[Лев Пинчук]

Стороннику частной собственности следовало бы задаться вопросом: “А каков вклад фермеров в производство, скажем, зерна, например в США? Все ли фермеры рентабельны?” Обратимся к данным журнала “Статистикал абстракт оф 1990”. Оказывается, что в США 67% от общего числа фермерских хозяйств дают 9,3% товарной продукции; 5% крупных ферм дают 50%, а остальные 28% (средние фермерские хозяйства) дают около 40% товарной продукции. Отсюда следует, что часть фермерских хозяйств, за которые ратует наш оппонент, просто убыточны. Считается даже, что фермерство во всем мире убыточно. В Японии более 70% доходов фермеров - это дотация государства, в странах ЕЭС - более 50%, в Канаде - 40%, в США - 25%. Платить пособие по безработице и бедности разорившимся фермам было бы более накладно. Обеспечивают же страну продовольствием, приносят весомую прибыль своим владельцам, крупные сельскохозяйственные предприятия. А что касается мелких ферм, то убытки этих ферм составляют за год 700 млн. долларов, то есть 1 тыс. долларов на каждую ферму. Только дотации государства позволяют их владельцам держаться на плаву. Ежегодно прекращают свое существование порядка 40 тыс. мелких фермерских хозяйств. Как предполагают американские экономисты, к 2000 году общее количество хозяйств в стране сократится до 1,2 млн. При этом 50 тыс. крупных формирований будут производить три четверти всей сельскохозяйственной продукции (См. указанный журнал “Статистикал абстракт оф 1990. Более поздними данными автор не располагает).

Таким образом, сами факты свидетельствуют о явной несостоятельности утверждения о том, что фермерское хозяйство само по себе предпочтительнее других форм хозяйствования (в том числе колхозного, совхозного). Все дело здесь в том, насколько крупное, насколько мощное данное хозяйство, то есть дело в его размере (по крайней мере).

Неправомерно и утверждение о том, что работающий на социалистическом предприятии (базирующимся на общественной собственности), будет трудиться менее добросовестно, чем частный собственник, что он не заинтересован в повышении производительности труда. В действительности от очень даже заинтересован в повышении производительности труда. Ведь именно от количества и качества произведенной продукции (скажем при изготовлении определенных деталей) напрямую зависит уровень заработной платы рабочего. Да к тому же за ударный труд он получает премии. В полной мере это касается и колхозников. В частности, работая в колхозе им. Карла Либкнехта (дер. Султан базар в центральной части Крыма), я знал, что чем на большей площади скошу на конной косилке пшеницы или прокультивирую посевы свеклы, тем больше трудодней мне запишет бригадир, который непременно подойдет ко мне в конце рабочего дня и своим “циркулем” замерит ширину обработанного поля (длину он знал заранее по документам колхоза). А в соответствии с количеством выработанных трудодней колхозник получает определенное количество пшеницы и других продуктов.

Более того, порой в колхозах оплата труда ставилась в прямую зависимость и от качества работы, от конечных ее результатов, показателей. Так в колхозе им. Чапаева, Ставропольского края уровень оплаты труда поставил в зависимость от уровня урожайности, надоев молока, его жирности и т.д. В результате урожайность зерна поднялась с 24 в 1972 г. до 63 центнеров с гектара в 1990 г. (см. “Советская Россия”, 13.07.91 г.).

Не в меньшей мере способствует повышению производительности труда и аккордная оплата труда, когда за определенный объем работы (постройка какого-либо сооружения и т.д.) выплачивается определенная сумма денег, независимо от того, за какой срок она будет выполнена, скажем, за месяц или за год. Были и другие виды оплаты труда, которые стимулировали рост производительности труда, в частности, сдельно-премиальная, сдельно-прогрессивнаяю Так что шумиха, поднятая сторонниками частной собственности об уравниловке при социализме рассчитана просто на тех, кто не слишком хорошо разбирается в этом вопросе и бездумно верит всему, что говорят. Ведь достаточно сопоставить, скажем, зарплату доцента со стажем (280 рублей “на руки”) и кассирши в магазине (90 рублей), и все становится ясным без слов.

Конечно, была и уравниловка при социализме, если иметь в виду повременную оплату труда (ночных сторожей, работников паспортного стола и т.д.). Но возможен ли в данном случае рост производительности труда? Как определить качество работы данного ночного сторожа и дать ему более высокую зарплату по отношению к его сменщику или к сторожу соседнего склада? Может быть по количеству хищений продукции из склада? А кроме того, такая уравниловка (повременная оплата труда) явление естественное и для капитализма.

Но зададимся вопросом: каковы факторы вообще влияют на рост производительности труда? Наш оппонент, как видели, связывает все исключительно с частной собственностью, которая, с его точки зрения, предопределяет более высокую интенсивность труда (“владелец фермы трудится более добросовестно...” и т.д. См. выше приведенную цитату). Далее он пишет, что фермер (для него это непременно собственник земли) “также в результате научно-технического прогресса... может приобрести более современную технику. В результате всего этого повысится урожайность”. Иначе говоря, кроме уровня интенсивности труда, он добавляет еще и уровень техники, используемой фермером в процессе производства... И это совершенно правомерно. Только, пожалуй сюда следовало бы добавить научную организацию труда, производства, производственную культуру. Надо полагать, что именно взаимодействие этих составных частей и обеспечивает уровень производительности труда (впрочем, не будучи специалистом в области экономики, не буду утверждать это в категорической форме, но философия требует при этом обратить внимание и на моральный стимул, который непременно влияет на уровень производительности труда. И на который наш оппонент, сознательно или подсознательно, не обращает внимания. И это не случайно. Но об этом несколько позднее, а сейчас пока обратим внимание на утверждение нашего оппонента о том, что фермер “может приобрести более современную технику...”. Здесь сразу же возникает вопрос: “А всякий ли фермер может приобрести эту новую технику? Всегда ли позволяют это сделать его финансы? Под силу ли это сделать фермеру, который “держится на плаву” только за счет дотации государства? Мы уже не говорим о том, насколько целесообразно мелкому фермеру приобретать крупную современную сельскохозяйственную технику. Не будет ли она впустую простаивать, поскольку ей просто будет негде развернуться на небольшом клочке земли? Думается, что и овладеть глубокими научными агрономическими знаниями в полную меру в одиночку тоже будет крайне затруднительно: ведь это не агроном, который не один год потратил на то, чтобы овладеть этими знаниями.

Вот и получается, что приобрести крупную современную сельскохозяйственную технику и в полную меру использовать агрономическую науку, осуществить научную организацию сельскохозяйственного производства, не под силу мелкому фермеру. Это под силу только крупным сельскохозяйственным формированиям, в том числе и колхозам, совхозам, которые, приобретая новую технику и будут в состоянии повышать производительность труда. В связи с этим, Н. Смеляков пишет: “Плоды промышленной культуры доставляют в первую очередь крупным фермам... они... имеют большие финансовые возможности и другие условия, которые позволяют им покупать самые современные машины, химические препараты, применять более современную технологию обработки земли. Поэтому крупные фермы собирают лучшие урожаи, имеют более высокую производительность труда и низкую себестоимость продукции” (“Деловая Америка”, с. 195-196).

Ну, а если речь идет именно о крупном капиталистическом сельскохозяйственном формировании, то вряд ли одному человеку или даже семье самостоятельно справиться с производственным процессом: здесь никак не обойтись без наемных рабочих, чтобы обработать все земельные угодья так, как это требует современная агрономическая наука. Но, как уверяет нас наш оппонент, не будучи владельцами земли, они не будут трудиться добросовестно, не будут заинтересованы в повышении производительности труда. Ведь они не на своей земле работают!

Кстати, не всегда и частная собственность стимулирует замену старой техники новой. И вновь слово Н. Смелякову: “На ремонтном заводе в Нью-Джерси тоже оказалось много устаревшего оборудования. Глава фирмы на мой вопрос, почему такое оборудование “украшает” его предприятие, ответил: “Оно еще дает доход, а смена оборудования - дорогостоящее удовольствие” (“Деловая Америка”, с. 27).

Что касается научной организации производства, научной организации труда, то США, бесспорно, значительно опережал Советский Союз. Бережливое отношение к ресурсам, деловитость, рациональный подход ко всему, вплоть до казалось бы мелочей, присущие американской экономики поражает воображение человека, вызывает у него восхищение и глубокое уважение. Н. Смеляков приводит в своей книге “Деловая Америка” (объемом в 414 стр.) множество примеров, показывающих, насколько здесь все продумано в плане экономии ресурсов и рабочего времени, создания благоприятных условий труда, удобств использования техники и т.д. Сошлемся на некоторые из них.

Сельское хозяйство. Американский тракторист, располагая гидронавесной системой на тракторе, обходится без прицепщиков. Смена навесных орудий занимает буквально минуты. Глубина вспашки устанавливается трактористом не сходя с машины. Регулятор глубины находится рядом с сидением трактора. Система гидростатической трансмиссии обеспечивает плавное изменение передаточного числа, что позволяет поддерживать заданную скорость трактора, независимо от рельефа местности, например при высадке семян. У навесных культиваторов рабочие органы сконструированы таким образом, что они при работе самозатачиваются. Следовательно, тратить время на их заточку не нужно (см. с. 187, 192-193, 208).

Строительство. “Точное соответствие размеров строительной детали чертежу не требует никаких подгоночных работ на строительной площадке, где производится только монтаж и не более. Это дает не только высокое качество, но и высокую производительность труда” (с. 208).

Мелочи, отвлекающие от работы. “Автору не приходилось видеть надписи: “Закрывайте дверь”, “Не хлопайте дверью”, “Пожалуйста, не стучите дверью” и т.п. Этого не требуется, так как двери сами закрываются заботливой рукой прибора. Дверям не разрешается стучать и хлопать” (с. 92). На предприятиях США ведется строгий контроль за рабочими перчатками. При надобности можно заменить только одну изношенную перчатку в каждой паре, поскольку при покупке можно приобрести левую или отдельно правую перчатку. Тщательная система контроля снижает в среднем расходы на 40-70%. Как видим, экономия довольно ощутимая. “Теперь вспомним, - пишет Н. Смеляков, - что в Советском Союзе изготавливается около 90 млн. пар рабочих рукавиц. Можно ли сомневаться, что есть смысл подумать не только о конструкции качества, но и о рациональном их использовании, поскольку это имеет большое практическое значение?” (с. 63).

Более того, в США были разработаны “20 принципов экономии движений”. В частности, некоторые из этих принципов: “Начинай и заканчивай каждое движение одновременно обеими руками; ... Траектория движения не должна выходить за пределы нормальной рабочей зоны; Располагай инструменты и материалы в надлежащей последовательности всегда на одних и тех же местах; Применяй наименьшее количество движений” и т.д. Имеются для руководителей специальные курсы по программе “Не употребляй лишних слов” (с. 50, 89).

Научная организация производства предлагает и максимальное использование сырья, создавая безотходное производство. В частности, при производстве куриного мяса, как говорят сами американцы, от курицы “ничего не пропадает, кроме пения”. Отходы костей, мяса и пера (а они составляют от 20 до 30%) перерабатываются в корм, который поступает как составная часть рациона для кур (с. 43-44).

Как видим, конкуренция, основанная на частной собственности, действительно заставляет предпринимателя использовать все возможности для повышения производительности труда с помощью научной организации производства и труда. Однако, это вовсе не означает, что производственный процесс, основанный на общественной собственности на средства производства не в состоянии с помощью научной организации производства и труда достичь столь же высокого уровня производительности труда или даже превзойти его.

И это подтвердила сама практика развития советской экономики. Обратимся к конкретным данным: за годы социального строительства с 1913 по 1974 гг. производительность труда увеличилась в промышленности в 23,3 раза, в сельском хозяйстве в 6,2 раза. Изменились и соотношения по уровню производительности труда между СССР и капиталистическими странами. Если в 1913 г. Великобритания и Франция в 3-5 раз превосходили Россию в производительности труда, то в 1973 г. уровень производительности труда в этих странах стал ниже, чем в СССР. Если в 1913 г. производительность труда в промышленности России была ниже производительности труда США в 9 раз, то в 1973 г. производительность труда в промышленности СССР примерно в 2 раза была ниже, чем в США. Возросла и роль производительности труда в приросте продукции. Если в период с 1929 по 1932 гг. за счет роста производительности труда был получен 51% всего прироста промышленной продукции, то за период с 1971 по 1974 гг. - 84%. В 1973 г. за счет роста производительности труда было получено 85% прироста национального дохода (БСЭ, т.21, 1975, с.46). Причем, рост производительности труда в СССР порой несколько сдерживался некоторым преобладанием экстенсивной направленности развития экономики над интенсивной: страна богата сырьем, землями и т.д., так что зачем излишне “тужиться”? И так быстро развиваемся.

Впрочем, и в вопросе рационального использования отходов производства, утильсырья социалистическая экономика порой не уступает капиталистической. В частности, если в США значительная часть производства бумаги и картона основывается на использовании бумажной макулатуры и тряпья, то и Германская Демократическая Республика не в меньшей, если не большей степени славилась этим.

В чем причина быстрого развития производства и производительности труда в СССР, где не было частной собственности на средства производства, которая, по утверждению защитников частной собственности, и заставляет повышать производительность труда? А причина здесь именно в замене частной собственности общественной, которая, порождая отношения дружбы, сотрудничества и взаимопомощи свободных от эксплуатации людей, к материальному стимулу повышения производительности труда, добавляет еще и моральный, противоестественный для мира частной собственности. Именно этот стимул, направленный на заботу, обеспечение не только своего личного благополучия, но и благополучие всех других людей - товарищей, независимо от того, знакомы ли они или нет.

Касаясь этого вопроса, Ленин писал: “Капитализм может быть окончательно побежден и будет окончательно побежден тем, что социализм создает новую, гораздо более высокую производительность труда... Коммунизм есть высшая, против капиталистической, производительности труда добровольных, сознательных, объединенных, использующих передовую технику, рабочих” (ПСС, т. 39, с. 21-22). И дальше: “Капиталистическая организация общественного труда держалась на дисциплине голода... Коммунистическая организация общественного труда, к которой первым шагом является социализм, держится и чем дальше, тем больше будет держаться на свободной и сознательной дисциплине самих трудящихся. ... Эта новая дисциплина не с неба сваливается и не из добреньких пожеланий рождается, она вырастает из материальных условий...” (“Великий почин”, ПСС, т. 39).

Такой материальной основой и является общественная собственность на средства производства, порождающая отношения дружбы, сотрудничества и взаимопомощи свободных от эксплуатации людей, порождающих у людей заботу не только о себе, не только о ближних, но и о самых “дальних”, совершенно незнакомых людях, заботу “рядовых рабочих об увеличении производительности труда, об охране каждого пуда хлеба, угля, железа и других продуктов, достающихся не рабочим лично и не их “ближним”, а “дальним”, то есть всему обществу в целом, десяткам и сотням миллионов людей, объединенных сначала в одно социалистическое государство, потом в Союз Советских Республик” (Ленин В.И., ПСС, т. 39, “Великий почин”).

Таким образом, здесь кроме материального стимула, обеспечивающего трудовую деятельность человека добавляется еще и моральный стимул, совершенно чуждый сущности капиталистического способа производства. Этот стимул именно добавляется, он не устраняет материальный стимул. В связи с этим Ленин писал, что подвести многомиллионные массы к коммунизму можно “не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете” (ПСС, т. 44, с. 151).

И здесь тоже нужно подчеркнуть, что речь в данном случае идет именно о тенденции, которая неотвратимо, неизбежно порождается, причем в массовом масштабе объективной, то есть, независимой от сознания человека, от его воли, самой основой социалистического производства - общественной формой собственности и поэтому эта тенденция непременно пробивает себе дорогу через многочисленные факты разгильдяйства, пренебрежительного отношения к труду, к социалистической собственности. Все эти отрицательные явления существуют при социализме и они существенно тормозят развитие производства, препятствуют утверждению подлинно человеческой морали в обществе (обратите внимание на то, что Энгельс в “Анти-Дюринг”, в разделе “Мораль и право. Вечные истины, писал не об “общественной морали”, а именно о “действительно человеческой”, поскольку общечеловеческой морали не существует: представления о добре и зле настолько менялись с развитием общества, что превращались в свою противоположность. В частности, убийство престарелого в первобытнообщинном строе было добром, поскольку устранение “бесполезного едока” увеличивало шансы сохранения жизни других, жизни рода. С развитием производительных сил появилась возможность содержать престарелых и убийство их превратилось в зло).

Касаясь отрицательных явлений в Советской России, Ленин писал, что и после разрушения капиталистической системы, в нашей стране сохраняется еще один из главных разрядов паразитов - разряд “жуликов, тунеядцев и хулиганов” и “эти пережитки проклятого капиталистического прошлого, эти отбросы человечества... эту заразу, чуму, язву, оставленную социализму по наследству от капитализма” следует искоренить из социальной жизни, для чего необходимо установить за ними “всенародный, деловой, практический контроль”. (“Как организовать соревнование”, ПСС, т. 35).

Отрицательные явления: тунеядство, мошенничество, стремление поживиться за счет другого и т.д. порождаются не самой общественной формой собственности, не самой сущностью социализма, а именно в результате отклонения от этой сущности, пренебрежением его принципами в частности, к требованию Ленина о необходимости всенародного контроля за всякого рода проходимцами), недостаточной квалификацией в осуществлении руководства развитием страны, да и некоторыми неизбежными на этой ступени развития общества социальными трудностями, обусловленными недородами, войной, невысоким материальным уровнем определенной части населения и т.д. Все это питает стремление ловчить, удовлетворять свои интересы за счет других и т.д. Вот почему отрицательные явления при социализме, несмотря на общественную собственность, живучи и могут существовать еще длительное время в социалистическом обществе.

Все это говорит о том, что нельзя полагать, что сама по себе общественная собственность автоматически приведет в условиях социализма к безраздельному господству отношений дружбы, сотрудничества и взаимопомощи сразу же и во всей массе народа. Вот почему Ленин писал, что необходимо вести борьбу “за разрыв с проклятым прошлым, приучившим смотреть на добычу хлеба и одежды, как на “частное” дело, на куплю-продажу, как на сделку, которая “только меня касается”. Он писал: “Мы будем работать, чтобы вытравить проклятое правило: “каждый за себя, один бог за всех”... Мы будем работать, чтобы внедрить в сознание, в привычку, в повседневный обиход масс правило: “все за одного и один за всех” (ПСС, т.41, с.108).

Процесс этот сложный и длительный. В связи с этим, Энгельс писал, что мораль, порождаемая общественной собственностью беспредельно будет господствовать в обществе только тогда, когда уже забудут о классовых противоречиях, порождаемых частной собственностью. Дословно: “Действительно человеческая мораль станет возможной лишь на той ступени развития общества, когда противоположность классов будет не только преодолена, но и забыта в жизненной практике” (“Анти-Дюринг”, раздел “Мораль и право. Вечные истины”). И действительно, как отмечает Энгельс, “В обществе, в котором устранены мотивы к краже, где, следовательно, со временем краду будут совершать разве только душевнобольные, - какому осмеянию подвергся бы там тот проповедник морали, который вздумал бы торжественно провозгласить вечную истину: Не кради!” (там же).

Ну, а что касается социализма, то есть первой стадии коммунистического общества, то он не может быть полностью свободен от проявлений тунеядства, лодырничества, эгоизма, воровства, бездушного отношения к людям и т.д. На то он и является первой стадией коммунизма. Эти порочные явления имеются при социализме и причем в значительном количестве. Ведь, как подметил в свое время Маяковский, “Очень много разных мерзавцев ходит по нашей земле и вокруг”.

И, тем не менее, новое отношение к труду, к людям четко проявляется с переходом от капитализма к социализму, то есть именно с заменой частной собственности общественной. Проследим это на конкретных, именно характерных примерах, взятых из самой жизни:

США. Реконструируется помещение какого-то офиса. Пожилой рабочий с большим трудом поднимает на другой этаж большую конструкцию. С ним дружески беседует молодой рабочий, находящийся рядом с ним. Он не делает каких-либо попыток помочь пожилому рабочему. Наблюдавший за этой сценой наш советский специалист обращается к молодому рабочему с вопросом: “А почему бы вам не помочь своему коллеге?” На что тот спокойно поясняет, что он прислан другой организацией и для выполнения других работ... Это очень удивило нашего специалиста. Но такие взаимоотношения, как он понял, здесь вполне естественные.

Как видим полностью подтверждаются слова английского драматурга и критика Томаса Элиота (ум. в 1965 г.): “Организация общества на принципе частной прибыли... влечет за собой разнузданный индивидуализм, калечащий человечество” (“Афоризмы”, М., 1966, с.13).

Аналогично и отношения рабочих к повышению производительности труда. Если конкуренция, основанная на частной собственности, заставляет владельца собственности использовать любую возможность для повышения производительности труда с целью максимального увеличения прибыли, то у рабочего отношение к этому иное. Ведь он не более, чем просто передаточный механизм, выполняющий предписания владельца собственности, реализующего производственный процесс, и не более. Поэтому, как пишет, досконально изучивший экономическую жизнь США не по рассказам, а исследуя саму действительность, Н. Смеляков, причем сам являясь специалистом в этой области, “Труд нынешнего американского рабочего - это труд без подъема, без задора. Труд только для того, чтобы заработать. Если движение, рабочая операция не оплачивается, они не будут сделаны... Американец работает без энтузиазма, он “не горит” на работе. Рабочему отводится роль копировальщика чужих движений. Он лишен возможности заниматься творческим трудом. Его участие в рационализации производства в США также мало заметно - он просто не заинтересован в этом” (“Деловая Америка”, с. 199, 200-201).

Советский Союз. Городок Свалява, Закарпатской обл. Старшеклассники на субботнике на лесоразработках. Грузим довольно короткие (под силу поднять одному человеку) бревна на вагончики-платформы узкоколейки. Я беру на плече не в меру толстое бревно и с трудом поднимаюсь с ним по крутой железнодорожной насыпи. Видя это, один из старшеклассников, с которым у меня даже не было сколько-нибудь близких отношений, быстро подходит ко мне и, чтобы помочь мне, приподнимает задний конец бревна. Мне это только мешает, поскольку центр тяжести меняется и я рискую упасть лицом вперед. Прошу его отойти от меня. Однако чувство взаимопомощи заставляет его “помогать” мне. В конце концов, чтобы не упасть, пришлось громко выругаться. Только тогда он отстал... Обратите внимание: у него не было какой бы то ни было личной выгоды от того, что он хотел помочь мне. И тем не менее, он буквально навязывал мне свою помощь. Сила морального долга настолько ослепила его, что он не допускал и мысли о том, что его действия могут привести к негативным последствиям.

Аналогичный случай: На территории свалявского леспромхоза я увидел, как несколько рабочих безуспешно пытались сдвинуть большой ствол дерева. Я незамедлительно помог им, хотя я здесь был совершенно случайным прохожим и совершенно незнакомым им. и скорее всего сдвинуть ствол помогли не столько мои дополнительные усилия, сколько возникшее при этом воодушевление всех нас, сила коллектива ( и физическая и моральная).