[Сергей Королев]

Демократизм, провозглашенный советской системой, может быть, только здесь, в шахматах, реализовался в полной мере. И трудно сказать, где еще в такой мере осуществлялось декларированное равенство возможностей.
Вспомним. Тигран Петросян-сын дворника, после смерти отца сменил его на участке с лопатой и метлой.
Семья Давида Бронштейна после ареста отца в 1938 жила очень тяжело, в войну будущий гроссмейстер, практически еще подросток, работал на заводе.
Борис Спасский, сменивший Петросяна на шахматном Олимпе, вышел из очень бедной семьи; по его собственному признанию, белый хлеб он впервые попробовал в «Артеке». Летом ездил в шахматный клуб на Кировских островах босиком-обуви не было, и взрослые наступали ему на ноги коваными башмаками.
И Анатолий Карпов-из простой рабочей семьи. И нынешний чемпион мира Владимир Крамник-из очень скромной советской семьи: как он рассказывал, юность его прошла в квартирке в 29 кв. м жилой площади на четверых.
Наконец, патриарх советских шахмат Ботвинник. Его отец родился в белорусской деревне, в 25 лет уехал в Минск, в 1905 году работал в подпольной типографии и еще в досоветское время получил профессию зубного техника…. Мать была дипломированным дантистом. Так что поначалу семья будущего чемпиона мира жила в Петербурге, на Невском, в очень хорошей квартире из семи комнат, была кухарка, горничная, одно время даже бонна. В 1920 году отец ушел из семьи, и после этого они жили очень бедно.
Это, впрочем, отдельные примеры, но, конечно, не закономерность. Таль-из интеллигентной семьи врача: соответствующая социальная среда, в доме было фортепьяно, на котором юный Миша весьма недурно играл. Смыслов-из семьи инженера и оперомана. О Гарри Каспарове я уже не говорю-он из семьи интеллигентной и музыкальной.
Хотя в каком то смысле, если принять во внимание самый широкий социальный фон, эта инверсия статусов, это выдвижение на самый верх бедных и неблагополучных не лишены некоторой предопределенности и, если хотите, закономерности: страна-то была бедная, люди, особенно в первые послевоенные годы, жили очень тяжело, порой недоедая. И стимулы продвижения вверх для тех, кто так жил, были очень действенные. Можно даже сказать, что для человека из «низов» в Стране Советов было два пути вверх: партийная (через комсомол) карьера-и карьера спортивная.
Шахматы для многих действительно стали средством повышения социального статуса, часто-единствнным способом выйти в люди. Успехи гарантировали государственную поддержку, затем, на определенном уровне,-гособеспечение, поездки за границу, в общем, социальный статус выше среднего. Как, впрочем, гарантировали этот статус и футбол, хоккей, штанга, борьба, бокс, стрельба по тарелочкам, хотя последнее интересовало государство не в такой степени…..
Впрочем, я не знаю ни одного человека, который увлекся бы шахматами и сделал их делом своей жизни ради будущих статуса, доходов или пресловутой социальной защищенности. Побуждали играть, работать над шахматами очарование игры, напряжение борьбы, пьянящее чувство победы…. А из личностных качеств важно было честолюбие, стремление побеждать-соединенное с готовностью и умением работать.
Однако только изучение теории эндшпиля требует абсолютно четкого и стопроцентно адекватного усвоения обьема знаний, который большинство обычных людей просто не в состоянии «переварить». Хотя не думаю, что молодые Таль и Спасский стали теми, кем стали, в силу какой-то огромной, нечеловеческой работы. Но в любом случае конкуренция внутри страны была неизмеримо выше, чем на Западе, и эта конкуренция заставляла работать. И в то же время советский уровень работы-это был не предел. Однажды, очень давно, еще в начале или скорее в середине 70-х, я, уже забросившийшахматы некогда перпективный перворазрядник, спросил одного умудренного опытом тренера, как получается, что самые что ни на есть середняуи из первых эмигрантов-невозвращенцев, люди, которые были у нас далеко не на первых ролях, эмигрировав, вдруг взвывают вверх, обретая качественно иную, несравненно более высокую шахматную репутацию (рейтингов тогда еще не было)? Почему Геннадий Сосонко, Леонид Шамкович, Владимир Либерзон, Роман Джинджихашивли, Игорь Иванов (крепкий ленинградский мастер, полный тезка нынешнего министра иностранных дел), выехав «за бугор» и, несмотря на бдительность соответствующих органов, сумев остаться, чуть ли не год становились гроссмейстерами (те, кто не был), участниками межзональных турниров? Он ответил: очень просто-уезжают и начинают работать по-другому. Много больше, чем работали у нас. И несравнимо больше, чем работали у нас. И несравнимо больше, чем работали тогда западные шахматисты, большинство которых было, в сущности, лишь полупрофессионалами. Такой вот тест на выживание.