[EchoMSK]

В.РОМЕНСКИЙ: Сейчас у нас на связи известный адвокат Генри Резник. Генри Маркович, вы нас слышите?

Г.РЕЗНИК: Да-да.

В.РОМЕНСКИЙ: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, как, по вашему мнению, должны были отреагировать в Мосгорсуде на такие заявление помощницы Данилкина?

Г.РЕЗНИК: Вы знаете, вас правильно смутило то, что сейчас стало происходить. Но, правда, в одном отношении только. Ничего иного ждать от Мосгорсуда, естественно, не приходится. Они защищаются. Но вот вся ситуация, которая сейчас обозначается, свидетельствует о том, что мы вообще-то живем не в правовом государстве. Как в правовом государстве необходимо было поступить? Вот в этом интервью Васильевой сведения, которые она сообщила, содержат как минимум признаки двух преступлений.

В.РОМЕНСКИЙ: Каких именно?

Г.РЕЗНИК: Первое преступление – это вмешательство в деятельность судьи, то есть воспрепятствование правосудию. И второе – это признаки такого преступления, как вынесение заведомо неправосудного решения. Ну, можно дальше там выяснять, почему это

произошло, какое давление было, было давление, не было давления. Так вот, почему я, зная, что мы живем не в правовом государстве, все-таки сказал в интервью (дозвонилась до меня одна радиостанция), что, в общем-то, должно быть проведено служебное расследование квалификационной коллегией судей, вершащих дисциплинарное производство. Но если бы у нас было правовое государство, то в таком случае прокуратура, Следственный комитет, должна возбуждать уголовное дело. Понимаете, сложности какие? Например, вынесение заведомо неправосудного приговора – тут препятствие, такое дело может быть возбуждено только при согласии квалификационной коллегии. А вот по первому, по вмешательству в деятельность судьи, тут никаких препятствий нет. Возбуждается дело, и проводится расследование по этим фактам. Вот то, что сейчас позиция занимается такая, что прав Данилкин, прав горсуд и изначально неправа помощник судьи, соответственно, показывает, что нарушается вообще принцип объективности и всесторонности и оценки доказательств. По-моему, это не убеждение. Вообще, в законе написано: никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Вот вы проведите аналогию, например, с делами автотранспортными. Скажите, пожалуйста, вот если гаишник утверждает, что водитель нарушил правила, водитель может что-нибудь доказать? Не может доказать. По митингам, скажем, судьи вообще отказываются заслушивать видеоматериалы какие-то. Речь вот о чем идет. Многие обстоятельства, некоторые обстоятельства, о которых сообщила Васильева, проверяемы. Понимаете, в чем дело? Она просто сообщает.

В.РОМЕНСКИЙ: А что можно проверить в данной ситуации?

И.МЕРКУЛОВА: Ну вот приговор, она говорит, написал не он. Вот как это проверить?

Г.РЕЗНИК: Я могу сказать – в принципе, конечно, можно сличить этот приговор с теми приговорами, которые выносил раньше Данилкин. Необязательно, что будет категорическое заключение о том, что это не он писал этот приговор, но такое заключение возможно.

В.РОМЕНСКИЙ: То есть фактически это лингвистическая экспертиза какая-то.

Г.РЕЗНИК: Конечно, да. Ну например, дальше она говорит, что Данилкин провел чуть ли не целый нерабочий день, субботу, в Мосгорсуде. Ну, это можно, соответственно, выяснять.

В.РОМЕНСКИЙ: А разве это запрещено? Мало ли, человек поехал по своим делам…

И.МЕРКУЛОВА: День нерабочий, кстати.

Г.РЕЗНИК: Вот смотрите, какая ситуация. Это надо выяснять просто-напросто, провести определенное расследование – зачем он поехал туда, почему накануне приговора, какая была необходимость, сколько времени провел. Это все должно быть предметом расследования.

И.МЕРКУЛОВА: И главное – с кем он там встречался, потому что там какое-то высокопоставленное лицо фигурирует.

Г.РЕЗНИК: Какой-то высокопоставленный человек. Она указывает на какого-то из ближнего окружения человека, говорит, что если ее вызовут, то она, безусловно, должна будет назвать фамилию этого человека. Например, присылался текст приговора. Вы понимаете, все это обстоятельства, которые могут быть выяснены при расследовании. Если бы у нас было

правовое государство, в таком случае Следственный комитет обязан на основании вот этих данных возбудить уголовное дело. Это вовсе не означает еще, что признается виновным кто-то. Но только путем расследования можно, собственно говоря, установить, что правда, что неправда. Когда изначально без возбуждения дела уже презюмируется, что неправа вот эта Васильева, вот это и показывает, собственно говоря, в каком государстве мы живем.

И.МЕРКУЛОВА: Генри Маркович, тут еще важное обстоятельство – судья Данилкин говорит, что все это клевета и никто ему ничего не диктовал.

Г.РЕЗНИК: Минуточку, давайте так. Васильева говорит одно, Данилкин говорит другое, он это отрицает. Скажите, пожалуйста, почему изначально мы должны говорит, без проведения проверки, что прав Данилкин и не права Васильева? Это как иллюстрация того, о чем я вам говорю.

В.РОМЕНСКИЙ: Генри Маркович, еще один вопрос. Вы не раз заявляли, что сами сталкивались с тем, что на судей оказывается давление сверху. Как, по вашему мнению, вот эта ситуация будет разрешаться? Данилкин и Мосгорсуд будут подавать иск о клевете?

Г.РЕЗНИК: Ну, видите, какая ситуация. Мосгорсуд не может подавать о клевете, по той простой причине, что не названы фамилии. О клевете можно подавать только по преступлению против личности. Подать может только судья Данилкин. Но дело-то вот в чем заключается. Если не будет проведено проверки, а я-то понимаю прекрасно, что Следственный комитет не возбудит вот это дело, он не будет соблюдать закон, исполнять, поэтому реальней всего, и от этого, видимо, все-таки судебная система не отвертится, в рамках дисциплинарного производства должны вызываться люди, должны осуществляться проверки определенные вот этих вот фактов, сведений, о которых сообщила Васильева. Потому что это чрезвычайно серьезно. И, в общем, если изначально сейчас за рамками всякой проверки будет написано заявление судьи Данилкина и на этом все это закончится и скажут, что она лгунья, а проверки-то никакой не будет по этим обстоятельствам, и это трудно очень будет провести… Вот если бы было возбуждено дело Следственным комитетом, то, представляете, что нужно делать? Нужно вообще-то, в принципе, приезжать, опечатывать, извините, кабинет судьи, необходимо изымать компьютер. Понимаете, в чем дело? Это возможно. Потому что дело возбуждается не в отношении Данилкина. Дело возбуждается по факту вмешательства в деятельность судьи. И вот сейчас мы посмотрим, насколько все-таки будет проведена проверка определенная. И я, зная, что мы живем все-таки не в правовом государстве, не наивные же мы люди, я полагаю, что, наверное, такая проверка будет проведена все-таки в рамках самой судебной системы, в рамках дисциплинарной вот этой вот деятельности квалификационных коллегий судей, как мне представляется.

И.МЕРКУЛОВА: Скажите, а вообще вот с громкими делами резонансными что-то изменится? Просто ощущение, что все они…

Г.РЕЗНИК: Я неоднократно по этому поводу говорил. Вы знаете, у меня никаких сомнений нет, что верховные власти - и президент, и премьер – вообще, они хотят, чтобы у нас было честное, беспристрастное, профессиональное правосудие.

И.МЕРКУЛОВА: Ну, они так говорят.

Г.РЕЗНИК: С одним исключением. Знаете, как Райкин говорил – «пусть все будет, но чего-то не хватает». Чтобы вот была какая-то категория дел, по которым есть интерес власти, где право должно уступать место политической целесообразности. Вот за этим маленьким исключением, соответственно, наше правосудие действительно должно быть честным,
профессиональным и справедливым. Вообще, я хочу вам сказать – подавляющее большинство дел, и уголовных, и гражданских, разрешается у нас в стране вполне законно, обоснованно и справедливо. У нас семь миллионов гражданских дел и миллион уголовных дел. Но вот здесь имеется определенная часть, которой статистически можно пренебречь, по которым, и совершенно обоснованно, люди судят о состоянии правосудия. Потому что по такого рода делам действительно проверяется независимость судьи. Но я хочу вам сказать – ведь ощущение правдоподобия, оно, конечно, полное. Но, как сами понимаете, правдоподобие и установление факта – все-таки вещи разные.

В.РОМЕНСКИЙ: Правдоподобие того, что говорит Васильева, вы имеете в виду?

Г.РЕЗНИК: Да, конечно. Но правдоподобие и установление факта, как вы со мной согласитесь, вещи немножко разные. И именно поэтому по такого рода заявлениям должно проводиться профессиональное расследование, допрашиваться люди должны, проводиться следственные действия. Только в рамках вот такого расследования, которое регулируется нормами уголовно-процессуального закона, можно все-таки что-то попытаться выяснить.

В.РОМЕНСКИЙ: Спасибо вам большое, это был известный адвокат Генри Резник.