http://www.panorama.ru/gazeta/index.html
У экономики болит голова - не надо ее трогать. Она живет то,что происходит - к лучшему.
Сейчас отовсюду раздаются призывы спасать страну, предпринимать срочные меры и так далее. Кричат люди, которые занимаются политической деятельностью.
Им кажется, что от того, какое решение они сейчас примут, что-нибудь действительно изменится. (Это очень похоже на то, как
в 70-ые годы рассказывал один работник ЦК, как, мол, интенсивно они работают, как влияют на обстановку в стране, готовя до
трехсот постановлений в год...)
Наше общество только взвинчивается этими разговорами. Очень важно успокоить людей и объяснить, что спад и ухудшение
жизни будут происходить достаточно равномерно. То есть в ближайшие 2-3 года ничего не развалится, не провалится, просто
будет хуже...
Естественные процессы, которые идут в экономике, они как погода - гораздо более устойчивы, чем это может показаться. Резкие спады, кризисы обычно провоцируются каким-то "посторонним" вмешательством.
Необходимо только сделать оговорку об опасностях, не зависящих, по сути дела, от того, какую экономическую политику проводить.
Это: возможность технологических катастроф и наличие таких болевых точек, как транспорт и энергетика, где даже легкое
воздействие способно привести к срыву.
Существующая ситуация - нерукотворная, ее надо принять. Надо понять, что экономика похожа на живое существо. У экономики, как и у человека, может болеть голова.
И ничего нельзя сделать. Голова поболит - и переболит.
Сейчас воздействие на экономику оказывает скорее не экономическая политика, а совокупность разрозненных и совершенно
беспринципных действий, которые совершаются органами власти. Очень интересно, что на разрушение существующих структур
работают все силы - и прогрессисты, и консерваторы.
Утрируя, можно сказать, что сейчас не имеет значения, какие законы принимаются. Имеет значение их количество.
Такое разрушение старых систем освобождает место для новых механизмов, но жить нам при этом становится тяжелее.
При этом не так важно, волнуются ли люди; они привыкают к реальности. Но если власть в этой истерической обстановке будет
вращать какие-то рычаги, действовать грубо, то может нанести большой ущерб.
Опасность действий центральной власти состоит как раз в том, что они могут вызвать общий испуг у всего населения Советского Союза, как было, когда Николай Иванович объявил о повышении цен и создал потребительскую панику.
С другой стороны, я удивляюсь тому, что даже Рыжков не смог подорвать нашу экономическую систему; она опять осталась
жива, потребительский рынок просто перешел в другое состояние. Люди не голодные, электричество подают. Это свидетельство того, что возникли уже какие-то дополнительные поддерживающие механизмы. Иначе мы жили бы гораздо хуже.
На первое место среди этих механизмов выходит бартер - натуральный обмен товарами. В оригинальной своей форме он не может обеспечить нормальное функционирование экономики. Бартером нельзя обменять все на все, очень сложно получить
именно то, что нужно тебе, особенно, если речь идет о мелочевке.
Поэтому возникают любопытные структуры. Скажем. Архангельская область объединила все, что производит, для того, чтобы
противостоять другим областям, то есть выбивать оттуда то, что нужно для архангельцев, включая мелочевку. Это смесь рыночной и административной систем.
Бартерный рынок выставляет совершенно другие приоритеты. Скажем, регионы, которые производят продовольствие, оказались в выигрышном положении. Бартер, в связи с ослаблением централизованного снабжения, может привести к очень быстрому "загибанию" оборонных отраслей. Так что мы имеем зачатки реальной структурной перестройки. В этом отношении бартерный рынок работает как настоящий рынок.
И все-таки бартер не может обеспечить современное производство. Поэтому он будет приводить, конечно, к падению производства и со временем изживет себя. В частности, он будет изживать себя инфляцией и гиперинфляцией.
Вся эта суматошная деятельность правительства приводит к тому, что правила обмена и товаров на товар, и товаров на деньги
все время смягчаются. В результате мы можем ожидать, что деньги станут играть большую роль.
Сейчас очень много разговоров о денежной стабилизации, но на самом деле у нас
нет денег, которые можно стабилизировать, которые можно было бы всегда обменять на товар. Инфляция решает эту проблему
- она создает деньги, плохие, мягкие деньги, но тем не менее это деньги, которые всегда можно обменять на товар.
Что касается приватизации, то и здесь жизнь идет впереди законодательства.
Для людей, умеющих обращаться с законом, существует целый ряд методов, позволяющих осуществить, скажем, почти приватизацию.
Один из основных методов состоит вот в чем. У нас есть два предприятия. Пусть каждое из них выпустит акции, а другое
предприятие купит эти акции. Далее директора этих предприятий могут действовать, как собственники. Они уже выкупили себя у министерств. Существуют и другие схемы действия.
Так или иначе, спонтанная приватизация, как ее называют в международной литературе, происходит. Всех, говорящих о переходе к экономике, основанной на частной собственности, обязательно спрашивали: "Где же они, собственники-то, у нас, в нашей стране?" И вот спонтанная приватизация эту проблему решает. Оказывается, собственники нашлись.
Есть четыре основных группы, из которых выходят новые собственники. Это работники аппарата, вновь избранные депутаты
местных советов, руководители предприятий и, наконец, просто предприимчивые люди.
Наверное, стоит сказать о том, чем же все-таки такая приватизация нехороша. Она происходит скрыто , но рано или поздно население узнает о происходящем и, надо думать, отнесется к этому не очень спокойно.
С другой стороны, люди, которые осуществляют эти операции, тоже думают только о сегодняшнем дне. Они начинают себя вести как кратковременные собственники, а не как собственники в полном смысле этого слова. Поэтому есть опасность и в том, что эти отношения не легализированы, хотя, возможно, что они, в принципе, и не могут быть легализированы.
В то время не видно политических требований на собственность вне этих четырех групп. Люди не бастуют, требуя сделать
их собственниками чего-то. Это показывает, что растаскиваемое действительно является бесхозным.
Время централизованных реформ прошло. Централизованно можно создавать только отдельные механизмы. Сама же структура, сам образ жизни будут формироваться на самом нижнем уровне. Мне кажется, что будут появляться регионы, которые будут продвигаться в этом немножко быстрее. Они должны иметь большую свободу законодательной деятельности, и общество
должно к этому привыкнуть. Общероссийские законы должны возникать не из умственных усилий наших депутатов, а как некоторая сумма местных
решений. Все эти законы должны носить временный характер, потому что никто не знает, что будет через полгода. Те законы, которые устоят в этой круговерти, и будут настоящими законами. И еще. Существует большое запаздывание: вот есть реальная
жизнь, затем- ее осмысление, затем - попытка в это вмешаться.
Люди думают о нынешней ситуации. но, на самом деле, они обсуждают ситуацию, которая сложилась вчера. Поэтому законодатели не должны считать, что они изобретают какие-то нормы. Люди, которые хотят принести большую пользу, должны просто плестись в хвосте. Возможности вырваться вперед нет сейчас ни у кого.
Могло ли нам быть лучше, если бы центральная власть разумно и последовательно начала осуществлять экономические
преобразования, когда это еще было возможно, когда государственные механизмы управления еще не отказали окончательно?
Конечно, удачная реформа, проведенная сверху, сокращает переходный период, уменьшает страдания людей. Но она имеет
свои негативные побочные эффекты.
Власть, которая производит удачные реформы, сохраняет структуры, способные осуществлять экономические мероприятия.
В этом отношении она оказывается дальше от желаемой цели - свободного рынка.
Поэтому процесс, который происходит децентрализованно, очень болезненно, с массой нескоординированных действий,
развалом рынка и так далее, в то же время, более естественен. Он ближе к идеям классического либерализма, который подразумевает саморазвитие общества, когда никто не вводит новые законы, а просто люди как-то живут, и из их привычек вырабатывается обычное право.
Например, когда мы говорим про спонтанную
приватизацию, в нашем случае очень важно, что все-таки не назначили собственника, а собственники сами прибежали.
Те, которые хотят, которые знают, что с этим делать, которые хотят варить этот суп. А представьте себе, что вынесли бы некоторый рескрипт, составили бы нормативный акт, кто должен быть собственником...
Вот с этой точки зрения процессы, которые сейчас происходят, можно только приветствовать.
Беседу провел А.Василевский