*1976. Происхождение славян
 

http://krotov.info/lib_sec/25_sch/uk/in_1997.htm

РОЖДЕНИЕ СЛАВЯН

Рождение славян. Из истории вопроса. Два пути ретроспективного поиска. В кн.: Стратум. Структуры и катастрофы. СПб.: Нестор, 1997.

Из истории вопроса. Два пути ретроспективного поиска
Еще первый русский летописец в начале XIII в. задавался вопросом: “Откуда пошла есть Русская земля?”(ПВЛ, I: 9-17). С тех пор на этот счет было высказано множество самых разнообразных точек зрения. Изложение и разбор их занял бы слишком много места, и я могу лишь отослать читателя к обзору позиций разных авторов от средневековых хронистов до Л.Нидерле и М.Фасмера, сделанному В.В.Седовым (Седов 1994: 7-48). Здесь мы сформулируем лишь основные тенденции, намечающиеся в работах только археологов и только за последние десятилетия.

Четверть века тому назад археологи знали достоверно славянские памятники лишь VIII-IX вв — древности типа Луки-Райковецкой к западу от Днепра и роменско-борщевскую культуру на его левобережье (Гончаров 1950; Гончаров 1963; Ляпушкин 1958; Ляпушкин 1968). Оба археологических единства непосредственно предшествовали культуре Киевской Руси и перерастали в нее. Далее следовало определить ретроспективным методом “от известного к неизвестному”: что предшествовало появлению достоверно славянских культур?

А предшествующей была лишь черняховская культура III-IV вв., и просто-напросто не оставалось другого выхода, как видеть в ее носителях тоже славян (Рыбаков 1948; Брайчевський 1957; Брайчевський 1964; Махно 1949; Смiшко 1953; Голубева 1957). Скептики, представленные в основном ленинградской школой, могли сомневаться, указывая на хронологиче-ский разрыв между черняховской культурой и достоверно славянскими памятниками, на совпадение времени существования черняховской культуры с пребыванием в Причерноморье готов (Артамонов 1956; Тиханова 1957; Корзухина 1955), но не могли для славянской проблемы предложить альтернативного решения, предпочитая оставить вопрос открытым.

Сторонники же первой точки зрения выстраивали следующую ретроспективную секвенцию культур: черняховской предшествовала зарубинецкая рубежа эр; далее следовала скифская “зольничная” культура V-III вв. до н.э., затем — предскифские чернолесская и белогрудовская, наконец — тшинецко-комаровская эпохи бронзы. Это был южный, или украинский путь ретроспективного поиска. В то же время польские слависты-археологи пытались решить проблему на другом пути, не проявляя особого стремления согласовать это с мнением украинских коллег. Строилась следующая секвенция: славянам VIII — IX вв. на территории Польши предшествовали пшеворская и оксывская культуры II в. до н.э. — IV в. н.э., объединяемые тогда зачастую под термином культуры венедской, затем следовала поморская культура IV-III вв. до н.э. и, наконец, лужицкая, уходящая корнями в эпоху бронзы (Kostrzewski 1923; Kostrzewski 1961; Jazdzewski 1949).

И на украинском южном пути, и на западном, польском, встречалось, однако, одно и то же труднопреодолимое препятствие: цепочки культурной преемственности рвались, связи между звеньями оказывались слишком слабыми, и держались они на подсознательно, априори, принятом признании автохтонности всех культур. В ряде случаев зияли большие хронологические разрывы. Особенно разительна была разница последних пар звеньев: черняховская культура и славяне на южном пути, Пшевор и славяне — на западном. Хронологический разрыв составлял около 400 лет. Хиатус между черняховской культурой и историческими славянами пытались ликвидировать при помощи так называемых “древностей антов” VI-VII вв. Они были представлены серией кладов, но не был тогда еще известен пласт поселений и могильников, соответствующий этим древностям. Была предпринята попытка зачислить “древности антов” в черняховскую культуру, повысить ее верхнюю дату до VII в. и, таким образом, сомкнуть ее со славянскими культурами (Брайчевський 1952; Брайчевский 1957а). Попытка эта, однако, не принесла успеха (Березовец 1963; Щукин 1967; Щукин 1968). Но вот были обнаружены памятники, казалось бы, закрывающие черняховско-славянский хиатус: поселения и могильники, на которых встречались и вещи из “антских кладов”, и своеобразная так называемая керамика “пражского типа”. Последняя была известна и ранее, но плохо поддавалась датировке (Гамченко 1896; Borkovsky 1940; Кухаренко 1955; Березовец 1958; Кухаренко 1960; Хавлюк 1960; Хавлюк 1961; Хавлюк 1963). Оказалось, что искать такие памятники нужно в необычных топографических условиях: в местах низких, зачастую ныне затопляемых во время половодий. Число памятников начало стремительно расти, и вскоре археологи стали различать на обширных пространствах Восточной и Центральной Европы целых три, очень похожих друг на друга, раннеславянских культуры VI-VII вв. — пражско-корчакскую, пеньковскую и колочинскую (Русанова 1973; Березовец 1963а; Петров 1963; Рафалович 1972; Приходнюк 1980; Сымонович 1963; Падин 1969; Горюнов 1981; Баран 1988; Zeman 1976; Brachmann 1978; Parczewski 1988; и др).

Облик памятников этих культур хорошо соответствует тем описаниям быта ранних славян, которые мы находим у византийских авторов-современников (Proc. B.G. III. 14, 22-30), а ареалы трех культур, во всяком случае пражско-корчакской и пеньковской, вполне соответствуют и зонам расселения трех крупнейших группировок славянских племен, описаных Иорданом, тоже современником событий (Iord. Get. 34, 119) — склавинам, антам и венетам. Сходные древности обнаружены и в Нижнем Подунавье — группы памятников типа Ипотешть-Кындешть-Чурел и Костиша-Ботошана в Румынии, славянские поселения Болгарии (Въжарова 1965; Въжарова 1976; Nestor 1957; Mitei 1962; Teodor 1978; Comsa 1974; Comsa 1974а; и др.) — где славяне активно действовали в VI-VII вв. (Шувалов 1989; Мачинский 1981). Ясно ощущается и преемственость с последующими славянскими культурами кануна Киевской Руси. Короче, особых сомнений славянская принадлежность этих памятников не вызывает. Ныне это тот отправной пункт, от которого можно начинать дальнейшие ретроспективные поиски, та “славянская печка”, от которой можно “плясать дальше”.

Славянская археология в 60-х годах сделала чрезвычайно важный шаг, уверенно спустившись по лесенке ретроспекции на одну двухсотлетнюю ступеньку. Но трудности не исчезли. Наоборот — возникли новые. Хронологический разрыв сократился, но разница облика этих славянских культур и их предшественниц на обоих путях стала еще резче.

С одной стороны, мы видим эффектные и яркие черняховскую и пшеворскую культуры с богатейшим ассортиментом разнообразнейших форм посуды: серой гончарной в черняховской, чернолощеной лепной в пшеворской (миски, кувшины, вазы, причем миски составляют значительный процент). С другой — славянские культуры с их исключительно лепной грубой керамикой, представленной лишь высокими слабопрофилироваными горшками да иногда сковородками. Мисок, ваз и кувшинов практически нет вовсе.

Большие черняховские могильники почти всегда биритуальные, есть и трупоположения, и трупосожжения, во многих из них обилие разнообразных вещей: фибулы, пряжки, подвески, ожерелья, нередки стеклянные кубки. В трупосожжениях пшеворской культуры, кроме тех же фибул и пряжек, — масса оружия, ритуально согнутые мечи, копья, шпоры, умбоны щитов. Есть такие же находки и на поселениях, тоже, как правило, больших, долговременных. Черняховцы к тому же строили, наряду с обычными общеевропейскими небольшими полуземлянкам, длинные наземные дома.

Всего этого нет в славянских культурах: ни длинных домов, ни трупоположений, ни оружия и других вещей в погребениях; находки фибул, как и прочих металлических изделий, — большая редкость. Поселения и могильники, за редкими исключениями, невелики, кратковременны. Различна сама структура этих культур, “мисочных” и “фибульных” в первом случае, “горшечных” и “бесфибульных” — во втором (рис. 1).

Славянские культуры VIII-IX вв. имели с черняховской и пшеворской культурами даже больше общего, чем непосредственно следующие во времени за последними раннеславянские памятники VI-VII вв. В IX в. уже начинает вновь появляться гончарная керамика, больше металлических вещей. Это объясняется, вероятно, стадиальным сходством — и те, и другие находились на предгосударственной стадии социального развития. Развитие черняховского и пшеворского сообществ было прервано, однако, в конце IV века нашествием гуннов и последовавшими процессами эпохи всеобщего переселения народов, охватившими всю Европу и видоизменившими ее карту. Этими обстоятельствами, а также общим процессом деградации материальной культуры всех европейских народов после крушения Римской империи пытаются иногда объяснить и наблюдаемое различие раннеславянских культур и их предшественниц римского времени.

Этот аргумент, однако, положения не спасает. Во-первых, слишком велики различия. Если бы большая часть черняховского и пшеворского населения продолжала жить на своих прежних местах вплоть до VI в., трудно себе представить, чтобы даже в условиях жесточайшего кризиса оно полностью утратило все навыки и традиции. Во-вторых, в Западной Европе, тоже пережившей те же процессы, такого не произошло. На синхронных памятниках меровингского времени мы найдем и лощеные миски, и кувшины, и оружие, и фибулы. Формы видоизменились, но смены структуры не произошло (Schmidt 1961, 1976; Perin, Feffer 1987; Feffer, Perin 1987). И только там в Центральной Европе, где появляются славяне, наблюдается резкое различие культур позднеримского времени и раннего средневековья, как правило, с определенным хиатусом между ними. Это явление было блестяще изучено Казимежем Годловским, введшим тогда же чрезвычайно важное понятие “структуры археологических культур” (Godlowski 1979).

Становилось ясно, что поиск прямых предков раннеисторических славян в носителях черняховской и пшеворской культур не может принести положительных результатов. Следовало искать другой выход.

Поиски компромисных решений

Оказавшись снова перед тупиком, археологи в конце 60-х и в 70-х годах начинают искать новые возможности решения проблемы. П.Н.Третьяков продолжает идти по южному пути, но с обходным маневром, минуя черняховскую культуру (Третьяков 1966: 220-230; Третьяков 1974; Третьяков 1982). Ему удалось обнаружить в Подесенье памятники, располагавшиеся в тех же топографических условиях, что и раннеславянские, со сходной структурой культуры, но более ранние — II-V веков. Поскольку на них изредка встречались черепки чернолощеных лепных мисок и горшки с насечками или пальцевыми вдавлениями по венчику, напоминающие посуду зарубинецкой культуры, П.Н.Третьяков считал открытые древности позднезарубинецкими. Подобные памятники были обнаружены и на Киевщине, и на Днепровском Левобережье. Их объединили сначала в “памятники киевского типа” (Даниленко 1976), затем — в киевскую культуру (Горюнов 1981; Терпиловский 1984).

П.Н.Третьяков предполагал: когда во II веке н.э. возникла черняховская общность, носители зарубинецкой культуры Среднего Поднепровья были вынуждены отступить на север и северо-восток, а после гуннского нашествия и крушения Черняхова вернулись уже в виде раннеисторических славян. Идея оказалась в общем плодотворной, хотя и выявился затем ряд неточностей. Черняховская культура возникла не во II в. н.э., а не ранее 20-60-х годов III века (Щукин 1976; Szczukin 1981; Гороховский 1989; Шаров 1992), и не черняховцы, а сарматы в середине I в. н.э. заставили носителей зарубинецкой культуры сдвинуться на север (Щукин 1972; Щукин 1994: 232-239).

Но более всего в построении П.Н.Третьякова смущает одно — априори принятое славянство зарубинецкой культуры. Автор идеи ссылается лишь на мнение большинства исследователей и на расположение зарубинецкой культуры в зоне раннеславянских топонимов. Против последнего справедливо возражал В.В.Седов: и зона эта значительно шире, и датировка топонимов неизвестна (Седов 1970: 41).

Изучение генезиса зарубинецкой культуры в последние годы тоже дает результаты, противоречащие этой посылке. Во-первых, выясняется, что образованию зарубинецкой и родственной поянешть-лукашевской культур предшествовало проникновение населения губинской группы из междуречья Одера-Нейсе, группы, представляющей собой сплав поморской культуры Польши и ясторфской Германии (Мачинский 1966; Щукин 1993; Щукин 1994, там дальнейшая литература). Ясторфские и губинские элементы обнаруживаются на ранних стадиях обеих культур. Выходцы с запада появляются в Северном Причерноморье на рубеже III-II вв. до н.э., как раз в то время, когда письменные источники фиксируют здесь появление “бастарнов-пришельцев” (Ps.Scimn 797).

В формировании новых культур могли принять участие и местные жители: носители поморской культуры в Западном Полесье, проникшие сюда несколько раньше, еще в IV в. до н.э., милоградцы на Верхнем Днепре, скифское население Среднего Поднепровья, геты Молдовы, но все они, за исключением поморцев, не оказали существенного воздействия на облик вновь сформировавшихся общностей. Во-вторых, носители формирующейся зарубинецкой культуры явно побывали на Балканах, потому что только там можно найти прототипы характерных “зарубинецких” фибул (Каспарова 1978; Каспарова 1981). Носители зарубинецкой культуры, очевидно, были участниками бастарнских походов на Балканы в 179-168 гг до н.э., достаточно подробно описанных Титом Ливием (Liv. XL, 5, 10; 57, 4-5; 8, XLIV, 26, 14; 27, 3).

В-третьих, Страбон, описывая ситуацию в Причерноморье на рубеже II-I вв до н.э., то есть времени расцвета зарубинецкой и поянештской культур, размещает между Истром-Дунаем и Борисфеном-Днепром “в глубине материка” две группировки бастарнов (Strabo, VII, 3,17). Никаких других культурных общностей, которые могли лучше соответствовать бастарнам Страбона, кроме Поянешть-Лукашевской и зарубинецкой, пока не выявлено. Следует отметить к тому же, что обе вновь образовавшиеся культуры по своему облику и структуре очень близки культурам среднеевропейским. Они “мисочные”, у них разнообразная лощено-хроповатая керамика, обилие фибул, большие могильники с трупосожжениями. Обе общности, наряду с пшеворской, оксывской и ясторфской, включающей в себя и губинскую группу, составляют единый круг культур “латенизированных”, находившихся под сильным культурным воздействием кельтов. По структуре они резко отличаются от местных “горшечных” культур Восточной Европы — скифской, милоградской, юхновской, гетской (рис. 2).

Вопрос об этническом лице бастарнов остается открытым. Древние авторы называют их то галлами (Liv. XLIV, 26,2-3,14), то, с оговорками, — германцами (Strabo, VII, 3,17; Plin. H.N. IV, 81; Tac. Germ. 46). Из пяти дошедших до нас слов языка бастарнов два могут быть объяснены из германского, а три не имеют параллелей ни в одном из известных языков (Браун 1899: 112). Не исключено, что бастарны были носителями тех индоевропейских диалектов, которые позже исчезли полностью (Мачинский 1966: 96). Подобные “народы между германцами и кельтами” уже выявлены в других частях Европы (Hachmann, Kossack, Kuhn 1962). Когда в середине I в. до н.э. началось расселение предков исторических германцев из ядра ясторфской культуры в междуречье Эльбы и Одера (Die Germanen... 1976: 83-99; 184-232), племена, близкие им и втянутые в орбиту их действий, стали германцами, группы же, оказавшиеся в стороне и втянутые в орбиту других народов, стали другими народами. Спор об этническом лице бастарнов, пожалуй, не имеет смысла. Бастарны были бастарнами.

Если П.Н.Третьяков продолжал развивать идею южного, украинского, пути, превращающегося в его интерпретации скорее в североукраинский, то другие авторы искали компромиссных решений, объединяющих оба направления — украинское и польское. В наиболее общей форме это было сформулировано Б.А.Рыбаковым в докладе на VIII Международном съезде славистов в 1978 году (Рыбаков 1978). Из этой позиции он исходил и в своих последующих работах, в частности, в труде о язычестве славян (Рыбаков 1981). Не без влияния последнего, пользовавшегося большой популярностью, сформировались и нынешние представления о происхождении славян в обыденном сознании широкой публики, отстаиваемые подчас и в научной литературе (Macala 1995).

Суть концепции Б.А.Рыбакова проста и сводилась к следующему. Во все времена существовало определенное “славянское” единство культур между Одером и Днепром: тшинецко-комаровское эпохи бронзы, лужицко-скифское начала эпохи железа, пшеворско-зарубинецкое эпохи Латена и рубежа эр, пшеворско-черняховское римского времени.

Что касается двух последних пар, то академик абсолютно прав. И пшеворская, и зарубинецкая, и черняховская культуры действительно сходны по своей структуре: во всех большие могильники, “поля погребений”, захоронения с разнообразным и многочисленным инвентарем, много фибул, обилие лощеной и лощено-хроповатой керамики. Все эти культуры “фибульные”, “мисочные”, они и в самом деле составляют единый “культурный мир” (Щукин 1994: 15-26). Только Одер никак не является его западной границей. За ним находится ясторфская культура Германии, тоже относящаяся к этому “миру”. И различия памятников пшеворской культуры с расположенными западнее даже менее заметны, чем с зарубинецкими и черняховскими. Исходя только из сходства культур, славян пришлось бы “расселить” вплоть до Рейна и Южной Скандинавии. Умолчал Б.А.Рыбаков и об отличии культур Центральной и Bосточной Европы в скифское время, в VII-IV вв. до н.э. Здесь культурного Одро-Днепровского единства никак не получается. И памятники собственно скифов, и их северных соседей, носителей милоградской и юхновской культур (Мельниковская 1967; Левенок 1963), совсем не похожи на синхронную поморскую культуру Польши ни по отдельным элементам, ни по структуре. Они принадлежат разным “культурным мирам”. Никак не объясняется из этой гипотезы и резкое различие раннеславянских культур с предшествующими.

Более конкретные компромиссные гипотезы созданы В.В.Седовым, И.П.Русановой и В.Д.Бараном. Несмотря на различие нюансов в понимании реконструируемых этими исследователями процессов, их объединяет одно — признание решающей или решительной роли пшеворской культуры, воспринимаемой в качестве непосредственной преемницы традиций и этноса предшествующей поморской или подклошевой. Так что это своего рода ответвление западного пути с попытками в разной степени совместить его с восточным.

Гипотеза И.П.Русановой наиболее проста и прямолинейна (Русанова 1976; 1988; 1990). Носители раннеславянской пражско-корчакской культуры являются прямыми потомками пшеворцев, потому что прототипы горшков “пражского типа” можно найти и на пшеворских памятниках (приводятся конкретные примеры, и достаточно убедительные), а они, в свою очередь, очевидно продолжают традицию “клешей”, больших сосудов, которые часто покрывают, перевернутые вверх дном, трупосожжения поморской культуры. Наблюдается, таким образом, непрерывность культурной традиции.

Признаться, я и сам увлекался одно время этой гипотезой, но проверка конкретных данных показала: сосуды “спецымежского типа”, выдаваемые за прототипы “пражских”, а именно на пшеворском могильнике Спецымеж они наиболее обильно представлены (Kietlinska, Dabrowska 1963), найдены по преимуществу в комплексах II-III вв. н.э. (Щукин 1976). В целом они не столь многочисленны и не являются структурообразующими для пшеворской культуры. Имеется и большой хронологический разрыв между ними и керамикой “пражского типа”, около 300 лет.

Неоднозначно решается вопрос и о преемственности пшеворской и поморской культур. Между ними тоже существует некий хронологический разрыв в III в. до н.э. (Wozniak 1979; Щукин 1994: рис.31). Керамика поморской культуры иногда вдруг проявляется в пшеворских комплексах, но не в ранней фазе ее развития, а в последующей, спустя одно-два поколения. Процесс образования новой пшеворской общности на территории нынешней Польши был сложным, включающим, кроме слабо проявляющегося поморского наследия, активное воздействие носителей ясторфской культуры, в частности, ее губинской группы междуречья Одера-Нейсе, кельтов Силезии и, возможно, выходцев с Борнхольма и других островов Балтики (Dabrowska 1988; Щукин 1994: 101-107). Прямой преемственности поморской и пшеворской культур не прослеживается.

В.В.Седов (1979) строит более сложную комбинацию: изначально славянской, по его мнению, является культура подклошовых погребений Мазовии, того варианта поморской культуры, где, по мысли В.В.Седова, наиболее живучи традиции предшествующей лужицкой культуры.”Подклошовцы”, по мнению В.В.Седова, представляют особую археологическую культуру. Во II в. до н.э. на основе поморской (балтской, по мнению В.В.Седова) и подклошовой культур складывается культура пшеворская, благополучно существующая до конца II — начала III вв. н.э., когда пшеворцы продвигаются в Причерноморье и в смеси с сарматами образуют черняховскую культуру. Одновременно в Причерноморье продвигаются из Польского Поморья и носители вельбаркской культуры, готы и гепиды, но они на формирование черняховской общности существенного влияния не оказывают. После гуннского разгрома 375 года готы, интегрированные до того в славянскую или протославянскую черняховскую культуру, уходят на запад, а из черняховской культуры образуются раннеславянские пражско-корчакская и пеньковская культуры. Что касается культуры колочинской, то она, по мнению В.В.Седова и И.П.Русановой, принадлежит не славянам, а балтам. Таковы основные тезисы концепции В.В.Седова, где-то подкупающей своей стройностью.

Однако возникает и ряд противоречий. Пшеворская культура, основное звено в цепи рассуждений В.В.Седова и И.П.Русановой, очевидно, имеет тесные связи с западным, германским миром. В частности, это выражается в том, что пшеворцы были вовлечены в орбиту действий выходцев из ядра ясторфской культуры, появившихся на Майне и в Галлии в связи с движением на запад германцев Ариовиста, с которыми довелось воевать Юлию Цезарю (Caes. Bell. Gall. I, 32-54). Это движение фиксируется рядом памятников в междуречье Эльбы-Заале и на Майне. В них — согнутое оружие, керамика и другие элементы пшеворской и оксывской культур (Hachmann 1957; Peschel 1978; Godlowski 1978; Щукин 1994: 172-173). Выход из сложившегося положения В.В.Седов видит в расчленении пшеворской культуры. Западная ее часть была германской, а восточная, образовавшееся на подклошевой основе в Мазовии, — славянской. Здесь меньше погребений с оружием, больше захоронений в ямах, чем в урнах, больше горшков, нежели мисок. В целом эта гипотеза подкупает нетривиальностью рассуждений, учетом сложности этногенетических процессов и неадекватности их археологического выражения. Но возникает и ряд сомнений. Польские коллеги весьма неоднозначно подходят к вопросу о соотношении поморской и подклошевой культур (Malinowski 1961; Hensel 1973). Справедливо ли вычленять последнюю в самостоятельное явление с особым этническим содержанием? При наличии некоторых различий, об особой культуре все же говорить не приходится, подклошевые погребения есть и в западной части, погребения в каменных ящиках, характеризующие поморскую культуру, встречаются и в восточной.

Не видят польские коллеги и особого восточного варианта пшеворской культуры, она на удивление монолитна. На картах В.В.Седова этот восточный вариант тоже заметен не очень отчетливо (Седов 1979: рис. 11). Произошло здесь и просто недоразумение. В восточный вариант пшеворской культуры попал ряд памятников продвигающейся в это время на юго-восток культуры вельбаркской, для которой тоже характерно отсутствие оружия в захоронениях и ямный обряд трупосожжений. В качестве восточнопшеворских В.В.Седовым указаны такие вельбаркские памятники, как Клочев, Стара Весь, Кавенчин, Брулино-Коски, Ростки, Тухлин, Дроздово — классические могильники вельбаркско-цецельской культуры (Седов 1879: рис.11; Wolagiewicz 1981: Tab.1, 84; Jaskanis, Okulicz 1981: 178-190, rys.32), связываемые с процессом продвижения готов из Польского Поморья к Черному морю. Впрочем, здесь нет непосредственно вины самого В.В.Седова, вельбаркская культура, как таковая, только в эти годы и была выделена, некоторые из этих памятников и до него иногда считали пшеворскими.

Более же всего смущает, что по концепции В.В.Седова получается: в течение почти 600 лет, со II в. до н.э. и до конца IV в. н.э., в рамках пшеворской и черняховской культур, славяне жили в непосредственном соседстве и совместно с германцами, вандалами или лугиями пшеворской культуры, готами и другими германскими племенами, представленными черняховской культурой, а наличие в составе последней определенного вельбаркского и, более широко, североевропейского вклада (длинные дома, костяные и железные гребни, некоторые формы керамики и пр.) отрицать не приходится (Щукин 1977; Szczukin 1981). Это длительное совместное проживание должно было бы сказаться и на славянских языках, чего мы не наблюдаем. Определенные славяно-германские языковые контакты фиксируются (Мартынов 1963), но они не столь существенны и могут быть объяснены в ином историческом и языковом контексте (Топоров 1983).

В.Д.Баран и его ученики-соавторы (Баран 1972; Баран 1981; Баран 1988; Баран, Козак, Терпиловський 1991; Козак 1991; Козак, Терпиловський 1983; Козак 1994; Терпиловський 1994) следуют за основными посылками В.В.Седова и П.Н.Третьякова, объединяя их в цельную картину, хотя и несколько противоречивую, поскольку каждый из соавторов акценты расставляет, вероятно, несколько по-своему. Молчаливо и априори принимается славянство и поморско-подклошевой, и зарубинецкой культур, тем более, что в сложении последней носители первой, продвинувшиеся в IV в. до н.э. в западное Полесье, сыграли определенную роль. Впрочем, и представители местных культур — милоградской, лесостепной скифской, юхновской, — также участвовавшие в создании зарубинецкой общности, мыслятся как славяне. Пшеворская культура представляется украинским соавторам в целом германской, но в ней есть и славянский поморско-подклошевый элемент, и те пшеворцы, что проникали с середины I в. до н.э. в Верхнее Поднестровье и на Волынь, безусловно, были славянами.

“Славянская” зарубинецкая культура спокойно существовала до середины I в. н.э., когда она была разрушена нашествием сарматов. Часть населения отошла на северо-восток и восток, часть — на запад, образовав на Волыни, вместе с обитавшими уже здесь пшеворцами, зубрецкую группу памятников, исследованную за последние годы Д.Н.Козаком (Козак 1991).

В конце II—III вв. н.э. на Волыни появляются памятники вельбаркской культуры, что сопоставляется с движением готов к Черному морю. В результате носители культуры зубрецкой группы концентрируются в Верхнем Поднестровье и затем включаются в состав черняховской кульуры. Нужно сказать, что черняховские памятники Львовщины, родных мест В.Д.Барана, действительно представляют в черняховской культуре специфический вариант — здесь нет, в частности, длинных домов и больших биритуальных могильников, что свойственно черняховской культуре в целом. Могильники этой группы Рипнев-Черепин вообще не известны. Более того, здесь имеется определенное число квадратных полуземлянок с печью-каменкой, что весьма характерно для достоверных раннеславянских культур. Поэтому, по мнению В.Д.Барана, именно здесь происходит трансформация черняховской культуры в раннеславянскую.

Параллельно в Среднем Поднепровье, в Подесенье и на Днепровском Левобережье на базе рассеянных позднезарубинецких групп памятников киевского типа происходит формирование киевской культуры, частично территориально пересекающейся с образовавшейся тогда же черняховской. Киевская культура, наследница зарубинецкой, без сомнения, славянская. Что касается культуры черняховской III-IV вв., то это обширное культурно-социальное образование, хотя и полиэтнично, включает в себя потомков местных поздних скифов и сарматов, а также гетов в Молдове и Румынии, но основу его составляют тоже славянские племена, потомки позднезарубинецких групп. (Очень хотелось бы конкретно видеть и прочие такие группы, кроме тех, уже упоминавшихся, что дали в результате киевскую культуру и памятники типа Рипнева-Черепина на родине В.Д.Барана, пока же таковые отсутствуют — М.Щ.).

Готы же, безусловно присутствующие в Причерноморье, представлены исключительно, по мысли киевских коллег, памятниками вельбаркской культуры, проникшими на Волынь и в среднее течение Южного Буга. Они, возможно, и играли определенную политическую роль, доминируя над остальным населением черняховской культуры, но были немногочисленны. В целом черняховская культура тоже славянская. После гуннского нашествия в конце IV в. и ухода готов в Подунавье на основе киевской культуры образовалась раннеславянская колочинская и, частично, пеньковская культуры, хотя большую часть последней составили, по В.В. Седову, наследники черняховцев, а на основе верхнеднестровских черняховских памятников, раскопаных В.Д.Бараном, образовалась культура пражско-корчакская.

Такова, вкратце, концепция киевских ученых. Часть реконструированых ими исторических процессов, по всей вероятности, действительно имела место в реальности, во многом реконструкция совпадает и с предлагаемой мною (Щукин 1994), но акценты здесь расставлены иначе.

Смущают же следующие моменты. Во-первых, славянство и подклошовой, и зарубинецкой культур доказывается киевскими коллегами лишь самой цепочкой якобы прослеживающейся культурной непрерывности, выводящей на достоверно славянские культуры. Других аргументов в пользу этой посылки нет. Наблюдается, с точки зрения элементарной логики, явление “порочного круга” рассуждений. Исходная посылка доказывается лишь конечным результатом, который на этой посылке и базируется.

Во-вторых, в реконструкции совсем не остается места бастарнам, народу, игравшему весьма заметную роль в истории Северного Причерноморья с III в. до н.э. по III в. н.э., что подтверждаеся рядом письменных и эпиграфических источников (Strabo VII, 3,17; Plin. N.H. IV, 80-81; CIL XIV, 3608; Тac. Germ. 46; Блаватская 1952: 152-158; Щукин 1994: 96-137, 227-232). А место им, очевидно, найти следует. Вероятность отождествления классической зарубинецкой культуры и сходной культуры Поянешты-Лукашевка с бастарнами весьма велика, так же как и некоторых групп Верхнего Поднестровья и Волыни — звенигородской и, может быть, зубрецкой для несколько более позднего времени, середины — второй половины I в. н.э. — первой половины III в. н.э. Какое-либо иное местоположение бастарнов предложить пока трудно.

В-третьих, связи некоторых звеньев предлагаемых киевскими археологами секвенций тоже могут быть поставлены под сомнение. Это касается как соотношения поморского, пшеворского и зарубинецкого элементов (другие группы тоже принимали участие в формировании этих культур), так и перерастания зубрецкой группы в черняховскую группу Рипнев-Черепин, а последней — в пражско-корчакскую культуру. В частности, смущает ряд стратиграфических, сугубо археологических, наблюдений: в жилищах ряда поселений Верхнего Поднестровья и Львовщины, где выявлена сочетаемость гончарной черняховской керамики и лепной славянской, что и доказывает, якобы, перерастание одной культуры в другую, последняя (славянская) представлена целыми, склеивающимися формами сосудов, а первая (черняховская) — лишь отдельными фрагментами, не образующими целых сосудов.

Складывается впечатление, что квадратные славянские полуземлянки с печами-каменками были вырыты в культурном слое сильно разрушенных селищ позднечерняховской культуры. Котлованы покинутых ранними славянами полуземлянок, заполнились затем культурным слоем предшествующих черняховских поселений с фрагментами соответствующей посуды, что и создает ощущение единых славяно-черняховских переходных комплексов. Никак не проясняет киевская концепция и структурных различий культур, особенно если принять тезис о славянской принадлеженсти в целом черняховской культуры. Различие ее с последующими, действительно славянскими культурами требует, при всех обстоятельствах, своего объяснения.

Таким образом, ни одна из предлагавшихся гипотез не приносит полного удовлетворения, ни одна не обходится без противоречий и несоответствий, хотя каждая привнесла и свои открытия, и свои верные наблюдения, каждая отражает в какой-то мере и реальный ход процессов. Но объяснения всех имеющихся в нашем распоряжении фактов в рамках этих гипотез не происходит, нужно искать какие-то иные подходы. Их нельзя найти, если не привлекать данные других наук — лингвистики и истории. Причем в каждой из научных областей исследование должно вестись самостоятельно, без оглядки на данные иных наук, сопоставляться, для чистоты эксперимента, должны лишь результаты исследований. К случаям совпадения, очевидно, следует внимательно прислушаться, случаям несоответствия (а они неизбежны, потому что каждая из наук изучает особую сферу и совпадение их отнюдь не обязательно) нужно искать свое объяснение, поскольку исторический процесс так или иначе един.

Данные языкознания

Если суммировать все достаточно многочисленные и в среде лингвистов дискуссии по проблемам славянских языков и славян как таковых, то можно извлечь приблизительно следующие выводы. Вряд ли они полностью объективны, судить могут лишь специалисты, хотя и их оценки не могут быть лишены субъективизма. Постараемся извлечь те данные, которые в той или иной степени совпадают с выводами иных наук — истории, как критики ее источников, и археологии. Я в данном случае пользуюсь, кроме общеизвестной литературы, и некоторым опытом, полученным во время работы в 70-80-х годах в двух совместных семинарах языковедов, этнографов, историков и археологов, организованных А.С.Гердом и Г.С.Лебедевым при Ленинградском университете и А.С.Мыльниковым при Институте этнографии. Получается приблизительно следующее.

Не вдаваясь в детали, можно утверждать. что лингвисты установили: в общеславянском языке, если таковой действительно существовал, есть заимствования из языков балтских, иранских, угро-финнских, германских, фракийских и кельто-иллирийских (Vana 1983: 25; Седов 1979, рис.1). Значит, славяне должны были бы занимать территории, лежащие где-то между всеми назваными народами. Но лингвисты своими средствами совершенно не в состоянии установить, когда на протяжении тысячелетий все упомянутые контакты осуществлялись и были ли они одновременны и одноразовы. Границы же распространения носителей тех или иных языков со временем могли существенно меняться, и вряд ли стоит опираться на представления об их нынешних ареалах.

Хронология — одно из самых слабых мест лингвистов. Все их отсылки на процессы IV-I тысячелетий до н.э., которыми они часто оперируют, на самом деле сугубо интуитивны, и никаких реальных привязок к реальным историческим процессам в самом языкознании практически не существует. Приходится обращаться, подчас довольно произвольно, к археологическим и историческим данным.

Из известных мне, лишь один пример имеет действительно реальную историческую привязку: одно из слов общеславянского языка, достаточно условно реконструируемого лингвистами как некий набор слов и грамматических явлений присущих всем славянским языкам, — это слово “король”, созвучное с именем Карла Великого, короля франков (Шахматов 1919: 26), объединившего в 771-814 годах под своей властью большую часть Западной Европы. Отсюда следует вывод, что общеславянское состояние языка существовало именно во времена Карла или вскоре после него, а как долго оно существовало до того, остается полностью неясным.

И это лишь единичный случай. Сколько я ни обращался к работам лингвистов, я так и не обнаружил ни одной, где бы обсуждалась проблема соотношения относительной хронологии языковых явлений, а ее языковеды достаточно успешно наблюдают, с возможностями привязки к хронологии абсолютной. Возможно, аналогичных случаев можно найти больше, но сама система мышления у языковедовов иная, и вопрос им кажется странным и слишком придирчивым. Сказывается разница менталитета: археология — наука более позитивистская, чем языкознание.

Не ясно лингвистам и пространственное помещение наблюдаемых ими языковых контактов. Часто исходят из современного территориального размещения носителей этих языков или их предков и потомков. Тогда это или Висло-Одерское междуречье, по гипотезе Т.Лер-Сплавинского (Lehr-Splawinski 1946), на основе которой базировались и археологические теории Й.Костшеского и других приверженцев западного пути, либо Висло-Днепровское междуречье, как думали иные, либо все Одерско-Днепровское пространство, по мысли третьих. Весомость всех трех гипотез с точки зрения лингвистики приблизительно равнозначна, хотя в пользу второй есть и дополнительные аргументы.

В частности, Ф.П.Филин пишет: “Обилие в лексиконе общеславянского языка названий для разновидностей озер, болот, лесов говорит само за себя. Наличие в общеславянском языке разнообразных названий животных и птиц, живущих в лесах и болотах, деревьев и растений умеренной лесостепной зоны, рыб, типичных для водоемов этой зоны, и в тоже время отсутствие общеславянских наименований специфических особенностей гор, степей и моря — все это дает однозначные материалы для определенного вывода о прародине славян... Прародина славян, по крайней мере в последние столетия их истории как единой исторической единицы, находилась в стороне от морей, гор и степей, в лесной полосе умеренной зоны, богатой озерами и болотами... Однако наше предположение пока что достаточно неопределенно... Области умеренной зоны с озерами и болотами располагались на обширном пространстве от среднего течения Эльбы и Одера на западе до Десны на востоке. Такой обширной славянская прародина не могла быть, по крайней мере на ранних ступенях развития общеславянского языка, поскольку выделение этого языка из состава других индоевропейских диалектов и его развития как единой стройной системы предполагает тесное и постоянное общение его творцов и носителей в течение длительного времени” (Филин 1962, с. 122-123).

Лингвистическая география, таким образом, приносит решение в слишком общей форме, хотя выводы ее, также как и “метода языковых контактов”, следует иметь в виду.

Не приносит ожидаемых результатов и изучение топонимики. Славяне VI-VII вв., а именно они, скорее всего, могли быть носителями общеславянского языка, судя по данным истории и археологии, расселились очень широко, повсеместно разнеся свои названия рек, урочищ и поселений. Ни в Восточной, ни в Центральной Европе нет области, где была бы представлена исключительно славянская топонимика, всегда есть та или иная примесь. В конечном итоге, славянская топонимика протянется до Приамурья и Тихого океана, и мы знаем, с какими историческими процессами, выходящими уже за хронологические рамки нашего исследования, это связано.

А если бы такая область “чисто славянской топонимики” и нашлась, это тоже не означало бы, что прародина славян именно здесь и находится. Чаще всего подобные явления наблюдаются в районах, откуда местное население по тем или иным причинам выселилось, а пришельцы, придя на запустевшие земли, все переименовали. Яркий пример тому — топонимика современной Калининградской области, части бывшей Восточной Пруссии. Все прежние немецкие и предшествующие балтские наименования в один момент были изменены на русские.

Поэтому, когда О.Н.Трубачев (1968) и Я.Удольф (Udolf 1979) находят скопления раннеславянских топонимов на западной Украине и в Прикарпатье, это не означает, что именно здесь протекал процесс славянского этногенеза. Ситуация, очевидно, была более сложной, хотя и ее следует учитывать.

В пользу ограничения обширной зоны “болотно-лесной” топонимики лишь ее восточной частью свидетельствует весьма весомый тезис, выдвинутый еще в 1908 году польским ботаником Ю.Ростафинским и в последствии неоднократно повторяющийся: “Балты не знали ни бука, ни лиственницы, ни пихты, ни тисса, поскольку название его перенесли на крушину. Славяне общеиндоевропейское название тисса перенесли на вербу, иву и не знали лиственницы, пихты и бука. Таким образом, анализ названий деревьев указывает на среднюю Россию, как родину семьи балто-славянских народов” (Rostafinski 1908: 10).

Если выводы Ю.Ростафинского верны, то отсюда могло вытекать следующее: поскольку восточная граница распространения бука приходится приблизительно на линию Калининград-Одесса (Филин 1962: 22), то все процессы образования общеславянского языка должны были бы происходить к востоку от этой условной линии, которая, в зависимости от экологических условий, естественно, могла колебаться, но вряд ли слишком решительно. Конкретных же палинологических или других данных противниками “букового аргумента” не приводится.

Общеславянский язык мог существовать, таким образом, где-то между зонами распространения бука, лиственницы и пихты, поскольку собственных наименований для этих деревьев славяне не придумали.

Итак, казалось бы, с точки зрения лингвистической географии, восточный путь поиска прародины славян в лесной и лесо-степной зонах Восточной Европы представляется более перспективным. Но здесь мы тоже сталкиваемся с определенным противоречием данных. Дело в том, что это — зона широкого распространения и преобладания балтской топонимики, а специальное исследование В.Н.Топорова и О.Н.Трубачева (1962) показало: во всяком случае, в Верхнем Поднепровье балтские гидронимы зачастую оформлены славянскими суффиксам. Это означает, что славяне появились в этом регионе позже балтов.

О том, когда это могло произойти, у языковедов нет собственных данных, но именно этот момент заставляет И.П.Русанову и В.В.Седова искать выхода на западном пути. Об археологических противоречиях, с которыми им на этом пути придется столкнуться, говорилось уже ранее.

Выход из создавшегося положения мыслится лишь один: в признании тезиса, отстаиваемого теми же лингвистами, о существовавшем некогда балто-славянском языковом единстве как переходной общности от общебалтской к праславянской (Иванов 1976: 44). Славянские языки, как это ни может показаться странным, с точки зрения лингвистов, по своему грамматическому строю и прочим показателям ближе всего балтским, чем каким-либо другим. В частности, языковеды пишут: “...Можно ли отнести тождественные модели балтийского и славянского древнейшего состояний к одной временной плоскости, или же одну из моделей следует рассматривать как результат другой, предшествующей во времени... Из двух возможностей нам представляется необходимым выбрать вторую, а именно, считать модель, установленную для славянского, результатом преобразования модели, установленной для древнейшего балтийского состояния, обратное соотношение исключается...” (Иванов, Топоров 1958).

Отношения балтских и славянских языков рассматриваются теперь лингвистами не как отношения двух братьев, происходящих от единого индоевропейского предка, и даже не как отношения старшего, балтского, брата к младшему славянскому, а скорее как отношения отца к сыну (Топоров 1978). Славянские языки, или язык, вычленились и отделились от балтских. Если же лингвисты правы, то многие археологические и исторические факты нашли бы свое объяснение, но об этом чуть ниже. Языковеды не могут знать точно, когда произошло рождение славянского сына от отца-балта или из материнской балтской утробы. У них для этого есть лишь следующие приблизительные данные: “... языки с наименьшей дробностью и наибольшей площадью распространения оказываются языками наиболее позднего происхождения, распространившимися на этой территории в позднейший период (сравним языки банту и бантоидные, английский язык на разных континентах в сравнении с дробностью западногерманских языков на территории Европы и т.п.) ...Данные славянских языков характеризуются большим однообразием, что дает возможность довольно точно проецировать эти данные в доисторическую эпоху, слабо дифференцированную в диалектном отношении и отстоящую очень недалеко (подчеркнуто мною — М.Щ.) от времени создания первых письменных источников. Поскольку эти источники (русские летописи, записанные не ранее X-XI веков — М.Щ.) не старше самого конца I тысячелетия н.э., конец праславянского состояния должен быть отнесен к весьма позднему времени” (Иванов, Топоров 1958). Нужно учесть также изменения, происходившие за последние десятилетия в самой системе мышления лингвистов. Если в 40-50 годы было принято считать, что язык, как один из основных показателей каждого этноса, всегда остается неизменным или меняется несущественно (а в обыденном сознании этот тезис сохраняется и до сих пор), то лингвисты-специалисты уже отдают себе отчет в сложности протекавших языковых процессов. Приведу лишь один пример, имеющий и прямое отношение к нашей теме.

В.К.Журавлев писал в 1968 году: “Праславянский язык, как, возможно, и любой другой праязык, вполне реалистично представить себе как изоглоссную область, как пространственно-временной континуум более или менее родственных диалектов, где действовали праславянские (или какие-нибудь иные для другой семьи языков) тенденции развития, обусловившие последовательную цепь процессов ...В праславянскую (или в какую-нибудь иную праязыковую) изоглоссную область различные диалекты могли входить не одновременно, раньше или позже. Вполне вероятно, что те или иные диалекты, ранее входившие в данную изоглоссную область, могли выйти из нее, примкнуть к другой изоглоссной области, иногда не родственной. В такой “оторвавшейся” изоглоссной области будут действовать противоречивые процессы — свои старые и новые, идущие из эпицентров новой изоглоссной области (ср. сближение славянских и романских языков в балканском языковом союзе, сближение балтийских, славянских и финнских на территории Прибалтики, сближение индоевропейских, кавказских и тюркских в рамках кавказского языкового союза). — Есть некоторые основания полагать, что древнепрусский язык, языки ятвягов и голяди первоначально входили в протославянскую изоглоссную область, но позже, оторвавшись от нее, примкнули к балтийской (летто-литовской), возможно, явившись эпицентром иррадиации общебалтославянских процессов. В свою очередь, летто-литовский, вероятно, в какой-то период примыкал к прагерманской изоглоссной области, оторвавшись от нее, примкнул к балтославянской, был до новых встреч с германскими языками эпицентром иррадиации некоторых германо-общебалтских тенденций. Детализация и хронологизация перераспределения изоглоссных областей пока может быть лишь спорной — не установлена относительная хронология древнейших процессов, не установлена их иерархия, данные, добытые путем внутренней реконструкции на материале одного языка пока несопоставимы с данными другого языка или языковой семьи. Поэтому пока речь может идти лишь о принципиальной допустимости перераспределения изоглоссных областей” (Журавлев 1968: 173-175).

В принципе наблюдения В.К.Журавлева можно было бы проиллюстрировать и некоторыми археологическими материалами, но это тема специальной работы, пока же для нас важны выводы лингвистов “о принципиальной допустимости перераспределения изоглоссных областей”, представления о языке как пространственно-временном континууме диалектов, принципиальное признание языковых союзов и “сближение” языков и диалектов в их рамках. Согласитесь, подходы такого рода существенно меняют наши представления об этнических процессах и открывают новые перспективы их реконструкции.

Нужно, очевидно, учесть и еще один момент — далеко не все языки и диалекты сохранились до нашего времени, многие исчезли полностью и лишь некоторые из них оставили косвенные следы своего существования. Вычисляются, в частности, некие “народы между германцами и кельтами” (Нachmann, Kossack, Kuhn 1962), “между балтами и финнами” (Серебряников 1957). На самом деле таких “промежуточных” групп, народов x, могло быть значительно больше.

Мы не можем миновать в данном контексте и последней гипотезы О.Н.Трубачева о Паннонской прародине славян, основанной сугубо на лингвистических данных (Трубачев 1991). Не рискуя вступать в споры лингвистического порядка, могу лишь сказать, что, с точки зрения археологии и истории, эту гипотезу в целом было бы очень сложно подтвердить объективными свидетельствами, хотя ряд явлений вполне объясним и с позиций общей комплексной концепции, излагаемой ниже. В частности, объясним и основной тезис О.Н.Трубачева о широком распространении “Дунаев” в славянской топонимике (Мачинский 1981). Опять вопрос упирается в отсутствие у лингвистов надежных хронологических привязок. Отсюда возможны разные исторические трактовки явлений.

Рождение славян
 

Данные письменных источников. Проблема венедов

Византийским авторам середины VI в. славяне достаточно хорошо известны, и они уже довольно широко расселились по Восточной Европе, проникли в Европу Центральную. Мы не будем сейчас вникать ни в дискуссии о местоположении города Новиетуна (в Паннонии или в Добрудже) и Мурсианского озера (Анфертиев 1991: 132-134; Шувалов 1989: 140-142) — западных пунктов отсчета ареала склавенов, ни в споры о восточных границах их соседей и сородичей антов, расселявшихся до “Данапра”, по Иордану (Iord. Get. 35) или и далее к востоку, по Прокопию (Proc. B.G. VII, 14. 29-30).

Напомним лишь некоторые важные даты (Шувалов 1989: 30-37). Первый набег антов на Империю фиксируется в начале правления императора Юстина I (518-527 гг.), когда они вторглись во Фракию вслед за кутригурами и были разбиты стратегом Германом (Proc. B.G. III, 40,5). Следующий набег их состоялся лишь спустя более 20 лет. На этот раз проблема была разрешена дипломатическим путем. В 545 г. византийцы предложили антам союз против гуннов-кутригуров, пообещав им выплатить много денег и помочь в обустройстве на землях в районе города Турриса (Proc. B.G. IV, 33), в котором большинство комментаторов видят античную Тиру в устье Днестра. Очевидно, основная зона обитания антов находилась тогда где-то севернее или восточнее.

В том же 545 г. и склавины впервые вторгаются на Балканы, но разбиты, походя, герулами, состоявшими на службе Византии и направлявшимися на войну в Италию весной 546 года (Proc. B.G. III, 13, 24-24). Через два года 15-тысячный отряд склавинов опять появляется на территории Империи и часть его принимает участие в походе опального королевича лангобардов Ильдигиса с шеститысячным войском в Италию в 548 году (Proc. B.G. III, 29, 1-3; 35, 19-20). Через год успешный рейд против Империи осуществляется всего трехтысячным отрядом склавинов, захвативших большую добычу, а в 550 году они вторгаются уже более значительными силами, “чем когда-либо прежде” (значит, более 15 тысяч), осаждают даже Фессалоники, но уходят лишь при приближении армии Германа (Proc. B.G. III, 38; 40,1-7).

Несмотря на еще два похода в 551-552 годах (Proc. B.G. III, 40, 31-45; IV, 26, 1-6, 10), они “замирают” до 577 года, и лишь после смерти Юстина II в 578 г. и вступления на престол Тиберия “враги сильно налегли на него, особенно проклятые эсклавины и те, которых называют аварами,” в числе более 100 тысяч (Menandr, fr.: 47-48). В дальнейшем походы “эсклавинов” и попытки массового переселения за Дунай следуют практически почти постоянно, но мы не будем вдаваться в их детали.

Из изложенного вкратце следует вполне определенный вывод: до 40-70 годов VI века анты и склавины, располагавшиеся за Дунаем и в Причерноморье, еще не имели достаточных баз и сил для решительного воздействия на политику поздней Римской Империи-Византии, вторгались лишь небольшие по численности отряды.

Тем не менее, где-то к северу от Дуная славяне уже присутствовали, и об этом свидетельствует один из фрагментов труда Прокопия (Proc. B.G. II, 15). Еще в 512 году герулы, где-то на территории южной части Среднего Подунавья, потерпели крупное поражение от гепидов и лангобардов. Часть перешла на службу Империи, и они уже упоминалась, а часть решилась вернуться на прародину, в Северную Европу или Скандинавию (Proc. B.G. II, 15).

Не будем опять же вдаваться в детали. Поскольку прямой путь на север был отрезан враждебными гепидами, располагавшимися в это время в Трансильвании, герулам не оставлось иной дороги, как двигаться на север, огибая Карпаты с востока. При этом им довелось пройти все земли, занятые склавинами, затем некие пустующие земли и, наконец, достинуть территории Дании или прилегающих побережий Балтики (рис. 1, карта). Склавины, таким образом, в это время (в 512 году) расселялись, в частности, и вдоль восточных и, возможно, северо-восточных склонов Карпат (Мачинский 1976).

Таким образом, 512 год является, в какой-то мере, юбилейным для славян: впервые они обозначены в исторических текстах под своим собственным именем “склавины” и в связи с конкретной исторической ситуацией. Существует мнение: разноречия в написании термина “склавины-славяне” обусловлено лишь тем, что для латинского и греческого языков сочетание звуков “с” и “л” неприемлемо и древние авторы вставляли между ними “к” (Анфертиев 1991: 127). Лингвистам, конечно, виднее, но я предпочитаю в данном случае сохранить традиционное написание и не ставить полного знака равенства между терминами “склавины” и “славяне”.

Что касается антов, то они на страницах источников появляются еще раньше склавинов. Уже в конце IV в., накануне 376 г. (точнее неизвестно), они участвуют в неких событиях, происходящих где-то в Северном Причерноморье. Известия мы находим у Иордана (Iord. Get. 121-131; 246-250) и, частично, у Аммиана Марцеллина (XXI, 3-4), современника событий, рассказывающих о нападении гуннов, перешедших вброд Меотийское озеро (Азовское море), напавших на алан-танаитов в низовьях Дона, а затем на владения короля готов Германариха, который при этом и погиб. Затем гунны разбивают на Днестре и Атанариха, короля вестготов, значительная часть подданных которого ищет спасения в пределах Империи, перейдя Дунай в конце 376 года.

Остготы, оказавшиеся под властью гуннов, попытались освободиться и во главе с наследником Германариха Винитарием (по Иордану) или Витимиром (по Аммиану) напали на союзных гуннам антов, распяли их вождя Боза, но через год в битве c cамими гуннами на реке Эрак предводитель готов был убит, и власть завоевателей сохранилась. Части остготов во главе с вождями Алатеем и Сафраком удалось уйти, прихватив и малолетнего наследника готских королей Видерика. Вместе с вестготами они переправляются через Дунай и затем в 378 г. сражаются против римской армии под Адрианополем. Остгото-анто-гуннская война случилась, таким образом, ранее осени 376 г.

К сожалению, из имеющихся свидетельств письменных источников невозможно установить, где находилась река Эрак, как располагалось государство Германариха и где размещались при этом анты. Ясно лишь, что события происходили где-то между Доном и Днестром.

Наиболее же интересны для нашей темы сведения Иордана о третьей ветви славянских народов — о венетах. Описывая занятую в его времена гепидами Дакию, расположенную между реками Тиссией и Флутавсием (Прутом), а с севера “укрепленную наподобие венца крутыми Альпами” (Карпатами), готский историк пишет: “У их левой стороны, которая склоняется к северу, от истока реки Вистулы на огромных пространствах обитает многочисленное племя венетов. Хотя теперь их названия меняются в зависимости от различных родов и мест обитания, преимущественно они все же называются склавинами и антами” (Iord. Get. 34).

Трудно удержаться от искушения и не сопоставить тут же с этим известием карту распространения раннеславянских памятников первой фазы по Михалу Парчевскому, которые на территории Польши узкой полосой как раз достигают верховьев Вислы (Parczewski 1993: Abb.26). Датировка их, к сожалению, не очень определенна: вторая половина V в. возможна “теоретически”, но лишь потому, что соответствующие находки невозможно отличить от начала или второй четверти VI века, а верхняя хронологическая граница их приходится на рубеж VI-VII веков или даже на первую половину VII века (Parczewski 1993: 93).

Венетов упоминает Иордан и в несколько ином контексте (Iord. Get.119): “После избиения герулов Германарих двинул войско на венетов, которые, хотя и достойны презрения из-за плохого вооружения, но могучие численностью, сперва пробовали сопротивляться... Они же, как было сказано... в каталоге народов (в приведенном выше абзаце), произоидя из одного корня, породили три народа, то есть венетов, антов и склавинов, которые теперь свирепствуют всюду, по грехам нашим (Иордан писал как раз после упомянутых набегов склавинов 548-550 годов), тогда все они, однако, подчинились власти Германариха”. Это события приблизительно середины IV века, и происходили они, очевидно, опять же где-то между Днестром и Доном, точнее сказать по данным Иордана невозможно, но это и не суть важно.

Важно другое: из текстов Иордана проистекает двоякий и даже троякий вывод. С одной стороны, венеты — это обобщающее понятие всех славян, склавинов и антов, с другой стороны, они вроде бы и отдельная обособленная группа, с третьей. складывается впечатление, что именно венеты и были общим корнем всех славянских группировок. Если же это так, то этот венетский корень и стоит поискать.

Уже давно, со средневековья (Седов 1994: 7-14), сложился устойчивый стереотип, что те венеты-венеды, которых поминают и более ранние античные авторы, располагаются на территории Польши. Я и сам преодолел этот стереотип не сразу и не просто. Однако, и занимаясь памятниками первых веков нашей эры, и перечитывая древних авторов, я все больше приходил к заключению, что практически нет никаких определенных данных для польской приуроченности венетов, во всяком случае, они каждый раз оказываются где-то к востоку от Вислы. Толчком же к размышлениям в этом направлении стали блестящие доклады и статьи Д.А.Мачинского (Macinski 1974; Мачинский 1976; Тиханова, Мачинский 1976). Там изложена основная аргументация, что позволяет мне быть кратким.

Постараемся посмотреть на имеющиеся в письменных источниках данные непредвзято. Начнем c автора наиболее компетентного, объективного и знающего, с Корнелия Тацита. Его отец был прокуратором провинции Бельгики, в столице которой Августе Тревиров (современный Трир) и родился будущий писатель в 57 или 58 г. При Флавиях этот провинциал сделал блестящую карьеру в Риме, стал сенатором, выполнял функции городского претора (то есть, по современным понятиям, был мэром Рима), входил вместе с императором в жреческую коллегию квиндецемвиров, в силу сочетаемости этих должностей должен был заниматься организацией “секулярных игр” 88 года (Кнабе 1981: 54-68).

С 89 по 93 гг. он выполнял какое-то важное поручение императора в провинции, как полагает большинство комментаторов, где-то в Порейнье (Кнабе 1981: 79). Скорее всего, это была Верхняя Германия, где только что был подавлен мятеж четырех легионов и куда прибыл император Домициан, чтобы провести кампанию против германцев. Возможно, важным поручением Тациту и был сбор информации о Германии, завоевать которую и продвинуть границы Империи до Эльбы римляне безуспешно пытались со времен Августа. А с геополитической и стратегической точки зрения это действительно было необходимо, дабы прикрыть возможности варварских вторжений в Италию через верховья Дуная и Рейна. Позднее варвары такие вторжения неоднократно и осуществляли, приведя Империю к гибели. Анализ неудач нетрудно вычитать в трудах Тацита. Отбыв должность консула в 97 году, Тацит издал в 98 году небольшую книжку “О происхождении и местах обитания германцев”, как раз при приходе к власти Ульпия Траяна, последнего завоевателя в Римской империи и прежнего прокуратора Верхней Германии. При Траяне писатель продолжал занимать важные государственные посты, в частности, был прокуратором провинции Азия во время дакийской кампании императора (Щукин 1994: 240-241).

Таким образом, при работе над “Германией” Тацит действовал не столько как писатель и историк, сколько как один из людей, которых теперь называют “аналитиками”. Его задачей было создать для своих заказчиков, Домициана и Траяна, по возможности полную и объективную картину ситуации в стане противника, пользуясь всей полнотой доступной информации, включая агентурную.

Тацит подробно, с привязкой к реалиям географической среды, объективно описывает территории, занятые различными германскими племенами. Делает это, очевидно, добросовестно, поскольку не составляет особого труда разместить их на современной географической карте и на карте археологической — их местоположение достаточно адекватно, в большинстве случаев, совпадает с размещением скоплений археологических памятников (Germanen 1976: 49-55; Щукин 1994: 241-242). При этом получается, что большая часть нынешней центральной Польши занята многочисленными племенами лугиев, а Поморье — готонами, ругиями и лемовиями. Не остается другого выхода, как видеть в носителях пшеворской культуры, простирающейся вплоть до Западного Буга (Dabrowska 1973), лугиев (Godlowski 1985: 141), а в Поморье, как раз ко времени Тацита, складывается культура вельбаркская (Wolagiewicz 1981).

Затем Тацит описывает специфический характер общин свионов, находящихся за морем (жителей Скандинавии) и обитателей “правого берега Свевского моря” — эстиев, очевидно, насельников стран Балтии, собирающих янтарь. Здесь, то есть на лугиях, свионах и эстиях, по мысли Тацита, кончается Германия-Свевия (Tac. Germ. 41-45). Что касается границы этой страны с Дакией и Сарматией, то от первой она отделена горами (Карпатами), а от второй — зоной “взаимной боязни” (Tac. Germ. 1). На этот пассаж обратил внимание Д.А.Мачинский (Мачинский 1976) и, действительно, между Западным Бугом и Неманом, а во второй половине I в. н.э. и вплоть до Поднепровья простирается некая зона пустоты и “археологической трудноуловимости” с весьма редкими и не всегда определимыми в хронологическом и культурном отношении маловыразительными памятниками — зона “взаимного страха и ужаса”.

Заключительный пассаж “Германии”, касающийся народов, населяющих Сарматию (Tac. Germ. 46), цитируется практически во всех работах, посвященных рассматриваемой нами проблеме. Существует несколько переводов его, более или менее удачных, хотя содержание от этого существенно не меняется. Приведу здесь последний перевод Ф.В.Шелова-Коведяева (1991: 39), хотя он, быть может, и не самый выразительный как с литературной точки зрения, так и по ясности изложения:

“Я колеблюсь, причислить ли народы певкинов, венетов и феннов к германцам или сарматам. Впрочем, певкины, которых некоторые называют бастарнами, в отношении речи, образа жизни, мест обитания и жилищ ведут себя, как германцы. Все они живут в грязи, а знать в бездействии. Смешанными браками они обезображивают себя, почти как сарматы. Венеты многое усвоили из нравов (к сожалению не ясно, из нравов бастарнов, или сарматов, или тех и других —М.Щ.), ведь они обходят разбойничьими шайками все леса и горы между певкинами и феннами. Однако они скорее должны быть отнесены к германцам, поскольку и дома строят, и носят щиты, и имеют преимущество в тренированности и быстроте пехоты — все это отличает их от сарматов, живущих в повозке и на коне”.

Где же находятся те леса и горы, по которым бродят разбойничьи шайки венетов? Это можно выяснить, лишь определив местоположения бастарнов и феннов, а у самого Тацита никаких указаний на расположение ни тех, ни других нет. Помочь могут лишь свидетельства иных авторов.

Бастарны и их часть певкины достаточно хорошо известны Страбону (Strabo VII, 3,17). Последние владеют островом Певкой в дельте Дуная, а две прочих бастарнских группировки, атмоны и сидоны, располагаются “в глубине материка” между Дунаем и Днепром, за которым находятся сарматы-роксоланы (Щукин 1994: 152-153). Но Страбон описывает ситуацию рубежа II-I вв. до н.э., времени Митридата Евпатора. Прошло более 100 лет, положение могло измениться.

И действительно, Плиний, непосредственный предшественник Тацита, подробно описывает устье Дуная, называет все его гирла и острова между ними, в том числе Певку, но ничего не говорит о певкинах (Plin. N.H. IV, 75). Очевидно, их там уже не было.

Местоположение бастарнов во времена Плиния (Plin. N.H. IV, 80-81) достаточно легко вычисляется, это должны были бы быть земли, примыкающие к восточным и северо-восточным склонам Карпат — Верхнее Поднестровье, возможно, часть Посанья и Волыни, может быть, северной Молдавии. Где-то в этих местах (Щукин 1994: 221-222). А ситуацию в этом регионе писатель должен был хорошо знать, поскольку черпал информацию от своего друга, наместника Мезии Плавтия Сильвана (Cкржинская 1977), осведомленного по долгу службы и с бастарнами имевшего дело непосредственно: он вернул их царю захваченных врагами сыновей (CIL. XIV, 3608).

Сложнее обстоит дело с феннами, про которых другие авторы вообще ничего не говорят. Остается предположить, что эти племена могли бы располагаться где-то в зоне распространения финно-угорской топонимики, южная граница которой проходит приблизительно по линии от северной части полустрова Курземе в Прибалтике до Подмосковья. Тацит говорит о “поразительной дикости, жалком убожестве” феннов. “Их пища — трава, одежда — шкуры, ложе — земля”, они занимаются охотой и пользуются костяными наконечниками стрел (Tac. Germ. 46). И действительно, на значительной части этой зоны мы находим памятники, на рубеже эр еще сохраняющие неолитический облик (Фосс 1952; Гурина 1961; Сакса 1996).

Известия Плиния Старшего о венедах еще более туманны, чем у его последователя и знакомца Тацита (Плиний дружил с отцом последнего), хотя, судя по curriculum vitaе Плиния, он должен был бы быть человеком весьма осведомленным и эрудированым. Как и Тацит, он занимал целый ряд весьма важных постов в администрации Империи, ему была доступна разнообразнейшая информация, включая агентурную. В 47 г. он участвовал в военных кампаниях против германцев в Нижней Германии в качестве префекта фракийской вспомогательной когорты, был однополчанином Тита, будущего императора, замещал затем командующего войсками в войне против иудеев, был прокуратором Сирии и командовал легионом в Египте, бывал в Галлии, Африке и Белгике, при Веспасиане возглавлял службы императорской корреспонденции и документации, закончил карьеру адмиралом Мисенского флота, погиб, организуя спасение с моря пострадавших во время извержения Везувия в 79 г. Был дружен с наместниками Мезии, беседовал с плененным царем Боспора Митридатом (Шелов-Коведяев 1991: 18; Скржинская 1977).

Но его труды “Анналы” и “Германские войны” до нас, к сожалению, не дошли, а дошедшая “Естественная история” посвящена в основном, естественно, не проблемам политики и этнографии, а вопросам естественнонаучным. О первых говорится несколько вскользь. В данном случае эрудированность и широта интересов Плиния в какой-то мере мешала точности и детальности изложения интересующих нас в настоящий момент вопросов. Тацит был более узким специалистом.

Плиний (Plin. N.H. IV,96), как заметили Х.Ловмяньский (Lowmianski 1963: 154-155) и Д.А.Мачинский (1976), дает, по сути дела, перипл Балтийского моря. Начав с земель ингвеонов, группировки германских племен междуречья Рейна и Эльбы и упомянув “полуостров Кимвров”, соответствующий Ютландии, он описывает большой залив, называемый “Коданус синус”, наполненный многочисленными островами, из которых крупнейший — Скатинавия, столь большой, что общины гельвионов, располагаются там не менее, чем в 50 областях. (Все античные географы считали Скандинавию островом в окружающем ойкумену океане). Не менее велика, как считают, и Энингия (остров или полуостров — из контекста непосредственно не вытекает), которую “вплоть до реки Вистулы заселяют сарматы, венеды, скиры и гирры”. Далее, назвав залив Килипен, вероятно другое наименование Кодануса, и остров Латрис в его устье, а затем залив Ланг, “пограничный кимврам”, Плиний возвращается к исходной точке, указав еще на 23 острова, “известных римской армии”.

Поскольку в русских изданиях Плиния этот пассаж никогда не переводился полностью, всегда лишь выдержки из него, приведем этот текст, дабы каждый мог поупражняться в весьма неодозначных возможностях его перевода:

“Incipit deinde clarior aperiri fama ab gente Inguaeonum, quae est prima in Germania, mons Saevo ibi, inmensus nec Ripaeis iugis minor, inmanen ad Cimbrorum usque promunturium efficit sinum, que Codanus vocatur, refertus insulis, quarum clarissima est Scatinavia, inconperatae magnitudinis, portionem tantum eius, quod notum sit, Hillevionum gente quingentis incolente pagis: quare alterum orbem terrarum eam appellant, nec minor est opinione Aeningia, quidam haec habitari ad Vistulam usque fluvium a Sarmatis, Venedis, Sciris, Hirris tradunt, sinium Cylipenum vocari et in ostio eius insulam Latrim, mox alterum sinum Lagnum, conterminum Cimbris, promunturium Cimbrorum excurrens in maria longe paeninsulam efficit, quae Tastris appellatur. XXIII inde insulae Romanis armis cognitae, earum nobilissimae Burcana, Fabaria nostris dicta a frugis multitudine sponte provenientis, item Glaesaria a sucino militiae appellata, barbaris Austeravia, praeterque Actania.”

Текст, как нетрудно заметить, достаточно запутаный и туманный, допускающий различные варианты перевода и трактовки, и мы сейчас не будем заниматься спорной локализацией горы Сэво и некоторых других упомянутых Плинием топонимов, нас будет интересовать лишь соотношение полуострова Кимвров, Скатинавии и Энингии. В частности, не совсем ясно, к Скатинавии или к Энингии относится выражение “alterum orbem terrarum” — другая, иная или противоположная земля, страна, мир. Если противоположная, лежащая напротив, то чего — Скатинавии или “полустрова Кимвров”? К югу или к востоку?

Ф.В.Шелов-Коведяев (1991: 30) уверенно относит это выражение “второй мир” к Скатинавии. Х.Ловмяньский считал, что, поскольку “напротив” Скан-динавии находится Польское Поморье, то здесь, или на территори Польши в целом, и размещается Энингия со всеми населяющими ее народами (Lowmianski 1963: 151-161). Новую трактовку предложил Д.А.Мачинский, консультировавшийся на предмет перевода латыни у М.Е.Сергеенко: если исходить из представлений древних о Коданус Синус, как большом далеко вдающемся в материк заливе, заполненном островами, а именно так представлял его предшественник Плиния Помпоний Мела (Lowmianski 1963: 144), да и просто из абриса Балтики это вытекает, то землей, противоположной полуострову Кимвров, окажется полуостров Курземе, где течет река Вента, стоит город Вентспилс и вплоть до XIII века жило племя вентиев (Мачинский 1976). Тогда и размещение в направлении с юго-востока к северо-западу вплоть до Вислы гирров, скиров и венедов, начиная от сарматов, достигавших ко времени Плиния Среднего Поднепровья и линии Бердичев-Тернополь, могло бы найти свое объяснение (Щукин 1994: 239-244), что, впрочем, не снимает туманности изложения Плиния. Но такой вариант, совпадая в какой-то мере с предложенной выше трактовкой известий Тацита, выглядит наиболее реалистичным.

Еще более туманен, запутан и труден для понимания труд Клавдия Птолемея “Географическое руководство”, созданый великим географом и астрономом где-то между 127-167 гг. н.э. В отличие от своих предшественников, писавших о венетах, Птолемей — типичный кабинетный ученый-эрудит, всю жизнь проработавший в Александрии и практически никогда ее не покидавший. Кроме сравнительно немногочисленных трудов предшественников, начиная с эллинистического времени — Эратосфена, Гиппарха и других, затем Посидония, Страбона, Плиния и Тацита, и, наконец, обобщившего в основном данные 107-114 гг. Марина Тирского, который был, вероятно, основным источником, — Птолемей использовал разнообразные и разновременные периплы, итинерарии и тому подобные документы, смешав все вместе без хронологических различий.

В результате возникла масса несоответствий и просто путаницы. Один неправильно понятый герундивный оборот Тацита превращен в название римского лагеря, один из городов Италии перенесен в Далмацию и т. д. (Шелов-Коведяев 1991: 47). С точки зрения астрономии и математики труды Птолемея тоже оказываются небезупречными, его даже обвиняют в фальсификации и плагиате (Ньютон 1985). Но, так или иначе, он был первым, кто свел воедино все имевшиеся на его время данные и положил их на сетку координат, заложив и основы современной картографии, геодезии, географии. Естественно, в его распоряжении было еще слишком мало точных астрономических измерений, определения расстояний в стадиях тоже были весьма приблизительны, искажения были неизбежны. Но общие очертания все же смутно улавливаются, вряд ли стоит недооценивать его вклад.

Искажения вносили и многочисленные переписчики, плохо понимавшие математизированый язык ученого. Практически все дошедшие до нас списки — не ранее XI в. Остается также неясным, восходят ли к оригиналу Птолемея карты, приложенные к “Руководству”, или они были сделаны позже в соответствии с его текстом. Между картами и текстом имеются, впрочем, и расхождения.

Тем не менее свидетельства имеют место, и просто отмахнуться от них нельзя. Для нас наибольший интерес представляет IX карта и комментарии к ней в III главе “Географии”. Это карта Европейской Сарматии, под которой понимается вся Восточная Европа между Вислой и Доном вплоть до Балтики (рис. 5). Ее населяет ряд “великих народов”, среди которых первыми названы венеды, располагающиеся “вдоль всего Венедского залива” Сарматского океана (Ptol. Geogr. III.5.7). Кстати, вместо “залива” возможен перевод “долины”, но этот вариант переводчиками-специалистами не рассматривался, и я не берусь на нем настаивать. Так или иначе, венеды опять оказываются к востоку от Вислы, а надпись, их обозначающая, на карте сильно растянута и даже выходит далее к северо-востоку за пределы надписи, означающей Венедский залив, достигая устья реки Хесина. Между Вислой и Хесином имются еще три больших реки — Хрон и Рудон, впадающие в Венедский залив, а также Турунта, втекающая, как и Хесин, в Сарматский океан.

Отождествление этих рек с современными достаточно сложно и спорно, и только с Хроном все более или менее ясно, Неман так обозначался еще на картах XVI века (Булкин 1993).

Расстояние между устьями Вислы и Турунты довольно велико, и Венедский залив никак не сопоставим ни с Вислянским, ни с Куршским заливами, с которыми их обычно сравнивают комментаторы. Оба слишком малы и незначительны, чтобы их можно было заметить из Александрии. Картографы явно оперировали более крупными массами, и сам Птолемей писал, что будет заботиться лишь о верности общих очертаний, детали — дело хорографов (Ptol. Geogr. I, 1-4).

Если же приглядеться к современном абрису Балтики, нетрудно заметить, что море между северной оконечностью Курземе и Сопотом образует дугу, и это вполне может восприниматься, как “огромный” Венедский залив.

В качестве других “великих народов” Европейской Сарматии названы певкины и бастарны “над”, или “за Дакией”, или “по другую сторону” от нее (переводы равнозначны), а “вдоль Меотиды” — языги и роксоланы, еще же “далее вглубь” — амаксобии и аланы-скифы (Ptol. Geogr. III.5.7).

Затем Птолемей перечисляет “малые” народы, располагая их в несколько колонок, соответствующих, по всей вероятности, каким-то водным или сухопутным торговым путям. Большая часть названий не встречается у других авторов, и их реальность поэтому может быть поставлена под сомнение. В колонке вдоль правого берега Вислы названо 12 племен. Ниже венедов располагаются гитоны (на карте готы), рядом с ними финны, затем ниже сулоны, фругудионы, аварины у истоков Вислы (проистекающей с Венедских гор — Ptol. Geogr. I. 11.2.; III, 5.5), еще южнее омброны, анартофракты, бургионы, арсиэты, собоки, пиенгиты и биессы возле горы Карпатa (Ptol.Geogr. III, 5,8).

Следующая колонка начинается на правом берегу Хрона и раздваивается. Ниже венедов следуют галинды, игуллионы, костобоки и трансмонтаны у Певкинских гор. А от судинов, располагающихся к востоку от галиндов на той же широте, к юго-востоку помещаются ставаны “вплоть до аланов” (Ptol. Geogr. III. 5,9). Причем на карте ставаны оказываются к востоку от истоков и верхнего течения Борисфена (Березины-Днепра).

Мы не будем сейчас рассматривать всю географическую номенклатуру Европейской Сарматии, это тема специальной работы. Для нас в данный момент важно лишь расположение венедов и ставанов, поскольку в последних большинство комментаторов видят славян, впервые выступающих на страницах письменных источников под своим собственным именем (Мачинский 1976), хотя в данном случае и без привязки к конкретным историческим событиям. Название, действительно, созвучное, хотя только этого еще недостаточно.

У археологов, пытающихся сопоставить эти данные с археологическими культурами, есть два варианта. Либо приписать галиндам и судинам так называемую богачевскую культуру западных балтов в Мазурии, тогда ставанам достанется культура штрихованой керамики в восточной Литве и Белоруссии (Булкин 1993), либо только богачевцев считать галиндами, и тогда штрихованая керамика будет судинской, а ставанами, в этом случае, могли бы быть носители культуры разрозненных постзарубинецких групп пограничья лесной и лесостепной зоны (Nowakowski 1995). Обе гипотезы приблизительно равны по степени своей доказательности или недоказательности. Можно было бы предложить и еще другие версии, например, судинами могут оказаться представители группы Сергеняй-Варшвяй на Немане, но и любой вариант не будет безупречным.

Наконец, напомним еще один источник, где упомянуты венеды. Это так называемая “Певтингерова карта” (Подосинов 1991: 63-80), длинная лента пергамента в 6,75 м при ширине всего около 34 см, где изображен весь мир, известный в период поздней Римской империи, от Атлантики до Индии и Цейлона, своего рода дорожник и путеводитель для желающего совершить путешествие с запада на восток. Указаны основные пути, города и народы, которые могли встретиться.

Дошла до нас карта в копии XII-XIII вв., хотя архетип ее восходит еще к карте Агриппы I в. до н.э., к итинерариям времени Септимия Севера и Каракаллы (193-217 гг. н.э.) и Феодосия II (408-450 гг.). Различить эти напластования в сохранившейся версии почти невозможно, хотя особенно интересующие нас фрагменты Прикарпатья и Северного Причерноморья отражают ситуацию вряд ли позже середины III в. Здесь не упомянуты готы, представлявшие уже довольно заметную силу в этом регионе к 238 году (рис. 6).

Специфическая форма карты (свиток) заставляла создателей пойти на сознательное искажение и спрессовать до неузнаваемости все юго-северные измерения. Поэтому отождествление каких-либо объектов (городов, рек, гор, народов) с реальностью весьма затруднено.

Венеды на Певтингеровой карте указаны дважды. Первый раз где-то между устьями Дуная, Агалингуса (Днестра) и территорией расселения неких питов, гетов и даков, начинающейся от местоположения Поролиссума, самой северной стоянки римских легионов в завоеванной при Траяне провинции Дакия.

Второй раз, под термином венеды-сарматы, они помещены где-то между Океаном и “Бастарнскими Альпами” (Карпатами), где указаны в качестве обитателей “бластарны” и даки “petoporiani”. Последний термин весьма многозначен, быть может, нужно избрать — “беглецы”, бежавшие в горы при римской экспансии. (Не исключено, что именно они представлены липицкой культурой или группой в Прикарпатье — М.Щ.). Рядом с венедами-сарматами и к западу от них указаны Lupiones-Sarmatae, возможно, следует читать Lugiones-Sarmatae, которые расположены выше Сарматигетузы, столицы дакийских царей Буребисты и Децебала. Еще далее на запад упомянуты между Дунаем и Океаном амаксобии-сарматы, противолежащие провинции Нижняя Мезия. Речь может идти лишь о сарматах Большой Венгерской Низменности. Все прочие названые территории и народы должны были бы находиться восточнее или северо-восточнее.

Таким образом, непосредственные свидетельства письменных источников о венедах весьма скупы и противоречивы. Венеды оказываются то обитателями Прибалтики, то Нижнего Подунавья, то они “бродят” где-то между этими землями. Ясно лишь одно: локализация венетов-венедов где-либо в междуречье Одера-Вислы по данным письменных источников не имеет под собой реальной почвы.

Положение осложняется еще и тем, что в Европе существовало еще несколько народов, носящих это же имя. Прежде всего это венеты на Адриатическом побережье и в долине реки По. Они были союзниками римлян в борьбе против галлов в IV в. до н.э. и против Ганнибала в Пунических войнах. С 49 г. до н.э. они — граждане Рима. При Августе здесь образована провинция “Венетия и Истрия” со столицей в Аквилее, выведенной сюда еще в 181 г. до н.э. римской колонии. В Аквилее начинался знаменитый янтарный путь в Прибалтику. Провинция Венето и город Венеция в Италии существуют и до сих пор. От начального периода истории этого народа сохранился ряд надписей и, судя по ним, венеты говорили на своеобразном языке — нечто среднее между италийскими, кельтскими и иллирийскими (Красновская.1971: 29-34, 46-52; Шелов-Коведяев 1991: 34-35).

С кельтским племенем венетов пришлось столкнуться Юлию Цезарю при завоевании Галлии, они обитали где-то на северо-западном побережье и, в отличие от прочих галлов, были мореходами, знали парус (Caes. Bell.Gal. III, 8-16). Часть их в середине I в. до н.э. переселилась, кажется, в Британию (Wheeler 1939).

А топонимы с корнем вент, венд, венн, винд и т. п. вообще распространены по Европе достаточно широко, и это, как полагают некоторые, могло бы свидетельствовать, что все венеты суть остатки какого-то (чаще думают — иллирийского) древнеевропейского населения, некогда обитавшего на широких пространствах Европы (Okulicz 1984). Версия вероятная, но каких-либо исторических или археологических подтверждений ей пока не находится.

Я ничего не могу сказать о родстве или связях венетов адриатических и армориканских, комплексные исследования на этот счет мне неизвестны, но вот концентрация данных о венетах в Прибалтике и на Адриатике, на двух оконечностях янтарного пути, может оказаться и не случайной. К. Ламберг-Кроловский (Lamberg-Krolovski 1971) предположил в этой связи возможность переноса по янтарному пути самого названия. Торговцы янтарем были венетами с Адриатики, а их имя перешло затем и на местное население. Случаи такие в истории известны. Он полагал, что произойти это могло в IX-VI вв. до н.э., когда янтарная торговля действительно уже существовала (Боузек 1994). У нас, правда, нет никаких данных о существовании венетов в Прибалтике в столь раннее время. Поэтому я склоняюсь к мысли, что подобный перенос, скорее, мог состояться позже, когда янтарный путь был возобновлен специальными дипломатическими усилиями Нерона (Kolendo 1981; Щукин 1994: 224-227; Щукин. В печати).

Это может быть подкреплено и некоторыми археологическими аргументами. С середины I в. н.э. начинается “золотой век” Прибалтики, наблюдается определенный расцвет культуры (Okulicz 1973: 379). Причем отмечено любопытное явление: если в остальную Северную Европу начали поступать римские импортные бронзовые и стеклянные сосуды, зачастую составляющие сервизы винопития, вероятно, дары римской администрации местным вождям, то в Прибалтике (в Мазурии, на Самбийском полуострове и в Литве) картина импортов несколько иная: бронзовых и стеклянных сосудов почти нет, зато присутствуют, например, скопление находок римских бронзовых статуэток и колокольчиков (вещей сакральных), найден кинжал-кортик, часть униформы римского офицера (Nowakowski 1996: 65-70; Nowakowski 1986), концентрируются находки так называемых крыльчатых фибул Альмгрен 238, украшений поясов, портупеи, ножен мечей и цепей-поводий узды в ажурном стиле oppus interrasile, свойственных изделиям Норика и Пан-нонии (Щукин, в печати), находившихся на янтарном пути и соседних с провинцией Венетия и Истрия.

Поскольку большая часть названных изделий представляет собой не столько импорты в собственном смысле этого слова, а скорее их местные дериваты, изготовленные, однако, по “высоким технологиям” и с соблюдением провинциально-римского стиля, возникает ощущение, что часть их могли производить на месте мастера, пришедшие из римских провинций.

В этой связи становятся небезынтересными и некоторые другие свидетельства: около Карнунтума, перевалочного пункта на янтарном пути в Среднем Подунавье, найдена могильная плита некоего италика Квинта Атилия Прима, центуриона XV легиона, выполнявшего функции переводчика, а при выходе в отставку ставшего негоциантом (Kolnik 1977). Возможно, этот италик был одним из организаторов торговли янтарем и контактов с Прибалтикой.

Кроме того, определенный интерес начинает представлять легендарная часть “Литовских Хроник”, где сообщается о некоем Полямонисе, бежавшем в Прибалтику вместе со своим семейством и 500 всадниками от преследований Нерона. Сыновья инсургента якобы и были создателями Литовского государства. Становление литовской государственности в действительности происходит позже, возможно, во времена Карла Великого (Ушинскас 1988), но и легенда о Полямонисе вполне могла соответствовать неким политическим реалиям: преследования Нероном разных оппозиционных групп, политических, идеологических и религиозных, включая ранних христиан, явно имели место и достаточно хорошо известны.

Если же проникновение неких групп воинов-торговцев-ремесленников, называемых венетами, своего рода “викингов до викингов”, было реальностью, то это объясняет и многие процессы, происходившие не только в Прибалтике, но и в Восточной Европе, в частности, распространение в последней так называемых “глазчатых” фибул, типологически восходящих к верхнедунайским прототипам рубежа нашей эры, а позднее, в виде “прусской серии”, концентрирующихся в Прибалтике и проникающих в лесную и лесо-степную зоны Восточной Европы (Амброз 1966; Jamka 1964; Щукин 1994: рис.90). Кто-то должен был их разносить, как и изделия с красной (кельтской в своей основе) эмалью, тоже широко представленные в лесной зоне. Как бы ни определялись центры производства украшений с эмалью: Прибалтика или Среднее Поднепровье (Корзухина 1978; Moora 1934; Гороховский 1983; Слонов 1989), — происхождение хотя бы части их от вещей стиля opus interrasile не вызывает особых сомнений (Щукин, в печати).

Таким образом, могут быть объяснены и свидетельства Тацита о “бродящих ради грабежа” венетах, и данные Птолемея о венедах на берегу Балтики, и “Певтингеровых таблиц” о тех же венедах в низовьях Дуная. Термин сугубо социальный постепенно становится этническим, что можно, например, наблюдать в истории с термином “Русь” и рядом других.

После сказанного выше можно вернуться и к археологическому аспекту интересующей нас проблемы.

Перспективы третьего пути

Как уже говорилось ранее, все попытки археологов выстроить ретроспективные цепочки культур и выявить таким образом предков реальных раннеисторических славян VI-VII вв., не принесли удовлетворяющего решения. Барьер различия структур славянских культур VI-VII вв. и их предшественниц римского времени, пшеворской и черняховской, не был преодолен ни на западном польском, ни на восточном украинском путях, ни компромиссными построениями, пытающимися объединить оба направления.

Более перспективными были предложения П.Н.Третьякова, но и он не смог избежать установившегося стереотипа представлений о славянстве зарубинецкой культуры, хотя западные истоки ее, кельто-германские или какие-то еще из народов “между”, бастарнов, были ясны уже и тогда.

Решительный шаг был сделан Иоахимом Вернером, мюнхенским профессором (Werner 1971; Вернер 1972). Со стороны иногда бывает виднее. Он подметил, что по своему облику и по своей структуре (сам он этим термином еще не пользовался) раннеславянские культуры ближе всего к более ранним культурам лесной зоны Восточной Европы, к Днепро-Двинской и тушемлинской на Смоленщине, к культуре штрихованой керамики Белоруссии и восточной Литвы (рис. 2). Здесь тоже исключительно грубая лепная керамика и почти исключительно банковидные слабопрофилированные горшки. Также редки находки металлических изделий на поселениях. В быту жители лесной зоны, как и славяне, были явно непритяза-тельны, а это означает, добавим, и сходство специфики менталитета тех и других, отличного от всех окру-жающих народов.

Рождение славян
 

Даже поверхностное знакомство с культурами лесной зоны “Европейской Сарматии”, находящейся за полосой “взаимного страха”, действительно производит впечатление попадания в “другой мир”, где-то более патриархальный, если не застойный, не стремящийся к внешней эффектности и комфортности. Многочисленные городища, каждый поселок сам по себе; очень простая, если не примитивная, посуда. Редкость находок из металла, отсутствие могильников (очевидно, применялись обряды, не оставляющие следов для археологов) не дают возможности прослеживать динамику развития культуры и устанавливать какую-то, даже приблизительную, хронологию.

Это не означает, что уровень культурного и духовного развития населения лесной зоны был ниже или примитивнее, чем у окружающих народов Центральной Европы или Евразийских степей, с культурами внешне более яркими и динамичными. Быть может, как раз наоборот: и “в области балета” они были “впереди планеты всей”, а их удивительная деревянная резьба или кожаные изделия, кружева и вышивки по льну до нас просто-напросто не дошли. Ведь и знаменитые курганы Пазырыка, не сохрани для нас вечная мерзлота органику, выглядели бы весьма бедными.

Ясно лишь одно — это иной культурный мир, со своими представлениями и ценностями, и образ “леса”, столь ярко описаный братьями Стругацкими в их “Улитке на склоне”, удивительно точно совпадает с впечатлениями, возникающими от знакомства с культурами лесной зоны.

И культуры славян, появляющихся на исторической арене в VI веке, выглядят весьма чуждыми среди культур центральноевропейских и, действительно, напоминают “лесной мир”. Это И.Вернер почувствовал достаточно тонко.

Идея И.Вернера во многом совпадала с выводами Д.А.Мачинского, сделанными на основе письменных источников, развивалась в ряде работ (Щукин 1975; Щукин 1987; Лебедев 1989; Лесман 1989; Щукин 1989; Щукин 1994).

Д.А.Мачинский и И.Вернер достаточно хорошо понимали, что они могут указать лишь перспективность выбраного ими направления, конкретику самого пути еще предстояло нащупать в туманностях сведений исторических и археологических источников. При наличии определенного структурного сходства, непосредственно из Днепро-Двинской, тушемлинской или культуры штрихованой керамики еще не выведешь самих раннеславянских культур, есть определенные различия и форм керамики, и характера памятников. Оба исследователя уповали на зоны пустоты и археологической трудноуловимости, где памятники переходные могли быть еще выявлены (рис. 7).

Эта зона пустоты охватывала междуречье Западного Буга —Немана и Березины, а с середины I в. н.э., когда запустело и покинутое носителями полесской группы зарубинецкой культуры Припятское Полесье, “белое пятно” стало весьма заметным и обширным (Мачинский 1976; Щукин 1975; Мачинский, Тиханова 1976). И.Вернер даже предполагал наличие здесь особой “деревянной” культуры, не оставившей ощутимых археологических следов (Werner 1981). Пустым Полесье оставалось вплоть до появления корчакских памятников в VI веке.

Нужно сказать, что и на направлении, предложенном И.Вернером и Д.А.Мачинским, мы тоже сталкиваемся с противоречиями. Названные культуры находятся в зоне распространения балтской топонимики, обстоятельно изученной для Верхнего Поднепровья В.И.Топоровым и О.Н.Трубачевым (1962). Эти культуры традиционно приписывались балтам.

Преодолеть эти “чары балтийства” и призывал советских археологов И.Вернер, заметив в одной из последующих работ (Werner 1981), что облик исторических летто-литовцев, предки которых представлены, в частности, культурой восточно-литовских курганов, заметно отличался от своих восточных соседей в Белоруссии, на Псковщине и на Смоленщине обилием бронзовых украшений, оружием в погребениях и прочим. Они, будучи по языку восточными балтами, по культуре ближе западным балтам, обитателям Мазурии, Самбийского полуострова и западного побережья Литвы. Процесс постепенного их продвижения на восток и вытеснения носителей культуры штрихованой керамики прослеживается и литовскими археологами (Ушинскас 1988; Ушинскас 1989; Michelbertas 1986).

Если все это так, то носители культуры штрихованой керамики, Днепро-Двинской и тушемлинской культур суть какие-то иные балты, отличающиеся по своим психологическим установкам и, соответственно, по структуре культуры, от своих более западных сородичей. Поэтому и возникает, вероятно, тенденция называть их не столько восточными, сколько Приднепровскими балтами, особой группой.

А не могла ли эта группа быть не столько балтской, сколько балто-славянской? По отношению к топонимам Верхнего Поднепровья такую трактовку уже предлагал Г.Бирнбаум (Birnbaum 1973). Если балто-славянский континуум, как полагают некоторые лингвисты, действительно имел место, то это позволяет достаточно легко преодолеть тот балтский барьер, о который спотыкался И.Вернер.

Требуется, однако, конкретизация протекавших исторических и этнических процессов и их археологического отражения, историко-археологическая их реконструкция по всей Восточной и Центральной Европе, доступная на современном уровне знаний. Иначе и этнический аспект вряд ли может быть понят.

Попытки синтеза. Конспект концепции

Итак, для VI-VII вв. мы имеем три археологических культуры: пражско-корчакскую, простирающуеся, судя по названию, от Праги до Житомира, а по сути и вплоть до Киевщины, обычно ее связывают со склавинами; пеньковскую в междуречье Днестра и Днепра и поэтому сопостовляемую с антами, расселявшимися, по Иордану, “от Данастра до Данапра”, хотя в действительности памятники этой культуры заходят и в Пруто-Днестровское междуречье, и достаточно глубоко в Днепровское Левобережье, где пересекаются с памятниками колочинской культуры, сосредоточенными в северо-восточных областях Украины и в пограничных областях России и Белоруссии и имеющих весьма расплывчатую границу с более северными древностями типа Тушемли-Банцеровщины, распространенными через всю Белоруссию и Смоленщину вплоть до Псковской области (рис. 1).

Все три культуры тождественны друг другу по структуре, а различия наблюдаются лишь в преобладании некоторых форм горшков: оплавнобоких (своего рода “матрешка без головы”) в пражско-корчакской, биконических в пеньковской и цилиндро-конических в колочинской. В последней имеются и некоторые особенности домостроительства: вместо квадратных полуземлянок с печью-каменкой в углу, свойственных пражско-корчакской и пеньковской культурам, в колочинской шире представлены полуземлянки, отапливавшиеся открытыми очагами и иногда имеющими центральный столб, что подразумевает особый “шатрообразный” облик такого жилища. В остальном все три культуры сходны.

Было бы соблазнительно связать древности Колочина-Банцеровщины с венетами времен Иордана, с третьей группировкой славянских племен, имеющей наиболее глубокие балто-славянские корни, хотя упомянутые раннеславянские памятники верховьев Вислы, вдающиеся узким языком на территорию Польши (Parczewski 1993), ближе по формам керамики к пражско-корчакским, чем к собственно колочинским.

Попытку же приписать Иордановским венетам суковско-дзядзицкую группу памятников северо-западной Польши и северо-восточной Германии вряд ли следует признать удачной. В силу того, что нет особых оснований датировать ее ранее рубежа VI-VII вв., то есть она позже времени написания “Гетики” Иорданом (Parczewski 1993: 126-129).

Что касается раннеславянских памятников территории Румынии, типа Ипотешть-Кындешть-Чурел, которые, казалось бы, могли быть эталонными, поскольку именно с этих территорий к северу от Дуная должны были бы совершать свои набеги на Империю склавины и анты, то их, при наличии структурного сходства и отдельных форм горшков, трудно причислить к той или иной из раннеславянских культур, что не снимает, однако, возможности славянской атрибуции этих памятников Румынии. Дело в том, что на этих территориях достаточно устойчивыми оказались традиции позднеримского-ранневизантийского времени, в частности, продолжалось, хотя и в сильно сокращенных масштабах, производство кружальной кухонной посуды. Формы ее зачастую воспроизводились и в сосудах, сделанных от руки. Этническая специфика форм горшков здесь оказалась в результате утраченной (Шувалов 1989: 117-128).

Сказаное, кстати, в какой-то мере относится и к территориям, примыкающим к Карпатам с северо-востока. Возможно, именно этот феномен позволяет В.Д.Барану прослеживать перерастание черняховской группы Рипнев-Черепин в пражскую культуру, а румынским археологам видеть в памятниках типа Ипотешть-Кындешть-Чурел и Костиша-Ботошана не славянское, а местное гето-дакийское население.

У исследователей, специально занимающихся изучением славянских древностей Днепровского Левобережья, нет особых сомнений, что и колочинская, и пеньковская культуры сложились на базе разных групп предшествующей киевской культуры, хотя и с определенной “перетасовкой” населения в момент трансформации (Горюнов 1981; Терпиловский 1984; Терпиловский, Абашина 1992; Обломский 1991; Обломский, Терпиловский 1991; Терпиловский 1994; Обломский 1996). Сходство памятников столь велико, что возникают споры терминологического порядка: относить ли, скажем, поселение Ульяновка к киевской культуре или уже к колочинской, а поселение Роище — к киевской или пеньковской (Терпиловский 1984: 75-83; Горюнов 1981: 22,42,43; Приходнюк 1988). О.М.Приходнюк даже предлагал вообще отказаться от термина “киевская культура” и ранние памятники тоже считать пеньковскими.

Собственно киевская культура охватывает Среднее Поднепровье по обоим берегам его вплоть до устья Березины, Среднее и Нижнее Подесенье, весь бассейн Сейма, на юге простирается вплоть до устья Роси и среднего течения Псла и Сулы (Терпиловский, Абашина 1992; Терпиловский 1994: 75), а на востоке достигает Курска, верховьев Северского Донца и даже Дона.

Значительная часть этой же территории в то же самое время (III-IV вв.) занята и памятниками черняховской культуры, охватывающей более широкий ареал приблизительно от Клужа в Румынии до Курска, а на Правобережье Днепра от линии Луцк-Киев вплоть до побережья Черного моря.

В зоне пересечения этих культур на Левобережье наблюдается, однако, весьма любопытное явление: они сосуществуют, имеют некоторые контакты, на киевских памятниках есть иногда примесь черняховской гончарной керамики, а на черняховских — лепной киевской, но слияния не происходит, поскольку каждая из культур занимает свою экологическую нишу. Черняховские тяготеют к черноземам, а большинство киевских располагается на песчаных дюнах в поймах рек. Я имел возможность наблюдать это явление в совместных разведках с Е.А.Горюновым в бассейне Псла. Иногда поселения расположены практически по соседству, но топография различна. Способы ведения сельского хозяйства и использования угодий у носителей этих культур были различны, и они могли сосуществовать, не очень мешая друг другу.

Есть, впрочем, и исключения, отношения носителей двух культур не всегда складывались однозначно. Например, на поселении Глеваха под Киевом слой киевской культуры перекрыт черняховско-вельбаркским, первые, вероятно, были вытеснены вторыми. Наблюдается и общий процесс некоторого сдвига населения в северном направлении (Терпиловский 1989). Происходило все где-то в пределах III-IV века, для более точной датировки пока маловато данных. Не исключено, что это связано с описаными Иорданом действиями Германариха против венетов.

На поселении киевской культуры Александровка в Подесенье, наоборот, выявлен момент кооперации носителей двух культур. Жители поселка в массовом порядке нарезали из рогов лосей и оленей пластинки, которые служили заготовками-полуфабрикатами для изготовления знаменитых черняховских гребней. Нет, однако, ни одной пластинки, где бы были уже пропилены зубцы или просверлены отверстия для скрепляющих штифтов. Эти достаточно сложные по технологии операции, как и сборка гребней, осуществлялись, вероятно, уже черняховскими мастерами. Мастерские, где можно наблюдать весь процесс, в черняховской культуре известны (Терпиловский, Шекун 1996: 32).

Что касается северных соседей, то, при наличии определенных различий (городища, домостроительство), носители киевской культуры имеют с ними не только сходство структуры культуры, принадлежа к общему “лесному миру”, но и ряд общих элементов. Вот как, например, описывает Е.А.Шмидт один из типов керамики Днепро-Двинской культуры: “Поверхность сосудов снаружи приглаживалась пальцами или специальной палочкой в вертикальном направлении от горла ко дну, поэтому на ней заметны полосы или вмятины” (Шмидт 1961: 355). Но ведь это как раз тот признак, своеобразная “расчесанность”, что позволяет всегда отличать посуду киевской культуры от прочих. Да и формы горшков киевской и колочинской керамики, выделенные Е.А.Горюновым в виды IV, V и VIII, а О.М.Приходнюком в тип V для посуды пеньковской (Горюнов 1981: рис.3; Приходнюк 1980: рис.9), вполне сопоставимы с днепро-двинскими и тушемлинскими. Хотя, справедливости ради, стоит сказать, что в названых культурах есть и керамика, по отощающим примесям и способу обработки поверхности отличающаяся несколько от киевской — примесь дресвы или песка вместо шамота и пр.

Еще один элемент, объединяющий киевскую культуру с памятниками глубинки лесной зоны, — пряслица с большим отверстием, отсутствующие в черняховской культуре и в древностях Центральной Европы. Можно было бы вспомнить здесь еще и железные булавки типа “пастушеского посоха”, и некоторые другие элементы. Думается, северное направление связей киевской культуры просто еще недостаточно изучено, никто пока не задавался целью сделать это целенаправленно. Больше уделялось внимания южным элементам на северных памятниках (Третьяков 1966; Митрофанов 1978; Фурасьев 1993).

О каких-то подвижках населения с юга на север в пределах лесной зоны свидетельствуют и недавно открытые памятники типа Заозерье в Белорусско-Псковском пограничье и в верховьях Ловати. Обнаружены полуземлянки, столь нехарактерные для таких северных районов, некоторое количество обломков чернолощеных мисок и штрихованая керамика, несколько отличающаяся от белорусской. Выясняется, что штриховка на эти сосуды наносилась, скорее всего, обломками черняховских костяных гребней (Лопатин, Фурасьев 1995).

Итак, с открытием киевской культуры археологи осуществили еще один важный шаг, спустившись по лесенке ретроспекции еще на одну хронологическую ступеньку. Причина сложения на ее основе двух культур тоже не кажется слишком странной: на базе памятников, входивших в зону киевско-черняховской чересполосицы, возникла пеньковская культура, отсюда и, оказавшееся в конечном итоге ложным (Гавритухин, Обломский 1996: 116-119), впечатление некоторых исследователей о ее черняховской подоснове, а колочинская культура развивалась севернее, в местах расселения носителей “чистой” киевской культуры. Впрочем, последние исследования заставляют специалистов больше склоняться к мысли, что и пеньковская культура складывается за счет продвижения к югу носителей верхнесейменского и деснянского вариантов киевской культуры и происходит это еще в рамках IV в. или конца этого столетия (Обломский 1996).

Но так объсняется лишь происхождение пеньковской и колочинской культур, а о славянской принадлежности последней, как известно, высказывались и сомнения. Процесс же сложения основной раннеславянской культуры Прага-Корчак остается все еще нераскрытым. В киевской культуре не часто встретишь формы сосудов, являющихся непосредственными прототипами “матрешковидного” горшка “пражского типа”.

Пшеворский вариант, как уже говорилось, вряд ли приемлем. Более перспективным представляется решение, предлагаемое В.Д.Бараном и его украинскими коллегами. Преемственность форм лепной керамики черняховских памятников Верхнего Поднестровья, от Львова до Каменец-Подольского, и пражско-корчакских действительно вроде бы присутствует, хотя прототипа ведущей “матрешковидной” формы нет и здесь. Именно в этом районе была, как кажется, изобретена печка-каменка еще в черняховское время, хотя уже отмечались некоторые сомнения стратиграфического порядка. Не исключено, тем не менее, что потомки населения этой группы Черепин-Рипнев могли принять участие в формировании пражско-корчакской культуры.

Но вряд ли из этого следует вывод о преемственности между черняховской и пражско-корчакской культурами в целом. Памятники типа Черепин-Рипнев составляют специфическую группу, и ее черняховскую принадлежность можно было бы даже оспаривать. Кроме того, эта группа занимает сравнительно небольшую территорию и, в отличие от киевской культуры, она не обеспечена тылами многочисленного лесного населения, родственного или почти родственного. А венеты, анты и склавины, по понятиям Иордана, сильны именно своей численностью. Даже при наличии некоего демографического взрыва во второй половине V — начале VI вв., эта группа вряд ли могла дать ту массу склавинов, которая нам видна в многочисленных памятниках культуры Прага-Корчак. Очевидно, в формировании последней принимали участие и другие группы населения, процесс был более сложным.

Поэтому я предлагал в свое время другую гипотезу. Протопражские памятники Полесья, юга Житомирской и севера Винницкой области, некий Правобережный вариант киевской культуры просто-напросто еще не выявлен (Щукин 1988). Дело в том, что на Левобережье и в Подесенье уже много лет, целенаправлено занимаясь изучением раннеславянских памятников, работал и работает целый ряд экспедиций — П.Н.Третьякова, Е.А.Горюнова, В.М.Горюновой и О.А.Щегловой, Р.В.Терпиловского, А.М.Обломского и других. Накоплен значительный опыт обнаружения и раскопок памятников этого типа.

А дело это отнюдь не простое, как я мог убедиться в совместных работах с Е.А.Горюновым, нужно иметь и опыт, и знание топографии, и интуицию. Культурный слой поселений киевской культуры на удивление беден, керамика очень плохого качества и при распашке превращается в весьма невыразительные фрагменты. Я, воспитанный на поисках памятников черняховской культуры, большую часть обнаруженных пунктов просто миновал бы. Нужна постоянная и многократная шурфовка, чтобы такие памятники выявить, нужно удачно попасть на слой заполнения жилища, что не всегда удается, нужна интуиция, совместимая лишь с опытом.

Поэтому люди, занимающиеся этой тематикой на Правобережье, подобных памятников и не выявили. Возможно, они даже имеются, но П.И.Хавлюк из Винницы публикует свои находки очень скупо, а сотрудники Житомирского музея не публикуют вовсе. Картина остается неясной.

Гипотеза, тем не менее, возникла не случайно, на мысль наводил ряд находок и фактов. В первую очередь это находки на черняховском поселении Лепесовка в верховьях Горыни, довольно далеко от западной границы киевской культуры. Оказалось, что около 10% от имеющейся здесь лепной керамики составляет киевская, с типичными “расчесами” (Щукин 1989а). B том числе два целых сосуда выявлены при таких стратиграфических обстоятельствах, что не остается сомнений — они были в употреблении в момент пожара длинного черняховского дома. Причем, если один из горшков напоминает своей биконичностью пеньковскую керамику, то второй, безусловно, является одним из наиболее выразительных прототипов пражского типа (Щукин 1988). Именно он показан на заставке к этой статье.

Во-вторых, в зоне “белого пятна”, на реке Стыри под Пинском, обнаружено поселение с остатками трех полуземлянок, с керамикой “предпражского” облика, покрытой “киевскими расчесами”. Находка на этом поселении в урочище “Марфинец” фибулы позднеримского времени позволяет подозревать датировку не позже конца IV в. н.э. (Егорейченко 1991: 61-82; Щукин 1994: рис.102).

В-третьих, выявление на берегах озер Кагул и Ялпух, примыкающих к низовьям Дуная, а затем и в Среднем Поднестровье, и в Буджаке вплоть до Котлабуха, поселений типа Этулия (Щербакова 1981; 1982; 1983; Паламарчук 1982; Фокеев 1982; Щербакова, Кашуба 1990), по структуре близких киевской куль-туре (рис. 8), а в формах керамики перекликающихся иногда и с зубрецкой группой Волыни, и с посудой “позднескифских городищ” Низового Днепра, застав-ляет предполагать, что еще не все аналогичные группы открыты. Сходная керамика, кстати, обнаружена и на городище Рудь начала I в. н.э. на севере Молдавии. Быть может, была права Е.В.Махно, высказавшаяся однажды в частной беседе: “Этих лепняков всюду много”. Картина чересполосицы, наблюдаемая на Левобережье, на самом деле была, возможно, шире, и изучение подобных групп еще может принести свои нюансы в интересующий нас процесс, хотя вряд ли изменит основное его направление.

Памятники типа Этулии, между прочим, достаточно удачно сопоставляются с венедами, указанными в низовьях Дуная на “Певтингеровой карте” (Гудкова 1990).

События, которые могли бы вызвать трансформацию киевской культуры и прочих групп, перетасовку населения, вычислить не трудно, и они охватывают достаточно длительный период, в археологическом отношении не очень ясный. Началось все, вероятно, с гуннского нашествия где-то в интервале 369-376 гг., с разгрома гуннами Германариха и Атанариха, ухода части готов за Дунай и попытки оставшихся во главе с Винитарием поднять восстание против завоевателей. Анты, по всей видимости часть венетов, в этой ситуации явно поддерживали гуннов. Затем последовало почти 80-летнее гуннское иго как над остатками остготов, так и, следует думать, над антами и венетами. Иго могло быть достаточно жестким, во всяком случае, население Причерноморья явно поредело. Перенесение ставки Аттилы в Паннонию, скорее всего в 437 году, вызвало, возможно, отток части подчиненных готов и венетов в западном направлении, поближе к резиденции их общего правителя. Последние, быть может, представлены поселениями типа Злехов в Моравии, лепная керамика откуда удивительно напоминает киевскую (Tejral 1989).

Потом последовали известные события — Каталаунское сражение, смерть Аттилы и битва народов при Недао в 454 году, после которой остатки наголову разбитых гуннов бегут в Причерноморье, а возможно, и далее на восток. Тогда же, вероятно, ушли на запад и последние остатки готов Причерноморья, опасась мести возвращающихся гуннов (Shchukin, Sharov, In print).

События каким-то образом затронули и население лесной зоны Восточной Европы: городище Демидовка (Шмидт 1970) в верховьях Днепра возникло в конце IV в. и основано, вероятно, выходцами из зоны киевской культуры, а погибает оно, как и ряд укреплений Прибалтики, в середине V в., когда гунны вернулись в Причерноморье. Ситуация после Недао опять создала шайки грабителей (Фурасьев 1996). Приблизительно в этом же интервале происходят такие процессы, как формирование культуры Восточно-Литовских курганов с их княжескими погребениями типа Таурапилса, длинных курганов Псковщины, трансформация среднетушемлинской культуры в позднетушемлинскую, конец мощинской культуры и пр.

Но ослабленные после Недао гунны вряд ли могли долго контролировать ситуацию в Восточной Европе, под их контролем, в конечном итоге, осталась лишь частично зона степей Причерноморья. Лесная и лесо-степная зоны оказались предоставленными сами себе и тем процессам разложения родового патриархального общества, которые были подогреты названными событиями, хотя начались еще раньше. Как складывались взаимоотношения различных групп населения “Европейской Сарматии” в 60-летие между 454 и 512 гг., нам остается неясным, но результатом стало образование трех раннеславянских культур.

Названному периоду 376-512 гг. следовало бы посвятить специальное исследование, сводящее воедино все исторические и археологические данные, но в данный момент это в наши задачи не входит. Вопрос упирается в конечном итоге в хронологию: как отличить черняховские и киевские памятники времени Германариха-Атанариха от последующих и как надежно определить начальную дату наиболее раннего этапа раннеславянских культур? (Shchukin, Sharov. In print). Теоретически они должны где-то встретиться в пределах V в. и, возможно, даже перекрывать друг друга, но конкретная разработка еще ждет своего исследователя. Формирование колочинской, а быть может, и пеньковской культур могло начаться еще в IV веке (Обломский 1996), о размытости их хронологических границ уже говорилось.

Теперь зададимся вопросом: а как сложилась сама киевская культура, какие процессы этому способствовали? Исследования последних лет продемонстрировали с достаточной очевидностью, что произошло это при участии и при перетасовке различных групп постзарубинецкого населения, представителей так называемого горизонта Рахны-Почеп — Почепской группы на Десне и Судости, Лютежской в Среднем Поднепровье, Рахны в среднем течении Южного Буга, Картамышево-Терновка в верховьях Сейма, Псла, Донца и Оскола. При наличии определенной преемственности с собственно зарубинецкой культурой и даже нового проникновения некоторых западных элементов, вновь образовавшиеся группы представляют собой явления специфические, не сводящиеся только к зарубинецким традициям (Обломский, Терпиловский 1991; Обломский 1991). Присутствуют здесь и некоторые северные элементы, проявляющиеся, например, в находках черепков штрихованой керамики (Щукин 1994: рис.99).

Особый же интерес представляет в этой связи группа Грини-Вовки (рис. 8), сравнительно редкие памятники которой разбросаны по широкой полосе от устья Березины (Абидня) до среднего течения Псла (Вовки), отмечены в устье Припяти (Грини), в Среднем Подесенье (Змеевка, Мена 5) и в устье Трубежа в Среднем Поднепровье (Решетки). Эта полоса как бы разрезает на две части ареал остальных памятников горизонта Рахны-Почеп (рис. 9).

Керамика этой группы зачастую покрыта расчесами или штриховкой, и А.М.Обломский подметил сходство памятников типа Грини-Вовки с еще одной недавно открытой и пока слабо исследованой группой — Кистени-Чечерск в междуречье Березины и Сожа. Ее иногда считают одним из вариантов зарубинецкой культуры, но скорее это какое-то специфическое явление пограничной полосы между культурой штрихованой керамики и Верхнеднепровским вариантом зарубинецкой. Во всяком случае, обитатели поселений типа Грини-Вовки, составившие затем и существенную часть носителей киевской культуры, были выходцами с севера, из южной части лесной зоны.

Сложнее определить время, когда происходило это движение с севера, слишком бедны датирующие материалы. В Гринях найден фрагмент краснолаковой чашечки конца I — II вв., а в Вовках — обломок фибулы Альмгрен 84, конца II — начала III в. (Горюнов 1981: рис.13,3). Других данных нет.

И еще один фактор мог оказать определенное побочное влияние на формирование киевской культуры, заставив представителей рассеянных групп теснее сплотиться и выработать поэтому больше общих форм. Это те же события и процессы начала III в., что привели к сложению в более юго-западных районах черняховской культуры, а именно, переселение готов из Польского Поморья-Готискандзы в страну Ойум, бывшую Скифию.

Если у Иордана это переселение описано в форме легендарной (Iord. Get. 25-29), то археология позволяет отследить процесс достаточно отчетливо. В I в. н.э. в Польском Поморье прежняя оксывская культура сменяется новой, называемой теперь вельбаркской и имеющей, безусловно, связи со Скандинавией. Сопоставление ее, хотя бы частично, с готонами Тацита выглядит вполне реалистично (Щукин 1994: 190-201, 244-278, там дальнейшая литература). На стадии общеевропейской хронологии В-2/С-1, то есть где-то во второй половине II — начале III в., значительная часть Поморья запустевает, зато вельбаркские памятники появляются в Мазовии и Подлясье, а также и далее к юго-востоку, на Волыни (Wolagiewicz 1981). Они достигают Молдовы и среднего течения Южного Буга (Ionita 1979; Хавлюк 1988). Самые южные и самые восточные — еще дальше: захоронение около Мангалии в Добрудже (Iconomu 1968: fig.36, p.251) и погребение в Пересыпках на Сейме около Путивля (Кухаренко 1970). Так что на территорию, где шел процесс формирования киевской культуры, вельбаркцы тоже проникали. Достаточно ясно, что переселение носителей вельбаркской культуры в юго-восточном направлении осуществлялось не одноразово, а несколькими волнами (Szczukin 1981).

Специфические формы вельбаркской лепной керамики (миски, кружки, вазы) достаточно хорошо представлены и в образовавшейся на обширных пространствах к 30-60-м годам III века черняховской культуре, хотя свести весь процесс ее формирования лишь к переработке вельбаркского наследия тоже не было бы верным: процесс был и более широким, и более сложным. Наряду с вельбаркцами проникали в По-днестровье и в верховья Южного Буга и носители пшеворской культуры, есть характерные трупосожжения с оружием (Smiszko 1932; Dabrowska, Godlowski 1970). Имеются основания думать, что существовали прямые контакты и с обитателями Дании (Werner 1988), и с жителями Поэльбья (Щукин 1989: рис.16, 1-5). Откуда-то из районов Средне- или Верхнедунайского лимеса вышли мастера, обучавшие черняховцев производству гончарной керамики (Љarov 1995; Зильманович 1995).

Приблизительно такую же картину дают и данные письменных источников, наряду с готами в Подунавье и в Причерноморье начинают действовать и другие германцы — гепиды, тайфалы, герулы, уругунды-бургунды, бораны и пр. Активны и не-германцы карпы.

Черняховская культура, очевидно, была неким конгломератом племен и народов, объединенных под властью готских королей, то грабивших Империю, то служивших ей в качестве федератов за приличную плату. Черняховцы жили в результате достаточно богато, и для римлян все они были, вне завимости от происхождения и крови, готами, жителями Готии.

Один из самых спорных вопросов: сколько было в черняховской культуре германцев, готов и прочих? Сам факт их присутствия сомнений не вызывает — имеются рунические надписи, лепная вельбаркская керамика и прочее. Измерить это действительно трудно. Критерием здесь может служить, пожалуй, лишь один показатель — наличие больших наземных домов глинобитной конструкции, зачастую совмещающих под одной крышей жилое помещение с хлевом или мастерской. Устойчивая традиция возведения таких построек, хотя строительные приемы их несколько варьируют, имеется только в Скандинавии, включая Данию, и на побережье Северного моря. В континентальной Германии, как и во всей Центральной Европе, господствовали небольшие полуземлянки не очень регулярных очертаний с очагами в центре или в углу (Germanen 1976). Аналогичные есть и в черняховской культуре, и в киевской, и в пшеворской, и в зарубинецкой. Они вряд ли могут, в отличие от длинных наземных домов, служить этноопределяющим признаком. А каждый из занимающихся черняховской культурой знает, что остатки наземных домов имеются практически почти на каждом черняховском поселении, почти по всему ее ареалу. Получается, что выходцев с северо-запада и их потомков было не так уж мало.

И еще одно замечание: различны направления культурных связей черняховцев и носителей киевской культуры и ее предшественников. Первая явно тяготеет к Империи, к Подунайскому лимесу и к Скан-динавии, что маркируется распространением амфор, стеклянных кубков, общими формами фибул, пряжек и прочим, а вторые, вместе с культурами лесной зоны и странами Балтии, образуют иной блок взаимных культурных связей, характеризующийся прежде всего распространеием вещей, зачастую ажурных, украшенных красной выемчатой эмалью (Корзухина 1978).

Нет сомнений, что какое-то количество остатков черняховского населения затем могло принять участие и в формировании раннеславянских культур, но вряд ли это был магистральный путь славянского этногенеза. Киевская культура, особенно если оправдаются надежды на ее гипотетический правобережный вариант, представляется более перспективной во всех отношениях.

Истоки ее мы как будто тоже прояснили. Остается выяснить: откуда взялись памятники горизонта Рахны-Почеп, какие процессы предшествовали их появлению?

Поскольку процессы эти реконструировались и описывались уже неоднократно в разных контекстах (Щукин 1994; Shchukin 1989; Щукин 1987; Shchukin 1986-1990), мне остается быть кратким.

Ключевым здесь был круговорот взаимосвязанных и взаимообусловленных событий середины — второй половины I в.н.э., охвативших всю Восточную и Центральную Европу от Северного Кавказа и Подонья до Среднего Подунавья и Прибалтики, включая и лесную зону Восточной Европы. А одним из звеньев, самых важных для нас, в этой цепи событий был кризис зарубинецкой культуры Поднепровья и Полесья, ее неожиданный “взрыв”.

Было замечено, что около середины I в. н.э., где-то в интервале 40-70 гг., прекращаются захоронения на всех крупнейших могильниках этой культуры — Зарубинецком, Корчеватовском, Велемичи I и II, Отвержичи, Могиляны, Чаплин и пр. (Каспарова 1976; Щукин 1972). Полесье полностью запустевает, а в Среднем Поднепровье сохранившееся население меняет места обитания, спустившись с открытых холмов в болотистые и заросшие кустарниками поймы, труднодоступные для конников. Южные пограничные крепости-городища носителей этой культуры в районе Канева погибают в пожарах, в слоях разрушений найдены характерные сарматские стрелы. На территориях, занятых прежде зарубинецкой культурой в Среднем Поднепровье, появляются сарматские могильники и курганы, достигающие почти что широты Киева (Щукин 1994: 232-239).

Эта волна смещения сарматских племен на запад фиксируется как сопоставлением этнокарт Страбона (до 18 г. н.э.) и Плиния (до 79 или 62 гг.), так и археологически — резкое увеличение числа сарматских погребений второй половины I в. на Правобережной Украине и в Молдавии (Щукин 1994: рис.71).

Три эпизода этой цепи событий находят конкретизцию и в других источниках: Тацит подробно рассказывает о сирако-аорском конфликте в Прикубанье, стимулированном борьбой боспорских царей за престол и вмешательством в нее римлян (Tac. Ann. XII, 15-21) в 45-49 гг., и о появлении сарматов-языгов в 50 г. в Среднем Подунавье, перешедших Карпаты по призыву царя квадов Ванния, надеявшегося использовать их силы в борьбе против напавших на него северных соседей — гермундуров и лугиев (Tac. Ann. XII, 29-30).

Нумизматические и эпиграфические источники позволяют реконструировать возникновение в 49 г. или несколько позже особого сарматского царства в междуречье Днепра-Прута, возглавленного неким царем Фарзоем, чеканившем свои монеты в Ольвии (Щукин 1994: 204-224). Истоки этого движения сарматских племен следует искать, впрочем, далеко на востоке. В связи с названными событиями впервые появляются на исторической арене аланы.

Спасения от сарматских набегов носители зарубинецкой культуры — бастарны ищут не только в Поднепровских поймах, защищавших, вероятно, не слишком надежно, но и разбегаясь в более отдаленные районы. Часть населения Полесской группы ушла, возможно, на запад, на Волынь, где, в смеси с подходящими постепенно сюда же носителями пшеворской культуры, они образовали зубрецкую постзарубинецкую группу горизонта Рахны-Почеп (Козак 1991).

В Верхнем Поднестровье в 40-70-е годы уже существовала особая пшеворско-дакийско-сарматская Звенигородская группа (иногда ее, как кажется, без особых оснований, относят к липицкой культуре): сильно вооруженная, имеющая, судя по находкам бронзовой импортной посуды, контакты с римлянами. Не исключено, что именно люди из Колоколина-Звенигорода-Чижикова представляли тех бастарнов, с которыми имел дело Плавтий Сильван, когда в 62 г. “подавил, начавшиеся было, волнения сарматов” (сарматов Фарзоя?) и вернул бастарнам заложников. Под прикрытие щитов своих родственников и бежали, возможно, бастарны-зарубинцы, сохранявшие затем в зубрецкой группе свой язык и самосознание вплоть до конца III века.

Не исключено также, что сарматы-кочевники, постоянно нуждающиеся и в продуктах земледелия, депортировали часть завоеванного зарубинецкого населения на земли, где эксплуатация его была облегчена. Так можно было бы объяснить появление пост-зарубинецкой группы Рахны на Южном Буге, памятников этого же облика под Воронежем, на Хопре и даже в Самарском Поволжье (Медведев 1995; Хренов 1994; Матвеева 1981).

Основная же масса зарубинецкого населения бежала на восток — в верховья Псла, Сулы и Сейма с их обширными поймами, или на северо-восток — в Подесенье и Брянские леса. Всем им, вероятно, вскоре пришлось утратить и свой язык, и свое бастарнское самосознание.

Отдельные, уже совсем небольшие, группы особенно напуганых просачивались, по всей вероятности, и дальше на север, в глубины лесной зоны. Не без их воздействия просходит в это же время трансформация Днепро-Двинской культуры в среднетушемлинскую, появляется небольшая примесь чернолощеной керамики и сосуды с насечками по венчику, что характерно для “памятников киевского типа”. Местные днепро-двинские традиции, впрочем, тоже сохраняются.

Отмечено появление в среднетушемлинских слоях днепро-двинских городищ и керамики с “фестонным орнаментом”, свойственным посуде юхновской культуры Подесенья и Брянщины (Третьяков, Шмидт 1963: рис.22,23; Левенок 1963). Ее носители тоже были увлечены этим движением к северу. К сожалению, юхновская культура, прекращающаяся, как думают, в момент сложения почепской группы постзарубинецких памятников, еще очень плохо изучена, а она может оказаться чрезвычайно важным звеном в реконструируемых процессах.

Таким образом, разбегающиеся под сарматской угрозой носители культуры постзарубинецких групп ко времени Тацита находились в “бродячем” состоянии, и встает вопрос, не их ли он имел в виду, говоря о венетах, бродящих ради грабежа между бастарнами и феннами. Очень может быть, но точно мы знать не можем, возможны и другие варианты, один из которых предлагался выше. А может быть, информаторы Тацита имели в виду и все население этой зоны, тогда под понятие венетов попадут, кроме упомянутых групп, и жители Днепро-Двинских городищ, и носители культуры штрихованой керамики. К сожалению, точнее и определеннее сказать пока ничего нельзя.

Отметим только, что как раз в это же время, скорее всего, где-то незадолго перед 62 г., миссией Нерона был восстановлен янтарный путь, по которому в Прибалтику потекли норико-паннонские вещи, а возможно, и выходцы из этих провинций и с севера Адриатики — венеты. Вспомним Спурия Прима и Полямониса. Начался “золотой век” Прибалтики и распространение на юго-восток глазчатых фибул прусской серии и ажурных подвесок с эмалью, которые попадают и на памятники лесной зоны, и к носителям культуры горизонта Рахны-Почеп. Состоялся перенос термина “венеты” на широкие слои населения Прибалтики и Восточной Европы, термина еще не устоявшегося, а потому и в источниках употребляемого неоднозначно.

В таком контексте в какой-то мере становятся понятными и Венедские горы, откуда стекает Висла по данным Птолемея. Горы находятся на янтарном пути.

В это же время, где-то во второй половине I в. н.э. или в 70-80-х годах этого столетия, происходит еще одно событие, имевшее чрезвычайно важные последствия для всей истории Европы. Отголоски его в археологических материалах были блестяще изучены Рышардом Волонгевичем (Wolagiewicz 1981). Он заметил: в это время на пустовавших прежде землях центральной части Польского Поморья, в Кашубско-Краенском поозерье, появляется новая группа памятников, типа Одры-Венсеры, с одной стороны, явно входящая с состав вельбаркской культуры, а с другой стороны, концентрирующая элементы, указывающие на непосредственные связи со Скандинавией. Выглядит очень соблазнительным видеть в этих пришельцах ту группу готов, легенду о переселении которой из-за моря записал Иордан. В результате выходцы из-за моря и из Ютландии усилились, что не замедлило сказаться и на окружающем Поморье населении (Щукин 1994: 190-201, 244-278).

Замечено проникновение носителей группы Одры-Венсеры к югу вплоть до района Познани, что, возможно, вызвало отток части пшеворцев из пограничных с образующейся общностью областей к югу и юго-востоку вплоть до Верхнего Поднестровья, и, быть может, нападение лугиев на Ванния тоже как-то связано с этим процессом (Щукин 1986). В то же время закладываются новые вельбаркские могильники и к востоку от нижнего течения Вислы в Ольштынско-Илавском поозерье Мазурии, в пограничье с культурой западных балтов. А в среде последних тоже наблюдается сдвиг на восток. Появляются в Литве новые группы памятников — курганы жемайтийского типа, плоские могильники группы Сергеняй-Выршвяй и другие. Они оказываются либо в пограничье с культурой штрихованой керамики, либо непосредственно на ее территории.

Около середины I в. н.э. происходят какие-то события и в пределах культуры штрихованой керамики Белоруссии: горит ряд городищ, некоторые из них отстраиваются заново, с более мощной системой укреплений, но обитатели их пользуются несколько иными, чем ранее, формами сосудов, ребристыми, аналогии которым можно найти или в керамике западных балтов, или в западных областях расселения “штриховиков” (Щукин 1995). Замечено и проникновение последних к востоку, на Смоленщину, в зону расселения Днепро-Двинских и среднетушемлинских племен — городище Церковище (Седов 1964). Наблюдается усиление фортификации среднетушемлинских городищ (Фурасьев 1993: 13). Все это имеет место в пределах хронологического горизонта бытования глазчатых фибул “прусской серии” второй половины I — начала II вв. н.э.

Два потока каких-то бурных событий и подвижек населения, вызванные двумя внешними толчками — с Востока и из Скандинавии — замыкаются, таким образом, в Днепро-Двинском междуречье, в Верхнем Поднестровье и в Среднем Подунавье.

В результате возникшего круговорота событий и начались, возможно, процессы перераспределения изоглоссных областей в балто-славянском континууме диалектов, приведшие к выделению тех из них, которым через некоторое время предстояло стать славянскими. Существенную роль при этом могли сыграть потомки бастарнов, носителей неизвестного нам, несохранившегося языка, сходного, быть может, в равной степени и с кельтскими, и с германскими, принесшим в балто-славянскую среду тот кентумный элемент, который отличает балтские языки от славянских (Miodowicz 1984: 46).

Волей случая балто-славянский континуум в целом получил от соседних народов имя венетов. Зачатки же собственного славянского самосознания могли зародиться, скорее всего, в рамках того социального единства, которое нашло свое археологическое выражение в виде киевской культуры.

Два названных потока движений, а они не были одноразовыми и осуществлялись народами и с более развитым этническим самосознанием, и с более сильной политической организацией, образовали как бы стенки некоего “венетского котла” лесной зоны, где и происходили предполагаемые, тоже достаточно бурные, процессы. Гуннское нашествие разбило южную стенку этого котла, а передел мира после Недао разрушил его полностью. Содержимое выплеснулось на освободившиеся пространства.

Окончательное же оформление славянского самосознания произошло еще позже, во время активных действий на Дунае, возвращения оттуда после неудач с волохами в 593-602 и 658 годах и под давлением орд болгар Аспаруха в 680 г. (Мачинский 1981; Приходнюк 1996), с реконкистой лесной зоны, где возвращающиеся славяне постепенно асимилировали своих прежних балтских и балто-славянских родичей и встретились в Ладоге с варягами (Мачинский 1982; Минасян 1982; Лесман 1993). Но это уже следующие страницы этнической и политической истории славянства, которые мы пока открывать не будем.

ЛИТЕРАТУРА

Амброз А.К. 1966. Фибулы юга европейской части СССР // САИ, вып. Д1-30. М.

Анфертиев А.Н. 1991. Иордан // Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. 1. М.

Артамонов М.И. 1956. Славяне и Русь // Научная сессия 1955-1956 гг в Ленинградском Государственном Университете. Тезисы докладов на секции исторических наук. Л.

Баран В.Д. 1972. Раннi слов’яни миж Днiстром и Прип’яттю. Киiв.

Баран В.Д. 1981. Черняхiвська культура: за матерiалами верхнього Днiстра i Захiдного Бугу. Киiв.

Баран В.Д. 1988. Пражская культура Поднестровья (по материалам поселений у с.Рашков). Киев.

Баран В.Д., Козак Д.Н., Терпиловський Р.В. 1991. Походження слов’ян. Киiв.

Березовец Д.Т. 1958. Славянские поселения в устье Тясмина // КСИА, вып.8. Киев.

Березовец Д.Т. 1963. О датировке черняховской культуры // СА, №3.

Березовец Д.Т. 1963а. Поселения уличей на Тясмине // МИА №108.

Блаватская Т.В. 1952. Западнопонтийские города в VII-I вв до нашей эры. М.

Боузек Я. 1994. Этруски, Адриатика и янтарный путь // Этруски и Средиземноморье: язык, археология, искусство. М.

Брайчевський М.Ю. 1952. Антскii перiод в iсторii схiднiх слов’ян // Археологiя, Том VII. Киiв.

Брайчевский М.Ю. 1957. К истории лесостепной полосы Восточной Европы в I тыс. е.э. // СА, №3.

Брайчевський М.Ю. 1957а. Про этничну приналежнiсть черняхiвськой культури // Археологiя, т. X. Киiв.

Брайчевський М.Ю. 1964. Бiля джерел слов’янськоi державностi. Киiв.

Браун Ф. 1899. Разыскания в области гото-славянских отношений. СПб.

Булкин В.А. 1993. Мачинский, ставаны, КШК и др. // ПАВ, вып. 6.

Вернер И. 1972. К происхождению и распространению антов и склавинов // СА №4.

Въжарова Ж. 1976. Славяни и прабългари. София.

Въжарова Ж. 1965. Славянски и славянобългарски селища в българските земи от края нa VI-XI век. София.

Гавритухин И.О., Обломский А.М. 1996. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. М.

Гамченко С.С. 1896. Раскопки в бассейне р. Случи // Труды XI АС, т. I. М.

Голубева Л.А. 1957. Совещание, посвященное проблеме черняховской культуры и ее роли в развитии ранней истории славянства // СА, №4.

Гончаров В.К. 1950. Райковецкое городище. Киев.

Гончаров В.К. 1963. Лука Райковецкая // МИА №108.

Гороховский Е.Л. 1983. Хронология украшений с выемчатой эмалью из Среднего Поднепровья // Материалы по хронологии археологических памятников Украины. Киев.

Гороховский Е.Л. 1988. Хронология черняховских могильников лесостепной Украины // Труды V МКАС, Т.4. Киев.

Горюнов Е.А. 1981. Ранние этапы истории славян Днепровского Левобережья. Л.

Гудкова А.В. 1990. Группа венедов в низовьях Дуная // VI Международный конгресс славянских археологов. Тезизы докладов советской делегации. М.

Гурина Н.Н. 1961. Древняя история Северо-Запада Европейской части СССР // МИА №87.

Даниленко В.М. 1976. Пiзньозарубинецьки пам’ятки киiвського типу // Археологiя, вип.19.

Егорейченко А.А. 1991. Поселение у д. Остров Пинского района Брестской области // Archeoslavica, 1. Krakow.

Журавлев В.К. 1968. К проблеме балто-славянских языковых отношений // Baltistica, 4.

Зильманович И.Д. 1995. Об одном типе керамики из Лепесовки // СГЭ, вып. LVI.

Иванов В.В. 1976. Язык, как источник при этнических исследованиях и проблематика славянских древностей // Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев. М.

Иванов В.В., Топоров В.Н. 1958. К постановке вопроса о древнейших отношениях балтийских и славянских языков // IV Международный съезд славистов. Доклады. М.

Каспарова К.В. 1976. О верхней хронологической границе зарубинецкой культуры // СА №3.

Каспарова К.В. 1978. О фибулах зарубинецкого типа // АСГЭ, вып.18.

Каспарова К.В. 1981. Роль юго-западных связей в процессе формирования зарубинецкой культуры // СА, №2.

Кнабе Г.С. 1981. Корнелий Тацит. М.

Козак Д.Н. 1991. Етнокультурна iсторiя Волинi (I ст. до н.е. — IV ст. н.е.). Киiв.

Козак Д.Н., Терпиловський Р.В. 1986. Про культурно-iсторичний процесс на территорii Украiни в першiй чвертi I тисячолiття н.е. // Археологiя, вип. 56.

Корзухина Г.Ф. 1955. К истории Среднего Поднепровья в середине I тысячелетия н. э. // СА, т.XXII.

Корзухина Г.Ф. 1978. Предметы убора с выемчатыми эмалями V — первой половины VI вв н.э. // САИ, вып. Е1-43.

Красновская Н.А. 1971. Фриулы. (Историко-этнографические очерки). М.

Кухаренко Ю.В. 1955. Славянские древности V-IX вв на территории Полесья // КСИИМК, вып.57.

Кухаренко Ю.В. 1960. Памятники пражского типа на территории Приднепровья // Slavia Antiqua, 7.

Кухаренко Ю.В. 1970. Погребение у с. Пересыпки // Древние славяне и их соседи. М.

Лебедев Г.С. 1989. Археолого-лингвистическая гипотеза славянского этногенеза // Славяне: этногенез и этническая история. Л.

Левенок В.П. 1963. Юхновская культура // СА, №3.

Лесман Ю.М. 1989. К постановке методических вопросов реконструкции этногенетических процессов // Славяне: этногенез и этническая история. Л.

Лесман Ю.М. 1993. К теории этногенеза: этногенез древнерусской народности // ПАВ, вып.6.

Лопатин Н.В., Фурасьев А.Г. 1995. О роли памятников III-IV вв. н.э. в формировании культуры Псковских длинных курганов и Тушемли-Банцеровщины // ПАВ, вып.9.

Ляпушкин И.И. 1958. Городище Новотроицкое // МИА №74.

Ляпушкин И.И. 1968. Славяне Восточной Европы накануне образования древнерусского государства // МИА №152.

Матвеева Г.И. 1981. О происхождении именьковской культуры // Древние и средневековые культуры Поволжья. Куйбышев.

Мартынов В.В. 1963. Славяно-германское лексическое взаимодействие древнейшей поры. Минск.

Махно Е.В. 1949. Пам’яткi культурi полiв поховань на пiвнiчно-захiдному Правобережжi // АП УРСР, т.I.

Мачинский Д.А. 1966. К вопросу о датировке, происхождении и этнической принадлежности памятников типа Поянешты-Лукашевка // Археология Старого и Нового Света. М.

Мачинский Д.А. 1976. К вопросу о территории обитания славян в I-IV вв. // АСГЭ, вып.17.

Мачинский Д.А. 1981. “Дунай” русского фольклора на фоне восточноевропейской истории и мифологии // Русский Север. Проблемы этнографии и фольклора. Л.

Мачинский Д.А. 1982. О времени и обстоятельствах первого появления славян на северо-западе Восточной Европы по данным письменных источников // Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л.

Мачинский Д.А., Тиханова М.А. 1976. О местах обитания и направлениях движений славян в I-VII вв н.э. (по письменным и археологическим источникам) // Acta Archaeologica Carpathica, t. XVI.

Мельниковская О.Н. 1967. Племена Южной Белоруссии в раннем железном веке. М.

Минасян Р.С. 1982. Проблема славянского заселения лесной зоны Восточной Европы в свете археологических данных // Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л.

Ньютон Р.Р. 1985. Преступление Клавдия Птолемея. М.

Обломский А.М. 1991. Этнические процессы на водоразделе Днепра и Дона в I-V вв. н.э. Москва-Сумы.

Обломский А.М. 1996. Среднее Посеймье в позднеримское время. Формирование южной границы колочинской культуры // РА, №4.

Обломский А.М., Терпиловский Р.В. 1991. Среднее Поднепровье и Днепровское Левобережье в первые века нашей эры. М.

Падин В.А. 1969. Раскопки поселения в урочище Макча близ Трубчевска // СА, №4.

Паламарчук С.В. 1982. Поселение первых веков нашей эры Волчья Балка // Памятники римского и средневекового времени в Северо-Западном Причерноморье. Киев.

Петров В.П. 1963. Стецовка, поселение третьей четверти I тысячелетия н.э. // МИА №108.

Подосинов А.В. 1991. Певтингерова карта //Свод древнейших письменных известий о славянах. Т.1. М.

Приходнюк О.М. 1980. Археологiныi пам’ятки Середнього Приднiприв’я VI-IX ст. н.е. Киiв.

Приходнюк О.М. 1988. О генезисе древностей позднеримского и раннесредневекового времени Днепровского лесостепного Левобережья //КСИА, вып.194.

Приходнюк О.М. 1996. Версия Нестора о расселении славян из Подунавья (опыт хронологической стратификации и исторической интерпретации) // Материалы I тыс. н.э. по археологии и истории Украины и Венгрии. Киев.

Рафалович И.А. 1972. Славяне VI-IX веков в Молдавии. Кишинев.

Русанова И.П. 1973. Славянские древности VI-IX вв между Днепром и Западным Бугом // САИ, вып. Е1-25.

Русанова И.П. 1976. Славянские древности VI-VII вв. М.

Русанова И.П. 1988. Компоненты пшеворской культуры // Труды V МКАС, т.4. Киев.

Русанова И.П. 1990. Этнический состав носителей пшеворской культуры // Раннеславянский мир: материалы и исследования. М.

Рыбаков Б.А. 1948. Анты и Киевская Русь // ВДИ, №1.

Рыбаков Б.А. 1978. Исторические судьбы праславян // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. VIII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М.

Рыбаков Б.А. 1981. Язычечество древних славян. М.

Сакса А.И. 1996. Карелия и Ладожская область в I — начале II тысячелетия н.э. // Ладога и Северная Европа. СПб.

Седов В.В. 1964. Городище Церковище // КСИА, вып.102.

Седов В.В. 1970. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья. М.

Седов В.В. 1979. Происхождение и ранняя история славянства. М.

Седов В.В. 1994. Очерки по археологии славян. М.

Серебряников Б.А. 1957. О некоторых следах исчезнувшего индоевропейского языка в центре Европейской части СССР, близкого балтийским языкам // Труды Академии Наук Литовской ССР. Сер.А, вып. 1 (2). Вильнюс.

Скржинская М.В. 1977. Северное Причерноморье в описании Плиния Старшего. Киев.

Слонов К.А. 1989. К проблеме хронологии и локализации места производства эмалевых подвесок-лунниц // СА, №1.

Смiшко М.Ю. 1953. Дослiдження пам’яток культури полiв поховань в захiднiх областях УРСР в 1947 р. // АП УРСР, т. III

Сымонович Э.А. 1963. Городище Колочин I на Гомельщине // МИА № 108.

Терпиловский Р.В. 1984. Ранние славяне Подесенья III-V вв. Киев.

Терпиловский Р.В. 1989. К проблеме контактов киевской и вельбаркской культур // Kultura wielbarska w mlodszym okresie rzymskim. Lublin.

Терпиловський Р.В. 1994. Праслов’янськi старожитностi cxiдноi Европи. Перспективи пошуку // Старожитности Руси-Украiни. Киiв.

Терпиловский Р.В., Абашина Н.С. 1992. Памятники киевской культуры (Свод археологических источников). Киев.

Терпиловський Р.В., Шекун О.В. 1996. Олександрiвка 1, богатошарове ранньослав’янське поселення бiля Чернiгова. Чернiгiв.

Тиханова М.А. 1957. О локальных вариантах черняховской культуры // СА №4.

Топоров В.Н. 1978. Вступительные замечания. (Категория времени и пространства и балтийское языкознание) // Этнолингвистические балто-славянские контакты в настоящем и прошлом. Предварительные материалы. М.

Топоров В.Н. 1983. Древнейшие германцы в Причерноморье: результаты и перспективы. // Балто-славянские исследования 1982. М.

Топоров В.Н., Трубачев О.Н. 1962. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М.-Л.

Третьяков П.Н. 1966. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге. М.-Л.

Третьяков П.Н. 1974. Древности второй и третьей четвертей I тысячелетия нашей эры в Верхнем и Среднем Подесенье // Раннесредневековые восточнославянские древности. М.-Л.

Третьяков П.Н. 1982. По следам древних славянских племен. Л.

Третьяков П.Н., Шмидт Е.А. 1963. Древние городища Смоленщины. М.-Л.

Трубачев О.Н. 1968. Названия рек Правобережной Украины. М.

Трубачев О.Н. 1991. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М.

Ушинскас В.А. 1988. Формирование раннегосударственной территории Литвы I-XIII вв (по данным археологии) // Диссертация на соискание степени канд. ист. наук. Л. (Рукопись).

Ушинскас В.А. 1989. Роль культуры штрихованой керамики в этногенезе балтов // Славяне: этногенез и этническая история. Л.

Филин Ф.П. Образование языка восточных славян. М.-Л.

Фокеев М.М. 1982. Поселение первых веков нашей эры Холмское II // Памятники римского и средневекового времени в Северо-Западном Причерноморье. Киев.

Фосс М.Е. 1952. Древнейшая история севера Европейской части СССР // МИА №29.

Фурасьев А.Г. 1993. Двинско-Ловатское междуречье в третьей четверти I тыс. н.э. СПб. Дипломная работа. Рукопись.

Фурасьев А.Г. 1996. О времени и обстоятельствах гибели городища Демидовка в верховьях Днепра // Ладога и Северная Европе. СПб.

Хавлюк П.И. 1960. Первая находка зооморфного изображения мартыновского типа на славянском поселении // СГЭ, вып. XIX.

Хавлюк П.И. 1961. Раннеславянские поселения в средней части Южного Побужья // СА №3.

Хавлюк П.И. 1963. Раннеславянские поселения Семенки и Самчинцы в среднем течении Южного Буга.// МИА №108.

Хавлюк П.И. 1988. Вельбаркские памятники на Южном Буге // Kultura wielbarska w mlodszym okresie rzymskim. Tom I. Lublin.

Хренов А.А. 1994. Проблемы этнокультурного развития населения Прихоперья в первые века нашей эры // Российский исторический журнал. №1. Балашов.

Шахматов А.А. 1919. Древнейшие судьбы русского племени. Пг.

Шаров О.В. 1992. Хронология могильников Ружичанка, Косаново, Данчены и проблема датировки черняховской керамики // Проблемы хронологии эпохи Латена и римского времени. СПб.

Шелов-Коведяев Ф.В. 1991. Плиний. Тацит. Птолемей. // Свод древнейших письменных известий о славянах. Том I. М.

Шмидт Е.А. 1961. Некоторые особенности культуры городищ верховьев Днепра во второй половине I-го тысячелетия до н.э. // Материалы по изучению Смоленской области. Вып. IV. Смоленск.

Шмидт Е.А. 1970. О культуре городищ-убежищ левобережной Смоленщины // Древние славяне и их соседи. М.

Шувалов П.В. 1989. Этнокультурные процессы на территории Днестро-Дунайского междуречья в середине I тыс. н.э. // Диссертация ....канд. ист. наук. Л. (Рукопись).

Щербакова Т.А. 1981. Могильник первых веков нашей эры у с. Этулия // АИМ (1974-1976). Кишинев.

Щербакова Т.А. 1982. Поселения первых веков нашей эры в бассейне озера Кагул // АИМ (1977-1979). Кишинев.

Щербакова Т.А. 1983. Раскопки поселения позднеримского времени у с. Чишмикой // АИМ (1979-1980). Кишинев.

Щербакова Т.А., Кашуба М.Т. 1990. Два новых культурно-хронологических горизонта на посаде древнерусского городища Алчедар (МССР) // Проблемы истории и хронологии Нижнего Поднестровья. Белгород-Днестровский.

Щукин М.Б. 1967. О трех датировках черняховской культуры // КСИА, вып. 112.

Щукин М.Б. 1968. Вопросы хронологии черняховской культуры и находки амфор // СА №2.

Щукин М.Б. 1972. Сарматские памятники Среднего Поднепровья и их соотношение с зарубинецкой культурой // АСГЭ, вып. 14.

Щукин М.Б. 1975. О некоторых проблемах черняховской культуры и происхождении славян (по поводу статей Э.А.Рикмана, И.С.Винокура, В.В.Седова и И.Вернера) // СА №4.

Щукин М.Б. 1976. Археологические данные о славянах II-IV вв. Перспективы ретроспективного метода // АСГЭ, вып. 17.

Щукин М.Б. 1976а. О начальной дате черняховской культуры // ZNUJ, t. 422, Prace Archeologiczne, Z. 22. Krakow.

Щукин М.Б. 1977. Современное состояние готской проблемы и черняховская культура // АСГЭ, вып. 18.

Щукин М.Б. 1986. Горизонт Рахны-Почеп: причины и условия образования // Культуры Восточной Европы I тысячелетия н.э. Куйбышев.

Щукин М.Б. 1987. О трех путях археологического поиска предков раннеисторических славян. Перспективы третьего пути. // АСГЭ, вып. 28.

Щукин М.Б. 1988. Керамика киевского типа с поселения Лепесовка // СА, №3.

Щукин М.Б. 1989. Поселение Лепесовка: Вельбарк или Черняхов? // Kultura wielbarska w mlodszym okresie rzymskim. Tom II. Lublin.

Щукин М.Б. 1989а. Семь миров древней Европы и проблемы этногенеза славян // Славяне: этногенез и этническая история. Л.

Щукин М.Б. 1993. Проблема бастарнов и этнического определения поянешты-лукашевской и зарубинецкой культур // ПАВ, вып. 6.

Щукин М.Б. 1994. На рубеже эр. СПб.

Щукин М.Б. 1995. Некоторые замечения о хронологии городищ культуры штрихованой керамики // ПАВ, вып. 9.

Щукин М.Б. (в печати). Янтарный путь и венеды // ПА, вып. IV.

Birnbaum H. 1973. O mozliwosci odtworzenia pierwotnego stanu jezyka praslowianskiego za pomoca rekonstrukcji wewentrzenej i metody porownawczej // American Contributions to the 7th International Congress of Slavists, Warsaw, August 1973. Los-Angeles.

Borkovsky I. 1940. Staroslovanska keramika ve stredni Evrope. Praha.

Brachmann H. 1978. Slawische Stamme an Elbe und Saale. Berlin.

Comsa M. 1974. Direction et des etapes de la penetration des Slaves vers la peninsule balkanique aux VI-e — VII-e s.(avec un regard special sur la territoire de la Roumanie) // Balcanoslavica, t.I. Prilep.

Comsa M. 1974a. Einige Betrachtungen uber die Ereignisse in VI-VII Jh. an der unteren Donau // Slavia Antiqua, No 25.

Dabrowska T. 1973. Wschodnia granica kultury przeworskiej w poznym okresie latenskim i wczesnym okresie rzymskim // Materialy starozytne i wczesnosredniowieczny. Tom II.

Dabrowska T. 1988. Wczesne fazy kultury przeworskiej. Warszawa.

Dabrowska T., Godlowski K. 1970. Grob kultury przeworskiej z Hromowki na Ukraine // ZNUJ, Prace Archeologiczne z.12. Krakow.

Feffer L.-Ch., Perin P. 1987. Les Francs. А l’origine de la France. Paris.

Die Germanen. 1976. Ein Handbuch im zwei Banden. Bd I. Berlin.

Godlowski K. 1978. Zu Besiedlungsveranderungen in Schle-sien und Nachbarraumen wahrend der jungeren vorromischen Eisenzeit // ZNUJ, t. 485, Prace archeologiczne, z. 26.

Godlowski K. 1979. Z badan nad zagadnieniem rozprzestrzenia slowian v V-VI w. n.e. Krakow.

Godlowski K. 1985. Przemiany kulturowe i osadnicze w poludniowej i srodkowej Polsce w mlodszym okresie przedrzymskim i okresie rzymskim. Wroclaw etc.

Hachmann R. 1957. Ostgermanische Funde der Spatlatenezeit in Mittel-und Westdeutschland // Archeologia Geographica, Bd 6.

Hachmann R., Kossack G., Kuhn H. 1962. Volker zwichen Germanen und Kelten. Neumunster.

Hensel W. 1973. Polska starozytna. Wroclaw etc.

Iconomu G. 1968. Cercetari archeologice la Mangalia si Neptun // Pontica. Studii si materiale de istorie, archeologie si muzeografie. Constanta.

Ionita I. 1972. Unele probleme privind populatia autochtona din Moldova in secolele II-V e.n. // Crisia. Culegere de materiale si studii. Oradea.

Jamka R. 1864. Fibule typu oczkowatego w Europie srodkowej ze szczegolnum uwzglednieniem ziem polskich // Materialy starozytne, t.X.

Jaskanis J., Okulicz J. 1981. Kultura wielbarska (faza cecelska) // Prahistoria ziem polskich, t.V.

Jazdzewski K. 1949. Atlas do pradziejow slowian. Lodz.

Kietlinska A., Dabrowska T. 1963. Cmentarzysko z okresu wplywow rzymskich we wsi Spicymierz, pow. Turek // Materialy starozytne, t.IX.

Kolendo J. 1981. а la recherche de l’ambre baltique. L’expedition d’un chevalier romain sous Neron. Warszawa.

Kolnik T. 1977. Rimsky napis z Boldogu // SlA, XXV-2. Bratislava.

Kostrzewski J. 1923. Wielkopolska w czasach przedhistorycznyh. Poznan.

Kostrzewski J. 1961. Zagadnienie ciaglosci zaludnienia ziem polskich w pradziejach. Poznan.

Lamberg-Krolovski C. 1971. The Protohistoric Veneti and Venedi and the Origins of Amber // Actes du VII CISPP, vol.2. Prague.

Lehr-Splawinski T. 1946. O pochodzeniu i praojczyzne slowian. Poznan.

Lowmianski T. 1963. Poczatki Polski. Tom I. Warszawa.

Macala P. 1995. Etnogeneza slovanov v archeologii. Kosice.

Macinsky D.A. 1974. Die alteste zuverlassige urkundliche Erwahnung der Slawen und der Versuch, sie mit den archaologischen Daten zu vergleichen // Ethnologia Slavica, t. VI. Bratislava.

Malinowski T. 1961. Kultura pomorska a kultura grobow kloszowych // Zagadnienia okresu latenskiego w Polsce. Wroclaw etc.

Michelbertas V. 1986. Senasis gelezies amazius Lietuvoje. Vilnius.

Miodowicz K. 1984. Wspolczesne koncepcje lokalizacji pierwotnych siedzib slowian. Dane jezykoznawcze. // ZNUJ, t. DCCXXII. Prace etnograficzne, z.19. Krakow.

Mitei M. 1962. Die slawische Siedlungen von Suceava // SlA, R.X.

Moora H. 1934. Zur Frage der Herkunft des ostbaltischen emailverzierten Schmuks // Suomen Muinaismuistoyhdistyksen Aikakaus kirj. 40. Helsinki.

Nestor I. 1957. La necropole slave d’epoque ancienne de Sarata Monteoru // Dacia, vol. I.

Nowakowski W. 1986. Z badan nad dzwonkami rzymskimi, znaidowanymi nad wschodnim Baltykem. Brazowe tintinnabulum z Malborka // Archeologia, t.37. Warszawa.

Nowakowski W. 1995. Sudinae — lud miedzy Baltykiem a Morzem Czarnym // Nunc de Suebis decendum est... Studia archaeologica et historica Georgi Kolendo ab amici et discipuli dicata. Warszawa.

Nowakowski W. 1996. Das Samland in der romischen Kaiserzeit und seine Verbindungen mit der romischen Reich und barbarischen Welt. Marburg-Warszawa.

Okulicz J. 1973. Pradzieje ziem pruskich od poznego paleo-litu do VII w. n.e. Wroclaw etc.

Okulicz J. 1984. Einige Aspekte der Ethnogeneze der Balten und Slawen im Lichte archaologisher und sprachwissenschaftlicher Forschungen // Quaestiones Mediiaevi, vol.III.

Parczewski M. 1988. Poczatky kultury wczesnoslowianskiej w Polsce. Krakow.

Parczewski M. 1993. Die Anfange der fruhslawischen Kultur in Polen. Wien.

Perin P., Feffer L.-Ch. 1987. Les Francs. А la conquкte de Gaule. Paris.

Peschel K. 1978. Anfange germanischer Besidlung im Mittelgebirgsraum. Berlin.

Rostafinski J. 1908. O pierwotnych siedzibach i gospodarstwe slowian w predhistorycznych czasach. Warszawa.

Sarov O. 1995. Hassleben-Leuna und Danceny // La noblesse romaine et les chefs barbares du III-e au VII-e siecle. Paris.

Schmidt B. 1961, 1976. Die spate Volkerwanderungszeit in Mitteldeutschland // Veroffentlichungen des Landesmuseums fur Vorgeschichte in Halle. Bd. 18, 29.

Shchukin M.B. 1989. Rome and the Barbarians in Central and Eastern Europe 1st Century BC — 1st Century AD // B.A.R. International Series 542. Oxford.

Shchukin M.B. 1986-1990. The Balto-Slavic Forest Direction in the Archaeological Study of the Ethnogenesis of the Slavs // Wiadomosci Archeologiczne, t. LI, z.1.

Smiszko M. 1935. Kultury wczesnego okresu epoki cesarstwa rzymskiego w Malopolsce Wschodniej. Lwow.

Szczukin M.B. 1981. Zabytki wielbarskie a kultura czerniachowska // Problemy kultury wielbarskiej. Slupsk.

Tejral J. 1989. K otazce pozdne rimskich sidlist “zlechovskeho typu” // Acta muzei Moraviae (Casopis Moravskego muzea), t. LXXIV.

Teodor D. 1978. Teritoriul Est-Carpatic in veacurile V-XII n.e. Iasi.

Udolf J. 1979. Studien zu Gewassernamen und Gewasserbe-zeichungen. Heidelberg.

Vana Z. 1983. Die Welt der alten Slawen. Praha.

Werner J. 1971. Zur Herkunft und Ausbreitung der Anten und Sklavenen // Actes du VIII CISPP. Beograd.

Werner J. 1981. Bemerkungen zum nordwestlichen Siedlungsgebiet der Slawen im 4.-6. Jahrhundert // Beitrage zur Ur- und Fruhgeschichte. Beihefte 16. Berlin.

Werner J. 1988. Danceny und Brandstrup. Untersuchungen zur Cernachov-Kultur zwischen Sereth und Dnestr, und zu den Reichtumzentren auf Funen // Bonner Jahrbucher, Bd 188.

Wheeler R.E.M. 1939. Iron Age Camps in Northwestern France and Southwestern Britain // Antiquity, Vol. XIII.

Wolagiewicz R. 1981. Kultura wielbarska — problemy interpretacji etnicznej // Problemy kultury wielbarskiej. Slupsk.

Wozniak Z. 1979. Chronologia mlodszej fazy kultury pomorskiej w swietle importow i nasladownictw zabytkow pochodzenia poludniowego // Problemy kultury pomorskiej. Slupsk.

Zeman J. 1976. Najstarsi slovenske osidleni Cech // Pamatke Archeologicke, №1
378

Время венетов. Начало
 

http://www.istpravda.ru/research/10625/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...43e7ad768b.jpg
Откуда пошли русские? На этот вопрос до сих пор нет ясного ответа, а споры на предмет общей истории славян в последнее время обострились до такой степени, что оппоненты готовы сойтись в рукопашной. "Историческая правда" начинает публиковать главы из фундаментального исследования ранней истории славян. Главы из книги "Время венетов" будут публиковаться на сайте частями.
Время венетов. Начало.
... Князь Владимир лежал в полной темноте на холодной каменной скамье. Сквозь тошноту и пульсирующие приступы боли, разрывающие его голову на части, он прислушивался к крикам, доносившимся из пиршественной залы огромного белокаменного дворца Корсунского эпарха Анастасия – кажется, внизу начиналась резня.

Сколько времени он провел в забытьи – князь не знал.

Он провел рукой по лицу, почувствовал кровь на лбу, над самыми глазами – такими беспомощными, широко раскрытыми, но ничего не видящими.
Все произошло в одно мгновение. Шел третий или четвертый час княжьего пира во славу будущей жены царя русов царевны Анны. Столы для гостей стояли в три ряда между узорчатыми мраморными колоннами, обвитыми гирляндами цветов, а в каждом ряду было по десять столов, а на каждом столе громоздились тяжелые ковши, кубки, усыпанные жемчугом, и тяжелые блюда, наполненные всякими яствами. Было здесь и холодное мясо в жгучем арабском соусе, и запеченные лебеди, и жареные павлины, и пироги с мясом и с сыром, и медовые сласти, и всевозможные дивные заморские фрукты, а пока гости кушали, слуги разносили ковши и кубки с терпким греческим вином: красным, золотистым и черным. Специальный служка бегал с кувшином родниковой воды, настоянной на лепестках роз, которую изнеженные греки подливали в вино, чтобы от хмеля не слишком кружилась голова. Слух гостей ублажали греческие хористы с цимбалами, певшие любимые псалмы царевны.

Князь разбавленного на греческий манер вина не признавал, выпивая за раз кубок хорошего понтийского мушкателя, но сегодня князь пил мало, ничего не ел, а только посматривал на высокий помост, где стоял стол, покрытый красной парчой с золотыми узорами – почетное место для посланников ромейского императора. Там, в окружении греческой знати сидела его невеста Анна - надменная, холодная, за все время пиршества не проронившая ни слова.

По знаку князя мгновенно подбежал служка с чашей вина.

- Эй, певцы, помолчите! – крикнул князь, отхлебнув терпкого вина. – Эту чашу я хочу по нашему обычаю посвятить моей прекрасной невесте… Владимир осекся, почувствовав внезапную боль в груди – словно тысячи холодных иголок вонзилось разом в сердце. Дыхание у него перехватило, и окружающие его белокаменные палаты, гости, служки, проклятые цимбалы и даже море, залитое розовым светом вечернего солнца – все это разом сгинуло во тьме.

- Позовите мне… - успел еще прохрипеть князь, прежде чем он упал прямо лицом на стол.

Он уже не видел, как разом смолкли все разговоры и песни, как рванулся к нему верный Добрыня, как вскочили и схватились за ножи его сотники, как смертельно побледнели греческие сановники в предчувствии безжалостной расправы за отравление князя русов.

Но он не умер. Подосланные убийцы, видимо, что–то напутали с зельем, и яд, вместо того, чтобы убить князя, только лишил его зрения.

И вот теперь он очнулся в полной темноте на каменной скамье.

Скорее всего, отравителей послал сам император Василий, не желавший платить русам по счетам. Гром Перуна, с самого начала не стоило верить этим лживым грекам, но когда императорский трон пошатнулся под натиском мятежного узурпатора Варды Фоки, василевс был согласен на любые условия, он готов отдать все, лишь бы набрать новое войско на Севере. И Владимир не устоял, хотя даже волхвы, увидевшие в небе огненные стрелы Перуна, отговаривали его от этой сделки.

Да что там волхвы! Князь и без всяких знаков и советчиков знал, что грекам нельзя верить и момент для военного похода сейчас самый не подходящий. Он только что закрепился в Киеве, дружина требовала отдыха и денег. Для серьезного же похода требовалось набрать новых бойцов, нужно было посмотреть на них в деле, нужно было назначить новых сотников… Но даже и не в этом дело. Нужно было найти людей, которым можно было бы оставить все дела в Киеве – этом городе лживых лавочников, хазарских ростовщиков и гнилых вельмож, только и готовых воткнуть нож в спину. Но ни времени, ни людей у Владимира не было, а посланники василевса, между тем, ползали на коленях и умоляли спешить, иначе проклятый узурпатор возьмет верх. И когда Владимир заколебался, послы предложили хорошую, очень хорошую цену – царскую сестру Анну. То есть, Владимир становился ближним родичем самого греческого царя, а это открывало перед киевским князем невероятные перспективы – к примеру, Владимир мог бы получать свою долю за каждого бойца, нанимающегося на службу в армию греческого императора. Он мог бы построить свой дворец прямо в Царьграде. Он мог бы… Словом, Владимир решил рискнуть, обрушившись с шестью тысячами бойцов на мятежников.

Но когда русская дружина выполнила уговор, царь Василий решил не спешить исполнять свое обещание – шли месяцы, но посольство с царевной Анной так и не появилась в ставке князя. Владимир ждал долго, но потом решил двинуть свои войска на город Корсунь для того, чтобы принудить императоров сдержать слово. Осада длилась недолго – после того, как дружинники перекрыли подземный акведук, питавший осажденный город водой из колодцев, ворота крепости открылись – тем более, что Владимир обещал не чинить грабежей и убийств. Но Василий решил, видимо, разорвать свадебный контракт самым простым способом, подсыпав князю яд.

Впрочем, за покушением могла стоять и сама принцесса Анна – женщина, по слухам, гордая, хитрая и своенравная, которая вовсе не испытывала никакого покидать утонченный Царьград ради жизни на варварском Севере. Конечно, нужно лишиться остатков разума, что бы травить князя на собственном свадебном пиру, ведь после смерти князя разъяренные дружинники не выпустят уже никого из дворца – так того требуют боги, а волю богов нужно исполнять.

И вряд ли Анна уйдет из Корсунского дворца живой – если только сотники не захотят взять у императора Василия выкуп за голову сестры.

Но вот за свою голову князь Владимир не дал бы сейчас даже ломаного медного гроша.

Слепец не может управлять войском, потому что слепец не видит воли богов – эту истину знают даже киевские мальчишки.

И поэтому дружину из Корсуня поведет уже кто-то другой. Может быть, верный Добрыня, может, сотник Крислав – варяжский наемник, уже давно мутивший воду в войске по поводу дележа добычи. Крислав хотел большую долю, этого же хотели и другие наемники. Уже сейчас князь сквозь жалобные вопли греков слышал признаки намечающегося разлада, и когда мятежные сотники возьмут верх, то судьба слепого князя будет решена.

Значит, действовать нужно быстро, очень быстро - пока наемники не пустили в ход мечи.

- Добрыня, - прохрипел князь,- Позовите мне Добрыню…

- Я здесь, князь, - тут же откликнулся верный сотник, стоявший, как оказалось, у изголовья скамьи.

- Добрыня, приведи мне Акима, - шептал князь, - тащи его сюда.

Тут же застучали по мраморному полу сапоги верных воинов, и уже через минуту у княжеского ложа стоял монах Иоаким – весьма упитанный грек с курчавой шевелюрой и круглым лицом, с которого в прежние дни никогда не сходила улыбка. Иоаким был одним из духовников принцессы, ему же двор в Царьграде иногда поручал и важные дипломатические миссии, и Владимир не знал еще человека, которого бы не мог уговорит ловкий брат Иоаким. Но сейчас ему самому требовалось уговорить самого Иоакима.

Судорожно схватив Акима за плечо, князь рывком притянул его к себе и зашептал прямо в ухо, путая греческие и славянские слова:

- Акимушка, слушай меня внимательно. Я умираю, и перед смертью хочу, чтобы ты выполнил мою последнюю волю… Я хочу креститься. Хочу принять веру христианскую – как моя бабка, как мой отец… Будешь моим крестителем, Аким?

Монах лишь кивнул: все понял, князь.

- Еще хочу, Аким, чтобы ты помолился за меня перед Богородицей вашей. Крепко помолись и передай Богородице мой обет предсмертный: если Господь оставит мне, грешнику, жизнь, то я больше никогда на христиан войной не пойду, но веру греческую и на Русь принесу. Церкви в Киеве и Новгороде поставим, народ крестить будем, тебя, Акимушка, главным епископом, сделаем – будешь жить в княжеском тереме, будешь всеми попами на Руси командовать. Хочешь, Акимушка, быть епископом?... Вот, Аким, иди и молись за меня Богородице. И готовь купель крестильную – времени у нас мало…

- Бегу, княже, - зашептал потрясенный Аким, - все сейчас с Божьей помощью устроится.

Добрыня, слышавший разговор князя, только головой покрутил от удивления: ну и голова у князя! Из любой западни змеей выползет. В два мгновения князь заставил работать на себя хитрого монаха со всей его братией – а это куда более могущественная и влиятельная корпорация, чем сам император, едва взобравшийся на престол. Теперь-то Аким из кожи вон вылезет, но найдет противоядие и своего шанса на епископский омофор он не упустит. Шутка ли, стать архиереем у новообращенных русов! Однако, подумал сотник, рано еще радоваться - теперь надо удержать Крислава и его братию от резни, иначе погубят они все дело…

Добрыня развернулся, чтобы спуститься в зал и освободить уже взятых в заложники греков, как вдруг снова услышал голос князя:

- Добрыня? Ты все слышал?

- Да, князь.

- И ты тоже крестись, понял?

- Понял, - пожал плечами Добрыня, предпочитавший держаться в стороне от всех разговорах о богах. Но, если это надо, значит, можно и покреститься.

Князь обессиленно откинулся на подушку. Боль в висках стала невыносимой, грудь горела огнем, а тьма в глазах уже окрасилась в кроваво-красный цвет…

Вдруг он услышал где-то торжественное пение, прекрасное и неземное, как будто пели не люди, а хор из тысячи тысяч ангелов. В этой музыке хотелось раствориться, плыть вместе с ней над землей, плавно огибая горы, лесистые холмы и реки… Князь не разбирал ни единого слова, но, подумалось ему, откуда же человеческому разумению понять эти слова, если поют ангелы на дивном ангельском наречии, недоступном уму смертных? Наверное, я умираю, подумалось князю, но эта мысль не вызвала у него ни страха, ни отчаяния – разве с ангелами небесными, про которых ему в детстве столько рассказывала бабушка, можно чего-то бояться?..

Князь улыбнулся, но тут ангельский хор стих, и громкий мужской голос густым басом воскликнул непонятное:

- Аксиос!

И тут же тысячи и тысячи ангелов грянули хором:

- Аксиос, аксиос, аксиос!

«Достоин»! – вдруг вспомнил князь значение этого слова: на греческом языке «аксиос» означает «достоин». Но разве ангелы небесные говорят на греческом?

Додумать эту мысль он не успел, тьма перед глазами вдруг рассеялась, и он увидел прямо перед собой улыбающееся лицо бабушки – хотя обычно княгиня Ольга всегда была сурова и строга с внуками. Необычайно помолодевшая, Ольга, облаченная в белоснежные греческие одежды, стояла в ангельском хоре и пела ему «аксиос», а рядом он увидело лицо отца, матери, лица братьев и родных, каких-то родичей, умерших много лет назад. Владимир хотел было спросить, что они тут все делают, но тут невидимая сила увлекла его наверх, и он увидел , что этот ангельский хор стоит как бы в форме гигантского круга – даже не круга, но колеса, более того, этот хор и есть колесо, которое, медленно вращаясь, начало куда-то двигаться по зеленой равнине…

Владимир вдруг понял, что сейчас происходит что-то очень важное, какое-то событие Вселенского масштаба, но что именно понять он не мог и спросить было совершенно не кого.

… Когда брат Иоаким с рослыми монахами вернулся в княжеские покои, Владимир уже лежал без сознания. Монахи подняли его тело на руки, срывая мокрые от пота парчовые одежды, затем разжали ему зубы, что бы брат Иоаким смог влить в рот несколько капель пахучей жидкости из маленького стеклянного пузырька – настоя териака, верного средства от мышьяка и прочих ядов.

- Скоро он придет в себя, - распорядился Иоаким, - а пока, братья, несите его в храм – навстречу новой жизни.
http://www.istpravda.ru/upload/media...2149ec9df7.jpg
* * *
В истории нашей — как, впрочем, и любой другой — страны есть события, которые большинством граждан воспринимаются как ключевые для верного понимания своего прошлого. К числу таких мест памяти русской истории, прежде всего, относится Крещение Руси — принятие князем Владимиром Святославовичем христианства. Событие, которое превратило временный союз различных славянских и неславянских племен в полноценное государство. И без понимания истинного значения Крещения никакой рассказ о Руси и о ее исторической судьбе в принципе невозможен.

Однако, непосредственное обращение к источникам, как правило, разочаровывает непосвященных. Крещение Руси описано в древнерусской летописи «Повести Временных лет» иеромонаха Киево-Печерской лавры Нестора как сказочный, вернее, вероучительный рассказ, полный чудесных и явно нереальных подробностей – чего, например, стоит рассказ о том, как князь едва не принял ислам, но потом, узнав, что вера Магомета запрещает пить вино, тут же обратился к православию. Дескать, вино – «веселие Руси есть», без него нам в Киеве никак.

Поэтому многие читатели не доверяют «Повести временных лет», считая, что Нестор все выдумал, выдавая исторические байки и анекдоты за правду.

Однако, давайте не будем спешить с выводами. Иеромонах Нестор был не глупее нас с вами, дорогие читатели, и прекрасно мог отличить аллегоричный исторический рассказ от банального вымысла. Более того, Нестор – будучи очень образованным человеком своего времени, и не просто образованным в секулярном смысле, но образованном в церковном понимании этого слова, то есть, воспитанным в богатых традициях Византийской Православной церкви, - знал и умел много такого, о чем современный человек, к сожалению, даже не имеет никакого понятия.

В частности, Нестор умел читать Библию по словам – то есть, не так как мы с вами, воспринимая лишь поверхностный сюжетный уровень евангельского повествования, но и постигая зашифрованный в библейских сюжетах потаенный смысл, который раскрывается лишь при очень вдумчивом чтении, при обдумывании буквально каждого слова.

Но читать таким образом - вовсе не такое простое дело, как может показаться со стороны – чтобы научиться читать Библию на уровне иеромонаха Нестора, нужно прочитать все тексты Священного Писания, нужно владеть несколькими языками: прежде всего, греческим, латинским и арамейским, необходимо знать исторический контекст библейских событий. И только тогда вы поймете, почему пророк или евангелист употребил в данном случае то или иное слово, и о чем же в действительности рассказывает та или иная притча.

Именно в такой церковной традиции написана и «Повесть Временных лет» - здесь каждое слово имеет особенное значение, здесь каждое слово – это своего рода гиперссылка на исторические события и обстоятельства, понятные начитанным людям из круга иеромонаха Нестора, но, к сожалению, совершенно неизвестные людям XXI века.

Поэтому, чтобы понять истинное значение рассказа о Крещении Руси его следует прочитать точно таким же библейским способом – то есть, буквально по словам, восстанавливая содержание и смысл каждой «гиперссылки». И тогда вам откроется подлинная история нашей страны – история, о которой вы даже не подозревали. История, тщательно скрываемая идеологическими шорами.

Готовы ли вы к такому открытию?

Наш рассказ будет долгим, ведь принципиально важно понять не только то, КАК происходило Крещение. Важно понять и КТО собственно принял это Крещение.
http://www.istpravda.ru/upload/media...1e41bb999b.png
Первая страница "Повести временных лет" (Лаврентьевский список).

* * *
Древние германцы свое происхождение от великана Имира, спонтанно возникшего от таяния космического льда Эливагара.

Евреи - от Адама, первого человека на Земле.

Иеромонах Нестор Летописец вывел происхождение славян от младшего сына ветхозаветного Ноя Иафета: «По разрушении (вавилонского) столпа и по разделении народов взяли сыновья Иафетовы запад и северные страны. От этих же произошел и народ славянский…» (здесь и далее «Повесть временных лет» цитируется в переводе Д.С.Лихачева).

С Нестором были согласны и другие славянские летописцы – например, польский хронист XII века Викентий Кадлубек, автор труда "Chronica Vincentiana", или чехи Козьма Пражский и Далимила Мезиржицкий, составившие примерно в ту же самую эпоху свои летописные своды. Понятно, что эти почтенные ученые мужи друг у друга через плечо не подглядывали, а поэтому можно с уверенностью сказать, что они отобразили действительно бытовавшие в ту эпоху представления, что славяне являются близкими родственниками других европейских народов, которые, согласно библейской традиции, разошлись из-под обломков Вавилонской башни. В нынешней науке все эти народы получили название «индоевропейцев».

Но прежде чем говорить об индоевропейцах, давайте спросим себя: а не рановато ли мы начинаем? Ведь первые индоевропейцы появились на карте мира в те времена, когда не то что Константинополя, но и самого Вавилона с его башней еще не было.

Но давайте представим, что нам нужно рассказать историю США - нашего «alter ego», вечного российского соперника и союзника. С чего бы нам начать?

Конечно, рассказ об истории появления Соединенных штатов можно начать с 1787 года, когда Конвент в Филадельфии принял Конституцию США. Или все-таки лучше отодвинуть начало нашего рассказа на 4 июля 1776 года, когда Второй Континентальный конгресс представителей английских колоний провозгласил независимость Северной Америки от британской короны?

Но тогда возникает другой вопрос: как же эти английские колонисты вообще оказались на этом континенте? Поэтому начало рассказа придется еще немного сдвинуть – на 11 ноября 1620 года, когда корабль "Mayflower" под командованием Кристофера Джонса с первыми 102 поселенцами на борту бросил якорь у американского берега в районе Плимута. Но и тут возникает масса вопросов. Кто были эти пассажиры? Какая нелегкая судьба заставила пуститься их в опасное странствие через океан на самый край света? Как встретили их местные индейцы? Таким образом, нам никуда не уйти от рассказа о пуританах – поклонниках протестантского религиозного течения в Англии, которое встретило крайнее неприятие со стороны официальной англиканской церкви и властей. Заодно придется рассказать и об основателе пуританизма – теологе XVI века Роберте Брауне, и о движении Реформации вообще. Потому что без этого рассказа нельзя будет понять того чисто американского духа из смеси авантюризма, религиозного фанатизма и добровольного подчинения воле большинства, который в кратчайшие сроки и привел к появлению самой могущественной сверхдержавы планеты. Конечно, в ходе повествования об истории религиозных войн в Европе будет совершенно логично упомянуть о плавании Колумба, о походах конкистадоров и о первом открытии Америки викингами в Х веке. Викинги встретили на новых землях индейцев, и таким образом наш рассказ будет неполным без специального исследования, посвященного коренным народам Американского континента. Собственно, без рассказа об индейцах будет сложно понять, почему все эти племена сиу, могикан и апачей, которые вели бесконечные войны друг с другом, позволил себя покорит горстке бледнолицых пришельцев и загнать в резервации. Индейцы же появились на континенте 10 тысяч лет назад, и, таким образом, предыстория создания США занимает гораздо больше веков, чем собственно сама история этого государства.

Между тем, история Россия почти как две капли воды напоминает историю Америки – с той лишь разницей, что славяне на тысячелетие раньше колонизировали «ничейные» равнины Средне-русской возвышенности. Поэтому и разговор наш следует начинать вовсе не с мифического «призвания варягов на Русь», как это делает большинство историков, но со времен доисторических – и только тогда мы сможем понять, кем были эти самые «варяги» и куда и зачем они пришли. Только тогда мы и сможем понять, чем же в действительности является наша страна, какие идеи и тайные механизмы были заложены в фундамент этого государства.

* * *
Итак, индоевропейцы.

Само это название появилось на свет сравнительно недавно – в 1788 году, когда сэр Уильям Джонс, основатель и первый президент этнографического «Бенгальского азиатского общества», в своем знаменитом «Президентском обращении» предложил сравнительное языкознание в качестве нового средства изучения древнейшего прошлого человечества.

"Санскрит, каким бы древним он ни был, наделен замечательной структурой; более совершенной, чем греческий, более богатой, чем латынь и более утонченный, чем каждый из них. Вместе с тем, его близость им обоим, как в глагольных корнях, так и в грамматических формах, сильнее, чем это можно было бы объяснить случаем; она настолько сильна, что ни один филолог не может рассматривать эти три языка, не признав, что возникли они из одного источника, который, вероятно, уже не существует". (1)

Естественно, тезис о существовании «праязыка» тут же поставил перед исследователями вопрос и о наличии носителей этого языка, а также о примерном определении границ территории первоначального обитания этого «пранарода» до своего расселения по просторам Евразии.

Интересный момент: иногда этот самый «пранарод» еще именуют арийцами или ариями. Слово это в широкий лексикон вошло еще в XIX веке с легкой руки английского филолога Макса Мюллера, который переложил на английский язык персидский термин «Арьяна Ваэджо». Что в буквальном переводе означает «Арийский Простор» - так в «Авесте», священной книге зороастрийцев, именовалась некая райская местность - мифическая прародина иранцев: «Первым из мест и областей наилучших Я, Ахура Мазда, сотворил Арьяну Ваэджо у (реки) Вахви Даити (Благой Законной)…». (2)

Понятно, что сэр Мюллер, тихий кабинетный ученый и фанатичный поклонник Востока, прославившийся как первый переводчик «Ригведы», никак не мог предположить, что уже через несколько десятилетий с древними иранцами начнут отождествлять себя агрессивные поклонники теории расового превосходства «нордических народов». Тем не менее, именно из-за нацистов скомпрометировавшее себя самоназвание иранцев и осетин навсегда отошло из науки в область маргинальных оккультных псевдо-учений – туда, где обсуждаются разнообразные мистические тайны рейха, загадки Шамбалы, тамплиеров, масонские заговоры и прочие НЛО. А лингвисты всего мира вновь вернулись к политически нейтральному названию «индоевропейцы». И занялись поисками исторической «колыбели» индоевропейских народов.

Искать «колыбель» решили при помощи нехитрой методики, основанной на лингвистической реконструкции лексики «праязыка». Проще говоря, ученые выделили из разных индоевропейских языков все одинаковые или похожие слова, а затем попытались представить себе природные, географические и культурно-исторические условия среды обитания «пранарода», в которых мог бы сформироваться этот гипотетический «праязык».

Итак, первое, что можно утверждать с достаточной уверенностью, это то, что прародина индоевропейцев представляла собой область с горным ландшафтом. Об этом свидетельствует множество общих для индоевропейских языков корней слов, обозначающих высокие горы и возвышенности.

Во-вторых, это было довольно далеко от моря – лингвисты не обнаружили никакого общего термина для обозначения моря, общего для народов Европы и Азии. (3)

Судя по всему, индоевропейцы появились где-то на просторах Евразии, причем в климатических условиях средних широт – ведь в реконструированном «праязыке» присутствуют как слова, обозначающие жару и летний зной, так и слова, связанные с дождем, грозами, холодом и снегом.

На средние широты указывают и многочисленные названия животных – волка, медведя, зайца, бобра, мышь, змею и проч. Нет ни одного общего слова, которое бы обозначало льва, слона, верблюда или даже такого популярное на Востоке вьючное животное, как осел.

Такая же картина наблюдается и в растительном мире – индоевропейцам были прекрасно известны такие деревья, как дуб, бук, береза, осина и др.

Главным же занятием индоевропейцев было разведение скота – во всех древнейших языках сохранились общие названия для коров, лошадей, овец, собак. Реконструировано также древнее слово для «пастуха» и глагол «пасти, охранять скот». Более того, индоевропейцы были вообще первыми скотоводами на Земле. Об этом говорит тот факт, что все индоевропейские народы, в отличие, скажем, от индейцев, африканцев или жителей Юго-Восточной Азии, издревле занимавшихся охотой, обладают генетической предрасположенностью к потреблению молока и молочных продуктов. К примеру, корейцы, или танзанийцы вообще не могут пить коровьего молока – у них оно вызывает спазмы желудка, диарею или, в лучшем случае, брожение и повышенное газообразование. А все дело в том, что практически у 75 процентов представителей монголоидной и негроидной рас после окончания младенчества развивается непереносимость лактозы – молочного сахара. Именно из-за этой генетической особенности у азиатов до сих пор так плохо развито молочное хозяйство, и даже кочевники-монголы предпочитают пить кумыс - кобылье молоко.

А вот европеоиды за долгие века жизни со стадами домашних животных развили в себе способность расщеплять лактозу. Более того, как показали эксперименты, коровье молоко стимулирует выработку гормонов роста. Поэтому средний рост европейца превышает рост азиатов и многих представителей африканских народностей. А древние египтяне вообще смотрели на наших предков, как на великанов. Однако, за высокий рост европейцам приходится расплачиваться и повышенной предрасположенностью к остеопорозу и онкологическим заболеваниям.

В то же время предки индоевропейцев старались не употреблять в пищу никакой рыбы – лингвистам так и не удалось найти ни одного общего названия для окуня или щуки. О ловле рыбы никогда не говорится ни в «Ригвелде», ни в «Авесте»; филологи также обращают внимание на то парадоксальное отвращение к рыбе, которое испытывали греки гомеровских времен. Например, герои Гомера едят только мясо и хлеб, но не рыбу, и в «Илиаде» лишь однажды мимоходом упоминается про ловлю рыбы. (4)

Впрочем, у этого правила есть два и весьма больших исключения – осетр и лосось. Этой рыбой наши пращуры не брезговали никогда.

С разведением скота тесно связано и широкое применение повозок и колесниц. Историки не знают, кто и когда впервые изобрел само колесо, но, тем не менее, можно смело утверждать, что именно индоевропейцы первыми додумались до применения ступицы – отверстия в колесе, позволяющего его сажать на неподвижную ось. Поэтому во всех древних языках сохранилась точная терминология создания колесного транспорта, который позволял нашим предкам сохранять достаточно мобильный стиль жизни.

И все-таки древних индоевропейцев нельзя назвать кочевым народом – как, скажем, нынешних монголов или африканских берберов. Во-первых, у индоевропейского «пранарода» была достаточно высоко развита металлургия – но создание кузниц и плавильной печи для руды предполагает оседлый образ жизни и выделение из общей массы народа группы профессиональных ремесленников. Во-вторых, помимо скотоводства древние индоевропейцы были и неплохими земледельцами – во всех индоевропейских языках сохранились общие слова для обозначения хлеба, сельскохозяйственных растений и орудий для обработки земли.

Словом, о местонахождении мифической прародины индоевропейских народов можно гадать бесконечно долго. Но куда больше нас интересует общая духовная платформа – в частности, тот религиозный фундамент, на котором выросли все языческие культы многочисленных индоевропейских племен и народов.

И этот духовный фундамент оказался на удивление прочным.

Продолжение следует.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5ec817abf4.png
Библиография

1 - «Специализация по индоевропеистике». Кафедра общего языкознания, филологический факультет, Санкт-Петербургский государственный университет, 2006 г.

2 - «Авеста. Избранные гимны.» (Перевод И.М.Стеблина-Каменского). Изд-во «Дружба народов», М., 1993 год.

3 - Гордон Чайлд «Арийцы – Основатели европейской цивилизации». Изд-во «Центрполиграф», М., 2005 г.

4 - Л.И. Зайцев «Древнегреческий героический эпос и «Илиада» Гомера», Л., 1990.

Время венетов. Глава 2.
 

http://www.istpravda.ru/research/10655/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...73bd4e140f.jpg
Священная языческая «триада» как основа европейской цивилизации.

По своему внешнему облику древние индоевропейцы меньше всего походили на тех мифических «арийцев», которых измыслили кабинетные ученые в XIX и XX веках. Конечно, среди многочисленных племен встречались и светловолосые люди высокого роста – но вообще-то такой облик был типичен лишь для выходцев с северных широт. Но большинству индоевропейцев были присущи черты расы, которую принято называть индо-средиземноморской. Или семитской – невысокие брюнеты с карими глазами и курчавыми волосами.

Но вот по своему менталитету индоевропейцы самым радикальным образом отличались от своих соседей, на духовном облике которых всегда лежала печать жаркого юга и бескрайних просторов пустынь. Вот как это различие сформулировал один из авторитетнейших богословов и философов нашего времени отец Александр Мень: «Среди безводных равнин семит чувствовал себя наедине с неведомым Божеством, и ощущал себя как жизнь, противопоставленную смерти; человек был в пустыне разумом, стоящим выше мертвой природы. Совсем иное мироощущение выработалось у арьев среди долин их благодатной земли. Так, у них необычайно обострилась чуткость к красоте природы. Бог был у арьев не над миром, как у семитов, а среди мира, внутри его, как всепроникающая и животворящая сила. Они имели тягу к мечтательности, сладостным грезам, созерцанию и научились погружаться в фантастические миры, созданные воображением.» (5)

Лес стал образом и подобием для всей космогонии индоевропейцев. Вселенная представлялась им как Мировое Дерево, вечное и растущее само по себе. И подобно любому дерево, вселенная индоевропейцев состояла из трех частей – в «корнях» Мирового дерева располагался хтонический мир злых демонов, в средней части жили люди, а высший мир «кроны» был отдан богам.

Земным же воплощением Мирового Дерева стал могучий дуб, почитание которого было распространено по всему Северному полушарию - от Индии и до Ирландии.

Все знают, что греки приносили жертвы мраморному Зевсу, восседающему среди колонн в Парфеноне, но только вот немногие помнят, что все эти беломраморные чудеса были построены уже на закате греческой цивилизации. А вот в самом начале античной истории, когда весь Пелопоннес и Балканский полуостров были покрыты густыми лесами, древнейшим и самым известным святилищем Зевса был могучий дуб близ города Додона; жрецы угадывали волю божества по шелесту дубоваых веток во время грозы, которые, как известно, в этой долине бывают чаще, чем где-либо на Балканах. Позже рядом с дубом появились бронзовые гонги, которые при малейшем дуновении ветра издавали утробный гул, напоминая людям о характере их грозного бога.

Густыми дубравами была покрыта и весь Аппенинский полуостров; ныне же лоскутки этих лесов можно увидеть разве что в заповедниках – например, в Parco Nazionale Appenino Tosco Emiliano. Но, как писал Тит Ливий, когда-то Рим был отделен от Этрурии гигантским Циминийским лесом таких устрашающих размеров, что ни один купец никогда не проникал в его непроходимые заросли. Так что, неудивительно, что первые молитвы Юпитеру возносились поистине с библейской простотой прямо под открытым небом - под сенью старых раскидистых дубов.

Из дуба вырезались и первые идолы - к примеру, как свидетельствовал Климент Александрийский, идолом Артемиды на острове Икар служил грубо обтесанный дубовый ствол. Таким же был и идол богини Геры на острове Самос, а жертвенник Геры Киферонской в Теспиях представлял из себя срубленный пень старого могучего дуба. Ибо тогда «ремесленники еще не упражнялись в искусстве изготавливать красивое на вид зло, когда же искусство стало процветать, увеличилось и заблуждение…» (6)

Даже название друидов – этих легендарных и всеведущих жрецов из кельтских мифов – означает «почитающие дуб». Этимология этого слова восходит к пракельтскому «druwids» (на латыни эти жрецы назывались «druids», а на древне-ирландском «drui»), состоящему из двух корней. Первый корень «dru» на индоевропейском означает «дерево», второй – «wid» - «видеть» или «знать». (7)

Из дуба вырезались и все священные изображения кельтов – к примеру, во Франции на берегу Сены было обнаружено огромное древнее святилище богини Секваны с настоящим кладом из 190 деревянных идолов. Все они были вырезаны из сердцевины дуба. Из дуба, по преданию, был вырезан и самый знаменитый языческий идол Ирландии – Кромм Круах, он же Кром Дуб. (8) Еще в истории остался «дуб Донара» (Donares eih), который когда-то был центром святилища близ городка Гейсмар в Германии. В VIII веке от Р.Х. его срубил святой Бонифаций, Апостол Германии. Но искоренить языческие представления ему так и не удалось – достаточно почитать сказки братьев Гримм о лесных духах, обитающих в дубравах.
http://www.istpravda.ru/upload/media...35c98a17c7.jpg
Святой Бонифаций рубит священное дерево германцев.

Почитали дубы и славяне, и некоторые священные дубы славян дожили и до наших дней. Так, огромный дуб-великан стоит на берегу Днепра близ Запорожья у поселка Верхняя Хортица, который стал настоящим объектом народного паломничества. Дело в том, что в конце 80-х годов прошлого века Запорожский дуб засох – казалось, уже навсегда. К нему перестали ездить новобрачные, речушка Верхняя Хортица превратилась в илистое болото, сквер вокруг дуба пришел в запустение... И вдруг весной 1996 года одна ветка Запорожского дуба выбросила листву. О дереве вновь заговорили, даже православная Церковь объявила воскресение дуба свидетельством присутствия на земле милости живого Христа.

Любопытны находки и «Перуновых дубов». «В 1909 оду в 8 км от устья Десны между Остром и Черниговом был поднят дуб, в ствол которого были врезаны четыре кабаньи челюсти - это однозначно говорит о том, что у славян-язычников он выступал в качестве объекта поклонения. В 1975 г. же аналогичный дуб, но на этот раз уже с девятью кабаньими челюстями, был найден в Днепре, чуть ниже устья Десны. Нижняя часть этого дуба, что весьма интересно, носит следы огня - это свидетельствует о том, что у его подножия горел священный огонь." (27)

* * *
Еще один древнейший индоевропейский культ – почитание родников. По мнению археологов, поклоняться источникам воды люди стали ещё в палеолите и пронесли эту веру через тысячелетия. Ведь именно через воду Господь – творец всего сущего – и посылает в мир свою благодать.

В Индии такие священные источники именуются «тиртха» - и всякий праверный индус обязан хоть раз в жизни совершить к ним паломничество и омыться священными водами. Самыми почитаемыми «тиртха» считается Праяг - место у слияния рек Ганга, Ямуны и Сарасвати, куда каждый год в 14-й день лунного месяца Магха (февраль) сходятся и съезжаются сотни тысяч паломников. Считается, что именно в этот день божественный дух Вишну сходит в воды реки.
http://www.istpravda.ru/upload/media...e1be42b4df.jpg
Молитва в водах Ганга.

Интересный факт - когда в XII веке от Р.Х. город был захвачен мусульманскими завоевателями, никто из шейхов даже не рискнул поднять руку на этот обряд. Напротив, мусульмане даже дали Праяг второе название - Аллахабад («Город Бога»), как бы подтвердив святость этого места. Еще одна священная «тиртха» находится в городе Варанаси, который, как считают индусы, основал сам бог Шива. Здесь весь берег Ганга застроен длинными каменными лестницами – «гхатами», куда на ежедневные ритуальные омовения стекаются тысячи индусов и туристов. Туристы, правда, заходить в воду побаиваются - Ганг в этом месте настолько загрязнен промышленными отходами, что в воде присутствует вся таблица Менделеева. Но ядовитые и токсичные химикаты – это еще полбеды. В реке также встречаются и обгорелые части человеческих тел – в Варанаси круглые сутки сжигают тела умерших паломников, которые проходят сотни километров ради того, чтобы умереть и быть сожженными в этом священном месте. Но паломников много, а дров – мало, а поэтому тела сжигаются не до конца. Как только большая часть тела обгорает, священнослужители произносят соответствующие молитвы и сталкивают труп в Ганг, освобождая место для следующего тела. И для обретения гармонии здесь нужна по-настоящему крепкая вера.

В Европе культ родниковой воды, питаемый народной памятью, не смогли уничтожить даже принятие христианства и средневековые кампании против «ересей». Отчасти это объясняется и тем, что и в христианстве вода играет главнейшую роль в совершенни главного таинства Крещения.

И сегодня почти при каждой русской деревне можно найти свой священный родник – часто возле них ключа вешают небольшую иконку или ставят крест. Замечательный российский этнограф XIX века священник Николай Гаврилович Богословский писал: «На церковной земле (у Кумозера) есть небольшой Ключ, обросший почти со всех сторон сосновым лесом, к которому издавна приходят не только ближайшие жители прихода, но даже и из других приходов за водою для больных младенцев, и за оною оставляют близ стоящей сосне или рубашку больного, или лоскуток холстины, или какой-нибудь платочек…» (9)

По праздникам возле таких священных родников даже проводились специальные богослужения: «После литургии и общего молебна, бывает крестный ход к часовне, отстоящей от церкви три версты. При этой часовне есть источник воды целебной от глазной болезни. По приходе с крестами, сначала совершается на самом источнике водоосвящение, а потом уже в часовне служатся верующим, приходящим из различных мест, молебны и кропятся святою водою…» (9.) Именно из-за этого на Руси испокон веков запрещалось стирать в церковные праздники. Ведь в те времена стирались и полоскали белье прямо на берегу реки, из которой батюшка и брал святую воду. Запрет соблюдался очень строго – иначе река-кормилица обидится. Конечно, сейчас, этот запрет мотивирован несколько иначе – дескать, не дело благочестивым православным христианам отвлекаться от праздничных богослужений в храмах на суетные дела да домашнюю работу. Но сам запрет, так или иначе, сохраняется.

Есть и источники, почитаемые всем православным миром. Так, под Сергиевым Посадом находится святой источник «Гремячий ключ» - источник преподобного Сергия Радонежского. По легенде, когда преподобный Сергий решился в силу различных обстоятельств оставить Троицкую обитель, он вместе со своим учеником преподобным Романом остановился на этом месте и молился об избавлении русского народа от иноземного ига. В знак того, что Господь внял молитве святого, из горы забил святой источник. Теперь здесь находится церковь Святителя Николая, и сюда за святой водой ежедневно приезжают тысячи паломников.

Не меньшее число людей приезжает и к источнику Святителя Тихона Задонского в город Задонск Липецкой области. Не так давно – в 2005 году – у источника была выстроена из красного кирпича небольшая часовня и купель для желающих окунуться в ледяной воде, куда в любое время стоит очередь из паломников.

Родники почитает и западный католический мир. Например, в Англии всеобщим почитанием пользуется родник Chalice Well – «Колодец Христовой Чаши», который находится неподалеку от живописных развалин аббатства Гластонбери. Древние английские легенды говорят, что именно здесь Иосиф Аримафейский, известный тем, что именно он снял с креста тело Спасителя, основал первую в Британии христианскую церковь. Под алтарем он поместил чашу с Христовой кровью – Святой Грааль, из которого и забил святой источник.
http://www.istpravda.ru/upload/media...1fce67e97c.jpg
Также можно вспомнить и об Озерной деве из Артуровского цикла легенд, которая сделала для короля Британии волшебный меч Экскалибур. Собственно, у каждого родника или озера в Европе были своим языческие боги-покровители, которые под влиянием христианских идей трансформировались в русалок или водяных.

* * *
Совершенно особенный культ сложился и вокруг огромных каменных валунов, которые когда-то были принесены в Европу наступающими с севера ледниками. Впрочем, почитались не абы какие камни, а только особенные - например, отмеченные особыми знаками-выемками в виде «следа».

Первое историческое свидетельство о камне-следовике принадлежит перу Геродота, который писал: «В скале у реки Тираса местные жители показывают отпечаток ступни Геракла, похожий на след человеческой ноги длиной в два локтя». (10) В самой Древней Греции считался священным камень Омфал – «пуп земли». По преданию, этот камень, установленный некогда в храме Аполлона Дельфийского, считался центром вселенной или пупом Зевса. Даже Афина Паллада, которой греки впоследствии посвящали художественные статуи, первоначально изображалась в виде простого необтесанного каменного столба, который назывался «ксоаном» - т.е. «тесаным», ибо их вытесывали из того или иного материала. (9)

У соседей – римлян - издревле сложился свой обряд поклонения священным камням. Во время засухи римляне совершали обряд aquilium («выманивания воды»), который состоял в том, что жрецы-понтифики в торжественной процессии тащили через весь город lapis manalis («дождевой камень»), имевший форму кружки, из которой по каплям выпускали воду. Процессия начиналась от Капенских ворот близ Авентинского алтаря Юпитера и заканчивалась на Капитолии у храма Юпитера Громовержца, где жрецы в сопровождении городских чиновников-магистратов и матрон с распущенными волосами устраивали обильные жертвоприношения. Особым вниманием пользовались и камни бога Терминуса, игравшие роль пограничных и межевых знаков, а право частной собственности в Риме было священно. Всякий, кто отодвигал пограничный камень, считался проклятым богами и мог быть казнен. Впрочем, Терминус (от глагола "terminаre" - отделять, заканчивать) заведовал не только границами полей и угодий, он занимался и разграничением времени. Посвященный ему праздник Терминалий отмечался 23 февраля - в день римского Нового года. В этот день крестьяне собирались у общего пограничного знака, и каждый украшал гирляндами свою сторону камня или столба. Приносились жертвы и возлияния - медом, вином, молоком, зерном, пирогами; закалывались овца или свинья.

Овидий писал:

«Ночь миновала, и вот восславляем мы бога, который
Обозначает своим знаком границы полей.
Термин, камень ли ты иль ствол дерева, вкопанный в поле,
Обожествлен ты давно предками нашими был.» (11)

В Европе священные камни были практически у всех народов – достаточно лишь вспомнить о знаменитом комплексе Стоунхендж близ городка Солсбери, графство Уилтшир, Великобритания. Но подобные каменные алтари разбросаны по всему континенту – например, в Каталонии всем туристам показывают «Чертов камень» - La Pedra del Diable – одиноко стоящий на берегу реки Тер каменный столб высотой в человеческий рост. Когда-то этот столб был языческим алтарем, и к нему до сих пор слетаются все ведьмы с окрестных гор и долин. Но больше всего загадочных каменных сооружений находится на Менорке - втором по площади острове Балеарского архипелага. Есть здесь и древние склепы с захоронениями – «таулы», выполненные в виде конструкций из двух плит, поставленных в форме буквы «Т», и «талайоты» - круглые каменные башни высотой до восьми метров. Есть и «наветы» (или «корабли мертвых») — загадочные каменные сооружения, напоминающие усеченную пирамиду. Всего же археологи на этом острове насчитывают более 1600 мегалитических построек, которые были возведены практически одновременно с египетскими пирамидами.

Поклонение камням было развито и в средневековой Европе – недаром король франков Карл Великий в VIII веке от Р.Х. приказал уничтожить все стоячие культовые камни, а самих камнепоклонников – повесить. Кое-где в Европе фетишизация камней сохранилась и до наших дней. Так, в отдаленных селах Ирландии хозяйки по праздникам все еще заворачивают специальные «домашние» камни в полотенца и выставляют их на окно – на всеобщее поклонение. В Норвегии существовал давний обычай собирать круглые камни, которые каждый четверг мыли и смазывали маслом, а в определенные дни купали в пиве, дабы они послали в дом счастье и достаток.(12)

В России отголоски этого древнего «каменного культа» сохранились и до наших дней. Только в северо-западной части России, по подсчетам сотрудников Отделения фольклора Санкт-Петербургского Института истории искусств РАН, насчитывается около четырехсот почитаемых – «обрядовых» - камней. Между прочим, профессор-фольклорист Виктор Лапин, показывая мне свои объемистые отчеты с перечнями сакральных мест, признался, что только теперь он смог понять ритм и структуру духовной жизни древнего общества: «Мы знали, что да, вот есть храмы, есть святые места, но мы и понятия не имели, что «сеть» этих «святых мест» была такой плотной и пульсирующей. Ведь люди по особым праздникам ходили от одного почитаемого места – родника или камня к другому, это была яркая и живая народная религия».
http://www.istpravda.ru/upload/media...d86fe7f646.JPG
Синь-Камень.

Самый знаменитый из сакральных российских валунов - Синий камень, что находится на берегу Плещеева озера в Ярославской области. Он действительно синего цвета – но лишь при определенном освещении. Сюда народная тропа действительно не зарастает. Одни приходят просто из любопытства, другие верят в его лечебные свойства – местные бабули говорят, что если прислониться к камню больным местом, то боль уйдет. Третьи утверждают, что если написать свое имя на Синь-камне, то непременно станешь богат.
http://www.istpravda.ru/upload/media...435ce8edbb.jpg
- Синий камень – это древнее культовое место, - рассказала мне историк Юлия Никитина из Переславль-Залесского историко-архитектурного музея заповедника. – Когда-то Синий камень стоял на соседней Александровой горе, где было языческое капище, где приносили жертвы как славяне: так и мерянские племена. Кстати, возможно: этот камень был алтарем бога весны Ярилы, и от этого происходит и старое название горы - Ярилина плешь.

Но знаменит Синь-камень не только своим языческим прошлым – согласно народной молве, этот валун якобы может самостоятельно перемещаться с места на место. Говорят, что после крещения Руси этот камень был сброшен с горы, а на месте капища построили часовню. Когда часовню сожгли отряды татарского хана Тохтамыша, местные жители снова стали поклоняться камню.

В XVI веке Синь-камень по указу Иринарха, затворника ростовского Борисоглебского монастыря на Устье, был зарыт в землю. В «Житие» затворника так рассказывается об этом событии: «В Переяславле обнаружилось суеверное почитание большого камня, находившегося за Борисо-Глебским Переяславским монастырем. К этому камню ежегодно в праздник апостолов Петра и Павла собиралось множество народа. Диакон приказал повергнуть камень в яму. Этот подвиг Онуфрия многим не был угоден; благочестивый диакон терпел порицания, брань и насмешки; сверх того, постигла его и болезнь, — но все это диакон Онуфрий переносил с твердостью, уповая на милость Божию…» (13)

Но через какое-то время Синь-камень вновь вылез из-под земли на белый свет – вероятно, отец Онуфрий лишь присыпал его тонким слоем земли, который за несколько десятилетий начисто смыли весенние паводки. Тогда Синь-камень решили употребить на пользу христианcкой церкви – причем, в самом буквальном смысле, то есть, заложить его в фундамент колокольни церкви в соседней Духовской слободе. Зимой 1788 года камень спустили с горы на замерзшее озеро, погрузили на громадные дровни, запряженные дюжиной лошадей, и повезли по льду к месту строительства. Но лед под тяжестью Синь-камня проломился, и гигантские сани вместе с валуном и лошадьми ушли под лед. А через шесть десятилетий местные рыбаки стали замечать, как из воды постепенно начала выходить каменная глыба – по чуть-чуть, из года в год, Синь-камень как будто «полз» из озера в северном направлении. Впрочем, ученые говорят, что ничего непонятного тут нет - просто берега озера, подмываемые водой, периодически меняют свои очертания, вот валун и «ходит» с места на место. Однако, эти простые объяснения не устраивают любопытных, которые верят, что Синь-камень хочет вернуться на свое законное место в святилище на вершину горы.
http://www.istpravda.ru/upload/media...2596503e78.jpg
Конь-камень.

Еще на севере России знаменит и Конь-камень — огромный валун серого гранита высотой в четыре метра и весом в 750 тонн, который стоит на острове Коневец на Ладожском озере. Когда-то местные жители использовали Коневец как летнее пастбище для своих лошадей и приносили в жертву на этом камне коня, дабы возблагодарить тем самым духов острова, обитавших, по легенде, в этом самым камне. В конце XIV века сюда пришел преподобный монах Арсений, уроженец Новгорода Великого, которому было видение, что он должен стать основателем монастыря во имя Богородицы на севере Руси. Дважды волны прибивали ладью монаха к острову, а на третий раз Арсений решился основать в этом «бесовском месте» монастырь. Совершив крестный ход вокруг Конь-камня с иконой Богородицы в руках, Арсений окропил его святой водой. Местные рассказывают, что духи тут же вышли из камня и, обернувшись черными воронами, улетели прочь к противоположному берегу Ладоги, который стал с той поры именоваться Чертовой бухтой. Вместе с духами, как гласит предание, исчезли и змеи: Коневец — это единственный остров на Ладоге, где нет змей. В память о победе христианства над темными языческими духами на вершине камня послушники нового монастыря поставили небольшую деревянную часовню.

Впрочем, и другие миссионеры Православной церкви старались не рубить с плеча языческие верования, а «крестили» их вместе с паствой. К примеру, в XV веке в Калужской губернии действовал подвижник Тихон Медынский, который не только молился на языческом камне возле священного родника, но и в качестве монашеской кельи выбрал себе дупло огромного дуба, к которому крестьяне-язычники приносили свои жертвы. Понятно, что преподобный Тихон, исходивший к крестьянам из священного дерева, воспринимался ими как понятный им представитель высших сил.

В начале XIX столетия подвиг Столпника повторил знаменитый подвижник Серафим Саровский (в миру Прохор Исидорович Мошнин), один из наиболее почитаемых святых Русской православной церкви, молившийся на камне 1000 дней и ночей.
http://www.istpravda.ru/upload/media...0c919391b2.jpg
Икона св. Антония Римлянина.

А в Великом Новгороде случилась и вовсе удивительная история. Если вы побываете в соборе Рождества Богородицы Антониева монастыря, то в западном притворе храма вам обязательно покажут камень святого Антония Римлянина, первого игумена монастыря. По преданию, Антоний Римлянин родился в Италии в самом начале XI века в семье знатных подданных Византии, державшихся православного исповедания. В юности он потерял родителей и решил принять монашество в одном пустынном скиту, где он прожил двадцать лет. Но «гонения со стороны латинян на православных принудило братию разойтись. Преподобный Антоний скитался, переходя с места на место, пока не нашел на пустынном берегу моря большой камень, на котором целый год прожил в посте и молитве. Страшная буря, разыгравшаяся 5 сентября 1105 года, сорвала камень, на котором находился преподобный Антоний, и понесла его в море...» (14) Однако, камень, вопреки всем ожиданиям, не затонул, а пустился в плавание через Средиземное море и Атлантику. Чудесным образом камень в два дня преодолев Северные и Балтийские моря, прошел через реку Волхов и накануне праздника Рождества Пресвятой Богородицы пристал к берегу в трех верстах от Новгорода. В честь этого события Новгородский епископ Никита дал Антонию землю для основания монастыря.
http://www.istpravda.ru/upload/media...351ac4d21d.jpg
Камень- следовик.

Иной раз такие «священные камни» могли сами играть роль храмов, как это произошло с «камнем-следовиком» в деревне селе Колмыково Маловишерского района Новгородской области. Рассказывают, что когда-то давно на этом камне будто бы явилась икона Богородицы. В честь этого чудесного события по праздникам к камню стали организовывать крестный ход из деревенской часовни, и батюшка служил там молебны. А когда после революции деревенскую церквушку закрыли, то местные жители стали молиться у священного камня. Дождевая вода, скопившаяся в полукруглых выемках–«следках» камня, считалась святой и, как говорят, помогала от глазных болезней. А в 60-е годы прошлого века в стране поднялась вторая волна гонений на церковь. В село из города приехали богоборцы-комсомольцы, заложили под камень заряд динамита да и взорвали его – что б не смущал народные умы. Но местные жители бережно собрали все осколки и сложили их в пирамидку, наверху поставили крестик, а вокруг поставили специальную ограду. В щели между камней, где скапливалась вода, клали монетки, цветы, конфеты? Куски пирогов - кто что принесет. Некоторые паломники, приезжающие в Колмыково из соседних районов, даже забирают с собой небольшие осколки. (15)

Впрочем, далеко не все языческие каменные святилища стали христианскими. Так, в Тульской области, до сих пор рассказывают легенды о «злых» камнях Баш и Башиха, и о наказаниях, которые понесли селяне, попытавшиеся убрать их с места. Поля не приносили урожая, животные умирали, люди беднели. Боясь потревожить эти два валуна, селяне никогда не распахивали землю вокруг них. Так они и стоят рядом до сих пор. А вот в карельской деревне Андрусово до сих пор рассказывают легенду о валуне с отпечатком копыта беса, который во время пожара монастыря выскочил из него и горящей конечностью оставил свой след на камне.

А вот в Дмитровском районе Московской области почитается большой камень-валун, который лежит в Шутовом лесу на берегу реки Кимерши. Русский историк Василий Татищев, ссылаясь на Иоакимовскую летопись, писал, что будто бы этот камень сам приплыл по реке Кимерше в день Ивана Купалы, и даже выбрал место, где ему лежать. К этому камню испокон веков приносили тяжелобольных детей, обливали камень водой из ручья, а потом собирали воду, скопившуюся в «следках», и обмывали этой водой ребенка. После этого на детей надевали новое белье, а старое развешивали на окружающих деревьях. Считалось, что если ребенку суждено жить, он сразу после омовения пойдет на поправку, а если суждено умереть, то быстро зачахнет. (16)

И как тут не вспомнить русскую народную сказку «Сестрица Алёнушка, братец Иванушка», записанную замечательным фольклористом XIX века Александром Николаевичем Афанасьевым. Сказка проста - мальчик выпивает воды из каменного «следка» в виде козьего копытца, и обретает новые качества тотемного животного, оставляя свой прежний облик (как старую одежду у языческого алтаря). (17) Даром что сестрица Аленушка просила: «Не пей, Иванушка, а то козленочком станешь!». Так оно и вышло – братец стал оборотнем. И что бы его расколдовать, сестрице Аленушке потребовалось совершить путешествие в загробный мир - по сюжету сказки, девушку в реке утопила злая ведьма, но Аленушка волшебным образом остается под водой целой и невредимой довольно продолжительное время. И, после того, как девушку вытащили на берег, жизнь тут же наладилась. «Сполоснули ее в чистой воде, белым полотном обернули, и стала она еще лучше, чем была, и обняла своего мужа. Баранчик стал опять братец Иванушка, и зажили все по-старому, по-хорошему.» В другой версии сказки «козлёночек от радости три раза перекинулся через голову и обернулся мальчиком Иванушкой». (18)
http://www.istpravda.ru/upload/media...1ae078c47b.jpg
Следовик

* * *
Итак, дуб, родник и камень – вот священная языческая «триада», посредством которой Высший мир богов проявлял себя в мире людей. В зеленой кроне священного Мирового Древа - в высшем мире - обитал Небесный Отец, прародитель всего людского племени. Его почитали абсолютно все индоевропейские народы – индийцы возносили молитвы Дьяушпитару, славяне – Сварогу, а римляне - Дивус Патеру (то есть, Юпитеру). Кстати, обратите внимание, что на латыни слова «отец», «творец» и «камень» звучат практически одинаково – «pater» и «petra». А вот словом «patera» римляне называли жертвенную чашу – связующее звено между людьми и богом.

Да, может быть, кому-то это и покажется странным, но древние индоевропейские народы верили в Единого Бога-творца. Да и вообще, если присмотреться повнимательнее, то языческая космогония весьма сильно напоминала нынешнее христианство. Вот вам в подтверждение слова древнеримской пророчицы Сивиллы:

«Он неподвижным, Он ясным для всех пребывает: придите,
Люди, к Нему и оставьте тьму ночи и мрак беспросветный.
Вот солнца сладостный свет льется с неба и все озаряет.
К мудрости вы, в вашем сердце ее утвердив, приобщитесь!
Бог есть один, посылающий дождь, ветер, землетрясение,
Молнии, голод, страданье, чуму, неизбывное горе,
Снег, лед, - да есть ли нужда говорить обо всем по порядку?
Небом он правит, владеет землей; Он – воистину Сущий!» (6)

Или вот еще:

http://www.istpravda.ru/upload/media...9be031d20f.jpg
Сивиллы – так римляне звали легендарных прорицательниц, чье название образовано от греческого слова «теовулэ» - «воля Бога». Всего их было десять, но самой известной считалась Сивилла Кумская, жрица Аполлона, жившая в VII веке до Р.Х. в греческой колонии Кумы в Италии на побережье провинции Кампания. Когда Римом правил этрусский царь Тарквиний Древний, он заинтересовался предсказаниями предсказательницы, которая, как говорили, могла видеть будущее на тысячи лет вперед. Сивилла предстала пред царем и предложила ему купить девять книг, в которых в стихотворной форме была описана судьба мира. Всего за триста золотых слитков. Царь отклонил предложение. Тогда Сивилла сожгла три книги, а за оставшиеся шесть потребовала ту же цену. И вновь получила отказ. Что ж, прорицательница бросила в огонь еще три книги, после чего Тарквиний согласился с ценой, умоляя ее не сжигать последние книги. Так у Рима появилась своя «шпаргалка» на будущее. Сивиллины книги были помещены в подземное хранилище храма Юпитера Капитолийского, и к ним каждый раз обращались жрецы из коллегии авгуров, когда городу грозила какая-либо опасность. К примеру, когда войска Ганнибала стояли у ворот Рима, авгуры на основе тщательного изучения Сивиллиных книг приказали запаниковавшим горожанам выйти из домов, сесть на перекрестках и молиться Гекате, царице преисподней. Геката в ответ послала знамение – метеорит, упавший где-то в Азии (позже этот метеорит был с почетом доставлен в Рим). Правда, в 83 году до Р.Х. эти книги погибли при пожаре Рима, и тогда жрецы-авгуры составили новые книги. Записали по памяти все, что могли вспомнить и добавили к этим записям другие предсказания – а именно стихи тибуртинской, римской, самосской, делосской и других сивилл. Однако, и эти книги тоже погибли в огне – в 405 году от Р.Х. Сивиллины книги были сожжены по приказу военного диктатора Стилихона Флавия, вандала по происхождению и убежденного христианина. Он хотел изгнать язычество из душ римлян, а поэтому совершенно сознательно разрушал все, что имело отношение к дохристианским традициям.

Тем не менее, хотя сами сакральные тексты погибли, от них остались несколько следов - цитаты в сочинениях римских и византийских авторов. Так, Сивиллины книги цитировал и римский поэт Вергилий, и блаженный Августин, и философ Люций Целий Фирмиан Лактанций, автор «Божественных установлений», и историк Ермий Созомен Саламанкский, написавший фундаментальную «Церковную историю», и многие другие христианские мыслители, чьи имена известны сегодня лишь узкому кругу ученых и богословов. Дело в том, как писал историк XVI века Николай Спафарий, в первые века христианства многие теологи были уверены, «что сивиллы пророчествовали по Божьему вдохновению, как некогда Творец неба и земли желал говорить и через ослицу Валаамову… Сивиллы – как первые некие начальства, потому что о Боге и Христе, Сыне Его, и о многих божественных тайнах предсказывают.» (19)

По этой же причине к Сивиллиным книгам часто обращался и Климент Александрийский, автор «Увещевания к язычникам», из текста которого я и взял две вышеприведенные цитаты. Стоит немного сказать и о самом Клименте, которого мы уже не раз цитировали. Тит Флавий Климент родился в богатой аристократической семье в Афинах. Как и полагается знатному молодому человеку конца II века от Р.Х., он получил блестящее образование в Афинской Академии, основанной еще Платоном. Потом Климент перебрался в Александрию, где находилась уникальнейшая библиотека античной мудрости, там же он принял посвящения во многие языческие таинства. Позднее, когда поиски истины привели его к лоно христианской церкви, все свое образование и знание эллинских и римских мистерий употребил на борьбу с идолопоклонством. Так что, лучшего эксперта по язычеству сегодня найти просто невозможно.

О наличии Бога-Творца в языческом пантеоне пишет и немецкий миссионер XII века Гельмольд фон Бозау, долгое время живший среди славян: «Среди многообразных божеств, которым они посвящают поля, леса, горести и радости, они признают и единого бога, господствующими над другими в небесах, признают, что он, всемогущий, заботится лишь о делах небесных, они (другие боги), повинуясь ему, выполняют возложенные на них обязанности, и что они от крови его происходя, и каждый из них тем важнее. чем ближе он стоит к этому богу богов». (20)

С течением времени рядом с Отцом появилась и образ обожествленной Природы – мировая Прародительница, воплотившая в себе Вечную Женственность. У карпатских славян в старинной песне образы Небесного Отца и Богини-Матери предстают в образе двух волшебных птиц: «В то время, когда не было ни земли, ни неба, только одно синее море — среди этого моря стояло два дуба, а на дубах сидели два голубя; голуби спустились на дно моря, достали песку и камня, из которых и создались земля, небо и небесные светила». (21)

Именно от брачного союза Небесного Отца и Богини-Матери и произошел весь сонм типичных для всех индоевропейцев языческих богов – Бога Грома, бога-покровителя домашних животных, богини плодородия и т.д.

Однако, на большой сонм богов языческого пантеона не стоит обращать большого внимания – большая часть этих богов появилась вследствие неистребимого желания людей заполучить себе эксклюзивного небесного покровителя, не такого, как у всех остальных. Причем, чаще всего, формирование новых «богов» производится именно по профессиональной и корпоративной линии: свой покровитель должен быть у скотоводов, у металлургов – свой, у ткачей – ясное дело, тоже свой. Этот процесс происходит даже в нашу секулярную эпоху, когда, к примеру, в римско-католической церкви покровителем Интернета был назначен святой Исидор Севильский, епископ Испании с 560 по 636 годы, прославившийся тем, что написал 20-томную «Этимологию» - по сути, первую в истории энциклопедию. Небесным покровителем работников радио, телевидения и почтовых служащих стал архангел Гавриил, заслуживший такую честь благодаря тому, что именно Гавриил, как следует из текста Священного Писания, объявил Деве Марии о том, что у нее родится Сын Божий. Иосиф Аримафейский, отдавший свою гробницу для похорон тела казненного Иисуса Христа, стал покорителем служащих бюро ритуальных услуг, а проповедник Бернадин Сиенский, живший в XV веке, стал покровителем пиарщиков. Не отстает и Русская Православная церковь: так, святой Серафим Саровский, канонизированный в 1903 году, был назначен покровителем РВСН - ракетных войск стратегического назначения России.

Помимо сугубо корпоративных задач на языческих богов в древнем мире была возложена и архиважнейшая общественная задача: они формировали календарь. Вернее, не сам календарь, но праздники, помогавшие скоротать унылые будни. Это ведь только одинокий Робинзон Крузо на своем острове вел счет дням, вырезая зарубки на столбе. Наши пращуры отсчитывали время куда веселее – от праздника до праздника. Причем, праздников было довольно много. Например, в Древнем Риме - а именно римский языческий календарь до нас дошел практически в первозданном виде - самый тоскливый и холодный месяц декабрь начинался с праздника Посейдона. За ним шел праздник Доброй Богини – сугубо «женский праздник», когда римские матроны устраивали девичники. Далее шли двухдневные игрища, посвященные Фавну, покровителю лесов, рощ и полей, следом наступали Опалии – праздник урожая, посвященный богине плодородия Опс. Еще через пять дней наступали Агоналии - праздник двуликого бога Януса, призванного смотреть за ходом времени. Овидий писал:

Потом был праздник бога Конса, стража зерновых запасов. Консуалии были сигналом к окончанию всяких аграрных работ – накануне этого дня заканчивался обмолот зерна и транспортировка его в амбары. Единственное, что дозволялось делать в этот день – это участвовать в скачках, бегах и других состязаниях. А еще через два дня начинались Сатурналии – неделя бесшабашного веселья, карнавалов и распутства, которые были призваны напомнить всем людям о благословенных временах утраченного Золотого века.

Можно не сомневаться, что таким же насыщенным был и календарь всех остальных индоевропейских народов – развлекаться наши предки умели куда лучше нас с вами.

* * *
Однако, среди всех языческих богов главенствующее место занимал обожествленный Первопредок – прародитель всего народа. Собственно, обожествление предков и было самой сутью языческой религии – даже слово «язычество» произошло от древнеславянского «языцы» - то есть, род, племя. То есть, в самом буквальном переводе язычество означает «культ предков». Люди верили, что каждый из них был связан с Высшим миром Небесного Отца непрерывной цепочкой пращуров, которые были хранителями и заступниками своих потомков.

«Наши предки желали, чтобы люди, покинувшие эту жизнь, были сопричислены к сонму богов», - писал выдающийся римский оратор и литератор Марк Туллий Цицерон. (22) В трактате «О природе богов» Цицерон добавляет: «Богами после смерти становились или храбрые, или прославленные, или могущественные люди, и их-то мы имеем обыкновение чтить, молиться и поклоняться им…» (23)

Для всех римлян таким Божественным Первопредком был Ромул – сын бога Марса и смертной весталки Реи Сильваны. Когда Ромул стал царем нового города на Палатинском холме, он принял прозвище Квирина – древнего божества саюинян. И в честь Ромула-Квирина все жители Древнего Рима звали себя квиритами: populus Romanus Quirites.

Не менее почитаемы в римском обществе были лары и пенаты – души предков, покровители домашнего очага, семьи и всего римского народа в целом. В каждом римском доме для пенатов и ларов возле очага был сооружен небольшой алтарь в виде шкафчика (вернее, ларца) – по праздникам эти алтари украшали гирляндами цветов, перед деревянными фигурками ставили в особой посуде пищу и питье, что бы предки тоже могли принять участие в общем веселье. Ритуал угощения предков практически без каких-либо изменений сохранился и до наших дней – достаточно лишь вспомнить, как накануне Пасху люди оставляют на кладбище стакан с водой, куски праздничных куличей и крашенные яйца.

ногда особо знатные предки выделялись из общей массы и становились самостоятельными богами. «Те, кому вы поклоняетесь, были некогда людьми, а затем умерли, - обличал язычников-греков Климент Александрийский. - Миф же и время стяжали им славу и почет. Ведь есть же почему-то обыкновение относиться с пренебрежением к настоящему, прошедшее же, отделенное от сиюминутных упреков покровом времени, чтить благодаря вымыслам. Настоящему не верят, минувшему дивятся. Поэтому древние мертвецы, возвеличенные укоренившимся в веках заблуждением, были причислены живущими после них к богам. (…) Что, если я скажу тебе о многих Гермесах или выдуманных Гефестах? Упоминания об отечестве и ремеслах, жизнеописания, а также гробницы изобличают носителей этих имен как людей. Арес, пользовавшийся величайшей славой… был, как говорит Эпихарм, спартиатом. Софокл же считает его фракийцем, другие – аркадцем.» (6)

Еще в качестве примера Климент привел муз – покровительниц искусств, которых сегодня почитают едва ли не больше: чем в Древней Греции. «Муз же, которых почитали как детей Зевса... , муз этих, мисийских служанок, приобрела Мегакло, дочь Макара. Дело в том: что Макар, царствовавший над лесбосцами, постоянно вздорил с женой. Мегакло было обидно за мать: отчего нет? – и она покупает девять служанок-мисиек и называет их на эолийском диалекте Мойсами. Учит их воспевать дела давно минувших дней и аккомпанировать благозвучно на кифаре. Они же беспрестанной игрой и прекрасным пением завораживали Макара и унимали его гнев. Из-за этого Мегакло в виде благодарственного дара за мать посвятила богам их медные статуи и велела почитать во всех храмах. Таковы Музы». (6)

Об изначальной человеческой природе многих богов писал и сам Гомер. «Ибо смертное тело у них, - свидетельствует великий поэт в «Илиаде», изображая страдающую от ран Афродиту. – Ведь не от древнего дуба родились они, не от камня...» (24)

Попадая в горний мир Небесного Отца, души умерших тоже начинали считаться священными сверхсуществами, которые могли заступаться перед богами за своих живущих родственников.

И поэтому все индоевропейцы на протяжении тысячелетий практиковали абсолютно одинаковые догматы и обряды этой прарелигии «культа предков» - и, прежде всего, ритуал кремации, который с самых древних времен неукоснительно практиковался вплоть до полного торжества христианства.

Смысл сожжения умерших объяснил арабский путешественник и писатель Ахмед ибн Аббас Ибн Фадлан. В 921 году по Р.Х. Ибн Фадлан в качестве секретаря посольства халифа Муктадира совершил путешествие к волжским булгарам, где и стал свидетельством шикарных похорон некоего царя русов: «И был рядом со мной некий муж из русов, и вот, я услышал, что он разговаривает с переводчиком, бывшим со мною. Я же спросил его, о чем он говорил ему, и он сказал: "Право же он говорит: "Вы, о, арабы, глупы... Воистину, вы берете самого любимого для вас человека и из вас самого уважаемого вами и бросаете его в прах (землю), и съедают его прах и гнус и черви, а мы сжигаем его во мгновение ока, так что он входит в рай немедленно и тотчас». (25)

Когда же погребальный костер прогорал, кости измельчались и вместе с пеплом помещались в специальные глиняные горшки – урны, которые хоронили в специальных местах. Судя по всему, в древнем обществе царило относительное равноправие (по крайней мере, перед лицом смерти) – и урна с прахом вождя племени ничем не отличалась от горшка с останками самого бедного пастуха. Такие урны ученые сейчас находят по всей Евразии, и из-за этой общей для всех индоевропейцев черты в современной археологии и появился специфический термин – культуры погребальных урн, которые возникли в бронзовом веке и существовали по всей Европе. Так, именно в урне был захоронен прах легендарного Ахиллеса, героя Троянской войны. В пламени погребального костра вознесся на Олимп и могучий Геракл, а вслед за ним к божественным мирам отправились и очищенные огнем души великих римлян – Ромула, Юлия Цезаря и Августа Октавиана.

В урнах хоронили своих близких и славяне во времена Киевской Руси. Нестор летописец писал: «Если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду, и возлагали на эту колоду мертвеца, и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах по дорогам, как делают и теперь еще вятичи. Этого же обычая держались и кривичи, и прочие язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе устанавливающие закон.» (26)

Из-за культа предков, связывавших каждого живущего с высшим миром богов, язычество было исключительно родовой религией. То есть, предположим, перс или индус никак не могли взять и принять обряды славян, потому что у инородцев просто не было в горнем мире предков, некого было почитать и не у кого просить заступничества. И предки стали в итоге самой сильной преградой на пути принятия многих народов христианства: согласитесь, это нелегко предать все традиции пращуров.

С другой же стороны, язычество индоевропейцев будто специально готовило народы к восприятию новых культур и традиций. Дело в том, что культы родников и камней было ограничено по «территориальному принципу» - то есть, к примеру, «юрисдикция» языческих богов того же Конь-камня на Ладоге простиралась только на подведомственный ему остров или озеро. В другой же местности лежал уже другой священный камень и били свои родники со своими богами, и поэтому, приходя в чужую местность, язычники наряду со своими родовыми богами старались чтить и уважать местных богов: это же была их «территория».

менно из-за такого сугубо мистическо-прагматического подхода римляне, покорив соседние племена, включали в свой языческий пантеон и богов покоренных народов, а славяне, переселяясь на земли финно-угорских племен, часто перенимали их географические названия – особенно это касалось рек и озер. Логика понятна: обитавшие в них речные боги могли обидеться на пришельцев за незаконное переименование водоема, поэтому славяне предпочитали именовать речки старыми и непонятными для славянского уха названиями – даже в том случае, если на языке чудь название речкит переводилась как «грязная вода».

Вместе с чужими богами народы перенимали и чужие обряды и чужую культуру. Языческий политеизм индоевропейцев придал им удивительную гибкость в сознании, наделил способностью к заимствованиям и адаптации чужого опыта и религии. Так появился знаменитый европейский «плавильный котел» цивилизаций, вобравший в себя множество достижений разных народов и культур – финикийский алфавит, арабские цифры, объединяющую религию семитов, китайские знания и т.д. и т. п.

Пройдет совсем немного времени, и европейская цивилизация, переплавив в себе все чужое, преобразит весь мир уже по своим правилам.
http://www.istpravda.ru/upload/media...50ecc1d101.jpg
Библиография

5 - Александр Мень, «История религии. В поисках пути, истины и жизни.» В 6 томах. Изд-во «Слово». М., 1991 г.

6 - Климент Александрийский «Увещевание к язычникам». Серия «Библиотека христианской мысли». Пер. А.Ю. Братухина. Изд-во «Издательство Олега Абышко», СПб., 2006 г.

7 - Григорий Бондаренко «Повседневная жизнь древних кельтов». Изд-во «Молодая Гвардия», М., 2007 г.

8 - Энн Росс. «Кельты-язычники». Изд-во «Центрполиграф», М., 2005 г.

9 - Н.Г. Богословский «Материалы для истории, статистики и этнографии Новгородской губернии, собранные из описаний приходов и волостей.» Новгородский сборник, Вып. № 1., Новгород. 1865 г.

10 – Геродот «История», перевод Г. А. Стратановского., М., 1972.

11 - Публий Овидий Назон «Фасты». Собр. соч. – Том 2. Изд-во Биографический институт «Студиа Биографика», СПб., 1994 г.

12 - «Энциклопедический словарь» Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. С.Пб., 1902 г.

13 - «Житие преподобного отца нашего Иринарха, затворника Ростовского Борисо-Глебского монастыря, что на Устье», Четьи-минеи св. Дмитрия Ростовского. Изд-во «Синодальная типография», М., 1904 г.

14 - «Жития святых». Издательство Московской Патриархии, М., 2006 г.

15 - В.В. Виноградов. «Почитаемое место у деревни Колмыково». Журнал «Живая старина» Государственного республиканского центра русского фольклора, №3, 2003 г.

16 - Ю.М.Золотов «Остатки древнего святилища на реке Кимерше». Балто-славянские исследования. М., 1980 г.

17 - В.В. Виноградов, «Смыслы мифа: мифология в истории и культуре». Опубликовано в сборнике статей в честь 90-летия профессора М.И. Шахновича. Серия «Мыслители». Выпуск №8 - СПб.: Издательство Санкт-Петербургское философское общество, 2001 г.

18 - «Народные русские сказки А. Н. Афанасьева» Изд-во «Наука», М., 1984—1985 гг.

19 – «Хрисмологион» Николая Спафария, 1711 год.

20 - Гельмольд «Славянская хроника», Пер. И. Разумовской. Изд-во АН СССР. М., 1963 г.

21 - А. Н. Афанасьев «Древо жизни». Изд-во «Современник», М., 1982 г.

22 - Цитируется по изданию: Т. Бобровникова «Цицерон». Серия «Жизнь замечательных людей». Изд-во «Молодая Гвардия», М., 2006 г.

23 - Марк Туллий Цицерон «Философские трактаты». Пер. М. И. Рижского. Изд-во «Наука», М., 1985 г.

24 – Гомер «Илиада». Перевод Н. И. Гнедича. «Наука», Л., 1990 г.

25 - Текст воспроизведен по изданию: «Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг». (пер. А. П. Ковалевского), Харьков. 1956 г.

26 – «Повесть временных лет» (Перевод и коммент. Лихачев Д.С.), СПб., «Наука», 1999 г.

27 - Ивакин Г.Ю. «Священный дуб языческих славян», журнал «Советская этнография». №2, 1979 г.

Время венетов. Начало
 

http://www.istpravda.ru/research/10625/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...43e7ad768b.jpg
Откуда пошли русские? На этот вопрос до сих пор нет ясного ответа, а споры на предмет общей истории славян в последнее время обострились до такой степени, что оппоненты готовы сойтись в рукопашной. "Историческая правда" начинает публиковать главы из фундаментального исследования ранней истории славян. Главы из книги "Время венетов" будут публиковаться на сайте частями.
Время венетов. Начало.
... Князь Владимир лежал в полной темноте на холодной каменной скамье. Сквозь тошноту и пульсирующие приступы боли, разрывающие его голову на части, он прислушивался к крикам, доносившимся из пиршественной залы огромного белокаменного дворца Корсунского эпарха Анастасия – кажется, внизу начиналась резня.

Сколько времени он провел в забытьи – князь не знал.

Он провел рукой по лицу, почувствовал кровь на лбу, над самыми глазами – такими беспомощными, широко раскрытыми, но ничего не видящими.
Все произошло в одно мгновение. Шел третий или четвертый час княжьего пира во славу будущей жены царя русов царевны Анны. Столы для гостей стояли в три ряда между узорчатыми мраморными колоннами, обвитыми гирляндами цветов, а в каждом ряду было по десять столов, а на каждом столе громоздились тяжелые ковши, кубки, усыпанные жемчугом, и тяжелые блюда, наполненные всякими яствами. Было здесь и холодное мясо в жгучем арабском соусе, и запеченные лебеди, и жареные павлины, и пироги с мясом и с сыром, и медовые сласти, и всевозможные дивные заморские фрукты, а пока гости кушали, слуги разносили ковши и кубки с терпким греческим вином: красным, золотистым и черным. Специальный служка бегал с кувшином родниковой воды, настоянной на лепестках роз, которую изнеженные греки подливали в вино, чтобы от хмеля не слишком кружилась голова. Слух гостей ублажали греческие хористы с цимбалами, певшие любимые псалмы царевны.

Князь разбавленного на греческий манер вина не признавал, выпивая за раз кубок хорошего понтийского мушкателя, но сегодня князь пил мало, ничего не ел, а только посматривал на высокий помост, где стоял стол, покрытый красной парчой с золотыми узорами – почетное место для посланников ромейского императора. Там, в окружении греческой знати сидела его невеста Анна - надменная, холодная, за все время пиршества не проронившая ни слова.

По знаку князя мгновенно подбежал служка с чашей вина.

- Эй, певцы, помолчите! – крикнул князь, отхлебнув терпкого вина. – Эту чашу я хочу по нашему обычаю посвятить моей прекрасной невесте… Владимир осекся, почувствовав внезапную боль в груди – словно тысячи холодных иголок вонзилось разом в сердце. Дыхание у него перехватило, и окружающие его белокаменные палаты, гости, служки, проклятые цимбалы и даже море, залитое розовым светом вечернего солнца – все это разом сгинуло во тьме.

- Позовите мне… - успел еще прохрипеть князь, прежде чем он упал прямо лицом на стол.

Он уже не видел, как разом смолкли все разговоры и песни, как рванулся к нему верный Добрыня, как вскочили и схватились за ножи его сотники, как смертельно побледнели греческие сановники в предчувствии безжалостной расправы за отравление князя русов.

Но он не умер. Подосланные убийцы, видимо, что–то напутали с зельем, и яд, вместо того, чтобы убить князя, только лишил его зрения.

И вот теперь он очнулся в полной темноте на каменной скамье.

Скорее всего, отравителей послал сам император Василий, не желавший платить русам по счетам. Гром Перуна, с самого начала не стоило верить этим лживым грекам, но когда императорский трон пошатнулся под натиском мятежного узурпатора Варды Фоки, василевс был согласен на любые условия, он готов отдать все, лишь бы набрать новое войско на Севере. И Владимир не устоял, хотя даже волхвы, увидевшие в небе огненные стрелы Перуна, отговаривали его от этой сделки.

Да что там волхвы! Князь и без всяких знаков и советчиков знал, что грекам нельзя верить и момент для военного похода сейчас самый не подходящий. Он только что закрепился в Киеве, дружина требовала отдыха и денег. Для серьезного же похода требовалось набрать новых бойцов, нужно было посмотреть на них в деле, нужно было назначить новых сотников… Но даже и не в этом дело. Нужно было найти людей, которым можно было бы оставить все дела в Киеве – этом городе лживых лавочников, хазарских ростовщиков и гнилых вельмож, только и готовых воткнуть нож в спину. Но ни времени, ни людей у Владимира не было, а посланники василевса, между тем, ползали на коленях и умоляли спешить, иначе проклятый узурпатор возьмет верх. И когда Владимир заколебался, послы предложили хорошую, очень хорошую цену – царскую сестру Анну. То есть, Владимир становился ближним родичем самого греческого царя, а это открывало перед киевским князем невероятные перспективы – к примеру, Владимир мог бы получать свою долю за каждого бойца, нанимающегося на службу в армию греческого императора. Он мог бы построить свой дворец прямо в Царьграде. Он мог бы… Словом, Владимир решил рискнуть, обрушившись с шестью тысячами бойцов на мятежников.

Но когда русская дружина выполнила уговор, царь Василий решил не спешить исполнять свое обещание – шли месяцы, но посольство с царевной Анной так и не появилась в ставке князя. Владимир ждал долго, но потом решил двинуть свои войска на город Корсунь для того, чтобы принудить императоров сдержать слово. Осада длилась недолго – после того, как дружинники перекрыли подземный акведук, питавший осажденный город водой из колодцев, ворота крепости открылись – тем более, что Владимир обещал не чинить грабежей и убийств. Но Василий решил, видимо, разорвать свадебный контракт самым простым способом, подсыпав князю яд.

Впрочем, за покушением могла стоять и сама принцесса Анна – женщина, по слухам, гордая, хитрая и своенравная, которая вовсе не испытывала никакого покидать утонченный Царьград ради жизни на варварском Севере. Конечно, нужно лишиться остатков разума, что бы травить князя на собственном свадебном пиру, ведь после смерти князя разъяренные дружинники не выпустят уже никого из дворца – так того требуют боги, а волю богов нужно исполнять.

И вряд ли Анна уйдет из Корсунского дворца живой – если только сотники не захотят взять у императора Василия выкуп за голову сестры.

Но вот за свою голову князь Владимир не дал бы сейчас даже ломаного медного гроша.

Слепец не может управлять войском, потому что слепец не видит воли богов – эту истину знают даже киевские мальчишки.

И поэтому дружину из Корсуня поведет уже кто-то другой. Может быть, верный Добрыня, может, сотник Крислав – варяжский наемник, уже давно мутивший воду в войске по поводу дележа добычи. Крислав хотел большую долю, этого же хотели и другие наемники. Уже сейчас князь сквозь жалобные вопли греков слышал признаки намечающегося разлада, и когда мятежные сотники возьмут верх, то судьба слепого князя будет решена.

Значит, действовать нужно быстро, очень быстро - пока наемники не пустили в ход мечи.

- Добрыня, - прохрипел князь,- Позовите мне Добрыню…

- Я здесь, князь, - тут же откликнулся верный сотник, стоявший, как оказалось, у изголовья скамьи.

- Добрыня, приведи мне Акима, - шептал князь, - тащи его сюда.

Тут же застучали по мраморному полу сапоги верных воинов, и уже через минуту у княжеского ложа стоял монах Иоаким – весьма упитанный грек с курчавой шевелюрой и круглым лицом, с которого в прежние дни никогда не сходила улыбка. Иоаким был одним из духовников принцессы, ему же двор в Царьграде иногда поручал и важные дипломатические миссии, и Владимир не знал еще человека, которого бы не мог уговорит ловкий брат Иоаким. Но сейчас ему самому требовалось уговорить самого Иоакима.

Судорожно схватив Акима за плечо, князь рывком притянул его к себе и зашептал прямо в ухо, путая греческие и славянские слова:

- Акимушка, слушай меня внимательно. Я умираю, и перед смертью хочу, чтобы ты выполнил мою последнюю волю… Я хочу креститься. Хочу принять веру христианскую – как моя бабка, как мой отец… Будешь моим крестителем, Аким?

Монах лишь кивнул: все понял, князь.

- Еще хочу, Аким, чтобы ты помолился за меня перед Богородицей вашей. Крепко помолись и передай Богородице мой обет предсмертный: если Господь оставит мне, грешнику, жизнь, то я больше никогда на христиан войной не пойду, но веру греческую и на Русь принесу. Церкви в Киеве и Новгороде поставим, народ крестить будем, тебя, Акимушка, главным епископом, сделаем – будешь жить в княжеском тереме, будешь всеми попами на Руси командовать. Хочешь, Акимушка, быть епископом?... Вот, Аким, иди и молись за меня Богородице. И готовь купель крестильную – времени у нас мало…

- Бегу, княже, - зашептал потрясенный Аким, - все сейчас с Божьей помощью устроится.

Добрыня, слышавший разговор князя, только головой покрутил от удивления: ну и голова у князя! Из любой западни змеей выползет. В два мгновения князь заставил работать на себя хитрого монаха со всей его братией – а это куда более могущественная и влиятельная корпорация, чем сам император, едва взобравшийся на престол. Теперь-то Аким из кожи вон вылезет, но найдет противоядие и своего шанса на епископский омофор он не упустит. Шутка ли, стать архиереем у новообращенных русов! Однако, подумал сотник, рано еще радоваться - теперь надо удержать Крислава и его братию от резни, иначе погубят они все дело…

Добрыня развернулся, чтобы спуститься в зал и освободить уже взятых в заложники греков, как вдруг снова услышал голос князя:

- Добрыня? Ты все слышал?

- Да, князь.

- И ты тоже крестись, понял?

- Понял, - пожал плечами Добрыня, предпочитавший держаться в стороне от всех разговорах о богах. Но, если это надо, значит, можно и покреститься.

Князь обессиленно откинулся на подушку. Боль в висках стала невыносимой, грудь горела огнем, а тьма в глазах уже окрасилась в кроваво-красный цвет…

Вдруг он услышал где-то торжественное пение, прекрасное и неземное, как будто пели не люди, а хор из тысячи тысяч ангелов. В этой музыке хотелось раствориться, плыть вместе с ней над землей, плавно огибая горы, лесистые холмы и реки… Князь не разбирал ни единого слова, но, подумалось ему, откуда же человеческому разумению понять эти слова, если поют ангелы на дивном ангельском наречии, недоступном уму смертных? Наверное, я умираю, подумалось князю, но эта мысль не вызвала у него ни страха, ни отчаяния – разве с ангелами небесными, про которых ему в детстве столько рассказывала бабушка, можно чего-то бояться?..

Князь улыбнулся, но тут ангельский хор стих, и громкий мужской голос густым басом воскликнул непонятное:

- Аксиос!

И тут же тысячи и тысячи ангелов грянули хором:

- Аксиос, аксиос, аксиос!

«Достоин»! – вдруг вспомнил князь значение этого слова: на греческом языке «аксиос» означает «достоин». Но разве ангелы небесные говорят на греческом?

Додумать эту мысль он не успел, тьма перед глазами вдруг рассеялась, и он увидел прямо перед собой улыбающееся лицо бабушки – хотя обычно княгиня Ольга всегда была сурова и строга с внуками. Необычайно помолодевшая, Ольга, облаченная в белоснежные греческие одежды, стояла в ангельском хоре и пела ему «аксиос», а рядом он увидело лицо отца, матери, лица братьев и родных, каких-то родичей, умерших много лет назад. Владимир хотел было спросить, что они тут все делают, но тут невидимая сила увлекла его наверх, и он увидел , что этот ангельский хор стоит как бы в форме гигантского круга – даже не круга, но колеса, более того, этот хор и есть колесо, которое, медленно вращаясь, начало куда-то двигаться по зеленой равнине…

Владимир вдруг понял, что сейчас происходит что-то очень важное, какое-то событие Вселенского масштаба, но что именно понять он не мог и спросить было совершенно не кого.

… Когда брат Иоаким с рослыми монахами вернулся в княжеские покои, Владимир уже лежал без сознания. Монахи подняли его тело на руки, срывая мокрые от пота парчовые одежды, затем разжали ему зубы, что бы брат Иоаким смог влить в рот несколько капель пахучей жидкости из маленького стеклянного пузырька – настоя териака, верного средства от мышьяка и прочих ядов.
http://www.istpravda.ru/upload/media...2149ec9df7.jpg
- Скоро он придет в себя, - распорядился Иоаким, - а пока, братья, несите его в храм – навстречу новой жизни.
[крещение владимира.jpg]

* * *
В истории нашей — как, впрочем, и любой другой — страны есть события, которые большинством граждан воспринимаются как ключевые для верного понимания своего прошлого. К числу таких мест памяти русской истории, прежде всего, относится Крещение Руси — принятие князем Владимиром Святославовичем христианства. Событие, которое превратило временный союз различных славянских и неславянских племен в полноценное государство. И без понимания истинного значения Крещения никакой рассказ о Руси и о ее исторической судьбе в принципе невозможен.

Однако, непосредственное обращение к источникам, как правило, разочаровывает непосвященных. Крещение Руси описано в древнерусской летописи «Повести Временных лет» иеромонаха Киево-Печерской лавры Нестора как сказочный, вернее, вероучительный рассказ, полный чудесных и явно нереальных подробностей – чего, например, стоит рассказ о том, как князь едва не принял ислам, но потом, узнав, что вера Магомета запрещает пить вино, тут же обратился к православию. Дескать, вино – «веселие Руси есть», без него нам в Киеве никак.

Поэтому многие читатели не доверяют «Повести временных лет», считая, что Нестор все выдумал, выдавая исторические байки и анекдоты за правду.

Однако, давайте не будем спешить с выводами. Иеромонах Нестор был не глупее нас с вами, дорогие читатели, и прекрасно мог отличить аллегоричный исторический рассказ от банального вымысла. Более того, Нестор – будучи очень образованным человеком своего времени, и не просто образованным в секулярном смысле, но образованном в церковном понимании этого слова, то есть, воспитанным в богатых традициях Византийской Православной церкви, - знал и умел много такого, о чем современный человек, к сожалению, даже не имеет никакого понятия.

В частности, Нестор умел читать Библию по словам – то есть, не так как мы с вами, воспринимая лишь поверхностный сюжетный уровень евангельского повествования, но и постигая зашифрованный в библейских сюжетах потаенный смысл, который раскрывается лишь при очень вдумчивом чтении, при обдумывании буквально каждого слова.

Но читать таким образом - вовсе не такое простое дело, как может показаться со стороны – чтобы научиться читать Библию на уровне иеромонаха Нестора, нужно прочитать все тексты Священного Писания, нужно владеть несколькими языками: прежде всего, греческим, латинским и арамейским, необходимо знать исторический контекст библейских событий. И только тогда вы поймете, почему пророк или евангелист употребил в данном случае то или иное слово, и о чем же в действительности рассказывает та или иная притча.

Именно в такой церковной традиции написана и «Повесть Временных лет» - здесь каждое слово имеет особенное значение, здесь каждое слово – это своего рода гиперссылка на исторические события и обстоятельства, понятные начитанным людям из круга иеромонаха Нестора, но, к сожалению, совершенно неизвестные людям XXI века.

Поэтому, чтобы понять истинное значение рассказа о Крещении Руси его следует прочитать точно таким же библейским способом – то есть, буквально по словам, восстанавливая содержание и смысл каждой «гиперссылки». И тогда вам откроется подлинная история нашей страны – история, о которой вы даже не подозревали. История, тщательно скрываемая идеологическими шорами.

Готовы ли вы к такому открытию?

Наш рассказ будет долгим, ведь принципиально важно понять не только то, КАК происходило Крещение. Важно понять и КТО собственно принял это Крещение.
http://www.istpravda.ru/upload/media...1e41bb999b.png
[Fragment-Lavrentevskoj-letopisi.png]

Первая страница "Повести временных лет" (Лаврентьевский список).

* * *
Древние германцы свое происхождение от великана Имира, спонтанно возникшего от таяния космического льда Эливагара.

Евреи - от Адама, первого человека на Земле.

Иеромонах Нестор Летописец вывел происхождение славян от младшего сына ветхозаветного Ноя Иафета: «По разрушении (вавилонского) столпа и по разделении народов взяли сыновья Иафетовы запад и северные страны. От этих же произошел и народ славянский…» (здесь и далее «Повесть временных лет» цитируется в переводе Д.С.Лихачева).

С Нестором были согласны и другие славянские летописцы – например, польский хронист XII века Викентий Кадлубек, автор труда "Chronica Vincentiana", или чехи Козьма Пражский и Далимила Мезиржицкий, составившие примерно в ту же самую эпоху свои летописные своды. Понятно, что эти почтенные ученые мужи друг у друга через плечо не подглядывали, а поэтому можно с уверенностью сказать, что они отобразили действительно бытовавшие в ту эпоху представления, что славяне являются близкими родственниками других европейских народов, которые, согласно библейской традиции, разошлись из-под обломков Вавилонской башни. В нынешней науке все эти народы получили название «индоевропейцев».

Но прежде чем говорить об индоевропейцах, давайте спросим себя: а не рановато ли мы начинаем? Ведь первые индоевропейцы появились на карте мира в те времена, когда не то что Константинополя, но и самого Вавилона с его башней еще не было.

Но давайте представим, что нам нужно рассказать историю США - нашего «alter ego», вечного российского соперника и союзника. С чего бы нам начать?

Конечно, рассказ об истории появления Соединенных штатов можно начать с 1787 года, когда Конвент в Филадельфии принял Конституцию США. Или все-таки лучше отодвинуть начало нашего рассказа на 4 июля 1776 года, когда Второй Континентальный конгресс представителей английских колоний провозгласил независимость Северной Америки от британской короны?

Но тогда возникает другой вопрос: как же эти английские колонисты вообще оказались на этом континенте? Поэтому начало рассказа придется еще немного сдвинуть – на 11 ноября 1620 года, когда корабль "Mayflower" под командованием Кристофера Джонса с первыми 102 поселенцами на борту бросил якорь у американского берега в районе Плимута. Но и тут возникает масса вопросов. Кто были эти пассажиры? Какая нелегкая судьба заставила пуститься их в опасное странствие через океан на самый край света? Как встретили их местные индейцы? Таким образом, нам никуда не уйти от рассказа о пуританах – поклонниках протестантского религиозного течения в Англии, которое встретило крайнее неприятие со стороны официальной англиканской церкви и властей. Заодно придется рассказать и об основателе пуританизма – теологе XVI века Роберте Брауне, и о движении Реформации вообще. Потому что без этого рассказа нельзя будет понять того чисто американского духа из смеси авантюризма, религиозного фанатизма и добровольного подчинения воле большинства, который в кратчайшие сроки и привел к появлению самой могущественной сверхдержавы планеты. Конечно, в ходе повествования об истории религиозных войн в Европе будет совершенно логично упомянуть о плавании Колумба, о походах конкистадоров и о первом открытии Америки викингами в Х веке. Викинги встретили на новых землях индейцев, и таким образом наш рассказ будет неполным без специального исследования, посвященного коренным народам Американского континента. Собственно, без рассказа об индейцах будет сложно понять, почему все эти племена сиу, могикан и апачей, которые вели бесконечные войны друг с другом, позволил себя покорит горстке бледнолицых пришельцев и загнать в резервации. Индейцы же появились на континенте 10 тысяч лет назад, и, таким образом, предыстория создания США занимает гораздо больше веков, чем собственно сама история этого государства.

Между тем, история Россия почти как две капли воды напоминает историю Америки – с той лишь разницей, что славяне на тысячелетие раньше колонизировали «ничейные» равнины Средне-русской возвышенности. Поэтому и разговор наш следует начинать вовсе не с мифического «призвания варягов на Русь», как это делает большинство историков, но со времен доисторических – и только тогда мы сможем понять, кем были эти самые «варяги» и куда и зачем они пришли. Только тогда мы и сможем понять, чем же в действительности является наша страна, какие идеи и тайные механизмы были заложены в фундамент этого государства.

* * *
Итак, индоевропейцы.

Само это название появилось на свет сравнительно недавно – в 1788 году, когда сэр Уильям Джонс, основатель и первый президент этнографического «Бенгальского азиатского общества», в своем знаменитом «Президентском обращении» предложил сравнительное языкознание в качестве нового средства изучения древнейшего прошлого человечества.

"Санскрит, каким бы древним он ни был, наделен замечательной структурой; более совершенной, чем греческий, более богатой, чем латынь и более утонченный, чем каждый из них. Вместе с тем, его близость им обоим, как в глагольных корнях, так и в грамматических формах, сильнее, чем это можно было бы объяснить случаем; она настолько сильна, что ни один филолог не может рассматривать эти три языка, не признав, что возникли они из одного источника, который, вероятно, уже не существует". (1)

Естественно, тезис о существовании «праязыка» тут же поставил перед исследователями вопрос и о наличии носителей этого языка, а также о примерном определении границ территории первоначального обитания этого «пранарода» до своего расселения по просторам Евразии.

Интересный момент: иногда этот самый «пранарод» еще именуют арийцами или ариями. Слово это в широкий лексикон вошло еще в XIX веке с легкой руки английского филолога Макса Мюллера, который переложил на английский язык персидский термин «Арьяна Ваэджо». Что в буквальном переводе означает «Арийский Простор» - так в «Авесте», священной книге зороастрийцев, именовалась некая райская местность - мифическая прародина иранцев: «Первым из мест и областей наилучших Я, Ахура Мазда, сотворил Арьяну Ваэджо у (реки) Вахви Даити (Благой Законной)…». (2)

Понятно, что сэр Мюллер, тихий кабинетный ученый и фанатичный поклонник Востока, прославившийся как первый переводчик «Ригведы», никак не мог предположить, что уже через несколько десятилетий с древними иранцами начнут отождествлять себя агрессивные поклонники теории расового превосходства «нордических народов». Тем не менее, именно из-за нацистов скомпрометировавшее себя самоназвание иранцев и осетин навсегда отошло из науки в область маргинальных оккультных псевдо-учений – туда, где обсуждаются разнообразные мистические тайны рейха, загадки Шамбалы, тамплиеров, масонские заговоры и прочие НЛО. А лингвисты всего мира вновь вернулись к политически нейтральному названию «индоевропейцы». И занялись поисками исторической «колыбели» индоевропейских народов.

Искать «колыбель» решили при помощи нехитрой методики, основанной на лингвистической реконструкции лексики «праязыка». Проще говоря, ученые выделили из разных индоевропейских языков все одинаковые или похожие слова, а затем попытались представить себе природные, географические и культурно-исторические условия среды обитания «пранарода», в которых мог бы сформироваться этот гипотетический «праязык».

Итак, первое, что можно утверждать с достаточной уверенностью, это то, что прародина индоевропейцев представляла собой область с горным ландшафтом. Об этом свидетельствует множество общих для индоевропейских языков корней слов, обозначающих высокие горы и возвышенности.

Во-вторых, это было довольно далеко от моря – лингвисты не обнаружили никакого общего термина для обозначения моря, общего для народов Европы и Азии. (3)

Судя по всему, индоевропейцы появились где-то на просторах Евразии, причем в климатических условиях средних широт – ведь в реконструированном «праязыке» присутствуют как слова, обозначающие жару и летний зной, так и слова, связанные с дождем, грозами, холодом и снегом.

На средние широты указывают и многочисленные названия животных – волка, медведя, зайца, бобра, мышь, змею и проч. Нет ни одного общего слова, которое бы обозначало льва, слона, верблюда или даже такого популярное на Востоке вьючное животное, как осел.

Такая же картина наблюдается и в растительном мире – индоевропейцам были прекрасно известны такие деревья, как дуб, бук, береза, осина и др.

Главным же занятием индоевропейцев было разведение скота – во всех древнейших языках сохранились общие названия для коров, лошадей, овец, собак. Реконструировано также древнее слово для «пастуха» и глагол «пасти, охранять скот». Более того, индоевропейцы были вообще первыми скотоводами на Земле. Об этом говорит тот факт, что все индоевропейские народы, в отличие, скажем, от индейцев, африканцев или жителей Юго-Восточной Азии, издревле занимавшихся охотой, обладают генетической предрасположенностью к потреблению молока и молочных продуктов. К примеру, корейцы, или танзанийцы вообще не могут пить коровьего молока – у них оно вызывает спазмы желудка, диарею или, в лучшем случае, брожение и повышенное газообразование. А все дело в том, что практически у 75 процентов представителей монголоидной и негроидной рас после окончания младенчества развивается непереносимость лактозы – молочного сахара. Именно из-за этой генетической особенности у азиатов до сих пор так плохо развито молочное хозяйство, и даже кочевники-монголы предпочитают пить кумыс - кобылье молоко.

А вот европеоиды за долгие века жизни со стадами домашних животных развили в себе способность расщеплять лактозу. Более того, как показали эксперименты, коровье молоко стимулирует выработку гормонов роста. Поэтому средний рост европейца превышает рост азиатов и многих представителей африканских народностей. А древние египтяне вообще смотрели на наших предков, как на великанов. Однако, за высокий рост европейцам приходится расплачиваться и повышенной предрасположенностью к остеопорозу и онкологическим заболеваниям.

В то же время предки индоевропейцев старались не употреблять в пищу никакой рыбы – лингвистам так и не удалось найти ни одного общего названия для окуня или щуки. О ловле рыбы никогда не говорится ни в «Ригвелде», ни в «Авесте»; филологи также обращают внимание на то парадоксальное отвращение к рыбе, которое испытывали греки гомеровских времен. Например, герои Гомера едят только мясо и хлеб, но не рыбу, и в «Илиаде» лишь однажды мимоходом упоминается про ловлю рыбы. (4)

Впрочем, у этого правила есть два и весьма больших исключения – осетр и лосось. Этой рыбой наши пращуры не брезговали никогда.

С разведением скота тесно связано и широкое применение повозок и колесниц. Историки не знают, кто и когда впервые изобрел само колесо, но, тем не менее, можно смело утверждать, что именно индоевропейцы первыми додумались до применения ступицы – отверстия в колесе, позволяющего его сажать на неподвижную ось. Поэтому во всех древних языках сохранилась точная терминология создания колесного транспорта, который позволял нашим предкам сохранять достаточно мобильный стиль жизни.

И все-таки древних индоевропейцев нельзя назвать кочевым народом – как, скажем, нынешних монголов или африканских берберов. Во-первых, у индоевропейского «пранарода» была достаточно высоко развита металлургия – но создание кузниц и плавильной печи для руды предполагает оседлый образ жизни и выделение из общей массы народа группы профессиональных ремесленников. Во-вторых, помимо скотоводства древние индоевропейцы были и неплохими земледельцами – во всех индоевропейских языках сохранились общие слова для обозначения хлеба, сельскохозяйственных растений и орудий для обработки земли.

Словом, о местонахождении мифической прародины индоевропейских народов можно гадать бесконечно долго. Но куда больше нас интересует общая духовная платформа – в частности, тот религиозный фундамент, на котором выросли все языческие культы многочисленных индоевропейских племен и народов.

И этот духовный фундамент оказался на удивление прочным.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5ec817abf4.png
[Poselok-slavjan.png]

Библиография

1 - «Специализация по индоевропеистике». Кафедра общего языкознания, филологический факультет, Санкт-Петербургский государственный университет, 2006 г.

2 - «Авеста. Избранные гимны.» (Перевод И.М.Стеблина-Каменского). Изд-во «Дружба народов», М., 1993 год.

3 - Гордон Чайлд «Арийцы – Основатели европейской цивилизации». Изд-во «Центрполиграф», М., 2005 г.

4 - Л.И. Зайцев «Древнегреческий героический эпос и «Илиада» Гомера», Л., 1990.

Время венетов. Глава 2
 

http://www.istpravda.ru/research/10655/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...73bd4e140f.jpg
Священная языческая «триада» как основа европейской цивилизации.

По своему внешнему облику древние индоевропейцы меньше всего походили на тех мифических «арийцев», которых измыслили кабинетные ученые в XIX и XX веках. Конечно, среди многочисленных племен встречались и светловолосые люди высокого роста – но вообще-то такой облик был типичен лишь для выходцев с северных широт. Но большинству индоевропейцев были присущи черты расы, которую принято называть индо-средиземноморской. Или семитской – невысокие брюнеты с карими глазами и курчавыми волосами.

Но вот по своему менталитету индоевропейцы самым радикальным образом отличались от своих соседей, на духовном облике которых всегда лежала печать жаркого юга и бескрайних просторов пустынь. Вот как это различие сформулировал один из авторитетнейших богословов и философов нашего времени отец Александр Мень: «Среди безводных равнин семит чувствовал себя наедине с неведомым Божеством, и ощущал себя как жизнь, противопоставленную смерти; человек был в пустыне разумом, стоящим выше мертвой природы. Совсем иное мироощущение выработалось у арьев среди долин их благодатной земли. Так, у них необычайно обострилась чуткость к красоте природы. Бог был у арьев не над миром, как у семитов, а среди мира, внутри его, как всепроникающая и животворящая сила. Они имели тягу к мечтательности, сладостным грезам, созерцанию и научились погружаться в фантастические миры, созданные воображением.» (5)

Лес стал образом и подобием для всей космогонии индоевропейцев. Вселенная представлялась им как Мировое Дерево, вечное и растущее само по себе. И подобно любому дерево, вселенная индоевропейцев состояла из трех частей – в «корнях» Мирового дерева располагался хтонический мир злых демонов, в средней части жили люди, а высший мир «кроны» был отдан богам.

Земным же воплощением Мирового Дерева стал могучий дуб, почитание которого было распространено по всему Северному полушарию - от Индии и до Ирландии.

Все знают, что греки приносили жертвы мраморному Зевсу, восседающему среди колонн в Парфеноне, но только вот немногие помнят, что все эти беломраморные чудеса были построены уже на закате греческой цивилизации. А вот в самом начале античной истории, когда весь Пелопоннес и Балканский полуостров были покрыты густыми лесами, древнейшим и самым известным святилищем Зевса был могучий дуб близ города Додона; жрецы угадывали волю божества по шелесту дубоваых веток во время грозы, которые, как известно, в этой долине бывают чаще, чем где-либо на Балканах. Позже рядом с дубом появились бронзовые гонги, которые при малейшем дуновении ветра издавали утробный гул, напоминая людям о характере их грозного бога.

Густыми дубравами была покрыта и весь Аппенинский полуостров; ныне же лоскутки этих лесов можно увидеть разве что в заповедниках – например, в Parco Nazionale Appenino Tosco Emiliano. Но, как писал Тит Ливий, когда-то Рим был отделен от Этрурии гигантским Циминийским лесом таких устрашающих размеров, что ни один купец никогда не проникал в его непроходимые заросли. Так что, неудивительно, что первые молитвы Юпитеру возносились поистине с библейской простотой прямо под открытым небом - под сенью старых раскидистых дубов.

Из дуба вырезались и первые идолы - к примеру, как свидетельствовал Климент Александрийский, идолом Артемиды на острове Икар служил грубо обтесанный дубовый ствол. Таким же был и идол богини Геры на острове Самос, а жертвенник Геры Киферонской в Теспиях представлял из себя срубленный пень старого могучего дуба. Ибо тогда «ремесленники еще не упражнялись в искусстве изготавливать красивое на вид зло, когда же искусство стало процветать, увеличилось и заблуждение…» (6)

Даже название друидов – этих легендарных и всеведущих жрецов из кельтских мифов – означает «почитающие дуб». Этимология этого слова восходит к пракельтскому «druwids» (на латыни эти жрецы назывались «druids», а на древне-ирландском «drui»), состоящему из двух корней. Первый корень «dru» на индоевропейском означает «дерево», второй – «wid» - «видеть» или «знать». (7)

Из дуба вырезались и все священные изображения кельтов – к примеру, во Франции на берегу Сены было обнаружено огромное древнее святилище богини Секваны с настоящим кладом из 190 деревянных идолов. Все они были вырезаны из сердцевины дуба. Из дуба, по преданию, был вырезан и самый знаменитый языческий идол Ирландии – Кромм Круах, он же Кром Дуб. (8) Еще в истории остался «дуб Донара» (Donares eih), который когда-то был центром святилища близ городка Гейсмар в Германии. В VIII веке от Р.Х. его срубил святой Бонифаций, Апостол Германии. Но искоренить языческие представления ему так и не удалось – достаточно почитать сказки братьев Гримм о лесных духах, обитающих в дубравах.
http://www.istpravda.ru/upload/media...35c98a17c7.jpg
[benefictus.jpg]
Святой Бонифаций рубит священное дерево германцев.

Почитали дубы и славяне, и некоторые священные дубы славян дожили и до наших дней. Так, огромный дуб-великан стоит на берегу Днепра близ Запорожья у поселка Верхняя Хортица, который стал настоящим объектом народного паломничества. Дело в том, что в конце 80-х годов прошлого века Запорожский дуб засох – казалось, уже навсегда. К нему перестали ездить новобрачные, речушка Верхняя Хортица превратилась в илистое болото, сквер вокруг дуба пришел в запустение... И вдруг весной 1996 года одна ветка Запорожского дуба выбросила листву. О дереве вновь заговорили, даже православная Церковь объявила воскресение дуба свидетельством присутствия на земле милости живого Христа.

Любопытны находки и «Перуновых дубов». «В 1909 оду в 8 км от устья Десны между Остром и Черниговом был поднят дуб, в ствол которого были врезаны четыре кабаньи челюсти - это однозначно говорит о том, что у славян-язычников он выступал в качестве объекта поклонения. В 1975 г. же аналогичный дуб, но на этот раз уже с девятью кабаньими челюстями, был найден в Днепре, чуть ниже устья Десны. Нижняя часть этого дуба, что весьма интересно, носит следы огня - это свидетельствует о том, что у его подножия горел священный огонь." (27)

* * *
Еще один древнейший индоевропейский культ – почитание родников. По мнению археологов, поклоняться источникам воды люди стали ещё в палеолите и пронесли эту веру через тысячелетия. Ведь именно через воду Господь – творец всего сущего – и посылает в мир свою благодать.

В Индии такие священные источники именуются «тиртха» - и всякий праверный индус обязан хоть раз в жизни совершить к ним паломничество и омыться священными водами. Самыми почитаемыми «тиртха» считается Праяг - место у слияния рек Ганга, Ямуны и Сарасвати, куда каждый год в 14-й день лунного месяца Магха (февраль) сходятся и съезжаются сотни тысяч паломников. Считается, что именно в этот день божественный дух Вишну сходит в воды реки.
http://www.istpravda.ru/upload/media...e1be42b4df.jpg
[праяг.jpg]
Молитва в водах Ганга.

Интересный факт - когда в XII веке от Р.Х. город был захвачен мусульманскими завоевателями, никто из шейхов даже не рискнул поднять руку на этот обряд. Напротив, мусульмане даже дали Праяг второе название - Аллахабад («Город Бога»), как бы подтвердив святость этого места. Еще одна священная «тиртха» находится в городе Варанаси, который, как считают индусы, основал сам бог Шива. Здесь весь берег Ганга застроен длинными каменными лестницами – «гхатами», куда на ежедневные ритуальные омовения стекаются тысячи индусов и туристов. Туристы, правда, заходить в воду побаиваются - Ганг в этом месте настолько загрязнен промышленными отходами, что в воде присутствует вся таблица Менделеева. Но ядовитые и токсичные химикаты – это еще полбеды. В реке также встречаются и обгорелые части человеческих тел – в Варанаси круглые сутки сжигают тела умерших паломников, которые проходят сотни километров ради того, чтобы умереть и быть сожженными в этом священном месте. Но паломников много, а дров – мало, а поэтому тела сжигаются не до конца. Как только большая часть тела обгорает, священнослужители произносят соответствующие молитвы и сталкивают труп в Ганг, освобождая место для следующего тела. И для обретения гармонии здесь нужна по-настоящему крепкая вера.

В Европе культ родниковой воды, питаемый народной памятью, не смогли уничтожить даже принятие христианства и средневековые кампании против «ересей». Отчасти это объясняется и тем, что и в христианстве вода играет главнейшую роль в совершенни главного таинства Крещения.

И сегодня почти при каждой русской деревне можно найти свой священный родник – часто возле них ключа вешают небольшую иконку или ставят крест. Замечательный российский этнограф XIX века священник Николай Гаврилович Богословский писал: «На церковной земле (у Кумозера) есть небольшой Ключ, обросший почти со всех сторон сосновым лесом, к которому издавна приходят не только ближайшие жители прихода, но даже и из других приходов за водою для больных младенцев, и за оною оставляют близ стоящей сосне или рубашку больного, или лоскуток холстины, или какой-нибудь платочек…» (9)

По праздникам возле таких священных родников даже проводились специальные богослужения: «После литургии и общего молебна, бывает крестный ход к часовне, отстоящей от церкви три версты. При этой часовне есть источник воды целебной от глазной болезни. По приходе с крестами, сначала совершается на самом источнике водоосвящение, а потом уже в часовне служатся верующим, приходящим из различных мест, молебны и кропятся святою водою…» (9.) Именно из-за этого на Руси испокон веков запрещалось стирать в церковные праздники. Ведь в те времена стирались и полоскали белье прямо на берегу реки, из которой батюшка и брал святую воду. Запрет соблюдался очень строго – иначе река-кормилица обидится. Конечно, сейчас, этот запрет мотивирован несколько иначе – дескать, не дело благочестивым православным христианам отвлекаться от праздничных богослужений в храмах на суетные дела да домашнюю работу. Но сам запрет, так или иначе, сохраняется.

Есть и источники, почитаемые всем православным миром. Так, под Сергиевым Посадом находится святой источник «Гремячий ключ» - источник преподобного Сергия Радонежского. По легенде, когда преподобный Сергий решился в силу различных обстоятельств оставить Троицкую обитель, он вместе со своим учеником преподобным Романом остановился на этом месте и молился об избавлении русского народа от иноземного ига. В знак того, что Господь внял молитве святого, из горы забил святой источник. Теперь здесь находится церковь Святителя Николая, и сюда за святой водой ежедневно приезжают тысячи паломников.

Не меньшее число людей приезжает и к источнику Святителя Тихона Задонского в город Задонск Липецкой области. Не так давно – в 2005 году – у источника была выстроена из красного кирпича небольшая часовня и купель для желающих окунуться в ледяной воде, куда в любое время стоит очередь из паломников.

Родники почитает и западный католический мир. Например, в Англии всеобщим почитанием пользуется родник Chalice Well – «Колодец Христовой Чаши», который находится неподалеку от живописных развалин аббатства Гластонбери. Древние английские легенды говорят, что именно здесь Иосиф Аримафейский, известный тем, что именно он снял с креста тело Спасителя, основал первую в Британии христианскую церковь. Под алтарем он поместил чашу с Христовой кровью – Святой Грааль, из которого и забил святой источник.
http://www.istpravda.ru/upload/media...1fce67e97c.jpg
[lady_of_the_lake_by_mrgo1-d498di4.jpg]

Также можно вспомнить и об Озерной деве из Артуровского цикла легенд, которая сделала для короля Британии волшебный меч Экскалибур. Собственно, у каждого родника или озера в Европе были своим языческие боги-покровители, которые под влиянием христианских идей трансформировались в русалок или водяных.

* * *
Совершенно особенный культ сложился и вокруг огромных каменных валунов, которые когда-то были принесены в Европу наступающими с севера ледниками. Впрочем, почитались не абы какие камни, а только особенные - например, отмеченные особыми знаками-выемками в виде «следа».

Первое историческое свидетельство о камне-следовике принадлежит перу Геродота, который писал: «В скале у реки Тираса местные жители показывают отпечаток ступни Геракла, похожий на след человеческой ноги длиной в два локтя». (10) В самой Древней Греции считался священным камень Омфал – «пуп земли». По преданию, этот камень, установленный некогда в храме Аполлона Дельфийского, считался центром вселенной или пупом Зевса. Даже Афина Паллада, которой греки впоследствии посвящали художественные статуи, первоначально изображалась в виде простого необтесанного каменного столба, который назывался «ксоаном» - т.е. «тесаным», ибо их вытесывали из того или иного материала. (9)

У соседей – римлян - издревле сложился свой обряд поклонения священным камням. Во время засухи римляне совершали обряд aquilium («выманивания воды»), который состоял в том, что жрецы-понтифики в торжественной процессии тащили через весь город lapis manalis («дождевой камень»), имевший форму кружки, из которой по каплям выпускали воду. Процессия начиналась от Капенских ворот близ Авентинского алтаря Юпитера и заканчивалась на Капитолии у храма Юпитера Громовержца, где жрецы в сопровождении городских чиновников-магистратов и матрон с распущенными волосами устраивали обильные жертвоприношения. Особым вниманием пользовались и камни бога Терминуса, игравшие роль пограничных и межевых знаков, а право частной собственности в Риме было священно. Всякий, кто отодвигал пограничный камень, считался проклятым богами и мог быть казнен. Впрочем, Терминус (от глагола "terminаre" - отделять, заканчивать) заведовал не только границами полей и угодий, он занимался и разграничением времени. Посвященный ему праздник Терминалий отмечался 23 февраля - в день римского Нового года. В этот день крестьяне собирались у общего пограничного знака, и каждый украшал гирляндами свою сторону камня или столба. Приносились жертвы и возлияния - медом, вином, молоком, зерном, пирогами; закалывались овца или свинья.

Овидий писал:

«Ночь миновала, и вот восславляем мы бога, который
Обозначает своим знаком границы полей.
Термин, камень ли ты иль ствол дерева, вкопанный в поле,
Обожествлен ты давно предками нашими был.» (11)

В Европе священные камни были практически у всех народов – достаточно лишь вспомнить о знаменитом комплексе Стоунхендж близ городка Солсбери, графство Уилтшир, Великобритания. Но подобные каменные алтари разбросаны по всему континенту – например, в Каталонии всем туристам показывают «Чертов камень» - La Pedra del Diable – одиноко стоящий на берегу реки Тер каменный столб высотой в человеческий рост. Когда-то этот столб был языческим алтарем, и к нему до сих пор слетаются все ведьмы с окрестных гор и долин. Но больше всего загадочных каменных сооружений находится на Менорке - втором по площади острове Балеарского архипелага. Есть здесь и древние склепы с захоронениями – «таулы», выполненные в виде конструкций из двух плит, поставленных в форме буквы «Т», и «талайоты» - круглые каменные башни высотой до восьми метров. Есть и «наветы» (или «корабли мертвых») — загадочные каменные сооружения, напоминающие усеченную пирамиду. Всего же археологи на этом острове насчитывают более 1600 мегалитических построек, которые были возведены практически одновременно с египетскими пирамидами.

Поклонение камням было развито и в средневековой Европе – недаром король франков Карл Великий в VIII веке от Р.Х. приказал уничтожить все стоячие культовые камни, а самих камнепоклонников – повесить. Кое-где в Европе фетишизация камней сохранилась и до наших дней. Так, в отдаленных селах Ирландии хозяйки по праздникам все еще заворачивают специальные «домашние» камни в полотенца и выставляют их на окно – на всеобщее поклонение. В Норвегии существовал давний обычай собирать круглые камни, которые каждый четверг мыли и смазывали маслом, а в определенные дни купали в пиве, дабы они послали в дом счастье и достаток.(12)

В России отголоски этого древнего «каменного культа» сохранились и до наших дней. Только в северо-западной части России, по подсчетам сотрудников Отделения фольклора Санкт-Петербургского Института истории искусств РАН, насчитывается около четырехсот почитаемых – «обрядовых» - камней. Между прочим, профессор-фольклорист Виктор Лапин, показывая мне свои объемистые отчеты с перечнями сакральных мест, признался, что только теперь он смог понять ритм и структуру духовной жизни древнего общества: «Мы знали, что да, вот есть храмы, есть святые места, но мы и понятия не имели, что «сеть» этих «святых мест» была такой плотной и пульсирующей. Ведь люди по особым праздникам ходили от одного почитаемого места – родника или камня к другому, это была яркая и живая народная религия».
http://www.istpravda.ru/upload/media...d86fe7f646.JPG
[синь-камень.JPG]
Синь-Камень.

Самый знаменитый из сакральных российских валунов - Синий камень, что находится на берегу Плещеева озера в Ярославской области. Он действительно синего цвета – но лишь при определенном освещении. Сюда народная тропа действительно не зарастает. Одни приходят просто из любопытства, другие верят в его лечебные свойства – местные бабули говорят, что если прислониться к камню больным местом, то боль уйдет. Третьи утверждают, что если написать свое имя на Синь-камне, то непременно станешь богат.
http://www.istpravda.ru/upload/media...435ce8edbb.jpg
[синь_02.jpg]

- Синий камень – это древнее культовое место, - рассказала мне историк Юлия Никитина из Переславль-Залесского историко-архитектурного музея заповедника. – Когда-то Синий камень стоял на соседней Александровой горе, где было языческое капище, где приносили жертвы как славяне: так и мерянские племена. Кстати, возможно: этот камень был алтарем бога весны Ярилы, и от этого происходит и старое название горы - Ярилина плешь.

Но знаменит Синь-камень не только своим языческим прошлым – согласно народной молве, этот валун якобы может самостоятельно перемещаться с места на место. Говорят, что после крещения Руси этот камень был сброшен с горы, а на месте капища построили часовню. Когда часовню сожгли отряды татарского хана Тохтамыша, местные жители снова стали поклоняться камню.

В XVI веке Синь-камень по указу Иринарха, затворника ростовского Борисоглебского монастыря на Устье, был зарыт в землю. В «Житие» затворника так рассказывается об этом событии: «В Переяславле обнаружилось суеверное почитание большого камня, находившегося за Борисо-Глебским Переяславским монастырем. К этому камню ежегодно в праздник апостолов Петра и Павла собиралось множество народа. Диакон приказал повергнуть камень в яму. Этот подвиг Онуфрия многим не был угоден; благочестивый диакон терпел порицания, брань и насмешки; сверх того, постигла его и болезнь, — но все это диакон Онуфрий переносил с твердостью, уповая на милость Божию…» (13)

Но через какое-то время Синь-камень вновь вылез из-под земли на белый свет – вероятно, отец Онуфрий лишь присыпал его тонким слоем земли, который за несколько десятилетий начисто смыли весенние паводки. Тогда Синь-камень решили употребить на пользу христианcкой церкви – причем, в самом буквальном смысле, то есть, заложить его в фундамент колокольни церкви в соседней Духовской слободе. Зимой 1788 года камень спустили с горы на замерзшее озеро, погрузили на громадные дровни, запряженные дюжиной лошадей, и повезли по льду к месту строительства. Но лед под тяжестью Синь-камня проломился, и гигантские сани вместе с валуном и лошадьми ушли под лед. А через шесть десятилетий местные рыбаки стали замечать, как из воды постепенно начала выходить каменная глыба – по чуть-чуть, из года в год, Синь-камень как будто «полз» из озера в северном направлении. Впрочем, ученые говорят, что ничего непонятного тут нет - просто берега озера, подмываемые водой, периодически меняют свои очертания, вот валун и «ходит» с места на место. Однако, эти простые объяснения не устраивают любопытных, которые верят, что Синь-камень хочет вернуться на свое законное место в святилище на вершину горы.
http://www.istpravda.ru/upload/media...2596503e78.jpg
[Конь-камень.jpg]
Конь-камень.

Еще на севере России знаменит и Конь-камень — огромный валун серого гранита высотой в четыре метра и весом в 750 тонн, который стоит на острове Коневец на Ладожском озере. Когда-то местные жители использовали Коневец как летнее пастбище для своих лошадей и приносили в жертву на этом камне коня, дабы возблагодарить тем самым духов острова, обитавших, по легенде, в этом самым камне. В конце XIV века сюда пришел преподобный монах Арсений, уроженец Новгорода Великого, которому было видение, что он должен стать основателем монастыря во имя Богородицы на севере Руси. Дважды волны прибивали ладью монаха к острову, а на третий раз Арсений решился основать в этом «бесовском месте» монастырь. Совершив крестный ход вокруг Конь-камня с иконой Богородицы в руках, Арсений окропил его святой водой. Местные рассказывают, что духи тут же вышли из камня и, обернувшись черными воронами, улетели прочь к противоположному берегу Ладоги, который стал с той поры именоваться Чертовой бухтой. Вместе с духами, как гласит предание, исчезли и змеи: Коневец — это единственный остров на Ладоге, где нет змей. В память о победе христианства над темными языческими духами на вершине камня послушники нового монастыря поставили небольшую деревянную часовню.

Впрочем, и другие миссионеры Православной церкви старались не рубить с плеча языческие верования, а «крестили» их вместе с паствой. К примеру, в XV веке в Калужской губернии действовал подвижник Тихон Медынский, который не только молился на языческом камне возле священного родника, но и в качестве монашеской кельи выбрал себе дупло огромного дуба, к которому крестьяне-язычники приносили свои жертвы. Понятно, что преподобный Тихон, исходивший к крестьянам из священного дерева, воспринимался ими как понятный им представитель высших сил.

В начале XIX столетия подвиг Столпника повторил знаменитый подвижник Серафим Саровский (в миру Прохор Исидорович Мошнин), один из наиболее почитаемых святых Русской православной церкви, молившийся на камне 1000 дней и ночей.
http://www.istpravda.ru/upload/media...0c919391b2.jpg
[antonin-rimlianin-ikona1.jpg]
Икона св. Антония Римлянина.

А в Великом Новгороде случилась и вовсе удивительная история. Если вы побываете в соборе Рождества Богородицы Антониева монастыря, то в западном притворе храма вам обязательно покажут камень святого Антония Римлянина, первого игумена монастыря. По преданию, Антоний Римлянин родился в Италии в самом начале XI века в семье знатных подданных Византии, державшихся православного исповедания. В юности он потерял родителей и решил принять монашество в одном пустынном скиту, где он прожил двадцать лет. Но «гонения со стороны латинян на православных принудило братию разойтись. Преподобный Антоний скитался, переходя с места на место, пока не нашел на пустынном берегу моря большой камень, на котором целый год прожил в посте и молитве. Страшная буря, разыгравшаяся 5 сентября 1105 года, сорвала камень, на котором находился преподобный Антоний, и понесла его в море...» (14) Однако, камень, вопреки всем ожиданиям, не затонул, а пустился в плавание через Средиземное море и Атлантику. Чудесным образом камень в два дня преодолев Северные и Балтийские моря, прошел через реку Волхов и накануне праздника Рождества Пресвятой Богородицы пристал к берегу в трех верстах от Новгорода. В честь этого события Новгородский епископ Никита дал Антонию землю для основания монастыря.
http://www.istpravda.ru/upload/media...351ac4d21d.jpg
[008.jpg]
Камень- следовик.

Иной раз такие «священные камни» могли сами играть роль храмов, как это произошло с «камнем-следовиком» в деревне селе Колмыково Маловишерского района Новгородской области. Рассказывают, что когда-то давно на этом камне будто бы явилась икона Богородицы. В честь этого чудесного события по праздникам к камню стали организовывать крестный ход из деревенской часовни, и батюшка служил там молебны. А когда после революции деревенскую церквушку закрыли, то местные жители стали молиться у священного камня. Дождевая вода, скопившаяся в полукруглых выемках–«следках» камня, считалась святой и, как говорят, помогала от глазных болезней. А в 60-е годы прошлого века в стране поднялась вторая волна гонений на церковь. В село из города приехали богоборцы-комсомольцы, заложили под камень заряд динамита да и взорвали его – что б не смущал народные умы. Но местные жители бережно собрали все осколки и сложили их в пирамидку, наверху поставили крестик, а вокруг поставили специальную ограду. В щели между камней, где скапливалась вода, клали монетки, цветы, конфеты? Куски пирогов - кто что принесет. Некоторые паломники, приезжающие в Колмыково из соседних районов, даже забирают с собой небольшие осколки. (15)

Впрочем, далеко не все языческие каменные святилища стали христианскими. Так, в Тульской области, до сих пор рассказывают легенды о «злых» камнях Баш и Башиха, и о наказаниях, которые понесли селяне, попытавшиеся убрать их с места. Поля не приносили урожая, животные умирали, люди беднели. Боясь потревожить эти два валуна, селяне никогда не распахивали землю вокруг них. Так они и стоят рядом до сих пор. А вот в карельской деревне Андрусово до сих пор рассказывают легенду о валуне с отпечатком копыта беса, который во время пожара монастыря выскочил из него и горящей конечностью оставил свой след на камне.

А вот в Дмитровском районе Московской области почитается большой камень-валун, который лежит в Шутовом лесу на берегу реки Кимерши. Русский историк Василий Татищев, ссылаясь на Иоакимовскую летопись, писал, что будто бы этот камень сам приплыл по реке Кимерше в день Ивана Купалы, и даже выбрал место, где ему лежать. К этому камню испокон веков приносили тяжелобольных детей, обливали камень водой из ручья, а потом собирали воду, скопившуюся в «следках», и обмывали этой водой ребенка. После этого на детей надевали новое белье, а старое развешивали на окружающих деревьях. Считалось, что если ребенку суждено жить, он сразу после омовения пойдет на поправку, а если суждено умереть, то быстро зачахнет. (16)

И как тут не вспомнить русскую народную сказку «Сестрица Алёнушка, братец Иванушка», записанную замечательным фольклористом XIX века Александром Николаевичем Афанасьевым. Сказка проста - мальчик выпивает воды из каменного «следка» в виде козьего копытца, и обретает новые качества тотемного животного, оставляя свой прежний облик (как старую одежду у языческого алтаря). (17) Даром что сестрица Аленушка просила: «Не пей, Иванушка, а то козленочком станешь!». Так оно и вышло – братец стал оборотнем. И что бы его расколдовать, сестрице Аленушке потребовалось совершить путешествие в загробный мир - по сюжету сказки, девушку в реке утопила злая ведьма, но Аленушка волшебным образом остается под водой целой и невредимой довольно продолжительное время. И, после того, как девушку вытащили на берег, жизнь тут же наладилась. «Сполоснули ее в чистой воде, белым полотном обернули, и стала она еще лучше, чем была, и обняла своего мужа. Баранчик стал опять братец Иванушка, и зажили все по-старому, по-хорошему.» В другой версии сказки «козлёночек от радости три раза перекинулся через голову и обернулся мальчиком Иванушкой». (18)
http://www.istpravda.ru/upload/media...1ae078c47b.jpg
[stone3.jpg]
Следовик

* * *
Итак, дуб, родник и камень – вот священная языческая «триада», посредством которой Высший мир богов проявлял себя в мире людей. В зеленой кроне священного Мирового Древа - в высшем мире - обитал Небесный Отец, прародитель всего людского племени. Его почитали абсолютно все индоевропейские народы – индийцы возносили молитвы Дьяушпитару, славяне – Сварогу, а римляне - Дивус Патеру (то есть, Юпитеру). Кстати, обратите внимание, что на латыни слова «отец», «творец» и «камень» звучат практически одинаково – «pater» и «petra». А вот словом «patera» римляне называли жертвенную чашу – связующее звено между людьми и богом.

Да, может быть, кому-то это и покажется странным, но древние индоевропейские народы верили в Единого Бога-творца. Да и вообще, если присмотреться повнимательнее, то языческая космогония весьма сильно напоминала нынешнее христианство. Вот вам в подтверждение слова древнеримской пророчицы Сивиллы:

«Он неподвижным, Он ясным для всех пребывает: придите,
Люди, к Нему и оставьте тьму ночи и мрак беспросветный.
Вот солнца сладостный свет льется с неба и все озаряет.
К мудрости вы, в вашем сердце ее утвердив, приобщитесь!
Бог есть один, посылающий дождь, ветер, землетрясение,
Молнии, голод, страданье, чуму, неизбывное горе,
Снег, лед, - да есть ли нужда говорить обо всем по порядку?
Небом он правит, владеет землей; Он – воистину Сущий!» (6)

Или вот еще:

«Волю не Феба изрекшую, лживого, чуждого правде
(Богом назвали его и пророком безумные люди),
Но Всемогущего Бога, которого длань человечья
Не изваяла из камня, как всех истуканов безмолвных». (6)
http://www.istpravda.ru/upload/media...9be031d20f.jpg
[2715.jpg]

Сивиллы – так римляне звали легендарных прорицательниц, чье название образовано от греческого слова «теовулэ» - «воля Бога». Всего их было десять, но самой известной считалась Сивилла Кумская, жрица Аполлона, жившая в VII веке до Р.Х. в греческой колонии Кумы в Италии на побережье провинции Кампания. Когда Римом правил этрусский царь Тарквиний Древний, он заинтересовался предсказаниями предсказательницы, которая, как говорили, могла видеть будущее на тысячи лет вперед. Сивилла предстала пред царем и предложила ему купить девять книг, в которых в стихотворной форме была описана судьба мира. Всего за триста золотых слитков. Царь отклонил предложение. Тогда Сивилла сожгла три книги, а за оставшиеся шесть потребовала ту же цену. И вновь получила отказ. Что ж, прорицательница бросила в огонь еще три книги, после чего Тарквиний согласился с ценой, умоляя ее не сжигать последние книги. Так у Рима появилась своя «шпаргалка» на будущее. Сивиллины книги были помещены в подземное хранилище храма Юпитера Капитолийского, и к ним каждый раз обращались жрецы из коллегии авгуров, когда городу грозила какая-либо опасность. К примеру, когда войска Ганнибала стояли у ворот Рима, авгуры на основе тщательного изучения Сивиллиных книг приказали запаниковавшим горожанам выйти из домов, сесть на перекрестках и молиться Гекате, царице преисподней. Геката в ответ послала знамение – метеорит, упавший где-то в Азии (позже этот метеорит был с почетом доставлен в Рим). Правда, в 83 году до Р.Х. эти книги погибли при пожаре Рима, и тогда жрецы-авгуры составили новые книги. Записали по памяти все, что могли вспомнить и добавили к этим записям другие предсказания – а именно стихи тибуртинской, римской, самосской, делосской и других сивилл. Однако, и эти книги тоже погибли в огне – в 405 году от Р.Х. Сивиллины книги были сожжены по приказу военного диктатора Стилихона Флавия, вандала по происхождению и убежденного христианина. Он хотел изгнать язычество из душ римлян, а поэтому совершенно сознательно разрушал все, что имело отношение к дохристианским традициям.

Тем не менее, хотя сами сакральные тексты погибли, от них остались несколько следов - цитаты в сочинениях римских и византийских авторов. Так, Сивиллины книги цитировал и римский поэт Вергилий, и блаженный Августин, и философ Люций Целий Фирмиан Лактанций, автор «Божественных установлений», и историк Ермий Созомен Саламанкский, написавший фундаментальную «Церковную историю», и многие другие христианские мыслители, чьи имена известны сегодня лишь узкому кругу ученых и богословов. Дело в том, как писал историк XVI века Николай Спафарий, в первые века христианства многие теологи были уверены, «что сивиллы пророчествовали по Божьему вдохновению, как некогда Творец неба и земли желал говорить и через ослицу Валаамову… Сивиллы – как первые некие начальства, потому что о Боге и Христе, Сыне Его, и о многих божественных тайнах предсказывают.» (19)

По этой же причине к Сивиллиным книгам часто обращался и Климент Александрийский, автор «Увещевания к язычникам», из текста которого я и взял две вышеприведенные цитаты. Стоит немного сказать и о самом Клименте, которого мы уже не раз цитировали. Тит Флавий Климент родился в богатой аристократической семье в Афинах. Как и полагается знатному молодому человеку конца II века от Р.Х., он получил блестящее образование в Афинской Академии, основанной еще Платоном. Потом Климент перебрался в Александрию, где находилась уникальнейшая библиотека античной мудрости, там же он принял посвящения во многие языческие таинства. Позднее, когда поиски истины привели его к лоно христианской церкви, все свое образование и знание эллинских и римских мистерий употребил на борьбу с идолопоклонством. Так что, лучшего эксперта по язычеству сегодня найти просто невозможно.

О наличии Бога-Творца в языческом пантеоне пишет и немецкий миссионер XII века Гельмольд фон Бозау, долгое время живший среди славян: «Среди многообразных божеств, которым они посвящают поля, леса, горести и радости, они признают и единого бога, господствующими над другими в небесах, признают, что он, всемогущий, заботится лишь о делах небесных, они (другие боги), повинуясь ему, выполняют возложенные на них обязанности, и что они от крови его происходя, и каждый из них тем важнее. чем ближе он стоит к этому богу богов». (20)

С течением времени рядом с Отцом появилась и образ обожествленной Природы – мировая Прародительница, воплотившая в себе Вечную Женственность. У карпатских славян в старинной песне образы Небесного Отца и Богини-Матери предстают в образе двух волшебных птиц: «В то время, когда не было ни земли, ни неба, только одно синее море — среди этого моря стояло два дуба, а на дубах сидели два голубя; голуби спустились на дно моря, достали песку и камня, из которых и создались земля, небо и небесные светила». (21)

Именно от брачного союза Небесного Отца и Богини-Матери и произошел весь сонм типичных для всех индоевропейцев языческих богов – Бога Грома, бога-покровителя домашних животных, богини плодородия и т.д.

Однако, на большой сонм богов языческого пантеона не стоит обращать большого внимания – большая часть этих богов появилась вследствие неистребимого желания людей заполучить себе эксклюзивного небесного покровителя, не такого, как у всех остальных. Причем, чаще всего, формирование новых «богов» производится именно по профессиональной и корпоративной линии: свой покровитель должен быть у скотоводов, у металлургов – свой, у ткачей – ясное дело, тоже свой. Этот процесс происходит даже в нашу секулярную эпоху, когда, к примеру, в римско-католической церкви покровителем Интернета был назначен святой Исидор Севильский, епископ Испании с 560 по 636 годы, прославившийся тем, что написал 20-томную «Этимологию» - по сути, первую в истории энциклопедию. Небесным покровителем работников радио, телевидения и почтовых служащих стал архангел Гавриил, заслуживший такую честь благодаря тому, что именно Гавриил, как следует из текста Священного Писания, объявил Деве Марии о том, что у нее родится Сын Божий. Иосиф Аримафейский, отдавший свою гробницу для похорон тела казненного Иисуса Христа, стал покорителем служащих бюро ритуальных услуг, а проповедник Бернадин Сиенский, живший в XV веке, стал покровителем пиарщиков. Не отстает и Русская Православная церковь: так, святой Серафим Саровский, канонизированный в 1903 году, был назначен покровителем РВСН - ракетных войск стратегического назначения России.

Помимо сугубо корпоративных задач на языческих богов в древнем мире была возложена и архиважнейшая общественная задача: они формировали календарь. Вернее, не сам календарь, но праздники, помогавшие скоротать унылые будни. Это ведь только одинокий Робинзон Крузо на своем острове вел счет дням, вырезая зарубки на столбе. Наши пращуры отсчитывали время куда веселее – от праздника до праздника. Причем, праздников было довольно много. Например, в Древнем Риме - а именно римский языческий календарь до нас дошел практически в первозданном виде - самый тоскливый и холодный месяц декабрь начинался с праздника Посейдона. За ним шел праздник Доброй Богини – сугубо «женский праздник», когда римские матроны устраивали девичники. Далее шли двухдневные игрища, посвященные Фавну, покровителю лесов, рощ и полей, следом наступали Опалии – праздник урожая, посвященный богине плодородия Опс. Еще через пять дней наступали Агоналии - праздник двуликого бога Януса, призванного смотреть за ходом времени. Овидий писал:

"День этот назван по греческим играм
В старое время, когда игры бывали в ходу.
Древний язык называл тогда «агоналией» стадо;
В этом, по-моему, смысл истинный слова сокрыт.
Как бы то ни было там, но жрец верховный обязан
В жертву богам принести мужа шерстистой овцы". (11.)

Потом был праздник бога Конса, стража зерновых запасов. Консуалии были сигналом к окончанию всяких аграрных работ – накануне этого дня заканчивался обмолот зерна и транспортировка его в амбары. Единственное, что дозволялось делать в этот день – это участвовать в скачках, бегах и других состязаниях. А еще через два дня начинались Сатурналии – неделя бесшабашного веселья, карнавалов и распутства, которые были призваны напомнить всем людям о благословенных временах утраченного Золотого века.

Можно не сомневаться, что таким же насыщенным был и календарь всех остальных индоевропейских народов – развлекаться наши предки умели куда лучше нас с вами.

* * *
Однако, среди всех языческих богов главенствующее место занимал обожествленный Первопредок – прародитель всего народа. Собственно, обожествление предков и было самой сутью языческой религии – даже слово «язычество» произошло от древнеславянского «языцы» - то есть, род, племя. То есть, в самом буквальном переводе язычество означает «культ предков». Люди верили, что каждый из них был связан с Высшим миром Небесного Отца непрерывной цепочкой пращуров, которые были хранителями и заступниками своих потомков.

«Наши предки желали, чтобы люди, покинувшие эту жизнь, были сопричислены к сонму богов», - писал выдающийся римский оратор и литератор Марк Туллий Цицерон. (22) В трактате «О природе богов» Цицерон добавляет: «Богами после смерти становились или храбрые, или прославленные, или могущественные люди, и их-то мы имеем обыкновение чтить, молиться и поклоняться им…» (23)

Для всех римлян таким Божественным Первопредком был Ромул – сын бога Марса и смертной весталки Реи Сильваны. Когда Ромул стал царем нового города на Палатинском холме, он принял прозвище Квирина – древнего божества саюинян. И в честь Ромула-Квирина все жители Древнего Рима звали себя квиритами: populus Romanus Quirites.

Не менее почитаемы в римском обществе были лары и пенаты – души предков, покровители домашнего очага, семьи и всего римского народа в целом. В каждом римском доме для пенатов и ларов возле очага был сооружен небольшой алтарь в виде шкафчика (вернее, ларца) – по праздникам эти алтари украшали гирляндами цветов, перед деревянными фигурками ставили в особой посуде пищу и питье, что бы предки тоже могли принять участие в общем веселье. Ритуал угощения предков практически без каких-либо изменений сохранился и до наших дней – достаточно лишь вспомнить, как накануне Пасху люди оставляют на кладбище стакан с водой, куски праздничных куличей и крашенные яйца.

ногда особо знатные предки выделялись из общей массы и становились самостоятельными богами. «Те, кому вы поклоняетесь, были некогда людьми, а затем умерли, - обличал язычников-греков Климент Александрийский. - Миф же и время стяжали им славу и почет. Ведь есть же почему-то обыкновение относиться с пренебрежением к настоящему, прошедшее же, отделенное от сиюминутных упреков покровом времени, чтить благодаря вымыслам. Настоящему не верят, минувшему дивятся. Поэтому древние мертвецы, возвеличенные укоренившимся в веках заблуждением, были причислены живущими после них к богам. (…) Что, если я скажу тебе о многих Гермесах или выдуманных Гефестах? Упоминания об отечестве и ремеслах, жизнеописания, а также гробницы изобличают носителей этих имен как людей. Арес, пользовавшийся величайшей славой… был, как говорит Эпихарм, спартиатом. Софокл же считает его фракийцем, другие – аркадцем.» (6)

Еще в качестве примера Климент привел муз – покровительниц искусств, которых сегодня почитают едва ли не больше: чем в Древней Греции. «Муз же, которых почитали как детей Зевса... , муз этих, мисийских служанок, приобрела Мегакло, дочь Макара. Дело в том: что Макар, царствовавший над лесбосцами, постоянно вздорил с женой. Мегакло было обидно за мать: отчего нет? – и она покупает девять служанок-мисиек и называет их на эолийском диалекте Мойсами. Учит их воспевать дела давно минувших дней и аккомпанировать благозвучно на кифаре. Они же беспрестанной игрой и прекрасным пением завораживали Макара и унимали его гнев. Из-за этого Мегакло в виде благодарственного дара за мать посвятила богам их медные статуи и велела почитать во всех храмах. Таковы Музы». (6)

Об изначальной человеческой природе многих богов писал и сам Гомер. «Ибо смертное тело у них, - свидетельствует великий поэт в «Илиаде», изображая страдающую от ран Афродиту. – Ведь не от древнего дуба родились они, не от камня...» (24)

Попадая в горний мир Небесного Отца, души умерших тоже начинали считаться священными сверхсуществами, которые могли заступаться перед богами за своих живущих родственников.

И поэтому все индоевропейцы на протяжении тысячелетий практиковали абсолютно одинаковые догматы и обряды этой прарелигии «культа предков» - и, прежде всего, ритуал кремации, который с самых древних времен неукоснительно практиковался вплоть до полного торжества христианства.

Смысл сожжения умерших объяснил арабский путешественник и писатель Ахмед ибн Аббас Ибн Фадлан. В 921 году по Р.Х. Ибн Фадлан в качестве секретаря посольства халифа Муктадира совершил путешествие к волжским булгарам, где и стал свидетельством шикарных похорон некоего царя русов: «И был рядом со мной некий муж из русов, и вот, я услышал, что он разговаривает с переводчиком, бывшим со мною. Я же спросил его, о чем он говорил ему, и он сказал: "Право же он говорит: "Вы, о, арабы, глупы... Воистину, вы берете самого любимого для вас человека и из вас самого уважаемого вами и бросаете его в прах (землю), и съедают его прах и гнус и черви, а мы сжигаем его во мгновение ока, так что он входит в рай немедленно и тотчас». (25)

Когда же погребальный костер прогорал, кости измельчались и вместе с пеплом помещались в специальные глиняные горшки – урны, которые хоронили в специальных местах. Судя по всему, в древнем обществе царило относительное равноправие (по крайней мере, перед лицом смерти) – и урна с прахом вождя племени ничем не отличалась от горшка с останками самого бедного пастуха. Такие урны ученые сейчас находят по всей Евразии, и из-за этой общей для всех индоевропейцев черты в современной археологии и появился специфический термин – культуры погребальных урн, которые возникли в бронзовом веке и существовали по всей Европе. Так, именно в урне был захоронен прах легендарного Ахиллеса, героя Троянской войны. В пламени погребального костра вознесся на Олимп и могучий Геракл, а вслед за ним к божественным мирам отправились и очищенные огнем души великих римлян – Ромула, Юлия Цезаря и Августа Октавиана.

В урнах хоронили своих близких и славяне во времена Киевской Руси. Нестор летописец писал: «Если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду, и возлагали на эту колоду мертвеца, и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах по дорогам, как делают и теперь еще вятичи. Этого же обычая держались и кривичи, и прочие язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе устанавливающие закон.» (26)

Из-за культа предков, связывавших каждого живущего с высшим миром богов, язычество было исключительно родовой религией. То есть, предположим, перс или индус никак не могли взять и принять обряды славян, потому что у инородцев просто не было в горнем мире предков, некого было почитать и не у кого просить заступничества. И предки стали в итоге самой сильной преградой на пути принятия многих народов христианства: согласитесь, это нелегко предать все традиции пращуров.

С другой же стороны, язычество индоевропейцев будто специально готовило народы к восприятию новых культур и традиций. Дело в том, что культы родников и камней было ограничено по «территориальному принципу» - то есть, к примеру, «юрисдикция» языческих богов того же Конь-камня на Ладоге простиралась только на подведомственный ему остров или озеро. В другой же местности лежал уже другой священный камень и били свои родники со своими богами, и поэтому, приходя в чужую местность, язычники наряду со своими родовыми богами старались чтить и уважать местных богов: это же была их «территория».

менно из-за такого сугубо мистическо-прагматического подхода римляне, покорив соседние племена, включали в свой языческий пантеон и богов покоренных народов, а славяне, переселяясь на земли финно-угорских племен, часто перенимали их географические названия – особенно это касалось рек и озер. Логика понятна: обитавшие в них речные боги могли обидеться на пришельцев за незаконное переименование водоема, поэтому славяне предпочитали именовать речки старыми и непонятными для славянского уха названиями – даже в том случае, если на языке чудь название речкит переводилась как «грязная вода».

Вместе с чужими богами народы перенимали и чужие обряды и чужую культуру. Языческий политеизм индоевропейцев придал им удивительную гибкость в сознании, наделил способностью к заимствованиям и адаптации чужого опыта и религии. Так появился знаменитый европейский «плавильный котел» цивилизаций, вобравший в себя множество достижений разных народов и культур – финикийский алфавит, арабские цифры, объединяющую религию семитов, китайские знания и т.д. и т. п.

Пройдет совсем немного времени, и европейская цивилизация, переплавив в себе все чужое, преобразит весь мир уже по своим правилам.

http://www.istpravda.ru/upload/media...50ecc1d101.jpg
[pohorony-rusa.jpg]

Библиография

5 - Александр Мень, «История религии. В поисках пути, истины и жизни.» В 6 томах. Изд-во «Слово». М., 1991 г.

6 - Климент Александрийский «Увещевание к язычникам». Серия «Библиотека христианской мысли». Пер. А.Ю. Братухина. Изд-во «Издательство Олега Абышко», СПб., 2006 г.

7 - Григорий Бондаренко «Повседневная жизнь древних кельтов». Изд-во «Молодая Гвардия», М., 2007 г.

8 - Энн Росс. «Кельты-язычники». Изд-во «Центрполиграф», М., 2005 г.

9 - Н.Г. Богословский «Материалы для истории, статистики и этнографии Новгородской губернии, собранные из описаний приходов и волостей.» Новгородский сборник, Вып. № 1., Новгород. 1865 г.

10 – Геродот «История», перевод Г. А. Стратановского., М., 1972.

11 - Публий Овидий Назон «Фасты». Собр. соч. – Том 2. Изд-во Биографический институт «Студиа Биографика», СПб., 1994 г.

12 - «Энциклопедический словарь» Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. С.Пб., 1902 г.

13 - «Житие преподобного отца нашего Иринарха, затворника Ростовского Борисо-Глебского монастыря, что на Устье», Четьи-минеи св. Дмитрия Ростовского. Изд-во «Синодальная типография», М., 1904 г.

14 - «Жития святых». Издательство Московской Патриархии, М., 2006 г.

15 - В.В. Виноградов. «Почитаемое место у деревни Колмыково». Журнал «Живая старина» Государственного республиканского центра русского фольклора, №3, 2003 г.

16 - Ю.М.Золотов «Остатки древнего святилища на реке Кимерше». Балто-славянские исследования. М., 1980 г.

17 - В.В. Виноградов, «Смыслы мифа: мифология в истории и культуре». Опубликовано в сборнике статей в честь 90-летия профессора М.И. Шахновича. Серия «Мыслители». Выпуск №8 - СПб.: Издательство Санкт-Петербургское философское общество, 2001 г.

18 - «Народные русские сказки А. Н. Афанасьева» Изд-во «Наука», М., 1984—1985 гг.

19 – «Хрисмологион» Николая Спафария, 1711 год.

20 - Гельмольд «Славянская хроника», Пер. И. Разумовской. Изд-во АН СССР. М., 1963 г.

21 - А. Н. Афанасьев «Древо жизни». Изд-во «Современник», М., 1982 г.

22 - Цитируется по изданию: Т. Бобровникова «Цицерон». Серия «Жизнь замечательных людей». Изд-во «Молодая Гвардия», М., 2006 г.

23 - Марк Туллий Цицерон «Философские трактаты». Пер. М. И. Рижского. Изд-во «Наука», М., 1985 г.

24 – Гомер «Илиада». Перевод Н. И. Гнедича. «Наука», Л., 1990 г.

25 - Текст воспроизведен по изданию: «Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг». (пер. А. П. Ковалевского), Харьков. 1956 г.

26 – «Повесть временных лет» (Перевод и коммент. Лихачев Д.С.), СПб., «Наука», 1999 г.

27 - Ивакин Г.Ю. «Священный дуб языческих славян», журнал «Советская этнография». №2, 1979 г.

Время венетов. Глава 3
 

http://www.istpravda.ru/research/10768/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...bad2cbe9b4.jpg
Вулканы как "двигатель истории": взрыв вулкана на острове Санторин вызвал первое Великое переселение народов бронзового века. Венеты приходят из Малой Азии в Европу.

Обычно при слове «славянин» большинство обывателей представляет себе грубого мужика с длинной бородой и стрижкой «под горшок». Одет он в лапти и домотканую рубаху, в руках топор. Живет он в лесу, промышляет охотой. В часы досуга бренчит на гуслях или молится на деревянных чурбаков. Словом, настоящий варвар. И так было много-много веков, пока с Запада не пришла цивилизация.

Что ж, когда-то славяне действительно были похожи на варваров. Но правда состоит в том, что такими славяне были далеко не всегда.

Собственно, наши предки не всегда называли себя и славянами.

В исторических источниках сохранилось и древне название славянских племен: венеты. Историк VI века от Р.Х. Иордан в своем труде «О происхождении гетов» пишет: «…Начиная от места рождения реки Вистулы, на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов. Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, все же преимущественно они называются склавенами и антами…» (1).

Это древнее название сохранилось и в современных финно-угорских языках – так, финны и сегодня называют Россию как Venaja, а по-эстонски наша страна называется Venemaa. Немцы же словом wenden обозначают несуществующих ныне западных славян, обитавших на побережье Балтийского моря. На территории современной Европы осталось довольно много географических названий, образованных от корня venet или vent: к примеру, можно вспомнить и реку Вент, и город Вентспилс - в переводе c эстонского означающий «деревня венетов», и крепость Венден в Латвии, и селение Вендау (Веннокиррик) недалеко от Тарту.

На скрижалях истории это название впервые появилось более трех тысяч лет назад, когда привычный нам мир был совсем другим. Погода была теплее, в реках и озерах водились ныне исчезнувшие рыбы, даже рисунок созвездий был не похож на сегодняшнее небо. Вся Евразия была покрыта густыми лесами, а в предгорьях Карпат и по берегам рек расцветали неизвестные нам цивилизации. Никаких письменных документов, повествующих о тех далеких временах, не существует, истории остались лишь фрагменты человеческих костей, осколки утвари и примитивные скульптуры. Например, в Болгарии были найдена каменная пластинка размером восемь на семь сантиметров, испещренная непонятными значками – возможно, самой древней на Земле письменностью. В это же самое время далеко на севере – в Британии – неизвестные племена воздвигли самое загадочное культовое сооружение Европы, позже названное Стоунхендж.

Но самое главное – в Средиземном море тогда еще был остров Санторин.

Историки всего мира спорят, какие же именно внешние факторы являются главными действующими силами мировой истории. Кто-то говорит, что историю двигают вперед производственные отношения, заставляющие одну общественную формацию сменяться другой, другие же ученые отдают предпочтение развитию прогресса и науки. Есть даже такие оригиналы, которые считают человеческую цивилизацию побочным продуктом эволюции бактерий. Но что же касается древних времен, то несомненно одно: главным действующим вектором движения человечества стали вулканы.

И, частности, вулкан, образовавшийся на месте острова Санторин. Это была настоящая катастрофа.

После взрыва в небо на высоту в двадцать километров поднялся столб дыма, а пепел густым слоем покрыл все острова в Эгейском море. Например, не так давно на южной оконечности Тира – одного из остров образовавшихся на месте вулкана Санторина – археологи нашли целый город, погребенный под слоем пемзы в сотню метров. И какой город! - вдоль широких мощеных улиц стояли высокие двухэтажные каменные дома, снабженные водопроводом и канализацией. Комнаты были украшены великолепными цветными фресками. Проживало в городе, по самым скромным подсчетам, несколько тысяч человек.

Но одним извержением дело не закончилось: вскоре последовал второй взрыв - еще большей силы. Вулкан обрушился внутрь, образовав огромную чашу — кальдеру, глубиной более 500 метров. В раскаленную кальдеру хлынула морская вода, в итоге грянул третий взрыв, в результате которого в море поднялись многометровой высоты волны. Цунами обрушились на все прибрежные цивилизации Средиземноморья. Под грязью и глиной были погребены знаменитые города-лабиринты на Крите, были разрушены многие поселения в Египте и на острове Родос, где ученые нашли останки прокинутого города Трианда. Рядом с городом археологи обнаружили большое кладбище, где были похороны тысячи покойников – причем, все без каких-либо украшений и других ритуальных принадлежностей. Вероятно, это были жертвы катастрофы.

Память о сокрушительном цунами сохранилась у всех древних народов – так, египтяне записали рассказ об острове Атлантида, сгинувшем на дне морском, а древние греки рассказывали друг другу историю о Девкалионовом потопе, которую записал в своей «Библиотеке» греческий писатель Аполлодор. Миф рассказывает, что Зевс разгневался на людей из рода «сыновей Ликаона», которые жили на южном побережье Черного моря где-то на территории современной Турции. (2) Зевс обрушил на землю огромное количество воды, намереваясь утопить в ней все человечество. «Пошел дождь, и реки с ревом понеслись к морю, которое, поднимаясь все выше и выше, смывало города, расположенные на побережье и в долинах. Наконец, под водой оказался весь мир, кроме нескольких горных вершин, и все смертные существа погибли…» Однако царь Девкалион, предупрежденный своим отцом, титаном Прометеем, построил ковчег, в котором он с женой Пиррой плавал по волнам целых девять дней, пока не пристал к горе Парнас.
http://www.istpravda.ru/upload/media...791578d716.jpg
[антилопы.jpg]
Фреска, найденная на стене одного из домов в доисторическом городе бронзового века на острове Тир.

В видеоролике показаны основные экспонаты музея "Museum of Prehistoric Thera", найденный на острове Тир под слоем вулканического пепла. Интересно, что из драгоценностей был найден всего один золотой объект, спрятанный под полом. В то же время не было найдено непогребенных человеческих останков, что говорит о том, что накануне извержения вулкана была проведена обязательная эвакуация жителей.

Но куда более серьезными были последствия от глобального изменения климата, которое повлекло за собой извержение вулкана. Об этих последствиях мы можем только догадываться, основываясь на данных наблюдений за геологическими и климатическими катаклизмами, которые происходили в современную эпоху.

Например, в 1783 году началось грандиозное извержение двух исландских вулканов — Геклы и Лаки. Последствия этого извержения были ощутимы по всему Северному полушарию. Ветер отнес вулканическую пыль и ядовитые пары к берегам Европы, и за плотной завесой пыли померкло даже Солнце, и на него можно было смотреть невооруженным глазом, о чем удивленно сообщала нюрнбергская газета «Friedens und Kriegscourier». (3)

В течение следующего года средняя температура воздуха упала на 1 - 2 градуса, и в Северном полушарии резко похолодало. В начале января 1784 года крестьянин из вестфальской деревеньки Дормаген записывал в своем дневнике о трескучих морозах, о том, что лед сковал Рейн, но несколько дней спустя, 23 января, пришла весна. Уровень воды в Рейне достиг наивысшей отметки. Второго марта мать Гете жаловалась в одном из писем: «Мы пережили великое наводнение. Еще и сегодня, когда я пишу это письмо, в моем подвале стоит вода, а недавно по нашей улице плавали в лодках».(3)

Но самой крупной вулканической катастрофой новейшего времени стало извержение вулкана Тамбора в Индонезии в 1815 году, во время которого погибли около 10 тысяч человек. Еще не менее 82 тысяч человек умерли от последствий катастрофы — голода или болезней. Пепел, саваном покрывший остров Сумбаву, уничтожил весь урожай и засыпал оросительную систему, кислотные дожди отравили воду. Последствия катастрофы европейцы ощутили на следующий, 1816 год, вошедший в историю как «год без лета». Погода тогда резко ухудшилась, средняя температура в Северном полушарии упала примерно на один градус, а в некоторых областях — даже на 3-5 градусов. «Сегодня первый прекрасный день, — писал Гете в своем дневнике. - Хлеба еще зеленые. Картофель и бобы из-за частых дождей плохо растут». (3) Запись датирована 28 июня 1816 года – сегодня в это время германские фермеры уже убирают урожай.

Но тогда все поля погибли на корню. В королевстве Вюртемберг дожди, как писали газеты, в мае и июне дожди шли почти каждый день. Дороги были залиты водой, и хлебные обозы встали из-за непролазной грязи. Каждый день вспыхивали бунты – и не только в Германии, но и по всей Европе и Северной Америке.

По данным немецкого историка Геральда Мюллера, автора книги «Голод в Баварии в 1816-1818 годах», в ту зиму в Баварии было задержано 45 тысяч попрошаек, хотя всего тремя годами ранее — только 3600 человек. В Швейцарии царил голод. «Три-четыре семейства с множеством детей забились в одну комнату, в некрашеных лохмотьях, полуголые, а кто и совсем голый, - писал историк. - Коренья, травы, а также дрожжи, что удалось наскрести, — вот их пища... Многие исхудали, как скелеты, выкопанные из могил, а младенец, коему надлежало радоваться миру, выглядел, словно труп, выбравшийся из лона матери». Во Франции, ослабленной недавними наполеоновскими войнами, полиции и солдатам пришлось отбивать транспорты с хлебом от грабившей их разъяренной толпы.

Аналогичное воздействие на климат всего Северного полушария нанесло и извержение вулкана Кракатау в 1883 году, когда в слоях атмосферы на высоте до 80 километров оказалось почти 19 кубических километров пепла и сажи. А вот взрыв вулкана Гунунг Агунг на островах Бали, происшедший в 1963 году, стал причиной того, что зимой следующего 1964 года в России были зафиксированы рекордные холода. Например, в Белоруссии в марте стояли холода до минус 40 градусов. В Сибири столбик термометра опустился за минус 50, а среднегодовая январская температура с 1964 по 1973 годы упала с привычных минус 9 градусов до минус 11,2 градуса.

Резкое похолодание, случившееся после гибели Санторина, сдвинула с места многие народы, в том числе и индоевропейские племена, отправившиеся спасаться от голода на юг. Ситуация напоминала бильярд, когда один резкий удар по шару-битку приводит все остальные шары в хаотичное движение. И вот, первые арьи пришли покорять Индию. В Европу пришли кельты, в Грецию – ахейцы, в Иран – иранцы, предки персов, которые сдвинули с места семитские племена гиксосов, отправившихся на завоевание Египта. Память о том первом Великом пересеолени народов осталась и в Библии: вспомните рассказ о братьях Иосифа, которые вслед за гиксосами пришли спасаться от голодной смерти в Египет.

А вот в малую Азию пришли хетты – создатели первого в истории индоевропейского государства.

Впрочем, сами себя они именовали Nasili, а вот имя хеттов прилипло к ним из-за названия народа хатти, обитавшего когда-то на территории Турции. «Насили» поселились на землях хатти, построили здесь свой город-столицу Хаттусу – то есть, «город в земле хатти», а правил в этом городе царь Хаттусили I. Словом, не стоит удивляться, что самоназвание этого народа было вскоре позабыто, а все соседи стали звать их хеттами или хеттеями.
http://www.istpravda.ru/upload/media...cd38827a7b.jpg
[хеттский город.jpg]
Хаттуса. Макет.

Тут надо пояснить, что все прежние цивилизации – Египет, Аккад, Шумер - историки относят к так называемому «речному» типу, то есть, эти земледельческие культуры сформировались в долинах рек, а стимулом к самоорганизации государства была необходимость проведения ирригационных и оросительных работ. Но копать каналы и строить водохранилища – это тяжкий и неблагодарный труд, поэтому общество быстро мобилизовалось на манер социалистического общества: урожай присваивал и распределял между подданными верховный правитель, который каждому выдавал строго лимитированную пайку хлеба. А что бы у рабочих не возникало вопросов по поводу того, почему, допустим, воинам достается больше хлеба, чем простым труженикам-землекопам, власть фараона или аккадского царя была не просто объявлена священной, нет, сам фараон стал богом на земле.

А вот хетты были индоевропейцами – скотоводами, и их принципы организации государства были для того времени совершенно революционными.

Во-первых, как и у всех индоевропейских народов, у хеттов была «народная демократия»: всеми делами в общине заправлял совет всех свободных и взрослых граждан общины. Причем, женщина на этих собраниях часто имела равные права с мужчинами, и вождь племени не мог принять ни одного решения без согласия своей супруги. Эти же принципы были положены и в основу «Законов» хеттского царя Телепину – первой Конституции в мире, когда общины хеттов слились в единое государство. Итак, всеми делами в царстве заправлял панкус – народное собрание, куда входили все боеспособные граждане. Панкусом руководил совет — тулия, состоявший из наиболее знатных граждан. Причем без согласия тулии царь не мог казнить ее членов и отбирать их имущество, а вот сама тулия могла казнить любого властителя и назначить ему наследника из числа близких родственников.
http://www.istpravda.ru/upload/media...c1932187a5.jpg
[hittite-2.jpg]
Каменная табличка хеттов с клинописью

Во-вторых, хетты – как и все остальные индоевропейские народы – ценили письменность. Клинопись они переняли у акадских народов, но тут же приспособили ее для своего языка. И стали записывать буквально все – от важных законов до простых бытовых посланий. В частности, именно хетты заключили первый в мировой истории мирный договор – с египетским фараоном. «Договор Рамсеса, возлюбленного Амоном, великого царя страны Египетской, героя, с Хаттусили, великим царем, правителем страны хеттов, своим братом, - писали дипломаты три с половиной тысячи лет назад. - Превосходный договор мира и братства, дающий мир до вековечности». Табличку с этим уникальным документом нашел в 1906 году археолог Хуго Винклер из Берлинского университета, обнаруживший архив Хаттуссы – квадратное двухэтажное здание с длинной стен до 32 метров, где хранились тысячи табличек. В основном, это были юридические документы о наследовании имущества или данные о переписи подданных. И благодаря бюрократизму и крючкотворству древних хеттов, ученые теперь довольно точно могут представить себе быт первых индоевропейцев. Вот, к примеру, грамота о владении земельным участком, выданная крестьянской семье некоего Тиватапары: «Поместье Тиватапары: 1 мужчина, Тиватапара; 1 мальчик, Харувандули; 1 женщина, Ацция; 2 девочки, Анитти и Хантавия; итого 5 человек; 2 вола, 22 овцы, 6 тягловых волов…; 18 овец, и при них 2 ярочки и два барашка; 18 коз, при козах 3 козочки и 1 козленок; итого 36 голов мелкого рогатого скота; 1 дом. Пастбище для волов — 1 акр лугов в городе Паркалла. 3 1/2 акра виноградника, и в нем 40 яблонь, 42 гранатовых дерева…» (4)
http://www.istpravda.ru/upload/media...d107b1650b.jpg
[хетты_02.jpg]

Каменные головы хеттов. Такие памятники часто встречаются на территории Турции на месте разрушенных городов хеттов.

Сохранились и религиозные гимны хеттов, из которых мы можем узнать, что главным божеством в древнем пантеоне индоевропейцев был грозный Бог Грозы по имени Пирва. Причем, образ Пирвы был неразрывно связан с дубом и скалой – причем, и камень, и дубовое дерево по-хеттски обозначались одним словом - «peruna». То есть, буквально «принадлежащее Пирве».

Сохранилось и обрядовое стихотворение, в котором Пирву называют покровителем воинов:

«Это воины дружины
Путь для Пирвы проложили…» (4)

Также почитали и Бога Солнца:

«Солнца Бог!
Ему на благо
Приготовь ты этот луг!
Луг никто пусть не отнимет,
Луг никто пусть не отсудит!
Пусть на том лугу пасутся
У него быки и овцы,
Кони с мулами пасутся.»

В 1200 году до Р.Х. на Средиземноморье обрушилась вторая волна индоевропейских переселенцев, которые вошли в историю как «народы моря» - так этих предшественников грозных викингов называли в Египте. И, как католические монахи молили Господа уберечь их от гнева норманнов, так и три тысячи лет назад египетские жрецы просили всех богов этого мира сохранить их от ярости «морских кочевников», которые в мгновение ока появлялись из-за горизонта на своих легких и подвижных галерах, сделанных из прочнейшего ливанского кедра.

Впрочем, поначалу «народы моря» предпочитали не нападать на могущественные империи, а служить им в качестве наемников. Не брезговали они и элементарным морским разбоем. Но переселенцев становилось все больше, и вскоре они перестали довольствоваться скромным солдатским жалованьем. Переселенцам требовалась, прежде всего, земля. На всем побережье Средиземного моря не осталось места, где бы не отметились эти безжалостные воины.

Под их натиском пало Хеттское царство, были разрушены богатый Угарит и могущественная Древняя Финикия. Десятки и сотни городов были заброшены, древние алтари засыпаны землей и пеплом, а глиняные таблички с текстами священных поэм обратились в прах под ногой варваров-завоевателей. Хроник, повествующих о тех далеких временах, у нас просто нет, и о многих событиях мы можем лишь догадываться по нескольким надписям, процарапанным на камнях, до по сохранившимся мифам и легендам. Известно, например, что именно в те годы близ Иудеи появились филистимляне – завоеватели очень высокого роста, которые сами себя именовали «пеласгами» - по видимому, это были греки, бежавшие из Греции под натиском индоевропейцев – ахейцев и дорийцев. Командовал этой армией великан Голиаф, которого еврейский юноша Давид смог ловко сразить из пращи.

Жесткому разграблению подвергся и Египет. Как написал неизвестный автор рельефа из заупокойного храма фараона Рамсеса III в городе Мединет Абу на западном берегу Нила, «народы моря» шли, неся перед собой стену огня». Там же была высечена и сцена боя – «народы моря» на своих боевых триремах атакуют египетские корабли. Захватчиков автор рельефа изобразил как высоких белокожих людей с причудливыми головными уборами из птичьих перьев. В руках пришельцы сжимают круглые щиты, длинные копья и прямые узкие мечи.

Сражались варвары и на суше – их боевые колесницы с большими колесами, как нож сквозь масло, проходили сквозь войска фараона. От топота их коней в ужасе съеживались все цари, мнившие себя властелинами мира. На т.н. «стеле Рамзеса Мернаптаха» - здоровенной каменной плите, которая сегодня хранится в Каирском музее – дается перечень побед «народов моря»:

«Ханаан разорен всяческой бедой,
Города Аскалор и Гезер захвачены,
Иеноам сровнен с землей,
Израиль уничтожен, нет больше семени его,
Страна Хурритов стала вдовой из-за Египта…»

Большая Карнакская надпись в храме солнечного бога Амона-Ра в самом центре древних Фив упоминает и несколько этнонимов «народов моря» – например, “kws”, “srdn”, “tkr”, “skls”, “plst” и “dnwn” (гласные звуки в иероглифическом письме не отображались). Последние два этнонима ученые идентифицируют как названия греческих племен пеласгов и данайцев, против которых в свое время выступал один из троянских жрецов: «Бойтесь данайцев, даже дары приносящих!». Правда, в этот раз данайцев боялись уже без всяких предостережений – как свидетельствует переписка фараона Аменхотепа IV (его архив был найден в 1887 году на месте города Ахетатона) с главами сопредельных государств, «народы моря» на протяжении целого столетия терроризировали грабительскими набегами обителей южных берегов Средиземного моря. К примеру, правитель города Библа по имени Риб-Адди жаловался фараону на происки правителя соседнего государства Амурру, натравливавшего на него морских грабителей. (Кстати, судя по всему, фараон никак не ответил на мольбы своего вассала, и Риб-Адди погиб под мечами индоевропейских завоевателей, а остальные цари финикийских городов поспешили признать новую власть.)
http://www.istpravda.ru/upload/media...298439d7ca.jpg
[народы моря, взятые в плен фараоном.jpg]
"Народы моря", взятые в плен фараоном Рамсесом II. Представителей "народов моря" легко узнать по головным приборам с с плюмажем.

Тем не менее, Египет выстоял. Сначала фараон Рамсес II Мернептах успешно отразил нашествие коалиции ливийцев и «народов моря», наступавших со стороны суши. Его сын – фараон Рамзес III разбил завоевателей и в ходе морской баталии. Постепенно набеги прекратились, и «народы моря», разделившись на несколько племенных групп, заселили неосвоенные земли Средиземноморского побережья.

Часть морских кочевников осели на Сицилии и Сардинии, другие – в Сирии, третьи - тирренты или туски, более известные читателю как этруски – на западном побережье Аппенинского полуострова, где много веков спустя некая волчица на окраине поселения у Палатинского холма подобрала и вскормила двух сироток-близнецов по имени Ромул и Рем. Братья выросли и основали деревушку, которая через века превратится в город Рим. А к северу-востоку – на берегу Адриатического моря в предгорьях альпийских гор и обосновались предки славян – венеты.

Впрочем, поначалу венеты обитали на территории современной Турции – так об этом пишет Гомер:

«Вождь Пилемен пафлагонам, предшествовал, храброе сердце,
Выведший их из генет, где стадятся дикие мулы».

Эти строки заставила крепко задуматься греческого географа и историка Страбона, автора «Географии»: «Спорно, каких энетов Гомер имел в виду… Ведь теперь, как говорят, в Пафлагонии нет энетов… Говорят, что какое-то племя с таким именем, жившее по соседству с каппадокийцами, сражалось вместе с киммерийцами и затем было оттеснено к Адриатическому морю. Наиболее общепризнанным является мнение, что эти энеты были самым значительным пафлагонским племенем, из которого происходил Пилемен. Кроме того, большинство энетов сражалось на его стороне; лишившись своего вождя, они после взятия Трои переправились во Фракию и во время своих скитаний пришли в современную Энетику. По словам некоторых писателей, Антенор и его дети также приняли участие в этом походе и поселились в самой отдаленной части Адриатического моря...» (5)

Такой же версии придерживается и знаменитый римский историк Тит Ливий, автор «Римской истории от основания города»: «Известно, что за взятием Трои последовала свирепая расправа со всеми троянцами; только к двум, Энею и Антенору, ахеяне не применили права войны благодаря старинному гостеприимству и вследствие того, что они постоянно советовали помириться и вернуть Елену. Антенор с горстью энетов, которые были изгнаны за мятеж из Пафлагонии и, лишившись под Троей царя Палемона, искали вождя и места для поселения, после разных приключений прибыл в самый отдаленный залив Адриатического моря. Прогнав евганеев, живших между морем и Альпами, энеты и троянцы завладели этой землей. Место, где они высадились впервые, называется Троей, благодаря этому называется и область Троянской; весь же народ назван венетами.» (6)

Память о венетах осталась в Италии и сегодня – это провинция Венето, существующая еще со времен Римской империи. До наших дней сохранилась и древняя столица этой земли: город Падуя – некогда римский Патавиум, известный в том числе и тем, что именно здесь в 59 году до Р. Х. родился сам Тит Ливий. И уже в его времена предания о первопоселенцах-венетах были похожи на бабушкины сказки: когда Венетия вошла в состав Рима, венетов там уже давно не было.

Они ушли на север.
Продолжение следует.
http://www.istpravda.ru/upload/media...caa9a49ad6.jpg
[Картина Андрея Первухина.jpg]

Библиография
1 - Иордан «О происхождении и деяниях гетов». « Алетейя», Спб., 1997 г.
2 - Роберт Грейвс, «Мифы Древней Греции». Изд-во "Прогресс», М., 1992 г.
3 - Цитируется по статье «Климат творит историю». Журнал «Знание- Сила», № 6, 2007 г.
4 - Иванов В.В. «Хеттская и хурритская литература. История всемирной литературы». М., 1983 г.
5 - Страбон «География». М., 1964 г.
6 - Тит Ливий «История Рима от основания Города». Изд-во «Наука» М., 1989. Перевод В.М. Смирина.

Время Венетов – IV: Европейские ценности
 

http://www.istpravda.ru/research/10932/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...3c6ac0657a.jpg
Как доисторическая индоевропейская Европа внезапно стала «кельтской»?

В 1648 году был заключён Вестфальский мир, завершивший Тридцатилетнюю войну в Священной Римской империи. Итогом этой бойни стало не только установление Нового мирового порядка эпохи национальных государств – периода, в котором мы все с вами живем, но и усиление Франции, оказавшейся на вершине могущества. И король Франции Людовик XIV де Бурбон, вошедший в историю как «Король-Солнце», решил, что его новой империи нужна новая идеология. И новая история.

Надо сказать, что до этого французские историки выводили происхождение французов от франков – то есть, «свободных людей», одного из племенных союзов германских племен, сложившихся на закате Римской империи. Уже в начале Ренессанса среди интеллектуалов Парижского университета сложилась новая теория, что франки были потомками троянцев, бежавших после падения Трои в Европу – стоит пояснить, что в античные времена абсолютно все европейские народы считались потомками троянцев (включая и венетов, о чем мы уже рассказывали в предыдущей главе). Троянская теория была подкреплена и «Хроникй Фредегара», составленной в VII веке, где утверждается, что первым франкским королём был последний троянский царь Приам. Часть его людей переселилась на Балканы и приняла имя македонян (впоследствии они дали миру Александра Македонского). От другой группы франков произошли турки – напомним, что Османская империя была союзницей Франции против Австрии и Испании, и можно вспомнить эпизод, когда французы в ходе войны с испанцами предоставили туркам для базирования порт Тулон, и янычары за один год продали в рабство до 10 тысяч христиан. Наконец, еще одна группа троянцев, избрав королем некоего Франкиона, ушла на Рейн. Это и были франки, которые с тех пор не имели с дикими германцами из сумрачных лесов ничего общего. Нет, отныне франки не просто стояли на одном уровне с римлянами, но были старшими братьями римлян (которые, как известно, вели свой род от Энея, не принадлежавшего к царскому роду Приама). В условиях острого противостояния с Габсбургами это означало, что достоинство королевства Французского выше достоинства Священной Римской империи.

Однако, Людовику XIV и этого было недостаточно. Вся эта античные «табели о рангах» воняли старым чуланом и траченным временем пергаментом. Новая Франция желала новой идеологии – исключительно своей, не связанной более никакими узами ни с Востоком, ни с опостылевшим Римом. И тогда французы вспомнили о галлах – доримском населении провинций, впоследствии ставших Францией. Вернее, даже не о галлах – ведь этот народ был практически полностью исчез после римского завоевания, но о кельтах.

Французских историков даже не смутило, что такого народа никогда не существовало в действительности. Впервые слово «Keltoi» появилось еще в «Землеописании» древнегреческого географа V века до Р.Х. Гекатея Милетского, который написал несколько строк об основании греческой колонии Массилии - современного Марселя на берегу Средиземного моря. Гекатей упоминал, что греческая форма их имени происходит из устной традиции самих кельтов, которые якобы именно так и называли сами себя. Чуть позже о кельтах мимоходом упомянул и Геродот - для эллинов той поры кельты были лишь одним из многих варварских племен с окраин греческой ойкумены. Тем не менее, название этих варваров укоренилось в исторической традиции, и каждый античный автор считал своим долгом сослаться на труды Геродота. При этом, сами «кельты» описывались как дикие грубияны и драчуны.

«Пивные бочки, - писал в I веке до Р.Х. Диодор Сицилийский. - Они были похожи на деревянных идолов, с густыми волосами, с космами, напоминающими лошадиную гриву… Были они чрезвычайно склонны к употреблению вина, - и пили, пока не валились с ног или не впадали в безумие». (1)

«Любой может привести их в ярость, когда угодно, где угодно и под каким угодно предлогом, - писал Страбон. – Все люди этой расы воинственны и вспыльчивы…» (2)

Забавный момент: Страбон хоть и упоминает о том, что даже самый плюгавый из северных варваров был выше самого высокого грека или римлянина, но тут же поспешно добавляет, что нет никакой нужды завидовать эти великанам, потому что «варвары были кривоноги и нигде в их фигуре не было ни одной прекрасной линии».

Но такая нелестная оценка ничуть не помешала французским идеологам «нового мирового порядка» представить кельтов как некий изначальный европейский народ, от которого произошли впоследствии и галлы, и германцы, и британцы и даже испанцы – словом, практически все, кто что-то значил в истории, за исключением греков и римлян.

Страна Людовика XIV отныне желала быть кельтской. Историк Франсуа Эд де Мезере, состоявший на службе у кардинала Ришелье, в своей трехтомной «Истории Франции» создал теорию, согласно которой франки были потомками кельтов, вернувшимися на свою историческую родину. Более того, Мезере сделал области расселения кельтов третьим центром древней античной цивилизации, ни в чем ни уступавшим греческому и римскому.

Труд Мезере достиг такой популярности, что сразу же после выхода второго тома «Истории» его избрали членом Академии и назначили солидную пенсию.

Вскоре его «панкельтскую идеологию» стали развивать и британцы, которые после разгрома Голландии и выигрыша в войне за «испанское наследство» стали претендовать на титул мировой колониальной империи. В 1707 году – то есть, в год, когда над островом был поднят Юнион Джек, символизирующий объединение Англии, Шотландии и Уэльса в Королевство Великобритания - свою кельтскую теорию предложил Эдвард Льюйд, скромный историк и антиквар из Оксфорда. Сэр Эдвард Льюйд предложил использовать греческое название «keltoi» для идентификации ирландского, валлийского, корнуоллского и бретонского языков как отдельной языковой группы. То есть, таким образом, валлийцы и ирландцы, на которых англо-саксы испокон веков пренебрежительно смотрели как на дикарей, неспособных усвоить нормы цивилизации, признавались ветвью древнего и уважаемого европейского народа, из лона которого вышли и сами англо-саксы. Позднее Эдвард Льюйд издал фундаментальный труд по истории Британии «Archaeologia Britannica», в котором кельтской называлась уже не только языковая семья, но и вся культура народов Центральной Европы. (3)

Ситуацию всеобщего британского единения испортило «Второе якобитское восстание» в 1745 году, когда и последний отпрыск свергнутой династии Стюартов - "Молодой претендент" Чарльз Эдвард Стюарт - при поддержке французов заявил о своих притязаниях на английский трон и повел шотландцев на Лондон. В итоге в битве при Каллодене якобиты были разбиты, после чего в Великобритании начались жесточайшие расправы над шотландцами и ирландцами. Были запрещены традиционная одежда, музыка и гэльский язык – причем, запрещалось не только преподавать, но и разговаривать на гэльском, и этот запрет был отменен только в конце ХХ века.

Но репрессии ничуть не повлияли на кельтоманию, царившую в умах тогдашнего просвещенного общества – потомков гаэлов просто исключили из числа кельтов. Еще больше кельты вошли в моду после того, как поэт Джеймс Макферсон опубликовал впечатлившую всю Европу поэму «Оссиана» - якобы перевод кельтского эпоса, о котором говорили на каждом шагу.

Постепенно название «кельты» вошел в обиход всех ученых мира, как обобщающее название западных индоевропейских народов, и абсолютно вся доисторическая – то есть, доримская - Европа стала «кельтской».

Понятно, что в реальности две – три тысячи лет назад никто из обитателей Британских островов, не говоря уж о континентальной Европе, и не думал называть себя кельтом. Более того, древние европейцы и сами не подозревали, что являются кельтами – они давали своим племенам и родам совершенно другие названия, часто воевали друг с другом и основывали свои независимые государства. То есть, предвосхищая вопросы читателей, можно сразу заявить, что все вопросы о связях кельтов и венетов являются в определенной степени бессмысленными – ведь венеты отчасти и были кельтами.

* * *

Сегодня Эсте - это небольшой городок к юго-западу от Падуи, примечательный только лишь тем, что именно отсюда вышла многочисленный княжеский род д’Эсте, дальний отпрыск которой в конце прошлого века женился на принцессе Астрид Бельгийской, единственной дочери короля Бельгии Альберта II, получив титул принца Бельгии. Но вот в 900-750 годах до н.э. на месте Эсте находился город венетов Атесте - весьма развитый ремесленный, торговый и военный центр на северном побережье Адриатики.

Нашли же следы венетов случайно – в конце позапрошлого века наследники рода д’Эсте решили отремонтировать виллу Benvenuti, и нашли под холмами доримский некрополь – свыше сотни гробниц, сложенных из шести каменных плит. В каждой из гробниц стояла ситула – цилиндрическая урна с прахом покойного. Среди всех урн выделалась Ситула Бенвенуто, являющаяся сегодня украшением коллекции Археологического музея Эсте: на этом сосуде изображены сфинксы, крылатые львы и другие фантастические существа, которых держат за ошейники странные люди в широких, низких шапках.
http://www.istpravda.ru/upload/media...eb4f6ed1bf.jpg
Ситула Бенвенутти в музее

Также в этом некрополе были найдены бронзовые таблицы, испещренные непонятными буквами на непонятном языке. Причем, если раньше археологи полагали, что это разновидность этруского или италийского языка, то потом ученые обратили внимание, что венетские надписи имеют некоторую особенность, не свойственную италийским языкам. Венеты использовали очень много точек. Причем, точек настолько много, что они явно не служат для разделения фразы на отдельные слова или слоги. Сегодня ученые вынуждены признать, что они пока не могут еще расшифровать языка венетов.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a857ee05c8.jpg
Фрагмент орнамента ситуалы

Впрочем, попытки по расшифровке предпринимались не раз. Наиболее успешно в этом направлении продвинулись словацкие ученые-лингвисты Матей Бор и Иван Томажич, обратившие внимание, что древний венетский язык очень похож на словенский. (4) Предположив, что таблички являются своеобразным учеьником по грамматике венетского языка, ученые разбили текст на отдельные слова и довольно быстро перевели несколько фраз. Например, слова «Zenske hodijo nag rob jekat in jokat» ученые перевели как «Женщины ходят на кладбище плакать!». А фраза «Nikar vec ne jekai» означает «Никогда не плачь!».

Правда, некоторые расшифровки вызывают большие сомнения. К примеру, на Бронзовом шлеме венетского воина можно увидеть надпись: HARIGASTITEIVAI. Часть ученых расшифровала этот набор букв как призыв на санскрите к богу Вишну, другие же – немецкие ученые – увидели в надписи славословие в честь военного бога, словенские же филологи увидели здесь Hari Gasti Te I Vajul – что в переводе означает «Бил побеждал чужаков и изгонял!». Хотя с таким же успехом можно прочитать и Harig Astiteiv I – то есть, солдат тысячи лет назад процарапал на своем шлеме то, что пишет обычный солдат: имя, фамилию или название родного города, номер или название подразделения. То есть, надпись вполне может читаться и как «Хариг из рода Астетиев из 1 полка». Или как-нибудь еще.
http://www.istpravda.ru/upload/media...48f3206c6a.jpg
А вот надпись на бронзовой ситуле, найденной под городом Шкоцьяна: OSTIJAREJ. Матей Бор предполагает, что надпись следует читать как Osti Jarej – «Оставайся здоровым!». Однако, здравый смысл и метод частотного анализа показывает, что такие надписи люди оставляют на чашах крайне редко: в большинстве же случаев на емкостях пишут либо название напитков, либо имя хозяина.

Так или иначе, но название города Эсте дало название археологической культуре железного века, которую уверенно связали с венетами, обитавшими на северо-западе Адриатики.
http://www.istpravda.ru/upload/media...ab063363a7.jpg
Образец письменности венетов

Следом археологи обнаружили связь другими археологическими культурами – с Вилланова, Голасекка, с племенами, населявшими современные Словению и Тироль. Сегодня историкам известно лишь около 600 надписей на венетском языке – личные и географические имена, краткие посвящения. К примеру, в долине Вюрмлах (Австрия) были найдены прочерченные на скале надписи, а также надписи на венетском языке на надгробных стелах и урнах. Считается, что эти имена были оставлены купцами, следовавшими по торговым делам с юга на север и обратно – по Великому янтарному пути.

* * *
О существовании этой великой торговой магистрали древности от Балтики до Средиземного моря писал еще Геродот: «О гипербореях ничего не известно ни скифам, ни другим народам этой части света, кроме исседонов. Впрочем, как я думаю, исседоны также ничего о них не знают; ведь иначе, пожалуй, и скифы рассказывали бы о них, как они рассказывают об одноглазых людях. Но все же у Гесиода есть известие о гипербореях; упоминает о них и Гомер в «Эпигонах» (если только эта поэма действительно принадлежит Гомеру). Гораздо больше о гипербореях рассказывают делосцы. По их словам, гипербореи посылают скифам жертвенные дары, завернутые в пшеничную солому. От скифов дары принимают ближайшие соседи, и каждый народ всегда передает их все дальше и дальше вплоть до Адриатического моря на крайнем западе. Оттуда дары отправляют на юг: сначала они попадают к додонским эллинам, а дальше их везут к Малийскому заливу и переправляют на Евбею. Здесь их перевозят из одного города в другой вплоть до Кариста. Однако минуют Андрос, так как каристийцы перевозят святыню прямо на Тенос, а теносцы — на Делос. Так-то, по рассказам делосцев, эти священные дары, наконец, прибывают на Делос. В первый раз, говорят делосцы, гипербореи послали с дарами двоих девушек, по имени Гипероха и Лаодика. Вместе с ними были отправлены провожатыми для безопасности девушек пять гиперборейских горожан. Это те, кого теперь называют перфереями и весьма почитают на Делосе. Однако, когда посланцы не вернулись на родину, гипербореи испугались, что посланцев всякий раз может постигнуть несчастье и они не возвратятся домой. Поэтому они стали приносить священные дары, завернутые в пшеничную солому, на границу своих владений и передавать соседям с просьбой отослать их другим народам. И вот таким образом, как передают, дары отправлялись и, наконец, прибывали на Делос». (5)

Стоит напомнить, что Делос был в доисторические времена своего рода священным местом: именно этот остров считался местом рождения Аполлона и Артемиды, здесь же находится древнейший в мире храм Диониса, откуда дионисийские мистерии начали распространяться по всему античному миру, о чем, впрочем, мы будем говорить позже.

Греки называли янтарь «электроном» - солнечной материей, наделенной магической силой. Римский историк Тацит писал, что янтарь образуется из бальзама сокровенных дубрав, что растут на западном краю мира: «Нетрудно понять, что это — древесный сок, потому что в янтаре очень часто просвечивают некоторые ползающие по земле или крылатые существа; завязнув в жидкости, они впоследствии оказались заключенными в ней, превратившейся в твердое вещество. Таким образом, я склонен предполагать, что… из произрастающих деревьев соседние лучи солнца выжимают обильный сок, и он стекает в ближайшее море и силою бурь выносится на противолежащие берега...» (6)

Первые находки из янтаря – ожерелья и бусы – встречаются еще среди останков Микенской цивилизации. Древние ахейцы тоже любили янтарь - к примеру, еще в «Одиссее» Гомера упоминается, что некий Евримах, желая покорить сердце царицы Пенелопы, преподнес ей баснословно дорогое ожерелье: «Цепь из обделанных в золото с чудным искусством светлых, как солнце, больших янтарей...» Статуэтку из балтийского янтаря нашли и на берегу реки Тигр - в развалинах дворца города Кальху, древней столицы Ассирии. Неизвестный мастер вырезал из цельного куска янтаря портрет великого царя Ашшурнасирпала II, правившего с конце IX века до Р.Х. (7)
http://www.istpravda.ru/upload/media...485aa5153f.jpg
Янтарные бусы и браслеты находили и в этрусских городах Северной Италии, и в гробницах фараонов Древнего Египта, и в скифских курганах.

В Римской империи производство роскошных вещиц из янтаря поставили на поток – к примеру, в городе Аквилея (который, кстати, находился в римской провинции Венетия) существовал целый квартал ювелирных мастерских, где вырезались различные украшения и безделушки – ожерелья и подвески, фигурки людей и фантастических животных, бюсты вакханок и флаконы для ароматических масел и изысканных восточных благовоний. Историк и ученый Плиний Старший составил даже рейтинг популярности разных сортов янтаря: «Белый янтарь имеет приятный запах, но ни он, ни восковой янтарь высоко не ценятся. Красный янтарь стоит дороже, особенно, если он прозрачен. Лучший янтарь сияет как огонь, но не горит. Самый дорогой янтарь называют фалернским, потому что он имеет цвет фалернского вина, он совершенно прозрачен, и на просвет видно сияние. Другие виды ценятся за чистоту их цвета, напоминающего темный мед…» (8)

Венеты, контролировавшие поставки янтаря в южные районы Европы, еще с незапамятных времен освоили дорогу к Балтийскому побережью - об этом красноречиво свидетельствует найденная археологами в Литве янтарная фигурка божества, в котором исследователи опознали хеттского бога Пирву. Древнего бога нашли на раскопках древнего поселения близ Клайпеды – в те далекие времена здесь было портовое поселение с колонией венетов. И перед дальним и опасным плаванием мореходы и купцы должны были совершать жертвоприношения, дабы умилостивить сурового Пирву, повелителя грозы и молний.

Даже для современных парусных судов навигация в Северном и Балтийском морях открыта всего четыре месяца в году - с июня по сентябрь, а все остальное время там царят штормы с грозами, ураганными ветрами и огромными, в 9-12 метров высотой, волнами. Но даже и в летние погожие дни плавание по Северному морю может обернуться настоящим испытанием – из-за мощных приливных течений. Существенную опасность представляют собой и отмели, ведь почти две трети площади этого моря с таким суровым и холодным названием составляют мелководья и банки. Любой опытный яхтсмен вам скажет, что на таких отмелях даже из-за самого невинного ветерка могут в любой момент внезапно появиться крутые волны, способные запросто перевернуть легкое суденышко. Словом, понятно, что в такие рискованные походы без благословения высших сил лучше было не соваться.

Но все тяготы и лишения янтарного пути с лихвой компенсировала огромная прибыль от торговли «электроном». В Риме, по свидетельству Плиния Старшего, цены на янтарь были столь высоки, что за самую маленькую статуэтку или самые скромные янтарные бусики платили дороже, чем за взрослого здорового раба.

Между прочим, во времена Плиния Старшего такой взрослый раб стоил минимум от 2 до 6 тысяч сестерциев – в зависимости от его профессиональных навыков. К примеру, опытный виноградарь или молодой мужчина со знанием греческого языка стоил уже 8 тысяч. Для сравнения – столько же составляла и годовая арендная плата за отдельный дом в Риме, который считался приличествующим для сенаторского сословия. (Кстати, племянник самого Плиния Старшего – Гай Плиний Цецилий Секунд «Младший» - примерно за такие же деньги, за 10 тысяч сестерциев, приобрел небольшое имение неподалеку от Рима.) Еще несколько цифр: за шесть тысяч сестерциев можно было купить полтора римских фунта (около 500 граммов) золота или югер (четверть гектара) хорошего виноградника. Средней семье из трех человек – судя по записи расходов на стене дома в Помпеях – этих денег хватило бы минимум на полтора года безбедной жизни.

А теперь положите на другую чашу весов простые бусы.

Конечно, на память приходят другие бусы – стеклянные, за которые американские индейцы отдавали испанским конкистадорам драгоценные камни и слитки чистого золота. Точно такими же дикарями выглядели и гордые римляне, считавшие самих себя исключительным образцом мудрости, но отдававшие золотые слитки за кусочки окаменелой смолы. Можно лишь представить, как ухмылялись венеты, подсчитывая прибыль после каждого «янтарного» рейса. Неудивительно, что эти оборотистые купцы на протяжении веков хранили в строгой тайне все данные о месторождениях янтаря, рассказывая различные байки о страшных и таинственных заморских землях. Плиний Старший писал, что греки довольно долгое время были уверены, что янтарь добывается на неких островах Электридах, затерянных где-то в Адриатическом море. Потом стали рассказывать о гипербореях, и эти легенды удивительным образом пережили сам янтарный бизнес – так, некоторые исследователи до сих пор ищут эту выдуманную страну. Точный адрес месторождений «электрона» в античном мире узнали лишь в первом веке нашей эры - после завоевания Галлии. Император Нерон послал за янтарем целый отряд гладиаторов. Вернувшись, они с каким-то невыразимым чувством досады и разочарования рассказывали патрициям, что северные варвары часто используют драгоценные «камни» на растопку своих печей.

Особый интерес представляет и перечень товаров, которые венеты везли обратно – в Прибалтику. На всем протяжении «Великого янтарного пути», проходившего по европейским рекам и побережью Балтики, археологи находят многочисленные клады с глиняными амфорами, бронзовое оружие и изящные украшения. Особенно же жители северных широт любили греческие масляные лампы – подобные светильники находят по всей Прибалтике. Ценились и обычные деньги – только в Восточной Пруссии найдено более 250 кладов с греческими и римскими монетами. Например, в кладе из местечка Ольштын в Мазурии обнаружено 6 тысяч серебряных денариев, а в другой «заначке» из Остероде (земля Прейсиш-Герлитце) найдено 1134 денария. Однако, как считают археологи, римские монеты не имели хождения как средство расчетов. Прибалты ценили монеты совсем за другие качества – увесистые серебряные денарии служили исходным материалом для изготовления фибул, серег или браслетов.

* * *
Но не только торговля янтарем стала причиной массовой миграции венетов на север – в Центральную Европу. Все Средиземное море в те годы стало ареной военных действий двух могущественных цивилизаций – финикийской и греческой.

Исторической родиной финикийцев была узкая прибрежная полоса между Малой Азией, сирийским плоскогорьем и Египтом, которая называлась Ханааном, т. е. «равниной». Местность дала имя и народу – сами себя эти люди называли «ханаанитами», а вот финикийцами их прозвали греки, для которых этот берег был Финикией – то есть, «Красной страной» или «Страной пурпура», ведь только ханааниты владели секретом изготовления красной краски из выделений желез морских брюхоногих моллюсков семейства Muricidae. Римляне же именовали ханаанитов пунийцами (puni). Но финикийцы занимались не только красильным ремеслом. В историю они вошли как искусные мореходы и удачливые торговцы, а роскоши и богатству их городов – Тира, Библа и Сидона – говорят, завидовал и сам легендарный царь Соломон. «Ты (т.е. город Тир) печать совершенства, полнота мудрости и вечной красоты! - восклицал пророк Иезекииль. - Ты находился в Эдеме, в саду Божьем; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями; ты был помазанным херувимом; ты был совершен в путях твоих. Но от обширности торговли твоей внутреннее твое исполнилось неправды. Множеством беззаконий твоих в неправедной торговле твоей, ты осквернил святилища твои... За то вот Я на тебя, Тир, говорит Господь, подниму на тебя многие народы, и разобьют стены Тира, и разрушат башни его; и вымету из него прах его, и сделаю его голою скалою. Местом для расстилания сетей будет он среди моря и будет он на расхищение народам…»

Однако, прежде, чем это пророчество исполнилось, финикийцы сумели заселить весь запад Средиземноморья, основав десятки цветущих колоний. Миграция шла двумя путями. Один шел вдоль побережья Северной Африки, где еще в XII веке до Р.Х. был основан город Утика, недалеко от нынешней столицы Туниса. Чуть позже на побережье Туниса были основаны города Гадрумет, Гиппон и Лептис, а на атлантическом побережье современного Марокко – крепость Ликc. Но самой известной колонией финикийцев в Африке стал «Новый город» - «Karthehadaschath». Или просто Карфаген – город-государство, сумевшее уже к началу VII века до Р.Х. стать новой метрополией торговой империи финикийцев.

Но это был не просто город – Карфаген был жемчужиной античного мира. Только представьте себе абсолютно круглую искусственную гавань, соединенную с лагуной каналом шириной в два десятка метров. Гавань была окружена кольцом причалов и доков, мраморные колонны которых поднимались прямо из воды. Триеры проплывали между этих колонн к центральному доку и с помощью хитроумных механизмов поднимались наверх – туда где был устроен арсенал и ремонтные мастерские. Вход в гавань преграждали массивные цепи, а со стороны материка порт был защищен тремя рядами крепостных стен, толщиной в два метра и высотой до пятнадцати. Через каждые 150-200 метров над стенами возвышались четырехуровневые башни, подвалы которых уходили под землю на десятиметровую глубину.

Второй же путь миграции ханаанитов шел от Родоса вдоль южной кромки Эгейского архипелага к Италии, а оттуда - в Южную Испанию, богатую серебряными рудниками. Первым испанским владением финикийцев был город Гадир (т.е. «крепость»), который много лет позже был переименован в Гадес. В устье реки Гвадалквивир был основан город Таршиш, прославившийся помимо всего прочего еще и тем, что именно в Таршише решил найти убежище библейский пророк Иона, которому Господь поручил сообщить жителям Ниневии о грядущей каре за совершенные злодейства. Целый ряд финикийских городов возник и на острове Сардиния – в истории осталось несколько названий их торговых портов-факторий: Нора, Сульх, Бития, Таррос и Каларис.

Но, как только финикийцы попытались было взять под контроль Сицилию – стратегически важный остров, разделяющий Средиземное море на две части – они тут же столкнулись с греками, хозяйничавшими тогда в Южной Италии. Собственно, в те годы никто и не думал ассоциировать Апеннинский полуостров с малочисленным племенем италиков, напротив, тогда это были греческие владения с гордым названием Великая Греция - Graecia Magna. Известный российский историк античности Василий Васильевич Латышев писал: «Древнейшею из греческих колоний в Италии и вообще в западных странах была Кима (или Кумы) в земле осков, основанная выходцами из Халкиды и малоазийской Кимы, по некоторым известиям еще за 1050 лет до Р. X. Первоначально город был построен на острове Пифекусе при выходе в Неаполитанский залив, а впоследствии перенесен на берег материка к северу... Достигши процветания, Кима высылала по берегам Италии свои поселения, из которых знаменитейшим сделался Неаполь». (9)

Позже в Италию стали переселяться выходцы из Спарты, Афин, Коринфа и ионийцы из города Фокеи – последние пошли дальше всех своих соплеменников и основали знаменитый город Массилия на юго-востоке Франции – нынешний Марсель. Но самой богатой и могущественной греческой колонией был город Сиракузы на восточном берегу Сицилии, чьи мраморные храмы и величественные дворцы ничуть не уступали афинским. Именно здесь жил великий математик Архимед и философ Платон со своим учеником Дионом – первым коммунистом на свете, мечтавшим создать «идеальное государство».

Другим известным городом был Сибарис, который, благодаря своему удачному расположению на перекрестке торговых дорог, стал чуть ли не столицей Великой Греции. Сибарис владычествовал над четырьмя варварскими племенами, владел двадцатью пятью местечками и был в состоянии основать еще две колонии - Лаос и Посидонию. Но больше всего жителям Сибариса нравилось не властвовать, а бездельничать – говорят, любой горожанин мог похвастаться тем, что он прожил всю жизнь, не выходя за пределы мостов внутри построенного на лагунах города, в то время как торговлей вместо греков занимались местные варвары. Страсть жителей Сибариса к роскоши и развлечениям вошла даже в поговорку – слово «сибарит» и сегодня служит нарицательным обозначением человека, живущего в богатстве и безделье.

На скрижалях истории осталась память и о городе Тарент, основанном в 707 году до Р. Х. Это был крупный военный и коммерческий центров, способный в цветущую пору своего существования выставить значительный флот и 22-тысячное войско. Кстати, именно тарентцы были союзниками того самого царя Пирра, чьи «успехи» в боях с римлянами и карфагенцами на века стали синонимом неудачи.

Столь же кровавыми и бесплодными были и все остальные войны карфагенян с греками, которые тянулись с переменным успехом несколько веков подряд - то затухая, то разгораясь с новой силой. Сицилия несколько раз переходила из рук в руки, каждый год возобновлялась сражения за каждый клочок суши, но ни одна сторона так и не смогла одолеть другую. Правда, однажды объединенная армия греческих колоний даже высадилась в Африке, но вот взять Карфаген у греков так и не получилось - на помощь осажденным пришло войско из Испании.

Иногда в эти «битвы титанов» пытались влезть другие страны – например, конфедерация двенадцати городов-государств этрусских племен. В середине VI века до Р.Х. правители Карфагена из аристократической династии Магонидов заключили с этрусскими царями военный союз против греков, и вскоре союзный флот этрусков и карфагенян из 120 галер атаковал греческие колонии на острове Корсике. Как писал историк Теодор Моммзен, «этрусские каперы скоро стали… наводить страх на греков — недаром же эти последние считали абордажный крюк этрусским изобретением и назвали италийское западное море Тускским морем». (10)

Но период могущества этрусков не был длительным: после того, как греки дважды нанесли им поражение, морскому господству этрусков был положен конец. «Это была та самая победа, которую древнегреческий поэт Пиндар воспел в своей первой пифийской оде, - писал Моммзен. - До сих пор сохранился этрусский шлем, который был послан Гиероном в Олимпию с надписью: «Гиерон, сын Диномена, и сиракузцы Зевсу Тирренское добро от Кум». (10)

Много лет спустя в противоборство античных сверхдержав решилась ввязаться и римляне, но это стоило Римской республике трех тяжелейших войн, вошедших в историю под именем Пунических, которые закончились лишь с разрушением Карфагена.

Но вот венеты, очевидно, не имея ни сил, ни особого желания ввязываться в заведомо проигрышную войну за мировое господство, предпочли пойти другим путем, а именно – в центр европейского континента.

* * *
Что же искали венеты на «диком Севере»?

Прежде всего, соль. Сегодня соль добывается так просто и дешево, что мы уже забыли, что на протяжении всей истории человечества – от самых истоков цивилизации и до прошлого столетия – соль оставалась одним из наиболее ценных товаров, синонимом богатства и благополучия. Причина проста: на протяжении веков и тысячелетий засолка продуктов была единственным способом консервации и предотвращения процессов гниения.

Именно поэтому соль наделяли и сакральными качествами, полагая, что она защищает не только от порчи, но и от действия нечистой силы. Так, Гомер считал соль пищей богов и священным даром, Платон говорил, что из всех богатств земных соль особенно дорога богам, а для древних иудеев, равно как и для современных евреев, соль была и остается символом Завета Бога с народом Израилевым. В Книге Чисел так и написано: «Это завет соли вечный пред Господом, данный для тебя и потомства твоего с тобою». «Вы соль земли», - сказал Спаситель Своим ученикам (11).

Однако, несмотря на то, что на Земле практически нет мест, где не встречалась бы соль, добывать ее было делом нелегким. Три тысячи лет назад в Европе в ходу была, в основном, каменная соль – благо, большие залежи соли тянутся через все Альпы и Пиренеи. Австрийскую часть Альп даже называли Salkammergut – «соляная кладовая». Зимой поросшие вековыми соснами горы покрывались снегом, но температура глубоко в шахтах оставалось вполне подходящей для работы. Это был адский труд – шахтерам приходилось выбираться из-под земли по узким крутым штрекам с грузом каменной соли в кожаном заплечном мешке, зажав в зубах горящий факел – пучок просмоленных сосновых веток. Иногда под тяжестью скальных пород штреки заваливались, и рудокопы навсегда оставались в ловушке – например, в недрах горы Дюрнберг близ австрийского городка Халляйн местные рабочие нашли одного такого древнего шахтера – благодаря действию соли его тело будто окаменело. Бородатый мужчина в шерстяных штанах и войлочной шапке до самого последней минуты трубил в небольшой рог – в надежде, что его товарищи услышат и прокопают к нему дорогу.

У таких шахт был и еще один недостаток - чистые пласты каменной соли в горных породах встречаются довольно редко, ведь обычно соль перемешана с глиной, гипсом или ангидритами. Но добывать такую «грязную» соль без современного оборудования – водяных насосов, печей и градирен – просто невозможно. Поэтому, наверное, нет ничего удивительного, что уже к VII в. до Р. Х. соляные копи в Альпах были заброшены. (12)

В это самое время венеты мигрировали на северо-запад Европы – на территорию нынешней Бретани, где их ждали природные запасы чистейшей морской соли. Именно здесь, на полуострове Геранд (Guerande на бретонском диалекте означает «Белая земля»), находится огромный замкнутый соленый залив площадью в 100 тысяч акров, соединенный с Атлантическим океаном только узкой протокой.

Здесь и сегодня вручную собирают лучшую в мире поваренную соль "Флер де сель" (La Fleur de Sel – «Цветы соли»), которая ценится поварами всего мира. В течение дня на поверхности мелководья образуется тонкий слой соли, похожий на плавающие пластины льда. А по вечерам нежные соляные «лепестки» выходят собирать местные женщины – считается, что мужчины не могут справиться с такой острожной работой, ведь из-за одного неуклюжего движения деревянной лопаточкой соляная пластинка разрушится и упадет на дно.

Кроме мелкой соли здесь образуется и обычная крупная морская соль, которую тоже можно подавать к столу. Такая соль образуется в течении нескольких жарких месяцев, а ее сбор идет в августе-сентябре, как раз до того, как пойдут дожди. Для ускорения выпаривания соли венеты стали обустраивать соляные пруды, которые использовались еще в Древнем Египте пять тысяч лет назад.

«Солнце притягивает тончайшую и легчайшую часть морской воды и возносит ее кверху; соленость же оседает из-за своей плотности и веса, и таким путем получается соль», - так описывал работу прудов-солеварен врач Гиппократ. (13) Каждый такой пруд – это система мелких бассейнов с гладкими стенками из глины, устроенная таким образом, чтобы морская вода могла циркулировать между ними. Нужно лишь периодически сгребать выпавшую соль деревянными лопатами к стенкам, где она подсушивается на солнце, а затем ее складывали в глиняные горшки. Производительность этих прудов впечатляет - если учесть, что обычно соленость Атлантического океана составляет 35 граммов хлорида натрия на литр, то нетрудно подсчитать, что каждый кубометр морской воды давал в среднем от 30 до 40 килограммов соли за лето. И при этом, заметим, нет никакой нужды махать киркой в полной темноте.

На берегу Атлантического океана венеты обнаружили и другой стратегический для торговли продукт: атлантическую треску. Получив от природы запасы дешевой соли, венеты открыли для себя новый вид бизнеса – торговлю соленой треской, которая, казалось, была создана специально для этого. Во-первых, в белом мясе этой крупной придонной рыбы практически нет жира: а это означает: что она отлично сохраняется в соленом виде (все рыбаки знают, что соль не может проникнуть в жир, а поэтому и для засолки жирной рыбы требуется гораздо больше соли и времени). Во-вторых, для транспортировки трески не требовалось ни бочек, ни глиняных амфор, ведь соленая и вяленая треска становилась твердой, как дерево. Ее можно было просто грузить на телеги и везти куда хочешь. Наконец, треска была гораздо вкуснее жирной средиземноморской рыбы, которая к тому же из-за неправильной засолки часто бывала прогорклой.

Словом, рынок открывался колоссальный, и сегодня ученые при раскопках древних городов по всей Европе находят кости атлантической трески. Причем, соленую рыбу покупали не только в южной Европе, но и на побережье Балтики, где, казалось, само море кипело от местной рыбы. Но этот парадокс объясняется просто – в северной Европе не хватало соли. Здесь рыбу, как правило, коптили, а вот солонина казалась местным рыбакам изысканным деликатесом. Позже дефицитную соль в северной Европе научились добывать методом выпаривания морской воды в глиняных кувшинах над костром. Однако, это был трудоемкий и весьма дорогой процесс, да и соли, полученной таким образом, едва хватало.
http://www.istpravda.ru/upload/media...c8f607584e.jpg
Карта Бретани

* * *

Не меньше соли венетов интересовали и месторождения металлов, и, прежде всего, олова. В эпоху бронзы это был металл стратегического значения: олово входило в состав бронзы. Поэтому по-гречески слово «олвиос» и означало «богатство» или «счастье».

Все месторождения олова были сосредоточены на севере нынешней Франции, в горах Армориканского массива, и на Британских островах. Кстати, как свидетельствуют археологи, именно на островах туманного Альбиона и возникли древнейшие металлургические центры, обслуживавшие всю Европу. Но именно благодаря этим центрам и сохранилось историческая память о пребывании венетов на британских берегах. Так, на южном побережье Англии в начале нашей эры существовало несколько городов с корнем «Вента» - например, римский историк Аммиан Марцеллин упоминает крепости Вента Силурме и Вента Иценорум. (14 ) Одна из бывших колоний венетов сохранилась и до наших дней – это Винчестер, столица графства Хэмпшир и крупный портовый город на реке Итчен в 18 километрах от залива Соутгэмптон.

Отметились венеты и на северо-западном берегу – в Уэльсе, где некогда существовало большое поселение Gwineth, которое в латинских источниках упоминалось как Venedotia. Следы тех крепостей давно уже стерлись с лица земли, но вот название осталось – графство Гвинед существует и сегодня. Кстати, сами валлийцы считают, что название их земли на древнем кельтском языке означает «Земля Воинов» или «Земля Хозяев», что также дает определенную пищу для размышлений. Впрочем, может статься, что воинами и хозяевами именовали себя сами валлийцы, ведь жители Гвинеда прославились на всю Британию благодаря тому, что дольше всех в Уэльсе сопротивлялись натиску англичан.

Есть следы венетов и в Ирландии – в легендах говорится , что когда-то там обитало племя venii или venicones. (15) Более того, в древнейших эпических сказаниях Lebor Gabala Érenn («Книга взятия Ирландии» - сборник легенд XI века) прямо говорится, что первые поселенцы пришли в Ирландию из Средиземноморья, откуда-то с Балканского полуострова. Вел их некий царь Парталон, а вместе с ним шли четверо вождей и пять тысяч воинов. Прибывшие населили и расчистили равнины, сделав их удобными для проживания, стали выращивать скот и заниматься ремеслами. Однако, эпидемия чумы практически уничтожила города первопоселенцев, и власть в Ирландии захватили морские разбойники из племени фоморов.(16)

Происхождение этнонима «фоморы» (Fomori или Fomoiri) до сих пор не ясно. Однако, как считал первый переводчик Lebor Gabala профессор Университета в Дублине Роберт Александр Стюарт Макалистер, это слово было образовано от древнеирландского выражения «Fo-muir», что в переводе означает «за-морем». (17) То есть, заморские. Или поморы – как на Руси издавна называли русских поселенцев на берегу моря, занимавшихся торговым мореплаванием и морскими промыслами. Так что, вполне возможно, что и древние колонисты Ирландии – венеты - называли себя «поморами», однако, как это часто бывает, за долгие века звучание этого непривычного для ирландского уха слова было искажено.

Исказился и сам образ фоморов. Благодаря литературе «фэнтези», они вошли в массовое сознание под определением «чудовищные» - ныне их изображают как уродливых злобных демонов из потустороннего мира. Однако, сами первопоселенцы, именовавшие себя Племенами богини Дану, к фоморам относились совсем иначе – они признавали их владыками и охотно вступали в межплеменные браки. Вот вам отрывок из легенды «Битва при Маг Туиред»: «Как-то однажды случилось Эри, женщине из Племен Богини (Дану), смотреть на море… и море перед ней было так спокойно, что казалось бескрайнею гладью. Вдруг увидела она нечто, и был это плывший по морю серебряный корабль, немалый на вид, но не могла женщина различить его облик. Пригнали волны корабль к берегу, и увидела на нем Эри прекрасного воина. До самых плеч спадали его золотистые волосы. Платье его было расшито золотой нитью, а рубаха - золотыми узорами. Золотая пряжка была у него на груди, и от нее исходило сияние бесценного камня. Два копья с серебряными наконечниками и дивными бронзовыми древками держал он в руках. Пять золотых обручей были на шее воина, что нес меч с золотой рукоятью…» Это был Элата, сын Делбаета, один из трех королей фоморов, и его сын Эохайд Брес, рожденный женщиной Эри, стал королем всех Племен богини Дану.(18)

Также в мифах говорится, что именно через такие родственные браки фоморские цари и правили колониями в Ирландии, а сами обитали где-то за морем: на «стеклянном острове посреди океана». В свои владения они приезжали только раз в год – 31 октября, на праздник Самхейн. Судили провинившихся, собирали дань и забирали с собой мальчиков для обучения и службы в военных дружинах. «Три правителя фоморов - Индех, сын Де Домнан, Элата, сын Делбаета, и Тетра - обложили Ирландию данью, так что ни один дым из крыши не был от нее свободен. Сами великие мужи принуждены были нести службу…» (18)

Фоморы так и не смогли окончательно закрепиться в Ирландии. Если из «Книги взятия» исключить все мистические детали, то выстроится довольно банальный сюжет падения государства в результате распри властителей. Все началось с того, что старейшины кланов Племен богини Дану взбунтовались против одного из наместников, который убежал за помощью к фоморам и стал просить войско для подавления мятежа. Мнения фоморов разделились – в то время, как одни решили пойти войной в Ирландию, другие, напротив, считали, что раз наместник показал себя плохим правителем, неспособным принести народу изобилие, то он неугоден самим богам, а раз так, то нечего и спорить с богами и защищать неудачника. В итоге против мятежников вышло небольшое войско фоморов, которое и было разбито в битве у местечка Маг Туиред. Но вот воспользоваться плодами победы Племена богини Дану не успели: услышав про войну, на юго-западное побережье Ирландии вторглись племена гойделов, именовавших себя «сыновьями Миля». Прибыли они из Испании, и, как считает английский историк Питер Бентли, этот этноним является производным от латинского «Miles Hispinae», то есть «испанский воин». (19)

Вторжение было хорошо организовано: «Тридцать шесть вождей гойделов было у них, что приплыли на тридцати шести кораблях. Четыре да еще двадцать слуг было с ними, и каждый на своем корабле, и с каждым еще по четыре да двадцать слуг.» Итого больше 20 тысяч бойцов. (16)

Местные жители - племена богини Дану и остатки фоморов - были безжалостно истреблены, и в ирландской мифологии они стали владыками подземного царства. И Ирландия стала гойдельской, или, в соответствии с созданной в XVIII веке классификации, «кельтской».

* * *
Следы сотрудничества венетов с докельтским населением Ирландии и Британии сохранились и в античных документах – например, в сочинении "Periplus" древнегреческого мореплавателя Пифея (или Питеаса), отрывки из которого цитирует Старбон: «Они (жители Британии) добывают олово, искусно выплавляя его из руды... Олово скупают у жителей купцы и переправляют его в Галлию. Наконец, олово перевозят по суше на вьючных лошадях через Галлию, и через 30 дней оно попадает к устью Роны». (20)

Судьба экспедиции Пифея крайне любопытна – его спонсорами были торговцы из греческой колонии Массалия, которые хотели получить прямой доступ – в обход венетов - к производителям олова и янтаря. В 350 году до Р. Х. мореход Пифей вышел из Средиземного моря в Атлантический океан и направились на север – к Британии и загадочному острову Туле с несметными сокровищами (споры о местонахождении Туле идут и по сей день – сам Пифей никаких подробных указаний на сей счет не оставил). Но и там греки обнаружили все тех венетов – их колонии были и на побережье полуострова Бретань, и на острове Уксисама (современный Ouessant – самая западная точка бретонской акватории), и в Британии. Словом, Пифею и его спонсорам так и не удалось поколебать монополии венетов, и торговцы Массалии были вынуждены смириться со своей второстепенной ролью на тогдашнем мировом рынке металлов.

Впрочем, грекам с их флотом было бы трудно претендовать на что-то большее. Да, греческие галеры – биремы и триеры – были быстроходными боевыми кораблями, и эллины не раз одерживали победы в морских баталиях. Однако, грозные триеры имели и весьма существенный недостаток – из-за плохой остойчивости греческие корабли не могли выходить в открытое море и предназначались только для каботажного – прибрежного - плавания в хорошую погоду. (Для сравнения: средняя греческая триера в длину достигала 40 метров и имела водоизмещение в 100 тонн. Однако, у такой же по своим размерам славянской ладьи водоизмещение достигало 200 тонн, а у венецианского одномачтового нефа – уже 600 тонн.) Понятно, что для плавания по суровым волнам Атлантики греческие галеры никак не годились – здесь были нужны более прочные корабли. Такие, например, как были у венетов.

Наиболее подробное описание венетских галер оставил нам Юлий Цезарь, имевший возможность у берегов Бретани увидеть флот венетов в действии:

«Киль их судов был несколько более плоским, чтобы легче было справляться с мелями и отливами; носы, а равно и кормы были целиком сделаны из дуба, чтобы выносить удары волн и повреждения; ребра корабля были внизу связаны балками в фут толщиной и скреплены гвоздями в палец толщиной; вместо парусов на кораблях была грубая или же тонкая дубленая кожа, чтобы выдерживать сильные бури и порывистые ветры Океана...» (21)

Кстати, не так давно в море у испанского городка Тартесс были найдены останки похожего корабля с грузом оловянных слитков ирландского происхождения на борту. По оценке археологов, этот корабль вышел в свой последний рейс в самом начале VII века до Р.Х.

Далее Цезарь пишет о том, что именно благодаря своему флоту венетские торговцы и смогли взять под контроль все основные морские дороги бронзового века:

«Это племя (венеты) пользуется наибольшим влиянием по всему морскому побережью, так как венеты располагают самым большим числом кораблей, на которых они ходят в Британию, а также превосходят остальных галлов знанием морского дела и опытностью в нем. При сильном и не встречающем себе преград морском прибое и при малом количестве гаваней, которые вдобавок находятся в руках именно венетов, они сделали своими данниками всех плавающих по этому морю...» (21)
http://www.istpravda.ru/upload/media...4860ffa012.png
Корабль венетов (реконструкция)

Сейчас Бретань – это сонная французская провинция, абсолютно буржуазное место, где отдыхает весь европейский средний класс. Тихие средневековые городки, как будто сошедшие с лубочной картинки, старые замки, песчаные пляжи, бухточки, тихие гавани и гроты. Название провинции дали местные жители - бретонцы - потомки бриттов, пришедших сюда с противоположной стороны Ла-Манша в V веке нашей эры, и до сих пор не желающие ассимилироваться французской культурной средой. Особенно раздражает французов, что в Бретани говорят не на нормальном французском языке, а на особом бретонском наречии - родственнике ирландского или валлийского языков, которые, как известно, принадлежат к кельтской языковой группе. Сами бретонцы очень любят культивировать свою «кельтскость». К примеру, вместо обязательного для французов вина они готовят яблочный корнуэльский сидр и варят терпкую медовуху, а обязательным пунктом туристической программы является посещение городка Карнак на побережье Атлантики – это совсем недалеко от соляных приисков и города Ван.

В Карнаке находится самое большое в мире скопление менгиров (менгир – буквально «высокий человек») – более трех тысяч вертикально установленных камней. Впрочем, как считают археологи, в начале нашей эры камней было гораздо больше – просто местные фермеры растащили мегалиты для нужд строительства. Но и оставшиеся камни впечатляют воображение. Многие менгиры установлены в несколько рядов, другие – в полукруг у самого берега океана. И сегодня это практически единственное напоминание о том, что более двух тысяч лет назад этот полуостров принадлежал вовсе не кельтам и бриттам, а цивилизации венетов.

Существует масса теорий происхождения этих камней, но самая, на мой взгляд, очевидная состоит в том, что менгиры – это памятники погибшим морякам. (Ведь и само слово «карнак» на бретонском диалекте означает «кладбище».) Конечно, под менгирами нельзя найти человеческих останков или погребальной чаши с кремированным прахом – но ведь эти стелы венеты как раз и ставили в память о тех, кто бесследно сгинул в морской пучине. Пусть тела людей забрал безжалостный океан, но их родственники в память о погибших мужьях и сыновьях ставили на берегу каменную стелу – может быть, одну на всю команду мореходов.
http://www.istpravda.ru/upload/media...fa037591e6.jpg
Менгиры Карнака

* * *
Но все-таки основные торговые пути венетов с побережья Атлантики до Альпийских ремесленных центров шли через земли Центральной Европы – по Большой Европейской равнине. Караваны с товарами перемещались на вместительных плоскодонных ладьях по Луаре, Роне и другим рекам – даже в нынешней Франции, несмотря на все антропогенное воздействие, вызвавшее массовое обмеление водных артерий, более 200 рек остались судоходными. Ближе к югу, в альпийских предгорьях, купцы были вынуждены оставлять ладьи и перегружать товары в прочные повозки с окованными железом колесами.

Вы думаете, что первые дороги в Центральной Европе проложили римляне? Что ж, вынужден вас разочаровать - дороги в «дикой» Галлии появились задолго до римского нашествия. Сеть древних дорог обнаруживается сейчас по всему континенту, вплоть до Северной Германии, а их конструкция вообще была блестящим инженерным сооружением - дубовые доски строители укладывали на березовые балки, и общая ширина настила была достаточной, что бы разъехались две телеги. К примеру, один из сохранившихся участков такой дороги располагается в ирландском городке Корли – местные жители называют ее «датской дорогой», поскольку они почему-то были уверены, что ее проложили викинги-датчане в эпоху завоевания Ирландии. В конце 80-х годов прошлого века местные археологи решили проверить эту теорию методом дендрохронологии – по древесным спилам бревен. И выяснилось, что эти деревья были срублены в 148 году до Р.Х.! А вот самая древняя дорога проходит в Южном Уэльсе – это так называемый «Аптон Трек», проложенный на берегу залива в устье реки Северн. Как считают археологи, она была построена еще в V веке до Р.Х. Напомним, что первая римская дорога – Аппиева дорога – была проложена в 312 году до Р.Х.

Постепенно на этих торговых путях появляются населенные центры нового типа – это уже не крошечные деревянные или земляные укрепления, а настоящие города-крепости, служившие пристанищами и перевалочными пунктами для купцов. Для охраны караванов создавались профессиональные боевые отряды, которые также жили в городах. Вокруг городов вырастали пригороды, населенные туземными ремесленниками и мелкими торговцами.

К примеру, одной из таких доисторических крепостей является городище на холме Гейнебург на Дунае, в пределах земли Баден-Вюртемберг в Германии. Считается, что этот город был построен в самом начале VI века до Р.Х. – практически ровесник Рима. Крепостные укрепления были возведены в соответствии с распространенной тогда техникой «blockbou» – каждая стена представляла собой как бы слоеный «бутерброд» толщиной в три метра, причем, каждый слой был образован из бревенчатых срубов-секций, заполненных землей и камнем. Кроме того, основания стен были также укреплены известняковым камнем, а на каждом углу крепости были построены квадратные бастионы из сырцовых кирпичей, предназначенные для перекрестного обстрела атакующих. Примерно такая же система фортификации была характерна и для греческих городов-полисов того времени. Правда, в отличие от тех же Афин, город на Дунае был относительно небольшим – всего-то три гектара. Зато за пределами крепостных стен археологи обнаружили сразу несколько ремесленных поселений.

Но были и настоящие мегаполисы. Самый впечатляющий из европейских городов того времени располагался в Южной Германии - между Штутгартом и Ульмом. Крепостные стены из тесаного камня окружали огромное поселение общей площадью в 15,5 квадратных километров! (22) Для сравнения: стена Авентина, защищавшая Рим в I веке нашей эры, замыкала вчетверо меньшую площадь. К сожалению, раскопки в этом городе почти не производились, и название этого древнего города нам неизвестно.

Еще один интересный город – Антремон в долине реки Роны. Поселение состояло из двух частей: нижней и верхней. В нижней части города располагались в регулярном порядке каменные дома – здесь воины и зажиточные ремесленники (при раскопках археологи нашли там останки прессов для отжима оливкового масла, формы для отливки металлов и даже несколько кладов с серебряными слитками). Ученым уже открылись свидетельства того, что некогда здесь был настоящий центр торговли и ремесел – на главной улице располагались мастерские и лавки, торговавшие, в основном, железными ножами, мечами и прочим оружием. Тут же изготавливали и ювелирные украшения из драгоценных камней, золота и эмали. Выдували стекло, собирали яркие и причудливые браслеты. Каждая лавка имела складское помещение и жилую зону, где обитал сам торговец со своей семьей. В верхней же – аристократической - части города располагалась резиденция местного вождя и многочисленные склады с товарами и запасами провианта. Весь город был обнесен каменной стеной сухой кладки, с встроенными в нее бастионами.

По такой же схеме был устроен и другой город на холме в местности Монт Лассуа на левом берегу Сены, где были обнаружены мощных крепостных стен. К сожалению, это городище – равно как и два десятка других древних крепостей, обнаруженных археологами на территории Франции и юго-западных областей Германии – до сих пор не исследовано раскопками. (23)

Доисторическое прошлое европейского континента только-только начало прорисовываться сквозь многовековой фундамент романизации и потускневшие ярлыки варварства и дикости...
http://www.istpravda.ru/upload/media...eefaa8c52c.jpg
Библиография

1 – Диодор Сицилийский «Историческая библиотека». Текст опубликован в журнале «Вестник древней истории», № 2, 1986 г.
2 – Страбон «География». Репринтное воспроизведение текста издания 1964 г. М.: «Ладомир», 1994 г.
3 - Edward Lhuyd «Archaeologia Britannica: an Account of the Languages, Histories and Customs of Great Britain, from Travels through Wales, Cornwall, Bas-Bretagne, Ireland and Scotland. Oxford, UK, 1707 г.
4 - Матей Бор, Иван Томажич «Венеты и Этруски. У истоков европейской цивилизации». Изд-во «Историческая книга», СПб., 2008 г.
5 - Геродот «История» (книга IV «Мельпомена). Изд-во «Наука», Ленинград, 1972 г.
6 - Корнелий Тацит. Сочинения в двух томах. Том I. «Анналы. Малые произведения». Науч.-изд. центр «Ладомир», М., 1993 г.
7 - Мария Гимбутас. «Балты. Люди янтарного моря.» Изд-во «Центрполиграф», М., 2004 г.
8 - Плиний Старший «Естественная история», Государственное издательство географической литературы, М., 1953 г.
9 - В.В. Латышев «Очерк греческих древностей», Изд-во «Алетейя», СПб., 1997 г. – печатается по изданию 1897-1899 гг.
10 - Теодор Моммзен «История Рима». Изд-во «Ладомир», М., 2005 г.
11 – От Мф. V, 13.
12 - Л. Н. Корякова, «Археология раннего железного века Евразии», Институт истории и археологии УрО РАН, Екатеринбург, 2002 г.
13 - Цитируется по книге: Марк Курлански, «Всеобщая история соли», Изд – во «Колибри», М., 2007 г.
14 - А. Глебов, «Adventus saxonum и litus saxonicum: к вопросу об англосаксонском завоевании Британии», Научные труды исторического факультета. Выпуск 3. Издательство ВГУ, Воронеж, 1998 г.
15 - С.В. Цветков, «Кельты и славяне». Изд-во «Русско-Балтийский информационный центр «БЛИЦ», СПб., 2005 г.
16 - «Lebor Gabala Erenn. Предания и мифы средневековой Ирландии», Издательство Московского университета, 1991 г. Перевод С.В.Шкунаева.
17 - R. A. Stewart Macalister, «Lebor gabala Erenn: The book of the taking of Ireland». Published for the Irish Texts Society by the Educational Co. of Ireland, London, UK, 1938 г., Переиздание 1993 г.
18 - «Похищение быка из Куальнге», Сборник ирландских мифов и легенд, Издательство Московского университета, 1991 г. Перевод С.В.Шкунаев.
19 - Peter Bently «Dictionary of World Myth», Helicon Publishing Limited and Duncan Baird Publishers, London, 1995 г.
20 - Felix and Anthea Baker: The first explorers. London: Aldus Books, 1971.
21 - «Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне, о Гражданской войне, об Александрийской войне, об Африканской войне». Научно-издательский центр «Ладомир» — «Наука», Москва, 1993 г.
22 - Терри Джонс, Алан Эрейра, «Варвары». Изд-во «Столица-Принт», М., 2007 г.
23 - Л. Н. Корякова, «Археология раннего железного века Евразии», Институт истории и археологии УрО РАН, Екатеринбург, 2002 г.

02:30 05/01/2016

Время венетов - V: Явление богини
 

http://www.istpravda.ru/research/11044/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...89d46500f5.jpg
В евангельской истории о рождении Христа есть загадочное место о том, как некие «волхвы» принесли в Вифлеем свои дары для Богородицы и новорожденного Иисуса. Причем, в греческом подлиннике вместо «волхвов» употребляется другое слово - «маги», то есть, священнослужители иранской религии, которая в то время была распространена не только на Востоке, но и в Римской империи. И в этом рассказе о том, что именно исповедники и служители этой религии первыми из всего языческого мира склонились у колыбели Богочеловека, содержится величайшее откровение о том, что и во внебиблейском мире – то есть, за пределами Израиля и Иудеи - люди ожидали прихода Спасителя, что духовный путь многих народов был не просто скитанием во тьме, но попыткой по-своему постигнуть Творца, проявлявшего Себя через многочисленных пророков.

И первая вспышка такого Божественного Откровения произошла задолго до рождения Христа – примерно на рубеже VII – VI веков до Р.Х., когда все человечество разом от промысловой и хозяйственной религии вдруг пришло к осознанию надмирового и вневременного бытия Создателя Вселенной. Эту эпоху немецкий философ Карл Ясперс удачно назвал «осевым временем»: именно тогда почти во всем мире возникли движения, окончательно определившие облик дохристианского религиозного сознания.

Впрочем, людям с материалистическим мышлением, возможно, покажется более убедительной версия о том, что именно в этот период произошло стремительное ухудшение климата, вызванное неизвестными причинами. Так, Геродот, описывая жизнь в Крыму и Причерноморских степях, упоминал о невыносимых холодах: «Зима столь сурова, что восемь месяцев там стоит невыносимая стужа. В это время хоть лей на землю воду, грязи не будет, разве только если разведешь костер. Море здесь и весь Боспор Киммерийский замерзают, так что скифы… выступают в поход по льду и на своих повозках переезжают на ту сторону до земли синдов. Такие холода продолжаются в тех странах сплошь восемь месяцев, да и остальные четыре месяца не тепло…» (1)

Синды – это народ, обитавший на Кубани. Поэтому многие ученые, в том числе и античные, жившие всего-то триста лет спустя описанных событий, не верили Геродоту, считая «Отца истории» выдумщиком. Но археологические раскопки в Крыму подтвердили его правоту: в соответствующих ранней античности культурных слоях практически не встречаются оливковые и виноградные зерна. Что ясно говорит о наступившем похолодании – когда восемь месяцев в году стоит зима оливки с виноградом просто не растут.

Глобальное похолодание тогда ощутили на всей Земле. Так, африканские земледельцы-банту, владевшие искусством обработки железа, вдруг снялись с насиженных мест на побережья Атлантики и начали переселяться на восток и юг континента. В это же самое время в Мексике угасла цивилизация ольмеков, а их столица Город Богов была сожжена и разграблена неизвестными пришельцами. И все люди вопрошали идолов и жрецов: за что высшие силы разгневались на них?!

И именно тогда прозвучали яростные слова пророков о том, что развращенное человечество, забыв о Создателе и Творце, стало поклоняться лживым кумирам. И что надо вернуться к истинной вере предков.

* * *
Одним из первых таких пророков был легендарный библейский Илия – «Посланник Божий», поражавший недругов огнем и вознесенный на небеса на огненной колеснице. Вслед за Ильей в еврейском народе пришла целая череда пророков: Амос, Осия, Михей, Исайя, Иезекиль, каждый из которых сражался против темных и кровавых языческих культов, которые то и дело перенимали евреи у своих более воинственных соседей из Вавилона и Ассирии. В это время, как считают историки, и была записана Тора – Пятикнижие Моисея, повествующее о том, как Господь вывел свой народ из плена.
http://www.istpravda.ru/upload/media...1947a6d033.jpg
[Илия в колеснице едет по небу.jpg]

В этот же самый момент похожая религиозная реформация охватила и племена арьев, обосновавшихся на другом конце света – в Индии. В лесах, окружающих города и селения, стали появляться толпы странных отшельников, обличавших соотечественников в том, что они забыли религию предков и стали перенимать ритуалы местных жителей. Эти отшельники несли людям новые сокровенные знания о создателе вселенной – Атмане и его воплощении Брахмане. Индийцы называли этих пустынников словом «муни». И вскоре началось настоящее «монашеское поветрие»: к шалашам отшельников бесконечной вереницей текли сотни учеников, жаждущих обрести истинную жизнь.

Одним из таких учеников, сбежавших к монахам в Урувельский лес, был молодой принц из племени Шакиев, сын раджи страны Магадхе. Его имя было Сиддхарта, а родовое прозвище - Гаутама. Появление этого человека означало поворотный момент в истории всей страны. На многие столетия Индия будет заворожена обаянием великой личности Будды Шакия-Муни. Его современники и последователи обрушили на него такой поток экзотической фантазии, что многие европейские историки до сих пор отказываются видеть в изукрашенном легендами образе какой-либо элемент от реального человека. Тем не менее, на границе Непала неподалеку от города Капилавасту и до сих пор стоит памятник с надписью: "Здесь родился Возвышенный".

Однако, если одни арьи находили в отрешенном созерцании Абсолюта некие мистические переживания, то другие, напротив, бежали от этого загадочного безмолвия и космического холода в мир чувственных удовольствий. Так появилась учение Локаята, или «посюсторонняя философия». Локаятики не говорили о гуманности и самопожертвовании, о поисках истины и прочих высоких материях, а просто заявили, что единственная цель жизни человека — это познать все удовольствия. Поклонники этого учения без устали предавались разнузданным оргиям и тайным кровавым языческим ритуалам. Вместе с архаическими обычаями неизбежно вернулись и многие доарийские боги. Так первобытный тотемизм обрел «второе дыхание», и именно поэтому коровы, обезьяны и змеи до сих почитаются в Индии как священные воплощения индуистских богов. (2)

* * *
К западу же от индийских лесов – в пустынных землях Бактрии – кипели другие страсти: здесь индоевропейские племена были охвачены смутой, вызванной проповедью другого пророка - Хаечатаспа Спитамы Заратуштры.

Впрочем, Заратуштра (или Зарастустра – это вовсе не имя собственное, которое, по странному капризу Ницше, рождает у нас ассоциации, весьма далекие от иранской религии. В гимнах «Авесты» - религиозной книге зороастрийцев, говорится, что Заратустра – это бесплотное божественное существо, своего рода иранский архангел, которого Творец посылает на землю, чтобы вдохновлять жрецов и пророков. Поэтому верховный жрец древних иранцев именовали себя Заратустремой – то есть, «Отмеченного Заратустрой», и это был своего рода титул, как «Просветленный» у индусов.

Так вот, Хаечатаспа родился в семье обычного пастуха Поурушаспы из рода Спитама (имя его отца означает «Серолошадный»), что жил близ города Раги в Мидии. Правда, как утверждается в «Авесте» (3), пророк родился в другом месте - в той самой райской стране «Арьяна Ваэджа».

Так или иначе, но детство будущего пророка прошло в обычной обстановке сына скотовода – пастбища, кочевья и простой сельский труд. Когда ему исполнилось тридцать лет, мальчик получил божественное Откровение на горе Ушидарена (название горы переводится как «дар для ушей»). Соплеменники, как и следовало ожидать, не приняли нового пророка, и тогда новоявленный Заратустрема вместе с семьей отправился проповедывать на юг – в нынешний Иран, которым тогда правил царь Кави-Виштаспа. Тот благосклонно принял пророка, поселил его в своем дворце и долго дискутировал по различным вопросам непростого бытия. Споры закончились в пользу Заратустры – через два года царь Бактрии приказал всем своим подданным разрушить все идолы и принять новую религию, которая стала называться «Даэна». То есть, просто Вера.
http://www.istpravda.ru/upload/media...260e6548bb.jpg
Символ Ахура-Мазды из Персеполиса

Суть учения Заратуштры состоит в том, что Небесный творец - Ахура Мазда, чьим символом был вечный огонь - создал изначально идеальный мир, который был впоследствии осквернен его противником, злым духом по имени Ахриман, который создал других злых духов – дэвов. Но Заратустра был убежден, что рано или поздно, но злые духи будут посрамлены, а все люди, служившие Творцу мыслью, словом и делом, получат награду в Его Царстве Божьем.

И ради скорейшей победы Ахуры Мазды каждый зороастриец должен ежедневно и ежечасно побеждать зло посредством совершения благих дел и соблюдения себя в ритуальной чистоте, воздерживаясь от соприкосновения с «злыми» и «грязными» мыслями, предметами и людьми. Концентратом же зла считалась смерть, и поэтому больше всего правоверный зороастриец должен был предохранять себя от контактов с мертвой материей. И уж тем более недопустимо, что бы тела покойника касался огонь - священный символ божественного света.

Поэтому Заратуштра первым делом самым строжайшим образом запретил предавать умерших прежде традиционному погребальному костру. Вместо этого он ввел довольно сложный погребальный обряд, которого иные зороастрийские общины придерживаются и по сей день. Тело умершего облачалось в чистый саван, после чего его помещали на специальное каменное ложе (в экстренных случаях покойника можно было положить и в неглубокую могилу, изолировав его от соприкосновения с землей слоем песка или извести). В течении трех дней жрецы читали специальные молитвы – считается, что в этот период душа покойного все еще находится в теле, готовясь предстать перед судом Всевышнего. После этого наступал второй этап ритуала – специальные жрецы, закутанные с ног до головы в белые одежды, переносили тело успошего в дахму – в высокую каменную постройку, которую еще называли Башней молчания. Обычно такие башни возводились на вершинах холмов за границей поселений, а вокруг холма делали специальную насыпь – в качестве преграды от проникновения нечистоты. И тело на несколько месяцев оставлялось на открытом воздухе, а оставшиеся в итоге кости жрецы сбрасывали в глубокие ямы – и именно по этой причине у зороастрийцев никогда не было могил. (4)

Можно лишь только догадываться, как поначалу встретили эти обряды племена персов, издревле привыкшие обожествлять своих предков. Но о религиозных войнах, вспыхнувших в Бактрии после непримиримой проповеди Заратуштры, до нас дошли одни смутные и малодостоверные легенды. Однако, в том, что эти войны имели место, сомневаться, увы, не приходится. Именно эти восстания и бунты разорвали на части и Великую Ассирию, и Мидийскую державу, а на обломках этих стран и появилось могущественное Персидское царство – племенной союз, который возглавлял Кир из рода Ахеменидов, «великий царь, царь царей, царь стран».

* * *
Древняя Греция тоже была охвачена пожаром богоискательства. Если бы вы, читатель, смогли оказаться летней ночью где-нибудь под Афинами или Дельфами, то вы бы стали свидетелем совершенно фантастических разнузданных оргий, посвященных богу плодородия Дионису, или Вакху. Представьте себе: все окрестные горные леса оглашались криками и пением и криками; колеблющийся свет костров и факелов освещал полуголые толпы женщин, в исступлении рвавших руками окровавленное мясо жертвенного быка, а потом носившихся среди деревьев с распущенными волосами. Одетые в одни звериные шкуры, с венками из хмеля и плюща на головах, они предавались беспорядочным любовным утехам и разнузданным пляскам под звуки первобытного оркестра: визжали флейты, звенели литавры, поднимался дурманящий дым от сжигаемых конопли и смолы...

На этих диких лесных празднествах женщины, слишком долго жившие взаперти и порабощенные городом, брали реванш: насколько суровы были к ним общественные законы, настолько велик был энтузиазм их разнузданных радений. Едва раздавался призывный клич, как они переставали быть матерями, дочерями, женами; они покидали свои очаги и прялки и с этого мгновения всецело принадлежали божеству производительной мощи природы. (2)

Однако, несмотря на все дикие шабаши, культ Диониса был весьма прогрессивным для своего времени, поскольку вместо торгово-потребительских отношений с богами (по принципу: «я тебе жертву, а ты мне – покровительство на охоте») вводил понятия личной нравственной ответственности и необходимости самосовершенствования. По представлениям поклонников Диониса, мир на свете появился из мирового серебряного яйца, откуда вышел и перворожденный Фанет – бог-гермафродит, заключавший в себе семя всех богов. Когда же Зевс овладел престолом, он поглотил Фанета, после чего, произвел на свет знакомый нам мир и всех олимпийских богов: первым среди которых был Дионис Лисей («Отрешитель»), которому Зевс доверил управление миром. Титаны, враги Зевса, растерзали Лисея, принявшего форму быка (именно поэтому вакханки во время своих мистерий и приносили в жертву быков). Но Афина спасла сердце Диониса, а Зевс снова возродил его к жизни. А вот из праха стертых в порошок титанов Зевс произвел человеческий род. Поэтому человек обладает двойственной природой – он создан из злого начала, но несут в себе и частичку божественной силы. Поэтому: что бы преодолеть зло в самом себе и вернуться к своей божественной природе, человек должен вести праведную жизнь и постоянно очищаться - в том числе, и через вакхические посвящения.
http://www.istpravda.ru/upload/media...2e5c918d2f.jpg
"Вакханалия" Рубенса. Древнегреческие оргии стали любимым сюжетом художников эпохи Возрождения.

Однако, форма и ритуалы этих вакхических посвящений по вполне понятным причинам вряд ли могли устраивать мужскую часть населения Эллады. Кому понравится, если твоя благоверная супруга по первому зову жреца бросает дом и детей, а сама бежит в лес, что бы там всю ночь бегать голой при луне?! По инициативе некоего Мелампа, мудреца и прорицателя из города Пилос были даже образованы специальные дружины, боровшиеся с вакханками: по его приказу группы сильных юношей смешивались с толпами взбесившихся женщин и, танцуя вместе с ними, постепенно увлекали их в уединенные места. Там их связывали и отрезвляли при помощи изготовленного Мелампом успокоительного зелья. (5) Что ж, в итоге Меламп добился своего – вакханки успокоились, а их разнузданные мистерии сменились более спокойными и невинными праздниками с театральными представлениями, которые, как полагают, и легли в основу греческой драмы.

* * *
Тем временем еще западнее – на Аппенинском полуострове – шли другие баталии, связанные с появлением в эллинистической цивилизации совершенно новой религии. Речь идет об учении Пифагора.

В сознании нынешних обывателей имя Пифагора чаще всего связано лишь со старой гимназической мудростью: «Пифагоровы штаны на все стороны равны». Впрочем, возможно, что отличники еще вспомнят и то, что именно Пифагор придумал теорему, согласно которой квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника равен сумме квадратов катетов. Однако, на самом деле Пифагор в античную эпоху считался вовсе не ученым-математиком, но живым богом, пророком и основателем целой религии, сегодня уже практически позабытой.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5f8fce41ac.jpg
Пифагор

Пифагор родился около 580 года до Р. Х на острове Самос, вблизи побережья Малой Азии. Его отец Мнесарх был ювелиром, ювелиром должен был стать и сам Пифагор, а посему родители постарались дать сыну самое хорошее образование – в те времена эта профессия требовала многосторонних знаний в самых различных областях. Когда Пифагору повзрослел, он отправился на остров Лесбос, где учился медицине, математике и астрологии. Оттуда Пифагор перебрался в Египет, где благодаря покровительству фараона Амазиса он познакомился с мемфисскими жрецами. Более того, Пифагор сам стал жрецом – он принял посвящение, что бы проникнуть в «святая святых» египетских храмов, куда никогда не допускались чужестранцы.

Однако, в это время Египет попал под власть персов, которые сделали долину Нила шестой сатрапией своей огромной империи. Яростным гонениям подверглись все жрецы, в которых персы видели лишь прислужников дэвов Ахримана. По преданию, Пифагор был взят в плен, и почти двенадцать лет прожил в Вавилоне, где встречался с восточными магами и изучал восточную мистику. В «Авесте» есть упоминание и о том, что Пифагор беседовал даже с самим престарелым Заратуштрой. Однако, на мой взгляд, вполне возможно, что Пифагор за время своего вавилонского плена заехал гораздо дальше на Восток – вплоть до самой Индии. Об этом говорят те характерные идеи, что он вывез из своего странствия.

На родину Пифагор вернулся уже абсолютно другим человеком. Самос показался ему глухой и тухлой провинцией, и он отправился в Италию, в богатый торговый порт Кротон у берегов Тарентского залива, который в те времена считался чем-то вроде нынешнего Лас-Вегаса – вольный и веселый город, куда со всех краев света стекались представители богемы, жадная до приключений «золотая молодежь», купцы-нувориши и авантюристы всех мастей. Именно в Кротоне Пифагор и стал проповедовать новое учение о переселении душ. Увы, до нас не дошло ни одной строчки, написанной самим Пифагором, а древние авторы уверяли, что он вообще ничего не писал, ибо в ту эпоху духовная истина считалась обычно уделом посвященных избранников; изложить же ее письменно означало отдать сокровенные тайны на всеобщий суд. (2) Поэтому о содержании учения Пифагора мы можем судить только по косвенным истоникам. К примеру, римский поэт Овидий так изложил сущность учения Братства пифагорейцев:

«Не погибает ничто — поверьте! — в великой Вселенной.
Разнообразится все, обновляет свой вид; народиться —
Значит начать иным быть, чем в жизни былой; умереть же —
Быть, чем был, перестать; ибо все переносится в мире
Вечно туда и сюда; но сумма всего — постоянная.» (6)

Древнегреческий философ Порфирий, в свою очередь, писал, что, согласно Пифагору, «душа бессмертна, но переходит из тела в тело живых существ; далее все происходящее в мире повторяется через определенные промежутки времени, но что ничего нового вообще не происходит». (7) Сохранился и античный анекдот, в котором Пифагор как-то обратился к случайному прохожему с просьбой не бить щенка, так как по его голосу он якобы узнал душу своего умершего друга. Еще рассказывали, будто бы Пифагор произносил проповеди перед животными и запрещал употреблять в пищу бобы – в них якобы содержались гоотовые к переселению души.

Но современники боготворили Пифагора и считали его настоящим посланником богов. Рассказывали, что будто бы он проникал в загробные миры, беседовал с духами, проходил сквозь запертные двери и появлялся одновременно в разных местах. Однажды, когда учитель переходил реку, из воды раздался голос духов, приветствовавший его. Позже Пифагор с учениками организовал Союз, или Братство – настоящий религиозный орден, в котором была не только своя иерархия, обрядность и эзотерические доктрины, но и строгая дисциплина и послушание. Члены Союза проходили несколько ступеней посвящения, полностью отказываясь от животной пищи и пребывая несколько лет в молчании и медитации. Особое значение придавалось изучению математических знаний и развитию музыкальной культуры. Все это было настолько необычно и ново, что учение Пифагора в кратчайшие сроки стало популярно среди образованной и знатной молодежи Кротона и других греческих колоний в Италии. Пифагорейцы фактически сумели взять в свои руки политическую власть в городах и распространили свое влияние на весь регион.

Политика их и сгубила. В то время по всей Греции и в ее колониях пронеслась кровавая волна смуты и гражданских войн – богатые купцы в союзе с простонародьем свергали власть родовой аристократии. Дошла очередь и до Кротона, где против Союза особенно активно выступал богатый купец по имени Килон. Говорили, что когда-то он сам просился в Союз пифагорейцев, но не был принят, а теперь беспощадно мстил отвергнувшим его людям. Он распространял о братстве самые гнусные небылицы и скоро достиг своей цели. Развязка борьбы была трагической. Во время народного волнения старейшины Союза срочно собрались на совет в доме одного знатного гражданина. Здесь их настигла разъяренная толпа: дом подожгли, и лишь два человека успели выбраться из пылавшего здания. В огне пожара погиб и сам престарелый Пифагор (по другой легенде, ученики сумели спасти учителя, образовав из своих тел живой мост над огнем, но впоследствии Пифагор умер от разрыва сердца, скорбя по поводу кажущейся тщетности своих усилий по просвещению и служению человечеству).

Для пифагорейцев наступили годы гонений. Их доктрина подвергалась осмеянию, а самих их повсюду объявляли врагами Отечества. Но слово Пифагора не умерло. Рассеявшиеся группы учеников Пифагора сберегли его учение и основывали свои пифагорейские кружки.

Одним из таких учеников и был Залмоксис, чья проповедь прозвучала в самом сердце тогдашнего европейского варварского мира – в северной Дакии.

* * *
Когда-то Дакия была богатой и могущественной страной, простиравшейся от берегов Дуная до отрогов Карпатских гор (т.е. на территории нынешней Румынии). Но сегодня уже довольно трудно сказать, кто такие были эти даки и какими они были, поскольку в самом начале II века по Р.Х. весь этот народ по повелению римского императора Траяна был стерт с лица земли. Немногие уцелевшие после завоевания страны бежали за Карпатские горы. Греческий писатель-сатирик Лукиан Самосатский вспоминал, что из всех пленных даков император для потехи велел оставить в живых лишь 40 человек, а историк Евтропий в своем «Кратком своде римской истории» (8) писал, что когда Дакия была побеждена, осталась лишь голая земля, которая была вновь заселена переселенцами из разных частей империи. Даже для работы на полях и в шахтах были привезены рабы. Новая римская провинция Dacia Traiana была милитаризованным государством, которым руководили легаты военных крепостей. Так что, нет ничего удивительного в том, что после распада империи эта провинция решила оставить себе римское имя – Romania.

По сути, от той, доримской, Дакии до наших дней дошло лишь три напоминания – колонна Траяна в самом центре Рима, на которой запечатлены сцены безжалостного массового геноцида даков, развалины древней столицы Сармизегетузы да разрозненные отрывки из рукописей греческих авторов, в которых лишь мельком упоминаются имена последних царей даков и их бога – Вечно живущего Залмоксиса…
http://www.istpravda.ru/upload/media...91eabe9cc2.jpg
Развалины Сармизегетузы

Вот что писал о религии даков Геродот: «Я узнал от эллинов, проживающих в Геллеспонте и в Понте, что этот Залмоксис, будучи обычным человеком, якобы жил в рабстве на Самосе у Пифагора, сына Мнесарха. Заслужив свободу, он нажил большое состояние и вернулся на родину... Залмоксис, знакомый с ионийским жизненным укладом и более утонченными нравами, чем во Фракии, к тому же проживший среди эллинов и, главное, рядом с самым мудрым человеком Эллады - Пифагором, решил построить особый дом, в котором он принимал и устраивал пиры для самых замечательных сограждан. Во время пиршеств он учил, что ни он, ни его гости, ни их потомки в будущем не умрут, а лишь переселяться в иное место, где, живя вечно, обретут все блага. Пока Залмоксис принимал гостей и увещевал их таким образом, он строил себе жилище под землей. Когда обитель была готова, Залмоксис исчез, спустившись в свои подземные покои, где и пробыл три года. Фраки очень сожалели о его исчезновении и оплакивали как мертвого. На четвертый год он появился среди сограждан, тем самым заставив их поверить в свое учение. Так рассказывают эту историю эллины.» (1)

Диодор Сицилийский, грек и современник Цезаря, назвал Залмоксиса одним из трех великих негреческих философов (двое других – Моисей и Заратуштра), но мы ничего не знаем о его учении, кроме одного – он сказал. что душа бессмертна (9). Другой грек – Сократ - в своем диалоге «Кармид», говорит, что Залмоксис был великим врачевателем, считавшим, что все болезни проистекают из-за отсутствия телесной гармонии. Так ему рассказал один из просвещенных варварских знахарей: «Этот фракийский врач поведал о том, чему он научился от своего правителя, который был богом. Залмоксис, сообщил врач, учит, что не следует лечить глаза, не вылечив голову, а голову - не обратив внимание на тело, а тело - не оздоровив душу. Поэтому, заключил фракийский лекарь, средство от многих болезней неведомо греческим целителям, поскольку они не обращают внимание на организм в целом". (10)

Возможно, когда-то Залмоксис и был врачом и жрецом Небесного Отца даков, но потом его самого начали чтить как бога. Румынский историк Мирча Элиаде считает, что его имя Zalmoxis восходит к фракийскому слову «zemelen» (земля или страна) и окончанию «xis», которое также встречается в именах скифских царей. То есть, означает буквально «Господин земли». (11)

Бог даков жил отшельником в священной пещере, посещаемый только царем и его свитой. Как считают археологи, этот священный Дом Замолксиса как раз и находился на большом круглом алтаре «Каменное солнце» неподалеку от развалин Сармизегетузы в горах Орэштие (вернее, мы даже не знаем, как на самом деле называлась столица Дакии, ведь Sarmizegetusa – это римское название, означающее «место для сарматов и даков (гетов)»). Это величественное сооружение, которое иногда сравнивают с английским Стонхенджем. Монументальная каменная лестницы ведет с священному кругу из каменных столбов. Как предполагают историки, когда-то здесь были и деревянные колонны, а в центре круга горел огонь. Вокруг же «Каменного солнца» располагается множество гробниц и массивное основание фундамента какого-то неизвестного здания. Кто похоронен в этом месте и какие обряды проводились здесь – мы не знаем и уже никогда не узнаем.

Правда, Геродот оставил нам единственное описание довольно жуткого ритуала: «Каждые четыре года бросают жребий, и тот, кому он выпадает, выбирается посланником к Залмоксису, которому остальные доверяют все свои нужды. С посланником поступают так: несколько (даков) садятся в круг и держат три копья, остальные раскачивают посланника за руки и за ноги и подбрасывают прямо на копья. Если человек погибает пронзенный, то считается, что бог проявил благосклонность, если посланник остается живым, то его самого обвиняют в злонамеренности. Тогда выбирают другого посланника. Все, что нужно испросить у Залмоксиса, посланнику сообщают при жизни». (1)

О погребальных обрядах даков можно судить и по другому отрывку Геродота: «Тело покойника выставляют на три дня. При этом закалывают жертвенных животных всякого рода и после погребальных воплей устраивают тризну. Затем тело сжигают или иным способом предают земле и, насыпав курган, устраивают различные состязания…» (1)

Постепенно пифагорейский культ Замолксиса переняли и соседи даков – другие индоевропейские народы, которые сегодня принято именовать «кельтами». В их число входили и венеты.

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...2633e19c8d.jpg
Курган Хоxдорф

Приход новой религии в Центральную Европу зафиксировали и археологи. Именно в «осевое время» на континенте произошла технологическая революция, выразившаяся в смене археологических культур – на смену гальштату пришел латен.

Первая культура получила свое название в честь небольшого австрийского городка Гальштат, где в 1846 году горный инженер Иоханн Георг Рамзауэр начал разведку залежей пирита в заброшенных соляных копях. Вместо колчедановых руд он нашел два скелета, бронзовый топор и обломки украшений. Затем он обнаружил еще семь тел, похороненных с различными ценностями. О своей находке Рамзауэр сообщил в Вену, и куратор Императорской коллекции монет и древностей выделили ему средства для продолжения раскопок. Так, в течении только одного года Рамзауэр нашел еще 58 захоронений, а всего в Гальштате было найдено около тысячи могильников. Большинство захоронений было сделано по методу кремации (т.е. в урнах), но встречались и обычные могилы с уцелевшими скелетами, рядом с которыми лежало железное и бронзовое оружие, посуда, примитивные украшения. В итоге горный инженер стал пионером археологии, а богатая культура раннего железного века, распространенная по всей Европе с X по V века до Р.Х. получила имя в честь доселе никому не известного городка.

Немногим позже – в 1858 году - во время необычайно сильной засухи на берегу швейцарского озера в местечке Ла-Тен близ городка Невшатель были найдены останки древнего поселения. Под слоем ила и глины среди сгнивших от времени деревянных столбов и останков оборонительных укреплений археологи нашли настоящий клад - 166 стальных мечей, 269 наконечников копий, 29 щитов. Весь этот арсенал был разбросан как попало, что навело ученых на предположение о том, что это поселение приблизительно в V веке до Р.Х. погибло в ходе какого-то вооруженного конфликта, а уж годы спустя пепелище было затоплено водой озера. Правда, среди брошенного оружия ученые нашли и множество дорогих вещей, которые почему-то не привлекли внимания грабителей: 382 элегантных бронзовых застежки-фибулы, бритвы, бронзовые котлы и различные ювелирные изделия. Тонкая техника работы древних кузнецов настолько явно свидетельствовала о громадном технологическом порыве, что ученые тут же основали новую археологическую культуру «латен». А поскольку среди украшений были найдены и знаменитые торквесы – золотые ожерелья с утолщениями на концах, которые, как писали античные авторы, носили все уважающие себя галлы, то латен стали однозначно отождествлять с галльской – вернее, в современной терминологии, «кельтской» - культурой.

Но дело не только в новых технологиях. Изменился и погребальный ритуал – а это самое главное свидетельство о смене религиозных воззрений. До определенного момента все индоевропейцы хоронили своих умерших по обряду кремации. Но в «осевое время» представления людей о загробном мире меняются, и племена европейцев отказываются предавать своих покойников погребальному костру – вероятно, по той же причине, что и древние иранцы: священный жертвенный огонь не должен быть осквернен прикосновением к умершей плоти.

Вместо этого они начинают устраивать пышные погребения в курганах. Например, в Богемии ученые обнаружили могильник Ловице. В погребальной камере, обшитой дубовыми бревнами, лежали останки знатного воина. В последний путь покойному богатырю современники дали длинный меч в деревянных ножнах, два ножа, три набора конской упряжи великолепной отделки и 23 различных сосуда для питья. Другой памятник этого времени – курган Магни-Ламберт в Бургундии. Под курганом археологи нашли останки воина с железным мечом в руках. В изголовье могилы были положен целый набор бронзовых предметов, включая бритву, кубок для питья, большой цилиндрический сосуд с черпаком внутри. Судя по всему, товарищи погибших воинов были уверены, что после смерти их вождю будет необходимо организовать большое угощение в загробном мире.
http://www.istpravda.ru/upload/media...3827cf5fa6.jpg
Погребение под холомом Хохдорф (реконструкция)

Одно из самых роскошных захоронений находится под холмом Хоxдорфа недалеко от местечка Людвигсбург в Германии. Гробницу скрывает гигантский курган, достигавший в высоту десять метров и шестьдесят – в диаметре, у подножия которого археологи нашли узкий коридор, выложенный из массивных каменных плит. Судя по всему, именно по этому коридору в гробницу пронесли тело умершего, а затем засыпали его – и 50 тонн камня надежно сохранили последнее пристанище древнего царя от мародеров. Внутри кургана археологи нашли просторную погребальная камеру с двойными стенами и потолком, пространство между которыми было заполнено мелким щебнем. Внутренние стенки камеры были обшиты дубовыми досками и обиты шелковой тканью с помощью многочисленных бронзовых булавок. В центре камеры стояло огромное ложе из бронзы, стоявшее на восьми ногах - скульптурных изображений человеческих фигур, напоминающих акробатов на одноколесном велосипеде. Колеса этих «велосипедов», кстати, свободно вращались, так что ложе можно было передвигать в любом направлении.
http://www.istpravda.ru/upload/media...06f66f224c.gif
На этом ложе-каталке лежал скелет мужчины – судя по всему, местного царя или вождя. На его шее была большая золотая гривна – символ власти, на теле - золотой пояс с тяжелым отдаленным золотом кинжалом. Наряд погибшего вождя также отличался богатством – синий шерстяной плащ с золотыми фибулами, шерстяные штаны, на ногах были одеты кожаные «ботинки» с закругленными носками, покрытые золотым тиснением, а на голове – сделанная из бересты коническая шляпа. Как показало изучение останков, умерший был довольно высокого роста – 1, 87 метра, обладал довольно развитой мускулатурой и умер от боевой раны в самом расцвете сил – ему едва исполнилось 40 лет. Произошло это примерно в самом конце VI века до Р.Х., однако ни имени этого древнего воителя, ни название его царства мы уже никогда не узнаем. (Немецкие археологи, обнаружившие это захоронение, нарекли его Конаном – по имени эпического героя одноименного кинофильма, роль которого исполнил Арнольд Шварцнеггер.)
http://www.istpravda.ru/upload/media...0fb71796f1.jpg
Меч "Конана"

Судя по всему, друзья «Конана» справили по умершему богатую тризну – в ногах погребального ложа стоял огромный котел греческой работы, украшенный фигурками львов. В котле – золотой ковш. Анализ пыльцы показал, что сосуд когда-то содержал медовый алкогольный напиток. На стене рядом с котлом были развешены 9 кубков для питья: один из железа, другие из рога, отделанного золотом.
http://www.istpravda.ru/upload/media...f7b8f9ced5.jpg
Бронзовый котел из захоронения в Хоxдорфе

У противоположной стены была поставлена боевая четырехколесная повозка, на которой лежала богатая добыча: девять бронзовых тарелок и три блюда, железный топор, нож и два копья. А на стене была развешана конская сбруя. Интересно, что абсолютно все вещи в ходе погребения были сломаны – ножи погнуты, блюда пробиты. Как считают археологи, порча вещей была частью погребального обряда – оружие и инвентарь специально «убивали», дабы эти предметы также могли перейти в царство мертвых.
http://www.istpravda.ru/upload/media...342e1c0c93.jpg
Так выглядели древние боевые колесницы

Но кому и, главное, зачем предназначалась эта добыча в мире богов? Вероятно, самим богам: чтобы при решении участи покойного умерший царь мог переселиться в тело нового царя.

* * *
Первым эту новую пифагорейскую религию индоевропейцев подробно описал грек Посейдоний, известнейший философ-стоик и этнограф I века до Р.Х. Он сам много лет путешествовал и несколько лет прожил в Галлии. Увы, его произведения не сохранились, однако довольно многое из них известно нам по цитатам других древних авторов. Так, основываясь на Посейдонии, Диодор Сицилийский писал: «У них пользуется влиянием учение Пифагора, согласно которому души людей бессмертны и некоторое время спустя они живут снова, поскольку душа их входит в другое тело» (9)

Об этом же говорит и римский солдат и историк Аммиан Марцеллин, сам не раз бывавший в Галлии: «Дразиды, составив союзы, как было установлено авторитетом Пифагора, поднялись до исследования высоких и таинственных вещей; с презрением относясь к земному, они провозгласили бессмертие души». (12)

Страбон в своем описании Галлии указывал: «Не только друиды, но и другие утверждают, что души и вселенная неразрушимы; но все же в конечном счете огонь и вода одержат верх над ними». (13)

А вот римский писатель Валерий Максим, сам не раз посещавший Галлию, упоминает, в частности, о довольно распространенном обычае галлов давать друг другу в долг с тем, что бы отдать его в другом мире: «Я назвал бы их глупыми, если бы они, носящие штаны, не думали того же, во что верил одетый в плащ Пифагор». (14)
http://www.istpravda.ru/upload/media...f9d68d32b8.jpg
Друиды, как и жрецы Залмоксиса, также приносили человеческие жертвы, но для этого они, как писал Цезарь, делали "Плетенного человека": "У них заведены даже общественные жертвоприношения этого рода. Некоторые племена употребляют для этой цели огромные чучела, сделанные из прутьев, члены которых они наполняют живыми людьми; они поджигают их снизу, и люди сгорают в пламени".

Большинство читателей при слове «друид» тут же представляет себе Альбуса Дамблдора из сказок про Гарри Поттера – эдакий могучий старик с длинной белой бородой в остроконечной шляпе и хламиде, расшитой звездами. Но на самом деле мы абсолютно не знаем, как внешне выглядели друиды, но, если судить по ирландской традиции, члены Пифагорейского братства вовсе не носили бород, а, напротив, тщательно брили лицо и часть лба.

Что же касается эффектных магических обрядов, то один из таких ритуалов красочно описан Плинием Старшим: «Они зовут омелу именем, которое означает «всеисцеляющая». Приготовив жертвоприношение и пир под деревьями, они приводят туда двух белых быков, чьи рога затем связывают… Жрец, одетый в белое платье, восходит на дерево и обрезает омелу золотым серпом, и другие ее ловят в белый плащ. Затем они убивают жертв, моля о том, что бы бог принял этот умилостивительный дар… Таковы религиозные чувства, которые многие народы испытывают по совершенным пустякам.» (15)

Магия друидов проявлялась не в ритуалах, а в особом способе организации жизни, где совершение жертвоприношений было лишь незначительной частью. Прежде всего, друиды были учеными, изучавшие физику, химию и математику, медицину; науку они воспринимали в точности как сам Пифагор – как способ познания божественной гармонии мира.

Аристотель, ученик Платона и Сократа - философов, близким к кругам пифагорейцев, писал, что единственным способом познания Бога он признает научное созерцание - созерцательная деятельность разума, основанная на ясном понимании причин и следствий всех процессов. А для этого нужно было много учиться и много знать.

И поэтому корпорация друидов делилась на три категории, различавшиеся по рангу и достоинству исполняемых обязанностей.

В самую низшую по значению группу входили барды – исполнители религиозных гимнов и хранители священных текстов. Именно барды обязаны были из уст в уста передавать всю суть учения. «He обязаны барды иметь знание букв и метрических правил», - говорится в знаменитых «Анналах Четырех Мастеров» - сборнике ирландских легенд, изданном в 1364 году представителем знатнейшего рода O'Davorens. Как писал Цезарь, друиды хоть и использовали греческий алфавит в повседневной жизни, но вот записывать священные тексты считали недозволенным богами занятием.

Стать бардом было очень непросто. Знатоки священных текстов получали образование в специальных школах, некоторое представление о которых можно получить из средневековых источников. Обучение в такой школе друидов длилось не менее 12 лет, причем учебный год длился с ноября по май. Утром учитель вводил учеников в низкое здание с наглухо закрытыми окнами, давал задание и оставлял их в темноте до самого вечера. Никаких записей не допускалось. Так, к примеру, рассказывали, что легендарный король Ирландии по имени Кормак мак Арт, получивший образование в такой школе, перед подписанием какого-либо указа всегда запирался в темном помещении – сказывалась, видимо, привычка размышлять и сочинять в темноте. (16)

Вторую группу «ордена» друидов составляли филиды – провидцы, хранители тайного знания и секретов науки. Этимология этого слова восходит к индоевропейскому корню «wel» - то есть, к блаженному лугу загробного мира древних. Иногда для обозначения филидов римляне использовали и латинские слова «vates» (пророки) и «euhages» (т.е. ликующие в честь Вакха). В руках филидов тоже было сосредоточено немало политической власти. Например, в Ирландии существовал обряд выбора короля – «бычий праздник», который состоял в том, что из мяса жертвенного быка готовилась похлебка. Филид ел мясо быка и сваренную похлебку, после чего ложился спать. Во сне ему являлся будущий король. (16).

Далее шли собственно друиды – то есть, «поклоняющиеся дубу», совершавшие самые торжественные богослужения и исполнявшие роль судей в спорах между племенами. Поэтому, как отмечают ученые, братство друидов было совершенно независимо от любой гражданской власти, их сословие помещалось вне галльских племен и как бы даже возвышалось над ними. (17)

«Они (друиды) ставят приговоры почти по всем спорным делам, общественным и частным; совершено ли преступление или убийство, идет ли тяжба о наследстве или о границах, - писал Гай Юлий Цезарь в «Записках о Галльской войне», лично общавшийся с друидами в ходе своего похода в Галлию. - Между прочим, друиды стараются вселить убеждение, что души не подлежат разрушению, а по смерти одного существа переходят в другое; цель этого учения - внушить презрение к смерти и сделать храбрее. Кроме того, они много рассуждают о светилах и их движении, о величине мира и земли, о природе вещей, о силе и могуществе богов бессмертных». (18) Понятно, что сам Цезарь, будучи эпикурейцем, не верил ни в переселение душ, ни в какое-либо еще загробную жизнь, а потому и дал друидической доктрине самое прагматичное объяснение. О Пифагоре же будущий император Рима, вероятно, вообще ничего не слышал.

Но главенствующее положение в этой жреческой корпорации занимали не мужчины, но женщины – друидессы. Именно друидессы вершили самыми главными делами древнего общества: они возглавляли идущее на войну войско и вдохновляли солдат на битву.

Римский историк Публий Корнелий Тацит так описывает встречу римских солдат с этим «женским» войском: «На берегу стояло в полном вооружении вражеское войско, среди которого бегали женщины, похожие на фурий, в траурных одеяниях, с распущенными волосами, они держали в руках горящие факелы; бывшие тут же друиды с воздетыми к небу руками возносили к богам молитвы и исторгали проклятия. Новизна этого зрелища потрясла наших воинов, и они, словно окаменев, подставляли свои неподвижные тела под сыплющиеся на них удары…» (19)

Сила заклинаний друидесс настолько пугала завоевателей, что этот страх передавался из поколения в поколение. И века спустя, когда от кельтских друидесс не осталось даже воспоминаний, жители европейских городов и сел как огня боялись женской магии. Детей запугивали злобными ведьмами, прячущимися в чащобе дикого леса, а взрослые без всяких раздумий отправляли на костер инквизиции всякую женщину, заподозренную в ведовстве. Причем, иногда случались настоящие истерии, когда под пытками ведьма оговаривала десятки невинных людей, а те оговаривали уже сотни… Между прочим, последнюю ведьму по официальному приговору сожгли в Польше – случилось это аж в 1793 году. (20)

Но друидессы занимались не только заклинаниями. Плутарх, к примеру, говорил, что вожди кельтского племени вольков в IV веке до Р.Х. отправили женщин-послов для переговоров с карфагенским полководцем Ганнибалом.

Это в «просвещенной» Римской империи женщины существовали на правах имущества своего супруга – они не имели права самостоятельно вести хозяйство, выступать в суде и отставать свои интересы, а изнасилование и вовсе не считалось преступлением, а рассматривалось лишь как умышленная порча чужого имущества. А вот в «варварской» Европе друиды, как и пифагорейцы, первыми в античном мире объявили о равенстве мужчин и женщин. Так, ирландских средневековых «Законах брегонов» (Brehonlaw) говорится, что женщина обладала собственной честью и могла сама предпринимать определенные шаги в защиту собственного социального положения. Кроме того, женщина имела право на развод и могла забрать все свое имущество, которое она внесла в семейный бюджет при вступлении в брак. Например, перечисляется 14 причин, на основании которых жена могла получить развод, и в этот перечень входили публичные оскорбление ее чести и побои со стороны мужа.

Более того, в древней Европе известны и случаи, когда женщины стояли во главе целых царств – к примеру, в Ирландии сохранились предания о королеве Медб (Medb – «Медвяная» или «Опьяняющая»), которая меняла мужей, как перчатки. В подтверждение этих преданий археологи обнаружили на территории Центральной Европы множество захоронений, где женщины погребены с такой пышностью и роскошью, что нет никаких сомнений в их царственном положении.

Курган одной такой царицы был обнаружен близ городка Викс на юго-востоке Франции. В большой погребальной камере, обшитой стволами дуба, стояла снятая с колес повозка, на которой ледал скелет молодой женщины в богатом одеянии, которую археологи окрестили «Королевой Викс». По мнению археологов, эта женщина скончалась по неизвестной причине в возрасте 30 лет. Случилось это около 480 года до Р.Х. При жизни «Королева Викс» отличалась физическими недостатками - антропологи обнаружили у нее гнилые зубы и асимметричный череп, кроме того, она страдала артрозом суставов. Тем не менее, непривлекательная внешность ничуть не мешала «королеве» занимать высокое положение в обществе – на ее шее висел золотой торквес весом 480 граммов, украшенный фигурками крылатых коней и львов. (Специалистами установлено, что гривна была выполнена кельтским мастером по греческой модели, которая сочетала в себе черты эллинского и скифского искусства.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5d85d30d6b.jpg
Торквес "Королевы Викс"

Кроме «торквеса власти» на шее было одето и ожерелье из янтарных бус, а запястья рук были увиты спиралями бронзовых и золотых браслетов. Тело было убрано в платье тончайшей белой шерсти, застегнутое фибулами, инкрустированными кораллами и янтарем. А рядом стоял небольшой сундучок, в котором хранилась «запасные» золотая гривна и браслеты.
http://www.istpravda.ru/upload/media...b6b5e6ceeb.jpg
Портрет Медузы Горгоны с бронзовой чаши из кургана "Королевы Викс"

Напротив же повозки стояла удивительная по красоте мраморная ваза объемом 1200 литров, украшенная изображениями древней греческой богини Медузы Горгоны – не исключено, что именно из-за этого изображения эту греческую чашу и привезли для «Королевы Викс». Интересно, что у Медузы Горгоны высунут язык точно таким же образом, как и у многих древних статуй: высунутый язык - знак права говорения, знак власти. Пророк Исайя указывал на то, что именно высунутый язык долгое время был символом женских языческих культов: «Но приблизьтесь сюда вы, сыновья чародейки, семя прелюбодея иблудницы! Над кем вы глумитесь? Против кого расширяете рот, высовываете язык? Не дети ли вы преступления, семя лжи, разжигаемые похотью к идолам под каждым ветвистым деревом, заколающие детей при ручьях, между расселинами скал?" (21).
http://www.istpravda.ru/upload/media...b5080ecde5.jpg
Лев с языком - символ власти Владимирского княжества.

Высокое положение женщины в кельтском мире объяснялось тем, что развитие пифагорейского учения о вечном перерождении человеческих душ привело к настоящей матриархальной революции в языческом пантеоне - в самом деле, кому еще запускать цепочку перерождений, если не Богини-матери?

Некоторый ключ к пониманию древней кельтской религии дают слова Тацита, который в своем исследовании нравов и обычаев варварских племен писал: «Часть (из них) совершает жертвоприношения и Изиде; в чем причина и каково происхождение этого чужестранного священнодействия, я не мог в достаточной мере выяснить…» (19)

Напомним, что Изида (или Исида) – это эллинистическая богиня египетского происхождения, которая в те времена только-только входила в моду среди римских граждан. Исида была «ответственна» за материнство – она являлась супругой «воскресшего» бога Осириса и матерью Гора, бога неба и солнца. Видимо, Тацит увидел определенное сходство между египетской и кельтской религиями, раз он назвал кельтскую «Богиню-Мать» более понятным для римлян именем.

Некоторые имена древних богинь европейцев дошли и до наших дней – также благодаря римским завоевателям. Имперские наместники, желая ради скорейшей ассимиляции привлечь покоренных галлов в свои храмы, начали ставить мраморные статуи местных богинь в римских пантеонах – впрочем, и сами римские колонисты также желали поклоняться местным богам и богиням. Мрамор долговечнее дерева, а поэтому сегодня в распоряжении археологов оказалось несколько десятков «кельтских» богинь.

Так, одной из самых почитаемых богинь в Центральной Европе была Негаленния (Nehalennia). На сегодня в Северной Европе – от нынешних Нидерландов до Британских островов – найдено 29 храмов и жертвенников, посвященных этой богине. Наиболее хорошо сохранился храм, обнаруженный археологами на острове Вальхерене в устье реки Шельды близ города Дейца. Внутри храма ученые обнаружили большую мраморную скульптуру сидящей Негаленнии. В руках ее – огромная корзина, наполненная плодами. У левой ноги богини сидит собака, а правая нога покоится на носу морского корабля.
http://www.istpravda.ru/upload/media...ee4f4a2026.jpg
Трон Негаленнии

Историк и археолог Джоуна Линдеринг из Лейденского университета пишет: «Трон Негаленнии стоит в полукруглой нише, а поскольку это место традиционно было прерогативой бессмертных, то, таким образом, мы можем быть полностью уверенными, что женщина являлась богиней, а не персонажем более низкого ранга – наядой или жрицей… Примечательно, что у алтаря богини археологи нашли множество жертвенных денег – и не только римские монеты, но и шесть монет франкских королей, чеканенных в V веке – в эпоху династии Меровингов. Этот факт убедительно доказывает, что Негаленния была почитаемой богиней и после падения Римской империи...» (22)
http://www.istpravda.ru/upload/media...16691b9e87.JPG
Росмерта с Тевтатом - одним из высших персонажей галльского пантеона, которого галлы считали предком всех людей.

Своеобразным «альтер эго» Негаленнии была Росмерта (Rosmerta) – богиня изобилия. Ее, как правило, изображали в римских храмах вместе с Тевтатом или Таранисом - высшим богом кельтского пантеона. Росмерте поклонялись в большой части Западной Европы, в восточной Галлии и на юго-западе Англии. Характерная черта Росмерты – в руках она держит большие корзины, на которые кладет голову змея. В Британии Росмерту изображали вместе со скипетром в виде огромного половника.
http://www.istpravda.ru/upload/media...6d7f650d4a.jpg
Эрекура

Еще одна популярная матрона - богиня Эрекура (Herecura), чей культ был распространен на огромных просторах от Северного моря до Адриатики. Каменные изваяния Эрекуры находили даже в графстве Нортумберленд на севере Англии. Суля по истершимся латинским надписям, Эрекура была властительницей Царства мертвых и супругой Отца Диса (Dis Pater - так римляне именовали Бога загробного мира).

Также известна богиня Хлудана (Hludana) – покровительница мореходов и рыбаков. В храме древней крепости Beetgum на севере Нидерландов была найдена скульптура Хлуданы с высеченным на ней посвящением: «Богине Хлудане, рыбацкие рабочие под лидерством Квинтия Валерия Секунда выполнили их клятву охотно и по достоинству».
А вод коневоды почитали богиню Эпону - покровительницу лошадей, чьи алтари находят по всему континенту от Средиземного до Северного морей.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a3f34ad455.jpg
Кельтская богиня Эпона- покровительница лошадей

Тацит в своем знаменитом трактате "О происхождении германцев" писал об особом культе богини Нертус: "Лангобарды… обитающие за ними ревдигны, и авионы, и англии, и варины, и эвдосы, и свардоны, и нуитоны (...) все вместе поклоняются матери-земле Нерте, считая, что она вмешивается в дела человеческие и навещает их племена. Есть на острове среди Океана священная роща и в ней предназначенная для этой богини и скрытая под покровом из тканей повозка; касаться ее разрешено только жрецу. Ощутив, что богиня прибыла и находится у себя в святилище, он с величайшей почтительностью сопровождает ее, влекомую впряженными в повозку коровами. Тогда наступают дни всеобщего ликования, празднично убираются местности, которые она удостоила своим прибытием и пребыванием. В эти дни они не затевают походов, не берут в руки оружия; все изделия из железа у них на запоре; тогда им ведомы только мир и покой, только тогда они им по душе, и так продолжается, пока тот же жрец не возвратит в капище насытившуюся общением с родом людским богиню. После этого и повозка, и покров, и, если угодно поверить, само божество очищаются омовением в уединенном и укрытом ото всех озере. Выполняют это рабы, которых тотчас поглощает то же самое озеро. Отсюда — исполненный тайны ужас и благоговейный трепет пред тем, что неведомо и что могут увидеть лишь те, кто обречен смерти".
Но это еще не все имена богинь, которым поклонялись наши пращуры. В центральной Европе найдены сотни скульптур богинь рангом пониже – к примеру, в Британии был распростанен культ богини победы Андрасты, а на территории нынешней Франции всеобщим почтением пользовалось святилище богини Танфаны. Недалеко от Бонна обнаружены статуи матери Алаферху (Alaferhuic), мать Ауфания (Aufanian). Чуть дальше к востоку чтили богиню смены времен года Писинтос (Pisintos), сестер Алясигаи (Alaisiagae) и деву Картовалленсик (Cartovallensic).

В Британии же самой популярной богиней была Ковентина, культ которой был распространен по всему острову. Не так давно археологи нашли и ее храм, сооруженный римлянами у пограничной стены Адриана. В честь Ковентины назван и британский город Ковентри. Была ли эта богиня каким-либо образом связана с венетами, или же это просто случайное созвучие - сказать уже невозможно.
http://www.istpravda.ru/upload/media...484e548477.jpg
Изображение Ковентины

Точно также нам неизвестны и какие-либо подробности о культах других богинь. Тем не менее, археологи уверены, что развитие мистерий Богини-Матери привело к тому, что женщины в языческом пантеоне выполняли не только материнскую функцию, но и занимались другими видами деятельности – к примеру, занимались войной или покровительствовали лесным зверям, как греческая Диана, другие господствовали над землей и временами года. (23)

Но вскоре этот прекрасный женский мир был вынужден отступить под грубым натиском с юга. Пришла брутальная мужская эра, и память о добрых и прекрасных, грозных и щедрых богинях осталась только лишь в европейских и русских народных сказках.
http://www.istpravda.ru/upload/media...43c0abf60f.jpg
Библиография

1 - Цитируется по изд.: Геродот. «История в девяти книгах»., Л., 1972 г. Пер. Г.А.Сратановского.
2 - Александр Мень, «История религии. В поисках пути, истины и жизни» в 6 томах. Изд-во «Слово». М., 1991 г.
3 - «Авеста. Избранные гимны.» Перевод И.М.Стеблина-Каменского. Изд-во «Дружба народов», М., 1993 год.
4 - Мейтарчиян М.Б. «Погребальный обряд зороастрийцев.» Институт востоковедения РАН, М., 1999 год..
5 - Ф. Зелинский. «История античной культуры», серия «Modus vivendi». Изд-во «Марс», М., 1995 г.
6 - Овидий. Метаморфозы, 252—258.
7 - Цитируется по изданию - А. О. Маковельский «Досократики». Изд-во «Харвест», Минск, 1999 г.
8 - Eutropii Breviarium Historiae Romanae (Latin Edition), 2011 г.
9 - Диодор Сицилийский «Историческая библиотека», опубликовано в «Вестник древней истории», № 2, 1986 год.
10 - Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения. ACADEMIA, 1935 г.
11 - Мирча Элиаде, «От Замолксиса до Чингиз-хана». Журнал «Кодры», № 7, 1991 г. Перевод С. Голубицкого
12 - Аммиан Марцеллин «Римская история». Изд-во «Научно-издательский центр «Ладомир», М., 2005 г.
13 - Страбон. «География» Репринтное воспроизведение текста издания 1964 г. М.: «Ладомир», 1994.
14 - Valerius Maximus «Factorum et dictorum memorabilium libri IX». Цитируется по изданию – Г.В. Бондаренко «Повседневная жизнь древних кельтов». Изд-во «Молодая гвардия», М., 2007 г
15 - Плиний Старший «Естественная история», Труды Кафедры древних языков Исторического ф-та МГУ. Москва, 2012.
16 - В.П. Калыгин «Язык древнейшей ирландской поэзии». Изд-во «Наука», М., 1985 г.
17 - Н.С.Широкова «Кельтские друиды: структура корпорации и её значение». Центр антиковедения СПбГУ, 1999 г.
18 - Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне, о Гражданской войне, об Александрийской войне, об Африканской войне. Научно-издательский центр «Ладомир» — «Наука», Москва, 1993.
19 - Корнелий Тацит. Сочинения в двух томах. Науч.-изд. центр «Ладомир», М., 1993.
20 - Р.Х.Робинс «Ведовство, которого не было», Изд-во «Азбука-классика», СПб., 2005 г.
21 - Ис. 57, 3-5.
22 - Jona Lendering, «De randen van de aarde. De Romeinen tussen Schelde en Eems», Изд-во «Ambo», Amsterdam, 2000 г.
23 - Энн Росс «Кельты-язычники», Изд-во «Центрполиграф», М., 2005 г.

02:30 06/01/2016

Время венетов - VI: Охотники за головами
 

http://www.istpravda.ru/research/11060/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...b7de0c423c.jpg
Где находится душа человека? Какой участок тела отвечает за ее прижизненное существование? Это далеко не праздные вопросы – особенно для древних европейцев, живших в V веке до Р.Х. и свято веривших в переселение душ после смерти.

Все мировые религии совершенно по-разному давали ответы о местонахождении человеческой души, но вот поклонники пифагорейских культов считали, что душа человека помещается не где-нибудь, а именно в голове. Поэтому вскоре у кельтской религии появился свой жутковатый символ, в котором в какой-то мере сфокусировались все тогдашние языческие представления о мире и о роли и месте человека в этом мире - это отрубленная и высушенная человеческая голова.

Да, дорогие читатели, наши предки, как и многие первобытные племена африканских папуасов, тоже были охотниками за головами. Археологи обнаружили в Европе десятки храмов и святилищ, где человеческие головы выставлялись в специальных нишах – как, например, в храмах городов Рокепертюз (Roquepertuse) и Антремон (Entremont). Отрубленные головы врагов прибивались к воротам или столбам вокруг крепостных стен – причем, не только для устрашения врагов. Диодор Сицилийский, описывая обычай галлов обезглавливать побежденных врагов, говорит, что отрубленные головы считались амулетами, приносившими силу и могущество их обладателю:

«Убитым врагам они отрубают головы и вешают их на шеи своих коней, а окровавленные доспехи врагов передают слугам и увозят военную добычу, распевая боевые песни и победный гимн. Лучшую часть добычи они прибивают к стене своего дома, как, бывает, поступают с добычей охотники. Головы наиболее выдающихся из врагов они бальзамируют кедровым маслом и бережно хранят в ларцах, показывая затем гостям и похваляясь тем, что или кто-то из предков, или их отцы, или сами они не приняли предлагаемого за ту или иную голову выкупа. Говорят также, что некоторые из них гордятся тем, что не приняли за такую голову золота, равного ей по весу, являя тем самым некое варварское великодушие не потому, что благородно не продавать доказательства своей доблести, но потому, что враждовать с соплеменниками погибшего – зверство…» (1)
http://www.istpravda.ru/upload/media...b2f28d088c.jpg
[Roquepertuse_04.jpg]
Реконструкция храмовой арки в Рокепертюзе.

То есть, судя по всему, головы они могли отдать и за так, просто, что бы показать свое великодушие. В качестве примера такого великодушия часто выступал могучий ирландский герой Кухулин. В поэме «Похищение быка из Куальнге» говорится: «Сошелся с врагами Кухулин и, одолев их, срубил у всех головы. в землю вкопал он двенадцать камней и на каждый водрузил голову воина…» (2)
http://www.istpravda.ru/upload/media...492bf17bab.jpg
[Roquepertuse_Portique.jpg]
Каменные алтари с нишами для отрубленных голов из Рокепертюза.

Отсекая голову от тела, кельты верили, что они тем самым приобретают и жизненную силу убитого ими врага. Еще один важный момент – считалось, что душа, запертая в отрубленной голове, как бы не может продолжать процесс реинкарнации. Словно зависнув между жизнью и смертью, душа в отрубленной голове приобретала магические свойства и становилась посредником между людьми и миром богов – такая голова могла служить при общении с духами и богами или пророчествовать. В преданиях кельтских народов есть множество примеров, как отрубленная человеческая голова продолжала оставаться живой и после смерти тела; она могла двигаться, говорить и рассказывать истории и развлекать; многие герои или боги никогда не садились пировать, не поставив перед собой на стол забальзамированной головы.
http://www.istpravda.ru/upload/media...4faa38d213.jpg
[Roquepertuse_03.jpg]
Развалины храма в Рокепертюзе.

Самый впечатляющий пример могущества «мертвой головы» содержится в «Мабиногионе» - единственном дошедшем до нас памятнике прозаического эпоса бардов Древнего Уэльса, который был составлен около XIII века от Р.Х. В легенде «Бранвен, дочь Ллира» говорится о том, как могучий царь Британии по имени Бендигейд Вран («Благословенный Ворон») поссорился с Матолхом, царем Ирландии из-за своей дочери Бранвен. Во время битвы Бендигейд Вран был ранен в ногу отравленным дротиком, и в предчувствии неминуемой смерти приказал своим воинам отрубить ему голову. Воины выполнили приказ и отплыли домой - «и голова была с ними, будто живой Бендигейд Вран». Но вместо Британии оставшиеся воины приплыли в Иной мир, где без счета времени веселились и провали, ничего не помня о перенесенных ими страданиях. Голова Бендигейда Врана развлекала их и волшеным образом оказывала им госеприимство: «Они оставались там четыре по двадцать лет, но так, что не замечали времени и не делались старше, чем были, когда пришли туда, и не было для них времени более приятного и веселого. И потому их пребывание там названо Гостеприимством Достопочтенной Головы». Наконец, один из друзей Брана, невзирая на все предупреждения, открыл запретную дверь в волшебном дворце, и в тот же миг все чары рассеялись. Они снова вспоминают кто они, и по приказу головы Бендигейда Врана отправляются в Лондон. «И с того часа они не знали отдыха, пока не добрались с головой до Лондона. И они похоронили голову на Белом Холме; и это было одно из Трех счастливых погребений этого острова… ибо никакая опасность не приходила на остров с моря, пока голова не была выкопана». Кстати, как следует из валлийских легенд, голову Бендигейда Врана выкопал сам король Артур, не желавший, чтобы еще чья-то сила защищала этот остров, кроме его собственной.(3)
http://www.istpravda.ru/upload/media...3b4d0f290c.jpg
[Entremont.jpg]
Каменные головы из Антремона. Ученые считали, что со временем настоящие головы из алтарей были вытеснены такими муляжами.

Однако, в случае с отрубленной головой можно найти параллели с античной культурой. Правда, на сей раз речь пойдет не о пифагорейцах, но об их «дочернем предприятии» в Греции – секте орфиков. Предполагается, что после разгрома Братства Пифагора, часть пифагорейцев бежали в Элладу, где появился совершенно уникальный культ.
http://www.istpravda.ru/upload/media...b558990cb7.jpg
[каменные головы.jpg]

В центре этого культа был легендарный поэт Орфей, сын царя Эагра и музы Каллиопы. Говорят, что сладкоголосый Орфей мог укрощать своим пением диких зверей, деревья, скалы и даже стихийные бедствия. Более всего образ этого поэта знаком по поэме «Орфей и Эвридика», в которой тот пытался вернуть на землю погибшую от укуса змеи жену Эвридику. Правда, поход Орфея в преисподнюю закончился неудачей – он не смог выполнить договор с владыками царства мертвых и потерял супругу. Однако, немногие знают, что случилось с поэтом после этого. Дионис, разгневанный на Орфея - тот, видите ли, больше почитал Аполлона! - наслал на него озверелых вакханок, и те растерзали бедного поэта на части. Речные нимфы собрали части тела погибшего поэта и предали их огню. Но голова Орфея оставалось живой – она продолжала петь. Овидий в своих «Метаморфозах» писал:

«И — о чудо! — меж тем как несутся реки серединой,
Чем-то печальным звучит, словно жалуясь, лира; печально
Шепчет бездушный язык; и печально брега отвечают…» (4)

По легенде, морские волны принесли голову Орфея к острову Лесбос, благодаря которому этот остров в античном мире славился как столица поэзии. Недаром же на Лесбосе родилось столько великих греческих поэтов – от Алкея и Ариона до Терпандра и Сапфо (стихам последней жители Лесбоса и обязаны тому, что теперь название их острова ассоциируется вовсе не с поэзией).

Следы культа поклонения мертвой голове можно найти и в исландской «Саге об Инглингах», входящей в поэтический сборник «Круг земной», который составил средневековый исландский поэт Снорри Стурлусон. «Когда Хёнир пришел в Жилище Ванов, его сразу сделали вождем. Мимир учил его всему. Но когда Хёнир был на тинге или сходке и Мимира рядом не было, а надо было принимать решение, то он,всегда говорил так: "пусть другие решают". Тут смекнули Ваны, что Асы обманули их. Они схватили Мимира и отрубили ему голову, и послали голову Асам. Один взял голову Мимира и натер ее травами, предотвращающими гниение, и произнес над ней заклинание, и придал ей такую силу, что она говорила с ним и открывала ему многие тайны…» (5)
http://www.istpravda.ru/upload/media...4159c193a1.jpg
[мертвая голова.jpg]

Интересный момент: судя по всему, сам Снорри Стурлусон был не знаком с кельтскими преданиями о сверхъестественной силе «Мертвой головы», он просто переписал древнюю легенду, несколько изменив акценты: в новой редакции магическими силами голову наделил уже сам Один.

Культ мертвой головы сохранился и у славян – об этом прямо сообщает византийский хронист Х века по Р.Х. Лев Диакон, писавший, что славяне «почитают таинства эллинов, приносят по языческому обряду жертвы и совершают возлияния по умершим». При этом Диакон уточняет, что своей языческой религии славяне, скорее всего, научились у Замолксиса – ученика Пифагора. Интересно, что Лев Диакон был не простым летописцем, а одним из самых образованных людей своего времени – он служил секретарем при канцелярии патриарха Антония, а после его смерти стал придворным дьяконом императора Василия II Болгаробойцы. И в 986 году он сопровождал императора в его походах в Болгарию, и даже чуть было не погиб в одном из сражений.

Следы древнего культа можно обнаружить и в народном фольклоре - в былинах и народных сказках, которые являются сегодня единственным источником знаний о языческих верованиях наших предков. Вот, к примеру, на пророчестве «мертвой головы» строится весь сюжет новгородской средневековой былины о Ваське Буслаеве, ушкуйнике и бунтаре. «Мертвая голова», стоявшая на священном камне, запретила Ваське прыгать через этот камень. Но Васька не послушался мудрого совета и пихнул голову ногой, на что голова ему резонно ответила:

"Гой еси ты, Василий Буслаевич!
К чему меня, голову, попиноваешь?
И к чему побрасоваешь?
Я, молодец, не хуже тебя был,
Умею я, молодец, волятися
А на той горе Сорочинския.
Где лежит пуста голова,
Пуста голова молодецкая,
И лежать будет голове Васильевой!" (7)

Василий не поверил пророчеству головы. Он прыгнул через запретный камень, упал на землю и тут же расшиб себе голову. И был, как говорится в былине, похоронен на этом же месте.
В трудах замечательного русского фольклориста Владимира Проппа упоминается и другой вариант этой легенды, когда герой случайно спотыкается о мертвую голову. «Шел и запнулся за мертвую богатырскую голову. Взял да и толкнул ее ногой. Та и говорит: «Не толкай меня, Иван Туртыгин! Лучше схорони в песок». Иван выполняет просьбу головы, а та указывает ему, где взять волшебные ягоды. В одном из вариантов былине о Сивке-Бурке головы казненных богатырей в благодарность за похороны дают герою трех волшебных коней - медного, серебряного и золотого. Там же упоминается и сказка о волшебной «мертвой голове», с помощью которой Баба Яга управляла погодой: «Захочет Яга навести дождь – выставит ее во двор, спрячет ее – начинает светить солнце». (8)
Еще одну «мертвую голову» Баба–Яга дарит Василисе Прекрасной – у этой головы есть горящие глаза, свет которых сжигает всех врагов Василисы. Дом самой же Яги окружен забором из одиннадцати шестов, на каждом из которых насажено по человеческой голове. (9)
http://www.istpravda.ru/upload/media...9be59d73e6.jpg
[марья моревна.jpg]

Илья Билибин, иллюстрация к сказке "Марья Моревна".

Но, пожалуй, самый известный пример обращения к «мертвой голове» описан в поэме Александра Пушкина «Руслан и Людмила». Помните эпизод, где Руслан видит отрубленную голову могучего богатыря, торчащую из земли:

«Пред ним живая голова.
Огромны очи сном объяты;
Храпит, качая шлем пернатый,
И перья в темной высоте,
Как тени, ходят, развеваясь.
В своей ужасной красоте
Над мрачной степью возвышаясь,
Безмолвием окружена,
Пустыни сторож безымянной,
Руслану предстоит она
Громадой грозной и туманной.»

Тем не менее, богатырь вступил в поединок с головой, а после победы взял у нее волшебный меч-кладенец.
http://www.istpravda.ru/upload/media...bc65360b93.jpg
[Руслан и Голова.jpg]

Сюжет этой поэмы Александр Сергеевич взял из древнерусской былины «Сказ о Еруслане Лазаревиче», вошедшей в сборник сказок выдающего русского фольклориста Александра Афанасьева. Причем, в русских сказаниях «мертвая голова» предстает не как противник богатыря Еруслана, но как его учитель и советчик:

«Очутился (Еруслан) как раз в чистом поле под государством вольного царя Огненного Щита. На том поле, знать, побоище великое, посреди побоища лежит богатырская голова добре велика. Говорит голова Еруслану: «Есть-де подо мною меч таков, что опричь того меча никакое железо не возьмет вольного царя. И я с тем мечом выехал было против царя Огненного Щита, чаял убить его: а он выехал на осьминогом коне, да, не допущаючи, сжег меня, и я, падая с лошади, кинул свой меч себе под голову. Супротив вольного царя ничем нельзя взять, как только хитростью». Послушался Еруслан головы и решился: где нельзя одолеть силою, там взять хитростию. Голова сама скатилась и отдала ему меч с таким наказом: «Не секи царя больше одного разу; ударишь в другой — тебе самому не быть живым». (10)

Иногда и сами русские богатыри выступали в роли «охотников за головами». Вот, к примеру, Алеша Попович, разрубив на куски тело Тугарина Змея, с победой возвращается в Киев и везет на копье отрубленную голову врага:

«Ой еси ты, Владимир Стольнокиевский! Буде нет у тя нынь пивна котла – Вот тебе Тугаринова буйна голова!» (11)

С мертвой головой изображали и славянского Ярило - бога Солнца, весны и плодородия. Согласно белорусским легендам, Ярило предстает в образе прекрасного босого юноши в белых одеждах, с пучком колосьев в одной руке и отрубленной человеческой головой - в другой. Правда, ученые толковали этот символ как знак победы над зимой. (12)

Интересно, что по мнению ряда исследователей имя Ярило произошло от славянского корня ярый – то есть, яркий, ослепительно-белый. У западных славян Ярило почитался под именем Яровита, и, как писал средневековый монах Герборд, много путешествовавший по землям балтийского Поморья, символом его был золотой солнечный диск: «В святилище этого бога, на стене, висел огромной величины щит, обтянутый золотом и искуснейшей работы; никому из смертных не дозволено было прикасаться к нему в обыкновенное время».

Еще более однозначно Яровит охарактеризован в речи жреца его, который от имени своего бога обратился к встреченному им в лесу крестьянину: «Я бог твой, — произнес жрец, — я тот, который одевает поля муравою и листвием леса; в моей власти плоды нив и дерев, приплод стад и все, что служит в пользу человека: все это даю чтущим меня и отнимаю от отвергающих меня». (13)
http://www.istpravda.ru/upload/media...4832ecdf74.jpg
И это сближает Ярилу с другим персонажем древнего кельтского пантеона - богом Лугом, чье имя переводится как «Сияющий». В честь Луга был установлен великий праздник Лугнасад (Lugh Nasadh – «память о Луге»), который длился целый месяц – 15 дней до 1 августа и 15 дней после – до начала сбора нового урожая. По всей Европе в эти дни выпекали огромный каравай из только что собранного зерна, варили хмельное пиво и закалывали годовалых поросят – правда, в континентальной Европе «солнечного» бога почитали как Белена, чье имя происходит от схоже индоевропейского корня «бел», означающего «белый» или «блестеть». Согласно мифам, Луг был внуком короля фоморов, о которых мы уже писали в предыдущих главах, и одним из трех королей Племен Богини Дану. Также Луг именовался и сыном самой Богини Дану – верховной Богини-Матери, прародительницей всех богов, которую Тацит назвал воплощением богини Исиды. (14.)

* * *
Сегодня память об этих великих богинях осталась разве что в детских сказках. Например, в самом начале XIX века братья Гримм записали в восточных немецких землях народную сказку о «Фрау Холле» (или «Доброй Госпоже») – о волшебнице из колодца, вознаграждающей трудолюбивую девушку и наказывающей нерадивую.

В России же самой известной из славянских богинь является Баба-Яга, хозяйка избушки на курьих ножках.
http://www.istpravda.ru/upload/media...6eed1bb2fe.jpg
Баба Яга в представлении Ильи Билибина

Благодаря работами таких великих русских художников, как Илья Билибин и Виктор Васнецов, создавшим в конце XIX столетия тот самый уникальный визуальный "русский народный" стиль, который мы сегодня принимаем за "русский народный", мы представляем себе Ягу исключительно как старую горбатую старуху с крючковатым носом и в засаленной душегрейке, которая с превеликим трудом еле-еле залезает в свою летающую ступу. Но на самом деле в русских былинах содержатся весьма скудные и неоднозначные указания насчет внешности или возраста этой загадочной дамы с костяной ногой, коллекционировавшей головы русских богатырей. Зато там встречаются порой весьма любопытные детали ее биографии. Вот, в сказке «Марья Моревна» говорится, что Баба-Яга увлекается верховой ездой по небесному своду: «За тридевять земель, в тридевятом царстве, за огненной рекой живет Баба-Яга. У нее есть такая кобылица, на которой она каждый день вокруг света облетает. Много у нее и других славных кобылиц…» (10 )

Согласитесь, Баба-Яга, лихо скачущая на огнегривой кобылице, как-то не соответствует своему образу дряхлой бабули-затворницы. А вот костяная нога Яги, скорее всего, указывает на ее связь с миром мертвых. Фольклорист Владимир Пропп пишет: «Яга является охранительницей входа в царство мертвых». Кроме того, она хозяйка лесного мира: «Яга — мать не людей, она мать и хозяйка зверей, притом зверей лесных. Яга представляет стадию, когда плодородие мыслилось через женщину без участия мужчин…» (15)
http://www.istpravda.ru/upload/media...86e0b4795e.jpg
Домовина в лесу

Избушка на курьих ножках напоминает о погребальных обрядах финно-угорских племен, которые сооружали в лесу домовины - «домики мертвых». В таких домовинах оставляли тела покойников, а сама домовина часто ставилась на опоры-столбы – чтобы до покойника не добрались дикие звери.
http://www.istpravda.ru/upload/media...cfc3520dd4.jpg
Староверческое кладбище с домовинами

Печь же в таком доме напоминает и о языческих обрядах инициации молодежи. Известный немецкий археолог и исследователь эпохи матриархата Хайде Гёттнер-Абендрот в своей книге «Танцующая богиня», сравнив все европейские культы подобных лесных старух, пишет, что в древности для обрядов посвящений строились сакральные помещения с символикой тотемных животных. Всякий входящий в это сооружение как бы «съедался» священным животным, а по завершении обряда – выбрасывался из «пасти» наружу – то есть, символически рождался заново, теперь уже с новыми, магическими способностями. (16)

Так что, и слухи о злобности Бабы-Яги тоже, как оказались, были сильно преувеличены. Конечно, порой Яга устраивала героям сказок довольно непростые испытания, но никто, вопреки ее обещаниям, так и не был сварен заживо. Напротив, герои сказок часто уходили от нее с подарками или хорошим советом – к примеру, одной девушки из сказки «Финист-ясный сокол» она подарила волшебное золотое яичко на серебряном блюдечке, а Ивану-царевичу подсказала, где взять «живой» воды.

Еще одна любопытная деталь: у Бабы-Яги, оказывается, довольно много родственниц – сестер и племянниц. К одной из них – к племяннице Синеглазке – она и направляет героя «Сказки о молодильных яблоках и живой воде» за указанными в названии продуктами частного фермерского хозяйства девушки, которая, ясное дело, и сама принадлежит к божественному племени. Но Синеглазка оказалась еще и одинокой девицей просто невероятной красоты и богатырского телосложения. Иван-Царевич, естественно, влюбился в нее без памяти и, в нарушение всех инструкций, решился поцеловать спящую девушку. Что ж, ему пришлось дорого заплатить за свой знак нежности – проснувшаяся Синглазка едва не убила на месте бедного добра молодца. Но тот чудом увернулся и бросился бежать. Как ни старалась Баба-Яга с сестрами отвлечь Синеглазку от погони за прекрасным юношей, она его все же настигла и без лишних слов бросила Ваню на землю: «Девица Синеглазка стала коленкой ему на грудь и вытаскивает булатный кинжал, хочет убить его...» Так и погиб бы Иван-царевич, но в самый последний миг он признался Синеглазке в любви и попросил поцеловать перед смертью. Сердце девушки вдруг дрогнуло, она подняла Ивана с земли и тут же пошла с ним гулять свадьбу, вследствие чего у Синеглазки рождается два сына.

С женскими культами непосредственно связан и мотив переселения душ, также встречающийся в русских сказках. Например, можно вспомнить сказку «Крошечка-Хаврошечка». После смерти матери маленькой девочке по имени Крошечка-Хаврошечка достается корова, обладающая магическими способностями. Причем, в ряде вариантов этой сказки прямо указывается, что это душа матери переродилась в образе коровы. Эта волшебная корова помогает героине выполнить ряд задач, которые дает девочке злая мачеха. Но злые сводные сестры подглядывают за девочкой и доносят мачехе, кто помогает героине. В итоге мачеха велит убить корову. Но перед смертью корова объясняет Крошечке-Хаврошечке, что девочка ни в коем случае не должна есть ее мяса: а должна закопать ее косточки и каждый день поливать их. Девочка выполняет этот наказ матери, из косточек вырастает дивная яблоня с золотыми яблоками. Однажды мимо этой яблони ехал прекрасный царевич, который захотел съесть чудесное яблочко. Он попросил мачеху сорвать ему яблоко, но не тут-то было – как только ее злые дочери подходили к дереву, как яблоня поднимала ветки вверх (в другом варианте дерево избивала злодеек ветвями). Сорвать волшебный плод удалось лишь Крошечке-Хаврошечке. Царевич тут же влюбился в девушку и женился на ней, а злую мачеху прогнали со двора.

Следы древних матриархальных культов, распространенных у славян, можно найти и в исторических источниках – например, в компилятивном сборнике XI —XII века по Р.Х. с длинным названием: «Слово святого Григория Богословца, изобретено в толцех о том, како первое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали; то и ныне творят» (для краткости этот труд многие фольклористы именуют «Словом об идолах»). Григорий Богослов – это Григорий Hазианзин, греческий поэт и прозаик, церковный мыслитель и константинопольский патриарх IV века, служивший при императоре Феодосии I и прославившийся как один из трех «вселенских учителей» Православной Церкви и непримиримый борец с язычеством и арианской ересью. Кстати, свое риторическое и философское образование Григорий получил не где-нибудь, а в языческой Платоновой Академии в Афинах, так что языческие культы он громил с полным знанием дела. Как опытный полемист, он собрал наиболее кровавые, бессмысленные и мракобесные языческие ритуалы и противопоставил им бескровность и логичность Христианства. Русское же «Слово об идолах» являет с собой вольный перевод с греческого трудов Григория Богослова с авторскими вставками о мусульманах (учении «пpоклятого Моамеда») и славянском язычестве. Предполагается, что «слово» было написано анонимным русским монахом-паломником, который путешествовал на корабле по Эгейскому морю в Константинополь через Афон. Делать на палубе было нечего, и монах, видимо, решил занять себя сочинением какого-нибудь душеспасительного труда. Проходившие перед взором величественные руины античных храмов – а восемьсот лет назад, думаю, их сохранность была куда лучшей, нежели сейчас – сами подсказали тему для творчества. В итоге сей безвестный монах не только перевел Григория Богослова на русский, но и выстроил довольно стройную систему генезиса культа богинь плодородия от египетской Изиды до греческих и римских богинь: «Даже и до словен доиде. Се же словене начали тpапезy ставити Родy и pожаницам пеpеже Пеpyна бога их. А пpеже того клали тpебы yпиpемъ (т.е. душам предков) и беpегыням».

Интересно, что автор «Слова об идолах» чисто славянскими именами называет и древних античных богинь: «От тех (египтян) извыкоша дpевне халдеи и начаша тpебы им твоpити великия - Родy и pожаницам поpоженью пpоклятого бога Осиpа». (17)

Упоминает он и других русских богинь – в частности, Мокошь, которую он сопоставляет с греческой богиней подземного царства, колдунов и привидений Гекатой, и вилы. Последние представляли собой вовсе не сельскохозяйственный инвентарь, а группу очаровательных девушек с распущенными волосами и крыльями, которые считались покровительницами родников, озер и колодцев. Похожими качествами славяне наделяли и девушек-берегинь. Еще в одном анонимном памятнике средневековой русской литературы под названием «Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере» перечисляется даже точное число вил: «Их же число тридевять сестриц». (18)

* * *
Связь славянских и «кельтских» религиозных обрядов и таинств можно увидеть и на примере ритуальных жертвоприношений богам Нижнего хтонического мира, куда отправлялись души умерших. Контакты с подземным миром проходили через специальные жертвенные алтари в виде глубоких колодцев, как бы соединявших преисподнюю и земной мир. (Справедливости ради, конечно, стоит заметить, что ритуалы сжигания жертв на костре в земляной яме были известны человечеству и со времен неолита, но только кельты и славяне смогли превратить этот древнейший обряд в один из столпов языческого культа.)

Сегодня такие жертвенные шахты-святилища археологи находят во всех сакральных центрах кельтских городов-оппидумов от Британии до Северной Италии и Германии. Например, в местечке Фелбах-Шмиден около Реймса в Германии был обнаружен жертвенный колодец, который имел глубину до 20 метров. Его стены были укреплены деревянным срубом (1, 2 на 1, 55 м), а над колодцем был сооружен большой навес, опиравшийся на дубовые колонны. Само святилище располагалось на небольшом холме, окруженном концентрическими земляными валами. Поскольку шахта колодца доходила до грунтовых вод, то влажная почва хорошо сохранила многие жертвенные предметы – деревянного идола какой-то богини, небольшие фигурки оленя и козла, грубо вырезанные из дерева ноги и руки человека, призванные, видимо, заменить собой настоящие человеческие жертвы. Слои с останками перемежались мощными прослойками чистой глины, при помощи которой жрецы-друиды, видимо, запечатывали вход в преисподнюю от одного праздника до другого. Начиная с I- II веков до Р.Х. колодец стал постепенно заполняться не деревянными муляжами, а останками сожженных жертвенных животных - в основном, коров и лошадей, но встречаются и кости оленя, волка или медведя. Кроме того, в жертву часто приносили и вещи, которые ритуально «убивали» – то есть, глиняную посуду разбивали на черепки, у мечей гнули клинки, ломали фибулы и шейные браслеты-торквесы (или гривны). Видимо, считалось, что в подземный мир мертвых могли попасть только испорченные вещи, потерявшие свое значение для живых.
http://www.istpravda.ru/upload/media...aeb570c53a.jpg
Священный жертвенный колодец в Ирландии

Похожие культовые сооружения найдены и в местечке Хольцхаузен в Баварии, где археологи раскопали сразу три колодца, посвященных богине, которую нынешние немцы считают сказочным персонажем Фрау Холле. В другой шахте, глубиной в 30 метров, ученые насчитали до 20 разных слоев с останками животных и человеческих черепов – вероятно, в жертву приносились головы, отрубленные в бою у врагов во время военных походов. То есть, каждый слой – это удачная битва или грабительский поход, после которых предводители военных дружин закатывали обильный пир с угощением кровожадных богинь. (14.)
http://www.istpravda.ru/upload/media...5ee7ee298d.jpg
Шахта в местечке Хольцхаузен

Аналогичные жертвенник с человеческими черепами был найден и в Британии – как раз у римской стены Адриана. Как предполагают ученые, эти головы поверженных врагов предназначались в дар местной богине Ковентине. (19)

А вот на самом севере Италии близ городка Больцано был найден кельтский жертвенник-колодец, заполненный не только черепами врагов, но и оплавленными римскими украшениями и маленькими фигурками богов – вероятно, воинственные галлы пожертвовали суровым богиням войны часть добычи, захваченной после похода по городам Италии.

Точно такие же жертвенные колодцы рыли и славяне, о чем говорится в летописях и церковных поучениях: «К кладезем приходяще молять и в воду мечють велеару жертву приносящее». (20) А вспомните русскую сказку «Морозко» - ведь главная героиня, трудолюбивая падчерицы: попадает в Нижний мир к языческому богу Морозу именно через колодец, куда она случайно обронила веретено.

Сегодня на землях лужицких славян в Германии и Польше найдено более сотни таких потайных «ходов» к богам Нижнего мира. Впрочем, на самом деле, их гораздо больше, просто эти ритуальные жертвенники-колодцы никто толком не ищет. Только возле одного городка Гзин (Домброва-Хелминьская волость) ученые раскопали три десятка жертвенных шахт, а в некогда славянском городке Лебус (земля Бранденбург, Германия) – почти полсотни. Даже официальная наука признает их полную тождественность кельтским образцам. «Жертвенные ямы-колодцы на лужицких городищах полностью соответствуют священными колодцам кельтов, - писала замечательный археолог-славист Ирина Петровна Русанова. - И лужицкие, и кельтские колодцы использовались многократно долгое время, в их слоистом заполнении содержатся расчлененные тела людей и животных, черепа и кости ног – жертвы забрасывались чистой глиной и камнями.» (21)

Довольно много жертвенных колодцев найдено и на территории России и Украины. Так, на правом берегу Днестра недалеко от села Зеленая Липа (Черновицкая область) возвышается небольшая скала-останец, на вершине которой археологи нашли языческое капище XI-XII вв. с ритуальным колодцем глубиной до 14, 5 м. (Правда, внешняя стена колодца треснула и частично обвалилась, поэтому все остатки жертвоприношений были вымыты дождевыми водами.) В соседней Тернопольской области - в горах Медоборы - находится еще один уникальный комплекс культовых сооружений, состоявший из трех поселений - Бохит, Говда и Звенигород. В первом городище Бохит, расположенном на вершине самой высокой горы в Медоборах, ученые нашли два колодца с квадратным сечением - один глубиной в четыре метра, другой – более десяти. Рядом с жертвенниками располагалось некий храм и общественный длинный дом, предназначенный для собраний и пиров, а в самой высокой части капища сохранились останки пьедестала – идеально ровного каменного круга диаметром в 9 метров.

Колодцы были и в соседних городищах Говда и Звенигород, которые, как считают археологи, были чем-то вроде языческих «монастырей». В одном поселении при раскопках были найдены останки фундаментов 25 жилых домов, а в другом - склады с продовольствием, длинные общественные дома и полтора десятка хлебных печей. Интересно, что в одном из жертвенных колодцев археологи обнаружили скелет мужчины 30-35 лет, череп которого был пробит топором – причем, орудие убийства было брошено рядом с телом. Судя по всему, погибший был вовсе не жертвой богам, а самим волхвом, казненным при «зачистке» этого языческого комплекса в конце XII века.

Наиболее же подробно исследовано святилище Велеса в древнерусском городе Плес, что в Ивановской области. Здесь в домонгольскую эпоху располагался крупный город, населенный как славянами, пришедшими с запада, так и мерянами – местными племенами из финно-угорской группы народов, которые постепенно ассимилировались со славянами, перенимая их язык и религиозные культы. Собственно, это было не просто город, но стратегическая военная крепость, позволявшая держать под контролем пространства Верхнего Поволжья. Под сенью грозных крепостных стен, стоявших на высоком крутом холме, располагались казармы княжеской дружины и высокие терема военной знати и богатых купцов, а в центре города располагалось святилище Велеса.

Раскопки показали, что основу сакрального комплекса составила шахта для отправления жертвоприношений почти квадратного сечения (2,3 на 2,1 м). На дне ямы-колодца был разведен огонь – настолько сильный, что жар пламени довел суглинистые стенки до состояния обожженной керамической посуды, а глубина обжига достигала трех сантиметров. Лучше всего, как писал в своем отчете Павел Травкин, начальник Плесской археологической экспедиции и создатель Музея древнерусской семьи, сохранились следы двух жертвоприношений: самого перового и последнего. Между ними оказалось месиво из остатков других ритуалов, что вполне объяснимо: подземный жертвенник вычищали перед каждыми новым священнодействием. (22)

Итак, судя по остаткам, жертвенным животным оказался не конь или бык, как это принято у славян, а крупный лось-самец с мощными рогами – тотемное животное мерян. Его мясо, как требовал обычай, сварили и съели участники ритуального пира, а вот лучшие куски – голова и конечности – были отданы Велесу – «скотьему богу». Их поместили прямо на раскаленные угли в центре колодца. Рядом с головой вверх дном поставили и небольшую кружку, из которой на угли выплеснули немного пива – какой же это пир без приличной выпивки?! Поскольку края глиняной кружки от соприкосновения с углями частично ошлаковались, то можно смело сказать, что температура в яме превышала 850 градусов – примерно, как в современных доменных печах. То есть, можно представить себе, сколько дров требовал такой костер в колодце, который со стороны действительно напоминал вход в преисподнюю.

Когда костер прогорел, участники ритуала произвели «запирание» жертвенного места – дабы обезопасить себя от дурных проявлений Нижнего мира, которые через открытый «ход» могли бы проникнуть в мир людей. Для этого использовались предметы, обладавшие «закрывающими» свойствами. На сгоревшие кости кто-то из купцов положил увесистую связку из тринадцати ключей – и каких ключей! Необычайно крупные, от мощных нутряных замков, охранявших богатство теремов и амбаров. Вместе с ключами в «запирающий слой» положили и два тяжелых железных навесных замка, и точильный брусок, который мог олицетворять собой символ власти камня над железом. Сверху угли были засыпаны камнями и глиной, а сверху в частично обожженную глину воткнули боевой топор, который как бы поставил точку в обряде.

Интересно, что по черепу лося, вернее, по форме рогов пойманного животного, ученые попытались даже точно восстановить день совершения жертвоприношения. «Рога были большими и ветвистыми, они уже хорошо отросли и окрепли к осеннему гону – но они не были еще сброшен, так что дело происходило, скорее всего, поздней осенью или в начале зимы, то есть в начале календарного сезона Преисподней (ибо силы Нижнего Мира властвуют зимой). Логично предположить, что речь здесь может идти о Велесовой (будущей Никольской) братчине, следы которой хорошо известны и в древнем Новгороде.» (22.)

Иными словами, народ собрался, как сказали бы сегодня в Плесе, на Николу Зимнего - то есть, 6 декабря.

На Руси традиционно считалось, что именно с приходом Николы Зимнего у нас устанавливается зима — до Николы еще господствуют слякоть и оттепель, а вот после первой недели декабря непременно холодает, появляется мороз, укрепляется снежные покровы. Никола словно подготавливал людей к встрече Рождества, а посему в этот день ослабевал пост – можно было варить пиво и употреблять в пищу рыбу. Еще в этот день начиналось сватовство – молодежь шила наряды и мастерила маски для будущих святок. А взрослые гадали о видах на будущий урожай: какова погода на Николу Зимнего, такая же будет и на Николу Летнего (т.е. на 22 мая). Но сам праздник Николы возник вовсе не на Руси, а еще в Римской империи, и день памяти чудотворца Николая Мирликийского в христианском календаре заменил собой древний языческий праздник Фауналий, корни которого уходили к основам общей индоевропейской религии. Фауналии были посвящены богу Фавну (или Пану), покровителю скотоводства и защитнику стад от волков. Кроме того, Фавн считался прорицателем, ведь от его имени произошли глаголы «fatuor» (быть одержимым) и «fando» (пророчествовать). Так что, наверняка этот день в календаре славян был посвящен Велесу, который, вероятно, в начале декабря уходил в Нижний мир, что бы с началом весны вновь вернуться к людям. Что бы Велес не обиделся, его и провожали обильной трапезой, как бы задабривая на будущее.

Последнее же жертвоприношение в этом святилище состоялось уже в XIII веке – и на этот раз ритуал общения с Нижним миром уже не выглядел столь грандиозным ни по размаху, ни по количеству участников. На кострище, засыпанном обычной землей, уже не было останков жертвенного животного, Приношением Велесу стал горшок с какой-то пищей, даже, видимо, не мясной – костей в горшке не было обнаружено. Зато под крышкой археологи нашли другую реликвию глиняную табличку с рельефным изображением головы ящера, мифического «зверя коркодила», который был одним из многочисленных образов бога Велеса. Для «закрытия» тоннеля в Нижний мир последние язычники Плеса вновь использовали навесной замок, точильный брусок и боевую секиру.

Но на этот раз двери в Нижний мир были закрыты окончательно.
http://www.istpravda.ru/upload/media...e4d7b17e17.jpg
[картина жертвоприношения.jpg]

Библиография
1 - Диодор Сицилийский «Историческая библиотека», опубликовано в «Вестник древней истории», № 2, 1986 год.
2 – «Похищение быка из Куальнге», Изд-во «Наука», М., 1985 г.
3 - «Мабиногион. Волшебные легенды Уэльса.» Изд-во «Научно-издательский центр «Ладомир», М., 1995 г.
4 - Публий Овидий Назон. «Любовные элегии. Метаморфозы. Скорбные элегии», Изд-во «Художественная литература», М., 1983 г.
5 - Снорри Стурлусон "Круг Земной", Издательство "Наука", Москва, 1980 г.
6 - Лев Диакон «История». Серия «Памятники исторической мысли». Изд-во «Наука», М., 1988 г.
7 - «Фольклор народов России» . Изд-во «Дрофа», М., 2002 г.
8 - В. Я. Пропп «Исторические корни волшебной сказки». Изд-во ЛГУ, Ленинград, 1986 г
9 – А.Н. Малаховская «Наследие Бабы-Яги. Религиозные представления, отраженные в волшебной сказке, и их следы в русской литературе XIX –XX веков», Изд-во «Алетея», СПб., 2007 г.
10 - А.Н.Афанасьев. «Древо Жизни». (Серия «Библиотека Любителям российской словесности».) Изд-во «Современник», М., 1980 г.
11 - «Фольклор народов России» . Изд-во «Дрофа», М., 2002 г.
12 - П. Древлянский. «Белорусские народные предания». Опубликовано в «Прибавлении к Журналу Министерства народного просвещения.» Т. 1, СПб., 1846 г. – Цитируется по изданию А.Н.Афанасьев. «Древо Жизни». (Серия «Библиотека Любителям российской словесности».) Изд-во «Современник», М., 1980 г
13 – Цитируется по изданию: А. С. Фаминцын «Божества древних славян». Издательство «Алетейя», М., 1995 r.
14 - Энн Росс «Кельты-язычники», Изд-во «Центрполиграф», М., 2005 г.
15 – В. Я. Пропп «Исторические корни волшебной сказки». Изд-во ЛГУ, Ленинград, 1986 г.
16 - Heide Goettner-Abendroth «The Dancing Goddess. Principles of a Matriarchal Aesthetic». Изд-во «Beacon Press», Boston, USA, 1991 г. Перевод – Анна Наталия Малаховская.
17 - Цитируется по изданию - А. И. Пономарев «Памятники древнерусской церковноучительной литературы». Изд-во журнала «Странник», СПб., 1897 г.
18 - Цитируется по изданию - Б. А. Рыбаков «Язычество древних славян». Изд-во «Наука», М., 1994 г.
19 - Стюарт Пиготт «Друиды: поэты, ученые, прорицатели». Изд-во «Центрполиграф», М., 2005 г.
20 - Цитируется по изданию Н.М. Гальковский «Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси». Харьков, Епархиальная типография, 1916 г. Репринтное издание. Изд-во «Индрик», М., 2000 г.
21 - И.П. Русанова «Священные колодцы». Сборник «Историческая археология. Традиции и перспективы (к 80-летию со дня рождения Даниила Антоновича Авдусина)». Изд-во «Памятники исторической мысли». М., 1998 г.
22 - П. Травкин «Святилище Велеса в древнерусском городе». Сборник «Русская Традиция», Выпуск № 4. Изд-во «Ладога – 100», М., 2006 г.

Время венетов –VII: Бесконечная война
 

http://www.istpravda.ru/research/11193/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...5cad6ffc94.jpg
Какой ценой произошло завоевание древними римлянами Европы?

В 390 году до н.э. в итальянском городке Клузий разгорелся скандал, который оказал существенное влияние не только на жизнь Римского государства, но и на развитие всей мировой цивилизации. Началось все прозаически: правитель города соблазнил жену одного местного торговца вином по имени Аррунт, а когда тот устроил сцену ревности, то правитель послал своих слуг, чтобы те избили и вышвырнули Аррунта из города. Тогда-то Аррунт и решился на крайние меры – он отправился к своему давнему торговому партнеру – вождю кельтского племени сенонов, которые обитали на побережье Лигурийского залива со стороны нынешней Франции и, как доподлинно знал купец, давно уже искали себе место под новое поселение. И виноторговец, ослепленный жаждой месте, сделал кельтам заманчивое предложение – он покажет, как можно легко взять город, а они ему принесут голову правителя… Так римляне впервые в истории познакомились с народом кельтов.

Римский историк Тит Ливий писал: «Вот что мы узнали о переходе галлов в Италию: когда в Риме царствовал Тарквиний Древний, высшая власть у кельтов, занимающих треть Галлии, принадлежала битуригам - они давали кельтскому миру царя… В доблестное правление царя Амбигата, Галлия стала так изобильна людьми, что невозможно оказалось ею управлять. (…) Амбигат решил избавить свое царство от избытка людей. Белловезу и Сеговезу, сыновьям своей сестры, он решил назначить для обживания те места, на какие боги укажут в гаданиях. Они могли взять с собой столько людей, сколько хотели, дабы ни одно племя не было в состоянии помешать переселенцам. (…) Сеговезу достались лесистые Герцинские горы (Чехия), а Белловезу, к огромной его радости, боги указали путь в Италию. И он повел за собой всех, кому не хватало места среди своего народа...» (1)

Но мы уже говорили, миграция народов Европы была вызвана небывалым похолоданием - между 900 и 500 гг. до Р.Х. среднегодовая температура упала примерно на 3 градуса ниже современной отметки. За понижением температуры последовали проливные дожди, и засушливые земли южного Средиземноморья стали процветающим краем. Но то, что было благословением для Греции, Италии и Испании, оказалось проклятием для всей остальной Европы. Невероятной силы дожди привели к переполнению озер Швейцарии — уровень воды в Баденском озере вырос на десять метров, все низменности тут же превратились в непроходимые болота. Озерные жители вынуждены были оставить свои деревни и никогда больше туда не вернулись, отправившись в южную Европу. (2)

Именно тогда волны миграции прокатились по всему северному Средиземноморью – многочисленные племена пришельцев с севера атаковали Грецию и сожгли знаменитый город Дельфы, позже они появились в долине Днепра и даже вторглись в Малую Азию, где основали несколько государств. Как говорят легенды, вожди независимых племен, живших в долине Дуная, даже заключили союз с самим Александром Македонским.

Однако, вот насчет огромной радости князя Белловеза и его подданных, которые называли себя сенонами, Ливий явно приврал. Земля на побережье Тирренского моря была отличным местом для пляжного отдыха и курортного бизнеса, но никак не для земледелия и скотоводства. Поиски плодородной земли были делом нелегким – другие галльские племена (инсурбы, бойи, лингоны, кеноманы и проч.) уже захватили себе лучшие участки. Тогда сеноны на плотах форсировали реку По и двинулись вглубь Апенниского полуострова, вытесняя остатки этрусков. И вот, в 390 году они и подошли к воротам Клузия.

Клузийцы сразу поняли, что дело плохо, и срочно послали гонцов в Рим с просьбой о помощи. Однако, римский сенат пожалел солдат, и вместе легионов в Клузий послали трех братьев из знатного рода Фабиев, что бы те выступили в роли арбитров в споре с пришельцами. К сожалению, братья Фабии были молоды и заносчивы, а посему оказались не самыми лучшими дипломатами. Переговоры закончились резней – не найдя компромисса с вождями сенонов, братья Фабии не придумали ничего лучше, чем напасть на вождей и убить их. А потом, опасаясь мести, бежали из города.

Галлы, ясное дело, были разгневаны – международное право во все времена запрещало посредникам браться за оружие, что бы поддержать одну сторону в споре с другой. Поэтому они сначала направили в Рим посольство с требованием выдачи братьев Фабиев для суда. Но римляне отвергли все их притязания, ведь род Фабиев был очень древним и могущественным семейством из сенаторского сословия. Более того, все действия братьев получили одобрение народа - Квинт Фабий, лично убивший одного из вождей варваров, даже получил специальную награду, а послов буквально вышвырнули из города.

И тогда галлы решили отомстить. Соединенная армия галлов под командованием царя Бренна формировала реку По и организованным маршем двинулась к Риму. «При виде их стремительно проходящих полчищ жители городов в страхе бросались к оружию, а поселяне разбегались, – писал Тит Ливий. - Галлы и вообще по своей природе склонны производить бессмысленный шум, а тогда весь воздух был наполнен леденящими душу звуками: это варвары издавали дикие крики и горланили свирепые песни... Впереди врагов неслась молва о них… И все же наибольший страх вызвала в Риме стремительность неприятеля: вышедшее ему навстречу наспех собранное войско, встретило галлов всего в одиннадцати милях от города...» (1)

Римская армия была с позором разбита. Едва страшные варвары приблизились, многие римляне побросали оружие и бросились в панике бежать: «Никто не погиб в сражении, все убитые были поражены в спину, когда началась давка…Страшная резня произошла на берегу Тибра, куда, побросав оружие, бежало целиком все левое крыло. Многих не умевших плавать или ослабевших под тяжестью доспехов и одежды поглотила пучина…» (1)
http://www.istpravda.ru/upload/media...2a4c1db6d7.jpg
[img01.jpg]

На стороне галлов была психологическая победа – на римских солдат они наводили настоящий ужас своим высоким ростом и внешним видом. Они шли в бой шли полностью обнаженными, оставив лишь на шее тяжелые золотые ожерелья-гривны. Кроме того, голову каждого воина украшала сложная прическа с петушиными перьями, из-за которых европейцы и получили у римлян свое прозвище галлов (по латински gallus означает «петух»). Еще эти варвары презирали луки и какое-либо другое метательное оружие, предпочитая сражаться врукопашную при помощи длинных мечей и копий. Защитой им служили огромные – в человеческий рост - обтянутые кожей деревянные щиты, которые годы спустя скопировали римские легионеры. С тех пор подобные щиты считаются «фирменным знаком» армии Рима, хотя на самом деле их изобрели галлы. Впрочем, позже римляне скопировали и другое вооружение галлов: боевые колесницы, легкие копья, метательные дротики и даже боевые шлемы с характерными защитными щитками на щеках. А вот сами римские солдаты в то время красовались в бронзовых шляпах, напоминающих «шлем» Дон-Кихота, с кокетливыми конскими хвостиками. Так что, нет ничего удивительного, что огромные свирепые галлы разогнали ополчение италийских крестьян.

Оборонять Рим было больше некому. Многие жители бежали, а те, кто не смог, нашли убежище в крепости на Капитолийском холме. Причем, римский Сенат ради выживания народа принял решение оставить в крепости только молодежь, а вот старики, включая и убеленных сединами сенаторов, добровольно остались на верную смерть в брошенном городе. Позор поражения и ужас перед варварским нашествием настолько потряс психику римлян, что и триста лет спустя это самопожертвование стариков восхвалялась как демонстрация мощи и силы настоящего римского характера.

Галлы разграбили и сожгли Рим, и даже попытались было взять Капитолий, но, как гласит легенда, им помешали гуси, своим криком разбудившие воинов. Так или иначе, но осада города продолжалась шесть месяцев, и, в конце концов, перспектива голодной смерти заставила осажденных римлян пойти на переговоры. Бренн со своей армией согласился снять осаду в обмен на тысячу фунтов золота – в те времена для римской республики это были огромные деньги. Но вот Ливий – гражданин уже Римской империи – был поражен скромностью требований. «Народ, которому предстояло править всем миром, был оценен в тысячу фунтов золота! - возмущался он. – Эта сделка, омерзительная и сама по себе, была усугублена другой гнусностью: принесенные галлами гири оказались фальшивыми, и, когда трибун отказался мерять ими, заносчивый галл положил еще на весы меч. Тогда-то и прозвучали невыносимые для римлян слова: горе побежденным!» (1)

Однако, как утверждает греческий историк и философ Полибий, столь малая сумма выкупа объяснялась вовсе не желанием лишний раз унизить римлян, а тем, что на помощь осажденным пришли венеты. Поэтому Бренн и постарался побыстрее покинуть «оккупированные территории» : «Будучи вызваны домой вторжением венетов в их землю, кельты заключили мир с римлянами, возвратили города и вернулись на родину». (3)

Более подробных сведений о войне венетов с галлами в Италии нам, увы, неизвестно – в римских источниках нет ни одного слова об этом эпизоде. Напротив, по мнению римлян, главная роль в спасении Рима принадлежала не каким-то там варварам, но военному диктатору по имени Марк Фурий Камилл, который своим приближением спугнул галлов. В принципе, в таких расхождениях в трактовке истории нет ничего удивительного, ведь Полибий был греком и жил еще во времена Римской республики – во II веке до Р.Х. А вот Тит Ливий или Плутарх, автор жизнеописания Камилла, жили уже гораздо позже, они были гражданами Римской империи, где история была поставлена на службу государственной идеологии. А в империи, сами понимаете, только император - благородный военный вождь, смело взявший в свои крепкие руки всю полноту власти - и мог считаться настоящим спасителем нации. Ну, или бессловесные гуси – на самый крайний случай.

Поэтому и рассказ о диктаторе Камилле в изложении того же Ливия выглядит скорее как панегирик в честь божественного Августа – дескать, во все времена римляне выбирали себе диктатора ради спасения нации.

Но, несмотря на то, что римляне довольно быстро пришли в себя после нашествия галлов, сам факт позорного поражения оставил в их исторической памяти глубокую борозду. Долгие века горы – поросшие ли лесами Апеннины или заснеженные и непроходимые Альпы - были своеобразным естественным рубежом цивилизации, краем обитаемого мира, и вряд ли римляне хоть когда-либо раньше интересовались, что происходило по ту сторону гор. Да и зачем? Может быть, там и нет ничего вовсе.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5435915410.jpg
[img06.jpg]

Альпы были для Римской республики не просто границей их Ойкумены, но и надежным тылом (недаром Ливий говорит: «Никому до тех пор не удавалось перейти через них, разве что мы поверим сказкам про Геркулеса!»). В те времена само понятие опасности в сознании многих средиземноморских народов было неразрывно связано с морем, ибо на море хозяйничали пираты и работорговцы; именно с моря испокон веков приходил враг.

Поэтому вторжение галлов перевернуло все представления о безопасности в головах римлян. Вдруг выяснилось, что никакой «границы» цивилизации больше не существует, кругом были варвары, ужасные дикари, и Риму нужно не просто укреплять свои границы, но и отодвигать их все дальше и дальше, пока, в конце концов, весь мир не будет похож на Рим. Именно с этого момента Рим начал следовать доктрине упреждающих ударов по соседним народам, а в основу движущих сил экспансии была положена легенда о Бренне. Его лозунг «Горе побежденным!» стал новой идеологией нарождающейся империи.

* * *
Противоборство с галлами за господство в Северной Италии продолжалась почти два столетия. Риму пришлось выдержать немало битв, прежде чем он стал полновластным господином Апеннинского полуострова. Впрочем, это была очень странная война, совсем непохожая на эпические битвы античной эпохи, когда на полях сражений сходились миллионные армии. Нет, это была малозаметная война, которая то затихала на несколько лет, то разгоралась с новой силой, но в то же время не прекращалась ни на день. На чашах весов стоял вопрос о том, кому – римлянам или галлам - будет принадлежать Италия, а поэтому какие-либо компромиссы здесь были исключены.

Вот один из эпизодов этой вялотекущей войны в изложении Тита Ливия: «Что стоите, воины?— крикнул он (консул). - Здесь перед вами не латиняне с сабинянами; это тех, одолев оружьем, можно из врагов сделать союзниками! Нет, на диких зверей мы обнажили мечи: либо их кровь предстоит пролить, либо свою. Вы отразили врагов от лагеря, у ваших ног простерты их трупы. Как холмы вы завалили грудами тел, так покройте ими и поле! Нечего ждать, пока они сами от вас побегут: выносите знамена и тесните врага!» И воины, снова ободренные этими словами, заставили дрогнуть передовые манипулы галлов, а потом клиньями врезались в середину вражеского строя…» (1)
http://www.istpravda.ru/upload/media...aff4333b73.jpg
[img04.jpg]

Именно в сотнях таких малозначительных, но кровопролитных битв и была выкована уникальная военная машина Рима – единственная в мире профессиональная армия. Если раньше для войны римляне собирали народное ополчение, то теперь война стала ремеслом целого класса населения – солдаты стали получать твердо установленное жалованье, пенсию по выслуге лет и приличный земельный участок. Каждый легионер на службе получал не только деньги за свой труд, но и военную форму, доспехи установленного образца, оружие, снаряжение, а новобранцы проходили курс обучения тактике и проемам строевого боя. Что еще важно – именно римские полководцы первыми обратили внимание на важность сооружения укреплений и защиты коммуникаций. И каждый солдат, помимо тяжелого щита, доспехов и запаса провизии, нес с собой обычную строительную лопату. Вечером, когда легион останавливался на ночевку, каждый солдат хватался за лопату и принимался копать ров вокруг лагеря. Следом возводилась земляная насыпь и частокол из заостренных бревен. И такие лагеря не раз позволяли римлянам выигрывать войны – ведь, даже потерпев в битве поражение, легион всегда мог отступить под защиту лагерных укреплений, перегруппироваться и снова вступить в бой. Так что залогом римского господства над миром был не только стальной меч-гладиус, но и обычная саперная лопата.

Да, галлы превосходили римлян ростом и физической силой, но в то же время они были все простыми крестьянами и торговцами, которые, пройдя весьма ограниченное обучение премудростям военной науки, могли сходиться для военных действий только на короткий период. Потом они должны были вернуться домой, что бы заботиться о своих семьях. А вот римские легионеры были профессионалами войны, которые могли воевать круглогодично. Поэтому, чаша весов стала постепенно склоняться в пользу римлян. Так, решающий триумф профессиональной армии произошел в 281 году до Р.Х., когда легионы под командованием консула Публия Корнелия Долабеллы в битве при Вадимонском озере (нынешнее озеро Бассано) нанесли сокрушительное поражение сенонам – тем самым ужасным галлам, что некогда опустошили и разграбили Рим. Теперь же галльские племена были рассеяны, многих из них перебили, часть обратили в рабство, а выжившие бежали на север – в предгорья Альп.

Но окончательно борьба между галлами и римлянами за господство в Италии закончилась в 225 году до Р.Х. – тогда с востока на Апеннинский полуосторов вторглись сразу несколько племен инсубров и гезатов общей численностью не менее 70 тысяч человек. Однако, галлы выбрали крайне неудачное время для похода – в то время на границах Римской республики царило относительное затишье, а поэтому для отражения нашествия сенат бросил в бой все имеющиеся силы. В битве при этрусском поселении Теламон римляне перебили всех захватчиков, а потом принесли торжественную клятву, что это вторжение было последним. Теперь они сами форсировали пограничную реку По, вошли в Цизальпийскую Галлию и предали все поселения галлов огню и мечу.

Триумф был недолгим – буквально через несколько лет вспыхнула Вторая Пуническая война с Карфагеном, и римское господство едва не рухнуло под ударом непобедимого Ганнибала Барки. Набрав солдат в Испании – тогдашней колонии карфагенян, Ганнибал внезапным маршем перешел Альпы и, подобно разрушительному урагану, прошел по всему Апеннинскому полуострову. Вместе с ним шли и племена галлов, жаждавшие отмщения за свой недавний позор. Однако, итог этой истории известен – война, длившаяся более 16 лет, закончилась сокрушительным поражением карфагенян, а Рим, бывший до этого лишь второразрядной региональной державой, превратился в самое могущественное государство мира. И эта мощь тут же обрушилась на галлов, бывших союзников Ганнибала. Цизальпийская Галлия была снова покорена, а все кельтские племена были либо уничтожены, либо вытеснены за Альпы. К примеру, племя бойев, когда-то жившие в самом центре Италии – возле нынешнего города Болонья – были вынуждены бежать на север. После долгих странствий и переселений они обосновалось за Дунаем, на территории нынешней Моравии. Кстати, по-немецки Моравия называется Богемией, и в этом названии до сих пор слышится древнее наименование страны бойев – «Boiohaemum».

Далее пришел черед Испании, где располагался Новый Карфаген - административный центр пунийских колоний и один из важнейших торговых центров всего Западного Средиземноморья. Еще больше римлян интересовали испанские серебряные рудники, приносившие такие доходы, что по сравнению с ними вся государственная казна Рима казалось сущей мелочью.

Вскоре римляне установили свое господство практически на всем северном побережье Средиземного моря, но это вовсе не решило проблему миграции с севера. И через пару десятилетий в Италию пришли новые варвары.

* * *
Весной 110 года до Р.Х. в храме Марса Мстителя на Капитолийском холме произошло нечто странное и пугающее – вдруг разом зазвенели все двенадцать священных щитов Марса. Как впоследствии писал Ливий, это стало предзнаменованием грозной опасности, навсшией над Римом, равной которой не было и со времен нашествия Ганнибала. Из—за Альп шли армии тевтонов и кимвров.

Несмотря на то, что «тевтоны» сегодня являются практически уже вторым названием немцев, ставить знак равенства между этими народами никак невозможно. На самом деле этноним «тевтоны» - teutones – произошел от индоевропейского корня «teut» или «tuath», что означает народ. (4) Кстати, этот корень сохранился и в других языках – например, в литовском языке слово «tauta» обозначает народ. От корня «tuath» произошло и название туата – минимальной административной единицы в средневековой Ирландии. А теперь вспомните древнерусское слово «тиун» (или «тивун») – именно так в «Русской Правде», самом первом сборнике законов Ярослава Мудрого, назывался мелкий княжеский чиновник, глава деревенской администрации. От общеевропейской основы «cymri», что означает «сородичи», произошел и этноним «кимвры». Что интересно, от этого же древнего корня произошли и два современных географических названия: Cymru, так по-валлийски называется Уэльс, и Кимры – небольшой городок в Тверской области, основанный некогда славянами-кривичами.

То есть, вопрос об этническом составе этого варварского союза «народа» и «сородичей», атаковавших римские границы в самом начале II века до Р.Х., остается открытым. Впрочем, отчасти ответ дает имя предводителя кимвров – царя Бойорикс. Но на самом деле, это не имя, а искаженные латинские слова «Boii» и «rex» - то есть, «Царь бойиев», а бойи были весьма хорошо известным в Италии народом.

Стоит прояснить и второй момент. Довольно часто тевтонов и кимвров изображают как орду грабителей и дикарей, облаченных в медвежьи шкуры и набедренные повязки. Однако, в античных источниках перед нами предстает вовсе не банда полуголых отморозков, а отлично оснащенная и хорошо вооруженная профессиональная армия, которая по своей организации немногим уступала римской. В частности, Плутарх так описывал кавалерийские части кимвров: «конница, числом до пятнадцати тысяч, выехала во всем своем блеске, с шлемами в виде страшных чудовищных звериных морд с разинутой пастью, над которыми поднимались султаны из перьев, отчего еще выше казались всадники , одетые в железные панцири и державшие сверкавшие белые щиты.» (5)

Согласитесь, слова Плутарха не оставляют и следа от придуманного историками образа банды грабителей. Сверкающие стальные латы, стальные щиты, шлемы с султанами из перьев – скорее уж, под такое описание подходит воинство благородных рыцарей короля Ричарда Львиное Сердце.

В стальных панцирях воевала и пехотные части кимвров. Причем, сражались они не разношерстной гурьбой, а в составе организованной фаланги - воины первых рядов были прикованы друг к другу цепями – что бы в пылу схватки не нарушать порядок строя. Каждая фаланга имела свой штандарт – наподобие имперских значков в виде орла. Так что, стороннему наблюдателю, окажись он возле места битвы кимвров с римлянами, было бы трудно распознать по внешнему виду, кто есть кто.

Плутарх приводит еще один любопытный штрих к портрету «варваров»: царь кимвров Бойорикс предложил римлянам самим назначить дату и месту будущей битвы – точно так же, как и века спустя просвещенные европейские монархи Петр I и Карл XII заранее договорились о времени Полтавской баталии. Римляне обговорили условия, и кимвры, сдержав слово, прибыли точно к началу войны. Воля ваша, но так дикари и разбойники не поступают. Варварам, я имею в виду настоящим варварам, гораздо сподручнее было бы напасть на врага на марше или под покровом ночи, а не играть в рыцарство, ожидая, пока тот построит свои боевые порядки.

Наконец, сам ход войны никоим образом не напоминал обычного разбойничьего набега. Прежде всего, потому, что кимвров и тевтонов интересовало вовсе не золото или взятые в плен рабы, а земля, новые территории. Античные историки утверждают, что варвары, изгнанные наводнением откуда-то с севера, искали себе места под поселения, хотя, на мой взгляд, куда ближе к истине другая гипотеза – под именами «народа» и «сородичей» выступали не неведомые северяне, а потомки галлов, бежавших за альпийские перевалы от войны с римскими захватчиками. Но подросло новое поколение – и теперь дети и внуки беженцев, объединившись в новые мощные племенные союзы, жаждали сокрушить власть захватчиков и вернуть законные земли. Вдохновленные примером Ганнибала и его союзников-кельтов, изгнанники обзавелись профессиональной и хорошо обученной армией, способной бросить вызов легионам. И, вопреки расхожему убеждению, «варвары» и не думали грабить сам город Рим. Нет, главной целью похода кимвров и тевтонов был как раз не Аппенинский полуостров, а север Италии и Лазурный берег Средиземного моря.

Сегодня Лазурный берег – это настоящий рай для богемы и миллионеров со всего мира, кинозвезд, пляжных плейбоев и яхтсменов. Одни названия – Ривьера, Канны, Ницца и Сан-Тропе – звучат как чарующая музыка. Бирюзовое море, тропические растения, роскошные пейзажи, чудесные, залитые солнцем пляжи и скалистые бухты. А если чуть отъехать от берега, то можно попасть в волшебные горные леса, где бегут речки хрустальной чистоты, шумят водопады, а на отвестных скалах примостились старинные городки. Но вот в те времена эта узкая полоса средиземноморского побережья ценилась совсем за другие достоинства.

Во-первых, в Приморских Альпах люди издавна добывали железо, медь и золото.

Во-вторых, по берегу проходил единственный сухопутный торговый путь из Италии в Испанию и Францию. А судоходная река Рона была естественным водным путем для торговли между севером и югом.

В-третьих, именно на Лазурном берегу между двумя притоками Роны находились крупнейшие на всем северном побережье Средизменого моря соляные копи. Сегодня здесь располагается уникальный национальный парк Камарг (Camargue) – наверное, самое фантастическое место на всей земле. Лишь пятая часть его площади находятся над уровнем моря, а остальное пространство занято многочисленными озерцами, лагунами и лиманами, пропитанными солью. «Ни деревца, ни тени, ни души», - так описывал французский драматург Фредерик Мистраль эту плоскую равнину. Но Камарг был богат не только солью. Эти болота и пустоши являются единственным местом в мире, где живут дикие лошади-камаргу — небольшие коренастые бледно-серые животные, выносливые и неприхотливые. Именно отсюда галлы, слывшие самыми умелыми наездниками в античной Европе, и брали своих лошадей.
http://www.istpravda.ru/upload/media...7e98ee5e40.jpg
[edui_moneta.jpg]
Лошади на монетах эдуев.

За Камарг, как и за весь остальной Лазурный берег, испокон веков шла ожесточенная драка, ведь именно возле этих болот и пустошей и возникла Массилия - Марсель самая известная и самая богатая греческая колония в Европе. А всего в сотне километров к западу от Массилии одновременно был основан кельтский город «Ar-laith», что в переводе означает «Перед болотами». Римляне, завоевав кельтскую крепость, переиначили ее название на литнский манер – теперь это был Арелат (Arelate), крупнейший торговый центр и один из красивейших городов империи, который император Константин Великий называл второй столицей Рима. Руины античного города в центре французского Арля и сегодня привлекают толпы туристов со всего мира – от прежнего великолепия до наших дней сохранились Римские бани Константина, некрополь Алискамп и величественная Арена Адриана – огромный амфитеатр, рассчитанный на 24 тысячи зрителей.

Именно на этот богатейший и стратегически важный регион и был главной целью похода тевтонов и кимвров. Понятно, что даже сама мысль о том, что возле границ Арелата и только что проложенной торговой дороги Виа Аурелия (Via Aurelia) могут появиться пришельцы, приводила римский сенат в бешенство.

Поэтому в Риме и решили нанести упреждающий удар.

* * *
В 113 году до Р.Х., когда армии кивров и тевтонов еще даже не достигли границ Римской республики, навстречу варварам было направлено несколько римских легионов. Командующий армией консул Гней Папирий Карбон сходу обвинил вождей варваров в вероломном нападении на племена нориков, с которыми римляне якобы заключили договор о дружбе. Тевтоны в ответ довольно миролюбиво заявили, что они впервые слышат о союзе между норичанами и Римом, но пообещали впредь воздерживаться от подобных действий. Карбон притворился, что удовлетворен таким ответом, и даже любезно предложил тевтонам своих проводников, которые могли бы помочь варварам пройти через горы. Понятно, что на самом деле проводники должны были привести северян в ловушку. Однако план не сработал – варвары полностью перебили римских солдат, а самого Карбона от смерти спасли только туман и гроза с ливнем.

Освободительный поход тевтонов и кимвров продолжался несколько лет. В 109 году до Р.Х. они разбили армию консула Марка Юния Силана, еще через два года нанесли поражение легионам консула Луция Кассия Лонгина. В битве близ нынешнего городка Дофине на юго-востоке Франции был сражен сам консул, а легат Гай Попилий Ленат с отстатками войск был блокирован в лагере. Что бы спасти свою жизнь, он был вынужден заключить мирный договор на самых унизительных условиях – он выдал тевтонам заложников и половину имущества. Когда в Риме узнали о позорном договоре, то Попилий был осужден к изгнанию из города, что в те времена было равносильно смертной казни. Но никакие репрессии уже не могли удержать ситуацию под контролем. Так, вдохновленные примером Тевтонов, против римлян восстал кельтский город Толоза (нынешняя Тулуза) – столица племенного союза вольков, воинственного народа, которые, как сообщают античные источники, в свое время держали под контролем все горы Севенны в южной Франции к западу от Роны. Жители Толозы обезоружили римский гарнизон и впустили посланников тевтонов в город.
http://www.istpravda.ru/upload/media...8cb9cec24b.jpg
[03celts.jpg]

В 105 году до Р.Х. разразилась настоящая катастрофа. Тевтоны и кимвры вместе с союзными племенами галлов перешли в наступление и наголову разбили армию консула Гнея Манлия Максима. Легат Марк Аврелий Скавр был сброшен с коня, взят в плен и казнен.

Следом варвары разгромили легионы под командованием консула Квинта Сервилия Цепиона и захватили две римских крепости. Это был сокрушительный удар по Риму. Казалось, римская держава окончательно разгромлена. Поэтому после битвы при Араузионе кимвры и тевтоны закончили военные действия и приступили ко второй части своей операции по переселению – войска покинули Италию и отправились в Галлию, что бы забрать с собой женщин, стариков и детей. Это и стало роковой ошибкой варваров - ведь они дали Риму трехлетнюю передышку, во время которой новый консул Гай Марий сумел заново собрать и подготовить боеспособные легионы.

В 102 году кимвры и тевтоны снова появились близ границ Италии, но на этот раз это была уже не грозная армия, а многолюдный поток переселенцев, который тек двумя широкими рукавами - кимвры обошли Альпы с востока, а тевтоны шли с запада, со стороны Франции.

На пути тевтонов и расположился Марий, разместив свои войска в укрепленном лагере. Плутарх писал: «Марий пренебрег вызовом (на битву) и удерживал воинов в лагере, а слишком уж горячих, рвавшихся в бой и делавших далекие вылазки, резко порицал, называя предателями: ведь сейчас главное не справить триумф или воздвигнуть трофей, но отвратить эту грозовую тучу... Так Марий говорил каждому из военных трибунов и прочим командирам, солдат же группами выстраивал на валу и заставлял смотреть на врагов, желая приучить римлян к виду и страшному, грубому голосу варваров, познакомить их с оружием и боевыми приемами противника и тем самым добиться, чтобы солдаты постепенно привыкли к зрелищу, прежде пугавшему их». (5)

О дальнейших событиях можно только догадываться. Так или иначе, но тевтоны решили отказаться от штурма крепости, а просто обошли ее и пошли себе дальше. По свидетельству Плутарха, шесть дней подряд мимо крепостных стен шли обозы с переселенцами. Почему же опытные в военном деле тевтоны вдруг беспечно оставили вражеские легионы в своем тылу? Ответа на этот вопрос античные историки не дают. Впрочем, у этой загадки может быть и простое логичное объяснение – возможно, Марий просто подписал с вождями тевтонов мирный договор, по которому римляне обязались не чинить варварским переселенцам никаких препятствий.

Однако, соблюдать этот договор Марий не собирался. Как только тевтоны миновали римский лагерь, легионы двинулись следом и, выждав удобный момент, ударили им в тыл. Битва произошла недалеко от Марселя близ городка Аквы Секстиевы. По свидетельству Плутарха, резня продолжалась два дня, и, когда воины-мужчины были истреблены, на римских легионеров набросились тевтонские женщины: «Они вырывали у римлян щиты и голыми руками хватались за мечи, не чувствуя порезов и ран, и только смерть смиряла их неистовую отвагу». Более 100 тысяч варваров, большинство из которых составляли женщины и дети, были перебиты или захвачены в плен. В числе пленных был и сам тевтонский вождь Тевтобод, который позже был торжественно задушен на триумфальных торжествах Мария. Рассказывали также и о множестве друидесс, которые убивали себя и своих детей, предпочитая смерть позорному рабству.
Награда за истребление тевтонов не заставила себя ждать: Марий был вновь избран консулом и военным диктатором, после чего он отправился воевать с кимврами.

Тем временем кимвры обосновались в области венетов рядом с побережьем Адриатического моря. Римский историк Луций Анней Флор писал: «В Венетии с ее самым мягким в Италии климатом их грубость усыпило милосердие самой земли и неба. Когда же их совершенно изнежили печеный хлеб, вареное мясо и сладость вина, пришел Марий». (6)

О хороших отношениях кимвров и венетов сообщает и Дион Кассий в своей «Римской истории», а поэтому логично предположить, что «сородичи»-кимвры были родственниками самих венетов.

Поначалу кимвры попытались решить вопрос миром, заключив с Римом пограничный договор, но переговоры зашли в тупик. Тогда Бойорикс и предложил Марию назначить день генеральной битвы. В итоге летом 101 года до Р.Х. две армии сошлись в грандиозной битве на так называемых Раудийских полях близ города Верцеллы.

Ход сражения не вполне ясен. Античные историки, почти не интересуясь тактическими деталями битвы, полдробно смакуют последние сцены избиения варваров. Вот, например, отрывок из Плутарха: «Римляне, которые, преследуя варваров, достигали вражеского лагеря, видели там страшное зрелище: женщины в черных одеждах стояли на повозках и убивали там беглецов – кто мужа, кто брата, кто отца, потом собственными руками душили маленьких детей, бросали их под колеса или под копыта лошадей и закалывались сами. Рассказывают, что одна из них повесилась на дышле, привязав к щиколткам петли и повесив на них своих детей, а мужчины, которым не хватало деревьев, привязывали себя за шею к рогам быков, потом кололи их стрелами и гибли под копытами, влекомые мечущимися животными…» (5)

Сейчас мы уже не можем проверить, насколько правдоподобны эти кровавые ужасы, записанные спустя столетия после войны с кимврами. Но ясно одно: бойня была страшной. Назывались самые разные цифры потерь. Одни авторы говорили о 65 тысячах убитых кимврах, другие – о 120 тысячах, но все указали одинаковую цифру взятых в плен – 60 тысяч человек. В плен попало и несколько знатных вождей, а сам Бойорикс пал на поле битвы. Кроме того, Марий взял в лагере кимвров огромную добычу в виде золотых монет и украшений – на часть галльского золота он построил на Капитолийском холме великолепный храм Чести и Доблести, ставший воплощением римской экспансии.

Однако, как бы не были велики потери кимвров, очевидно, что Гай Марий, мягко говоря, несколько приврал о полном разгроме варваров. После разгрома на Раудийских полях кимвры покинули Италию и мигрировали в Галлию, где они организовали несколько новых племенных союзов. Это была последняя попытка объединения разрозненных европейских племен в единую державу, которая могла бы противостоять Риму.
http://www.istpravda.ru/upload/media...7f5898cf21.jpg
* * *
[Maps-Galatia-02-goog.jpg]

Одним из этих мощных племенных союзов было царство эдуев, которое располагалось на юге нынешней Франции в междуречье рек Соны и Луары. Столицей же эдуев был город Бибракта, находившийся на самой вершине холма Бовре. Вернее, римляне называли галльские города «оппидумами» - то есть, крепостями, а сами галлы предпочитали употреблять слово «дунум» - город. И действительно, Бибракта по меркам античности была довольно большим городом, занимавшим площадь около 135 гектаров – это чуть меньше, чем сам тогдашний Рим. Город был окружен мощной крепостной стеной, к городу подходило несколько водопродных каналов, имевших глубину в 5 метров.

В центре же Бибракты стоял дворец, в котором в середине 1 века до н.э. правил галл по имени Дивициак. Потом его родной брат Думнорикс устроил военный переворот, и Дивициак бежал в Рим, мечтая об отмщении.

Дивициак был принят в лучших домах Рима, но вот военной помощи он не дождался – в те времена сенаторов куда больше занимала восточная политика и проблемы в Малой Азии и Сирии. Но Дивициак не унимался, и тогда кто-то из общих знакомых свел упрямого галльского царька с племянником того самого грозного Гая Мария по имени Гай Юлий и прозвищу «Цезарь».

Мы привыкли представлять себе Цезаря в образе пожилого и уже умудренного жизнью императора в парадной тоге. Сухое и гладко выбритое лицо, тонкие губы, короткая стрижка. Но в те годы Цезарь был совсем другим. Это был болезненного вида молодой человек, носивший бороду и длинные волосы, одетый в старый засаленный плащ и рваные сандалии, но мало кто знал, что за внешней неряшливостью этого человека скрывался целеустремленный политик с жесткой хваткой, никогда не стеснявшийся в выборе средств ради достижения поставленной цели. А цель у Цезаря была одна – деньги, с помощью которых в агонизирующей Римской Республике можно было купить себе все: должность на государственной службе, власть, почет и уважение. Но денег у Юлия как раз и не было – указом диктатора Суллы он был лишен родового наследства.

Поэтому, когда Цезарю понадобились деньги для начала карьеры, что бы купить себе должность военного трибуна, то он без всяких колебаний стал любовником царя Никомеда – богатейшего владыки Вифинии, бывшей персидской провинции в Малой Азии. Как писал римский историк Гай Светоний Транквил, с клеймом педераста Цезарь прожил всю жизнь – «это был позор тяжкий и несмываемый, навлекший на него всеобщее поношение». Римская аристократия звала его «царевой подстилкой» и «вифинским блудилищем», а «Цицерон описывал в своих письмах, как царские служители отвели Цезаря в опочивальню, как он в пурпурном одеянии возлег на ложе и как растлен был».

Правда, как пишет тот же Светоний, Цезарь был падок и на любовь женщин, а список его любовниц занял бы не одну страницу. Но римляне не могли ему простить преступной (гомосексуализм в Риме резко осуждался) связи с персидским царем, а поэтому на всем протяжении карьеры Цезарю приходилось подкупать знать на форуме. «При этом он вошел в такие долги, – пишет Светоний, - что при мысли о них он, говорят, сказал матери, перед тем как отправиться на выборы (жрецов-понтификов): или я вернусь понтификом, или совсем не вернусь».

Не гнушался он и обычным воровством: «Во времена своего первого консульства он похитил из капитолийского храма три тысячи фунтов золота, положив вместо него столько же позолоченной меди». (7)
http://www.istpravda.ru/upload/media...4ec2af3d72.jpg
[caezar.jpg]

В конце концов, Цезарь стал должником и клиентом миллиардера Марка Лициния Красса, чье имя в тогдашнем Риме было синонимом алчности и беспринципности. Свое состояние он нажил благодаря кровавым расправам с политической оппозицией диктатора Суллы – отдавая недругов под суд, он конфисковывал из имущество в свою пользу. Понятно, что старая римская аристократия боялась и презирала Красса, а тот в свою очередь для продвижения своих политических интересов был вынужден подкупать обедневших отпрысков аристократических фамилий. Так что неудивительно, что Красс сразу же увидел в потомке знаменитого Гая Мария родственную душу, и стал постоянно ссуживать его деньгами.

Вскоре долги Цезаря превысили 25 тонн серебра. Источников для расплаты не было и не предвиделось, но тут Юлий и познакомился с Дивициаком, тщетно обивавшим пороги римских сенаторов. Это знакомство стало для будущего покорителя мира настоящим подарком судьбы – в обмен на возвращение трона, галльский царек обещал отдать ему хоть все золото и серебро Галлии. И вот, Цезарь заняв у Красса еще денег, покупает на пять лет должность «наместника Цизальпийской Галлии». После этого он создает свою частную армию – к четырем государственным легионам, положенным ему, как наместнику Галлии, он присоединил еще шесть легионов наемников, приглашенных за счет все того же Красса.

Оставалось лишь найти более-менее благовидный повод для вторжения. И он вскоре нашелся – в 61 году до Р.Х. в предгорьях Альп появляется племя гельветов. Как пишет сам Цезарь, вождь гельветов по имени Оргеторикс «убедил общину выселиться всем народом из своей земли: так как гельветы, говорил он, превосходят всех своей храбростью, то им нетрудно овладеть верховной властью над всей Галлией». (8) И первым делом гельветы заключили союз с эдуями: Думонорикс, как сообщает Цезарь, был женат на дочери Оргеторикса.

Цезарь обвинил гельветов в нападении на союзных Риму эдуев и двинул свою наемную армию к городу Бибраката. В сражении войска Оргеторикса были полностью разбиты, Бибракта захвачена, а Думнорикс взят в плен. Цезарь держал пленного царя галлов при себе более пяти лет, но потом Думнорикс смог каким-то чудом обмануть охрану и сумел бежать из лагеря Цезаря. Его догнали и убили.

Интересная деталь: после победы Цезарь нашел в лагере гельветов весьма интересные документы – оказывается, эти «дикие и жестокие люди» составили полный поименный перечень своих граждан на «греческом алфавите». Этот список был предназначен для того, что бы обеспечить каждому переселенцу еду и кров – похоже, «дикие варвары» смогли организовать свой марш-бросок на отличном уровне. Так вот, эти записи помогли Цезарю организовать точный учет пленных. По словам Цезаря, в племени гельветов было 368 тысяч человек, из них только 92 тысячи были воинами. Их этого количества он уничтожил и продал в рабство более 250 тысяч человек, а вот остальные же сумели бежать на восток - за Рейн.
http://www.istpravda.ru/upload/media...cf3f0a7aa8.jpg
Похожая судьба ждала и эдуев – этот народ был истреблен в последующих войнах, а царь Дивициак ненадолго пережил своего брата.
[foto-140.jpg]

Реконструкция Бибракты.

* * *
Далее Цезарь пошел войной на царство Арверни, которым тогда правил Ариовист – царь племени гарудов. Несмотря на то, что Сенат Рима официально объявил Ариовиста «другом и союзником римского народа», Цезарь обвинил его узурпатором и угнетателем свободных галлов: «Это – человек дикий, вспыльчивый и вздорный: его деспотизма они (галлы) выносить дальше не могут. Если они не найдут помощи у Цезаря или у римского народа, то всем галлам придется… покинуть родной дом и искать себе другой земли».

Ариовист до последнего момента не верил, что этот наглый выскочка и «царская подстилка» посмеет отбросить все гарантии мира и дружбы, которые ему дал римский сенат, и пойдет войной. Когда же он убедился, что для Цезаря не существует никакого закона, кроме его собственного желания, было уже поздно. «Наши по данному сигналу атаковали врага с таким пылом и с своей стороны враги так внезапно и быстро бросились вперед, что ни те, ни другие не успели пустить друг в друга копий… - хвастается Цезарь. - Все враги обратились в бегство и прекратили его только тогда, когда достигли реки Рейна приблизительно в пяти милях отсюда. Там лишь очень немногие, в надежде на свою силу, попытались переплыть на другой берег или же спаслись на лодках, которые нашлись там. В числе их был и Ариовист, который нашел маленькое судно и на нем спасся бегством; всех остальных наша конница догнала и перебила. У Ариовиста было две жены, одна из племени свебов, которую он взял с собой из дому, а другая норийка, сестра царя Воккиона. Обе они во время бегства погибли. Было и две дочери: одна из них была убита, другая взята в плен...» (8)

Огнем и мечом прошел Цезарь по Галлии, обращая некогда цветущие города галлов в руины, на которых потом поднимались римские колонии. После арвернов он напал на белгов и белловаков, которые были вынуждены искать спасения в Британии.

Племя нервиев Цезарь просто уничтожил – как описывает Тит Ливий, он сражался с ними до тех пор, пока из 60 тысяч воинов не осталось в живых 300, а из 600 вождей — трое. (1)

Такая же судьба постигла и народ адуатуков, которые, как писал Цезарь, были потомками вернувшихся из Италии кимвров. Не надеясь победить войска римлян в открытом бою, адуатуки укрылись в горной крепости. «Враги сражались так ожесточенно, как и должны были сражаться храбрые люди, когда почти не оставалось надежды на спасение, - писал Цезарь. - Около четырех тысяч человек было убито, остальные были отброшены в город. На следующий день были взломаны ворота при отсутствии защитников, солдаты были введены в город, и Цезарь приказал всю военную добычу с этого города продать с аукциона. Число проданных жителей, о котором ему было доложено покупщиками, было пятьдесят три тысячи человек…». (8)

Жестокость Цезаря поражала даже римлян. Когда в 55 году до Р.Х. две группы галлов осмелились атаковать римский лагерь, убив 74 римских солдата, он приказал убить всех мужчин, женщин и детей этого племени. По его собственным подсчетам – 430 тысяч человек. Позже сенат хотел было издать указ о праздновании массовых убийств, но это было слишком даже для римлян.

* * *
В то время, как легионы Цезаря занимались резней в Галлии, другая часть его наемного войска отправилась на северо-запад – в земли венетов. Командовал этими легионами Публий Лициний Красс – младший сын миллиардера Красса, который явно не хотел, что бы самый лакомый кусочек добычи достался его компаньону.

Вначале дела у Красса-младшего складывались удачно – венеты и их союзники (общины венеллов, осисмов, куриосолитов, эсубиев, аулерков и редонов) капитулировали перед превосходящими силами противника, признали власть Рима и даже выдали заложников – сыновей знатных вождей и купцов. Более того, под контроль Красса перешли и торговые дороги через Альпы.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5f9669cd7b.JPG
[Crannog.JPG]
Кранног - жилище средневековых пиктов в Шотландии. Точно в таких же домах на сваях жили и венеты в Бретани на побережье Атлантики.

На зимовку Красс вместе с VII легионом остался в небольшом селении, расположенного на месте современного французского города Нанта у побережья Атлантики. Отсюда он послал в покоренные, как ему казалось, племена сборщиков налогов и провианта – ведь армию наемников требовалось кормить и прилично содержать. Но тут венеты подняли бунт. Они задержали отряд под командованием всадников Велания и Силия, и послали Корассу-младшему ультиматум: верни наших детей, а иначе мы твоих центурионов на ремни порежем.

«Их примеру последовали и их соседи, - читаем мы в «Записках» Цезаря. - Со свойственной галлам наклонностью поспешно и внезапно принимать решения они немедленно разослали повсюду послов и через своих князей дали друг другу клятву – делать все сообща и всякую участь делить вместе. Они подняли на ноги и другие общины, убеждая их лучше оставаться верными свободе, унаследованной от предков, чем выносить римское рабство. Таким образом, они быстро склонили на свою сторону население всего морского побережья и затем сообща отправили посольство с предложением вернуть им их заложников…» (8)

Сколько длилась война с венетами – неизвестно, но римские наемники, приученные бить ополчение городских ремесленников на суше, оказались в весьма затруднительном положении. Вот как описывает Цезарь неприступные крепости венетов: «Города обыкновенно были расположены на конце косы или на мысу, и к ним нельзя было подойти ни с суши, так как два раза в день, через каждые двенадцать часов, наступал морской прилив, ни с моря, так как при наступлении отлива корабли терпели большие повреждения на мели. Таким образом, то и другое затрудняло осаду городов. И если удавалось взять верх над жителями сооружением огромной насыпи и плотин, которые отбивали волны и достигали высоты городской стены, тогда они пригоняли множество судов которые были у них в изобилии, увозили на них все свои пожитки и укрывались в ближайших городах. Там они снова оборонялись, пользуясь теми же выгодами местоположения. Все это тем легче удавалось им в течение значительной части лета, что наши корабли задерживались бурями и вообще плавание по безбрежному и открытому морю с высокими волнами его приливов и при редкости и даже почти при полном отсутствии гаваней было чрезвычайно затруднительно… По завоевании нескольких городов Цезарь убедился, что все это напрасный труд, что даже захват городов не останавливает бегства неприятелей и вообще им нельзя причинить вред.» (8)

Поэтому Цезарь велел готовиться к морскому походу - венеты, уверенные в превосходстве своих кораблей, никак не могли ждать внезапного удара со стороны Атлантики. По повелению Цезаря на реке Лигере (Луаре) были заложены верфи, где началось строительство нового флота. Командующим флотом Цезарь назначил патриция Децима Юния Альбина Брута (того самого, кто потом и прирезал своего патрона). И тут в «Записках» Цезаря мы встречаем очень интересный отрывок: «Они (Брут и его монадиры) знали по опыту, что корабельными носами повредить неприятелю нельзя, а если они и устанавливали на своих судах башни (для стрельбы из лука), то они не достигали высоты неприятельских корм, и, таким образом, обстрел их с более низкого пункта был не вполне действителен, тогда как галльские снаряды били с большей силой. Одно только наше приспособление оказалось очень полезным – острые серпы, вставленные в шесты. Когда ими захватывали и притягивали к себе канаты, которыми реи прикреплялись к мачтам, то начинали грести и таким образом разрывали их. Тогда реи неизбежно должны были падать, и галльские корабли, в которых все было рассчитано на паруса и снасти, сразу становились негодными…»

Цезарь умалчивает, откуда флотоводец Брут получил такой опыт. В его «Записках» он упоминает только об одном морском сражении, из которого римляне и вышли победителями. Собственно, в парадных мемуарах Цезаря вообще нет ни одного упоминания о проигранных битвах – перед читателями предстает мудрый и непобедимый покоритель мира, который сквозь лишь незначительное противодействие отсталых дикарей-аборигенов ведет римское оружие к славе и господству. Но из этой случайной оговорки Цезаря становится ясно, что правдивость его мемуаров весьма и весьма сомнительна, если не сказать грубее. Были и проигранные битвы, и разбитые наголову легионы, и потопленные корабли. Венеты не оставили нам своих воспоминаний, так что, увы, нам уже никогда не узнать, сколько десятков и сотен римских кораблей осталось лежать на дне Атлантики, прежде чем римляне отказались от традиционной тактики ведения боя и изобрели свой серп на шесте.

Тем не менее, венеты проиграли войну. Вот как Цезарь описывает финальную битву: «Когда реи бывали сбиты, то по два и по три наших корабля окружали один неприятельский, и солдаты, напрягая все силы, старались перейти на неприятельские корабли. Когда, таким образом, было взято несколько кораблей, и варвары заметили, что против этого все средства были бессильны, они поспешили спастись бегством. Но когда они уже повернули свои корабли в направлении ветра, вдруг наступило на море такое безветрие и такая тишина, что они не могли двинуться с места. Эта случайность особенно содействовала окончанию всего предприятия: гоняясь за неприятельскими кораблями, наши захватывали их один за другим, так что изо всей их массы только очень немногие достигли при наступлении ночи берега после сражения, продолжавшегося приблизительно с четвертого часа дня до захода солнца.

Это сражение положило конец войне с венетами и со всем побережьем. Ибо туда сошлись все способные носить оружие, даже пожилые люди; в этом же пункте были отовсюду собраны все корабли, которые только были в их распоряжении. Все это погибло, и уцелевшим некуда было укрыться и неизвестно, как защищать города. Поэтому они со всем своим достоянием сдались Цезарю. Он решил строго покарать их, чтобы на будущее время варвары относились с большим уважением к праву послов, и приказал весь их сенат казнить, а всех остальных продать с аукциона. Так шли дела в стране венетов...»
http://www.istpravda.ru/upload/media...72f2cfbf18.jpg
[Krannog-tsentr.jpg]

* * *
Но наместник Галлии ошибся – он разгромил лишь малую часть народа венетов, да и то не всех. Уцелевшие после резни жители прибрежных городов, спешно бросили имущество, и погрузившись на корабли, отправились на восток – в колонии и крепости венетов, стоявших на Великом Янтарном пути. И уже через несколько лет римские войска снова столкнулись с дружинами венетов - на этот раз уже у самых берегов Рейна, за которым нашли спасение все бежавшие от римлян племена галлов, там же скрывался и «узурпатор» Ариовист – самый опасный враг римлян, который, как считал Цезарь, все еще мог объединить вокруг себя мощный союз кельтских и германских племен.

Поэтому «умиротворение» зарейнских земель стало для Цезаря одной из важнейших стратегических задач. Но оказалось, что для этого мало форсировать реку – как раз переправа на поверку оказалось и самой легкой задачей, римские солдаты, как писал Цезарь, всего за десять дней построили крепкий деревянный мост для конницы и обозов. Нет, главная трудность состояла в том, что все осадные орудия, вся римская пехота и конница оказалось абсолютно бесполезной для партизанской войны в непроходимых лесах. Прежде всего, захватчики вдруг обнаружили, что им не с кем сражаться – жители рейнских городов еще при виде строящегося моста, заблаговременно покинули свои дома и укрылись в глухих лесах, подготовившись встречать римлян в лесных засадах.

И Цезарь так и не решился пойти вглубь германских лесов.

«Цезарь приказал сжечь все селения и дворы и скосить хлеб... Полагая, что им достаточно сделано для славы и пользы римского народа, он после восемнадцатидневного пребывания за Рейном вернулся в Галлию и снес мост».

Через несколько лет он повторил попытку завоевания Германии, форсировав Рейн несколько южнее – в районе нынешнего немецкого города Трир. Но война прошла по схожему сценарию: обитавшие за рекой племена свебов отступили под защиту Бакенского леса, некогда покрывавшего собой все земли от Рейна до самого побережья Северного моря. «Когда Цезарь узнал, что свебы удалились в свои леса, он решил не двигаться дальше из боязни недостатка провианта… Но чтобы вообще оставить варваров в страхе, он после обратной переправы своего войска через Рейн приказал разобрать на двести футов в длину конец моста у берега убиев и на краю моста поставил четырехэтажную башню…»

* * *
Провал похода Цезаря в германские леса всколыхнул все племена в Галлии, и после этого по покоренным землям прокатилась целая волна восстаний, воспрянувшие духом галлы вырезали римские гарнизоны и жгли поселения колонистов, приехавших осваивать чужие земли. Вскоре стихийные бунты вылились в настоящую войну под предводительством галльского принца Верцингеторикса. Собственно, Верцингеторикс – это опять же не настоящее имя, а титул, составленный из двух галльских слов – ver означает «над», cengetos – «воины», и латинского термина rex – король. (9)

«Этот очень влиятельный молодой человек, отец которого стоял некогда во главе всей Галлии и за свое стремление к царской власти был убит своими согражданами, собрал всех своих клиентов и без труда поджег их к восстанию, - пишет Цезарь. - Его дядя Гобаннитион и остальные князья воспротивились ему, и он был изгнан из города Герговии. Однако он не отказался от своего намерения и стал набирать по деревням бедноту и всякий сброд...» (8)

В 53 году до н.э. этот «сброд» взял штурмом город Кенабум (Cenabum - нынешний французский Орлеан), затем армия Верцингеторикса уничтожила несколько римских укрепленных лагерей. На сторону восставших перешли даже эдуи – самые преданные римские союзники, которые перебили римскую стражу в собственном городе Новиодун, где по приказу Цезаря была создана опорная база легионов – именно здесь хранились запасы хлеба, оружие, амуниция и - самое главное - казна. В Новиодуне жили и множество заложников, взятых Цезарем у старейшин покоренных галльских племен. Впрочем, в бунте эдуев нет ничего удивительного – многим знатным галлам казалось, что за восстановление Дивициака на троне им пришлось заплатить слишком уж непомерную цену, став предателями собственного народа. Поэтому, желая оправдаться перед сородичами за геноцид соседних племен, они освободили всех заложников и сами отправили посольство в Верцингеториксу, признавая его вождем всех кельтов. Впервые, пожалуй, все племена в Галии стали действовать как единый слаженный механизм.

Но, сами того не зная, эдуи и Верцингеторикс невольно выступили на стороне ненавистного Цезаря – дело в том, что в том году кончался отведенный ему срок наместничества в Галлии, что было чревато для Цезаря весьма серьезными неприятностями. В день сложения своих полномочий он бы не только потерял законное право командовать войсками, но и оказался бы привлечен к суду по обвинению в коррупции и беззакониях. Многим римским сенаторам была противна его связь с Крассом, другие хотели его отдать под суд за самовольное нападение на союзников Рима. Как утверждал Светоний, «сенат однажды даже постановил направить комиссию для расследования положения в Галлии, а некоторые прямо предлагали выдать его неприятелю.» (7). Но восстание Верцингеторикса смертельно перепугало римлян – над Италией будто снова встал призрак царя Бренна и воинственных тевтонов. В итоге противники Цезаря остались в меньшинстве, и сенат продлил полномочия наместника Галлии еще на пять лет.

Цезарь был окрылен – сенат развязал ему руки, выдав карт-бланш на любые действия в отношении варваров. Его армия из 11 легионов и вспомогательных частей наемников форсированным маршем пересекла заснеженные перевалы Севенн и обрушилась на врага. Галлы, считавшие горы непроходимыми зимой, были захвачены врасплох, и в течении нескольких недель римляне вернули себе города Кенабум, Новиодун и Веллаунодун – столицу племени сенонов.

Тогда, как утверждает Цезарь, Верцингеторикс решил сменить тактику: «Надо всячески стараться отрезать римлян от фуражировок и подвоза провианта, - якобы цитирует Цезарь его речь на собрании вождей галльских племен. - Травы косить нельзя; враги должны по необходимости дробиться на небольшие отряды и добывать фураж из усадеб; все подобные отряды может ежедневно уничтожать конница. Помимо того, все частные интересы надо принести в жертву общему благу, а именно сжечь на всем этом пространстве селения и усадьбы всюду, куда только римляне могут отправляться за фуражом... Далее, надо сжечь такие города, которые не вполне обеспечены от опасности своим местоположением или искусственными укреплениями, чтобы они не были убежищем для галлов, уклоняющихся от воинской повинности, и не соблазняли бы римлян вывозить из них запасы провианта и добычу. Если бы это показалось тяжелым и огорчительным, то, несомненно, гораздо тяжелее увод в рабство детей и жен и истребление их самих – а это неизбежная участь побежденных.» (8)

И вот, пишет Цезарь, в один день кельты сами сожгли 20 своих городов. Число же погибших в пожарах ферм и усадеб никто даже и не подсчитывал.

В истинности слов Цезаря сомневался еще Ганс Дельбрюк, профессор истории Берлинского университета и автор заниметой энциклопедии «История военного искусства». «Если бы это распоряжение было плодом стратегической мудрости самого Верцингеторикса, то мы бы считали его ум весьма ограниченным, так как какую пользу мог бы принести Галлии уход римлян в Провинцию за продовольствием? - писал Дельбрюк. – Они очень скоро вернулись бы обратно. Освобождения Галлии нельзя было добиться только одними маневрами; что бы действительно избавиться от римлян нужно было так разбить их войско, что бы они потеряли желание вернуться вновь…» (10)

Так что, скорее всего, Цезарь в своих мемуарах в очередной раз приврал – не только галлы, но и римляне жгли города, безжалостно уничтожая непокорное население. Но всю ответственность за уничтожение цветущей страны – ради спасения своей уже и так подмоченной в крови репутации – Цезарь решил переложить на плечи убитых им галлов. Дескать, ослепленные злобой дикари сами разорили свою страну – да и вообще, от этих необузданных варваров можно ожидать любого безумства…

Однако, действия Верцингеторикса были основаны не только на тактике «выжженной земли». Галлы, главной ударной силой которых стали летучие отряды кавалерии, старались измотать римскую армию частыми рейдами – они молниесно нападали на обозы, уничтожая запасы продовольствия, и тут же растворялись в лесах. Тем не менее, перевес сил все равно оставался за Цезарем, да и у римлян были свои кавалерийские части. В конце концов, римские войска отбили все атаки Верцингеторикса и блокировали его армию в городе Алезия. Сегодня на месте этого некогда процветавшего кельтского мегаполиса находится небольшая французская деревушка Alise Sainte Reine в 40 километрах к западу от Дижона. В XIX веке французский император Наполеон III, питавший страсть к археологии, велел раскопать останки Алезии и обнаружил там останки циклопических крепостных стен, окружавших город. Общая протяженность стен была почти 16 километров!

Цезарь отказался от штурма этого неприступного города, решив уморить осажденных галлов голодом. По его приказу в считанные дни вокруг крепости был выкопан глубокий ров с водой, отведенной из протекающей неподалеку реки. За рвом был насыпан высокий земляной вал, поверх которого возвышался частокол из заостренных бревен с наблюдательными вышками. Кроме того, открытая местность была усилена всякого рода искусственными препятствиями для кавалерии – капканами и волчьими ямами с острыми кольями, расположенными в восемь рядов в шахматном порядке.
http://www.istpravda.ru/upload/media...24a845de32.jpg
[Алезия]

Но еще до того, как римляне успели завершить осадные фортификации, Верцингеторикс под покровом ночи бросил ночью свою кавалерию в прорыв. Конникам было приказано скакать по всей Галлии и поднимать армию на выручку. И тут проявились все лучшие стороны кельтской солидарности – в кратчайшие сроки был созван совет старейшин племен и была сформирована мощная армия в 320 тысяч бойцов.

Цезарь разгадал замысел Верцингеторикса. Римские солдаты в кратчайший срок возвели второе – внешнее – кольцо укреплений против наступающих галлов. День за днем бросались галлы на штурм укрепленного римского «кольца», и никак не могли их взять. Тем временем, среди осажденных в Алезии начался голод. После пяти дней бесплодных боев Верцингеторикс понял, что он не может больше наблюдать, как гибнут его люди. Согласно рассказу Плутарха, Верцингеторикс надел свои самые красивые доспехи, сел на тщательно вычищенного коня и поскакал из города прямо к ставке Цезаря. Солдаты открыли ворота, и галльский царь подъехал прямо к сидящему на троне у своего шатра наместнику. Верцингеторикс молча спешился, положил на землю свое оружие и сдался, опустившись к ногам Цезаря. (5)

Его поступок остановил войну, но не спас от истребления галлов. Стены Алезии были срыты, а жители города проданы в рабство. Из всех восставших Цезарь помиловал только представителей эдуев и арвернов, рассчитывая снова заключить союз с этими племенами. Самого же Верцингеторикса переправили в Рим и заточили на пять лет в башне Туллиана. В конце концов его вывели во время 20-дневного триумфа Цезаря. Дикий предводитель варваров в оковах прошел за колесницей покорителя мира, а затем был показательно задушен.
http://www.istpravda.ru/upload/media...4e8e72fb59.jpg
[Анри Поль Мотт Верцингеторикс перед Цезарем.jpg]
Художник Анри Поль Мотт "Верцингеторикс перед Цезарем".

* * *
«Усмиренная» Цезарем Галлия лежала в руинах. Исчезли в огне пожарищ великолепные города кельтов, торговые дороги пришли в запустение.

Исчезли и народы, некогда населявшие континент.

Как пишет Плутарх, за девять лет своего пребывания на посту наместника Галлии Цезарь истребил в войне треть населения Галлии. (5) Еще столько же было захвачено и продано в рабство. То есть, «освобождение» эдуев от тиранов обошлась галлам в две трети населения. Впрочем, это весьма приблизительные цифры – никто ведь тогда не считал погибших мирных жителей, стариков и детей, которых захватчики просто сжигали в своих домах. Неизвестно и количество племен, бежавших от римского владычества за Рейн, в леса Германии.

Зато историкам очень хорошо известно, какую прибыль принесла эта беспощадная девятилетняя война самому Цезарю. «Всю Галлию он целиком обратил в провинцию и наложил на нее 40 миллионов ежегодного налога», - пишет Светоний. (7)

С долгами было покончено. Из нищего попрошайки Цезарь превратился в миллиардера, первого богача Рима. К концу кампании у Цезаря было столько награбленного у галлов золота, что он не знал, что с ним делать, и предлагал на продажу с 25-процентной скидкой.

Теперь он сам покупал угодных ему политиков, окружая себя толпами жадных льстецов и угодливых клиентов.

«Сенаторов он привязал к себе, ссужая им деньги без процентов или под ничтожный процент, - пишет Светоний. – Граждан из других сословий он осыпал щедрыми подарками… С таким же усердием привлекал он к себе и царей и провинции по всему миру: одним он посылал в подарок тысячи пленников, другим отправлял на помощь войска куда угодно и когда угодно без одобрения сената и народа… Своим легионерам он удвоил жалованье на вечные времена, отпускал им хлеб без меры и счета, а иногда дарил каждому по рабу из числа пленников». (7)

Не забывал Цезарь и подкупать римское простонародье, от любви которого часто зависла судьба политиков в сенате. «На средства от военной добычи он начал строить форум: одна земля под ним стоила больше ста миллионов… Он обещал народу гладиаторские игры и пир – до него этого не делал никто...» (7)

Когда мы сегодня смотрим на величественные руины Рима, на мраморные дворцы и ослепительные храмы, все еще хранящие память о колоссальном богатстве империи, нам кажется странным, зачем римлянам было нужно терпеть все тяготы войны и дальних походов ради завоевания каких-то нищих и богом забытых окраин Европы? Что ж, мы просто забываем, что Рим во времена Цезаря был всего лишь скопищем убогих глинобитных лачуг, а вот все его мраморное великолепие появилось только в эпоху империи – благодаря золоту ограбленных народов.

Когда же аристократия попыталась было помешать наместнику-нуворишу окончательно прибрать к рукам все власть в республике, то Цезарь просто двинул свою «частную армию» на Рим. «Он был убежден, что теперь, когда он стал первым человеком в государстве, его не так легко столкнуть с первого места на второе, как потом со второго на последнее, - пишет Светоний. – Цезаря поработила привычка к власти, и поэтому он, взвесив свои и вражеские силы, воспользовался случаем захватить верховное господство, о котором мечтал с ранних лет». (7)

Свое восхождение на трон империи он также отпраздновал с небывалой щедростью – триумфальные шествия и народные гуляния продолжались три недели, скачки сменяли гладиаторские бои, а за ними на потеху плебсу устраивались звериные травли. На личные средства Цезарь даже устроил невиданный прежде морской бой – специально для представления тысячи рабов выкопали гигантский котлован на правом берегу Тибра, наполнили его водой, и в получившемся водоеме было устроено настоящее сражение десятков галер. «Народу он раздал по десять мер зерна и по стольку же фунтов масла, деньгами же по триста сестерциев, обещанных ранее, и еще по сто за то, что пришлось ждать. Тех, кто платил за жилье в Риме до двух тысяч сестерциев, он на год освободил от платы. Вдобавок он устроил пир и раздачу мяса, а после еще одного триумфа – еще два обеда: первый показался …, через четыре дня он дал второй, неслыханно богатый…»

Так что, неудивительно, что сенаторы-республиканцы, чью власть этот наглый олигарх-нувориш фактически свел к нулю, мечтали разорвать Цезаря на части (что они в конце концов и сделали). Зато вот римская чернь была готова носить Цезаря на руках, а полсле его убийства даже объявили его богом. «Он был сопричастен к богам не только словами указов, но и убеждением толпы. Когда во время игр, которые в честь его обожествления давал его наследник Август, хвостатая звезда сияла в небе семь ночей подряд, то все поверили, что это душа Цезаря, вознесенного на небо…»

Понятно, что больше всех на обожествлении Цезаря наставал сам наследник Август, которому позарез нужна была легитимная причина для укрепления власти в своих руках. И кто из римлян смог бы мог возражать, что власть в империи находится в руках не простого смертного, но наследника самого бога?!

Эта неизвестная «комета Цезаря» сыграла в истории роковую роль – все грабительские походы Цезаря, за которые республиканцы хотели отдать его под суд, были признаны богоугодным делом. Небеса словно выдали индульгенцию на расширение империи.

И завоевание лесов Германии, где укрылись непокоренные Цезарем венеты и галлы, стало лишь вопросом времени.
http://www.istpravda.ru/upload/media...4e7368d89d.jpg
[верцингеторикс.jpg]
О Верцингеториксе вспомнили в 1865 году, когда французский император Наполеон III, желая поднять воинственный дух французов, распорядился поставить его двадцатиметровую статую в том самом городке Элизе-Сен-Рен, где когда-то решилась судьба независимой Галлии. Поскольку никто не знал, как выглядел легендарный вождь галлов, его лицу придали сходство с портеретом самого императора. Каменный Верцингеторикс и сегодня стоит среди небольших домов крестьян и смотрит на древние руины римского поселения, построенного на месте его города – странный гость из давно исчезнувшего мира, о котором мы знаем лишь по рассказам его разрушителей.

Библиография

1 - Тит Ливий «История Рима от основания города». Изд-во «Наука» М., 1989.
2 - Питер Коннолли,«Греция и Рим». Изд-во «Эксмо-Пресс», М., 2001.
3 – Полибий «Всеобщая история». Изд-во «Наука» («Ювента»), СПб., 1994.
4 - Г.В. Бондаренко «Повседневная жизнь древних кельтов». Изд-во «Молодая гвардия», М., 2007.
5 - Плутарх «Моралии: Сочинения». Изд-во «ЭКСМО», М., 1999.
6 - Луций Анней Флор «Историк древнего Рима», Изд-во ВГУ, 1977.
7 - Гай Светоний Транквилл «Жизнь двенадцати цезарей», Изд-во «Наука», М., 1993.
8 – «Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне, о Гражданской войне, об Александрийской войне, об Африканской войне». Научно-издательский центр «Ладомир», М., 1993.
9 - Терри Джонс, Алан Эрейра, «Варвары». Изд-во «Столица-Принт», М., 2007 г.
10 – Ганс Дельброк «История военного искусства в рамках политической истории». Государственное военное издательство Наркомата обороны СССР, М., 1937.

Время венетов –VIII: Germania Magna
 

http://www.istpravda.ru/research/11357/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...af23bbb316.jpg
О "германском" прошлом славянских народов.

В 1993 году Германский археологический институт впервые начал раскопки близ деревни Вальдгирмес под городом Вецларом в федеральной земле Гессен, где незадолго до того было случайно обнаружено несколько предметов римской эпохи. И раскопки мгновенное породили настоящую научную сенсацию: как обнаружили историки, тут располагался не полевой легионный лагерь, не лесной форт, а большой римский город. Центр занят форумом, от него расходятся по сторонам света под прямыми углами классические магистрали — кардо и декуманус — все как в бесчисленных латинских колониях от Атлантики до Леванта. На форуме, очевидно, возвышалась конная статуя Августа из позолоченной бронзы — было обнаружено около 200 ее обломков, а с северной его стороны стояла каменная базилика, где, судя по всему, заседали муниципальный совет и суд. Кроме того, к нынешнему моменту локализованы и расчищены два десятка больших частных домов. Их обитатели пользовались керамикой из Италии, а некоторые даже выкладывали полы дорогой мозаикой.

Так из небытия показались останки страны, которой, как думали многие поколения историков, никогда не существовало – римской провинции Germania Magna – то есть, Великая иди Большая Германия.
http://www.istpravda.ru/upload/media...fca41b8442.jpg
[waldgirmes1b.jpg]
Деталь конной статуи Августа, найденная при раскопках в Вальдгирмесе.

История же этой страны началась в 15 году до н.э., когда принцепс Октавиан Август решил продолжить замыслы своего божественного отца по покорению Германии. В тот год Август решил посетить северные провинции и лично проверить, как обстоят дела на местах. Галлами тогда управлял вольноотпущенник Лициний – бывший раб, захваченный еще Юлием Цезарем, но потом сумевший выкупить себе свободу. Но недаром говорят, что нет хуже господина, чем бывший раб. Лициний откровенно грабил население провинции. Дело дошло даже до того, что наместник распорядился удлинить на два месяца год – что бы собрать побольше налогов. Когда Августу стало об этом известно, Лициний пригласил принцепса к себе и пожертвовал в казну все накопленные сокровища, конфискованные у варваров, как он утверждал, только лишь с одной целью – помешать кому бы то ни было использовать эти богатства для заговора против римской власти.
http://www.istpravda.ru/upload/media...232c94ca78.jpg
[oh_waldgirmes_roemerforum-4.jpg]
Реконструированная статуя Августа в Вальдгирмесе.

Август согласился с этим явно надуманным оправданием – отчасти и потому, что как раз накануне его визита варвары разгромили V легион, которым командовал сенатор Марк Лоллий. Поражение было не столько трагичным, сколько позорным – при отступлении солдаты потеряли орла – боевой штандарт легиона, а за такие вещи в империи карали очень строго: половине легиона грозила пожизненная «пенсия» в рудниках. И оскорбление, нанесенное Риму варварами, требовалось срочно смыть кровью врагов, а потому Август и распорядился перенести границы империи на восток – как минимум, до самой Эльбы.

Командовать этой операцией Август доверил своим пасынкам – братьям Тиберию и Друзу из древнего патрицианского рода Клавдиев. Тиберий, будущий император Рима, был уже опытным полководцем – он уже командовал войсками во время войны в Северной Испании и возглавлял поход на восток, когда было завоевано армянское царство. Поэтому и вся военная кампания прошла как пор нотам.
http://www.istpravda.ru/upload/media...932629d448.jpg
[waldgirmes_model1.jpg]
Макет римского города на месте Вальдгирмеса. Показаны только раскопанные и исследованные дома, тогда как большая часть римского города занята современной застройкой.

Первым делом войска Тиберия и Друза заняли перевалы и стратегически важные проходы в южном предгорье Альп, откуда они обрушились на племена ретов и винделиков. Последний народ для нас особенно интересен, поскольку само это название дословно означает «венетов, обитающие на реке Licus». Покорение винделиков воспел и поэт Гораций:

"Откуда навык этот, неведомо,
Но весть правдива: лютых винделиков:
Непобедимых в дни былые?
Юный воитель разбил в сраженье!" (1)

В честь победы над венетами римляне даже основали на месте их городища новый город Augusta Vindelicorum в районе современного немецкого города Аугсбург.

Еще один указатель – римский город Виндонисса, ставший базой XXI «Стремительного» легиона. Ныне этот город известен как Брюгге – настоящее место паломничества европейских туристов, желающих взглянуть на настоящий средневековый город с тихими улицами-каналами.

Венеты - винделики дали название и новообразованной римской провинции Винделиция (Vindelicia), которая простиралась от Боденского озера до Дуная.

В 12 году до Р.Х. войска Друза перешло Рейн и, покорив племена хавков и бруктеров, без особых приключений форсировал Везер и даже вышел к берегам Эльбы. Так далеко на северо-восток римские войска еще ни заходили ни разу за всю свою историю, причем, что удивительно, покорение Германии прошло без эксцессов и вооруженной борьбы. Вероятно, это можно объяснить как неожиданностью нападения, так и тем, что Друз стремился вовсе не уничтожить германские города и села, а скорее предлагал местной аристократии заключить оборонительный союз.

Кроме того, надо отдать должное и традиционной римской «стратегии меча и лопаты». Это в любой другой стране мира для победы было достаточно разбить регулярную армию противника в генеральном сражении и захватить его города. Но в Германии все было иначе. У варваров не было регулярной армии, а, следовательно, не могло и быть генерального сражения. У германцев не было и крупных городов, а в случае опасности они, как подсказывал опыт Юлия Цезаря, легко бросали свои деревни, и уходили в дебри лесов. Что толку было их преследовать? И Друз почувствовал, что есть только один способ покорить эту страну – построить там настоящие города с театрами и рынками, приучить варваров к оседлому образу жизни. Но самое главное – построить надежные дороги и пути сообщения, только благодаря которым дикие земли и можно превратить в цивилизованную провинцию.

И вот, всего за два года легионы Друза построили между Рейном и Эльбой более 50 крепостей. Причем, каждая крепость была не просто военным лагерем, но прообразом настоящего города – со своей центральной площадью, храмами, торговыми рядами и кварталами лачуг, где жили мелкие ремесленники, оружейники, маркитанты и шлюхи, неизменно сопровождавшие войска в походах. Столицей новой провинции стала крепость Ветера (ныне – город Биртен), расположенная у слияния Рейна с рекой Липпой, по которой шло снабжение провиантом наступающих войск. Другие города–крепости тоже строились на берегах судоходных рек – ведь водные артерии тогда были единственной дорогой сквозь чащобу германских лесов.

Но реки в Германии все еще контролировали венеты, а поэтому римляне начали в спешном порядке строить свой речной флот, без которого о господстве в Германии можно было только мечтать. Кроме того, по приказу Клавдия Нерона Друза были прорыт и канал в заболоченной и мелководной дельте Рейна, дабы облегчить выход кораблей в открытое море. Таким образом, римляне получили и обходной морской путь– отныне любой корабль, вышедший из Галлии, мог легко достичь римских поселений в Верховьях Рейна. Кроме того, и римские войска, расквартированные в рейнских лагерях, могли быть за считанные дни переброшены через Северное море на Эльбу, что бы подавить любое восстание.

В итоге Друз мог с полным правом готовиться к триумфу – все местные племена были поставлены перед выбором: либо они должны были принести клятву верности Риму и покорно заплатить все налоги и подати, либо – бежать еще дальше на восток за Эльбу. Впрочем, не исключено, что римские войска со временем могли бы дойти и еще дальше – вплоть до самой Вислы, но тут с полководцем Друзом приключилось довольно странное и почти мистическое происшествие. Историк Дион Кассий писал, что как только Друз выехал на берег Эльбы, ему навстречу вышла одинокая друидесса – историк описал ее как женщину исполинского роста. Обращаясь, она произнесла:

- Куда ты так торопишься, ненасытный Друз? – спросила она полководца на чистейшей латыни. - Судьбе не угодно, чтобы ты вступил на эти земли. Ступай прочь, ибо и дело твое, и жизнь твоя подошли к концу. (2)

Смущенные пророчеством римляне повернули к лагерю, но тут лошадь Друза оступилась, и тот упал на землю, сломав себе ногу. Полковой лекарь наложил на перелом шину, но через месяц рана загноилась, началась гангрена, и овеянный славой покоритель Германии скончался. Его прах был доставлен в Рим и торжественно захоронен в мавзолее Августа на Марсовом поле.

Так Эльба (или римский Альбис) почти на два десятилетия стала восточной границей новой провинции Germania Magna. Именно тогда – в 8 – 9 годах до Р.Х. и впервые возникло название этой местности, которое без каких-либо изменений употребляется вот уже больше двух тысяч лет.

Правда, все это время историки почему-то полагали, что Germania Magna была не более, чем фантазией Августа – дескать, самолюбивый принцепс не мог допустить и мыли, что его планы могут кончиться неудачей, а потому и повелел всем подданным дружно поверить в существование выдуманной им провинции. Но результаты раскопок на восточном берегу Рейна красноречиво свидетельствуют, что римские колонисты строили здесь не походные лагеря, но большие города, планируя обосноваться здесь на века.

* * *
Когда мы слышим слово «Германия», то на ум сразу же приходят музыка Вагнера, «Зимняя сказка» Генриха Гейне, кожаные штаны баварцы и лихие напевы тирольцев. Точно также, упоминая древние германские племена, большинство обывателей представляет того же самого баварца, но только обернутого в звериные шкуры и в рогатом шлеме. Размахивая двуручным топором, он кричит свой боевой клич на чистейшем немецком: «Доннар ветер! Хенде хох!»

Точно таким же образом думал и немецкий археолог герр Карл Шухардт, основатель «Северо-западно-германского союза археологических исследований» и Римско-Германской комиссии, который вознамерился доказать научному миру прямое происхождение немецкого народа от легендарных арийцев, которые были не дикими охотниками, а народом воинов, художников и философов. Причем, не просто рядовыми философами, а самыми лучшими в мире философами, которым даже сократы с платонами в подметки не годятся, поскольку, дескать, хладные ветра Севера помогли арийским пращурам сохранить в неприкосновенности нравственный запас «золотого века» человечества. И вот, в поисках следов этих самых «индогерманцев» профессор Шухардт в 1908 году отправился в местечко Ромершанце (Romerschanze) недалеко от Потсдама. Где ж еще искать «ариев», как не в деревне, чье название в дословном переводе означает «римские военные укрепления». Однако, вместо нордических древних баварцев или бранденбужцев он нашел… славян. Вернее, не самих славян, но останки поселения лужицкой археологической культуры бронзового века, которая всегда соотносилась с лужицкими славянами. Или венетами – вендами, как называли славян немецкие этнографы.

Да, именно венеты в начале нашей эры и населяли Германию, именно наши пращуры упоминаются в римских хрониках под расплывчатым обозначением «племена германцев».
http://www.istpravda.ru/upload/media...eac2852b51.jpg
[Carl Schuchhardt_portret.jpg]
Карл Шухардт

Профессор Шухардт, ясное дело, оказался вовсе не в восторге от своего открытия. Соседство с предками славян полностью подрывало его теорию расовой исключительности «индогерманцев». Тогда он перенес раскопки в деревню Бух близ Берлина, но и там он обнаружил лишь следы пра-славянской культуры. После того, как Шухгардт раскопал еще ряд лужицких городищ, перед ним встала неприятная дилемма: либо он должен был объявить, что никаких таких «нордических индогерманцев» в Германии никогда не было, либо - признать генетическое родство предков немцев и славян.

Но герр Шухардт пошел третьим путем: он «забыл» про результаты раскопок, а своем журнале «Germania» опубликовал цикл материалов, в которых рассказывал об экспансии злобных и агрессивных славян против добрых и мирных германцев, и о прогрессивной роли последних по защите всей западной цивилизации. (3)
http://www.istpravda.ru/upload/media...3f36e24462.jpg
[Carl Schuchhardt.jpg]
Профессор Карл Шухардт на раскопках

Результатами его раскопок воспользовался и другой теоретик «индогерманской идеи» - Густав Коссинна - профессор Берлинского университета и основатель Германского общества праистории. В 1926 году герр Коссинна опубликовал свой фундаментальный труд «Происхождение и распространение германцев в доисторическое и раннеисторическое время», в котором была выдвинута гипотеза о 14 культуртрегерских походах древних германцев. (4) То есть, именно доисторическим баварцам, покорившим весь мир от Северного до Черного морей, включая Азию и Африку, все европейские народы и обязаны своей высокой культурой.
http://www.istpravda.ru/upload/media...afc2bf739a.jpg
[presenchen.jpg]
Реконструкция найденного профессором Шухардтом поселения, относящегося к лужицкой археологической культуре.

Конечно, после краха национал-социализма упоминать в академических кругах о трудах профессора Коссинны стало совершенно неприлично, но вот его тезис о противостоянии германцев и славян по-прежнему является научной аксиомой. Дескать, Коссинна написал свою книгу до прихода Гитлера к власти, а поэтому его идеи вполне как бы «научны». В конце концов, тезис о разности культур германцев и славян за ХХ век повторили столько тысяч раз, что и сейчас эти слова произносят совершенно не задумываясь – типа, «это и так все знают». И никто даже не задумывается о том, что в самой этой фразе заложен самый настоящий обман, мошенничество, построенное по всем правилам подмены понятий.

Итак, давайте для начала разберемся, откуда появилось слово «Германия» и что оно вообще обозначает. Как утверждал в своей «Этимологии» Исидор Севильский (5), название Германии произошло от латинского слова «germino» («germinatio»), что в переводе означает «пустившие корни». Римский историк Публий Корнелий Тацит писал: «Германия — новое и недавно вошедшее в обиход слово, ибо те, кто первыми переправились через Рейн и прогнали галлов, ныне известные под именем тунгров, тогда прозывались германцами (т.е. пустившими корни на новом месте – Авт.). Таким образом, наименование племени постепенно возобладало и распространилось на весь народ; а затем, после того как это название укоренилось, он и сам стал называть себя германцами». (6)

Иными словами, говоря о Германии, римляне имели в виду родину пришлых народов – какую-то местность за Рейном. По другой версии, название Германии произошло от латинского «germanitas» - «братство», «родственный союз» - тонкий намек на то, что все проживающие там варвары являются родственниками. Впрочем, какой из этих вариантов находится ближе к истине для нас, наверное, и неважно, а поэтому мы ограничимся лишь констатацией факта, что название этой стране придумали римляне, исходившие исключительно из собственных соображений. Но, так или иначе, называя варваров «германцами», римские хронисты имели в виду только то, что эти люди обители на восточном берегу Рейна.

А кто такие славяне? Это, как утверждает Большая Российская Энциклопедия, «группа родственных по языку народов в восточной и юго-западной Европе». То есть, славянин – это говорящий на славянском языке. Отсюда следует логичный вывод: любой славянин, проживающий в Германии, является германцем.

Поэтому противопоставлять германцев и славян – это все равно что противопоставлять «деревянное» и «красное».

* * *
Но в истории немало и других глупостей. А самая большая их них заключается в том, что история все еще не хочет освободиться из плена романоцентричного взгляда на мир, согласно которому вся земля была погружена в тьму дикости и невежества, и только на берегах Средиземного моря ярко сиял маяк цивилизации – сам великий Рим. Рядом с ним светились маячки потусклее – Древняя Эллада, угасающий Древний Египет и персы – наследники Вавилона. А вокруг этих светочей прогресса была тьма-тьмущая немытых и одетых в звериные шкуры варваров, которые чего-то там себе копошились в грязи и издавали порой нечленораздельные рыки. Лишь недавно историки позволили себе признать, что и к северу от Рима тоже развивалась цивилизация европейских народов – конечно, не такая продвинутая, как римская, похуже и пожиже, но все-таки и кельтов тоже не стоит обижать, ибо люди старались, тянулись к знаниям, искали свет истины… Короче, молодцы, заработали «три с плюсом», и, слава богам, у этих кельтов хватило разума принять римскую культуру, а то так бы и остались варварами…. А вот германцы, как ни старались римляне, так и не захотели приобщиться к благам прогресса и цивилизации, а потому как они были пещерными дикарями, так ими и остались.

"Они не прилагают усилий, чтобы умножить трудом плодородие почвы, не сажают плодовых деревьев, не огораживают лугов, не поливают огороды, - отзывались о своих соседях римские писатели. - Беспробудно пить день и ночь ни для кого не постыдно. Частые ссоры, неизбежные среди предающихся пьянству, редко когда ограничиваются словесною перебранкой и чаще всего завершаются смертоубийством или нанесением ран…» (6) Ну, что сказать - животные, да и только.

Но так выглядел мир глазами римлян.

Но вот на взгляд самих кельтов или венетов никакой Галлии или Германии в природе вообще не существовало – эти страны, равно как и их названия, придумали римские оккупанты. В кельтском мире была единая Европа с множеством городов-государств, и река Рейн как раз не разъединяла народы, но соединяла их – ведь как раз по Рейну с севера на юг и обратно двигались караваны торговых судов.

Разделение «восток-запад» (то бишь, «Галлия – Германия») если и существовало в реальности, то было обусловлено чисто экономическими причинами. Об этом свидетельствует и такая беспристрастная наука, как археология – так, по мнению известного чешского археолога Любора Нидерле, автора фундаментального труда «Доисторическая археология Европы», культуры кельтов и славян вышли из одного общего источника – индоевропейской гальштатской археологической культуры. (7)

И, как родные «сестры»-близнецы, они обладают рядом общих черт и даже специалисты порой не смогут отличить одну от другой. Но есть и одно существенное различие – латенская «кельтская» археологическая культура сформировалась в богатых торговых и ремесленных городах Центральной Европы, на самых перекрестах караванных дорог прошлого. А вот ее лужицкая «бедная родственница» выросла на отшибе, в дремучих лесах, простиравшихся от побережья Балтийского моря до Дуная, от Рейна до Вислы и Буга. А где торговли нет, там и денег мало, и предметов роскоши поменьше, и жизнь попроще – сравните хоть жизнь в Москве и Урюпинске.

Впрочем, и «лужичане» тоже были не лыком шиты – хоть они и жили бедно, но от своих западных сородичей старались тоже не отставать. И в то время, как на берегах Роны и Сены племена кельтов строили свои города-оппидумы, на на восточном берегу Эльбы тоже росли свои мегаполисы. Например, Бискупинское городище (Biskupinie) – древняя крепость, стоявшая более двух тысяч лет назад на берегу Бискупинского озера, что в 80 километрах к северу-востоку от нынешнего польского города Познань.
http://www.istpravda.ru/upload/media...df141e4c64.jpg
[biskupinskoe.jpg]
Реконструкция Бискупинского городища.

Сколько веков существовал этот город – никому не известно. Но когда в Восточной Европе наступило похолодание, и на смену теплому и сухому климату пришел влажный атлантический, уровень воды в озере стал непрерывно повышаться. Много веков горожане вели упорную борьбу с водой, заливавшей поселок, но в конце концов они вынуждены были его поспешно покинуть – причем, как считают археологи, произошло это во время небывалого наводнения, когда горожане смогли унести с собой только все самое необходимое. Вода принесла с собой ил и грязь, которые на долгие века практически «законсервировали» этот деревянный город, который никогда бы не сохранился в естественных условиях.
http://www.istpravda.ru/upload/media...72610a7568.jpg
[Walenty Szwajcer у Biskupina.jpg]
Валентий Швайцер у реконструированной стены Бискупинского городища.

Обнаружили же этот бесценный памятник случайно – после сильной засухи 1933 года уровень воды в озере упал, и на свет из-под слоя ила показались останки деревянных построек. На них обратил внимание местный школьный учитель Валентий Швайцер, который, к счастью для всей мировой науки, увлекался историей и даже вел школьный кружок археологии. Пан Швайцер сразу понял, что под слоем торфа может находиться что-то весьма любопытное, и позвонил в Варшаву. И вскоре к раскопкам городища приступил один из самых видных польских археологов Иозеф Костршевский, которому и предстали настоящие «славянские Помпеи» бронзового века.

Это была настоящая крепость, стоявшая на небольшом полуострове. Вернее, даже острове – для лучшей защиты жители города-крепости выкопали ров с водой, через который перебросили мост. Сам город был выстроен в лучших традициях фортификационного искусства – высота бревенчатых стен достигала шести метров, а к единственным воротам вел узкий проход, устроенный таким образом, что бы большая группа врагов не смогла с налету атаковать ворота. Сразу же за воротами была устроена небольшая рыночная площадь, посыпанная мелким гравием – здесь устраивались собрания, шла торговля.
http://www.istpravda.ru/upload/media...77c0d8a724.jpg
[раскопки.jpg]
Раскопки на городище.

Все остальное пространство внутри крепостных стен занимали тринадцать длинных – от одной крепостной стены до другой – домов, стоявших параллельно друг другу. Дома были «многоквартирными» - подобно современным таунхаусам, они делились на изолированные секции площадью в 7 – 10 кв. м. Обстановка в комнатах была довольно простой – слева от входа стояла широкая кровать из дубовых досок, под которой был устроен небольшой амбар для хранения зерна и других запасов провизии. Рядом стоял стол и лавки, а справа располагался очаг из обоженных глиняных кирпичей. Судя по всему, в таких «квартирах» жили княжеские дружинники со своими семьями – рядом с останками домов археологи обнаружили целые горы оружия – луки, стрелы, стальные мечи и топоры. Был и свой ремесленный квартал: в одном из домов археологи откопали останки кузнечной мастерской, в другом - целую лодку с вёслами, а в третьем – прекрасно сохранившуюся колёсную повозку-фургон. Дела у мастеров шли неплохо – археологи обнаружили в этих секциях несколько золотых монет и ювелирные изделия из Северного Причерноморья.

Но больше всего ученых поразили широкие – в два – три метра - деревянные улицы из дубовых бревен, которые были проложены между домами. За множество веков под землей накопился целый «слоенный пирог» из таких мостовых. Когда же ученые подняли самый последний слой и провели датировку возраста древесины посредством радиоуглеродного анализа и методом дендрохронологии, они ахнули – оказалось, эти дубы были спилены зимой 738 – 737 годов до Р.Х.

Получается, что этот озерный город – ровесник самого Рима!

А сколько таких же городов и крепостей стояло тогда по долинам Вислы, Рейна и Одера?! Сто, двести, а, может быть, и вся тысяча? Этого мы уже никогда не узнаем. Но останки древних городищ находятся по всей Германии. Впрочем, на мой взгляд, и одного знакомства с Бискупинским городищем вполне достаточно для того, чтобы отказаться повторять лживые расказы, что, дескать, наши пращуры были примитивными дикарями, лентяями, пьяницами и полудурками, влачившими жалкое существование в землянках из коровьего навоза.
http://www.istpravda.ru/upload/media...7a324b08df.jpg
[biskupin.jpg]
Реконструированное Бискупинское городище в наши дни.

* * *
Однако, тут же возникает другой вопрос – если на самом деле существовала эта единая доисторическая Европа, то почему об этом ни слова не упоминается в римских источниках? Напротив, если почитать античные хроники, то там можно обнаружить десятки и сотни различных племен с совершенно экзотическими названиями - батавы, бруктерны, сугамбры какие-то, усипеты…. И невольно складывается впечатление, что весь европейский континент был заселен самыми разными народами, говоривших на самых непонятных языках. И можно лишь пожалеть бедных римских колонизаторов, вынужденных как-то строить цивилизацию в этом вавилонском столпотворении. Но на самом деле никакого столпотворения не было. Большинство этих племен исповедовали одну религию, говорили на понятных друг другу языках и женились друг на друге – то есть, по сути, представляли один народ. Если, конечно, этот термин уместно употреблять в отношении людей, которые в то время вообще не задумывались о таких вещах, как национальность и национальная самоидентификация.

А вот все эти названия покоренному народу дали римляне. Вернее, римские солдаты – они же первыми стали осуществлять рабочие контакты с местным населением.

Вот, представьте себя в роли римского легата. Перед вами стоят несколько самых простых повседневных задач: нужно взять с подведомственных племен хлеб и другие продукты для личного состава лагеря, собрать фураж для лошадей, набрать рабочих для строительства дороги. Да и разобраться, почему это мужики с одного хутора надавали вчера по мордасам своим соседям – а вдруг это признаки бунта против власти кесаря?!

И вот, вы вызываете к себе своих верных центурионов и, тыча пальцем в карту, начинаете отдавать приказы:

- Так, Марк Порций, возьми-ка десяток толковых парней и ступай за хлебом вот сюда… Ну, короче, к тем галлам, чьи деревни стоят за изгибом вон той реки у такой большой черной скалы. Знаешь? Ну, молодец. А ты, друг мой Клавдий Секунд, езжай со своими ребятами на другой берег, найдешь там других галлов - ну, у них там вождь такой смешной, весь в татуировках и борода до пояса… Не знаешь такого?! Ну, у них там еще крыши травой покрыты, и елки везде растут... Найдешь короче…

Но это еще не все. Вечером вам предстоит еще написать донесение проконсулу провинции с отчетом о проделанной работе – и нужно перечислить, с кого вы дань собрали, а кого конкретно усмирили во славу римского оружия и самого Юпитера. И, как вы думаете, уместно ли будет в таких же выражениях объяснять вышестоящему начальству, куда конкретно и зачем вы посылали ваших солдат?

Конечно, это абсурдная ситуация. Для каждого мелкого племени вы придумаете свое оригинальное название – что б каждый центурион смог без дополнительных разъяснений четко понять суть вашего приказа, а не вдавался бы в долгие размышления, что солдатам делать крайне противопоказано.

А как даются покоренным народам имена – или экзоэтнонимы, если выражаться в терминах ономастики, науки о возникновении собственных имен?
http://www.istpravda.ru/upload/media...085fda9f4a.jpg
[bilde.jpg]

Сегодня в Бискупине проходят фестивали исторической реконструкции.

Тут есть несколько вариантов. Во-первых, можно взять эндоэтноним – то бишь, местное самоназвание. Так, к примеру, часто делали американские колонисты или русские казаки в Сибири. При этом сам эндоэтноним, как правило, подвергается определенной фонетической ассимиляции. Вот, к примеру, есть такой народ «эннэчэ», а русские их стали звать энцами. Народ «хандэ» получил название хантов, а «утмороты» - удмуртов. Свои эндонимы с минимальными искажениями сохранили эвенки, манси, саамы и множество других народностей. (Кстати, в основе самоназваний этих народов лежит одно и то же слово – «человек».)

Но этот вариант хорош только в отдельных случаях. А как быть, если самоназвание аборигенов слишком трудно для произношения? Вот, например, есть такой народ «лыгъо равэтлъан» - то бишь, «настоящие люди». Попробуйте-ка это выговорить. Вот и русские первопроходцы не стали себе ломать язык, а взяли другое слово из языка туземцев – «чавчу», что в переводе означает «владелец оленей». И переделали «чавчу» в чукчу. Так весь народ стал называться чукчами, и их земля - Чукоткой. Основой для экзоэтнонима может служить и вообще самое распространенное слово из туземного языка. Например, русские поморы долгое время звали всех англичан «асеями» - от английского «I say» («Слушай!»). Асеи в свою очередь именовали русских «слиштами», потому что поморы всякий раз обращались к английским купцам с традиционного оборота: «Слышь, ты, мужик…»

Можно назвать народ по месту его жительства - то есть, придумать топоэтноним. Например, это произошло с кавказским народом «йыхбы», которых сейчас в России называют «цахурами» - в основе русского экзонима лежит название их главного аула Цахур. Точно такая же история произошла и с украинцами - «козацким народом», обитавшим на окраине.

Еще один распространенный вариант образования экзоэтнонима – патронимия, то есть, когда народ называется в честь своего вождя или какого-нибудь великого предка. К примеру, в первой половине XIX века неграми банту правил великий африканский вождь Свази, в честь которого белые «сахибы» - колонизаторы стали называть всех его подданных. А сейчас даже есть такая страна Свазиленд. А вот узбеки сами придумали себе патроним от имени великого хана Узбека, правившего в XIV веке кочевниками Золотой Орды.

Наконец, можно и самому придумать этноним для туземцев. В этом случае в качестве основы названия берется какая-нибудь метафора, яркая деталь из внешнего облика или манеры общения. При этом такие названия могут быть как восходящими, так и нисходящими. Восходящее название - это уподобление могучему льву или трепетной лани, нисходящее – к каким-то негативным чертам. Понятно, что последний вариант в истории применялся гораздо чаще, и популярны также антропологические адъективы: "косоглазый", "бледнолицый", "черножопый". Вот, например, народ рома, в России известные как цыгане. В каждое европейской стране у них есть свой экзоэтноним - англичане их зовут gypsies ("египтяне"), голландцы - heidens ("язычники"), финны - mustalainen ("чёрные") и т.д.

Или вот можно вспомнить, как русские иногда зовут украинцев «хохлами» - в честь «хохолков», традиционного козацкого чуба-оселедца на обритой голове. Хохлы, не оставаясь в долгу, зовут русских «кацапами». Это буквально означает «как козел» (цап — на украинском означает козла), ведь украинцам, привыкшим брить подбородки, бородатые русские солдаты напоминали козлов - единственных в животном мире существ, обладавших бородой. Кстати, в те времена имя этого животного еще не носило оскорбительной коннотации, ведь козлы для крестьян были весьма полезными. Практически в наше время сложилось еще два интересных экзоэтнонима: «титлы» и «тиблы». «Тиблами» презрительно называют русских эстонцы – от присловья «ты, бля…», а вот русские в ответ стали звать высокомерных эстонцев «титлами» - то есть, «титульная нация».

Еще можно вспомнить и китайцев, которые для всех европейцев придумали этноним «лаовай» («лао» – важный, старый, а слово «вай» означает дикаря, варвара). На русский это слово можно перевести как «зазнавшаяся чурка» - видимо, китайским императорам с их тысячелетней историей было обидно, что их в позапрошлом веке поучали какие-то полуграмотные варвары-выскочки, обскакавшие Поднебесную в техническом развитии.

Особенно часто такой творческий подход действует при образовании микроэтнонимов – то есть, для обозначений мелких местных сообществ внутри большой этнически однородной среды. Проще говоря, вот были русские поморы – часть русского этноса. Но внутри себя поморы делились на множество общин - «кишкобродов», «трескоёдов», «наважьи голов» и т.д. Так что, если не знать всей этой местной специфики, то читатель никогда не отнесет трескоедов к русским.

Так вот, и древние римляне точно таким же образом придумывали экзоэтнонимы для германских племен. Вот, к примеру, в античных источниках часто встречается название племени маркоманов (marcomanni) – то есть, это «жители границ», от латинских слов «margo» - граница, и «manus» - толпа.

Тут еще надо иметь в виду, что основным языком общения легионеров была sermo vulgaris - вульгарная латынь. А для вульгарной латыни, также как и для ее современного аналога «пиджин инглиша», характерны как фонетические изменения в произношении слов (например, слияние гласных дифтонгов, исчезновение неударенных гласных, исчезновение некоторых согласных в конце закрытых слогов, развитие в начале слов новых гласных и т.д.), так и замена падежных окончаний предлогами и другие коверканья слов. Короче, дабы не углубляться во все эти лексикологические тонкости, скажу вам сразу вывод - перевести римские экзонимы германских племен можно лишь с большой степенью вероятности. (Кроме того, нельзя забывать, что среди латинских этнонимов были и искаженные самоназвания племен.)

Тем не менее, многие «говорящие» экзонимы можно расшифровать и с обычным словарем классической латыни. Вот лишь несколько характерных примеров. Вот, например, экзоэтноним «лангобарды» – это «длиннобородые». Название племенного союза свевов (или свебов), возможно, происходит от латинского svevi (suevi) – «обученные» или «приученные».

Зато героические нервии, под корень вырезанные Цезарем, на поверку оказались всего лишь «жилистыми» или «худощавыми людьми». Название племени «лингонов» переводится как «болтливые», их соседи неметы – это «лесовики» или «живущие в лесу». Впрочем, такие нейтральные имена – скорее, исключение из правил, ведь римские легионеры вовсе не страдали политкорректностью к туземцам. Например, экзоним племени каннинефатов, прославившегося после антиримского восстания, можно расшифровать как «люди с собачьей судьбой». Кеноманы – это «грязнорукие», а название племени «виромандуев» можно трактовать как «обжоры».

Что ж, римским центурионам понятие политкорректности было абсолютно не свойственно. В таких же грубых солдатских выражениях они составляли и свои донесения легатам. В штабе легиона, ясное дело, тоже не филологи с этнографами сидели, для легата главное дело – порядок на вверенной ему территории, что б войска были сыты, а варвары – сидели бы ниже травы и тише воды, а уж как там эти немытые бородачи сами себя называют, его вообще не касается. Дальнейшее легко представить – донесения легата с описанием местных новостей гонцы несли наместнику провинции, оттуда сводка уходила в Рим. И вот теперь ученые спорят – куда же потом делись все это множество племен? А никуда они не делись. Просто имена этим племенам давали римляне, а как только римляне покинули Германию, вместе с ними пропали и «римские» имена германцев. А вот сами народы остались.

Кстати, римский политик и писатель Публий Корнелий Тацит тоже понимал, что с перечислением всех этих «слабаков», «обжор» и «бородачей» происходит какая-то путаница, а поэтому он в своем трактате Germania указал, что в к востоку от Рейна живет всего один народ, внутри которого выделяются всего три этнических группы: «В древних песнопениях они славят порожденного землей бога Туистона. Его сын Манн — прародитель и праотец их народа; Манну они приписывают трех сыновей, по именам которых обитающие близ Океана прозываются ингевонами, посередине — гермионами, все прочие — истевонами. Но поскольку старина всегда доставляет простор для всяческих домыслов, некоторые утверждают, что у бога было большее число сыновей, откуда и большее число наименований народов…» (6)

* * *
Но вернемся в провинцию «Великая Германия». Римляне довольно быстро осознали, что золота и денег из местных племен не вытрясешь, и тогда для покоренного населения была придумана новая подать – поставка солдат в римскую армию. Начало рекрутских наборов положил сам Август, набрав свою личную конную охрану из батавов – племени, жившего в низовьях Рейна. Как писали римские историки, батавы были абсолютно бесстрашны и, если они поклялись кому-то в верности, то им можно было доверять больше, чем любому римлянину.

За батавами пришла очередь и других народов. Во времена Римской республики действовал непреложный закон: легионы комплектовались исключительно из римских граждан сенаторского и всаднического сословий, которые посредством военной службы исполняли свой гражданский долг. Граждане низших сословий и жители итальянских союзных городов набирались только во вспомогательные военные части, служившие необходимым дополнением к пехотным легионам. Но теперь все изменилось – в Римской империи численность армии возросла в несколько раз, ибо только мечом можно было удержать расширяющиеся границы римского влияния. Но одновременно это означало, что значительная часть армии Рима больше не была римской. Имперские вооруженные силы стали сугубо профессиональным образованием, в котором все большую роль стали играть наемники, набранные из «варварских» провинций.

Для большего привлечения потенциальных солдат была разработана и целая система подкупа – после 25 лет службы в легионах солдаты из провинции становились римскими гражданами и имели право на получение участка земли в пределах империи. Представители германской аристократии получали привилегии - к примеру, сыновьям вождей император присваивал римское гражданство сразу же при поступлении на службу. Более того, император даровал им имения в Италии стоимостью не менее 400 тысяч сестерциев – приблизительно 900 фунтов серебра. Это имущество приносило бы годовую ренту в 20 тысяч сестерциев – 20 годовых окладов простого легионера.

Кроме того, римляне забирали в качестве заложников и детей из наиболее знатных семей варварских племен – причем, эти подростки жили в столице империи вовсе не как обычные пленники, но как почетные гости и воспитанники римских школ. Знатные патриции с отеческим умилением снисходили до общения с этими восторженными дикарями и великодушно прощали им грубость нравов и незнание великосветского этикета. Расчет был прост - римляне считали, что если варварские дети с самого детства будут воспитываться в империи и служить в имперских войсках, то они проникнутся духом и величием Рима, а после службы, вернувшись в родные края, они станут верной опорой римскому режиму.

Маробод – вождь племени маркоманов – как раз был из таких «перевоспитавшихся». Еще ребенком его забрали из семьи в Рим, где он воспитывался при дворе Августа. В 9 году до Р.Х. его вернули домой и, по протекции главнокомандующего Друза, фактически назначили вождем племени. Но тут Маробод и совершил резкий разворот на 180 градусов – объединив под своей властью все племена маркоманов, он заставил их отойти от римских границ на восток - на территорию современной Богемии. В долинах Судет маркоманы и основали новое могущественное королевство. Свою армию Маробод построил по римскому образцу – по некоторым данным, его войско насчитывало 70 тысяч бойцов плюс 4 тысячи конницы.

Тотчас же в Рим из соседних провинций полетели донесения о том, что Маробод готовится к войне с римлянами, объединяя вокруг себя все больше племен. И Тиберий во второй раз был брошен на «умиротворение» Германии – поскольку лобовая атака ставки Маробода была чревата большими потерями, римляне решили пойти в обход и напасть на него со стороны непроходимых германских лесов, попутно уничтожая переметнувшихся к «изменнику» германцев. В итоге, как рассчитывал Тиберий, либо Маробод покинет свои горные крепости и бросится на помощь союзникам, либо он откажется от войны, опасаясь получить удар в спину. И вот, погрузив легионы на только что отстроенный речной флот, Тиберий прошел по Рейну, через канал Друза вышел в открытое море и взял курс на восток.

Это был уникальный морской поход – как уверяют римские источники, во время своего плавания Тиберий достиг Ютландского полуострова и, обогнув его, прошел вдоль берегов Балтийского моря. Потом флот повернул обратно и пошел к устью Эльбы, куда должны были подойти и римские пехотные части.

Но почему Тиберий решил идти в тыл к Марободу таким извилистым путем – через Балтику? Вероятно, у этого похода была еще одна цель – оставшиеся восточные поселения венетов. Ведь, несмотря на все поражения, венеты еще представляли для Рима серьезную опасность, ибо они фактически контролировали морские проливы и реки Германии. Само их существование было прямым вызовом господству Рима, а потому, что бы обеспечить стабильность своей власти в провинции, римлянам во что бы то ни стало нужно было покорить или уничтожить этот народ. Но вот попасть к венетам можно было только со стороны моря – потому-то Тиберий, никогда не любивший моря, и стал великим (и самым, пожалуй, недооцененным) флотоводцем империи.

К сожалению, подробности этого морского похода нам совершенно неизвестны. До наших дней дошло только туманные и подобострастные мемуары Веллея Патеркула, который, прежде, чем взяться за воспоминания, служил в армии Тиберия префектом конницы: «Ради благих богов! Достойными какого труда оказались операции, какие мы осуществили за лето под командованием Тиберия Цезаря! Нашими войсками пересечена вся Германия, побеждены народы, неизвестные даже по именам… Разбиты лангобарды, народ даже более дикий, чем сама германская дикость. И, наконец, на что прежде мы не могли и надеяться, тем более пытаться осуществить: римское войско проведено со знаменами на расстояние в четыреста миль от Рена до реки Альбис, которая разделяет земли семнонов и гермундуров. И в этом же месте благодаря удивительному счастью и заботе нашего военачальника, благодаря удачному выбору времени, с Цезарем и его армией соединился флот, который, обогнув залив Океана со стороны неведомого и ранее неизвестного моря и победив многочисленные народы, с огромной добычей вошел в ту же самую реку Альбис...» (8)

Из похода Тиберий вернулся с богатой добычей – он вел с собой 40 тысяч пленных, которых намеревался по большей части продать с аукциона рабов, а пару-другую сотен – казнить во время своего триумфального шествия. Однако, именно эти планы и стали главным просчетом Тиберия, благодаря которому он настроил против себя все германские племена.

* * *
Сегодня, конечно, историки любят поговорить о «благотворном» влиянии Римской империи, которая, дескать, несла с собой прогресс и блага цивилизации – просвещение, прогрессивное римское право, мощеные дороги, белокаменные амфитеатры, термы и акведуки. Но не будем себя обманывать – оккупация всегда остается оккупацией, и совершенно неважно из каких благих побуждений иностранные солдаты начинают истреблять побежденные народы. Да и акведуки с колизеями строились исключительно для колонистов – то есть, все тех же римских граждан, приехавших осваивать «очищенные» от варваров новые земли.

Показателен пример народа иценов, обитавшего в те времена на Британских островах – как раз в том месте, где сейчас стоит Лондон. Иценами правил царь Прасутаг, который, осознав бесполезность сопротивления римским «цивилизаторам», покорно встретил легионы имперского проконсула и даже сам назначил в завещании своим наследником императора Тиберия. Но оградить подданных от насилия так и не удалось. «Прежде всего, была высечена плетьми жена Прасутага Боудикка и обесчещены дочери, - пишет Тацит. - Далее, у всех отнимается унаследованное от предков имущество (словно вся эта область была подарена римлянам), а с родственниками царя начинают обращаться как с рабами... Ветераны легионов выбрасывали жителей из их жилищ, сгоняли с полей, называя пленниками и рабами, причем воины потворствовали своеволию ветеранов и вследствие сходства в образе жизни, и в надежде на то, что им будет дозволено то же...» (6)

Боудикка подняла восстание, в ходе которого было разрушено три римских города и убито почти 17 тысяч колонистов. Но мятеж вскоре был жестоко подавлен. Боудикка покончила с собой, а народ иценов был варварски истреблен. На их место из других провинций империи прибыли римские колонисты, а уж потом в Британию пришли и акведуки, и дороги, и термы.

Примерно такими же методами римские колонизаторы вели себя и на земле Германии. «Народы, не знакомые с римским владычеством, не испытали казней, не знают податей, - цитирует Тацит слова одного из вождей варваров. - Германцы же вовек не простят, что между Альбисом и Рейном им пришлось увидеть розги, и секиры, и тогу римлян.» Еще больше народное недовольство усугубила и административная реформа Августа Октавиана – в провинциях были конфискованы в пользу императора все земли и ликвидировано самоуправление, а вся власть была передана в руки имперских наместников-проконсулов.

Но не только имущественные притеснения заставляли варваров поднимать восстания против римлян. Всеобщее возмущение вызвали попытки Рима навязать варварам новый религиозный культ божественного Августа – смертного, посмевшего объявить себя богом. Народам с их тысячелетней религией это казалось немыслимым извращением, ересью и оскорблением всех святынь.

Надо сказать, что для самих римлян в культе Августа Октавиана не было ничего необычного – в конце концов, и сам основатель Рима легендарный Ромул был причислен к богам под именем Квирина – покровителя всего римского народа. Но здесь стоит отметить, что Август вовсе и не собирался ни замещать собой Квирина, ни, упаси боги, свергать Юпитера с его небесного трона – нет, Октавиан приказал славить только свой Гений – небесного духа-покровителя (если говорить упрощенно, то римские гении напоминали по своему роду занятий христианских ангелов-хранителей). В каждом доме римлянина находились священные пенаты – боги-покровители домашнего очага. Городу Риму покровительствовал гений Ромула, а Август стал покровителем (пенатами в единственном числе) всей Римской державы.

Однако, подобные теологические нюансы были понятны только самим римлянам. А вот для жителей покоренных провинций алтари в честь смертного принцепса выглядели настоящим кощунством и извращением. Да и сами римские солдаты, под угрозой оружия заставлявшие людей приносить священные жертвы Августу, менее всего походили на кротких миссионеров и проповедников. Даже в самой Италии введение культа Августа сопровождалось довольно жесткими методами – например, известен случай, когда Тиберий лишил жителей города Кизика всех налоговых вольностей из-за того, что они «были замечены в нерадивом отправлении священнодействий в честь божественного Августа».

Но если такие относительно бескровные репрессии применялись в отношении граждан Империи, то по отношению к покоренным народам римская власть действовала предельно жестоко. В Сенате, например, обсуждался вопрос о полном запрещении египетских и иудейских священнодействий – иудеи наотрез отказались приносить жертвы Августу. И сенаторы приняли решение выслать на остров Сардиния более 4 тысяч иудейских священнослужителей: «если из-за тяжелого климата они перемрут, то это не составит большой потери; остальным же предписывалось покинуть Италию, если они не откажутся от своих нечестивых обрядов». Северные народы тоже отказались предать веру отцов и поклоняться смертному чужеземцу и захватчику, правда, о том, как действовали «миссионеры» в Германии, римские историки стыдливо умалчивали.

* * *
Тиберий, впрочем, и сам ощутил приближение грозы. К тому же, внезапно взбунтовались войска, расквартированные в соседних провинциях Паннония и Далматия для похода против маркоманов. К солдатам, набранным из варварских племен, примкнули их родичи – и, если верить Веллею Патеркулу, вскоре общая численность восставших составила почти восемьсот тысяч человек. «Клянусь Геркулесом, никогда ни один народ не переходил так быстро от подготовки войны к самой войне, осуществляя задуманное, - писал Патеркул. - Римские граждане были уничтожены, торговцы перебиты; все и повсюду было опустошено огнем и мечом… Часть их (восставших) решила напасть на Италию; часть хлынула в Македонию…» (8)

Тиберий, бросив Германию, бросился на подавление восстания, вместо себя оставив командовать войсками наместника Публия Квинтилия Вара. Это решение стало второй роковой ошибкой императора.

Как писал Патеркул, Квинтилий Вар «был от природы человеком мягким, спокойного нрава, неповоротливым и телом и духом, пригодным скорее к лагерному досугу, чем к военной деятельности». Правда, будучи консулом в Сирии и Иудее, Вар прославился среди поданных тем, что уничтожил целый город Эммаус и в один день приказал казнить через распятие сразу две тысячи иудейских крестьян, лишь заподозренных в антиримских настроениях. Но что такое эти жалкие две тысячи каких-то грязных крестьян в масштабах империи? Мелочь и пустяк, совершенно не стоящий внимания. Зато вот в высших кругах римской аристократии Вар снискал известность своей алчностью, о которой даже ходили легенды. Как писал Патеркул, «что он не пренебрегал деньгами, доказала Сирия, во главе которой он стоял: бедным он вступил в богатую страну, а вернулся богатым из бедной». (8)

Трудно сказать, почему Тиберий решил, что лучший способ успокоить Германию – это ограбить ее местных жителей и увешать все придорожные столбы телами казненных. Наверное, при назначении Вара главную роль сыграло то обстоятельство, что наместник был женат на племяннице самого Августа. Понятно, что, имея такие связи, можно было не особенно заботиться о своем послужном списке. Но в Германии Публий Квинтилий Вар превзошел даже свои подвиги в Иудее – германцев он вообще считал за рабочий скот, «не имеющий ничего человеческого, кроме голоса и тела». Тем не менее, наместник полагал, что эти нелюди верно усвоили мысль о необходимости благодарно лизать римские сапоги и исправно набивать его карманы. Первым делом Вар упразднил власть местных собраний племен и обязал всякое решение – вплоть до покупки коровы – проводить через римскую администрацию. Естественно, за оформление каждой сделки или решение какого-либо мелкого бытового вопроса наместник забирал себе приличные проценты. Римский историк Флор писал, что германцы «начали питать отвращение к блуду и спеси Квинлия Вара не меньшее, чем к его жестокости». (9)

Другой историк – Дион Кассий – еще резче отзывается об этом плутократе: «Он не только отдавал германцам приказы так, словно они были рабами римлян, но также облагал их данью так, будто они были покоренной нацией. Такого они не могли стерпеть». (2)

Судя по всему, Тиберий и сам понимал, что «непригодный к военной деятельности» Квинтилий Вар не сможет удержать германцев в повиновении. И он прислал ему подмогу – легион варваров-наемников, которым командовал один из «перевоспитавшихся» варваров - сын вождя племени херусков по прозвищу Арминий. Это была третья роковая ошибка императора, бесповоротно решившая судьбу провинции.

http://www.istpravda.ru/upload/media...4582ac4098.jpg
[eine-einheit-roemischer-soldaten-8004.jpg]

Библиография

1 - Квинт Гораций Флакк «Собрание сочинений», СПб., Биографический институт, 1993.
2 – Цитируется по изданию: Dio Cassius. Roman History. L., 1930 (Loeb Classical Library). Перевод Н. Н. Трухиной.
3 - С. Schuchhardt. «Die Romerschanze bei Potsdam. Prähistorische Zeitschrift», Журнал «Germania», № 1, 1909 г. – цитируется по изданию Монгайт А.Л., «Археология Западной Европы. Каменный век.» Изд-во «Наука», М., 1973 г.
4 - G. Kossinna. «Ursprung und Verbreitung der Germanen in vor- und frühgeschichtlichen Zeit». Leipzig, 1926 г.
5 – Исидор Севильский. Текст воспроизведен по изданию: «Conquerors and Chroniclers of Early Medieval Spain» Liverpool Univ. Press, 1999. Средневековая латинская литература IV-IX вв. М. 1970.
6 - Корнелий Тацит « Сочинения в двух томах». Науч.-изд. центр «Ладомир», М., 1993.
7 - Л. Нидерле, «Человечество в доисторические времена. Доисторическая археология Европы и в частности славянских земель», Издание Л. Ф. Пантелеева, Спб., 1898.
8 - «Римская история» Веллея Патеркула. Ред. Немировский А.И., Дашкова М.Ф. Изд-во Воронежского государственного университета, Воронеж, 1985.
9 - Текст приведен по изданию: «Луций Анней Флор — историк древнего Рима». Ред. Немировский А. И., Дашкова М. Ф. Изд-во Воронежского государственного университета, Воронеж, 1977.

Время венетов - IX: Катастрофа в Германии
 

http://www.istpravda.ru/research/11863/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...8cba34d6b4.jpg
У варваров не бывает исторической памяти, поэтому имя великого вождя, спасшего предков славян от истребления и остановившего продвижение Римской империи на восток, историки узнали из книг римских авторов.

Собственно, это даже не имя, но римское прозвище – Арминий, данное молодому вождю в имперской армии. Арминий был из «перевоспитавшихся» - юношей его вместе с братом в качестве заложников забрали в Рим. Столичной знатью варварский князек был принят более, чем радушно – сын вождя союзного племени был причислен к сословию всадников и стал быстро продвигаться по службе – в качестве командира вспомогательных войск Арминий участвовал в нескольких походах в Закавказье, где римляне в то время усмиряли буйных армян. Судя по всему, в честь покорения Армении он и получил свое имя – в некоторых римских источниках он упоминается как Armenius.

Его же настоящее имя осталось неизвестным. Интересно, что Мартин Лютер в свое время заявил, что римляне перепутали имя своего главного врага, и что Арминия следует называть Германом, «отцом Германии». Именно поэтому немцы, поставившие в 1875 году памятник Арминию – в честь победы во Франко-прусской войне, назвали монумент Hermannsdenkmal, то есть памятник Герману.

Конечно, никаким «Германом» он не был – вообще, само слово «Германия» тоже было придумано римскими завоевателями. Из книг Тацита нам известно, что германцы часто давали сыновьям имена, близкие по созвучию к имени отца, а отца Арминия звали Сигимером. Еще из римских хроник известно имена его родственников - деда Актумера и дяди Ингвиомера. Так что, можно предположить, что и настоящее имя Арминия тоже заканчивалось на слог «мер». Кстати, это вполне типичные для славян имена – ведь и в Киевской Руси многие имена заканчивались на слог «мер» (или «мир»). Достаточно вспомнить имена князя Владимира или новгородского боярина Остромира, известного как заказчика самой древнего на Руси рукописного «Остромирова Евангелия». Также по древним летописям известны такие славянские имена, как: Болемер, Богумер, Драгомир, Казимир, Любомер, Радомер, Тихомер и Яромир, ставшие основами для множества русских фамилий. В немецком же языке таких личных имен не существует.

Неизвестно и настоящее название народа, к которому принадлежал Арминий. В римских источниках говорится, что он был сыном вождя племени херусков – и, согласитесь, было бы крайне соблазнительно провести хронологический вектор от херусков к русским. Но не будем этого делать – хотя бы по той причине, что это название тоже римское. И, скорее всего, римляне ошиблись. Дело в том, что в готском языке слово «hairus» означает «меч», а слово «harjis» - «войско». (1)

Так что, скорее всего, германское племя «херуски» - это, скорее всего, просто искаженное древнее название войска или народного ополчения. Впрочем, о происхождении слова «русь» и об этимологии названия нашей страны мы поговорим чуть позже.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5f7c84eec8.jpg
Памятник Арминию (фотография 1900 года).

Итак, вернувшись на родину из дальних походов, Арминий был потрясен, воочию увидев, чем обернулось римское господство для его соплеменников. Не знаю, может быть, из столицы империи Римская держава и виделась царством гармонии и справедливости, с мудрыми законами и умеренными в своих требованиях правителями, но вот в провинциях власть цезаря оборачивалась произволом чиновников и тотальным геноцидом. Однако, Арминий прекрасно понимал, что открытое выступление против римской власти обречено на жестокое подавление. Поэтому он предпочитал пока сохранять видимость лояльности, а сам тем временем собирал мощный союз племен. Наконец, по его приказу Ингвиомер – дядя Арминия - поднял восстание в отдаленном районе провинции. Вскоре слухи о беспорядках достигли слуха и наместника Квинтилия Вара, который тотчас же велел поднимать войска. Против мятежников Вар намеревался бросить все имевшиеся у него силы: XVII, XVIII и XIX легиона, а также три эскадрона тяжелой конницы и шесть когорт вспомогательных войск. То есть, итого почти 25 – 30 тысяч профессиональных солдат.

Естественно, победить такую армаду в открытом бою у германцев не было ни шанса. Но тут Арминий и убедил Вара, что лучше всего мятежников атаковать не в лоб, а зайти с тыла, пройдя через пустынные и заросшие холмы и ущелья Тевтобургского леса. Дескать, меньше всего восставшие ожидают нападения со стороны Эльбы, а потому их легко будет взять врасплох и перебить всех до единого – во славу цезаря. Вар, не ожидавший подвоха и предательства со стороны своего военного заместителя, легко согласился с этим планом. Римский хронист Дион Кассий писал: «Он (Арминий) считал, что он скорее заманит Вара в ловушку, когда он выступит против восставших и пойдет по стране, которую он считал дружественной, чем если они все сразу начнут войну против него, дав ему возможность принять все меры предосторожности». (2)

В историю поход Вара вошел как «катастрофа в Тевтобургском лесу», которая произошла 2 августа 9 года нашей эры.

Херуски напали на римское войско в самом узком месте Даэрского ущелья, в местечке, где сейчас стоит город Детмольд (земля Восточная Вестфалия - Липпе). Здесь дорога словно стиснута мрачными глыбами гор, а низины покрыты непроходимыми болотами. И именно в таком месте было проще всего организовать классическую партизанскую засаду, блокировав все входы и выходы; германцы даже заранее оборудовали укрепленные позиции. Причем Арминий, прекрасно изучивший римскую стратегию и тактику, сумел убедить своих бойцов действовать скоординировано, по единому плану, а не полагаться, как прежде, на личный безрассудный героизм.

«Варвары напали со всех сторон, выступив из лесной чащи, - пишет Дион Кассий. – Прекрасно зная дороги, они окружили их и сначала обстреливали издали. А когда уже никто не сопротивлялся и многие были ранены, они атаковали их вплотную. Так как римские войска шли без всякого порядка, то им было трудно сомкнуть свои ряды, а потому они понесли значительные потери, тем более, что они не могли причинить никакого вреда противнику, превосходившему их своей численностью...» (2)
http://www.istpravda.ru/upload/media...86126f6d28.jpg
[eine-einheit-roemischer-soldaten-8004.jpg]

Три отборных легиона, потерявшие управление, стали легкой добычей германцев. Римские солдаты вместе со всеми офицерами, вместе со штабом, обозом и спесивыми чиновниками, падали от копий и стрел херусков как срезанная солома - плечом к плечу, даже не успев толком организовать отпора. «Армия, отличающаяся своей доблестью, первая из армий по дисциплине и опытности в военном деле, попала в окружение из-за вялости своего полководца, вероломства врага и несправедливости судьбы, - горестно восклицал Патеркул. - Запертые лесами и болотами, попавшие в западню, они были полностью перебиты теми недругами, которых прежде убивали как скот!..». (3)

Резня продолжалась два дня. Под покровом ночи небольшая часть войска сумела вырваться из окружения и попыталась было закрепиться на вершине холма. Но к утру третьего дня кое-как оборудованный вал был взят штурмом. Немногие сдавшиеся в плен легионеры были тут же преданы традиционной «римской» казни - через распятие.

«Не было ничего отвратительнее этой бойни в болотах и лесах, - пишет римский хронист Флор. – Нельзя себе представить ничего более невыносимого, чем издевательства этих варваров. Некоторым они выкалывали глаза, другим отрубали руки. Одному они отрезали язык и зашили рот, а варвар, который держал язык в своей руке, крикнул римлянину: «Теперь, змея, ты уже больше не сможешь шипеть!»… Военными орлами и знаменами варвары владеют до сего времени, а третьего орла, дабы он не попал во вражеские руки, знаменосец обломал, спрятал у себя под поясом и вместе с ним исчез в напоенном кровью болоте. В результате этого поражения произошло то, что империя, которая не остановилась даже на берегу океана, принуждена была остановиться на берегах реки Рейна». (4)

Квинтилий Вар не стал дожидаться плена или казни и предпочел покончить жизнь самоубийством, бросившись на свой меч. Арминий отыскал его тело и в лучших традициях кельтов отсек голову. Позже он послал голову Вара вождю маркоманов Марободу – этот ценный подарок должен был склонить маркоманов к союзу с херусками. Маробод от союза уклонился, но голову сохранил, а много лет позже, когда ему самому потребовалась помощь римлян, он послал голову в Рим. В знак дружбы и верности.

Вслед за римскими войсками сгинула и сама провинция Germania Magna – как будто ее и не было никогда. Колонисты были безжалостно вырезаны, выжившие в панике бежали на запад, оставив все свое имущество; города и крепости к востоку от Рейна были заброшены. Презрение херусков к римлянам было настолько велико, что в том же Вальдгирмесе никто из варваров даже не покусился позолоченную статую Августа, которая так и пролежала в земле две тысячи лет.

Постыдное поражение Вара и моментальная потеря целой провинции вызвали настоящий шок в Риме, который, по выражению Светония, «почти разрушил империю». Август немедленно приказал вывести патрули на улицы Рима и продлил полномочия наместников других провинций, которым он разрешил применять любые меры дабы исключить возникновения бунтов на волне катастрофы. Светоний писал: «Он до того был сокрушен, что несколько месяцев подряд не стриг волос и бороды и не раз бился головою о косяк, восклицая: «Квинтилий Вар, верни легионы!» а день поражения каждый год отмечал трауром и скорбью». (5)
http://www.istpravda.ru/upload/media...31a622ce41.jpg
Карта римской провинции Germania

* * *
Арминий хорошо рассчитал время своего удара – как раз в тот момент, когда херуски резали легионы Квинтилия Вара, практически все римские войска вели тяжелые и кровопролитные бои с мятежниками в провинциях Иллирии и Паннонии. И на вызов, брошенный херусками, империи просто нечем было ответить – даже, когда восставшие иллирийцы были с огромным трудом приведены к покорности, никто в Риме не хотел новой войны. И уж тем более, никто не хотел вторгаться в этот страшный Тевтобургский лес. Позор поражения так подействовал на римлян, что Август даже запретил любое упоминание о провинции Germahia Magna. (Так что, мы даже не знаем как в действительности назывались римские города в Германии и где была столица провинции – римляне не оставили никаких записей об этом.) Никто не должен был напоминать принцепсу, что он в германских лесах потерял не только солдат.

Единственное, что смог сделать спешно вернувшийся в Германию Тиберий, это разместить на Рейне войска на случай, если Арминий попытается вторгнуться в Галлию и поднять мятеж среди тамошних племен. Кроме того, Тиберий с величайшей предосторожностью переправился через Рейн и попытался выяснить судьбу оставшихся в тамошних городах римлян. Подробности этого похода нам, к сожалению, неизвестны – все римские писатели дружно поют здравицу императору. Вот, к примеру, слова Патеркула: «Тиберию, вступившему в Германию, продолжали сопутствовать доблесть и счастье. Разбив силы врага в сухопутных и морских сражениях, он устранил огромную опасность.» (3)

Правда, о том, что это были за «сухопутные и морские сражения» и где они проходили, достопочтенный Веллей Патеркул, обычно не стеснявшийся восхвалять своего шефа, скромно умолчал. Он даже не указал количество убитых и взятых в плен варваров – главный предмет гордости любого римского полководца. Но в этот раз, судя по всему, хвастаться было совсем нечем. Так что, скорее всего, все эти «победы» Тиберия были чистым вымыслом, призванным успокоить сограждан.

В тот же год Тиберий свернул свою экспедицию, а еще через год вернулся в Рим, оставив на берегу Рейна, ставшего новой границей империи, мощную военную группировку из восьми легионов. (В частности, в верховьях Рейна были расквартированы II «Легион Августа», XIII «Сдвоенный», XIV «Марсов Победоносный» и XVI «Галльский» легионы, а в районах Нижнего Рейна – I «Германский» легион, V «Жаворонки», XX «Валериев Победоносный» и XXI «Стремительный»).

Однако, как выяснилось, эти легионы представляли собой куда большую опасность для самих римлян, нежели для германцев. Любой военный вам подтвердит: главным врагом даже самой сильной армии мира является вовсе не противник, а скука и безделье. Когда огромное множество крепких мужиков с оружием в руках, согнанные в небольшое место, начинают маяться от безделья – жди беды. Либо сопьются и устроят резню, либо – революцию с грабежом местного населения, а то и все сразу.

Так оно и случилось – в 14 году от Р.Х., после смерти Августа Октавиана, рейнские легионы подняли мятеж. Тацит писал: «Мятеж вспыхнул без каких-либо причин, кроме того, что смена принцепса открывала путь к своеволию и беспорядкам и порождала надежду на добычу в междоусобной войне… Тиберий в ознаменование траура освободил воинов от несения обычных обязанностей, и воины распустились и стали стремиться к праздности…» (6)

Бывший солдат Веллей Патеркул куда более конкретен: «Легионы, будучи охвачены каким-то бешенством и ненасытной страстью к беспорядкам, потребовали себе нового военачальника, новый устав, новое управление. Они даже осмелились утверждать, что дадут сенату, принцепсу законы, и сами попытались установить себе размер жалования, сроки службы… (солдаты потребовали снизить срок военной повинности с 20 до 16 лет. – Авт.).» (3)

На подавление восстания в Галлию прибыл Юлий Цезарь Германик – отпрыск полководца Друза, племянник и приемный сын Тиберия, который и сам уже принимал участие в нескольких военных походах против варваров. Увидев, что дело в гарнизонах и лагерях уже попахивает бессмысленной и беспощадной резней, Германик решил отвести агрессию солдатни в нужное русло – он повел легионы за Рейн на войну с германцами. Дескать, так и солдаты получат свою военную добычу, и совершится великая месть за поруганную честь римского оружия.

«Все еще не остывшие сердца воинов загорелись жгучим желанием идти на врага, чтобы искупить этим свое безумие: души павших товарищей можно умилостивить не иначе, как только получив честные раны в нечестивую грудь. Цезарь поддержал охвативший воинов пыл и, наведя мост, переправил на другой берег (Рейна) двенадцать тысяч легионеров, двадцать шесть когорт союзников и восемь отрядов конницы». (6)
http://www.istpravda.ru/upload/media...0f20c0e964.jpg
[битва Тевтобургский лес.jpg]

* * *
Сначала римляне обрушились на селения племен марсов. «Не было снисхождения ни к полу, ни к возрасту; наряду со всем остальным сравнивается с землею и то, что почиталось этими племенами священным, и прославленное у них святилище богини Танфаны, как они его называли. Среди воинов, истреблявших полусонных, безоружных, беспорядочно разбегавшихся в разные стороны, ни один не был ранен.» (6)

Следом римская армия обрушилась на племена бруктеров, тубантов и узипетов. За блестящее подавление солдатского мятежа Германика наградили триумфом в Риме.

На следующий год Германик решил продолжить завоевание Германии, и, собрав 50 тысяч солдат, пошел войной против народа хаттов. «К хаттам он подошел настолько внезапно, что все, кто из-за возраста или пола не мог спастись бегством, были либо захвачены в плен, либо перебиты на месте. Мужчины зрелого возраста, переправившись вплавь через реку Адрану, мешали римлянам приступить к наведению моста. Отогнанные затем метательными снарядами и стрелами лучников и тщетно попытавшись начать переговоры о мире, некоторые из них перебежали к Германику, а остальные, покинув свои поселения и деревни, рассеиваются в лесах. Предав огню город Маттий (столицу страны хаттов – Авт.) и опустошив открытую местность, Цезарь повернул к Рейну; враги не осмелились тревожить тыл отходящих, что у них было в обыкновении…» (6)

Однако, на этом военные успехи Германика закончились – к полю боя стремительно подошла армия херусков. И первая же встреча с Арминием в открытом бою обернулась для римлян полным конфузом. «Германик, следуя за Арминием, … приказывает коннице захватить стремительным натиском поле, на котором расположились враги. Арминий, повелев своим сомкнуться как можно теснее и направиться к лесу, внезапно поворачивает назад, а затем спрятанному им в лесистом ущелье отряду подает знак устремиться на римлян. Свежими силами неприятеля наша конница была приведена в замешательство, а посланные ей на подмогу вспомогательные когорты, смятые толпой беглецов, усугубили смятение; и они были бы загнаны в топь…, если бы Цезарь не подоспел с легионами.»

И тут Германик осознал, что, даже обладая огромной и великолепно обученной армией, разгромить варваров будет совсем не просто. Во-первых, Арминий сам прекрасно знал стратегию и тактику римских войск, во-вторых, в его войске было много офицеров и солдат-ветеранов, прошедших вместе с Арминием через несколько походов и военных кампаний. Наконец, у варваров было главное преимущество – их мобильность. Он уже привыкли при малейшей опасности уходить от римлян в чащобы лесов, у них не было крупных городов и крепостей, которые можно было бы взять штурмом по всем правилам ведения «нормальной» войны. А раз не было городов, значит, не было и больших запасов продовольствия, которое можно было бы отнять силой – а ведь десятки тысяч легионеров требовалось чем-то кормить. Таким образом, в отношении херусков совершенно не работала тактика «выжженной земли», ибо выжигать было нечего, зато вот сами римские легионы, лишенные возможности пополнять запасы провианта из покоренных городов, оказались крайне уязвимы для партизанских действий. Чем Арминий и воспользовался, изматывая врага частыми нападениями на дорогах.

«Арминий напал не сразу, а лишь когда обозы увязли в грязи, пришли в смятение находившиеся возле них воины, был нарушен порядок движения, все сбилось в кучу, и, как это бывает в подобных обстоятельствах, каждый думал более всего о себе, и уши стали плохо воспринимать приказания. Лишь тогда он (Арминий) велит германцам броситься в бой, воскликнув: «Вот он Вар и вторично скованные той же судьбой легионы!». И он тотчас же с отборными воинами врезается в ряды римского войска, поражая по преимуществу лошадей. Те, скользя в своей крови и в болотной топи, стряхивают с себя всадников, опрокидывают встречных, топчут упавших…»

«Все было неблагоприятно для римлян, - описывал Тацит результаты другой экспедиции. - Воины, увязавшие в жидкой грязи, не могли как следует метать дротики. Херуски, напротив, привыкли сражаться в болотах, отличались большим ростом и своими огромными копьями могли разить с очень далекого расстояния. Только ночь избавила от разгрома дрогнувшие уже легионы…» (6)

Тем не менее, Германику удалось с тяжелыми боями дойти до Тевтобургского леса, где лежали все еще не погребенные останки легионеров Вара. Германик распорядился с почестями похоронить все скелеты. Кроме того, он вернул в Рим значки с имперскими орлами - штандарты погибших легионов, которые херуски в качестве жертвы богам оставили в лесных капищах.

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...442885d45d.jpg
Предполагаемый портрет Арминия работы Эрнста фон Банделя

Как это ни странно, но, несмотря на победу над Варом, Арминий не сразу стал общенациональным лидером херусков. Оставалось еще довольно много знатных вождей, видевших свою выгоду в сотрудничестве с Римом. Главным же противником Арминия стал его собственный тесть Сегест, которого наместник Вар в свое время посвятил в сан жреца при местном святилище Августа. Сегест еще до битвы в Тестобургском лесу предупреждал наместника, что херуски готовят восстание против римлян, но Вар ему не поверил. Видимо, подумал, что хитрый германец хочет руками римлян свести родственные счеты со своим зятем.

Теперь же, когда римские армии вновь маршировали по дорогам Германии, Сегест решил, что настал его час. Он силой захватил жену Арминия и свою дочь Туснельду, которая тогда ждала ребенка, и отправил пленников в ставку Германика с письмом, в котором просил у посланника императора прощения за участие в мятеже. Разумеется, Германик от имени Цезаря тут же милостиво простил отступника, ибо взятая в заложники беременная супруга Арминия давала римлянам отличный шанс выманить противника из леса. Тацит пишет: «Более приверженная устремлениям мужа, чем отца, и не унизившая себя до слез или мольбы, она предстала со скрещенными на груди руками и глазами, опущенными к своему отягощенному бременем чреву… Позже жена Арминия родила ребенка мужского пола, который был воспитан в Равенне». (6)

Также Германик попытался наладить с Арминием контакт и через его старшего брата Флава, который продолжал служить у римлян и даже получил личную награду из рук императора Тиберия - за потерянный в одной из битв глаз. Тацит так описывает их встречу: «Флав вышел вперед, и Арминий обратился к нему с приветствием; затем он отослал своих спутников и потребовал, чтобы ушли и наши лучники, которые были расставлены на берегу. После того как это было исполнено, Арминий спрашивает брата, откуда у него на лице увечье. Когда тот назвал место и битву, Арминий допытывается, какую награду он за него получил. Флав ответил, что ему увеличили жалованье и дали ожерелье, венец и другие воинские награды, и Арминий стал насмехаться над ним, говоря, что это дешевая плата за рабство. После этого между ними разгорается спор; один говорит о римском величии, о мощи Цезаря, о суровом возмездии, ожидающем побежденных, о милости, обеспеченной всякому, кто покорится, о том, что с женою и сыном Арминия не обращаются как с врагами; другой — о долге перед родиной, об унаследованной от предков свободе, об исконных германских богах, о том, что и мать также призывает Флава вернуться и быть не перебежчиком и предателем в отношении родственников и близких, наконец, всего племени, а его предводителем. Понемногу дело дошло до ссоры, и даже разделявшая их река не помешала бы им схватиться друг с другом…» (6)

Флав и подсказал Германику как лучше всего загнать Арминия в ловушку, повторив маневр Тиберия, когда тот через Северное море зашел варварам в тыл. В этот раз Германик должен был морем переправить войска и провиант до условной точки в долине Эльбы, откуда он и ударит варварам в тыл. В то же время к Эльбе сушей подойдут и пехотные легионы. Таким образом, Германик зажмет херусков в клещи и легко одержит победу.

Морской поход Германик приказал готовить на следующий год. Для своего «блицкрига» он приказал огромный флот из 1100 кораблей – именно такая армада была необходима для транспортировки 4 легионов и частей вспомогательных войск. «Одни корабли были короткие, с тупым носом и такой же кормой, но широкие посредине, чтобы лучше переносить волнение на море, другие - плоскодонные, чтобы могли без повреждения садиться на мели».

Но план не сработал. Из-за ошибки лоцмана римский десант вошел не в устье Эльбы, а в соседний Везер (Визургий). Да еще к тому же высадка произошла в наименее подходящем для этого месте – в затопленных весенним паводком низинах. Солдатам пришлось по пояс в воде разгружать припасы и снаряжение, долго искать среди болот сухое место для лагеря – словом, они в буквальном смысле слова сели в лужу и потеряли несколько дней. Блицкрига не вышло. Арминий, услышав про рейд римлян в тыл, успел повернуть свои отряды, и встретил врага у Везера.

Битва состоялась на следующий день, когда Германик бросил на форсирование Везера наемников из германского племени батавов, которые считались лучшими лучшими кавалеристами в империи. Римляне говорили, что в умении обращаться с лошадьми батавы могли дать фору и степным кочевникам, но особенно ценилось их умение вплавь форсировать реки: отряды батавов с оружием в руках переплывали реки, не слезая при этом с коней и не нарушая боевого строя. Однако, на этот раз батавов на берегу встретил град стрел и копий, и их атака захлебнулась.

Тогда Германик решил выманить херусков на открытый бой. Он захватил священную рощу, которую римляне назвали Идизиавизо – «Долина дев», которая была посвящена местным кельтиским богиням. (Кстати, это название должно быть знакомо поклонникам романа «Мастер и Маргарита» – именно в битве при Идизиавизо, как писал Булгаков, сражался Понтий Пилат, а центурион Марк Крысобой получил ранение лица.) Расчет оказался точен: херуски, не желавшие осквернения священных алтарей, бросились на римлян. «Римляне теснили херсуков с холмов; - пишет Тацит. - Среди врагов виднелся Арминий, который словом, примером в бою, стойкостью в перенесении ран побуждал их держаться. И он опрокинул бы лучников и прорвался, если бы ему не преградили пути когорты ретов и галлов. Употребив всю свою силу и быстроту коня, он все же пробился, измазав себе лицо своею кровью, чтобы остаться неузнанным… Такая же доблесть или хитрость спасла и Ингвиомера; остальные были перебиты. Это была большая победа и почти не стоившая нам крови. До ночи наши рубили врагов; на протяжении десяти тысяч шагов все было усеяно их трупами и оружием…»

Вдохновленные победой римляне преследовали херусков до самых берегов Эльбы. Здесь, на безымянной равнине - Тацит лишь указывает, что в той местности была древняя насыпь, окружавшая некий священный лес, и произошло второе генеральное сражение, которое римляне проиграли. Как писал Тацит, воспользовавшись временной передышкой после битвы, Германик дал сигнал к отступлению, которое скорее напоминало бегство.

Но в Северном море Германика поджидала еще большая катастрофа. «Южный ветер… подхватил корабли и раскидал их по открытому Океану или повлек к островам, опасным своими отвесными скалами или неведомыми мелями... Часть кораблей поглотила пучина, большинство было отброшено к лежащим вдалеке островам; и так как они были необитаемы, воины, за исключением тех, кого поддержали выкинутые прибоем конские трупы, погибли от голода. Только трирема Германика причалила к земле хавков; дни и ночи проводил он на прибрежных утесах или вдававшихся в море мысах, называя себя виновником этого бедствия, и приближенные с большим трудом удержали его от того, чтобы он не нашел себе смерть в том же море».

Тацит уверяет читателя, что буря была «внезапной». Но это отговорка для простаков. Римские моряки уже более полувека плавали по Северному морю вдоль берегов Галлии и Германии. Разумеется, за это время они прекрасно успели изучить климатические условия этого капризного моря и цикличность штормов. Кроме того, вместе с римлянами были и местные проводники из германцев. Почему же они не отговорили Германика от плавания в такое опасное время года? Не разумнее ли было переждать сезон штормов на берегу, а уж потом и пускаться в поход? Но Германик почему-то отбросил все советы своих мореходов и приказал выходить в море. И этому есть только одно объяснение: армия римлян была разбита, и Германик опасался преследования херусков.

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...7ded0dd1bd.jpg
Портрет Германика
Четыре отборных легиона сгинули в пучине Северного моря, и Рим по вине Германика потерял больше солдат, чем после ужасной катастрофы в Тевтобургском лесу. Но Тиберий, ставший к тому моменту полновластным хозяином империи, понимал, что второй подобный удар по престижу империи общественное мнение может и не выдержать. Ни при каких обстоятельствах принцепс не смог бы признать, что его легионы, сама основа мощи Pax Romania и его богоподобного императора, вдруг снова потерпели сокрушительное поражение от толпы жалких дикарей. Это было просто невозможно, потому что было невозможно в принципе.

И Тиберий предпочел не заметить поражения. Он послал на Рейн новых легионеров, восполнив состав разбитой армии, а Германика, отстранив от командования, вызвал в Рим – для почетного триумфа в честь отмщения германцам и возвращению потерянных штандартов легионов Вара. Очевидно, что Тиберий уже тогда хорошо понимал основной медийный принцип, который мастера нашего российского пиара взяли на вооружение лишь в начале третьего тысячелетия: информация о событии важнее самого события. Настолько важнее, что самого события может и не быть – довольно лишь славы и людской молвы. И поэтому император приказал считать Германика победителем.

Римский плебс с восторгом встречал облаченного в золотой венец и пурпурную тогу 33-летнего «Победителя Германии», триумфатору рукоплескала аристократия и знатные воины. Греческий географ Страбон писал отчет о торжествах прямо с места события: «Пленные херуски обеспечили Германику поистине бриллиантовый триумф. Самые прославленные мужчины и пленники вели закованных в цепи пленников, я имею в виду Сегимунда, сына Сегеста и вождя херусков, и его сестру Туснельду, жену Арминия… и трехлетнего сына Туснельды, Тумелика». (7) (Дальнейшая судьба Тумелика неизвестна, но по дальнейшим событиям из хроники Тацита можно сделать вывод, что он погиб еще будучи подростком. Арминий так никогда и не увидел своего сына.)

Затем Германика отправили в «почетную ссылку» в Антиохию - править Сирией и другими восточными провинциями империи, где его через год и отравили; в убийстве официально был признан виновным сирийский командующий Гней Пизон А вот Арминий еще довольно долгое время правил союзом племен херусков, к которым примкнули и другие племена – к примеру, семноны, свебы, хатты. Через год после изгнания он разгромил армию Маробода, претендовавшего на титул верховного царя германцев. Маробод был с позором изгнан и бежал в Рим, где он в качестве «почетного пленника» и прожил еще 18 лет.

Арминий и сам задумал объединить все свободные племена в единую Германскую державу. Себя он, разумеется, видел в роли царя. Но этим планам не суждено было претвориться в жизнь – Арминий погиб от руки предателей из своего окружения. По одной версии, его отравили подкупленные Римом агенты, по другой – вождь херусков разделил судьбу Цезаря, став жертвой заговора вождей германских племен, которых стало раздражать стремление Арминия к абсолютной власти. Годы спустя Тацит даже написал главному «врагу Рима» величественную эпитафию: «Это был, бесспорно, освободитель Германии, который выступил против римского народа не в пору его младенчества, как другие цари и вожди, но в пору высшего расцвета его могущества, и хотя терпел иногда поражения, но не был побежден в войне. Тридцать семь лет он прожил, двенадцать держал в своих руках власть; у варварских племен его воспевают и посейчас; греческие анналы его не знают, так как их восхищает только свое, римские — уделяют ему меньше внимания». (6)

Однако, после гибели Арминия германцы стали еще больше обожествлять своего легендарного вождя. Доказательством этому служит тот факт, что после погребения Арминия в Рим прибыла представительная делегация вождей-херусков, которые попросили отдать им Италика, сына Флава и племянника Арминия для того, что бы тот стал царем союза племен. «Херуски испросили царя из Рима, так как их знать была истреблена… и оставался в живых лишь один единственный потомок царей, находившийся в Риме и носивший имя Италика.»

Однако, Италику выпала нелегкая миссия: «Сначала германцы радовались его прибытию, и так как, чуждый их распрям, он одинаково благосклонно относился ко всем и располагал к себе то обходительностью и сдержанностью... И уже добрая слава о нем шла среди ближних племен, уже распространялась она и дальше, когда те, кто извлекал для себя выгоду из раздоров, страшась его усиления, удаляются к соседним народам и там распространяют убеждение, что древней свободе германцев приходит конец, ибо римляне начинают самовластно распоряжаться ими: ужели и в самом деле из родившихся на той же германской земле нет никого, чтобы править ими, и отпрыск лазутчика Флава — единственный, кого надлежало вознести выше всех?… Спустя некоторое время между варварами произошла ожесточенная битва, в которой, царь одержал победу, но вскоре, упоенный успехом, впал в высокомерие и был изгнан; поддержанный лангобардами, он возвратился на царство, утесняя племя херусков и когда судьба благоприятствовала ему, и когда она от него отворачивалась…» (6)

* * *
Следующим, кто решил снискать себе лавры покорителя Германии, стал 28-летний император Гай Цезарь, сын полководца Германика, более известный как Калигула (т.е. «Сапожок» - таково было детское прозвище юного Гая, данное ему солдатами отца). В 39 году н.э. Гай Цезарь прибывает в главе войска на Рейн и объявляет поход против варваров. Правда, это было очень странное «завоевание» - нечто среднее между учениями и театральной постановкой. Вот как эту «войну» описывает Светоний:

«Без промедления, созвав отовсюду легионы и вспомогательные войска, произведя с великой строгостью новый повсеместный набор, он отправился в путь… А потом, так как воевать было не с кем, он приказал нескольким германцам из своей охраны переправиться через Рейн, скрыться там и после дневного завтрака отчаянным шумом возвестить о приближении неприятеля. Все было исполнено: тогда он с отрядом преторианских всадников бросается в соседний лес, обрубает с деревьев ветки и, украсив стволы наподобие трофеев, возвращается при свете факелов. Тех, кто не пошел за ним, он разбранил за трусость и малодушие, а спутников и участников победы наградил венками… В другой раз он приказал забрать мальчиков-заложников (…) и тайно послать их вперед, а сам, внезапно оставив званный пир, с конницей бросился за ними вперед , схватил, как беглецов, и в цепях привел назад...

После этого он обратился к заботам о триумфе. Не довольствуясь варварскими пленниками и перебежчиками, он отобрал из жителей Галлии самых высоких и, как он говорил, пригодных для триумфа, а также некоторых князей: их он приберег для торжества, заставив не только отрастить и окрасить в рыжий цвет волосы, но даже выучить германский язык и принять варварские имена. А казнохранителям своим (в Риме) он написал, что бы триумф они подготовили такой, какого никто и не видел…» (5)
http://www.istpravda.ru/upload/media...740fb6fa7d.jpg
[movies_caligula_1.jpg]

Историки относят эту «псевдо-войну» к очередным чудачествам Калигулы, который вошел в историю как самодур и душевнобольной тиран. Однако, на мой взгляд, все гораздо проще. Калигула устроил это милитаристское шоу в рамках проводимой им рекламной кампанию по повышению авторитета власти в глазах римского плебса. Все дело в том, что, как писал тот же Светоний, римляне в последние годы правления Тиберия совершенно утратили всякое чувство почтения как к самому государству, так и к самой государственной власти. Империя погрязла в коррупции и насилии, а плебеи и даже – подумать только! - рабы обсуждали в общественных местах подробности безумных сексуальных оргий Тиберия и подсчитывали, сколько мальчиков или девочек вчера вечером изнасиловал их престарелый принцепс. «Смерть Тиберия вызвала в народе ликование, - пишет Светоний. – При первом же известии люди бросились бегать, крича «Тиберия – в Тибр!». А вот Гай Калигула сразу же понравился народу – во-первых, своей молодостью и энергичностью, во-вторых, тем, как решительно он начал перестройку государственных институтов в духе возвращения к идеалам эпохи Августа. «Он был самым желанным правителем и для большинства провинций и войск, где многие помнили его еще младенцем, и для всей римской толпы… Народ встречал его густыми ликующими толпами, с алтарями, с жертвами, с зажженными факелами, напутствуя его добрыми пожеланиями, называя его и «светиком», и «голубчиком», и «дитяткой». (5)

Однако, на третий год правления Гая Цезаря его рейтинг начал падать. Тогда принцепс и придумал устроить «маленькую победоносную войну» – ведь именно за победы и триумфы плебс и любит своих властителей. Но только зачем же при этом устраивать настоящую войну?

Смотрите, мог бы сказать Калигула, вот мой дед Друз положил в Германии кучу народа и все ради чего? Ради провинции, которая, едва просуществовав всего два десятка лет, исчезла в несколько дней? Или вот другой мой дед – император Тиберий. Стоило ему после восстания Арминия только привести легионы на Рейн, как молва тут же разнесла слухи о великих победах над варварами на суше и на море. И никого из римской черни не интересовало, где это самая Германия находится, и как там на самом деле обстоят дела. Наконец, мой отец и вовсе угробил на войне четыре легиона без всякой практической пользы, но после того, как он еле унес оттуда ноги, он был объявлен победителем, и народ до сих пор восторгается его походом. Так, может быть, эту ситуацию стоит довести до логического конца? То есть, вообще ни с кем не воевать, а сразу объявить себя победителем. Так и армия останется целой, и народ получит и свой праздник триумфа, и императора-защитника Отечества, и на всех улицах снова будут благословлять своего владыку.

И, кстати, прежде чем смеяться над Калигулой, посмотрите на нынешних политиков, которые также обожают устраивать потешные военно-патриотические "войнушки" на потребу телезрителям. И нынешнему плебсу такие шоу очень нравятся.

Впрочем, в затее Калигулы был и один недостаток – сами германцы, которые были абсолютно не в курсе намерений принцепса устроить небольшой спектакль. Напротив, на том берегу Рейна переполошились и стали готовиться к новому нашествию римлян. Воинственное племя хаттов даже совершило разведывательную вылазку на римскую территорию, чем весьма сильно перепугали Гая Цезаря с его армией. Что ж, завоевание, начавшееся как трагедия, закончилось настоящим фарсом.

Но война на этом не закончилась.
http://www.istpravda.ru/upload/media...94403e4e78.jpg
[copyrighted_YKpreview_KYN4147.jpg]

Библиография
1 - С.И. Дубинин, М.В. Бондаренко, А.Е. Тетеревенков «Готский язык». Изд-во «Самарский университет», 2006.
2- Цитируется по изданию: Dio Cassius. Roman History. L., 1930 (Loeb Classical Library). Перевод Н. Н. Трухиной.
3 - «Римская история» Веллея Патеркула. Ред. Немировский А.И., Дашкова М.Ф. Изд-во Воронежского государственного университета, Воронеж, 1985.
4 - Текст приведен по изданию: «Луций Анней Флор — историк древнего Рима». Ред. Немировский А. И., Дашкова М. Ф. Изд-во Воронежского Государственного университета, Воронеж, 1977.
5 - Гай Светоний Транквилл «Жизнь двенадцати цезарей», Изд-во «Эксмо», М., 2006 г.
6 - Корнелий Тацит « Сочинения в двух томах». Науч.-изд. центр «Ладомир», М., 1993.
7 – Страбон «География». Ленинградское отделение издательства «Наука», Л.,1964.

Время венетов - X: Битва за Европу
 

http://www.istpravda.ru/research/12158/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...684b2d3575.jpg
Восстание Юлия Цивилиса - последняя попытка сопротивления кельтского мира.

В годы правления императоров Клавдия и Нерона на Рейне установилось состояние шаткого перемирия – первые уже не горели желанием покорять этих упрямых варваров, а те, в свою очередь, не имели достаточно сил, что бы разгромить мощную военную группировку римлян. Тем не менее, мелкие пограничные стычки проходили каждый год, поэтому вдоль границы римские солдаты выстроили мощный оборонительный рубеж с цепочкой крепостей. Сами пограничные территории были преобразованы в провинции Germania Superior (Верхняя Германия) и Germania Inferior (Нижняя Германия). Это был нехитрый трюк для успокоения народа – дескать, смотрите, провинция Germania Magna никуда не исчезла, а просто разделилась на две новых области.

Но на самом деле, властям Римской империи в те годы стало уже не до покорения германских лесов. Император Клавдий провел успешное завоевание Британии, и теперь римские легионы не жалея сил и жизней покоренных кельтов насаждали римскую администрацию на островах; на востоке шла кровопролитная война с Парфией и Арменией, а в Иудее в это время вспыхнул кровавый мятеж, стоивший римлянам немало жизней. Да и сами граждане уже устали от бесконечных войн на окраинах империи. Никто больше не хотел идти служить в армию, римская молодежь жаждала праздников и развлечений. Тем более, что пример им подавал сам принцепс Нерон. «Пиры он (Нерон) затягивал с полудня до полуночи, время от времени освежаясь в купальнях; пировал он при народе, на искусственном пруду или в Большом цирке, где прислуживали проститутки и танцовщицы со всего Рима. Когда от отплывал по Тибру в Остию или по заливу в Байи, по берегам устраивались харчевни, где было все для бражничанья и разврата и где одетые шинкарками матроны отовсюду зазывали его причалить… А собственное тело он столько раз отдавал на разврат, что едва ли хоть один его член оставался неоскверненным. В довершение всего он придумал новую потеху: в звериной шкуре он выскакивал из клетки, набрасывался на привязанных к столбам голых мужчин и женщин и, насытив дикую похоть, отдавался вольноотпущеннику Дорифору: за этого Дорифора он вышел замуж…, крича и вопя, как насилуемая девушка…» (1)

Из столицы мода на роскошь, разврат и прожигание жизни распространялась и по всем провинциям, хотя, конечно, в Галлии распущенность и падение нравов ощущалось менее заметно – и, прежде всего, по той причине, что основную массу населения в новых городах составляли ветераны-легионеры, люди с военной закалкой, приученные к строгой дисциплине. Тем не менее, и здесь индустрия развлечений стала локомотивом местной экономики. Так, буквально за считанные десятилетия бывший город венетов, ставший римским военным лагерем Аугуста Винделиков (ныне Аугсбург в Баварии) превратился в настоящий город с каменными домами и цирком, а столица Верхней Германии – город Могунциаке (Майнц) стал курортным раем. Известный античный ученый Плиний Старший открыл здесь целебные горячие источник, куда стали приезжать для восстановления сил ветераны-легионеры со всей Галлии. Но, помимо источников, к услугам состоятельных ветеранов была целый город харчевен, ипподромов и спортивных арен, игорных заведений публичных домов - лупанариев.
http://www.istpravda.ru/upload/media...7620e46971.jpg
[Roemisch-Germanisches Museum_2.jpg]

Но самой богатой и роскошной была столица Нижней Германии – город Colonia Claudia Ara Agrippinensium (Колония Клавдия алтаря Агриппины), бывший римский военный лагерь, который был построен на месте городища народа эбуронов, вырезанных еще во время походов Юлия Цезаря. Позже в этом лагере жил Германик, у которого как раз накануне его похода за Рейн и родилась дочка Агриппина-младшая. Обрадованный отец воздвиг в честь ее рождения алтарь, который и дал названию городу. Понятно, что вскоре сами жители сократили слишком длинное название до одного слова «Колония», а в эпоху Средневековья его переделали в Кельн.
http://www.istpravda.ru/upload/media...4dcb2cfbfa.jpg
[Roemisch-Germanisches Museum.jpg]

Кстати, останки этого внушительного римского города и сегодня можно увидеть в самом центре современного Кельна. Для этого нужно выйти на привокзальную площадь и, обойдя знаменитый Кельнский собор, найти квадратное здание «Roemisch-Germanisches Museum». Он построен как раз на том месте, куда в 1941 году упала английская авиабомба. Тогда здесь стояла какая-то хозяйственная пристройка к собору. Фугас обрушил дом вместе с подвальными перекрытиям, а через некоторое время горожане, разбирая завалы, обнаружили на дне воронки уникальную мозаику с изображением бога Диониса. Как выяснилось в ходе дальнейших раскопок, мозаикой был покрыт пол «таблинума» (столовой) общей площадью в 70 квадратных метров. Столовая являлась частью огромного претория – дворца наместника провинции, на фундаменте которого и был воздвигнут католический собор. В начале 70-х годов в центре Кельна были организованы новые масштабные раскопки, и археологи нашли фундамент храма Юпитера, останки античного водопровода и множество изделий из драгоценного тогда янтаря. А чуть в стороне от претория ученые нашли целое кладбище легионеров с мраморными памятниками. По оценкам археологов, в середине I века по Р.Х. в столице Нижней Германии проживали не менее 15 тысяч человек. После объявления города столицей провинции, что в итоге предопределило судьбу города на тысячелетия вперед, сюда из Рима был направлен управленческий аппарат, торговцы, жрецы, просто крестьяне, надевшиеся получить новые благодатные земли.

Однако, никакие внешние признаки экономического процветания обеих Германий не могут того факта, что Рейнские земли были для империи абсолютно убыточными.

Как подсчитал европейский историк Джоуна Линдеринг из Лейденского университета (2), в германских провинциях было расквартировано 6 легионов – то есть, около 36 тысяч солдат и офицеров. Плюс еще 20 тысяч солдат из вспомогательных частей, которые охраняли отдельные лагеря и укрепленные сооружения. Прибавьте сюда легионеров-ветеранов, чиновников и тыловых служащих. В итоге получится минимум 60-65 тысяч человек, полностью выключенных из хозяйственной деятельности. А ведь эту прорву солдат нужно чем-то кормить. Нужно платить им жалованье, строить казармы и закупать амуницию. Так вот, как скрупулезно высчитал герр Линдеринг, для нормального обеспечения всей германской армии властям провинции необходимо было обложить налогами 250-300 тысяч налогоплательщиков. Но такого количества народа там никогда не было, а поэтому все земли близ Рейна сразу же попали в разряд убыточных регионов, которые содержались за счет дотаций из Рима.

Понятно, что транши из столицы поступали весьма нерегулярно – Нерону тоже нужны были деньги на обустройство своих плавучих борделей и цирковых представлений. Так что, местные власти не видели иного способа обогащения, кроме как введения новых налогов и податей, фактически означавших откровенный грабеж местных крестьян и фермеров. Когда же выжимать из подданных стало уже совсем нечего, римские наместники решили потихоньку прибрать к рукам и независимые германские племена.

Конечно, наместники были не дураки и не собирались вновь затевать войну с германцами – такое предприятие будет себе дороже. Но вот ввести варваров в зону римского влияния – почему бы и нет? Тогда местные купцы смогли бы продавать вождям племен предметы роскоши, а чиновники - зарабатывать на вербовке местной молодежи на службу в римской армии, отчисляя в карман солидный процент «комиссионных» с каждого новобранца.

Свою политику по «окультуриванию» германцев все римские наместники начинали с того, что подкупом и интригами старались отнять власть у вождей-«смутьянов» и поставить на их место лояльно настроенную знать. Иногда такие меры действительно приносили неплохой результат – к примеру, стараниями римлян в племени хавков, обитавших в районе нынешнего Гамбурга, был отстранён от власти вождь по имени Ганнаск, после чего хавки перестали заниматься морским пиратством. Но чаще всего попытки навязать германцам «ставленников Рима» еще больше подливали масла в огонь взаимной вражды. Так, славянское племя квадов изгнало «коллаборациониста» Ванния, а после этого квады с еще большей яростью стали нападать ни римские караваны и военные патрули. Другие племена – например, те же венеты - искали спасения от римского господства на востоке и мигрировали целыми племенами в сторону Вислы и Одера. Третьи роптали и ждали удобного часа, когда ослабеет власть римлян. И однажды этот подспудно булькающий котел рванул с огромной силой.
http://www.istpravda.ru/upload/media...129148657c.png
[Germania.png]

* * *
Случилось это 68 году по Р.Х., когда, казалось, сама Римская империя была готова рассыпаться как карточный домик. После смерти императора Нерона – последнего из династии Клавдиев-Цезарей – за власть в Риме схватились несколько влиятельных аристократических фамилий, и в течение года по всем провинциям империи прокатилось сразу три гражданских войны. Сначала полыхнуло в Галлии, затем кровавая междоусобица прокатилась по Испании, оттуда пожар перекинулся на Иллирию, а еще через несколько недель войнами были хвачены вся Азия и Африка. Легионы без разбора резали друг друга, и одновременно сражались с восставшими туземцами – в Египте и Сирии появились сразу несколько самозванцев, выдававшие себя за выжившего Нерона. Прием, что интересно, лже-Нероны агитировали местных убивать всех римлян сразу и без разбора.

Показателен пример жителей италийского городка Кремоны, которых солдаты принцепса Весспассиана лишь заподозрили в симпатиях к сопернику – принцепсу Вителлию. Тацит так описывает гибель этого города: «Сорок тысяч вооруженных солдат вломились в город, за ними — обозные рабы и маркитанты, еще более распущенные. Ни положение, ни возраст не могли оградить от насилия, спасти от смерти. Седых старцев, пожилых женщин, у которых нечего было отнять, волокли на потеху солдатне. Взрослых девушек и красивых юношей рвали на части, и над телами их возникали драки, кончавшиеся поножовщиной и убийствами… Грабеж продолжался четыре дня… Так, на двести восемьдесят шестом году своего существования, погибла Кремона.» (3) Уцелевших граждан солдаты – такие же римляне, как и сами жители Кремоны – обратили в рабство. Командир легиона Антоний Прим попытался было отнять у солдатни невольников, но легионеры послали его подальше, объявив римских граждан своим законным трофеем. Тогда легат смог лишь выпустить приказ, запрещавший кому бы то ни было покупать жителей Кремоны. И, как вы думаете, каким образом поступили солдаты со своей ставшей невыгодной добычей? Они их просто перебили.

Но еще большее повреждение нравов охватил Рим, который превратился в настоящий цирк ужасов: во время битвы на священном Марсовом поле зеваки, наблюдавшие за бойней, «кричали, аплодировали, поощряли то тех, то этих. Если кто-то прятался в лавках или домах, чернь требовала, чтобы укрывшихся выволакивали из убежища и убивали; при этом ей доставалась большая часть добычи: поглощенные убийством и борьбой, солдаты предоставляли толпе расхватывать награбленное. Охваченный жестокостью, город был неузнаваем и безобразен. Бушует битва, падают раненые, а рядом люди принимают ванны или пьянствуют; среди потоков крови и валяющихся мертвых тел разгуливают уличные женщины и мужчины, подобные им; безумная ярость и ленивый разврат владеют столицей. Никому и в голову не пришло хоть на минуту отказаться от обычных развлечений; все ликовали, все захлебывались от восторга — и не оттого, что сочувствовали какой-либо из партий, а оттого, что радовались несчастьям своего государства…» Скучавшие граждане даже сожгли дотла главную святыню Рима – храм Юпитера Сильнейшего и Величайшего на Капитолии, который простоял более четырех веков и пережил множество войн и нашествий.

Казалось, что за Капитолием в огне пожарищ вот-вот рухнет и вся Римская империя.

* * *
Римской смутой и решили воспользоваться батавы – те самые германские кавалеристы, которых еще Август Октавиан первым начал нанимать на службу в качестве личных телохранителей. Кроме того, батавские наемники участвовали практически во всех войнах империи. Например, в Музее древностей Валкхоф голландского города Неймеген можно увидеть надгробие знатного воина Сорануса с хвастливой эпитафией: «Меня знал каждый житель Паннонии. Я был первый из тысячи самых сильных батавов. Мне удалось на глазах у Адриана переплыть Дунай в самом глубоком месте, и это при полной амуниции. Я мог на лету перерубить выпущенную стрелу". (4)

Кстати, считается, что батавы полностью исчезли где-то в III веке по Р.Х. Но память о них в Голландии осталась и по сей день – например, словечко «bataver» в некоторых районах Нидерландов обозначает деревенщину. Интересно, что это слово сохранилось и в русском языке – согласно Словарю Владимира Даля, батавой в древней Руси называли ополчение воинов.
http://www.istpravda.ru/upload/media...54ea432ddd.jpg
Меч батавов.

Так вот, восстание против римлян возглавил некто Юлий Цивилис - потомок знатного вождя батавов, служивший в римской армии командиром кавалерийского эскадрона. Понятно, что это не его настоящее имя, а латинское прозвище – из рассказов античных историков известно, что все знатные варвары на службе империи оставляли свои родовые имена и брали себе римские псевдонимы (прилагательное «civilis» имеет много значений – это и гражданский, и вежливый, и воспитанный).
http://www.istpravda.ru/upload/media...ccf89c7be5.jpg
Портрет Цивилиса работа Рембрандта

У Цивилиса были и свои личные мотивы добиваться свободы для Германии. Еще во времена правления Нерона он вместе с братом Клавдием Павлом был схвачен по ложному обвинению в бунте. Клавдий был казнен на месте, а Цивилиса в цепях и колодках отправили судить в Рим. Однако, воспользовавшись суматохой, возникшей после гибели Нерона, Цивилис бежал из-под стражи в родные места – на так называемый «Остров батавов» в дельте Рейна, на территории нынешней Голландии. Там он собрал в священной роще всех старейшин племен, и призвал их напасть на римлян:

- Некогда мы были союзниками, теперь с нами обращаются как с рабами! Между тем никогда еще дела римлян не были так плохи; в их зимних лагерях – одни лишь старики да награбленная добыча. Поднимите же голову, оглянитесь окрест и перестаньте дрожать перед громкими названиями римских легионов. У нас – могучие пешие и конные войска, германцы нам братья! (3)

При этом Цивилис прямо объявил себя наследником Арминия, которого в Германии просто боготворили: «Недавно мы уничтожили Квинтилия Вара и избавили Германию от рабства, дерзнув бросить вызов не принцепсу Вителлию, а самому Цезарю Августу!»

Что интересно, Цивилиса нисколько не смутил тот факт, что в битве на Визургии отборные части батавской конницы под командованием вождя Хариовальда воевали как раз против Арминия. Но Цивилис действительно оказался неплохим учеником царя херусков. Во-первых, вождь батавов удачно выбрал и момент для нападения – как раз в этот момент принцепс Вителлий, бывший наместник провинции Нижняя Германия, увел в Италию большую часть легионеров. И, пока германская армия резала римлян на юге, в крепостях остались лишь по несколько когорт, которые для мятежников не представляли никакой опасности.

Во-вторых, Цивилис, как и Арминий, решил первое время не привлекать к себе излишнего внимания. Право первого удара по римлянам он отдал своим сородичам из племени канненефатов, а сам прикинулся сторонником принцепса Весспасиана. Причина такого поедения проста - статус военачальника позволил ему командовать уцелевшими римскими отрядами и направлять их прямо в засады.

В-третьих, в хитроумии и искусстве дипломатии Цивилис, пожалуй, даже превзошел своего учителя. Так, собирая коалицию германских племен, Цивилис всякий раз демонстративно отвергал свою кандидатуру на роль царя. Парадоксально, но именно этот аргумент более всего действовал на соплеменников, и они без всякого внутреннего сопротивления соглашались подчиняться приказам Цивилиса. Однажды ему пришлось даже встать между сражавшимися племенами и воскликнуть: «Не для того мы начинали войну, чтобы батавы и тревиры повелевали остальными племенами. Нет и не было у нас таких намерений. Давайте заключим союз, я перехожу к вам и готов быть у вас вождем или рядовым бойцом, как вы захотите». Такие слова ошеломили тунгров, сражавшихся на стороне римлян, и сражение было закончено. А вожди противника тут же уступили Цивилису главенство над племенем.

Особенное внимание Цивилис уделял и пропагандистскому обеспечению своей кампании. Он опирался на германцев, и поэтому пригласил в состав командования Веледу – жрицу великих богинь германцев. «Эта девушка из племени бруктеров пользовалась у варваров огромным влиянием, ибо германцы, которые всегда считали, будто многие женщины обладают даром прорицать будущее, теперь дошли в своем суеверии до того, что стали считать некоторых из них богинями. Благоговение, которое вызывала у них Веледа, еще возросло, когда сбылись ее предсказания о победе германцев и гибели римских легионов.»

Вся деятельность Веледы была выдержана в духе сакральной таинственности: жрица жила в отдельной палатке, общаться с ней простым смертным запрещалось, а свои пророчества и ответы на вопросы она объявляла через специально обученных родственников. Кроме того, как уверяет Тацит, Веледа руководила ритуальными человеческими жертвоприношениями – по крайней мере, Цивилис несколько раз дарил жрице пленных легатов, трибунов и центурионов.

А вот ради союза с галльскими племенами он привлек на свои сторону жрецов-друидов и растолковал им смысл пожара в главном храме Капитолия. Тацит пишет: «Одержимые нелепыми суевериями, друиды твердили (галлам), что Рим некогда был взят галлами, но тогда престол Юпитера остался нетронутым и лишь поэтому империя выстояла; теперь, говорили они, губительное пламя уничтожило Капитолий, а это ясно показывает, что боги разгневаны на Рим и господство над миром должно перейти к народам, живущим по ту сторону Альп.» (3)

Но в то же время люди Цивилиса агитировали примкнуть к их воинству и самих римских легионеров, убеждая их, что батавы сражаются вовсе не против римлян, а против господства Рима, непрерывных гражданских войн и грабительских податей. И надо отдать должное хитроумному кавалеристу – в отличие от Арминия, ему удалось склонить на свою сторону немало римских солдат, поверивших в мечту о суверенной Галлии – владычице всей Европы. Именно создание такого независимого от Рима государства и стало той идеологией, благодаря которой Цивилис и смог объединить вокруг себя таких разношерстных союзников.

Так, известен случай, когда на сторону батавов перешел весь XVI «Галльский» легион. Их примеру последовало и несколько тысяч солдат из IV и XXII двадцать второго легионов. К мятежникам примкнул и гарнизон крепости Новезий, где временно находилась ставка наместника провинции Гордеония Флакка – когда римские солдаты услышали, что к ним приближается войско Цивилиса, они взбунтовались против командиров и прирезали наместника. Причем, ни один из центурионов или трибунов не решился образумить солдат или оказать им сопротивление. Зачинщики хотели убить и легата Дилия Вокулу, но тот, переодевшись в лохмотья раба, сумел бежать из лагеря.

* * *
Восстание разрасталось. После разгрома римлян в Могунциаке, столицы Верхней Германии, германцы огнем и мечом прошлись по селениям убиев – предателей и коллаборационистов: «С особой яростью обрушились они на убиев, ибо это племя, германское по своему происхождению, отреклось от родного народа и приняло римское имя агриппинов».

Далее восставшие завладели всем Рейнским флотом – а именно 24 легкими галерами, которые римляне сумели эвакуировать из сожженных лагерей. Легион, посланный на перехват кораблей, был разбит и сумел спастись от неминуемого разгрома только «благодаря» союзникам – солдаты из племени убиев при виде свирепых батавов побросали оружие и разбежались по округе. Германцы тут же бросились преследовать изменников, позабыв про самих римлян, которые и воспользовались возможностью тихо сбежать с поля боя и укрыться в крепости под названием «Старые лагеря».

У «Старых лагерей» были крепкие стены и мощные валы, но зато там не было запасов провианта – лето было в разгаре, поэтому до сбора урожая еще было далеко, а к войне никто всерьез не готовился. Отобранных силой у горожан продуктов хватило на несколько дней, после чего в крепости начался голод.

«Память об этой осаде, о муках, выпавших на долю римских солдат, и об их стойкости жила бы вечно, если бы осажденные не опозорили сами себя, послав делегатов с просьбой о помиловании, - пишет Тацит. - Парламентеров не стали слушать, пока осажденные не присягнули на верность галлам. После этого Цивилис, дабы захватить всю находившуюся в лагере добычу, прислал своих людей следить за тем, чтобы все деньги и поклажа, все обозные слуги остались на месте, а воины ушли бы из лагеря с пустыми руками. Ничего не подозревая, солдаты походной колонной дошли почти до пятого мильного камня, когда на них напали выскочившие из засады германцы. Лучшие из солдат оказали сопротивление и были уничтожены на месте, многие разбежались по округе, но германцы настигали их и убивали… Разграбленный лагерь варвары забросали горящими факелами, и пламя поглотило всех, кто избежал смерти в бою.» (3)

Потом был сожжен и разграблен Боннский лагерь, где находилось только три тысячи легионеров – половина «штатного состава». Легат Геренний Галл, напуганный рассказами выживших легионеров, собрал в ополчение всех, кого только смог - белгских наемников, местных крестьян и обозных слуг, надеясь подавить противника числом. Однако, опытные в боях батавы, построившись клиньями, безжалостно истребили защитников города. Следом настала очередь Колонии Тревиров (Augusta Treverorum) – нынешнего Трира, после чего к присяге на верность свободной Галлии были приведены все остатки римских войск, расположенные по берегам Верхнего Рейна.

Перед Цивилисом униженно склонили голову и жители Агриппиновой колонии. Причем, именно в этом городе, ставшим главным его трофеем и символом его победы, вождю батавов снова пришлось проявить чудеса дипломатии и изворотливости. Дело в том, что ближайшие союзники - тенктеры, родичи когда-то обитавших здесь и безжалостно изгнанных Цезарем за Рейн эбуронов – решительно потребовали сровнять ненавистную Колонию с лица земли:

- Чтобы союз и дружба наши были вечны, мы требуем от вас срыть стены колонии; эта ограда – оплот рабства; даже дикие звери, если их долго держать взаперти, отвыкают быть храбрыми. Вы должны убить всех римлян... Имущество убитых будет отдано в общее пользование, и пусть никто не пытается что-нибудь скрыть или заботиться только о своей выгоде. И мы, и вы будем обрабатывать земли по обоим берегам реки, как в старину это делали наши предки.» (3)

Однако, у Цивилиса были свои планы на богатую Колонию. Он уже видел свое собственное королевство – Объединенную Галлию и Германию, видел и себя в дубовом венке императора, восседающим на троне в бывшем дворце наместника в Колонии. И все это отдать в руки солдат, только и жаждавших грабежей и дележа добычи?!

Цивилис рискнул пойти в одиночку против всего своего войска, против союзников и даже против самой Веледы. И победил - германцы не только не стали штурмовать город, но и заключили с Колонией договор о свободной торговле и военном сотрудничестве. Причем, отдельным пунктом был записано и то, что никто из германцев не имеет права входить в город с оружием. И даже суровые правнуки эбуронов были вынуждены подчиниться и забыть про дедовские наказы.

Казалось, что вековая мечта народов о Свободной Европе уже становится реальностью, как из Рима пришли дурные новости.
http://www.istpravda.ru/upload/media...0770359a56.jpg
[Hermann_warrior.jpg]

* * *
Пока Цивилис громил римские гарнизоны в Галлии, в гражданской войне победу одержал Тит Флавий Веспасиан, ныне провозглашенный императором Рима. Веспасиан, в отличие от всех прежних владык Рима, происходил из незнатного рода всаднического сословия. Но в отличие от многих аристократов Веспасиан был из той особой породы людей, про которых сегодня говорят self made man - т.е. те, кто привыкли всего добиваться своим трудом. Свою службу он начал еще при Тиберии войсковым трибуном во Фракии, при Калигуле он дорос до претора (аналог современного мэра города), а в правление Клавдия приобрел боевую славу в Британии, где Веспассиан, будучи командиром легиона, участвовал в тридцати боях с неприятелем и покорил более двадцати городов. Нерон назначил его наместником Африки, а через несколько лет ему было поручено подавить восстание в Иудее. «Для победы требовалось большое войско и сильный полководец, которому можно было бы доверить такое дело без опасения, - писал Светоний. – И Веспасиан оказался избран как человек испытанного усердия и немало не опасный по скромности своего рода и имени». Иудею будущий император буквально утопил в крови, потом поставил под контроль Египет, а из Александрии он вернулся прямо в Рим, где его солдаты уже добивали последних сторонников прежнего принцепса Вителлия. Первым делом новый император устроил «чистку» в армии, выгнав оттуда всех трусов, казнокрадов и предателей. Потом навел порядок в столице - причем, приступив к восстановлению Капитолия, принцепс своими руками расчищал обломки и выносил их на собственной спине, подавая пример всем римлянам. Разобравшись с Римом, Веспассиан взялся и за отколовшиеся провинции.

Сразу восемь легионов были направлены в Галлию для подавления мятежа. Свыше 30 тысяч солдат - победоносные VIII «Augusta», XI «Claudia», XIII, XXI «Rapax» и только что сформированный из моряков II легион - скорым маршем двинулись через Альпы. С Британских островов наступал XIV Martia Victrix («Воинственный и победоносный») легион, а из Испании были вызваны I и VI «Железный» легионы. Кроме того, к этой армаде присоединились и элитные кавалерийские части, которыми командовал некий Юлий Бригантик, племянник самого Цивилиса (как заметил Тацит, «он кипел злобой против своего дяди, а тот ненавидел его, – известно, что чем ближе люди по родству, тем более острое чувство вражды питают они друг к другу»). Руководил же всей операций по «восстановлению конституционного порядка» британский наместник Петилий Цериал.

Германцы, надо отдать им должное, ничуть не испугались брошенной против них армады, и однажды чуть было не убили британского гостя. Случилось это во время ночного нападения на лагерь, когда германцы за несколько минут прорвали оборону. Проснувшийся от звона мечей Цериал только и увидел спины своих солдат, бегущих из лагеря. Паника охватила и хваленые элитные эскадроны, и лишь благодаря доблести солдат XXI легиона – не зря же эти опытные вояки носили прозвище «хищников»! - наместник избежал верной смерти на жертвенном алтаре Веледы.

«На самом деле варвары одержали было уже победу, но забыли о противнике и начали драться между собой из-за добычи. Цериал, по небрежности чуть не проигравший сражение, поправил дело мужеством и упорством: он сумел использовать выпавшую на его долю удачу, в тот же день взял лагерь мятежников и уничтожил его.»

Тогда римляне, вспомнив печальный урок Квинтилия Вара о недостатке внимания к варварам, решили немного сменить стратегию - то есть, не только воевать, но и дипломатическими путями переманивать союзников Цивилиса на свою сторону, раскалывая его союз племен. Тем более, что деваться галлам по большому счету было и некуда, ведь все переговоры шли на фоне многотысячного строя римских солдат.

И вскоре коалиция Цивилиса начала стремительно таять. К началу осени 70 года о своей верности Риму заявили практически все племена галлов. Жители Агриппиновой Колонии вообще самостоятельно перебили германцев, которые жили поодиночке в домах горожан, и захватили в заложники жену Цивилиса и его сестру. Следом против германцев выступили и жители города Тольбиак – колонисты устроили для батавов большой пир, а когда те, отяжелев от пищи и вина, заснули, заперли их в доме и сожгли. Несколько поражений мятежникам нанесли и легионеры в открытом бою. Так, постепенно германцы были вытеснены из Галлии к старой оборонительной линии лагерей.

Решающую битву у самого берега Рейна войска Цивилиса проиграли, несмотря даже на уникальное фортификационное сооружение – германцы насыпали дамбу и отвели часть воды на окрестные поля.

«Приблизиться к противнику можно было только, идя по воде, скрывавшей местность, особенности которой никому из римлян известны не были. Позиция была для нас невыгодная, ибо тяжеловооруженные римские солдаты боятся и не любят плавать, германцы же привыкли переплывать реки… В бездонных болотах тонули лошади и оружие; германцы, знавшие скрытые под водой тропинки легко перескакивали с одной на другую, они не нападали на наши войска с фронта, а старались сжать их с флангов или зайти в тыл; сражение ничем не походило на сухопутный бой врукопашную, оно напоминало скорее битву на море…» (3)

Но на следующий день римляне, воспользовавшись информацией от перебежчика, послали два эскадрона тяжелой конницы в тыл варварам. Это и решило исход сражения.

«Конница окружила ничего не подозревавшего противника и внезапно обрушились на него. Когда шум этой схватки донесся до римской армии, легионы с фронта устремились на врага. Германцы в беспорядке побежали к Рейну. Если бы римский флот вовремя двинулся в погоню за противником, этой битвой могла бы кончиться война; конница тоже не смогла преследовать разбитых германцев из-за наступавшей темноты и внезапно хлынувшего ливня.» (3)

Однако, за Рейн римские легионы так и не решились переправиться. Единственное, на что хватило духу у консула, так это завоевать остров батавов, с которого накануне бежали все жители. В отместку римляне сожгли там все, что только могло гореть. В отместку Цивилис предпринял несколько неудачных попыток атаковать римские лагеря и снова захватить уже новые римские корабли, но исход войны был уже всем ясен. Ближе к декабрю стороны решили закончить конфликт путем переговоров.

Подробности сделки, к сожалению, нам неизвестны – на начале переговоров обрывается дошедшая до нас рукопись V тома «Истории» Тацита. Но по дальнейшим событиям мы можем понять, чем они закончились.

Во-первых, батавы признали свое поражение и признали над собой власть Римской империи, но за это они были освобождены от уплаты всех податей. Единственное, что они были обязаны делать – это регулярно поставлять новобранцев в римские войска.

Во-вторых, все зарейнские племена германцев обязались вернуться в родные деревни и более не пересекать границу империи с оружием в руках и не нападать на Галлию. Кстати, когда через несколько лет племя бруктеров, спровоцированные речами Веледы, решило нарушить этот договор, Веспасиан совершил молниеносный рейд в тыл врага и взял Веледу в плен. После чего, как писал римский поэт Публий Стаций, она со всеми полагающимися жрице почестями была доставлена Рим, где и умерла в заключении. Быстрота и жестокость римской реакции произвели на германцев шокирующее впечатления, и набеги действительно прекратились.

В-третьих, римская власть гарантировала батавам и всем прочим племенам, что на Рейне больше не будет никаких крупных воинских формирований.

Действительно, как показали события минувших трех войн, римские легионы на Рейне, съедавшие огромные деньги из бюджета, представляли скорее угрозу для самого Рима, нежели какую-то защиту от варварских племен. Именно отсюда противники Веспасиана вели войска грабить Рим, а оставшиеся солдаты изменяли присяге. Так что, избавиться от огромной Германской армии было выгодно обеим сторонам – здесь в искусстве поиска компромиссов римляне ничуть не уступили своему противнику.

Множество разрушенных германцами лагерей на левом - «галльском» - берегу Рейна были брошены навсегда или отданы местному населению, из других крепостей были выведены войска, за исключением одной - двух когорт пограничной стражи. Вместо солдат на земли вдоль Рейна римские власти стали присылать мирных поселенцев. По воле Веспасиана через германские земли, населенные свевами, была даже проложена новая дорога из рейнского Майнца в задунайский Аугсбург. Вдоль дороги позже появились новые города-бурги, вокруг которых стали селиться переселенцы из Галлии и других провинций империи. К примеру, сюда римские власти переселяли крестьян из Италии и беженцев из сожженной дотла Иудеи. Переселенцы приносили с собой передовые технологии, новые агрокультуры и латинский язык, который с течением времени вытеснил с берегов Рейна все местные наречия. Так, после векового - с 52 года до н. э. по 70 год - вооруженного противостояния римской экспансии Центральная Европа в конце концов смирилась с неизбежной романизацией. И всего за два века с карты Европы бесследно исчезли многие племена галлов, наводившие ужас на римские легионы.

На сцену выходили новые народы и племенные союзы, в которых венеты играли уже ведущие роли.

Библиография
1 – Гай Светоний Транквилл «Жизнь двенадцати цезарей», Изд-во «Эксмо», М., 2006 г.
2 – Jona Lendering, «De randen van de aarde. De Romeinen tussen Schelde en Eems», Изд-во «Ambo», Amsterdam, 2000.
3 - Корнелий Тацит « Сочинения в двух томах». Науч.-изд. центр «Ладомир», М., 1993.
4 - Die Bataver. Geschichten eines entschwundenen Volkes. Museum Het Valkhof. Nijmegen: Материалы музея Валкхоф. - Неймеген, Нидерланды, 2004.
http://www.istpravda.ru/upload/media...6dfe2a57bb.jpg
[ven10.jpg]

Время венетов - XI: Империя меж двух огней
 

http://www.istpravda.ru/research/12395/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...c6646d5391.jpg
В 98 году от Р.Х. консул Римской империи Публий Корнелий Тацит написал, пожалуй, самые знаменитые среди историков всего мира строки.

Речь о трактате «О происхождении и местоположении Германии» («De origine, situ, moribus ac populis Germaniae») с описанием общественной жизни, быта, нравов и религии германских племен. В этом труде германцы выглядят сущими дикарями, а главными их чертами является экономическая отсталость и отсутствие даже зачатков государственности. Германцы живут в убогих хижинах или землянках, ведут натуральное хозяйство; при отсутствии минимального изобилия у них нет ни обеспеченного досуга, создающего предпосылки для роста культуры и цивилизации, ни потребности с эстетическом оформлении среды обитания. И вот, среди всех прочих племен, в трактате содержится и упоминание о венетах.

Упоминание, впрочем, очень короткое: «Венеды переняли многое из их (германцев) нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне».(1)

За многие годы эту фразу Тацита историки цитировали тысячи раз – причем, всякий раз подчеркивая, что, по-видимому, народ венетов был настолько диким и малочисленным, что не заслужил к себе более пристального внимания великого римского историка.

Однако, это абсолютно не так. Потому что в этих двух предложениях Тацита содержится как минимум три важных сообщения. Но дешифровать этот «мэссидж» можно только с учетом контекста произведения Тацита и исторических реалий в момент его написания.

Прежде всего, давайте посмотрим то место, куда Тацит поместил венетов – «между певкинами и фенами». Фенны – это собирательное название лопарей и других финно-угорских народностей, которых Тацит поместил на восточное побережье Балтики вплоть до самого берега Северного Ледовитого океана. Финнские народности жили и к югу - до самой Среднерусской возвышенности и территории нынешней Московской области. А вот певкины – или бастарны - жили на Дунае, на территории нынешней Молдавии. Бастарны были хорошо знакомы римлянам, ибо эти кочевники не раз ходили в набеги на Фракию и воевали против римских войск на стороне понтийского царя Митридата. В 29 году до Р.Х. бастарны были разбиты римским полководцем Марком Лицинием Крассом и отброшены за Дунай – к острову Певкин, от которого и получили свое название (сейчас это, возможно, остров Летя или Сфынтул-Георге).

То есть, венеты жили от восточной Прибалтики и до Дуная – практически на всей территории Восточной Европы. А «рыскали» они по лесам Германии, Карпатским горам и Судетам. Как народ, освоивший такие пространства, может быть «малочисленным»?! Великий грек - Клавдий Птолемей называет венетов одним из великих народов, населяющих, наряду с сарматами, «Европейскую Сарматию», под которой он понимал всю территорию между Вислой и Доном, Балтикой и Черным морем. Именно венеты дали первое в истории имя Балтийскому морю - в «Географии» Птолемея оно названо Венедским заливом. «Заселяют Сарматию очень многочисленные племена: венеды - по всему Венедскому заливу, выше Дакии - певкины; по всему берегу Меотиды - язиги и роксоланы. Около реки Вистулы, ниже венедов - гифоны (гитоны), затем финны;… ниже их - савары (савры, саубры, сауры) и боруски до Рипейских гор». (2)
http://www.istpravda.ru/upload/media...a8d1e2b78a.jpg
[Blaeu_1645_-_Germaniae_veteris_typus.jpg]
На карте античной Германии, составленной в 17 веке по книге Тацита, венеты живут на побережье Балтийского моря, в Поморье - нынешней Померании (фрагмент карты)

Второй принципиальный момент: Тацит ясно указывает на деградацию цивилизации венетов. Римская экспансия, бегство на восток, бесконечные войны с римскими легионами и соседними племенами привели некогда великую цивилизацию на грань упадка. Причем, по мнению Тацита, забвению было предано и самое главное - мореходное дело, благодаря которому всего двести лет назад венеты господствовали над всей Северной Европой. Теперь венеты живут грабежами (впрочем, возможно, под «грабежом» Тацит как раз и имел в виду торговлю, не облагаемую римскими налогами – то есть, с его точки зрения, контрабанду).

Но есть доказательства и широкого влияния культуры венетов на другие народы Германии – в частности, результаты многочисленных археологических раскопок. В самом начале нашей эры из «лужицкой» археологической культуры выделяется «фельдбергская» археологическая культура, названая так в честь небольшого городка Фельдберг на побережье Балтийского моря (округ Нейбранденбург) – именно в этом городке археологи обнаружили останки города - колонии венетов. По свидетельству ряда средневековых хронистов – например, Гельмольда, здесь с самых древних пор обитали славянские племена лютичей и вильцев (или велетов – так называли вильцев немецкие средневековые географы), которые входили в союз венетов. (3)

И вот, проходит не более века, и происходит своеобразный культурный «взрыв» - ареал «фельдбергской» культуры начинает стремительно (разумеется, «стремительно» лишь по меркам археологии) распространяться на все территории от Одера до Эльбы и Рейна, от Силезии и Бранденбурга до песчаных равнин Мекленбурга. (Кстати, меняется и название культуры – теперь это уже Лехитская или «Суковско-Дзедзицкая» археологическая культура.) Но это «расширение» славянской культуры прошло исключительно мирным путем – например, в трудах немецкого археолога Йоахима Геррманна, профессора истории Берлинского университета, отмечается, что «на основании множества пыльцевых анализов, произведенных на ряде поселений в долинах Шпрее, в которых встречена и славянская, и германская керамика, устанавливается непрерывность использования пахотных полей от римского периода до раннеславянского». (4)

Еще один любопытный факт - неподалеку от Берлина были найдены останки древней деревни, а в центре поселения - колодец, действовавший на протяжении чуть ли не пяти веков. В самом поселении не было найдено ни малейших следов войны – ни сгоревших домов, ни наконечников стрел, ни мечей. Отсюда логичен вывод: в этой деревне из поколения в поколение здесь жили простые русоволосые люди. Они годами ходили за водой к одному и тому же колодцу, терпеливо вспахивали расчищенное еще прадедом поле, пасли скот, мужчины, случалось, воевали с неприятелем, а женщины - рожали и воспитывали детей. Постепенно жители этого поселка породнились с соседями, переняв их обычаи и нравы, даже не подозревая о том, . что спустя века их станут называть «славянами».

Следы славянского прошлого центральной Европы можно увидеть и на обычной географической карте - в названиях городов, рек и гор, в которых и сейчас русское ухо моментально распознает привычные нам славянские корни. Так, основанный в незапамятные времена Лейпциг был когда-то славянским Липском, Бранденбург – Бранибором, земля Померания – Поморьем, а название Берлина произошло от славянской деревушки, названной в честь «берлоги» - жилища хозяина леса «беря», которого славяне опасались звать по имени, а потому и придумали псевдоним «медведь» - «живот¬ное, которое ест мед». Но вот в названии европейского Берлина это имя осталось. Славянские корни остались и в названии немецких городков Kozel и Penzin, всякий житель Каменец- Подольского узнает родное название в городке Kamienz, а ростовчанин – в Rosteberg'е. В Дании до сих пор есть тезка нашей Твери – город Tversted, а в Бельгии – городок Kie.

Итак, в племенной союз венетов, несомненно, влился народ, который Тацит называет «лугиями» - несколько искаженное название лютичей, лужичан и лужицких сорбов. Среди лугиев, писал Тацит, насчитывалось несколько десятков племен, «но будет достаточно назвать лишь наиболее значительные из них, это — гарии, гельвеконы, манимы, гелизии, наганарвалы…» Причем, именно эти племена Тацит и считает самыми опасными в Германии: «Гарии, превосходя силою все перечисленные племена и свирепые от природы, они с помощью всевозможных ухищрений и используя темноту, добиваются того, что кажутся еще более дикими: щиты у них черные, тела раскрашены; для сражений они избирают непроглядно темные ночи и мрачным обликом своего как бы призрачного и замогильного войска вселяют во врагов такой ужас, что никто не может вынести это невиданное и словно уводящее в преисподнюю зрелище; ведь во всех сражениях глаза побеждаются первыми…» (1)

* * *
Впрочем, цитируя Тацита, мы все время как-то забываем, что его трактат «О происхождении и местоположении Германии» вовсе не является путевыми заметками ученого-этнографа или отчетом географической экспедиции. Это даже собственно и не совсем «трактат». Скорее всего, записи Тацита можно назвать аналитической запиской – то есть, сугубо политическим документом, направленным для решения конкретного вопроса. И, знаете, в этом документе больше всего настораживает одна маленькая странность: здесь подробно рассказывается о жизни и нравах каждого, даже самого незначительного, германского племени, и только о двух народах Тацит упоминает мимоходом, словно их не замечая – речь о венетах и о сарматах. Между тем, венетов, не говоря уже о кочевниках-сарматах, трудно было не заметить – ведь именно эти два народа и были на тот момент самыми многочисленными и могущественными племенными союзами Восточной Европы, именно они и определяли всю политику. Почему же Тацит о них едва упоминает?

Но, что бы ответить на этот вопрос, необходимо для начала понять, что же на самом деле написал Тацит. А главное - зачем и кому он это писал. Или, как говорят филологи, выяснить экстралингвистический контекст. И начнем мы с личности самого автора.
http://www.istpravda.ru/upload/media...484247d515.jpg
Тацит

Мы много раз называли Тацита «римским историком», хотя это утверждение верно лишь отчасти. Дело в том, что сочинительством Тацит увлекся лишь на склоне лет, написав два многотомных труда – «Анналы» и «История». А вот всю свою сознательную жизнь Публий Корнелий Тацит был политиком, и политиком весьма влиятельным.

Тацит вышел из провинциального рода, принадлежащего к сословию «всадников». Его отец Корнелий Тацит был имперским прокуратором в провинции Белгской Галлии и ведал сбором налогов. В современном городке Вэзон-ля-Ромэн на юге Франции до самой Второй мировой войны хранился камень, поставленный Тацитом-старшим в честь местной богини. Кстати, после оккупации этот камень был похищен гитлеровскими «специалистами» по оккультным наукам, и с тех пор он считается утерянным.

После совершеннолетия молодой Публий покинул Галлию и отправился в Рим, где стал обучаться ораторскому искусству. Уже в 19 лет он занял первую выборную должность в младшей магистратской коллегии – первая ступенька служебной лестницы для любого аристократа из провинции. Затем Тацит, как и полагается римскому гражданину, отправился на военную службу в должности младшего офицера. Через год он был повышен до квестора (казначея) легиона, а еще через год, уже после возвращения из армии, Публий получил первую магистратуру – скромную должность чиновника государственной службы.

Быстрому карьерному росту способствовала и удачная женитьба на дочери Кнея Юлия Агриколы, прославленного полководца и наместника провинции Британия. В 74 году от Р.Х. Публий Корнелий Тацит по рекомендации императора Веспасиана переводится в сословие сенаторов, что открывает перед ним, как тогда выражались в Риме, «дорогу почестей» - cursus honorum – все магистратуры и посты, обязательные для карьеры влиятельного римского сенатора. Уже в 88 году Публий, уже в качестве жреца-квиндецемвира – члена одной из древнейших и высших жреческих коллегий Рима, становится распорядителем Столетних игр – то есть, первым заместителем императора Домициана по организации центрального пропагандистского мероприятия. Кроме того, Тацит занимал тогда и должность претора, которая предполагала соединение административных и судебных функций.

Однако, благосклонность императора быстро прошла – против Домициана поднял восстание наместник провинции Верхняя Германия; и хотя мятеж был быстро подавлен, с тех пор Домициан стал подозревать весь сенат в заговоре против него. В итоге император устроил настоящий террор против аристократии, и Тацит вместе с семьей поспешил скрыться из Рима на самый край света – к тестю в Британию. В 93 году Агрикола умирает, а ровно через три года от руки наемных убийц погибает и император Домициан (думаю, принцепс был бы весьма удивлен, если бы узнал, что во главе заговора стояли не представители влиятельных аристократических фамилий, но бывший раб – секретарь и его собственная супруга). Трон перешел к старейшему сенатору Марку Кокцею Нерве, с подачи которого Тацит избирается консулом – то есть, практически соправителем империи. Именно в тот год Тацит впервые взялся за перо, написав свой первый трактат «Жизнеописание Юлия Агриколы». Это была не просто биография покойного тестя, но манифест униженного высшего сословия Рима, требовавшего отмщения и восстановления старых прав. Так Тацит впервые заявил о себе, как о главном идеологе нового политического направления – консерватизме.

В следующем году император Нерва умирает, и на престол восходит его приемный сын – Марк Ульпий Траян. В тот же год Тацит и издает трактат «О происхождении и местоположении Германии». Интересно, как вы думаете, для кого сенатор-консулярий писал этот труд? Неужели для широкой публики? Для скучающих от безделья римских матрон-домохозяек? Или для «благодарных потомков»?

Ответ на этот вопрос, на мой взгляд, очевиден: трактат был написан только для одного читателя – для нового императора Траяна. Ну, может быть, и для нескольких высших сановников империи, вынужденных после безумств правления Домициана разбираться с непростой внешней политикой империи.

Не случаен и выбор темы – в конце I века по Р.Х. «германский вопрос» по-прежнему оставался одной из самых актуальных проблем империи. На Рейне только закончилась очередная из множества мелких пограничных войн – римские войска отразили нашествие хаттов. Так что, перед новым императором стоял непростой вопрос: как быть с Германией? Стоит ли, не считаясь с огромными людскими и финансовыми потерями, продолжать завоевательную политику цезарей? Или, может быть, лучше оставить все как есть, усилив охрану границ? Или попытаться найти другой путь для расширения империи?

В тоже время на границах империи появился новый источник опасности для Pax Romania – кочевые племена сарматов.

* * *
В принципе, сарматы уже более четырехсот лет угрожали границам империи – с тех пор как это ираноязычное племя поселилось в степях Северного Причерноморья. В долинах между Днепром и Дунаем они основали свое государство Роксолания, которое описывал еще Страбон: «Кибитки номадов (кочевников) сделаны из войлока и прикреплены к повозкам, на которых они живут, вокруг кибиток пасётся скот, мясом, сыром и молоком которого они питаются». (5)

В конце II века до Р. Х. сарматы выступили союзниками скифов против греческого Понтийского царства, а через сто лет уже атаковали римские провинции как союзники понтийского царя Митридата VI Евпатора. В самом начале нашей эры сарматы еще дальше продвинулись на запад, образовав союз с племенами Дакии и уже знакомыми нам бастарнами, жившими на берегу Дуная. Известный поэт Овидий писал своим друзьям из городка Томы близ Черного моря (нынешний Констанца): «Вокруг меня живут воинственные сарматы. Между ними нет ни одного, кто не носил бы налучья, лука и синеватых от змеиного яда стрел. Грубый голос, свирепое лицо - истинный образ Марса; ни волосы, ни борода не подстрижены ничьей рукой… Летом нас защищают от них прозрачные воды Дуная. Но когда наступает зима и река покрывается льдом, сарматы производят набеги. На быстрых своих лошадях они увозят из римских поселений имущество, скот и захваченных пленных…»

В I веке от Р.Х. положение стало и вовсе катастрофичным. Весной 69 года по Р.Х. – в самый разгар гражданских войн в Риме – отряды сарматской тяжелой конницы вторглись уже в Мезию, итальянскую провинцию на Балканах. «Как ни странно, вся сила и доблесть сарматов не в них самих: в пешем бою нет никого хуже и слабее, но вряд ли найдется войско, способное устоять перед натиском их конных орд, - позже вспоминал Тацит. - И только непогода и скользкая дорога позволили римлянам в тот день одержать победу над тяжеловооруженной сарматской конницей». (1)

Примерно в то же время в Дакии появился новый харизматичный лидер – царь Децебал, сумевший объединить разрозненные племена даков, бастарнов и сарматов в монолитный военный кулак. Согласно Диону Кассию, Децебал был «проницателен в понимании военного искусства и также проницателен в способах ведения войны. Он точно определял, кода атаковать, и выбирал верный момент для отступления. Он был специалистом по засадам и мастером генеральных сражений.» (6) Его армия, согласно римским источникам, насчитывала до 40 тысяч солдат и 20 тысяч кавалерии.
http://www.istpravda.ru/upload/media...3efd22cc4d.jpg
Децебал

В 85 году эта соединенная армия снова форсировала Дунай и атаковала Мезию. Наместник провинции был убит, римские города сожжены. В ответ император Домициан послал несколько легионов под командованием преторианца Корнелия Фуска. Римляне вытеснили армию даков и попытались атаковать их на вражеской территории, пройдя Трансильванские горы по ущелью, известному как «Железные Ворота». Здесь, возле местечка, вошедшего в историю под именем «Тапе», легионы и были атакованы даками. Большая часть римских солдат, включая и самого командующего Фуска, была перебита, знамена и «орлы» - захвачены врагом. Домициан был вынужден заключить позорное перемирие, заплатив дакам огромные деньги. Кроме того, Рим обещал поставлять в Дакию «мастеровых всякого ремесла, относящегося к войне и миру». Взамен Децебал обещал вернуть пленных – причем, выражая полное презрение к римскому императору, он вместе с пленными послал в Рим в качестве своего представителя некоего Диегеса, который принадлежал к низшему сословию. Домициан предпочел не заметить этого оскорбительного выпада, и осыпал посланника царскими почестями, которые вероятно вызвали гомерический хохот и насмешки в столице Дакии. Но Домициану было все равно, он даже устроил себе триумфальное шествие в честь «покорения» Дакии, приказав вытащить из имперских кладовых разнообразное барахло, представленное народу как военная добыча.

Тем не менее, римляне через два года попытались взять реванш. Новой римской армией командовал некий Юлиан - человек решительный и жесткий. Он реорганизовал римскую армию и успешно разгромил войска Децебала в битве у все тех же «Железных Ворот». Однако, закрепить успех и уничтожить Децебала он не смог – с севера границы были атакованы германскими вернее праславянскими племенами квадов. И римская армия была отозвана, а с Децебалом был заключен новый договор, согласно которому он формально оставался вассалом Рима, но получал за это немалые деньги и торговые привилегии.

Но именно после вторжения германцев в Риме заговорили о возможном союзе между даками, сарматами и германскими племенами, куда входили и венеты. Такого союза римляне боялись как огня – война на двух фронтах означала бы конец империи и утрату всех европейских провинций. Да что там война! Даже мощные удары по двум направлениям могли поставить империю на грань краха, где она, собственно, и так уже находилась благодаря правлению Домициана. Император, обожавший ставить себе триумфальные арки по всему Риму и устраивать шумные праздники, до последнего сестерция выгреб казну и задавил страну непомерными налогами. «Имущества живых и мертвых захватывал он повсюду, - писал Светоний. – Наследства он присваивал самые дальние, если хоть один человек говорил, будто умерший при нем объявлял, что хочет сделать наследником цезаря…» (7) В итоге экономика страны была близка к банкротству, не было денег ни на жалованье легионерам, ни на привлечение наемников.

Император Траян понимал, что для предотвращения смертельно опасного союза варваров ему необходимо нанести упреждающий удар – хотя бы по одному из союзников. Но так, что бы тот больше никогда бы не встал. Но куда именно бить? По Дакии или все-таки по Германии? С этими вопросами он и обратился к высшему сановнику империи, ее идеологу, консулярию Публию Корнелию Тациту.

* * *
Тацит был категорически против продолжения бесплодных и бессмысленных попыток завоевания германских лесов. Все эти войны за Рейн и так уже обошлись для казны империи в непомерную цену, не говоря уж о колоссальных людских потерях. Для пущей убедительности он составил для императора краткую справку, что же собой представляет эта самая Германия. Известно, что сам Тацит за Рейном никогда не бывал, но в распоряжении консулярия была вся библиотека сената и множество источников – например, «Германские войны» Плиния Старшего (до нашего времени эта книга не дошла), «История» Тита Ливия (большая часть его трудов также утрачены), донесения военачальников Германской армии и многочисленные мемуары ветеранов, о которых сегодня мы вообще не имеем ни малейшего представления. В итоге получилась отличная компиляция, которая вот уже почти две тысячи лет будоражит воображение всех историков.

Германия в изложении Тацита выглядит примерно точно так же, как и нынешний Афганистан – дикая местность, охваченная перманентной войной. Повсюду царит анархия, среди местных племен не существует ни подобия централизованной государственной власти, ни каких-либо общественных институтов. И покорить такую страну практически невозможно.

Во-первых, раз в Германии не существует единого правителя, то римским послам попросту не с кем вести переговоры и заключать мирные договоры. Все решения о мире и войне принимались каждым племенем в отдельности на общем собрании: «вожди у них… больше воздействуют убеждением, чем располагая властью приказывать. Если их предложения не встречают сочувствия, участники собрания шумно их отвергают; если, напротив, нравятся, — раскачивают поднятые вверх фрамеи (копья – Авт.)» Понятно, что при таком раскладе римлянам пришлось бы вести переговоры буквально с каждым племенем и перезаключать все договоры всякий раз, когда германцам надумет в голову переизбрать вождя. А это долго и хлопотно.

Во-вторых, германцев нельзя и подкупить: «Германцы столь же мало заботятся об обладании золотом и серебром, как и об употреблении их в своем обиходе. У них можно увидеть полученные в дар их послами и вождями серебряные сосуды, но дорожат они ими не больше, чем вылепленными из глины…»

Наконец, и сами германцы, утверждает консулярий, нисколько не заинтересованы в установлении мира с империей. «Если же община, в которой они родились, закосневает в длительном мире и праздности, множество юношей отправляется к племенам, вовлеченным в какую-нибудь войну, и потому, что покой этому народу не по душе, и так как среди превратностей битв им легче прославиться, да и содержать большую дружину можно не иначе, как только насилием и войной. И гораздо труднее убедить их распахать поле и ждать целый год урожая, чем склонить сразиться с врагом; больше того, по их представлениям, потом добывать то, что может быть приобретено кровью, - леность и малодушие.»

Отсюда следует логичный вывод – лучше оставить эту Германию в покое, а нанести удар по Дакии, которая была больше похожа на «нормальное» с точки зрения римлян государство. Правда, это государство было построено лишь вокруг одного человека – царя Децебала, а поэтому римляне вполне справедливо могли предположить, что после взятия его столицы Сармизегетузы и уничтожения самого Децебала, вся его коалиция племен тотчас же распадется и, подорбно крысам, разбежится по разным углам.

Разумеется, Тацит не был бы консулярием Тацитом, если бы в этом аналитическом документе он упустил бы возможность лишний раз заявить о себе как об идеологе и вдохновителе нового политического течения - консерватизма. Описывая в возвышенных тонах непокорный нрав первобытных германцев, Тацит, прежде всего, подвергал осуждению римскую мораль своего времени и коммерциализированное общество, погрязшее в любви к роскоши и низменным удовольствиям роскоши. Варвары, напротив, должны были напомнить императору о практически уже забытом героическом духе прежних времен, когда Римом правили бескорыстные патриоты, а слова «общественный долг» еще не воспринимались как пустой звук. Вот лишь несколько примеров превосходства этого первобытного общества: «Царей они выбирают из наиболее знатных, вождей — из наиболее доблестных. Но и цари не обладают у них безграничным и безраздельным могуществом, и вожди начальствуют над ними, скорее увлекая примером и вызывая их восхищение…» (1)

«Вид зрелищ у них единственный: обнаженные юноши, для которых это не более как забава, носятся и прыгают среди врытых в землю мечей и смертоносных фрамей. Упражнение породило в них ловкость, ловкость — непринужденность, но добивались они их не ради наживы и не за плату; вознаграждение за легкость их пляски, сколь бы смелой и опасной она ни была, — удовольствие зрителей…»

«Браки у них соблюдаются в строгости, и ни одна сторона их нравов не заслуживает такой похвалы, как эта. Приданое предлагает не жена мужу, а муж жене… и недопустимо, чтобы эти подарки состояли из женских украшений и уборов для новобрачной, но то должны быть быки, взнузданный конь и щит с фрамеей и мечом. За эти подарки он получает жену, да и она взамен отдаривает мужа каким-либо оружием; в их глазах это наиболее прочные узы, это — священные таинства, это — боги супружества. И чтобы женщина не считала себя непричастной к помыслам о доблестных подвигах, непричастной к превратностям войн, все, знаменующее собою ее вступление в брак, напоминает о том, что отныне она призвана разделять труды и опасности мужа и в мирное время и в битве, претерпевать то же и отваживаться на то же, что он; это возвещает ей запряжка быков, это конь наготове, это — врученное ей оружие. Так подобает жить, так подобает погибнуть; она получает то, что в целости и сохранности отдаст сыновьям, что впоследствии получат ее невестки и что будет отдано, в свою очередь, ее внукам.»

* * *
Император последовал рекомендациям Тацита. В 101 году от Р.Х., основательно подготовившись к войне, Траян во главе войска выступил в поход на Дакию. Война шла чуть больше года, и за это время римляне захватили несколько горных крепостей, в одной из которых они нашли легионного «орла», потерянного при разгроме легионов Фуска; с тяжелейшими боями римляне прошли те самые «Железные Ворота» и взяли в стальные клещи столицу Сармизегетузу. Даки были разбиты. Децебал сам явился в ставку императора, униженно пал ниц и попросил мира. Согласно условиям договора Децебал согласился стать вассалом Рима, сдать римлянам все оружие и разрушить все крепости.
http://www.istpravda.ru/upload/media...faa74b3d87.jpg
Траян

Однако, Децебал и не думал соблюдать условия перемирия. Как только Траян вернулся в Рим, он практически в открытую снова начал набирать войско и собирать вокруг себя соседние племена для борьбы с Римом. В 105 году он вновь напал на Мезию, установив контроль над всеми крепостями. В ответ сенат Рима объявил Децебала врагом римского народа, и Траян немедленно вернулся в провинцию. И тут Децебал сделал, как ему казалось, гениальный ход: он снова запросил мира, пригласив командующего армией сенатора Гая Кассия Лонгина на встречу, где тот мог бы принять капитуляцию. Вместо этого Децебал арестовал Лонгина, и начал его допрашивать на предмет, какие стратегические планы разрабатывает Траян. Лонгин сообщать что-либо отказался, и тогда царь даков поставил римскому императору ультиматум: своего сенатора он сможет получить обратно лишь в обмен на все земли до Дуная. Кроме того, Децебал потребовал и компенсировать все деньги, которые он затратил на подготовку к войне. Что ж, как говорится, мечтать не вредно.

Но не успел гонец с ультиматумом покинуть ставку Децебала, как Лонгин сам нашел самый достойный для себя выход из невыносимого положения – он покончил с собой, приняв яд, который дал ему бывший раб, симпатизировавший Риму.

Теперь Траян решил воевать так, чтобы не повторить ни одной ошибки предшественников в Германии. Он больше не собирался романизировать покоренное население. Ему нужны была земля и ресурсы, а вот даки и сарматы подлежали поголовному уничтожению. Сцены этой бойни запечатлены на барельефах колонны Траяна, которая и сегодня стоит в самом центре развалин римского форума. Врач императора Критон заявлял, что Траян так хорошо сделал свое дело, что в живых осталось всего лишь 40 даков. Правда, никто не считал, сколько даков покинули свою страну, бежав через горные перевалы Карпат на восток. Да и сам Траян похвалялся, что привез в Рим немало рабов-даков. Но факт остается фактом: как государство, Дакия была стерта с лица земли. «Траян, завоевав Дакию, переселил туда со всего римского мира огромное множество людей для возделывания полей и заселения городов, ибо Дакия в результате длительной войны с Децебалом лишилась своего мужского населения», - писал греческий историк Евтропий (8). Сам же царь Децебал сражался до последнего, а потом, лишившись всей армии, покончил с собой. Его голова была отправлена в Рим.

В 106 году была образована новая римская провинция Дакия, а позже – в 118 году по Р.Х. – и сарматская Роксолань признала свою зависимость от Рима. Но походы Траяна не только временно устранили угрозу варварского нашествия, война стала в высшей степени доходным предприятием. Как считают историки, римляне захватили в Дакии огромную гору сокровищ – 1650 тонн золота и 3310 тонн серебра. Траян захватил даже драгоценности Децебала, которые тот повелел спрятать на дне реки Саргетия. С помощью нескольких десятков рабов Децебал отвел русло реки в сторону, раскопал дно и спрятал в яме массу серебра и золота. Затем он навалил поверх камни и вернул реку в прежнее русло, уничтожив всех рабов, что бы они не смогли выдать тайну клада. Но некий Бицилий, советник царя даков, как пишет Дион Кассий, был схвачен римлянами и ради спасения жизни выдал место захоронения «царского золота». Кроме того, римляне захватили и все золоторудные шахты в Дакии, и по повелению Траяна под землю были брошены тысячи рабов из других земель.
http://www.istpravda.ru/upload/media...bcffeb3e83.jpg
Избиение даков на колонне Траяна

Количество награбленного было столь непомерно, что рынок в Римской империи рухнул, и цена золота резко упала вниз. Когда Траян только собирался идти на войну, казна империи была пуста, теперь же император мог позволить швыряться деньгами направо и налево. В честь своего триумфа он закатил рекордные по продолжительности 123-дневныке игры, и в течении всего этого времени в римских цирках сражалось 10 тысяч гладиаторов и 11 тысяч диких животных. Траян построил и новый цирк, арену которого можно было наполнять водой, что бы устраивать там морские сражения на потеху публике. Вода подавалась по специальному акведуку протяженностью в сотню километров. Траян перестроил почти весь Рим, возвел новый Форум, укрытый от палящего солнца крышей из бронзы, возвел новые огромные публичные бани и храмы – словом, когда сегодня туристы смотрят на памятники Древнего Рима, они в действительности видят плоды разграбления дакского царства.
http://www.istpravda.ru/upload/media...6d03e54192.jpg
Форум с колонной Траяна

* * *
Что ж, теперь, после разгрома даков, Траян мог вернуться и к «германскому вопросу». Нет, он не стал набирать новой армии, что бы попытаться снова завоевать эти дремучие леса – эта «овчинка» не стоила выделки, а собственную выгоду новый император научился хорошо просчитывать. Вместо этого он перешел к обороне – он приказал на выстроить крепостные валы и фортификационные укрепления вдоль всей границы с Германией, благо теперь в империи было достаточно денег. Можно хоть всю империю перекопать.
http://www.istpravda.ru/upload/media...8b0475c38a.jpg
Восстановленная для туристов часть Лимеса у немецкого Зальцбурга

На севере границу Нижней Германии, проходившую прямо по Рейну, прикрывали два десятка крепостей, самыми известным из которых были Ulpia Noviomagus Batavorum (ныне Неймеген в Нидерландах), Oppidium Arnoldi Villa (ныне Арнем) и Castellum Laurum (Верден). А вот на юге, там, где проходили границы провинций Верхняя Германия и Реция, император распорядился построить настоящую крепостную стену, протяженностью в 550 километров – от Рейна и до самого Дуная. В принципе, логика императора была понятной – римские владения (т.н. Декуматские поля) здесь располагались на правом «германском» берегу Рейна, и между империей и варварами не были никаких естественных преград. А раз так, то преграду надо было построить. В историю эта циклопическая стена, до сих пор являющаяся самым большим земляным укреплением в Европе, вошла под названием Limes – то есть, «предел».

Лимес брал свое начало в районе городка Рейнброль (Rheinbrohl), располагавшегося на самом берегу Рейна (земля Рейнланд-Пфальц). Здесь до сих пор сохранились останки крепостных стен военного лагеря Heddesdorf, где стояли когорты II Испанского легиона. Прямо от стен лагеря начинается гигантский ров глубиной до десяти метров с насыпью. В самом начале нашей эры этот вал был укреплен сплошной стеной из заостренных бревен, а с внешней стороны Лимес защищал ров. Через каждую римскую милю (1481 метров) в стену были встроены каменные сторожевые башни, достигавшие 7 – 9 метров в высоту. На верхней площадке башни круглосуточно дежурили часовые, которые могли заметить сигнал тревоги с соседней башни – огонь или столб дыма – и по цепочке передать сообщение на «погранзаставу», которые обычно устраивались через каждые десять-пятнадцать километров. В начале III века в этих крепостях была дислоцирована целая армия в 60 вспомогательных отрядов — то есть, около 30 тысяч профессиональных солдат, пехотинцев и всадников.

Но Лимес был не только полосой пограничных крепостей, нет, прежде всего, эта непрерывная стена стала символом силы и могущества империи, осязаемая разделительная черта, проведенная через всю Европу – по одну сторону Лимеса был романский мир, цивилизация и порядок, за стеной – дикий мир варваров. Особое впечатление на археологов произвел участок границы между местечками Валдюрн и Хагхоф – здесь стена протяженностью в 81 километр, проходящая по горам, долинам и рекам, представляет собой идеальную прямую линию. Кажется, никакая преграда не могла заставить римских строителей отступить от намеченной цели. Они образцово выдержали геометрическое начертание — небывалый случай в истории архитектуры! Такое не удалось даже строителям Великой китайской стены. Римляне властвуют не только над народами, но и над самой природой — таков был наглядный урок, преподносимый этой «стеной гордыни».

Заканчивался же Лимес у самого Дуная не менее впечатляющим сооружением – огромной плотиной со шлюзами, полностью перекрывавшей реку – империя хотела контролировать не только сухопутные дороги, но и речные торговые маршруты. Здесь были расквартированы солдаты III Италийского легиона. А на другом берегу Дуная, на высоком холме стояла крепость Abusina или Arusena – именно такие названия встречаются как на латинских картах торговых дорог, так и на камнях, обнаруженных археологами при раскопках этой крепости, занимавшей более 11 гектаров.

Каждая такая приграничная крепость строилась по единому образцу военного лагеря: посреди крепости находился командный пункт с преторием – ставкой коменданта крепости, рядом располагались храмы и жертвенники, площадь форума, арсенал, склады амуниции и амбары для хранения зерна, мастерские и больница. По обе стороны от претория располагались солдатские казармы и дома для старших офицеров, а вокруг стен лагеря шумел «канаб» - скопление домов мелких ремесленников, лавочек, кабаков и лупанаров-борделей, которые как грибы после дождя вырастали возле каждого военного лагеря. Помимо проституток и маркитанток в «канабе» жили и солдатские невесты, ожидавшие разрешения на официальный брак – римские легионеры получали разрешение завести семью только после сорока лет, по истечении срока солдатской службы. Тогда же ветеран мог и официально признать своих незаконнорожденных детей, которые во множестве росли в лабиринте этих убогих трущоб. Кстати, многие из отслуживших свое легионеров так и оставались жить в этих поселениях, строили себе деревянные двухэтажные дома, разбивали огороды. Уроженцы южных районов Галлии, осевшие вдоль Лимеса, пробовали даже разводить здесь виноград, а если местное вино казалось слишком кислым, то его подслащивали медом. Другие ветераны занимались разведением скота или открывали мастерские, и постепенно «канабы» превращались в настоящие города с населением в несколько тысяч человек.

Сегодня археологи нашли останки 58 таких военных крепостей-городов, располагавшихся вдоль германского Лимеса. Конечно, большинство из них представляют поросшие травой и лесом холмы, но кое-где останки былого римского великолепия сохранилось и до наших дней. К примеру, в городке Аален (Aalen) в земле Баден-Вюрттемберг с античных времен сохранились арка с воротами и башни пограничной крепости, где когда-то располагались главный штаб пограничных войск провинции Реция и казармы для тысячи всадников. Также сохранилась часть плотины, которая перегораживала судоходную и в наши дни реку Кохер. Сегодня часть этой крепости восстановлена (более трети римских укреплений скрыты в земле под современной застройкой города), и там основан Музей Лимеса. Аналогичный музей открыт и в городке Заальбург (Saalburg ) в земле Гессен, где находится единственный в мире полностью восстановленный римский замок. Также еще можно съездить в поселок Хольцхаузен (Holzhausen) в земле Рейнланд-Пфальц. Недалеко от поселка, прямо в центре старого букового леса, стоят величественные развалины крепостных стен и башен, увитые плющом. Судя по сохранившимся могильным плитам с кладбища легионеров, здесь располагались казармы когорта (1000 солдат) из легиона II Treverorum. Судя по названию, это были рекруты из провинции Бельгика, где стоял город Августа Тревиров – нынешний Трир, позже превращенный в одну из резиденций римского императора, когда тот лично выезжал на передовую противостояния цивилизации и варварского мира.
http://www.istpravda.ru/upload/media...9b832c7b85.jpg
[limes_maps.jpg]

Опыт ограничения варваров оказался настолько хорош, что вскоре аналогичные укрепления были построены и на восточных границах провинции Дакия – там, где сегодня находятся земли Украины, Молдавии и Румынии. В народе останки этих крепостных стен получили название Змиевых валов – рассказывают, будто бы в древности святой Георгий Победоносец, победив дракона, запряг его в плуг, да и провел гигантские борозды на земле. В 121 году император Адриан, преемник Траяна, построил еще один вал через всю Британию. Сплошная каменная стена высотой в 5 метров перегородила самое узкое место острова – от устья реки Тайн на западе и заливом Солуэй-Ферт на востоке. Через два десятка лет император Антонин Пий, сменивший Адриана, построил новую стену поперек Шотландии - всего в 160 километрах к северу от прежней стены.

Но Лимес вовсе не был подобием непроницаемого «железного занавеса» ХХ века. Римская империя куда больше нуждалась в Германии, нежели германцы – в Риме. Во-первых, окрестные племена поставляли провиант для гарнизонов крепостей и горняков, добывавших железную руду и золото в рудниках Верхней Германии. Во-вторых, именно через города Лимеса проходил сверхприбыльный Великий янтарный путь, и, как считают многие нынешние историки, возможно, возводя эту стену, имперские власти хотели, прежде всего, пресечь контрабандную торговлю. Ведь теперь, что бы приехать к римлянам с янтарем, медом, мехами или серебром (или же, напротив, ввести в Германию ценившиеся там вино, ткани или стеклянные изделия) любому купцу надо было миновать таможенный пост и уплатить пошлину за провозимые товары. А вот переправить через Лимес повозку с контрабандой стало делом абсолютно немыслимым.

Наконец, именно зарейнские племена стали неиссякаемым источником пополнения новобранцев для службы в войсках Римской империи. «Лучшую часть армии составляли теперь не легионы, но варвары, а, следовательно, германцы, и этот поток со все возрастающей быстротой затоплял римское военное дело, - писал Ганс Дельбрюк в своей «Истории военного искусства». – Императоры принимали на службу не только отдельных волонтеров, вступивших в римскую армию, но и целые племена, вооружали их и вели их к самому сердцу Римской империи… А в тех войсковых частях, которые по-прежнему назывались «легионами», мы уже видим не хорошо обученных и дисциплинированных легионеров классической эпохи, но более или менее обученные и пригодные отряды варваров. (…) Варварские войска, которые до этого времени в римской военной системе являлись лишь вспомогательными частями, образуют теперь самый костяк и основную силу римской армии. И в иерархическом порядке мы можем констатировать влияние того же принципа: чем большим варваром является тот или иной воин, тем он знатнее, и чем больше он римлянин, тем менее значительное положение он занимает». (9)
http://www.istpravda.ru/upload/media...d0fcecd22a.JPG
[Limesturm.JPG]

Библиография

1 - Корнелий Тацит « Сочинения в двух томах». Науч.-изд. центр «Ладомир», М., 1993.

2- Клавдий Птолемей, «Античная география», составитель проф. М.С. Боднарский. Государственное издательство географической литературы, Москва, 1953 г.

3- Гельмольд «Славянская хроника» Пер. Л.В. Разумовской. Изд-во «Наука», М., 1963 г.

4 - Joachim Herrmann. «Siedlung, Wirtschaft und gesellschaftliche Verhaltnisse der slawischen Stamme zwischen Oder/Neisse und Elbe». Berlin, 1968 г.

5 - Страбон «География». Ленинградское отделение издательства «Наука», Л.,1964.

6 – Кассий Дион Коккейан. Римская история. Книги LXIV-LXXX. Перевод с древнегреч. А. В. Махлаюка, К. В. Маркова, Н. Ю. Сивкиной, С. К. Сизова, В. М. Строгецкого под ред. А. В. Махлаюка. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, Нестор-История, 2011.

7 - Гай Светоний Транквилл «Жизнь двенадцати цезарей», Изд-во «Эксмо», М., 2006 г.

8 - Флавий Евтропий «Римские историки» Изд-во РОССПЭН, М., 1997 год.

9 - Ганс Дельбрюк «История военного искусства в рамках политической истории». Т. 2. Перевод с немецкого проф. В. Авдиева. Государственное военное издательство Наркомата обороны СССР, М. 1937 г.

Время венетов - XII: Варвары против Рима
 

http://www.istpravda.ru/research/12463/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...a126e57bbe.jpg
Во II веке нашей эры из сотен варварских племен Европы формируются мощные племенные союзы, которые и будут определяьть ход истории в течение ближайшей тысячи лет.

Ранним июньским утром 167 года несколько тысяч воинов из племени лангобардов, внезапно переправившись через Дунай чуть западнее нынешнего Будапешта, атаковали сразу несколько римских крепостей Лимеса. Укрепления казались неприступными, но нападавшие были хорошо осведомлены, что людей на крепостных стенах не хватает – часть легионеров отправили воевать на Восток, других же унесла эпидемия чумы. Поэтому дежурившие в крепостях солдаты Второго вспомогательного Верхнепаннонского легиона и опомниться не успели, как граница была прорвана. Подробности этой войны нам неизвестны, кроме того факта, что наступление варваров с великими трудностями удалось остановить, а командир легиона всадник Макриний Авит Виндекс за подвиги в бою был удостоен золотым венком.

Однако, набег лангобардов был только первым знаком того, что мир с германцами, державшийся почти столетие, прервался. Как выяснилось, напугавшее римлян вторжение на Дунайские крепости было только разведкой боем и отвлекающим маневром.

Осенью того же года многотысячная армия варваров форсировала Дунай и обрушились на крепость Лауриак. Это были уже знакомые нам маркоманы, которых заново сплотил в единый союз король Балломар. Но теперь с маркоманами шли и другие народы - квады, вандалы, сарматы, свебы и все прочие варвары. Всего же, по словам историка Евтропия, в этом союзе состояло десять королей.(1)

Гарнизон крепости, состоявший из четырнадцати пехотных когорт и четырех кавалерийских ал (эскадронов), был истреблен, сами укрепления сметены с лица земли. Буквально в течении месяца армия Балломара покорила все города в предгорьях Альп, обратив всех уцелевших жителей в рабство. После этого варвары разделились – сами маркоманы отправились грабить Северную Италию, где осадили Аквилею - богатый город, стоявший некогда недалеко от Венеции. А вот их союзники костобоки, чья историческая родина располагалась в южных Карпатах, пошли в Грецию, где они разграбили Афины и сожгли древний храм Деметры, построенный, говорят, еще во времена Перикла.

«Война с маркоманами вызвала такой ужас, - писал Дион Кассий, - что Марку Аврелию прежде всего пришлось созвать жрецов со всех сторон и исполнить все обряды, в том числе принятые у иноземцев, что бы всеми возможными способами очистить Город». (2)

Но, несмотря на помощь высших сил, война с германцами (известная также как Маркоманские войны) затянулась на 13 лет - до 180 года, и потребовала от римлян немалого напряжения сил. Не хватало легионов - вероятно, многие германцы-наемники дезертировали со службы или перешли на сторону соплеменников. «Тогда император, - пишет Капитолин, - как во времена Пунических войн, дал оружие рабам, которых наименовали волонтерами, а также гладиаторам. Он завербовал даже далматинских и дунайских разбойников, покупал у германцев новых воинов, что бы сражаться с германцами».(3)

Но, кроме солдат, не хватало и денег. Но и тут Марк Аврелий придумал нестандартный ход: первый в истории государственный заем на ведение войны. Император выставил на публичные торги, устроенные на Траяновом форуме, имущество из дворца: скульптуры знаменитых мастеров, золотую посуду, ювелирные изделия, драгоценную мебель, шелковую парчу - словом, все сокровища, унаследованные от предшественников. «Торги велись два месяца и принесли достаточно денег, что бы довести до конца, согласно его решению, войну с маркоманами. Позднее он позволил покупателям вернуть драгоценности обратно за ту же цену, за какую они их купили».

Нам неизвестен точный ход войны, но ясно одно - постепенно римляне переломили ход войны в свою пользу, отрывая союзников от коалиции Балломара. «Иные племена сами приходили просить мира, - писал Дион Кассий. - Так было с квадами. Им дали мир, что бы расстроить их союз с маркоманами, а также потому, что они дали императору много коней и скота, пообещали выдать дезертиров и освободить угнанных в плен граждан - тринадцать тысяч сразу, остальных - потом. Но им не дали права ездить на большие рынки, что бы маркоманы и язиги, которых они обязались не пропускать через свою землю, как-нибудь не затесались среди них с целью разведать римские позиции и запастись провиантом.» (2)

В конце концов, запросили мира и сами маркоманы. «Условия для них были тяжелее, чем для квадов: им запретили селиться в семикилометровой полосе от Дуная, а торговать им дозволялось лишь в определенные дни и в определенных местах.» (4) Но этот мир дался империи слишком дорогой ценой. В своих «Рассуждениях», написанных в походном лагере на берегу Дуная, Марк Аврелий вдруг позволил себе страшное откровение усталого охотника: «Паук изловил муху и горд, другой - кто зайца, третий выловил мережей сардину, четвертый, скажем вепря, еще кто-то медведей, иной - сарматов. А не насильники ли они все, если разобрать основоположения?» (4) Этот вопрос означал фактический конец знаменитого несгибаемого римского духа . И вскоре уже никакая река, ров или стена щитов легионеров не могли остановить движения народов, и на многие века война на северо-восточных границах империи станет привычной деталью римской политики.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a47e9eec06.jpg
[romans_vs_barbarians_battle.jpg]

* * *
Почему же варвары так стремились прорвать границы империи? Ответ на этот вопрос давали сами вожди лангобардов и маркоманов – они открыто заявляли римлянам, что им нужны вовсе не золото и подачки, а пахотные земли. И места под новые поселения, ибо германские леса уже были не в состоянии прокормить все те многочисленные народы, что нашли там прибежище от римских завоевательных походов.

Ситуацию усугублялась и по вине климатических изменений: в конце I века нашей эры теплый и сухой климат в Европе, способствовавший расцвету античной цивилизации, неожиданно сменился на влажный и более холодный. Долгие зимы и дождливые летние месяцы стали обычным явлением даже для Средиземноморья, а на реке Тибр было зафиксировано рекордное количество наводнений – 22 раза . (5)

Свидетельства небывалого похолодания встречаются и в документальных источниках того времени - например, в «Римской истории» Аммиана Марцеллина, который в свое время служил солдатом в Галлии. «Ожидая месяца июля, когда обыкновенно начинаются походы в Галлии, - писал Марцеллин. - Он (Цезарь Юлиан) находился в постоянном напряжении, но не мог выступить, прежде чем из Аквитании не привезут хлеб, когда летний зной растопит лед и снега». (6)

Или вот еще один отрывок: «Подвозу провианта из Аквитании препятствовали дожди, более частые, чем обычно в это время года, и высокий уровень воды в реках Затем когда доставлен был в изобилии провиант, в назначенный день войска выступили в поход. Преодолев много препятствий и двигаясь по дорогам, которые были по большей части завалены снегом, они подошли к берегам Рейна...» (6) На дворе, напомню, стоял май. Или даже июнь.

Климатические изменения были заметны и в других районах планеты. Так, к примеру, споро-пыльцевой анализ почвы многих регионов Поволжья показал, что в самом начале нашей эры на месте Самары и Нижнего Новгорода росла настоящая тайга с преобладанием сосны, ели и ольхи. Густые леса стояли на Волге вплоть до конца VI века, зато сейчас в Поволжье вы обнаружите только лишь выжженные летним зноем степи. (7) Еще один факт: методом дендрохронологии британские ученые вычислили, что самые холодные зимы в Англии за последние три тысячелетия пришлись на 134, 173, 207 и 221 года нашей эры. (8)

Причиной столь резкого изменения климата, возможно, стала возросшая в этот период геологическая активность в районе Средиземноморья. Сегодня нам о катаклизмах того периода известно лишь благодаря двум датам – во-первых, в 79 году извержение Везувия в Италии уничтожило римские города Помпеи и Геркуланум. Во-вторых, в 365 году мощное землетрясение разрушило знаменитый Александрийский маяк в Египте. Но что происходило в промежутке между двумя этими катастрофами – доподлинно неизвестно. Тем не менее, есть масса косвенных свидетельств, что именно в первые века нашей эры происходили значительные сдвиги тектонических плит. К примеру, не так давно на юге Турции археологи обнаружили останки античного города Сагалассос, уничтоженного когда-то мощным землетрясением. Великолепные античные дворцы, бани, цирки и акведуки буквально в одно мгновение были сметены мощным ударом, а сам город будто рухнул под землю. Как считают ученые время катастрофы можно установить по обнаруженным надписям на обломках статуи императора Адриана, - то есть, где-то в середине II века.

Трудности с провиантом испытывали не только варвары, но и сами римляне. Так, римский поэт Авсоний, описывая свою деревенскую усадьбу, дает современникам весьма ценный совет: «Я всегда храню запас плодов на два года: тот, кто не делает этого, не замедлит испытать голод». (9) Между тем, усадьба Авсония стояла всего в нескольких километрах от Бордо на берегу реки Гаронны, по которой беспрестанно ходили торговые караваны с товарами и продуктами – то есть, перспектива голодной смерти в этих краях сегодня показалась бы чистым вздором.

Но климатические катаклизмы еще можно было пережить. Гораздо большей проблемой была безумная политика Римской империи, из-за которой голод угрожал не только жителям северных провинций, но и самим гражданам Рима. Марцеллин писал: «Вечный город с тревогой предвидел затруднения из-за надвигающегося недостатка хлеба, и грозный гнев черни, ожидавшей голода, этого самого ужасного из всех бедствий, несколько раз обрушивался на тогдашнего префекта Это было совершенно безосновательно: так как не от него зависело, что бы вовремя пришли корабли с хлебом: необычайно дурная погода и мешающие плаванию ветры загнали их в ближайшие заливы…» (6)

Корабли с зерном, уточним, шли из самого Египта. Тут, конечно, у любого здравомыслящего человека может возникнуть вопрос: а зачем, собственно, было покупать хлеб в далекой Африке, а не где-нибудь поближе – скажем, в той же Северной Италии или в Галлии? Но в том-то и дело, что Египетское царство после победы Августа Октавиана в гражданской войне было превращено в личные владения императорской фамилии. Плодородная Нильская долина стала главной житницей империи, ведь придуманная еще фараонами система орошения полей позволяли снимать по два-три урожая пшеницы в год. Но самое главное: все доходы от продажи египетского хлеба шли в личный карман императора, который, по сути, был главным хлеботорговцем Римской империи, могущество которого опиралось не столько на мечи легионеров, сколько на монопольный контроль над рынком зерна.

Поэтому римские императоры старались сделать все, что бы удушить сельское хозяйство в европейских провинциях. Налоги на зерно достигали таких грабительских размеров, что одни фермеры бросали пашни и переориентировались на выращивание винограда (вино всегда в цене!), другие же - просто продавали свои наделы крупным землевладельцам и перебирались в города, где можно было зарабатывать торговлей или каким-нибудь мелким ремеслом. Об аграрном кризисе в Европе свидетельствуют и письма Плиния Младшего, который, будучи владельцем нескольких поместий в разных частях Италии, с тревогой размышлял о будущем земледельцев: «Цены на землю в Италии сильно упали. Купить имение не представляет большого труда. Но найти рабочие руки является весьма сложной проблемой. Рабов для обработки земли недостаточно, и приходится сдавать ее в аренду колонам (свободным земледельцам. – Авт.). Однако отыскать подходящих съемщиков чрезвычайно трудно. Большинство их маломощно. Они принуждены брать ссуды у владельцев земли под залог своего инвентаря. Продажа этого залога кредитором временно погашает долг, но зато совершенно разоряет колона. Возрастающая с каждым годом задолженность колонов лишает их бодрости и уверенности в завтрашнем дне. Они впадают в отчаяние и перестают заботиться о выплате своих долгов. Производительность их труда падает, они не щадят инвентаря и расхищают урожай, считая, что для себя им все равно нечего беречь...» (10)

Когда же грянул кризис, выяснилось, что возрождать сельское хозяйство просто уже некому.

* * *
Больнее всего глобальное похолодание ударило по жителям Скандинавского полуострова, который и в нашу теплую эпоху не особенно пригоден для земледелия. Когда же поля и пастбища «острова Скандзы» превратились в промерзшую тундру, людям ничего не оставалось делать, как бежать к югу, к берегам Германии. Целые племена снимались с обжитых мест и со всем небогатым домашним скарбом шли по замерзшим льдам Балтики. (Кстати, это вовсе не художественное преувеличение – последний раз акватория Балтийского моря полностью покрывалась льдом в 1948 году. Толщина льда была такой, что в районе Датского архипелага могла без проблем пройти колонна танков.)

Сколько было беженцев – никто не знает. Но о масштабах переселения говорит тот факт, что в Швеции ученые нашли останки более 700 городищ с каменными крепостными стенами, которые были покинуты в самом начале нашей эры. Например, Тролльберг - «Город Троллей» - возле Сигтуны. (11) Изучение останков этих «боргов» крайне затруднено – скальный материк Скандинавии совершенно не сохраняет (или, как говорят сами археологи, «не держит») культурного слоя, а развалы валунов, из которых были сложены некогда гигантские стены, порою неотличимы от естественной осыпи. Иногда, впрочем, покинутые города находят и на дне болот, образовавшихся в самом начале нашей эры после серии катастрофических наводнений. Так, в Дании в самом обычном болоте рабочие торфяных разработок нашли останки древнего «бурга» с десятком домов и деревянной мостовой. Позже археологи извлекли из-под слоя торфа проржавевшие кольчугу, мечи с копьями и даже великолепной работы шлем-маску из позолоченного серебра, сработанную по римскому образцу. Вероятно, этот шлем принадлежал местному правителю, имени которого мы никогда уже не узнаем.

Во мраке времени останутся и имена народов, строивших эти города, ведь все, что осталось от погибшей в Скандинавии цивилизации железного века, это названия некоторых племен, сумевших найти пристанище на континенте. Самым крупным из них были «винилы», получившие на континенте прозвище «лангобарды» - т.е. «длиннобородые». Сохранились и некоторые и легенды, хранившие смутное эхо о бегстве с родины. «Население Готланда настолько размножилось, что страна не могла всех прокормить, - говорится в средневековой шведской «Саге о гутах». - Тогда они выслали из страны по жребию каждого третьего мужчину, так что те могли сохранить и увезти с собой все, что имели на поверхности земли. Они не хотели уезжать, но поплыли к Торсборгу и там поселились. Но жители той земли не захотели их терпеть и изгнали их. Тогда они поплыли на остров Форе и поселились там. Но и там они не могли себя прокормить и поплыли на один остров близ Эстланд, который называется Даге, и поселились там, и построили борг, остатки которого видны еще и теперь.». (12 )

Понятно, что толпы переселенцев стали теснить коренное население германских лесов к югу – вплоть до самой римской границы.

Представьте себя на месте какого-нибудь варварского вождя. Голод в Германии царит страшный, весь урожай погублен заморозками, пастбища занесены снегом. Детей кормить нечем. Охоты тоже нет - как считают зоологи, именно в первых веках нашей эры в лесах Северной Европе были поголовно истреблены все зубры и королевские олени. (13) Нет и торговли, ибо никому не нужен янтарь и ценные меха, если есть нечего.

И в то же время за Рейном и Лимесом находятся брошенные и никому не нужные земли. И возникает вопрос: а почему бы этим римлянам не потесниться и не отдать эту землю тем, кому она действительно нужна? (Тем более, что когда-то эта земля принадлежала вовсе не римским колонистам, а нашим предкам…) Империя ведь с удовольствием нанимает на службу наших воинов, так почему бы им теперь не помочь выжить их семьям, женам и сестрам? Но вот загвоздка: римские власти никак не хотели пускать переселенцев в пределы своей страны. Каков же выход? А вариантов, собственно, немного: либо верная голодная смерть, либо – война за новые земли.

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...ed1a9cf5d9.jpg
[goth.jpg]

Голод, нужда и социальные потрясения навсегда изменили мир варваров – люди, которые, по свидетельству Тацита, прежде не любили даже жить по соседству друг с другом, ради выживания стали объединяться в мощные племенные союзы - Confederatio Barbarica.

Первым таким союзом и были маркоманы, с огромным трудом усмиренные Марком Аврелием. Но за маркоманами шли другие – к примеру, союз жителей приграничных укрепленных городов – «бургов», которые вошли в историю как бургунды. Любопытно, что среди всех прочих народов Германии бургунды всегда старались держаться особняком – сами себя они считали потомками римлян, которые в незапамятные времена якобы остались охранять восточные границы империи; правда, римляне наотрез отказывались признавать в бургундах своих родственников. Как бы там ни было, но именно потомки бургундов и стали духовным ядром будущего немецкого этноса – ведь эпическая поэма «Песнь о Нибелунгах» как раз была посвящена королям бургундов.

«Всем взяли - и отвагой и щедростью они, И род их достославный был знатен искони. Владели эти братья Бургундией втроем, И многих гуннов Этцеля сразил их меч потом.» (14)

Тем временем в устье Рейна сложился еще одна коалиция – союз франков. По общепринятой версии, это название происходит от некоего индоевропейского слова и означает «свободные люди» (к примеру, французское слово franc и сегодня значит «свободный»).

Примечательно, что сами римляне никогда не считали франков однородным племенным союзом, а четко делили их на две группы – те, что жили в долинах Рейна назывались прибрежными или «рипуарскими» (от латинского ripa – «берег») франками, а вот жители побережья Северного моря именовались морскими или «салическими» (от кельтского sal – «море»). И если первые бесследно растворились в истории, то потомки салических франков спустя много веков завоевали всю Галлию, образовав Франкское государство, от которого, собственно, и произошло название нынешней Франции.

Но самым мощным европейским племенным объединением начала нашей эры был «Союз всех мужей» (то есть, аламаны), куда вошли и венеты. Интересно, что именно от названия этого союза и произошло нынешнее обозначение немцев в испанском и французских языках – aleman и allemand соответственно. Впрочем, это вовсе не значит, что сегодняшние немцы являются прямыми потомками аламанов. К примеру, исландцы или финно-угорские народы (те же эстонцы) называют немцев саксами – «saxar» и «sakslane», что, несомненно, куда больше к истине.
http://www.istpravda.ru/upload/media...117bd44ca6.jpg
* * *
[воины света.jpg]

Впервые аламаны заявили о себе в 213 году н.э., когда они перешли Рейн и опустошили несколько пограничных районов Галлии. Императору Антонину Каракалле лишь ценой неимоверных усилий и уступок удалось остановить вторжение. Впрочем, задержать аламанов удалось ненадолго. Через четыре года Каракалла был убит в результате заговора, и трон империи по единогласному решению солдат Третьего Галльского легиона перешел к 15-летнему сирийскому юноше по имени Марк Аврелий Антонин Бассиан, который считался незаконнорожденным сыном почившего императора. В историю этот подросток – отпрыск из династии жрецов финикийского солнечного бога Эла-Габала - вошел как Гелиогабал.

Гелиогабалу не было никакого дела до войны на далеких границах империи где-то в германских лесах. Он вообще не любил всех этих скучных государственных дел, отдавая предпочтение куда более увлекательным занятиям. Например, танцам перед статуей Бога Солнца. Говорят, юный император был красивейшим из всех юношей Рима, и когда он танцевал у алтарей под звуки флейт и свирелей, на него собирались смотреть толпы народа. Кроме того, Гелиогабал обожал роскошь и секс, и в этих областях он смог превзойти всех своих предшественников на троне империи. Как писал историк Геродиан, «император не имел такой полости тела, которая не служила бы для похоти». Он выезжал в Рим на колеснице, запряженной голыми блудницами, которых обнаженный владыка мира подгонял ударами бича. А рядом бежали сотни других обнаженных мужчин и женщин – охранники, прихлебатели из свиты, рабыни, осыпавшие путь владыки мира лепестками роз. Потом Гелиогабалу наскучили блудницы, и он стал предпочитать общество мужчин. Специальные агенты императора разыскивали в общественных банях мужчин с большими половыми членами и приводили их во дворец для совокуплений. Отказ от секса с монархом карался смертью, но зато всем понравившимся мужчинам император дарил горы золота и должности при дворе. А за своего любовника Зотика император даже официально вышел замуж, нарядившись для свадебной церемонии обычной римской потаскухой. В конце концов, Гелиогабал настолько достал римскую знать своими выходками, что через три года «художеств» его прирезали взбунтовавшиеся преторианцы из охраны дворца. Тело императора солдаты бросили на потеху толпе, что бы каждый желающий смог воздать «почести» покойному.

Понятное дело, что аламаны, воспользовавшись всеобщим бардаком в Риме, снова возобновили свой поход на Запад. Без лишнего шума они заняли пограничные земли в долинах Рейна, захватывая брошенные поля и фермы.

Отпор варварам решил дать преемник Гелиогабала император Александр Север, который к тому же вздумал на Рейне возродить боевой дух римской армии, сведенный практически к уровню городской канализации после унизительных поражений в войнах с Персией. Почему император подумал, что справиться с германцами будет проще, чем с персами – сказать уже невозможно. Тем не менее, когда Александр лично прибыл в Могонтиак (нынешний Майнц) и своими глазами оценил перспективы будущей военной кампании, пыл его мгновенно угас. Увы, варварские армии ничуть не походили на стадо нечесаных дикарей, какими они казались из беломраморной столицы. В итоге Север решил купить мир у германцев, направив к вождям германцев послов с немаленьким грузом золота. Но в этот момент взбунтовались уже римские солдаты, сами рассчитывавшие получить это золото за участие в боях. Руководил мятежом префект новобранцев Гай Юлий Вер Максимин по прозвищу Фракиец. По его приказу взбунтовавшиеся солдаты ворвались в палатку императора и, и застав того рыдающим на плече у матери, закололи мечами обоих. Золото по приказу Фракийца было конфисковано, после чего новый император повел войска в бой на аламанов. Как писал римский историк Юрий Капитолин, «вступив в зарейнскую Германию, Максимин сжег на протяжении тридцати или сорока миль варварской земли поселки, угнал стада, забрал добычу, перебил множество варваров, повел назад воинов богатыми, взял в плен несчетное количество людей, и если бы германцы не бежали с равнин в болота и леса, он подчинил бы всю Германию римской власти… И он сделал бы это, если бы прожил дольше.» (3)

Война, впрочем, была кратковременной – в этот момент расквартированные в Африке войска, узнав о смерти последнего римского императора из династии Северов, провозгласили своего императора. Фракиец срочно свернул все боевые действия и отправился в Италию, дабы окончательно утвердить себя на троне. Во время этого похода он и сложил голову, став жертвой очередного солдатского бунта. После этого на большей части Западной Римской империи воцарилась настоящая анархия. На троне империи за 50 лет сменилось 25 человек, причем лишь один из них мирно скончался в своей постели. Фактически Римом правили солдаты-наемники, возводившие на престол любого, кто обещал им прибавку к жалованью.

Понятно, что ни о какой защите рубежей речь уже не шла, чем не замедлили воспользоваться варварские короли, перешедшее в наступление по всей северной границе. Тем более, что теперь им помогали сами жители Галлии, желавшие скорейшего отделения от метрополии, распространявшей вокруг себя хаос и гражданские войны.

* * *
Почему вдруг жители империи стали союзниками варваров можно увидеть на примере города Лион – бывшей столице Галлии и ее трех младших провинций (Лионской, Аквитанской и Бельгийской). Это была резиденция значительного числа важных имперских чиновников - правителей областей, управляющих императорскими имениями, заведующих казной и таможнями, которые приводили с собой бесчисленное множество клерков и мелких служащих; здесь находились казармы императорской гвардии и расквартированных легионов. Но еще Лион был громадным рынком, куда стекались все товары, производимые в Галлии. Все, что выделывалось на ее фабриках и фермах, все, что ввозилось в эту страну, все, что иностранец предлагал или спрашивал, — все это сосредоточивалось в Лионе. Это был самый космополитический город в центральной Европе, это было место свидания иностранцев, проходимцев, искателей приключений и основателей религиозных сект. Испанцы, итальянцы, греки, сирийцы, германцы — все народности империи сталкивались здесь, все божества братались в этом городе, а над всем этим шумным и пестрым столпотворением незыблемой твердыней мира и порядка возвышался колоссальный алтарь Августа. Этот храм, чьи развалины обнаружены на вершине холма св. Себастьяна, был настоящим сердцем города, вокруг которого у подножия холма располагались дворцы чиновников и особняки богатых купцов, по роскоши отделки ничуть не уступавшие римским образца, общественные термы с теплыми бассейнами, амфитеатры и зеленые сады с фонтанами, куда круглосуточно подавали воду два акведука.
http://www.istpravda.ru/upload/media...64eb7733df.jpg
Амфитеатр Лиона

Но все это великолепие исчезло в один день. В 197 году от Р.Х. Лион был обращен в пылающие руины после битвы, которая происходила у его стен между императором Септимием Севером и Клавдием Альбином, еще одним претендентом на престол Рима. Эта была самая ужасная катастрофа во всей галльской истории. Конечно, Лион после братоубийственной войны снова был отстроен, но теперь это был совершенно другой город, стянутый кольцом мощных крепостных стен. Внутри крепости теснились дома из грубого камня; улицы, очень узкие, скученные, пересекались под прямым углом и напоминали о средневековье. Больше не было ни театров, ни арен, ни терм. Вся архитектура города была подчинена одной задаче – оборона, оборона и еще раз оборона. Лион лишился статуса столицы, и с III века резиденцией императора и наместника провинции становится Августа Тревиров (Трир), который также перестраивают на манер военного лагеря.

Такую же трансформацию пережили и другие галльские города, также пострадавшие от гражданских войн. К примеру, Бордо еще в середине II века от Р.Х. был большим цветущим городом, широко раскинувшимся вдоль реки Гаронны бесконечными рядами богатых вилл, храмов и домов зажиточных ремесленников. Ничто здесь не напоминало о военной жизни – здесь не было ни крепостных стен, ни городских ворот, ни казарм с солдатами, не было и самих солдат. Вероятно, никто из горожан и не думал, что здесь им придется защищаться от кого бы то ни было.

С конца III века тихого и уютного Бордо уже не существовало. Вместо него был построен совершенно другой город - в три раза меньше по площади, втиснутый в квадрат мощных крепостных стен толщиной в 6 метров и высотой в 10 метров. Еще выше были крепостные башни, которых насчитывалось 46 штук. Ворота в стене представляли из себя длинные извилистые ходы, низкие, темные; это был скорее подземный выход, чем городские ворота. Такие же ворота преграждали вход в гавань, и протиснуться же в них могли только очень небольшие корабли. В случае надобности эти ворота закрывались, и весь город со всеми его жителями и кораблями оказывался отрезанным от всего остального мира. Внутри же крепостных стен был типичный средневековый город с тесными многоэтажными домами и узкими улочками, где едва могут разойтись и два пешехода. Единственная роскошь, которую смогли позволить себе жители нового Бордо, это мраморный фонтан на центральной площади, в котором собирались воды из маленького ручейка (старые городские акведуки давно разрушены, а их мрамор пошел на строительство крепостных стен).

Так что, средневековье появилось в Галлии задолго до того, как и сам Вечный город пал под ударами варварских орд с востока. Тем не менее, пока существовала защита в виде цепочки крепостей Лимеса и пограничных легионов, пока были охраняемые дороги , мосты и переправы, позволяющие спокойно перемещаться с товарами, Галлия продолжала оставаться частью единого имперского пространства. Когда же Лимес пал и центральное правительство расписалось в собственной беспомощности перед варварами, города Галлии словно оказались брошены на произвол судьбы. «Дело обороны раздробляется и локализуется, - писал французский историк Поль Гиро. - Из провинциальной, если можно так выразиться, она становится муниципальной. Мы еще во временах Римской империи, но, с того дня как страна покрылась грозными крепостями, и города, замкнувшись в самих себя, окружались стенами, можно уже сказать, что начались Средние века». (9) И вот, спрашивается, если каждый крупный город вынужден самостоятельно защищаться от врагов, то зачем платить налоги на содержание имперской армии и правительственного аппарата?!

Крупные землевладельцы римских провинций тоже задумались над этим вопросом, и, в конце концов, решили взять дело обороны в собственные руки. Впрочем, инициатива дробления государства исходила с самого верха – как, к примеру, это происходило при распаде Советского союза. В 253 году император Публий Лициний Валериан вместе со своим сыном Галлиеном первыми в римской истории провели границы внутри империи (окончательное разделение Римской империи на Восточную и Западную произошло лишь в 395 году). Валериану достался Восток, а Галлиену - Запад. Дескать, по отдельности каждому императору будет проще навести порядок в своем углу. Что ж, логичным продолжением этого раздела стал сепаратизм местных элит, которые в процессе раздела имущества тоже решили получить свою долю. Так началась «Эпоха тридцати тиранов», когда в каждой из провинций появлялись свои вооруженные силы и свои императоры из числа наиболее влиятельных армейских командиров. В Галлии таким тираном стал наместник Марк Кассианий Латиний Постум.

Постум был назначен Галлиеном и считался его доверенным лицом; император настолько верил ему, что оставил под его присмотром в Агриппиновой колонии (Кельне) своего сына и наследника Салонина Цезаря. Однако, когда в 259 году из Персии пришло известие о пленении императора Валериана, Постум решил сыграть собственную игру. Он собрал войска и напал на Агриппинову колонию, вынудив город сдаться. Сын императора и охранявшие его преторианцы были демонстративно казнены, после чего Постум объявил себя правителем независимого Галльского государства со столицей в Трире. Галлиен, оказавшийся без войск и не имевший сил для мести, вынужден был смириться с фактическим распадом империи.

Впрочем, называть Постума тираном несправедливо. Независимая Галлия (историки называет ее Галло-Римской империей) напоминала Римскую республику, где всеми государственными делами управлял сенат и двое консулов, избираемых каждый год на всеобщих выборах, а вот себе Постум оставил только титул императора и должность главнокомандующего. Верность демократическим принципам привлекла к нему немало сторонников, и вскоре в состав Галлии вошли Британия и некоторые области Испании.

Понятно, что главной задачей, стоявшей перед Постумом, было обеспечение безопасности государства от постоянных набегов варваров. И император Галлии заключил мирный договор с аламанами и франками, которым он разрешил селиться и возделывать брошенные земли на границах. Взамен этого племенные союзы обязались поставлять новобранцев для службы в армии.

Эффект от мирного соглашения с варварскими королями превзошел все ожидания. Нападения из-за Рейна практически прекратились, возобновилась торговля. об экономическом подъеме в Галлии мы можем судить по монетам того времени, которые порой бывают гораздо информативнее письменных источников. Дело в том, что в середине III века римские власти чеканили самые плохие монеты за всю историю. Так, вес аурея - стандартной золотой монеты –уменьшился почти в два раза, а мелкие серебряные монеты теперь вообще не содержали серебра, за исключением тонкого быстро истиравшегося верхнего слоя. Это привело к тому, что менялы и торговцы стали отказываться от обесценившихся монет, что нанесло новый удар по хиреющей империи. Зато монетный двор в Августа Тревиров исправно выдавал полновесные ауреи, а кроме того, Постум наладил выпуск огромного числа монет из низкопробного золота (впрочем, для Рима и такое золото было роскошью). (15)

Словом, как писал римский историк Евтропий, автор «Краткого свода римской истории», «если правление Галлиена было для государства несчастливым, губительным и бесполезным», то Постум буквально спас государство, поскольку «правил так, что почти все утраченные провинции благодаря своей великой храбрости и благоразумию вернул обратно». (1)

Галло-Римской империи выпал недолгий век. Уже в 268 году войска, расквартированные в Могунциаке, подняли мятеж против Постума. Тот молниеносно взял город и казнил заговорщиков, но тут взбунтовались уже варвары-наемники, возмущенные отказом императора отдать им имущество горожан Могунциака – по праву победителя. Так Постум сполна разделил не только титул, но и саму судьбу римских цезарей. После этого независимая Галлия не продержалась и пяти лет – причем, ее последний правитель Тетрик буквально продал страну императору Аврелиану. Как писал Евтропий, предатель «сам передал ему свое войско, не в силах более переносить постоянные солдатские бунты. Более того, в тайных посланиях Аврелиану он так его просил, приводя среди прочего стих из Вергилия: «Избавь меня от этих напастей, непобедимый!» (1)

Тем не менее, вторично присоединить Галлию к империи удалось далеко не сразу - так, через несколько лет по стране прокатилось восстание багаудов (bagaudes - кельтское слово, которое значит «возмущенные»). Причину бунта исчерпывающе объяснил Аммиан Марцеллин: непомерные поборы и налоги, которые на галльских крестьян, как на побежденного неприятеля, взвалили римские власти. «Сумма поземельной подати не только перекрывает необходимые расходы на содержание армии, но и превышает их размеры, - писал историк. - Следует радоваться тому, что провинциалы, разоряемые со всех сторон, платят положенные подати, не поднимая вопрос о надбавках, которых нельзя было бы вырвать у бедных людей никакими казнями…» (6)

Мятеж был потоплен в крови (впрочем, ненадолго - движение багаудов еще 150 лет будет полыхать в разных районах Европы). Сведений об этой войне осталось немного, разве что историк Евтропий записал: «Для подавления этого восстания был послан Цезарь Максимиан Геркулий, который после нескольких сражений умиротворил Галлию Также он разгромил франков и аламанов, взял в плен их вождей и, устроив великолепное гладиаторское зрелище, отдал их на растерзание диким зверям.» (1) Вероятно, «вожди аламанов» были простыми деревенскими старейшинами, захваченными солдатами врасплох на своих полях и огородах.

После подавления мятежа римские власти установили в Галлии настоящий террор. Любой намек на вольнодумство пресекался тут же самым жестким образом - что б и другим неповадно было. К примеру, Аммиан Марцеллин так описал одно из тягчайших преступлений против императора: «Случилось в Аквитании событие, наделавшее много шума. Какой-то негодяй был приглашен на богатый и роскошный пир, который нередко дается в тех местах. Там он увидел два покрывала на обеденных ложах с такими широкими пурпурными полосами, что при искусной драпировке они казались пурпурной тканью, такими же скатертями был покрыт и стол. Оттянув снизу обеими руками переднюю часть своего плаща, он драпировался так, что оказался словно облаченным в императорское одеяния. Этот случай погубил богатое состояние». (6) То есть, на смертную казнь отправили не только самого наглеца, посмевшего представить себя императором в скатерти, но и хозяев самой скатерти.

Понятно, что после этого большинство жители провинций сами мечтали о том, что б эта треклятая империя с ее драконовскими законами и судьями-карателями поскорее бы провалилась сквозь землю. Священник Сильвиан Марсельский писал: «И мы еще удивляемся, отчего мы не можем победить варваров, когда римляне скорее хотят жить с ними чем с нами . Римляне сами себе были врагами худшими, нежели внешние враги, и не столько варвары их разгромили, сколько сами они себя уничтожили.» (16)

* * *
О масштабах сотрудничества жителей Галлии и вождей племенных союзов франков и аламанов говорит хотя бы тот факт, что когда в 277 году следующий «солдатский император» Марк Аврелий Проб попытался было навести порядок на границах и вытеснить варваров за Рейн, он обнаружил, что уже свыше 70 городов на римском берегу занято переселенцами из германских лесов. Такие цифры сообщает нам историк Флавий Вописк Сиракузянин: «Он (император Проб) дал столько битв и с таким успехом, что отобрал у варваров семьдесят знаменитейших городов, а затем и всю добычу, которая не только обогатила их, но и воодушевляла к славе. Напротив римских городов он устроил на варварской земле лагери и поместил там воинов... Император решительно запретил германцам пользоваться мечами; если бы пришлось от кого-нибудь обороняться, то они должны были ожидать защиты от римлян. Но оказалось, что этого нельзя осуществить, если не продвинуть дальше римскую границу и не сделать всю Германию римской провинцией…» (17)

Возможно, столь неожиданный разгром непокорных германцев объясняется технологической революцией в военном деле – теперь основу римской армии составляли не традиционные пехотные легионы, а ударные корпуса тяжелой кавалерии, против которых германцы были бессильны. Еще одно новшество: война с германцами была поставлена на коммерческую основу. Проб платил своим солдатам по золотому аурею за каждую голову - мужчины, женщины или ребенка.

Но все его планы насчет основания провинции в Германии закончились пшиком. Через несколько лет император Проб был убит взбунтовавшимися солдатами, а после его смерти никто уже и не помышлял о покорении далеких лесов за Рейном. Построенные крепости были разрушены, а группы аламанов, франков и бургундов вновь свободно переходили границу и захватывали пустовавшие земли. Яркое представление о характере этой вялотекущей экспансии дает римский историк Аммиан Марцеллин, сам много лет служивший солдатом в Галлии: «Варвары внезапно напали на древнюю крепость Августодун, укрепления которой, весьма впечатляющие по своим размерам, пришли к этому времени в ветхость. При этом сообщалось, что находившийся там гарнизон проявил полную бездеятельность…» (6)

Спрашивается, а зачем солдатам сопротивляться, если в массе своей нападающие были их соплеменниками?
http://www.istpravda.ru/upload/media...8403d240a4.jpg
* * *
[готы.jpg]
Так обстояли дела на западе Германии. А вот на ее юго-восточной окраине тем временем воплотилось в жизнь то самое пророчество консулярия Тацита, опасавшегося союза венетов и кочевых сарматских племен из южно-украинских степей. Но теперь к этому мощному племенному объединению примкнули и все прочие народы юго-восточной Европы – и, прежде всего, многочисленные даки, бежавшие на восток от римского нашествия. Именно они и дали название всему союзу - римляне называли даков «гетами», а новые варвары в античных документах получил название «готов». Как писал Исидор Севильский, «на нашем языке их имя (готов) истолковывается «покрытые», и этим указывается храбрость. И в самом деле, ни одно племя на земле не доставило Римской империи стольких хлопот, как они». (18)

Позже к этой федерации племен присоединились и кочевники-аланы, теснившие сарматов, и многие племена мигрантов, вышедшие из Скандинавии – например, племя вандалов (или «виндильос»). Возможно, этот народ был близок к венетам, но спорить на этот счет абсолютно бессмысленно. Как писал византийский хронист Прокопий Кесарийский, «Все эти народы отличаются друг от друга только именами, но во всем же остальном они сходны. Все они белы телом, имеют русые волосы, рослые и хороши на вид у них одни и те же законы, и исповедуют они одну и ту же веру… И, как мне кажется, в древности они были одного племени, но впоследствии стали называться по-разному: по именам тех, кто были их вождями». (19)

Но, прежде чем писать о героических походах готов, нам необходимо разъяснить одну весьма существенную деталь. В традиционной историографии славянского этноса готы занимают совершенно особое место – считается, что именно в списке покоренных готами народов племена с названием «славяне» и были впервые упомянуты на скрижалях истории. Из-за этого готов называют то «первыми учителями славян», то «первыми господами», а некоторые историки даже уверены, что благодаря готам в некоторых западных языках появилось слово «slave», обозначающее невольника или раба (в немецком языке раб называется «sklave», на французском – «esclave», а на испанском «esclavo».) На основе этого фонетического совпадения некоторые нацистские идеологи начала прошлого века даже сформировали гипотезу о рабском менталитете славян, заложенном чуть ли не на генетическом уровне. Что ж, может быть, готы и на самом деле виноваты в том, что самоназвание славянских народов для западного обывателя ассоциируется с рабством, но вот на тему кто и кого учил, еще можно поспорить.

Начнем с того, что вся нынешняя общепринятая история готов базируется лишь на одном единственном трактате – на сочинении «Getica - De origine actibusque getarum» («О происхождении и деяниях гетов»), написанном в VI веке от Р.Х. Кротонским епископом Иорданом Готским. Но в том-то и дел, что к фактам, изложенным в этом опусе, следует подходить весьма осторожно. И, прежде всего, потому, что Иордан был вовсе не историком или ученым. Нет, он был просто компилятором - то есть, его сочинение является лишь вольным и довольно кратким пересказом не дошедшего до нашего времени фундаментального 12-томного труда «Libri de XII de rebus gestis Gothorum», автором которого был римский политик начала VI века Магнус Аврелий Кассидор. Об этом Иордан признается читателю в самом первом абзаце: «Хотя я и не припоминаю самых слов этих книг, однако я уверен, что целиком удержал в памяти и их замысел, и (описанные) события. Кроме того, я добавил к ним кое-что соответственное из некоторых историй как греческих, так и латинских, перемежая и начало, и конец, и многое в середине собственным своим рассказом...» (20)

Также заметим, что и сам Иордан по своему происхождению был вестготом, так что у него могло возникнуть вполне понятное желание несколько приукрасить дела своих предков.

А вот Кассиодор о готах знал не понаслышке - практически всю жизнь он провел при дворе короля Теодориха Великого, основателя Остготского королевства в Италии. Причем, Кассиодор не просто служил Теодориху, а занимал должности консула, префекта претория и Магистра всех служб - то есть, по сути, был премьер-министром правительства при короле, его правой рукой.

Между прочим, на должности магистра Кассиодор был преемником известного римского государственного деятеля и выдающегося ученого-энциклопедиста Боэция из древнего сенаторского рода Анциев, чья «слава со времен Диоклетиана не уступал блеску императорского достоинства». Что ж, возможно, так оно когда-то и было, но вот только после завоевания остготами Италии все римские аристократы были вынуждены подчиняться новым господам. Впрочем, первое время римляне сами ратовали за упрочение союза готов и римлян – черт с ним, с достоинством, тут лишь бы жизнь спасти. Боэций же был для Теодориха живым воплощением преемственности римских имперских традиций - все-таки, приятно, когда тебе служит не какой-нибудь трус или карьерист, а известнейший на весь античный мир поэт, философ, ученый и автор учебников по всем основным предметам тогдашнего среднего образования: грамматике, логике, риторике, арифметике, геометрии, музыке. Но, увы, благородный Боэций, в силу аристократического воспитания не отличавшийся обходительной гибкостью и самоуничижительной льстивостью, совершенно не вписался в политические интриги при дворе Теодориха. В 524 году от Р.Х. – то есть, через год-полтора после своего назначения – он был казнен по личному указу короля как государственный изменник за оскорбление королевского величества, за тайный сговор с властями Византии, которые, дескать, хотели восстановить в Италии римские порядки. Ожидая казнь в тюрьме, Боэций нашел в себе мужество и силы написать лучшую свою книгу «Утешение философией», в которой он так объяснил причину ссоры с королем: «Ты спрашиваешь, за какую вину я осужден? Меня обвинили в том, что я хотел спасти сенат. Но я желал и никогда не откажусь желать здоровья сенату. Повинюсь ли? Но это будет означать отказ от борьбы с клеветником. Могу ли я назвать преступлением желание спасти сенат?.. Нужно ли еще говорить о подложных письмах, на основании которых я был обвинен в том, что надеялся на восстановление римской свободы?» (21)

Вместе с Боэцием казнили и его тестя Симмаха, и множество других знатных сенаторов – владыка готов хотел преподать римской аристократии наглядный урок на будущее.

Что ж, Кассиодор хорошо усвоил все ошибки своего предшественника и никогда не давал повода заподозрить себя в антиготских настроениях. Поэтому, думаю, с учетом всех обстоятельств, вряд ли его трактат «Libri de XII de rebus gestis Gothorum» можно назвать сколько-нибудь объективной научной работой. Скорее всего, это было хвалебное описание подвигов самого Теодориха и его предков из царской династии Амалов. Но, согласитесь, история правящей династии отнюдь не тождественна истории народа – как, скажем, история династии Романовых не может заменить собой многовековой истории России. Да и свои фолианты Кассиодор писал лишь с одной сугубо пропагандистской целью - дабы показать римлянам выдающуюся генеалогию их новых правителей, по сравнению с которыми все римские августы и цезари были едва ли не безродными выскочками. И уж, конечно, на этом основании, по мысли Кассиодора, готские короли имели куда больше прав на власть над миром: нежели сами римские сенаторы. «Среди всех варваров готы всегда были едва ли не самыми образованными, чуть ли не равными грекам, - пересказывал Иордан слова Кассиодора. - И едва ли сама достойная восхищения древность может похвалиться, что были у нее подобные герои...» (20)

Итак, как рассказывал Кассиодор, предки готских королей в незапамятные времена вышли «с острова Скандзы, как бы из мастерской, (изготовляющей) племена». Вел их король Бериг, который, покорив народ ульмеругов (т.е. «ругиев из страны вязов») основал первые поселения готов в устье реки Вислы. Потомок Берига король Филимер «в поисках удобнейших областей и подходящих мест для поселения пришел в земли Скифии, которые на их языке назывались Ойум...»

В Скифии они покорили все местные народы, основали великое царство Дакию, а после римского завоевания они снова ушли в степи Скифии и завоевали все причерноморские степи. «Первое расселение готов было в Скифской земле, около Мэотийского болота; второе - в Мизии, Фракии и Дакии, третье на Понтийском море. В третьей области на Понтийском море, став уже более человечными и более просвещенными, они разделились между двумя родами своего племени: везеготы служили роду Балтов, остроготы - преславным Амалам. Одержав повсеместно большую победу, они провозгласили представителей своей знати, благодаря фортуне которых они будто бы и оказались победителями, - не простыми людьми, но полубогами… Племя это без страха держало огромные пространства земель и столько морских заливов, столько течений рек! Под его десницей нередко лежал (распростертый) вандал, принуждаем был к дани маркоман, обращены были в рабство вожди квадов...» (20)

Еще более велеречивый гимн готской славе оставил Севильский архиепископ Исидор, написавший в самом начале VII века «Историю королей готов, вандалов и свевов». Исидор был не просто священником, но духовником короля Рекареда, вдохновившим своего духовного сына на создание Толедского королевства вестготов.

«Кто способен описать великую силу народа Готов? - вопрошал Исидор. - Все народы Европы боялись их. Альпийские преграды расступились перед ними. Они вели такие великие войны и имели такую громкую славу, что сам Рим, покоритель народов, надел на себя ярмо и уступил Готам победу: господин всех народов прислуживал им как служанка...» (18)

Что ж, этот эпический гимн во славу рода Амалов пережил не только самих готских владык, но и всех готов вместе взятых. Единственное, что осталось от этого народа – это название «готический стиль», который, впрочем, к самим вестготам не имеет никакого назначения. Это была маленькая месть итальянцев готам за их высокомерие. Будучи поклонниками романского стиля в архитектуре, итальянцы называли «готическими» - то есть, варварскими – все тесные и мрачные постройки своих северных соседей франков, а позже это определение стало обозначать целый архитектурный стиль средневековья.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5c2c527340.png
Прижизненный портрет Теодориха Великого.

* * *
Однако, и этой «официальной» версии истории племенного союза готов есть и немало критиков. Например, известный австрийский историк профессор Хервиг Вольфрам, директор национального Института исторических исследований Австрии и основатель проекта Monumenta Germaniae Historica. Проанализировав донесения римских легионов с Дунайской границы, профессор Вольфрам пришел к выводу, что поначалу ведущая роль в племенном союзе готов принадлежала вовсе не мифическим переселенцам из Скандинавии, а народу карпов - коренным жителям Карпатских гор из фракийской группы народов (собственно, в честь карпов эти горы и получили свое название). «Союзники готов, карпы, еще в 238 году чувствовали свое превосходство над ними, - пишет Хервиг Вольфрам. - За отвод войск и освобождение пленных римские власти были готовы отпускать (если не возобновлять) готам оговоренные ежегодные субсидии. А вот карпы должны были уйти ни с чем. В ответ на это они угрожали: «Мы сильнее, чем готы». Эта самооценка разочарованных, похоже, была не пустым хвастовством, а отражала реальное, хотя уже и меняющееся соотношение сил. Очевидно, прошло некоторое время, прежде чем готы стали задавать тон в рамках дако-сарматской общности и превзошли своих наставников-карпов…» (22)

Иными словами, если в истории готской федерации племен и были какие-то переселенцы с Балтики, то в могущественных готов они превратились только после того, как были ассимилированы степными кочевниками - сарматами и фракийцами, то есть, сами стали «скифами», как их всех скопом именовали греческие источники.

Огромную роль в формировании «готского» союза сыграли и венеты, о чем писал и сам Иордан Готский. «Германарих двинул войско против венетов, которые, хотя и были достойны презрения из-за (слабости их) оружия, были, однако, могущественны благодаря своей многочисленности и пробовали сначала сопротивляться. Но ничего не стоит великое число негодных для войны, особенно в том случае, когда и бог попускает, и множество вооруженных подступает. Эти венеты, как мы уже рассказывали (…),происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венетов, антов, склавенов. Хотя теперь, по грехам нашим, они свирепствуют повсеместно, но тогда все они подчинились власти Германариха». (20)

И пусть вас не смущает, что венеты здесь выведены не в самом лучшем образе – ведь сама стилистика этого хвалебного гимна роду Амалов требовала, что бы все народы, преклонив колени, молили своих повелителей о пощаде. Между прочим, куда с большим презрением Иордан отзывается о гепидах – дескать, «ленивое неповоротливое племя, отличавшееся медлительным умом» и «возомнившее о себе в горделивой надменности», а ведь гепиды были ближайшими родственниками династии Амалов! Лучше обратим внимание на другие слова Иордана. посвященные венетам: «могущественны благодаря своей многочисленности».

О союзнических отношениях венетов и готов говорит и тот факт, что знать из рода Амалов стала перенимать типично «славянские» имена – с окончанием на «мер» или «мир». Так, из трактата Иордана нам известно, что, по меньшей мере, четыре великих короля носили такие «славянские» имена – Тиудемер, Валамир, Видемир и его сын Видимир. Причем, это были весьма славные короли – тот же Тиудимер ходил в завоевательные походы по всей Италии. Между тем, из истории нам известно, что победитель никогда не перенимал имена у побежденного народа – как, например, русские казаки никогда не принимали якутских имен, а английские колонизаторы не называли своих детей африканскими или индейскими именами. Зато имел место обратный процесс, когда сыновья вождей из племени сиу или банту становились Джорджами и Джонами, а оленеводы – Юриями и Василиями. Так что, тот факт, что сами короли готов дали своим сыновьям чужие имена, говорит о том, что наши пращуры играли в готском союзе далеко не последнюю роль. Впрочем, «венетские» формы имен перенимали не только готы, но и другие европейские народы – так, к примеру, в «Истории франков» епископа Григория Турского упоминаются Маркомир, Маркомер, Рихимер и его сын Теодомер – великие короли франков из династии Меровингов. У бургундов встречались имена Ингомер и Хлодомер. (23)

У готов и венетов были не только общие имена, но и общие слова – прежде всего, обозначение оружия. Из перевода Библии готского архиепископа Вульфилы нам известно несколько сотен готских слов, которых вполне хватило на небольшой словарик. И вот, свои стальные доспехи готские всадники называли «brnnjo», в котором русское ухо без труда узнает знакомую «броню». Меч у готов назывался «meki» - практически как русский «меч», а шлем – «hilms» (что, по сути, является одним и тем же словом, учитывая законы перехода согласных с течением времени). Еще характерный пример - готское «hlaiba» или «hleib» означало наш русский «хлеб», а «hlaiw» - помещение для скота, «хлев». (24.)

Стоит заметить, что в традиционной науке считается, что это как раз славяне заимствовали эти слова у готов. Основывается эта гипотеза исключительно на постулате о первородной цивилизованности германцев-готов – дескать, ну, всем же ясно, что эти славянские дикари только и могли, что брать с них пример! Однако, если предположить, что славяне действительно заимствовали эти слова у готов, то можно ожидать, что такие же слова будут присутствовать и в шведском языке – ближайшем родственнике готского. Но на поверку выяснится, что в шведском и близко нет похожих по звучанию слов. К примеру, хлеб шведы называют словом «brod», доспехи – «pansar» или «rustning», а меч – «svard». Нет похожих слов и в голландском языке, также претендующем на родственную связь с готским. Так кто же у кого заимствовал?

Наконец, именно ведущая роль венетов и объясняет то волшебное превращение готов, когда эти степные кочевники-скотоводы, привыкшие даже спать в седле, вдруг в одночасье стали прекрасными мореходами, покорившими едва ли не все Средиземное море.

* * *
http://www.istpravda.ru/upload/media...aff6f225fe.jpg
Карта морских походов готов.

На страницы римских хроник племенной союз готов впервые попал лишь в 238 году от Р.Х., когда в результате небольшой стычки с римлянами они вместе с карпами выбили у империи ежегодные денежные субсидии – в обмен на обещание ежегодно поставлять три тысячи рекрутов в римские войска. Уже через пять лет эти солдаты – «федераты» участвовали в походе против персов, который организовал император Гордиан III. Правда, тогда готы не произвели на римлян должного впечатления. «Эти длинные парни - бесполезны и смешны; при более близком знакомстве страх перед ними пропадает, – писали римляне, посмеиваясь, что «достаточно галатских работорговцев, чтобы держать их в узде». (22)

Вероятно, презрительное отношение к готам и стало причиной того, что уже через шесть лет новый император Филипп Араб приостановил ежегодные платежи готам (все равно ведь от этих «бойцов» нет никакого толка!) и разорвал мирный договор, поручив полководцу Децию Траяну отогнать этих никчемных варваров от границы. Но Деций решил переиграть по-своему – заручившись поддержкой армии, он отправился в поход на Рим, что бы самому стать императором.

Правивший в то время готский король Книва воспринял отказ от ежегодных выплат как личное оскорбление, и весной 250 года готы отправились в поход против империи. Удар шел по трем направлениям сразу – одна группа отправились грабить города в долине реки Алюты (левый приток Дуная), другая осадила Филиппополь (ныне - Пловдив в Болгарии), где находилась резиденция наместника провинции Фракия. Жители города сами открыли ворота неприятелю, надеясь на милость победителей. Но варвары не выполнили соглашения – масса горожан была перебита, женщины и дети уведены в плен, в том числе – и много знатных лиц сенаторского сословия.

А вот сам Книва пошел громить провинцию Нижняя Мёзия. Навстречу ему бросился Деций Траян, уже ставший к тому времени императором. Но готы не приняли сражения - разграбив город, Книва успел скрыться в ущельях Балканских гор. Когда Деций бросился было в погоню, он внезапно развернулся и напал на римлян в самом узком ущелье. Войска Траяна были наголову разбиты, а сам император лишь чудом успел скрыться с поля брани.

Второе решающее сражение произошло уже летом следующего года, когда римская армия и готы сошлись в битве у города Абритта (ныне – Разград на северо-востоке Болгарии). И здесь Фортуна окончательно отвернулась от римлян – по преданию, в первые же минуты боя стрелой в лицо был убит сын императора по имени Геррений. Легионы дрогнули, а тут еще в тыл войскам из засады ударила кавалерия варваров. И битва превратилась в настоящее избиение. (15)

«Все поле битвы покрылось телами убитых; среди них лежали полуживые, тщетно цеплявшиеся за надежду сохранить жизнь, – писал римский историк Аммиан Марцеллин. - Когда же… в этой страшной тесноте нельзя было очистить места для отступления, и давка отнимала всякую возможность уйти, наши в отчаянии взялись снова за мечи и стали рубить врага, и взаимные удары секир пробивали шлемы и панцири. Можно было видеть, как варвар в своей озлобленной свирепости с искаженным лицом, с подрезанными подколенными жилами, отрубленной правой рукой или разорванным боком, грозно вращал своими свирепыми глазами уже на самом пороге смерти; сцепившиеся враги вместе валились на землю, и равнина сплошь покрылась распростертыми на земле телами убитых. Стоны умирающих и смертельно раненых раздавались повсюду, вызывая ужас… А готская конница между тем… как молния появилась с крутых гор и пронеслась в стремительной атаке, сметая все на своем пути… Варвары сокрушали всякое сопротивление и не давали пощады сдававшимся.» (6)

В бою погиб и сам Деций Траян. Впервые во всей истории Рима император – практически живой бог! - позорно погиб от руки варварских солдат, и эта смерть вызвала огромный резонанс во всем античном мире.

Преемник Деция – император Требониан Галл - поспешил закончить эту ненужную и невыгодную для империи войну. Он не только возобновил ежегодные выплаты, но даже согласился оставить в руках готов всю добычу и огромное число пленников – римских граждан. Интересно, что столь позорный мирный договор не помешал сыну императора Волусиану, правившего вместе с отцом, получить почетный титул «победителя венетов» - «Venedico Volusiano Augusto». Поскольку в истории не осталось ни малейших следов ратных подвигов Волусиана, то, можно предположить, что сенаторы просто поощрили императора авансом – за его стремление покорить всех варваров от Черного до Балтийского морей. Тем не менее, этот титул ясно говорит нам, кого римляне считали главными среди своих врагов.

Затишье на границах продолжалось лишь три года – до 253 года от Р.Х. - до тех пор, пока наместник Марк Эмилий Эмилиан («воинственный и безрассудный мавр» по определению историка Аврелиана Виктора) не решил забрать все «готские» деньги себе. Разумеется, в ответ на это готы объявили войну, но на этот раз Эмилиан без особых проблем отбросил варваров за Дунай.

Странным образом, но эта победа в конечном итоге принесла римлянам куда больше бед, чем поражение. По традиции, солдаты объявили Эмилиана своим императором, и тот отправился в Италию добывать себе трон, взяв с собой с все боеспособные войска с восточной границы. (Поход, впрочем, закончился неудачей, и через несколько месяцев разочарованные солдаты зарезали Эмилиана и избрали себе другого императора, что было, в принципе, обыденным событием для «эпохи солдатских императоров») Понятно: что озлобленные готы, воспользовавшись ослаблением охраны границ, тут же возобновили войну. Но на этот раз они обрушились на побережье Черного моря, где доживали свои последние дни наследники некогда великих культур – Скифское и Боспорское царства, вассалы Рима. Жителей Неаполя Скифского (близ Симферополя), казавшегося неприступным монолитом среди всеобщего упадка, не спасли ни крепостные стены высотой до 30 метров, ни отвесные кручи, прикрывавшие город со стороны моря. После недолгого штурма Неаполь был предан огню, а горожане безжалостно перебиты – археологи при раскопках города обнаружили множество ям, куда сваливали тела умерших после «контрольного» удара боевым топором по затылку.
http://www.istpravda.ru/upload/media...7fa69e50be.jpg
[готский вождь.jpg]

Следующий удар был нанесен по богатым городам Греции и Азии, куда готские отряды переправились по морю – благо, в Крыму они захватили весь боспорский флот. Византийский историк V века Зосим писал: «Готы попытались даже переправиться в Азию и легко устроили это при посредстве жителей Боспора, скорее из страха, чем из расположения давших им суда и показавших путь при переправе. Пока у них (боспорцев) были цари, получавшие власть по праву наследства от отца к сыну, то вследствие дружбы с римлянами, правильно организованных торговых сношений и ежегодно посылаемых им императором даров они постоянно удерживали скифов (т.е. готов и вообще всех северян – Авт.), желавших переправиться в Азию. Когда же по исчезновению царского рода во главе стали недостойные и потерянные люди, то, боясь за себя, они предоставили скифам проход через Боспор в Азию, переправив их на собственных судах… » (25)

В огне пожарищ сгинули торговые города Каппадокии и Вифинии, в Эфесе был разграблен и сожжен древнейший храм Дианы, построенный, по преданию, еще во времена владычества амазонок. Страшному разгрому подвергся и некогда великолепный торговый город Трапезунд. «Варвары овладели бесчисленным множеством сокровищ и пленных; ибо почти все окрестные жители собрались в этот город, как в безопасное убежище, - писал Зосим. - Истребив храмы и жилища и вообще все, что служило к украшению или увеличению города, а затем опустошив и всю его область, варвары возвратились на родину с огромным количеством кораблей..» (25)

Весной 268 года случилось еще одно нашествие невиданных прежде масштабов – как писал историк Требеллий Поллион, «варвары имели две тысячи судов, то есть двойное число сравнительно с тем, с каким также некогда вся Греция и вся Фессалия пытались завоевать города Азии. Но то - выдумка поэтического стиля, а это относится к истинной истории.» (26)

Уже через несколько недель вся Греция подверглась тотальному разграблению, готские пираты хозяйничали в Афинах, Коринфе, Спарте и Олимпии. Впрочем, «хозяйничали» это не совсем верное слово. Более верное представление о характере той войны дает письмо Григория Тавматурга, епископа Неокесарии, в котором святой отец с гневом обрушился на христиан, помогавших готам. Оказывается, многие бедные крестьяне не только показывали пришлым варварам дома самых зажиточных горожан, но и сами устраивали грабежи своих соседей якобы от имени готов. Дескать, война все спишет.

В том же 268 году активизировались и военные действия на суше – на границы империи обрушалась огромная армия готов и их союзников, которая насчитывала 320 тысяч человек. «Триста двадцать тысяч вооруженных! - восклицал Поллион - У какого Ксеркса было их столько? В какой сказке выдумано это число? Какой поэт сочинил его? Было триста двадцать тысяч вооруженных! Прибавь к этому рабов, прибавь домочадцев, прибавь обоз, прибавь то, что реки были выпиты, леса уничтожены, что сама земля, наконец, страдала, приняв на себя такую массу варваров!» (26 )

Казалось, в этой армии собрался весь варварский мир, чтобы сокрушить ненавистную им империю – Требеллий Поллион скрупулезно перечислил всех участников этой варварской коалиции: «певки, грутунги, австроготы, тервинги, визы, гипеды, а также кельты и эрулы». На сей раз венеты в этом списке не были упомянуты, но, возможно, они в это время воевали на море?

Тем не менее, военную машину Римской империи было еще рано списывать со счетов. Император Клавдий II, собрав в кулак отборные части, нанес готам сокрушительное поражение в битве у города Наисс недалеко от побережья Адриатики. Некогда неисчислимая варварская армия тут же распалась на мелкие отряды, которые бежали в Македонию, где они надеялись пережить зиму. Варваров поодиночке вылавливали и вешали вдоль дорог. «Сражались в Мезии, было много битв у Марцианополя, - писал о менее заметных битвах той войны Поллион. - Кроме того, бились у Византии… Бились и у Фессалоники, которая в отсутствие Клавдия была осаждена варварам. Бились в разных областях, и везде под верховным командованием Клавдия над готами были одержаны победы... Реки покрыты их щитами, все берега завалены их палашами и короткими копьями. Не видно полей, скрытых под их костями, нет проезжего пути, покинут огромный обоз. Мы захватили в плен такое количество женщин, что каждый воин-победитель может взять себе по две и три женщины... Римские провинции были наводнены рабами-варварами и скифскими земледельцами. Гот стал поселенцем пограничной линии с варварами. Не было ни одной области, которая не имела бы раба-гота, попавшего в рабство после этого триумфа. Какое множество варварских быков увидели наши предки! Какое множество овец! Какое множество кельтских кобылиц, прославляемых молвой! Все это надо целиком отнести к славе Клавдия.» (26)

Немногим лучше обстояли дела у тех готов, кто действовал в Эгейском море – хотя экипажи кораблей и понесли значительный урон от боев, голода и эпидемии чумы, все-таки многие из них возвратились на родину с богатой добычей.

В знак своего триумфа император Клавдий II получил от сената победный титул «Готский» - «Gothicns» и золотую статую перед храмом Юпитера на Капитолии.

Но спокойствие продолжалось недолго. Уже зимой 271 года Клавдий II умер от эпидемии неизвестной болезни, и готы снова обрушились на римские земли. Вел из король «Каннаб или Каннабауд» - то есть, «Конопляный король», если перевести на русский это имя, приведенное в хронике историка Флавия Вописка Сиракузянина. Война закончилась для Рима не совсем удачно – была полностью потеряна провинция Дакия. Впрочем, это не стало значимым событием для большинства римлян - как свидетельствуют археологические находки, большинство состоятельных граждан и колонистов покинуло эти края еще в середине III века. На протяжении столетия все больше и больше мигрантов наводняло Дакию, и римляне не способны были справиться с этим ползучим переворотом – ни силой оружия, ни с помощью дипломатических мер. Ситуацию усугубило и то, что именно в Дакию император Клавдий II переселил огромное количество рабов-готов, а в результате плотность варварского населения в этой провинции стала больше, чем где бы то ни было. Так что, поход короля Каннаба лишь юридически закрепил давно состоявшееся отпадения Дакии.

Правивший тогда император Аврелиан – тот самый, что присоединил Галлию обратно к империи – пошел на уступки варварам и сделал вид, что такой провинции вообще никогда не существовало. Как писал Флавий Вописк Сиракузянин, император «видя, что Иллирик опустошен и Мезия разорена, покинул созданную Траяном задунайскую провинцию Дакию, уведя оттуда войско и провинциалов, так как потерял надежду удержать ее; уведенных оттуда людей он поселил в Мезии и назвал своей Дакией область, которая сейчас разделяет две Мезии». (17)

После этого император преспокойно устроил себе военный триумф, на котором он въехал в Рим на роскошной колеснице готского короля, запряженной четверкой оленей, а впереди колесницы гнали десять женщин, которые изображали «пленных амазонок».

Так или иначе, но именно с этого момента интенсивность готских войн быстро пошла на спад. Историк Аммиан Марцеллин писал: «Разбитые Аврелианом, они (готы) многие столетия хранили спокойствие». (6)

* * *

Но это спокойствие наблюдалось лишь с римской стороны границы. А вот на землях, завоеванных готским союзом, война и не думала утихать – варвары, как это часто бывает с победителями, занялись внутренними распрями, ведь добычи никогда не хватает на всех поровну. Так, именно в то время произошла война с гепидами. Затем, примерно в 330 году от Р.Х., настал черед венетов и вандалов. Король вандалов Визимар был убит, а выжившие вандалы бежали на запад, в Римскую империю. Император Константин радушно принял беженцев и выделили им под расселение земли в провинция Паннония с условием, что они обзаведутся крестьянскими хозяйствами и будут поставлять рекрутов в армию. И, конечно, научатся быть похожими на римлян.

Даже сами готы не смогли удержать единства. К концу III века готская федерация племен распалась на две части. В бывшей римской провинции Дакии обитали западные готы, или просто вестготы (или везиготы), которых еще называли тервинги. К востоку от них, за рекой Днестр, располагались остготы - восточные готы, или остроготы (гревтунги). Последние, как считается, сумели превратить свою державу в подобие империи, объединив вокруг царского двора Амалов все народы, обитавшие от Балтийского до Черного морей.
http://www.istpravda.ru/upload/media...1584a9c01d.jpg
[Building_ships.jpg]

Библиография

1- Флавий Евтропий «Римские историки», Изд-во РОССПЭН, М., 1997.

2 - Кассий Дион Коккейан. Римская история. Книги LXIV-LXXX. Перевод с древнегреч. А. В. Махлаюка, К. В. Маркова, Н. Ю. Сивкиной, С. К. Сизова, В. М. Строгецкого под ред. А. В. Махлаюка. Филологический факультет СПбГУ. Изд-во «Нестор-История», СПб, 2011.

3 - Капитолин Юлий. Текст приведен по изданию: Властелины Рима, изд-во «Наука», М., 1992.

4 - Марк Аврелий «Наедине с собой. Размышления» Изд-во «Ардис», М., 1996.

5- Е.П.Борисенко, В.М. Пасецкий «Тысячелетняя летопись необычных явлений природы». Изд-во «Мысль», М., 1988.

6 - Аммиан Марцеллин «Римская история». М., "Просвещение", 1965.

7 - О.М. Олейников «Климат в районе Верхней Волги в средние века.» Серия «Новгород и Новгородская земля. История и археология», Вып. № 6. Изд-во Новгородского музея-заповедника, Новгород, 1992.

8 - Е.П.Борисенко, В.М. Пасецкий «Тысячелетняя летопись необычных явлений природы», Изд-во «Мысль», М., 1988.

9 - Цитируется по изданию - Поль Гиро «Частная и общественная жизнь римлян». Изд-во «Алетейя», СПб., 1995.

10 - Письма Плиния Младшего. Изд-во «Наука», М., 1984.

11- Г.С. Лебедев «Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси». Изд-во «Евразия», СПб., 2005.

12 - «Сага о гутах». Пер. С. Д. Ковалевского. Сборник «Средние века», № 38, М., 1975.

13 - Герберт Дж.Уэллс «Очерки истории цивилизации», Изд-во «ЭКСМО», М., 2004.

14 - «Песнь о Нибелунгах», Пер. Ю. Б. Корнеева. Изд-во «Наука», Л., 1972.

15 - М.Грант «Римские императоры». Пер. М.Гитт. Изд-во «Терра», М., 1998.

16 - Цитируется по изданию: Дитрих Клауде «История вестготов». Изд-во «Евразия», СПб., 2002.

17 - Флавий Вописк Сиракузянин «Проб». Пер. С.П. Кондратьева. Текст приведен по изданию: «Властелины Рима». Изд-во «Наука», М., 1992.

18 - Исидор Севильский «История готов, вандалов и свевов». Изд-во Ивановского государственного университета, 2000.

19 - Прокопий Кесарийский. «Война с персами. Война с вандалами. Тайная история». Изд-во «Наука», М., 1993.

20 – Иордан «О происхождении и деяниях гетов» ("Getica"). Спб., Изд-во «Алетейя», 1997.

21 - Аниций Манлий Торкват Северин Боэций «Утешение философией и другие трактаты». Пер. В.И. Уколовой и М.Н. Цейтлина. Изд-во «Наука», М., 1990.

22 – Хервинга Вольфрам «Готы: От истоков до середины IV в. (опыт исторической этнографии).» Пер. Б.П. Миловидова и М.Ю.Некрасова. Изд-во - «Издательский Дом «Ювента», СПб., 2003.

23 - Григорий Турский. История франков. М., Изд-во «Наука», 1987.

24 - A Comparative Glossary of the Gothic Language» by G. H. Balg. Washington, 1887.

25 - Зосим «Новая история». Изд-во Белгородского государственного университета, 2007.

26 - Требеллий Поллион «Божественный Клавдий». Пер. С.П. Кондратьева Текст приведен в сборнике «Властелины Рима» , Изд-во «Наука» , М., 1992.

Время венетов XIII: Боги выбирают сильных
 

http://www.istpravda.ru/research/13029/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...eb8424ca3a.jpg
"Историческая правда" продолжает исследовать прошлое нашего народа.

Лицо «ангелочка», вырезанное на полированном кусочке голубовато-серого халцедона, не по-детски взрослое, строгое и печальное; наверное, его действительно можно было бы принять за лицо ангела, если бы не одна деталь – косичка волос, опускающейся с темени на лоб. С такой косичкой две тысячи лет назад бегали все мальчишки Древнего Рима, включая и Гая Юлия Цезаря — умершего в малолетстве брата и тезку императора Калигулы. Сам император Калигула, прославившийся в Риме весьма эксцентричным нравом, повелел гражданам воздавать почести всем своим братьям и сестрам, а портрет старшего брата Гая, умершего еще до его рождения, Калигула повелел вырезать на специальных солдатских медалях - фалерах, выдаваемых римским легионерам за различные ратные подвиги. Получить такую медаль из горного стекла или из халцедона, было очень почетно, и многие легионеры и центурионы с гордостью носили эти медали с «ангелочками» поверх помятого в боях панциря. Причем, если многие указы Калигулы после его убийства были отменены, то вот солдатские медали с «ангелом» давали солдатам и много лет спустя после заката династии Цезарей. Поэтому сегодня археологи находят подобные солдатские награды по всей Европе, и как две капли воды похожие друг на друга медальоны с детскими личиками можно увидеть в музеях Оксфорда, Лондона, Парижа, Вены, Кракова, Петербурга.

Но вот эту римскую фалеру российские археологи нашли в Пермской области – на раскопках Мокинского могильника, что на левом берегу реки Камы (1). Захоронения здесь датированы IV—V веками нашей эры, и судя по всему, здесь были похоронены знатные воины: археологи вместе с костями нашли длинные железные мечи с ножнами, украшенными золотой и серебряной фольгой, кинжалы, стрелы с костяными наконечниками, поясные наборы из бронзы и серебра. Некоторые особенности вооружения и погребения тел говорят о том, что эти воины принадлежали кочевому народу сарматов.
http://www.istpravda.ru/upload/media...ea359443ee.jpg
[венеты_гемма.jpg]

Понять, каким именно образом награда римского легионера попала на западный Урал, невозможно. Возможно, кто-то из кочевников-сарматов, принимавших участие в походах на римские города, взял эту фалеру как военную добычу, а затем передавал эту вещь по наследству своим потомкам, которые после первой волны Великого переселения народов откатились не на запад, как большинство кочевников, а на восток, к самому Уралу. Или, предположим, эта медаль была вручена молодому воину-варвару, состоявшему на римской службе, а тот, в свою очередь, передал эту ценную награду своему сыну. Словом, гадать можно бесконечно, но бесспорным остается тот факт, что к римской боевой награде сарматские воины испытывали необычайное почтение, раз бережно передавали ее из поколения поколение на протяжении нескольких веков.
http://www.istpravda.ru/upload/media...dbfcdab4c3.jpg
Так римские солдаты носили награды

Впрочем, это не единственный пример трепетного отношения варваров к наследию Рима. К примеру, польские археологи обнаружили среди ритуальных предметов Пшеворской культуры, датированных рубежом II—III вв., уменьшенные копии римского оружия. По–видимому, предполагают ученые, эти «сувенирные» мечи играли какую-то культовую роль – например, они использовались для жертвоприношений в языческих ритуалах. (2)

Обычно, когда речь заходит о взаимоотношениях Римской империи и варварских народов, все историки вспоминают о войнах и завоевательных походах. Но ведь были и десятилетия мирной жизни, когда Римская империя была для многих народов настоящим образцом для подражания, центром цивилизованного мира, притягивающим как магнит. Особенно «римскому очарованию» подвергались юноши из варварских племен, мечтавшие о карьере военачальника в имперском войске. И Рим давал всем смелым и удачливым варварам возможность покорить мир.

В исторических летописях сохранилось множество имен варварских князей, сумевших достичь на службе империи весьма впечатляющих высот.

Так, например, Вадомарий - выходец из знатного аламанского рода - дослужился до звания военного наместника Финикии.

Вестгот Мундерих был командиром всей пограничной стражи в Аравии.

Франк Маллобавд служил комитом доместиков – начальником отряда придворной гвардии в резиденции императоров в галльском Трире. Еще один выходец из франкской знати – некто Бальхобавд - был трибуном арматур, отборных частей имперской армии, состоявших, как правило, только из офицеров. Понятно, что и эти офицеры, и сотни тысяч других солдат – от рядового до сотника – были выходцами из варварских племен.

Князь аламанов Маларих на римской службе стал командиром «гентилов» - то есть, начальником всех рекрутов с приграничных территорий.

Его соплеменник Фраомарий, выходец из царского рода, командовал легионом в Британии, сам легион был также полностью набран из аламанских рекрутов.

Другим британским легионом командовал аламан Бигерид, а вся береговая охрана острова находилась в руках аламанского принца Нектарида. Даже наместником Британии был варвар – некто Фуллофавд, чье имя выдает готские корни.

Широкую известность снискал себе и другой британский главнокомандующий - вождь аламанов по имени Хрок, который, как свидетельствовал Аврелий Виктор, помог императору Констанцию завладеть властью после смерти его отца Константина Великого. Также Хрок вошел в историю и как убежденный язычник, безжалостно преследовавший христиан в Галлии. Григорий Турский писал: «Он… собрал аламаннов, прошел с ними всю Галлию и разрушил до основания все (христианские) храмы, построенные еще в старину. (…) Хрока схватили около галльского города Арля, подвергли различным пыткам и изрубили мечом. Так он заслуженно понес наказания, какие сам налагал на святых». (3) Интересно, что Хрок, возможно, дал имя и польскому городу Кракову – «Кракову граду», которое происходит от легендарного князя Крока или Хрока. В старейшей версии легенды о Кроке, излагаемой хронистом XII века Винцентием Кадлубком, основатель города пришел в эту местность откуда-то с запада – из «страны Каринтии», провинции на юге нынешней Австрии. Сведения о Кроке сохранились и в чешских источниках. Летописец XII века Козьма Пражский писал, что современники почитали Крока как сверхчеловека, объединившего вокруг себя множество людей из самых разных племен.

Что ж, легенды лишь отражали действительность. Многие римские военачальники, отслужив положенный срок, возвращались на родину, где они начинали внедрять полученные в империи знания. То есть, вводили новые законы, строили армию по римскому образцу. К примеру, как свидетельствовал Аммиан Марцеллин, таким вождем-реформатором был Хонодомарий, верховный король аламанов, создавший против римлян «союз 10 королей».

«Хонодомарий, с пунцовым султаном на голове, смело выступал, полагаясь на свою огромную силу, впереди левого крыла, где предполагался наиболее ожесточенный бой. Конь под ним был в пене, в руке его торчало копье ужасающих размеров, блеск его оружия распространялся во все стороны; прежде храбрый солдат, теперь полководец, далеко превосходящий всех остальных. Правое крыло вел Серапион, тогда еще юноша с едва опушившимися щеками, не по летам деятельный и энергичный. Он был сын брата Хонодомария, Медериха, который в течении всей своей жизни проявлял по отношению к Риму величайшее вероломство. Свое имя он получил потому, что его отец, пробыв долго в качестве заложника в Галлии и познакомившись с некоторыми греческими таинствами, дал такое имя своему сыну, называвшемуся ранее на родном языке Агенарихом». (4) (Имя Серапион означает «посвященный богу Серапису», культ которого был распространен в эллинистическом Египте. -Авт.)

Согласитесь, просвещенный германский князь, знакомый с греческой литературой и мистериями, совершенно не соответствуют «книжному» образу первобытных троглодитов с большой дубиной в руке.

Но Хонодомарий и другие ветераны римской армии внедряли среди своих соплеменников не только передовой опыт организации военного дела. Они несли с собой культуру Рима и, прежде всего, латынь – официальный язык империи, ставшего универсальным средством межнационального общения. И самое главное: благодаря десяткам и сотням тысяч ветеранов, варварский мир начал перенимать религиозные культы империи, которые пришли на смену древней «матриархальной» религии и почитанию множества богинь.

Мать Росмерта, милостивая Негаленния, грозная богиня Танфана и великая Эрекура были забыты. Формирование мощных военных племенных союзов потребовало нового пантеона – сугубо мужского, с грозными могущественными богами-воителями, способными покарать врага ударом огненной молнии или огромного боевого молота. Именно такие воители почитались в Риме, и люди видели, что римские боги гораздо «сильнее» и «могущественнее», чем их прежние богини.

Этот поворот в религиозном сознании варварских племен подметил еще Тацит, указавший в своем трактате: «Из богов они (германцы) больше всего чтят Меркурия и считают должным приносить ему по известным дням в жертву также людей... Геркулеса и Марса они умилостивляют закланиями обрекаемых им в жертву животных…» (5)

К этой троице богов стоит присмотреться повнимательнее.

Итак, главенствующее положение занимает Меркурий - это древний и традиционный персонаж языческого пантеона практически всех индоевропейских народов. Покровитель скотоводства, бог тайного знания и проводник душ умерших. В Греции Меркурия знали как Гермеса, в Галлии – как Vasso-Galelis, в Ирландии – как Цернунна (или Луга), индусы его называли Валу, а славяне – Велесом. В мифологии практически всех индоевропейских народов Меркурий был неразрывно связан с Марсом – покровителем скотоводов, богом защиты государства и отмщения. Причем, эти двое богов составляли неразрывную пару антагонистов: Меркурий похищал у Марса стадо коров – древний символ богатства и власти, а тот настигал похитителя на земле и поражал его молнией. (6)

Но вот почему германцы поклонялись Геркулесу – этому жизнерадостному культуристу из древнегреческих мифов, ставшего героем бесчисленных мультфильмов голливудских блокбастеров?

Действительно, сегодня нам практически невозможно хоть как-нибудь серьезно воспринимать образ Геркулеса-Геракла, растиражированного в сотнях фильмов и рекламных роликах. В нашем представлении Геракл это такой древнегреческий терминатор с огромной дубиной, который то ли ради славы, то ли от нечего делать совершил двенадцать дурацких подвигов, самым известным из которых считается санитарная экспресс-обработка Авгиевых конюшен.

Но в действительности культ Геркулеса был воплощением стоицизма - первой в Римской империи наднациональной мировой религии, своеобразным предшественником христианства. Само единство многочисленных народов и племен, проживавших в пределах единой Римской империи, нивелировка всех жителей империи сначала по принципу «граждане – неграждане», затем по принципу «император – подданные», способствовали формированию представлений об универсализме мира и равенстве всех людей перед высшими силами. Космополитичное общественное сознание граждан империи требовало новых богов, которые бы обращались ко всем людям сразу, вне зависимости от их этнической принадлежности. Таким «новым богом» и стал богочеловек Геркулес - сын Юпитера и смертной женщины, вознесенный после смерти на небеса.
http://www.istpravda.ru/upload/media...d88c2c2b37.jpg
* * *
В испанской провинции Галисия у самого берега Атлантического океана стоит небольшой городок La Coruna, известный тем, что именно здесь находится единственный в мире сохранившийся маяк Римской империи - Башня Геркулеса. Возвели его еще в II веке н.э. по приказу императора Марка Ульпия Траяна, о чем свидетельствует чудом уцелевшая надпись на одном из камней фундамента: «Посвящается Августу. Гайус Сервиус Люпус, архитектор из Аэминиума, в исполнение своей клятвы». Но место для маяка было выбрано не только в силу естественного удобства для навигации – в самом начале нашей эры именно на этом мысу располагался старейшее в Европе святилище Геркулеса, настолько древнее, что самому Траяну, выросшему на побережье Испании, каменный алтарь этого сурового бога казался чудом сохранившимся осколком забытых доисторических эпох. Сам император Траян считал, что этот ветхое святилище было основано как раз на месте погребального костра Геркулеса, после которого античный герой обрел судьбу бессмертных богов. Конечно, насчет костра – вопрос более чем спорный, но по сути Марк Траян был абсолютно прав – именно с этого храма и началось распространение по Европе культа божества, которого впоследствии назовут Геркулесом. Но тогда у этого бога было совсем другое имя – это был Мелькарт, главный покровитель финикийских мореходов и колонистов.

Три тысячи лет назад Мелькарт – вернее, «Melek qart», что переводится с финикийского как «Царь города» - был хозяином и покровителем Тира – самого богатого города на всем побережье Средиземного моря, который когда-то находился на территории нынешнего Ливана. Говорят, роскоши жителей Тира завидовал и сам царь Соломон, а библейский пророк Иезекииль называл его самым прекрасным местом на земле: «Ты (т.е. город Тир. – Авт.) печать совершенства, полнота мудрости и вечной красоты!… Ты находился в Едеме, в саду Божием; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями; ты был помазанным херувимом; ты был совершен в путях твоих…» (7)
http://www.istpravda.ru/upload/media...396b8ad0a7.jpg
Мелькарт

Но в Х веке до н.э. Тир из-за внутренних распрей и междоусобиц погрузился в пучину гражданской войны. Десятки тысяч горожан были вынуждены покинуть побережье Ливана и искать спасения в чужих краях, положив начало финикийской колонизации Западного Средиземноморья. Экспансия финикийцев шла двумя путями: часть беженцев пришла в Северную Африку, где появился город Карфаген, другие же пошли вдоль южной кромки Эгейского архипелага к Сицилии, а оттуда - в Южную Испанию, богатой серебряными рудниками. На побережье Атлантики в устье реки Гвадалквивир и возникли первые испанские колонии финикийцев – города Таршиш и Гадир (или Гадес - т.е. «крепость»). Центром каждого города и было святилище Мелькарта, которому финикийцы посвящали все окрестные земли.

Правда, к тому времени образ Мелькарта претерпел значительные изменения: из царственной особы он превратился в мускулистого бродягу в львиной шкуре. Кстати, заимствованные римлянами черты Мелькарта можно увидеть на самых древних римских статях Геркулеса, которого изображали как раз по карфагенской моде – львиная морда на голове, лапы перекрещены на груди, остаток шкуры спускается по плечам.

Но львиная шкура на плечах Мелькарта - атрибут вовсе не случайный. Дело в том, что в те времена в Европе львы уже вымерли, а вот в Северной Африке жил и здравствовал Атласский, или Берберийский лев – настоящий красавец, царь зверей! От всех прочих кошачьих собратьев эти львы, увы, давно уже истребленные человеком, отличались огромными размерами и густой черной гривой, которая росла не только на голове, но переходила через плечи на брюхо. Древние египтяне испокон веков считали Атласских львов священными животными, воплощением «львиноголового» бога Апедемака – символа военной мощи египтян. Самый большой храм Апедемака, построенный в середине III века до Р.Х., был найден археологами в местечке Мусавварат-эс-Суфра на верхнем Ниле. На одной из стен этого храма Апедемак был изображен в позе фараона, когтистой лапой рвущего врагов на части, на другой – в виде обычного льва, перед которыми стоят ряды согнувшихся пленников – в том числе, и финикияне. (8) Так что, бог Мелькарт победил в африканской пустыне вовсе не хищное млекопитающее из семейства кошачьих, нет, львиная шкура на его плечах была символом превосходства Карфагена и всех прочих финикийских колоний над дряхлеющим Египтом. Кстати, точно таким же образом и древние иудеи – дальние родственники финикиян - воспели свою независимость от египетских фараонов, сложив легенду о еврейском герое Самсоне, голыми руками разорвавшего льва. Кроме того, не стоит забывать и про персидского львиноголового бога времени — Зервана, ставшего предметом собственного религиозного культа - зерванизма, которое даже соперничало с зороастризмом. С львом ассоциировали и демона Ахримана – главное воплощение сил зла в иранских религиозных культах.
http://www.istpravda.ru/upload/media...e9198c85f6.jpg
Апедемак.

Наконец, львиная шкура свидетельствовала о преемственности культа Мелькарта тотемным символам средиземноморских народов. Известно, что облачение в шкуры животных было обычной магической практикой у многих древних народов – используя звериную атрибутику при проведении обрядов инициации, жрецы как бы сами превращались в священного зверя и выступали уже от его имени. В мифах многих средиземноморских народов говорится и о том, что для приобретения сверхчеловеческих способностей герой должен убить и съесть священное животное, что бы приобрести его силу и покровительство – как, к примеру, кентавр Хирон вскармливал Ахилла внутренностями диких хищных животных. То же самое произошло и с Мелькартом - убив льва и облачившись в его шкуру, Мелькарт сам стал львом-оборотнем, взяв его силу, неуязвимость и всесокрушающую ярость.

О героических подвигах Мелькарта сегодня нам известно очень мало – так, по одной из легенд, он победил в единоборстве ужасного морского дракона Йамму. В этом бою погиб и Мелькарт, но потом он по воле богов вернулся к жизни – так что, карфагенские колонисты почитали его и как «воскресающего» бога весны, олицетворявшего торжество жизни над смертью. Также в нескольких античных источниках сохранилось описание финикийского храма в Гадире – так называемый Гераклейон, развалины которого многие века спустя и поражали воображение будущего римского императора Траяна. На воротах этого храма были изображены десять эпизодов «биографии» Мелькарта, среди которых была и победа над адским трехголовым псом - «Стигийским привратником», и поединок с человекоголовым быком, и другие подвиги, позже приписываемые Геркулесу.

От финикийцев культ Мелькарта переняли греческие колонисты, населявшие множество городов-колоний в Южной Италии, которая в то время носила название Великой Греции. Финикийского бога они стали почитать как внебрачного сына Зевса по имени Геракл, что в переводе означает «прославленный Герой» – то есть, богиней Герой, которая так ненавидела пасынка, что наслала на его голову множество испытаний.

О заимствовании культа Геракла говорит и «отец истории» Геродот: «Тому, что египтяне заимствовали имя Геракла не от эллинов, а скорей, наоборот, эллины от египтян, у меня есть много доказательств (под египтянами Геродот подразумевал и жителей Сирии. – Авт.)… У эллинов самыми младшими из богов считаются Геракл, Дионис и Пан. У египтян же, напротив, Пан – самый древний бог, один из сонма так называемых восьми первых богов. А Геракл принадлежит к сонму двенадцати так называемых вторых богов, Дионис – к третьему сонму, который произошел от этих двенадцати богов.» (9)

В поисках доказательств своих слов Геродот даже посетил все значимые храмы Геракла: «Я видел это святилище (в Тире Финикийском), богато украшенное посвятительными дарами. Среди прочих посвятительных приношений в нем было два столпа, один из чистого золота, а другой из смарагда… Видел я в Тире и другой храм Геракла, которого называют Гераклом Фасийским. Ездил я также и на Фасос (остров в Эгейском море) и нашел там основанное финикиянами святилище Геракла, которые воздвигли его на своем пути, когда отправились на поиски Европы. И это было не менее чем за пять поколений до (принятой в Греции даты) рождения в Элладе Амфитрионова сына Геракла. Эти наши изыскания ясно показывают, что Геракл – древний бог. Поэтому, как я думаю, совершенно правильно поступают некоторые эллинские города, воздвигая два храма Гераклу. В одном храме ему приносят жертвы как бессмертному олимпийцу, а в другом – заупокойные жертвы как герою.» (9)
http://www.istpravda.ru/upload/media...3bd2395e57.jpg
[heracles_cerberus.jpg]

Именно грекам Геракл и обязан своим долголетием - греческие поэты и певцы, творчески переработав финикийские легенды о подвигах Мелькарта, создали потрясающий по своей красоте и законченности эпос, выводящий осмысление судьбы богочеловека на совершенно новый уровень. Геракл не просто очищает землю от различных чудовищ, порожденных Преисподней на погибель человечеству, он еще и страдает от противоречий собственной натуры, от сочетания могущества сына Зевса и пороков несовершенной человеческой природы. И, по большей части, Геракл сам виноват в своих бедах, вызванных его необузданным нравом и яростью – так, в приступе бешенства он убивает своих детей, за что боги и осуждают его на унизительное служение царю Эврисфею. По приказу царя Геракл и совершает свои знаменитые подвиги, которые состоят не столько в уничтожении монстров, сколько в обуздании собственной гордыни – к примеру, когда его, богочеловека, словно какого-то жалкого раба, отправляют убирать конюшни. Также известно, что Геракл сидел за ткацким станком и собирал виноград, что в то время было занятием рабов.

Собственно, Геракл и был самым настоящим рабом, более того – рабыней. Поскольку эта деталь биографии Геракла имеет ключевое значение и в то же время мало известна широкой аудитории, я позволю себе подробно рассказать, как было дело. Все началось с того, что у царя Эврита украли табун лошадей. Царевич Ифит, старший сын Эврита, заподозрил в краже Геракла, который как раз бродил поблизости от конюшен. Но в ответ на все обвинения Геракл отвел Ифита на самую высокую скалу и спросил:

- Посмотри вокруг и скажи, видишь ли ты, чтобы где-нибудь паслись твои кобылы?

- Я их не вижу, — признался Ифит.

- Тогда ты по ошибке держал на меня в своем сердце обвинение в краже! - взревел Геракл, которым внезапно овладел неистовый гнев, насланный на него богиней Герой, и сбросил Ифита со скалы.

За это убийство Геракл был приговорен богами к изгнанию из родной Греции. Более того, он на три года был продан в рабство царице Омфале, которая правила Лидией – небольшой страной в самом центре нынешней Турции.

Никогда еще не испытывал Геракл таких унижений, как на службе у лидийской царицы, которая, казалось, находила наслаждение в издевательствах над сыном Зевса. Нарядив величайшего из героев в женские одежды, она заставляла его сидеть за ткацким станком и ткать шерсть вместе со своими служанками. В конце концов, Геракл даже внешне стал походить на женщину. Овидий рассказывал о том, как бог Пан, влюбленный в Омфалу, пришел к ней однажды ночью, но, будучи сбит с толку женоподобным Гераклом, по ошибке вознамерился лечь к нему в постель, но тут же был вышвырнут. (10)
http://www.istpravda.ru/upload/media...150eb9bfdb.JPG
Геракл и Омфала.

Культурологи уверены, что эта история с переодеванием Геракла происходит из древних обрядов плодородия, в которых богиня-мать подчиняла себе всех богов мужского пола. Жрецы, исполняя роли этих богов, носили женские платья и парики.

В конце концов, Геракл сумел побороть темные стороны своей натуры. Более того, Геракл сумел побороть и весь установленный богами миропорядок, включая саму смерть. Этот подвиг описан в трагедии Еврипида «Алкестида», когда Геракл вырвал из рук всесильного демона смерти Танатоса царицу Алкестиду, решившуюся отправиться в царство мертвых вместо своего любимого мужа.

Земной путь Геракла, как писал Климент Александрийский, продолжался 52 года. (11) По легенде, Геракл сам взошел на погребальный костер, будучи не в силах терпеть страшные муки от отравленной одежды, которую ему по неведению подсунула жена. Но в пламени костра Геракл преобразился – Зевс даровал ему бессмертие, и в свете молний герой был вознесен на Олимп, где стал супругом Гебы, богини вечной юности.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5bea9ea7c0.jpg
[Twelve_Labours_Altemps_Inv8642.jpg]

* * *
Культ Мелькарта переняли не только греки, но и племена этрусков (или тусков, как называли их римляне), которые переименовали бога-странника в Херкле. Считается, что Херкле – это предок всего народа тусков: родившись обычным смертным (по другой версии – от богини Уни), Херкле совершил массу славных деяний и был признан равным богам. После своей смерти он стал супругом богини Минервы, а его сын Тиренна был первым царем тусков, и именно в его честь благодарные потомки назвали море у западных берегов Италии Тирренским.

Поскольку именно этруски были первыми царями и духовными учителями римлян, то вскоре и потомки Ромула стали почитать Херкле под именем Геркулеса. Также римляне переняли у этрусков погребальный ритуал тризны, когда в честь покойного устраивались показательные бои на мечах, призванные как воздать почести покойному, так и умилостивить Херкле. В Риме эти погребальные поединки стали известны, как гладиаторские игры, хотя для обозначения поединков использовался и термин «munus» (или «munera» во множественном числе), у которого было и другое значение – «прощальная обязанность», подразумевающая прощение долга в память об усопшем. (12)
http://www.istpravda.ru/upload/media...ca6ca7bd90.jpg
[rome.jpg]

Первые в истории Рима гладиаторские бои прошли в 264 году до Р.Х. на похоронах знатного сенатора этрусского происхождения Брута Пере. Как писал историк Тит Ливий, сыновья покойного Марк и Брут Десятый после поминального пира выставили три пары бойцов сражаться на Бычьем форуме. Затем на том же самом форуме прошли погребальные игры в честь сенатора и консуляра Марка Эмилия Лепида: «Они продолжались три дня, и выступало на них двадцать две пары гладиаторов». Примечательно, что именно на Бычьем форуме и располагался древнейший в Риме алтарь Геркулеса – по легенде, он был поставлен этрусским царем Эвандром (основателем первого поселения на холме Палатина) в память посещения его самим сыном Юпитера, который тогда возвращался из Испании со стадами Гериона - это был как раз один из двенадцати великих подвигов Геркулеса. Именно на месте будущего Рима Геркулес вместе с Эвандром провел первое бескровное жертвоприношение, посоветовав всем людям в Италии отказаться от человеческих жертв и заменить их куклами, которых нужно было бросать в священные воды Тибра.

У братьев Стругацких есть очень хороший термин – «прогрессор». Так вот, Геракл-Геркулес в представлении людей античной эпохи был эдаким странствующим «прогрессором»– недаром же его святилища (вернее, святилища Мелькарта) находили буквально по всему Средиземноморью. Греки и римляне верили, что именно Геракл придумал спортивные игры и состязания, открыл искусство медицины. Даже его облик имел мало общего с привычным нам типажом агрессивного культуриста. Так, философ Иероним «рассказывает о внешности Геркулеса, говоря, что это – маленький, взъерошенный крепыш, а Дикеарх – что он напряженный, жилистый, черный, с орлиным носом, блестящими глазами и длинными волосами». (11)

Уже к началу нашей эры культ «прогрессора» Геркулеса превратился в совершенно особую «демократическую» религию Рима, которая была основана на древнегреческой философии стоиков. Формулу же римского стоицизма лучше всего выразил знаменитый римский философ Луций Анней Сенека: «Кто согласен, того судьба ведет, кто не согласен, того она тащит». Проще говоря, человек – это часть мира, которым правит невидимый Божественный Логос, определяющий Судьбу всего сущего. Поэтому человек, несмотря на то, что он обладает разумом и свободой воли, совершенно несвободен и всецело пребывает в распоряжении высших сил и судьбы, избегнуть которую невозможно – об этом как раз и повествует едва ли не каждая греческая трагедия. Высшая же благодетель и свобода каждого человека свобода состоит в том, чтобы понять замысел Логоса и добровольно его выполнять, подчиняться своей судьбе и следовать предначертанному. Идеал стоиков – человек, мужественно и с достоинством подчиняющийся судьбе, бесстрастно принимающий все ее испытания. Как Геркулес, покорно выполнявший волю богов.

Стоицизм стал мировоззрением многих образованных римлян еще в I в. до н. э. – в эпоху гражданских войн и гибели республики. Еще через сто лет культ Геркулеса стал всенародной религией, которую разделяли и образованные римские граждане, и городская чернь.

Патриции и римские всадники видели в Геркулесе идеал справедливого правителя, борца с тиранией, призванного реанимировать «золотой век» и восстановить исконные Римского государства. (13) Адвокат и императорский легат Плиний Младший называл Геркулеса "богом честности". (14)

Римские плебеи, в чьем ведении и находилось формирование жреческих коллегий «геркуланов», почитали сына Юпитера как вечного труженика и защитника обездоленных. Легионеры поклонялись Геркулесу как покровителю солдат и богу-целителю, а все полководцы, удостоенные триумфального шествия в Риме, жертвовали храму Геркулеса десятую часть военной добычи, которая целиком шла на угощение народа. Даже в каменоломнях, где тянули лямку осужденные преступники и рабы, археологи обнаружили сотни примитивных и бесхитростных жертвенников Геркулеса – молитва к богу-заступнику помогала этим людям сохранить веру в освобождение хотя бы после смерти.
http://www.istpravda.ru/upload/media...6edc41c57e.jpg
[heracles_big.jpg]

О масштабах поклонения Геркулесу свидетельствует римский календарь: к примеру, первого февраля в каждом крупном городе империи проводились игры в честь дня рождения Геркулеса, а третьего апреля отмечался праздник Геркулеса Победителя (Hercules Victor). Четвертого июня праздновался день основания храма в честь Геркулеса Великого Хранителя (Hercules Magnus Custos) возле Фламиниева цирка в Риме, а тридцатого июня - день основания храма Геркулеса Мусагета (Hercules Musarum). Двенадцатого августа отмечался день основания храма Геркулеса Непобедимого (Hercules Invictus), расположенного возле римского Большого цирка, а на следующий день – день основания храма Геркулеса у Тригеминских ворот. Наконец, двадцать первого декабря отмечался праздник Геркулеса и Цереры, богини земледелия и плодородия.

Еще один показатель: в честь сына Юпитера были названы десятки городов по всей Империи – достаточно вспомнить Геркуланум, погибший вместе с Помпеями в августе 79 года от Р.Х. от извержения Везувия. Или Гераклею Понтийскую — на территории современной Турция. Город Гераклея Линкестис располагался в современной Македонии, Гераклея Синтика — в современной Болгарии, Гераклея Фракийская — на территории провинции Текирдаг в Турции. Несколько городов, посвященных Геркулесу, сохранили свое название и до наших дней – это Каттолика-Эраклея на юге Сицилии и Гераклея Критская - ныне Ираклион.

Особенно активно пропаганда культа Геркулеса велась в римской армии - уже с конца I века нашей эры храмы и жертвенники Геркулеса строятся практически в каждом военном лагере на всем протяжении восточных границ империи – от Рейна и побережья Балтийского моря до Италии. Археологи подсчитали, что в зоне Рейнского Лимеса Геркулес по числу надписей-посвящений занимал третье место после Юпитера и всех римских императоров вместе взятых. (13)

К примеру, при раскопках римского военного лагеря Виндонисса на территории современной Швейцарии были найдены останки некогда величественного храма Геркулеса, в центре которого когда-то стояла великолепная статуя сына Юпитера в львиной шкуре, опирающегося на тяжелую палицу. Еще один храм Геркулеса был найден на берегу реки Маас близ голландского города Den Bosch. Рядом с жертвенным алтарем было найдено огромное количество оружия, которое солдаты посвящали в жертву своему покровителю.

В провинциях Паннония и Мезия, где были расквартированы части дунайского Лимеса, археологи обнаружили множество надгробных памятников римских военных с изображением сцены спасения Геркулесом царицы Алкесты – согласно мифам, Геркулес отбил умирающую царицу у Бога смерти Танатоса. Интересно, что этот сюжет был настолько популярен, что присутствовал даже на памятниках христиан и на фресках в христианских катакомбах на via Latinа неподалеку от Рима. А вот неподалеку от современного хорватского города Винковцы, где в начале нашей эры располагался бальнеологический курорт для легионеров-ветеранов, археологи нашли алтарь, который неизвестный воин посвятил Геркулесу в благодарность за излечение от тяжелой раны. Такой же алтарь был обнаружен и при раскопках лагеря Петовий в Верхней Паннонии.

Впрочем, похожие памятники находят не только в районе Лимеса, но и в других уголках империи – в том числе, в Крыму, в Азии и Африке. К примеру, российские археологи в ходе раскопок римских военных лагерей на Крымском полуострове обнаружили сразу несколько алтарей с надписью «Herculi sacrum» («Посвящено Геркулесу»), а на одном из уцелевших постаментов ученым удалось даже прочитать надпись-посвящение: «Геркулесу посвящено. За здравие императора Антонина Августа и Марка Аврелия цезаря. Антоний Валент, военный трибун I Италийского легиона поставил с помощью Новия Ульпиана центуриона того же легиона». (16)

Во времена правления императора Элия Адриана культ Геркулеса стал официальным символом лояльности императору и всему римскому государству. Именно возле жертвенников Геркулеса христиан под угрозой пыток и заставляться отрекаться от своих «заблуждений». Зристианская церковь сохранила память о святой великомученицы Ермионии, которая под пытками отказалась поклониться идолу Геркулеса: «Святая стояла на раскаленной сковороде, как на зеленой траве, и воспевала славословие Господу. Сойдя со сковороды, святая мученица сделала вид, что желает принести жертву богу Геркулесу. Радостный царь приказал отвести ее в идольское капище. Когда же святая помолилась там Богу, послышался сильный гром, и все идолы в капище упали и разбились.» (17)

Император Луций Элий Аврелий Коммод - сын Марка Аврелия - пошел еще дальше. Он сам объявил себя сыном Юпитера и новым воплощением Геркулеса - «Геркулесом Амазонием». Для пущей схожести Коммод вместе со стилизованными доспехами одевал и львиную шкуру – униформу мифического героя, и даже имитировал его подвиги на цирковой арене, что раньше было совершенно немыслимо! Император, подобно – подумать страшно! – презренному рабу-гладиатору, сам выходил сражаться на арену Колизея, истребив целые стада диких животных.
http://www.istpravda.ru/upload/media...d9ba81bd2d.jpg
Император Коммод в образе Геркулеса.

Но «подвиги» Коммода были вызваны вовсе не сумасбродством принцепса, в котором его часто укоряли историки. Во-первых, последнему императору из династии Антонинов было необходимо укрепить основы римской веры, пошатнувшиеся после правления его отца, который вообще не верил ни в каких богов. Лучшего же способа укрепить религиозные догматы, чем публичные театрализованные представления, в античном мире попросту не придумали. Во-вторых, отождествляя себя с Геркулесом, Коммод рассчитывал заручиться и поддержкой в армии. Дело в том, что Коммод, нарушив римские законы престолонаследия, стал императором без согласия сената и армии. Грубо говоря, сын Марка Аврелия правил как настоящий самозванец и узурпатор, а на кого еще опираться узурпатору, кроме военных? Поэтому он и постарался приблизить к себе армейских жрецов–геркуланов, возвысив «солдатский» культ Геркулеса до статуса первой религией империи.

Его примеру последовал и император Септимий Север, который объявил Геркулеса своим личным покровителем. Более того, как уверял Север своих подданных, Геркулес лично почтил Рим своим присутствием во время открытий «Столетних игр», ознаменовавших собой начало нового «золотого века» в истории Римской державы. После этого буквально каждый новый император считал своим долгом подтверждать присутствие Геркулеса возле своего трона. А вот император Максимиан, правивший вместе с Диоклетианом, и вовсе сменил имя в честь небесного патрона. «Максимиану, ввиду его преклонения перед Геркулесом, было дано прозвище Геркулий; отсюда же произошло и название вспомогательных отрядов, особенно отличавшихся среди других войск.» (18)
http://www.istpravda.ru/upload/media...734ac3675.jpeg
[митра.jpeg]

* * *
Государственная пропаганда культа Геркулеса была связано не только с желанием остановить распространение христианства. Сын Зевса стал ответом римским ответом на культ Митры, который в это время стал чуть ли не главной религией в восточных провинциях империи.

Вообще-то в традиционном зороастризме Митра не бог, но скорее архангел бога–творца Ахура–Мазды, его полное имя язат Митра, а слово "язат" в переводе с персидского означает «помощник» или «правая рука». Митра покровительствовал справедливости, и в праздник Джашн Мехрган – день язата Митры - цари древней Персии по традиции подтверждали свой договор перед Ахура–Маздой и народом, что они навеки будут защищать страну и веру.

Однако, когда Митра появился в римском мире, его образ был уже частично эллинизирован. Он стал своего рода посредником между высшим Творцом – вечным непознаваемым Логосом - и людьми. Он родился из скалы, и поклониться ему пришли пастухи. Главным из чудес и подвигов, совершенных Митрой, был бой со священным быком – именно изображение тавроктонии, убийства священного быка, стало главной частью митреумов – храмов Митры. Из крови убиваемого Митрой быка произрастают растения, она увеличивает плодородие и жизненную силу земли. Появляется образ утроенного Митры, то есть большого Митры в сопровождении двух малых Митр: это были Кауто и Каутопат – олицетворения утренней и вечерней зари. Их изображали в виде юношей с факелами в руках: фа кел Кауто поднят вверх, а факел Каутопата опущен вниз. (19)
http://www.istpravda.ru/upload/media...57a8c5b700.jpg
Тавроктония.

Главной миссией Митры считали его борьбу с Ахриманом – верховным божеством зла в иранской мифологии. В конце существования мира, когда добро станет сильнее зла, Митра должен возвратиться на землю, окончательно победить зло и установить всеобщее царство добра.

Сначала религия Митры не оказывала большого влияния на римлян – считалось, что это религия рабов и восточных купцов, а также солдат-наемников из Сирии и Персии, хотя митраизм никогда не входил в состав официальной религии римской армии. Однако, уже в начале нашей эры культ Митры получил большое распространение в Британии и в Галлии – именно здесь стояли легионы, набранные из сирийцев и арабов. И именно в Европе сохранилось наибольшее количество храмов Митры – митреумов.
http://www.istpravda.ru/upload/media...cff596bbd1.jpg
Раскопки митреума в Лондоне

Например, настоящей археологической сенсацией стали митреумы, найденные в Британии - в Лондоне, в Карнарвоне, в Хаусстедзе и в Керроубеге. Самый большой из британских митреумов – это святилище в Лондоне, построенное в конце 2 века нашей эры. Это огромное подземное сооружение, убранство которого дает некоторое представление о совершавшихся там священных ритуалах. На скамьях, стоявших в боковых приделах, возлежали митраисты во время их совместных трапез. Рядом со скамьями и внутри центрального нефа найдены следы деревянных стоек или столов и фрагменты винных амфор. В храмах обнаружены кости животных, из мяса которых готовились пиршественные блюда. Предпочтение отдавалось цыплятам - их кости сложены отдельно, как бы образуя своеобразные ритуальные хранилища. Участники митраических пиршеств иногда носили маски, соответствовавшие каждой из семи ступеней посвящения: митраисты-неофиты считались «воронами», за ними шли «нимфы», «воины», «львы», «персы», «гелиодоры» - волшебные лошади, несущие колесницу Солнца, а самые старшие называли себя «отцами».
http://www.istpravda.ru/upload/media...17176f9fee.jpg
Митреум (реконструкция)

Постепенно митраизм стали перенимать и европейцы. Например, в митреуме Хаусстедзе был найден алтарь, посвященный храму неким Литорием Пакатианом, бенефициарием консуляра - это своего рода чиновник особых поручений при наместнике провинции. Другой алтарь митреума был изготовлен на пожертвование центуриона Публия Прокулина. В митреуме в Керроубеге один главный алтарь был пожертвован храму префектом первой когорты батавов Симплицием Симплексом, а алтарь из митреума в Рудчестере был сооружен на средства центуриона Люция Сентия Каста. В Лондоне же барьельеф с тавроктонией был пожертвован ветераном Второго Августова легиона Ульпием Сильваном. Как пишет британский археолог Майкл Хенига, митраизм с его строгой иерархией посвященных, с дисциплиной и характерным для него чувством товарищества был настоящей солдатской религией. Он позволял римским солдатам и офицерам, стоя плечом к плечу с их единоверцами, легче переносить лишения и опасности военной жизни на границе далекой британской провинции. (20)

Впрочем, по мнению Хенига, небольшие размеры британских митреумов, помещавших от 30 до 50 человек, скорее свидетельствуют о слабости культа: члены митраистских общин вербовались из очень узкой социальной прослойки. В то же время в лондонском митреуме были найдены прекрасные образцы скульптуры, которые могли быть куплены в Италии и привезены в римскую Британию гражданскими лицами – по большей части, коммерсантами.
http://www.istpravda.ru/upload/media...6991b810d2.jpg
Митреум на горе Хальберг

Множество митреумов находится и в континентальной Европе – прежде всего, в Германии и в Италии, где найдены руины десятков храмов. Самый примечательный находится недалеко от Саарбрюккена – на восточном склоне горы Хальберг, где прямо в толще скал был выбит митреум, сохранившийся и до наших дней. Маленькое святилище представляет собой зал, перекрытый цилиндрическим сводом с двумя рядами колонн.

Другой вопрос: насколько сильным оказалось влияние митраистских культов на европейское язычество? С одной стороны, большинство исследователей утверждает, что культ в 4 - 5 веках нашей эры был предан забвению, а все митреумы - уничтожены, поскольку христианская церковь видела в митраистских мистериях сатанинскую пародию на христианство. С другой стороны, символы Митры не потеряли своей актуальности и сегодня. Прежде всего, это фригийский колпак, ставший символом свободы и для французских революционеров. А «солнечная» - с семью лучами - корона Митры стала «визитной карточкой» Статуи Свободы в Нью-Йорке. Так что, мы можно уверенно сказать, что наши предки перенимали у римлян не только какие-то знаковые символы, но и религиозные ритуалы, которые они активно включали в языческую практику. Наследие Митры можно найти в славянских мистериях, речь о которых еще впереди.

http://www.istpravda.ru/upload/media...7f11aba4c1.jpg
Митра в солнечной короне
http://www.istpravda.ru/upload/media...de04968e0c.jpg
Статуя свободы
http://www.istpravda.ru/upload/media...92c1d62ae3.jpg
Митра в колпаке
http://www.istpravda.ru/upload/media...34af55d7c6.jpg
Колпак Митры - символ Французской революции

Библиография:

1- А. В. Колобов, А. Ф. Мельничук, Н. В. Кулябина. «Римская фалера из Пермского приуралья». Журнал «Вестник древней истории»», 1999, № 1.
2 - Czarnecka K. «The Re-Use of Roman Military Equipment in Barbarian Context. A Chain-mail Souvenir?». Journal of Roman Military Equipment Studies. 1994 г. № 5.)
3 – Григорий Турский. «История франков». Изд-во «Наука», М., 1987.
4 - Аммиан Марцеллин «Римская история». М., "Просвещение", 1965.
5 - Корнелий Тацит « Сочинения в двух томах». Науч.-изд. центр «Ладомир», М., 1993.
6 - «Lexikon der Antike», VEB Biblliographisches Institut, Leipzig, 1987 – «Словарь античности», М., «Прогресс», 1989.
7 - Книга пророка Иезекииля, 28:13.
8 - Э.Е. Миньковская «Львиноголовый бог Апедемак» - публикация по докладу на Второй Всесоюзной Конференции по мероистике. Журнал "Вестник Древней Истории», № 2, М., 1973.
9 - Геродот «История в девяти книгах». Изд-во «Наука», Ленинград, 1972.
10 - Публий Овидий Назон «Элегии и малые поэмы» . Изд-во «Художественная литература», М., 1973.
11 - Климент Александрийский «Увещевание к язычникам». Серия «Библиотека христианской мысли. Источники». Изд-во Олега Абышко, СПб., 2006 г.
12 - Фабрицио Паолуччи «Гладиаторы – Идущие на смерть». Пер. с итальянского – Изд-во «Ниола-Пресс». М., 2007 г.
13 - А.В.Колобов «Геркулес и римская армия ранней империи (На материале западной части Балкано-Дунайского региона)». Журнал «Проблемы истории, филологии, культуры», № 9 за 2000.
14 - «Письма Плиния Младшего. Книги I – X». Изд-во «Наука», М., 1982.
15 - Mocsy A., Czentlelecky T. «Roemische Steindenkmaler aus Savaria». Budapest, 1971.
16 - В. М. Зубарь «Новые латинские эпиграфические памятники II – середины III вв. из Херсонеса, Балаклавы и Харакса». Археологический журнал «STRATUM plus», Кишинёв, Республика Молдова, № 6, 2000.
17 - «Житія святыхъ, на русскомъ языке изложенныя по руководству Четьихъ-миней св. Димитрія Ростовскаго съ дополненіями, объяснительными примечаніями и изображеніями святыхъ». Изд-во «Синодальная Типографія», М., 1903.
18 - Секст Аврелий Виктор «О Цезарях», Римские историки IV века». Пер. В. С. Соколов. Изд-во «Наука», М., 1997.
19 - Н.С. Широкова «Религия римской Британии: культ Митры». Журнал «Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира», под редакцией профессора Э.Д. Фролова, № 11. Спб. 2012.
20 - Henig M. «Religion in Roman Britain». London, 2005.

Время венетов XIV: война за веру разрушила Рим
 

http://www.istpravda.ru/research/13031/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...41afb896b4.jpg
Римская античная революция привела к первой в истории человечества религиозной войне.

В прошлой главе мы рассказали о том, как варварские народы Европы, включая и предков славян, массово перенимали новые религиозные культы Римской империи – культ Геркулеса и митраизм. Но у читателя может возникнуть очень интересный вопрос: если варварские народы были так близки к духовной жизни Рима, то почему же они следом за римлянами не приняли христианство? Почему крещение славян произошло так поздно?

Ответ на этот вопрос очевиден: в этом виноваты, прежде всего первые христианские императоры Рима и те методы, с помощью которых они устанавливали торжество новой веры в провинциях империи. Именно превращение христианства в новую государственную идеологию Империи на несколько веков отвратило от Бога многие европейские народы.

Документально зафиксировано, что первая массовая расправа над христианами в Риме произошла приблизительно в 50 году от Р.Х. – то есть, спустя всего два десятилетия после проповеди и воскресения Христа! Как писал Светоний, в тот год император Клавдий «изгнал из города иудеев, постоянно волнуемых Христом». (1)

Но гонения Клавдия были настоящими цветочками, по сравнению с теми изуверскими казнями, что всего через пятнадцать лет обрушились на христианскую общину Рима. В 64 году от Р.Х. по приказу императора Нерона было схвачено «великое множество» христиан, которых обвинили в поджоге города (Светоний и Тацит утверждают, что пожар, бушевавший в Риме девять дней, устроил сам Нерон, решивший таким способом расчистить центр города для новых построек). Тацит писал: «Сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежащими к этой секте, а затем по их указаниям и великое множество прочих, изобличенных не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людскому. Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах, или обреченных на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения…» (2)

Особую значимость расправе Нерона над христианами придали и казни двух апостолов – Петра и Павла.

Между тем, сам нарочито демонстративный сценарий кошмарных казней свидетельствует о феноменальной скорости распространения евангельской проповеди в пределах империи. Всего за два – три десятилетия христианская община не только появилась в столице империи, где процветали десятки самых разнообразных культов с Востока, но и настолько окрепла, что ее растущее влияние на социальное дно римского общества всерьез испугало власти и даже самого императора. Действительно, только в столице империи официально насчитывалось более двухсот тысяч безработных плебеев, существовавших лишь за счет бесплатных раздач зерна и масла от специального министерства продовольствия. Еще больше было бедных ремесленников, подмастерьев, нищих учителей, чернорабочих, бывших солдат и либертинов-вольноотпущенников, перебивавшихся случайными заработками. И все эти сотни тысяч людей тайно или явно симпатизировали христианам, все они жадно ловили каждое слово о скором установлении нового и справедливого Царства Небесного.

Но больше всего римскую власть беспокоили не эти ожидания, но отказ христиан поклоняться другим богам – Юпитеру, Геркулесу и, прежде всего, Гению римского императора. Отказ же в клятве верности римскому императору фактически означал признание в государственной измене, и поэтому при императоре Траяне был принят закон о том, что «доказанный христианин подлежит смерти».

Сенатор Цельс в своем труде «Истинное слово» писал: «Появилась новая порода людей, вчера только родившаяся, без рода и племени, соединившаяся против всех божественных и гражданских установлений. Их преследует закон, повсюду они покрыты бесчестием, но похваляются всеобщей ненавистью. Это христиане». (3)
http://www.istpravda.ru/upload/media...f30f6e8c81.jpg
[Jean-Léon_Gérôme_-_The_Christian_Martyrs'_Last_Prayer_-_Walters_37113.jpg]

Император-философ Марк Аврелий, которого европейские гуманисты XIX века поспешили объявить «святым язычником», среди современников считался величайшим ненавистником христианства. Во времена его правления проповедников Евангелия десятками и сотнями бросали на растерзание диким зверям, как это произошло, например, в 177 году в городе Лионе, тогдашней столице Галлии. По приказу префекта города солдаты задержали членов местной христианской общины, которых молва обвинила в возникновении различных болезней. Допросы продолжались несколько недель, христиан держали все это время в подвалах, откуда их выводили только на пытки и казни, причем по дороге их нещадно избивала толпа, а епископ Лионский, девяностолетний старец по имени Потин, был растерзан насмерть. Остальных же христиан ради потехи бросили на арену цирка на съедение львам.

А потом наступил III век нашей эры – эпоха христианской революции. Только вообразите себе: в империи наступает эпоха стабилизации, придворные риторы славят наступление нового «золотого века», столичные аристократы соревнуются в роскоши нарядов… И вдруг в самых разных городах империи появляются десятки и сотни христианских кружков, куда в поисках новой социальной альтернативы бегут юноши и девушки в возрасте от 16 до 30 лет - и это не просто молодые люди, но дети высшего сословия римской аристократии. Христианство из учения нищих отщепенцев и угрюмых фанатиков вдруг превращается в модную религию продвинутых кругов горожан.

Это был первый в истории нашей эры бунт нового поколения против затхлого мещанства отцов, против лицемерия и тупого самодовольства родителей, считавших, что нет на свете более важного события, нежели приглашение на обед к знатному вельможе. «Верхом хорошего тона считается у них, что бы чужой человек, если его приглашают к обеду, лучше бы убил брата у кого-то, чем отказался от приглашения, - язвительно писал Аммиан Марцеллин. - Сенатору легче потерять половину состояния, чем перенести отсутствие на обеде того, кого он решил пригласить после основательного и неоднократного рассмотрения этого вопроса.» Гостей звали не просто так - приглашенные на обед должны были неустанно восхвалять богатство и щедрость хозяина, и каждый аристократ или купец-нувориш старался обзавестись свитой из десятков льстецов и прихлебателей. «Иной раз на пирах требуют весы, что бы взвесить рыб, птиц и сонь, затем идут до тошноты повторяющиеся восхваления их величины, как будто никогда не виданной; а тут еще стоит при этом тридцать нотариев, с записными книжками, недостает только школьных преподавателей, что бы произнести об этом речь.» (4)

Важным ритуалом римской знати стали и ежедневные походы в бани-термы, которые обставлялись с таким пафосом и помпезностью, что напоминали военные парады. «Когда такие люди входят в сопровождении 50 служителей под своды терм, то грозно выкрикивают: «Где наши?» Если же узнают, что появилась какая-нибудь блудница или девка из маленького городка или хотя бы давно промышляющая своим телом женщина, они сбегаются наперегонки, пристают ко вновь прибывшей, говорят в качестве похвалы разные сальности, превознося ее, как парфяне свою Семирамиду…» (4)

Ничуть не лучше были и нравы плебса. «Всю свою жизнь праздная и ленивая чернь проводит за вином и игрой в кости, в вертепах, увеселениях и на зрелищах. Великий цирк является для них и храмом, и жилищем, и местом собраний, и высшей целью всех их желаний… Безделие так въелось здесь в нравы, что лишь только забрезжит желанный день конских ристаний, как все спешат чуть ли не наперегонки с самими колесницами…При таком образе жизни Рима там не может происходить ничего достойного и важного.» (4)

Именно против такого образа жизни и выступала римская «золотая молодежь», которая больше не желала походить на своих отцов. Молодые аристократы сбрасывали в грязь дорогую одежду, демонстративно стригли волосы и сбривали бороды – тогда считалось, что длинные волосы и растительность на лице - признак язычников и консервативных старперов! Материализму и потребительской философии старшего поколения они предпочитали вольную бедность, коллективные ценности и новое христианское братство. Точно так же и в начале ХХ века от Р.Х. дети русских дворян вдруг пошли в террористические отряды эсеров «делать революцию», а в конце 60-х отпрыски сытых буржуа строили баррикады в Париже и Лондоне. И это закономерно – ведь успех любой революции приносят лишь мальчики и девочки из хороших семей. Дети крестьян и пролетариата обычно послушны, они конформисты по своей природе и боятся гнева властей; и только взбунтовавшиеся маменькины сынки, эти застенчивые хилые ботаники в очках, способны сломить сопротивление Системы.

Изменение качественного состава христиан можно проследить по житиям ранних христианских святых, среди которых впервые стали попадаться представители детей аристократии. К примеру, в Риме приняли крещение актер Генезий – любимец всех столичных матрон, знатные патриции Прим и Фелициан и даже сам городской трибун Маркелл. И не просто приняли крещение, но добровольно пошли на мучительную смерть, предпочитая казнь и пытки отречению от своих идеалов.
http://www.istpravda.ru/upload/media...ee3f12c732.jpg
[мученики]

В Риме прославилась и Анастасия Хрисогон – «Узоразрешительница», дочь знатных патрициев. Она сбежала из дома, много странствовала по стране, собирая милостыню для помощи узникам-христианам, томившимся в римских тюрьмах. Также в Риме была известна и девица Соттерия, происходившая из древнего патрицианского рода, «дочь магистратов и консулов». (5)

Другая знатная аристократка Агния примкнула к христианскому движению в возрасте 13 лет, сбежав от жениха – сына римского префекта Семпрония. В житие святой Агнии сказано, что разгневанный префект арестовал девушку и поставил перед ней выбор: либо она признает язычество и идет замуж, либо он продает ее в местный публичный дом. Агния выбрала второй вариант, ведь она не могла изменить Христу. Тогда префект велел солдатам сорвать с нее одежды и нагой отвести по городским улицам в публичный дом. Но тут случилось чудо - волосы Агния мгновенно отросли до пят, и девушка смогла прикрыть ими наготу. Солдаты же, попытавшиеся изнасиловать Агнию, разом лишились зрения, и тогда святую, сумевшую сохранить целомудрие, убили ударом меча.

В Антиохии гремела слава святой Маргариты – единственной дочери языческого жреца по имени Эдессий. Она отказалась выйти замуж за наместника Малой Азии и ушла из дома, поселившись вместе с верной кормилицей в землянке, вырытой прямо на пастбище. По соседству, в городке Низибия, жила Иерия, дочь римского сенатора, ставшая монахиней в первом женском монастыре. Патрицианка Иулитта из близлежащего города Икония раздала нищим все свое богатство, оставила роскошную виллу, и вместе с трехлетним сыном отправилась бродить по Палестине.

В городе Илиополе Финикийском, крещение приняла Варвара – дочь верховного жреца при храме Диоскуров. Отец, дабы избавить дочь от пагубных увлечений, посадил Варвару под домашний арест, но девушка все равно умудрилась сбежать. Тогда разъяренный отец сам осудил Варвару на смертную казнь через обезглавливание.

Аналогичный случай произошел и на Сицилии, где один знатный римский сенатор отправил на мученическую казнь своего 12-летнего сына Витуса – будущего святого Витта.

В городе Мелитины, римской колонии в Армении, главой местной общины христиан был некто Полиевкт – сын сенатора и зять градоначальника города. А вот в Александрии прогремело имя Досифеи (в крещении - Екатерина) - дочери самого наместника провинции Египет, оставившей дворец ради жизни в катакомбной общине. Отец Досифеи употребил все свое влияние на императора, чтобы избавить дочь от смертной казни. Он нанял 50 мудрецов, чтобы те убедили девушку отречься от веры, но и лучшие философы не смогли ничего поделать с упрямой девой.

Властные элиты пребывали в растерянности. Римский патерналистский режим «бога-императора» оказался не готов «переварить» молодежный христианский бунт, и ответом властей стали небывалые по своей жестокости репрессии, призванные задавить христианство в самом зародыше. Диоклетиан даже подписал указ, предписывавший разрушать любое здание – церковь или частный дом, в котором найдут Библию. Священное писание полагалось сжечь, а хозяев дома – если они публично не отрекутся от своей веры - казнить или обратить в рабство.

Но чем больше раскручивался маховик насилия, тем сильнее христианские идеи проникали уже в саму римскую армию. Только в начале IV века мученическую смерть приняли центурион легиона Траяна Святой Маркелл Африканский, командир римской армии в Галлии трибун Ферреол Вьенский и Святой Маврикий (или Мориc), легат Фиванского легиона, расквартированного в крепости Aguanum - ныне это Сан-Морис в Швейцарии. Причем, вместе со своим командиром было казнено и 6600 легионеров, которые демонстративно отказались участвовать в жертвоприношениях Геркулесу.

Даже в Никомедии – в самой резиденции императора Диоклетиана! – появилась подпольная община христиан. Причем, среди новообращенных христиан были не только дети знатных вельмож, но и жрецы языческих храмов, и придворные евнухи. Знаковым событием стала и расправа над легатом Георгием Каппадокийцем – командиром отряда телохранителей Диоклетиана, который ныне известен как Святой великомученник Георгий Победоносец, небесный покровитель Москвы. Наблюдая казни христиан, легат сам объявил себе христианином. По приказу взбешенного Диоклетиана легата подвергли восьмидневным пыткам, а потом казнили. Вместе с легатом на эшафот взошла и жена императора Александра, пытавшаяся отговорить мужа-тирана от террора. После этого уже всем стало ясно, что старая языческая империя уже больше не может сопротивляться переменам. Согласитесь, после таких подробностей образ Диоклетиана, добровольно отошедшего от дел, чтобы выращивать на огороде капусту, воспринимается несколько иначе.

Де-юре победу «христианской революции» IV века зафиксировал т.н. «Миланский эдикт» от 313 года от Р.Х., в котором новый император Константин Великий провозгласил свободу совести для всех подданных: «Руководствуясь здравым и правым смыслом, мы объявляем следующее наше решение: никому не запрещается свободно избирать и соблюдать христианскую веру и каждому даруется свобода обратить свою мысль к той вере, которая, по его мнению, ему подходит...» (6). Позже Константин Великий был канонизирован церковью в образе «святого равноапостольного императора» и «идеального христианина».
http://www.istpravda.ru/upload/media...e30cd9a174.jpg
Константин Великий

* * *
Правда, путь самого императора к Христу был не так прост, как это представлялось в византийской исторической традиции. Крещение Константин пинял лишь перед самой смертью, а все это время он был Pontifex Maximus – главой всех жреческих коллегий Рима.

Гай Флавий Валерий Константин был внебрачным сыном вице-императора Констанция Хлора и некой Елены, дочери безвестного трактирщика из городка Наисса на территории нынешней Сербии. Отец признал бастарда, и Константин вырос как настоящий принц того времени – заложником при императорском дворе в Никомедии. Когда же Констанций Хлор, правивший в Британии, оказался при смерти, Константин бежал из дворца, и, как писал историк Лактанций, «с невероятной быстротой прибыл он к уже угасающему отцу, который, препоручив его солдатам, передал ему из своих рук власть». (7) В итоге разгневанному императору Галерию, преемнику Диоклетиана, ничего не оставалось делать, как признать Константина цезарем – то есть, младшим соправителем.

Константину в этот момент было всего 20 лет, и он стал самым молодым цезарем на троне империи. Для сравнения – его отец, Констанций Хлор, был провозглашен цезарем в 55 лет. Диоклетиан получил власть в 42 года, а Галерий – в 63.

Так что, нет ничего удивительного в том, что Константин лихо развернул империю в духе своего бунтарского поколения. Когда после смерти Галерия вспыхнула гражданская война между четырьмя претендентами на трон, Константину удалось перетянуть на свою сторону всех христиан империи, представив схватку за власть как священную войну против тиранов и сил зла. (Воплощением же сатаны стал Максенций – сын Максимиана Геркулия и зять Галерия, поклонник языческих культов).

Константин завоевал Рим, но не самих римлян, которые наградили его презрительной кличкой «Трахала», что в переводе с греческого означает «сушеный». Старая родовая аристократия презирала молодого императора-выскочку, рожденного от служанки на постоялом дворе, Константин в ответ платил сенатором той же монетой, выражая при каждом случае свое надменное пренебрежение. Простой же народ боялся свирепого и подозрительного характера императора, готового прибегнуть к насилию по малейшему поводу. Горожане шепотом рассказывали друг другу истории, как Константин, поверив ложному навету, велел казнить 10-летнего старшего сына Криспа, а свою вторую жену Фаусту он заживо сварил в кипятке.

Впрочем, неприязнь была взаимной – Константину точно также не нравился Рим, эти толстозадые вельможи, их хвастовство, бахвальство и лицемерие, этот жадный плебс, это хаотичное нагромождение ветхих дворцов и убогих лачуг, постоянный запах пота и нечистот. Просидев в Риме три месяца, он сбежал в Медиолан - нынешний Милан, куда и перенес императорскую резиденцию, а потом и вовсе основал новую столицу - на месте греческого городка Byzantium, что стоял на европейском берегу Босфора, в месте, где Европа соприкасается с Азией. Расположение города имело огромное символическое значение: Константин словно порывал с деградирующим Римом и разворачивал империи в сторону прогрессивного Востока, откуда исходил свет не только новой религии, но и эллинистической цивилизации и просвещения.

Было и еще одно обстоятельство в пользу Византия: этот город был дотла разорен – сначала готами, затем солдатами Септимия Севера. Пограбили византийцев основательно, выметая все подчистую, а что не могли утащить - уничтожали. То есть, это была идеальная стройплощадка, на которой Константин вознамерился построить город своих снов. Второй Рим, только лучше, больше и красивее первого. Город, который станет символом нового государства и новой веры. (Впрочем, как свидетельствовал историк Зосим, в Константинополе нашлось место и для язычников – так, возле ипподрома был построен храм Диоскуров, храм Аполлона и храм Матери богов.)(8)

Возведение Константинополя велось стахановскими темпами и петровскими методами. Для строительства было нанято свыше 40 тысяч готских воинов, которые временно переквалифицировались в рабочие. Только на сооружение городских стен, крытых колоннад, водохранилищ и водопровода было израсходовано 60 тысяч фунтов золота. Для того, чтобы собрать необходимые средства, Константин обложил тяжелейшими налогами всех своих подданных, а когда в казне закончились деньги, император, не сомневаясь ни минуты, повелел изъять все золото из кладовых языческих храмов. Заодно солдаты забирали и мраморные статуи, которые были необходимы для украшения новой столицы. Но Константин добился своего, и в мае 330 года от Р.Х. – всего через пять лет после начала строительства! - состоялось официальное открытие новой столицы, которое сопровождалось 40-дневными празднествами и увеселениями.

Но куда более трудным делом, нежели строительство второго Рима, оказалось возведение фундамента христианства как новой государственной религии.

* * *
За три века подпольной жизни многочисленные проповедники настолько извратили евангельское учение, что ни о какой единой христианской религии не могло быть и речи. Среди всех этих «вероучителей» не было даже единого мнения о природе самого Христа – так, одни общины считали, что Он был зачат и рожден в грехе, как все обычные люди, другие же, напротив, видели в Нем сгусток мыслящей энергии - «эон», принявший призрачное тело, третьи считали Его воплотившимся в плоть иудейским Яхве. Словом, как писал выдающийся русский историк и профессор Киевской Духовной академии Михаил Эммануилович Поснов, «Последователями христианства делались или иудеи, или язычники, и некоторые из них, принимая христианское учение, или не умели, или не хотели отрешиться от прежних своих верований и, привнося их с собою в христианскую Церковь, смешивали их с христианскими воззрениями». (9)

Расплодились и «лжепророки» всех мастей – так, епископ Епифаний Кипрский насчитывал более 60 ересей, а его современник Филастрий - 156. (10) К примеру, во Фракии действовал некий Монтан, объявивший себя «новым апостолом», на которого сошел Святой Дух. Новоявленную «мессию» всюду сопровождала толпа возбужденных женщин, доводивших себя до исступления причитаниями о скором конце света. Последние дни до Страшного суда отсчитывали и «манихеи» - поклонники пророка Манеса, который без лишней скромности объявил себя потомком Заратуштры и вторым воплощением Христа, пришедшим в мир, что бы восстановить якобы извращенное учение.

Самым же заметным ересиархом эпохи был Арий, священник из египетской Александрии, с именем которого было связано целое направление христианства – арианская ересь.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a67a768cd5.jpg
Арий.

О жизни этого человека, оказавшего самое радикальное влияние на развитие церкви, известно очень мало. Родился он где-то в Сирии, еще подростком Арий принял веру и стал приближенным епископа города Ликополь, участовал в различных спорах, потом он перебрался в Египетскую Александрию, где стал настоятелем храма и открыл миссионерскую школу для всех желающих принять крещение.

Александрия – в те годы это настоящий мегаполис античного мира, который славился не только своим маяком и величайшей библиотекой мира, но и как крупнейший морской порт во всем Средиземноморье. Ежедневно сюда заходили сотни кораблей и барж из всех концов империи. И большая часть жителей Александрии были не философами, но простыми работягами – матросами, грузчиками, плотниками на верфях, рыбаками. Арий, которому едва исполнилось 30 лет, чувствовал себя своим в этой среде, и специально для своей паствы он придумал «упрощенную версию» христианства, согласно которой Христос был рожден от Бога обычным человеком, но потом – пройдя через крестные испытания и воскресение – сам стал Богом. Такая религия была понятна всем вчерашним язычникам, которые не могли или не хотели вникать в богословские споры о догматах веры и о природе Святой троицы.

Безусловно, миссионерская деятельность Ария быстро набирала обороты, но такая упрощенная концепция ставила под сомнение все основные принципы христианства: единобожие и поклонение Творцу. Ведь со слов Ария получалось, что раз Христос, как и все прочие люди, был порожден Богом-отцом, то он имел такую же тварную природу, как и весь мир. То есть, он не мог считаться равным Творцу, а был как бы «младшим богом» - примерно как Геркулес по отношению к Юпитеру. Или как светоносный ангел Кауто по отношению к Митре. Поэтому, как замечали отцы церкви, арианская ересь по сути была настоящим язычеством, замаскированным под христианство. В итоге новый епископ Александрии по имени Александр закрыл школу Ария, а сам пресвитер был изгнан из города и отлучен от церкви.

Но гонения только прибавили Арию популярности. По свидетельству историков, тогда на сторону опального пресвитера перешли 700 монахинь, 12 диаконов и 6 пресвитеров – то есть, более трети всего духовенства Александрии. Нашлись у Ария и влиятельные покровители – например, епископ Евсевий Никомедийский, имевший огромное влияние на императорский двор. Всего же в партии Евсевия, как писал историк Филосторгий, состояло 22 епископов восточных городов, которые очень негодовали, когда их называли поклонниками учения Ария. «Мы и не думали быть последователями Ария, - говорили они. - Как мы, епископы, да последуем за пресвитером? Мы испытали и исследовали веру Ария и его приняли в свое общение, а не сами к нему присоединились». (11)

В 325 году конфликт вышел на государственный уровень, и «арианский вопрос» стал предметом обсуждения на Первом Вселенском соборе в Никее. Император Константин Великий принял сторону большинства собравшихся, и в итоге отцы церкви приняли Символ Веры –молитву, излагающую основополагающие догматы христианства, включая и догматы о равенстве и единосущности Отца, Сына и Святого Духа. Арианство было признано ересью, а сам Арий был приговорен к ссылке в провинцию Иллирия ( позже он был убит своими противниками в Константинополе).

Но ариане вовсе не собирались сдаваться. В конце концов, если Символ веры можно принять простым голосованием, то голосованием его можно изменить или вовсе принять другой. И ариане под руководством Евсевия Никомедийского начали скрытую борьбу – причем, не столько против самого догмата единобожия, сколько против духовенства из «Никейской партии». Главным же козырем ариан стало положение «придворной партии», обретенное после того, как в 337 году Евсевий Никомедийский крестил самого Константина Великого. Арианами стали и дети императора, но самым ревностным поборником арианской ереси стал император Валент, занявший престол в 364 году. Профессор Василий Болотов писал: «Церковная политика Валента имела целью объединить Восток под гегемонией ариан. Партии, не имевшие общения с арианами, подвергались преследованию. Сам Валент старался личным влиянием действовать в интересах ариан. Нередко он, прибыв в какой-то город, ставил епископу альтернативу: общение с арианами или изгнание… Таким образом, он давил на отдельные единицы, которые одна за другой или изменяли делу никейской веры, или были устраняемы». (11)

* * *
Революции редко достигают поставленных целей. Если римская молодежь в начале века и хотела добиться более справедливого миропорядка, основанного на общинности и христианских ценностях, то результат вышел прямо противоположным.

Как только христианство стало приобретать характер государственной религии, так в Церковь сразу же кинулись сонмы карьеристов и состоятельных богачей, стремившихся оказаться на хорошем счету у императора. Для этих вчерашних язычников все споры вокруг спасения души и природы самого Христа не имели никакого значения, ведь на кону стояли куда более весомые вещи - власть и деньги из императорской казны. И за эти блага они были готовы пускать в ход все средства – от клеветы до физического устранения конкурентов. Как писал в те годы епископ Афанасий Великий, «заносимы были обнаженные мечи на святых дев (монахинь) и братий… Против них совершались позорные поступки, — посылаемы были толпы язычников, обнажать, бить их, бесчинствовать пред ними, грозить им алтарями и жертвами, и иной безчинник, как бы по данной уже от епарха власти, в угодность епископам, брал деву за руку и влек ее к первому встретившемуся жертвеннику, подражая тем временам, когда необходимо было принести жертву... И все это терпели они во время поста от тех, которые в домах пировали с епископами. (12)

К примеру, новый епископ Александрии Георгий Каппадокийский, арианин и близкий друг императора, распорядился всех неугодных священнослужителей продать в рабство на рудники, а прихожан, осмелившихся выступать в защиту гонимых епископов, велел высечь плетьми и изгнать из города. Правда, через несколько лет Георгий Каппадокиец сам оказался жертвой насилия – он был убит восставшими горожанами, которые привязали его труп к верблюду и на потеху толпы возили по городским улицам.

Епископы городов Антиохия, Газа и Александрополь лишь чудом избежали смерти после того, как ариане донесли властям, будто бы священники оскорбительным образом отзывались о Елене, матери императора.

В догматические споры были вовлечены и простые прихожане. «Ты спросишь о волах, а он любомудрствует тебе о Рожденном и Нерожденном, - писал богослов Григорий Нисский. – Хочешь узнать о цене хлеба, а он отвечает тебе, что Отец больше, а Сын у Него под рукой; если скажешь, что пригодна баня, решительно говорит, что Сын из ничего. Не знаю, как надлежит назвать это зло - бредом или сумасшествием и такой повальною болезнью, которая производит помешательство в рассудке.» (13)

В итоге уже к середине IV века ариане праздновали полную победу над разгромленной партией «никейцев». В восточной части Римской империи остался всего лишь один единственный неарианский епископ - Афанасий Великий из Александрии, да и того пять раз подряд изгоняли из города, ложно обвиняя его в различных преступлениях. В западных провинциях «никейцы» еще кое-как сопротивлялись, но и там действовала мощная группировка ариан, постепенно подмявшая всю церковную жизнь.

Но тут на пути мировой гегемонии ариан встало одно, но весьма существенное препятствие – старый консервативный Рим.

* * *
Конечно, это был уже не тот великолепный мегаполис эпохи Августа Октавиана или Марка Аврелия – в Вечном городе уже нельзя было встретить ни императоров, ни влиятельных чиновников двора, ни богатых олигархов. Из-за нескольких эпидемий чумы количество жителей сократилось до 200 – 300 тысяч человек, и многие городские кварталы превратились в руины, поросшие бурьяном и сорняками. Но христианский энтузиазм восточных провинций никак не коснулся медленно умирающего Рима. В середине IV века здесь было всего семь церквей, причем пять из них располагались за городской чертой. Только Латеранская базилика - резиденция Римского епископа, да церковь Святого Креста Иерусалимского находилась внутри городских стен, но и их «сослали» на восточную окраину.

А вот в центре Рима по-прежнему стояли языческие храмы, и практически все горожане – от знатных сенаторов до нищих плебеев – были убежденными язычниками, которые видели в новой религии лишь угрозу всей империи и традиционному миропорядку. Римлян поддерживала и жители западных провинций, и короли варваров, которые в то время практически срослись с Римом в единый военно-экономический организм. Понятно, что вожди франков и аламаннов, добившиеся весьма влиятельного положения при дворе, не собирались молча наблюдать за гибелью их мира.

Первый конфликт между язычеством и христианской властью вспыхнул еще в 350 году, когда военачальник Магн Магненций (сын британца и франкской матери) поднял мятеж против императора Константа, усиленно насаждавшего христианство в армии. Констант пытался бежать, но был настигнут солдатами и убит. Вскоре власть императора Флавия Магненция признал весь Запад, включая и Африку. В ответ на это император Констанций II двинул свои войска в Италию, и в окрестностях Аквилеи произошло самое кровопролитное сражение IV столетия. По некоторым сведениям, Магненций потерял 24 тысячи человек, а Констанций – 30 тысяч (14). Тем не менее, будучи не в силах удержать Италию, Магненций был вынужден отступить в Галлию, где он, покинутый всеми своими сторонниками, покончил жизнь самоубийством.

Вторая попытка языческого реванша была связана с именем императора Флавия Клавдия Юлиана, который вошел в историю под именем «Отступник».
http://www.istpravda.ru/upload/media...0ae0624fc7.jpg
Юлиан Отступник

Вообще-то, Юлиан был арианином – с самого раннего детства, он, оставшись круглым сиротой, воспитывался во дворце своего двоюродного брата, императора Констанция II, окруженный арианскими священниками. Мальчик получил блестящее образование – в том числе и благодаря усилиям придворного евнуха Мардония, сумевшего познакомить будущего императора с лучшими образцами классической эллинистической литературы и философии. Несмотря на строжайшие запреты богомольного императора, Юлиан даже смог тайком прослушать курс лекций знаменитого языческого ритора Либания – для этого принц нанял человека, которому поручил записывать слова Либания, а потом изучал конспекты. Неудивительно, что христианство вскоре стало представляться ему как чудовищная смесь насилия, интриг, бесплодных догматических споров и грубых суеверий.

Но не только воспитание сыграло свою роль в обращении Юлиана от арианства к язычеству. В возрасте 24 лет Юлиан принял командование войсками в Галлии и провел несколько удачных походов против аламаннов и франков, самовольно захватывавших земли на границах империи. религиозные распри подтачивали основы всего государства, которое было уже не в состоянии дать отпор воинственным соседям. Поэтому, став полновластным хозяином империи, Юлиан провозгласил политику религиозной терпимости, а сам стал последовательно восстанавливать языческие государственные культы в «новой очищенной форме эллинизма», за что, собственно, христиане и назвали его «Отступником». Что ж, кто знает, может быть, у Юлиана и получилось бы реформировать язычество, но история отпустила ему мало времени – через два с половиной года правления, в июне 363 года, он был смертельно ранен дротиком в ходе боев с персами. Впрочем, ходили слухи, что императора убил кто-то из своих солдат – некий христианин, отомстивший Юлиану за отречение от веры. Либаний в своей надгробной речи Юлиану прямо сказал: «Имени убийцы я не знаю, но что убил не враг: явствует из того, что ни один из врагов не получил отличия за нанесение ему раны». (15)

Император Валентиниан, занявший престол в 364 году, также старался быть терпимым к религиозным спорам, хотя он с недоверием относился к языческой римской аристократии, ведь сам он был выходцем из низшего сословия. И, как писал Аммиан Марцеллин, он правил, «никого не обижая приказом избрать тот или иной способ поклонения богу». (4) Впрочем, такая благодушная политика продолжалась недолго - ровно до того момента, когда Валентниан осознал, что арианские епископы, действующие в его стране, проводят линию установления гегемонии Константинополя над Римом. То есть, фактически являются «пятой колонной» императора Валента. Поэтому Валентиниан и начал поддерживать сторонников «никейской партии».

Показательный случай произошел в 366 году при избрании нового епископа Рима, когда спор между враждующими партиями христиан быстро перерос в кровавое побоище, в ходе которого погибло 137 человек. В итоге победили сторонники «никейца» Дамаса, а его противник - чудом выживший в резне дьякон Урсин – был особым указом изгнан из города. Более того, Дамас тут же получил щедрое финансирование из казны, и, как писал Аммиан Марцеллин, «стал выезжать на колеснице, одеваться в пышные одежды и давать банкеты, превосходящие пищею императорский стол». (4) Даже римский градоначальник, не самый бедный человек в городе, при виде столь вызывающей роскоши воскликнул: «Сделайте меня римским епископом, и я стану христианином!» (10)

Что ж, под этими словами язычника мог бы подписаться и епископ Амвросий Медиоланский - человек, который фактически создал католическую Церковь.
http://www.istpravda.ru/upload/media...3c35d201e4.jpg
Амвросий Медиоланский

* * *
Амвросий родился около 340 года в провинциальной аристократической семье. Его отец был префектом города Августа Тревиров, сам Амвросий с детства жил в Риме и получил превосходное по тем временам образование. Наверняка, он был вхож и в высшие круги богемной «золотой молодежи» - позже Амвросий прославился как поэт и музыкант, сумевший значительно усовершенствовать христианскую литургику. В Русской Церкви нет, наверное, ни одного человека который не слышал бы его гимн «Тебе Бога хвалим» («Те Deum laudamus») - он поется на благодарственных молебнах и на молебне Новогоднем. (Правда, от старого гимна остались лишь слова Амвросия Медиоланского, а вот музыку написал композитор начала 19 века Дмитрий Бортнянский.)

Свою карьеру Амвросий начал с должности адвоката, потом стал советником в аппарате наместника Италии, а через некоторое время молодой старательный чиновник привлек внимание и самого императора Валентиниана. В 373 году Амвросий переехал в Медиолан, где находился двор императора, и был назначен на пост наместника сразу двух провинций северной Италии - Лигурии и Эмилии. Наверное, он бы смог дослужиться и до самых высших постов в имперской администрации, но в 374 году скончался прежний епископ Авксентий - арианин и ставленник Валента. Епископ Дамас много лет воевал с Медиоланским епископом, пытаясь сместить его, но все было напрасно. Теперь же в дело вступил сам император, который решил назначить на столь важный пост своего человека, и выбор его пал на префекта провинции, который хоть и не был христианином, зато был всецело обязан императору.

Так 34-летний Амвросий – язычник! – стал христианским епископом. Бывший префект был крещен, затем рукоположен в священники и поставлен на должность епископа, пробежав, таким образом, за несколько дней все ступени церковной иерархии.

Сложно сказать, обрел ли Амвросий за такой короткий срок веру в Христа, важно другое – все теологические и догматические споры он воспринимал лишь как продолжение политического соперничества между Западом и Востоком. Как и большинство аристократов, Амвросий был убежден, что только Рим – историческая колыбель и древний сакральный центр всей империи – мог претендовать на статус духовного центра новой государственной религии. Кроме того, немаловажное значение имел и тот факт, что именно в Риме приняли мученическую смерть апостолы Петр и Павел, основатели христианской Церкви. Претензии же строящегося Константинополя на первенство (или, что еще хуже, Александрии или Антиохии) воспринимались римлянами как оскорбление – ведь эти выскочки-греки, подлые ростовщики и гнусные мародеры, строили свой «второй Рим» за счет разграбления богатств Италии!

Но, как бы не были велики амбиции Амвросия и Дамаса, для исполнения этих замыслов требовалась сущие «пустяки»: искоренить арианство на Востоке и очистить сам Рим от всякой языческой скверны. То есть, задача была практически невыполнимой.

Но, казалось, сами небеса помогали Амвросию. Осенью 374 года огромная армия квадов форсировала Верхний Дунай, и император Валентиниан, не раз воевавший с варварвами в Галлии, лично возглавил военный поход. Квады были разгромлены, но и сам император во время мирных переговоров скончался от инсульта, не сумев совладать с приступом ярости. Новым императором Запада стал 19-летний Грациан – сын Валентиниана от первого брака.

Политика и прочие скучные государственные дела Грациана не интересовали в принципе. Как писал Секст Аврелий Виктор, «днем и ночью император был занят не чем другим, как упражнением в метании копья, считая за величайшее удовольствие и за божественное искусство, если попадал в цель… Он был бы полон всякой добродетели, если бы направил свой ум к познанию искусства управления государством; но он чуждался этого не только по своей нелюбви к этому занятию, но и уклоняясь от практики.» (16)

В итоге вся власть в империи фактически перешла в руки деятельного Амвросия, который обладал неограниченным влиянием на юного недоросля.

С этого момента в Риме начались беспрецедентные гонения на язычников. Первым делом Амвросий добился того, что бы Грациан отказался от титула Pontifex Maximus – главы всех языческих жреческих коллегий Рима. Это решение имело не только символическое значение – поскольку теперь император не имел никакого отношения к языческим культам, было прекращено финансирование всех публичных мероприятий, имевших хоть какое-то отношение к прежней религии.

Затем епископ распорядился убрать из здания Сената древний символ государственной власти - Алтарь богини Победы, на котором испокон веков императоры и сенаторы приносили клятвы при вступлении в должность, а жертвоприношения с использованием животных стали караться смертной казнью. (Впрочем, истории не известно ни одного случая, когда эта мера была применена к язычнику, застигнутому при исполнении своих религиозных обрядов). На все жалобы язычников Амвросий давал лаконичный ответ: «Об убытках жалуются те, кто никогда не жалел нашей крови, кто разрушал сами здания церквей.» (5)

А ровно через год аналогичным образом решилась и проблема господства арианства.
http://www.istpravda.ru/upload/media...23314644fd.jpg
[кочевники идут]

* * *
… Дождливым летом 376 года до императора Валента, остановившегося в Антиохии, дошли тревожные слухи с дунайской границы империи, куда внезапно нахлынули толпы беженцев из соседнего государства тервингов-вестготов. Они пришли не с оружием в руках, как это уже случалось прежде, но с мольбами о помощи - как говорили готские послы, их королевство погибло, а уцелевших преследовала «доселе неизвестная раса людей», которые «явились из отдаленного уголка земли, разрушая все на своем пути подобно буре, обрушившейся с высоких гор.»

Это были кочевники-гунны, и в глазах жителей Средиземноморья они действительно выглядели как само воплощение уродства и варварства. К примеру, Иордан Готский писал, что гунны произошли от демонов пустыни и злобных колдуний скифского племени: «Когда их (колдуний), бродящих по бесплодным пространствам, увидели нечистые духи, то в их объятиях соитием смешались с ними и произвели то свирепейшее племя, которое жило сначала среди болот, — малорослое, отвратительное и сухопарое, понятное как некий род людей только лишь в том смысле, что обнаруживало подобие человеческой речи. Никто не мог сравниться с ними в жестокости и уродстве – одна черта подчеркивала другую – поскольку они разрезали своим сыновьям щеки, чтобы, когда те станут взрослыми, борода росла у них клоками (очевидно, речь идет о шрамах, полученных мальчиками в ходе обряда инициации – Авт.). Они жили как настоящие дикари, не пользуясь огнем и поедая пищу сырой, а мясо подкладывали под лошадиные седла, что бы оно подгнило и размягчилось…. Побеждали их не столько войной, сколько внушая величайший ужас своим страшным видом. Их образ пугал своей чернотой, походя не на лицо, а, если можно так сказать, на безобразный комок с дырами вместо глаз.» (17)

Конечно, в реальности гунны не имели ничего общего со своим имиджем кровожадных дикарей. Когда-то этот народ обитал в степях нынешней Монголии, но глобальная климатическая катастрофа начала нашей эры, ставшая причиной натиска варваров на границы Римской империи на Западе, нарушила и упорядоченный быт кочевников Востока. Рухнула привычная цикличность сезонов, пастбища и пашни были занесены снегом, голод и болезни уносили все больше жизней… Прежде бескрайних просторов степей вдруг перестало хватать на всех, а с севера все шли и шли переселенцы.

Сначала гунны, как и все другие народы, отправились было на теплый юг, но там их уже поджидали войска племенного союза Маньчжурии. Как сообщают китайские источники, в 87 году н. э. маньчжуры отбили натиск гуннов и даже захватили их вождя в плен, с которого содрали кожу - в качестве трофея. Еще через два года гунны потерпели окончательное поражение, и их рассеянные племена были вынуждены идти на запад. Где-то в середине IV века. гунны переправились через Волгу и двинулись в сторону причерноморских степей, подгоняемые в спину другими народами - прежде всего, тюрками.

Вскоре передовые отряды гуннов достигли побережья Азовского моря и подчинили своей власти местные кочевые племена (Иордан Готский приводит список покоренных гуннами народов - алпидзуры, алцилдзуры, итимары, тункарсы и боиски). Очевидно, они тогда же вступили в конфликт и с королевством остготов, которым тогда правил Германарих (или Эрменрих в латинских источниках), который считал тамошние степи своей вотчиной. Однако, готов защищала естественная водная преграда - река Днепр. Но кочевники нашли обходной путь – через мелководные заливы и лиманы Азовского моря, и от первого же толчка рыхлая империя Германариха рухнула как карточный домик.

Впрочем, гуннам сопутствовал успех еще и по той причине, что в те годы державу Германариха раздирал на части серьезный внутриполитический кризис. Иордан Готский так описал смуту в остготском королевстве: «Вероломному же племени росомонов, которое в те времена служило (готам) в числе других племен, подвернулся тут случай повредить ему (Германариху). Одну женщину из вышеназванного племени росомонов, по имени Сунильду, за изменнический уход от короля ее мужа, король Германарих, движимый гневом, приказал разорвать на части, привязав ее к диким коням и пустив их вскачь. Братья же ее, Cap и Аммий, мстя за смерть сестры, поразили его в бок мечом. Мучимый этой раной, король влачил жизнь больного. Узнав о несчастном его недуге, Баламбер, король гуннов, двинулся войной…»(17)

Что ж, эта демонстративная расправа над несчастной Сунильдой наглядно показывает, что держава остготов и без всяких гуннов доживала свои последние дни. Каковы бы ни были прегрешения вождя племени росомонов, ясно, что он не стал бы замышлять ничего серьезного против Германариха, оставив при дворе в заложниках свою жену, детей и других родственников. Скорее всего, устроив эту жуткую казнь по явно надуманному поводу, Германарих рассчитывал преподать вассалам наглядный урок – дескать, смотрите, что ждет ваших родных и близких в случае даже малейшего неповиновения. И неслучайно его гнев обрушился на «вероломное племя» росомонов, в котором легко опознать славян – народ, который «никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению». (18) Через несколько лет на славян обрушился наследник Германариха король Винитарий, который «распял короля их Божа с сыновьями его и с семьюдесятью старейшинами для устрашения, чтобы трупы распятых удвоили страх покоренных». (17)

Но страх уже не работал. Многочисленные подданные Германариха только и ждали подходящего случая, что бы ударить в спину остготским владыкам. Помимо славян на строну гуннов перешли кочевники-аланы, которые и помогли гуннам завершить разгром армии остготов. В итоге Германарих предпочел покончить жизнь самоубийством, а готская знать смиренно признала власть гуннского вождя Баламбера.

Быстрое падение державы Германариха произвело сильное впечатление на их соседей вестготов, которые обитали за Днестром. Король вестоготов Атанарих бросился было ремонтировать и укреплять старую линию римских укреплений вдоль Днестра, но гунны опередили его. Переправившись ночью через Днестр, они обошли крепостные валы с тыла и устроили настоящую резню. Второй раз вестготы попытались закрепиться на берегу реки Прут, но и там они были наголову разбиты. Армия Баламбера, совершив марш-бросок через Карпаты и тайные горные перевалы, ударили вестготам в спину. И тогда они бросились бежать к Дунаю, надеясь найти спасение под крылом могучего соседа. Именно они и принесли в Европу первое известие о нашествии таинственной и непобедимой орды дикарей с самого края земли.

* * *
Императора Валента, однако, беспокоили не столько фантастические рассказы о неведомых пришельцах с востока, сколько вполне реальные толпы беженцев на границе, умолявшие дать им пристанище. Их было настолько много, что Аммиан Марцеллин привел строку из Вергилия: «Сосчитать их было столь же невозможно, Как сосчитать понимаемые ветром песчинки в Ливийской пустыне.» (4)

Поскольку, в случае крайней нужды, готы могли форсировать Дунай и без разрешения властей, Валент решил воспользоваться ситуацией к обоюдной выгоде. Он разрешил вестготам поселиться в провинциях империи , но с тремя условиями. Во-первых, все готы должны были сложить оружие. Во-вторых, принять крещение по арианскому канону и присягнуть императору на верность. И, наконец, принять на себя обязательство отправлять практически всю молодежь на службу в армию империи – в то время Валент вел очередную войну с Персией, и солдат катастрофически не хватало.
http://www.istpravda.ru/upload/media...6bca5aeb83.jpg
Страница из готской Библии

Со всеми выдвинутыми условиями готы охотно согласились. Не возникло вопросов и с Крещением – по логике язычника, раз в этой земле властвует христианский Господь, значит, надо поклоняться именно Ему. К тому же, у готов уже давно действовал своей христианский миссионер – арианский епископ Вульфила, который перевел Священное писание на готский язык.

То, что произошло дальше, никак нельзя назвать «гуманитарной помощью переселенцам». Имперские чиновники, отвечавшие за прием и размещение беженцев – главнокомандующией армией на Балканах Люпицин и некий Максим, оставили вестготов в пересыльных лагерях, открытых прямо на болотистых берегах Дуная. Голод в лагерях стоял страшный, а римские чиновники специально задерживали поставки еды, что бы вынудить беженцев продавать последнее и даже предоставлять рабов в обмен на собак, которых пустили в пищу: одна собака – один раб. «И среди таковых забирались даже сыновья вождей», – писал Марцеллин.

Неизвестно, сколько бы продолжался такой грабеж, но тут через Дунай – уже без всякого разрешения римских властей – перебралась довольно многочисленная группа остготов, бежавших от гуннов. Лупицин, опасаясь бунта, попытался было заманить в засаду и перебить вождей вестготов вместе с королем Фритигерна, но те, заподозрив неладное, первыми напали на римских солдат. И тут толпа беззащитных беженцев превратилась в мстительную орду, которую уже никто из римлян был не в состоянии сдержать. Готы, «подобно диким зверям, вырвавшимся из клетки, прокатились неистовым потоком по широким просторам Фракии». На Балканы вновь опустился кошмар анархии и всеобщего разрушения, описанный Марцеллином: «младенцы, убитые на груди матерей, изнасилованные женщины, уводимые в рабство мужчины, оплакивающие пепелища своих домов и сокрушающиеся по поводу того, что дожили до этого дня».

Почти два года готы безраздельно владели римскими городами на полуострове, пока император Валент, спешно вернувшийся в Константинополь, собирал по провинциям боеспособную армию. О катастрофической нехватке солдат говорит хотя бы тот факт, что, как писал архиепископ Григорий Турский, христианский император приказал «призывать христианских монахов на воинскую службу, а не желающих приказывал бить палками» (19)

Наконец, Валент сообрал 15-тысячное войско (против 10 тысяч готов) и лично возглавил «поход возмездия». Решающая битва состоялась 9 августа 378 года от Р.Х. недалеко от города Адрианополя. Римляне первыми атаковали вестготов, которые поспешили укрыться с семьями в «вагенбурге» – передвижной крепости, составленной из тяжелых повозок, сцепленных в виде круга. Битва продолжалась весь день – натиск с обеих сторон был настолько силен, что «воинам стоило огромного труда поднять руку с оружием». Но потом римские легионы были окружены силами тяжелой готской кавалерии, и началось настоящее избиение. Сам император Валент погиб во время беспорядочного бегства. Марцеллин оставил нам красочное описание, как он пробирался меж мертвых тел, «медленно шагая через груды трупов», и умер от стрелы какого-то варвара посреди обычной солдатни. Его тело так и не нашли, да, наверно, и не особенно искали. В тот день Восточная Римская империя потеряла две трети своих вооруженных сил – примерно 40 тысяч человек, то есть, в два раза больше, чем Вар в Тевтобургском лесу, и Константинополь в течении долгих десятилетий не мог оправиться от этого удара.
http://www.istpravda.ru/upload/media...d3db44e286.JPG
Император Валент
* * *
Гибель Валента ознаменовала собой начало краха арианской ереси. Естественно, Амвросий не мог упустить такого шанса расправиться с оппонентами, и взял вопрос о назначении нового восточного императора в свои руки. Именно по совету епископа Медиоланского император Грациан назначил на освободившийся трон в Константинополе испытанного в боях испанского полководца Феодосия – друга покойного Валентиниана, кузена супруги самого Грациана и, разумеется, крещеного православного христианина.

Сразу же по вступлению на престол новый император Феодосий развернул активную борьбу с арианской ересью. Один из первых его эдиктов гласил: «Мы хотим, чтобы все народы, которыми правит наша милость, пребывали в той религии, которую передал римлянам Святой Апостол Петр, как свидетельствует о сем доселе установленное им учение, которого держится понтифекс Дамас и епископ Петр Александрийский, муж апостольской святости (глава Египетской Церкви, убитый язычниками в 311 году. – Авт.) Согласно апостольскому постановлению и евангельскому учению, будем верить в единое Божество Отца, Сына и Святого Духа в равном величестве и Святой Троице. Тем, которые следуют этому учению, повелеваем принять имя кафолических христиан и считаем, что другие сумасбродные безумцы, которые несут на себе бесчестие еретического учения… подлежат прежде всего возмездию от Бога, а затем и мщению от нашего побуждения, которое мы восприняли по небесному решению» (11)
http://www.istpravda.ru/upload/media...92df6e391b.jpg
Феодосий Великий

Следующий указ предписывал солдатам императорской гвардии выселить всех арианских священников из храмов, которые передавались православным. Прежнему епископу Константинополя Димофилу император прямо заявил, что бы тот либо принял Никейский Символ веры, либо покинул город. В ответ Димофил поступил вполне достойно епископа - он объявил, что власть императора простирается на церкви, как здания, и перенес свои богослужения за городскую черту. Новым епископом восточной столицы был назначен Григорий Богослов, воскликнувший по этому поводу: «Уж лучше бы я отправился к диким зверям!». Когда же Григорий Богослов, прослывший в церковных кругах неисправимым идеалистом, добровольно отказался от участия во внутрицерковной войне, то на его место был рукоположен один из приближенных Феодосия – некий Нектарий, сенатор из Киликии, который, как и Амвросий, до избрания епископом был язычником.

Весной 381 года в Константинополе прошел Второй Вселенский Собор, на котором был окончательно сформулированы слова Никео-Цареградского Символа веры, который в неизменном виде и сегодня употребляется при богослужении как в православии, так и у католиков. Все же остальные толкования догмата Святой Троицы были признаны вне закона.

Однако, пока православные «отцы церкви» искореняли арианскую ересь на востоке, они совершенно упустили из внимания западную часть империи, где гонения на язычество вызвали среди римской аристократии настоящий взрыв ярости.

Впрочем, поначалу представители римских элит попытались было «по-хорошему» договориться с Грацианом. Лидер «языческой партии» сенатор Квинт Аврелий Симмах направил в Медиолан делегацию с просьбой вернуть язычникам право на свободу вероисповедания. Ответ Амвросия был бескомпромиссным: «Пусть они (язычники – Авт.) требуют этого, но лишь от тех, кто разделяет их суеверия: христианский император привык почитать алтарь одного Христа. Затем они принуждают благочестивые руки и верные уста пособничать им в их святотатстве? Пусть голос нашего императора произносит имя одного Христа и говорит только о нем, которого он чувствует, ибо «сердце царя в руке Господа». Разве какой-нибудь языческий император воздвигал алтарь Христу?» (5)

За словом последовало и дело – император по совету Амвросия распорядился конфисковать все земли, принадлежавшие жреческим коллегиям.

Тогда-то «языческая партия» и пошла на крайние меры. В 383 году от Р.Х. Грациан был убит заговорщиками во время своей поездки в Лион. Новым императором армия объявила испанца Магна Максима, командующего войсками в Британии. Поскольку все легионы, расквартированные в Британии и Галлии, состояли из аламаннов и франков, то можно смело предположить, что варварской знати отводилась далеко не последняя роль в заговоре. Вероятно, ценой соглашения стали земли в Галлии, которые даровались аламаннам под поселение. Не осталась без награды и «языческая партия» - так, тот же сенатор Симмах был назначен градоначальником Рима.

* * *
Именно Магн Максим – как олицетворение «языческого реванша» - и представлял самую главную угрозу для императора Феодосия, но вовсе не какие-то там готы или гунны. Проблема была лишь в том, что Феодосий принял власть над фактически обескровленной страной: армия была фактически уничтожена восставшими готами, на границах Армении шла вялотекущая война с персами, повсюду царили смута и упадок. Нечего было и думать начинать еще одну войну с такими силами, а поэтому Феодосий, скрепя сердце, признал власть узурпатора, а сам начал накапливать силы. Первым делом он заключил мир с Персией, отдав им часть армянских земель. Затем он восстановил договор с вождем вестготов Фритигерном, и в обмен на новые земли завербовал все его войско в поход на Рим.

В двух сражениях на Дунае готская конница наголову разбила войско Магна Максима. Сам узурпатор вместе с малолетним сыном Виктором был захвачен в плен и показательно казнен. Так Феодосий снова объединил империю в единое целое, а номинальным правителем западных провинций он поставил 12-летнего Валентиниана II, младшего брата покойного Грациана.
http://www.istpravda.ru/upload/media...d78a7d2d1b.JPG
Валентиниан II

Как раз в этот период произошел весьма показательный эпизод, ставший символом окончательной победы над арианством. Дело в том, что мать Валентиниана II – Юстина – была убежденной арианкой. Но, если во времена правления Грациана, она была оттеснена на задний план деятельным Амвросием, то теперь, получив власть в свои руки, она поспешила расквитаться за все прошлые унижения и обиды. От имени своего сына она издала специальный эдикт, в котором Амвросию приказывалось немедленно оставить кафедру епископа и удалиться из Медиолана в изгнание. Следом вышел другой указ, согласно которому все христианские храмы передавались арианским священникам, а любое неповиновение каралось смертной казнью. Ответ Амвросия был оригинален – епископ забаррикадировался в главной базилике города и подписал буллу об отречении от церкви императора Феодосия (поводом для анафемы послужили религиозные беспорядки в Фессалониках, когда солдаты по приказу императора перебили около пятнадцати тысяч горожан). Намек епископа был более чем прозрачен - бывший испанский вояка явно запамятовал, кому он был обязан своим возвышением! Угроза отлучения подействовала - чтобы умилостивить разгневанного Амвросия, император Феодосий в рубище кающегося грешника приполз к порогу базилики и публично исповедовался в грехах. Источники ничего не сообщают о судьбе Юстины, но, думаю, столь явное торжество Амвросия навсегда перечеркнуло все ее амбиции.
http://www.istpravda.ru/upload/media...7de96016ad.jpg
Феодосий и Амвросий

Между тем, конфликтом между императором и епископом решили воспользоваться «партия язычников». Вероятно, сенатор Симмах, прощенный Феодосием за участие в мятеже Максима, полагал, что император в этой ситуации не станет пренебрегать поддержкой римской аристократии. Но Симмах опоздал – к моменту, когда делегация язычников переступила порог дворца, анафема Феодосию уже была отменена. Петиция сенаторов о восстановлении языческих обрядов вызвала такой гнев императора, что тот приказал связать посланников и на крестьянской телеге вывезти их прочь из Медиолана. Затем были приняты еще более суровые указы по борьбе с язычеством, написанные под диктовку Амвросия – например, были отменены Олимпийские игры 393 года, которые за все предыдущее тысячелетие не пропускались ни разу. Другим эдиктом было запрещено «поклоняться тварям вместо Творца» - то есть, скульптурам и изображениям, созданным рукой человека.

Да, читатели, именно этот закон и стал причиной целенаправленного уничтожения культуры античного мира. Толпы фанатиков (а вовсе не какие-то ужасные «варвары с востока») с санкции высшей власти разбили в Риме все статуи императоров и подвергли грабежу храмы и библиотеки.

Но дикие погромы и гонения на язычников возымели обратный эффект – римская аристократия еще больше сплотилась в желании отстоять свою древнюю веру от поругания. И снова на стороне старого Рима выступила варварская знать – в центре нового заговора стоял вождь франков по имени Арбогаст, главнокомандующий римской армией и убежденный язычник.

Как только Феодосий возвратился в Константинополь, оставив западные провинции на попечение Валентиниана II, заговорщики решили действовать. В середине мая 392 году Валентиниан II был убит в своем дворце в Виенне - по приказу Арбогаста солдаты задушили императора как раз в тот момент, когда мальчик вместе с придворными шутами забавлялся надуванием пузырей через соломинку.

Новым императором Запада был провозглашен некий Евгений, бывший секретарь императора. Об этой загадочной и трагической фигуре нам известно немного. До своего возвышения Евгений жил в Риме и работал преподавателем латинского языка и риторики. Там он и познакомился с знатным франком по имени Рихомер, который в свое время был главнокомандующим всей армии Западной империи. Благодаря этому знакомству молодой талантливый ритор оказался вхож в круги высшей римской аристократии, а позже Рихомер порекомендовал Евгения своему племяннику – князю Арбогасту.

В 388 году Евгений переехал из столицы во Вьенну, где по протекции Арбогаста он был назначен главой канцелярии при императорском дворе. До конца так и не ясно, какую роль Евгений сыграл в убийстве юного Валентиниана II, но большинство историков сходятся во мнении, что Евгений был всего лишь послушной марионеткой в руках своих варварских покровителей. Интересно, что назначение ритора на пост императора одобрили и другие короли варваров – как писал Григорий Турский, «тиран Евгений… поспешил к границе Рейна, чтобы возобновить, по обычаю, союз с королями алеманнов и франков и показать диким народам огромное по тому времени войско». (19)

Реальную же власть в империи получила римская аристократия. Сенатор Квинт Аврелий Симмах стал главой Сената, а его зять - сенатор Никомах Флавиан, бывший глава преторианской префектуры, был назначен новым наместником всей Италии. Именно Никомах и стал главным вдохновителем языческого ренессанса. В Сенате был восстановлен Алтарь Победы, жрецам было возвращено все конфискованное имущество, по всей стране открывались заброшенные храмы и капища – в частности, храм Геркулеса в Остии и храм Венеры в Риме. Была разработана даже целая программа обращения людей из христианства в язычество, согласно которой в марте 394 года в Риме были устроены празднества Аттиса и Кибелы, в апреле - Мегалезийские игры в честь Кибелы, а в конце апреля - начале мая - празднества Флоры. В дополнение к этим мероприятиям было объявлено на три месяца прекращение всех дел с целью «очищения» Рима и других городов Италии.

Особенно Флавиан был щедр к отступникам от христианства. Известно, что некий Марциан, бывший викарием Италии – то есть, фактически заместителем Амвросия – после отречения от церкви получил должность проконсула Африки. Когда же епископ Медиоланский попытался было протестовать, Арбогаст пообещал устроить в его епископской базилике конюшню, а всех священников в Медиолане насильно забрить в армию. (10)

Но эта угроза так и осталась невыполненной – с востока на Римскую империю снова обрушились войска вестготов, которые вел император Феодосий.
http://www.istpravda.ru/upload/media...4442e3ad52.jpg
[война]

* * *
Последняя битва римского язычества и христианства состоялась весной 394 года у реки Холодной в предгорьях Альп. Впрочем, поначалу армия Феодосия едва не потерпело сокрушительное поражение – едва вестготы с трудом прошли через заснеженные перевалы, как на них тут же налетели отборные отряды франков Арбогаста. Потеряв почти половину армии, готы были вынуждены отступить. От окончательного разгрома императора Феодосия спас лишь талантливый полководец Стилихон – варвар, выросший в Альпах и знавший эти горы, как свои пять пальцев. Он расположил войска таким образом, что, когда утром следующего дня солдаты пошли в атаку, из-за их спин в лицо франкам ударили ураганные порывы холодного северо-восточного ветра. И хотя ветер Бора является весьма обыденным явлением для Альп, франки, выросшие в лесах близ Рейна, приняли его за вмешательство могущественных высших сил, ведь под воздействием ветра стрелы и копья отказывались лететь в цель, а глаза воинов забивали тучи песка и пыли. Строй дрогнул, и солдаты бросились бежать под натиском приободрившихся вестготов. Победа была столь стремительной, что Евгений, наблюдавший за ходом битвы с холма, даже не успел что-либо предпринять, как оказался в окружении вражеских солдат. Его стащили с колесницы, связали и доставили к трону Феодосия, который тут же распорядился казнить узурпатора. Арбогаст и Флавиан сумели бежать, но после нескольких дней бесплодных скитаний они покончили с собой, не рассчитывая на милость победителя.

На этот раз Феодосий решил окончательно подавить последние очаги язычества в Риме, властвовать над которым он поставил своего полководца Стилихона (незадолго до смерти в 395 году императора Феодосия Стилихон стал и регентом 11-летнего Гонория - нового императора Запада).
http://www.istpravda.ru/upload/media...bf576ef281.jpg
Стилихон

Стилихон был из племени вандалов, а этот народ снискал известность своей привычкой отрезать пленникам носы – как знак порабощения и унижения. Известен случай, когда князь вандалов за какой-то мелкий проступок отрезал нос своей законной супруге и отослал ее назад к отцу – дескать, товар был бракованным. Принятие христианства никак не повлияло на дикарский обычай вандалов, благодаря которому их племенное имя и стало нарицательным обозначением антисоциального поведения и преднамеренного осквернения или уничтожения чужих святынь. Посмотрите, на уцелевшие римские статуи - у большинства античных героев отбит нос. Даже на единственном дошедшем до нас портрете Вергилия, который ныне хранится в музее столицы Туниса, у великого поэта отбит нос – таким образом вандалы показывали свое превосходство над римской культурой.

Примерно такими же методами действовал и сам Стилихон, железной рукой уничтожавший все, что имело хоть какое-то отношение к римскому культу. По его приказу солдаты сожгли священные Сивиллины книги и разбили древние мраморные статуи императоров и богов - все люди должны были видеть беспомощность «идолов». Издеваясь над сенаторами, Стилихон ободрал Алтарь богини Победы (сам алтарь он разбил на куски) и нарядил в священные драгоценности богини свою супругу Серену, которая в таком виде разгуливала по Форуму.

Грубость Стилихона не знала границ. Так, известен случай, когда некий христианин Кресконтий попытался спастись в храме от смертной казни через растерзание дикими зверями. Сам Амвросий Медиоланский встал на защиту приговоренного к ужасной смерти, но Стилихон просто послал епископа и приказал солдатам вытащить несчастного из церкви и бросить на арену цирка к голодным леопардам, как до этого язычники бросали львам христианских мучеников. (Примечательно, что много лет спустя сам Стилихон, оказавшийся в опале из-за интриг придворных Гонория, сам был вынужден искать спасения у церковного алтаря, но на этот раз уже некому было заступаться - полководца вывели из церкви и казнили.)

Погромы и бесчинства шли и в других провинциях – прежде всего, в Александрии, где толпы фанатиков разрушили знаменитый на весь мир храм Серапиум и убили известную ученую Гипатию, наставницу Платоновской академии в Александрии, вся вина которой заключалась лишь в том, что женщина «посвящала все свое время магии, астролябиям и музыкальным инструментам».

* * *
Но, если кто-то и праздновал победу в Риме, то только не король вестготов Аларих. Если «никейцы» восприняли победу над войсками Евгения как проявление Божьей воли, то с точки зрения арианина Алариха это была настоящая катастрофа, стоившая вестготам слишком большой крови – в битве с язычниками погибло более 10 тысяч готов, то есть, каждый второй его воин. Кроме того, у Алариха были весьма серьезные причины подозревать, что Феодосий умышленно послал готов на верную смерть, что бы сократить их количество. Ведь готы были арианами. То есть, еретиками, которых, как писал Феодосий, следовало либо обратить в свою веру, либо - истребить.

Поэтому, как рассудил Аларих, вестготы имели полное право потребовать с властей империи дополнительных земель и денежных субсидий – как компенсацию за погибших воинов. Когда же Стилихон ответил отказом, Аларих поднял восстание. Так началась новая война с вестготами, которая длилась более 15 лет и привела к полному опустошению Балканского полуострова и Северной Италии.

Было бы ошибкой изображать армию Алариха в виде странствующего отряда кочевников и грабителей-дикарей. К тому времени Аларих носил титул Magister Militum – главнокомандующего всей армии империи, а его вестгготы были не шайкой разбойников, но солдатами регулярной римской армии. Что, впрочем, не мешало им поступать с римскими городами и селами, как с законной добычей. «Как только готы вошли в Грецию, - писал историк Зосим сто лет спустя, - они немедленно начали грабить города и деревни, убивая всех мужчин, молодых и старых, и забирая с собой женщин и детей, вместе с деньгами… Во время этого нападения все области Греции, по которым прошли варвары, были столь опустошены, что следы нашествия видны и по сей день.» (8)

В 408 году войска Алариха взяли Рим в кольцо, согласившись пощадить жителей города лишь за солидный выкуп: 5 тысяч фунтов золота (фунт libra в Древнем Риме равнялся 327,6 грамма), 35 тысяч фунтов серебра, 4 тысячи шелковых платьев, 3 тысячи шкур, окрашенных пурпуром, и 3 тысячи фунтов перца. Сверх того, римляне должны были передать Алариху всех рабов-варваров, которых он освободил и принял в свое войско. Когда же один из сенаторов спросил, что же в таком случае останется горожанам, Аларих в ответ рассмеялся в лицо: «Их души!».

Впрочем, одним выкупом дело не ограничилось. Ровно через два года, когда римский император Гонорий отверг все условия нового мирного договора, Аларих вернулся и во второй раз взял Рим. Однако, грабеж измученного города не принес Алариху никаких выгод, ведь вестготам нужны были не руины римских зданий, а продовольствие, статус граждан империи и новые земли для спокойной жизни. Аларих переоценил и политический эффект от падения Рима – императору Гонорию, которые все это время жил в полной безопасности в Равенне, окруженной со всех сторон болотами, было откровенно наплевать на судьбу старой столицы империи.
http://www.istpravda.ru/upload/media...912409bc43.jpg
[John_William_Waterhouse_-_The_Favorites_of_the_Emperor_Honorius.jpg]
Грациану принесли известие о гибели Рима. Говорят, поначалу он очень расстроился, поскольку подумал. что речь идет о любимом боевом петухе по кличке Рим. Но, узнав о гибели города, он беззаботно махнул рукой: а, ерунда какая!

* * *
Зато падение Рима вызвало настоящий шок в провинциях – ведь на их глазах рухнул вечный символ, казалось бы, незыблемого Pax Romania. Повторилось то, чего со времен нашествия Бренна никогда больше не должно было произойти: вождь варваров стал хозяином священных холмов Ромула, и все сенаторы приносили ему клятвы верности, покорно наблюдая, как чужеземцы рвут их государство в клочья.

Напрасно Аларих отдал строгий приказ своим солдатам не трогать христианских церквей, желая выглядеть цивилизованным христианским монархом и настоящим главнокомандующим Рима. Для всех горожан он так и остался чужаком-варваром, нанесшего смертельный удар не столько спесивому римскому характеру, сколько основам самого государства, частью которого он так хотел стать. Но еще большую пощечину Аларих – сам того не желая! – отвесил христианской церкви, положив начало новому витку «языческой контрреволюции». Как писал поэт Павел Орозий, даже сами римские христиане «вопили, что город брошен и скоро погибнет, потому что в нем не осталось богов и их священных обрядов, а имя Христа публично оскорблялось, словно оно было проклятием времен».

Отцам церкви было трудно возражать против очевидного. В течении восьми веков римляне правили миром, диктуя варварам свою волю. Затем они оставили родовых богов, отвернулись от Юпитера и Геркулеса ради новомодной религии, и чего же они добились?! В Вифлееме Святой Иероним писал, что у него нет слов от горя: «Целый мир погиб в одном городе». Еретик Пелагий, своими глазами наблюдавший разграбление Рима, сравнивал происходящее со Страшным судом, когда всех людей уравивает страх: «Рим, повелитель мира, дрожал, сокрушенный страхом при звуке ревущих труб и воя готов. Где было тогда благородство? Где было тогда предполагаемое неизменное деление людей в обществе? Все смешались в кучу и тряслись от страха. Рабы и нобили – все стали равны.»

В итоге языческие культы, казалось бы, навсегда уже задушенные в столице, стали возрождаться по всем окраинам измученной империи. Для исправления ситуации Блаженный Августин, епископ североафриканского города Гиппон, написал 22 книги под общим названием «Град божий против язычников». С этой же целью были написаны и 7 томов «Истории против язычников» Павла Орозия.

Но увещевания смириться с происходящей катастрофой не помогали. В римских городах по всей Европе звучали призывы собрать армию и освободить от захватчиков священную столицу империи. Ну, или хотя бы отделиться от Италии. К примеру, в галльском городе Трир власть захватил один из командиров британских легионов, объявивший себя императором Константином III. Узурпатор заключил союз с вождями франков и аламанов, с помощью которых он собирался завоевать Испанию. Чуть позже в Майнце был провозглашен императором некий Иовин, который собрал огромную армию из бургундов и кочевников-аланов, чтобы отбить Рим у вестготов.

Но ни тем, ни другим планам не суждено было сбыться. Войска Иовина разгромили Константина III, но и сам Иовин потерпел сокрушительное поражение от короля вестготов Атаульфа (сам Аларих к тому моменту уже умер от болезни). Как писал Олимпиодор, Иовин был схвачен в городе Валенсия, после чего он был вместе с братом казнен, а их головы «в знак преданности императору были отправлены Атаульфом в Равенну, где их выставили насаженными на копья для всеобщего обозрения за стенами города». (20)
http://www.istpravda.ru/upload/media...b4352a6153.jpg
[аларих грабит рим]

* * *
Военное поражение двух узурпаторов вовсе не означало краха языческого ренессанса. Некогда единое культурное пространство античного мира трещало по швам, по всем провинциям подданные империи народы отворачивались от христианской церкви, а языческие культы словно обрели «второе дыхание» - причем, как в народных низах, так и в образованной среде.

Показателен пример Британии, где в начале IV века существовали довольно многочисленные христианские общины в римских городах Эборакум (Йорк), Лондиний (Лондон), Линдум (Линкольн), Глев (Глостер), Дуроверни (Кентерберри) и Кориния (Сиренчестер). Когда же спустя двести лет на Британские острова прибыл аббат Августин с сорока монахами из Рима, они не обнаружили в этих городах ни одного христианина. Церкви были заброшены, а население исповедовало десятки языческих культов, многие из которых были перенесены на острова сангло-саксонскими переселенцами. Аббат Августин основал митрополию в городе Дуроверни (графство Кент) и обратил в христианство англо-саксонского короля Этельберта, который в то время хотел жениться на франкской принцессе Берте, уже исповедовавшей христианство. При помощи короля благочестивый аббат крестил более 10 тысяч его подданных – так, по крайней мере, он писал в Рим. Однако, после смерти аббата христианская церковь в стране быстро зачахла. Епископ был изгнан язычниками, все остальные клирики в полной безнадежности оставили остров. (9) В итоге Англию пришлось крестить вторично –уже в середине VII века, когда монах Паулин обратил в христианство короля Эдвина, владыку Нортумбрии.

Примерно такая же история произошла и в Галлии. Официально считается, что христианство пришло к франкам в конце V века, когда король Хлодвиг крестился после войны с аламанами по совету своей жены Хротехильды, уже крещенной в католичестве. Впрочем, это был, скорее, политический жест, рассчитанный на заключение военного союза как с Римской империей, так и с арианским королем остготов Теодорихом (тесть Хлодвига король Хильперих был арианином). Новая религия воспринималась франкской знатью как инструмент дипломатии, и слова Евангельской проповеди так и не были услышаны народом. Когда через сто лет в Галлию отправился святой Колумбан, он обнаружил там полное духовное запустение и торжество римских языческих культов, которые, будучи перенесенными в Северные леса, обрели вдруг новую и невиданную ранее силу.
http://www.istpravda.ru/upload/media...09563b0f7e.jpg
Библиография

1 - Гай Светоний Транквилл «Жизнь двенадцати цезарей», Изд-во «Наука», М., 1993.

2 - Корнелий Тацит « Сочинения в двух томах». Науч.-изд. центр «Ладомир», М., 1993.

3 - Цитируется по изданию: Франсуа Фонтен «Марк Аврелий». Изд. «Молодая Гвардия», серия «Жизнь замечательных людей», М., 2005 г.

4 - Аммиан Марцеллин «Римская история». М., "Просвещение", 1965.

5 - Амвросий Медиоланский «Две книги о покаянии». Серия «Учители неразделенной церкви». Издательство Учебно-информационного экуменического центра ап. Павла при МГУ, М., 1997.

6 - Цитируется по изданию: Евсевий: «Церковная история»; 10; 5.

7 - Лактанций «О смертях преследователей». Пер. с лат. В.М.Тюленева. Изд-во «Алетейя», СПб., 1998.

8 – Зосим «Новая история». Пер. и коммент. Н. Н. Болгова, Изд-во БелГУ, 1999.

9 - М.Э. Поснов «История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.)» Изд-во «Жизнь с Богом», Брюссель, 1964.

10 - М.М. Казаков «Епископ и империя: Амвросий Медиоланский и Римская империя в IV веке». Изд-во « ТРАСТ-ИМАКОМ», Смоленск, 1995.

11 – В.В. Болотов «История Церкви в период Вселенских Соборов». Изд-во «Поколение», М. , 2007.

12 - «Творения иже во святых отца нашего Афанасия Великаго, Архиепископа Александрийскаго». Изд-во Спасо-Преображенскаго Валаамскаго монастыря, М., 1994.

13 - Григорий Нисский «Слово о божестве Сына и Духа и похвала праведному Аврааму». Антология «Восточные Отцы и учители Церкви IV века». Том II. Изд-во МФТИ, М., 2000.

14 – Евтропий «Краткая история от основания Города». Изд-во «Росспэн». М., 1997.

15 - Текст приводится по изданию: А.Б. Ранович «Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства». Изд-во «Наука», М., 1989 г.

16 - Секст Аврелий Виктор «Извлечения о жизни и нравах римских императоров». Сьорник «Римские историки IV века». Изд-во «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), М., 1997.

17 - Иордан «О происхождении и деяниях гетов». Изд-во Алетейя». С-Пб., 1997.

18 – Маврикий «Стратегикон» (Серия «Византийская библиотека»). Изд-во «Алетейя», СПб., 2004.

19 - Григорий Турский «История франков». Изд-во «Наука», М., 1987.

20 - Олимпиодор «История. Византийский временник» Том 8. Изд-во «Наука», М., 1956.

Время венетов XV: Дорога Вотана
 

http://www.istpravda.ru/research/14952/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...731143b2bb.jpg
Во VI веке нашей эры Европа вновь погрузилась во мрак язычества. И на основе римского воинского культа Геркулеса стала формироваться новая воинственная религия Севера Европы. «Историческая правда» продолжает исследовать прошлое славянского этноса.

Когда на земле настает самая длинная ночь в году, остерегайтесь оказаться на пустошах и на перекрестках больших дорог – особенно в тот роковой час, когда над мерзлой землей проносится Дикая охота! Копыта белоснежных призрачных коней грохочут, как гром, черные псы с пылающими глазами воют, как самый страшный северный ветер, и горе тому смертному, кто осмелится поднять глаза и посмотреть в глаза чудовищ… Спастись сможет лишь тот, падет ниц перед Дикой охотой, кто спрячет свое лицо, и тогда, быть может, тысячи тысяч всадников, оживших мертвецов, вернувшихся в наш мир только на одну ночь, пролетят мимо. Ведет же эту из всех за собой сам Геркулес - древний Владыка мертвых воинов. Вернее, Герле-кониг, как прозвали его в Германии. Или Херла-кинг, как именовали его на Британских островах. Или Эрле-кин, как звали его во Франции.(1)

По всей Европе в эту темную ночь пролетала Дикая охота, и все крестьяне возносили молитвы повелителю мертвых, И накануне зимнего солнцеворота каждый фермер знал, что нужно первым делом надежно запереть на засовы двери своих домов, да воткнуть в косяк иглу – что бы отпугнуть души призраков. С тоской и страхом прислушивались они к шуму ветра: не заскулит ли, не заплачет ли в собачьем своем ужасе дворовый пес. И крестились старухи, потому что знали - если заскулит, чуя страшное, то на его зов в тот же миг явятся совсем иные Псы - ступающие по воздуху, с пылающими глазами и оскаленными клыками, и тогда в доме кто-то обязательно умрет и отправится вслед за Владыкой мертвых…

Конечно, это был уже не жизнерадостный античный бог, воплощение идеала стоиков. В новой Европе Геркулес стал покровителем профессиональных солдат и стремительно варваризировался – вместо львиной шкуры на его плечах появился плащ оборотня, позволявший ему становиться принимать облик зверей и птиц, дубина из священного дуба стала посохом… Но, главное, люди стали бояться грозного Бога мертвых воинов. И старались лишний раз не произносить его имени вслух, придумывая ему различные имена и пышные титулы – как подсчитали историки, таких «имен» было более сотни.

Но чаще всего его звали просто «Ужасным» или «Грозным» - то есть, Вотаном. Именно так это имя переводится с древнегерманского – «Ужасный».

В Скандинавии же его называли Одином.
http://www.istpravda.ru/upload/media...dfb89ec9e5.jpg
Крестьянские дети в Германии изображают Дикую охоту. В масках - Вотан.

* * *
Первое документальное упоминание о культе Одина содержится в «Хронике Фредегара» - древнейшей летописи королей франков, написанной между 642 и 658 годами. В «Хронике» рассказывается о происхождении лангобардов – этот народ, прежде именовавшийся винилами, обитал где-то в Скандинавии, пока с начале III века не пришел в Европу. На новом месте винилы приняли новую веру в «языческого бога, которого безумцы называют Одином», после чего они и получили новое имя – «лангобарды». (2)

Более подробно эта легенда рассказывается в «Трактате о происхождении лангобардов», составленном неизвестным франкским хронистом около 668 года. Все началось со ссоры между правителями вандалов и народа винилов. «Правители вандалов обратились к Одину, (а в лице Одина народы поклонялись богу Меркурию) что бы тот дал им победу в сражении с винилами. Один ответил так: «Кого ранее увижу на восходе солнца, тому победу и дарую». Тем временем Гамбара (мать королей винилов) вместе с двумя своими сыновьями… молили Фрейю, жену Одина, что бы она смилостивилась над винилами. Тогда Фрейя посоветовала им, что бы с восходом солнца винилы уже были наготове, а жены их, подвязав волосы вокруг лиц наподобие бороды, встали вместе с мужьями. Едва только показались первые лучи восходящего солнца, повернула Фрейя, жена Одина, ложе, на котором спал ее муж, направив лицо спящего на восток, и разбудила его. Он же, поднявшись ото сна, узрел винилов, а также их жен, повязавших вокруг лиц волосы, и сказал: «Кто эти лангобарды?» («Ланг» означает длинный, а «бард» - борода, посему и названы они лангобардами.) Тогда Фрейя сказала Одину: «Раз дал им имя, так подари теперь и победу». И он дал им победу.» (3)

Очевидно, что христианский летописец, представивший эту историю в виде анекдота, просто не понял смысла легенды. Очевидно, что винилы принадлежали к кельтской культуре, а античные историки не раз описывали, что галльские женщины сопровождали мужей на поле брани, а друидессы даже шли в бой в первых рядах войска, подбадривая воинов своими криками. Кельтское происхождение винилов объясняет и то, что первоначально Гамбара (вероятно, она была друидессой) первоначально обращалась не к Одину, а к более могущественной богине Фрейе, которая и являлась главной в их божественном тандеме. Отсюда можно сделать вполне логичное предположение, что и сам культ Одина вырос как раз в эпоху миграций народов из кельтской религии матриархата.
http://www.istpravda.ru/upload/media...e494bc2619.jpg
Вотан на коне. Произведение неизвестного лангобардского мастера, ок. VII в. н.э.

Интересно, что этноним «винилы» применялся не только по отношению к лангобардам. Так, Гай Юлий Цезарь, описывая завоевание Галлии и войны с венетами на побережье Атлантики, указывал, что у венетов были союзники - родственный им народ "венеллов". Тацит причислял венетов и винилов к одному народу. Хронист Адам Бременский, автор трактата «Деяния Архиепископов Гамбургской церкви», называл винилами вообще всех полабских славян. (4)

Другой хронист - Гельмольд, автор «Славянской хроники», указывал, что славянские племена, обитавшие у реки Одер, именовались «в древности вандалами, теперь же винитами, или винулами». (5)

И вновь, как в случае с вандалами, возникает вопрос родственных связей лангобардов-винилов и венетов. Или же эти два этнонима обладают только фонетическим сходством и только? Что ж, эти вопросы навсегда останутся открытыми, ибо история отмерила и вандалам, и лангобардам недолгий срок.
http://www.istpravda.ru/upload/media...105041644b.jpg
Пути миграции лангобардов.

На рубеже VI – V веков они перешли Дунай и заняли часть провинций Римской империи, а уже в конце VI века лангобарды завоевали Северную Италию, где они основали собственное королевство со столицей в городе Павия. Полтора столетия спустя их королевство было завоевано франками и последний король лангобардов по имени Дезидерий сдался на милость короля Карла Великого. После этого эти «длиннобородые» варвары практически полностью исчезли с лица земли, оставив о себе лишь мимолетное напоминание в виде названия итальянской провинции Ломбардии.

Но вот от культуры винилов не осталось и следа – лангобарды в Италии приняли христианство в форме арианской ереси и латынь в качестве официального языка, и даже сборник законов короля Ротари «Capitulare Langobardorum» был написан на латинском языке.

* * *
Второе документальное упоминание о культе Одина – это уже упоминавшийся трактат «Деяния Архиепископов Гамбургской церкви» Адама Бременского, составленный в Швеции около 1075 года. Рассказывая о подвигах епископов, отправившихся крестить язычников в Швеции, Адам приводит единственное в своем роде описание скандинавского язычества: «У этого народа есть очень прославленный храм, который называется Упсала. Он расположен недалеко от города Сигтуна (или Бирка). В этом храме, который весь разукрашен золотом, народ поклоняется статуям трех богов…
http://www.istpravda.ru/upload/media...6d46793d29.jpg
Языческое жертвоприношение в Уппсале. Картина Карла Ларссона.

Самый могущественный из их богов — Top — восседает на престоле в середине парадного зала, с одной стороны от него — Водан, с другой — Фриккон. Вот как распределяются их полномочия: «Тор, — говорят свеоны, — царит в эфире, он управляет громами и реками, ветрами и дождями, ясной погодой и урожаями. Водан, что означает «ярость», — бог войны, он возбуждает мужество в воинах, сражающихся с неприятелем. Третий бог — Фриккон — дарует смертным мир и наслаждения. Последнего они изображают с огромным фаллосом. Водана же свеоны представляют вооруженным, как у нас обычно Марса. А Тор напоминает своим скипетром Юпитера. Они также почитают обожествленных людей, даря им бессмертие за славные деяния…

Около святилища растет большое дерево с раскидистыми ветвями, зеленеющее и зимой, и летом, и никто не знает, какова природа этого дерева. Там также находится источник, где язычники совершают жертвоприношения, ввергая в него живого человека: если он не всплывает, то это обозначает, что желание народа осуществится.

Сей храм окружает золотая цепь, висящая по скатам здания и густо окрашивающая в золотой цвет всех входящих. Это святилище расположено в равнинной местности, которая со всех сторон окружена горами наподобие театра.

Ко всем их богам приставлены жрецы, ведающие племенными жертвоприношениями. Если грозит голод или мор, они приносят жертву идолу Тора, если война, Водану, если предстоит справлять свадьбы, Фриккону. Свеоны, кроме того, имеют обычай каждые девять лет устраивать в Уппсале торжество, собирающее жителей всех областей страны. От участия в этом торжестве не освобождается никто. Цари и народы, вместе и поодиночке, все отсылают свои дары в Уппсалу, и, что ужаснее всего, те, кто уже принял христианство, вынуждены откупаться от участия в подобных церемониях. Вот как происходит жертвоприношение. Из всей живности мужского пола приносится девять голов: считается, что их кровь умилостивит богов. Тела же этих животных развешиваются в близлежащей роще. Эта роща священна для свеонов, потому что, согласно поверью, благодаря смерти и разложению жертв ее деревья становятся божественными. Один христианин рассказывал мне, что видел в этой роще висевшие вперемежку тела собак, лошадей и людей, общим числом 72. А о многочисленных нечестивых магических песнопениях, которые они обычно исполняют, совершая обряд жертвоприношения, лучше будет вообще умолчать...»
http://www.istpravda.ru/upload/media...554e0fb1d2.png
Вид Старой Уппсалы с Королевскими курганами и храмом на холме

Интересно, что появление в Уппсале старинного языческого центра историки связывают с приходом в Скандинавию мощного племенного союза герулов – народа, некогда входившего в состав государства готов.

На скрижалях истории имя герулов впервые появилось в середине III века нашей эры – во время войн Римской империи с готами. Тогда императору Галлиену сдался в плен вождь герулов по имени Навлобат, и благодаря этой сделке империя выиграла войну. Навлобат был пожалован достоинством консула и принят на римскую службу. (6)

Позднее, уже в эпоху тетрархии, именно герулы составили основу «геркулессцев» - элиту римского войска. И, возможно, именно от названия своих полков этот полеменной союз и получил свое название – «геркулессцы».

В середине IV века герулы и уже знакомые нам батавы, также находившиеся на службе Римской империи, составили основу ударной армии императора Юлиана Отступника в войнах с аламаннами, позже оба отряда вошли в состав экспедиционного корпуса, который в 360 году был послан в Британию для защиты от набегов северных варваров. Через несколько лет их перебросили на Балканы – на войну с готами. Оттуда - в Италию, усмирять гражданскую войну. Они сражались под началом Стилихона и Велизария, а при императоре Юстиниане герулы стали элитной гвардией, охранявшей покой Константинополя. (7) Именно герулы отличились при разгроме восстания «Ника» в столице империи, когда бунт болельщиков после скачек перерос в настоящий погром, в ходе которого был сожжен храм, стоявший на месте Собора Святой Софии.

Но в середине VI века процесс Великого переселения народов затронул и герулов. Под влиянием нашествия гуннов и аваров, захвативших Причерноморские степи, в путь собрались и герулы. Они мигрировали по Великому Янтарному пути, но только не на юг, как винилы и предки готов, а обратно на север – в Скандинавию. (8) Почему? Возможно, к тому времени климат вновь изменился и в Европе заметно потеплело, возможно, потому, что кочевники-завоеватели просто не оставили им другого выхода.

Вполне вероятно, в составе герулов были и венеты – об этом свидетельствует хотя бы старинное название озера Вендель неподалеку от Уппсалы. В озеро Вендель впадает и река Венделан. Археологические находки на берегах Венделя позволили археологам выделить яркую Вендельскую археологическую эпоху, продолжавшуюся с 550 по 800 года нашей эры (то есть, до появления викингов). Именно Вендельская культура и стала фундаментом для последующего развития самобытной культуры всей Скандинавии.
http://www.istpravda.ru/upload/media...7650914ce1.jpg
Старая Уппсала сегодня

Нынешняя шведская Уппсала – это новый город, построенный в нескольких километрах к югу от старого городища, полностью сгоревшего в XIII веке. О местонахождении же Старой Уппсалы напоминают лишь Королевские курганы – огромные рукотворные холмы, насыпанные над погребениями древних королей герулов. Считается, что на одном из этих холмов и располагался величественный храм язычников – теперь на этом месте стоит старая церковь, бывшая когда-то кафедрой шведского архиепископа.
http://www.istpravda.ru/upload/media...7ebc260f7b.jpg
Раскопки в Уппсале 1874 года

В 1874 году в Старой Уппсале начались археологические раскопки. Известный шведский ученый-археолог Брор Эмиль Хильдебранд раскопал один из трех Королевских курганов и открыл величественное древнее погребение. Под толстым слоем наваленных булыжников он нашел обугленные кости и останки погребального костра, останки роскошного оружия, франкского меча и позолоченных доспехов, произведенных в Римской империи. Также в могилу короля герулов положили и настольные шахматы с фигурками, вырезанными из камней граната и слоновой кости.

Неудивительно, что короли герулов, которые принесли с собой не только блестящую римскую культуру, но и римский религиозный культ, воспринимались местными северными дикарями как посланники богов. Но век господства герулов был недолгим – уже к началу IX века герулы растворились среди местных племен свеонов, оставив на себе на память лишь слово «ярл» - название для скандинавских князей. Как считают сами шведские ученые – например, историк Троелс Брандт, автор исследования «Герулы», самоназвание шведской знати стало производным от искаженного названия герулов – сначала, как это нередко бывает в индоевропейских языках, исчезла первая буква «г», и «герулы» стали «эрулами», затем уже в силку местных фонетических особенностей «эрулы» превратились в «ярлов». (8)
http://www.istpravda.ru/upload/media...eb454ed475.jpg
Вендельский шлем. Реконструкция.

Также культ Водана-Одина получил распространение и по всему европейскому континенту среди народов и племен, обитающих в Германии. Свидетельство этому – древняя рукопись с т.н. «Мерзенбургским заклинанием», датированная Х веком. Считается, что это заклинанение произносили местные колдуны и ведуньи, лечившие вывихи и переломы ног у животных:

Бальдр и Водан ехали к лесу.
Тогда у кобылы Бальдра была вывихнута нога.
Тогда заклинала её Синтгунт, Сунна её сестра.
Тогда заклинала её Фрейя, Фолла её сестра.
Тогда заклинал её Водан так хорошо, как он умел
И от вывиха кости, и от вывиха крови,
И от вывиха сустава:
Кость к кости,
Кровь к крови,
Сустав к суставу да приклеятся. (9)

И здесь Вотан выступает не только как грозный бог и повелитель всех богов, но и как утешитель больных и слабых.

* * *
Еще один фундаментальный источник знаний о религиозном культе Вотана-Одина, это хроника «Деяния датчан», составленная в начала XII века датским историком Саксоном Грамматиком. В России творение Грамматика практически неизвестно, да и на Западе его вспоминают лишь в связи с именем Уильяма Шекспира – именно в этой хронике содержится рассказ о принце Амлете, сыне короля Горвендиля, который великий драматург взял в качестве основы сюжета для трагедии «Гамлет». Но вот про описание Одина у Грамматика практически все забыли, и совершенно напрасно.

Прежде всего, Саксон Грамматик был не просто ученым-историком, он был придворным священником-капелланом и советником датского короля Вальдемара II. И за написание девятитомной истории предков датчан он взялся не просто так, по прихоти душевной. Дело в том, что в те времена Дания была очень агрессивным государством - короли Вальдемар I Великий и его сын Вальдемар II вели непрерывные завоевательные походы, пытаясь огнем и мечом расширить границы королевства за счет присоединения исконных славянских земель в долине Эльбы, Поморья (ныне - Померания) и острова Руяне (Рюген).

Интересно, что сам король Вальдемар был наполовину русским – его настоящее имя Владимир, он был сыном короля Кнуда Лаварда и киевской княжны Ингеборги Мстиславны, он является правнуком самого Владимира Мономаха. По свидетельству саг, будущий король Дании родился на Руси и воспитывался в Киеве – до тех пор, пока после продолжительной междоусобной войны в Дании его не позвали на престол.

Его жена также была русской - Софья Владимировна, дочь Владимира Всеволодовича, князя Новгородского. Есть какой-то злой рок в том, что именно их сын король Вальдемар II Победоносный - русский по крови, но истовый католик по духу - и стал вдохновителем Крестового похода против язычников Прибалтики. Римский папа Гонорий III в своей булле от 9 октября 1217 года благословил его завоевательный поход против славян-вендов и заранее передал королю Дании все земли, которые он захватит у язычников. Именно с этого момента и начинается «дранг нах остен» против русских и славян, обернувшийся настоящим геноцидом венетов, который и до сих пор темным пятном лежит на совести «просвешенных» европейских народов. Впрочем, рассказ об этом варварстве еще впереди…
http://www.istpravda.ru/upload/media...396f35797e.png
Полуостров Ютландия 12 века. Синяя линия - граница между народами: слева жили даны, справа - славняне-венеты.

Что ж, вдохновленный размахом нового крестового похода Саксон Грамматик решил составить и историческое обоснование для уничтожения непокорных соседей. Он описывает подвиги предков датчан - вождей племен данов, которые в V - VI веках нашей эры вместе с герулами пришли в Северную Европу с юго-востока континента и покорили местные племена ютов, кимвров и венетов. Но в изложении Грамматика этот давний и в общем-то ничем не примечательный для Эпохи Великого Переселения народов эпизод приобретает размах эпической битвы богов и титанов. Король данов Хотер рубится уже не с какими-то там местными аборигенами, а с самим Одином и остальными богами «старых европейцев»: «В то время был Один, которому поклонялись по всей Европе, превознося его ложный божественный дух, который, как думали язычники, непрерывно пребывает в Упсале…» (10)

Идеологический посыл Грамматика предельно ясен - король Вальдемар II «Победитель» и его христолюбивое воинство вовсе не захватывает чужих земель, но только лишь продолжает священное дело божественных предков, которым самой судьбой было дано властвовать над всей Северной Европой. Дескать, когда-то это право завоевал у языческих богов король Хотер, и вот теперь вновь пришло время окончательно покорить язычников и обратить их в лоно истинной веры.

Впрочем, Саксон Грамматик обращался и к современности - он составил описание языческих капищ в славянском городе Аркона, но об этом мы поговорим чуть позже.

Итак, согласно хронике Грамматика, война датчан с богами началась с того, что бог Бальдр (или Болдер), сын Одина, проезжая мимо тихого лесного озера, увидел в воде красавицу Нанну, дочь короля данов Гевара. Страсть вспыхнула в сердце Бальдра, и тот, явившись ко двору короля, потребовал отдать ему девушку в жены. Но у Нанны уже был жених – некто Хотер, по совместительству ее сводный брат. Бальдр, не долго думая, решил убить соперника. Но и Хотер оказался не лыком шит – он отправился в лес и упросил лесного бога Миминга дать ему волшебные меч и доспехи, наделявшие своего владельца несокрушимой силой и могуществом.

Война была долгой и кровопролитной – за Бальдра вступились все боги, включая грозного Тора, и много храбрых героев сложило в ней головы. Но в конце концов, победа оказалась на стороне датчан. В очередной битве Хотер пробил неуязвимую броню Бальдра своим волшебным мечом, и тот от полученных ран на месте скончался. После чего был с почестями сожжен. И тут Грамматик язвительно пишет: «И Один, хотя он и считался владыкой богов, начал вопрошать предсказателей и прорицательниц о относительно того, как ему совершить месть за его сына; также он искал совета у всех, кто носил бороду и не был сведущ в искусстве предсказаний. Ибо божество, несовершенное по своей природе, часто нуждается в помощи человека».(10)

Никто не мог дать Одину совета, и только прорицатель из народа финнов смог сказать, что для совершения отмщения должен родиться другой сын Одина - от Ринды, дочери короля рутениев. И вот этому ребенку судьбой уготовано совершить отмщение Хотеру. Услышав это, Один решил наняться в услужение к королю рутениев, что бы завоевать сердце Ринды.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a1c360bff0.PNG
Епископ Абсалон уничтожает языческого идола славян в Арконе в 1168 году. Картина художника Лаурица Туксена

Сначала Один, приняв имя Ростера, совершает немало славных подвигов, уничтожая всех врагов короля. Владыка рутениев даже сделал Одина своим воеводой, но это не помогло ему добиться расположения Ринды – принцесса на каждое его предложение о женитьбе отвечала холодным отказом. «Когда же он пробовал поцеловать ее в его отъезд, она отвергла его так резко, что он задрожал от незаслуженного унижения и оскорбления. Тотчас же он дотронулся до нее кусочком волшебной дубовой коры, на котором были записаны колдовские заклинания, и лишил ее памяти - это была его нежная месть за все обиды, которые он получил...» (10)

Один снова изменил внешность и стал придворным кузнецом-ювелиром – самым искусным на всей Земле. Слава о кузнеце короля облетела всю Европу, и многие знатные особы и королевы мечтали получить драгоценности от Одина. Но никакие подарки и украшения из золота не могли смягчить нрав Ринды.

Удача улыбнулась Одину лишь тогда, когда он одел женское платье и перевоплотился в целительницу по имени Веча. Однажды принцесса заболела опасной лихорадкой, и никто из лекарей не мог ее вылечить. Тогда король послал за новой целительницей Вечей, которая поставила королю условие: он должен был привязать девушку к кровати и ни в коем случае ни входить в покои во время лечения, как бы сильно ни кричала его дочь. Король выполнил все условия целительницы, и тогда Один обманом овладел Риндой, после чего принцесса в положенный срок она родила ему сына Вали.

Именно в этой легенде можно увидеть наиболее четкие параллели между греческим и европейским эпосом. Злоключения богов начинаются с того, что Один, как и Геракл трагически теряет единственного сына. Для искупления этой смерти Гераклу и Одину определено практически одно и то же наказание: герой должен смирить свою гордыню и служить местному царю, пройдя через ряд унижений и перевоплощений, которые выстроены строго по кастовой лестнице «воитель – рабочий – женщина», воплощавшей в себе социальную модель устройства древнего общества. Таким образом, Богочеловек, поочередно все боле и более унижая себя и воплощая в себе представителей каждого социального слоя, становился покровителем всего этноса – в отличие от «специализированных» богов аристократии или военной дружины. Наградой же за череду посвящений-инициаций становилось рождение второго сына Богочеловека – символический акт кровной связи бога со своим народом.

Интересно, как пишет Грамматик, помимо псевдонима Ростер, у Одина было и другое прозвище - Hrosstheow. Это говорящее имя, которое в переводе со староанглийского языка означает буквально «конюх»: hross - «лошадь» и theow – «раб» или «слуга». (11) Вероятно, в самом начале своей работы на короля рутиениев, Одину было поручено убирать королевские конюшни, раз кличка «Конюха» пристала к нему на все время службы. Аналогия с уборкой Авгиевых конюшен напрашивается сама собой.

В итоге после «обольщения» Ринды и рождения сына Один внезапно становится изгнанником среди богов: «Боги, жившие тогда в Асгарде, увидели, что Один своим притворством бросил тень на свое божественное достоинство… Боги решили, что он должен быть изган из их общества. И они лишили его не только царского титула, но и дома, и объявили его вне закона, думая, что лучше свергнуть опозорившего себя бога, чем осквернить всех богов и поколебать устои; и они боялись, что они могли быть сами вовлечены в грех другого, и тогда невинный будет наказан за преступление виновного. Кроме того, чтобы не допустить никакого оскорбления новым именем божественного величия, они забрали и имя Одина.» (10)

И снова мы видим параллель с мифом про Геракла-Геркулеса, который за свой гневливый характер был с позором изгнан из храма Дельфийским оракулом и осужден Олимпийскими богами. В виде наказания за свои грехи и оскорбление богов Геракл должен был покинуть Грецию и удалиться в маленькую страну Лидию в самом центре нынешней Турции. Там он в ожидании прощения должен был на три года стать рабыней местной царицы Омфалы и покорно выполнять все ее прихоти.

Один в ожидании прощения провел десять лет. Все это время он в образе старика в потертом синем плаще скитался среди племен и народов, обучая людей различным наукам и искусствам.

Наконец, стоит обратить внимание и на имя народа, с которым фактически породнился Один - рутении. Дело в том, что племена рутенов несколько раз мимоходом упоминаются в «Записках» Юлия Цезаря – это довольно большое кельтское племя, обитавшее некогда в Аквитании по соседству с венетами. Вполне вероятно, что после римского завоевании Галлии народ рутенов вместе с венетами бежал на восток, где их спустя пять веков и обнаружили предки датчан. Что ж, это, бесспорно, еще одно указание на то, что культ Одина зародился среди потомков кельтов, бежавших от войны и истребления на восток.

И, как отмечает Саксон Грамматик, далеко не все германские племена поклонялись Одину.

И не везде признавали его главенство.

Например, племена саксов – завоевателей Британии – поклонялись богу, которого они именовали Ирмином (Irmin). Возможно, это был божественный первопредок германских народов, о котором писал еще Тацит: «В своих старинных песнях, являющихся у германцев единственным видом исторических преданий и летописей, они славят рожденного землей бога Туискона и его сына Манна как основателей своего племени, от которых оно происходит. Они приписывают Манну трех сыновей, по имени, которых ближайшие к Океану германцы называются ингевонами, живущие внутри страны - герминонами, а остальные,- истевонами». (12) То есть, Ирмин – это искаженная форма имени Гермион (Hermion).
http://www.istpravda.ru/upload/media...daaca542bb.jpg
Барельеф из Экстерштайна.

И один из самых больших идолов Ирмина – Ирминсул – стоял как раз в том самом Тевтобургском лесу, где когда-то доблестные отряды херусков разбили римские легионы Квинтилия Вара. Изображение Ириминсула можно увидеть и сегодня – на старинном барельефе каменных столбов Экстерштайна, который высекли монахи в память о победе над язычеством. Ирминсул – стилизованное дерево с двумя раскидистыми ветвями склонился под ногами фарисея Никодима, помогающего снимать тело Христа с креста. Но в действительности победа христианства надж язычеством саксов вовсе не была легкой - последний идол Ирмина в этих краях был срублен в середине VIII века по приказу короля франков Карла Великого.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a2cad8e850.jpg
Воины Карла Великого рубят последний Ирминсул.

Другие саксы обожествляли своего предка Сикснота – тотемического бога меча. Они были потомками одного из скифских племен; и, подобно своим степным родичам, втыкали вместо идола клинок в землю – где воткнули, там и святилище. (13)

Сами же франки до своего крещения в III веке приносили жертвы своему божественному предку Меровею – т.е. «рожденному морем», который по преданию появился на свет от соития королевы Хлодион с морским демоном. Летописец Фредегар писал: «Утверждают, что, когда Хлодион летней порой остановился на берегу моря, в полдень его супругой, отправившейся на море купаться, овладел зверь Нептун, похожий на кинотавра. Впоследствии, забеременев то ли от зверя, то ли от человека, она родила сына по имени Меровей, и по нему затем франкские короли стали прозываться Меровингами» (2).

Вероятно, что Меровей был реальным историческим лицом, первым королем племенного союза «франков» - т.е. «свободных людей», которого потом людская молва наделила происхождением от бога – покровителя морей. В самом начале нашей эры предки франков населяли побережье Северного моря недалеко от устья Рейна, и владыка морей был главным божеством в их языческом пантеоне, которого добрый католик Фредегар уподобил греческому Нептуну и одновременно библейскому зверю.

Но именно Один спустя века стал верховным владыкой всего европейского языческого пантеона. И обязан он этому простому смертному -– Великому Исландцу Снорри Стурлусону.

Библиография

1 - B.Branston. The Lost Gods of England. L., 1957.
2 - Chronicarum quae dicantur Fredegarii Scholastici libri IV. Цитируется по изданию «Хроники длинноволосых королей», Изд. «Азбука-классика», СПб., 2006 г.
3 - Origo gentis Langiobardorum. Цитируется по изданию «Хроники длинноволосых королей», Изд. «Азбука-классика», СПб., 2006 г.
4 – Адам Бременский «Деяния Архиепископов Гамбургской церкви». Текст воспроизведен по изданию: «Из ранней истории шведского государства: первые описания и законы». Изд-во РГГУ, М., 1999.
5 - Гельмольд. «Славянская хроника». Изд-во «Наука» М., 1963 г. Пер. Л. В. Разумовской.
6 – Дельбрюк Г. «История военного искусства в рамках политической истории». Изд-во «Директмедиа Паблишинг», М., 2005.
7 - А. В. Банников «Элитные подразделения позднеримской армии». Альманах современной науки и образования. Тамбов: Грамота, 2015. № 8.
8 – Troels Brandt «The Heruls», Copenhagen, 2012.
9 - Топорова Т.В. «Язык и стиль древнегерманских заговоров». Изд-во «Эдиториал УРСС», М., 1996.
10 - Saxo Grammaticus, The Danish History, Books I-IX. Цитируется по изданию "The Nine Books of the Danish History of Saxo Grammaticus", translated by Oliver Elton (Norroena Society, New York, 1905). Перевод автора.
11 - Т.Н. Мельникова. «Историческая топонимия Англии». Изд-во ДВУ, Владивосток, 1991 г. …
12 - Корнелий Тацит « Сочинения в двух томах». Науч.-изд. центр «Ладомир», М., 1993.
13 - Найнджел Пенник, Пруденс Джонс «История языческой Европы». Пер. с англ. Р. В. Котенко, СПб., Издательская группа «Евразия», 2000 г.

Время венетов XVI: удар по норманнизму
 

http://www.istpravda.ru/research/14964/
Кем в действительности были скандинавские боги? "Историческая правда" продолжает разговор о прошлом славян.
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...5db6df25ae.jpg
Если вы окажетесь в Исландии, то вам непременно расскажут о народном герое Йоне Арасоне - последнем католическом епископе острова и мученике за веру, которого в 1550 году жестоко казнили датчане, насаждавшие протестантизм. Случилось это в городке Скаульхольт – вернее, это сегодня ничем не примечательный городок а пять веков назад это был крупный средневековый город, настоящий торговый и религиозный центр острова, в котором на протяжении многих веков располагалась епископская резиденция, а неподалеку находился и Тингведлир – место сбора альтинга, средневекового парламента острова.

Убийство Арасона возмутило горожан, и скаульхольтцы, схватившись за топоры, перебили всех солдат короля. Но датчане послали новое войско, и в Скаульхольте не осталось и камня на камня, а трупы мятежников были брошены прямо на сожженных улицах на растерзание воронью.

Так бы и прервалась история этого города, но в 1643 году на развалины Скаульхольта прибыл новый протестантский епископ Бриньольв Свейнссон, решивший вернуть городу его былую славу. Разбирая архив Арасона, чудом уцелевший от пожара в каменном подвале большого кафедрального собора, пастор Свейнссон нашел какой-то старинный манускрипт без названия – 45 пергаментных листов, сшитых в шесть тетрадей. Как эти тетради попали в архив церкви – неизвестно, но, вчитавшись в мелкие строчки латиницы, епископ обомлел: перед ним была потерянная в веках книга великого исландского мага Сэмунда Сигфуссона по прозвищу Мудрый, в котором он рассказывал о забытых богах Севера.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a09d3f1529.jpg
Скаульхольт зимой

Епископ назвал свою находку «Старшей Эддой» - ведь этот манускрипт подтвердил все то, о чем писал в своей «Младщей Эдде» полузабытый в те годы исландский поэт Снорри Стурлусон. Исландцы вообще-то не слишком-то верили во все эти древние сказки про языческих демонов и летающих змеев, но старый манускрипт был с восторгом принят в соседней Швеции, переживавшей в те годы имперский период своей истории - самый воинственный и самый блистательный.

В царствование Карла Х Августа, именовавшего себя Королем Швеции, Готов и Вендов (в ту пору венеты еще жили в Дании), политическое могущество и территориальные приобретения Швеции достигли своего зенита, превратив северную окраину Европы в центр мировой политики. Его преемник король Карл XI вел одновременно сразу серию континентальных войн со всеми своими соседями и, надо отдать ему должное, достиг немалых успехов.

Затем на шведский трон вступил 15-летний Карл XII, грезивший военными походами и славой Александра Македонского. Как и свой кумир, он презирал роскошь, ходил без парика, в простом синем солдатском мундире, занимался гимнастикой и фехтованием.
http://www.istpravda.ru/upload/media...dd574c088a.jpg
Карл XII

Но новая империя требует новой воинственной идеологии, на которую шведский протестантизм с его культом умеренности и трудолюбия явно не годился. И тогда в Швеции впервые в Европе и была сформирована первая теория превосходства нордической расы. Профессор Олоф Рудбек из Университета Уппсалы написал огромный псевдоисторический трактат «Atland eller Manheim» (также известный как «Атлантика»), в котором он вывел происхождения королей Швеции от мифических атлантов. Дескать, та самая платоновская Атлантида располагалась вовсе не в Атлантическом океане, а в Балтийском море. Поэтому шведы и являются расой настоящих Господ, тогда как все прочие народы – рабы и недочеловеки.

Разумеется, находка древнего манускрипта с образцами средневековой псевдо-языческой поэзии была воспринята как блестящий довод в пользу теории шведских националистов. «Эдду» стали именовать новой библией Севера, сравнивая ее то с эпосом Гомера, то с поэмами Вергилия, благодаря которым шведская идеология расового превосходства заиграла новыми красками, а скандинавская средневековая культура внезапно приобрела черты уникальной и самобытной северной цивилизации. Даже викинги, прежде воспринимавшиеся как обычные шайки наемников и работорговцев, были объявлены воплощением сурового воинского «нордического духа». В стране как грибы после дождя множились различные общества рунологов, собирателей древностей и экзальтированных неоязычников, литераторы из кружков романтиков, «фосфористов» и прочих поклонников «готского» народного духа стали на все лады воспевать дух великих предков, проявивших себя и в военном искусстве, и в поэзии, и во всех мыслимых и немыслимых науках. Можно вспомнить лишь наиболее знаковых авторов, практически неизвестных за границей Швеции - например, Карл Никандер написал драму "Волшебный меч и первый рыцарь", повествующей о драматической борьбе между честными и героическими язычниками и коварными христианскими епископами. За эту драму он получил Гран-при Шведской академии по литературе. (1)

Известный драматург барон Бернхард фон Бесков написал поэму "Предки Швеции", ставшую предтечей всех романов о викингах. (2)

И хотя русская армия под Полтавой сломала хребет этим потомкам «атлантов», шведская «нордическая» мифологема продолжала жить своей жизнью, дав обильные плоды – от идеологии немецкого расового превосходства до нынешний моды на фентезийное неоязычество.
http://www.istpravda.ru/upload/media...fbcf7356e8.jpg
Кадр из кинофильма The Viking, 1928 год.

Но еще больший вклад в развитие «нордической» мифологемы внес Голливуд. Первый фильм о бородатых пиратах в рогатых шлемах был снят еще на заре звукового кино в 1928 году – это было картина The Viking режиссера Роя Уильяма Нейлла. Но по-настоящему скандинавы вошли в моду с 1956 года, когда на экраны вышел фильм «Викинги» с Керком Дугласом и Тони Кертисом в главных ролях, и с тех пор киношные дружины северных варваров начали свой бесконечный поход по экранам мира.

Поэтому, приступая к разговору об исландской средневековой поэзии как об источнике исторических сведений о языческой религиозной жизни, нам прежде всего стоит отделить факты от многочисленных кинематографических штампов и заблуждений, окруживших «эддическую» поэзию в силу определенных идеологических и политических причин.

* * *
Первое и самом распространенное заблуждение касательно «эддических» книг состоит в том, что «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда» являются своего рода языческой «библией» - то есть, собранием священных текстов о космогонии и религиозных верованиях викингов. Однако, это вовсе не так - ко времени появления обоих книг Исландия уже два века была христианской страной. Более того, добропорядочными христианами были и авторы этих книг.

В частности, Сэмунд Сигфуссон по прозвищу «Мудрый», которому приписывается авторство «Старшей Эдды», в действительности был католическим священником и миссионером, получившим в начале XII века блестящее образование в Италии и в Париже. Вернувшись в Исландию, он в своем имении Одди основал христианскую школу для будущих священнослужителей и собрал огромную библиотеку древних рукописей и книг.

Автор «Младшей Эдды» Снорри Стурлусон также был примерным и богобоязненным католиком. Он даже оставил на страницах своей «Эдды» недвусмысленное предупреждение читателям: «Христианам не следует однако верить в языческих богов и правдивость этих сказаний». (3)

Кстати, не были эти стихи и религиозными – в вопросах веры исландские священники не позволяли себе никакого либерализма и двурушничества. В частности, в «Саге об Йоне Эгмундарсоне» упоминается, что в Исландии были запрещены книги «язычника» Овидия. Так что, судя по всему, уже к XII веку все легенды о подвигах Одина и Тора настолько утратили свой первоначальный религиозный смысл, что превратились в безобидные народные сказания – ведь, к примеру, и русское духовенство не видело никакой опасности в народных былинах, которые тоже выросли из древних языческих песен.
http://www.istpravda.ru/upload/media...918efe7392.jpg
Памятник Снорри Стурлусону

Имя Снорри Стурлусона обычно встречается в академических примечаниях и сносках, однако, этот человек, несомненно, заслуживает отдельного рассказа. Снорри появился на свет в 1178 году в поместье Хвамм, и по своему происхождению он был наследником богатого рода Стурлунгов. Когда Снорри исполнилось три года, отец отдал его на воспитание в ту самую католическую школу на хуторе Одди. Школой в те годы заведовал Йон Лофтссон - внук Сэмунда Мудрого. Именно в Одди будущий автор «Эдды» и прославился как искусный поэт. К примеру, всего лишь за одну хвалебную песнь Снорри получил от норвежского ярла Хакона Безумного в подарок кольчугу, меч и щит – настоящее состояние по тем временам. Впрочем, в средствах Снорри не особенно и нуждался - посредством двух выгодных браков Снорри добился статуса крупнейшего землевладельца на острове, и, как писал его племянник Стурла Тордарсон, у него «стало тогда много больше богатства, чем у кого-либо другого в Исландии». (3)

Помимо этого, Снорри был известен и как хитроумный политик: так, его трижды избирали «законоговорителем» исландского парламента – альтинга, а это была самая высшая выборная должность в стране. И вот, будучи уже одним из самых влиятельных бондов острова, Снорри решил заняться литературой. Он написал трактат «Круг Земной» - сборник из двух десятков саг, своего рода историческое исследование о прошлом королевских династий Норвегии и Швеции, под власть которых попала Исландия. «В этой книге я велел записать древние рассказы о правителях, которые были в Северных Странах и говорили на датском языке, как я их слышал от мудрых людей» - с таких слов начинается книга Снорри. ( 4 ) («Датский язык» - это скандинавский язык. – Авт.)
http://www.istpravda.ru/upload/media...e62e27c25a.jpg
Один из книги "Младшая Эдда"

Свою же книгу он начал с рассказа об Одине – прародителе королевской династии Инглингов, и эта сага поразительно напоминает историю прихода герулов в Скандинавию. При этом, как пишет Снорри, Один и остальные обитатели Асгарда были вовсе не могущественными богами, а обычными смертными, которые владели приемами колдовства и при его помощи выдавали себя за древних богов. Дескать, когда-то конунг Один правил далекой страной на юге - «Великой Свитьод», откуда он и привел свой народ в Швецию. А потом умер от самой обычной болезни. «Когда он был при смерти, он велел пометить себя острием копья и присвоил себе всех умерших от оружия. Он сказал, что отправляется в Жилище Богов и будет там принимать своих друзей. Шведы решили, что он вернулся в древний Асгард и будет жить там вечно… Один был после смерти сожжен, и его сожжение было великолепным.» (4)

Трудно поверить, но в XII веке этот сборник саг воспринимался как острый политический памфлет, ведь в те времена норвежские короли, стремившиеся покорить Исландию, считали себя потомками богов. (5)

Ближе к шестидесяти годам Снорри, решив отойти от государственных дел, написал еще одну книгу - трактат «Поэтика» (Edda в переводе со староисландского означает «Поэтика»).

* * *
Теперь о втором заблуждении, касающихся «эддических» книг – это вовсе не сборник языческих гимнов и песен. Это своего рода учебники о правилах традиционной исландской поэзии скальдов.

Дело в том, что поэзия скальдов это не совсем поэзия в привычном нам смысле этого слова. Это и не саги - песенные рассказы о каких-то событиях или героях. Скальдические стихи это зарифмованные ребусы или шарады. Причем, в этих песнях каждая строка представляла собой отдельную головоломку, составленную, в свою очередь из зашифрованных слов.

Наверное, чтобы научиться ценить подобные «стихи», нужно родиться исландцем в Средние века, когда все жители жили на хуторах большими семьями – в так называемых «долгих домах».

Только представьте себе: долгая полярная ночь, на улице – то жуткая стужа, то дождь пополам с мокрым снегом. И беспрерывный ураганный ветер, продирающий человека до самых костей – все-таки ведь не зря этот остров назвали «ледяной землей». Долгие месяцы вы безвылазно сидите в тесном доме под одной крышей со всеми членами вашего большого рода, и от постоянной тесноты и толкотни вы начинаете тихо сходить с ума…
http://www.istpravda.ru/upload/media...0a849aff53.jpg
Традиционный исландский "Долгий дом"

Спасение одно – нужно чем-то занять мозги, придумать себе развлечение или какую-нибудь головоломку. Так и появилась поэзия скальдов – искусство тоскливых полярных ночей, когда главным достоинством песен было не скрытое сообщение, а только лишь замысловатый и вычурный шифр, требовавший массу времени и усилий для обдумывания и расшифровки.

Постепенно сформировались и строгие правила составления такого стиха-шифра: к примеру, всякий уважающий себя поэт-скальд никогда не называл предметы своими настоящими именами, а вместо этого использовал хейти – близкие по смыслу слова. Например, хейти моря были: гладь, пучина, зыбь, соль, воды, океан. Но чаще всего скальды составляли цепочку поэтических ассоциаций и определений – т.н. «кеннинги».
http://www.istpravda.ru/upload/media...73ad38e7e8.jpg
В таких условиях жили средневековые исландцы.

Причем, составить такую цепочку было совсем непросто: требовалось не только выдержать стихотворный ритм, но и сделать так, что бы каждая последовавшая пара слов служила ключом к предыдущим словам.

Расшифровывался же кеннинг с конца. Вот, к примеру, один из самых простых кеннингов: «огонь струящегося пути угрей». Любой средневековый исландец сразу поймет, что в этой строчке зашифровано слово «золото» – ведь слова «путь угрей» означает море, а «огонь моря» это и есть золото.

Но вот для расшифровки более сложных кеннингов требовалось хорошее знание легенд и исторических преданий. К примеру, что бы понять, что скальд зашифровал под словосочетанием «посев Хрольва», нужно было вспомнить историю датского конунга Хрольва по прозвищу Жердинка, который прославился тем, что, спасаясь от погони шведов, разбросал в ручье золото. Преследователи, как и следовало ожидать, тут же забыли про конунга и бросились искать самородки. То есть, «посев Хрольва» также означает золото.

Но еще больше скальды любили использовать в кеннингах древних богов и эпических героев – ведь тогда во время коллективной расшифровки можно было припомнить и пересказать слушателям два десятка мифов и легенд, что автоматически увеличивало ценность как самого шифра, так и всей песни. Вот наиболее простой пример: «испытатель племени костей земли». Цепочка тут проста: «кости земли» это горы, «племя гор» — великаны, а победителем великанов как раз и считался Тор.

Другой пример: «потоки скалы ликования друга Мимира». Мимир – это друг и советчик Одина, «скала ликования» - это грудь, следовательно под «потоком», изливающимся из груди Одина, подразумевается слово «поэзия». А вот один из самых сложных кеннингов: «расточитель янтаря холодного луга кабана Видблинди». Расшифровать эту строку практически невозможно, если не знать, что Видблинди – это эпический великан, который «пас в море китов так, как другие пасут свиней». Следовательно, «кабан Видблинди» — это обычный кит. Понятно, что «лугом» в этом случае является море, «янтарем луга» - все то же золото, а вот расточителем золота мог быть только мужчина.

Часто при составлении таких сложных кеннингов скальды использовали уже устоявшиеся выражения – так, к примеру, бога Тора часто именовали как «страж Мидгарда», «сын Игга», «потомок Хлодюн», «муж Сив», «отец Магни» или «убийца змея». Свои кеннинги были придуманы даже для Иисуса Христа, которого скальды именовали «Конунгом Рима», «Владыкой обиталища ветров», «Охраняющим народ» или же «Сидящим на юге у источника Урд». (Урд – священный источник у корней Мирового дерева.) Так что, вы можете сами представить, как богатая фантазия исландских поэтов могла до неузнаваемости изменить все представления о персонажах своих стихов-загадок.

Собственно, ради классификации таких традиционных «божественных» кеннингов Снорри Стурлусон и составил для своего учебника краткий путеводитель по языческой мифологии – дескать, у Одина были такие-то и такие-то имена, а еще его можно назвать и совсем по-другому, создавая новые прозвища на основе таких-то и таких-то эпизодов… Кроме того, Снорри пересказал и объяснил многие песни скальдов, непонятные нынешнему слушателю, а поэтому его книга и рукопись из архива епископа Свейнссона были уже в наше время объединены в единую «Эдду».

* * *
Наконец, третье заблуждение состоит в том, будто бы «эддические» песни написаны под влиянием языческих верований Эпохи викингов – то есть, в IX – XI веках, когда суровые скандинавы держали в страхе практически все население христианского Запада. Но и это не совсем так.

Безусловно, средневековые скандинавы были язычниками – это доказывает масса археологических находок, от погребальных камней, покрытых руническими символами до оберегов с изображением Одина и Тора. Но вот сама «эддическая» мифология была сформирована задолго до появления викингов – прежде всего, под влиянием народов континентальной Европы. К примеру, об этом однозначно свидетельствуют параллели с теми легендами, что изложил в своем труде Саксон Грамматик. В частности, в «Младшей Эдде» есть небольшое упоминание о Ринд, второй жене Одина: «Вали — так зовут сына Одина и Ринд. Он отважен в бою и очень метко стреляет».

А вот небольшой отрывок из песни «Сны Бальдра»:

"Ринд в западном доме
Вали родит,
И Одина сын
Начнет поединок,
Рук не омоет,
Волос не причешет,
Пока не убьет Бальдра убийцу.» (6)

На континентальную локализацию прародины «эддических» мифов указывают и сугубо континентальные реалии жизни древних богов.
http://www.istpravda.ru/upload/media...845759f7a1.jpg
Один на троне. Бронзовая статуэтка. 800- 1050 г.

Викинги, как и положено всем скандинавам, были настоящими «народами моря», не представлявшими себе жизни без своих кораблей и морских походов. Поэтому в каждой скандинавской героической саге в мельчайших подробностях описаны как сами маршруты морских переходов, так и детали устройства кораблей-драккаров. Кажется, что шведские или норвежские конунги были вообще неспособны к передвижению по земле. Но когда речь заходит об Одине и остальных обитателях Асгарда, мы видим абсолютно иную картину: это типичные обитатели суши, которые если и совершают какие-либо путешествия, то исключительно пешком, верхом на лошадях или же на колесницах. К примеру, могучий громовержец Тор предпочитал перемешаться на персональной колеснице, запряженной двумя козлами: одного из них зовут «Скрежещущий Зубами», другого – «Скрипящий Зубами».

Впрочем, эта колесница была предназначена для парадных выездов, а вот в повседневной жизни Тор предпочитал ходить пешком, ибо моря в жизни скандинавских «богов» не существовало вовсе. Так, в песне «Поездка Скирнира» Тор оправляется в путь на восток – в далекую страну великанов Йотунхейм, но он плывет вовсе не за море, как можно было бы предположить, нет, он идет «по влажным нагорьям». Возвращаясь назад, Тор подходит к некоему проливу, который, однако, нельзя назвать существенным препятствием – с одного берега на другой всех желающих возит лодочник («Песня о Харбарде»). Впрочем, пролив можно и перейти вброд или даже за несколько часов обойти по суше – то есть, это водное пространство никак не подходит на роль моря.

Вообще, как подсчитали исследователи «эддической» традиции, в «Песнях о богах» море упоминается всего два раза, а вот в «Младшей Эдде» - четыре. (7)

Самый характерный эпизод – легенда о рыбалке Тора, когда тот на удочку пытался поймать Мирового Змея («Видение Гюльви»). Но и в этом случае действие происходит в каком-то мелководном заливчике – так, когда Змей стал тянуть Тора в воду, тот, проломив днище лодки, уперся ногами в морское дно. В итоге, потеряв лодку, Тор был вынужден по колено в воде идти к берегу – словно дело происходило в мелководном устье Рейна или же в Финском заливе.

Обращает на себя внимание и отсутствие в «эддических» мифах обычных морских кораблей. Вернее, в текстах песен упоминаются три корабля, но ни один из них нельзя назвать полноценным транспортным средством. Первый корабль – это «Хрингхорни», огромное судно Бальдра, которое было использовано для кремации тела погибшего бога. Причем, как следует из текста песни, сам Бальдр этим кораблем не пользовался - «Хрингхорни» стоял где-то в лесу, и богам пришлось немало потрудиться, что бы дотащить его к берегу и спустить на воду. Второй корабль – «Скидбладнир», принадлежащий богу Фрейру. Ценность этого корабля состоит в том, что его можно свернуть и спрятать – как обычный платок. Но, при всех своих волшебных качествах, это судно тоже никак не используется, пребывая в состоянии «консервации» до начала последней битвы богов. Третий – зловещий корабль «Нагльфари», сделанный из ногтей мертвецов, на котором враги Одина приплывут на последнюю битву.
http://www.istpravda.ru/upload/media...9fffc363d3.jpg
Корабль «Нагльфари», сделанный из ногтей мертвецов.

Понятно, что у столь красноречивого отсутствия в мифах корабельного антуража может быть лишь одно логичное объяснение – песни «Эдды» были созданы там, где корабли не играли никакой роли – то есть, в Центральной Европе.

Зато мы можем легко обнаружить параллели «скандинавского» мифа с культом Геркулеса.

К примеру, любимым оружием античного человекобога была дубовая палица – символ своей связи со священным Мировым деревом. Один же поражал врагов волшебным копьем Гунгнир, которое также именовалось «ясеневым колом» - явная отсылка к священному ясеню Иггдрасиль.

В качестве одежды Геркулес носил львиную шкуру – как знак оборотничества и обладания качествами священного зверя. Один тоже считался оборотнем. «Один мог менять свое обличье, - писал Снорри. - Тогда его тело лежало, как будто он спал или умер, а в это время он был птицей или зверем, рыбой или змеей и в одно мгновение переносился в далекие страны по своим делам или по делам других людей». (4) Правда, львиной шкуры у него уже не было, что вполне объяснимо – какие могут быть львы в Исландии?

Вместо львиных лап на плечах Одина располагались птичьи когти. «Два ворона сидят у него на плечах и шепчут на ухо обо всем, что видят или слышат. Хугин и Мунин — так их прозывают (т.е. «думающий» и «помнящий». – Авт.) Он шлет их на рассвете летать над всем миром, а к завтраку они возвращаются. От них-то и узнает он все, что творится на свете.» (8)

Птицы были и спутниками Геркулеса. Еще древние финикийцы и греки чеканили на одной стороне серебряных тетрадрахм профиль Геракла, а на другой – священных орлов, символ покровительства Зевса. Орлами Юпитера были украшены и римские алтари Геркулеса, возле которых археологи нашли множество обожжённых птичьих костей – останки жертвоприношений. (9)

Кроме того, римляне верили, что именно Геркулес научил жрецов проводить ауспиции – то есть, предсказывать будущее по полетам птиц.

Плутарх писал: «Геркулес больше всего радовался, если при начале дела ему случалось видеть коршуна, так как он считал, что из всех плотоядных птиц коршун – самая безобидная. Коршун, во-первых, не посягает ни на что живое и не губит ничего одушевленного, как орлы, ястребы и ночные птицы; он питается падалью, да и тут не трогает своих даже мертвых сородичей.» (10)

Плиний же упоминал, что в Италии коршуна считали вестником смерти, так как существовало поверье, что эти падальщики заранее, за три дня, собирались над тем местом, где произойдет сражение, что бы проводить души умерших воинов в Аид. Поскольку коршун был редкой птицей для арктических широт, его и заменил полярный пестрый ворон (Corvus corax varius morpha leucophaeus) – огромный падальщик, который по своим размерам ничуть не уступает европейским орлам.

Еще одна яркая деталь. Один, как известно, царствует в Вальхалле – огромном дворце, который рисовался в виде палаты с несколькими сотнями дверей. Пропуск в Валхаллу получали одни лишь воины, героически павшие в бою – при этом, они и во время пира продолжали сражаться. «Всякий день, лишь встанут, облекаются они в доспехи и, выйдя из палат, бьются и поражают друг друга насмерть. В том их забава. А как подходит время к завтраку, они едут обратно в Вальгаллу и садятся пировать. Так здесь говорится:

"Эйнхерии все
Рубятся вечно
В чертоге у Одина;
В схватки вступают,
А кончив сраженье,
Мирно пируют…» (6)

Норвежский ученый М. Ульсен связывал это представление с римским Колизеем, на котором гладиаторы бились во славу Геркулеса. (11)
http://www.istpravda.ru/upload/media...120043696b.jpg
Пир и драка - так скандинавы представляли себе счастливую загробную жизнь

Но преемственность между римскими и скандинавскими культами прослеживается не только в мелких деталях. Самое главное, что люди прославляли Геркулеса и Одина вовсе не как могучих воителей, но как просветителей, дававших людям новые знания и обряды. «Один ввел в своей стране те законы, которые были раньше у Асов, - писал Снорри Стурлусон. - Он постановил, что всех умерших надо сжигать на костре вместе с их имуществом… В начале зимы надо было приносить жертвы богам за урожайный год, в середине зимы — за весеннее прорастание, а летом — за победу… Один взял с собою множество людей, молодых и старых, мужчин и женщин, и много драгоценных вещей. И по какой бы стране ни лежал их путь, всюду их всячески прославляли и принимали скорее за богов, чем за людей… Люди поклонялись Одину и двенадцати верховным жрецам, называли их своими богами и долго верили в них.» (8)
http://www.istpravda.ru/upload/media...7a155dc554.jpg
Вальхалла действительно существует - это Зал славы в городе Регенсбург в Германии. Если прототипом мифической Вальхаллы послужил римский Колизей, то для этого чертога источником вдохновения стал Афинский Парфенон.

Обратите внимание на число жрецов Одина. Геродот писал, что в древности финикийцы и египтяне почитали Мелькарта как главного бога сонма двенадцати богов (т.е. второго по старшинству пантеона). Двенадцать жрецов входило и в древнейшую коллегию саллиев в Риме, первоначально служивших Марсу. Позже по этому образцу были устроены и жреческие коллегии Геркулеса. (12)

Но больше всего исландцы почитали Одина как покровителя поэзии, давшего людям рунический алфавит и письменность. В «Старшей Эдде» говорится:

«Руны найдешь
И постигнешь знаки,
Сильнейшие знаки,
Крепчайшие знаки,
Хрофт их окрасил,
Создали боги и Один их вырезал.» (6)


Также и Геркулес считался покровителем знаний и образованности – так, в Риме ему было посвящено Aedes Herculi Musarumque - общее святилище Геркулеса и Муз, покровительниц наук и искусств. Плутарх писал, что это святилище поставлено в память того, что «Геркулес обучил грамоте людей Евандра, а обучать друзей и родственников считалось тогда делом почетным». (13)

То есть, к числу подвигов Геркулеса следует добавить и распространение письменности среди предков римлян.

При этом, Геркулес, как и Один, вовсе не является верховным богом. В самом тексте Снорри не скупится на комплименты Одину, именуя его то «Всеотцом», то «верховным богом», но в то же время. Однако, посмотрите, с кем именно беседует Гюльви: «Он увидел три престола, один другого выше. И сидят на них три мужа. Тогда он спросил, как зовут этих знатных мужей. И приведший его (слуга) отвечает, что на самом низком из престолов сидит конунг, а имя ему — Высокий. На среднем троне сидит Равновысокий, а на самом высоком — Третий.» (8.) Но Высокий – это общепризнанный псевдоним Одина. Равновысокий – кеннинг Тора, а Третий – это Фрейр, бог весны и плодородия, который в перечне асов всегда упоминается под третьим номером.

Но на самом деле в «раздвоении личности» Одина нет ничего парадоксального - точно такая же особенность была характерна и для культа Геркулеса. Еще Геродот писал: «Совершенно правильно поступают некоторые эллинские города, воздвигая два храма Гераклу. В одном храме ему приносят жертвы как бессмертному олимпийцу, а в другом – заупокойные жертвы как (смертному) герою». (12)

* * *
Каков же вывод из всего этого исследования?

Прежде всего, на норманнизме - то есть, на норманнской теории превосходства скандинавов над славянами - можно смело ставить крест. Не было ни скандинавских «пассионариев», ни какой-то высокоразвитой цивилизации викингов – вся эта мифология придумана триста лет назад.

Что же было?

Появление Римской империи привело к колоссальным потрясениям на всем Европейском континенте. Часть индоевропейских народов исчезла с лица земли, другие же народы были вынуждены самым радикальным образом сменить образ жизни и стать федератами Рима – то есть, союзниками и поставщиками «живой силы» в имперские легионы. В числе последних были и венеты.

Причем, вовлеченность «федератов» в жизнь империи достигла такой степени, что варварские народы довольно быстро начали перенимать религиозные культы римлян. Причем, одни варварские племена в силу политических обстоятельств довольно быстро переняли христианство, другие же варвары примкнули к языческой оппозиции. Поэтому крещение этих народов затянулось до IX – X веков, когда христианская церковь смогла преодолеть внутренний кризис.

За это время римский военный культ профессиональных солдат, перенесенный на Север Европы, буквально обрел «второе дыхание» и новое звучание еще на несколько веков. Конечно, все легенды о подвигах Геркулеса были быстро пересказаны и адаптированы к реалиям варварского мира. Что легко объяснимо: попробуйте-ка, к примеру, объяснить людям из северных лесов, как выглядит лев.
http://www.istpravda.ru/upload/media...35ef138a0e.jpg
Один и Тор убивают морского змея

Интересно, что с аналогичной проблемой столкнулись и российские христианские миссионеры из Института перевода Библии, которые в начале 90-х годов прошлого столетия взялись перевести Священное Писание на языки неславянских народов бывшего СССР. Дело оказалось неблагодарным. Например, в шорском языке, распространенном на территории Южной Сибири, никогда не было слов для обозначения терновника или винограда. Поэтому евангельскую фразу «Собирают ли с терновника виноград?» пришлось переводить, подставляя названия местных растений. А вот жителям Чукотки было совершенно непонятно, кто такой агнец. Ну, не водятся овцы в тундре! В итоге пришлось заменить агнца на олененка. Еще больше намучались переводчики с фразой «Христос воплотился». Оказалось, что в большинстве алтайских языков понятия «воплощение» вообще не существует, поэтому фразу перевели так: «Христос с плотью пришел». Но плоть на алтайских языках дословно означает «мясо-кровь». Для алтайцев, народа кочевого, мясо и кровь – это основные продукты питания, поэтому Сын человеческий в их восприятии получился каким-то поваром, приготовившим им угощение. В итоге библейскую фразу пришлось перевести так: «Христос стал человеком». (14)

Точно таким же образом и наши предки адаптировали для себя малопонятные им жития первых христианских святых. Например, великомученник Георгий, казненный при императоре Диоклетиане, превратился в Георгия Победоносца - закованного в латы рыцаря небесного воинства, поразившего копьем змия. Или оцените метаморфозу, случившуюся с архиепископом Николаем из городка Мир Ликийской области - через полторы тысячи лет после своей смерти он стал известен всему миру как Санта-Клаус, сказочный персонаж, прилетающий на оленьей упряжке из далекой Лапландии.

Поэтому львиная шкура быстро исчезла с плеч Геркулеса, да и сам античный бог сменил свое имя - ведь у людей архаического мира любое имя бога часто становится табу, его нельзя произносить вслух, а в случае крайней необходимости имя бога нужно заменять произвольными словами, либо подходящими по смыслу, либо похожими по звучанию. Интересно, что подобные процессы происходят и сегодня. Например, в России появилась мода писать «б-г» вместо слова «бог» - таким образом люди стараются выполнить ветхозаветную заповедь не произносить имени Господа всуе, не подозревая о том, что данная заповедь относится только к священному тетраграмматону «Яхве», а вот слово «бог» никак не может быть именем собственным Господа. Американцы же, озабоченные соблюдением этой же заповеди, буквально несколько лет назад придумали разговорное выражение «Oh, My Gosh!» вместо обычного «Oh, My Cod!».

Именно по этой причине Геркулес стал Перуном – богом, которого почитали все славянские народы. Собственно, оба эти имени образованы от одного и того же древнего индоевропейского корня «perk», обозначающего священный дуб. Также можно вспомнить и слово «per» - «бить, ударять». Причем, по мнению ряда исследователей, переход звука «п» в «г» и «х» типичен для большинства индоевропейских языков.

Тем не менее, смутные отголоски античного культа можно услышать и в славянском фольклоре. Так, выдающийся русский фольклорист начала XIX века Андрей Сергеевич Кайсаров (1782-1832), бывший едва ли не первым собирателем древних верований славян, писал, что наши предки почитали Сильнобога – «славянского Геркулеса»: «Этот бог был представлен в виде пресильного человека, державшего в одной руке копье, а в другой шар. У ног его лежала человеческая и львиная голова». (15)

Еще один любопытный момент: Кайсаров пишет, что в обычаях славян было посвящать богу Перуну волосы с головы и с бороды, «если нечего было другого принести в жертву». Между тем, этот ритуал был известен и в античное время – к примеру, римляне на похоронах родителей обрезали свои волосы и клали их в погребальный костер.

А вот как религиозные обряды новгородцев описывал в своих «Записках о Московии» Сигизмунд Герберштейн, посол императора Священной Римской империи, дважды посетивший Россию с дипломатической миссией в 1517 и 1526 годах. «Некогда новгородцы поклонялись и воздавали особые почести некоему идолу по имени Перун, стоявшему на том месте, где ныне находится монастырь, называемый от этого идола Перунским. Затем, по пинятии крещения, они опрокинули его и сбросили в реку Волхов; говорят, будто он поплыл тогда против течения, а около моста слышали голос: «Вот вам, новгородцы, на память обо мне» - и вместе с этими словами на мост была выброшена дубинка. И доныне часто случается, что в определенные дни в году раздается Перунов глас, заслышав который граждане того места тотчас же сбегаются и избивают друг друга палками, отчего возникает столь сильное смятение, что градоначальнику стоит великих усилий усмирить его…» (16)

Этот же ритуал описывал и шведский посланник Петр Петрей, в начале XVII века не раз бывавший в Великом Новгороде: «Новгородцы говорят, что этот идол, Перун, каждый год в известное время кричит несколько часов. Услыхав этот крик, горожане и простой народ сбегаются со всех концов города, бьются друг с другом кнутами и палками, перебраниваются и поднимают такой шум и гам, что наместнику стоит великих трудов разнимать их…» (17)

Понятно, что в данном случае речь о праздновании Перунова дня, который после принятия христианства превратился в Ильин день, традиционно отмечаемый 2 августа. «Крик Перуна» - это обычные громовые раскаты посреди ясного неба, довольно распространенное природное явление для северо-запада России для середины лета, когда стоят самые короткие ночи в году, а в небесах то и дело сверкают сполохи и беспричинно гремят громовые раскаты. А на Ильин день на Руси испокон веков ждут грозы или дождя, а поэтому в этот день не косят и не убирают сена – Илья-пророк может и наказать за непочтительное отношение, поразив молнией накошенное сено.

Но интересно другое – новгородцы отмечали Перунов (Ильин) день ритуальными боями, призванными умилостивить грозное божество. И пусть вас не смущает, что новгородцы бились не мечами, а простыми палками, ведь и в Риме большинство гладиаторов были «пегниариями» (от греческого paignion — «игра») – то есть, бойцами, вооруженными кнутами и палками.

Стоит обратить внимание и на внешний вид Перуна. В «Повести временных лет» говорится: «И начал княжить Владимир в Киеве один, и поставил идолы на холме, вне теремного двора: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами…» (18)
http://www.istpravda.ru/upload/media...128053c8e5.jpg
Кельтский идол с усами
http://www.istpravda.ru/upload/media...d362708116.jpg
Шлем Вендельской культуры. Возможно, идол Перуна выглядел примерно таким образом

Более подробно описан новгородский идола Перуна – рассказ о нем приводит Александр Гавньини, итальянский дипломат, служивший в середине XVI века польскому королю Сигизмунду II и не раз бывавший в России. Он описывал идола так: «Перуна изображали в облике человека, державшего в руке раскаленный камень, подобный молнии, ведь «перун» у русских и поляков обозначает молнию. Во славу его и честь сооружался костер из дубовых поленьев, который должен был непрерывно пылать и днем, и ночью...» (19)

Андрей Кайсаров уточняет: камень лишь казался «огненным» потому, что был украшен драгоценными камнями - рубинами, «карбункулами» и смарагдами.
http://www.istpravda.ru/upload/media...e1bb1bf83e.jpg
Перун. Миниатюра из летописи.

Геркулеса тоже не раз изображали с предметами шарообразной формы в руках – например, с небесной сферой, которую он взялся держать вместо титана Атласа, пока тот собирал золотые яблоки в саду Гесперид, «дочерей Ночи». Второй излюбленный сюжет греческих римских художников – Геркулес с золотыми яблоками Гесперид, дарующими бессмертие и вечную молодость. (20)

Но что обозначал «огненный камень» в руках Перуна? Землю? Шаровую молнию? Или же это было славянское «яблоко Гисперид» – сакральный символ вечной жизни?

Ильин день был славен не только своими грозами, но и тем, что после праздника запрещалось купаться в реках. В народе говорили: «До Ильи мужик купается, а с Ильи с рекой прощается». Как выяснили ученые из Института Этнологии и Антропологии РАН, запрет на вхождение в воду был связан с народны поверьем, что именно в этот день Илья-пророк - вернее, его языческий предшественник Перун - опускал в воду т.н. «холодный камень». (21)

Начало же купального сезона было привязано к другому празднику – к Духову дню (Духов день - праздник сошествия Святого Духа на апостолов). Считалось, что в этот день в воду опускается «горячий камень», согревающий воду. Южные славяне считали, что в этот день вода не только прогревается, н и очищается – высшие силы (т.е. Перун, а позже - Илья-Пророк или Георгий Победоносец) изгоняют из рек злых демонов и привидений. (21)

Между тем, праздники Троица и Духов день, введенные в обрядовую практику Православной Церкви лишь в начале XV века, практически совпадали с завершением языческих «Зеленых святок» и «Русальной недели» или Семика (от седьмой недели после Пасхи).

Еще Перун считался охранителем от злых духов. В частности, «стрелы Перуна» - фильгуриты, спекшиеся от удара молний горные, кварцевые и кремневые породы – славяне использовали как обереги для своих детей и жилищ. Ну и конечно, Перун был богом воинов. Из «Повести временных лет» мы узнаем, что во время заключения в 971 году мирного договора с греками, вся Русь клялась Велесом, тогда как дружинники присягали только именем Перуна.

Интересно, что венеты, жившие на берегу Балтийского моря, почитали бога, имя которого в западных источниках называется как Свентовит. Очевидно, что это не настоящее имя божества, которое не могли произносить без специального разрешения жрецов, но его эрзац-заменитель, в основе которого лежит славянское слово «свет». Как писал Саксон Грамматик, главное святилище Свентовита находилось в городе Арконе - в городе, построенном венетам на самом узком и труднодоступном мысу в северо-восточной части полуострова Виттов, на самом краю высокого и обрывистого берега. Сохранившиеся останки внушительного города показывают нам, что святилище занимало квадратную площадь со стороной в 30 метров.
http://www.istpravda.ru/upload/media...ae7a6574f5.png
Свентовит

Вот как Саксон Грамматик описывает внешний облик Свентовита: «В правой руке кумир держал рог из различных металлов, который каждый год обыкновенно наполнялся вином из рук жреца для гадания о плодородии следующего года. Рубаха ниспадала до голеней… Ноги касались земли. Рядом виднелась узда и седло бога и многие знаки его божественности . из них вызывал удивление заметной величины меч, ножны и рукоять которого, помимо превосходного резного декора, украшали серебряные детали…» (22)
http://www.istpravda.ru/upload/media...71750b56fe.jpg
Изображение Свентовита из святилища в Арконе, чудом сохранившееся в местной церкви.

Любопытно, что Свентовиту принадлежал и особый конь белой масти. «Только жрецу позволялось пасти коня и садиться на него, дабы употребление священного животного не было слишком частыми и унижающим. На этом коне Свентовит воевал против врагов своей святыни… Главным доказательством этого считалось, что, находясь ночью в стойле, он оказывался покрыт грязью и потом так, словно в скачке преодолел пространство долгих путей…» (22)

Как здесь не вспомнить легендарного белого коня Одина по кличке Слейпнир, которого за быстроту называли «восьминогим».
http://www.istpravda.ru/upload/media...86b9224fdc.jpg
Камень с изображением Одина на коне Слейпнире

Конечно, кому-то из читателей может показаться, что это не совсем справедливо - отождествлять скандинавские и славянские культы, ведь от последних остались лишь отрывочные сведения, в то время как первые представляют из себя тщательно проработанный эпос. Но в том-то и дело, что и в языческой среде скандинавов до появления Снорри Стурлусона и Сэмунда Мудрого просто не существовало никакого цельного и логически осмысленного эпоса о языческом пантеоне.

Здесь уместно вспомнить слова выдающегося русского филолога и фольклориста, профессора Ленинградского университета Владимира Проппа. «Эпос любого народа всегда состоит только из разрозненных отдельных песен, - писал Владимир Яковлевич. - Эти песни обладают внутренней целостностью и до некоторой степени внешней объединяемостью. Народ иногда и сам объединяет отдельные сюжеты путем контаминации. Но народ никогда не создает эпопей – не потому, что бы он этого не мог, а потому, что народная эстетика этого не требует: она никогда не стремится к внешнему единству. Причины, почему народ не стремится к созданию единства, очень сложны. Одна из них состоит в том, что это нарушило бы творческую свободу и подвижность фольклора. Превращение отдельных песен в огромную эпопею как бы останавливает эпос, лишает его гибкости, подвижности, текучести, возможности ежедневных, постоянных преобразований и творческих изменений и нововведений, тогда как отдельная песня дает певцам полную свободу. Эпос создается для пения, а не для чтения, и пение стремится к свободе и подвижности, тогда как эпопея неподвижна, и изменения и переработки ее требуют упорного труда. Но это только одна из причин, почему народ не создает эпопей. Эпопея не соответствует внутренней системе фольклора. Так, фольклор не знает временной перспективы подобно тому, как старинная живопись не знает перспективы пространственной, она носит плоскостной характер. Народное творчество не знает перерывов повествования. В подлинно народном эпосе действие развивается от начала до конца в одном потоке времени и на одном театре действий, которые меняется только с передвижением героя. Двух театров действий одновременно быть не может. Чтобы создалось большое, цельное произведение, это препятствие должно быть преодолено, и оно преодолевается, когда из фольклора рождается литература. Фольклор, далее, не требует мотивировок. У него своя логика, чрезвычайно глубокая и сложная. Художественная система фольклора существенно иная, чем система литературных норм и законов. Фольклор вовсе не стремится к изъятию противоречий, скорее наоборот: противоречивость, свойственная фольклору, носит характер яркости и контрастности... Удаление противоречий обесцвечивает фольклор, лишает его красочности и делает из него искусственную конструкцию.» (23)

Перуну, как и многим другим богам языческого мира, просто не повезло, что среди их народов в свое время не появилось таких поэтов, как мастер Стуррлусон.

http://www.istpravda.ru/upload/media...bf65744982.jpg
Аркона. Реконструкция.

Библиография

1 - Karl August Nicander "Runesvärdet och den förste riddaren» Издательство A. Bonnier, 1877.
2 - Bernhard von Beskow "Sveriges anor", 1827.
3 - М. И. Стеблин-Каменский «Снорри Стурлусон и его «Эдда». Предисловие к «Младшей Эдде». Изд-во «Наука», Л., 1970.
4 - Снорри Стурлусон. «Круг Земной». Изд-во «Наука», Л., 1980 г.
5 - Бьерн Торстейстон «Исландские саги и историческая действительность». Пер. А. Ханиибалссона. «Скандинавский сборник» N 3, Таллин, 1958.
6 –« Старшая Эдда», Библиотека Всемирной Литературы, том 9. Изд-во "Художественная литература", М., 1975.
7 - А.А. Хлевов «Предвестники викингов. Северная Европа в I – VIII вв.» Изд-во «Евразия», СПб., 2003.
8 - Снорри Стурлусон. «Младшая Эдда». Изд-во «Наука», Л., 1970.
9 - Зубарь В.М., Савеля О.Я., Сарновский Т. «Новые эпиграфические памятники из римского храма в окрестностях Херсонеса Таврического». Вестник древней истории, № 2, 1999.
10 - Плутарх «Моралии: Сочинения». Пер. М.Л. Гаспаров. Изд-во ЭКСМО-Пресс, М., 1999.
11 - Olsen M. Valhall med de mange dörer. Acta philologica scandinavica. VI. 1931.
12 – Геродот «История». Библиотека «Вехи», М., 2008.
13 – Плутарх «Моралии: Сочинения». Изд-во ЭКСМО-Пресс, М., 1999.
14 - О. Андреева «Сколько языков знает Россия?», журнал «Русский Репортер», N 9 за 2008.
15 - Андрей Кайсаров «Славянская и российская мифология». Текст воспроизводится по изданию: «Русская традиция», Изд-во «Ладога-100», М., 2006.
16 - С.Герберштейн «Записки о Московии». Текст приводится по изданию «Великий Новгород в иностранных сочинениях XV – начала XX века», Изд-во «Стратегия» при поддержке Министерства наук и образования РФ, М., 2005.
17 - Петрей П. «История о Великом княжестве Московском». Текст приводится по изданию «Великий Новгород в иностранных сочинениях XV – начала XX века», Изд-во «Стратегия» при поддержке Министерства наук и образования РФ, М., 2005.
18 - Лихачев Д.С. Великое наследие (Классические произведения литературы Древней Руси) М., Современник, 1980.
19 - А. Гваньини «Описании Московии». Текст приводится по изданию «Великий Новгород в иностранных сочинениях XV – начала XX века», Изд-во «Стратегия» при поддержке Министерства наук и образования РФ, М., 2005.
20 - Люсилла Берн «Греческие мифы». Изд-во «ФАИР», М., 2007.
21 - Громов Д.В. «Холодный камень Ильи-пророка. Мировоззрение и культура северно-русского населения». Изд-во Института Этнологии и Антропологии РАН, М., 2006 г.
22 – Цитируется по изданию: А. Гейштор «Мифология славян». Изд-во «Весь мир», М., 2014.
23 - В.Я. Пропп «В свете фольклора». Изд-во «Лабиринт», М., 2007.
http://www.istpravda.ru/upload/media...6946846586.jpg
Типичный исландский "Долгий дом"
http://www.istpravda.ru/upload/media...7155c75a5d.jpg
План "Долгого дома".
http://www.istpravda.ru/upload/media...1757064afe.jpg
Здесь спали викинги.
http://www.istpravda.ru/upload/media...ed25357114.jpg
Нары для женщин.
http://www.istpravda.ru/upload/media...b4cbb2b1ac.jpg
Жилая комната.
http://www.istpravda.ru/upload/media...1e06a3d8f5.JPG
Очаг.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a72c627d23.jpg
Пир - любимое занятие исландцев.
http://www.istpravda.ru/upload/media...8db8435f25.jpg
Интересно, что в похожих домах жили и славяне на другом берегу Балтийского моря. На фото: реконструкция Бискупинского городища.

Время венетов: славяне выходят из тени
 

http://www.istpravda.ru/research/14977/
В середине V века на скрижалях истории неожиданно появились первые славяне.

http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...f8af9c9fa7.jpg
Стеклянных бусинок ровно 72 штуки — столько же, сколько и было в древнем ожерелье. Все бусинки в идеальном состоянии — они, как новенькие, блестят на солнце, переливаясь красным, синим и зеленым цветами. Говорят, именно эта цветовая гамма была последним писком моды у всех модников и модниц полторы тысячи лет назад. Эти уникальные бусы нашли близ нынешнего села Ксизово на высоком берегу Дона в Липецкой области, где полторы тысячи лет назад стоял древний город гуннов – хозяев огромной империи, раскинувшейся от Волги до Дуная.

Вообще-то, официальная история села Ксизово ведет свое начало с XVI века, когда вдоль Дона пролегла Белгородская засечная черта – цепочка крепостей и острогов, призванная дать отпор грабительским набегам работорговцев из Крымского ханства. Много лет спустя, когда от воинственных татар и след простыл, Ксизово превратилось в обычное мещанско-купеческое село, похожее, как писал местный уроженец писатель Александр Эртель, «на смирного и склонного к добродетели обжору, погрузившегося в дремотное состояние». В 60-е годы прошлого столетия размеренную сонную жизнь Ксизово нарушили археологи, приехавшие сюда искать следы старой крепости. И первые же результаты раскопок принесли сенсацию — ученые нашли здесь несколько десятков культурных пластов, от неолита до раннего средневековья. Самым же интересным оказался культурный слой V века от Р.Х., который однозначно идентифицируется как период владычества кочевников-гуннов. Уже в конце 1990–х археологи из раннеславянской экспедиции Института археологии РАН и Липецкого государственного педагогического института раскопали в Ксизово целый город, который представлял собой нечто вроде «ремесленного комбината» для обслуживания одной из кочевых орд гуннов. Так, среди останков домов археологи нашли кузнечные и ювелирные мастерские, следы косторезного производства – например, наборные трехслойные гребни, которые археологи находят в захоронениях германских вождей по всей Европе. Также здесь изготовлялись драгоценные украшения, серебряные застежки для плащей, стальные кольчуги, боевые топоры, копья и клинки высочайшего по тем временам качества.
http://www.istpravda.ru/upload/media...3e37759faf.jpg
Бусинки из Ксизово.

Как утверждают археологи, «население поселка было полиэтничным. Среди его обитателей преобладали славяне (потомки населения сейминско-донецкого варианта киевской культуры), но в их составе были и переселенцы из бассейна Оки (скорее всего, финно-угры), с территории черняховской культуры (германцы), небольшие группы позднеантичного происхождения». (1)
http://www.istpravda.ru/upload/media...e79af4aea6.jpg
Золотые украшения гуннов и инструменты, найденные в Липецкой области.

Рядом же с «городом мастеров» жили и сами гунны – на окраине городища были обнаружены останки углубленной в землю зимней юрты и захоронение девушки, умершей в возрасте 15–16 лет. Возможно, это была дочь знатного вождя гуннов, надзиравшего за работой ремесленников. О принадлежности девушки к слоям высшей гуннской аристократии свидетельствует неестественно вытянутая форма ее черепа – «фирменный знак» гуннской культуры, который они бережно сохранили за века странствий по степям Евразии. Из исторических источников нам известно, что все знатные гунны накладывали на головы своих новорожденных детей специальные повязки с дощечками, что бы добиться деформирования еще мягких костей черепа, что бы потом любой гунн с первого взгляда мог понять, что он имеет дело с потомком царского рода.

Но Ксизово было не единственным «городом мастеров» в гуннской державе. Точно такой же торгово-ремесленный центр был найден и в соседнем селе Мухино, и близ села Каменка, и в Замятино Задонского района – всего же на территории лесостепного Подонья археологи нашли 19 поселений гуннов. (2)
http://www.istpravda.ru/upload/media...19b49af9f0.jpg
Империя Аттилы.

Похоже, полторы тысячи лет назад вся нынешняя Липецкая область была опутана сетью торговых дорог, соединявших десятки подобных рабочих поселков, куда со всех концов своей огромной империи гунны свозили рабов.

* * *
Начало гунно-сарматской эпохи, связанной с постоянной миграцией гуннов на Запад относится к 1 веку до н.э., когда этот народ кочевал в степях нынешней Монголии. Именно там, как писал китайский историк Сыма Цянь, располагалась огромная империя, созданная царем гуннов по имени Модэ «Шаньюй» - то есть, «рожденный небом и землею, поставленный солнцем и луною». Его владения простиралась на тысячи километров – вплоть до Байкала и Аральского моря, а на западе гунны контролировали почти три десятка китайских городов-государств. Столица империи – священный город Лэвкен (или Лунчен) - тоже не походила на стойбище юрт и кибиток примитивных скотоводов. Это была крепость, обнесенная крепкими каменными стенами, в роскошных домах с подогреваемыми – sic! – полами жили жрецы, знатные вельможи и богатые купцы: контролировавшие поставки товаров из всех окрестных стран. Из южной Сибири гунны везли собольи и лисьи меха, с Алтая - металлические изделия и табуны лошадей, а из китайской империи Хань - шелк, зерно и изысканные вина.

Глобальная климатическая катастрофа начала нашей эры не оставила даже воспоминания от этого великолепия империи гуннов. Нарушилась цикличность сезонов, пастбища и пашни были занесены снегом, голод и болезни уносили все больше жизней, прежде бескрайней земли вдруг перестало хватать на всех, а с севера шли все новые и новые народы, спасавшиеся от верной смерти. За несколько лет гуннская держава была стерта с карты мира, а сами гунны были вынуждены искать спасения в других местах.

Сначала они, как и все другие народы, отправились было на теплый юг, но там их уже поджидали войска племенного союза Маньчжурии. Как сообщают китайские источники, в 87 году н.э. маньчжуры отбили натиск гуннов и даже захватили их вождя в плен, с которого содрали кожу. Еще через два года гунны потерпели окончательное поражение, и их рассеянные племена были вынуждены идти на запад. Где-то в середине IV века гунны переправились через Волгу и двинулись в сторону причерноморских степей, подгоняемые в спину другими народами - прежде всего, тюрками.

Конечно, долгие скитания не оставили и следа цивилизованности на потомках хунну, превратившихся из беженцев в хорошо организованную орду грабителей. Тем не менее, со своей «китайской прародины» они вывезли технологию изготовления композитных составных луков – великолепного оружия, с помощью которого кочевники смогли покорить весь мир. Этот лук имел на концах небольшие изогнутые «крылья» из рога, к которым крепилась тетива – по сути, это гуннское изобретение было предзнаменованием системы блоков, используемых в современных спортивных луках. Благодаря «крыльям» увеличивалась как убойная сила самого лука, так и дальность полета стрелы – пусть всего на десяток-другой метров, но именно из-за этих метров у гуннских всадников появилось колоссальное преимущество: они могли обстреливать противника с недосягаемого для вражеских стрел расстояния. На использовании луков была построена и тактика гуннов. Кочевники не принимали рукопашной схватки, но окружали вражеское войско, и, двигаясь по кругу на полном скаку, осыпали его градом стрел, которые были снабжены острыми, словно иглы, трехгранными наконечниками. Каждая такая стрела, выпущенная со скоростью более 200 километров в час, могла пробить практически любой доспех, и даже отряды бронированной сарматской кавалерии оказались бессильны против легковооруженных отрядов гуннов. Кроме того, гунны часто использовали и арканы – традиционное оружие степных кочевников. «Если враги предохраняются от ран, причиняемых стрелами, - писал Марцеллин, - гунны набрасывают на них полоски ткани с петлями на конце, и те настолько запутываются в них, что лишаются возможности перемещаться верхом и пешком.» (3)

В 371 году гунны ворвались во владения готского короля Эрманариха, запустив процесс миграции варварских племенных союзов на территорию Рима, который много лет спустя историки назовут Великим переселением народов.

Но, как некогда в беседе с Чингисханом заметил великий китайский ученый Елюй Чу-цай, «сидя на коне, можно получить Поднебесную, но нельзя, сидя на коне, управлять ею». Эту же проблему вскоре осознали и гуннские вожди, стремившиеся не столько завоевать мир, сколько скорее интегрироваться в романскую цивилизацию. Понятно, что их опыт и навыки кочевников, полезные для выживания в степи, никак не подходили для создания успешного государства. И тогда гунны, обладавшие удивительной способностью легко ассимилироваться с другими этносами, буквально за пять десятилетий сформировали уникальную по античным меркам конфедерацию племен, в которой они разделили власть с покоренными народами.
http://www.istpravda.ru/upload/media...8191ff85af.jpg
Жорж Антуан Рошгросс "Разграбление виллы в Галлии гуннами"

Своего наибольшего расцвета гуннский союз достиг при правлении легендарного Аттилы, когда отряды кочевников хозяйничали в землях бургундов по обеим сторонам Рейна. Гунны взяли города Аргенторатум (ныне Страсбург), Августы Тревиров (Трир), Медиоматрик (Мец), Дурокорторум (Реймс). Другие отряды гуннов грабили богатые города Северной Италии, обратив в груду развалин и прекрасную Аквилею, и роскошный Альтинум, и даже многолюдную Колонию Августа Верона (современная Верона).

Но тогда гунны стали уже и не совсем гуннами.

Византийский дипломат и писатель Приск Панийский, оставивший нам подробные воспоминания о своем путешествии в ставку гуннского царя, писал, что при дворе Аттилы разговаривали на смеси гуннского, готского и латинского языков. Звучал там и славянский язык – Приск оставил нам несколько убедительных свидетельств славянского влияния на верхушку гуннской знати. К примеру, он писал, что гунны вместо привычного для античной эпохи виноградного вина предпочитали пить славянскую «медовуху» (Приск так и пишет: «med») и ячменный квас. Говоря о погребальном пиршестве, он употребляет слово «strava», а в старославянском языке это слово обозначало еду. (4)

Даже имя Аттилы происходит из европейских языков и означает «отец» или «папочка».

Как проходил процесс ассимиляции гуннов можно убедиться на примере поучительной истории из записок Приска, которая способна заставить по-новому взглянуть на тюркских завоевателей. Когда византийские посланники прибыли во дворец Аттилы, их встретил роскошно одетый вельможа, заговоривший с ними на чистом греческом языке. Удивленный Приск остановился, и оказалось, что незнакомец и вправду является греком, бывшим купцом. Когда-то давно он по торговым делам приехал в Виминаций, небольшой городок на берегу Истра. Тихий и уютный Виминаций так понравился купцу, что тот решил осесть там навсегда. Он женился на богатой женщине, и все его дела шли хорошо до тех пор, пока на городок не напали гунны. Купцу удалось уцелеть в резне, но он попал в рабство к Онегессию, второму человеку в гуннской иерархии после Аттилы. Бизнес, понятное дело, был потерян, но Онегессий, уважая былое богатство, назначил пленника своим помощником и даже доверил ему командовать отрядом воинов. В нескольких походах бывший купец взял богатые трофеи и выкупил себе свободу. И теперь он уже по собственной воле стал командиром гуннского отряда. «Он женился на варварской женщине, имеет детей и, разделяя трапезу с Онегесием, считает свою настоящую жизнь лучше прежней», - с удивлением писал Приск. Представить себе подобную карьеру в Римской империи, что бы вчерашний раб и пленник стал легатом имперской армии, было решительно невозможно.
http://www.istpravda.ru/upload/media...9d7021825d.jpg
Пир Аттилы. Справа изображён византийский дипломат и историк Приск. Художник Mоr Than.

Также известно, что одним из ближайших советников Аттилы был король гепидов Ардарих. Да и большую часть «гуннской орды» составляли вовсе не кочевники, а покоренные остготы, венеты, аланы, лангобарды и франки. «Толпа королей и вождей различных племен ожидала, подобно сателлитам, кивка Аттилы, - писал Иордан. - Куда бы только ни повел он глазом, тотчас же всякий из них представал перед ним без малейшего ропота, но в страхе и трепете…» (5)

Кстати, благодаря франкам светлый образ царя гуннов сохранился практически во всех произведениях древнегерманского эпоса. Например, он упоминается в скандинавских сагах («Гренландские речи Атли» и «Вторая песня о Гудрун»), а вот в эпической «Песне о Нибелунгах» Аттила фигурирует под именем царя Этцеля:

Себя прославил Этцель так, что из всех краёв
К его двору стекалось немало удальцов.
Был с каждым он приветлив, учтив и щедр без меры,
Будь то боец языческой иль христианской веры. (6)

В древнейшей англосаксонской поэме «Widsith» король гуннов Этла упоминается сразу же после Александра Македонского в списке самых справедливых и добродетельных королей. (7)

В славянском же фольклоре имя царя гуннов не сохранилось, зато сам этноним «гунны» превратился в название сказочных великанов – так, у славян-кашубов, живущих на северо-западе Польши великаны по-прежнему именуются «Hinjovie» (8)

Однако, владычество Аттилы не стоит идеализировать. Пока одни рабы пополняли гуннское войско, другие рабы в это время работали в многочисленных «трудовых колониях» - подобных тем, что археологи обнаружили в Липецкой области. Идею создания таких ремесленных «колоний» гунны также позаимствовали у Римской империи, где подневольный труд был основой экономики. В частности, большая часть предприятий Константинополя принадлежала императору - от судостроительных верфей и оружейных мастерских до мелких ткацких заводиков. Причем, на императора работали не только рабы, но и свободные ремесленники, объединенные в корпорации. Стать членом подобной корпорации было очень непросто, но еще сложнее было выйти - оказавшись в государственной корпорации, ремесленник навсегда прикреплялся к ней, и ничто уже не могло освободить его от обязанности работать на императора. Самым же ценным мастерам для предотвращения побегов даже выжигали на руках особые знаки — стигматы. Пойманных же ремесленников ждало суровое наказание – свободных обращали в рабство, а рабов предавали мучительной казни. (9)

Подобные порядки царили и в гуннских «трудовых колониях». К примеру, в одном из городищ Липецкой области археологи обнаружили страшную картину – на дне глубокой ямы были в беспорядке свалены множество человеческих костей. Судя по тому, что останки лежали не в анатомическом порядке, в эту яму гунны сбрасывали разорванные на куски трупы казненных – а именно эта изуверская казнь пользовалась большой популярностью среди степняков. Возможно, это были жертвы какого-то неудачного бунта рабов против гуннских надсмотрщиков.

Прииск оставил нам рассказ о судьбе одного из гуннских рабов – некоего византийского архитектора из захваченного города Сирмий. В обмен на обещание свободы архитектор по приказу все того же Онегесия построил рядом с его дворцом настоящие беломраморные римские бани-термы, которые имели мозаичный пол с подогревом, бассейны с горячей, теплой и холодной водой, просторные залы для наслаждений и гимнастических упражнений. Вернее, даже не построил, а по кирпичику перевез все здание терм из Сирмия. Но гунны обманули пленника: «неожиданно он попал в беду, более тяжкую, чем рабство: Онегесий сделал его банщиком, и он служил во время мытья ему самому и его домашним». (4) Тут надо пояснить один нюанс, о котором Приск из деликатности умолчал: дело в том, что банщиками становились только евнухи. То есть, гуннский вельможа в «благодарность» за работу кастрировал несчастного и отправил его ублажать своих толстых жен из гарема.

Но случай с архитектором вовсе не был единичным – так, другие пленные византийцы строили для Аттилы новую столицу. «Ставка царя находилась в деревне, похожей на весьма обширный город, в которой мы нашли деревянные стены, построенные из полированных досок, скрепления которых так искусно были заглажены, что даже при внимательном рассмотрении едва можно было заметить соединения досок. Там видны были просторные пиршественные залы и очень красиво расположенные портики…» (4) Кроме того, византийские инженеры строили для гуннов осадные башни, метательные машины и катапульты, а готы, «состоя в положении рабов, трудились для доставления продовольствия».

Именно в таких поселках, в разноплеменном и разноязыком окружении, и сформировался новый этноним «славяне» - то есть, «владеющие словом». Или, проще говоря, «наши» - все люди, принадлежащие к одной культуре и говорящие на одном языке.

Действительно, до гуннского нашествия у венетов не было никакой нужды подчеркивать свою лингвистическую особость, ведь они жили в окружении родственных индо-европейких народов, которые говорили на родственных языках. Но господство тюркоязычных гуннов и их угорских союзников привело к тому, что именно владение одним языком и стало определяющим признаком для определения «своих» и «чужих» народов.

Греки же стали звать славян «склавинами» (sclaveni) по той простой причине, что для греческого языка нехарактерно сочетание твердых звуков «с» и «л», а посему они исказили это труднопроизносимое сочетание на более привычный для себя манер.

* * *
Впрочем, как называли сами себя эти варвары, для истории не имеет ровным счетом никакого значения.

Единственное, что по-настоящему важно, это то, что новый этноним попал на страницы греческих документов - именно стараниями византийских хронистов со скрижалей истории был вычеркнут прежний этноним «венеты», а его место заняли «склавины».

И произошло это по сугубо внутриполитическим причинам. Дело в том, что в те времена «венетами» в Константинополе звались уже совсем другие люди – а именно, члены «цирковых партий» или «димов», неформальных объединений горожан. По правде говоря, современная историческая наука, не знает, чем же в точности являлись «димы» - византийские авторы, воспринимавшие эти группы горожан как явление обыденное, привычное и само собой разумеющееся, не оставили потомкам ясного и полного их описания. Тем не менее, можно предположить, что «димы» - производное от слова «демос», т.е. «народ» - первоначально были обычными землячествами мигрантов, которые и составляли поголовное большинство населения новой столицы.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5bc969a20c.jpg
Цирк играл в Константинополе особую роль

В самом деле, давайте задумаемся, каким образом Константинополь, построенный в первой половине IV века на месте заброшенного греческого города, уже через несколько десятилетий смог стать крупнейшим мегаполисом империи? Для сравнения: в Риме в середине V века насчитывалось 1797 домов, тогда как в Константинополе — 4388 домов, т. е. почти в 2,5 раза больше. (9). Очевидно, что столь резкий прирост населения города стал возможен только благодаря притоку переселенцев из других регионов империи – в том числе, и из городов провинции Венетия.

Так, еще во времена строительства новой столицы из Аквилеи были перевезены все мастера по строительству кораблей, которых поселили в северной части Золотого Рога, на мысу, получившим название Сики – там был обустроен военный порт Эсартисис (Вифарий) и множество верфей для строительства боевых кораблей. Помимо корабелов, были востребованы и стеклодувы Альтинума и Аквилеи. Особенно приток мигрантов-«венетов» подстегнула война 410 года, когда по всей провинции прокатились армии бесчинствующих остготов Алариха. Выходцем из Венетии был и сам император Юстин, а в пригороде Константинополя даже появился квартал Венеты, где находились имения богатых и влиятельных горожан. Понятно, что оказавшись на новом месте, в отрыве от привычных корней, мигранты стали организовывать землячества, куда вошли не только богатые аристократы и торговцы, но и городские «низы» - от юристов, врачей и учителей до мелких ремесленников, наемных рабочих.

Помимо «венетов», в Константинополе появились и другие влиятельные землячества – например, «прасины», основанное, как следует из текста «Тайной истории» Прокопия Кесарийского, «иудеями, манихеями, самаритянами» - т.е. мигратами с Ближнего Востока и Малой Азии. (10)

Не менее многочисленной была и группировка «региев», которую, судя по названию, составили выходцы с Регийского полуострова – южной оконечности Италии. На средства землячества были построены «Регийские» (Porta Rhegium) ворота сухопутных стен Феодосия в западной части старого города. Также существовала и группировка «левков», но об этих людях до нашего времени, увы, ни дошло вообще никаких сведений.

Вероятно, поначалу «димы» просто землячествами, но потом под контроль «димов» попали контрабанда и другие отрасли «теневой» экономики. Появились и группировки крепких молодых людей с оружием в руках – т.н. «стасиоты», выполнявшие всю «грязную работу». (Как писал Прокопий, император Юстиниан, сам принадлежавший к «венетам», не только не противился превращению землячеств в организованные преступные группировки, но и открыто покровительствовал им.)

В ведение «димов» перешла и организация конных ристалищ на ипподроме, который в то время был настоящим сосредоточием общественной жизни столицы, важнейшим общественно-политическим центром, где ежедневно собирались десятки тысяч горожан. «Димы», игравшие все более заметную роль в политике, взяли содержание цирка целиком за свой счет, и каждое землячество содержало своих игроков и свои команды. Так, команда «венетов» была одета в одежды синих и голубых тонов. «Прасины» выбрали себе зеленый цвет, «регийцы» - красный, а левки – белый.

Вскоре «димы» стали настолько популярными, что подобную форму самоорганизации гражданского общества стали перенимать и в провинциях, где стали возникать филиалы «цирковых партий». «Венеты» и «прасины» появились и в Антиохии, и в Александрии, и в Тарсе, нередки стали и криминальные столкновения между «синими» и «зелеными».

Один из таких конфликтов из-за итогов скачек, случившийся в 532 году, перерос в настоящую гражданскую войну в центре Константинополя, которая вошла в мировую историю как «восстание «Ника».
http://www.istpravda.ru/upload/media...160e566a7c.JPG
Цоколь обелиска Феодосия с константинопольского ипподрома.

Почти четыре дня Константинополь был охвачен волнениями, пока император не бросил против бунтовщиков армию. В итоге в ходе уличных боев погибло не менее 30 тысяч человек.

Словом, в V - VI веках в массовом сознании жителей Византийской империи этноним «венеты» был прочно связан с криминальными группировками «цирковых партий». И тогда греческие хронисты во избежание путаницы решили вычеркнуть из исторических хроник настоящих венетов, называя их новым именем «славяне».

Так на свет и появились славяне, возникшие словно и ниоткуда.

Вместе с ними словно из-под земли на страницы греческих документов выскочил и другой славянский народ: анты.
http://www.istpravda.ru/upload/media...6087a9c570.jpg
Библиография

1 - Обломский А.М. «О памятниках лесостепного Подонья позднеримского времени». Журнал «Верхнедонской археологический сборник». Вып № 2. Изд-во Липецкого государственного педагогического института. 2001.

2 - Коллективная монография «Острая Лука Дона в древности. Замятинский археологический комплекс гуннского времени». Изд-во Института археологии РАН, М., 2004.

3 - Аммиан Марцеллин «Римская история». М., "Просвещение", 1965.

4 - Приск Панийский «Готская история». «Вестник древней истории», № 4. М., 1948.

5 – Иордан «О происхождении и деяниях гетов (Getica)». Изд-во «Алетейя», Спб., 1997.

6 - «Песнь о Нибелунгах». Пер. с нем. Ю.Б.Корнеева. Изд-во «Наука», Ленинград, 1972.

7 - Сборник «Древнеанглийская поэзия». Перевод В. Г. Тихомирова под редакцией О. А. Смирницкой. Изд-во «Наука», М., 1982.

8 - Белова О.В. Монография «Этнические стереотипы по данным языка и народной культуры славян» (этнолингвистическое исследование).» Изд-во Института славяноведения РАН, М., 1997.

9 - А. А. Чекалова. «Константинополь в VI веке. Восстание Ника». Изд-во «Алетейя», С-Пб., 1997.

10 - Прокопий Кесарийский «Война с персами. Война с вандалами. Тайная история». Изд-во «Наука», М., 1993
http://www.istpravda.ru/upload/media...3b6083aeee.jpg
Сегодня от Константинопольского ипподрома остались лишь стелы на площади Султанахмет Стамбула.
http://www.istpravda.ru/upload/media...3b3780d365.jpg
Гуннский воин. Реконструкция.
http://www.istpravda.ru/upload/media...c1c6250ba7.jpg
Гуннское оружие.

Время венетов: анты, вышедшие из-под земли
 

http://www.istpravda.ru/research/14992/
Славянский народ антов появился на исторических скрижалях по ошибке.
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...674589e3a3.jpg
Рисунок Eytan Zana

У историков до сих пор нет внятного объяснения, откуда в греческих хрониках и документах появился славянский народ антов, о которых упоминает и Иордан Готский: «Венеты происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венетов, антов, склавенов» (1)

Большинство историков-славистов настаивают на происхождении этого слова от латинского предлога «ante» - т.е. «находящийся прежде чего-либо» или же «чему-то противоположный». Дескать, поскольку анты жили на самой границе славянского мира, то романские авторы и стали называть их «передними» или «крайними». Однако, у этой гипотезы есть один маленький, но существенный недостаток: в латинском языке предлог «ante» никогда не употреблялся отдельно, в качестве самостоятельного слова.

Рискну предположить, что славянский народ антов появился на скрижалях истории по ошибке. Дело в том, этноним этой племенной группы венетов происходит от названия местности, в которой они жили – тот же Иордан называет эту землю «Antorum fines». «Анты же — сильнейшие из обоих (племен) — распространяются от Данастра до Данапра, там, где Понтийское море образует излучину…» (1)

Но откуда сам Иордан и другие историки узнали о существовании этой страны? Очевидно, от командиров военных отрядов приграничной стражи – полуграмотных варваров, изъясняющихся между собой на примитивной латыни. И поэтому «Antorum fines» - это искаженное слово «Antrum fines» - то есть, «пещерная область».

Именно так и можно назвать междуречье Днестра и Днепра, где находятся самые большие карстовые пещеры в Евразии. «Хрустальная», «Озерная», «Мельнички», «Оптимистическая», «Атлантида», «Вертеба» - названия этих пещер, прорытые миллионы лет назад бурными водами гигантского пресноводного Сарматского моря, знакомы каждому любителю спелеологии. Еще можно вспомнить и пещеры Киево-Печерской лавры или Одесские катакомбы на берегу Днестровского лимана – эти рукотворные лабиринты тоже были вырублены на месте карстовых пещер естественного происхождения.

Греки считали эти пещеры местом обитания чудовищной полуженщины-полузмеи - Ехидны, прародительницы первых скифов. Римляне думали, что в глубинах этих подземных лабиринтов скрыт вход в загробное царство мертвых, а вот для местных жителей эти пещеры, напротив, были родным домом, способным укрыть от любой беды.
http://www.istpravda.ru/upload/media...1659357d1f.jpg
"Пещерных" людей можно встретить и сегодня - например, в китайской провинции Шэньси местные жители до сих пор предпочитают строить дома в пещерах, что очень удобно в сезон дождей. У многих семей в пещерах есть даже водопровод и электричество.

Например, пещера Вертеба у села Бильче-Золотое в Тернопольской области была обитаема во все исторические эпохи, начиная еще с каменного века. Археолог Михаил Сокальский, директор Борщевского краеведческого музея, чьими стараниями Вертеба была превращена в филиал музея, рассказывал, что здесь находили не только каменные топоры и черепки трипольской культуры, но и многочисленные обломки античных амфор, римские монеты II- IV веков нашей эры.

В XV -XVII веках Вертебу обжили украинские крестьяне – тогда через весь юг Украины прошел печально знаменитый «Чёрный шлях» татарских грабителей и работорговцев, дважды в год совершавших набеги на украинские города и села. Учитывая, что крымские татары угнали на невольничьи рынки Бахчисарая, Кафы и Стамбула более трети населения тогдашней Украины, только такие тайные убежища и спасли нацию от тотального истребления.

Пещеры пригодились и во время многочисленных народных восстаний против польских колонизаторов, вырезавших целые деревни во имя торжества католицизма.

Последний же раз Вертеба стала вторым домом уже для еврейских семей во время Великой Отечественной войны. Весной 1942 года в пещере поселились свыше четырех десятков человек, искавших спасения от отправки в концлагерь. Самому старшему из беглецов было 75 лет, самой младшей - всего три года. Свое убежище они оборудовали в просторном гроте, который местные спелеологи назвали "Хатки" - как раз в том месте, где археологи нашли следы стоянки первобытного человека. Как позже вспоминала одна из беженцев Додик-Блитцер Пепкале, условия их существования тоже были первобытными: своды пещер они освещали факелами, ночевали на самодельных деревянных нарах, тесно прижавшись друг к другу, сберегая тепло – температура в пещерах в любое время года составляет 9 градусов тепла. Из плоских камней они изготовили жернова для мельницы, в углу грота оборудовали очаг, где пекли лепешки. В ход шли и грибы, дикие ягоды, съедобные листья и травы, воду брали из подземных источников. Правда, для костра приходилось собирать дрова по ночам, но зато весь дым рассеивался по просторным подземным галереям, и нацисты долгое время не могли обнаружить их убежища. (2)

Конечно, было тяжело, не хватало свежего воздуха и солнечного света, но зато эти люди смогли выжить, продержавшись под землей до самой весны 1944 года, когда Красная армия освободила Украину от немецкой оккупации. (3)

И пример Вертебы вовсе не уникален - практически каждое село в долине Днестра строилось с таким расчетом, что бы в случае опасности жители могли быстро и незаметно уйти под землю. Входы в такие пещеры иногда специально заваливали камнями, оставляя тайные лазы, чтобы завоеватели не смогли определить, что внутри кто-то есть. Так, в селе Чугор Хмельницкой области археологи обнаружили сразу восемь карстовых пещер, которые на протяжении столетий служили местным жителям в качестве убежищ.
http://www.istpravda.ru/upload/media...2665546ff3.jpg
Кельи Бакотского Михайловского пещерного монастыря.

Также пещеры служили домом и для православных монахов – так, в Хмельницкой области сохранились кельи Бакотского Михайловского пещерного монастыря, который действовал с ХII по XV век. Но вот сам двухуровневый «подземный город», вырубленный в мягком песчанике на левом скалистом берегу Днестра, появился гораздо раньше. Неподалеку археологи нашли и. (4)

Вполне возможно, что в конце IV века в этих же самых подземных галереях прятались и многие венеты, спасаясь от нашествия гуннов.

Итак, когда империя Германариха как карточный домик рассыпалась под ударами гуннов, то часть венетов ушла на север и на запад, но другая же часть осталась на месте. Они также не стали и вступать в бой с превосходящими силами противника. Они оставили свои города и укрылись под землей в глубоких пещерах.

Возможно, что с точки зрения тех же вестготов, подобный поступок стал проявлением трусости и слабоволия, а поэтому беглецов и стали презрительно именовать «пещерниками» - то есть, «антами». В пользу этой гипотезы говорит и тот факт, что сам Иордан Готский назвал «антов» военным термином «dediticii», которым в римском праве обозначались отпущенные на волю рабы. Но Иордан, употребляя термин «dediticii», отметил, что «анты» были покорены, имея оружие в руках. (1)

Логика венетов была простой – если невозможно остановить нашествие врага, то можно хотя бы попытаться спасти народ от бессмысленного истребления. Ведь окопавшихся в подземелье людей «выковырять» на поверхность вовсе не так просто, а порой и вообще невозможно.
http://www.istpravda.ru/upload/media...252b6244ae.jpg
«Пещеры Довбуша»

Примером того, как из скальных пещер можно сделать неприступную крепость, служат т.н. «Пещеры Довбуша», расположенные в Ивано-Франковской области. Свое название они получили в честь Олексы Довбуша - легендарного атамана карпатских повстанцев начала ХVІІ века, которые долгие годы сдерживали натиск польских войск. Пещеры были укреплены по всем правилам фортификационной науки – в глубине были обустроены жилые помещения с каменными лежаками-скамейками, склады с оружием и провиантом, которые соединялись между собой столь узкими и извилистыми коридорами, что там даже невозможно представить себе какой-либо рукопашный бой. Несколько коридоров вели к замаскированным башням, с которых просматривались все подступы к горам – и ни один вооруженный отряд не смог бы подобраться к пещерной крепости незамеченным.

Множество свидетельств пещерной жизни венетов собраны и в фундаментальном труде «Археологическая карта Подольской губернии», которую в конце XIX века составил выдающийся этнограф, историк, член Московского археологического общества Ефим Иосифович Сецинский. (5)

Так, в Винницкой области на берегу Буга есть местечко Печера, название которого говорит само за себя: «печера» в переводе со старославянского и есть «пещера». Пещера тут действительно огромная, и, как пишет Ефим Сецинский, к этой пещере из местечка ведет множество заброшенных подземных ходов. А вот у входа в пещеру, у самой кромки воды, археологи нашли останки древнего городища, которое ученые отнесли к пеньковской археологической культуре, однозначно идентифицируемой с антами. (Также к славянским относятся киевская, колочинская, пражско-корчакская археологические культуры.)

К сожалению, если ученые и сделали там какие-то находки, то все они пропали в ходе Великой Отечественной, когда немцы вывезли наиболее ценные экспонаты из Винницкого краеведческого музея. Но, благодаря труду Синицкого, мы точно знаем, что неподалеку от городища были найдено около сотни римских серебряных монет чеканки императоров Антония и Марка Аврелия, множество ювелирных изделий – например, перстни-печатки, изготовленные из римских монет, бусы из горного хрусталя или медальоны в виде сердца из яшмы в серебрянной оправе.

Еще одну скальную пещеру археологи нашли близ соседней деревни Салинцы (ныне Селещи), причем, у входа в подземелье неизвестным мастером был выбит таинственный знак в виде боевого топора или молота. Пещеры с таинственными знаками найдены и на берегу реки Лядава (приток Днестра) у селения Нагоряне: «Возле пещер внизу по склону горы находится ряд больших камней, напоминающих мегалитические постройки. На камнях этих, как и на скалах и стенах пещер, вырезаны знаки и фигуры.» (Увы, Ефим Иосифович не сообщил, что это были за рисунки, ныне уже бесследно пропавшие.)
http://www.istpravda.ru/upload/media...4ee6fb91f1.jpg
Бужанский скальный рельеф.

Самая же загадочная пещера «Антской области» находится близ села Буша в Винницкой области – как раз у слияния рек Бушка и Мурафа (левый приток Днестра). Возле входа в пещеру, где когда-то начинался ныне уже заваленный камнями подземный ход, на стене выбит барельеф в виде священного мирового дерева, на ветке которого сидит какая-то птица, внешне напоминающая петуха. У корней дерева на коленях стоит языческий жрец, держащий в руках жертвенную чашу, а сзади, за фигурой жреца, древний камнетес изобразил оленя с ветвистыми рогами. Над оленем можно заметить небольшую прямоугольную выемку, на которой, как писал Ефим Сецинский, когда-то можно было заметить следы какой-то стершейся надписи (ныне из-за многочисленных туристов от следов этих букв не осталось и намека). Неподалеку от пещеры также обнаружились останки древнего городища, обнесенного рвом и валом.
http://www.istpravda.ru/upload/media...388015ba60.jpg
Жрец у священного Мирового древа.

Некоторым свидетельством древности городища могут служить найденные местными крестьянами четыре бронзовых топора-«кельта», которые, впрочем, практически невозможно идентифицировать с какой-либо конкретной эпохой – «кельты» были самым простым в изготовлении оружием, чья форма практически не менялась с бронзового века. Зато в соседнем селе были найдены римские золотые монеты Люция Вера, датированные 166 годом н. э., и несколько тетрадрахм, которые в 244 году император Филип I Араб выпустил в честь своей супруги Отациллы Северы. Поскольку эти тетрадрахмы, выпускавшиеся только в Антиохии, не имели широкого хождения в пределах империи, то логично предположить, что на берега Днестра они попали в качестве грабительской добычи пиратов-готов.
http://www.istpravda.ru/upload/media...f1fecece1f.jpg
Збручский идол

Ну, и конечно, невозможно пройти мимо археологических находок, сделанных на берегах реки Збруч – еще одного притока Днестра, название которого хорошо известно всем любителям славянской истории. Именно в Збруче возле села Гусятин в 1848 году был найден т.н. «Збручский идол» - уникальный памятник славянского языческого культа. «Идол» - это четырёхгранный каменный столб высотой 2,67 метра, на котором изображены три яруса рельефов: внизу - нижний мир, мир смерти; средний уровень отображает мир людей, а верхний ярус посвящен небесным богам. Сейчас Збручский идол хранится в Краковском археологическом музее, и вот уже несколько поколений историков-славистов пытаются на основе этих рельефов реконструировать языческие культы славян. Впрочем, мало кто знает, что на самом деле идолов было, как минимум, два.
http://www.istpravda.ru/upload/media...60524d894f.jpg
Один из богов "Збручского идола" держит в руках кубок изобилия. Точно таким же образом изображался и славянский бог Свентовит из знаменитого святилища в Арконе.

Как писал Ефим Сецинский, «в 1875 году недалеко от Гусятина крестьяне, добывая камень, нашли каменный четырехугольный столб с изображением человеческой головы, лошадей и еще каких-то фигур. Камень этот был разбит и употреблен в дело при постройке церкви...» (5)

Сколько каменных столбов было разбито без уведомления властей и ученых – ведомо одному лишь Господу. Что интересно, рядом с идолом крестьяне нашли и золотую монету императора Гордиана III, правившего с 238 по 244 года, а это, согласитесь, может поставить под сомнение официальную датировку возраста «Збручского идола», согласно которой столб был изготовлен на ранее X века.

Ну, и конечно, рядом с Гусятиным есть множество пещер со следами жизнедеятельности человека. Местные жители даже рассказывали, что в подземельях под горой Звенигород в незапамятные времена скрылся целый город, «и теперь в праздник Пасхи, если приложить ухо к земле, можно услыхать звон колоколов». Оттого, мол, и название такое повелось - Звенигород. Конечно, никаких замурованных в скалах городов археологи не нашли, зато доподлинно установили, что на вершине горы располагалось три языческих капища. Возможно, именно волхвы и пустили эту легенду о подземном мире.

* * *
Взаимоотношения венетов и гуннов вряд ли можно свести к простой формуле «завоевание – рабство». Показателен эпизод с королем готов Винитарием, племянником и наследником Германариха, который присягнул на верность царю гуннов Баламберу. Укрепившись на троне, он решил отомстить венетам (вернее, антам), которых он считал виновниками гибели королевства Германариха - судя по всему, именно анты показали путь гуннам в обход приграничных укреплений. Иордан писал: «Понемногу освобождаясь из-под их (гуннов) власти и пробуя проявить свою силу, Винитарий двинул войско в пределы антов». Поход, правда, закончился полным провалом - анты, укрепившиеся в горах и пещерах, разгромили войска готов. Тогда Винитарий сменил тактику. Каким-то образом, видимо, заманив на мирные переговоры, готы сумели захватить в плен «короля их Божа с сыновьями его и с семьюдесятью старейшинами». Всех пленников по приказу Винитария предали мучительной смерти через распятие на стволах деревьев – «чтобы трупы распятых удвоили страх покоренных.» (1)

Но тут за антов вступился уже сам Баламбер. Война между готами и гуннами продолжалась довольно долго: «в первом и во втором сражениях победил Винитарий… Но в третьем сражении, когда оба (противника) приблизились один к другому, Баламбер, подкравшись к реке Эрак, пустил стрелу и, ранив Винитария в голову, убил его». В итоге престол готов занял ставленник Баламбера, а все не желавшие покориться гуннам бежали за Дунай.

Век гуннского господства оказался недолгим – в 450 году Аттила ввязался в интригу, закрученную Юстой Гратой Гонорией, младшей сестрой императора Валентиниана III, предложившей королю гуннов взять себя в качестве жены. Дело в том, что Гонория, с детства отличавшая вздорным и своенравным характером, никак не хотела смириться с отведенной ей при дворе ролью послушной невесты для политического брака Она хотела править сама. Еще в юности Гонория закрутила роман с мажордомом императорского дворца Евгением, подбив того организовать убийство своего венценосного брата. Заговор был раскрыт, Евгения казнили, а Гонорию отправили под присмотр монахинь в Константинополь. Но даже десять лет заточения не смогли сломить волю строптивой принцессы. Вероятно, со временем бдительность монахинь ослабла, и Гонория смогла через верного евнуха передать письмо Аттиле, в котором она просила освободить ее из заточения, пообещав взамен выйти замуж за гуннского царя.

Соблазнившись перспективой завоевать для себя и римский трон, Аттила двинулся в поход против Рима, который закончился для гуннов весьма печально. В июне 451 года две армии – римская и гуннская - сошлись на берегах реки Марна, и в историю это сражение вошло как «Битва на Каталаунских полях». Формально гунны не проиграли битвы, но, потеряв множество воинов, Аттила был вынужден отступить. На следующий год он вторгся в Северную Италию, разгромив все города провинции Венетия – именно тогда, население городов Аквилея и Альтинум, спасаясь от смерти, бежали на маленькие прибрежные острова в мелководной лагуне на северном побережье Адриатики, где и была основана «Республика Венеция».
http://www.istpravda.ru/upload/media...182b6246c7.jpg
Археологические находки с места Битвы на Каталаунских полях.

Взяв богатую добычу, Аттила повернул домой, решив вместо Гонории взять в жены лангобардскую принцессу Ильдико. И во время свадебного пира он был то ли отравлен, то ли сам упился до смертельного исхода. Иордан писал: «После чрезмерных возлияний он повалился на кровать и уснул. Он и раньше страдал кровотечениями из носа, но на сей раз кровь, не найдя обычного пути истечения, пошла горлом, что и послужило причиной смерти. Таким образом, пьянство положило постыдный конец жизни правителя…» (1)

И гуннская империя рассыпалась как карточный домик. Первыми, вероятно, восстали остготы, но самый главный удар по гуннскому господству нанес король гепидов Ардарих, разгромивший войско нового царя гуннов Эллака, старшего сына Аттилы. После этого среди гуннов началась междоусобная война, и уже через несколько десятилетий останки гуннов бесследно растворились в мощном потоке новых кочевых племен, хлынувшем в Европу из восточных степей.
http://www.istpravda.ru/upload/media...889c08995e.jpg
Смерть Атиллы

Библиография

1 - Иордан «О происхождении и деяниях гетов (Getica)». Изд-во «Алетейя», Спб., 1997.

2 - Peter Lane Taylor, Christos Nicola «The Secret of Priest's Grotto: A Holocaust Survival Story», Изд-во Kar-Ben Publishing, Minneapolis, USA, 2007.

3 - Ann Carroll “Holocaust miracle comes to light” Газета «Montreal Gazette» от 29 мая 2004 года, Канада.

4 - Жарких М.І. «Храми Поділля. Iлюстрований каталог-довідник християнських храмів Поділля». Изд-во «Мислене древо». Киев, 2007.

5 - Е.И. Сецинский «Археологическая карта Подольской губернии». Изд-во Московского Археологического Общества, М., 1901 г. Факисимильное издание. Изд-во «Кам'янець-Подільський Центр Поділлєзнавства», Каменецк-Подольск, Украина, 2001.

6 - В.В. Березняк, «Бужанский скальный рельеф». Журнал «Музеi Украiни», № 5 от 2007, Киев.

12:00 10/02/2016

Время венетов: славяне против империи
 

http://www.istpravda.ru/research/15009/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...e9c31d707a.jpg
Тайная интрига придворного евнуха помешала славянам принять крещение на несколько веков раньше. "Историческая правда" продолжает исследовать древнюю историю предков русского народа.

Западные историки считают, что блистательную античную цивилизацию в Европе погубил всего лишь один человек – некто Одоакр, сын конунга из племени рутенов и гуннской принцессы, дослужившийся до поста командира отряда телохранителей западного императора Юлия Непота. Дело в том, что в 476 году другой военачальник императора – некто Флавий Орест, варвар и бывший придворный чиновник Аттилы, перешедший после смерти гуннского владыки на службу империи, поднял мятеж. Орест захватил столицу империи – город Равенну, изгнал Непота и провозгласил новым императором всего западного мира своего 12-летнего сына, которому он дал новое и звучное имя - Ромул Августул. В ответ Юлий Непот и поручил своему главному телохранителю разобраться с мятежниками, что Одоакр и сделал. Орест был казнен, его сын Ромул – отправлен в изгнание, а вот священные знаки имперской власти Одоакр отослал не своему начальнику, а в Константинополь – византийскому императору Зенону Исавру, приложив к золотому венцу записку, что, дескать, «для обеих сторон довольно было одного Зенона как общего их императора» (1)

Обрадованный император наградил Одакра титулом патриция и вверил ему управление провинцией Италия, а позже Одоакр провозгласил себя «королем рутенов, а также гепидов, готов, унгар и герулов» - разумеется, при полном признании верховенства императора.

И вот, уже много веков западные историки, начиная с Эдварда Гиббона, утверждают, что именно этот переворот - весьма рядовое событие для V века – и послужил толчком для падения всей античной цивилизации в Европе.

Но это очень "западо-центричный взгляд" на историю. На самом деле, переворот, совершенный Одоакрoм, не имел никакого значения. Античность продолжалась, империя процветала – и правители, и простые граждане по-прежнему считали себя римлянами: Romani на латыни и Romaioi по-гречески. Сохранял свои позиции и латинский язык – и как язык законов и права, и как средство межнационального общения между варварами, хотя подавляющее большинство жителей империи говорило между собой на греческом языке. И, несмотря на все удары судьбы, они все еще верили в силу Рима. Практическое же восстановление римского военного и политического могущества в Европе представлялось им лишь вопросом времени и удачного расположения звезд. И, казалось, после краха гуннской империи такое время пришло, а вскоре у ромеев появился и новый Цезарь, способный вдохнуть новую силу в слабеющую империю. Это был новый император Юстининан, вступивший на престол в начале апреля 527 года. Он принял новый Кодекс, обобщив все действующее римское право, укрепив основы государственности, он решительно осудил все ереси и язычников, положив конец всем спорам и смутам. Наконец, он реформировал армию, собираясь начать войну за восстановление могущества империи.
http://www.istpravda.ru/upload/media...2a2bbaf0f4.jpg
Юстиниан с придворными на мозаике из дворца в Равенне. Слева от императора стоит полководец Велизарий, справа - Нарсес.

И первый свой удар Юстиниан нанес по славянам и антам, которые были постоянной угрозой дунайским пограничным провинциям.

Вообще-то, река Дунай, особенно в её нижнем течении, и сама по себе была серьезной преградой для любых захватчиков – неслучайно, по правому, римскому, берегу с давних пор проходил Лимес, укрепленная граница империи. Римский поэт Овидий писал:

"В пору тепла мы живём от защитой широкой Дуная:
Волн бурливый разлив – вражьим набегам рубеж... "(2)
http://www.istpravda.ru/upload/media...f3031b3d4f.jpg
Дунай в районе Железных ворот.

Вероятно, кому-то может показаться, что форсировать Дунай для армий тех лет было сущим пустяком – дескать, подогнал лодки и переплыл. Но в том-то и дело, что все обстояло совсем не так. Во-первых, река находилась под неусыпным присмотром часовых с наблюдательных башен римских крепостей, выстроившихся в прямой видимости друг от друга вдоль высокого и обрывистого берега. Приготовить же большое количества плавсредств в тайне от часовых Лимеса было бы совершенно невозможно, кроме того, и мест, где можно было бы спокойно пристать к берегу и высадить большую массу пехоты и конницы, не так уж и много, и все они находятся под особым контролем. Поэтому любой захватчик был бы встречен отрядами византийских лучников. Только представьте себе: часть войска еще грузится на лодки и плоты, другая еще плывёт, третья – только высаживается на противоположную сторону. В этот момент войско совершенно беззащитно для неприятеля, имеющего возможность обстреливать врага с заранее подготовленных позиций. Кстати, именно таким образом русский князь Дмитрий Донской в битве при Воже победил многочисленное войско Золотой Орды под командованием мурзы Бегича: он атаковал ордынцев в момент переправы через реку.
http://www.istpravda.ru/upload/media...9908841c58.jpg
Голубацкая крепость в Сербии построена на месте старой византийской крепости.

Еще один нюанс: позади крепостей Лимеса находилась полоса отчужденной земли, где не было ни ферм, ни каких-либо поселений. Даже если небольшим бандам разбойников и удавалось тайно проскользнуть мимо стражи, то поживиться в округе было абсолютно нечем. Нужно было добраться до перевалов через горный хребет Стара-Планина, разделяющего Северную и Южную Болгарию, и лишь перейдя через горы, которые также находились под охраной, можно было попасть в провинцию Фракия. Далее можно было попасть в Далмацию, Македонию и другие густонаселённые провинции.
http://www.istpravda.ru/upload/media...c397a7f801.jpg
Хребет Стара-Планина (обозначен желтым цветом).

Другое дело, что еще со времен нашествия готов и походов Аттилы охрана Лимеса превратилась в фикцию. Старые крепости изрядно обветшали, но главное – у империи не было средств содержать гарнизоны пограничной стражи, ведь границу страны защищают вовсе не крепостные стены, но люди, их защищающие. Более того, в предшествующую бурную эпоху войн императоры часто были вынуждены оголять границы и бросать стражу дунайского Лимеса на помощь обычной армии.
http://www.istpravda.ru/upload/media...24291ff474.jpg
Византийская крепость на Дунае у города Видин. Построена в Х век на месте старой крепости Бонония.

И вот, для укрепления границы Юстиниан назначил главнокомандующим войскам в приграничных районах «очень находчивого в военных делах» варварского князя Хильбуда. Вскоре от Сингидуна (нынешнего Белграда) до устья Истра протянулась непрерывная цепь, кое-где даже сдвоенная, крепостей, где несли службу имперские гарнизоны. Были восстановлены и крепости в районе Железных Ворот - впрочем, тогда эта местность именовалась Катаракты - от древнегреческого слова «водопады», ведь здесь бурный поток реки бежит по узкому ущелью, словно разрезая горный массив надвое. И благодаря скалам грабители могли тайно просочиться в имперские земли, не спускаясь на опасную для них равнину, где их могли бы легко выследить летучие кавалерийские отряды. Именно в этом гористом районе, как убежден известный российский археолог Валентин Седов, и находилась главная переправа славян через Дунай в VI-VII века: «В северной части Балканского полуострова передвижения славян проходили по рекам и долинам, а в южной, где противодействия византийских гарнизонов и местного греческого населения было более сильным, славяне перемещались по гористой местности». (3)
http://www.istpravda.ru/upload/media...ff4890c0f2.JPG
Вид на Дунай из крепости

Была и восстановлена и мощная речная флотилия, патрулировавшая Дунай. Именно корабли флотилии позволили пограничным отрядам Хильбуда совершить ряд дерзких рейдов через Дунай, разгромив несколько сотен поселений славян. В итоге «варварские» набеги на Фракию прекратились, а вскоре Юстиниан принял и первый почетный титул Anticus - «Антский».

Второй же удар Юстиниана был нанесен по Королевству вандалов и аланов – некогда самому опасному врагу империи.

* * *
Вандалами этот племенной союз именовали греки, а вот сами себя они называли «венделами» - например, в поэме «Беовульф» воспеваются подвиги славного Вульфгара, вождя венделов. Латинские авторы – например, Плиний Старший – это название переделали в «вандилии». В частности, о вандилиях упоминал и Тацит, и Клавдий Птолемей, и Павел Диакон, локализовавший их прародину в среднем междуречье Эльбы и Одера – примерно там же, где жили и славянские племена лугиев. С Павлом согласны и большинство современных историков-археологов, идентифицировавшие с предками вандалов «пшеворскую археологическую культуру железного века», распространенную на побережье Балтики, а также на территории южной и центральной Польши - то есть, там где и жили венеты. И поэтому мы никак не можем обойти вандалов нашим вниманием.

Что ж, вполне возможно, что венделы и венеты на рубеже тысячелетий действительно были одним народом – впрочем, все индо-европейские народы того времени на Севере Европы были в какой-то степени родственны друг другу. Например, византийский историк и сановник Прокопий Кесарийский, служивший секретарем полководца Велизария, писал, что вандалы нисколько не отличаются от готов и всех прочих европейских варваров: «Все эти народы, как было сказано, отличаются друг от друга только именами, но во всем же остальном они сходны. Все они белы телом, имеют русые волосы, рослые и хороши на вид; у них одни и те же законы и исповедуют они одну и ту же веру. Все они ариане и говорят на одном языке, так называемом готском; и, как мне кажется, в древности они были одного племени, но впоследствии стали называться по-разному: по именам тех, кто были их вождями.» (4)
http://www.istpravda.ru/upload/media...ff1fed349d.png
Королевство вандалов

Но уже к началу V века пути венетов и вандалов окончательно разошлись. Собственно, вандалы пришли в империю не как племенной союз, но как наемная армия на службе Римской империи, и в составе этой армии были не только вандалы, но и другие народы – например, кочевники-аланы, ставшие основой кавалерии. Вел эту армию римский главнокомандующий Стилихон, прибывший в Италию для войны с готами Алариха. Затем вандалы, не удовлетворенные размерами гонорара за военные услуги, завоевали благословенную Испанию – это была самая мирная и спокойная имперская провинция, уже несколько веков не видевшая войн. Вандалы обрушили в хаос эту райскую страну, основав на развалинах римских поселков свои собственные королевства.

Именно в захваченной римской вилле на самом берегу Гибралтара и родился Гейзерих – настоящий преемник Атиллы, прославившийся неуемной жаждой завоевания. Иордан в своём труде «О происхождении и деяниях гетов» писал: «Гизерих был невысокого роста и хромой из-за падения с лошади, скрытный, немногоречивый, презиравший роскошь, бурный в гневе, жадный до богатства, крайне дальновидный, когда надо было возмутить племена, готовый сеять семена раздора и возбуждать ненависть.» (5)

В 429 году ко двору Гейзериха прибыло богатое посольство из Карфагена, лежавшего на африканском берегу Средиземного моря. Африканский главнокомандующий Бонифаций, устав от бесконечных войн в империи, объявил о создании своего собственного Африканского королевства. Разумеется, Константинополь послал войска против сепаратистов, и тогда Бонифаций и решил нанять вандалов, пообещав щедро заплатить золотом и землями. Однако, когда Гейзерих со своими дружинами прибыл в Карфаген, Бонифаций послал Гейзериха обратно - дескать, все вопросы с императором мы уладили, поэтому в ваших услугах мы более не нуждаемся. В ответ раздосадованный Гейзерих начал войну и довольно скоро – при полной поддержке местного населения – завоевал все африканское побережье до самого Египта.

Но на этом Гейзерих вовсе не собирался останавливаться. Вскоре вандалы захватили Сицилию, Сардинию, Корсику, Балеарские острова. В 455 году король Гейзерих, воспользовавшись упадком Римской империи, захватил и сам Рим. И не просто чтобы пограбить – нет, поход в Вечный город был нужен повелителю вандалов, чтобы женить своего сына Хунериха на принцессе Евдокии, дочери императора Валентиниана III. И свадьба состоялась - в самом роскошном Дворце Флавиев на Палатине, в самом центре залитого кровью Рима, когда крики пирующих завоевателей смешивались с воплями умирающих горожан, погибающих в огне собственных домов…
http://www.istpravda.ru/upload/media...246bf5b555.jpg
Гейзерих в Риме

Сыграв свадьбу, Хунерих был торжественно коронован новым императором – в той самой базилике, что была построена над могилой Святого Петра. А затем он отбыл из разоренного города домой, в Карфаген, увозя не только жену и тещу на положении заложников, но и огромные караваны золота и сокровищ, среди которого были и знаменитые светильники–меноры из Иерусалимского храма Соломона.

Возможно, Гейзериха ждала бы мировая слава одного из самых успешных завоевателей мира, если бы не бедный французский аббат Анри Грегуар, писавший в 1794 году трактат о бедствиях и разрушениях, которые французские фанатики-революционеры причинили христианской церкви. Погром храмов преподобный Анри Грегуар сравнил с вандальским завоеванием Рима. Дело в том, что у вандалов были жестокая привычка отрезать носы своим рабам – как клеймо или как знак власти. Захваченным римским статуям вандалы также отбивали носы, очевидно, принимая их за изображения языческих богов. Именно поэтому, описывая бесчинства революционеров, устраивавших в храмах конюшни и отхожие места, аббат назвал их «вандалами», и с тех пор термин "вандализм» навеки стал определением девиантного поведения и бессмысленного разрушения.

Однако, среди варварских народов того времени вандалы больше прославились некак разрушители, но как умелые мореходы. И много веков спустя европейцы называли Средиземное море как «Море вандалов». То есть, Wendelsе - на древнеанглийском, Wentilseo на древневерхненемецком. (6)

Гейзерих царствовал 37 лет и 3 месяца, став настоящим долгожителем среди варварских королей. Но вот самому Королевству вандалов выпала недолгая история – оно существовало всего 95 лет. Уже при правлении Хунериха вандалы совершенно растеряли свой боевой дух, а Прокопий назвал вандалов «самыми изнеженными» из всех варваров, с которыми сражались византийцы.

Летом 533 года 15-тысячная византийская армия Велизария высадилась в Северной Африке. В нескольких сражениях вандалы были разбиты, король Гелимер - правнук грозного Гейзериха - смиренно сдался в плен, и был увезен в цепях в Константинополь. Пленные солдаты были призваны в имперскую армию для войны с персами, а остатки вандальского народа вскоре бесследно растворились среди многочисленного туземного населения Северной Африки.

* * *
Наконец, третьи пунктом в программе восстановления империи значились готы, захватившие Италию. И, приступая к Готской войне, император сделал ставку на новых федератов – на славян и антов, из которых стали формироваться отряды новой гвардии.

Прокопий Кесарийский так описывал славянских воинов: «Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек, ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, ч в таком виде идут в сражение с врагами. У тех и других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темно-красные. Образ жизни у них, как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. И некогда даже имя у славян и антов было одно и то же.» (4)
http://www.istpravda.ru/upload/media...c35633d392.jpg
Византийские солдаты (фреска)

Славянские воины формировали и элитные диверсионно-разведывательные группы. Прокопий Кесарийский пишет: «Велизарий больше всего старался захватить живым в плен кого-нибудь из знатнейших среди врагов. Валериан обещал ему легко оказать эту услугу. В числе его воинов были люди славянского племени, которые привыкли прятаться даже за маленькими камнями или за первым встречным кустом и ловить неприятелей. Выбрав из своих славян одного, огромного и крепкого телом и очень энергичного, он поручил привести живым неприятельского воина… Этот воин сказал, что он легко это сделает там, где растет трава. Давно уже готы за недостатком продовольствия питались ею. И вот этот славянин, ранним утром пробравшись очень близко к стенам, прикрывшись хворостом и свернувшись в клубочек, спрятался в траве. С наступлением дня пришел туда гот и быстро стал собирать свежую траву, не ожидая себе никакой неприятности со стороны куч хвороста, но часто оглядываясь на неприятельский лагерь, как бы оттуда кто-либо не двинулся против него. Бросившись на него сзади, славянин внезапно схватил его и, сильно сжав его обеими руками поперек тела, принес в лагерь и вручил Валериану». (4)

Очень ценил славянских воинов и император Маврикий, который в своем сочинении «Стратегикон», описал их как непревзойденных мастеров партизанской войны. «Молодежь (славян), выбирая удобный момент, из засад нападает на наших воинов, и те, которые предпринимают против них походы, могут причинить им не много вреда, - писал император. - Сражаться со своими врагами они любят в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах; с выгодой для себя пользуются засадами или внезапными атаками... Опытны они также и в переправе через реки, превосходя в этом отношении всех людей. Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту большие камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежа на дне реки, дышат с помощью их; и это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадаться об их присутствии. (…) Каждый славянин вооружен двумя небольшими копьями, некоторые имеют также щиты; они пользуются также луками и небольшими стрелами, намоченными особым для стрел ядом… Они не признают военного строя, не способны сражаться в правильной битве, показываться на открытых и ровных местах. Но имея большую помощь в лесах, они направляются в них, так как среди теснин они умеют отлично сражаться. Часто они бросают добычу как бы под влиянием замешательства и бегут в леса, а затем, когда наступающие бросаются на добычу, они без труда поднимаются и наносят неприятелю вред. Они мастера придумывать способы заманить противника...» (7)

В хрониках Агафия Схоластика приводится и несколько имен славянских воинов, которые смогли добиться весьма высокого положения при дворе императора. Например, командиром уже упомянутого отряда «спецназа» был некий славянин по имени Дабрагаст. Под его командованием свирепые русоволосые варвары наголову разбили крупное соединение персов у города Мухиризида в Малой Азии. Потом тот же самый Дабрагаст командовал византийской флотилией из 10 двухпалубных кораблей, которые патрулировали Дунай. Он крестился и женился на гражданке Империи — во всяком случае, его сын носил греческое имя Леонтий. Дабрагез — первый крещеный славянин, о котором у нас есть сведения. Также известно, что сын Дабрагаста принял христианское имя Леонтий и дослужился до поста таксиарха – командующим элитным полком тяжеловооруженной имперской пехоты. (8)

Сородич Дабрагаста по имени Сваруна стал героем битвы с персами и их союзниками мисимиянами на горе у крепости Тцахар, на территории нынешней Абхазии. «Прежде чем враги приблизились и должным образом прикрылись, воин Сваруна, славянин по происхождению, метнул копье в не успевшего еще прикрыться и поразил его смертельно. Тотчас же «черепаха» (строй воинов при наступлении) дрогнула и, рассыпавшись, рухнула… И римляне легко перебили врага, поражая их копьями». (8)
http://www.istpravda.ru/upload/media...cea1b65f01.jpg
Славянские воины на службе Византии (современная реконструкция)
* * *
Готская война, начавшаяся в 535 году, оказалась самой ожесточённой из всех, что велись во времена царствования Юстиниана. Бои велись два десятилетия, и, казалось, сами небеса были против реставрации империи. В 536 году на другом конце света взорвался вулкан Кракатау в Индонезии, следом за ним началось извержение вулкана Илопанго в Сальвадоре. Тучи пепла в атмосфере Земли породило «ядерную зиму». Особенно жестокими были зимы в 536, 540 и 547 годах: эти зимы, слившись вместе, принесли в Евразию долгие годы экстремальных холодов. И, как мы уже писали, климатические катаклизмы вызвали новые волны миграции и новый натиск кочевников на Римскую империю. Вместе с кочевниками на Византию напала и «Юстинианова чума» — первая чумная эпидемия, зарегистрированная в Европе, унесшая за два столетия около 30–50 млн жизней. (9)

Активизировались и покоренные славяне. В том же 536 году Хильбуд, главнокомандующий силами византийского Лимеса, собрался в очередной «профилактический» поход против дунайских славян. Но на этот раз он столкнулся н с разрозненными племенами, а с многочисленным ополчением всего славянского племенного союза. Значительная часть отряда Хильбуда была уничтожена, в бою погиб и сам Хильбуд. Оставленные без гарнизонов крепости были взяты и разрушены, следствием чего стало возобновление грабительских набегов через Дунай – теперь славянские отряды могли не опасаться пограничной стражи.
http://www.istpravda.ru/upload/media...f6614c23b8.jpg
Дунайская флотилия

Юстиниан, стараясь исправить положение, предложил вождям антов выгодную сделку. Империя передавала антам город Туррис — одна из обезлюдевших древнеримских крепостей к северу от Дуная с окрестными землями. Юстиниан обещал поддержку в заселении этой ничейной территории, богатые дары и «много денег». В обмен анты должны были стать не просто «союзниками» Империи, но нести службу в крепостях Лимеса, став заслоном на пути кочевников-болгар. По сути, это предложение означало создание весьма мощного антского государства на самых границах с империей.

Что ж, анты приняли условия императора, выдвинув весьма неожиданное условие: правителем в Туррисе должен стать некий самозванец, выдававший себя за погибшего Хильбуда.

Однако, в самый последний момент в сделку вмешался другой высокопоставленный римский полководец – знаменитый евнух Нарсес, один из ближайших советников императора. Заявив, что хитроумные антские вожди решили под видом «Хильбуда» подослать к императору убийцу, евнух повелел арестовать самозванца и казнить его.

И союз с антами не состоялся.

Что ж, о причинах такого вмешательств Нарсеса можно только гадать. Возможно, все дело в том, что тысячи антских солдат должны были пополнить армию византийского полководца Велизария – конкурента и заклятого недруга Нарсеса. Оба византийских полководца откровенно ненавидели друг друга. И, когда готы захватили Милан, вырезав в городе свыше 300 тысяч человек, Велизарий поспешил написать письмо императору, в котором всю вину за потерю города возложил на евнуха, потребовав его отставки. Юстиниан отозвал Нарсеса из армии в Константинополь, и тот пообещал отомстить обидчику. И вот, сорвав сделку с антами, Нарсес значительно ослабил армию Велизария. И добился своего – военный поход был крайне неудачным для Велизария, который был отстранён от командования и в течение 12 лет оставался не у дел. И Прокопий, будучи секретарем Велизария, неслучайно так подробно описывает интригу с Хильбудом, желая показать читателю подлинные причины неудачи военной кампании.
http://www.istpravda.ru/upload/media...628e526d0a.jpg
Нарсес

Впрочем, возможно, что все дело было только в деньгах. Сам Нарсес в это время вел переговоры с вождями герулов о найме их на военную службу. Профессиональные солдаты стоили недешево - например, каждый новобранец получал «подъемные» в размере 20 солидов – основной золотой монеты той эпохи. Из этой суммы семь солидов предназначалось на покупку коня, шесть солидов – на оружие и еще шесть солидов - на одежду. Также новобранцы получали зарплату в размере 9 солидов. Для характеристики солида можно сказать, что 3 солидов хватало для пропитания одного человека в течении года, причем ежедневный рацион солдата включал 3 фунта хлеба. 2 фунта мяса, пол-литра вина и 50 граммов оливкового масла. (10)

Разумеется, более опытные солдаты, прошедшие не одну битву, ценились дороже – так, солдаты-ветераны, которых в Византии именовали «семиссалиями», получали по 10-12 золотых монет, далее в «табели о рангах» следовали «унтер-офицерские» должности (цирцитор, биарх, центенарий, дуценарий) с окладом в 20-30 солидов.
http://www.istpravda.ru/upload/media...5ffe3a4664.jpg
Велизарий

Понятно, что далеко не все эти деньги доходили до самих солдат. Солидные откупные полагались и командирам, и вербовщикам – вот почему найм солдат-варваров на протяжении веков был самым доходным занятием в Римской империи. И, разумеется, Нарсес был крайне заинтересован в том, что бы все платежи варварским вождям за солдат проходили бы только через его рук

Но, так или иначе, но союз с антами был сорван.

И осенью 545 года «огромное полчище» славян и антов в отместку за пленение «Хильбуда» вторглось во Фракию. Земли провинции вновь подверглись ограблению, «великое множество ромеев» попало в плен.

Византийский полководец Иоанн Фагас с огромным войском герулов сумел отбить набег, освободив многих пленников, но поражение лишь побудило славян перейти к более организованным вторжениям в южные земли.

В начале 548 года большая дружина славян переправилась через Дунай в Иллирик. Это был первый случай нападения славян на ромейские крепости. Прокопий Кесарийский писал: «Даже многие укрепления, бывшие тут и в прежнее гремя казавшиеся сильными, так как их никто не защищал, славянам удалось взять; они разбрелись по всем окрестным местам, свободно производя опустошения. Начальники Иллирии с пятнадцатитысячным войском следовали за ними, но подойти к неприятелям близко они нигде не решались». (4)

Интересно, что с наступлением холодов анты не ушли к себе, за Дунай, а заняли провинцию Далмацию, переданную некогда для жительства беженцам-готам, а теперь совершенно покинутую. И все отряды славян спокойно остались зимовать на землях Империи, «будто в собственной стране и не боясь никакой опасности». Это была первая зимовка вторгавшихся славян в балканских провинциях, с которой и началось активное заселение Балканского полуострова.

Также славянские племена стали активно участвовать и в политической жизни варварских королевств. Интересный эпизод произошел в королевстве лангобардов, где правил король Вацесу, человек с довольно слабым здоровьем. Когда король в очередной раз заболел, его племянник Ризнульф начал плести интриги , намереваясь в скором времени занять трон. Но Вацес распорядился убить Ризнульфа. Совершенно случайно в живых остался сын Ризнульфа по имени Ильдигес, сбежавший от расправы к славянам за Дунай.

Почему к славянам? Возможно, здесь стоит вспомнить, что прежде лангобарды именовались винилами, родственным народом венетов. Кроме того, Вацес был союзником императора Юстиниана, который нанял лангобардов для войны с гепидами и герулами – именно из-за жестокого поражения от лангобардов короли герулов и были вынуждены бежать на север, в Скандинавию. То есть, на всем свете не было надежнее приюта для Ильдигеса, чем поселения славян, которые ни с кем не состояли в союзах.

Много лет спустя, когда Вацес все-таки умер, Ильдигес решился вернуться в королевство и предъявить свои права на трон – тем более, что власть захватил один из князей, Авдуин, вообще не имевший прав на престол. Увы, силы оказались неравными – армия Авдуина в несколько раз по численности превосходила славянскую дружину. Но и отдать принца на расправу славяне не согласились – даже за огромное вознаграждение, предложенное узурпатором. Варвары, видите ли, посчитали свою воинскую честь гораздо выше золота. В итоге славяне ушли обратно за Дунай, а вместе с ними ушел и Ильдигес, который мирно прожил у славян до конца своих дней.

Конечно, на фоне грандиозной борьбы за Италию этот небольшой и не самый драматичный эпизод вряд ли стоил бы внимания греческих хронистов, подробно его описавших для потомков, если бы не одно обстоятельство. Поход славян на лангобардов навел готского короля Тотилу на мысль использовать славян в своем противостоянии с империей.

И вот, подкупив славян «большими деньгами», остготский король уговорил их напасть на балканские провинции, «дабы император, отвлекшись на этих варваров, не смог удачно вести войну против готов». Весной 550 года отряд в три тысячи бойцов перешел через Дунай. Император Юстиниан послал навстречу славян несколько тысяч всадников, которыми командовал еще один дворцовый евнух по прозвищу Схоластик. Однако, на этот раз Схоластик доказал, что кастрация вовсе не является гарантией наличия стратегического мышления.

Когда римские легионы нагнали неприятеля около города Адрианополя, славянские дружины заняли оборону на высокой горе. Они поставили повозки в круг и приготовились драться. Римлянам же ничего не оставалось, как встать лагерем у подножия горы и ждать, пока варвары не спустятся к ним для битвы. Правда, Схоластик не учел одного важного обстоятельства: славяне как раз возвращались после удачного нападения на Адрианополь, так что провизии и скота у них было в избытке. А вот у римлян запасы провианта скоро закончились. И среди легионов началась волнения и смута; воины начали требовать еды и упрекать командиров в трусости. В конце концов, Схоластик для предотвращения беспорядков не придумал ничего лучше, как пойти на штурм славянских укреплений. И римские легионы, многократно превосходившие по численности отряды славян, были наголову разбиты.
http://www.istpravda.ru/upload/media...d88939e972.jpg
[битва на горе]

«В сражении погибло много прекрасных воинов; вожди же, которым грозила близкая опасность попасть с остатками армии в руки врагов, с трудом спаслись бегством, кто куда мог, - пишет Прокопий Кесарийский. - Варвары захватили знамя Константиана и, не обращая внимания на римлян, двинулись дальше. Они получили возможность ограбить местности, называемую Астикой, с древнейших времен не подвергавшуюся разграблению… Во время этого грабительского вторжения, держась в пределах империи долгое время, они заполнили все дороги грудами трупов; они взяли в плен и обратили в рабство бесчисленное количество людей и разграбили все; так как никто не выступал против них…» (4)

Поражение при Адрианополе действительно оказалось тяжелым ударом для империи. Но и славянским вождям оно вскружило голову. Разграбив Астику — центральную область провинции Фракия, они вновь повернули к Константинополю. Едва ли они рассчитывали захватить столицу Империи, ведь даже для захвата фракийских городов у них явно не хватало сил. Пленники, сопровождавшие славянские отряды, намного превосходили их числом, и любое крупное сражение могло обернуться настоящей катастрофой. Поэтому совершенно непонятно, зачем славяне вышли к Длинным Стенам – внешнему оборонительному рубежу Константинополя, расположенному в 50 километрах от столицы. Здесь, выждав удобный момент, на славян и напало ромейское войско, шедшее за ними по пятам.

Славяне, застигнутые врасплох, были перебиты, и лишь немногие из них спаслись бегством за Дунай, выбрав для этого обходной маршрут через проходы в Южных Карпатах. Интересная деталь: эти проходы контролировали князья гепидов - ромейские федераты и союзники. Но они беспрепятственно пропустили грабителей, соблазнившись на огромную взятку – по золотой монете с человека. Прокопий жаловался: "Даже при переправе через Истр римляне не могли устроить против них засады или каким-либо другим способом нанести им удар, так как их приняли к себе гепиды, продавшись им за деньги, и переправили их, взяв за это крупную плату: плата была – золотой статер с головы. Поэтому император был очень огорчён и обеспокоен, не зная, каким образом, он сможет в дальнейшем отражать их, когда они будут переходить Истр с тем, чтобы грабить Римскую империю, или когда они будут уходить отсюда с добычей…». (4)

Впрочем, возможно, и здесь вопрос был не столько в деньгах – ведь гепиды помнили, как славяне отвергли сделку с самозваным королем лангобардов, их злейшим врагом.

Но вскоре ко двору императора прибыли послы от нового повелителя Востока, кто за более скромное вознаграждение брался решить и проблему славянских набегов, и наказать продажных гепидов.

http://www.istpravda.ru/upload/media...6cabe6b538.jpg
золотой солид Юстиниана.

Библиография

1 - Малх Филадельфиец. «История». Публикуется по изданию «Византийские историки», Санкт-Петербург, 1860.

2 –Публий Овидий Назон. «Тристии». Публикуется по изданию « Античная лирика». Серия «Библиотека всемирной литературы». Изд-во «Художественная литература», М., 1968.

3 - В.В.Седов «Славяне в раннем средневековье», Изд-во НПБО "Фонд археологии", М., 1995.

4 - Прокопий Кесарийский « Война с персами. Война с вандалами. Тайная история». Изд-во «Наука» , М., 1993.

5 - Иордан «О происхождении и деяниях гетов (Getica)». Изд-во «Алетейя», Спб., 1997.

6 - Nicoletta Francovich Onesti « I Vandali. Lingua e storia», Carocci, 2002.

7 – Маврикий «Стратегикон». Публикация по изданию « Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей по VII в. н. э». Вестник древней истории, М., 1941.

8 - Агафий «О царствовании Юстиниана ". Публикация по изданию: «Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей по VII в. н. э.» Вестник древней истории, М., 1941.

9 - Ulf Büntgen, Vladimir S. Myglan, Fredrik Charpentier Ljungqvist, Michael McCormick, Nicola Di Cosmo, Michael Sigl, Johann Jungclaus, Sebastian Wagner, Paul J. Krusic, Jan Esper, Jed O. Kaplan, Michiel A. C. de Vaan, Jürg Luterbacher, Lukas Wacker, Willy Tegel & Alexander V. Kirdyanov «Cooling and societal change during the Late Antique Little Ice Age from 536 to around 660 AD», журнал «Nature Geoscience», № 1, 2016.

10 – П.В. Шувалов «Секрет армии Юстиниана: восточноримская армия в 491 – 641 гг.» Изд-во «Петербургское Востоковедение», СПб., 2006.
http://www.istpravda.ru/upload/media...86116a559e.jpg
[дунай.jpg]

Древние славяне. Истоки. Передача 1
 

Время венетов: в когтях Симаргла
 

http://www.istpravda.ru/research/15180/
http://www.istpravda.ru/upload/ibloc...d8719e866c.jpg
Зимой 560 года на деревни славянского народа антов обрушился удар невиданного ранее врага – закованных в броню смуглых всадников, над головами которых реял страшный стяг с изображением когтистого грифона – полуптицы-получеловека.

Вообще, антам было не привыкать к войнам и нашествиям – еще со времен войн с готами и гуннами славянские племена привыкли вести партизанский образ жизни. Они жили не в обычных теремах, а в землянках, которые было не жалко бросить в случае появления врага. Урожай прятали в ямах-тайниках, обмазанных глиной и обложенных камнем. Едва покажется дым сигнальных застав, как все жители разом убегали из домов и вместе с домашней скотиной прятались в глубоких карстовых пещерах, которыми изобиловал этот край в междуречье Днепра и Днестра.

Вот, представьте себе – пришел враг, а дома все пустые стоят. Ни продуктов, ни скота, ничего нет. Взять нечего. Ну, можно, конечно, сжечь землянки – только там ничего, кроме деревянных перекрытий, не горит.

А что бы враг возле покинутых деревень не задерживался, в спину солдатам из темноты летят отравленные стрелы – из-за каждого ствола, из-за каждого поворота лесных дорог.

Византийцы такого образа жизни не понимали, но признавали, что победить таких воинов, не желающих воевать "по правилам" - строй против строя, было практически невозможно. Именно поэтому император Юстининан и заключил с вождями антов союзный договор, согласно которому анты обязались не пропускать через свои земли болгар – кочевников, пришедших вместе с гуннами. И договор этот действовал – за несколько десятилетий немногие болгары отваживались сунуться во владения антов.
http://www.istpravda.ru/upload/media...2a6bcc03b3.jpg
Антский дом (реконструкция)

Но этот враг был куда опаснее болгар и гуннов.

Рослые воины пришельцев были с головы до ног покрыты пластинчатыми доспехами, от которых отскакивали стрелы и дротики. Броней были покрыты и невиданные лошади захватчиков - огненно-рыжие, высокорослые, красивые и сильные. При этом и сами всадники прекрасно управлялись и с луком, и с копьем, и с изогнутым мечом, которым они на полном скаку рубили головы бегущим людям.

Но самое главное – они, в отличие от болгар или ромеев, пришли воевать зимой.

Только представьте: заснеженное поле, на котором прекрасно заметны следы убежавших людей. Заметен и дым от костров – а без костра в пещерах никак, неминуемо замерзнешь. Голод заставляет лезть в яму с продовольствием, выдавая расположение тайника врагу. И все славянские хитрости тут же обернулись против них самих.

Зимние набеги стали для антских поселений настоящей катастрофой. Деревни горели в пожарах, тысячи людей попали в плен и были обращены в рабство.

И вот, желая договориться об их возможном выкупе, весной 561 года в стан захватчиков отправился самый влиятельный вождь антов – князь Мезамир.

Византийский хронист Менандр Протиктор так представил посланника: «Анты отправили к аварам посланником Мезамира, сына Идаризиева, брата Келагастова, и просили допустить их выкупить некоторых пленников из своего народа…» (1) То есть, судя по всему, он сам и его дядя Келагаст, носивший германское имя, были в империи людьми, весьма известными.

Провожать же Мезамира вызвался некий болгарин по имени Котрагиг, уверявший, что знает, как пройти в ставку вождя пришельцев - некоего степняка Ваяна, называвшего себя каганом. Оказывается, он занял зимовье болгарского царька Забергана, еще раньше покоренного пришельцами с востока. И вот, добравшись до стойбища кочевников, его проводили в вагенбург – крепость, составленную из гигантских повозок кочевников, в которых деревянные колеса были выше человеческого роста.

- Пади на колени перед великим каганом народа уар, - воскликнули телохранители кагана, облаченные в черные войлочные плащи с широкими и высокими плечами, торчащими в стороны наподобие бычьих рогов. Их длинные волосы были заплетены в десятки тугих косичек, стянутых на затылке узлом. – Уар – самый великий и сильный из народов; воины уар непобедимы, и сам каган может легко истребить всех противников. И потому пади на колени и проси кагана сохранить тебе жизнь!

Переговоры вскоре зашли в тупик. Каган Ваян в обмен на жизни пленников требовал, чтобы весь народ антов от мала до велика добровольно бы признал себя рабами кагана и платил бы ему дань. Такова была психология кочевников, не знавших равноправных отношений между соседями. Все просто: либо ты платишь дань соседу, либо он – тебе, третьего не дано. Любой побежденный степняками этнос автоматически попадает в категорию «рабов», которые живут лишь по милости победителя.

И гордый Мезамир ответил кагану примерно тоже, что через несколько лет скажет другой славянский князь Добрята:

- Родился ли среди людей и согревается ли лучами солнца тот, кто подчинит нашу силу? Ибо мы привыкли властвовать чужим, а не другие нашим. И это для нас незыблемо, пока существуют войны и мечи!

Тут же на ухо кагану зашептал и провожатый Котрагиг:

- Этот человек имеет великое влияние между антами и может сильно действовать против тех, которые хоть сколько-нибудь являются его врагами. Нужно убить его, а потом без всякого страха напасть на неприятельскую землю…

Раздосадованный каган щелкнул пальцами, и телохранители в черных плащах тут же вонзили мечи и копья в непокорного князя.

К сожалению, из-за фрагментарности дошедшего до наших времен текста Менандра, мы не можем судить, как долго продолжалась война между, но ее финал закономерен: анты, некогда представлявшие собой «бессчетные племена», «самые могущественные среди венетов», наводившие ужас на Ромейскую империю, были частью безжалостно вырезаны, а частью обращены в рабов кагана.

А вскоре перед каганом Ваяном склонили голову и франкские короли, и цари лангобардов, и даже сам византийский император. Так в Европе начался период власти Аварского каганата – сверхдержавы кочевников, ставших грозой и кошмаром целого континента.

Но именно без этого народа история пошла бы совсем по другому пути. Не приди авары в Европу, возможно, Византийская империя существовала бы и в ХХI веке, а итальянцы, хорваты, сербы, чехи, словаки, болгары, русские и украинцы в их нынешнем виде вообще никогда бы не появились на свет.

* * *
Долгие века и тысячелетия история Дальнего Востока проходила под знаком борьбы «черноголовых» ханьцев - то есть, предков современных китайцев - с некими «рыжими дьяволами», населявших степные и горные районы на запад от Китая. Это были рослые светловолосые и голубоглазые люди с орлиными носами, совсем не похожие на окружавшие их монголоидные племена. Кем были эти «дьяволы» и откуда они пришли, китайцы не уточняли, но, судя по всему, это были племена ираноязычных кочевников и ближайшие родственники восточных – или «царских» - скифов, воспетых еще Геродотом. Прекрасные воины, лучшие наездники, великолепно владевшие не только приемами верховой езды, но и стрельбы из лука на полном скаку - эти скифы были настоящими хозяевами Великой Степи, огромных равнин, простирающихся от выжженного солнцем Причерноморья до заснеженных предгорий Памира. Именно для защиты от «рыжих дьяволов» китайцы построили свою знаменитую Стену, ставшую символом страны. Даже свирепые гунны испытывали перед скифами священный трепет – недаром Аттила придумал легенду, будто бы дорогу к власти ему подсказал священный меч скифов, найденный еще в детском возрасте в Степи – этот меч стал для него знаком покровительства богов.
http://www.istpravda.ru/upload/media...87809bb12e.jpg
Карта Жужаньского каганата

Однако, важно помнить, что скифами этих кочевников называли только лишь греки, себя же они предпочитали именовать самыми различными именами (к примеру, обитавшие в предгорьях Тянь-Шаня жили племена называли себя «тиграхауда»). Китайцы же их презрительно называли «жуань-жуань» или «жужанями» - очевидно, этим непереводимым презрительным словцом высокомерные жители Поднебесной именовали варваров, болтавших что-то на непонятном наречии. На рубеже тысячелетий эти непонятные «жужани» основали на границах Китая мощное государство, которое историки именуют каганатом – сам титул кагана (или хакана) образован от китайского выражения ка-хань, где слово «хань» означает «господин» , а «ка-хань» - самый главный господин.

Подданными кагана стали множество народов и племен, в том числе и народ тюрков, потомков мальчика-калеки и богини-волчицы. Сейчас же они были рабами «жужаней» и занимались тем, что добывали железную руду в горах Алтая и плавили металл в сыродутных печах, создавая доспехи и вооружение для своих господ.

Климатическая катастрофа, сдвинувшая гуннов на запад, вызвала гражданскую войну как в самом Китае, так в соседнем каганате. Основы государств трещали, в распадающемся каганате начались нескончаемые схватки за власть, а победителем из смуты и вышли как раз тюрки - вчерашние рабы, которым удалось создать самую совершенную армию своего времени.

Секрет тюрков был прост – стремена.

Пара железная окружностей, прикрепленных кожаными ремнями к седлу – казалось бы, мелочь, но именно это изобретение поломало всю воинскую стратегию середины прошлого тысячелетия.
http://www.istpravda.ru/upload/media...f05f2d491.jpeg
Стремена тюркского типа.

Первые европейцы изобрели боевые колесницы, благодаря которым они смогли покорить весь континент. Скифы изобрели кожаное седло, изменившее все представления о ведении боя – отныне люди смогли ездить верхом и вести бой там, где не могли пройти колесницы. Правда, сражаться верхом люди еще не умели, поэтому долгое время конница считалась лишь вспомогательным видом войск. К примеру, батавы – лучшие кавалеристы Римской империи, были по сути мобильной пехотой – лошадь обеспечивала им быстроту маневра, когда, например, было необходимо обойти войско противника ударить с тыла. Но, оказавшись лицом к лицу с противником, кавалеристы спешивались и дрались уже как обычная пехота. Даже прославленные парфянские катафрактерии – всадники, закованные с головы до ног в броню, использовались, как правило, как орудие завершающего удара, когда нужно было прорвать оборону противника, истощенного долгим обстрелом из луков. Причем, тактика катафрактериев была построена на психологическом эффекте от лобовой атаки, когда на уставшего врага внезапно обрушивался вал железной конницы, ощетинившейся длинными копьями-контосами, следом же за строем катафрактов мчались обычные воины. Потеряв же копье (длинным и тяжелым контосом можно было поразить лишь одного бойца, и то в самом лучшем случае), катафракт тут же покидал поле боя, избегая ввязываться в схватки – ведь пехотинцы легко могли стащить неповоротливых всадников с лошадей.

Затем пришли гунны, придумавшие твердое седло – более глубокое с высокой задней и передней луками, что дает всаднику больший комфорт при езде и более уверенную посадку. Благодаря этому новшеству гунны могли обстреливать врага на ходу и набрасывать на некогда непобедимых катафрактов веревочные арканы, легко стаскивая «рыцарей античности» их с лошадей.
http://www.istpravda.ru/upload/media...a666709eaa.jpg
Первые стремена

Но появление стремян изменило все. Воин, опираясь ногами на стремена, мог сражаться верхом и управлять движением коня, более того, сами удары копьем стали более мощными и точными а кавалеристы получили возможность, привстав на стременах, наносить рубящие удары мечом как по конным, так и по пешим воинам.

Но самое главное: появление стремян сделал совершенно ненужной долгую и изнурительную военную подготовку кавалеристов, которых с раннего детства учили держаться на спине коня при помощи одних ног. При помощи стремян даже вчерашний кузнец или ремесленник за год – два тренировки мог стать вполне боеспособным воином.

Конечно, вряд ли оседлые тюрки сами изобрели стремена – скорее всего, это изобретение принадлежит скифам, долгое время экспериментировавшим с всевозможными ремнями и подставками для ног. Но именно тюрки сделали возможным массовое производство стремян из железа – прочные и удобные, в которых было практически невозможно запутаться ноге всадника.

И вот, благодаря «стременной революции» отряды вчерашних рабов за несколько лет стали самой грозной военной силой Степи. Сбросив рабское ярмо кагана жужаней, тюрки, как и положено всем бывшим рабам, основали свой собственный каганат, устремившись в завоевательные походы как на запад, так и на восток. И вскоре Тюркский каганат превратился в могучую державу, превосходившую по своим размерам все ранее известные империи: Римскую, Александра Македонского или даже державу Аттилы – в пору своего наивысшего могущества каганат простирался от Желтого моря до черноморского побережья Кавказа и берегов Днепра, и от сибирской тайги до тропической Индии. Половина народов огромного азиатского континента признала власть наследников гуннов.

Единственные, кто не смирился с властью тюрок, были «племена уар», которые, судя по всему, были останками народа «жужаней», бежавшими от своих господ. Сами тюрки презрительно называли их «вархонитами» - то есть, помесью уар и гуннов, а на скрижали истории потомки скифов вошли под именем аваров.

Император Маврикий, знавший аваров не понаслышке, выделял их из всех степных варваров, которых приносили в Европу волны переселения народов: «Тюркские племена многочисленны, независимы, чуждаются всяких занятий и искусств и не заботятся ни о чем, кроме того, как бы крепче биться с неприятелем. Аварское племя, напротив – трудолюбиво, способно к культуре и развитию и очень опытно в военном деле. Оно управляется одним главой, но повинуется ему со страхом, а не с любовью. Труды и лишения переносит стойко. В минуты опасности переносит жару, холода и прочие невзгоды, хотя ведет пастушеский образ жизни, но весьма любознательно и скрытно». (2)

Авары и тюрки люто ненавидели друг друга, а византийские хронисты, писавшие об аварах, добавляли, что беглецы очень боялись тюрок, считавших вархонитов своими беглыми рабами. Византийский хронист Менандр цитировал даже слова тюркского Истеми-хана: «Авары — не птицы, чтобы, летая по воздуху, избегнуть им мечей тюркских, не рыбы, чтобы уйти в глубину… Нападу на аваров, и не избегнут они моих сил» (1)
http://www.istpravda.ru/upload/media...63f6606653.jpg
[тюрки]

* * *

Как бы там ни было, но в 558 году авары появились на Кавказе – близ границ Ромейской империи. Сначала они искали союза с Константинополем, и отправили ко двору императора богатое посольство, попросив предоставить им земли для проживания. Но Юстиниан принял депутацию кочевников довольно прохладно – сколько уже посланников от иноземных князьков ползало на коленях у древнего трона наследников Цезарей, повторяя одни и те же хвастливые речи: «Мы самые великие, мы самые могучие, дайте, пожалуйста, нам земли и денег…»

К тому же император получил и тайное письмо от аланского царя Сарозия, который и помог добраться посольству аваров в Константинополь. Сарозий писал, что новоявленные пришельцы, как бы они ни храбрились, на самом деле уже были разбиты на войне и изгнаны со своих земель. Да и само это племя, хотя и воинственное, но немногочисленное.
http://www.istpravda.ru/upload/media...8dd15026fd.jpg
Карта Европы накануне вторжения авар.

Императора в тот момент куда больше беспокоили другие кочевники - болгарские племена утигуров и кутригуров, ставших злейшими врагами из-за византийского золота, которое получал царь утигуров за поставки солдат в имперскую армию. И вот, движимый мучительной завистью, царь кутригуров Заберган организовал грабительский поход через Дунай, дабы показать ромеям, что и нужно платить еще и ему.

Войско болгар сопровождали славяне, обеспечившие царя Забергана пехотой. На каких условиях славяне вступили в войско болгар, нам неизвестно. Характерно, однако, что из пяти авторов, рассказывающих нам об этом нашествии, двое вообще ничего не говорят о славянах – видимо, их численность в армии Забергана была не слишком велика.

И вот, не встречая сопротивления, болгары безнаказанно вторглись во Фракию и даже миновали Длинные Стены – цепочку укрепений, возведенных императором Анастасием для прикрытия столицы на дальних рубежах обороны. Правда, выяснилось, что стены давно уже обветшали и отчасти разрушились при недавнем землетрясении.

В столице началась паника. Юстиниан мобилизовал все наличные силы – и городское ополчение, и почетную дворцовую стражу. Он даже призвал престарелого Велисария, прежнего победителя вандалов и готов. В конце концов, война закончилась почетным миром, и Заберган получил от Юстининана требуемое количество золота. Но император вовсе не собирался прощать болгарам разорение имперских земель. Не успел обоз с золотом покинуть ворот столицы, как об этом стало известно царю утигуров Сандилху, и тот немедленно начал войну с кутригурами.

Множество кутригур и славян было перебито, но постепенно в междоусобицу болгарских царьков были вовлечены все племена причерноморских степей. И тут в драку и влезли авары - впрочем, возможно, это произошло по приказу императора Юстиниана, нанявшего кагана для усмирения непокорных кочевников. Авары довольно ловко перебили и утигуров, и кутигуров, и всех их союзников, а выжившие болгары смиренно признали власть кагана и влились в его армию.

Затем авары методично разгромили и все остальные племена кочевников, входившие некогда в державу Атиллы. И буквально за год каган Ваян подчинил себе огромные пространства от Поволжья до Северного Кавказа и Причерноморья, увеличив свою армию до 60 тысяч человек. По меркам VI века, 60 тысяч солдат были огромной армией. Так, византийский полководец Велизарий отправился на завоевание Северной Африки, имея в своём распоряжении лишь 5 тысяч всадников и 10 тысяч пехотинцев. Византийский полководец Нарзес вел за собой в Италию 20 тысяч солдат – это была крупнейшая военная группировка в эпоху Юстиниана.
http://www.istpravda.ru/upload/media...17191c57d3.jpg
Победоносный аварский всадник. Изображение на чаше, найденной в Надь-Сент-Миклошский кладе в Румынии.

Ромейская империя на появление нового врага у дунайской границы отреагировала довольно вяло. В 565 году скончался Юстиниан – престарелому цезарю было уже 82 года, он давно уже устал от бесконечных войн на границах. Мира и спокойствия хотела и вся империя, до предела истощенная поборами и налогами на войну. Поэтому и не удивительно, что вскоре преемники императора – душевнобольной племянник Юстин II и фракийский военачальник Тиберий II Константин - утратили контроль над многими отвоеванными землями в Европе. Даже новость о покорении антов - союзников империи, прикрывавших Дунайскую границу, не вызвало никакого сочувствия или беспокойства - видимо, в Константинополе порабощение антов сочли расплатой за то, что не не смогли остановить нашествие Забергана.

Между тем, беспокоился сам каган Ваян - до аваров дошли слухи, что передовые отряды тюркского кагана уже появились на побережье Каспийского моря. И Ваян вновь ставит перед императором вопрос о землях для поселений в пределах империи. И вновь не получает никакого определенного ответа, кроме обещания передать аварам провинции, находившиеся под властью племен лангобардов и гепидов.

И вот, армия кагана идет в поход на северо-запад – мимо отрогов Карпат, до земель нынешней Чехии и Австрии. Там их встретила армия франков, считавших себя хозяевами не только Галлии, но и всей Западной Европы. Удар конницы кочевников был стремителен – перепуганные франки разбежалась куда глаза глядят, король франков Сигиберт попал в плен и был вынужден заплатить огромный выкуп за свою жизнь. Далее авары свернули на юг и, истребив гепидов, бывших союзников готов, заняли Дакию – нынешнюю Румынию. Это была котловина, со всех сторон надежно защищенная горными хребтами. Практически идеальное место, чтобы пережить нашествие тюркских полчищ. Конечно, враг мог прорваться и через горные перевалы, но аварам было вполне по силам надежно перекрыть все перевалы и тропы. Таким образом, именно в Дакии и возник центр будущей сверхдержавы мира – Аварского каганата.

Появление аваров и стало причиной нового колоссального сдвига народов, вынудив европейские народы сниматься с насиженных мест и уходить от границ каганата. Именно тогда винилы-лангобарды ушли из Центральной Европы в Северную Италию, а герулы и венеты – на побережье Балтийского моря и в Скандинавию, о чем мы уже упоминали в главе про приход «племени господ» на Север.

Но вернемся к победоносному кагану Ваяну. Возле города Сирмий, где располагались наиболее удобные переправы через Дунай, кочевники встретились с византийским войском, которое было наголову разгромлено. И вот, Ваян из униженного «беглеца» и просителя в одночасье превратился в грозного победителя Великой империи ромеев, которые начинают платить кагану унизительную дань - подобно тому, как византийцы откупались от гуннов Аттилы. Платили сначала 80 тысяч золотых солидов ежегодно, затем — 100 тысяч и наконец по 120 тысяч золотых каждый год. По подсчетам венгерского археолога Иштвана Эрдели, византийские императоры всего за полвека заплатили кочевникам 25 тонн золота – совершенно немыслимое по тем временам количество денег. (3)

Движение аваров стало толчком и для славянских племен хорватов и сербов, усиливших свой натиск на приграничные районы. Историк Иоанн Эфесский писал: «На третьем году правления державного Тиверия (то есть, в 581 году ) двинулся проклятый народ славян, который прошел через всю Элладу и по стране Фессалонике и по фракийским провинциям, взял много городов и крепостей, сжег, разграбил и подчинил себе страну, сел на ней властно и без страха, как в своей собственной. Они опустошают, жгут и грабят страну даже до внешних стен, так что захватили и все императорские табуны, много тысяч голов скота, и другие. Они научились вести войну лучше, чем римляне; и все же они люди простые, которые не осмеливались показаться из лесов и степей и не знали, что такое оружие, исключая двух или трех дротиков». (4)

И тогда в голове Тиверия Константина и созрела мысль, что против варваров-славян следует использовать варваров-авар. Как говорится, divide et impera! - разделяй и властвуй, вечный принцип политики.

Впрочем, стоит отметить, что поначалу каган Ваян попытался решить вопрос с помощью угроз и дипломатии, направив к славянам послов. Но и князь Добрята (или Даврит) отказался признать господство аваров. В ответ аварские послы осыпали славянского князя оскорблениями, кровь взыграла в голове, и уже славянские воины схватились за мечи, перебив всех послов кагана.

Византийские стратеги помогли аварскому войску зайти в обход и нанести удар по славянским поселениям сбоку со стороны Адриатики. Для этого по личному приказу императора в распоряжение конунга аварам выделили целый флот, с помощью которого, как утверждает летопись Менандра Протиктора, было переправлено через море около 60 тысяч всадников в полном боевом вооружении. И на этот раз удар по ничего не ожидавшим славянам был страшен: «Как скоро авары переправились на противоположный берег, они начали немедленно жечь селения склавинов, разорять их и опустошать поля. Никто из живших там варваров не осмелился вступить с ними в бой: все убежали в чащи, в густые леса...» (1)
http://www.istpravda.ru/upload/media...4adb19375b.jpg
Аварский каганат.

* * *
Нашествие кочевников-аваров упоминается и в «Повести временных лет»: «Когда же славянский народ, как мы говорили, жил на Дунае, пришли от скифов, то есть от хазар, так называемые болгары, и сели по Дунаю, и были поселенцами на земле славян. Затем пришли белые угры и заселили землю Славянскую. Угры эти появились при царе Ираклии, и они воевали с Хосровом, персидским царем. В те времена существовали и обры, воевали они против царя Ираклия и чуть было его не захватили. Эти обры воевали и против славян и притесняли дулебов - также славян, и творили насилие женам дулебским: бывало, когда поедет обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но приказывал впрячь в телегу трех, четырех или пять жен и везти его - обрина, - и так мучили дулебов». (5)

Собственно, изложение нашествия обров-аваров – это первое историческое событие, которое описывает Нестор в своей «Повести…». Это своеобразный водораздел, который отделяет смутные легенды о происхождении славянских народов от реальных исторических событий.

Может быть, кому-то покажется обидным и совершенно несправедливым, что каноническая версия истории русского народа начинается не с каких-нибудь громких побед или великих свершений, а с изгнания пращуров с исконных земель. Однако, если подумать, Нестор вовсе не случайно начал свою летопись именно с этого события. Ведь глупо же полагать, что иеродиакон Нестор, в распоряжении которого была вся библиотека Киево-Печерской лавры – главного монастыря страны, не имел возможности ознакомиться с книгами греческих хронистов. Но он все-таки решил исключить из русской летописи описание более древней истории.

Почему? Можно лишь предположить, что православный монах Нестор не испытывал никакой гордости за языческих предков славян, безжалостно предававших мечу и огню колыбель и столицу Православия. Это для нас Византия является далекой историей, а вот для Нестора Константинопольский патриарх был прямым начальником, ибо вся русская церковь была митрополией Византии. Словом, с точки зрения христианского человека, «подвиги» язычников были абсолютно богопротивны, а посему упоминать о них не стоило. Но в то же время изгнание предков представлялось Нестору не только Божьим наказанием - блаженны униженные! - но и как наставление Господом славян на путь строительства новой цивилизации.

Поэтому свой рассказ о нашествии аваров Нестор заканчивает поучительным размышлением о Божьем замысле: «Были же эти обры велики телом, и умом горды, и Бог истребил их, умерли все, и не осталось ни одного обрина. И есть поговорка на Руси и доныне: "Погибли, как обры", - их же нет ни племени, ни потомства». (5)

Но, разумеется, в реальности все обстояло несколько иначе.
http://www.istpravda.ru/upload/media...ee95de862c.jpg
Страница из Радзивиловской летописи с рассказом про нашествие авар.

Библиография

1 - Менандр «История». Публикация по изданию «Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей по VII в. н. э.» Вестник древней истории, 1941.
2- Маврикий «Стратегикон». Публикация по изданию « Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей по VII в. н. э». Вестник древней истории, М., 1941.
3 - Иштван Эрдели «Исчезнувшие народы. Авары». Журнал «Природа», № 11, 1980 год
4 – Иоанн Эфесский «Церковная история». Публикация по изданию « Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей по VII в. н. э». Вестник древней истории, М., 1941.
5 - «Повесть временных лет» (Перевод и коммент. Лихачев Д.С.), СПб., «Наука», 1999 г.

Обнаружены доказательства фальсификации русской истории
 

http://ecology.md/page/obnaruzheny-d...lstva-falsifik
Пятница, 24 июля 2009 г. / Просмотров: 34934

президент АФН, академик РАЕН, май 2009 г.

– В процессе работы над книгой «История возникновения мировой цивилизации» мне удалось собрать обширные данные по археологии и древней истории Русской равнины – то есть той местности, которую именуют Русью. Для формирования истинной картины зарождения цивилизации Земли пришлось исследовать уже около трёх тысяч источников, хотя работа над книгой ещё продолжается.

По мере углубления в источники стали открываться удивительные факты. Во-первых, Русь была заселена современными людьми по времени первой. И состоялось это 50 тысяч лет назад. В это же самое время на всех других территориях существовали только лишь палеоантропы. В Африке – архантропы (предыдущий палеоантропам вид). В Юго-Восточной Азии – архантропы и местами даже гоминиды, предыдущий архантропам вид древнего человека, которые говорили на самых примитивных языках и являлись носителями хаобиньской и башконской археологических культур галечного типа (такие культуры в европейской части люди преодолели 2 – 1 миллиона лет тому назад).

То есть на Русской равнине темпы антропогенеза значительно опережали те же показатели других регионов. Таким образом, теория происхождения человека по новейшим данным археологии и антропологии приняла совершенно иной вид, подтверждаемый данными генетики крови.

Как следствие, это обстоятельство полностью перечёркивает так называемую «африканскую теорию», основанную, к тому же, на ложном методе определения наследственности по митохондриальной ДНК.

– Но самой главной сенсацией для меня, учёных и читателей стало то, что, по комплексным данным, Русская равнина с 50-го тысячелетия до н.э. по настоящее время была густо населена всего одним по расе, национальности и языку народом. Этот народ русы (русские). Собрана богатая коллекция антропологических данных. Крупнейшим антропологом М.М. Герасимовым восстановлен физический облик русов 40-го, 30-го, 13-го, 8-го, 6-го тысячелетий до н.э., а также тех людей, которые непосредственно сформировали современный русский народ.
http://ecology.md/articles/history_fals/pic01.jpg
Рис. 1. Антропогенез Русской равнины.

Археологические данные, которые имеются в моём распоряжении и которые представлены Институтом археологии РАН, говорят совершенно о другой истории региона Русской равнины. Они свидетельствуют, что на этой территории всегда бурлила жизнь. Причём, более активно, нежели в других центрах древней цивилизации.

Количество открытых археологических памятников красноречиво говорит о мощнейшей цивилизации. Судите сами. В мезолите (13 – 8 тыс. лет до н.э.), например, на Русской равнине было столько же селений, сколько и в 17 веке новой эры! И столько же селений на Руси было и в раннем железном веке (1 тыс. до н.э. – первая половина 1-го тыс. н.э.).

– В апреле сего года я сделал доклад на Международной научной конференции «Румянцевские чтения». Тема моего доклада – «Несколько аспектов сходства и различия новгородского и церковнославянского языков в письменных источниках 11 века».

В докладе я изложил свои сомнения в подлинности русской истории и предоставил археологические и другие доказательства. Но основой упор я сделал на то обстоятельство, что в 11-ом веке всё население Новгорода, окрестных городов и деревень (даже дальних) умело писать. Более того, качество письма было такое, что современные филологи говорят, что оно было без единой ошибки! Притом, что писали и женщины, и даже шестилетние дети. И, пожалуй, самое главное, письменность осуществлялась на русском языке. Не на церковнославянском, а именно на русском! Практически на том, на котором пишем мы сейчас. И это происходило без участия церкви.
Поскольку доклад звучал в аудитории, наполненной специалистами в этой области, то все эти факты им хорошо были известны, и учёные в знак согласия одобрительно кивали головами. Тем самым, признавая, что существует проблема нестыковки реальной истории Руси дохристианского и начала христианского периода, с одной стороны, и той истории, которая изложена в церковных летописях, – с другой стороны.

– На этой же конференции я познакомился с известным учёным-источниковедом, доктором исторических наук, председателем комиссии РАН «Естественнонаучная книжность в культуре Руси» Рэмом Симоновым, который вот уже более 3-х десятков лет работает с берестяными грамотами и другими письменными источниками, в том числе и 10 – 11-го веков.
http://ecology.md/articles/history_fals/pic02.jpg
Рис. 2. Берестяная грамота №342.

В своей работе «Берестяная грамота N 342 разъясняет тёмное место у Кирика Новгородца», опубликованной в журнале «Советская археология» (1973, №2), Рэм Александрович обратил внимание на то, что письменный знак, которым в 16-ом – 17-ом веках отражали на письме число «300», в 11-ом веке имел значение «3000».

Основанием для такого вывода учёного послужило изучение берестяной грамоты №342: «без открытия грамоты №342 было бы значительно затруднено истолкование причины возникновения рассмотренной числовой записи в «Учении» Кирика (1136 г. – авт.) как реминисценции древней формы выражения 3000, отождествленной впоследствии с «твердо» (300)… Если к тексту «Учения» переписчик рукописи в XV – XVI вв. подходил с позиции данных о состоянии цифровой системы в его время, то там, где Кирик Новгородец в 1136 г. или писцы промежуточных списков употребляли «глаголь» с древней формой тысячного знака, создавая начертание наподобие «твердо», выражавшее 3000, позднейший переписчик видел только «твердо» = 300».

Таким образом, на наш взгляд Р.А. Симонов обнаружил метод, которым осознанно или нет воспользовались церковники, и которым они укоротили русскую истории сразу на 2700 лет.

– В контексте сказанного, напомним только одну «несуразицу», которая запечатлена в древней летописи – «Сказание о Словене и Русе и городе Словенске» (летопись дошла до нас в Хронографе 1679 года).

Эта летопись, в частности, описывает события на Руси, датированные 24-м веком. до н.э.. Согласно летописи, в это время Словен и рус раздвинули границы своих владений, включая Зауралье, – «Словен же и Рус живяху между собою в любви велице, и княжиша тамо, и завладеша многими странами тамошних краев. Обладаша же и северными странами, и по всему Поморию, даже и до предел Ледовитого моря, и окрест Желтовидных вод, и по великим рекам Печере и Выми, и за высокими и непроходимыми каменными горами во стране, рекома Скир, по велицей реце Обве, и до устия Беловодныя реки, ея же вода бела, яко млеко».

Кроме того, летопись относит хождение словян и русов на Египет под предводительством Словена и Руса: «Хождаху ж и на Египетъския страны воеваху, и многое храбрьство показующе во еллинских и варварских странах, велий страх от сих тогда належаше».
http://ecology.md/articles/history_fals/pic03.jpg
Ареал распространения неолитических культур Русской равнины
Рис. 3.

Что интересно, указанные в летописи факты находят полное подтверждение в археологических источниках. В частности, известный архео-антрополог Т.И. Алексеева о волосовском времени (6 – 2 тыс. до н.э.) говорит: «Это было время больших протогородов». А археолог В.А. Городцов свидетельствует: «Народ, создавший культуру волосовского типа, жил долго, перешел в этой стране в металлический период», то есть практически в современное время. Как тут не вспомнить известное название Древней Руси – Гардарики?!

– Если принять во внимание обнаруженные Р.А. Симоновым искажения датировки событий и восстановить их правильное летоисчисление, то история Руси по версии историков удивительным образом начнёт совпадать с историей Руси по версии археологов и палеоантропологов. И станет глубже на несколько тысяч лет.

organizmica.org

О происхождении славян: предыстория дружбы народов в России
 

http://histrf.ru/biblioteka/book/o-p...rodov-v-rossii
28 февраля 2016

Историко-культурный стандарт История народов России

Клим Жуков на разведопросе у Дмитрия Пучкова:

Опубликовано: oper.ru

- Откуда мы имеем сведения о том, откуда взялись славяне, кто были их предки, где они жили?

- История славян – это история или реконструкция?

- Славянин – это генетика или судьба?

- Какие народы обнаруживали римляне и греки на территории современной России? И куда они делись? Кто они нам – предки или просто мимо проходили?

- Славяне – это генетика или судьба?

- Какие народы стояли у истоков русского государства – или того, что потом стало русским государством – в незапамятные времена, задолго до Рюрика?

- Насколько принципиальна роль Рюрика в русской истории?

Проблема происхождения славян
 

http://www.portal-slovo.ru/history/40469.php
Люди Древней Руси. IX - XIII вв.

17.02.2009

Споры о месте и времени происхождения индоевропейцев, изложенные в предшествующей главе, уже предполагают, что условия возникновения “исторических” народов так же не имеют однозначных решений. Это в полной мере относится и к славянам. Проблема происхождения славян обсуждается в науке уже более двух столетий. Археологи, лингвисты, антропологи, этнографы предлагают разные концепции и гипотезы и пока остаются в основном каждый при своем мнении.

А круг спорных вопросов весьма широк. Одно противоречие лежит на поверхности: славяне под таким именем выходят на историческую арену лишь в VI веке н.э., и потому велик соблазн считать их “молодым народом”. Но с другой стороны — славянские языки — носители архаичных черт индоевропейской общности. И это — признак их глубоких истоков. Естественно, что при столь значительных расхождениях в хронологии и территории, и археологические культуры привлекающие исследователей будут разные. Невозможно назвать ни одну культуру, в которой сохранялась бы преемственность от III тыс. до н.э. до середины I тыс. н.э.

Ущерб научному изучению к проблеме происхождения славянства наносили и краеведческие увлечения. Так, германские историки еще в XIX веке все сколько-нибудь заметные археологические культуры в Европе объявили германскими, а славянам на карте Европы вообще не нашлось места, и их поместили в узком районе Пинских болот. Но “краеведческий” подход будет преобладать в литературе разных славянских стран и народов. В Польше будут искать славян в составе лужицкой культуры и будет решительно превалировать “висло-одерская” концепция происхождения славянства. В Белоруссии внимание будет уделяться все тем же “Пинским болотам”. На Украине внимание замкнется на Правобережье Днепра (“днепро-бугская” версия).

§1. ПРОБЛЕМА СЛАВЯНО-ГЕРМАНО-БАЛТСКИХ ОТНОШЕНИЙ

На протяжении, по крайней мере, полутора тысяч лет история славян протекала в условиях тесного взаимодействия с германцами и балтами. К числу германских языков, кроме немецкого, в настоящее время относятся датский, шведский, норвежский, в известной мере английский и нидерландский. Имеются также памятники одного из исчезнувших германских языков — готского. Балтские языки представлены литовским и латышским, всего несколько столетий назад исчез прусский язык. Значительная близость славянских и балтских языков, а также известное сходство их с германскими, бесспорны. Вопрос заключается лишь в том, является ли данное сходство исконным, восходящем к единой общности, или же приобретенным в ходе длительного взаимодействия разных этносов.

В классическом сравнительно-историческом языкознании мнение о существовании славяно-германо-балтской общности вытекало из общего представления о членении индоевропейского языка. Такой точки зрения придерживались в середине прошлого столетия немецкие лингвисты (К. Цейсс, Я. Гримм, А. Шлейхер). В конце прошлого столетия под влиянием теории двух диалектных групп индоевропейских языков — западная — centum, восточная — satem (обозначение числа “сто” в восточных и западных языках), германские и балто-славянские языки были определены в разные группы.

В настоящее время число мнений и способов объяснения одних и тех же фактов значительно возросло. Разногласия усугубляются традицией специалистов разных наук решать проблемы только на собственном материале: лингвисты на своем, археологи на своем, антропологи на своем. Подобный подход, очевидно, должен быть отвергнут как методологически неправомерный, поскольку исторические вопросы не могут решаться в отрыве от истории, а тем более против истории. Зато в союзе с историей и в совокупности всех видов данных могут быть получены весьма надежные результаты.

Были ли едины в древности германцы, балты и славяне? На существование общего праязыка трех индоевропейских народов настаивал болгарский лингвист В.И. Георгиев. Он указал на ряд важных соответствий в балто-славянских и готском языках. Тем не менее, для вывода об их исходном единстве этих параллелей недостаточно. Лингвисты слишком бездоказательно относят особенности готского языка к прагерманскому. Дело в том, что на протяжении ряда столетий готский язык существовал обособленно от других германских языков в окружении инородных, в том числе балто-славянских. Выделенные лингвистом соответствия вполне могут быть объяснены как раз этим многовековым взаимодействием.

Известный отечественный специалист по германским языкам Н.С. Чемоданов, наоборот, разделял германский и славянский языки. “Судя по данным языка, — заключал он, — непосредственный контакт германцев со славянами был установлен очень поздно, может быть не раньше нашего летосчисления”. Этот вывод полностью разделил другой видный лингвист-русист Ф.П. Филин, и сколько-нибудь весомые аргументы ему пока не противопоставлены. Лингвистический материал, следовательно, не дает доказательств даже для того, что балто-славяне и германцы формировались по соседству.

В немецкой историографии прагерманцы связывались с культурой шнуровой керамики и мегалитов. Между тем, обе они к германцам отношения не имеют. Более того, оказывается, что на территории нынешней Германии вообще нет исконной германской топонимики, в то время как негерманская представлена довольно обильно. Следовательно, германцы поселились на этой территории сравнительно поздно — незадолго до начала нашей эры. Вопрос заключается лишь в альтернативе: пришли ли германцы с севера, или с юга.

В пользу северного происхождения германцев приводится обычно топонимика некоторых южно-скандинавских территорий. Но и в Скандинавии германцы появились вряд ли задолго до рубежа нашей эры, причем, например, свевы продвигаются туда с континента только в эпоху Великого переселения народов (IV–V вв. н.э.). Основной массив скандинавской топонимики сближается не с германской, а с кельтической (или с “кельто-скифской”), как это было показано в работах шведского ученого Г. Йохансона и американца шведского происхождения К.Х. Сихольма.

В этой связи любопытны генеалогические предания норманнов, сообщавшие о прибытии их “из Азии”, с которой ассоциировалось представление о вечно цветущей стране, несравненно более богатой, чем холодное побережье Атлантики. В “Младшей Эдде”, география в которой представлена тремя частями света — Африкой, Европой или Энеей и Азией, последнюю представляет Троя. “С севера на восток, — пишется в саге, — и до самого юга тянется часть, называемая Азией. В этой части мира все красиво и пышно, там владения земных плодов, золото и драгоценные камни. И потому, что сама земля там во всем прекраснее и лучше, люди ее населяющие тоже выделяются всеми дарованиями: мудростью и силой, красотою и всевозможными знаниями”.

Родоначальником переселенцев из-под Трои в саге признается Трор или Тор, который в возрасте 12 лет убил своего воспитателя — фракийского герцога Лорикуса и завладел Фракией. В двадцатом поколении рода Тора родился Один, которому было предсказано, что он будет прославлен на севере. Собрав множество людей, он отправился на север. Саксония, Вестфалия, земля франков, Ютландия — подчиняются Одину и его роду, затем он направляется в Швецию. Шведский конунг Гюльви, узнав, что пришли из Азии люди, которых называют асами, предложил Одину властвовать над его землей.

Любопытно рассуждение о языке асов: “Асы взяли себе жен в той земле, а некоторые женили и своих сыновей, и настолько умножилось их потомство, что они расселились по всей Стране Саксов, а оттуда и по всей северной части света, так что язык этих людей из Азии стал языком всех тех стран, и люди полагают, что по записанным именам их предков можно судить, что имена эти принадлежали тому самому языку, который асы принесли сюда на север — в Норвегию и Швецию, в Данию и Страну Саксов. А в Англии есть старые названия земель и местностей, которые, как видно, происходят не от этого языка, от другого”.

“Младшая Эдда” написана в 20-е годы XIII века. Но имеются две более ранние версии, связанные с асами-норманнами. Это “Норманская хроника” XII века, в которой как бы оправдываются права норманского герцога Роллона на овладение севером Франции (“Нормандией”) в начале X столетия, поскольку именно туда пришли во II веке норманны с Дона. На севере Франции и до сих пор сохраняются могильники, оставленные аланами. Рассеяны они и по другим местам северо-запада Европы, памятью чего служит и здесь же широко распространенное имя Алан или Алдан (в кельтской огласовке). Другим источником является хроника XII века Анналиста Саксона. В ней называется даже точная дата переселения: 166 год н.э.

В Саге об Инглингах (записанной как и “Младшая эдда” Снорри Стурлусоном, видимо, со слов скальда IX века Тьодольфа) говорится о Великой Свитьод (обычно трактуемой как “Великая Швеция”), которая занимала обширные области около Танаиса (то есть Дона). Здесь была страна асов — Асаланд, вождем который был Один, а главным городом Асгард. Следуя предсказанию, Один, оставив братьев в Асгарде, повел большую часть на север, затем на запад через Гардарики, после чего повернул на юг в Саксонию. В саге довольно точно представлен Волго-Балтийский путь, а Гардарики — это область от Верхней Волги до Восточной Прибалтики, где западное направление сменяется южным. После ряда перемещений, Один поселяется в Старой Сигтуне у озера Меларн, и эта область получит название Свитьод или Маннхейм (жилище людей), а Великая Свитьод будет называться Годхеймом (жилищем богов). По смерти, Один вернулся в Асгард, забрав с собой воинов, погибших в боях. Таким образом, “Великая Швеция”, которой уделяется весьма значительное место в шведской литературе и вообще в построениях норманистов, не имеет никакого отношения к Киевской Руси, а придонская салтовская культура и археологически, и антропологически увязывается именно с аланами, которых во многих восточных источниках IX — XII веков называли “русами”.

Интересно, что облик скандинавов заметно отличается от германцев (за счет смешения потомков культур шнуровой керамики и мегалитов, а также уральских элементов). Язык предков и потомков Одина также далек от континентальных германцев. Сюжет же связанный с “асами” имеет и еще одно осмысление в сагах: “асами”, “ясами” называли алан Подонья и Северного Кавказа (под таким именем они известны и русским летописям).

Интересно и то, что антропологи отмечают близость облика континентальных германцев к фракийцам. Именно ассимиляция славянами Подунавья местного фракийского населения создала вроде бы парадоксальную ситуацию: из всех славян антропологически ближе всех к германцам нынешние болгары, а не соседи Германии. Близость облика континентальных германцев к фракийцам дает направление поиску их общих истоков: они находились в области культур ленточной керамики и в рамках ее продвигались к северо-западу, сталкивая или вовлекая в свое движение и племена иного облика.

Германцы надежно просматриваются на Нижней Эльбе в рамках ясторфской культуры примерно с рубежа VII–VI вв. до н. э. В южных пределах заметно кельтское влияние (культур гальштатской и позднее латенской). Как и всюду в буферных зонах, на границе кельтских и германских племен происходило неоднократное взаимопроникновение культур, причем наступала то одна, то другая. Но накануне н. э. в результате почти повсеместного отступления кельтских культур перевес оказывается на стороне германцев.

Решающим лингвистическим аргументом против гипотезы о существовании когда-либо единства германцев с балто-славянами является отсутствие каких-либо промежуточных диалектов. Три народа являются соседями с первых упоминаниях о них в письменных источниках, но очевидно, что ко времени их территориального сближения они представляли собой сложившиеся в языковом, культурном и социальном отношении общества.

Археологически ранним этапом германского и балто-славянского взаимодействия может явиться продвижение примерно в III веке до н. э. группы ясторфского населения за правобережье Одера в область распространения в то время поморской культуры. Есть предположение, что позднее эти пришельцы были оттеснены назад племенами оксывской культуры, но решение может быть и иным: в ходе длительного взаимодействия группы ясторфцев могли подвергнуться влиянию местного населения, хотя и сохранили свой язык. Именно здесь, по всей вероятности, сформировались готы и может быть некоторые другие близкие им племена, культура которых заметно отличалась от собственно германцев.

В целом, вопрос о существовании исходной германо-балто-славянской общности довольно единодушно решается отрицательно

§2. ПРОБЛЕМА СЛАВЯНО-БАЛТСКИХ ОТНОШЕНИЙ

Проблема балто-славянской общности вызывает больше разноречий, нежели вопрос о германо-балто-славянском единстве. Разноречия проявились уже в XVIII веке, в споре М.В. Ломоносова с первыми норманистами, в ходе которого русский ученый обратил внимание на факты языковой и культурной близости балтов и славян. От объяснения причин и характера этой близости в значительной степени зависит и решение вопроса о славянской прародине и вообще вопроса об условиях возникновения славянства. Но при этом обязательно следует учитывать следующее: поскольку германцы не были автохтонным населением западно-балтийских территорий, вопрос о прародине балтов и славян не должен ставиться в зависимость от наличия или отсутствия в их языке схождений с германскими.

Близость славянских и балто-литовских языков очевидна. Проблема же заключается в определении причин этого явления: результат ли это длительного проживания по соседству двух этносов, или — постепенное расхождение изначально единой общности. С этим связана и проблема установления времени сближения или, напротив, расхождения обеих лингвистических групп. Практически это означает выяснение вопроса, является ли славянский язык автохтонным (т.е. коренным) на территории, примыкающей к балтам, или же он привнесен какой-то центрально- или даже южно-европейской этнической группой. Необходимо также уточнить и исходную территорию прабалтов.

В русском языкознании конца XIX — начала XX столетия преобладало мнение об исходной балто-славянской общности. Этот взгляд решительно отстаивал, в частности, А.А. Шахматов. Противоположного мнения достаточно последовательно придерживался, пожалуй, только И.А. Бодуэн де Куртэне, да латышский лингвист Я.М. Эндзелин. В зарубежном языкознании исходную близость этих языков признавал А. Мейе. Позднее идея существования общего праязыка почти безоговорочно принималась польскими лингвистами и отрицалась литовскими. Одним из наиболее веских аргументов в пользу существования исходной общности является факт морфологической близости языков, на это обращает особое внимание В.И. Георгиев. В настоящее время, как за рубежом, так и в России есть сторонники и той, и другой точки зрения.

Едва ли не большинство расхождений возникает из-за разного понимания исходного материала. Тезис об автохтонности германцев в Северной Европе во многих работах воспринимается как данное. Отсутствие же видимых следов близости германских языков со славянскими побуждает к поискам “разделителя”. Так, известный польский ученый Т. Лер-Сплавинский помещал между славянами и германцами иллирийцев, а балтов отодвигал к северо-востоку, полагая, что славяне стояли к германцам ближе. Ф.П. Филин, напротив, видел больше общих черт у германцев с балтами, и на этом основании локализовал прародину славян на юго-восток от балтов, в районе Припяти и Среднего Днепра. Б.В. Горнунг также отправляется от предположения об автохтонности германцев на Севере, а потому исходную территорию славян определяет довольно далеко на юго-востоке от мест их позднейшего обитания. Но поскольку германцы не были автохтонным населением западно-балтийских территорий, вопрос о прародине балтов и славян не должен ставиться в зависимость от наличия или отсутствия в их языке схождений с германскими.

Сам по себе вопрос о происхождении балтов кажется простым, поскольку расселение балтов целиком совпадает с зоной распространения культур шнуровой керамики. Однако имеются проблемы, с которыми необходимо считаться.

В Северной Европе и Прибалтике с эпохи мезолита и раннего неолита сосуществуют два антропологических типа, один из которых близок населению Днепровского Надпорожья, а другой лапоноидам. С приходом племен культуры боевых топоров удельный вес индоевропейского населения здесь возрастает. Весьма вероятно, что обе волны индоевропейцев были близки в языковом отношении, хотя и отличия, вызванные временным разрывом, были неизбежны. Это был протобалтский язык, зафиксированный в топонимике довольно обширных областей Восточной Европы. Лапоноидное население, видимо, говорило на одном из уральских языков, что также отразилось в ономастике этих территорий. Значительная часть этого населения была ассимилирована индоевропейцами, но по мере позднейшего продвижения из Предуралья угро-финских групп, границы индоевропейских языков снова сдвигались к юго-западу. Во II тыс. до н.э. до Прибалтики докатываются волны передвижений с востока племен срубной культуры, но существенного влияния они не оказали либо из-за своей малочисленности, либо в силу языковой и культурной близости.

Большее своеобразия вносили племена, продвигавшиеся в Прибалтику во времена существования унетицкой и лужицкой культур (XIII–VI вв. до н.э.). Это, по всей вероятности, те самые племена, которые принесли в Прибалтику этноним “венеды”, а само Балтийское море превратили в “Венедский залив”. В свое время А.А. Шахматов, признавая прибалтийских венетов кельтами, отмечал в их языке романско-италийские элементы, сказались они и на балтских языках. В самом населении прибрежной полосы Балтийского моря, которую занимали венеды, в частности, на территории Эстонии (и не только) имеется ярко выраженная (и сохраняющаяся до сих пор) примесь понтийского (или более широко — средиземноморского) антропологического типа, который мог быть занесен сюда именно с венетской волной.

В предыдущей главе упоминалось о топонимическом “треугольнике” — Малая Азия-Адриатика-Юго-Восточная Прибалтика. Собственно основной балтской территории он как будто не касается. Но определенная близость языков венетов и балтов все-таки просматривается. В Вифинии известна река “Упиос”. Параллелью может служить и литовское “упе”, и прусское “апе”, и древнеиндийское “ап” — “вода”. В связь с этими параллелями могут быть поставлены и названия рек Южного Буга и Кубани (иранизированные по форме) — Hypanis. Иными словами, с венетами в Прибалтику приходит население, близкое причерноморским индоариям по языку (сами арийцы уходили не только на восток, но и на северо-запад).

В.И. Георгиев видит косвенное доказательство существования балто-славянского праязыка в истории индо-иранской общности. Он напоминает, что такая общность прослеживается только в древнейших письменных памятниках, а не в современных языках.

Славянские языки зафиксированы на 2000, а литовский на 2500 лет позднее “Ригведы” и “Авесты”, но сравнение все-таки не доказательно. “Ригведа” и “Авеста” появились в период, когда иранские и индийские племена находились в контакте, тогда как позднее они практически не соприкасались. Славяне же и балты непосредственно взаимодействовали как соседи по меньшей мере со времен “Ригведы” и “Авесты”, и нужно объяснять, почему нет промежуточных диалектов между этими хотя и родственными, но разными языками.

Но в аргументах противников концепции существования балто-славянского праязыка весомыми, помимо упомянутых, надо признать наличие расхождений в таких сферах, которые являлись важными как раз в древнейшую эпоху. Это и счет до десяти, и обозначение частей тела, и названия ближайших родственников, а так же орудий труда. Как раз в этих областях совпадений практически нет: совпадения начинаются только с эпохи металла. А потому логично предположить, что в эпоху предшествующую бронзовому веку, праславяне жили все же в некотором удалении от балтов. Следовательно, вряд ли можно говорить существовании изначальной балто-славянской общности.

§3. ГДЕ И КАК ИСКАТЬ ПРАРОДИНУ СЛАВЯН?

Несостоятельность концепции исходной германо-балто-славянской и более локальной балто-славянской общности сужает круг возможных “кандидатов” на роль праславянских археологических культур. Практически отпадают поиски таковых среди “молодых” культур (V–VI вв.), поскольку признаваемая всеми близость уходит в эпоху бронзы или раннежелезного века. Поэтому не может быть принято упомянутое выше мнение А.Л. Монгайта о возникновении самого славянского этноса лишь около VI века н.э. Не больше оснований и в концепции И.П. Русановой, выводящей славян из пшеворской культуры — западные пределы Польши II в. до н. э. — IV в. н. э., примыкающие северными своими пределами к областям с балтским населением. Не может быть принята и версия одного из самых основательных исследователей раннего и средневекового славянства В.В. Седова, выводящего славян из области западных балтов, смежных с лужицкой культурой последних веков ее существования — подклошевая культураV–II вв. до н. э.

Ф.П. Филин, не связывавший происхождение славян с балтами, отводил славянам территорию от Днепра до Западного Буга. Исследователь предупреждал, что эта территория была заселена славянами в I тыс. до н. э. Были ли славяне раньше и где именно они были — он считал на данном этапе вопросом неразрешимым.

Внимание Б.А. Рыбакова и П.Н. Третьякова привлекла тшинецкая культура бронзового века (ок. 1450–1100 до н.э.), занимавшая территорию от Одера до Днепра. Соседство с балтскими культурами в данную эпоху уже не вызывает вопросов с точки зрения языковых закономерностей, но в самой культуре явно наблюдается смешение двух разных этнических образований: разный обряд погребения (трупосожжение и трупоположение), причем погребения с трупоположениями близки как раз к балтскому типу.

Иными словами, эта культура, возможно, и была первым соприкосновением славян и балтов. Она и в самом деле решает много вопросов, вставших в ходе обсуждения фактов, указывающих на балто-славянскую близость. Но возникает иная проблема: если это славяне, осваивающие изначально неславянскую территорию, то откуда они сюда пришли? Культура была первоначально выявлена польскими учеными, и они на первых порах даже и не подозревали, что она распространяется до Днепра. На Днепре же были выявлены более значимые проявления этой культуры, и Б.А. Рыбаков предположил, что распространение шло не с запада на восток, а с востока на запад. Однако и такое заключение представляется преждевременным. На востоке в это время господствовала срубная культура, в рамках которой места славянам или праславянам не находится. Поэтому целесообразно присмотреться к юго-западным территориям, смежным с этой культурой.

Именно таким путем пошел О.Н. Трубачев. Вслед за А. Мейе, он логично воспринял факт архаичности славянского языка как признак его древности и пришел к заключению, что архаизм — следствие совпадения прародины индоевропейцев и прародины славян. Наверное, осторожнее было бы говорить о совпадении территории, занимавшейся праславянами, с одной из больших групп индоевропейцев. Ученый соглашался с теми немецкими специалистами, которые помещали вообще прародину индоевропейцев в Центральной Европе (севернее Альп), но в рамках этой концепции хронологическая глубина не выходила за рамки энеолита, что в свете многих других данных кажется невероятным. Что же касается поиска на этой территории древнейших славян, то круг аргументов может быть расширен за счет привлечения как лингвистического, так и археолого-антропологического материала.

В нашей антропологической литературе имеется два разных опыта решения проблемы славянского этногенеза. Один из них принадлежит Т.А. Трофимовой, другой — Т.И. Алексеевой. Опыты эти существенно разнятся как по подходам, так и по выводам. Одно из существенных расхождений в выводах Т.А. Трофимовой и Т.И. Алексеевой заключается в оценке места в славянском этногенезе населения культуры ленточной керамики. У Т.А. Трофимовой это население оказывается одним из основных компонентов, и именно, отправляясь от ее вывода, В.П. Кобычев связывает исходный славянский тип с этой культурой. Между тем, как это показано Т.И. Алексеевой и подтверждено рядом других антропологов, население культур ленточной керамики могло входить в состав славян либо в качестве субстрата, либо в качестве суперстрата, зато в составе германцев этот элемент был определяющим.

Интересная и насыщенная статья Т.А. Трофимовой отправлялась от господствовавших в 40-х годах XX века автохтонистских теорий, и была нацелена против индоевропейской компаративистики. В результате, отметив наличие разных компонентов в составе славянства, автор не считала возможным “рассматривать какой-либо один из этих типов как исходный праславянский тип”. Если же учесть, что те же типы входили в состав германцев и некоторых других народов, то антропология практически исключалась из числа наук, способных принять участие в решении проблем этногенеза.

Работы Т.И. Алексеевой появились в 1960–1970-е годы, когда были в основном преодолены ограничительные рамки автохтонизма и стадиальности. Учет миграций племен и бесспорных положений компаративистики резко поднимает значение антропологии в уяснении истории возникновения народов. Антропология становится не только средством проверки положений лингвистики и археологии, но и важным поставщиком оригинальной информации, требующей определенного теоретического осмысления. По мере накопления материала, антропология дает в возрастающих масштабах ответы на вопросы, когда и в каких соотношениях сходились и расходились древние этнические образования.

В количественном отношении наиболее представительным в составе славянства является тип населения культур шнуровой керамики. Именно типичное для культур шнуровой керамики широколицее длинноголовое население сближает славян с балтами, создавая подчас непреодолимое затруднение для их антропологического размежевания. Наличие в составе славянства этого компонента указывает, однако, на территорию гораздо большую, чем область балтской топонимики, поскольку родственное население занимало в эпоху неолита и бронзы значительную часть левобережной Украины, а также северо-западного побережья Европы. Сюда же следует отнести и зону распространения динарского антропологического типа, который проявляется в современном населении Албании и Югославии (особенно у черногорцев, сербов и хорватов) и который обычно идентифицируется с древними иллирийцами.

Заметное участие в сложении славянства приняли также племена с погребениями в каменных ящиках и культуры колоколовидных кубков, которые также хоронили умерших в цистах (каменных ящиках). Поскольку славяне, по заключению Т.И. Алексеевой, соединяют типы “североевропеидной, долихокефальной, светлопигментированной расы и южноевропейской брахикефальной, темнопигментированной”. Население культуры колоколовидных кубков должны привлечь особое внимание в решение проблемы прародины славян.

К сожалению, эта культура почти совершенно не изучена. Обычно отмечается, что она распространяется из Северной Африки в Испанию. Здесь она сменяет культуру мегалитов, а затем около 1800 года до н.э. довольно быстро перемещается частью по западному побережью Атлантики, входя в состав будущих кельтов, частью в Центральную Европу, где и фиксируются их могильники. Истоки этой культуры просматриваются где-то в области Восточного Средиземноморья, может быть в Передней или даже Средней Азии. По-видимому, в родстве с этим населением находились хетты и пелазги (во всяком случае, их переселение шло в рамках одной и той же индоевропейской волны). Именно с этой индоевропейской волной увязываются занимавшие Северную Италию лигуры, которых в некоторых древних сообщениях называют западной ветвью пелазгов. И весьма примечательно, что главным божеством лигуров был Купавон, функции которого совпадали с функциями славянского Купалы, а соответствующий культ в Северной Италии дожил до средневековья. Следует из этого, между прочим, и то, что в приальпийской зоне наряду с праславянами находились и близкие им по языку и, может быть, верованиям, но самостоятельные племена.

Цепь топонимов, идущая от испанской Лузитании через Северную Италию до Прибалтики, принадлежит индоевропейскому населению, причем той его ветви, в которой корни “луг” и “вад-ванд” обозначают долину и воду. Страбон отмечал, что слово “вада” у лигуров означает мелководье, а на Балканах, в зоне расселения пелазгов, в римских источниках реки называются “Вада” с каким-нибудь определением. Сам этноним “пелазги” находит удовлетворительное объяснение именно из славянских языков. Это буквальная передача известного античным авторам этноса “люди моря” (в литературе есть вариант для “пелазгов” как “плоская поверхность”). Еще в XIX веке чешский ученый П. Шафарик указал на широкое распространение в славянских языках обозначения водной поверхности как “пелсо” (одно из древних названий тоже славянского варианта — Балатон) или “плесо”. От названия озера идет и русский город Плесков (Псков), и болгарская “Плиска”. Сохраняется это понятие и в современном обозначении широкой водной поверхности — “плес”. Глагол же “гоить” — жить, известен также в не так давние времена (“изгой” — значит “изжитый” из общины или какой-то иной общественной структуры). Значительный перечень ранней славянской топонимики в Подунавье собрал еще П. Шафарик. В недавнее время он был пересмотрен и дополнен В.П. Кобычевым.

Славян от балтов отличает, прежде всего, наличие в их составе центральноевропейского альпийского расового типа и населения культуры колоколовидных кубков. В Прибалтику также проникали этнические волны с юга, но это были иные волны. Южное население попадало сюда, видимо, только в качестве примеси в составе венетов и иллирийцев, может быть разных волн киммерийцев, прошедших через Малую Азию и Балканы. И происхождение, и языки этих этнических групп были довольно близкими. Понятная им речь, видимо, звучала и в зоне фрако-киммерийской культуры в Прикарпатье, поскольку таковая возникает также в ходе расселения из Причерноморья и левобережья Днепра. Язык приальпийского населения, равно как язык культуры колоколовидных кубков, отличался от балто-днепровских и причерноморских наречий.

Приальпийское население изначально, вероятно, в своих истоках индоевропейским не было. Но если в кельтских языках явно проявляется неиндоевропейский субстрат, то в славянском такового не видно. Поэтому реальное воздействие на язык этого населения оказывали лишь индоевропейские племена, в числе которых наиболее значительными были именно племена культуры колоколовидных кубков.

В настоящее время трудно решить: пришел ли славянский язык в “готовом” виде в Центральную Европу, или он формируется здесь в результате смешения населения культур колоколовидных кубков и разных вариантов культур, уходящих к предшествующим племенам культуры шнуровой керамики. Длительное соседство, несомненно, способствовало взаимовлиянию праславянского языка с языками иллиро-венетскими и кельтскими. В результате шел непрерывный процесс взаимоассимиляции и возникновения промежуточных диалектов в рамках разных племенных объединений.

Т.И. Алексеева, допускающая, что культура колоколовидных кубков есть возможный исходный славянский антропологический тип, указывает на близость древнерусского и даже современного приднепровского населения именно приальпийской зоне: Венгрии, Австрии, Швейцарии, Северной Италии, Южной Германии, севера Балкан. И речь в данном случае идет именно о движении протославян с запада на восток, а не наоборот. Исторически распространение этого типа прослеживается сначала на Моравию и Чехию, затем к будущим племенам уличей, тиверцев, древлян. Указать на время, когда такое население двинулось из Центральной Европы на восток, антропология не может, поскольку, как и у большинства племен Центральной Европы, у славян распространяется трупосожжение, и на два с половиной тысячелетия антропологи лишаются возможности следить за этапами миграций племен. Зато от этой эпохи дошел значительный топонимический и иной языковой материал. И здесь наиболее весомый вклад принадлежит О.Н. Трубачеву.

К выводу о совпадении области зарождения индоевропейцев и славян ученый шел несколько десятилетий. Важнейшими этапами были книги о ремесленной терминологии (она у славян сближалась с древнеримской), затем о названиях рек и иных топонимов в области Правобережья Днепра, где наряду со славянскими встречаются и иллирийские. И наконец, поиски славянской топонимики в Подунавье, откуда и русские, и польские, и чешские летописцы (иногда в легендарной форме) выводили славян и русов.

В работах О.Н. Трубачева, как правило, предлагается только относительная хронология: что и где древнее. Хронологию в данном случае привносят археологи и историки. Украинские археологи, в частности, А.И. Тереножкин, высказывали мнение о славянстве смежной с киммерийцами чернолесской культуры X–VII веков до н.э. Примечательно, что в пограничной полосе между собственно киммерийцами и чернолесцами по реке Тясмин в VIII веке до н. э. появились укрепленные городища, что свидетельствовало об усилившемся размежевании чернолесцев и киммерийцев. Самое же примечательное заключается в том, что выявленная О.Н. Трубачевым славянская топонимика полностью наложилась на чернолесскую археологическую культуру, вплоть до захода на левобережье Днепра у юго-восточных пределов культуры. Такое совпадение — исключительно редкий случай в этногенетических разысканиях.

В итоге чернолесская культура становится надежным звеном и для движения вглубь, и для отыскания последующих преемников. При этом следует иметь в виду, что из Центральной Европы по старым следам будут проходить новые переселенцы, а граница степи и лесостепи на протяжении многих веков будет ареной чаще всего кровавых столкновений степных кочевников и оседлых земледельцев. Необходимо считаться также с тем, что с началом социального расслоения и родственные племена включаются в борьбу между собой.

Решение вопроса об этнической принадлежности чернолесской культуры помогает понять и природу более ранней тшинецкой. В ней как раз и обозначается путь древнейших славян из приальпийских областей к Днепру. При этом, обряд трупосожжения, видимо, и выявляет собственно славян, в то время как в обряде трупоположения славянский антропологический тип в чистом виде не представлен. Это, по всей вероятности, было преимущественно балтское население. По всей вероятности, именно здесь и произошел первый контакт славян с балтами, вполне объясняющий и схождения и расхождения тех и других в языке. Именно здесь, в рамках этой культуры южный темнопигментированный брахикефал пересекся со светлыми долихокранами и ассимилировал их.

§4. СРЕДНЕЕ ПОДНЕПРОВЬЕ В СКИФО-САРМАТСКОЕ ВРЕМЯ

При всей важности именно этнической истории Среднего Поднепровья для уяснения многих аспектов позднейшей истории славянства и формирования древнерусского государства, белых пятен здесь еще очень много. Слабо исследованы белогрудовская (XII–X вв. до н. э.) и чернолесская культуры, в частности, их соотношение с тшинецкой, хотя и указывается на — важную в данном случае — связь с Центральной Европой. Не прослежены и переходы к последующим культурам. Есть тому объективные причины: один из главных показателей культуры (материальной и духовной) — погребальный обряд — у племен с трупосожжениями весьма упрощен и оставляет археологам практически одну керамику. О.Н. Трубачев, полемизируя с археологами, воспринимающими изменения в материальной культуре как смену этносов, не без иронии замечает, что смена орнамента на сосудах вообще может не означать ничего, кроме моды, которая, конечно, и в древности захватывала разные племена и народы.

Изменения в облике культуры на Среднем Днепре могли происходить и из-за смены населения в степных районах, а также из-за постоянных миграций с запада или северо-запада на восток и юго-восток. Как раз в начале VII века до н.э. из Причерноморья уходят киммерийцы и примерно через несколько десятилетий в степи появляются скифы. Сохранилось ли на месте прежнее земледельческое население? Б.А. Рыбаков в книге “Геродотова Скифия” доказывает, что сохранилось и сохранило определенную самостоятельность. Он обращает внимание, в частности, на то, что на стыке степной и лесостепной полосы, где и в киммерийское время были укрепленные поселения, пограничная полоса укреплялась в еще большей степени. Это — убедительное свидетельство неоднородности территории, обозначенной Геродотом как “Скифия”. И важно само указание на существование на севере “Скифии” “скифов-пахарей” со своими культами и этнологическими преданиями. Любопытно, что у этих племен жило предание о проживании их на том же месте в течении тысячелетия. В данном случае предание совпадает с реалиями: тысяча лет до Геродота прошло от начала срубной культуры в Причерноморье, и тысяча же лет отделяла “скифов-пахарей” от возникновения тшинецкой культуры.

Согласно легенде, “на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша”. Культовые чаши археологи находят в скифских погребениях, но в основе их оказываются формы, распространенные в доскифское время в культурах лесостепи — белогрудовской и чернолесской (XII–VIII вв.).

Геродот столкнулся и с разными версиями относительно численности скифов: “Согласно одним сообщениям скифы очень многочисленны, а по другим — коренных скифов... очень мало”. В эпоху расцвета скифского объединения довольно единообразная культура распространяется на многие нескифские территории. Происходит примерно то же, что и в Центральной Европе в связи с подъемом кельтов: практически во всех культурах замечается латенское влияние. Когда же в последних веках до нашей эры скифы загадочным образом исчезли (по версии псевдо-Гиппократа они выродились), на территории Скифии возрождаются старые традиции и, видимо, старые языки. Вторжение с востока сарматов способствовало упадку скифов, но воздействие сарматов на местные племена оказалось меньшим, чем их предшественников.

В VI веке до н.э. на территории украинского и белорусского Полесья появляется новая культура, названная милоградской. Юго-западные черты, отмечаемые в ней, позволяют предполагать смещение части населения от предгорий Карпат в лесистые области бассейна Припяти. По мнению исследователей, речь идет об упоминаемых Геродотом неврах, которые, незадолго до его путешествия в Причерноморье, покинули первоначальную территорию из-за нашествия змей. Обычно отмечается, что тотем змеи был у фракийцев и Геродот просто буквально воспринял рассказ о нашествии племени с таким тотемом. Культура просуществовала до I–II века н. э. и была разрушена или перекрыта племенами зарубинецкой культуры, возникшей во II веке до н. э.

Пересечение и переплетение милоградской и зарубинецкой культур породило дискуссию: какую из них считать славянской? При этом споры шли в основном о зарубинецкой культуре, и участвовали в них в той или мере многие исследователи. Большинство археологов Украины и Белоруссии признавали культуру славянской. Последовательно на большом материале этот вывод обосновывал П.Н. Третьяков. Возражали авторитетные археологи И.И. Ляпушкин и М.И. Артамонов, а В.В. Седов признавал культуру балтской.

Зарубинецкая культура зарождалась одновременно с пшеворской на юге Польши. Последняя включала часть территории, входившей ранее в состав лужицкой культуры и некоторые археологи видели в ней первоначальных славян. Но славянство их доказывается и традициями материальной культуры, и логикой историко-генетического процесса. Б.А. Рыбаков считал неслучайным, что обе культуры как бы повторяют границы тшинецкой культуры, а зарубинецкая также и промежуточную чернолесскую. Зарубинцы были связаны с расселившимися до Карпат кельтами и должны были постоянно обороняться от почти в то же время появившихся у границ лесостепи племен сарматов.

До сих пор по границе лесостепи на сотни километров тянутся ряды валов, называющихся с давних пор “Змиевыми” или “Трояновыми”. Их датировали различно — от VII века до н.э. до эпохи Владимира Святого (X век). Но валы явно возводились для защиты именно территории зарубинецкой культуры, и закономерно, что киевский энтузиаст А.С. Бугай нашел материальные доказательства того, что насыпаны они около рубежа нашей эры.

Примечательно, что поселения зарубинецкой культуры не были укрепленными. Очевидно, с северными и западными соседями зарубинцы жили мирно. От степи же, где в это время кочевали сарматы, отгородились недоступными для конницы валами. Валы и сейчас производят впечатление. И встает закономерный вопрос: насколько организованным должно быть общество, чтобы возводить такие сооружения? А общество это, судя по жилищам, еще не знало неравенства: это был труд свободных общинников многих поселений.

Зарубинецкая культура, надежно прикрытая с юга, пала во II веке н.э. в результате нового нашествия с северо-запада. П.Н. Третьяков нашел доказательства того, что зарубинцы переместились к северо-востоку и востоку на левобережье Днепра, где позднее сливаются с новой волной славянских переселенцев из Центральной Европы.

Будучи последовательным приверженцем концепции славянской принадлежности зарубинецкой культуры, П.Н. Третьяков не определил своего отношения к милоградовцам, неоднократно склоняясь то в одну, то в другую (именно балтскую) сторону. Весомые аргументы против их балтоязычия привела О.Н. Мельниковская. Главным среди этих аргументов оказывается факт локализации культуры значительно южнее, чем предполагалось ранее: именно у верховьев Десны и Южного Буга. Здесь расположены наиболее ранние памятники милоградовцев и движение их на северо-восток, прослеживаемое по археологическим данным, хронологически совпадает с переселением Геродотовых невров.

О.Н. Мельниковская не определяет этнической принадлежности милоградовцев-невров, отдавая однако предпочтение славянам и находя у милоградовцев те признаки, которыми П.Н. Третьяков доказывал славянство зарубинцев. Белорусский археолог Л.Д. Поболь склонен был видеть в милоградовцах предшествеников зарубинцев. В.П. Кобычев, не связывая милоградовцев с неврами, высказал предположение об их кельтском происхождении. Но связь здесь, видимо, косвенная, опосредованная. В сложении милоградовцев могли принять участие племена, отступавшие из Прикарпатья на северо-восток. Это либо иллиро-венеты, либо славяне или родственные им племена. Иллирийское присутствие фиксируется как раз у верховьев Десны и Буга, хотя в целом топонимика области, занятой милоградовцами, славянская. А кельты рядом были. Археологические исследования в Румынии позволили обнаружить по соседству с милоградской культурой кельтские погребения IV века до н. э.

Явно не балтское происхождение милоградской культуры решает вопрос в том же направлении и относительно зарубинецкой. Балтской эту культуру можно было бы признать лишь в том случае, если бы можно было допустить приход зарубинцев из одной названных выше балтских областей. Но во всех этих областях и после возникновения зарубинецкой культуры продолжалась размеренная (и застойная) жизнь.

Но, будучи обе славянскими, культуры явно не смешивались и отличались друг от друга. Даже оказавшись на одной территории, они не смешивались. Это дает основание считать, что пришли на эту территорию зарубинцы все-таки извне. Появление их на территории милоградской культуры углубляло различие с балтскими племенами. И прийти они могли лишь с запада, северо-запада или юго-запада. Л.Д. Поболь отмечает, что в культуре “очень мало элементов западных культур и несравненно больше юго-западных, кельтских”. Типы сосудов, которые рассматриваются как поморские, автор находит в гальштатских погребениях около Радомска, а также в захоронениях на этой территории эпохи бронзы.

Таким образом в Среднем Поднепровье прослеживается постоянное присутствие славянского населения с XV века до н.э. по II век н.э. Но прародиной эта территория не является. Прародина осталась в Центральной Европе.

Во II–IV вв. н.э. славяне входили в состав черняховской культуры, территорию которой ученые отождествляют с Готским государством Германариха. В V в. славяне составляли большинство населения Гуннской державы Атиллы. В отличие от воинственных гуннов и германцев, славяне не принимали участия в битвах. Поэтому они не упоминаются в письменных источниках, но в археологической культуре того времени четко прослеживаются славянские черты. После распада государства Аттилы славяне выходят на историческую арену.

В VI–VII вв. славяне расселяются на территории Прибалтики, Балкан, Средиземноморья, Приднепровья, достигают Испании и Северной Африки. Примерно три четверти Балканского полуострова были завоеваны славянами за столетие. Вся область Македонии, примыкавшее к Фессалонике, называлась “Склавенией”. К рубежу VI–VII вв. относятся сведения о мощных славянских флотилиях, плававших вокруг Фессалии, Ахеи, Эпира и достигавших даже южной Италии и Крита. Почти везде славяне ассимилируют местное население. В Прибалтике — венедов и северных иллирийцев, в результате формируются балтийские славяне. На Балканах — фракийцев, в результате возникает южная ветвь славянства.

Византийские и германские средневековые авторы называли славян “склавинами” (южная ветвь славян) и “антами” (восточная славянская ветвь). Славян, живших по южному побережью Балтийского моря, иногда называли “венедами” или “венетами”.

Археологи обнаружили памятники материальной культуры склавинов и антов. Склавинам соответствует территория археологической культуры Прага-Корчак, распространявшейся к юго-западу от Днестра. На востоке от этой реки существовала другая славянская культура — пеньковская. Это были анты.

В VI — начале VII вв. территорию нынешнего своего проживания заселили восточнославянские племена — от Карпатских гор на западе до Днепра и Дона на востоке и до озера Ильмень на севере. Племенные союзы восточных славян — северяне, древляне, кривичи, вятичи, радимичи, поляне, дреговичи, полочане и др. — также фактически являлись государствами, в которых существовала обособившаяся от общества, но контролировавшаяся им княжеская власть. На территории будущего Древнерусского государства славяне ассимилировали многие другие народы — балтские, финно-угорские, иранские и др. племена. Таким образом сформировалась древнерусская народность.

К IX в. славянские племена, земли, княжения занимали огромные территории, превышавшие площадь многих государств Западной Европы.

ЛИТЕРАТУРА:

АлексееваТ.И. Этногенез восточных славян по антропологическим данным. М., 1973.

Алексеев В.П. Происхождение народов Восточной Европы. М., 1969.

Денисова Р.Я. Антропология древних балтов. Рига, 1975.

Державин Н.С. Славяне в древности. М., 1945.

Ильинский Г.А. Проблема праславянской прародины в научном освещении А.А. Шахматова. // Известия отделения русского языка и словесности АН. Пгр., 1922. Т.25.

Кобычев В.П. В поисках прародины славян. М., 1973.

Лецеевич Л. Балтийские славяне и Северная Русь в раннем средневековье. Несколько дискуссионных замечаний. // Славянская археология. Этногенез, расселение и духовная культура славян. М., 1993.

Мельниковская О.Н. Племена Южной Белоруссии в раннем железном веке. М., 1967.

Нидерле Л. Славянские древности. Т.1. Киев. 1904.

Нидерле Л. Славянские древности. М., 1956.

Поболь Л.Д. Славянские древности Белоруссии. Минск, 1973.

Проблемы этногенеза славян. Киев, 1978.

Рыбаков Б.А. Геродотова “Скифия”. М., 1979.

Седов В.В. Поисхождение и ранняя история славян. М., 1979.

Седов В.В. Славяне в раннем средневековье. М., 1995.

Славяне и Русь. Проблемы и идеи. Трехвековой спор в хрестоматийном изложении. // Сост. А.Г. Кузьмин. М., 1998.

Славянские древности. Киев, 1980.

Третьяков П.Н. Восточнославянские племена. М., 1953.

Третьяков П.Н. По следам древних славянских племен. Л., 1982.

Трубачев О.Н. Языкознание и этногенез славян. Древние славяне по данным этимологии и ономастики. // Вопросы языкознания, 1982, № 4 — 5.

Трубачев О.Н. Этногенез и культура древних славян. М., 1991.

Филин Ф.П. Происхождение русского, белорусского и украинских языков. Л., 1972.

Формирование раннефеодальных славянских народностей. М., 1981.

Шафарик П.Й. Славянские древности. Прага — Москва, 1837.

Время венетов: в когтях Симаргла
 

http://www.istpravda.ru/research/15475/
[IMG][/IMG]


Историческая правда/Исследования/Время венетов: в когтях Симаргла. Часть 2

Время венетов: в когтях Симаргла. Часть 2

Класс!
Какое влияние оказал Аварский каганат на славянских богов? "Историческая правда" продолжает исследовать древнюю историю предков русского народа.
Время венетов: в когтях Симаргла. Часть 2
Продолжение. Предыдущая часть >>

… Захваченный город Сирмий напоминал разворошенный муравейник. Городской ипподром, все свободные улицы и городские площади перед величественными беломраморными церквями были запружены рослыми всадниками в войлочных плащах, с высокими плечами-крыльями. Особенно много кочевников скопилось у южных стен города, где на берег Дуная были вытащены стояли десятки и сотни барж, предназначенных для перевозки пехоты и конницы.

Воздух был наполнен дымом костров и подгорелого мяса, сотнями гортанных криков и жалобным ржанием аварских лошадей, боявшихся заходить на баржи.

- Шевелитесь живее! – кричали сотники. – Мы отходим вечером!

Стоявший на крепостной стене архонт Макарий, мрачно смотрел за приготовлениями аварской армии.

- Скорей бы уже! – подбодрил его протополит Феофил, викарий местного храма и командир отряда городского ополчения. – Чем быстрее они уйдут, тем лучше… А еще лучше, если они уйдут навсегда.

- Ох, брат Феофил, да услышит Господь вашу молитву, – вздохнул архонт. - Однако, как мне кажется, наши неприятности только начинаются…

План императора Тиверия Константина был прост: непобедимые всадники кагана садятся на корабли и идут вверх по Дунаю, туда, где начинаются владения славян. Естественно, никто из славянских вождей не будет ждать, что конница степняков приплывет на кораблях по реке – следовательно, разгром ненавистных дикарей обеспечен.

И ради осуществления своего замысла император был готов отдать в аренду великому кагану аваров весь флот империи. И, разумеется, всех моряков, готовых перевезти столько воинов и багажа, сколько прикажет великий каган, не навсегда отдать, на время, но зато совсем бесплатно.

Но император не учел лишь одного обстоятельства: каган Ваян всегда действовал, исходя исключительно из собственных интересов.

Поэтому каган не стал уничтожать славян, но переселил их племена на восток, в Карпатскую котловину – туда, где по замыслу кагана, должна была появиться его новая империя.

* * *
[06.jpg]

ПЕРВЫЙ КАГАНАТ В ЕВРОПЕ

Представьте себя на месте кагана. Представьте, что за вашим народом вот уже много лет буквально по пятам гонится многочисленная и грозная армия кочевников-тюрков, поклявшихся истребить потомков своих бывших господ. Фактически тюрки уже дышали в затылок аварам - они покорили кавказских алан и донских булгар-утигуров, которые числились вассалами кагана, они пересекли Боспор и осадили Херсонес. Тюркский каган уже прислал и посольство в Константинополь, требуя выдать ему беглецов на расправу.

Что же делать?

И каган Ваян принял решение укрыться в самом неприступном районе Восточной Европы – в Карпатской котловина, которая со всех сторон была прикрыта стенами горных хребтов, необитаемых и непроходимых для кочевников. Венгерский археолог Иштван Бона пишет: «Археологические данные о поселениях V и VI веков свидетельствуют, что земли вдоль северных и восточных склонов Карпат были необитаемы и окружены лесной полосой, шириной в среднем в 120 километров... Для обитания людей и содержания скота эта зона была непригодна, даже если она непосредственно и не включалась в 80-100-километровый горный барьер высотой 1500-2000 метров. Схожее положение складывалось и в северной части внутренней Карпатской котловины – в долинах Верхней Тисы нет никаких археологических следов человеческой жизни в данном регионе…» (1)

Проникнуть же в эту крепость можно было лишь либо водным путем – поднимаясь вверх по Дунаю, либо через несколько горных проходов, где еще с римской эпохи находились крепости и боевые посты.

[786.jpg]

Понятно, что для освоения этой дикой местности аварам требовались тысячи рабов. Для того, чтобы вооружить и прокормить одного элитного кавалериста, необходимы десятки зависимых крестьян и ремесленников. Нужно, что бы кто-то пахал землю и выращивал ячмень и пшеницу – в том числе и на корм боевым лошадям. Это только дилетантам кажется, что боевого коня можно кормить обычной травой или сеном. На деле животное с таким рационом быстро ослабеет и не сможет нести всадника, тем более тяжелых в доспехах. Кроме того, армия степняков нуждалась и в ремесленниках – должен же кто-то плавить железо и ковать доспехи с оружием для аварской конницы, как это раньше делали рабы-тюрки. Теперь в положении таких рабов оказались славяне и остатки германских племен гепидов и лангобардов, все еще обитавших на склонах Карпат.

И авары, следуя примеру гуннов, создававших рабочие поселки ремесленников в донских степях, стали сгонять порабощенные племена внутрь Карпатской котловины. Один из таких поселков археологи нашли на северо-западной оконечности озера Балатон – это был небольшой анклав, размером около 30 квадратных километров, где жило романизированное население каганата, занимавшееся преимущественно изготовлением ювелирных изделий. Этот анклав, поддерживавший тесные культурные связи с Римом, Франкским царством и Византийской империей, ученые выделили в отдельную археологическую культуру – Кестлей. (2)

Австрийский учёный Петер Штадлер из университета города Вены провел интересное исследование: с помощью оригинальной программы он обработал на компьютере данные раскопок могильников аварского периода – на территории Аварского каганата ученые нашли боле 61 тысяч захоронений, датированных VI-VIII веками нашей эры и принадлежавших самым различным народам. В итоге он установил, что расселение на территории Карпатской котловины шло по четкому плану: например, лангобардов, которые до нашествия аваров обитали на северо-западе Карпат, каган поселил на юге – охранять долину Дуная. Гепидам, прежде обитавшим на востоке, каган отдал земли на западе. Север – то есть, земли нынешней Моравии и австрийской провинции Каринтия отошли славянам. (3)

Возможно, каган действовал по старой римской формуле «разделяй и властвуй»: оторванными от корней народами проще управлять.

Впрочем, о стиле управления аваров стоит рассказать поподробнее. Во главе каганата стоял каган, а его первая и, надо полагать, главная жена звалась катун. Всеми практическими делами в каганате управляли два наместника кагана – тудун и югур, а налоговой системой заведовали тарханы, за которыми на иерархической лестнице стояли вожди племен и родов. Несмотря на то, что из Византии в каганат каждый год шел поток золота, большая часть кочевников-авар жили достаточно бедно, практикуя культ свободной нищеты. Например, одно из самых зажиточных аварских поселений археологи нашли близ города Дунауй-вароша в Венгрии, где сохранились остатки 37 жилищ. Это обычные полуземлянки с деревянными стенами, внутри которых были сложены печи-каменки. Во многих жилищах обнаружены зерновые ямы, а между постройками - глинобитные очаги. (2)

Все землянки были поставлены строго по плану – вокруг главной площади. Жилища окружала прочная деревянная стена идеально круглой формы – отличительный признак «хринга», аварской крепости-городища.

Как считают археологи, в городищах-«хрингах» авары жили только зимой, а весной они вместе со скотом возвращались на летние пастбища, где они жили в легких и переносимых с места на место юртах. Именно в скотоводстве авары видели свое главное богатство, а в золоте они видели не более чем материал для украшений.

Правда, уже с середины VII века авары утрачивают свой суровый боевой дух, и начинается процесс смешивания авар с порабощенным населением. И, судя по соседству типично венетских погребений (в виде погребальных урн с трупосожжениями) и с могилами аваров, хоронивших себя вместе с лошадьми, кочевники и их рабы не только жили в одних поселках, но и пользовались и общими кладбищами – ситуация, совершенно не представимая в Римской империи. Впрочем, и не только в Римской, но и в любой другой стране мира завоеватели никогда не устраивали общих кладбищ с покоренным населением. Даже и в мирное время для знати и вельмож было свое кладбище, для воинов и ремесленников – свое, для рабов – свое. Даже сейчас есть разделение кладбищ по религиозному признаку – и покойника-мусульманина никогда не повезут ни на христианское, ни тем паче на иудейское кладбище.

Единственное исключение из этого правила сделали авары, видимо, отличавшиеся религиозной терпимостью к другим народам.

О наличии общих кладбищ, говорящих о слиянии культур и народов, писал и российский историк академик Седов. «Погребения по обряду кремации славянского типа исследовались раскопками в могильниках в Кестхее, Покасепетке и Залакомаре в округе Балатона, а также в Сирмабешенье в венгерском округе Боршод. Целый ряд захоронений по обряду трупосожжения встречен в могильниках северных окраин ареала аварской культуры. Наиболее интересные результаты получены при раскопках биритуального могильника Залакомар, датируемого VII–IX веками. Было исследовано свыше 550 могил. Захоронения по обряду кремации VII века группируются отдельно в юго-восточной части некрополя. К VII веку принадлежат и трупоположения с западной ориентировкой, образуя вместе с сожжениями древнейшую часть кладбища. Население, хоронившее умерших в Залакомарском могильнике, принадлежало к общей аварской культуре, но, как показывают детали обрядности, имело различное происхождение». (4)

И действительно – вскоре потомки римлян, сарматов, славян и германцев становятся всё более похожи на кочевников, те в свою очередь, начинают походить на своих рабов.

* * *
[авары и славяне ]

АРДАГАСТ, ЦАРЬ СЛАВЯН

Еще больше авар и покоренных славян объединили совместные военные походы против империи. Как выяснилось, каган Ваян напрасно нервничал по поводу угрозы с востока. В том же 581 году умер тюркский каган Тобо-хан, после его смерти, как это водится, между наследниками вспыхнули междоусобные войны. В итоге авары были забыты, а Тюркский каганат распался на несколько частей, самыми крупными из которых стали Западно-тюркский каганат и Восточно-тюркский каганат.

Авары могли свободно вздохнуть.

И тогда, как пишет императорский советник и хронист Феофилакт Симокатта, авары решили вновь натравить славян на провинции Балканского полуострова. И тут же каган аваров потребовал у императора новых денежных субсидий для «обуздания варваров». Однако, новый император Маврикий - армянин по происхождению – возмутился столь откровенному вымогательству. К тому же, в карман аваров и так уже шла сотая часть всей имперской казны – огромные деньги.

Конечно, византийцы, затеявшие карательную операцию авар против славян, никак не ожидали подобных её результатов. Но ведь так часто бывает: хочешь избавиться от одной беды, а получаешь гораздо более серьёзную неприятность.

Именно тогда византийцы и узнали имя нового славянского царя – некоего Ардагаста, состоявшего в подчинении у кагана. Или же Радогоста, как пишут некоторые историки, полагающие, что в славянских языках имя не может начинаться со звука «А».

Безусловно, Ардагаст – это не славянское, а скорее готское или германское имя, ив основе которого лежит индоевропейский корень «gasts» - то есть, гость. В том, что такое имя носил и славянин, нет ничего удивительного, ведь готы и венеты долгое время составляли один племенной союз, перенимая друг у друга и обычаи, и имена собственные. Например, можно вспомнить одного из вождей антов по имени Кепагаст – брата царя Мезамира, убитого по приказу кагана Ваяна. (Впрочем, такие с корнем «gasts» были в ходу и у других народов: например, можно вспомнить славного франкского полководца Арбогаста, бывшего в свое время одним из лидеров «языческой партии» в Риме, а его полный тезка Арбогаст в VII веке возглавил епископскую кафедру в Страсбурге.)

О походе славян в 585 году оставил рассказ и Феофилакт Симокатта: «Они (авары – Авт.) натравили племя склавинов, которое разорило большую часть ромейской земли и, будто перелетев (по воздуху), лавиной подступило к так называемым Длинным стенам (укреплениям на подступах к Константинополю – Авт.), на глазах горожан уничтожая всё. Поэтому василевс в страхе расставил на Длинных стенах караулы, а воинские силы, которые имел при себе, вывел из столицы, стараясь из того, что было под рукой, создать вокруг города ещё один значительный заслон. Тогда-то Коментиолу (византийский полководец – Авт.) и было вверено ответственное командование; вступив во Фракию, он отогнал полчища склавинов, дошёл до реки, именуемой Эргиния, и внезапно появившись перед склавинами, решительно напал на них и учинил великое избиение варваров... Затем, по прошествии лета, он, собрав ромейские силы, отправился к Андрианополю и натолкнулся на Ардагаста, который вёл огромные полчища склавинов с добычей – многочисленными пленными и великолепными трофеями. По прошествии ночи Коментиол рано утром подошёл к крепости Ансин и храбро вступил с варварами в бой. Враги отступили и были обращены в бегство…» (5)

Но на этом война не закончилась.

На следующий год славяне Ардагаста соорудили из деревянных челнов-однодеревок (по-гречсески «моноксилов») переправу через реку Сана для конницы аваров. И в результате вступления в боевые действия основных сил армии кагана, аваро-славянской орде далось практически невероятное: овладеть доброй половиной крепостей дунайского Лимеса, захватив в том числе и город Маркианополь - столицу провинции Нижняя Мезия. Далее славяне широко растеклись по всему Балканскому полуострову, дойдя до самого города Коринфа, контролировавшего дорогу на Пелопоннес.

Иоанн Эфесский писал: "И народ склавинов разграбил всё – и церковную утварь и большие кивории (навесы над алтарём) – растащил на крепких колесницах, как например, киворий коринфской церкви: его каган вместо шатра натянул и укрепил и под ним сидел... В конце концов они (склавины) проломили стену; (ворвались в город Анхиал) и нашли там пурпурные одеяния, те, что Анастасия, супруга императора Тиверия, прибыв в термы, посвятила тамошней церкви. Их каган забрал и надел, говоря: "Желает этого царь ромеев или не желает, но вот, царство его отдано мне"... (6)

Но византийцы - потомки воинов Александра Македонского и внуки римских легионеров – вовсе и не собирались уступать родные Балканы без сопротивления. Уже в 587 году Константинополь предпринимает первую попытку очистить Балканский полуостров. Во главе имперских войск численностью в 6 тысяч всадников был поставлен полководец Коментиол, прославившийся благодаря победе над Ардагастом, а в помощь ему император выделил двух опытных полководцев рангом пониже – таксиархов Мартина и Каста.

Расчет делался на внезапность нападения, и удача поначалу сопутствовала ромеям. Сначала один отряд зашел в тыл славянам, затем другой отряд под командованием Мартина, скрытно подошел к предместьям знаменитого древнеримского города Томы, где когда-то отбывал ссылку поэт Овидий, и обрушился на оставленную без охраны лагерь самого кагана Ваяна.

"Словно из бездны моря предстала перед варварами смерть, словно каким-то морским приливом внезапно поглощено было неприятельское войско», - восторженно писал Симокатта. – Каган благополучно нашел себе спасение, обратясь в бегство — спасительный остров на озере дал убежище варвару…» (5)

Причем, по словам хрониста, перепуганный каган пять дней прятался в камышах и смог вернуться в свою ставку лишь под охраной телохранителей.

Однако затем удача отвернулась от византийцев.

Большой отряд Каста попал в засаду, сам он был взят в плен. Затем огромное войско Ардагаста опустошило всю Фракию.

Хуже всего было то, что под стенами одного города аваро-славянский отряд захватил в плен воина по имени Бусас. Горожане, несмотря на прежние заслуги Бусаса, не захотели заплатить назначенного выкупа. Тогда пленный, умоляя сохранить ему жизнь, стал учить славян и аваров строить стенобитные машины.

И, как пишет Феофилакт Симокатта, «неприятели без всякого труда завоевали многие из ромейских городов, воспользовавшись этим хитрым сооружением как образцом для дальнейших построек». (5)

Казалось, что Византийская империя уже дышит на ладан и спасти ее может только лишь чудо.

Так оно и произошло. В 590 году нежданная смута вспыхнула в Персии. Полководец по имени Бахрам Чубин сверг законного шахиншаха Ирана Ормузда IV. Сын последнего Хосров бежал в Византию и попросил помощи у императора Маврикия, обещая передать империи все спорные земли, за которые уже много лет на востоке шла война. В итоге объединенная персидско-византийская армия разгромила узурпатора, и шахиншах Хосров заключил мир на самых выгодных для Византии условиях, дав, наконец, императору возможность собрать все силы для войны с аварами.

Руководить войсками он поставил одного из самых талантливых полководцев эпохи – Приска, который решил не нарушать формального мирного договора с аварами, но сосредоточиться на боевых действиях против Ардагаста, не заключавшего вообще никаких договоров.

И снова византийским солдатам удалось застать неприятеля врасплох. Скрытно подойдя к лагерю Ардагаста, ромеи ровно в полночь атаковали спящих славян.

Феофилакт Симокатта пишет: «Ардагаст, распростившись со своими сновидениями вследствие все нараставшего шума, быстро проснулся, вскочил на неоседланного коня и устремился в бегство. Затем варвар внезапно напал на ромеев и, соскочив с коня, попробовал попытать счастья в пешей битве. Но не имея сил выдержать ответное нападение, он обратился в бегство, спасаясь через какое-то непроходимое место. В этих привычных для него передвижениях Ардагаст обогнал своих противников. Но тут ему не повезло: по какому-то несчастному случаю варвар налетел на ствол огромного дерева и упал. Здесь он стал бы весьма желанной добычей для преследователей, если бы река не послужила ему спасением: переплыв ее, он избежал опасности. Ромеи, сделав огромные толпы склавинов пищей мечей, опустошили страну, бывшую под властью Ардагаста, а пленных, взятых живыми, они, отягчив деревянными колодками, послали в Византию". (5)

Загадкой является дальнейшая судьба Ардагаста. Хотя отважный воин и спасся, переплыв на другой берег, больше о нем никто ничего не слышал. То есть, либо Ардагаст погиб в дальнейших сражениях, либо после этого разгрома он навсегда утратил власть над своими земляками.

* * *
[авары]

ЦАРЬ МУСОКИЙ

Следующим царем славян греческие хронисты называют некоего Мусокия – судя про всему, это было прозвище, данное вождю из-за его любви к музыке и музыкальным инструментам (вернее, в те времена греки употребляли слово «мусика» и «мусические» инструменты).

Войска Мусокия с некоторым запозданием прибыли к месту разгрома Ардагаста, тем не менее, Мусокий распорядился напасть на ромейское войско, чтобы выручить попавших в плен славян.

Феофилакт Симокатта пишет: «Приск, взяв три тысячи воинов и распределив их по лодкам, переправился через реку Паспирий. В полночь он начал нападение. Варвар был пьян, и от хмеля его разум помрачился: дело в том, что в этот день он устраивал поминки по умершему брату, как им велит обычай. Началось великое смятение, и варвар (в смысле, сам Мусокий – Авт.) был захвачен в плен. Ромеи продолжили поминальный пир, совершая возлияние кровью… И вот ромеи, возгордившись достигнутым, впали в роскошь, а затем погрязли в пьянстве. (…) Тогда-то побежденные, собравшись вместе, отплатили ромеям за набег. И это возмездие было бы еще страшнее нападения ромеев, если бы Генцон, собрав пехоту, не одержал верх в этой битве…» (5)

Также в летописи осталось имя преемника Мусокия – вождя по имени Пейрагаст, который попытался отомстить ромеям за разгром славян, напав на византийское войско при переправе через некую реку – судя по всему, через Дунай. «Первую тысячу человек, перешедших реку, варвары уничтожили, - писал Феофилакт Симокатта. - Узнав об этом, стратиг приказал войску совершать переправу, не разделяясь на маленькие отряды, а совместно, чтобы, переходя реку, не становиться ненужной жертвой врагов. Когда, таким образом, ромейское войско выстроило свои ряды, варвары в свою очередь сгруппировались на берегу реки. И вот ромеи стали поражать варваров со своих судов стрелами и копьями. Варвары не смогли выдержать массы посылаемых стрел и покинули осиротевший берег. Тут был убит и их начальник Пейрагаст. Он был поражен стрелою в пах, и так как эта рана была смертельной, скончался. И все неприятельское войско обратилось в бегство…» (5)

* * *
[Юстининанова чума.jpg]

ЮСТИНИАНОВА ЧУМА

После поражения славян, осмелевшие греки решили нанести удар и непосредственно по аварам. В ответ на вторжение имперской армии, каган сначала попытался уничтожить город Сингидун, затем пошел в поход к Ионийскому заливу, стирая по дороге в пыль все имперские крепости. Монах Феофан, сообщая о разорении Далмации, говорит: "И взяв окрестные 40 городов, все их опустошил".

Но в тот момент, когда, казалось, что Константинополь уже не спасти, в аварской армии началась жесточайшая эпидемия неизвестной болезни.

Феофилакт Симокатта: «Это было неумолимое бедствие, не поддававшееся никаким лечебным средствам, как бы хитро они ни были придуманы… Семь сыновей кагана в один и тот же день окончили свою жизнь…» (5)

О судьбе самого кагана Ваяна ничего не говорится. Но, видимо, в том же году скончался и сам прославленный полководец. По крайней мере, как говорится в греческих источниках, все переговоры с ромеями отныне вел некто Апсих – человек из ближнего круга кагана, который и увел остатки аварской конницы за Дунай. Обычно считается, что болезнь, поразившая аваров, это знаменитая бубонная чума – «Юстинианова чума».

Возможно, в этот момент византийской армии и удалось бы окончательно расправиться с каганатом, но в этот момент и сама империя неожиданно затрещала по всем швам.

Все началось с приказа императора Маврикия, повелевшего войскам остаться на зимовку в землях славян – дабы предотвратить появление нового царя, мечтающего об отмщении. Впрочем, как подозревали сами солдаты, истинная причина приказа крылась в жадности Маврикия: если армия оставалась «на кормление» в землях побежденных варваров, то император мог не платить им положенное по договору жалованье. Но в том-то и дело, что кормится в разоренных поселках славян было совершенно нечем. А вот жаждавших отмщения врагов было более, чем достаточно.

Войска восстали. Бунтовщиков возглавил сотник Фока, бывший конюх Приска, ранее уже выступавший солдатским делегатом и подвергшийся за это глумлениям при царском дворе – так, ему выдрали бороду за непочтительное поведение перед императором Маврикием. Ныне же сотник Фока решил отомстить обидчикам.

Когда войско подошло к столице, выяснилось, что защищать скупого императора никто не желает. Василевс пытался бежать в Персию, к своему названному "сыну" Хосрову, но был схвачен толпой вместе со всей родней. Узурпатор Фока приказал казнить Маврикия, заставив сначала монарха наблюдать за казнью всех его пятерых сыновей.

Правил Фока недолго – всего восемь лет, но за это время безродный узурпатор, пытаясь удержать в своих руках случайно доставшуюся ему власть, установил в империи настоящий режим террора против всех видных государственных деятелей, включая и собственных сподвижников.

Феофан пишет: "Суждено было, чтобы Фока погубил всех, кто содействовал захвату им власти, и всех своих союзников по совершению преступлений погубил кровавой гибелью – не может совместное участие в преступлении создать твёрдой дружбы между злоумышленниками". (7)

Наступили "тёмные века" византийской истории. Держава, созданная Юстинианом Великим, лишилась практически всех азиатских провинций - персидский царь Хосров, объявив себя мстителем за Маврикия, начал вновь войну на Востоке.

Никто в мире и не обратил внимание, как в этот момент в далеком аравийском городке Мекка, который был захвачен персами для предотвращения распространения христианства, вдруг появился новый пророк: странный подросток, воспитанный в семье христиан и страдающий приступами эпилепсии. Довольно скоро станет известен как «Восхваляемый Пророк» - то есть, как «Пророк Мухаммед», а его последователи разгромят и Персидскую империю, и Византию, и едва не покорят всю Европу.

* * * [карта походов славян.jpg]

СЛАВЯНЕ ИДУТ НА БАЛКАНЫ

Смутой в Византии удачно воспользовались авары, которые так и не смогли перейти от разбойничьего ремесла к обычным методам хозяйствования. В самом деле, зачем пахать землю и пасти скот, если соседние народы под угрозой набегов готовы отдать все, что от них требуют?

По подсчётам венгерского археолога Иштвана Эрдели, Византия до 626 года выплатила аварам около 6 миллионов золотых солидов, что в совокупности составляет 25 тонн драгоценного металла. (8)

Это были баснословные деньги, позволявшие кагану содержать огромную по тем временам армию, покупать лояльность различных кочевых родов и группировок, объединившихся вокруг его престола, расширять своё могущество и влияние на континенте. Но в том-то и дело, что скупым грекам вовсе не нравилось делиться своим добром с какими-то дикарями с Востока И вот, желая держать византийцев в постоянном страхе, аварам раз за разом приходилось подымать планку военной угрозы: вторгаться всё глубже и глубже в имперские владения, брать штурмом крепости и наиболее значительные торговые и ремесленные города, которые они затем, по заключении мира, легко отдавали назад ромеям.

Правда, новый каган уже не довольствуется одним лишь получением денег от византийцев, требуя новые земли.

В 614-615 годах, пользуясь тем, что основная армия Ираклия находилась на Востоке, он начинает широчайшее наступление на Балканский полуостров. Именно тогда католический епископ из Испании Исидор Севильский записал фразу, которую любят цитировать все отечественные историки: "Шёл уже пятый год правления Ираклия. В начале его склавины отняли у римлян Грецию, персы – Сирию и Египет и очень много провинций". (9)

Вернее, отняли авары, а все лавры достались их подданным. Похоже, что с этого времени хронисты подчас ставят знак равенства между обоими племенами. К примеру, византийский император X века Константин Багрянородный, рассказывая о взятии крупнейшего опорного пункта греков на берегах Адриатики, "крепости под названием Салона, размерами с половину Константинополя", которое состоялось как раз в те годы, называет агрессоров двояко: "склавинскими безоружными племенами, которые называются также аварами" или просто "склавины, они же авары".

Именно из этих народов много лет спустя и образуется славянское население Балкан - сербы и хорваты.

* * *
[King_Samo.jpg]
Фреска с портретом Само из церкви в Моравии.

САМО, ВОЖДЬ ВЕНЕТОВ

Решающим влияние аваров было и на северных венетов, уже много веков подряд обитавших на побережье Балтийского моря и в устье Эльбы.

Так, в летописи Феофилакта Симокатты есть очень любопытный момент, свидетельствующий о связи аваров, южных славян и их северных братьев. Описывая один из эпизодов войны ромеев с славяно-аварскими отрядами, он упомянул, как в плен к византийцам попало трое бардов или филидов, посланных с берегов Балтики:

"На другой день трое людей из племени склавинов, не имеющие никакого железного оружия или каких-либо военных приспособлений, были взяты в плен телохранителями императора. С ними были только кифары (струнный музыкальный инструмент; напоминающий лиру. – Авт.), и ничего другого они не несли с собой. Император стал их расспрашивать, какого они племени, где назначено судьбой им жить и по какой причине они находятся в ромейских пределах. Они отвечали, что по племени, они склавины, что живут на краю западного Океана, что каган отправил к ним послов с тем, чтобы собрать военную силу, и прислал почетные дары их племенным владыкам. Дары они приняли, но в союзной помощи ему отказали, настойчиво указывая на то, что их затрудняет дальность расстояния. А их отправили к кагану в качестве заложников, как бы в доказательство того, что это путешествие длится пятнадцать месяцев. Но каган, забыв все законы по отношению к послам, решил чинить им всякие затруднения при возвращении. Они слыхали, говорили они, что ромейский народ и по богатству и по человеколюбию является, так сказать, наиславнейшим; поэтому, обманув кагана, они выбрали удобный момент и удалились во Фракию. Кифары они носят потому, что не привыкли облекать свои тела в железное оружие – их страна не знает железа, и потому мирно и без мятежей проходит у них жизнь, что они играют на лирах, ибо не обучены трубить в трубы. Тем, для кого война является вещью неведомой, естественно, говорили они, более усиленно предаваться музыкальным занятиям. Выслушав их рассказы, император пришел в восхищение от их племени, и самих этих варваров, попавших в его руки, он удостоил милостивого приема и угощения. Удивляясь величине их тел и красоте членов, он направил их в Гераклею". (5)

О другой стороне отношений венетов и аваров повествует бургундский монах Фредегар, составивший в летописи сообщение о событиях 623-624 годов на восточных границах франкской державы.

«На 40-м году правления Хлотаря (царь франков Хлотарь II, правил с 584 по 629. – Авт.) некий человек по имени Само, франк родом из Сеннонской округи, вместе с другими купцами отправился к тем склавам, которые известны как виниды. Склавы уже подняли восстание против авар, называемых также гуннами и против их правителя-кагана. Виниды были долгое время поданными гуннов, которые использовали их как befulci (самый адекватный перевод этого слова: «пушечное мясо», хотя и понятно, что в то время пушек не было. - Авт.). Когда бы гунны не выступали против других народов, они стояли у лагеря в строю, готовые к бою, пока сражались виниды. Если виниды побеждали, то гунны бросались вперед за добычей, но если виниды терпели поражение, то гунны поворачивали их и вновь заставляли вступать в битву. Виниды звались гуннами befulci, потому, что они дважды начинали атаку в боевых порядках, и таким образом, прикрывали гуннов. Каждый год гунны зимуют со склавами, спят с их женами и дочерьми, и вдобавок склавы платят дань и терпят много других тягот. Сыновья, рожденные от гуннов склавскими женами и дочерьми однажды нашли это постыдное унижение нестерпимым, и поэтому, как я сказал, они отказались подчиняться своим господам и подняли восстание. Когда они выступили против гуннов, Само, о котором я говорил, пошел с ними, и его храбрость вызвала их восхищение: удивительно много гуннов пало от меча винидов…» (10)

Современные историки не очень любят цитировать данные строки из летописи Фредегера, утверждая что франкский летописец специально хотел унизить славян. Дескать, рассказывая о борьбе предков славян против кочевых угнетателей, Фредегар подчеркивает, это как бы уже и не чистопородные славяне, а бастарды-полукровки, дети степняков от сексуальных утех с пленными славянками. Отдельные историки, желая опровергнуть слова Фредегара, даже утверждают, что исключительно гордые и неприступные славянки совершенно никак не могли спать со своими поработителями, потому что такого не могло быть никогда в принципе. И точка.

Однако, не стоит судить о событиях древней истории с позиций дня сегодняшнего.

Мы уже писали, что отрицательное отношение к гуннам сформировалось только в начале прошлого века под влиянием антинемецкой пропаганды; именно немцев во время Первой мировой войны англичане именовали «гуннами». Но вот у людей, живших в раннем Средневековье, отношение к кочевникам с востока было иным. Например, в «Песне о Нибелунгах» гунны упоминаются как первый и самый непобедимый из народов Земли: «Шесть боевых у гуннов полков, в каждом пять тысяч, а в тысяче – сотни счетом тринадцать, в каждой же сотне в четверо больше воинов смелых». Правитель гуннов Атли, предстаёт как образцовый царь. Очевидно, что грозные кочевники произвели на европейцев и, особенно, на германцев, неизгладимое впечатление.

Авары, ставшие второй волной азиатских степняков в Европе, поразили франков своими военными талантами, несколько раз разгромив их на поле боя. Именно поэтому летописцы стали называть их "гуннами" – это был титул непобедимых небожителей, слава которых гремела по всем землям. И происхождение от столь грозных завоевателей – это не просто комплимент, но и единственно возможное объяснение того, каким это образом грозные «небожители» проиграли порабощенным народам. Все просто – они проиграли сами себе, вернее, своим же бастардам.

Смущает историков-славистов и франкское происхождение предводителя венетов Само – дескать, летописец хотел сказать, что сами славяне ни к какой борьбе ни способны.
[IMG][/IMG]
[Sámo.jpg]
Памятник Само в Чехии

Однако, возможна и другая гипотеза: подчеркивая франкское происхождение Само, Фредегар, возможно, хотел каким-либо образом оправдать своих господ - горделивых королей Австразии, которым венеты нанесли сокрушительное поражение в битве под Вогастисбургом. Кроме того, на взгляд преподобного Фредегара, было совершенно недопустимо, что бы язычники – венеты одержали бы верх над франками-христианами, поэтому он и поставил христианина Само командовать войском язычников.

Фредегар подробно описал причины войны: "В этом году склавы (или виниды, как они себя называют) убили и ограбили большое число франкских купцов в царстве Само, и так началась вражда между Дагобертом (царь франков, сын Хлотаря II, правил с 629 по 639 годы. – Авт.) и Само, царём склавов. (10)

Дагоберт отправил Сихария с посольством к Само с требованием соответствующего возмещения за ограбление купцов его людьми.

"Само не пожелал видеть Сихария и не допускал его к себе. Но Сихарий оделся как склав и таким образом, вместе со своей свитой, проник в покои Само и полностью прочел ему послание, которое ему было приказано вручить. Но, как это обычно бывает у язычников и у людей дурной гордости, Само не признал ничего из того зла, которое он совершил. Он просто утверждал, что у него есть намерение совершить правосудие в этом споре, также как и в других раздорах, которые возникли в это же время. При этом, посол Сихарий, поступив как глупец, говорил с Само угрозами, хотя для того эти слова не имели никакого значения. Он сказал, что Само и его народ обязаны быть верными подданными Дагоберта.

Оскорбившись, Само ответил: "Земля, занимаемая нами, принадлежит Дагоберту, и мы являемся его людьми лишь при условии, что он будет поддерживать с нами дружбу". Сихарий возразил: "Невозможно для христиан и слуг Господа жить с условием дружбы с собаками". "Тогда, сказал Само, если вы божьи слуги, то мы его гончие псы, и если ты настаиваешь на оскорблении Его, то в нашем праве разорвать тебя на куски". И затем Сихарий был выгнан вон.

Когда он вернулся к Дагоберту с донесением о результатах своей миссии, царь приказал тайно собрать войско со всего королевства Австразии для похода против Само и винидов.

Против винидов выступило три отряда, лангобарды также помогли Дагоберту, сделав нападение на склавскую землю. Но склавы повсюду приготовились к отпору.

Алеманнские войска под командованием герцога Хродоберта одержали победу в том месте, где они вступили в склавскую землю, и лангобарды также одержали победу и, как и алеманны, взяли много склавских пленных.

Но, с другой стороны австразийцы Дагоберта, осадившие крепость Вогастисбург, в которой укрылось множество самых решительных винидов, были сокрушены в трехдневной битве. И поэтому они вернулись домой, оставив во время своего бегства все палатки и снаряжение.

После этого виниды совершили много грабительских набегов на Тюрингию и прилегающие земли королевства франков. Помимо этого, Дерван, герцог сорбов, народа склавского происхождения, долгое время подчинявшийся франкам, перешел под власть Само вместе со всеми своими людьми. И не столько склавская храбрость винидов позволила им одержать победу над австразийцами, сколько плохое состояние духа у последних, которые видели, что их Дагоберт их ненавидит и постоянно обирает". (10)

Согласно летописи Фредегара, Само правил венетами 35 лет. «Несколько раз они, под его руководством, воевали с гуннами, и его благоразумие и храбрость всегда доставляли винидам победу. У Само было 12 винидских жен, которые родили ему 22 сына и 15 дочерей".

* * *
ЕЩЕ РАЗ О ДУЛЕБАХ

Рассуждая о влиянии Аварскрого каганата на северных венетов, невозможно не вспомнить и о бедных дулебах и их женщинах, о которых так переживал монах Нестор в «Повести временных лет»: «Эти обры (авары – Авт.) воевали и против славян и притесняли дулебов - также славян, и творили насилие женам дулебским: бывало, когда поедет обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но приказывал впрячь в телегу трех, четырех или пять жен и везти его - обрина, - и так мучили дулебов». (11)

Но кто они такие, эти дулебы?

Существует множество разных гипотез о происхождении этнонима дулебов.

Например, как установил российский языковед Олег Трубачёв, этот этноним происходит от германского слова daudlaiba, означающего "наследство умершего". Видный российский языковед, профессор Григорий Хабургаев, напротив, уверен, что дулебы является одним из четырех "первичных этнонимов" у праславянских племён (остальные: хорваты, север и сербы), а поэтому их невозможно установить их этимологию.

Однако, на взгляд вашего покорного слуги, самая очевидная версия происхождения этнонима состоит в том, что этого слово образовано из двух частей. Первая часть – это славяно-готский предлог «ду», означающего принадлежность к чему-либо – собственно, этот предлог, несколько трансформировавшись, сохранился и в современном русском языке («Пойдем до дома!») Вторая часть слова - Лаба или Леба, славянское название реки Эльбы. То есть, дулебы – это полабцы, жители долины Эльбы. (Впрочем, возможно этот этноним произошли от какой-либо иной реки – например, в Германии течет река Лебах, в Польше – Леба, но сути это не меняет.)

Очевидно, почему из всех покоренных аварами славянских племен Нестор упомянул именно дулебов – именно дулебы, мигрировавшие в годы владычества Аварского каганата на восток, стали одним из столпов зарождающегося Древнерусского государства.

Другая же ветвь дулебов стала фундаментом возникновения Великой Моравии и княжества Чехия. Так что, во времена Нестора дулебы были весьма известным народом, и летописцу было важно подчеркнуть происхождение всех слапвян от общего корня.

Третья же часть дулебов стала родоначальниками совершенно нового племени, происшедшего от брачных союзов с аварами. Речь об ободритах – самом могущественном и сильном объединении венетов, сложившимся в середине VIII века на побережье Балтики.

Впервые этноним «Abotriti» встречаются в записи от 798 года в «Анналах королевства франков» (Annales regni Francorum): «Ободриты всегда были помощниками франков, отчего они были сразу приняты ими в коалицию. Их герцог Траско, узнав о движении заэльбцев, поспешил им навстречу со всеми своими войсками и, завязав с ними сражение в месте, которое называется Свентана, поверг их в великом избиении. В самом деле, посол короля по имени Эбурис, который был в том сражении и в войске ободритов держал правый фланг, рассказал, что в первой стычке их было убито четыре тысячи…» (12)

При этом, летописец подчеркивает, что славяне-обордриты отличаются от других славянских народов, которые всегда были враждебны франкам: «В Германии есть некая славянская народность, живущая на берегу океана, которая на их собственном языке называется велатабы, по-франкски же вильцы. Она, всегда была враждебна франкам. И своих соседей, которые были подчинены или союзны франкам, она имела обыкновение преследовать враждой и теснить, и беспокоить войной». (12)

Собственно, «ободритами» этот племенной союз именовали только франки и немцы, причем, этимология этого этнонима так и осталось неясной. Например, ряд российских исследователей возводят это слово к производному от глагола «ободрать» - то есть, это такие «ободранные славяне». Другие же российские исследователи-славистов решили «ославянить» этот франкский экзоэтноним и перевели его на русский как «бодричи» - то есть, «бодрые славяне».

Однако, если вспомнить, что русский летописец Нестор называл аваров «обрами», то все становится на свои места. Вполне возможно, что это имя получили потомки обров и славян, которые сначали стали «оборитами», а потом «оботритами» и даже «ободритами».

Стоит обратить внимание и на тот факт, что самоназвание аваров – народ «уар» или «вар» - перекликается с другим названием славян-ободритов, которое встречается в ряде немецких исторических хроник. В частности, хронист Х века Видукинд Корвейский упоминает о том, что на ободритских землях жили и некие «вары» - в разных рукописях известны формы написания ”waris” и “waaris”. Племена «wairis», жившие на побережье Балтийского моря, упоминаются и в трудах Адама Бременского. (13)

А вот монах и миссионер XII Гельмольд из Босау, автор «Славянской хроники» («Chronicon Slavorum»), оставил нам весьма странное имя одного из идолов ободритов:

«В эти дни во всей славянской земле господствовало усердное поклонение идолам и заблуждения разных суеверий. Ибо помимо рощ и божков, которыми изобиловали поля и селения, первыми и главными были Прове, бог альденбургской земли, Жива, богиня полабян, и Редегаст, бог земли бодричей…»

Согласитесь, весьма соблазнительно поставить знак тождества между идолом Редегаста и царем славян Ардагастом из хроники Феофилакта Самокаатты, чье войско в 585 году едва не осадило Константинополь.

Впрочем, вполне возможно, что царь Ардагаст сам взял себе имя в честь бога или обожествленного героя Редегаста?

* * *
[IMG][/IMG]
[Slawenburg-Raddusch.jpg]
Славянский "хринг" Славенбург
ВЛИЯНИЕ АВАР

Однако, венеты перенимали у авар не только имя, но и технологии строительства крупных круглых крепостей «хрингов» - как в Аварском каганате. Так, в виде характерного «хринга» были выстроены укрепления вокруг столицы племенного союза ободритов – города Велиграда (ныне Мекленбург).

Известный германский археолог Йоахим Херрман описал, что древнейшие оборонительные сооружения Велиграда представляли собою внушительный деревоземляной вал 12 м шириною и свыше 5 м высотой. Основу конструкции составляли вертикально поставленные брусья, связанные между собою балками и досками; для большей прочности эта конструкция была заполнена землей. «Этот способ строительства можно определить как столбово-панцирную конструкцию, отличную и от решетчатого деревянного каркаса польских городищенских валов, и от срубной деревянной основы валов восточнославянских городищ...» (14)
[IMG][/IMG]
[798px-Raddusch,_Slawenburg.jpg]

Также венеты переняли у авар и манеру украшать боевые пояса, которые были известны еще с древнейших времён. Для воина пояс был сначала суровой необходимостью – на ремне воин носил меч, нож, кинжал, кошелек с деньгами, какие мелкие инструменты, потом превратился в показатель статуса воина и его места в тогдашней иерархии дружины. Но именно авары довели создание «золотых поясов» до настоящего искусства, укравшая их золотыми фигурками зверей – в археологии этот стиль получил название «звериного». Славяне стали копировать аварские фигурки – и детали славянских поясов ныне встречаются по всей Восточной Европе.

Стоит и вспомнить, что в Великом Новгороде представителей самых знатных и богатых купеческих кланов так и именовали: «золотые пояса».

Пожалуй, самая яркая и представительная коллекция ювелирных отливок была найдена на Северо-востоке Греции в местечке Велестино. Клад из 15 металлических фигурок, как правило, из свинца и бронзы, изображающих в гротесковой форме птиц и копытных животных, получил название "фигурки из Велестино". Чего там только не было! Домашние питомцы и дикие хищники с непропорционально огромными челюстями. Изображения людей, в том числе воинов с оружием в руках, дополнялись совершенно сказочными созданиями - изображениями грифона и сказочного человека-птицы.

Именно в этих образах и скрыт ключ к одной из самых волнующих загадок русской истории.

* * *
ДЕТИ СИМАРГЛА

Но самое главное, что венеты и прочие европейские народы перенимали у авар и их религию.

Правда, здесь мы вступаем на достаточно зыбкую почву: о религии древних авар не осталось никаких документальных свидетельств. Но в 1799 году в селе Надь-Сент-Миклош на реке Ароника, что на севере Румынии, ученые-археологи обнаружили настоящий клад - железный сундук с 23 золотыми сосудами общим весом 10 килограммов. Золотые сосуды были покрыты характерной аварской чеканкой и узорами. Кроме того, на боку одного из кувшинов ученые нашли процарапанную надпись – позже ученые установили, что надпись сделана на аварском диалекте булгарского (или тюркского) языка. Причем, такими руническим письменами в древние века пользовались множество племен, живших на огромной территории от Монголии до Балкан. (15)
[IMG][/IMG]
[miklosh21.jpg]
Сосуд из клада

Особый интерес археологов вызвал один из сосудов, украшенных ритуальными изображениями. На одной стороне изображен грифон – смесь птицы и собаки, на другой – воин и охотник за головами, ведущий пленника, еще одна отрезанная голова приторочена к седлу. Но самой интересной оказалась третья картина: гигантская птица, которая в когтях несет тело человека. Ученые-востоковеды ахнули: это же Симург, древнее божество скифо-сарматских народов, перелетевшее затем и в другие страны. к другим народам.
[IMG][/IMG]
[симург ]

«Симург — это проявленная в мире сила Ахура Мазда, стихия, наказующая грешников, но дающая возможность понять величие творца. Птица Симург изображалась многотысячекрылой и многотысячеглазой. Каждый взмах ее крыла — это различные проявления стихий, а рассыпанные по небу звезды — тысячи глаз Симурга». (16)

"Место отдыха Симурга, — сказано в откровении, — на древе, которое против всякой порчи, древе всех семян; и всегда, когда он взлетает с него, тысяча веточек пускается в рост на этом дереве, а когда он опускается, то ломает тысячу веточек, и (он) роняет, рассыпает оттуда их семена" (17)

В средневековой поэме Фирдоуси «Шах-наме» («Книга царей»), написанной в начале XI века, Симург предстает посланником Ахура Мазды, который нашел и вырастил одного из мифических героев Ирана – богавыря Заля, который был рожден уродом - с седой головой, а потому брошен жестоким отцом в горах.

Птенцам Симурга надобна еда.
Расправив крылья, взмыл он из гнезда.
Увидел он дитя в слезах и в горе,
Да землю, что бурлила, словно море,
Пылало солнце над его челом,
Суровый, темный прах лежал кругом.
Симург спустился, – жаждал он добычи,
И мальчика схватил он в когти птичьи,
К горе Албурз, в гнездо, на тот утес,
Где жил с птенцами, он дитя унес.
Но помнил бог о мальчике дрожащем,
Грядущее хранил он в настоящем:
Симург, птенцы взглянули на дитя,
Что плакало, лицо к ним обратя,
И мальчика седого пожалели,
Познав любовь, им чуждую доселе.
Так время шло, в гнезде ребенок рос,
И только птиц он видел да утес. (18)

Именно эта сцена спасения Заля и была изображена на древнем золотом кувшине, созданном еще до рождения персидского поэта. Но ведь и в основу стихов Фирдоуси легли более древние мифы, повествующие о том, как боги хранили жизни богатырей и героев, которым было предначертано противостоять силам зла.

По большому счету, “Шах-намэ” можно уподобить “Книге бытия” пророка Моисея – это древнейший религиозный эпос, объясняющей в аллегорической форме метаисторический конфликт неблагодарного человечества с Богом-Творцом. Сюжет «Книги царей» начинается с самого начала времен, с детства всего человечества, когда люди жили по заветам Ахура Мазда. Но потом на престол взошел царь Джамшид, изобретатель роскоши, который возгордился и велел поклоняться себе, как Богу. В наказание Бог послал людям тирана Зохака с двумя змеями на плечах, выросшими после поцелуя Ахримана. Зохак отнял у Джамшида трон и царствовал тысячу лет, кормя своих змей человеческим мозгом, пока кузнец Каве не поднял восстания в пользу правнука Джамшида царя Фаридуна.

И с этого момента повестовование обретает исторический контекст – как у библейского проорка Ноя было три сына, от которого произошли все полемена и кролена, так и от персидского Фаридуна произошли народы персидской ойкумены. Старший сын Сальм стал повелителем Рима, средний Тур стал владыкой Турана, а младший Иредж – царем Ирана.

Братья, соблазненные демоном Ариманом, убили Иреджа, но забыли убить его беременную наложницу, от которой произошел царь Манучехра. И началась борьба персидского народа за справедливость, и одним из первых героев был витязь Заль, выращенный самим Симургом.

Впоследствии Симург стал и вечным покровителем Заля, которому он подарил свое волшебное перо.

А ты мое перо возьми с собою,
Парить я буду над твоей судьбою.
Накликнет недруг на тебя беду
Иль зло и благо вступят во вражду,
В огонь ты брось мое перо тотчас же,
Увидишь от меня добро тотчас же. (18)

Также Симург покровительствует и сыну Заля – богатырю Рустаму, исцеляя его тело от ран.

Он крыльями коснулся ран Рустама
И дивно исцелился стан Рустама:
Как прежде, стал прекрасен и силен
Седой Рустам, шестисотлетний слон! (18)

Способность Симурга исцелять — отголосок древнейшего евразийского мифа об орле, принесшем на Землю побег дерева жизни с неба или со священной горы.

Вот еще одно описание Симурга:

Симург та птица, а земной молвою
Наречена «Летающей горою».
Слона увидит – закогтит слона,
Акул берет из волн морских она;
Возьмет добычу – унесет за тучи.
Что ведьма перед птицею могучей?!
По воле всемогущего творца,
Есть у Симурга сильных два птенца.
Когда они распахивают крылья,
Тускнеет солнце, мир лежит в бессилье. (18)
[IMG][/IMG]
[гамаюн]

Крылатый Симург стал божеством и венетов – под именем Симаргла, языческого бога из пантеона князя Владимира Красно Солнышко, упомянутого Нестором в «Повести Временных лет»: «И поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, и Хорса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь…» (11)
[IMG][/IMG]
[Рарог.jpg]

Память о Симаргле жива и сегодня – достаточно вспомнить Рарога, огненного сокола славян. Рарог стал символом княжеского рода Рюриковичей, изображавших падающего с небес сокола в виде тризубца или же скандинавской руны «альгиз», знака защиты богов.

А вот в тюркоязычном мире память о Симурге сохранилась под именем птицы Хумай – это птица-мать, спускающаяся с неба, чтобы даровать детям жизнь. В арабизированной мифологии Средней Азии Хумай считалась птицей счастья. В российском же фольклоре Хумай превратилась в вещую птицу Гамаюн из русских сказок.

Еще можно вспомнить и Жар-птицу из мрачных русских сказок, собранных в сборнике Афанасьева.

Сюжет этих легенд типичен: герой – например, Иван-дурак - случайно подбирает дивное перо Жар-птицы, сияющее неземным огнем. Причем, все советуют Ивану-дураку не трогать это перо, поскольку обладание таким даром «не по чину» может обернуться огромными неприятностями. Так оно и случается – Иван-дурак проходит череду суровых испытаний, но, преодолев все преграды, неожиданно меняется сам и становится новым царем.

Примерно, то же самое произошло и с венетами, которые точно так же нежданно-негаданно поручили в свои руки огненное перо Симаргла.

И тот час же аварское могущество растаяло как морок.

* * *
ЗАКАТ КАГАНАТА

Уже в 631 году в Аварском каганате вспыхнула распря между аварской и булгарской знатью. Восстание булгар было подавлено, но ненадолго – уже через несколько лет болгарские племена в Приазовье создают свое государство - Великую Булгарию. Но оно просуществовало недолго: вскоре одна Булгария создается на берегах Дуная, другая – в Поволжье. В это время часть прибывших с тюрками племен создают на землях нынешнего Дагестана новый каганат – прообраз будущей Великой Хазарии.

О внутреннем положении Аварского каганата с конца VII в. и до конца VIII в. в письменных источниках нет почти никаких данных. Известно лишь, что король франков Карл Великий поначалу побаивался аваров, с которыми он пытался установить дружеские отношения. В 780 году в Вормс прибыли аварские послы, а затем посольство франков посетило каганат.

Однако, когда авары заключили против франков союз с баварским князем Тассило, Карл решился на войну. В 791 году наследный принц Пипин, который вел свое войско из Италии, захватил одну из аварских крепостей. Затем саксы подняли восстание у себя на родине, и в ходе смуты был убит югур, а позже и сам каган.

В 796 году войско франков во главе с Пипином захватило резиденцию аварских каганов у реки Тиса. Множество авар спаслось бегством, но еще больше попало в плен. В Ахен отправились обозы с сокровищами, накопленными аварами в течение столетий.

Однако, авары не спешили смириться с поражением. Несколько раз они поднимали восстания, но безуспешно.

Последнее упоминание об аварах в исторических документах относится к 843 году – в Верденском договоре о разделе империи Карла между его сыновьями упоминалось и «Аварское королевство», которое представляло собой уже крохотную часть Задунавья, расположенную недалеко от Вены.

«Погибоше аки обре, их же нет, ни племени, ни потомства».
[IMG][/IMG]
[Vasnecov-SirinAlkonost-RD.jpg]

Библиография

1 - Bona Istvan “Hunok – Gepidak – Langobardok». 1993 Изд-во «JATE Magyar Őstörténeti Kutatócsoportja, Balassi Kiadó», 1993. Цитируется по изданию: Игорь Коломийцев «В когтях грифона» (kdet.ucoz.ru).
2 - «Relations Between the Autochthonous Population and the Migratory Populations on the Territory of Romania: A Collection of Studies». Editura Academiei Republicii Socialiste România, 1975.
3 - Stadler Peter «Avar chronology revisited and the question of the ethnicity in the Avar qaganate». Издание «The Other Europe (Avars, Bulgars, and Khazars)». Издательство : Koninklijke Brill NV, Netherlands, 2008.
4 - Валентин Седов “Славяне. Историко-археологическое исследование”, Издательский дом “Языки славянской культуры”, М., 2002.
5 - Феофилакт Симокатта «История». Свод древнейших письменных известий о славянах. Том 2. Изд-во «Восточная литература» РАН, М., 1995.
6 – Иоанн Эфесский «Церковная история». Публикация по изданию « Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей по VII в. н. э». Вестник древней истории, М., 1941.
7 – Феофан
8 - Иштван Эрдели «Исчезнувшие народы. Авары». Опубликовано в журнале «Природа», 1980 год, № 11.
9 – Исидор Севильский "Средневековая латинская литература IV-IX вв". М. 1970
10 – Фредегар "Хрестоматия по истории средних веков. Том 1. М. Изд-во соц.-эк. лит. 1961.
11 - «Повесть временных лет». Перевод и коммент. Лихачев Д.С., СПб., «Наука», 1999 г.
12 - «Анналы королевства франков» (Annales regni Francorum). Текст переведен по изданию: «Annales regni Francorum inde ab a. 741 usque ad a. 829, qui dicuntur Annales Laurissenses maiores et Einhardi». Germ., Hannover, 1895. Перевод с лат. - Волынец А., 2009. Сетевая версия: vostlit.info.
13 – Андрей Пауль "Балтийские славяне". Изд. "Книжный мир", М., 2016.
14 – Die Slawen in der Frühgeschichte des deutschen Volkes. Georg-Eckert-Institut für Internationale Schulbuchforschung, Braunschweig 1989.
15 - Олег Мудрак «Аварская надпись на сосуде клада Надь-Сент-Миклош»/ Orientalia et Classica, Аспекты компаративистики — М.: Вып. VI Изд. РГГУ, 2005.
16 - Журнал "Митра", СПб, № 2, 1998.
17 - Зороастрийские тексты: Суждения Духа разума (Дадестан-и меног-и храд). Сотворение основы (Бундахишн) [и др. тексты] / Под ред. О. М. Чунаковой. М., 1997.
18 - Фирдоуси «Шахнаме”. Т. I. (От начала поэмы до сказания о Сохрабе). Пер. с фарси Ц. Б. Бану, коммент. А. А. Старикова. М., 1957.

Сведения иностранных источников о руси и ругах
 

http://www.portal-slovo.ru/history/35265.php
Из книги "Откуда есть пошла Русская земля". Т. 2. М., 1986.
Кузьмин А. Г.

Большинство из приводимых ниже сведений почти не используются в научных исследованиях из-за того, что они не укладываются в принятые норманистские и антинорманистские концепции начала Руси. Некоторые известия искусственно привязываются к Киеву (в частности, сообщения о браках германских графов и герцогов с русскими княжнами и королевнами). В объяснении же нуждается и ошибочное употребление этнонима, поскольку ошибки могут навеиваться какими-то представлениями, уходящими в отдаленное прошлое. Естественно, что наиболее убедительной будет концепция, которая менее всего оставляет необъясненного. Здесь воспроизводятся, в частности, многие сведения, которые относятся к Подунавью и Прибалтике.


1. I век. Тацит (ок. 55—120) упоминает ругов на южном берегу Балтики.

2. II—III века. Иордан (VI в.) сообщает о борьбе готов в Прибалтике с ругами, которые были сильнее германцев "телом и духом" и тем не менее были побеждены готами.

3. Между 307—314 годами. В Веронском документе руги названы в числе римских федератов.

4. До 337 года. У византийского писателя первой половины XIV века Никифора Григоры упоминается русский князь, занимавший придворную должность при императоре Константине.

5. Вторая половина IV века. Иордан упоминает в составе державы Германариха рогов, а затем говорит о племени росомонов (или розомонов), вышедшем из повиновения.

6. Между 379—395 годами. Степенная книга (XVI в.) говорит о "брани с русскими вои" императора Феодосия. Сведение заимствовано, видимо, из жития упоминаемого здесь Ивана Пустынника Египтянина. Здесь же упоминается о нападении русов на "Селунский град". Известие восходит к Житию Дмитрия Солунского.

7. 434—435 годы. Руги появляются на реке Саве близ города Новиедуна (нынешняя Югославия), где приходят в столкновение с готами.

8. 454 год. Часть ругов примкнула к гуннам и вместе с ними потерпела поражение от гепидов и выступавших на их стороне племен, в том числе большей части ругов. Побежденные отступили из Подунавья к Днепру и Причерноморью, а частично отошли к Адриатическому побережью. Некоторые руги, по сообщению Иордана, получили места для поселений в городах, прилегающих к Константинополю.

9. 469 год. Руги терпят поражение от готов в борьбе за Паннонию.

10. 476 год. Одоакр (по Иордану — руг, по другим источникам — скирр) во главе войска, состоявшего из ругов, скирров, туркилингов, низверг последнего императора Западной Римской империи. В позднейшей традиции его называют русским князем, герулом с острова Рюген, славянским князем. Потомки его будут править в Штирии, а в XII веке также в Австрийском герцогстве. От Одоакра вели род и некоторые богемские фамилии.

11. 487 год. Одоакр захватил короля ругов Фелетея и его мать Гизу и казнил их в Равенне за попытку по наущению византийского императора Зенона вторгнуться в Италию.

12. 488 год. Одоакр разбил племянника Фелетея Фредерика а разорил его владения в Подунавье. Фредерик бежал к королю готов Теодориху.

13. 489 год. Теодорих выступил против Одоакра. Руги есть и в том и в другом войске.

14. 493 год. Теодорих вероломно убил Одоакра. Руги Фредерика участвовали в провозглашении Теодориха королем Италии.

15. Середина VI века. Руги (роги) на некоторое время захватили власть в Италии, возведя на королевский стол своего вождя Эрариха.

16. 568 год. Авары заняли Паннонию, а лангобарды прошли через Ругиланд в Северную Италию.

17. VI век. Сирийский автор Псевдозахарий упоминает народ рос в Причерноморье.

18. VI век. Историк начала XI века ас-Са'алиби в рассказе о постройке Хосровом I (531—579) Дербентской стены называет наряду с турками и хазарами русое.

19. VI век. Прикаспийский автор XV века Захир-ад-дин Мар'аши упоминает русое в районе Северного Кавказа.

20. 626 год. Византийский поэт Константин Манасси (XII в.) называет русских в числе осаждавших вместе с аварами Константинополь.

21. 643 год. Арабский автор ат-Табари (838—923) дважды называет русое как врагов мира, в особенности арабов.

22. 765 (или 773) год. Византийский хронист Феофано (ум. 817) упоминает русские хеландии (корабли). Норманисты греческое "та роусиа" читают как "красные".

23. 773—774 годы. Во французской поэме об Ожье Датчанине (XII—XIII вв.) упоминается русский граф Эрно, возглавлявший русский отряд, защищавший Павию — столицу лангобардов — от войска Карла Великого. В Северной Италии русы занимали район Гарды близ Вероны (скандинавы "Гардами" называли Восточную Русь).

24. Ок. 778 года. "Песнь о Роланде" (записи XII—XIV вв.) называет русое в числе противников франкского войска. Упоминаются также "русские плащи".

25. Конец VIII — начало IX века. В поэме Рено де Монтебан (конец XII — начало XIII в.) среди приближенных Карла Великого назван русский граф.

26. В поэме "Сэсн" (конец XII в.)русский великан Фьерабрас выступает на стороне Гитеклена-Видукинда Саксонского против Карла Великого. "Фьерабрас из Руссии" — исполин "с прекрасной гривой русых и курчавых волос, рыжеватой бородой и рубцеватым лицом".

27. В поэме "Фьерабрас" (вторая половина XII — начало XIII в.) — богатырь Фьерабрас, сын эмира Балана, — царь Александрии и Вавилона, а также правитель Кельна и Руси. Попав в плен, становится верным слугой Карла Великого.

28. В поэме "Флоован" 12 пэров Карла Великого, находясь в плену, избивают сарацинских предводителей и русского короля.

29. В поэме "Фольк из Кандии" (XII в.) Ганита Прекрасная получила в удел Русь и "аморавов". В отсутствие отца она сдает город франкам и принимает крещение.

30. Конец VIII века. В Житии Стефана Сурожского упомянут русский князь Бравлин. Имя князя, возможно, происходит от Браваллы, при которой в 786 году произошла большая битва между данами и фризами. Фризы потерпели поражение, и многие из них покинули свою страну, переселяясь на восток.

31. Конец VIII века. Географ Баварский называет русое рядом с хазарами, а также неких росов (ротсов) где-то в междуречье Эльбы и Салы: Атторосы, Вилиросы, Хозиросы, Забросы.

32. VIII—IX века. Папы римские Лев III (795—816), Бенедикт III (855—858) и другие держатели римского стола направляли специальные послания "клирикам рогов". Очевидно, общины ругов (они были арианами) продолжали держаться обособленно от остальных христиан.

33. 839 год. Вертинские анналы сообщают о прибытии к Людовику I Благочестивому с послами византийского императора Феофила представителей народа рос, правитель которого носил титул кагана.

34. До 842 года. Житие Георгия Амастридского сообщает о нападении росов на Амастриду (Малая Азия).

35. Между 836—847 годами Ал-Хорезми в географическом сочинении упоминает Русскую гору, с которой берет начало река Др. ус (Днепр?). Известие имеется также в трактате второй половины X века (Худул ал-Алам), где уточняется, что гора находится к северу от "внутренних болгар".

36. 844 год. Ал-Якуби сообщает о нападении русое на Севилью в Испании.

37. 844 год. Ибн Хордадбех называет русое видом или родом славян (известны две редакции его труда).

38. 18 июня 860 года. Нападение росов на Константинополь.

39. 861 год. Константин-Кирилл Философ, будущий создатель славянской азбуки обнаружил в Крыму евангелие и псалтырь, написанные русскими письменами, и, встретившись с человеком, говорившим на этом языке, усвоил разговорный язык и расшифровал письменность.

40. IX век. По сообщению персидского историка Фахр ад-дина Мубаракшаха (XIII в.), у хазар было письмо, которое происходило от русского. Хазары заимствовали его от вблизи живущей "ветви румийцев" (византийцев), которых они называют руссами. В алфавите 21 буква, которые пишутся слева направо, без буквы алеф, как в арамейском или сирийско-несторианском письме. Это письмо было у хазарских иудеев. Руссами в данном случае, как полагают, названы аланы.

41. 863 год. В документе, подтверждающем прежнее пожалование, упомянута Русарамарха (марка Русаров) на территории современной Австрии.

42. Ок. 867 года. Патриарх Фотий в окружном послании сообщает о крещении росов (район жительства неизвестен).

43. Ок. 867 года. Византийский император Василий в письме к Людовику II, принявшему титул императора, применяет титул кагана, равный королевскому, по отношению к четырем народам: аварам, хазарам, болгарам и норманнам. Известие обычно связывают с упоминанием кагана у русое под 839 годом (см. указание 33), а также в ряде восточных и собственно русских источников.

44. Ок. 874 года. Ставленник Рима, константинопольский патриарх Игнатий направил епископа на Русь.

45. 879 год. Первое упоминание Росской епархии Константинопольского патриаршества, находившейся, видимо, в городе Росия в Восточном Крыму. Эта епархия существует до XII века.

46. 879 год. Крещение росов императором Василием (сообщение Иоанна Скилицы).

47. До 885 года. Хроника Далимила начала XIV века называет архиепископа Моравии Мефодия русином.

48. До 894 года. Чешская хроника Пулкавы конца XIV века включает в состав Моравии эпохи моравского князя Святополка (871—894) Полонию и Руссию.

49. Историк середины XV века, позднее папа Пий II, Эней Сильвий говорит о подчинении Риму Святополком Полонии, Хунгарии (позднейшей Венгрии, ранее области гунов) и руссанов — русое.

50. В "Хронике всего света" Мартина Вельского (XVI в.) и хронографе западнорусской редакции (XVI в.) сказано, что Святополк "держал русские земли". Святополк "с боярином русским" крестили чешского князя Борживоя.

51. Чешский хронист Хагеций (ум. 1552) напоминает, что Руссия прежде входила в состав Моравского королевства.

52. (ум. 1552) Ряд восточных авторов пересказывает сюжет о русах, живущих на острове "в три дня пути" (примерно 100 км), правитель которых назывался хаканом.

53. Конец IX — начало X века. Ал-Балхи (ок. 850—930) говорит о трех группах руси: Куйабе, Славии, Арсании. Ближайшая К Булгару на Волге — Куйаба, самая отдаленная — Славия.

54. Ок. 904 года. Раффельштеттенский торговый устав (Австрия) говорит о славянах, приходящих "из Ругии". Исследователи обычно выбирают между Ругиландом на Дунае, Ругией в Прибалтике и Киевской Русью.

55. 912—913 годы. Поход русое на Каспий со стороны Черного моря, отмеченный арабским ученым Масуди (сер. X в.) и другими восточными авторами.

56. 921—922 годы. Ибн Фадлан описал русое, которых он видел в Булгаре.

57. Ок. 935 года. Устав турнира в Магдебурге называет в числе участников Велемира, князя (принцепса) Русского, а также выступающих под знаменем герцога Тюрингии Оттона Редеботто, герцога Руссии и Венцеслава, князя Ругии. Документ опубликован в числе других магдебургских актов Мельхиором Гольдастом (XVII в.).

58. 941 год. Нападение росов или русое на Византию. Греческие авторы Феофан, Продолжатель Георгия Амартола и Симеон Магистр (все середина X в.) поясняют при этом, что росы — это "дромиты" (т. е. переселенцы, мигрирующие, непоседы), происходящие "от рода франков". В славянском переводе Хроники Георгия Амартола последняя фраза переведена как "от рода варяжска". Лангобард Лиудпранд (ок. 958) написал историю, в которой назвал русое "северным народом", которых греки "по внешнему виду называют русами" (т. е. "красными"), а обитатели Северной Италии "по их местоположению норманнами". В Северной Италии "норманнами" называли живущих севернее Дуная, в Южной Италии самих лангобардов отождествляли с северными венетами.

59. До 944 года. В еврейско-хазарской переписке X века упоминается "царь русов Халегву", который сначала напал на хазар, а затем, по их наущению, при Романе Лакапине (920—944) пошел на греков, где потерпел поражение от греческого огня. Стыдясь вернуться в свою страну, Халегву пошел в Персию (в другом варианте — Фракию), где и погиб вместе с войском.

60. 943—944 годы. Ряд восточных источников, близких к событиям, говорит о походе русое на Бердаа (Азербайджан).

61. 946 год. Этим годом датирован документ, в котором Балтийское море названо "морем ругов". Аналогичное название повторено в документе 1150 года.

62. Между 948—952 годами. Константин Багрянородный упоминает Русь "ближнюю" и "дальнюю", а также дает параллельное обозначение названий днепровских порогов по-русски и по-славянски.

63. 954—960 годы. Раны-руги выступают в союзе с Оттоном I, помогая ему в покорении восставших славянских племен. В результате были покорены все племена, жившие у моря "против Руси". Аналогичным образом Адам Бременский и Гельмольд определяют местоположение острова ругов как лежащего "против земли вильцев".

64. 959 год. Посольство к Оттону I "королевы ругов Елены" (Ольги), незадолго до этого крещенной византийским императором Романом, с просьбой прислать епископа и священников. Епископом на Русь назначен Либуций — монах майнцского монастыря. Но Либуций умер в 961 году. Вместо него назначен Адальберт, который и совершил в 961—962 годах поездку к ругам. Предприятие, однако, закончилось полной неудачей: руги изгнали миссионеро!В. Сообщение об этих событиях описано так называемым Продолжателем Регинона, за которым исследователи видят самого Адальберта. В других хрониках вместо Ругии называется Руссия.

65. Середина X века. Масуди упоминает Русскую реку и Русское море. В представлении Масуди, Русское море — Понт соединяются с заливом Океана (Балтийским морем), а русы называются островитянами, много вращающимися на кораблях.

66. Вторая половина X века. Составленный в Южной Италии еврейский сборник Иосиппон (Иосиф бен Горион) помещает русое сразу па берегу Каспийского моря, и по "Великому морю" — "Океану" рядом с англами и саксами. Смешению, видимо, способствовало упоминание в прикаспийских областях, помимо русое, также и народа "саксин" в ряде источников.

67. 965 год. Ибн Якуб посетил с дипломатическим поручением Германскую (Священную Римскую) империю и встречался с Оттоном I. В донесении о поездке (включенном в сочинение автора XI в. ал-Бекри) он дает описание славянских земель и называет русое, которые граничат на востоке с владениями польского князя Мешко, а также с запада на кораблях совершают нападения на пруссов.

68. 967 год. Папа Иоанн XIII специальной буллой, разрешавшей учреждение пражского епископства, запретил привлечение священников из русского и болгарского народа и богослужения на славянском языке. Документ воспроизводится в Хронике Козьмы Пражского (ок. 1125), а также Анналистом Саксоном (ок.1140).

69. 968 год. Адальберт утвержден магдебургским архиепископом. В грамоте напоминается, что он прежде ездил к ругам.

70. 969 год. Магдебургские анналы называют жителей острова Рюген русцами.

71. 968—969 годы. Ибн Хаукаль и другие восточные авторы говорят о разгроме русами Волжской Болгарии и Хазарии, после чего войско русое ушло к Византии и в Андалузию (Испанию). В летописи эти события датированы 6472—6473 годами, которые по константинопольской эре должны обозначать 964—965 годы. Но в текстах X века часто употребляется другая космическая эра, на четыре года отличающаяся от константинопольской, а поэтому и летопись указывает на те же даты, что и восточные источники. Что касается походов в Испанию, речь могла идти о других русах.

72. 973 год. Ламберт Херсфельдский (XI в.) говорит о прибытии ко двору Оттона II в Кведлинбург в числе других и послов русое.

73. Ок. 990—992 годов. В документе "Дагоме юдекс" упомянуто место Руссе, смежное с Пруссией, а также указано, что граница Руси простирается до Кракова. Речь может идти о русинах, поселения которых в Карпатах примыкали непосредственно к Кракову.

74. 992 год. Хильдесгеймские анналы (XI в.) упоминают о предстоящей польскому князю Болеславу войне с русскими.

75. До 995 года. В саге об Олаве Трюггвасоне (списки XIII— XIV вв.) говорится о пребывании Олава на Руси при дворе Владимира. Упоминается его мать (или супруга) провидица Аллогия, очевидно, историческая Ольга. Такое написание имени княгини позволило антинорманистам прошлого столетия отвергнуть скандинавскую этимологию имени (от Хельги). По саге, Олав подсказал Владимиру мысль о принятии христианства, что служит практически единственным аргументом католических историков, пытающихся приписать Риму заслугу христианизации Руси.

76. 997 год. В некоторых списках Жития Адальберта, погибшего в Пруссии, убийцами названы рутены, а вместо Пруссии называется Руссия.

77. Ок. 1002 года. Комментатор Адама Бременского (ок.1075) говорит о подчинении Болеславом Храбрым в союзе с Оттоном III (ум. 1002) всей Славонии, Руссии и Пруссии. Славония — Западное Поморье или все земли балтийских славян.

78. 1008—1009 годы. Бруно Керфуртский посетил Киев и дал описание поездки в письме к Генриху II. После поездки к печенегам он направился к пруссам и был убит на границе Пруссии и Руси. В житии Ромуальда, написанном в 1040 году Петром Дамиани, Бруно упомянут как миссионер, крестивший Русь.

79. Ок. 1010 года. Лев Остийский (конец XI в.), рассказывая о восстании Мело в городе Бари (Южная Италия) против греческого господства, напоминает, что эти области были присоединены греками с помощью союзных датчан, русских и гуалан при Оттоне I (ум. 973).

80. Начало XI века. В генеалогии рода Вельфов (XII в.) упоминается о внучке Оттона I, дочери графа Куно фон Энниген, вышедшей замуж за "короля ругов". Предполагается, что имелся в виду Владимир, хотя данных в пользу такого предположения нет.

81. 1013 год. Святополк, сын Ярополка Святославича, женатый на дочери Болеслава Храброго, по подстрекательству колобжегского епископа Рейнберна поднял восстание против отчима Владимира, киевского князя. Владимир захватил восставших в Турове и подверг заключению. Этим событиям либо предшествовало, либо последовало нападение на Русь Болеслава.

82. 1016 год. Эдмунд Железнобокий, английский король, умерщвлен, а его сыновья бежали от овладевшего престолом Кнута Великого на Русь. Эту версию дает Адам Бременский. Сюжет отразился во многих источниках. В комментарии к "Законам Эдуарда Исповедника", утвержденным, по преданию, Вильгельмом Завоевателем ок. 1070 года, в этой связи называется "земля ругов, которую мы называем Руссией". Комментарий включен также в Хронику Ордерика Виталия (ум. 1143) и Роджера из Ховедана (ум. 1201). В стихотворной хронике Жеффрея Геймара (1135— 1140) сказано, что беглецы "за пять дней" проехали Руссию, завершив путешествие в Венгрии. В старшем списке хроники вместо Руссии названа Сусия. Сусы — славянское племя, жившее в Вагрии, по имени которого и занимаемая ими территория или же вся Вагрия называлась иногда Сусией. Сведения о пребывании сыновей Эдмунда в Венгрии точны. Сын Эдмунда Эдуард в 1057 году вернулся в Англию из Венгрии, где он пробыл около сорока лет, и в Англии скоро скончался при подозрительных обстоятельствах.

83. 1019 год. Французский автор, писавший в первой половине XI века, сообщает, что французские норманны, прибывшие в Бари, были разбиты при Каннах "народом русским".

84. 1024 год. По сообщению Барийских анналов, византийский полководец Орест привел в Южную Италию войско, состоящее из русских, вандалов, гуаланов, турок, болгар, волохов, македонян и др. Очевидно, в 1019 году действовал другой отряд русских.

85. 1031 год. В Гильдесгеймских анналах сообщается, что после заключения немецко-венгерского мира "Генрих, сын короля Стефана герцог Руссии, погиб горестной смертью, растерзанный на охоте вепрем". Речь идет об Имре, сыне Иштвана I. Титул Имре обычно сопоставляется с упоминанием "рутенской марки" (см. ниже).

86. До 1035 года. Комментатор Адама Бременского отмечает, что Кнут Великий (ум. 1035) "отдал в жены свою сестру Эстрель за сына короля Руссии". У Ярослава Киевского взрослых сыновей еще не было.

87. 1032—1034 годы. Виппо в Житии Конрада II (ок. 1040) рассказывает об изгнании польским князем Мешко II (1025—1034) брата Оттона в страну Русь, которую автор называет также Ругией. Оттон обратился за помощью к Конраду. Не в состоянии выдержать натиск, с одной стороны, Конрада, а с другой — Оттона, Мешко бежал в Чехию.

88. 1040 год. Анналист Саксон сообщает, что в день св. Андрея (30 ноября) в город Альтштедт (Тюрингия) к Генриху III прибыло посольство русое с большими дарами.

89. Ок. 1042 года. Комментатор Адама Бременского отмечает, что викинг Гаральд Грозный, "возвращаясь из Греции, взял в жены дочь короля Руссии Герцлейфа" (Ярослава). Саги знают ее под именем Эллисив, или Елизавета.

90. 1043 год. Ламберт Херсфальдский упоминает о посольстве русое в Госляр к Генриху III с предложением руки дочери русского короля. Посольство не имело успеха.

91. 1048 год. К Ярославу прибыло посольство от Генриха I из Франции (Роже Шалонский и другие) просить руки дочери киевского князя. Послы отметили распространенность на Руси культа Климента, мощи которого вывез в свое время из Крыма Константин Философ.

92. Вторая четверть XI века. Герцог Ласло (русское Владислав) Сар, двоюродный брат короля Иштвана, был женат на ком-то из Рутении. Его дети Андрей (Эндре) и Левенте по смерти отца спасались от интриг королевы Гизеллы на Руси. Дочь герцога Рутении Агмунда-Анастасия стала женой Андрея, призванного на венгерский стол (1046—1061). В литературе высказывалось предположение, что этим герцогом был Ярослав Мудрый. Но Ярослава неизменно титулуют "королем", а потому речь должна идти о Руси в составе либо империи, либо Венгрии. Агмунда-Анастасия покровительствовала православным монастырям в Венгрии, где, в частности, нашли в 1055 году убежище монахи Сазавского монастыря, изгнанные из Чехии за принадлежность к последователям Кирилла и Мефодия.

93. 1061 год. Агмунда-Анастасия по смерти Андрея I с сыном Шаламаном и снохой — сестрой Генриха IV (1056—1106) бежала в Германию, именно в Тюрингию. Факт этот может иметь значение потому, что княжество Русь в Тюрингии существует до 1920 года, а возвращались вдовы чаще всего на родину. Так, в 1065 году киевский князь отпустил в Венгрию вдову погибшего у Тмутаракани Ростислава Владимировича венгерскую герцогиню. В том же году Генрих IV направил на Русь пфальцграфа саксонского Фридриха.

94. 1062 год. Скончался маркграф саксонской северной марки (земель балтийских славян) Бернхард II. Согласно Саксонской всемирной хронике (XIII в.) жена его происходила "из Руссии".

Русы и Варанга. Часть 1
 

https://topwar.ru/126053-rusy-i-varanga-chast-1.html
3 октября 2017
Вопрос - кого считать русами: славян либо варягов на княжеской службе - окончательно так и не выяснен [Петрухин В. Я. Начало этнокультурной истории Руси IX – XI веков. М., 1995; Фомин В. В. Варяги и варяжская Русь: к итогам дискуссии по варяжскому вопросу. М., 2005]. Не останавливаясь на спорах о происхождении Руси, заметим следующее.

В IX в. происходит интенсивный приток скандинавов на Русь – их привлекали непосредственные материальные блага, а также возможность проявить себя на княжеской службе. Источники отмечают факт наличия варяжских (главным образом шведских) поселений, протянувшихся от Новгорода до Киева. Русские летописи и скандинавские саги сохранили информацию об участии скандинавов во внутренней жизни древнерусского общества, и, прежде всего - в войсках князей в качестве воинов-профессионалов. Олаф Трюггвасон и Харальд Сигурдсон со своими отрядами находились в войсках князей (соответственно Владимира и Ярослава), «отправленных охранять страну».

Русы и Варанга. Часть 1

Олаф I Трюггвасон (963 - 1000). В 995 - 1000 гг. король Норвегии. Будущий король в молодости был дружинником киевского князя Владимира Святославича. Олаф был популярен среди дружинников, отмечен и великим князем, поставившим его во главе войска. В 981 г. Олаф участвовал в походе на Червенские города. Возвышение молодого норвежца и его якобы тесные отношения с супругой Владимира привели к интригам при великокняжеском дворе - около 981 г. Олаф оставляет княжескую службу и отправляется в балтийский поход. Позже вернулся на Русь, участвовал в Крещении Руси.



Харальд III Сигурдсон (Хардрада) (1015-1066). Илл. - монета с изображением Харальда. Король Норвегии в 1046-1066 гг., а в юности (1034-42 гг.) был офицером Варанги. Харальд - ветеран Азиатской и Сицилийской кампаний, манглабит и спафарокандидат императорской службы.

Аналогичной была судьба и знатного норвежца Эймунда Хрингссона, поступившего на службу вначале к Ярославу Мудрому, а потом к его племяннику - князю полоцкому Брячиславу Изяславичу.


Ярослав Владимирович (Мудрый) (реконструкция М. Герасимова) (ок. 978 - 19 или 20. 02. 1054) - князь ростовский (987 - 1010), новгородский (1010 - 1034), великий князь киевский (1016 - 1018, 1019 - 1054). Ярослав (или конунг Ярицлейв) являлся свояком будущего скандинавского святого, норвежского конунга Олафа Святого. Сын будущего святого Магнус Добрый в малолетстве после гибели отца был усыновлен Ярославом, воспитывался в семье киевского князя, и после достижения совершеннолетия приемный отец помог ему вернуть престол Норвегии, а затем стать и королем Дании. Дочери Ярослава («дедушки Европы») породнили его с рядом королевских дворов Европы - Анна стала супругой короля Франции Генриха I (известна во Франции как Анна Киевская или Анна Русская - в г. Санлис ей поставлен памятник), Анастасия стала супругой короля Венгрии Андраша I (на берегу оз. Балатон в г. Тихань в честь четы назван храм и также поставлен памятник), а Елизавета вышла замуж за норвежского короля Харальда Хардраду (если б не роковая стрела в битве при Стамфорд Бридже – она стала бы и королевой Англии).

Варяги находятся в славянском войске Олега во время похода на Византию. Князь Игорь, собрав войска, призвал из-за моря варягов, а Владимир Святославович в преддверии борьбы с Ярополком, ездил «за море» и вернулся с варягами. Судя по летописным источникам, Ярослав чаще иных князей задействовал варяжские дружины - и во время противостояния отцу Владимиру, и перед столкновением с Мстиславом Владимировичем. Причем князья вплоть до XI в. нанимали именно дружины, а не отдельных «солдат удачи» - и, как отмечают саги и летописи, с ними заключался своеобразный коллективный договор.


Олег (ум. 912 г.). Илл. – Олег прибивает щит к вратам Царьграда. Гравюра Ф. Бруни, 1839. С 879 г. князь новгородский, с 882 г. и великий князь киевский. Участник похода на Византию в 907 г.

Факт присутствия на Руси скандинавов и высокий социальный статус последних подтвержден и данными археологии - в ряде ключевых торгово-административных пунктов обнаружены как свидетельства постоянного проживания, так и богатые погребения северян.

Учитывая что в IX – XI вв. на Руси в целом произошла ассимиляция скандинавского и славянского элементов, вопрос о их соотношении не имеет принципиального значения. Кстати и термин «русский» – не является русским: появление этнонима «русь» восходит к древнеисландскому Róþskarlar и Róþsmenn – то есть «мореходы, гребцы».

Существуют различные теории, трактующие происхождение термина «варяг». О. И. Сенковский считал, что «варяги» - это искаженное славянами наименование дружин викингов. Византийская лексема «веринги» могла быть позаимствована у русов, означая искаженное «варяги». В своих сагах викинги именовали себя норманнами, термин «веринги» («варяги») употребляя лишь применительно к скандинавским наемникам в Византийской империи. В. Н. Татищев считал, что термин происходит от varg - «волк», «разбойник».

Другая версия считает, что термин «варяг» происходит от древнегерманского wara (клятва, присяга) – т. е. варяги это воины, давшие клятву. По М. Фасмеру - слово восходит к предполагаемому скандинавскому vár - «порука, верность, обет», т. е. «члены корпорации, товарищи». А. Г. Кузьмин возводит термин к кельтскому var (вода) – и под варягами понимались жители побережья (отсюда – и «Варяжское море»). С. А. Гедеонов считал что термин происходит от warang – то есть «меч», а другой историк XIX в. А. Васильев – от слова «варя» (означает процесс варки соли), и «варяг» - участник «соляного промысла». Кстати, сага «Прядь о Карле Несчастном» повествует о норвежском купце-солеваре, вернувшемся из Руси на Родину - для того чтобы выполнить секретное задание русского князя Ярослава.

Несомненно то, что варягами именовались скандинавы, находившиеся на востоке, в т. ч. на Руси. Ведь первоначально дружины на Руси видимо, преимущественно и состояли из скандинавов [Каинов С. Варяжские наемники на Руси. Конец IX – середина XI веков // Военная иллюстрация. 1998. № 1. С. 2]. Да и имена названных в договорах Византии и Руси лиц (приближенных к князю) - Фарлаф, Карл, Рулав, Вермуд и Стемид выдают их скандинавское происхождение.

Вслед за известным византиевистом В. Г. Васильевским мы используем термин «варяго-русы» - то есть восточные варяги. А понятие «Русь» собирательное, и включает в себя русских как скандинавского, так и славянского происхождения [Vernadsky G. The Origins of Russia. Oxford, 1959. S. 198-201; Blondal. The Varangians of Byzantium. S. 1-14; Davidson H. R. E. The Viking Road to Byzantium. London, 1976. S. 57-67]. О правильности данной позиции говорит и тот факт, что сами ромеи вплоть до эпохи императоров из династии Комнинов термины «Рос» и «Варяг» использовали в качестве синонимов.

В X-XII вв. Византийская империя - самое богатое и наиболее могущественное государство Европы, а Константинополь - величайший город мира. Уникальное расположение города на Босфоре влекло в него как купцов, так и искателей приключений со всего мира – прежде всего из Руси и Скандинавии. Благоприятствовал прибытию последних знаменитый торговый путь «Из варяг в греки» - структурированный таким образом, что перемещение происходило в основном по водным маршрутам – самым быстрым в средневековье. Император Константин Багрянородный в написанном им в 950 г. трактате «Об управлении империей» охарактеризовал стратегический маршрут «Из варяг в греки». Весной – летом каждого года из Киева выходила флотилия минимум в 100-200 ладей: помимо купцов, дипломатов, путешественников и челяди на них имелся и крупный отряд воинов-профессионалов. Т. о., даже с учетом потерь от печенежских засад у днепровских порогов, не менее тысячи варяго-русов прибывало в столицу империи ежегодно.


Константин VII Багрянородный (905 - 959). Резьба по слоновой кости – Христос благословляет Константина VII. Император Византии из Македонской династии, номинально правил с 913, а фактически – с 945 г. Активизировал боевые действия против арабов. Известен как один из наиболее образованных людей эпохи. Перу императора принадлежат сочинения: «Об управлении империей», «О фемах», «О церемониях» - важнейшие источники по истории Византии, Руси и др. государств.

Сродни германцам на закате Римской империи варяго-русы стали и головной болью, и союзником Византийской империи.

Отношения между Византией и Русью основывались, прежде всего, на ряде русско-византийских договоров. 3 известных нам договора, существующие в древнерусской версии, имеют византийские прототипы. Дошедшие тексты – это переводы, сделанные с аутентичных (т. е. имевших силу оригинала) копий данных правовых актов.

Договор от 02. 09. 911 г. был заключен по итогам успешного похода дружин князя Олега на Византийскую империю. Восстанавливая дружественные межгосударственные отношения, он определял схему выкупа пленных, систему уголовных наказаний для купечества на территории Византии, регулировал наследственные правоотношения, уточнял процессуальные нормы. Договор создал благоприятные условия для русско-византийской торговли, трансформировал т. н. береговое право (вместо захвата судна, выброшенного на берег, владелец берега был обязан помочь пострадавшему собственнику или владельцу). Русские купцы приобрели право находиться в Константинополе до полугода – причем империя была обязана содержать их за казенный счет. Купцы-русы получили право беспошлинной торговли на территории империи. А каждый русский человек, желавший поступить на службу в императорскую армию, мог делать это беспрепятственно. Причем князь обязывался не чинить препятствий таким волонтерам – сколько бы их не оказалось.

Договор 945 г. заключался после неудачного похода на Византию армии князя Игоря в 941 и 944 гг. В целом (хотя и в несколько измененном виде) подтверждая нормы 911 г., договор ужесточал режим, предоставляемый империей русским купцам: обязывал для пользования ранее установленными льготами иметь при себе княжеские грамоты, вводился для купцов и ряд ограничений. Русь обязывалась не ставить в устье Днепра застав, не покушаться на крымские владения империи. Империя и Русь обязывались оказывать друг другу военную помощь.

О том, насколько рассчитывали византийские императоры на военную помощь Руси, видно, например, из того факта, что в 957 г. Константин VII просил у княгини Ольги, приехавшей в Константинополь, увеличить численность воинских контингентов, прибывающих в империю. Император планировал отвоевать у арабов о. Крит. Сама возможность империи получать такую военную помощь стала очень важным фактором межгосударственных отношений Руси и Византии.

Договор 971 г. был заключен императором Иоанном Цимисхием и князем Святославом Игоревичем. Соглашение содержало обязательства Киевской Руси не только не атаковать Византию и не подстрекать к нападению на империю другие страны, но и помогать ей военной силой.

Договор 1046 г., подводя итоги войне 1043 г., окончательно превращал Русь в союзника империи.

По итогам серии договоров, заключенных в течение целого века, положение русских людей на территории империи можно охарактеризовать как исключительное – им были предоставлены беспрецедентные торговые, правовые и др. льготы.

Фактическое же начало межгосударственных связей Византии и Руси произошло в 860 году, когда произошла первая осада русами Константинополя. Русы-наемники появились в Византии (даже в рядах императорской гвардии) уже в 60-х годах IX века. Затем, в договорах, заключенных между русами и Михаилом III, уже оговаривалось прибытие варяго-русских военных контингентов для службы империи.


Русы под Константинополем, 860 г.


Михаил III (19. 01. 840 – 24. 09. 867). Миниатюра из Хроники Ивана Скилицы. Император Византии с 842 г, последний представитель Аморейской династии. Во время его правления произошел русско-византийский конфликт 860 - 861 гг.

Норма о русах, желающих служить в рядах императорской армии, неоднократно дорабатывалась и воспроизводилась - в договорах 911 - 944 гг. Последний прямо устанавливал военную помощь между Русью и Византией – на основе взаимности. Специально оговаривался вопрос о присылке русских контингентов – по просьбе византийской короны.

Империя приобрела стратегический ресурс - военные формирования, состоявшие из воинов-профессионалов. Сведения об условиях найма и порядке несения службы позволяют сделать вывод, что соглашение заключалось с группой людей, уже находящейся в империи или (после договора 944 г. - как правило) – на основе межгосударственного соглашения. В последнем случае отряд комплектовался под контролем князя на родине, и воины заранее знали размер оплаты и служебные обязательства не только перед василевсом (в соответствии с договором), но и перед своим князем - гарантом соблюдения данного договора.

Форма оплаты варьировалась – она могла быть постоянной (независимо от участия в военной кампании), и разовой - за участие в конкретной кампании или походе. Так, в 911 г. 700 воинов-русов перед экспедицией против критских арабов получили 1 кентинарий золота (т. е. 100 литр или 7200 номисм) – приблизительно по 10,25 номисм на бойца (сумма превышающая стоимость 2 быков). Для сравнения - если подлежащий призыву византийский подданный отказывался идти в поход, он был обязан уплатить 5 номисм, а годовое содержание воина обходилось в 18 номисм. Мы видим – как высоко в империи ценились русские воины.

В соответствии с договором 911 г. русы сами решали - наниматься им в имперское войско или нет. Князь их к этому не принуждал – материальных стимулов было более чем достаточно.

Если договор 911 г. устанавливал право русско-варяжских воинов на беспрепятственное прибытие на имперскую службу в любое время, то договор 944 г. уже обязывал. Это стало следствием военного поражения княжеской армии – русский флот сгорел в пламени греческого огня. Если ранее имел место вольный наем (слабо организованный), то теперь бойцы направлялись в империю централизованно. Князь контролировал вопрос найма своих подданных на византийскую службу. И служба прекратила быть частным делом воина – принося теперь дивиденды княжеской власти. Причем в соответствии с договором 944 г. одиночный воин - рус или группа, на свой страх и риск нанимавшиеся на имперскую службу без воли и (или) ведома князя, рисковали нарваться в Константинополе на дурной прием. Они могли быть арестованы (до выяснения цели прибытия) и даже высланы на Русь (где вполне могли быть репрессированы князем).