http://www.echo.msk.ru/blog/dinamo/786616-echo/
журналист, Вторник, 21.06.2011 23:33
21.06.2011 | 23:33
В СССР утверждали, что Германия напала без объявления войны. На самом деле формальное объявление войны место имело. Но состоялось оно одновременно с тем, как германские группы армий развёрнутые на западной границе получили сигнал начать вторжение, так что технически можно говорить о том, что, фактически, объявления войны не было.
Старший переводчик МИД Германии, Паул Шмидт, воспоминания которого мы так часто приводим, присутствовал при вручении ноты Риббентропом советскому послу в Берлине Деканозову. Шмидт вспоминает, что весь день 21 июня последний звонил в МИД Германии и настаивал на том, что ему необходимо встретиться с Риббентропом. Ему отвечали, что Риббентроп находится за пределами Берлина. Наконец, в два часа ночи Деканозову сообщили, что он приглашён к Риббенропу на 4 утра 22 июня (начало вторжения).
«Я никогда не видел Риббентропа в таком возбуждённом состоянии, как в те пять минут перед приходом Деканозова, вспоминает Шмидт, - Он метался по комнате как зверь в клетке. «Фюрер абсолютно прав, что нападает сейчас на Россию, - говорил он скорее самому себе, чем мне, он повторял это снова и снова, как будто хотел успокоить сам себя. – Русские, несомненно, нападут сами, если этого сейчас не сделаем мы»
«Деканозов появился в точно назначенное время. И очевидно не догадываясь ни о чём, подал Риббентроппу руку. Мы сели, и с помощью «маленького Павлова (так Шмидт называет советского переводчика) Деканозов приступил к изложению дела по которому его правительство требовало разъяснений от Риббентропа. Но едва он начал, как Риббентроп с каменным выражением лица прервал его со словами:
«Теперь вопрос об этом уже не стоит. Враждебное отношение советского правительства к Германии и серьёзная угроза, которую представляет концентрация русских войск на восточной границе Германии вынуждают рейх принять военные контрмеры». Шмидт рассказывает, что затем Риббентроп зачитал «список преступлений СССР» и констатировал, ему несмотря на все старания «так и не удалось установить разумные отношения между нашими двумя странами».
На это Деканозов ответил, что всё произошло «исключительно по причине отказа от сотрудничества, занятой немецким правительством». После этого он встал, небрежно поклонился и, не пожав руки Риббентропу, в сопровождении переводчика покинул кабинет»
А вот, что происходило в это время в Москве, в кабинете наркома обороны СССР маршала Тимошенко:
«-Ну, что там, какова обстановка на границе? - осевшим от табачного дыма голосом спросил Тимошенко.
Жуков молча, прошёл к столу и без разрешения сел рядом. Установилась напряжённая тишина. Старинные часы на стене, как показалось обоим, слишком громко пробили три часа. Опять стало тихо...
В то время как на границе занимался новый день - 22 июня 1941 года, на западной границе Советского Союза ещё продолжалась самая короткая в году ночь. Штабы групп немецких армий, сосредоточенных на границе с СССР, получили условный сигнал «Дортмунд» - начать вторжение.
...Тишину кабинета буквально разорвал звонок телефона. Жуков резко поднялся с кресла и взял трубку. Звонил командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский. Он доложил о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолётов и просил указаний. Жуков посмотрел на Тимошенко и спросил:
-Ваше решение?
-Решение... - Октябрьский на минуту замолчал, - полагаю встретить самолёты огнём зенитных средств флота.
Жуков снова посмотрел на наркома. Тот кивнул в знак согласия.
-Действуйте и доложите Кузнецову.
Сразу же зазвонил другой телефон. В последующие несколько минут из штабов приграничных округов доложили о том, что немецкая авиация наносит удары по войскам и городам Прибалтики, Белоруссии, Украины»,(«Неизвестный Жуков»)
Ни Тимошенко, ни Жуков, ни Сталин, никто в Кремле не мог в те минуты представить, что на самом деле происходит на западной границе СССР. А любой из них дорого дал бы тогда за то, чтобы прояснить обстановку.
Но у нас есть такая возможность - вот воспоминания первых часов вторжения «с другой стороны», вспоминает генерал-полковник Хейнц Гудериан:
«В 6 час. 50 мин. у Колодно я переправился на штурмовой лодке через Буг. Моя оперативная группа с двумя радиостанциями на бронемашинах, несколькими машинами повышенной проходимости и мотоциклами переправлялась до 8 час. 30 мин. Двигаясь по следам 18-й танковой дивизии, я доехал до моста через р. Лесна, овладение которым имело важное значение для дальнейшегго продвижения 47-го танкового корпуса, нол там. Кроме русского поста, я никого не встретил. При моём приближении русские стали разбегаться в разные стороны. Два моих офицера для поручений вопреки моему указанию бросились преследовать их, но, к сожалению, были при этом убиты...
Внезапность нападения на противника была достигнута на всём фронте танковой группы. Западнее Брест-Литовска (Бреста) 24-м танковым корпусом были захвачены все мосты через Буг, оказавшиеся в полной исправности. Северо-западнее крепости в различных местах полным ходом шла наводка мостов. Однако вскоре противник оправился от первоначальной растерянности и начал оказывать упорное сопротивление. Особенно ожесточённо оборонялся гарнизон имеющей важное значение крепости Брест, который держался несколько дней, преградив железнодорожный путь и шоссейные дороги, ведущие через Западный Буг в Мухавец», (Гудериан, «Воспоминания солдата»)
Для того, чтобы картина была полнее - вот, как описывал первые часы войны генерал Гюнтер Блюментрит:
"Напряжение в немецких войсках непрерывно нарастало. Как мы предполагали, к вечеру 21 июня русские должны были понять, что происходит, но на другом берегу Буга перед фронтом 4-й армии и 2-й танковой группы, то есть между Брестом и Ломжей, всё было тихо. Пограничная охрана русских вела себя как обычно. Вскоре после полуночи, когда вся артиллерия пехотных дивизий первого и второго эшелонов готова была открыть огонь, международный поезд Москва — Берлин беспрепятственно проследовал через Брест. Это был роковой момент.
Через три часа немецкие боевые самолёты поднялись в воздух, и вскоре только их бортовые огни виднелись далеко на востоке. Фельдмаршал фон Клюге и его штаб находились в расположении 31-й пехотной дивизии к северу от Бреста. К 3 часам 30 минутам — это был час «Ч» — начало светать, небо становилось каким-то удивительно жёлтым. А вокруг по-прежнему было тихо. В 3 часа 30 минут вся наша артиллерия открыла огонь. И затем случилось то, что показалось чудом: русская артиллерия не ответила. Только изредка какое-нибудь орудие берега открывало огонь. Через несколько часов дивизии первого эшелона были на том берегу. Переправлялись танки, наводились понтонные мосты, и все это почти без сопротивления со стороны противника. Не было никакого сомнения, что 4-я армия и 2-я танковая группа застали русских врасплох.
Прорыв был осуществлён успешно. Наши танки почти сразу же прорвали полосу пограничных укреплений русских и по ровной местности устремились на восток. Только в Брестской крепости, где находилась школа ГПУ, русские в течение нескольких дней оказывали фанатическое сопротивление". ("Роковые решения Вермахта")
Нападая на Советский Союз, Гитлер стремился придать этому вид крестового похода против коммунизма. Вмести с немцами наступали финны, румыны, венгры, итальянцы. Небольшие контингенты выделили Хорватия и Словакия. Кроме того осенью сорок первого на Волховском фронте в бои против советских войск была введена испанская «голубая дивизия». Гитлер был заинтересован в том, чтобы мир считал его борцом за общее дело и намеревался таким образом обеспечить себе симпатии англичан и американцев, симпатии которые принесли бы передышку в войне с Великобританией хотя бы до разгрома СССР.
Но этим надеждам не суждено было сбыться. За прошедшие годы мир очень хорошо понял, что представляет из себя Гитлер и во, что может вылиться разгром им Советского Союза.
«Теперь Гитлер сам соединил судьбы Англии и Советского Союза, и направленный против него союз между этими государствами был неизбежен» - писал Курт Типпельскирх.
Этот союз был провозглашён в день нападения на СССР, когда Уинстон Черчилль разбил все надежды Гитлера заявив:
«Никто за последние 25 лет не был более ярым противником коммунизма, чем я. Я не беру обратно ни одного слова, которое я когда-либо сказал о нём. Но сегодня это уже не играет никакой роли... Мы имеем только одну цель, от которой никогда не отступим. Мы ни при каких обстоятельствах не будем вести переговоров с Гитлером и его отродьем...Если Гитлер считает, что нападение на Советскую Россию может вызвать хотя бы малейшее изменение больших целей и уменьшение усилий, которые мы прилагаем, чтобы его уничтожить, то он глубоко заблуждается...»
Очень много написано о том, как отступали советские войска, как вязли в болотах целые мотомеханизированные корпуса, как сдавались в плен дивизии, как бросали оружие и бежали в леса красноармейцы. Всё это было и от этого нельзя отмахиваться. Но было не только это. В целом советские войска оказали упорное сопротивление и местами нанесли контрудары:
«6-я армия продвинулась через реку Стырь. Но там она, как и 1-я танковая группа, подверглась сначала на юге, а затем на севере интенсивным контратакам русских, в которых приняли участие подтянутые свежие танковые силы.
До 3 июля на всём фронте продолжались упорные бои. Русские отходили на восток очень медленно и часто только после ожесточённых контратак против вырвавшихся вперёд немецких танковых частей...
После двенадцатидневных боёв группа армий «Юг» с 1-й танковой группой на левом крыле достигла района западнее среднего течения реки «Случь». Её армии фронтальным наступлением теснили противника, который собрав все свои силы, бросился навстречу немцам и избежал широкого охвата. ...1-я танковая группа не смогла выйти, как ожидалось, на оперативный простор. Противник хотя и понёс тяжёлые потери, но ушёл от замышлявшегося немцами охвата и организованно отвёл свои силы за реку Случь, Западный Буг в его верхнем течении и Днестр в районе Могилёва и южнее». ( К. Типпельскирх, «История второй мировой войны»).
Вот воспоминания генерала Гюнтера Блюментрита ("Роковые решения Вермахта"):
"Поведение русских войск даже в первых боях находилось в поразительном контрасте с поведением поляков и западных союзников при поражении. Даже в окружении русские продолжали упорные бои. Помогала им огромная территория страны с лесами и болотами. Немецких войск не хватало, чтобы повсюду создавать такое же плотное кольцо вокруг русских войск, как в районе Белостока — Слонима. Наши моторизованные войска вели бои вдоль дорог или вблизи от них. А там, где дорог не было, русские в большинстве случаев оставались недосягаемыми. Вот почему русские зачастую выходили из окружения. Целыми колоннами их войска ночью двигались по лесам на восток. Они всегда пытались прорваться на восток, поэтому в восточную часть кольца окружения обычно высылались наиболее боеспособные войска, как правило, танковые. И всё-таки наше окружение русских редко бывало успешным".
По разбитым дорогам медленно отступали на восток измотанные и поредевшие советские стрелковые дивизии и танковые корпуса. С запада за ними двигались германские группы армий.
"Перед глазами у меня до сих пор стоит живая картина первых недель войны: невыносимая жара, огромные облака жёлтой пыли, поднимаемой колоннами отступающих русских войск и пытающейся догнать их немецкой пехотой. Иногда неожиданно выпадал дождь, превращая пыль на дорогах в жидкую грязь. Но как только появлялось солнце, грязь опять превращалась в пыль", Гюнтер Блюментрит, "Роковые решения Вермахта".
В эти жаркие дни июня-июля сорок первого немцы считали себя победителями. 27 июня пал Минск. Но в тылу уже начиналось формирование армий резерва Главного командования в составе 19, 20, 21, 22 армий. Под Смоленском спешно разворачивалась 16 армия.
2 июля на переправе на Березине у Борисова немцы впервые столкнулись с неизвестным для них типом советских тяжёлых танков. Немецкие противотанковые пушки не пробивали их - снаряды отскакивали от брони. В первом же бою группа этих новых танков спокойно прошла сквозь немецкие линии и, достигнув артиллерийских батарей, раздавила орудия. Это были Т-34, известные тридцатьчетвёрки, ставшие легендарными танками второй мировой войны.
«Если бы я знал, что у русских имеется такое количество танков, которое приводилось в Вашей книге, я бы, пожалуй, не начинал эту войну!», - скажет Гитлер Гудериану на секретном совещании в городе Борисов 4 августа 1941.
Впереди была сдача Киева, блокада Ленинграда, потеря Крыма, разгром немцев под Москвой, Сталинград...
Медленно, окутанная густыми клубами пыли, брела пехота на восток. Под портянками да обмотками кровавое месиво, под кирзой просёлок, по обочинам бурьян.
Ну, а впереди вся война.
Митинг на ленинградском заводе имени Кирова о начале войны, июнь 1941
Место съемки: Ленинград. Автор: В. Тарасевич. Военный альбом
Советский аэродром после немецкого авианалёта
Колонна советских военнопленных, Минск 1941
Расстрел советских партизан
Е.А. Жуков — командир 3-го батальона 42-го гвардейского стрелкового полка (слева) — слушает доклад своего разведчика,1942 Сталинград, Военный альбом.
Командующий Черноморским флотом адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский
Доклад командира подводной лодки «К-21» Героя Советского Союза капитана 2-го ранга Н. А. Лунина (четвертый слева) о результатах торпедирования немецкого линкора «Тирпиц», охотившимся за кораблями конвоев союзников. Слева направо: командующий Северным флотом вице-адмирал А. Г. Головко, командир бригады подводных лодок контр-адмирал Н. И. Виноградов, начальник политуправления флота, дивизионный комиссар полковник Н. А. Торик и комиссар подводной лодки С. А. Лысов. Время съемки: июль-август 1942
Автор: Евгений Халдей, Военный альбом
Генерал-лейтенант А.А. Власов, перешедший в 1942 году на сторону немцев, и солдаты, так называемой, Русской освободительной армии (РОА). Военный альбом
Казаки из состава немецких войск читают журнал «Сигнал». Немецкий пропагандистский журнал «Signal» издавался на разных языках, в том числе и с 1942 года на русском. Военный альбом
Кавалер ордена «Славы» 3 степени, снайпер Мария Кувшинова, уничтожившая несколько десятков немецких солдат и офицеров. Военный альбом
«Дом Павлова» в дни Сталинградской битвы. Военный альбом
Герой Советского Союза командир эскадрильи 4-го гвардейского авиационного полка гвардии старший лейтенант Г.Д. Цоколаев в кабине своего истребителя И-16 «борт 21-красный». На фюзеляже нанесен знак «Гвардия», Военный альбом.
Поздравление комиссаром Зиновием Абрамовичем Лещинером экипажа Су-2М-88Б № 15 — штурмана-стрелка Петра Алексеевича Землякова и летчика дважды Героя Советского Союза Григория Флегонтовича Сивкова после первого боевого вылета группой из 9 самолетов на бомбардировку танков противника, скопившихся у небольшого населенного пункта вблизи станицы Славянской. Аэродром Буденовка, 3 эскадрилья 210 ББАП. Фото из архивов семей Сивковых и Тарычевых. Военный альбом
Служащие люфтваффе выпивают в ангаре. Военный альбом
Красноармейцы берут в плен летчика сбитого немецкого самолета Мессершмитт Bf.109. Имитация захвата немецкого летчика у Мессершмитта Bf.109G-2 (заводской №13689) из состава I./JG53 «Pik-As». Пилот этого самолета унтер-офицер Герхард Рисс был захвачен в плен после вынужденной посадки из-за отказа двигателя 8 сентября 1942 г. в районе Сталинграда.
Начало апреля 1945 год. В лесу под Кюстрином. У ИС-2 слева направо: начштаба полка Н.В. Широкий, зам.командира полка по политчасти Л.А. Глушков, командир полка П.Г. Мжачих, зам. командира полка Ф.М. Жаркой, зампотех полка Н.П. Романченко. На танке в фуражке — зам. начштаба полка И. Герман. Время съемки: апрель 1945. Военный альбом
Разведчица Наталия Владимировна Малышева. На фото с самозарядной винтовкой СВТ в звании рядового. Военный альбом
Колонна пленных немцев в Крыму. Время съемки: 1944
Автор: Евгений Халдей. Военный альбом
Советские солдаты, отдыхая на ступенях рейхсканцелярии, рассматривают немецкие награды, которые так и не были вручены. Берлин. 2 мая 1945 года. Фотография Евгения Халдея, Военный альбом
Напоследок хочу порекомендовать интересующимся второй мировой – базу уникальных фотографий того периода: waralbum.ru