[Сергей Пашин]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА 24-30 АВГУСТА 2000 ГОДА №34 (368)
КОЛОНКА ПРАВОЗАЩИТНИКА

В России оправдательные приговоры отменяются в 800 раз чаще обвинительных
УГОЛОВНЫЙ кодекс пишется против преступников, уголовно-процессуальный кодекс-во имя защиты невиновных. Однако бессмертные слова: «Гражданин, пройдемте, вы привлекаетесь», кажется, стали лозунгом сегодняшних законопроектных потуг.
Принятый несколько лет назад депутатами в первом чтении проект нового УПК РФ, как только он стал достоянием гласности, вызвал бурю возмущения и тысячи критических замечаний. Люди в погонах (работники прокуратуры, МВД) и советские ученые, сотворившие этот проект под руководством функционера ЛДПР, позаботились свести на нет достижения судебной реформы 1991-1995 годов, закрепить неравенство сторон обвинения и защиты, ограничить участие в процессе представителей правозащитных организаций и «развязать руки» силовым структурам. Под давление общественности проект обещали доработать в соответствии с демократическим Модельным УПК для стран СНГ-и солгали; поклялись приблизить проект к международно-правовым стандартам в области прав человека-и воздержались. Эксперты Совета Европы, которым на рецензию передали «улучшенный» проект УПК, нашли его содержание далеким от требований цивилизованного права; замечания и комментарии экспертов составили целую книгу. Впрочем, она едва ли была читана и, тем более, понята товарищами, непременно желающими расписаться на воздвигнутом над телом судебной реформы могильным камне.
Энтузиазм составителе проекта нового старого УПК подкреплялся и судебной практикой, которая все менеее соответствовала иделам правого государства. Преступления все так же укрываются от учета. Адвокаты из числа бывших работников правоохранительных органов навязываются подозреваемым следователями и, вопреки интересам позащитного, закрывают глаза на нарушения закона, а то и, как назначавшиеся инкизиторами монахи-защитники, уговаривают арестованного признаться «хоть в чем-то». Прокуратура покрывала и покрывает сотрудников милиции, которые избивают задержанных. Судьям предписали зажимать рот подсудимому, который в присутствии присяжных заседателей осмелится заговорить о применявшихся к нему пытках. В ходе судебных разбирательств беспардонно ограничивается гласность, процветает обвинительный уклон. Оправдательные приговоры, количество которых и без того составляет менее половины процента от общего числа вынесенных, отменяются в восемьсот (!) раз чаще, чем обвинительные приговоры. На нары попадают главным образом люди, оказавшиеся на обочине жизни,-за ничтожные кражи, обладание щепоткой марихуаны, пьяные драки. Потерпевшие от преступлений получают жалкие крохи вместо компенсации перенесенных ими страданий, даже если их иски удовлетворяются. Реабилитация жертв политических репрессий идет ни шалко ни валко и может при нынешних темпах растянуться еще на 80-100 лет, зато их палачи обеляются. Когда по уголовному делу одного из бериевских соколов Верховный Суд РФ отменил назначенную тому конфискацию имущества, оживились наследники покойного, претендующие на нажитую непосильным трудом в застенке квартиру и прочую собственность.
Сегодня проект УПК подготовлен к принятию во втором чтении: слегка перекроен и местами залатан. Как говорится в одной популярной сказке, маленькие умеренно грамотные принцессы знают, что слово «казнить» короче слова «помиловать», но в данном случае любовь к краткости не есть признак таланта. Согласно проекту УПК, из ведения суда присяжных, который планируется распространить во всех субьектах РФ (и в Чечне? и в Башкорстане?), изымаются наиболее важные для проявления народной совести дела: о преступлениях должностных лиц, о посягательствах на государство и правосудие. Закрепляется многочисленность ведомственных следственных аппаратов, и как результат-политическая ангажированность следователей, зависимость их не от закона, а от окрика начальника, от результатов негласной оперативной работы, то есть от донесения агентов. Защитник не только не сможет вести параллельное расследование, но, как и потерпевший, будет вынужден просить у стороны обвинения (следователя, прокурора) разрешения на вызов для допроса свидетеля, приобщение к делу документов. Состязательность нокаутируется. Раздел о доказательствах, являющийся самой трудной, но и самой важной частью всякого УПК, составлен в незабвенных традициях 70-х годов, как будто лучшие судьи России не создали в 90-е годы десятков прецедентов исключения из разбирательства материалов, полученных с нарушением закона; теперь избавиться от неправомерно полученных улик будет практически невозможно. Давая санкцию на арест и рассматривая жалобы заключенных под стражу, судьи не будут исследовать в судебных заседаниях доказательства виновности подозреваемых и обвиняемых, то есть продолжает штамповать принятые органами уголовного преследования решения. За внешне прогрессивной расплывчатой фразеологией статей общей части Кодекса не стоят конкретные механизмы реализации принципов презумпции невиновности, неприкосновенности личности, обеспечения жервам преступлений и злоупотребления властью эффективного восстановления их прав. Авторы проекта дают потерпевшему возможность выступить по делу в роли частного обвинителя, что, учитывая дороговизну и недоступность большинства населения квалицицированной юридической помощи, напоминает борьбу врачей за неотьемлемое право пациентов делать себе искусственное дыхание.
Неправда, что российские власти не любят соблюдать законы. Они следуют правовым нормам тем охотнее, чем больший произвол эти нормы допускают. Думаю, новый УПК РФ будет весьма популярен в среде оперуполномоченных, и их ученых покровителей и наставников, так как сохраняет за лицемерной словесной вуалью карательную модель юстиции. Вообще же, оценивая нормативный текст, полезно установить, какие общественные проблемы он решает. Можно уверенно отверждать, что данный текст, консервирующий неправовую практику работы органов уголовного преследования и судов, не оградит население от государственного вторжения в частную жизнь, от привычного страха перед человеком в мундире, от угроз и пыток; он не поможет резко уменьшить число заключенных и обспечить потерпевшим реальное возмещение причиненного им вреда. Из лавров, которыми увенчают себя руководители долгостроя под названием «проект УПК РФ», супа не сваришь.
Да, уголовно-процессуальный кодекс пишется для невиновных. Каждый из нас может почувствовать на своей шкуре достоинства и недостатки процессуальных норм не только в роли обвиняемого, но и в качестве судьи, народного и присяжного заседателя. Совсем не зря Ф.М.Достоевксий призывал нас, входя в зал суда, подумать о том, что и мы тоже виноваты.
Автор,
Судья Московского городского суда