-У меня все было хорошо, никто меня не обижал, но я понял, что такое быть узбеком или туркменом в Москве. Каждую неделю меня кто-нибудь приглашал обедать, мы садимся, минут десять я рассказываю о Ельцине, и разговор заканчивается. Разговаривать не о чем! Идти в эмигрантскую среду-это просто конец света…
Нас всю жизнь заставляли путать три важных понятия: родина, государство и страна. Родина-это комплекс сложнейших понятий, государство это временное политическое устройство на родине, страна-это результат геополитического деления мира. Нам всегда говорили, что родина и государство одно и то же. В Америке я увидел, что между государством и человеком существуют партнерские отношения, обсловленные неким контрактом. Я вдруг начал понимать, что не смогу выжить в России, если буду зависим от государства, которое меня категорически не устраивает. Но жить в чужом государстве я тоже не могу! Я проработал в Америке семь с половиной лет, через пять лет, как известно я мог бы получить гражданство. Но здесь сработала одна мелочь: если можно не врать, я стараюсь этого не делать. В присяге, которую надо давать при получении американского гражданства, есть слова: «Настоящим отрекаюсь от всех обязательств, которые я имел по отношению к тому государству, гражданином которого я являлся, и клянусь, что все мои действия будут направляться интересами исключительно Соединенных Штатов Америки». Если относиться к себе серьезно, это слишком важная декларация. Но к тому моменту мне стало ясно, что я могу обеспечить себе в России независимое существование. Тихонько, на цыпочках я вернулся в Москву.
|