https://web.archive.org/web/20040504...lebedeva1.html
Времена
#189,
26 Августа 2000 года Суббота
Могилы расстрелянных поляков есть и под Тверью, и под Харьковом
Автор - ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории
В ТВЕРСКОЙ области близ поселка Медное 2 сентября пройдет торжественное освящение кладбища, на котором похоронены поляки, расстрелянные весной 1940 года по решению Политбюро ЦК ВКП(б). Раньше эта драма была известна только как катынская. В последние годы усилиями российских историков установлено, что массовые расстрелы происходили и в Медном, и под Харьковом. В Катыни торжественное освящение кладбища состоялось 28 июля. Всего в апреле-мае 1940 г. были расстреляны около 22 тысяч польских офицеров, полицейских, государственных и общественных деятелей, а их семьи - более 66 тысяч человек - депортированы в Северный Казахстан. Катынь для польского народа - это одна из самых больших трагедий в истории страны, ведь там была уничтожена национальная элита. Именно поэтому эта тема принимается столь близко к сердцу всем польским обществом, в том числе и "Солидарностью".
Официальная советская позиция была однозначна - поляков расстреляли гитлеровцы. В просоветской Польше само слово "Катынь" трактовалось как антигосударственное. За свечку, поставленную под крестом с такой надписью, грозили репрессии. Но полувековая память об убитых, несмотря на ссылки, тюрьмы, лагеря, преследования, жила и кровоточила, разъединяя польский и российский народы. Во второй половине 80-х годов она прорвалась на страницы печати, экраны телевидения, радио. Официальная Варшава вынуждена была потребовать от советских властей раскрыть правду о катынском злодеянии. Однако советские власти не хотели отказываться от официальной версии.
В 1988 году мне при работе с документами конвойных войск, неожиданно удалось обнаружить сведения о Катыни. О моих находках стало известно нескольким лицам, включая Юрия Зорю и Валентину Парсаданову, которые также занимались архивными исследованиями. Наши статьи были подготовлены практически одновременно и должны были публиковаться в журналах весной 1990 года. Однако в дело вмешалось ЦК КПСС. Глава его международного отдела Валентин Фалин 22 февраля 1990 года обратился к Михаилу Горбачеву со следующим письмом: "Рядом советских историков (Ю.Н. Зоря, В.С. Парсаданова, Н.С. Лебедева)... выявлены неизвестные ранее материалы..., имеющие отношение к т.н. катынскому делу... Выявленные учеными материалы, а ими, несомненно, вскрыта лишь часть тайников, в сочетании с данными, на которые опирается польская сторона, вряд ли позволят нам дальше придерживаться прежних версий".
Ситуация рассматривалась на заседании Политбюро, которое запретило публикацию статей историков. Несмотря на это, через Сергея Станкевича я передала рукопись своей будущей журнальной статьи в газету "Московские новости". Публикация материала 25 марта 1990 года произвела эффект разорвавшейся бомбы. Фалин вызвал в ЦК КПСС Александра Чубарьяна, директора Института всеобщей истории, и только что не топал на него ногами. Он грозил, что я никогда больше не получу доступа ни к одному архивному документу, не смогу выехать в зарубежную командировку, не опубликую больше ни строчки.
Более трех недель потребовалось высшим инстанциям СССР для того, чтобы решиться на заявление ТАСС с признанием ответственности НКВД за расстрел поляков. Войцеху Ярузельскому были вручены ксерокопии нескольких дел, касавшихся катынского преступления. Но лишь в 1992 году польской стороне были переданы материалы из совершенно секретных особых папок Политбюро ЦК ВКП(б), в которых шла речь о катынской трагедии.
Вопреки опасениям официальных кругов, раскрытие правды о катынском преступлении не усилило враждебность поляков к русским. Напротив, на юбилейных траурных церемониях, проходивших в апреле-мае в Польше, основными стали призывы не возлагать ответственность за это преступление на россиян, которые сами являлись жертвами сталинского режима. Освобождаясь от груза ненависти и недоверия, мы переходим в восприятии друг друга от образа врага к образу партнера.