Приказ Троцкого
© РАПСИ
Утром 23 октября в кулуарах Мариинского дворца стало известно, что большевик Троцкий обратился с приказом к Петроградскому гарнизону не исполнять приказов Временного Правительства, не санкционированных военным революционным комитетом при Совете Р. и С.Д. Передавали, что часть Петроградского гарнизона, основываясь на приказе Троцкого, отказалась выйти из казарм для несения обычной караульной службы; говорили о большом выступлении со стороны петроградского гарнизона, о возможности крупных эксцессов со стороны большевиков. Указывали, что Временное Правительство собралось на экстренное заседание в Мариинском дворце и что на это заседание вызван ген. Черемисов. Каждую минуту в кулуары Мариинского дворца проникали все более и более зловещие слухи.
Между прочим утверждали, что большевики решили будто бы в один из ближайших дней арестовать Временное Правительство и центральный исполнительный комитет С.Р. и С.Д. и разогнать Совет Республики.
Насколько эти сведения верны, было трудно проверить, но по всему видно, что большевики к чему-то готовятся. Во всяком случае, левые с.-р., стоящие весьма близко к большевикам, высказывают мысль о необходимости исключения из состава Совета Республики всего правого сектора с тем, чтобы Совет Республики был пополнен большевиками и объявлен конвентом.
Левые с.-р. вносят в Совет Республики запрос по поводу разгрома калужского Совета С.Д.
(Утро России)
«Тайна»
После буйных ликований по поводу завоеванной свободы, после длительных словоизвержений относительно того, «как же распорядиться этой свободой», мы вступаем в новый период, странный, непонятный и грозный.
Этот последний период нашей общественно-государственной жизни не проходит под светлою сенью знамени свободы.
Наоборот, мы все чувствуем, что он уже заштемпелеван отвратительным клеймом самого глубокого средневековья.
К нам применяют методы насильничества, равно бесконтрольно и на верхах, и снизу.
Наверху развиваются тенденции… сказал бы «макиавеллизма», если бы не составил вполне определенное мнение о наших руководителях.
Ведь Макиавелли, как никак, был величайший государственный ум.
Поэтому приходится сказать проще, более соответствующее обстоятельствам: мы мало-помалу начинаем чувствовать возвращение к старым, испытанным приемам романовского самодержавно-приказного строя.
Какие-то облака загадочной тайны постепенно начинают окутывать верхи нашего Олимпа.
Нам, свободным гражданам, как и в былые времена, настоятельно рекомендуют оставаться за закрытой дверью, за которой вершатся государственные дела.
К трем «завоеванным» принципам – свободе, равенству и братству, прибавили четвертый – тайну.
Не всякие тайны хороши. Есть такие, от которых «Боже упаси».
Инстинктивно мы чувствуем, что тайны, которые от нас тщательно хоронят, совсем не светлые, радостные тайны.
И тревога общественная, может быть и недостаточно обоснованная, растет и ширится, подрывает веру в возможность лучшего будущего родины, окончательно развенчивает недавних любимцев и любимчиков.
Эта снова вошедшая в моду «государственная тайна» разгадывается темной, непросвещенной массой с излишней, но, разумеется, пагубной простотой.
— Начинают скрывать, значит, творится что-то неладное. Надо, братцы, своим умом начать жить. Надеяться то, видно, не на кого!
И начинают решать вопросы по-своему, особенно, когда им эти антигосударственные решения еще нашептываются частью невежественными, а частью явно злонамеренными людьми.
Результаты налицо – мы видим, к каким ужасным потрясениям всех устоев общественности привела нас «самодеятельность» недисциплинированных масс.
Но вновь изобретенная «тайна» не менее давит, глушит инициативу и более культурных слоев населения.
Теперь бы и работать, теперь бы и строить новую широкую гражданственность, но руки опускаются, нет уверенности в завтрашнем дне.
«Государственная тайна», как мрачная туча, закрыла от нас только что блеснувшее солнце свободы, стала новым средостением между нами, гражданами, и нашими руководителями.
Почему до сих пор, несмотря ни на какие частичные разъяснения, глубокой тайной окружено корниловское дело?
Почему история с Калединым так и остается на полпути к необходимой ликвидации?
Почему виновные, чьи имена у всех на устах, кем-то и почему-то упорно не называются?
По какому праву казачьи делегаты, недавно посетившие главу Правительства, наотрез отказались верить нынешней независимости Правительства от советов.
Ясно, что у них было моральное и фактическое право, иначе они так откровенно и открыто не усомнились в правдивости заверений Керенского.
А эта темная история с лавированием перед определенным натиском большевизма? Какие тайные соображения заставляют Правительство вести двойную игру с этим нескрываемым бунтарством, которое несет за собой гибель и родины, и революционной свободы?
Не надо даже прислушиваться к самым невероятным темным слухам и легендам, которыми полна сейчас Русь, достаточно ограничиться перечисленными немногими фактами, чтобы сказать с горькой уверенностью:
— Да, мы вошли в полосу «тайны». И эта тайна не сулит ничего доброго ни родине. Ни революции.
Изет-Нич.
(вечерняя газета Время)