http://echo.msk.ru/blog/ivanov_s/1732566-echo/
17:53 , 19 марта 2016
автор
историк
Завтра, 20 марта в 15.00 я повешу табличку «последнего адреса» на дом, в котором родился – №23 по Большой Дмитровке, он второй от Пушкинской площади.
Человек, который помянут на этой табличке, не приходится мне родственником. Мы просто оба жили в одной гигантской коммунальной квартире №16, из которой его забрали за 19 лет до моего рождения.
Василию Дмитриевичу Иллину был 41 год. Русский, беспартийный. Образование высшее, инженер-проектировщик гидросектора Водоканалпроекта Наркомата тяжелой промышленности СССР. Это все из справки «Мемориала», сам я про него знал только то, что у него была дочка, Ирочка, и что моя будущая мама, тогда десятилетняя Тоня, с ней играла.
4 ноября 1937 года Василия Дмитриевича увели. Что сделали с его женой, да и была ли у него жена – я в свое время у мамы не спросил, а теперь уж поздно. Но только Ирочку взяла к себе нянька, как это часто случалось в те годы. Тоня потом несколько лет ездила к ней в гости, домой к той сердобольной женщине, куда-то на далекую окраину; вряд ли ездила одна – стало быть, моя бабушка Анна Михеевна шла на этот, пусть и минимальный, риск общения с «прокаженной» Ч/С врага народа.
Иллина расстреляли уже 10 декабря, понятное дело, за связь с террористической организацией. И свалили в общий ров в Коммунарке, на «даче Ягоды». Земля в этом странном лесу, обнесенном забором, полу-недоступном, зачем-то оцерковленном (притом что мало кто из убитых был православным), — коробится длинными грядами. Это рвы, в которых штабелями свалены послы и генералы, шпионы и наркомы, Пильняк и Эфрон, Бухарин и Рыков, Крыленко и Бубнов, да и сам Ягода, понятно, хозяин дачи. Вся советская элита. В сильно фрагментированном, далеко не полном списке из 4527 человек, расстрелянных в Коммунарке, Иллина я не нашел, да и то сказать, кто такой этот инженер-проектировщик, он даже не принадлежал к той партии, которая провозгласила террор легальной формой политической борьбы. Ему по службе даже не приходилось ни самому никого сажать, ни восхвалять палачей. Он просто работал себе в своем Водоканалпроекте, воспитывал дочку, а потом его убили, а в октябре 1956 реабилитировали. Невиновен оказался.
Я не знаю, жива ли Ирочка, а если жива, то захотела ли бы она прийти завтра к тому дому, где родилась. Я знаю лишь то, что для меня лично не столько Бухарин и Пильняк, сколько Василий Дмитриевич Иллин воплощает весь ужас случившегося с Россией. Никто из моих родственников не пострадал в Террор, да и мама рассказывала мне про тот случай из ее детства без особенных эмоций, как о некоторой печальной данности. И тем не менее, уж не знаю почему, но вот сколько себя помню – представлял себе, как по этому нашему коммунальному коридору ходили сапоги энкаведешных палачей, как вот эту, так хорошо мне известную соседнюю дверь рывком распахивали руки сталинских убийц. И с тех пор до сегодняшнего дня, когда мне рассказывают, что «время было такое», я вспоминаю про Иллина, обычного человека, убитого собственным государством неизвестно (им обоим) за что. Хоть кто-нибудь из сегодняшних апологетов сталинизма хоть раз представил себя на месте Василия Дмитриевича? Вот тут Виталий Тертьяков давеча в «Комсомолке» написал: «Вопрос жертв («исторической цены»), …если быть кратким, …поглощается итоговыми показателями роста или падения численности населения при том или ином правлении (и Сталин здесь оказывается с плюсом, а Ельцин – с минусом), а также историческими обстоятельствами». И так ведь многие спокойно рассуждают, не опасаясь, что кто-нибудь подаст в суд или даст в морду.
Господи, как же я ненавижу вас, уроды!