[Chugunka]

Презрение объединяет
http://www.kasparov.ru/material.php?id=525E75D261D4B
Погром превращен в воплощение гражданского общества
16-10-2013 (16:14)

Не надо строить конспирологических измышлений по поводу необычайной кротости правоохранителей к бирюлевским погромщикам и легкости решения судьбы гигантской овощебазы "Покровская". Все очень просто — власть чудовищно испугалась. Тем, кто попытается возразить по поводу термина "погромщики", сразу отвечу — толпа протестующих против всего плохого при полном попустительстве полиции и ОМОНа избила нескольких мирных прохожих "не той" внешности. Ни те, кто всячески радуется тому, что "настала пора и восстал народ", ни смущенные казенные медиа на этом внимание не акцентируют. Страдания пострадавших от юных погромщиков на Манежной в декабре 2010 года вызвали водопад крокодиловых слез. Мучения побитых на Болотной омоновцев до сих пор смакуются судами. Однако реальная кровь полицейских на улице Подольских курсантов прощена и забыта… Ни наград, ни квартир… Оппозиция и медиа наперегонки травят местных чиновников и правоохранителей. Те пытаются отбиваться от нападок по старым лекалам — "провокация кучки оголтелых националистов". Но суровый стан защитников народных прав — от Лужкова до Немцова — обосновывают право народа на протест. Погром превращен в воплощение гражданского общества. Дескать, там где "менты" в сторонке, порядок должно наводить само Ее Величество Гражданское общество. Разбитые носы и витрины — не в счет. В считанные дни готовят закрыть овощебазу с многомиллионными оборотами. А ведь у нее контракты с магазинами, ресторанами, мелкооптовыми точками. Но в какую—то незаметную щель уполз обычно такой вальяжный столичный бизнес, заранее смирившись с огромными убытками.

Страх, липкий страх ползет и по власти, и по оппозиции. Оппозиция боится отстать от локомотива истории и поддакивает самым людоедским лозунгам толпы. Так в апреле 1882 года украинские отделения "Народной воли" поддержали еврейские погромы, радуясь, что народ наконец—то "разогнул согбенную спину", а после евреев доберется и до помещиков. В принципе, через 20 лет добрался. В феврале 90—го московские интеллектуалы недоумевали, почему их бакинские и душанбинские коллеги радовались погромам. А те не могли понять, как можно не разделять их воодушевления тем, что десятилетиями прибитый народ вышел на улицу. Вот так, как вышел. А по—другому он не выходит. По—другому на улицу выходит интеллигенция.

10 месяцев назад я предвидел появление "питбулей" — оппозиционеров, готовых рвать блюстителей порядка зубами. Чуть позже я выдвинул теорию разрастания протеста по схеме пожара торфяника: слой прогорает и возникает ощущения общественного спада, но затем вспыхивает новый слой. Был слой "первой Болотной" — недовольные фальсификацией выборов либеральные попутчики. Был слой "второй Болотной" — союз радикальных демократов и левых—интернационалистов, идущих против режима. Третий слой —"рассерженные горожане" в поддержку Навального. Сейчас полыхнул четвертый слой торфа — "бирюлевцы".

И мы увидели, что несколько сот "питбулей" проходят ряды омоновцев, как танки Гудерианы армию Буденного (вариант: танки Даяна армию Насера). Пока отечественные медиа ехидничали по поводу союза в Украине "гарри поттера" Яценюка с "волан де мортом" Тягнибоком, у нас сформировался свой альянс либералов и националистами. Выпущенный в июне по титовской амнистии Ходорковский мог разделить воинство Навального. Не выпущенный — он его приумножил. Освобожденные (хотя бы под домашний арест) "узники Болотной" могли удержать своим нравственным примером протест от скатывания в апологию погрома. Запертые в никулинской клетке, они стали мучениками—предтечами "героев" Бирюлева.

Задерганные прокурорскими проверками и затравленные казенной пропагандой либеральные НКО были единственными уважаемыми в обществе противниками революционных методов. Их старательно "вывели за скобки", старательно нейтрализуя их влияние на умы и сердца. Остались "народные мстители" — не связанные интеллигентскими предрассудками и обязательствами перед западными грантодателями.

Революционная мифология консолидируется, ей, как в рагу по—ирландски, все годится. Репрессии вызывают ее рост. И трусость, и жестокость власти только питают рост революционных настроений. Бирюлево показало всю степень ненависти народа к власти. В столице — самом благополучном регионе.

Путин имел шанс на Валдае заключить — с помощью умеренных оппозиционеров — почетное перемирие с протестным движением, освободив политических узников. Он ответил арестом гринписовцев.

Либерально—националистический альянс, стихийно возникающий на наших глазах — это недвусмысленный знак конца режима. Главные полюса общественных настроений сближаются, поскольку власть вызывает уже не ненависть, но презрение. Так в ноябре 1916 года объединились в Думе левый либерал Милюков и правых монархист Пуришкевич. Их "объединил" Распутин, общественное отвращение к режиму.

Сегодня оппозицию объединяет очевидное банкротство путинизма. Оно настолько очевидно, что издевательство над самим телом власти — местными чиновниками и полицией — стало после бирюлевский событий хорошим тоном. И власть вместо разгула дубинок и фильмов об "американском следе" отделывается кроткими увещеваниями и заверениями, что понимает "мотивы" бунтующих. Ибо не против мигрантов вышли люди, но против режима. Только они сами еще боятся себе в этом сознаться. Это понял Кремль. И он явственно дрожит от страха. Наштамповав кучу дел против Навального, его оставляют на свободе, чем полностью расписываются в фабрикации обвинений… Полные штаны. Кстати, для Онищенко это основание закрыть Кремль по санитарно—гигиеническим показаниям.



Полные штаны…
http://forum-msk.org/material/politic/10082336.html
17.10.2013

Не надо строить конспирологических измышлений по поводу необычайной кротости правоохранителей к бирюлевским погромщикам и легкости решения судьбы гигантской овощебазы «Покровская». Всё очень просто – власть чудовищно испугалась. Тем, кто попытается возразить по поводу термина «погромщики», сразу отвечу – толпа протестующих против всего плохого при полном попустительстве полиции и ОМОНа избила нескольких мирных прохожих «не той» внешности. Ни те, кто всячески радуется тому, что «настала пора и восстал народ», ни смущенные казённые медиа на этом внимание не акцентируют. Страдания пострадавших от юных погромщиков на Манежной в декабре 2010 года вызвали водопад крокодиловых слёз. Мучения побитых на Болотной омоновцев до сих пор смакуются судами. Однако реальная кровь полицейских на улице Подольских курсантов прощена и забыта… Ни наград, ни квартир… Оппозиция и медиа наперегонки травят местных чиновников и правоохранителей. Те пытаются отбиваться от нападок по старым лекалам – «провокация кучки оголтелых националистов». Но суровый стан защитников народных прав – от Лужкова до Немцова – обосновывают право народа на протест. Погром превращен в воплощение гражданского общества. Дескать, там где «менты» в сторонке, порядок должно наводить само Её Величество Гражданское общество. Разбитые носы и витрины – не в счёт. В считанные дни готовят закрыть овощебазу с многомиллионными оборотами. А ведь у неё контракты с магазинами, ресторанами, мелкооптовыми точками. Но в какую-то незаметную щель уполз обычно такой вальяжный столичный бизнес, заранее смирившись с огромными убытками.

Страх, липкий страх ползёт и по власти, и по оппозиции. Оппозиция боится отстать от локомотива истории и поддакивает самым людоедским лозунгам толпы. Так в апреле 1882 года украинские отделения «Народной воли» поддержали еврейские погромы, радуясь, что народ наконец-то «разогнул согбенную спину», а после евреев доберется и до помещиков. В принципе, через 20 лет добрался. В феврале 90-го московские интеллектуалы недоумевали, почему их бакинские и душанбинские коллеги радовались погромам. А те не могли понять, как можно не разделять их воодушевления тем, что десятилетиями прибитый народ вышел на улицу. Вот так, как вышел. А по-другому он не выходит. По-другому на улицу выходит интеллигенция.

10 месяцев назад я предвидел появление http://grani.ru/blogs/free/entries/210905.html «питбулей» - оппозиционеров, готовых рвать блюстителей порядка зубами. Чуть позже я выдвинул теорию разрастания протеста по схеме пожара торфяника: слой прогорает и возникает ощущения общественного спада, но затем вспыхивает новый слой. Был слой «первой Болотной» - недовольные фальсификацией выборов либеральные попутчики. Был слой «второй Болотной» - союз радикальных демократов и левых-интернационалистов, идущих против режима. Третий слой – «рассерженные горожане» в поддержку Навального. Сейчас полыхнул четвертый слой торфа – «бирюлевцы».

И мы увидели, что несколько сот «питбулей» проходят ряды омоновцев, как танки Гудериана армию Будённого (вариант: танки Даяна армию Насера). Пока отечественные медиа ехидничали по поводу союза в Украине «гарри поттера» Яценюка с «волан де мортом» Тягнибоком, у нас сформировался свой альянс либералов и националистов. Выпущенный в июне по титовской амнистии Ходорковский мог разделить воинство Навального. Невыпущенный – он его приумножил. Освобожденные (хотя бы под домашний арест) «узники Болотной» могли удержать своим нравственным примером протест от скатывания в апологию погрома. Запертые в никулинской клетке, они стали мучениками - предтечами «героев» Бирюлёва.

Задёрганные прокурорскими проверками и затравленные казённой пропагандой либеральные НКО были единственными уважаемыми в обществе противниками революционных методов. Их «вывели за скобки», старательно нейтрализуя их влияние на умы и сердца. Остались «народные мстители» - не связанные интеллигентскими предрассудками и обязательствами перед западными грантодателями.

Революционная мифология консолидируется, ей, как в рагу по-ирландски, всё годится. Репрессии вызывают её рост. И трусость, и жестокость власти только питают рост революционных настроений. Бирюлёво показало всю степень ненависти народа к власти. В столице – самом благополучном регионе.

Путин имел шанс на Валдае заключить – с помощью умеренных оппозиционеров – почётное перемирие с протестным движением, освободив политических узников. Он ответил арестом гринписовцев.

Либерально-националистический альянс, стихийно возникающий на наших глазах – это недвусмысленный знак конца режима. Главные полюса общественных настроений сближаются, поскольку власть вызывает уже не ненависть, но презрение. Так в ноябре 1916 года объединились в Думе левый либерал Милюков и лидер правых монархистов Пуришкевич. Их «объединил» Распутин, общественное отвращение к режиму.

Сегодня оппозицию объединяет очевидное банкротство путинизма. Оно настолько очевидно, что издевательство над самим телом власти – местными чиновниками и полицией – стало после бирюлёвский событий хорошим тоном. И обгадившаяся от страха власть вместо разгула дубинок и фильмов об «американском следе» отделывается кроткими увещеваниями и заверениями, что понимает «мотивы» бунтующих. Ибо не против мигрантов вышли люди, но против режима. Только они сами ещё боятся себе в этом сознаться. Это понял Кремль. И он явственно дрожит от страха. Наштамповав кучу дел против Навального, его оставляют на свободе, чем полностью расписываются в фабрикации обвинений… Полные штаны. Кстати, для Онищенко это основание закрыть Кремль по санитарно-гигиеническим показаниям.



Крах универсализма
http://www.kasparov.ru/material.php?id=5264C6472D76C
Закончился провалом очередной вариант "особого пути России"
21-10-2013 (16:47)

События в Бирюлево завершили сорокалетнюю либеральную гегемонию в среде оппозиционной русской демократической интеллигенции. Эта гегемония обозначилась в начале семидесятых, когда выяснилось, что конкурирующие направления оппонирования советской власти — движение "за обновление социализма", за возвращение к "истинному ленинизму", и неполитическое почвеническо-экологическое движение стали очевидными маргиналами. Одновременно все "антисоветчики", кроме русской интеллигенции перешли на позиции "национального возрождения". Даже почти совсем ассимилированных русских евреев охватили сионистские настроения — в виде движения за выезд в Израиль и сочувствие этому движению. Только русская демократическая интеллигенция хранила верность универсализму, который неправильно ругали "космополитизмом", а точнее было бы назвать антипролетарским интернационализмом.

Движение за правильный социализм, в первую очередь, студенческое, возникло в СССР уже в конце сороковых. Оно развивалось по всем правилам ереси, адепты которой хотят очистить церковь от "пагубных заимствований" и догматических искажений. Разгром "Пражской весны" лишил это направление политической перспективы. Оно долго агонизировало, пока не приняло форму разработки левой социал-демократической альтернативы для СССР. В первую очередь, речь идет о разгромленном КГБ в 1982 году кружке светлой памяти Андрея Фадина и Глеба Павловского. В начале перестройки ее идеологи активно использовали наработки этого движения.

Почвеническо-экологическое движение возникло на двадцать лет позже появления новой левой оппозиции в СССР. Оно сформировалось вокруг борьбы "за спасение Байкала" — против строительства на его берегу целлюлозно-бумажного комбината. Очень быстро это движение расширилось на сохранение памятников архитектуры (в первую очередь, старых церквей), на культивирование некоммунистической поэзии и живописи. Это движение стремительно сделало из досоветской России икону. Попытка остановить это внезапно мощное почвенническое движение стоило карьеры идеологическому организатору советского вторжения в Чехословакию в августе 1968 Александру Яковлеву, на десять лет отправленному в канадскую дипломатическую ссылку.

Когда в конце 80-х советская система рушилась на глазах, русскому обществу в качестве социально-исторической альтернативы очень пригодилось сусальное изображение православно-монархической Руси.

С этой точки зрения ЦК КПСС было выгоднее не строить ЦБК на Байкале, а дать себя "победить" писателям (В перестройку выяснилось, что основным доводом в пользу строительства комбината стало нежелание Политбюро создавать у писателей и академиков ощущения победы — прим. автора). Это предотвратило бы мощную идейную консолидацию "почвенников" против власти. Но в ЦК КПСС еще не знали, что мудрый правитель сам формирует себе врагов, не пуская дело на самотек.

Но и почвенники, ставящие целью "патриотическую переработку" таких кузниц номенклатурных кадров, как КГБ и ВЛКСМ, и левые, мечтающие идеологически вооружить будущих советских реформаторов, проиграли либералам-западникам. Даже Солженицын, которого ласково-иронически иначе, чем "нашим аятоллой" (разумеется, в честь вождя Иранской революции Хомейни — прим. автора) не называли, не смог навязать свою либерально-почвеническую "соборно-земскую" идею государственного преобразования. Его воспринимали только и исключительно как фаната Столыпина и правоконсервативного оппонента безбожного "заглотного" коммунизма и его "розовых" леволиберальных попутчиков.

Либерально-западнический универсализм побеждал направо и налево. Страна рванула к рынку, советские бесправные области почти что превратили в "штаты"… Президент, сенат, губернаторы, мэры… "Белый дом"… Через слово "национальная" — доктрины, политики…

Зубастость либерализма была наглядно продемонстрирована и в октябре 93-го, и в июне 96-го.

С осени 2007 года либералы-западники стали главной мишенью государственной пропаганды. Что только консолидировало либеральную интеллигенцию. Именно эта интеллигенция вывела людей на митинги "зимней революции" 2011-12 годов. Но после победы Путина, либеральная интеллигенция почти радостно пала духом, в очередной раз уверилась, что Россия извечно обречена на коррумпированную полицейскую деспотию, и перенастроилась на "бархатный застой": "нравственно и профессионально усовершенствоваться", вычурно ругать власть и поддерживающий ее народ в своем коммуникационном пространстве, да жалеть очередных узников совести. Вокруг прежних либеральных стягов теперь остались только правозащитники.

Однако бирюлевская "районная революция" со всеми ее расистскими обертонами и, самое главное, ее широкая и безоговорочная общественная поддержка, включая робкое либеральное поддакивание, означает полный крах либерально-западнического универсализма.

Все "сахаровские" и даже "солженицынские" моральные ценности оказались, по меткому рейгановскому выражению, на "пепелище истории". Россия "исправила" историческую флуктуацию начала семидесятых и "вернулась" к общему тренду антиноменклатурных революций в Восточной Европе и советских республик, в которых этнический национализм является не менее важной составной частью, как и антикоррупционный и антидеспотический протест. Закончился провалом очередной вариант "особого пути России" - химера надэтнической гражданской нации, консолидированной на основе правовых и гуманистических идеалов.

Самое забавное, что только сочувствие узникам совести — либеральному кумиру Ходорковскому, Алехиной и Толоконниковой, сейчас — узникам "Болотной" и гринписовцам, подобно якорю удерживает либеральную интеллигенцию в политизированном состоянии. Если же Путин решится на полноценную политическую амнистию, то либеральная интеллигенция немедленно свернет свои боевые знамена и бесславно удалится ворчать на анчоусное быдло и зализывать моральные раны.

Примечание. Для любителей играть в исторические циклы отмечу, что пик духовного влияния либералов-западников — осень 1993. Предыдущий выбор идеологического гегемона также произошел за сорок лет до начала семидесятых — в начале тридцатых годов сталинская версия большевизма окончательно оттеснила в маргиналы своих конкурентов — троцкизм и бухаринизм. Пик сталинизма был, естественно, в середине цикла — в начале 53-го. Следующий отщелк цикла идеологического выбора — в середине 90-х годов XIX века будущие гегемоны — социал-демократы полностью и бесповоротно победили среди левых "народников", а сторонники профранцузской внешнеполитической ориентации — сторонников и прогерманской ориентации, и изоляционистов.

В начале 50-х годов позапрошлого века западники победили славянофилов, а власть окончательно приняла на вооружение антизападный, антианглийский идейный арсенал. А за сорок лет до этого дворянская элита во главе с Александром I отказалась от дальнейших реформ (в первую очередь, крестьянской и конституционной) и фактически превратила Россию в вооруженного наемника Великобритании, которому в Лондоне "заказали" Наполеона.


Легитимные таргеты
http://www.kasparov.ru/material.php?id=5268CD0DC8508
Государство и общество специально отбирают беззащитных для гражданского террора
24-10-2013 (16:29)

Иностранные слова, встречающиеся в данном тексте, автор принципиально не переводит, поскольку они уже органично вошли в русский язык, причем в значении, некоторыми нюансами отличающими от оригинала.

10 лет назад в результате лихой операции спецназа по личному указанию тогдашнего генпрокурора был схвачен Михаил Ходорковский. Либеральное меньшинство, включая автора этих строк, были этим событием шокированы. Согласно их предрассудкам, с людьми такого общественного положения (хотя уже были примеры арестов Владимира Гусинского и Платона Лебедева) ТАК не обращаются. И вообще, либеральная государственная власть должна "прислушиваться" к либеральному капиталу. Захват и последующий арест Ходорковского переводит путинский режим, писал тогда в "Независимой газете" автор, совершенно иное агрегатное состояние – в полицейскую деспотию, легитимирующую и консолидирующую свою власть именно чистками среди элиты. Понятие "путинская опричнина" тогда еще не вошло в обиход, поскольку еще не было известно, как "поднимутся" за счет разграбления трофеев заказчики и вдохновители расправ над юкосовцами.

Но это либеральное меньшинство. А лево-право-патриотическое большинство ликовало – наконец-то Путин по-сталински начал карать олигархов. Миллионы идиотов возликовали – грозный царь выкорчевывает боярскую измену, чека добралось до хозяев жизни…

В последующие несколько лет тысячи из этих ликующих миллионов лишись своего бизнеса по той же схеме юкосовского разгрома, или остались на свободе, отдав все что имели, откупаясь от опричников.

Подведем итог. Для людей либерально-правового сознания выбор Ходорковского в качестве цели образцово-показательных репрессалий был нарушением общественного договора эпохи 90-х, когда, казалось, в России появляется некий вариант "Хабеас корпус акт". Для людей традиционного, совково-византийского сознания те же события означали строго обратное – заключение высшей власти с простыми людьми нового общественного договора, дающего правителю право карать и миловать, невзирая на статус. Исходя лишь из интересов власти.

Все сегодня пишущие и выступающие на бирюлевские темы (кроме тех, кого этот погром заставляет корчиться от стыда и бессильной ярости), как один отмечают – лишь атака толпы заставила власти очнуться и действовать. Погром легитимирован как средство гражданского и национального пробуждения. А унтерменши первого ("чурки") и второго ("халаты") разрядов легимитизированы как таргеты такого пробуждения. Между прочим, если вместо витрин торгового центра, холодильников овощехранилища, полдюжины ларьков и дюжины старых автомобилей таргетом национально-гражданского пробуждения стал бы местный околоток – итог воздействия был бы не хуже.

Но все поняли новые условия игры – погром в частном секторе и против унтерменшей – хулиганство. Конфликт с властью – это уже "массовые беспорядки". И срок наказания вдвое выше.

Простая порядочность должна была заставить сторонников радикального протеста популяризировать в качестве легитимного таргета для народного гнева органы власти и ее представителей. Выбитые окна в местном чиновничьем пристанище никак не меньше разбитых витрин прочищают мозги власть имущих. В крайнем случае, таргет протеста – это офисы и роскошное жилье тех, кто мучает и разоряет людей, их клубы и рестораны… Поэтому радующиеся сегодня бурному протесту должны были бы скорбеть о том, что отчаявшимся людям опять подсунули в качестве таргета таких же бесправных бедняков, только еще более бедных и бесправных. Но не скорбят, а ликуют, почти уже напевают "Марсельезу"… Лишь некоторые эстеты критикуют погромщиков – перепутали по темноте своей таргеты – все беды от унтерменшей первого разряда, а они – дурашки – кинулись на второй разряд.

Теперь я раскрою небольшой секрет.

Согласно современному международному праву, терроризм – это нападение на гражданских, на мирное безоружное население. Нападение повстанцев на военную базу, полицейский участок, на штаб терроризмом не является.

Точно также в ответ армия имеет право разбомбить базу повстанцев, но не соседнюю деревню (что уже является военным преступлением). Вооруженное нападение на силовиков и органы власти – это тоже очень опасное преступление, но это – мятеж, а не теракт. Поэтому нападение протестующих на власть и хозяев жизни – это гражданский мятеж, а погром – это гражданский терроризм. Такой же точно по своему моральному смыслу, как волгоградский теракт.

Но в российском обществе с его государствоцентричностью, все наоборот – страшнее всего воспринимается и наказывается атака на тех, кто профессионально подготовлен и специально обмундирован для конфликтов с толпой, атака на охраняемые объекты – символы власти. И почти безнаказаны оказываются те, кто атакует самых беззащитных. Так и государство, и гражданское общество специально отбирают легитимные таргеты для гражданского террора.


Ходорковский, Каспаров и компромисс
http://forum-msk.org/material/politic/10095041.html

28.10.2013
Ну, наконец-то у нас начинаются настоящие политические дискуссии.Я полагаю, что Гарри Кимович напрасно с таким жаром отверг предложение Михаила Борисовича об историческом компромиссе протестного (т.е. протореволюционного) движения с власть предержащими. Потому что, по моему мнению, отечественный политзэк №1 предлагал совсем не то, что отверг лидер российского радикального либерализма №1.
Есть такой жанр — исторический компромисс. Если революция сродни войне, то компромисс — перемирие. Отказывается сторона, пострадавшая от агрессии или оккупации, от борьбы за капитуляцию противника, от взыскания ущерба и контрибуций, от суда над военными преступниками. Прекращение огня, обмен пленными, отвод армий…
В 1989 году во время знаменитого польского Круглого стола появилась статья "Президент — ваш, премьер — наш". Вышедшая из подполья героическая "Солидарность" должна была согласиться на сохранение у власти ее жестокого гонителя — коммуниста генерала Ярузельского. А тот должен был поставить главой правительства кандидатуру, выдвинутую антикоммунистической оппозицией. Когда это неформальный компромисс был реализован, премьером стал лидер либерального крыла "Солидарности" Тадеуш Мазовецкий, который пригласил в кабинет Лешека Бальцеровича — автора шокотерапии.
Через год лидер либерального крыла российской оппозиции мэр Москвы Гаврила Попов опубликовал в журнале "Огонек" (тогдашний эквивалент "Эха Москвы") статью о консерватизме. Суть статьи — если коммунистическая номенклатура без боя отдаст власть демократам, то она не только будет избавлена от люстрации и иных преследований (за реальные преступления, между прочим), но сможет стать частью демократического правящего слоя — в качестве его консервативной фракции. Поскольку уже перед этим коммунистическая номенклатура освободила почти всех политзаключенных (заново посадили только членов комитета "Карабах" и Азербайджанского Народного Фронта, а арест Валерии Новодворской — за оскорбления президента Горбачева предстоял только в январе 1991), и, кроме того, обеспечивала свободные выборы, то единственным условием старой власти было — пустить к власти новую власть. Такой неписаный договор был, как выяснилось в августе 1991 года, значительной частью номенклатуры принят. Именно исходя из опыта событий 1990-91 годов надо понимать "компромисс Ходорковского".
Ходорковский прямо напоминает историю с южноафриканским политзэком №1 Нельсоном Манделой, явно отдавая себе отчет, что уже года три его самого иначе чем русским Манделой не называют. Но Мандела не заключал компромисса с расистами. Он заключил компромисс с либеральным крылом белых. А расисты ЮАР покинули. Согласившиеся встроиться в ситуацию правления чернокожего большинства сохранили очень важные и статусные посты, главное — под сенью ультрадемократической конституции — в ЮАР сохранился кастовый строй. Только изгнанием бедняков из кварталов, очищаемых под застройку объектов мундиаля-2010, и расстрелом бастующих шахтеров теперь занимаются черные полицейские. И неплохо справляются. А черное большинство, став "государствообразующей нацией", устраивает погромы гастарбайтерам из Лесото и Замбии.
Манделу прямо из тюремной камеры привели в главы государства именно под неписаные обязательства, что именно он не допустит радикализации ситуации по зимбабвийскому образцу. Еще можно вспомнить, как в ноябре 1918 года германских диссидентов — социал-демократов из антивоенного крыла привели в правительства прямо из тюрьмы Моабит. Под неписаное обязательство остановить немецкий большевизм и спасти, насколько можно, армию (т.е. офицерско-генеральский состав). Обязательство это было безукоризненно выполнено — немецкий большевизм был задушен руками, ну, не руками, перчатками на армейских руках немецкого "меньшевизма".
Ходорковский отлично знает, что в стране разворачивается новое поколение движения протеста, мечтающее "согнать жабу с трубы". Он сам постулирует неизбежность революции против путинизма, отлично зная, что в случае победы этой революции люстрация — это самое мягкое, что будет ждать нынешние элиты. И сам грубо намекает на Манделу: скоро, товарищи кремлевцы, все завалится, и только "Мандела", пересаженный из лагерного барака на один из командных государственных постов, гарантирует вам личную безопасность и даже сидение в президиумах оппозиционных тусовок (а не запятнавшим себя — места в госаппарате). Иначе в обстановке, когда Болотная перетекает в Бирюлево — кто еще вас спасет? Кому хватит для этого авторитета и харизмы? Именно в этом ключе и надо разбирать "компромисс Ходорковского" — готова ли оппозиция в обмен на бескровную сдачу ей части властных позиций не добиваться справедливости или нет?
Лозунг "воздаяние преступникам неминуемо" — заставляет преступников сражаться до последнего патрона. В то время как принцип даже лицемерного милосердия, выстраивания врагу "золотого моста" для бегства уже дважды — в 1991 и 1993 годах обеспечили Ельцину достаточно быструю победу. Поэтому, как и двадцать лет назад, делается попытка разыграть со старым режимом игру в доброго и злого полицейского — один оппозиционный лидер (тогда опальный следователь Тельман Гдлян) клянется, что отправит кремлевскую мафию за решетку, а другой — обещает сохранить и жизнь, и "нажитое непосильным трудом" — в обмен за мирную сдачу. Смысл "компромисса Ходорковского" — как и в 1990-93 годах, устроить в правящей номенклатуре соревнование перебежчиков — первые, перешедшие "на сторону народа", получают многое, следующие — меньше, последние — обрекаются на участь "козлов отпущения". Это компромисс не с Путиным, это компромисс с теми, кто "сольет Путина".
Компромисс Гавриила Попова был компромиссом не Михаилом Горбачевым, а с негласным боссом столичной партхозноменклатуры Юрием Лужковым, в критические часы 19 августа переведшего столичную систему власти на сторону Ельцина, это был компромисс не с министром обороны маршалом Язовым, а амбициозным командующим ВДВ генералом Грачевым, отказавшимся штурмовать Белый дом. Это — неформальное приглашение партии власти к расколу.
Парадокс в том, что чем больше радикалы будут "требовать крови", тем весомее будут "доводы" умеренных.
Я бы лично приветствовал вариант осени 1990 года — политзэки освобождены и участвуют в общественно-политической жизни. Доступ оппозиции к СМИ и относительно честные (вроде сентябрьских столичных) выборы — гарантированы, самые одиозные законы "заморожены", а партия власти имеет возможность, расколовшись, своим "умеренным" крылом войти в состав "умеренно-оппозиционного" блока. Такое вот прекращение огня и отвод враждующих сторон. С четким обещанием — продолжение репрессий сделает люстрации и суды над высокопоставленными преступниками — неминуемыми. Так КПСС за ГКЧП заплатила запретом. А могла, как намекал Попов, стать самой крупной и богатой в стране партией социал-демократического направления.
Но вернуться в ту же реку нельзя. Истеблишмент путинизма "компромисса Ходорковского" не примет и пройдет свой путь до конца. А мы станем свидетелями того, чего избежали 24 года назад — агонии ожесточенного сопротивляющегося режима. Но я могу и ошибиться. Все покажет постановление о "широкой" амнистии, которое сейчас готовится в Кремле. Встретят ли Ходорковский и Лебедев и "узники 6 мая", и "Арктическая тридцатка" Новый год в домашнем кругу, сможет ли Навальный стать депутатом мосгордумы. Или нет… Вот тогда власть точно должна будет ждать "сухой гильотины" — люстрации. Это ведь не спор Ходорковского с Каспаровым — это выбор "подследственного Путина" — подписанное "чистосердечное" и чай с пастилой и пара казбечин от приветливого майора Ходорковского или — "уход в несознанку" и затрещина (чтобы сопливым носом в протокол) от сурового капитана Каспарова, а потом — в карцер.