*1373. Михаил Жванецкий
 

http://echo.msk.ru/blog/shenderovich/1273390-echo/
06 марта 2014, 14:26
Этот текст был написан двадцать лет назад, к шестидесятилетию Михаила Жванецкого.
С тех пор много чего случилось и со страной, и со всеми нами, – но благодарность за чудо, называемое его именем, по-прежнему роднит всех, кто «знает русский алфавит».

Мы росли на музыке его языка…

С днем рождения, Михаил Михайлович!

КАК? ВЫ НЕ БЫВАЛИ НА БАГАМАХ?
НУ, ГРУБО ГОВОРЯ, НЕ БЫВАЛ…

Зато я был в Пярну летом восемьдесят второго года.

Пять пополудни.
Плотная толпа полуголых людей обоего пола, стянутых как магнитом со всего пляжа к кассетнику на песке. Внутрь не пробиться. Можно только всунуть ухо между чужих подмышек и замереть там в попытке расслышать текст.

И ЧТО СМЕШНО?
МИНИСТР МЯСНОЙ И МОЛОЧНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ЕСТЬ И ОЧЕНЬ ХОРОШО ВЫГЛЯДИТ.

В море не идет никто.
Одинокий мужчина средних лет, плещущийся там с утра, не в счет: он либо глухой, либо уже спятил. А мы, нормальные люди обоего пола, завороженные ритмичным течением смешной русской речи, остаемся стоять, сидеть и лежать на песке в ожидании теплового удара, боясь только одного: пропустить поворот мысли, образующий репризу:

И КОРАБЛЬ ПОД МОИМ КОМАНДОВАНИЕМ НЕ ВЫЙДЕТ В НЕЙТРАЛЬНЫЕ ВОДЫ… ИЗ НАШИХ НЕ ВЫЙДЕТ!

Кто это?
Кто? Как фамилия?

Объем талии, рука с рукописью на отлете и клубящийся лукавством глаз – эти подробности обнаружились позже, а тогда, в восемьдесят втором – только голос, только ритм; это невозможное уплотнение языка, с пропусками очевидного, с синкопами в самых неожиданных местах…

И ВЪЕХАТЬ НА РЫНОК, И ЧЕРЕЗ ЩЕЛЬ СПРОСИТЬ: СКОЛЬКО-СКОЛЬКО?

Они столько лет просили, чтобы писатели были ближе к народу, и вот, кажется, допросились: этот, из кассетника, был ближе некуда.
Он был внутри народа. Меченый атом эпохи, он, хохоча и рыдая, метался по общей траектории.

И НАМ, СТОЯЩИМ ТУТ ЖЕ, ЗА ЗАБОРОМ…

Человек из кассетника говорил «мы» - он имел на это право, ибо нашел слова для того, что мы выражали жестами.
Обидно было слушать его в одиночестве – не хватало детонации; славно было слушать его в раскаленный день, будучи плотно зажатым среди своего народа, - народа, выбирающего между прохладным морем и голосом из кассетника – голос!

Пляж в Пярну летом восемьдесят второго года – место и время самого потрясающего успеха, который я когда-либо видел своими глазами…

"Весь Жванецкий" вышел
 

http://www.kommersant.ru/doc/14817
06.10.1998, 00:00

КоммерсантЪ-Weekly
Ложа Номер 038 от 06-10-98
Полоса 050

НТВ продолжает новый проект Леонида Парфенова под названием "Весь Жванецкий". Появление Михаила Жванецкого на экране странным образом совпало с началом кризиса в стране. Жванецкий полагает, что если бы его не показали по телевизору, никакого кризиса не было бы.

После "Нашей эпохи" Леонида Парфенова стало ясно, что все снимают просто так, а он — со смыслом. Он показывает только самое главное из того, о чем давно забыли. Причем это "старые песни о главном", но с политическим оттенком. Это такие ценности, которые ненавязчиво консолидируют общество вокруг политреалий нашей жизни.
Теперь на эту роль предложен Жванецкий. Полное собрание сочинений — это монументально. Пушкин, Ленин, Достоевский и Жванецкий. Владимир Маяковский: "После смерти нам стоять почти что рядом. Мне на 'М', а вам на 'Ж'". Главный шаг к этой постановке на "Ж" сделан. Сначала теряешься. Жванецкий все же не Гагарин и не поднятая целина. В стремлении стать самым главным он никогда замечен не был. Побыв растерянным, понимаешь, что все правильно и даже привычно. При большевиках у нас все время был какой-нибудь самый главный деятель культуры. Лучше если писатель, но можно и из кино. А вот теченье дней от гласности и до годов реформ скрашивал нам самый главный юморист.
Юмористы немного толкались за это место. Был Задорнов, который мило рассказывал, с кем он живет на одной лестничной площадке. Получалось, что он очень близок к властям, но это не афиширует. Был Хазанов, который откровенно лез в политику, а влезши, не блистал. Их обоих в этой роли явно переиграл Никулин, на юбилее которого, потрясая псевдосломанной ногой, плясал Юрий Лужков. Теперь Жванецкий.
Тут два вопроса. Во-первых, что это за роль, а во-вторых, годится ли на нее Жванецкий.
Подтекст роли — политический. В эпоху исторического материализма юмористы были формой оппозиции. Это — демонстрация отношения к власти, причем, так сказать, всенародного. Превращение юмориста в самого главного должно показывать, что демократия победила и власть хорошая.
Окрас роли — мессианский. Юморист занимает позицию, которая называется "великий писатель земли русской". Самый главный деятель культуры — это Горький, Шолохов, Твардовский, Евтушенко. Юморист в этой роли должен начать философствовать и говорить всерьез. Это приводит к жанру "смех сквозь слезы", который последовательно осваивали Хазанов и Задорнов.
Контекст роли — постмодернистский. Постмодернизм выдвинул иронию в позицию главной культурной категории. То, что вместо великого писателя в самой читающей стране мира появляется юморист, можно рассматривать как главную победу постмодернизма над СССР.
Сама роль — архаическая. Она называется "шут при короле". Шут обладает правом высказывать королю самые страшные обвинения в шутливой форме, что удобно, поскольку они, с одной стороны, высказаны, а с другой — все же не всерьез. Оставаясь при короле, шут обеспечивает легитимность и устойчивость власти, что важно, хотя и неудобно королю.
Остается понять, подходит ли Жванецкий на эту роль. Пока это сомнительно. Он, конечно, умный еврей, но пока не был замечен при губернаторе. Однако после проекта НТВ может при нем оказаться.

ГРИГОРИЙ РЕВЗИН

Жванецкий. Монологи на ВСЕ Времена
 

Валентинка для Жванецкого
 

http://www.ng.ru/style/2016-02-12/12_zhvanetskiy.html
12.02.2016 00:01:00

Сатирик думает, что справедливость важнее демократии, а талант – как собака: не дает соврать

Обозреватель приложения "НГ-Антракт"
http://www.ng.ru/upload/iblock/dd0/29-12-2.jpg
Жванецкий: «...тикать отсюда, мы должны отсюда тикать, но как встретят на Сатурне эту орду? «Кыш, проклятые! Не давай им приземляться!» Кадр из передачи «Дежурный по стране»

Каждый приличный человек мечтает сходить на Жванецкого. А еще лучше – на запись передачи «Дежурный по стране». Она выходит на канале «Россия» (раз в месяц), но кто его знает, сколько там остается от любимого сатирика и что убирается при монтаже. Программу показывают в полночь, когда внушаемое большинство уже спит, но ведь на главном идеологическом канале страны…

Всегда была в восторге от особняка АТВ на Полянке, вернее, его нутра – мало найдешь в Москве и частных интерьеров, выстроенных с таким вкусом, изяществом и достоинством. Однако на запись позвали не во Второй Казачий, а на «Красный Октябрь», куда я хаживала на «Дождь», пока его оттуда не выперли. Маниловщина мне свойственна – тотчас представила картину: а повыкидывать все модные бары, ресторации и клубы, вернуть «Дождь», присоединить «Культуру», АТВ уже тут – и вот тебе островок достойного телевидения, каким оно должно быть. Бастион профессионализма и непродажности – на радость мечтающим о некоммерческом и неидеологическом ТВ. А еще позвать французский канал «Меццо»… Увлеклась.

…Внизу у лифта две дамы престижного возраста вежливо интересовались, по чьему приглашению, и записывали что-то себе в блокнотики. Уже душевно! Далее крошечный рецепшн с раздевалкой – и вот она, студия, неформально уютная, заставленная маленькими круглыми столиками, за которые и определяли каждого, вновь вошедшего (мы с коллегой из «Народного образования» удостоились столика на второй линии). На фоне «горящего» камина (панели с видео горения) возник любопытный мэн с голым черепом, сединой в бородке и серьгой в ухе, который объяснил нам, что мы – воодушевленные улыбающиеся люди и что требуется зал как единое целое. «А когда войдет Михал Михалыч, зааплодируете ему как просто хорошему человеку. Ну, попробуем?» Попробовали. «Каждый режиссер имеет право на второй дубль – еще раз!» Как оказалось, нашим «разогревом» таки занимался режиссер программы Михаил Кондалов. Точно ко времени записи – даже, кажется, минутой-другой раньше – появился сам Михал Михалыч со своим потертым портфельчиком. И понеслось.

Первым вопросом ведущего Андрея Максимова стал: «Почему рабство у нас в крови, что с ним можно сделать?» – на который Жванецкий ответил зачитыванием текста про водку в ведре и алюминиевую ложку за сапогом. В телеэфире этот вопрос пустят третьим по счету, а следующий («Лично вы себя ощущаете свободным человеком?» – «Понимаете, я, наверное, и тогда себя ощущал свободным человеком. Когда мне объяснили, что талант у меня есть… Талант – как собака: не дает соврать. Отличие свободного человека от несвободного: компанию себе свободный подбирает сам») – четвертым. Вторым в телеварианте окажется: «Открыли новую планету-гигант за Нептуном – что бы они могли нам дать, чтобы улучшить нашу жизнь?» – «По-моему, забрать нас к себе. Есть пять-шесть благополучных стран, все туда прутся, и наши тоже. Ну, что можно сделать? Тикать отсюда, мы должны отсюда тикать, но как встретят на Сатурне эту орду? «Кыш, проклятые! Не давай им приземляться!» Первым же по телику станет вопрос: «Что нас объединяет еще, кроме борьбы с гриппом?» – «Поиск лекарств от гриппа, оказалось, что их нет. От подорожания, от рубля…»

От перестановки мест слагаемых ничего не изменилось; видимо, решили начать с гриппа, как самого актуального явления (более актуального, чем рабство в крови). Никаких купюр в передаче я не заметила – разве что помню, ответ Жванецкого: «Я думаю, что справедливость важнее демократии. Перестал подписывать письма, не люблю профессионалов ни с той, ни с другой стороны, категоричности ни с той, ни с другой стороны» последовал на вопрос Максимова: «Вам дороже воля или покой?», а в телеверсии это прозвучало как ответ на вопрос, заданный на видео с Красной площади о том, осталась ли справедливость. Тоже ничего крамольного – просто телевизионная кухня, искусство монтажа в хорошем смысле слова.

Удивило другое. Каждый раз, выслушав вопрос, Михаил Михайлович, как школьник, вскакивал на ноги и стоя отвечал. Даже неловко становилось: сидит невозмутимый ведущий, сидит восторженная аудитория, а человек, которому за 80, то и дело скачет с места и стоя перед всеми распинается. Хотя…

Последний раз с Жванецким я общалась в 92-м на одесском кинофестивале «Золотой Дюк», и не сказать, чтобы с тех пор он сильно изменился внешне. (Зато как изменилась я, от тургеневского «Как хороши, как свежи были розы!» до губермановского «Вот женщина шлет зеркалу вопрос – вот зеркало печальный шлет ответ»!)
Сей коленнопреклоненный юноша просит расписаться Жванецкого на книге Солженицына. Фото Вероники Маанди
Сей коленнопреклоненный юноша просит расписаться Жванецкого на книге Солженицына. Фото Вероники Маанди

А до того, еще раньше, частенько встречала Мих Миха в ЦДЛ – обычно в окружении молодых красавиц эдак головы на две выше его. «Смотри, опять Жванецкий со своими моделями!» – шипели мы, студентки Литинститута, друг другу, страсть как завидуя спутницам мэтра. Стремительней он тогда был, да еще глаз не горел, а прямо полыхал – вот и все различия с днем сегодняшним. Батюшки-светы, а ведь тому три десятилетия!

Как по заказу, коллега из «АиФ» напомнила Жванецкому его монолог про издающего призыв самца – так вот, мол, одна наша читательница спрашивает вас: почему в природе самцы бьются за самок, а в России женщины бьются за любого, самого плохонького, мужичонку? «Если вы меня спросите, почему я не уезжаю из этой страны, – поэтому. Для меня самое страшное за границей – что я не могу общаться с женщинами» – был ответ. Я же говорю – дело не в возрасте!

Ну и прозвучавшие маленькие шедевры: «Доверяю слухам и не доверяю рекламе», «У нас социализм был с нечеловеческим лицом – и капитализм получился с каким-то диким задом», «Самый неправильный возглас в нашей стране – это ликующий вопль «Президент одобрил!» И особенно понравившееся: «Как отличить настоящие бриллианты от ненастоящих?» – «По лицу».

Запись длилась всего-то час, после чего народ устроил Жванецкому кучу-малу и автограф-сессию в одном флаконе. Одна тетенька спросила: «Можно потрогать ваш портфель? А вас?» – и, не дожидаясь ответа явно смутившегося объекта поползновения, осуществила и то, и другое. Некий юноша покаянно сообщил, что у него с собой только книга Солженицына, так не будет ли Михаил Михайлович любезен расписаться на ней? Михаил Михайлович любезен был – долго что-то строчил на титульной странице (под мое громкое и неправедное фырканье: «Хорошо, что у юноши не оказалось с собой «50 оттенков серого»!»). Самоё я бухнула просто и без приседаний: «С лета мучаюсь вопросом: что вас понесло выступать на ТЭФИ? Это ж какая неприятная тишина была вместо реакции!» – «Я думал, у них есть чувство юмора…»

Метель, ветер, гололедица, этот гребаный «Красный Октябрь», добираться до которого бесколесному – даже говорить не хочу, каково… И да, как верно заметил Андрей Максимов, эпидемия гриппа, когда по мероприятиям правильнее не шастать. Тем не менее час с этим человеком, и – о, чудо! – с изумлением обнаруживаешь внутри ощущение праздника и расцветание незабудок. Про ЦДЛ не будем за давностью лет, «Золотой Дюк», как сейчас помню, проходил в теплое время года – ну а сегодня, накануне праздника влюбленных, наконец, сложилось послать валентинку Михаилу Михайловичу Жванецкому. Что я этим материалом и делаю.

Добились
 

http://www.kommersant.ru/doc/2981796
Михаил Жванецкий — о том, как мы добились того, что всем стало хуже
06.05.2016, 15:44
http://im0.kommersant.ru/Issues.phot...218_193921.jpg
Особый взгляд постоянного автора «Огонька» и неизменного дежурного по стране.

Ну, добились.

Протестовали, протестовали…

Добились. Стало хуже.

Добивались, чтоб прошлое побыстрей наступило, там было лучше.

Добились.

Да! Там было хуже.

Стало хуже богатым и бедным.

Но расстояние между ними сократилось.

За счет тех и других.

Добивались, чтоб на свои продукты перейти.

Добились, но продуктов или не оказалось, или они подорожали.

Так что остались между продуктами.

Тогда стали добиваться, чтоб на свои лекарства перейти.

Возникли опасения, что появятся новые болезни уже от своих лекарств.

Стали добиваться, чтоб с Америкой не дружить, а дружить с Ираном.

Добились…

Что будет хуже, знали, когда добивались.

Но чтоб молодежь отказывалась петь иранские песни и танцевать под иранскую музыку — не подозревали.

А иранские фильмы ужасов оказались документальными.

Но, в общем, добились, чего добивались, но не того, чего хотели.

Сейчас самые передовые добиваются отмены кое-какой свободы как единственного, что осталось.

А я думаю, а вот если с другой стороны зайти и перестать добиваться, глядя на результат.

Ибо верхи больше не могут, а низы все хотят и хотят.

А именно — бить в одну точку.

Бить и бить…

Чтоб выйти из состояния ремонта и перейти к состоянию строительства.

И строить чего получится, но до конца.

И постепенно заменять своим, не устраивая показательную голодуху с пайками для начальников.

Ибо уже некому объяснить губернатору, как устроен пульверизатор.

А если у меня жена украинка, хотя русская, мне надо объяснять, откуда она взялась?

Из Одессы.

Кого мы ловим среди своих?

Опять половина сидит, половина охраняет, потом меняется.

Поиски мира между вооруженными людьми…

Мы боялись раздать оружие для самозащиты, теперь его можно купить за копейки.

Донбасс против Донбасса.

Кто будет содержать Донбасс?

А там еще Латвия, Литва, Эстония, Армения…

России второе братство народов не потянуть.

И с едой тянуть не стоит.

Скот растет медленно. Но, если вырастает и начинает выдвигать идеи, опять будем 70 лет расхлебывать.

Опять будем вспоминать уже это время.

— Мама! А правда, что очередей не было?

— Не было, сынок.

— И машины были красивые?

— Были, сынок.

— А куда ж они делись?..

— А запретили, сынок. Своих ждем… Должны появиться.

— А появятся?

— Обязательно…

— И еда?

— И еда!

— А чего ж ты плачешь?

— От радости, сынок, от радости.

— А я, мама, плакать не буду.

— А тебе и не надо. Ты же той жизни не видел…

Михаил Жванецкий

Это его собачье дело
 

http://www.kommersant.ru/doc/3031373
О праве на самостоятельность
11.07.2016

Размышления писателя, философа и постоянного автора "Огонька" об отношении людей и отношениях с людьми.

Что с ним?

Почему Бог дал ему такой характер?!

Такую зависимость?!

От людей?!

Их можно назвать толпой.

А можно людьми.

Он зависим!

Он подвержен!

Он склонен!

Он не может!

И вдруг сейчас он всем решил сказать.

Всем собравшимся.

Всем руководящим.

Всем согласным и несогласным.

Решил сказать:

— Дайте-ка я сам!

Да. У меня плохой характер.

Да. Пишу я устно.

Произношу печатно и непечатно.

Да. Я хочу, чтоб все часы ходили.

А календарь стоял.

А потом пусть и часы стоят.

А при этом идут.

Он склонен.

Он зависим.

Он подвержен.

Он решить не решается.

Он себе не симпатичен.

Он не этот и не тот.

Еще не был и уже не стал.

И внутри он не ошибся относительно себя.

И, возможно, относительно других.

Не всех, но многих.

Он не предсказывал.

Он не решался.

Они и развились в то, что он предполагал.

Но что ему с этого?

Кого бы он предупредил?

И кто бы ему поверил?!

Сколько всего.

Когда-то просил.

Потом поручал.

Потом советовался.

И понял:

Нет! Лучше сам!

Провалы классные.

Прекрасные провалы.

Но после них всегда!

Он не гнул свою линию.

Ибо не умеет гнуть.

И нет своей линии.

Блуждание организма.

Озирался на крик.

Вздрагивал.

И дико выедал себе нутро от слов.

И куда-то вывело.

Чутье инстинкта.

Смелость страха.

Перо руки.

Даже вьюга вокруг его кобылы.

Кто я такой?

Вначале ты не тот.

Потом вы не тот.

Потом они не те.

Потом вы не там.

Короче, делай что хочешь, кроме всего.

Теперь он сам!

И все, что делает,— его!

Останется.

Уйдет.

Или выйдет за его судьбу.

Ему решать.

Ну, вот на этом и затихнем.

Это не хвастовство.

Не чванство.

А воспитание людьми.

Теперь он сам.

И говорите, что хотите.

Теперь он сам.

Это его собачье дело!

Михаил Жванецкий так и не превратился в юмориста
 

https://www.pravda.ru/showbiz/russia...v_jumorista-0/
25 мар 2003 в 17:52

Шоу-бизнес » Российский

В Новосибирской филармонии прошел авторский вечер Михаила Жванецкого «Радости нашей жизни».

Его появление на сцене всегда одинаково: энергичный проход к столику, куда он водружает свой знаменитый портфель — черный в желтых потертостях либо желтый в черных проплешинах. Портфель бездонный, как и чувство юмора его хозяина, над ним не властна мода, как и над Михал Михалычем. Вот он извлекает из портфеля «последнее о женщине», что очень актуально в преддверии 8 марта: «Роль женщины в нашей жизни очень проста: возбуждать и успокаивать». Хотя вкралась и грусть: «Единственное, чего мне жалко: я так постарел, что мой женский цветник превратился в гербарий».

Да ну, постарел. Не так уж давно он, похваставшись рождением дочки, обмолвился: «Одно неосторожное движение — и ты уже отец». Другая дочь, старшая, живет в Новосибирске. Поэтому Жванецкий, по его признанию, относится к нашему городу по–особенному. «За что я еще люблю Новосибирск — за полное взаимопонимание, — сообщил он, переждав всплеск смеха. — Может быть, в других городах смех поярче, но здесь каждую запятую понимают».

Раньше смеялись над запретным. Сейчас — над собственной тупостью, которую за собой не числишь. Но Жванецкий давно не принадлежит конкретному времени и конкретному пространству. Его монологи — это не развлекательные юморески, а способ общения с миром. С миром, который нам с вами не удается переделать и в котором приходится рождаться, жить и умирать.

— Михал Михалыч, в одном интервью вы сказали, что юморист — это сытый сатирик, что в благополучное время юморист превращается в сатирика. Вы так и не превратились. Но когда вы были злее: тогда или теперь?
— Человек нежный, с тонкой кожей всегда язвителен. Потому что его все раздражает и ранит больше, чем остальных. Тогда я был обширно злой. Но добрее. Был один противник, из–за которого мы рисковали жизнью, но добродушие оставалось. А теперь мое орудие сопротивления, одна большая игла, распалось на массу мелких иголочек, которые нацелены на пошлость, хамство, мат, захватывающие все больший ареал распространения. И все же сегодняшняя жизнь мне нравится в десятки раз больше. Хотя эти мерзости, которые она принесла с собой, тяжело переносить. Все эти телешоу, окна, стирки, жалобы на собственного мужа, вытащенные на всенародное обсуждение семейные дрязги...

— Это вам тяжело, Михал Михалыч. А народ тащится. Значит, это кому–нибудь нужно?
— Если народ тащится — это вообще ужасно. Вы хотите ответов — их нет у меня. Я могу забавно говорить, изящно преподносить свое мнение, но истину не скажу никогда. Хотя бы потому, что мне тут же начнут твердить про свободу слова — те, кто зарабатывает на всем этом бесстыдстве. Аргументы у них весьма крепкие. Вы, говорят, Михал Михалыч, устарели. Вы — не продвинутый человек, не занимаетесь гомосексуализмом, а все продвинутые давно там, говорят они. А вы все еще возитесь с отсталым женским племенем, когда все там. Вот что значит мода. Мода — это когда люди, не имея природной тяги (врачи иногда пишут, что это бывает в виде болезни, — так вот, этого в виде болезни у них нет), чувствуют, что выгодно попасть в некий сверкающий мир. Люди прутся из деревни в гомосексуалисты. Как из деревни в Кремль — так из деревни в постель к продюсеру. Хороший бросок?
— Еще бы.

— Вы заметили, что жизнь такая — ничего не получается? А так хотелось, чтобы ясно и четко стало лучше. Но только тот, кто свою задницу отрывает и поднимается выше, сможет понять, как именно можно сделать лучше. А не тот, кто лежит с головой в дерьме.

— Владимир Оренов, нынешний руководитель новосибирского театра «Старый дом», собирается ставить спектакль по вашим вещам «из ненапечатанного». Только, говорит, не знаю, согласится ли Михал Михалыч.
— Он говорил со мной — конечно, я согласился. Я тепло отношусь к этой затее. Неопубликованного у меня ровно столько же, сколько опубликованного. Я могу ногу сломать в своем архиве: не понимаю, что печатать, как к этим миниатюрам относиться. Для печати отбирал их с помощью друзей, мы старались найти то, что больше относится к литературе. Ну а то, что не напечатано, пусть больше относится к сцене.

— Как быть с тем, что ваша неповторимая интонация не отразится ни на сцене, ни в печатном тексте?
— Если честно — не знаю. Пусть фантазия зрителей и читателей поможет вообразить мой голос.

Яна Колесинская, "Новости в Новосибирске"

Михаил Жванецкий: политика — это спор, в котором не рождается истина
 

http://www.aif.ru/culture/person/mih...tina?from=main
Статья из газеты: Еженедельник "Аргументы и Факты" № 10
00:03 11/03/2017

Писатель Михаил Жванецкий ответил в программе «дежурный по стране» на вопросы ведущего Андрея Максимова.
http://images.aif.ru/011/193/9ba3520...2d0b60f07c.jpg
Михаил Жванецкий. © / Эдуард Кудрявицкий / АиФ

Дискуссия есть, но...

Андрей Максимов: Михаил Михайлович, сейчас каких-то по-настоящему острых политических новостей становится всё меньше и меньше. Это хороший признак или плохой?

Михаил Жванецкий: Когда у нас с вами меньше острых политических вопросов, это хороший признак. Но вот у политиков по телевизору по-прежнему очень много дискуссий. Но что интересно: дискуссия есть, а спора нет. Никто из них ни разу не сказал: «Я был неправ». Все правы! Где тогда должна рождаться истина, если спора нет?

Я был недавно на торжестве у одного губернатора. Жириновский и Зюганов сидели вместе, нормально всё время разговаривали. Но зато по телевизору что между ними творится! Жириновский крепко поливает Зюганова, Зюганов молчит. Потом Зюганов отпускает колкость в адрес Жириновского, тот кричит... Шоу! А потом они мирно садятся за стол. Политика, мне кажется, — это спор, в котором не рождается истина.

— По данным «Левада-центра» за год число людей, которые положительно относятся к Сталину, выросло с 37 до 45%. То есть почти каждый второй житель нашей страны к нему относится положительно.

— Мне кажется, когда долго сидишь на мягком, хочется жёсткого. К сожалению, я заметил: у нас голова работает, только когда ягодицы работают. Когда ты стоишь, вряд ли что придёт в голову. А сядешь — ягодицы включились, и в голову что-то умное пришло. Почему-то есть железная связь между этими двумя частями тела. Поэтому большинство, сидя на мягком, мозги не смогло включить. Эта вся тоска по Сталину... Они, конечно, забыли, что Сталин подслушивал. Всё, что говорилось ночью, всё, о чём шепталось, — всё это оказывалось каким-то образом утром в доносах. Сгоняли всех на стройки...

Любовь Орлова и ее муж кинорежиссер Григорий Александров поют песни под гитару у себя дома, 1937 год. Cекс-разведчица. Была ли Любовь Орлова агентом и любовницей Сталина?
Действительно, было очень много построено, но всё почти делали заключённые, всё это подневольный труд. Только Любовь Орлова могла поехать в Париж за перчатками. Остальные женщины клали шпалы, таскали опоки в литейном цеху. Но самое главное — Сталину не удалось накормить население. Еды же не было! Скручивали производителей, которых называли кулаками. Но из ликвидированного всё равно до магазинов не доходило ничего. За что мы его любим?! Вот это отношение к жратве для меня очень характеризует наших правителей.

Мы как-то удивительно быстро забыли, что такое пустые полки в магазинах. Эмбарго вводят, санкции. А тем не менее всё проникает — и устрицы из Белоруссии, и кальмары. Нас не победить. А вот диктаторы не могут никак народ прокормить, потому что еда требует свободного рынка.

— Дело ведь не только в еде. Сталин уничтожил миллионы.

— Тем, кому кажется, что сейчас не хватает жёсткой руки, заявляю: если только появится такая, мы с вами будем сидеть раздель*но и тихо. Многие — в камерах. А пока я стою и говорю свободно, и из нашей передачи не вырезается ни одного слова.

Надо жить и наслаждаться! Время хорошее. Кто кому служит? Иногда кажется, что народ служит правительству. Иногда кажется, что правительство служит народу. Но самое главное — что они действуют сообща, народ и партия едины!

Люди стали умнее!

— В России на 15% сократилось количество официальных браков. Люди не хотят оформлять отношения. Это хорошо или плохо?

— Ну ёлки-палки, конечно! Сейчас люди стали умнее! На сколько процентов, говорите, сократились походы в загс?

— На 15, Михаил Михайлович.

— Значит, было 16. (Смеётся.) Все эти быстрые свадьбы с пышными нарядами всегда близки к разводу. Люди ведь притираются, сближаются постепенно. Официально регистрировать отношения нужно через годы. Когда вы уже точно не можете с этим человеком расстаться. Он вам необходим, потому что оказался толковым, умным. Уже и ты не хочешь её отпустить, и она не против того, чтобы ты её не отпускал. Я почти всегда говорю о себе. Мы с Наташей долго жили вместе, и нам оставалось только утвердить это. И мы утвердили — без всякого торжества, тихо, спокойно. Два свидетеля, мы — и всё.

— В сетях сообщили: с международных рейсов убирают стюардесс, которым больше 40 лет. А вы себя надёжнее, комфортнее чувствуете с молодыми бортпроводницами или с опытными?

— Это глубоко ошибочное мнение, что со стюардессой можно как-то себя чувствовать. Я в последнее время летаю в бизнес-классе, потому что сам не плачу за билет — платят те, кто меня приглашает. Конечно, приятно, когда очаровательное юное существо возле тебя приседает и говорит: «Что будете кушать? Вот вам меню». Но мне нравятся, как ни странно, более опытные стюардессы. Во-первых, опытные меня знают, а человек известный очень остро нуждается в том, чтобы его узнали. Если не признают, всё время хочется спросить: «Как, вы меня не знаете?» Очень избалованность прёт. Ты понимаешь, что это нескромно, но иногда дико удивляешься и огорчаешься, если чувствуешь: не знает, и всё! С более опытными стюардессами у меня такого не бывало. Недавно, когда я летел в Берлин, одна бортпроводница мне рассказала историю. Оказывается, она была стюардессой в самолёте, которым я летел выступать несколько лет назад в Анталию по приглашению каких-то наших богатых людей. Она попросила меня набросать несколько слов её знакомому парню. «Знаете, что вы написали мне?» — спрашивает. Оказывается, «Костя, женись на этой стерве». Я выпил, конечно, тогда. Но самое смешное, сказала стюардесса, мы уже вместе 7 лет. Конечно, какое юное существо могло бы вспомнить такую вещь!

— Британские учёные выяснили: мужчинам, чтобы дружить, надо обязательно встречаться. А женщинам достаточно общения по телефону, им необязательно видеться лично. Что думаете вы на этот счёт?

— Женская дружба не хуже мужской и не слабее. У моей жены много подруг, и она дружит с ними очень внимательно. Всегда привозит из заграничной поездки какие-то сувениры для них, какие-то шарфы, сумочки. Другое дело, как мне кажется, мужчина с женщиной дружить не может. Я, например, не могу. Как бы ни вращал этот вопрос — нет. Ни так, ни эдак ты дружить не сможешь.

— Но вы же рассказывали в нашей программе, что вы ближайший друг тренера Татьяны Тарасовой.

— (Всплёскивает руками.) А как вы думаете, почему Татьяна Анатольевна была у нас дома?! А почему она посылала цветы моей маме? А почему мы пошли к Анатолию Тарасову, этому страшному человеку? Он сидел в кресле спиной к нам. «Знакомься, папа». А он и руку не протянул... Андрей Маркович, я, если что говорю, говорю со всей ответственностью!

— То есть вы в дружбу между мальчиками и девочками совсем не верите.

— Если только в четвёртом классе.

Вопросы от читателей «АиФ»

Сделал операцию по восстановлению зрения. Приятно всё видеть чётко. Но, с другой стороны, я обнаружил: жена у меня страшная. Что делать?

Виктор, Астрахань

— Тут ведь вопрос не только с женой! Теперь во многом придётся сложно. Ого-го, сколько обнаружите интересного, когда включите новости по телевизору! Мало ли какие рожи и морды увидит читатель «АиФ»... Мы потратили столько лет на то, чтобы привыкнуть к ним. А тут... Бедный. Такой стресс.

Почему столько красивых девушек не замужем? А вот дурнушкам удаётся каким-то образом найти себе мужей. В чём разгадка?

Ирина, Мытищи

— Они более доступные, а мужчина не в силах отказаться. Мужчины всё-таки ценят возможность не сразу жениться — это для нас главное. Но потом привыкаем... И спустя время на её вопрос «А не пожениться ли нам?» ты отвечаешь «Я не думал об этом». И вскоре идёшь в загс. Женщина чуть-чуть более лёгкого поведения выйдет замуж не со скоростью пули, но быстрее женщины строгой. Та может просидеть очень долго. Недоступные будут долго ждать. Тоже, наверное, дождутся. Но времени жалко — всех нормальных разберут.

Дорогие читатели! Ваши вопросы для Михаила Жванецкого присылайте корреспонденту Ольге Шаблинской по адресу О.shablinskaja@aif.ru

Михаил Жванецкий
 

https://www.youtube.com/watch?v=G29eH-z6OUc

Глупость — основа бедности
 

https://www.kommersant.ru/doc/345994...author_culture

Своевременные мысли
27.11.2017

Почему дураки собираются вместе? Чем полезен ночной эфир? А еще о том, как непросто оставаться самим собой

Ловля дурака на самодур

На чью-то глупость — чья-то находчивость!

Глупость — основа бедности.

И источник чужого богатства.

И жалко только глупцов.

Они поверили.

Они собрались вместе.

Дураков всегда толпы.

Они все толпами.

Умные собираются для защиты, а дураки всегда.

Дурак не может жить один.

Их сборище напоминает ловлю рыбы на самодур.

Не на червяка.

Для дурака и это жирно.

Он клюет на самодур, на крашеные перья, внутри которых для него крючок.

Я знаю хорошо.

Сам наглотался!

Ночь бодра

Я сижу и жду, когда заговорю!

Я говорю ночью, когда все спят.

Как только все уснули, я начинаю говорить.

Я говорю во сне.

Я говорю в чужих снах.

Они просыпаются утром и у них в головах мои слова.

Они трясут головами, откуда сыпятся слова.— Это те, кто дождался.

Это те, кто очень хотел.

Наш небольшой ночной союз.

Всегда я заканчиваю концерт словами:

"Чтоб вам было кому позвонить в четыре утра!"

И вдруг это превратилось в реальность.

Это я вам всем звоню в четыре утра.

Я, дежурный по стране, с криком: "Просыпайтесь! Со страной что-то не так".

Мы начинаем разговор в четыре утра.

Ночь бодрит, и веселит, и играет самобытными огнями.

День темный, тусклый, тучный, дождливый и весь сквозь сон.

Вся ночь в огнях.

Жизнь перевернута.

Мы ночные животные.

Ночью мы включаем слова, звуки и мысли.

Мы говорим ночью.

Мы поем ночью.
Почему бездарности незаменимы, а талант и стиль редки?
Почему бездарности незаменимы, а талант и стиль редки?

Мы работаем ночью.

Мы прячемся днем.

Скоро врачи нас будут принимать ночами.

Ночь полна юмора и хороших новостей.

Ночь позитивна!

Ночь ярка и остроумна.

Ночами в нашей стране слышны взрывы хохота и очереди острот.

То ли бдительность не всю ночь бодрствует, то ли телевизионщики плюют: "Мол, сочащийся юмор, мол, черт с ним, будем думать, что все спят!"

Ан, нет! Народ нынче хитер, не на снотворном, а на простом успокоительном.

То есть все понимает сквозь дремоту.

Сон нынче бодрый, веселый, с переодеванием, шутками и бодрящими дамскими ножками поперек ушей!

Рита

В порту "Кларки", то есть американские электрокары.

И Рита работала на них.

В порту я, сменный механик, оставлял ее ночью на хозработах.

В порту мы еще были в самодеятельности.

А порт поехал в подшефный колхоз с концертом на американском грузовике "Додж" три четверти.

Весна. Дорога в колхоз непролазная.

Но "Додж" шел по грязи, заворачиваясь, разворачиваясь, изворачиваясь.

Боком, задом, но вперед.

И с нами ее бывший муж, Риты,— грузчик знаменитой бригады лауреатов. Тоже в подшефный колхоз.

И в колхозе между ними ссора.

Он чего-то хотел.

Она не хотела.

Он ее ударил.

Она устояла.

Чтоб заслонить ее, я встал перед ней.

А он сказал мне: "Уйди. Это наши дела".

Я стоял.

А он ударил меня.

И я упал.

Но опять встал, чтоб ее заслонить.

И он ушел.

А все его друзья сказали: "Почему ты его хоть раз не ударил? Хоть разок?"

А я сказал, что никогда этого не делал.

Потом был концерт.

Потом Рита сидела с председателем колхоза.

И выпросила у него для меня козла покататься.

Он дал мне легковой козел покататься.
Михаил Жванецкий — о меняющемся мире
Михаил Жванецкий — о меняющемся мире

Она была красивая.

Она была свободная.

А я никогда на легковой не ездил.

Я катался выпимши.

А она сидела с председателем.

Потом катался еще выпимши.

Потом у меня козла отобрали.

Потом был банкет.

Стол богатый.

И мы поехали в Одессу на чем приехали.

Американский грузовик "Додж" три четверти.

В большой колхозной грязи до города шел юзом.

Вертелся на грязи, но шел вперед, не останавливаясь.

Водитель и "Додж" — фронтовики.

Неважно.

Довезли.

А все мне в порту: "Почему ты его не ударил?"

Надоели.

И вдруг, дня через два заявляется этот тип, ее бывший муж, и спрашивает, где я.

Он знал, что я на смене, по ее смене.

Все на меня указали.

Я думал, убьет.

Он очень здоровый.

Ну, мешки по доскам.

Но встретил я его на рабочем месте.

А он достал из пакета что-то белое.

— Это тебе. Она мне твой размер сказала.

Это была первая в мире белая нейлоновая сорочка.

Ее не надо было стирать никогда.

Помыл, повесил.

Или надел. Она на тебе сохла.

А главное — не убил.

Потом принес ботинки какие-то, чтоб подарить.

Она ему размер сказала.

Бригада у них знаменитая.

Герои там.

Лауреаты Сталинской премии.

Я даже пытался их помирить с Ритой.

Не удалось.

Любила, думаю.

Мы с ней, извините, встречались у меня дома на Комсомольской, после смены.

Мама нас застала.

Утром вдруг зачем-то пришла с работы.

Никто ей не открывал.

Тыкала ключом, бедная.

Вдоль окон по веранде бегала. Стучала.

В окна заглядывала.

Двор затих.

Разглядела все-таки.

И ушла.

Я ее искал три дня.

Маму.

Город перевернул.

Нашлась.

Аж у своей троюродной сестры, с которой не разговаривала два года.

Отца у нас не было.

Умер в шестьдесят семь лет — от войны.

Она на меня надеялась.

Порт нам углем помогал.

Даже в тот колхоз хотели послать меня механиком.

Как ее одну оставишь?

Может быть, она Риту не разглядела, но мы с ней домой уже не приходили.

Маму жалели.

А мама сказала, что раскусила меня, к сожалению.

И в порту меня раскусили.

— Ну, ты мог хоть раз его ударить... Хоть разок.

— Нет,— отвечал я,— не мог.

И перед ними стоял.

И перед ней стоял.

Что тут объяснять...