[Анатолий Друзенко, Леонид Капелюшный, Борис Резник]

Известия 21 июня 1994 года, вторник № 115 (24222)

Независимое путешествие корреспондентов «Известий» по независимой Украине

Что и говорить, впечатляют дороги Западной Украины.
Что и говорить, впечатляют дороги Западной Украины. Особенно сейчас, в июне, да еще под щедрым вечерним солнцем холмы, леса, перелески: Швейцария — не меньше... Всегда славились они ухоженностью. Теперь, правда, шоссе не столь изящно, и нашу «Волгу» иногда подбрасывает, словно едем мы по российской глубинке, и подсевший к нам под Ровно попутчик усмехается: «Куда это все коммуняки подевались! Некому дорогу подправить...»

Приметы здешних трасс: традиционная — грациозные аисты в гнездах-охапках на столбах и новые — строящиеся дома, в два, три и более этажей, восстановленные церкви в каждом селе и памятники, где-то совсем «свежие», где-то поставленные на месте прежних, не выдержавших проверку на идейную прочность (в сегодняшнем, понятно, смысле).

И в самом Ровно, там, где главная улица устремляется вверх, в сторону Киева, воздвигается огромный храм. А чуть ниже на той же улице, у здания городской управы в середине мая тоже состоялись архитектурно-строительные работы: один памятник там убрали, а другой поставили взамен. До сих пор в городе не утихают споры: одни говорят, что нет креста на тех, кто демонтировал памятник, другие — что его, креста, не было на том, кому памятник поставили.

Многие, наверное, догадались, о каком памятнике речь. Да-да, Николаю Кузнецову, разведчику и, как писали прежде, человеку-легенде. Парадокс и драма в том, что именно эта, в буквальном смысле «легендарная» сторона его деятельности обернулась против, казалось, общепризнанного героя.

Сначала стали находить изъяны в легенде, затем принялись за памятники.Не так давно в селе Кузьминка на Ровенщине тамошние патриоты-активисты разбили бюст Кузнецова кувалдой: дело слушалось в суде — без последствий для участников «акции». Наконец, в самом Ровно известный бюст героя (и «негероя», как считают другие) сняли с постамента, переместив в укромное местечко, поближе к конспиративной квартире разведчика.

Каноническая версия подвигов разведчиков общеизвестна. Осенью 42-го высадился в лесах под Ровно. Действовал как обер-лейтенант Пауль Зиберт. Главное задание Центра — уничтожить гауляйтера Украины Коха — выполнить не удалось. За полтора года в Ровно и Львове ликвидировал ряд важных фашистских чинов — имперского советника связи полковника фон Райса, командующего Восточными войсками генерала фон Ильгена, имперского советника финансов на правах министра Геля, верховного судью генерала Функа, вице-губернатора Галиции Бауэра и других. Передал в Москву ценные сведения — в частности, о готовившемся немцами в Тегеране покушении на Сталина, Рузвельта и Черчилля, о подготовке фашистов к сражению на Курской дуге. Погиб в 44-м при недостаточно выясненных обстоятельствах. Хотя считается, что, захваченный боевиками УПА, подорвал себя гранатой на хуторе Боратин под Бродами. Герой Советского Союза (посмертно)...

А вот версия новоявленных, в основном западноукраинских и западных исследователей, разоблачающих Кузнецова. «Энкаведист», террорист, мастер политических провокаций, виновник гибели тысяч местных жителей, главным образом украинцев — заложников, расстрелянных фашистами после терактов «энкаведиста».

Версия, сильно действующая на воображение. От нее просто так не отмахнешься: требуются комментарии. Прежде всего авторы вышеупомянутых версий в своих публикациях признают, что массовые расстрелы заложников фашисты применяли за-ской интеллигенции и антифашистского украинского подполья... были спланированы и организованы совместными усилиями немецких нацистов и московских большевиков».

...Мы стояли возле нового памятника у ровенской городской управы, установленного на старом, кузнецовском, постаменте. И как было не вспомнить варшавского мудреца Станислалава Ежи Леца, предупреждавшего: «Уничтожая памятники, с и, сохраняйте постаменты. Могут пригодиться».

А накануне здесь же давал интервью перед телекамерой инициатор демонтажа «неуместного» памятника, ровенский мэр пан Мороз. Объясняя мотивы решения, он говорил, что при фашистах здесь была тюрьма (это не совсем так) и что в этой земле лежат кости замученных жертв тоталитарных режимов — гитлеровского и сталинского, что не пристало оставлять знак памяти о том, кто верой и правдой служил одному из этих режимов, и что в новом памятнике, изображающем опаленные крылья, заложена туманная идея примирения.

Если бы так... Хотя идея прекрасная, ее блестяще осуществили в Испании. Но как-то не очень вяжется с ней новая надпись на старом постаменте «Павшим за Украину». Только — им? А если — за СССР (в ровенских лагерях погибли тысячи красноармейцев)? Или — за принадлежность к нации (в Ровно был свой «Бабий Яр»)?...

А что до примирения... Мы говорили о Кузнецове со сторонниками разных версий, и как же сквозит в их эмоциональных речах непримиримость: одни — «Террорист, и поделом ему!», другие — «Святотатство, надо писать президенту, прокурору!»

Вдоль западноукраинских дорог мы видели памятники с надписями «павшим воинам УПА», «славным сичевым стрельцам», на улицах и площадях — имена Петлюры, Бендеры (который, как известно, был причастен к террористическим актам, о чем деликатно умалчивают разоблачители «русского террориста Кузнецова»). Создаются уже другие, с чистого листа, легенды о безупречных — и «подлинных» — героях нации, в чем многие видят восстановление исторической справедливости. Возможно, это и так. Только может ли справедливость по отношению к одним вновь вырастать из несправедливости к другим?

В завершение хочется обратиться к руководителям российской Федеральной службы контрразведки, унаследовавшей от прежних «органов» архивы. Чем больше темных пятен (а они, безусловно, есть) и домыслов (их тоже хватает) вокруг подвигов Кузнецова, тем больше возможностей наживать на этом политический «капиталец», играть на противостоянии «легенд», сталкивать, делить на «наших» и «чужих», украинцев и «москалей» — со всеми вытекающими отсюда последствиями. И потому, право, странным выглядит упорное нежелание обнародовать документы, которые могут пролить свет на действительно противоречивую судьбу Николая Кузнецова.

Вопросы задают сторонники противоположных версий: был ли уроженец городка Талица кадровым чекистом или же самородком, сыном кулака, замеченным органами? Собирались ли по приказу из Центра ликвидировать разведчика свои — после неудачи с Кохом? Подбрасывал Кузнецов в ходе одной из своих «акций» документы, компрометирующие в глазах фашистов боевиков УПА? Что в конце концов известно о гибели разведчика и чьи останки покоятся на львовском холме Славы?...

Столкнувшиеся легенды о Кузнецове — прежняя героическая и сегодняшняя разоблачительная может рассудить только правда, держать которую в секрете спустя полвека по меньшей мере нелепо.