчики уверяют, что они видели этих корреспондентов в Дальнем, у японцев.

Бомбардировка продолжалась до 5 часов, временами она усиливалась до жестокости. Стреляли и 11-дюймовыми снарядами, но попаданий не было — падали все в воду. Зато обыкновенными снарядами (6-дюймовыми и 120-миллиметровыми) убиты 1 солдат и 1 матрос; ранен 1 унтер-офицер.

Не подлежит сомнению, что свист и вой неприятельских снарядов действует скверно на сердце — оно сжимается и как бы перестает биться; это должно сильно отозваться на нем и впоследствии. Думаю, что все пережитое и перечувствованное нами в Артуре должно иметь пагубное влияние даже на совершенно здоровые сердца — ослабить их деятельность, и долго, если не всю жизнь, наши сердца не будут в состоянии спокойно переносить малейший шум, похожий на полет или разрыв орудийного снаряда. Иначе и быть не может.

Наконец и мне удалось увидать два номера иностранных газет. Не нашел в них ничего утешительного — все пишут в мрачных для нас красках. Видимо, иностранцы уже начинают делить шкуру России, а также и артурцев...

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...b3cd5e86be.jpg
Порт-Артур после обстрела

23 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Сегодня слыхал, что на правом фланге была сделана вылазка отрядом в 60 охотников 25-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Вылазка окончилась очень печально. Охотники наткнулись на японскую засаду, и ни один из них не вернулся в крепость. Есть основание предполагать, что японцы добили всех раненых.

Японцы особенно усиленно за последнее время обстреливают порт. Продовольственный вопрос сильно обостряется. Пища у солдат стала еще хуже. Вследствие этого начались цинготные заболевания.

В общественной городской столовой из 250 человек только 180 согласились есть конину. Фураж с каждым днем страшно дорожает.

Из мемуаров контр-адмирала Г. О. Гадда, капитана миноносца «Сильный»:
В темный поздний сентябрьский вечер, вскоре после отражения второго трехсуточного штурма на крепость, и в последовавшее за ним затишье, в тесной маленькой кают-компании «Стройного» были собраны командиры нашего дивизиона на совещание.

Начальника морской и минной обороны крепости предложило обсудить план прорыва блокады Порт-Артура и атаки японских крейсеров одним из миноносцев. Прочитав и обсудив предложение, мы установили, что миноносцу, вышедшему в такой поход, предстояло: всё время не превышать скорости 13 узлов, дабы избежать пламени из труб; в нескольких милях от Артура прорвать блокаду, т. е. незаметно миновать завесу неприятельских миноносцев, состоявшую обыкновенно из 3-х или 4-х полудивизионов; подойти в темноте к незнакомым нам берегам островов и найти неосвещенный вход в бухту, имея единственный компас, который на качке сильно ходил; миновать при входе и выходе заграждения неприятеля; вторично прорвать блокаду и, наконец, подойти к совершенно неосвещенным входным воротам Артура между нашими минными заграждениями и бонами.

Уяснив себе всю картину, мы молча сидели и смотрели друг на друга, не зная, что сказать: шансы на успех такого похода были минимальны.

К сказанному можно еще прибавить, что миноносцы Артурской эскадры до войны находились по девять месяцев в году в резерве, и поэтому стояли в гавани; и за короткое трехмесячное плавание командирам было невозможно подробно ознакомиться с прилегающими к Артуру берегами и бухтами, тем более, что большинство командиров было назначено уже во время войны.

Мой миноносец до сих пор всегда с гордостью выполнял все самые трудные поручения, выпадавшие на его долю. Неужто на этот раз он не выполнит? Еще около получаса обсуждали мы детали предстоящего похода, а затем было приступлено к составлению рапорта в штаб, в котором сообщалось о готовности «Сильного» попытаться выполнить эту задачу.

Наступило 23 сентября. Около 8 час. вечера я снялся с якоря и вышел в море. Быстро исчезали берега Квантунского полуострова в темноте, и тем самым обрывалась всякая связь с крепостью и флотом. Отойдя на 8 миль от Артура, мы увидели с правого борта приближающийся к нам силуэт небольшого корабля, а затем рассмотрели силуэты трех миноносцев, идущих навстречу. Клотиковая лампочка на головном миноносце начала мигать. Это означало, что неприятель нас тоже заметил и опрашивал позывные.

Не обращая внимания на сигнал, я продолжал идти тем же ходом и курсом.

Миноносцы быстро скрылись в темноте, но лишь на несколько минут. Мы их ско-ро увидели в кильватере за нами. Насторожившись, я выжидал, что неприятель предпримет дальше. Взоры всех находившихся на палубе, естественно, обращались на корму, так что мне неоднократно приходилось напоминать сигнальщикам и назначенным: «смотреть вперед!»

Первая мысль была: как действовать, если неприятель внезапно откроет огонь? Каким маневром, пользуясь ходом и темнотой, нарушить их строй и запутать стрельбу?

Вполголоса предупредил инженер-механика о необходимости быть готовым дать разом самый полный ход. За движениями неприятеля следил с кормы мичман. Прислуга у орудий и минных аппаратов стояла на «товсь». У пулемета находился мичман Т.

Время шло... Напряжение длилось уже второй час... Стоя на мостике, я недоумевал и старался найти объяснение — нежеланию более сильного неприятеля первым вступить в бой. Неужели он ошибся и думал, что во главе его дивизиона идет свой, т. е. японский миноносец? Если это так, то оставалось лишь желать скорейшей встречи с одним из неприятельских крейсеров, чтобы при атаке его «Сильным» — мы, все четыре миноносца, оказались бы под огнем крейсера... Дай-то Бог!

Мы подходили уже к островам. Надежда на встречу с крейсером была потеряна; вход в бухту был отрезан идущими за мной миноносцами. Продолжать идти так дальше становилось бессмысленным. Рассвет близился и неминуемо должен был принести гибель, а потому необходимо было принять какое-то решение и приступить, не медля, к его выполнению.

Все это время мы поддерживали полное давление пара и имели возможность сразу развить полный ход и, не усиливая огня в топках и не пуская вентиляторов, со-хранить его в продолжение нескольких минут: я условился, что по моим двум звонкам в машину, инженер-механик разом даст полный ход и будет держать таковой, пока не падет пар.

Наши переговоры с инженер-механиком внезапно были прерваны подбежавшим ко мне сигнальщиком и мичманом, наблюдавшим на корме. Они доложили, что ближайший к нам миноносец отклоняется вправо, а идущий за ним — влево. Их маневр был ясен: поставить «Сильного» с кормы в два огня. Теперь каждая потерянная секунда могла быть роковой.

Я дал два условных звонка в машину и миноносец, будто подпрыгнув, рванулся вперед — быстро с 13-ти узлов переходя на 24...

Содрогаясь всем корпусом, врезаясь и будто ныряя сквозь волны, принимая целые каскады воды на палубу, и дождь и брызги на командный мостик, несся «Сильный» от неприятеля. Он несся в непроглядном мраке ночи, под шум своих мощных машин и быстро вращающихся винтов. Враг, который два часа предвкушал легкую добычу и испытывал наши нервы, начинал отставать. Схватившись за поручень мостика, я впился глазами в неприятельский миноносец, который быстро скрывался из виду, и через несколько мгновений оба они исчезли. Выждав еще несколько секунд, я положил лево на борт. За кормой взвился бурун от положенного руля и миноносец, накренившись на левый борт, покатился влево, принимая правым бортом удары волн... Отскочив на несколько кабельтов в сторону и исчезнув из вида неприятеля, мы снова легли на прежний курс. Пар стал быстро падать. Уже через несколько минут машины еле вращались, развивая всего 2-3 узла. В кочегарках шла лихорадочная работа: осторожно, под непосредственным наблюдением инженера-механика, поднимали пары, не пуская в ход вентиляторы.

У каждого было одно на уме: где противник? что он предпринимает? Бросился ли ко входу в бухту, чтобы предупредить свои крейсера об угрожающей опасности, или идет полным ходом к Артуру, полагая, что мы повернули и спешим проскочить в свою базу?

Я лично почувствовал в эти минуты большое облегчение. Напряжение нервов ослабело, и можно было спокойнее обдумать последующие шаги.

Вскоре я повернул на обратный курс, пары удалось поднять, и мы шли опять 13-ти узловым ходом. Миноносец медленно покачивался с борта на борт на попутной волне. Машины работали более спокойно, и их шум, сливаясь с шумом винтов, точно твердил всё тот же напев: «Не так страшен чорт... Вывезу вас... вывезуу... Не плошайте сами, не плошайте!»

Я вызвал на мостик инженер-механика и горячо его поблагодарил за столь блестящее управление котлами и машинами, во время нашего рискованного маневра, благодаря которому мы выскочили из мертвой петли... Но не всё это было еще. Предстояло еще раз прорвать блокаду и благополучно проскочить в Артур.

Мы всего уже в 3-4 милях от крепости. Туман еще не рассеялся, но всё же слева начинают обрисовываться гористые берега Ляотешанского полуострова. К сожалению, определиться пока нет возможности.

Изменив курс несколько вправо, я спросил рулевого: «Что на румбе?». И вдруг слышу голоса сигнальщика и комендора у орудия: «Слева что-то видно»...

Действительно, обрисовываются силуэты миноносцев, шедших на пересечку нашего курса. Опять зазвонили звонки в машину и миноносец полным ходом понесся по направлению к входным воротам... На прощание мы «просалютовали» неприятелю и получили в ответ несколько снарядов, просвиставших над нами...

И миноносец стал входить в ворота.
http://www.istpravda.ru/upload/media...923b0cc4c9.jpg
[миноносец Сильный.jpg]
"Сильный"

* * *
24 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Японцы отлично знают, что в Порт-Артуре имеется всего лишь одна паровая мельница, принадлежащая купцу Тифонтаю, которая и обслуживает в настоящее время всю нашу крепость. Не будь ее, мы не имели бы возможности молоть зерно, и прямо трудно себе представить, что бы стал делать гарнизон без этой единственной мельницы. За семь лет владения Порт-Артуром мы не могли добиться ассигнования денег для постройки казенной паровой мельницы и все время принуждены были кое-как перебиваться мельницей Тифонтая, которая давала последнему большой процент в год дохода.

Зная этот недостаток крепости, японцы за последнее время прилагают все свои старания, чтобы своей стрельбой разрушить мельницу — этот жизненный пульс крепости. Сегодня их старания чуть было не увенчались успехом. Один 6-дюймовый снаряд попал в мельницу, но, по счастью, не причинил ей значительных повреждений.

Кроме того, один снаряд попал в дом инженера, подполковника Крестинского, и разорвался в комнате, в которой, к счастью, никого в это время не было.

Другой снаряд, упав недалеко от Инженерного городка, ранил осколками двух солдатиков на дворе генерал-адъютанта Стесселя.

Cлыхал радостную весть. Сигнальная горка, взятая несколько дней назад японцами, сегодня отбита нами обратно. Теперь окончательно выяснено, что японцы часть 11-дюймовых мортир поставили недалеко от Трехголовой горы. Главной целью для них являются наши форты и флот.

Страшно тяжелое впечатление производит картина методического расстреливания японцами наших судов, неподвижно стоящих в Западном и Восточном бассейнах и покорно ожидающих своей смерти.

Всякая надежда на выход в море и проявление нашей эскадрой какой-либо деятельности давно уже утрачена. Никто не верит в возможность этого, никто теперь об этом даже и не говорит. Все сознают, что роль флота закончена. Теперь уже нет никакой возможности производить какие-либо исправления, вследствие полного отсутствия в порту и материалов, и рабочих. А между тем каждый день наши суда получают все новые и новые повреждения.

Всякая жизнь на кораблях и в порту окончательно замерла...

Ввиду того, что от нашего русского консула в Чифу не получается никаких вестей, не говоря уже о продовольствии, сегодня туда выехал чиновник Бадмаджанов, человек весьма энергичный и хорошо владеющий китайским языком. Ему приказано попытаться организовать доставку в осажденную крепость известий из внешнего мира, а если возможно, то и продовольствие. Если повести дело достаточно энергично, то, по моему мнению, устройство сообщения является вполне осуществимым.

В разных местах крепости, несмотря на неоднократные приказы и строгие меры, пьянство и карточная игра по-прежнему процветают. Недавно один офицер, молодой зауряд-прапорщик З., отправляясь на позицию, попросил меня одолжить ему карты. Позиция его находится всего в 500 шагах от японцев. На мой вопрос, зачем ему карты и время ли о них теперь думать, он беспечно ответил мне: «Знаете, в окопах скучно, а будут карты, все в них перекинемся».

Утром подул холодный ветер. Температура сильно пала. Выпал мелкий снег и покрыл тонким слоем всю окрестность. Благодаря удивительной прозрачности воздуха вершины гор казались особенно резко очерченными. К вечеру ветер еще усилился, а ночью даже завернул небольшой морозец, и я сильно промерз.

Интересно знать, как-то чувствуют себя теперь наши приятели-японцы?..
http://www.istpravda.ru/upload/media...76d5ddf44b.jpg
[port-arthur34.jpg]

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Сегодня началась бомбардировка гавани 11-дюймовыми снарядами в 9 часов 50 минут утра; снаряды ложились около «Ретвизана», который стоит вблизи прохода в гавань, и также около «Полтавы». Потом наши суда, Перепелочная батарея, Тигровка и, кажется, Электрический утес или Плоский мыс начали отвечать японцам. На это японцы открыли огонь по городу залпами из 120-миллиметровых орудий. Много попаданий, но про человеческие жертвы не слышно.

Опять приходится отмечать, что со времени отъезда корреспондентов-иностранцев японцы бомбардируют город, мельницу и гавань более усиленно.

Зашел М. Л. и говорит, что в «Белом доме», т.е. у командира порта, все хорошо настроены: надеются быть освобожденными недели через две — три. Ах, как все бы обрадовались этому, вздохнули бы наконец свободно, пообмылись бы и легли бы спокойно спать дома, раздевшись!.. Разве не скромны наши желания?

Бомбардировка длилась сегодня до 5 часов. Были попадания в «Ретвизан» и в «Полтаву», где начинался даже пожар; есть и человеческие жертвы. Сегодня пробило снарядами Отрядную церковь.

В. и Т. попали чуть-чуть что не под снаряды и отделались замечательно легко. Так как бомбардировка длилась целый день (а это продолжается уж сколько времени) и перерыва ждать долго, они пошли к цирюльнику. Вдруг, что называется перед самым их носом, рвутся два снаряда и сшибают их с ног. Т. говорит, что когда он очнулся, то начал соображать: жив ли он? Затем попытался встать.
Гляжу, говорит, В. отбросило к высокому тротуару и он, полусидя-полулежа, изображает из себя живой вопросительный знак. В это время нам навстречу бежит Ц. с окровавленным лицом; вскакиваем и бежим под гору, в блиндаж. Некогда размышлять. Их, оказывается, оглушило, Т., кроме того, получил небольшой осколочек в бедро, который ушел в тело с кусками платья, но рана не опасна — ему сделали перевязку и он ходит. Ц. тоже ранен легко — царапина осколком. Но пройди В. и Т. на шаг, на два дальше, поторопись Ц. им навстречу и — трудно надеяться, чтобы они остались живыми.

Бог, судьба, счастливый случай, целый ряд таких случаев — назовите как вам угодно, но одни уцелевают при величайшей опасности, тогда как другие погибают в то время, когда, казалось бы, никакой опасности и не было.
http://www.istpravda.ru/upload/media...e24ff92b07.jpg
[port-arthur33.jpg]
После обстрела

* * *
25 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Сегодня с раннего утра японцы обстреливают порт и наши суда. Бомбардировка на этот раз ведется из 11-дюймовых мортир и 120-миллиметровых пушек. При мне было выпущено около ста снарядов.

Один наш миноносец «Бойкий» только что намеревался выйти из порта в море, как вдруг в самую середину его попал 120-миллиметровый снаряд и, по-видимому, пробил ему котел, так как миноносец сильно «запарил». Слышны были стоны и крики раненых.

В броненосец «Полтава» попало четыре 11-дюймовых снаряда. Один из них пробил три палубы и при этом убил двоих матросов и двоих ранил. Кроме того, броненосец получил подводную пробоину и принял 90 тонн воды. Эти подробности сообщил мне один морской офицер.

Ввиду обстреливания флота офицеры его и команда отпущены на берег. Эти полуголодные, не имеющие приюта и пристанища, они бродят по всей крепости. Теперь наши моряки принуждены с берега наблюдать ужасную картину расстреливания своих судов. Несчастные наши корабли, не принесшие никакой пользы крепости, постепенно наполняются мутной водой приливов и постепенно опускаются на илистое дно Западного бассейна.

Сегодня на предложение начальства уничтожить 11-дюймовую батарею японцев вызвались три охотника. Эти смельчаки должны были на шаланде заехать в тыл японского расположения, высадиться там и, пробравшись на японскую батарею, заклепать орудия. Несмотря на всю очевидную нелепость подобного предприятия, сегодня ночью этих несчастных солдатиков, идущих на верную смерть, высадили где-то за бухтой Тахэ.

Надо же было додуматься до такого абсурда, будто три стрелка в состоянии пробраться по незнакомой местности, пройти незамеченными мимо массы часовых и, найдя батарею, взорвать или заклепать орудия под самым носом у японцев!!

К несчастью, я не имел возможности узнать фамилии этих трех безвестных героев. Участь их также осталась неизвестной... w Сегодня в 190-м номере газеты «Новый край» был помещен нижеследующий приказ:

ПРИКАЗ
по войскам сухопутной обороны крепости
25 сентября 1904 года.
Крепость Порт-Артур
№ 36
Прошу начальников участков обратить внимание ротных командиров и разъяснить нижним чинам, что упорная оборона крепости, не щадя своей жизни, вызывается не только долгом присяги, но весьма важным государственным значением Порт-Артура, как места пребывания наместника его Императорского Величества на Дальнем Востоке. Упорная оборона до последней капли крови, без всякой даже мысли о возможности сдачи в плен, вызывается, сверх того, тем, что японцы, предпочитая сами смерть сдаче в плен, вне всякого сомнения, произведут в случае успеха общее истребление, не обращая ни малейшего внимания ни на Красный Крест, ни на раны, ни на пол и возраст, как это было ими сделано в 1895 году при взятии Артура. Подтверждением изложенного может служить постоянная стрельба их по нашим санитарам и добивание наших раненых, случаи которого имел место даже 22 сего сентября при временном занятии Сигнальной горы. Вследствие весьма важного значения П.-Артура не только Государь и вся наша родина с напряженным вниманием следит за ходом обороны, но и весь мир заинтересован ею, а потому положим все наши силы и нашу жизнь, чтобы оправдать доверие нашего обожаемого Государя и достойно поддержать славу Русского оружия на Дальнем Востоке.
Начальник сухопутной обороны крепости генерал-майор Кондратенко.

Ввиду крайне тяжелого и удручающего впечатления, произведенного этим приказом на гарнизон, он вместе со 190-м номером газеты «Новый край» был уничтожен, но как все запрещенное, конечно, был всем гарнизоном прочитан.
http://www.istpravda.ru/upload/media...661d9d1991.jpg
[port-arthur30.jpg]

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
С половины восьмого утра японцы открыли по гавани огонь залпами из мелких и крупных орудий; стреляют очень жестоко. Они, должно быть, заметили, что суда наши перемещаются в гавани и что «Ретвизан» вышел на рейд. «Полтава» подтянулась еще ближе к берегу.

Японцы стреляют то залпами, то из трех-четырех орудий подряд, как бы врассыпную. Электрический утес, Перепелочная и другие батареи отвечают им, но далеко не таким сильным огнем — нам нужно экономить снаряды.

Снаряды попали в машинное отделение миноносца «Бойкий» и в корму другого миноносца, но особого вреда не причинили. Несколько попаданий было в так называемый артиллерийский городок, где произвели некоторые разрушения, человеческих жертв нет. Несколько 11-дюймовых снарядов задевали вершину Перепелочной горы и падали рикошетом в гавань.

К обеду японцы принялись обстреливать 11-дюймовыми бомбами Перепелочную батарею; выпустили по ней около 20 снарядов, но ни один не попал. Были близкие недолеты и перелеты то в одну сторону, то в другую. Видно, что эта батарея для них, что бельмо в глазу; сильно донимает она их своими морскими 6-дюймовыми орудиями. Командует ею лейтенант Сухомлин; говорят, очень дельный офицер. После обеда японские батареи молчали, но вечером, после того как «Ретвизан» отбил первую атаку японских миноносцев, батареи с правого фланга начали обстреливать редким огнем Старый город.

Официальную почту получил только Стессель. Говорят, будто Куропаткин имел еще два боя и подвинулся немного на юг; но никто не может сказать, где находится он теперь.

По китайским сведениям, японцы оттягиваются за Волчьи горы и направляются на север, по другим сведениям — они стягиваются к нашему правому флангу. В уход японских войск не верится. Жестокие бомбардировки гавани и города объясняют тем, что будто генерал Ноги ранен или убит и его заменил более энергичный генерал... который все же тратит попусту массу снарядов и воюет с мирными горожанами...

Сообщают, что японцы сегодня здорово обстреляли батарею Крестовой горы и подбили на ней одно орудие. Туда потребовали портовых мастеровых для его исправления.

Был в Красном Кресте, навестил друзей и знакомых. Выздоровевший подпоручик Кальнин назначен временно на форт III — в самый центр огня; на его Заредутной батарее уцелело только одно орудие и им командует фейерверкер Пломодяло.

В. А. В. получил несколько писем: одно от жены, а два на имя покойного брата. Перелом руки срастается плохо, душевное состояние незавидно, должно быть, последствия контузии головы.

Н. В. В. поправляется, уверяет, что, по его мнению, у нас все же слабая точка — наш левый фланг, именно Высокая гора, — и что на ней следовало бы сильно укрепиться.

Замечательно, что господа офицеры неохотно дают сведения о своих убитых товарищах. Газета уже сколько времени приглашает всех сообщать ей данные для некрологов, а все еще не отмечены все павшие в бою и, хотя бы вкратце, их деятельность. Говорят, неоткуда взять материалов — офицеры-товарищи сваливают эту работу друг на друга — одному неохота писать, другому некогда. А следовало бы отметить в газете всех павших здесь за русское дело, помянуть добрым словом героев. Это было бы единственной наградой для многих, а также некоторым удовлетворением для родных и близких павшего.

Так называемая великая русская лень сказывается и тут. На позициях, конечно, не до того; но находящиеся в госпиталях могли бы помочь редакции в этом деле.
http://www.istpravda.ru/upload/media...fc8981b352.png
[наши солдаты.png]

* * *
26 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Целую ночь японцы обстреливали наш порт 11-дюймовыми мортирами. В эту же ночь они повели наступление на позицию Малой Голубиной бухты и, заставив нас отойти назад шагов на 400, заняли небольшую сопку (горку). Сегодня при обстреливании 2-го форта один 11-дюймовый снаряд попал в бетонный каземат, пробил его свод (толщиной в 3 фута) и, разорвавшись внутри, убил писаря и телефониста. Генерал-адъютант Стессель со всем штабом собирается переехать в дом генерала Волкова под горой Перепелкой.

Чувствуется сильный недостаток в фураже. Пуд плохого сена доходит до 1 руб. 50 коп.

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Вот пример того, как трудно добыть верные сведения о том, что творится в каком-нибудь отдаленном пункте наших позиций: ночью слышал как бы далекие взрывы; казалось, что это на крайнем правом фланге. Утром выхожу и спрашиваю первым долгом постового городового, не слышал ли он, что это были за взрывы? Он говорит, что это были не взрывы, а стрельба Ляо-тешанской батареи, т. е. в совершенно противоположной стороне — на крайнем левом фланге. Иду дальше, спрашиваю того, другого — не знают или говорят, что это там, в центре, были перестрелки, или же — стреляла Перепелка. Один из знакомых уверяет, будто наши миноносцы и канонерки ходили ночью к Дальнему, чтобы топить неприятельские транспорты. Поэтому будто «Ретвизан» не вошел вечером обратно в гавань, а лишь показал входные огни и, потушив все свои, остался на страже. Вошел же «Ретвизан» в гавань только утром. Наши суда шли к Дальнему вдоль берега и стреляли порой в море, для отвода глаз...

Что-то похоже на сказку. Спрашиваю, какие же результаты?

— Этого еще не знаем.

Иду дальше — «Ретвизан», действительно, вернулся в гавань и ошвартовался у подножья Перепелки, против управления морского пароходства — в местности, где еще никогда не стояли броненосцы. Сомнительно, чтобы японские снаряды не нашли его и здесь; а если он останется тут, то все прибережное население Перепелки рискует подвергаться ежедневной бомбардировке, так как будут и недолеты, и постепенная пристрелка.

Наконец, к обеду узнаю, будто ночью на правом фланге колонны японской пехоты и кавалерия нарвались на наши фугасы и уничтожены. Это более правдоподобное объяснение.

Ночью в нашей окрестности 11-дюймовым снарядом разбита одна фанза по Стрелковой улице и пробито здание полицейского правления. В первой находился один из ночевавших в ней; комната, в которой он спал, уцелела и он остался живым, в то время как весь дом был превращен в груду обломков, остальные же двое жильцов спаслись от верной гибели только потому, что засиделись в гостях. В полицейском управлении пробило крышу и стену навылет, снаряд не разорвался. Бывшие там чины и полицмейстер Тауц отделались одним испугом.

До 12 часов дня было тихо, и мы радовались праздничному отдыху. Вдруг залп — 3 снаряда — по городу, по району Военной горы... и так целые полчаса. Потом также вдруг и прекратилась бомбардировка. У нас одним снарядом пробило стену и полконюшни; снаряд разорвался в земле, уже за второй стеной. Лошадь получила царапину в шею, должно быть, щепкой.

Вскоре забежал З. и сообщил, что в бывший морской штаб — ныне строевой отдел — попал снаряд и оторвал делопроизводителю штаба и следовательной комиссии Михаилу Львовичу Делакуру обе ноги ниже колен... Это ужасно! Мы только что с ним ходили по городу и расстались за несколько минут до первого залпа. Жаль симпатичного, скромного, трудолюбивого человека; у него семья, рискующая теперь потерять своего друга, отца, кормильца, средств никаких. Это ужасно! К чему эта жертва Молоху войны? Он, кажется, и муху не был способен обидеть — и вдруг стал жертвой войны. Перенесет ли он ампутацию при его вообще незавидном здоровье — это еще вопрос. Жаль доброго коллегу — чуткого, честного и бедного человека. Его отнесли в обморочном состоянии в хирургическое отделение морского госпиталя. Подвергли операции.

С 2 часов дня началась ожесточенная бомбардировка наших укреплений — района форта III. Перепелочная и береговые наши батареи помогают отбиваться.

В 3 часа бомбардировка позиции прекратилась. Сообщают, что в этой бомбардировке участвовали и японские канонерки из бухты Луизы, но наши дальнобойные орудия заставили их отойти.

Новость! Сегодняшний номер «Нового края» конфискован по приказанию генерала Стесселя. В нем был напечатан приказ генерала Кондратенко без разрешающей подписи генерала Стесселя. По уверению генерала Кондратенко, Стессель дал ему на это свое согласие, но лишь словесное. w Что в этом приказе преступного, отказываемся понимать. Тем не менее, говорят, что редактор газеты имел бурное объяснение с начальником штаба — чуть ли не грозили новым закрытием газеты за напечатание приказа. Дело кончилось конфискацией нерозданных номеров; номер печатается вновь, но без приказа.

Вся беда в том, что смели напечатать приказ без подписи генерала Стесселя — нарушили его монополию...

С 4 часов японцы бомбардируют редким огнем из 11-дюймовых орудий гавань — посылают через 5 или 10 минут по снаряду. Им отвечает одна из береговых батарей — Плоский мыс, Стрелковая или Лагерная.

Неприятным диссонансом в это время является лихое выпиликиванье гармошкой трепака во дворе дома, занятого полицейской командой, слышно, как городовые подхватывают этот народный танец с прикрикиванием, с пристукиваньем каблуков. Должно быть, опять нашлась даровая выпивка. Рассказывают, что полицейские чины прекрасно знают, в какой из заколоченных китайских и других лавок имеются напитки и другие более ценные товары и как их добыть оттуда.

Сейчас мне передавали, что на днях дружинников заставили приготовлять для генерала Стесселя квартиру в доме генерала Волкова, заставляли мыть полы, окна, натирать паркет воском и даже очищать и мыть ретирады. Некоторые из дружинников отказались наотрез от этой работы: «Копать окопы, траншеи и тому подобное не отказываемся, всегда готовы; знаем, что все это необходимо. Но эти работы мы находим не необходимыми, ни даже пристойными для дружины. Пусть нас повесят, но не хотим быть ни поломойками, ни ассенизаторами для генерала Стесселя! Не видим в этом государственной необходимости!»

Все же безответных заставили окончить эту работу.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a8cd5ccbd1.jpg
[защитники порт-Артура.jpg]

* * *
27 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Ночью высшее начальство решило сделать по направлению 1-го редута сильную вылазку двумя батальонами пехоты. Целью ее было разрушить осадные работы японцев, которые за последнее время настолько продвинулись в этом месте вперед, что стали с фланга угрожать нашему 3-му форту.

Вылазка кончилась, по обыкновению, неудачей. Едва одна из наших рот рассыпалась в цепь, как японцы открыли, кроме сильнейшего оружейного огня, еще огонь из восьми пулеметов. Пальба была настолько сильна, что нечего было и думать о дальнейшем наступлении. Батальоны наши под таким адским огнем растаяли бы весьма быстро, не принеся никакой пользы.

Японцы, очевидно, уже успели прочно укрепиться в занятых ими 10 августа наших редутах. Сорок семь дней не были ими потеряны даром.

Во время этой кратковременной вылазки у нас убыло до 30 человек убитыми и ранеными. Весь день город и гавань обстреливаются японскими мортирами.
Вчера броненосец «Ретвизан» выходил на рейд, чтобы укрыться от дневной бомбардировки. Японцы это заметили и ночью повели минную атаку на место его дневного расположения. По счастью, однако, «Ретвизан» на ночь вернулся в гавань.

Сегодня, как я слыхал, одна бомба попала в «Ретвизан» и пробила все его четыре палубы. Сегодня японцы 11-дюймовыми снарядами и шрапнелью особенно усиленно обстреливали нашу батарею на Перепелке. Эта батарея, как бельмо на глазу, надоедает японцам, нанося им своим метким огнем большие потери. Одна бомба попала в батарею и пробила блиндированный пороховой погреб, но, по счастью, не разорвалась. Другая бомба попала на батарею Лит. Б и пробила снова бетонный свод каземата. При этом ранено четыре стрелка, а другие четверо, находившиеся тут же, остались совершенно невредимы.

Сегодня вечером узнал содержание телеграммы, полученной от генерала Куропаткина.

ПРИКАЗ
по войскам Квантунского укрепленного района сентября
27-го дня 1904 года.
Крепость Порт-Артур
№ 709
24 сего сентября мною получена от командующего Маньчжурской армией, генерал-адъютанта Куропаткина, телеграмма следующего содержания: «Порт-Артур Генерал-адъютанту Стесселю Мукден, 7 сентября Получив вашу депешу 3 сентября, сердечно поздравляю с новым успехом. Мы усердно готовимся к переходу в наступление. 1-й армейский корпус уже прибыл к нам. Бог вам в помощь, надейтесь на выручку. Генерал-адъютант Куропаткин».
http://www.istpravda.ru/upload/media...853665337f.jpg
Надежда на выручку в гарнизоне, однако, постепенно угасает.
[port-arthur26.jpg]

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Японцы стреляли по гавани ночью до 12 часов.

Оказывается, что на населенный склон Перепелки, к которому подтянулись наши суда, попадало за ночь много снарядов. Японцам шпионы-китайцы, вероятно, сообщили место нахождения наших судов и они теперь подбираются к ним со своими 11-дюймовыми снарядами. Впрочем, и с моря видны некоторые наши суда под Перепелкой.

Сведения о штурмах форта III подтверждаются; все попытки японцев отбиты, их урон огромный. Наши потери за вчерашний день, вечер и ночь — 18 убитых и около 60 человек раненых. Ночью, говорят, наши наступали, желая отвлечь внимание японцев на то время, как охотники наши прокрадывались к японским батареям, чтобы взорвать их орудия. Удалось ли им это — вопрос, но мы можем гордиться тем, что у нас всегда находятся охотники на такие безумно-отважные предприятия. Ночью японцы высадились на крайнем правом фланге и полезли было на Крестовую гору. Конечно, все — более полутораста человек — легли костьми. Стараются нащупать слабое место, чтоб забраться в тыл передовых позиции и, конечно, взорвать орудия на батареях, а то и пробраться в город. Маленькая удача на Сигнальной горе ободрила их. У М.Л. Делакура ампутированы обе ноги. Несмотря на органический порок сердца он прекрасно выдержал операцию под хлороформом. Он ослаб, но бодр духом. Врачи надеются на его выздоровление.

Хотя бомбардировали город до 4 часов, но не слыхать, чтобы были человеческие жертвы. Все же хорошо, что люди в это время прячутся, иначе были бы всегда пострадавшие от осколков — совершенно бесполезные жертвы.

Нашу жизнь характеризует в некоторой степени приказ генерала Стесселя:

«№ 698 (25 сентября). Ввиду неоднократно поступающих заявлений, что содержатели торговых магазинов и лавок непомерно повысили цены на все предметы потребления, как-то: на белье, обувь и материалы на шитье их, а также на оставшиеся нераспроданными жизненные припасы, — в последний раз вновь объявляю содержателям магазинов, лавок и других торговых заведений, что все предметы потребления обязательно должны продаваться по нормальным ценам, какие существовали до осады крепости.

Я решительно не вижу никаких причин к повышению их, так как торговцы распродают большею частью заваль, оставшуюся от многих лет и которая покупается потребителями лишь по нужде, за неимением ничего лучшего, пользоваться же безвыходностью положением жителей и гарнизона осажденной крепости, по меньшей мере, недобросовестно.

Лиц, уличенных в неисполнении настоящего приказа, я буду подвергать штрафу в высшей мере, а затем закрою торговлю.

Комиссару по гражданской части и полиции наблюдать, чтобы приказ этот исполнялся в точности, и в случае неисполнения его составлять акты и представлять их мне».

И этот приказ появился поздновато, теперь уже мало осталось что продавать, и торговцы ловко применились к этим приказам и таксам, давно издаваемым городским советом. Желаешь купить по таксе — нет такого товару, только немного оставили для себя. По «вольной» цене — изволь, уважу...

А в этом их не может изловить никакая власть, никакой надзор. Получивший товар не пойдет жаловаться, чтобы ему и впредь не отказывали. Торговцы, в свою очередь, жалуются на большие убытки. Впрочем, со времен Козьмы Минина не слыхать, чтобы наши купцы когда-либо, при каком бы то ни было большом бедствии оказывались большими патриотами. Уже начало войны дало тому отвратительные примеры их пользования случаем.

У нас же торговый люд преимущественно иноплеменные — греки, турки, армяне, евреи и иностранцы, русских совсем немного.

Солдатам нашим становится все тяжелее и тяжелее относительно питания. С июня месяца начали с уменьшения мясной дачи; с 17 июля давалось им по ¼ фунта конины на человека 4 раза в неделю, с 8 сентября они получают ту же дачу только по 2 раза в неделю, с 16 сентября они получают сверх того только по 1/3 банки консервированного мяса по 2 раза в неделю. Голодновато при отсутствии корнеплодов и прочей растительной пищи.

Сегодня снова пронесся слух о купленных нашим правительством аргентинских крейсерах, которые, вероятно, прошли во Владивосток прямо Тихим океаном. Этому слуху нет основания не верить. Наше правительство имеет достаточно средств, а продавцы всегда найдутся. И здравый смысл говорит за эту покупку. Гибелью «Рюрика» и аварией «Богатыря» Владивостокская эскадра ослаблена наполовину — осталось всего 2 крейсера, и усилить ее необходимо. Если правда, что куплены 4 крейсера, да если они не уступают «Ниссину» и «Кассуге», то это представляет уже внушительную силу. Если Балтийский флот прошел во Владивосток, то, вероятно, для того, чтобы там немного пооправиться после дальнего перехода, затем дать сражение японскому флоту и идти на выручку Артура. Эти надежды оживляют нас снова.
http://www.istpravda.ru/upload/media...6d0d6077ad.jpg
[порт-артур_02.jpg]

* * *
28 СЕНТЯБРЯ 1904

Из «Дневника осады Порт-Артура» полковника М.И. Лилье:
Сегодня утром видал два парохода, которые шли в бухту Луизы. Японцы везде строят новые окопы; сапа их быстро продвигается вперед. Очевидно, их войска отлично обучены саперному делу. Сегодня случайно пришлось проезжать по дачным местам. Здесь я встретил молодого мичмана, который из «монтекристо» стрелял воробьев...

— Что это вы делаете? — спрашиваю.

— Да вот хочу из воробьев устроить себе завтрак, давно никакого свежего мяса не ел, — отвечал мичман.

В съестных припасах чувствуется сильный недостаток.

Из мемуаров П.Н. Ларенко, сотрудника порт-артурской газеты «Новый край»:
Около 2 часов дня на Золотой горе собралось много народу, чего-то смотрят на море. Говорят, на море происходит стрельба, идет бой между нашими и японскими миноносцами. Все встревожены этим известием.

Наши миноносцы вскоре вернулись в гавань, говорят, их было по 9 штук с каждой стороны. Значит — наши не устояли, утекли. Обидно, что наши моряки все пасуют. Японцы сильнее техникой и, главное, духом. Их миноносцы быстроходнее и лучше вооружены; офицеры управляют ими, точно на маневрах, уклоняются от опасности, когда это нужно, и стремительно кидаются в атаку, когда это возможно. Не верится, чтобы наши миноносцы не могли принять бой с равным по числу врагом вблизи своей гавани и под защитой береговых батарей; если они решили и тут отступить, то нечего, конечно, рассчитывать на успех в открытом море. Обидно.

Эскадра наша в самом жалком положении — сколько времени ее обстреливают и надо ожидать, что, наконец, пристреляются к ней и она погибнет, так как деваться ей положительно некуда. Выйти на рейд?.. Но ей не устоять против минных атак; уйти же в море без орудий и боевых припасов на неисправленных судах — безумие. Остается одно — дожидаться выручки Балтийской эскадры с Владивостокским отрядом, усиленным аргентинскими броненосными крейсерами. Владивосток может остаться под охраной миноносцев и подводных лодок, которые, по слухам, перевезены туда по железной дороге.

За день так и не удалось узнать, в чем именно заключаются приятные новости. Рассказывают, будто японской армии в Ляояне грозит плен. Значит — предстоит заключение мира. Но почему штабы не опубликуют этих известий? Разве что-нибудь другое — быть может, идет наш Балтийский флот с десантом?

Вечер точно такой же, как вчера; бомбы грохаются где-то на набережной, потрясая землю, заставляя вздрагивать людей.

Дождик перестал, но тучи все же нависли так низко, что вспышки японских орудий отсвечивают как бы за облаками.

Широкий яркий луч японского прожектора лежит неподвижно, как бы застывший, поперек нашего фронта по направленно форта III; дымки от японской шрапнели, от наших орудий и взрывов бомб плывут красивыми облачками, порой снежно-белыми комочками попадают в лучи света этих прожекторов и расплываются очень медленно. Своеобразная красота.

Порой раздается ружейная трескотня, вроде небольшого боя, и видны какие-то вспышки, вроде взрывов — должно быть, разрываются ручные бомбочки...

Сколько ужасов! И вот — уже девятый месяц войны! К чему только не успели мы привыкнуть за это время, а в начале ведь все это казалось нам невыносимым. Чего-чего только мы не переиспытали, не перечувствовали! Иногда негодуем и ужасаемся, что столько времени приходится ночевать в блиндажах, там же отдыхать в обед, когда обыкновенно идет бомбардировка города.

Но если подумаешь, сколько людей томилось и сколько их томится посейчас волею судеб, вернее, обстоятельств — из-за стремления к свободе, этому естественному праву каждого человека, томятся в ужаснейших подземельях, где и сырости больше, и воздуху никакого, да еще на пище, еле поддерживающей жизнь, — то все то, что нам приходится переносить, кажется нам не самым ужасным на свете. Тяжело, но терпеть все еще возможно. При том, знаем, что не вечно продлится эта осада, когда-нибудь да освободят нас из этого заключения. И это утешает, ободряет.
http://www.istpravda.ru/upload/media...e16dbc0e95.jpg
"Изумруд"

Из мемуаров Владимира Кравченко, судового врача крейсера «Изумруд» 2-й Тихоокеанской эскадры:
Экстренные сборы. Приказано поспеть в Ревель на Высочайший смотр. Тяжелые сцены прощания... Кое-кто из родных узнал о нашем неожиданном уходе и успел приехать.

Ох, что-то нет у нас веры во 2-ю эскадру, хотя по наружному виду она и представляет такой грозный вид.

Всем известно, что новые суда заканчивались наспех, остальные же — заслуженные старички, которым давно пора на покой. Испытаний настоящих не было — впереди длинный ряд поломок. Конечно, будут гнать и портить механизмы. Будут отставшие, а кому удастся дойти, тот дойдет порядочным инвалидом. В маневрировании эскадра совсем еще не спелась. Судовой состав не знает своих судов, своих машин.

Да и самый судовой состав разве тот, что на бравой 1-й Тихоокеанской эскадре? Какое может быть сравнение с матросами, плававшими на Дальнем Востоке 5–7 лет подряд, и теми, кто плавал в Балтике три — четыре месяца в году, а остальное время проводил в казармах! К тому же большая часть судовых команд 2-й Тихоокеанской эскадры состоит из молодых матросов и призванных из запаса.

Угольный вопрос?! Хорошо, если все удастся именно так, как предположено. Необычно нам грузить уголь в море.

Путь предстоит долгий, утомительный. Всего вероятнее — кругом Африки, через мыс Доброй Надежды. В Индийском океане могут встретить тайфуны. Конечно, враг наш не дремлет и по дороге приготовил какое-нибудь коварство. Мин японцы не жалеют и не очень-то боятся международных правил. Пора наконец убедиться в том, с каким хитроумным и вероломным противником мы имеем дело. Когда мы придем, нам сразу с пути придется вступить в бой с отдохнувшим врагом. К этому дню Артур без сомнения падет…

Ах, вовсе не нужно и пессимистом быть, чтобы ясно видеть, что кроме стыда и позора нас ничего не ожидает.
http://www.istpravda.ru/upload/media...0b6dfc2f8c.jpg
[моряки.jpg]