[Независимая газета Виталия Третьякова]

НОВЫЙ, 1999 год, начался для Бориса Николаевича как обычно: его хоронили. Как президента, как политика, а некоторые и просто как пожилого и не совсем здорового человека. Всем казалось, что он не просто спотыкается, а шаг за шагом совершает нелепые и непоправимые ошибки. Президента просто списали в расход. Одни говорили, что он чудом избежал импичмента. Другие утверждали, что сам импичмент был плохо подготовленным политическим спектаклем, заранее обреченным на провал. Но так или иначе, президент выстоял. Или устоял. Как старый, но опытный канатоходец. Более того, он взвалил на себя, казалось бы, непосильный груз, который просто должен был его опрокинуть-буквально накануне импичмента Ельцин отправил в отставку не кого-нибудь, а самого Евгения Примакова, «забыв», как обычно, что публично пообещал ему доработать вместе до 2000 года. Негодованию депутатов и «прогрессивной общественности» не было предела: все твердили о том, что президент утром встал не с той ноги, что в нем взыграла монаршая ревность к более удачливому, с точки зрения общественных симпатий, политику и что пора, наконец, эту беспардонную ельцинскую Конституцию. Сергея Степашина утвердили в должности премьера просто с перепугу-жутко испугались, что кабинет министров возглавит еще более ненавистный всему депутатскому корпусу Николай Аксененко. Но едва Сергей Вадимович расправил свои генеральские плечи в руководящем кресле, едва он стал входить в роль не только первого российского, но и общепризнанного мирового политика, как Ельцин без особых обьяснений сделал еще одну «рокировочку», поменял верного лично ему генерала Сергея Степашина на никому не известного полковника ФСБ Владимира Путина. Что было потом, всем хорошо известно. После парламентских выборов, встречая Путина в Кремле, Ельцин произнес очень характерную фразу: «Поздравляю вас с нашей общей победой». Премьер скромно потупился: «Это победа всего народа». Президент согласился. А может, действительно прав тот политик, который впервые сформулировал самый распространенный ныне политический афоризм: «Борис Ельцин еще простудится на ваших похоронах». Ведь лев, если он очень стар или болен, все равно лев.