Горбачев уже был генсеком, я секретарем ЦК, и мы говорили о нелепой внешней политике СССР. Я ему доказывал, и мы говорили о нелепой внешней политике СССР. Я ему доказывал, что все эти ракеты, бесконечная гонка вооружений, совсем не то, что нам надо. Стране пора входить в европейский дом. В ответ на это Горбачев стал мне говорить о бюрократии в СССР, о том, что через этот слой невозможно ничего пробить, что все реформы натыкаются на сопротивление. Мне кажется, тогда был первый максимально откровенный разговор о самой системе.
|