https://slon.ru/posts/64437
27 Фев 12:03
Если Владимир Путин исчезнет, как уже было пару раз за последние три года, этого никто и не заметит. Путина очень часто критикуют за то, что он поставил систему в слишком большую зависимость от собственной фигуры. Режим, мол, стал критично персоналистским и, если в один прекрасный день президент перестанет исполнять свои обязанности, все рухнет. Но последние три года происходят процессы, которые скорее опровергают такую перспективу: в некотором роде получается, что если Путин – везде, то, значит, – нигде. На смену Путину Владимиру Владимировичу пришли сотни мини-Путиных. И вот как это случилось.
«Угадывать мысли шефа»
«Всем, кто оказался в Кремле в эти странные дни, приходил в голову один и тот же вопрос: кто управляет Российским государством? За 12 лет правления Путину удалось выстроить систему, при которой именно его слово было решающим по очень многим вопросам. Как же теперь решаются все эти вопросы, когда никаких команд от Путина не поступает? Подчиненные, конечно, научились угадывать мысли шефа, домысливать, экстраполировать. Но сейчас отсутствие Путина несколько затянулось». Это отрывок из книги Михаила Зыгаря «Вся кремлевская рать», в котором рассказывается о событиях осени 2012 года – тогда президент не появлялся на публике больше трех месяцев. Какое действительно место занимает Путин в системе принятия решений? И как эта система работает, если Путин постепенно растворяется внутри собственного политического пространства?
Свойства предмета создают его идентичность, позволяют создать критерии идентификации, а идентификация происходит через обособление. Яблоко называется яблоком, потому что по генезису, форме, вкусу и иным качествам оно отлично от других предметов. Но если вы поместите один литр воды в воду, ее будет невозможно идентифицировать. Когда Путин пришел во власть в августе 1999 года, он был абсолютно чужеродным элементом по отношению к среде. Элита, логика принятия решений, риторика, стилистика и динамика политического поведения – все задавало ту природу функционирования и самоидентификации среды, в которой Путин был другим. К 2007 году можно было говорить о завершении этапа упорядочивания среды «под себя». Он был активным актором, который был вовлечен во все детали внутреннего и внешнего управления. Экспансия Путина во внутреннее пространство практически на завершающем этапе приостановилась в 2008 году, после избрания Медведева и резко ускорилась с сентября 2011-го, когда стало известно о его возвращении.
Но что происходит, когда Путин становится «Путиным»? Когда физическое лицо со своими мыслями, логикой, стилистикой вдруг перестает быть уникальным и все его свойства присваиваются его окружением? Каждая фигура вокруг него оказывается даже большим путиным, чем он сам. Все путинское окружение растворялось в нем, пока не слилось в единое путинское пространство, в котором того самого Путина из 1999 года больше не стало. Сначала Путин поглощал все вокруг, а затем те, кто оказался внутри, поглотили и переварили самого Путина. Теперь он везде, а значит, нигде. «Подчиненные научились угадывать мысли шефа». Каждый контрагент становится отражением президента. Как в комнате с миллионом зеркал – вы не найдете то, с которого все началось. Каждое будет нести в себе частичку света остальных.
Что происходит на практике в такой ситуации? Путин утрачивает инициативу, потому что граница между его предложениями и предложениями его подчиненных стирается. Чего хочет Путин? На этот вопрос можно было легко ответить до 2008 года. Путин, умея идентифицировать себя по отношению к среде, был прозрачен и понятен, даже когда он говорил неправду или сам не знал четкого ответа. Его позиция казалась стойкой и сбалансированной. Сегодня в его выступлениях вы легко найдете сначала риторику системных либералов, потом ястребов, потом технократов. Он и охранитель, и рыночник, и либерал, и консерватор одновременно. Движение в сторону консерватизма обусловлено соревнованием между Путиным и путинской элитой: последняя хочет быть лучше и правильнее самого Путина. А Путин, принимая риторику окружения за свою, стремится быть яснее и радикальнее.
Годы без решений
Растворению Путина содействует и среда, которая становится все более статичной. Колебания затихают, одна инициатива глушится другой. Путин больше не арбитр, потому что он одновременно поддерживает все, что составляет его путинское пространство. Приватизация начинается и не заканчивается: Путин поддерживает инициативу министров экономического блока, так же как и глав госкомпаний, которые говорят, что сейчас не время распродажи. Либерализация уголовного права инициируется и тут же выхолащивается, потому что Путин согласен, что нужно создать более комфортные условия для бизнеса, но ему близка и позиция силовиков, которые против, как они считают, зажравшихся наворовавших миллиарды олигархов. Путин всегда согласен в целом, но в частностях делает столько исключений, что выхолащивает процесс.
Вот почему на саммит в Давос едет Юрий Трутнев, а не Дмитрий Медведев, – страной отныне правит коллективный Путин, и он не мог послать премьера в Давос, подтолкнуть процесс приватизации, начать структурные реформы. Коллективный Путин принимает во внутренней политике только компромиссные, половинчатые, нейтральные решения. Это не что иное, как полная противоположность Путину первого срока.
Коллективный Путин принимает во внутренней политике только компромиссные, половинчатые, нейтральные решения
Наступает новое время, когда появится много новых явлений и процессов, которые будут как бы с санкции Путина, но в действительности – экспансией внутри путинского пространства людей, которые «играют Путина». Каждый обладающий административным ресурсом становится мини-Путиным. Растет число решений, которых Путин не знает, что было так хорошо видно по его прямой линии в декабре. Коллективному Путину удобно, что его прародитель отходит от дел, занимаясь вопросами планетарными, глобальными и увлекающими все его внимание от текущей внутренней рутины. Мы приходим к ситуации, когда каждый игрок, угадывая волю Путина, начинает реализовывать волю коллективного Путина, понимаемую в меру своей испорченности. Страх совершить что-то не то вытесняется страхом опоздать. Яркий пример – поведение Кадырова: ища поддержки, он перебирает методы привлечь внимание президента, поднять свою стоимость, спровоцировать Путина на реакцию.
Какое решение Путин лично принял во внутренней политике, включая экономику, за последние три года? Вопрос, который может поставить в тупик многих наблюдателей. Много законов, ужесточающих режим – инициатива силовиков, «охранителей», консерваторов. Путин правит, но все чаще Путиным правят через аналитические докладные записки. Отнять компанию у Владимира Евтушенкова – достаточно доказать, что тот «предатель». Остановить реформы? Надо доказать, что экономика России сильна как никогда и цены на нефть обязательно пойдут вверх. Усилить площадку Совета безопасности как альтернативы правительству? Легко – надо просто подробно рассказать Путину про разработку Соединенными Штатами концепции превентивного ядерного удара и планов расчленения России.
Путин растворился, страной уже правит коллективный Путин. Сам президент превращается в обезличенный бренд сложившегося режима. Это марка, набор символов и смыслов, которые как одежку может примерить каждый. Наденьте майку с Путиным – и вы уже часть коллективного Путина. И не важно, кто будет избираться в 2018-м. Он будет одет в майку Путина. Вопрос лишь к российскому обществу: видит ли оно разницу между лидером 2000-х годов и коллективным Путиным 2010-х.