[Олег Добродеев]

-Биография? Родился в 1959 году в Москве. Закончил исторический факультет МГУ, занимался историей Франции, работал в Институте США и Канады. В 1973 году пришел на телевидение в программу «Время». Проработал там от простого редактора до заместителя главного. В 1991 году мы создали службу информационного вещания «Вести», в которой я был директором. Потом возглавил информационное телевизионное агентство «Останкино»-это едва ли не самый интересный период моей жизни, время было самое интересное. Потом был момент становления демократии, когда казалось, что любой человек справится с телевидением. Приход Брагина показал, что это не так. Он стал началом конца многих телевизионных проектов. В этом смысле создание НТВ было закономерным. Дело оставалось за деньгами, и, когда нашелся инвестор, идея воплотилась в жизнь. Так три года назад я возглавил информационные программы на НТВ.
Практически я работал на всех трех общенациональных каналах. Если честно, то, наверное, пик моей карьеры уже был. Административной в «Останкино». Творческой-на НТВ, где я реализовал и реализую сейчас практически все свои идеи. Сколько просуществует НТВ, столько и будет длиться эта «пиковая ситуация».
На экран я не рвусь. Мое честолюбие-быть за кадром и делать лучшую программу новостей. Мне этого достаточно. Любая программа, и информационная в частности, примерно раз в три года должна претерпевать серьезные изменения. И у нас сейчас как раз такой период.
Мы были модными, нас любили, не было практически никакой конкуренции. В творческом плане это приводит к серьезным последствиям. Что бы мы ни делали и ни говорили, ошибки нам прощались заранее. Сейчас время другое. Появились достаточно серьезные конкуренты, а у многих из нас появился довольно вальяжный взгляд на вещи. Трудно не ощутить свою «общественную значимость», когда ты видишь себя ежедневно на экране телевизора, не стать «великим». Со своей стороны я прилагаю массу ежечасных, ежедневных усилий, чтобы этого не произошло.
И хотя я человек по натуре мягкий, но жизнь, к сожалению, заставляет принимать очень жесткие решения. Речь идет об отстранении от эфира, об увольнении людей и тому подобных неприятных вещах. Твердая рука должна быть, потому что как только в информационных программах возникает момент анархии, он бьет по всему-и по самим программам, и по людям, которые там работают, и в конце концов может привести к тяжелым политическим последствиям, в том числе и к оружию. Это очень опасно.
Информационная работа-это наркотик. Это совершенно особое ощущение. Надо ежедневно дать первыми максимально полную картину происходящего. Все рушится, когда из информационной канвы выдергивается существенное событие и не дается вообще и дается на следующий день.
Вот лично для меня та грань, которая отделяет нормальную информационную службу от того, с чем мы сталкивались раньше и что встречается до сих пор.
Конечно, люди, работающие в этом жанре, не задумываются о глобальных вещах. Они делают свою ежедневную работу. Для тех, кто приезжает из Чечни, Таджикистана и других мест, главное ощущение-быть первым, дать наиболее интересный репортаж. Все они, от совсем молодых сотрудников до зрелых журналистов,-люди, как правило,очень честолюбивые. Первый укол этого наркотика-когда ты впервые увидел свою работу на экране день в день, и она произвела впечатление, имела отзвук. Я по себе это знаю.
Первая серьезная моя вещь-это Баку, ввод советских войск. После наших с Игорем Кудриным тех двух сюжетов программу «Семь дней» и закрыли решением секретариата ЦК. Там было ощущение, которое я никогда не забуду. Город, военные, колонны, которые перемещаются из пункта А в пункт Б, вертолеты со спецпропагандистами. И толпы людей с невероятной болью в глазах, которые без какой-либо цели передвигаются по этому городу. И наши войска….
Так что если говорить о моем хобби, это-новости. И жизнь-это новости. Как правило, живешь недельным циклом. Когда он заканчивается, начинаешь с нуля. Вспомнить, что было месяц назад, это проблема. Информация-вещь скоротечная. Это как курьерский поезд, который давно просвистел мимо.
В десять утра начинается летучка. Утро-время простой технической работы. Досматриваешь свежие газеты, которые читаешь абсолютно все и которые начал читать накануне вечером. Потом обсуждение каждого выпуска новостей. В ноль часов-последние новости. Обязательно звонок на выпуск. Потом еще отслеживаешь события далеко в ночь, после всего слушаешь радио «Свобода». После этого наступает «досуг». Как правило, я не могу уснуть, если час-полтора не читаю мемуарную литературу. Пожалуй, это и есть единственное увлечение.
Очень люблю документальное кино. Из всех телевизионных жанров считаю его самым интересным. Ошибка нашего телевидения в том, что это не учитывается. Взять хотя бы Би-би-си. Основные денежные вложения идут там не в создание игровых фильмов, а в совершенно фантастические документальные сериалы. С одной стороны, это интересно. С другой-необычайно рейтингово. В то же время это то самое говорят. Взять сорок серий о второй мировой войне, каждая из которых смотрится с упоением. Необычайный вкус к детали, к кадру, высочайший профессионализм…..
Если я чем-то и успеваю заниматься с сыном, которому идет тринадцатый год, так это историей, которой у него, кстати, неплохо получается. Прожить нашу жизнь без владения историческими аналогиями невозможно. Многие ошибки, в том числе и политиков, основаны на том, что они наступают на грабли, на которые до них наступали очень и очень многие.
Может, поэтому, но профессия политика лично меня не интересует. Это интересно только тем, кто не представляет, как эта штука функционирует и какие она культивирует правила поведения. Есть ам некая грань, за которой нормальных человеческих взаимоотношений быть не может.
Наверное, это и есть ответ на вопрос, общаюсь ли я с политическим бомондом. В подобном общении есть и другая опасность. Наиболее распространенный способ покупки в нашей професси-это покупка на дружбу.
В основном я общаюсь с ребятами, с которыми учился в университете, у нас был очень дружный курс. Там, кстати, и некоторые политики учились. Затулин например. Учился и Володя Кара-Мурза. Он до сих пор с Затулиным не разговаривает. Когда Кара-Мурзу исключали на пятом курсе из комсомола, Затулин был инициатором «процесса» над ним. Проступок был по тем временам тяжелый: Володя в общежитии МГУ сдернул плакаты книги Брежнева «Малая земля». В итоге его лишили распределения, и он десять репетиторствовал на дому, поскольку на работу его никуда не брали.
Что касается напряжения, в котором живешь, занимаясь информацией….. Если честно, то я определил для себя возрастной рубеж, за которым я перестану этим заниматься.
У нас молодая студия. Средний возраст наших корреспондентов сегодня, я думаю 23-25 лет. Сам наш подход к новостям диктуется возрастом работающих. Была большая проблема, где взять столько людей, которые смогли бы, с одной стороны, работать в таком жестком ежедневном ритме, а с другой-не если бы на себе печать прежних времен с внутренней цензурой и несвободой. Это люди-совершенно другого склада, без комплексов. Если им надо что-то добыть, получить, привезти первыми-они это сделают всегда. И сейчас, расширяя НТВ мы пробуем абсолютно новых людей, даже просто с улицы. И сейчас, расширяя НТВ, мы пробуем абсолютно новых людей, как правило, с гуманитарным образованием, не только с факультета журналистики.
Дверь в мой кабинет открыта-это принцип. Каждый, кто хочет увидеться, переговорить, предложить, может это сделать любой момент. Как только кабинет руководителя информационной службы законопачен-все, ты теряешь ощущение жизни.
И еще один принцип. Моя зарплата не может более чем в четыре раз превышать зарплату корреспондента нашей компании. Мы прекрасно знаем, что тут секретов быть не может, и если говорить об управляемости коллективом, то в некоторых уважаемых мною газетных изданиях возникают большие проблемы, когда главный редактор может приобрести самую престижную квартиру в новом доме, а заработок журналиста не превышает ста пятидесяти долларов. Это вещь распространенная, но у нас недопустимая.