http://echo.msk.ru/blog/yasin/1299038-echo/
13 апреля 2014, 06:09
Турбулентностью в последние годы экономисты стали называть повышенную колеблемость, неустойчивость экономики. Это как бы не кризис, а бóльшая, чем обычно неопределенность, непредсказуемость. А в среднем показатели выходят неплохие, благосостояние основной массы граждан не затрагивается или даже растёт. Например, если мы возьмём переход от индустриальной к инновационной экономике, происходящий в основных развитых странах, это пример турбулентности.
А если взять развитие современной российской экономики?
Пока трудно сказать, являются ли тревожные явления в ней проявлением турбулентности или нарастающего кризиса. Но задуматься надо основательно.
Недавно между Минэкономики и Минфином разгорелся весьма примечательный спор.
Известно, что сейчас мы живём по бюджетному правилу: с 2013-го года расходы федерального бюджета не должны более чем на 1% ВВП превышать доходы, посчитанные исходя из средних за ряд лет цен на нефть. Иначе говоря, избыток доходов отчисляется в резервные фонды, которые будут тратиться в более трудные времена для нашей экономики. Теперь Алексей Улюкаев предлагает оставлять от излишка в бюджете ещё средства, равные оттоку из страны капитала или увеличить на эту величину дефицит бюджета.
За январь-февраль отток капитала составил $35 млрд., за год он может составить $100 млрд. Есть угроза сокращения инвестиций, а значит и роста экономики. Если отток капитала возрастёт до $150 млрд., то сокращение ВВП составит примерно 1,8%.
Интересно, что на Апрельской конференции в Высшей школе экономики специалисты Мирового банка предложили прогноз для ВВП России на 2014 год от 1,2% до – 1,8%. Минимум совпадает с шоковым предсказанием Мирового банка. Не все эксперты сошлись с этими оценками, но год назад их и быть не могло.
Не исключено, что у нас, как и в других странах, имеет место как раз турбулентность. Тогда я бы особо не беспокоился: мои оценки говорят, что Россию, при нынешней экономической политике и сложившейся институциональной системе, ожидают средние показатели роста на 2% ежегодно на перспективу до 30 лет. Это неудовлетворительно, ибо означает, что мы, по сути, застрянем с модернизацией, которая требует, чтобы мы в эти годы шли быстрее развитых стран, которые, видимо, будут расти со скоростью продвижения технологической границы. А это примерно 1,5–2% в год. Отсюда я делал вывод о необходимости изменения экономической политики, в сторону либерализации, развития конкуренции и существенного укрепления верховенства права.
Но сейчас, видимо, речь идёт о бóльшем. Нам нужно будет, судя по всему, идти на более значимые реформы, которые выходили бы за рамки экономики, с целью добиться повышения деловой активности, доверия бизнеса и общества к государству.
Напомню, что деловая активность у нас до 2003-го года была на весьма высоком уровне, хотя тогда цены на нефть были ещё невысокими. Потом они стали расти намного быстрее, по 12–15 % в год. Но бизнес-климат как раз ухудшился, и с тех пор по сути значимых улучшений его не было.
Рост нефтяных цен стал столь сильным стимулом, что достаточно было распоряжений чиновников, а без предпринимателей с их претензиями можно было бы обойтись. Наоборот, их следовало отодвинуть, повысить роль государства. Такая линия и была принята. В «тучные годы» до 2008-го года она себя оправдывала. Притягательная сила растущих нефтяных доходов превозмогала опасения бизнеса.
Но с 2008-го года обстановка снова изменилась. Исчезли выгоды растущих цен на нефть и дешёвых зарубежных кредитов. А драйв 1999–2003 годов, готовность идти на риски, существенно уменьшившись в 2003–2004 гг., с тех пор для сходных условий не повысились. Вот в этой ситуации мы и находимся сегодня и ищем причины неблагоприятных тенденций в экономике. Моё понимание их я изложил выше. И считаю, что без серьёзных правовых и политических перемен, без открытой публичной дискуссии об их содержании, нам не добиться успеха.