[Николай Баранов]

http://nicbar.ru/diplom_Novinskiy.htm
Дипломная работа Новинского Тимура.

Научный руководитель: к.п.н., доц. Баранов Н.А.

Выполнена в Балтийском государственном техническом университете «Военмех» по специальности «Политология», 17.06.2004г.

Оглавление

Введение

Глава 1. Особенности государственного устройства средневекового Новгорода

1.1. История возникновения Новгорода.

1.2. Вече и совет господ.

1.3. Общественный строй.

Глава 2. Внешнеполитические связи Новгорода

2.1. Политические отношения Новгорода с русскими княжествами, Ордой, а также с финно-угорскими племенами.

2.2. Политические отношения Новгорода с Литвой.

2.3. Политические отношения Новгорода с ганзейскими городами.

Глава 3. Становление Новгорода как Боярской республики

3.1. Восстание в Новгороде и переход власти к боярской знати.

3.2. Перерождение Новгородской республики из вечевой в боярско-олигархическую.

3.3. Объединение русских земель вокруг Москвы и общерусский поход на Новгород. Падение вечевого правления.

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Так уж сложилось, что Новгород стал не только известнейшим городом России, но и занял особую страницу в ее истории. Именно с ним связаны многие дискуссионные вопросы в отечественной историографии. Например, можно вспомнить о призвании варягов. Еще в большей степени внимание исследователей привлекало внутриполитическое устройство Великого Новгорода. Яркие примеры вечевой деятельности связаны с различными городами домонгольской Руси: Киевом, Владимиром, Смоленском и многими другими. Но только в Новгородской земле возникла особая форма правления - республика. Сложившиеся там выборные органы власти и управления просуществовали до XV столетия. По мнению Н. И. Костомарова, удельно-вечевой принцип политического устройства являлся альтернативным путем развития для всех русских земель, в силу различных причин устремившихся к единодержавному принципу государственности. Удельно-вечевое начало федерации не устояло и возникло огромное государство.[1]

Немаловажен и тот факт, что период феодальной раздробленности на большинстве территории Руси совпал с монголо-татарским нашествием. Поэтому этот период характеризуется отсутствием самостоятельной государственной власти как таковой, не говоря уже об исполнении ею законодательных функций. Исключение составляет Новгородская ремесленно-торговая республика. По причине отсутствия княжеской власти и в силу ряда объективных причин социально-экономического развития именно в Новгороде, как нигде на Руси, проявилась роль вече как законодательного органа власти. В XI-XIII вв. вече имело наибольший набор признаков законодательного органа, отдаленно напоминавшего законодательный орган парламентской республики.

В данной работе использованы труды Рыбакова Б.А., Гумилева Л.Н., Янина В.Л., а так же Владимирского – Буданова М. В., Сахарова А.Н. и других отечественных историков и политологов. Особенно мне бы хотелось отметить работы Рыбакова Б.А. – “Начальные века русской истории” СахароваА.М. – “Дипломатия древней Руси”, которые помогли на мой взгляд, наиболее полно раскрыть вопрос так называемой “новгородской демократии”, ее сущности, ее силы и слабости.

Целью данной работы является отображение новгородских внешних и внутренних политических реалий того времени: борьба князей с боярами за власть, политические отношения Новгорода с Ордой, Литвой а так же с Ганзейским торговым союзом и русскими княжествами. Так же я хотел бы обратить внимание на то, как новгородское общество (уже дифференцированное на классы, которые постоянно враждовали между собой), умело сплачиваться во время великих опасностей, и сумело отстоять свою независимость, а, следовательно, и независимость всего северо–запада Руси. Интересен и тот факт, почему хрупкие узы, соединявшие “черный” люд с боярами и “житьими” людьми порвались, и простой народ не поддержал боярскую клику, когда олигархическая “литовская партия” предала вековые традиции города, и заключила договор с литовским князем Казимиром.

Одной из поставленных мною задач, является раскрытие сущности новгородской демократии, которая была, на мой взгляд, олигархического типа. Так же, хотелось бы рассмотреть причины экономического и политического могущества Новгорода, причем не только на северо–западе Руси, но и на севере всей Европы. На чем зиждилась экономическая мощь Новгорода? Рассмотреть прямую зависимость возникновения новгородской демократии от экономического процветания города, его выгодного географического положения, и, наконец, понять причину падения новгородского вечевого строя.

В данной работе были применены следующие методы исследования: исторический, для анализа объективных исторических событий той эпохи, культурологический и социологический методы для отображения политических и социальных реалий того времени.

Практическое значение состоит в том, что данную работу можно использовать как для изучения истории российского народовластия, так и непосредственно для ознакомления студентов с курсом средневековой русской истории.

Глава 1. Особенности государственного устройства средневекового Новгорода.

1.1. История возникновения Новгорода.

Новгородская республика в период своего расцвета владела огромной территорией. Ее земли простирались от Балтийского моря на западе до Уральских гор на востоке и от Белого моря на севере до верховьев Волги и Западной Двины на юге. Новгороду принадлежали Волжская, Ижорская и Карельская земли, южное и западное побережье Кольского полуострова, Обонежье, Заонежье и Заволчье. До XIV века в состав Новгородской республики входила также Псковская земля. Такая обширность территорий – следствие активной колонизаторской деятельности Новгорода. Собственно Новгородская земля, являвшаяся как бы ядром Новгородской республики охватывала бассейн озера Ильменя и течения рек Волхова, Мсты, Ловати и Шелони. Таким образом, основные направления колонизации - север и северо-восток[2].

Кроме того, что климат Северо-Запада Руси не располагает к успешному земледелию, Новгородские земли были еще болотисты и нечерноземны. Это вызвало, во-первых, необходимость компенсировать недостатки сельского хозяйства за счет развития промышленности и торговли и, во-вторых, продовольственную зависимость Новгорода от более южных княжеств.

Новгород располагался на водном пути из “варяг в греки”, что создавало еще одну предпосылку для развития торговли.

На юге Новгород граничил с Полоцким и Смоленским княжествами, на юго-востоке и востоке – с Владимиро-Суздальским княжеством, на западе с 1237 года соседом Новгородской республики стал агрессивный Ливонский Орден.

Первое упоминание о Новгороде в летописях восходит к IX веку, причем он упоминается как уже существующий город. Поэтому установить точную дату образования Новгорода крайне сложно. Исходя из повести временных лет, в 862 году в Новгород на княжение был призван Рюрик, вместе с ним были приглашены Синеус и Трувор, правившие в Белоозере и Изборске. По смерти последних двух, их вотчины перешли к Рюрику, и таким образом, возникло первое Русское государство со столицей в Новгороде.

Эта норманистская версия, получившая особенно много сторонников во время правления Петра I, и ставшая доминирующей в последующие века, всегда, однако, имела и много оппонентов. “Основоположником антинорманизма был М.В.Ломоносов; его последователи шаг за шагом разрушали нагромождение домыслов, при помощи которых норманисты стремились удержать и укрепить свои позиции. Появилось множество фактов (особенно археологических), показывающих Второстепенную роль варягов в процессе создания государства Руси’’.[3]

После Рюрика княжить стал Олег. Он захватил Киев и 882г. перенес туда столицу, а Новгороду назначил дань в 300 гривен и посадника; Новгород был приравнен в правах к прочим городам Руси.

В 988 году св. князь Владимир крестил Русь. Событие это, разумеется, сыграло огромную роль в истории Новгорода. Принятие Православия стало основой для формирования Русской нации, но противоестественно положение, когда единая нация не имеет единого государства, поэтому Крещение Руси обосновало, в частности, присоединение Новгорода к Московскому государству, последовавшее в XV столетии.

В 1014 году князь Ярослав Мудрый, княживший в Новгороде, отказался платить дань своему отцу, великому князю Владимиру, положенную дань. Тогда Владимир начал собирать поход на Новгород, но в самый разгар подготовки скоропостижно умер. Великим князем киевскими боярами был провозглашен Святополк, вошедший в историю под прозвищем Окаянный. Он злодейски умертвил своих братьев Бориса, Глеба и Святослава. В планы Святополка входило также устранение Ярослава. Ярослав собрал войско и, после трехлетней борьбы с поддерживаемым поляками Святополком, одержал победу и занял великокняжеский стол. В Новгороде Ярослав Мудрый достиг высокого уважения, c его именем связывают начало обособления Новгорода.

После Ярослава амбиции Новгорода начинают возрастать. И вот, в 1136 году новгородцы изгоняют князя Всеволода с формулировкой “не блюдет смердов”[4]; это было начало Новгородской республики. С 1136 года князь перестал быть верховной властью в Новгороде, он призывался вечем и исполнял, в основном, военно-полицейские функции.

Завоевав независимость, новгородцы вынуждены были защищать ее. В XII-XIII вв. основными претендентами на Новгород были смоленские, владимирские и черниговские князья. В 1170 г. Андрей Боголюбский совершил неудачный поход на Новгород, но его младший брат Всеволод Большое Гнездо в 1201 г. смог подчинить себе Новгород, и начал посылать туда тех князей, которые были выгодны ему. Господство Владимирского княжества продолжалось недолго. В 1212 г., после смерти Всеволода, началась война, сначала скрытая, а потом и с настоящими военными действиями, между Юрием и Константином Всеволодовичами. В этой войне Константину помогал новый князь новгородский Мстислав Мстиславич из династии смоленских Мономаховичей. В результате битвы на Липице в 1216 году Новгород обрел независимость, а Владимирское княжество окончательно потеряло над ним контроль.

Однако в это время для Новгородской республики возникла серьезная угроза в лице немецких и шведских феодалов. Поэтому необходимо было усиление княжеской, то есть военной, власти для отпора захватчикам. Новгородцы пригласили князя Александра Ярославича. Он разбил в 1240 г. шведов на реке Неве, за что стал называться Невским, а в 1242 г. – ливонских рыцарей на Чудском озере. Александр Невский пользовался заслуженным уважением у новгородцев, при нем авторитет князя в Новгороде сильно повысился. Надо сказать, что нашествие захватчиков с Запада происходило одновременно со становлением татарского ига, и только благодаря мудрости и смирению князя Александра Невского новгородцам удалось избежать катастрофы; князь понимал, что трудно бороться на два фронта, и что предпочтительнее владычество веротерпимого хана, чем огонь и меч католических миссионеров. После Александра Невского княжеская власть больше никогда не имела в Новгородской республике столь высокого авторитета.

В Новгородской республике граждане были равны юридически, но фактически новгородское население делилось на несколько классов или групп. Такое несоответствие фактических прав юридическим, как будет показано дальше, стало причиной социального антагонизма и конфликтов, которые, в свою очередь, привели Новгород к упадку. Новгородская республика приходила в упадок одновременно с усилением Московского княжества и собиранием вокруг него земель, поэтому избежать присоединения Новгорода, как Русского княжества, к создававшемуся Русскому государству было невозможно. Однако некоторое время Новгород находил силы для отстаивания своей независимости, часто прибегая к иностранной помощи.[5]

Часть боярства в борьбе с Москвой искала поддержки у литовских князей. В 40-ч гг. польский король и великий князь литовский Казимир IV получил по договору право сбора нерегулярной дани с некоторых новгородских волостей. В 1456 г. московские войска разгромили новгородское войско под Русой. В результате был заключен Яжелбицкий договор. По этому договору Новгород обязывался не принимать врагов Василия II, лишался права внешних сношений и законодательных прав, высшей судебной инстанцией становился князь, новгородская вечевая печать заменялась печатью великого князя.

Весной 1471 г. новгородцы заключили с Казимиром IV договор, согласно которому Новгород признавал его своим князем, принимал его наместника, а король обязался защищать своим войском Новгород в случае, если от Москвы будет исходить военная угроза. Это означало объявление войны Москве. Основное сражение произошло на реке Шелони. Несмотря на огромное численное превосходство новгородцы были разбиты московским войском под предводительством Даниила Щени, потеряв 14 тыс. человек.

Начавшиеся вскоре мирные переговоры имели результатом подписание договора в Коростыни, по которому Москва получила от Новгорода большую контрибуцию, а новгородцы обязались вернуть Ивану III земли, которыми владел его отец, платить дань, посвящать в сан архиепископа только в Москве, не сноситься с королем польским и великим князем литовским, отменить вечевые грамоты и не составлять судных грамот без утверждения великого князя.

После ухода московских войск обстановка в Новгороде снова стала ухудшаться. Весной 1477 г. Иван III послал туда своих послов. На вече, созванном по этому поводу, была написана грамота, смысл которой сводился к тому, что Великий Новгород не звал Ивана III к себе государем. В октябре 1477 г. из Москвы по новгородскому направлению вышло войско во главе с великим князем Иваном III. В начале декабря Новгород был полностью блокирован, и через месяц сдался. Жителей привели к присяге на верность великому князю, а вечевой колокол сняли и отвезли в Москву; Новгородская республика перестала существовать.

Таким образом, время существования Новгородской республики определяется отрезком 1136-1478 гг.

1.2. Вече и Совет Господ.

Вся автономия Великого Новгорода опиралась на вече — народном собрании. По старым русским понятиям, вече, в об*ширном значении, не было чем-нибудь определенным, юридиче*ским; под этим названием вообще разумелось народное сходбище, и потому вечем называлось и такое сходбище, кото*рое, с нашей точки зрения, может назваться законным, то есть правосознательное собрание народа, рассуждающего о своих де*лах, и такое, которое выделяется из прочей массы народа, кру*жок, иногда и в противоречии с общею волею народа — мятежный скоп. Так в Киевской летописи под 1169-м годом записано, что новгородцы “начали веча деяти но дворам тайно на князя своего”.[6] В Новгородской летописи назван вечем заговор недовольного кружка черни против архимандрита Есипа. В этом смысле и сходбище военной рати на поле войны также называлось вече. Когда случались разноголосицы в Новгороде, и разом возникали противные друг другу собрания народа, каждое из них, равным образом, называлось вече. Так в 1342 году составилось два сборища, враждебные одно другому, одно на Ярославовом дворе, другое на Софийском, и оба назывались вечами. То же в 1384 году, по поводу спора о князе Патрикии: одно вече собралось, по обычаю, на Ярославовом дворе, другое на Софийской стороне; то же повторилось по поводу посадника Есипа Захарьина в 1388 году, когда Софийская сторона была против посадника, а Торговая за него. При такой неопределен*ности значения вече немудрено, что тогда, как единодержавный порядок стал брать верх, понятие о вече переходило в понятие о мятеже, и слово вечники в Москве стало значить то же, что буяны, разбойники. Но при неопределенности общего значения слова вече существовало однако в Новгороде, отдельно от вся*кого веча, большое вече, т.е. полное законное собрание и оно-то юридически составляло верх законной власти и правления Ве*ликого Новгорода. К сожалению, подробностей, относящихся к его существованию, так мало, что многие важнейшие вопросы остаются пока неразрешенными. Право собрания большого веча представляет ту же неопределенность. Это право не принадлежало только сановникам, облеченным властью или правительственною обязанностью. Созвать вече — значило представить дело на обсуждение народа, и потому всякий, кто считал себя вправе говорить пред народом, мог и созвать вече. Удар в вечевой колокол был знаком, что есть требование народного голоса. Случалось, созывал вече князь; по это не по какому-нибудь особенно признанному за ним праву, а потому, что князь, как правитель, естественно, имеет и поводы, и необходимость говорить с народом. Вероятно, веча собирались и посадниками, которые, будучи предводителями, находились в необходимости советоваться с народом. Неизвестно, существовали ли какие-нибудь правила, чтобы не допускать неправильных созывов веча; могли не существовать вовсе; предполагалось, что с таким делом шутить было опасно, и следовательно всякий побоялся бы беспокоить напрасно весь народ. Случалось, однако, что смельчаки, надеясь на подобранную заранее партию, созывали вече и, поддерживаемые своими сторонниками, проводили свои планы — низвергали власти, устанавливали иные. Таких называли коромольниками. Таким-то образом созывались веча тогда, когда восставшая толпа, по наущению умевших ее возбудить, ниспровергала власти и преследовала партии, к которым была нерасположена.

Вече устанавливало приговоры но управлению, договоры с князьями и с иностранными землями, объявляло войны, заключало мир, призывало князей, избирало владык; делало распоряжения о сборе войска и охранении страны; уступало в собственность или в кормленье земли; определяло торговые права и качество монеты; иногда ставило миром церкви и монастыри; устанавляло правила и законы: было таким образом законодательною властью, а вместе с тем являлось судебною, особенно в делах, касающихся нарушения общественных прав. Относительно права участия на вече и порядка собрания нет таких подробных сведений, которые бы могли дать об этом ясное понятие. Все граждане, как богатые, так и бедные, как бояре, так и черные люди, имели право быть на вече деятельными членами. Цензов не существовало. Но только ли одни новгородцы, жители города, или всей Новгородской Земли, могли участвовать на вече — не вполне известно; из классов народных, упоминаемых в грамотах, видно, что там участвовали посадники, бояре, купцы, житые и черные люди. Оставляем в стороне посадников: они могли участвовать потому, что были прежде сановниками — тут ясно само собою. Бояре-землевладельцы были, сами собою, уже представители не города, а всей земли; боярин мог жить в своем имении где-нибудь на Води, или на Двине, и приехать оттуда подавать голос на вече. Отход из Новгорода в Новгородскую Землю не лишал права гражданства: мы видим пример, что, отошедши на Вагу, Онисифор Лукич был после воеводою и посадником. Жившие на Двине, в отдаленной земле, бояре назывались все-таки новгородцами, и были между ними дети посадников, сохранявшие это наименование. Точно так же и купцы составляли класс по занятию, а не по месту жительства и, следовательно, могли проживать не в Новгороде, а в пригороде, и также подавать голос; так точно мы и встречаем купцов, называемых новгородцами, но которые проживали в Торжке и в Русе, — потому что там строили церкви. Житые люди участвовали на вече как жители концов, потому что при отправке посольств обыкновенно выбирались житые люди от концов (хотя, впрочем, есть примеры, что и бояре от концов выбирались). Что касается до черных людей, то участие их несомненно; но как оно совершалось — неизвестно: те ли участвовали, — кто был в городе, или из волостей присылали как-нибудь выборных. Неизвестно, в какой степени, и когда, и как участвовали в новгородском вече пригороды и волости. Есть указания, что вместе с новгородцами участвовали в решении дел и пригородные жители; например, когда Всеволода изгоняли, то призывали псковичей и ладожан. В 1270 г. совокупилась в Новгороде, — говорит летописец, — вся новгородская полость: ладожане, корела, ижора, вожане, плесковичи.[7] Когда пригорожане были недовольны князем Патрикием, то сошлись в Новгороде и подняли на себя половину города. Эти неясные указания не позволяют сделать заключения, что пригороды постоянно участвовали на вече корпоративно; но несомненно, что жившие в пригородах могли участвовать как новгородцы, а не как пригорожане. Неизвестно, был ли какой-нибудь способ поверки приходивших на вече, для предупреждения прихода тех, которые права на это не имели. Едва ли был. Место отправления собраний на воздухе и способ созыва звоном колокола заставляют предполагать неудобство к этому; притом же, когда веча собираемы были частными людьми, там уже не могло быть поверки. Судя по чертам описания последнего веча, возвышение, куда вели ступени, служило трибуною. С него говорили к народу. Оно находилось у вечевой башни; в ней помещалась вечевая изба, т.е. канцелярия веча. Решение веча называлось приговором и записывалось в грамоту: для этого существовала должность вечного дьяка (секретаря). К грамоте прикладывалась печать.

Независимо от большого веча, каждый конец должен был иметь свое частное вече: это видно из того, что концы писали свои грамоты, имели свои печати, в случае недоразумения переговаривались друг с другом: это было бы невозможно без собраний. Обыкновенно большое вече сбиралось на Торговой стороне, на Ярославовом дворище; но также — на Софийской у св. Софии, особенно когда дело шло об избрании владыки, или вообще о делах церковных; часто пред таким вечем собиралось предварительное вече на Ярославовом дворище. Должно быть, вечевой звон имел что-нибудь особое, почему можно было узнать его среди множества колоколов: колокол висел на Ярославовом дворе, на башне; когда вече собиралось на Софийском дворе. Детинце, созывали вече звоном софийского большого колокола.

Решения веча постановлялись единогласно; в случае несогласия вече разделялось на партии, и сильнейшая силой заставляла согласиться слабейшую. Иногда, как результат распри, созывалось два веча; одно на Торговой, другое – на Софийской стороне. Конфликт кончался тем, что оба веча сходились на Великом мосту и дрались, если вмешательство духовенства не предупреждало кровопролития.

На вече не было понятия кворума, а отсюда один раз на вече могло быть все население города и не принять закона, а другой раз – сотая часть населения и принять такой закон, который был выгоден только этой части. Результат голосования определялся не по количеству голосов, а по мощи глотки кричащих: за что громче кричали, то и считалось принятым.

Так как вече собиралось не постоянно, а только тогда, когда его созывали, то необходим был постоянный орган власти, который бы занимался управлением Новгородской республикой. Таким органом власти стал Совет господ. Он состоял из старых и степенных посадников, тысяцких, сотских и архиепископа. Совет имел аристократический характер, число его членов в XV в. доходило до 50. Этот орган развился из древнего института власти – боярской думы князя с участием городских старейшин. В XII в. князь к себе на совет со своими боярами приглашал городских сотских и старост. По мере того как князь терял органические связи с местным новгородским обществом, он с боярами был постепенно вытеснен из совета. Его заменил местный владыка – архиепископ, который стал постоянным председателем Совета.

Частые смены высших чиновников Новгорода стали причиной быстрого разрастания состава Совета господ. Все члены Совета, кроме председателя, назывались боярами.

Совет господ подготовлял и вносил на вече законодательные вопросы, представлял готовые законопроекты, при этом он не имел собственного голоса в принятии законов. Также Совет осуществлял общее наблюдение за работой государственного аппарата и должностных лиц республики, контролировала деятельность исполнительной власти. Он же, совместно с князем, посадником и тысяцким решал вопросы о созыве веча и впоследствии направлял всю его деятельность.

Совет господ имел огромное значение в политической жизни Новгорода. Он состоял из представителей высшего новгородского класса, имевшего могущественное экономическое влияние на весь город, этот подготовительный совет часто и предрешал выносимые им на вече вопросы, проводя среди граждан подготовленные им самим ответы. Таким образом, вече очень часто становилось оружием для придания решениям Совета законности в глазах граждан.[8]

1.3. Общественный строй.

Прежде всего, новгородское население делилось на лучших и меньших людей. Причем меньшие не были меньшими по политическим правам, а только по экономическому положению и фактическому значению. Неравенство фактическое при полном равенстве юридическом стало причиной многочисленных новгородских бунтов.

Кроме общего разделения на лучших и меньших, новгородское общество делилось на три класса: высший класс – бояре, средний – житьи люди, т.е. купцы и своеземцы, низший – черные люди.

Новгородское боярство, в отличие от боярства других княжеств, являлось не дружиной князя, а крупными землевладельцами и владельцами крупных капиталов. Боярство стояло во главе всего новгородского общества. Оно сложилось из военной старшины, управлявшей Новгородом до появления Рюрика. По разным обстоятельствам эта знать не утратила своего привилегированного положения и при князьях. Уже в XI в. князья, правившие Новгородом, назначали на местные правительственные должности людей из местного же общества.[9] Таким образом, новгородская администрация по личному составу своему сделалась туземной еще прежде, чем сделалась выборной. Боярство являлось основной политической силой Новгорода. Получая со своих земель колоссальные доходы, бояре имели возможность подкупать на вече "крикунов" и проводить решения, нужные им. Кроме того, обладая большими капиталами, бояре ссужали ими купцов и таким образом стояли во главе торговых оборотов.

Средний класс новгородского общества в основном представлялся житьими людьми. Житьи люди – это население среднего достатка. Они представляли собой род акционеров, вкладывающих деньги в развитие международной торговли. Получая со своих земель доходы, житьи люди вкладывали их в купеческие предприятия, с чего и получали прибыль. В политической жизни города этот класс исполнял судебные и дипломатические поручения Совета господ, являлся представителем концов, в которых проживал.

В отличие от других русских княжеств, в Новгороде сохранился класс мелких землевладельцев – своеземцев. Но землевладение своеземцев несколько отличалось от обычного боярского землевладения - своеземцы очень редко владели землями в одиночку. Обычно своеземцы обрабатывали и приобретали землю сообща – некоторое подобие крестьянской общины. Своеземцы либо сами обрабатывали свою землю, либо сдавали ее в аренду крестьянам. Своеземцы отличались от крестьян тем, что имели полное право на землю. Они в большинстве своем были городскими жителями, купившими земельные участки, вроде нынешних дачников, только земли своеземцев были больше и в основном сдавались в аренду. Своеземцы вместе складывались в земледельческие товарищества, носившие название сябров или складников.[10]

Купечество было торговым классом, извлекающим прибыль из выгодного географического положения Новгорода. Купцы, в основном, работали с помощью капиталов бояр и житьих людей. Новгородское купечество вело крупную транзитную торговлю и имело собственные земельные владения. Постепенно купечество начало разделяться на "сотни". Каждая сотня имела свой устав, свои привилегии. Самое привилегированное купеческое общество носило название "Ивановского ста" и собиралось при церкви Иоанна Предтечи. По его уставу, чтобы стать полноправным и потомственным членом этого общества, необходимо было внести 50 гривен серебра. Совет общества, состоящий из двух купеческих старост под председательством тысяцкого, ведал все торговые дела и торговый суд в Новгороде.

Не принадлежавшее к первым двум классам население называлось “черными людьми”. Разумеется, черные люди составляли большинство населения Новгородской республики. К ним принадлежали жившие в городах ремесленники и мелкие торговцы, сельское население: смерды и земцы. Они несли повинности по строительству и ремонту мостов и дорог, сооружению церквей и городских укреплений, в военное время призывались в ополчение. Черные люди, как и все свободное население Новгорода, имели право принимать участие в вечах.

Основная масса сельского населения являлась смердами. Первоначально они имели свое собственное хозяйство и платили дань государству. С развитием боярского землевладения они все больше превращались в экономически зависимое население. Постепенно смерды распались на две категории - общинников, плативших налоги Новгороду, и смердов, которые делились на закладников и половников. Закладниками являлись крестьяне, вышедшие из общины и поступившие в зависимость к боярам. Половники - это крестьяне, сидевшие на землях частных владельцев. Свое название они получили от типа арендной платы за землю – половины урожая. Но в Новгородской земле существовали и более льготные условия аренды - треть или четверть урожая – все зависело от ценности земли в данном месте. Половники отправляли повинности только в пользу собственного господина. По роду работы половники делились на изорников (пахарей), огородников и кочетников (рыболовов). Половник имел право уйти от своего господина один раз в году в установленный законом срок – Филиппово заговенье. Перед уходом половник должен был полностью погасить свою задолженность перед господином.

Самой бесправной группой населения в Новгороде были земцы (холопы). Первоначально земца нельзя было судить без его господина. Договор новгородцев с князем Ярославом Ярославичем 1270 г. постановил не верить доносу холопов на своих господ.[11] Так Земцы постепенно с развитием боярского землевладения теряли свои права.

Исполнительная власть. Главной исполнительной властью в Новгороде был посадник. Посадник - это высшее выборное должностное лицо, являвшееся исполнительным органом веча, которому передавалось управление делами республики. Официально он избирался вечем из числа всех полноправных граждан Новгорода, но фактически посадник избирался из немногих знатнейших родов Новгородской республики. Так в течение XIII и XIV веков из одного рода посадника Михалка Степановича было избрано 12 посадников. Срок посадничества не был ограничен, но фактически посадники занимали свою должность по одному-два года. Посадники, сложившие с себя полномочия, назывались "старыми посадниками", в отличие от "степенных посадников".

Область деятельности посадников была очень обширной. Они направляли деятельность всех лиц Новгородской республики, осуществляли контроль за их работой, совместно с князем ведали вопросами управления и суда, командовали войсками во время походов, наблюдали за строительством оборонительных сооружений, вели дипломатические сношения с другими русскими княжествами и иностранными государствами, руководили заседаниями Совета господ и вечевыми собраниями. Посадник, как представитель города, охранял интересы Новгорода и всей Новгородской республики перед князем. Без него князь не мог судить новгородцев и раздавать новгородские волости. В отсутствие князя посадник управлял всем городом. Посадник не получал определенного жалованья, но пользовался особым налогом с волостей, называвшимся "поралье".

Особенно интересно положение князя в Новгороде, сильно отличавшееся от положения князей в других Русских областях. Князь являлся в Новгороде высшей судебной и военной властью, руководил и управлял судом, скреплял сделки и утверждал в правах. Князь приглашался новгородским вечем, при этом он обязан был подписать договор с Новгородом – ряд. По этим договорам определялась роль князя в управлении Новгородской республикой.

Первые следы таких договоров появляются в XII в. Позднее они более ясно обозначаются в летописях.[12] В 1209 г. новгородцы помогли великому князю Владимирскому Всеволоду Большое Гнездо в походе на Рязань. В награду за это Всеволод сказал новгородцам: "Любите, кто вам добр, и казните злых." При этом Всеволод дал новгородцам "всю волю и уставы старых князей, чего они хотели".[13] В 1218 г. вместо князя Торопецкого Мстислава Мстиславича Удалого, правившего в Новгороде, пришел его родственник Святослав Мстиславич Смоленский. Он потребовал смены посадника Твердислава. Новгородцы спросили князя о причине смены, на что тот ответил, что требует снять с должности посадника “без вины”. Тогда Твердислав сказал, обращаясь к вечу: "Рад я, что нет на мне вины, а вы, братья, и в посадниках, и в князьях вольны". Тогда вече напомнило князю, что он целовал крест и обещал посадника без вины не снимать. Отсюда ясно, что князь уже в начале XIII в. перед приездом в Новгород целовал крест – то есть подписывал с новгородцами ряд, в котором определялись их отношения. Льготы новгородцев, которые были обязаны соблюдаться князьями, излагались в рядах. Древнейшие из дошедших до нашего времени рядов - два договора князя Ярослава Ярославича Тверского с новгородцами - 1265 г. и 1270 г. Позднейшие грамоты с некоторыми изменениями повторяют эти две грамоты. Главным условием новгородцев было, чтобы князь "держал Новгород в старине по пошлине", то есть по новгородским обычаям, не нарушая их. Отсюда следует, что все изложенные в рядах Ярослава Ярославича Тверского с новгородцами пункты формировались еще задолго до него, на протяжении XI-XII вв. Ряды с князьями определяли три важнейших блока отношений Новгорода и князей: судебно-административный, финансовый и торговый.

Князь не имел права судить без посадника: "... без посадника ти, княже, суда не судити, ни волостей раздавати, ни грамот ти даяти...".[14] На низшие должности в управлении Новгородской республикой князь имел право назначать людей из новгородского населения, но не имел права назначить людей из своей дружины или своих бояр. При этом на все эти должности князь мог назначить людей только с согласия посадника. Также князь не мог без согласия посадника раздавать волости в кормление. Князь не мог отнять должность у новгородского чиновника, предварительно не объявив его вины на вече. Все свои обязанности князь мог исполнять только в самом Новгороде : "А из Суждальской ти земли Новгорода не рядити, ни волостий ти не роздавати."[15]

Финансовые отношения Новгородской республики и князя были еще более невыгодны для князя. Князь не имел права собирать дани с новгородских владений, он мог только получить "дар" с новгородских волостей, таких как Волок, Торжок, Вологда и Заволочье, то есть не принадлежавших к новгородским пятинам. Также он получал "дар", когда ехал в Новгород, но не получал его при своем уезде из Новгорода. Боясь отпадения Заволочья новгородцы не допускали прямых отношений князя с этой волостью, требуя, чтобы князь свои заволоцкие сборы отдавал на откуп новгородцам. Если же князь сам хотел собирать их, то он должен был посылать новгородского чиновника для сбора податей, а тот должен был прежде, чем отвозить дань князю, отвезти ее в Новгород, откуда только князь и мог получить дань с Заволочья. После монголо-татарского нашествия на Новгород была наложена дань - выход, иногда называемый черным сбором, то есть повальным, поголовным налогом. Новгородцы сами собирали черный сбор и доставляли его великому князю, а тот уже переправлял его в Орду. Кроме этого, князь пользовался в Новгородской республике различными судебными и проезжими пошлинами, разными рыбными ловлями, сенокосами, бортями, звериными гонами. Но пользование этим происходило по строго определенным правилам, в строго определенное время и в строго обусловленных размерах. Князь не мог иметь своих источников дохода в Новгородской республике, независимых от Новгорода. Особым условием в рядах новгородцев с князьями запрещалось князю, княгине, их боярам и дворянам приобретать или заводить села и слободы в Новгородской земле и принимать людей в заклад, то есть в личную зависимость.

Князь был необходим Новгороду не только для обороны границ, но и для обеспечения торговых интересов Новгородской республики. Князь обязывался давать новгородским купцам в своем княжестве безопасный и свободный проезд, пускать их в свои владения "гостить без рубежа", то есть без задержки. Было точно определено, какие пошлины взимать с каждой новгородской ладьи или воза, которые приезжали в его княжество. Князь имел право участвовать во внешней торговле только через новгородских посредников, не имел права закрывать немецкий двор, ставить к нему своих приставов.

В договорах Новгородской республики с князьями обойдена молчанием одна важная сторона взаимоотношений князя и Новгорода – оборона Новгородской республики от иноземных захватчиков. Лишь в позднейших грамотах упоминается, что в случае нападения на Новгород князь обязан помочь Новгороду "без хитрости".[16] Права и обязанности князя в грамотах излагаются неясно, они только предполагаются, очерчивается их круг и следствия, то есть вознаграждения за исполнение обязанностей.

Еще одним носителем исполнительной власти в Новгородской республике был тысяцкий. Тысяцкий занимался регулированием торговых отношений, торговым судом, созывом ополчения, обороной города и республики, имел полицейские функции. Он также, как и посадник получал свои полномочия на неопределнный срок, имел в подчинении целый штат мелких агентов, исполнявших различные судебные и административно-полицейские распоряжения, объявляли решения веча и призывали к суду, извещали суд о преступлении, производили обыски и т.д. Кроме этого тысяцкий занимался военным судом - судом над собранными ополченцами. По мнению некоторых исследователей, тысяцкий избирался в противовес посаднику из низших классов новгородского общества, но это мало вероятно. К тому же против этого мнения говорит то, что в во второй половине XV в. тысяцким был Дмитрий Борецкий, сын посадника Исаака Борецкого и Марфы Борецкой, происходивший из очень знатной и влиятельной семьи.

Также одной из важнейших выборных должностей в Новгородской республике был архиепископ. После отсоединения от Киевской Руси в 1136 г. епископ Новгородский стал избираться вечем. Вече выбирало три кандидатуры на этот пост и бумажки с этими кандидатурами клали на престол Софийского Собора, а потом слепой или мальчик выбирал одну из бумажек. Претендент, имя которого было написано в этой бумажке, становился епископом Новгородским, а с 1156 г. - архиепископом Новгородским. Из этого правила было одно исключения: архиепископ Новгородский Аркадий сам назначил себе приемника. Архиепископ Новгородский, как уже говорилось, председательствовал на заседаниях Совета господ, осуществлял право церковного суда, наблюдал за торговыми мерами и весами, был хранителем государственной казны. К его голосу постоянно прислушивались высшие чины новгородской администрации. Архиепископ являлся крупнейшим феодалом Новгородской республики, владел обширными землями, образовавшимися, в основном, из конфискованных владений князя.

Судебная власть. В Новгороде судебная ветвь власти не была отделена от исполнительно-административной. Судебными полномочиями обладали все органы власти и управления: вече, архиепископ, князь, посадник, тысяцкий. При вступлении в должность выборные приносили присягу ("крестное целование"). Изображение новгородского суда можно найти в сохранившейся части Новгородской Судной Грамоты. Источником Судной Грамоты являлась "старина", то есть юридические обычаи новгородского суда и его практика, договоры с князьями и постановления веча. Суд не сосредотачивался в отдельном ведомстве, а был распределен между разными правительственными властями. Суд был очень доходным, что и служило причиной его раздробления между различными органами управления. Возникновение новых правительственных институтов вносило осложнения в существовавшую судебную систему. По договорным грамотам князей с Новгородской республикой князь не может судить без посадника. Так и по Новгородской Судной Грамоте посадник судит вместе с наместником князя, а "без наместника суда не кончает." На практике эта совместная юрисдикция посадника и наместника разрешалась тем, что уполномоченные того и другого, тиуны, каждый отдельно разбирали подлежавшие их рассмотрению дела в своих "одринах" при содействии избранных тяжущимися сторонами приставов, но не решали дел окончательно, а переносили их в высшую инстанцию или на доклад, то есть для составления окончательного решения, или на пересуд, то есть на проверку, для пересмотра дела и утверждения положенного тиуном решения. В суде этой докладной и ревизионной инстанций с посадником и наместником или с их тиунами сидели 10 присяжных заседателей, по боярину и житьиму от каждого конца. Они составляли постоянную коллегию докладчиков, как они назывались, и собирались на дворе новгородского архиепископа "во владычне комнате" три раза в неделю под страхом денежного штрафа за неявку. Судопроизводство усложнялось еще комбинациями разных юрисдикций в смешанных делах, где встречались стороны различных подсудностей. В тяжбе церковного человека с мирянином городской судья судил вместе с владычным наместником или его тиуном. Княжеского человека с новгородцем судила особая комиссия, состоявшая из двух бояр, княжеского и новгородского, и, если они не могли согласиться в решении, дело докладывалось самому князю, когда он приезжал в Новгород, в присутствии посадника. Тысяцкий судил преимущественно дела полицейского характера. Но он же был первым из трех старшин в совете, который стоял во главе возникшего в XII в. при церкви св. Иоанна Предтечи на Опочках купеческого общества ("Иванское сто") и ведал торговый суд. Этот же совет с участием посадника разбирал дела между новгородцами и купцами немецкого двора в Новгороде.[17]

Глава 2. Внешнеполитические связи Новгорода

2.1. Политические отношения Новгорода с русскими княжествами, Ордой, а так же с финно–угорскими племенами

Новгород в века феодальной раздробленности выдвинулся как руководитель народного движения на северо – восток. Еще в конце ХI века новгородцы порой добирались до Югры. Следом за этими “разведчиками” направлялись на северо – восток ватаги звероловов и рыболовов, а за ними шли, закрепляя на веки за русским народом Подвинье и Поморье, новгородские земледельцы.

Что же касается отношения новгородцев с русскими княжествами, то они далеко не всегда были мирными. Так, в 1021 году на Новгород напал полоцкий князь Брячислав. Когда он с добычей возвращался в свою вотчину, князь Ярослав догнал его и отобрал награбленное. Позднее, в 1066 г., “подвиг” отца повторил Всеслав Брячиславович. Он неожиданно напал на Новгород, взял его, и, ограбив, ушел. Всеслав не погнушался и ценностями главной святыни Новгорода – Софийского собора, приказав снять колокола и паникадила. В следующем году войско князя разбили сыновья Ярослава Мудрого, добыча была возвращена сам князь угодил в тюрьму.

Освобожденный восставшим народом, полоцкий князь вновь решил напасть на Новгород. Но на этот раз военное счастье ему не улыбнулось: войска Всеслава в 1069 году были разбиты у границ Новгорода на реке Гнези, а самого князя взяли в плен, из которого его позднее отпустили.

Походы полоцких князей 1021 и 1066 годов вплоть до Шведской агрессии начала ХVII века были единственными в своем роде военными предприятиями, когда войскам противника удавалось взять Новгород.

Так же интересен перечень земель, входивших в сферу влияния Новгорода. Сохранилась грамота новгородского князя Святослава Ольговича, написанная в 1137 году. В ней перечисляются погосты, доходы с которых должны были поступать в пользу новгородского владыки. Эти погосты находились в Обонежье, а также на берегах Северной Двины и её притоков Ваги, Емцы, Пинеги. Таким образом ещё в 12 веке новгородцы собирали дань далеко на севере.

В связи с этим хотелось бы отметить тот факт, что необъятная территория Новгородской земли имела основное ядро, которое на последнем этапе новгородской независимости делилось на пять частей, именованных пятинами. На север и северо - запад от Новгорода лежали земли Водской пятины, включавшие в себя и часть современной Карелии. По правому берегу Волхова далеко на север и северо - восток, к белому морю простиралась Обонежская пятина. К Юго - западу от Новгорода по реке Шелони, а также к Югу от неё и узкой полосой на север распологалась Шелонская пятина. К Юго - востоку от Новгорода была Деревская пятина. Бежецкая пятина - единственная, которая начиналась не у стен древнего Новгорода, а в стороне, к востоку от города, между землями Обонежской и Деревской пятин.

Основная территория была земледельческой. Она разделялась на податные округа, называвшиеся погостами и управлялась посылаемыми из Новгорода должностными лицами. Помимо основной территории от Новгорода зависели многие отдалённые от него земли, связь с которыми была менее тесной и осуществлялась, в основном, с помощью сборщиков дани. Новгородские сборщики дани доходили до Оби, где жили ханты и манси. Дань собиралась в западной Карелии и на Терском берегу (Южная часть Кольского полуострова). Уплачивалась она, как правило, мехами. Благодаря такому количеству уплачиваемой дани X – XIII веках Новгород был богатейшим городом Руси. Именно с этих времён он стал называться Великим. Однако официально таковым он стал только в 14 веке.

Политическое господство Новгорода на севере России установилось далеко не сразу и не без борьбы. В роли главного соперника Новгорода с ХII в. выступали суздальские князья. Длительная борьба, которую в течение столетия новгородцы вели против Юрия Долгорукого и его потомков, была борьбой не только за власть в Новгороде, но и за новгородские “волости” (земли). Среди спорных земель виднейшее место занимало Заволочье (Подвинье). Из двух отмеченных летописью столкновений новгородских даньщиков с княжескими в ХII в. (1149 г., 1169 г.)[18] первое с большой долей вероятности, и второе, бесспорно, произошли в Заволочье. Перевес в этих столкновениях (пусть даже новгородская летопись и преувеличила размеры победы) был на стороне новгородцев. Показательно и то, с какой подробностью новгородский летописец, обычно скупой на слова, рассказывает об этих победах соотечественников в 1149 г. “много леже обоих, но Суждалец бещисла”, а в 1169 г., “паде их (Суздальцев) 300 и 1000, а новгородец 15 муж”.[19] Это явно показатель того какое большое и важное значение придавали этим победам феодальные верхи Новгорода.[20]

Так же на Подвинье претендовали камские болгары, пытавшиеся завладеть (в 1218 г.) важнейшим ключом к Подвинью с юга – Устюгом, тоже не сумели здесь задержаться, так как столкнулись с сильнейшим отпором. В итоге уже в первое столетие феодальной раздробленности Новгород добился крупнейших успехов на северо – западе.

Вторжение татар и разорение ими верхневолжских земель привели к дальнейшему усилению народного движения на север, а вместе с тем и к упрочнению новгородского преобладания на нем. Господство Золотой Орды на долгое время приостановило продвижение русских народных масс на юг. Южным “берегом” Руси стала Ока. Для народной колонизации оставалось одно направление – север.

В политическом отношении Верхнее Подвинье все прочнее входило в состав Новгородской земли. Белозерские, ростовские, ярославские и даже тверские князья вынуждены были отступать перед растущей мощью Новгорода. Уже в древнейших договорных грамотах Новгорода с тверскими князьями среди волостей были названы: Волок, Торжок, Бежище, Городец, Вологда и еще около десятка городков. И этот перечень сохраняется в неизменном виде с 60- х гг. ХIII в. вплоть до Яжелбицкой грамоты 1456 г. включительно.

Политическое господство над севером Восточной Европы открывало новгородским верхам широчайшие возможности для обогащения за счет волостей. Посылка своих промысловых ватаг, сбор дани, прямое ограбление населения и торговля изделиями новгородских ремесленников – все это приводило к тому, что с севера и северо – востока в Новгород направлялось несметное количество пушнины, рыбий зуб, соль – морянка и другие богатства севера. Заняв господствующее положение на всем севере Восточной Европы, Новгород с ХIII в. стал крупнейшим ремесленно – торговым городом и выдвинувшись как бдительный и стойкий страж северо – западных рубежей Руси, Новгород вступил в ХIV веке в пору своего расцвета. Успехи достигнутые ранее были укреплены и умножены. Территория его владений продолжала расширяться. Господство новгородских бояр над необъятными волостями до конца ХIV века почти никем не оспаривалось. Устюжские князья, выступившие было в 20- х годах ХIV века против новгородцев и грозившие прервать путь на Югру были разбиты в 1324 году князем Юрием, и сам Устюг был “взят на щит”[21]. После этого до 1397 года новгородцам не приходилось посылать больших сил на Двину. Только в самом конце ХIV века началось серьезное наступление московских князей на север.

Хотя и раньше случались попытки великих князей подчинить богатейший город. В 1170 году огромное войско, посланное Андреем Боголюбским подошло к неукреплённому тогда ещё Новгороду. По*беда новгородцев у стен города самим победителям казалась чу*дом. Они считали, что выиграли битву только благодаря помощи пресвятой Богородицы. С тех пор икона Знамения Богородицы, которая, по преданию, спасла Новгород, стала одной из самых почитаемых реликвий.

В 1216 году новгородцы вмешались в борьбу между сыновьями владимиро-суздальского князя Всеволода Большое гнездо. Войско, основу которого составляли новгородцы под предводительством князя Мстислава Удалого, наголову разбило многочисленную вла*димирскую рать в битве на реке Липице.

Раз уж была затронута тема военных действий, то хотелось бы немного поподробней ее осветить. Как правило, вместе с ополчением в походы выступал и князь. Наличие в новгородском войске нескольких сотен княжеских дружинников, хорошо вооружённых и обученных укрепляло его боеспособность. Общая численность войска, которое могла выставить новго*родская земля было 30 - 40 тысяч человек. Но это было только в последний период новгородской независимости, и, причём в кри*тические моменты. Обычная же численность войска при походе составляла 5 - 10 тысяч человек.

Одной из основных проблем Новгорода была продовольственная. Из летописных свидетельств мы знаем, что относительно продовольствия Новгородская область была в зависимости от Низовской земли: князь последней, пресекши подвоз съестных припасов, мог заморить Новгород голодом; с другой стороны, и относительно торговли Новгород зависел вполне от Востока, потому что торговое значение Новгорода состояло в доставке северо-восточных товаров в Европу: отсюда понятно, что когда на востоке явилось могущественное владение - государство Московское, то Новгород, находясь в полной зависимости от Востока, необходимо должен был примкнуть к этому государству, таким образом, сама природа не позволяла Новгороду быть долго независимым от Восточной Руси.[22] Так, в числе новгородских владений мы встречаем Торжок, Волок-Ламский, Бежецк и другие места, находящиеся на волжской системе; любопытно, однако, видеть, что эти места были спорные между новгородцами и князьями Ростовской области, последние никак не хотели уступить их в полное владение новгородцам: так, Волок и Торжок разделены пополам между новгородцами и суздальскими князьями; название Торжка, Торга, указывает именно на пограничное место, куда сходились на мену, торг, жители двух областей; название Новый Торг указывает, что этот торг был прежде где-нибудь на другом месте, быть может, выше, на самом волоке. Любопытно, также, что все эти места на волжской системе перечисляются всегда в грамотах как новгородские владения - знак, что они были спорные, что суздальские князья имели на них постоянные притязания, одним словом, что это были колонии Новгородские в чужой области.

Такие же колонии новгородские простирались в области Онеги, Северной Двины и далее до самого Уральского хребта; на важное значение волоков указывает название заволоцких владений Новгорода, Заволоцкой чуди. В тесной связи с системой Ильменя находится система Чудского и Псковского озер: кривичи изборские находятся в союзе со славянами новгородскими, вместе с ними призывают князей; несмотря, однако, на эту тесную связь, несмотря на то, что Псков, сменивший Изборск, находился в пригородных отношениях к Новгороду, Псков с самого начала стремится к полной самостоятельности и в обрел ее в середине ХIV века.

В ХI – ХII столетиях Новгород стал центром громадной территории, простиравшейся от Северного Ледовитого океана до Торжка. Новгородцы собирали дань с племени чуди, жившего в юго-восточной Эстонии, куда еще в 1030 году совершил поход Ярослав Мудрый и основал там город Юрьев (современный Тарту), не раз совершались походы в Карелию, в земли соседских угро-финских племён ижоры, води, веси. Однако не только военные походы способствовали расширению территории Новгородской земли. Громадное значение имело мирное колонизационное движение русского крестьянства в северном направлении.[23] В течение столетий русские земледельцы постоянно осваивали территории, чрезвычайно редко заселённые племенами финно–угорского происхождения, которые, главным образом занимались охотой и рыболовством.

Финно-угорцы, населяющие Южную Финляндию, делятся на две семьи: в юго-западной части живут тавасты. Между тавастами свое влияние распространяли шведы. Восточнее живут карелы. Между ними новгородцы распространяли свое влияние и даже окрестили их в православную веру в начале XIII столетия. Карелы не раз в союзе с новгородцами боролись против шведов. В 1187 и 1188 годах они вторгались даже в пределы Швеции, проникали в Меларское озеро, умертвили епископа упсальского, сожгли и разорили город Сигтуну. Впоследствии такой же участи подверглись город Або и другие шведские владения в Финляндии. Карелы враждовали и с тавастами, владения которых раньше простирались далее на восток, между Ладожским озером и Северной Двиной. К тавастам же принадлежало, по-видимому, и племя ямь, или емь, часто заодно со шведами нападавшее на владения новгородцев.

Так же о дружественных отношениях с некоторыми финно – угорскими племенами свидетельствует тот факт, когда шведы во главе с ярлом Биргером высадились в устье Невы, то старейшина племени ижора - Пелгусий, сразу же дал знать об этом новгородцам. Он и его племя сражались вместе с ратниками князя Александра, впоследствии прозванного Невским, против шведов, и разбили их.

Потерпев в 1240 году поражение на берегах Невы, Биргер не отказался от своих планов и решился достигнуть их более осторожным и обдуманным образом действий. Так, он в 1242 году выстроил замок Тавастгус, в обеспечение шведской власти в Финляндии. В 1249 году неутомимый ярл решил окончательно закрепить за шведами всю Финляндию и для этой цели вступил в союз с ливонскими немцами. Рижский епископ, по благословению папы Александра IV, задумывал уже учредить новую латинскую епископскую кафедру в финских землях, находившихся под влиянием Новгорода, среди карелов и соплеменных им ингров. Для выполнения этого плана решено было оттеснить новгородцев и, для прочности дальнейших действий против них, основать на реке Нарове крепость. Дело шло, таким образом, о полном подчинении всей Финляндии шведам и католицизму и об устранении влияния новгородцев среди финнов. Прочно покоренная страна должна была, очевидно, сделаться базисом, откуда уже можно было приступить и к захвату Новгородской земли.[24]

Видно, что князь Александр Ярославич слишком хорошо знал о положении дел, что, несмотря на сопротивление подчас близоруких новгородцев, на свои трудные обстоятельства и на суровое время года, решился предпринять поход в Финляндию. Приходилось идти малознакомой местностью, к счастью, между туземцами нашлись проводники, так называемые шестники, которые шли с войском; но и они, несмотря на привычность к условиям местности, гибли в большом количестве при страшных переходах по пустынным ущельям гор и топким болотам. “Бысть зол путь,— говорит летописец,— акы же не видали ни дня, ни ночи”[25]. Но могучая воля Александра и самоотвержение воинов преодолевали все трудности. В сумерки, почти ощупью, терпя недостаток во всем, войско, однако, бодро подвигалось вперед. Великий князь разделял с войсками все лишения, одушевляя их своим примером. И вот, неожиданно явившись в неприятельской стране, Александр, по выражению историка, “прошел по ней, как Божия гроза, из края в край”.[26] Шведы, пораженные ужасом, или бежали на родину, или попрятались в укреплениях. По крайней мере, мы ничего не знаем об их действиях во время похода. Оставленные ими на произвол судьбы туземцы могли оказать только слабое сопротивление. Опустошительным ураганом пронеслись русские по стране и по всему поморью и возвратились в Новгород с большой добычей.[27]

В декабре 1237 г. неожиданно для русских войска хана Батыя (фактическим руководителем военных сил монголов являлся Субедей) вступили в пределы Руси. Причины поражения русских заключались в политической раздробленности, а также в превосходстве монголов как в численности в каждом сражении, так и в подготовленности войск к ведению крупномасштабных военных действий, уровне военной дисциплины.

Своей трагической борьбой и подвигом Русь спасла Западную Европу от погрома, который испытала сама. Приняв на себя главный удар кочевого мира, она обеспечила благоприятные условия для развития европейской цивилизации. Запад же “отплатил” ей тем, что послал своих завоевателей к ее рубежам.