Итак, в Москве силовики провели обыск в Библиотеке украинской литературы и изъяли книги и газеты, содержащие, по мнению правоохранителей, «искажение исторических фактов» и «русофобию». Директор библиотеки Наталья Шарина после допроса задержана на 48 часов. Вопрос о её аресте будет решать суд.
http://tvzvezda.ru/news/vstrane_i_mi...90256-wh6g.htm
Что ж.
Как неравнодушный гражданин и историк по образованию не могу остаться в стороне от такого ура-патриотического порыва! И спешу донести до сведения суровых людей в кителях и галифе, что истинная русофобия таится не в недрах скромной и одинокой украинской читальни, а на гигантских национал-предательских просторах русской общественной мысли, коварно работающей над этой опасной темой вот уже пятое столетие подряд.
( Вот лишь )
Вот лишь несколько архирусофобских фрагментов, с которыми, по моему глубокому убеждению, просто обязаны ознакомиться наши доблестные вооруженные борцы с печатной крамолой.
Князь Иван Хворостинин, начало XVII в.:
"В Москве людей нет, всё люд глупый, жить не с кем… Землю сеют рожью, а живут всё ложью… Глупостью мир удивляют…"
Григорий Котошихин, середина XVII в.:
«Московских людей натура не богобоязливая, с мужеска полу и женска по улицам грабят платье и убивают до смерти; и сыщетца того дни [т.е, в те дни], как бывает царю погребение, мертвых людей убитых и зарезанных болши ста человек»
«…И самым меншим чинам домов своих построить добрых не мочно, потому что [другие могут подумать, что] богатство многое имеют, и ежели построится домом какой приказной человек, оболгут царю и многие кривды учинят, что бутто он был посулник [взяточник] и злоиматель [вымогатель] и царские казны не берег, или казну воровски крал, и от того злого слова тому человеку и не во время будет болезнь и печаль… А ежели торговой человек и крестьянин построится добрым самым обычаем, и на него положат на всякой год податей болши. И от того Московского государства люди домами своими живут негораздо устроеными, и городы и слободы без устроения ж…»
«Росийского государства люди породою своею спесивы и необычайные ко всякому делу, понеже в государстве своем научения никакого доброго не имеют и не приемлют, кроме спесивства и безстыдства и ненависти и неправды …Понеже для науки и обычая в-ыные государства детей своих не посылают, страшась того: узнав тамошних государств веры и обычаи, и волность благую, начали б свою веру отменить, и приставать к иным, и о возвращении к домом своим и к сродичам никакого бы попечения не имели и не мыслили».
«Благоразумный читателю! …истинная есть тому правда, что во всем свете нигде такова на девки обманства нет, яко в Московском государстве; а такова у них обычая не повелось, как в-ыных государствах, смотрити и уговариватися времянем [т.е., до свадьбы] с невестою самому…»
Петр I, начало XVIII в.:
Цитата:
|
«С другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так: если б я не употреблял строгости, то бы уже давно не владел русским государством и никогда не сделал бы его таковым, каково оно теперь. Я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей»
|
Михаил Сперанский, начало XIX в.:
«Я нахожу в России два состояния: рабы государевы и рабы помещичьи. Первые называются свободными только по отношению ко вторым, действительно же свободных людей в России нет, кроме нищих и философов».
Пётр Чаадаев, первая треть XIX в.:
«У всех народов есть период бурных волнений, страстного беспокойства, деятельности без обдуманных намерений. …Мы, напротив, не имели ничего подобного. Сначала дикое варварство, затем грубое суеверие, далее иноземное владычество, жестокое и унизительное, дух которого национальная власть впоследствии унаследовала, – вот печальная история нашей юности… Мы живем лишь в самом ограниченном настоящем без прошедшего и без будущего, среди плоского застоя…
Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий…
Народы Европы имеют общее лицо, семейное сходство. Несмотря на их разделение на ветви латинскую и тевтонскую, на южан и северян, существует общая связь, соединяющая их всех в одно целое…
Это мысли о долге, справедливости, праве, порядке. Они происходят от тех самых событий, которые создали там общество, они образуют составные элементы социального мира тех стран. Вот она, атмосфера Запада, это нечто большее, чем история или психология, это физиология европейского человека. А что вы видите у нас?..
…[Русский] парод… не в силах сосредоточить своей мысли ни на каком ряде идей, …все его участие и общем движении человеческого разума сводится к слепому, поверхностному, очень часто бестолковому подражанию другим народам…
Я нахожу даже, что в нашем взгляде есть что-то до странности неопределенное, холодное, неуверенное, напоминающее отличие народов, стоящих на самых низших ступенях социальной лестницы. В чужих краях, особенно на Юге, где люди так одушевлены и выразительны, я столько раз сравнивал лица своих земляков с лицами местных жителей и бывал поражен этой немотой наших лиц…
Иностранцы ставили нам в заслугу своего рода беспечную отвагу, особенно замечательную в низших классах народа; но.. свойство, делающее нас столь безразличными к превратностям жизни, вызывает в нас также равнодушие к добру и злу, ко всякой истине, ко всякой лжи, …именно это и лишает нас тех сильных побуждений, которые направляют нас на путях к совершенствованию…
А теперь, я вас спрошу, где наши мудрецы, где наши мыслители?..
Века и поколения протекли для нас бесплодно...
Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили. …Ни одна полезная мысль не дала ростка на бесплодной почве нашей родины, ни одна великая истина не была выдвинута из нашей среды…
Чтобы заставить себя заметить, нам пришлось растянуться от Берингова пролива до Одера…
В крови у нас есть нечто, отвергающее всякий настоящий прогресс. Одним словом, мы жили и сейчас еще живем для того, чтобы преподать какой-то великий урок отдаленным потомкам, которые поймут его; пока, что бы там ни говорили, мы составляем пробел в интеллектуальном порядке…
Но разве мы не христиане, скажете вы, и разве нельзя быть цивилизованным не по европейскому образцу? Да, мы без всякого сомнения христиане, но не христиане ли и абиссинцы?..
Вся история нового общества происходит на почве убеждений…
Все политические революции были там по сути революциями нравственными. Искали истину и нашли свободу и благоденствие…
И поэтому, невзирая на все незаконченное, порочное и преступное в европейском обществе, как оно сейчас сложилось, все же царство Божие в известном смысле в нем действительно осуществлено, потому, что общество это содержит в себе начало бесконечного прогресса и обладает в зародыше и в элементах всем необходимым для его окончательного водворения в будущем на земле…
Я должен был показаться вам желчным в отзывах о родине: однако же я сказал только правду и даже еще не всю правду…»
Михаил Меньшиков, идеолог Всероссийского национального союза (ВНС) - партии русских националистов, начало XX в.:
«Народ никогда не гибнет от грехов небольшой кучки людей, он тонет лишь в наводнении грехов. Иной раз слушаешь парламентского болтуна, в узком черепе которого играет шарманка: «гнет правительства», «растоптанная свобода» и т.д. Хочется спросить: — ради истины, скажите, препятствовало ли правительство, например, обрабатывать хорошо поля? Однако они прескверно обработаны, — и не только у крестьян, а и у помещиков, катающихся на автомобиле. Мешало ли правительство устраивать фабрики и доводить их до возможного совершенства? Однако фабрик до сих пор немного, и они плохи, причем не было бы, может быть, никаких фабрик, если бы правительство не поддерживало их разными субсидиями. Мешало ли правительство торговать расчетливо и честно? Или священникам вести трезвую и благочестивую жизнь?..
Вы кричите, что правительство разворовало Россию. Позвольте! Разве народ не тем же занимается, если говорить правду? Разве не во всех сословиях у нас рвут казну и тащат, кто сколько может?..
Кричат, что власти дармоеды, а пусть-ка каждый мужик посмотрит кругом себя: мало ли у него в своей деревне захребетников? И не захребетник ли он сам чей-нибудь?
Те, что кричат, будто русский народ «задавлен» трудом — или сами лентяи, или никогда не видывали настоящей крестьянской работы. Взгляните, как работают французы, немцы, англичане. Взгляните, как работают даже латыши, чтобы не ходить далеко. Смешно даже сравнивать их труд с обыкновенной, через пень в колоду, возмутительно-небрежной крестьянской работой «с прохладцей», кое-как, лишь бы отделаться…
С 1/3 десятины китаец больше собирает, чем наш крестьянин с 10... Вы скажете — мы не Китай, у нас и климат, почва другая. Сущий вздор. Только отношение к земле другое, неблагородное, безумное, преступное, — больше ничего…
Предоставили полную свободу всем сословиям владеть этой великолепной — пожалуй, лучшей в свете природой, и что же? Леса поспешно оказались вырубленными..., реки загажены и опустошены, лесная и полевая дичь истреблена, растительный покров почвы содран и пески обнажены. В сорок лет Россия физически стала неузнаваемой...
Предоставили дворянам на колоссальные выкупные платежи поднять агрикультуру, которую они не удосужились поднять за триста лет. Правительство ахнуть не успело, как миллиард выкупных перекочевал в сундуки заграничных кокоток и магазинов роскоши...
[Свои громадные имения русские дворяне] только и сумели, что растратить, распродать, прокутить, не успев за несколько столетий завести ни саксонской, ни китайской культуры. В школах почти ничему не научаются, выносят жалкое знание как повинность, которую сбрасывают с плеч тотчас по окончании курса... «Правами» пользуются чаще для злоупотреблений, свободой — для освобождения себя от долга и приличия».
«Есть расовый признак, начинающий объяснять многое в политике». Германцы - «длинноголовы», в то время как славяне и кельты, напротив, — «короткоголовы». В итоге, «в отличие от англичан и американцев, которые терпеть не могут обращаться к начальству и стараются все делать сами», — французы и прочие «короткоголовые» народы «смотрят на правительство как на божество, без которого волос не может упасть ни с чьей головы»; «Среди человеческих племен и типов есть прирожденные культурные люди и прирожденные дикари…»
«Боже, до чего мелкое, душевно низкое племя — славяне!»; малороссы — «подлое, бездарное племя», «но великороссы оказались еще более дряблыми и пресными, чем хохлы…».
Иван Павлов, академик, Нобелевский лауреат, 1918 г.
«Возьмем в России этот массовый, т.е. крестьянский ум по преимуществу. Где мы его видим? Неужели в неизменном трехполье, или в том, что и до сих пор по деревням летом безвозбранно гуляет красный петух, или в бестолочи волостных сходов? Здесь осталось то же невежество, какое было и сотни лет назад. Недавно я прочитал в газетах, что, когда солдаты возвращались с турецкого фронта, из-за опасности разноса чумы хотели устроить карантин. Но солдаты на это не согласились и прямо говорили: “Плевать нам на этот карантин, все это буржуазные выдумки”…
Или другой случай. Как-то, несколько недель тому назад, в самый разгар большевистской власти мою прислугу посетил ее брат, матрос, конечно, социалист до мозга костей. Все зло, как и полагается, он видел в буржуях, причем под буржуями разумелись все, кроме матросов, солдат. Когда ему заметили, что едва ли вы сможете обойтись без буржуев, например, появится холера, что вы станете делать без докторов? - он торжественно ответил, что все это пустяки. “Ведь это уже давно известно, что холеру напускают сами доктора”. Стоит ли говорить о таком уме и можно ли на него возлагать какую-нибудь ответственность?..
Поэтому-то я и думаю, что то, о чем стоит говорить…, - это, конечно, есть ум интеллигентский...
Возьмем наши споры. Они характеризуются чрезвычайной расплывчатостью, мы очень скоро уходим от основной темы. Это наша черта. Возьмем наши заседания…. Мы проводим многие часы в бесплодных, ни к чему не ведущих разговорах. …И в конце концов вместо решения получается запутывание вопроса.
Мне в одной коллегии пришлось заседать вместе со знакомым, который состоял раньше членом одной из западноевропейских коллегий. И он не мог надивиться продолжительности и бесплодности наших заседаний. Он удивлялся: “Почему вы так много говорите, а результатов ваших разговоров не видать?”…
Возьмите вы русскую публику, бывающую на прениях. Это обычная вещь, что одинаково страстно хлопают и говорящему “за”, и говорящему “против”. Разве это говорит о понимании? Ведь истина одна, ведь действительность не может быть в одно и то же время и белой, и черной. Я припоминаю одно врачебное собрание, на котором председательствовал покойный Сергей Петрович Боткин. Выступили два докладчика, возражая друг другу; оба хорошо говорили, оба были хлесткие, и публика аплодировала и тому, и другому. И я помню, что председатель тогда сказал: “Я вижу, что публика еще не дозрела до решения этого вопроса, и потому я снимаю его с очереди”. Ведь ясно, что действительность одна. Что же вы одобряете и в том и в другом случае? Красивую словесную гимнастику, фейерверк слов…
Перейдем к следующему качеству ума. Это свобода, абсолютная свобода мысли, свобода, доходящая прямо до абсурдных вещей, до того, чтобы сметь отвергнуть то, что установлено в науке, как непреложное. Если я такой смелости, такой свободы не допущу, я нового никогда не увижу… Есть ли у нас эта свобода? Надо сказать, что нет. Я помню мои студенческие годы. Говорить что-либо против общего настроения было невозможно. Вас стаскивали с места, называли чуть ли не шпионом.... Стоит кому-либо заговорить не так, как думаете вы, сразу же предполагаются какие-то грязные мотивы, подкуп и т.д. Какая же это свобода?..
Так как достижение истины сопряжено с большим трудом и муками, то понятно, что человек в конце концов постоянно живет в покорности истине, научается глубокому смирению, ибо он знает, что стоит истина. Так ли у нас? У нас этого нет, у нас наоборот. Я прямо обращаюсь к крупным примерам. Возьмите вы наших славянофилов. Что в то время Россия сделала для культуры? Какие образцы она показала миру? А ведь люди верили, что Россия протрет глаза гнилому Западу. Откуда эта гордость и уверенность? И вы думаете, что жизнь изменила наши взгляды? Нисколько! Разве мы теперь не читаем чуть ли не каждый день, что мы авангард человечества! И не свидетельствует ли это, до какой степени мы не знаем действительности, до какой степени мы живем фантастически!..»
Василий Шульгин, лидер ВНС, 1920-е гг.:
«Русская нация в начале XX века представляла собой «население, резко различающееся на две части. Так называемый «народ», в общем, физически и душевно здоровый, но ленивый, невежественный и лишенный одного из существенных элементов культуры — уважения к «чужой» собственности. Другая часть населения, так называемая «интеллигенция», полубольная, вечно всем недовольная (наполовину «нытики», наполовину «бомбисты»), мало способная к практической деятельности», словом, «смесь дегенеративных эстетов с анархизированными дегенератами…
Ах, глупые, глупые русские люди, несчастное русское стадо!.. Значит, дурацкие головы, судьба будет еще хлестать вас по щекам до тех пор, пока не поумнеете…»
Ну, и т.д.