[Владимир Яковлев]

-Вы знаете, несмотря на то, что я-журналист, я против принципа «все на продажу». Есть вещи, о которых говорить для газеты нельзя. В частности, мои отношения с родителями, с сестрой, это достаточно интимная вещь, чтобы о ней распространяться. При этом я бы не сказал, что у меня закрытый стиль жизни или что я специально к нему стремлюсь. Просто есть вещи интересные для меня и неинтересные. Например, московские светские тусовки, на которые я не хожу, про что мне постоянно напоминают,-мне неинтересны. Кроме того, я не пью, а там-пьют. Вот, собственно, и все.
Если говорить о разнице моих взаимоотношений с сыном и взаимоотношений моего отца со мной, то она как раз и заключается в том, что я заранее своего сына не представляю никем. Я бы хотел, чтобы он стал тем, кем ему захочется стать. У меня вообще, скажем так, специфическое отношение к родительской ответственности. Мою задачу в жизни я вижу в том, чтобы он жил так, как сам считает нужным.
Что касается моих отношений с подчиненными и, в частности, той системе штрафов, которая существует в «Коммерсанте», то она стала мягче. Почему? Потому, я думаю, что в принципе изменился сам психотип журналиста. Изменилось поведение людей, которые у нас работают или приходят на работу. Сегодня, например, вряд ли, если вам нужно сдать статью к пяти часам, вы ее сдадите через три дня. В прежней журналистике такое происходило. Когда-то давно в газете «Лесная промышленность» заместителя главного редактора уволили за то, что он вторично описался на редколлегии. За первый раз-не уволили. То есть нормы поведения как бы немножко изменились. Те полторы тысячи людей творчески-менеджерского состава издательского дома «Коммерсанть», которые у нас сейчас работают, создают среду определенных взглядов, некую систему принципов «белой рубашки», в которую неизбежно попадают приходящие сюда.
Очень приятно, когда приходит человек и на твоих глазах становится главным редактором. Не был им и стал. Приятно иметь отношение к тому, что он начинает по-иному строить свои взаимоотношения с жизнью, чем строил раньше.
«Коммерсанть» начинался как некое предприятие друзей и единомышленников. Мы как бы играли в совмещение дружеских и должностных обязанностей. Есть два человека, которые нормально к друг другу относятся, сто раз вместе поддают, но когда один заказывает материал, а другой его не сдает, то первые его штрафует, и это не портит их личных отношений.
Причем были разные ситуации. Однажды ко мне пришел мой сотрудники попросил отпуск как раз в тот момент, когда нам надо было сдавать всякую отчетность, а именно он этим и занимался. Я хотел сказать, что я тебе, зараза, никакого отпуска не дам, потому что у тебя квартальный отчет. А он говорит, что, вот, очень хочется. И я, понимая, что ему очень нужно, говорю, ну, конечно, поезжай.
Потом, естественно, были и другие подобные ситуации. Я как-то стал о них думать и обнаружил странную вещь. Когда ко мне приходит такой человек, и я, делаюсь страшно добрым, говорю ему: «поезжай»,-то под этим, на самом деле, таится дикое к нему неуважение. Во-первых, я считаю его козлом, который не выдерживает собственной ответственности. Ему надо делать дело, а он уезжает. Я считаю его слабее себя. Я, сильный, разрешаю ему слабому, не делать то, что он должен. Плюс к этому я считаю его глупым. И вот эта слабость его и глупость и есть реальная причина того, что я демонстрирую свою так называемую доброту.
В итоге ничего, кроме демонстрации моего собственного «эго», в этом нет. И я понял, что истинное добро, истинное уважение к человеку заключается в том, чтобы общаться с ним на уровне правды.
Если же человек приходит ко мне и говорит, что хочет уйти, я его не уговариваю остаться. Я понимаю, что надо уважать его решение, что он достаточно умен, достаточно талантлив, достаточно серьезно относится ксвоему имени, если принял такое решение.
Поэтому теперь, когда ко мне приходят и говорят, что хотят в отпуск во время квартального отчета, я говорю-нет. А когда приходят и говорят, что хочу уволиться, я говорю: «Да, конечно».
Вообще, надо сказать, бизнес-это великолепная духовная школа. Мне рассказывали о наставнике одной известной индийской группы, который одновременно является бизнесменом. И вообще в этой группе принято, чтобы у каждого человека был свой бизнес. Потому что бизнес действительно помогает твоему духовному становлению. Хотя это и крайне тяжелая школа. В монастыре-легче. Недаром буддисты часто говорят, что монастырь-для слабых, для уставших. Чтобы набравшись там сил, они могли вновь вернуться к духовной практике, которая и есть твоя обычная жизнь. В этом вся штука. Человек, занимаясь духовными вещами, начинает воспринимать жизнь двойственно. Вот работа, семья, ежедневное существование-это одна сторона. А вот медитация, книги, духовное существование-совсем другое. Отработав, я иду на медитацию, с медитации возвращаюсь на работу. Духовная жизнь мне нравится больше, работа меньше-или наоборот.
А потом вдруг в какой-то момент понимаешь очень простую вещь. Разницы между ними-нет. Духовная работа, духовная практика-это все. Я сейчас не вспомню, кто это замечательно сказал, что жизнь и духовная практика-это одно и тоже. Все, что происходит с вами в жизни, и есть ваша основная духовная практика-, и есть постоянно получаемые уроки Бога, с которыми надо работать. И духовная медитация-лишь вспомогательное средство, помогающее вам заниматься подлинной духовной практикой, которая есть вся ваша жизнь.
Более того. Нет людей, которые не занимались бы духовной практикой в этой жизни. Не просто сейчас, или тогда, или потом, а в течение всей своей жизни-от начала и до конца. Есть лишь люди, которые боятся осознать, что они ей занимаются. Вот и все.
Я как-то случайно прочитал в одном из наших журналов, как ни странно, фразу, которая мне дико понравилась. Она звучит так: «Бизнес придуман для того, чтобы желать людей счастливыми, а вовсе не для того, чтобы делать миллионы». Деньги-это всего лишь часть профессии. И сейчас с бизнесом в России происходит крайне интересный процесс, который мне очень нравится. Он заключается в том, что бизнес-как бизнес-исчезает. На самом деле «бизнеса» как такового нет, это чисто кооператорское слово. Есть профессиональные занятия-издательством, адвокатурой, строительством и так далее. Частью этих грамотно построенных дел является зарабатывание денег. Но если бы человек мне сказал, что он просто решил «заниматься бизнесом», я бы с уверенностью на 99 процентов ответил бы, что у него ничего не получится.
До «Коммерсанта» у нас ведь еще было агентство «Факт», а до этого-второй или третий кооператив в Москве вообще. Так что я знаю эти дела с самого их основания и могу сказать с полной уверенностью, что российский рынок устроен так, что при желании вы можете быстро «срубить» на нем тысячу долларов, две, три тысячи долларов; если повезет то-сто тысяч долларов, но на этом вы и кончитесь. Есл еловек просто хочет «надыбать и слинять», то успеха это ему никогда не принесет. По-настоящему в российском бизнесе выигрывают только созидатели. Только те, кто занимается бизнесом не для того, чтобы заработать деньги, а для того, чтобы что-то сделать, для созидания.
И еще. Ребята, с которых начинались кооперативы, были готовы всем пожертвовать. Даже не столько ради самих денег, сколько ради процесса, ради честолюбия. А все что делает честолюбивый человек, может быть и высоко, и красиво, но оно чрезвычайно непрочно. Только он отходит на шаг в сторону, все его дело рушится. Только нечестолюбивый человек будет следовать гармоническому развитию событий, лишь едва ему помогая, а не ломая гармонию своим вмешательством. И только так может быть создано нечто прочное, не зависящее от твоего присутствия.
Я ведь говорю это и на примере своего опыта. Я сам создавал в свое время такие нестойкие структуры. И я знаю, как распадается то, что создано вне гармонии событий, и как живет то, что находится в гармонии с естественным ходом вещей, с естественным развитием человеческой психологии.
И поэтому если плавно перейти к формулированию основного принципа деятельности «Коммерсанта» как единого целого, то это-плыть по течению. Мы никогда не создавали специальных планов, не разрабатывали стратегий. Может, в этом и заключается основное достоинство «Коммерсанта». Потому что мы всегда были вольны изменяться так, как изменяется наш читатель.