Логика истории
Корниловское выступление неожиданно для себя сыграло на руку самым крайним политическим течениям России. Ссылаясь на измену всей буржуазии, которая якобы поддерживала военное выступление, представители революционной демократии постановили требовать передачи всей полноты власти только ей, заявляя, что демократия одна в состоянии вывести страну из того развала, в каком она сейчас находится.
Сто лет назад. 1917
Если бы речь шла не о России, можно было бы всячески поддерживать мысль наших большевиков и их подголосков в полной уверенности в ближайшей их гибели, вырытой их собственными руками. За это ручается не только огромность задачи, стоящей сейчас перед властью, которую можно побороть только при полном напряжении всех сил страны, но и обнаружившаяся неспособность демократии справиться с теми заданиями, которые выпали на ее долю. Достаточно здесь припомнить эпопею в Петрограде; полный провал государственной хлебной монополии; обнаруженную экономическую наивность, доходящую до геркулесовых столбов, вплоть до требования ареста капиталистов, после чего будто бы наступит на земле рай, и т.д.
Современная социальная жизнь много сложнее и богаче тех узеньких доктрин, которые владеют умами вожаков русской демократии. Одною верою в чудодейственную силу демократии делу не поможешь. Я принадлежу к числу тех, которые боготворят русский народ и которые убеждены в великих возможностях, в нем заложенных. Но что бы вы сказали про политика, который поручил бы командовать армией ребенку Наполеону? Ведь в этом ребенке таятся все задатки гениального полководца, – но это не значит, что он может командовать армией. И то же самое с русской демократией. В ней таятся огромные творческие возможности, но культура ее низка, и она нуждается еще в длительной шлифовке прежде, чем брать только на свою ответственность самые тяжелые и трудные задачи. Пока же она должна идти рука об руку с другими классами населения, более опытными в деловых вопросах, чем кабинетные деятели ее партии.
Отсюда следует, что идея коалиционной власти подсказывается и прямою необходимостью, и правильно понятыми интересами самой демократии. Но принимая идею коалиции, надо принимать ее во всей той обстановке, при которой она в состоянии проявить себя с надлежащей полнотой. Раз мы признаем необходимость и полезность капиталистического уклада, хотя бы для данного момента, мы должны признать необходимость осуществления и всего того, без чего столь тонкий и сложный механизм работать не может. И прежде всего требуется создание такой правовой обстановки, которая давала бы известную уверенность, известную прочность положения для представителей капитала и для их ближайших помощников. Нельзя в самом деле работать в обстановке не прекращающегося террора и возмутительных выходок малосознательной и плохо организованной рабочей массы.
В моих руках огромный ряд сообщений из Донецкого бассейна, которые говорят сами за себя. Вот некоторые из них: «20 августа толпа рабочих ворвалась в квартиру заведующего рудниками Данилова с целью насильственно принести его на носилках на собрание, на котором требовали удаления его со службы»; из Криндачевки телеграфируют от 22 августа: «Вчера в ночь под это число рабочие производили обыски у высшей администрации рудников района. Просьба – оградить от самочинных действий толпы рабочих и их организации, так как в противном случае администрация рудников будет вынуждена покинуть рудники из боязни насилия»; оттуда де сообщают: «Вчера на Михайловском руднике были арестованы владелец рудника, затем управляющий и доверенный Донченко, кроме того, в квартире Яковлева тоже произведен обыск». Или вот колоритный факт. В ночь под 12-е августа на шахте Итальянка, по инициативе местного председателя рабочих Илариона, было устроено общее собрание рабочих, на которое был вызван заведующий вентиляцией для объяснений на ряд предъявленных обвинений со стороны рабочих.
Когда штейгер подошел к трибуне, выступил к рабочим с речью председатель Шатура: «Товарищи, у нас на шахте служит штейгер, который изменил нашему общему пролетарскому делу, ибо он записывает в книге лампового двора наш отпуск и выезд из шахты, чтобы тем нас «закабалить», ибо если эту книгу «буржуи» покажут кому следует в Петрограде, тогда все узнают, почему у нас пала добыча угля, так как видно по контрольной книге, что мы в шахту спускаемся в 8–9 час. утра, выезжаем в 11–12 час. дня и зарабатываем до 15 р. в упряжку. Поэтому, – говорит председатель Шатура, – я предлагаю вам, товарищи, подобную книгу уничтожить, а штейгена Майкута вывезти на тачке».
Вдруг послышались голоса яростной толпы: «Долой, бить, на тачку его». Пока тачка была не подана, председатель Шатура обвинял штейгера в том, что он контролирует тщательно в шахте работу, что тем поддерживает буржуев и, кроме того, принимает и рассчитывает рабочих в ламповом дворе по своему усмотрению, без ведома его как старосты комитета.
Угольная колымажка была, наконец, рабочими подана. В это время раздались крики: «Сажай». Штейгера уже собирались было схватить, но он сопротивлялся.
Председатель Шатура предложил тогда толпе учинить самосуд. Толпа крикнула: «Бей его, буржуя!». Штейгер запросил пощады. Председатель согласился помиловать при условии, чтобы штейгер снял фуражку, во все стороны поклонился и просил прощения, и впредь чтобы отказался от контроля выходов на работу, от доброкачественной приемки в шахте работ, а также от всяких других административных распоряжений без уведомления на то председателя Шатуры и т.п.
Совершенно очевидно, что при таких условиях никакая работа невозможна, и так называемая «буржуазия» чисто механически вынуждена будет бросить предприятие, предоставив его рабочим, которые, конечно, совершенно не в состоянии справиться с делом. Отсюда простое и естественное требование – создать в стране твердый правовой порядок, при котором всякие массовые эксцессы были бы немыслимы. Эта задача в достаточной степени велика и сложна и вполне в состоянии занять внимание правительства на все ближайшее время, и вместе с тем это есть та задача, на которой так легко сойтись представителям самых разнообразных политических течений России.
Проф. М. Сиринов.
(Утро России)
Что делает Америка
В Петроград вернулся командированный министерством иностранных дел со специальной миссией в Соединенные Штаты приват-доцент Б.Е. Шацкий.
Б.Е. Шацкий на вопрос, как идут военные приготовления в Америке, сообщил следующее.
Америка и война. – Подготовка к самому широкому участию в военных действиях идет в Соединенных Штатах весьма быстрым темпом, – ответил Б.Е. Шацкий. – В пределах данных, о которых можно свободно говорить, так как они были оглашены в Америке, следует отметить, что в С. Штатах немедленно по объявлении войны была усилена регулярная армия и призвана в ряды войск национальная гвардия из расчета по 800 человек на каждого депутата и сенатора, что составило всего 600.000 человек, пополненных путем рекрутской кампании.
Затем очень быстро, в отличие от Англии, С. Штаты признали недостаточность добровольной вербовки и необходимость перехода к обязательной воинской повинности. С этой целью на 5 июня была назначена регистрация всех лиц мужского пола от 21 до 31 года, для последующего призыва их на военную службу.
Несмотря на то, германофильскими пацифистскими элементами была развита агитация против обязательной воинской повинности, как противоречащей конституции Соединенных Штатов, 9,5 миллионов граждан явились в регистрационные пункты и вручили свои имена представителям федеральной власти. Из этого неисчерпаемого запаса людей уже сделано первое позаимствование.
На военную службу призвали 500.000 молодых людей и по одному запасному батальону на каждые 4 действующих, т.е. еще 125.000 человек. Прибавляя к этому регулярную армию и национальную гвардию, союзники с удовлетворением могут отметить, что уже в первые месяцы войны Соединенные Штаты призвали под знамена 1.200.000 человек.
Вместе с тем, озабочиваясь подготовкой офицерского состава, федеральное правительство закончило в специально для этого приспособленных 16 военных лагерях подготовку командующего состава.
Более того, в настоящее время уже идет подготовка второго громадного контингента офицерского состава, точные результаты которого неудобно указывать, для намеченной к призыву следующей партии призываемых 625.000 человек.
Вместе с тем, Соединенные Штаты бросили на чашку весов все свое финансовое могущество. Первые ассигнования на военные нужды составили семь миллиардов долларов, т.е. больше, чем Соединенные Штаты истратили на свой военно-морской бюджет с 1789 по 1916 г.
Чтобы оценить величину этой суммы, следует заметить, что эти семь миллиардов составляют половину капитализированной стоимости всего имущества, находящегося в штатах и городе Нью-Йорке. Из этого фонда, который вскоре будет пополнен, Американцы щедрой рукой тратят на военные нужды (достаточно сказать, что на одни аэропланы они ассигновали 600 миллионов долларов) и оказывают мощную финансовую поддержку всем своим союзникам.
Америка и Россия. Отношение Америки к русским событиям в первый момент было чрезвычайно благоприятно. Падение старого режима, переход России к новым формам правления для Американцев был не одним делом нашего внутреннего распорядка, но и победой демократических принципов, имеющей общечеловеческое значение. Поэтому все выражения сочувствия, которые с момента революции раздавались в Америке, не ограничивались только центральными органами федерального правительства и политическими кругами общества, но исходили и из глубины народной.
Сто лет назад. 1917
РАПСИ
В связи с этим дело доходило до явлений, даже мало знакомых американской политической жизни: правительство и законодательное собрание отдельных штатов, обыкновенно не занимающиеся вопросами международной политики, принимали особые резолюции сочувствия по отношению к России. В этом отношении пример подало законодательное собрание штата Охайо, а за ним последовало еще 28 штатов.
Понятно, что при таких условиях должна была расцвести и мысль о содействии Америки России в экономическом развитии последней. Как представители правительства, президент Вильсон, государственный секретарь Лансинг и министр финансов Мак-Аду, министр торговли Ретфильд, так и руководитель частного капитала Мак-Робертс Морган и др., готовы были пойти очень далеко в этом направлении, и по этому пути уже сделаны были определенные шаги. Но затем политическая обстановка в России осложнилась и расположила американские финансовые круги к большей осторожности.
Однако, я сказал бы, что, сознавая глубокую серьезность и трагизм положения России в настоящее время, Американцы все же с верой смотрели на будущее России, и при всяких условиях в них Россия найдет верных друзей и союзников.
Только третьего дня мною получена телеграмма от бывшего президента Соединенных Штатов Теодора Рузвельта, в которой он сообщает, что, несмотря на все события последнего времени, он продолжает верить в то, что свободная Россия, в конце концов, найдет себя в борьбе с германским деспотизмом.
Вера Рузвельта в Россию говорит о любви к ней даже в несчастии. Если мы потеряем веру Америки, мы потеряем надежду на экономическое обновление по окончании войны.
(вечерняя газета Время)