"СЕМЬЯ". Ну, для начала, не я первый употребил слово "Семья" в известном теперь смысле. А в своей программе я употребил его в переломный момент. Что было там точкой отсчета? История формирования правительства Степашина, когда фактически премьер-министр был лишен возможности формировать свой кабинет, когда ему выкрутили руки, когда практически все ключевые назначения ему были навязаны или вообще сделаны помимо него и на все ключевые посты были расставлены люди, которые напрямую были связаны либо с Аксененко, либо с Абрамовичем, либо с Березовским. Я прекрасно помню, как в один из тех дней был у Степашина, состоялся разговор без камеры, он был в жутком состоянии, я его ни до того, ни после в таком состоянии не видел. Даже когда он уходил в отставку, он был в лучшем состоянии, чем вот тогда, когда ему было отказано в праве назначать. Он хотел и Жукова сначала назначить первым вице-премьером, потом Задорнова, и когда не получилось ни первое ни второе и была достаточно скандальная поездка к президенту в Сочи, когда там вдруг оказался впереди него Аксененко, - вот, я помню, тогда мы и встречались в Белом доме. И до этой встречи я никогда не думал, что достаточно сильный человек может быть в таком подавленном и растерянном состоянии.
ПУТИН. Вы, извините меня, немножко передергиваете. Я не говорил, что он - либерал, я умру, если я сказал: "Путин - либерал". Речь о том, что в некоторых моментах своего интервью он выглядел вполне либерально или его слова звучали как слова либерала. Есть, на мой взгляд, и некая грань между сказанным на ходу, то ли отшучиваясь, то ли импровизируя, и телевизионным интервью, вопросы для которого заранее оговариваются. У исполняющего обязанности президента есть возможность подумать, подготовиться, а значит, если он пространно говорит о том, что понимает под ролью государства, то говорит вполне осмысленно, и такое заявление, на мой взгляд, есть уже некий поступок, он на себя берет какие-то обязательства, делая такое заявление. Хотя, конечно, в наш циничный век от любых обязательств можно отказаться...
А вообще с Путиным я никогда не встречался лично, только единственный раз разговаривал по телефону, хотя довольно подробно. Примерно год назад, прошлой весной, когда я собирался снимать документальный фильм про Андропова. Позвонил в приемную Путина, тогдашнего шефа ФСБ, потому что ряд вещей без его вмешательства невозможно было сделать. Семья у Андропова абсолютно закрытая, его дочь, его сын наотрез отказались с кем-либо общаться. Но у него, мы узнали, есть еще дочь, от первого брака. И мне сказали: если вы поговорите с руководством ФСБ, они помогут на нее выйти и даже смогут уговорить сниматься. По этому поводу я и позвонил. Меня поразило тогда, что Путин мгновенно соединился. Секретарь сказал в приемной: "Одну минуту", и буквально через 10 секунд он взял трубку и очень вдумчиво со мной поговорил. Я был, честно сказать, потрясен. Нет, не фактом общения с чиновником подобного ранга - этим меня не удивишь, но тем, что все вопросы были решены в 10 минут, то есть буквально через полчаса мне уже звонили из Ярославля, где живет дочь Андропова, конкретно - из ярославского управления ФСБ, и спрашивали: когда вас ждать?
Мы не ссорились и не мирились с ним, с Владимиром Владимировичем. Просто ситуация меняется, жизнь меняется. Мы (я имею в виду наш канал) идем за развитием событий и ни в коем случае не хотим их опережать. А в одну дуду, несгибаемо, дуют только дураки.
Впрочем, нам все равно непременно припишут некие скрытые намерения! Вот такая схема мне попалась в печати: мол, было несколько достаточно резких, "антипутинских" выпусков "Кукол", потом некие резкие слова в адрес НТВ произнес наш акционер Рем Вяхирев, и после этого НТВ сразу перестроилось, отстранив Шендеровича от написания "Кукол". А я, наоборот, хожу за Шендеровичем: "Витя, почему ты не пишешь сценарий к "Куклам"?" Он говорит: "А мне не пишется!" - "Ну как же?! Мы же так планку подняли, давай, пиши!" А он: "У меня не получается, отстань".
ЧИНОВНИКИ. Самое характерное для отношений с властью - это бесконечные телефонные переговоры с разными людьми, как с самими министрами, председателями комитетов, так и с их заместителями, с какими-то пресс-службами, и такие многозначительные ответы типа: "Ну ладно, мы подумаем". Конечно, многие идти в "Итоги" опасаются. Я прекрасно понимаю, что прийти на интервью для человека есть некое испытание, потому что наверняка придется ответить на несколько сложных, неудобных вопросов. У меня, кстати, правило - если меня просят не задавать какой-то вопрос, я говорю: "Вы знаете, я его задам, а вы можете не отвечать". А в "неприходах" есть даже некое преимущество. Ведь когда ты приглашаешь к себе человека, все-таки невозможно избавиться от ощущения, что ты хозяин, а он гость. Раз уж человек согласился к тебе прийти, сел к тебе в прямой эфир, значит, для тебя сразу психологический барьер возникает, я вынужден себя по степени жесткости ограничивать. А не хотят приходить - и слава богу, меньше обязательств! Я себя чувствую совершенно комфортно.
|