[Николай Сапелкин]

http://www.istpravda.ru/research/13221/

Русская православная Церковь в годы Великой Отечественной войны.

В советский период истории России отношения государства и Русской Православной Церкви прошли в своем развитии несколько этапов. Советское государство строилось как государство атеистическое и, первоначально, места для религии в нем не предусматривалось. Репрессии против священнослужителей начались с первых же дней прихода большевиков к власти. И хотя периоды «бури и натиска» - жесткого преследования Церкви, иногда сменялись некоторыми послаблениями, общей ситуации это не меняло. Государство последовательно разрушало церковную иерархию, вытесняло Православную Церковь из всех сфер жизни общества.

В 40-е годы ХХ века во взаимоотношениях государства с Русской Православной Церковью произошли разительные перемены. Они были вызваны начавшейся 22 июня 1941 г. Великой Отечественной войной.

В первый же день войны в праздник Всех святых, на земле Российской просиявших, Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) обратился к верующим с посланием, в котором призвал православный русский народ на защиту Отечества и благословил воинов на «предстоящий всенародный подвиг».

Спустя четыре дня во время молебна о победе русского воинства митрополит Сергий сказал: «...Родина наша в опасности, и она созывает нас: «Все в ряды, все на защиту родной земли, ее исторических святынь, ее независимости от чужестранного порабощения». Позор всякому, кто бы он ни был, кто останется равнодушным к такому призыву, кто предоставит другим жертвовать собой за общее народное дело, а сам будет выжидать, к какой стороне лучше и выгоднее ему пристать. В особенности позорно и прямо грешно среди таких якобы сынов, а на деле предателей родины, оказаться нам, чадам Святой Православной Церкви... Пусть гроза надвигается. Мы знаем, что она приносит не одни бедствия, но и пользу: она освежает воздух и изгоняет всякие миазмы...»

Начавшаяся война, в самом деле, унесла «ядовитые испарения»: в советской печати прекратилась антирелигиозная пропаганда; уже в сентябре 1941 г. были закрыты все антирелигиозные периодические издания; без официального роспуска прекратил свое существование Союз воинствующих безбожников; перестали чиниться препятствия массовым богослужениям и церемониям; начали открываться, пока еще без юридического оформления, храмы.

За годы воинствующего безбожия Воронежская епархия как церковно-административное объединение практически прекратила свое существование. К началу Великой Отечественной войны в области функционировали уже всего два прихода: в селе Лесное Уколово (ныне Белгородской области) и селе Терновое (ныне Острогожского района Воронежской области). За отсутствием архиерея приходы подчинялись непосредственно Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Сергию.

5 февраля 1942 г. митрополит Сергий благословил возобновление богослужений в Никольском храме города Воронежа и определил настоятелем в него протоиерея Павла Беляева. 13 февраля 1942 г. в храме прошло первое богослужение. Храм всегда был переполнен молящимися и причастниками. В апреле 1942 г. впервые за несколько лет в городе прошли Пасхальные службы (последний православный храм в городе – Успенская церковь – был закрыт в феврале 1940 г.). На Пасхальной заутрене было оглашено послание митрополита Сергия, в котором тот раскрыл антихристианскую сущность нацистской идеологии: «Праздник Пасхи празднуем мы, а небо над нами все еще покрыто тучами. Но тьма не победит света, хотя бы и на время заслоняло его. Тем более не победить фашистам, возымевшим дерзость вместо Креста Христова признать своим знаменем языческую свастику... В фашистской Германии утверждают, что христианство не удалось и для будущего мирового прогресса не годится. Значит, Германия... должна забыть Христа и идти новым путем. За эти безумные слова да поразит Праведный Судия и Гитлера и всех соумышленников его».

Возобновились богослужения и в Знаменской церкви города Борисоглебска и Христо-Рождественской церкви поселка Анна.

[воронеж.jpg]
Воронеж в годы войны

В начале июля 1942 г., прорвав оборону советских войск, полчища гитлеровцев ворвались в пределы Воронежской области. 7 июля оккупанты вторглись в Воронеж и овладели правобережной его частью. 6 июля протоиерей Павел Беляев был эвакуирован в Борисоглебск, где с 1 ноября 1942-го по 1 августа 1943 года был настоятелем Знаменской церкви. Служивший вместе с отцом Павлом в Никольском храме священник Иван Поворинский остался в оккупированном городе и служил в храме под несмолкаемым обстрелом еще три недели.

Вместе с Поворинским в храме служил священник Александр Кесаревский. 1 августа он получил в комендатуре пропуск и разрешение на вынос богослужебных предметов из храма, которые употребил при служении в селе Старо-Никольском Хохольского района, где после эвакуации из Воронежа стал служить священником в местной церкви.

Готовя войну против СССР, идеологи и стратеги фашизма пытались заранее определить те социальные и духовные силы, которые могли бы стать их опорой в предстоящей схватке. Такими потенциальными союзниками им казались Русская Православная Церковь и традиционная религиозность русского народа. Ставка на эти факторы была вполне объяснима: большевизм долгие годы преследовал священнослужителей, закрывал храмы, ущемлял в правах верующих. Поэтому многие солдаты и офицеры вермахта, под воздействием идеологической пропаганды, искренне считали, что несут русскому народу не только избавление от большевистской власти, но и религиозную свободу. Прикрывая свою разбойничью войну именем Бога, фашистские идеологи назвали ее «крестовым походом».

[священники.jpg]

Историк М.В. Шкаровский подсчитал, что на захваченных территориях Курской области открылось 332 храма, Воронежской – 116. Но возрождение религиозной жизни на оккупированных территориях и демагогическая попытка оккупантов предстать в облике защитников религии не ввели в заблуждение духовенство и верующих: согласовывая с немецкой администрацией вопросы открытия храмов, они отвергали всякие предложения о сотрудничестве с захватчиками, в том числе и о молитвах за немецкие власти.

Хотя немецкие оккупанты и давали разрешение на открытие церквей, идеология господствующей нацистской партии была направлена против христианства, которое клеймилось как еврейское изобретение, призванное разложить народы арийской расы. Органом, определявшим политику по отношению к церкви, был церковный отдел в системе Главного управления имперской безопасности (СД). В его задачи входили контроль и наблюдение за деятельностью религиозных организаций всех конфессий, изучение настроения духовенства и мирян, создание агентурной сети в организационно-управленческих церковных структурах.

Самый ранний циркуляр о религиозной политике нацистов на Востоке после начала агрессии относится к 2 июля 1941 г. Он исходил от шефа СД Рейнхарда Гейдриха и был продиктован необходимостью использования религиозного фактора для закрепления на занятых территориях. На первый взгляд документ был лоялен к Православию: «Против стремления Православной Церкви утвердить свое влияние в массах ничего предпринимать не следует. Напротив, его необходимо поощрять, при этом с самого начала следует воспрепятствовать возникновению единой Церкви».

[покровская церковь.jpg]
Покровский собор Воронежа

Но уже 16 августа Гейдрих издал новый обширный приказ на основе директив Гитлера. В нем уже категорически запрещалось какое-либо содействие религиозной жизни. Массовое стихийное возрождение Русской Православной Церкви начало вызывать тревогу у германского руководства, и постепенно оно приступило к разработке более долгосрочных планов религиозной политики на Востоке, предполагавших замену православия «новой религией» в нацистском духе: «О поддержке Православной Церкви не может быть и речи… О возвращении церковным организациям отобранных Советами церквей или церковной собственности любого рода не может быть и речи. Правда, церкви могут предоставляться в пользование для проведения богослужений».

В директиве Главного управления имперской безопасности от 31 октября 1941 г. «Разрешение вопроса о церкви в оккупированных восточных областях» читаем: «Среди части населения бывшего Советского Союза, освобожденного от большевистского ига, замечается сильное стремление к возврату под власть церкви… Германское руководство и правящие круги, призванные осуществлять руководство оккупированными восточными областями, запутались бы в противоречиях, если бы они, с одной стороны, попытались совершенно искоренить большевизм как чистейшее воплощение еврейства в его духовной основе и, с другой стороны, молчаливо и терпеливо переносили то, как тот самый еврейский народ был бы выставлен священнослужителями как «народ, избранный Богом»… Следовало бы установить, что ни при каких обстоятельствах не надлежит преподносить народным массам такое учение о Боге, которое глубоко пустило свои корни в еврейство и духовная основа которого заимствована из такого понимания религии, как понимают ее евреи. Таким образом, надо проповедовать во всех отношениях свободное от еврейского влияния учение о Боге…».

Этот документ тяжело читать. Его тотальный расизм не оставляет сомнений в судьбе православия в случае победы рейха. Оно перестало бы существовать. Священство было бы искоренено, а «новую религию» несли бы новые проповедники, свободные от любого вероисповедания.

В октябре 1941 г. в Восточном министерстве началась разработка рассчитанного на большой пропагандистский эффект закона о религиозной свободе на занятой территории СССР. В первой же его статье намечалось торжественно провозгласить полную свободу религиозной веры для всех жителей в противовес советской власти, которая преследовала церковь. Намеченное на февраль 1942 г. подписание закона не состоялось. После рассмотрения его в восемнадцатой редакции в мае 1942 г. он был окончательно отвергнут. Никаких иных открытых документов по церковному вопросу больше не рассматривалось. Документы для служебного пользования основывались на указаниях Гитлера: «В наших интересах, чтобы в каждой деревне была своя собственная секта со своими представлениями о Боге. Поскольку тем самым разрушающие тенденции в русском пространстве усилятся».

Открывшиеся храмы превратились в центры национального самосознания и проявления патриотических чувств. Вокруг них сплачивалась и значительная часть населения. Такая картина была и в целом по стране и на оккупированной территории Воронежской области (с июля 1942-го по двадцатые числа января 1943 года в оккупации находилось практически все Донское правобережье, 30 административных районов полностью и 5 частично).

[voronezh_alekseevo_akatov_monastery_old_10.jpg]
Разрушенный Акатов монастырь

Всего за несколько месяцев оккупации в условиях голода, разрухи, отсутствия материальных возможностей было восстановлено более сотни церквей. Храмы на оккупированной территории открывались самочинно. Священники приступали к богослужению без благословения архиерея. В большинстве населенных пунктов, где открывались церкви, жили заштатные священники. Они служили в храмах до их закрытия, а затем многие перешли на гражданскую работу или находились на иждивении детей. В годы войны по просьбам верующих они возобновляли священнослужение. Верующий народ, голодный, нищий, разоренный войной, самоотверженно трудился над восстановлением храмов украшал их уцелевшими у них иконами, приносил тайно укрывавшиеся богослужебные книги. Богослужения совершались в храмах, переполненных молящимися.

Практически все, кто не получил крещения в годы гонений на Церковь, были крещены в течение нескольких месяцев немецкой оккупации. В августе 1943 года в Землянском районе в каждой церкви в воскресный день крестилось до 200 человек, сотни людей причащались. В годы войны в области насчитывалось более 300 тысяч семей, проводивших на фронт мужчин. За сохранение их жизней и о вечной памяти погибших молились, наверное, в каждой семье. Кроме того, война, с ее неисчислимыми страданиями и жертвами, вынуждала людей искать утешения в Православной вере.

Внешне благожелательное отношение оккупантов продлилось недолго. Уже к ноябрю 1942 года они изменили свое отношение к церкви. Некоторые храмы оказались закрыты и разграблены. Так, в селе Старо-Никольском церковь была превращена в конюшню. По словам очевидцев, «мадьяры кощунственно подводили лошадей прикладываться к иконам и с усмешкой говорили, что так русские целуют иконы. В углу церкви сделали уборную. А при уходе принесли соломы в храм и зажгли ее, намереваясь спалить храм. Но верующие вовремя заметили и ликвидировали пожар». Снизилось и число посещающих богослужения, так как оккупанты стали забирать людей на работы и рытье окопов прямо из храмов во время службы.

В конце 1942 г. самозванный митрополит Харьковский Феофил (Булдовский) из поддерживаемой фашистами автокефальной Украинской Церкви заявил о своих претензиях на церковную власть в оккупированных территориях Курской и Воронежской областей. Архиереи Украинской автономной церкви, сохранившей верность Московской Патриархии, провели в июне 1942 года в Почаевской лавре хиротонию архимандрита Панкратия (Гладкова) во епископа Белгородского и Грайворонского, определив ему для управления Курскую и Воронежскую области. Из-за запрета германских властей он не смог покинуть Украину и проживал в Киеве и Чернигове.

Нам неизвестно, удалось ли этим лицам совершить какие-либо практические действия по реализации своей власти: направить представителей в воронежские районы, определить священнослужителей на приход и т.п. Но известно, что на оккупированных территориях была возобновлена деятельность обновленческой церкви, которую возглавил архиепископ Острогожский и Валуйский Алексий Щербаков. Его кафедра находилась в Ильинском соборе города Острогожска.

Следует отметить, что часть открывшихся на оккупированной территории приходов относилась к обновленческой церкви, каковыми они и были до своего закрытия в конце 30-х гг. В марте 1942 г. в Воронеж прибыл освободившийся из мест лишения свободы митрополит Корнилий (Попов), бывший в 1926-1935 гг. обновленческим митрополитом Воронежским и всея Центрально-Черноземной области. Указом первоиерарха митрополита Александра Введенского он был назначен митрополитом Воронежским и Задонским, но не получил регистрацию в воронежском облисполкоме и вынужден был покинуть область.

Молебны о даровании Победы, которые служились в православных храмах первых дней войны, не прекращались и на оккупированной территории. В храмах, открытых с дозволения немецкого командования, возносились молитвы «о богохранимой стране Российской, властях, вождях и воинстве ея», духовенство утешало скорбящих матерей и жен словами «о скором свидании со своими мужчинами, которые вернутся с Победой». В патриотических проповедях священники говорили о силе русского оружия и русского духа, помогали наиболее бедным семьям, особенно из числа эвакуированных.

Священник села Старо-Никольское Александр Кесаревский так сформулировал основные принципы своей пастырской деятельности: «Первое – удовлетворение религиозных потребностей, второе – возгревание любви к Родине, третье – помощь семьям эвакуированных и красноармейцев». На свои средства он полностью содержал 10 семей переселенцев из Воронежа с маленькими детьми. По словам Кесаревского, обстановка для патриотической деятельности была благоприятной: ни немцы, ни мадьяры, квартировавшие в селе, не знали русского языка. Поэтому была возможность на каждой службе молиться вместе с прихожанами о «богохранимой стране нашей и о спасении ея».

Другой священник – протоиерей Иван Бобрусов, служивший все месяцы оккупации в селе Александровка Россошанского района, чуть было не поплатился жизнью за свои патриотические проповеди и беседы. В проповеди, сказанной за несколько дней до освобождения села, он призвал верующих усилить молитвы о победе русского оружия. Оккупанты решили арестовать священника, но местные жители спрятали его и спасли от расправы.

[воронеж_2.jpg]

В конце января 1943 г. Воронежская область была полностью освобождена от оккупантов. Ущерб, нанесенный немецкими захватчиками храмам Воронежской области, по подсчетам областной комиссии по расследованию злодеяний и учету материального ущерба составил 1127 тысяч рублей. Это очень значительная цифра. Епископ Иона (Орлов) свидетельствовал об уроне времен гитлеровского нашествия: «Церкви, находящиеся на территории, оккупированной немецкими захватчиками, значительно пострадали, подверглись в некоторых случаях полному, а в некоторых частичному разрушению и всеобщему разграблению. И только благодаря стараниям ревнителей, рисковавших своей жизнью, кое-что необходимое спасено и дало возможность отправлять богослужения».

В Воронежской области началось восстановление канонического церковного устройства. Область находилась в церковной власти епископа Курского Питирима (Свиридова). Священники, самочинно возобновившие служение на оккупированных территориях, после покаяния были приняты в молитвенно-каноническое общение с Церковью. Те приходы, где богослужения из-за отсутствия храма, проходили в общественных зданиях (сельсоветах, школах, клубах) были закрыты. Так в селе Татарино Евдаковского района здание церкви было сожжено немцами и богослужения проводились в сельсовете; в селе Митрофановка Михайловского района - в здании народного суда; в селе Нижний Ольшан Отрогожского района – в клубе.

В августе 1943 г. в составе Курской епархии был образован Воронежский областной благочинный округ. Во главе его был поставлен протоиерей Алексей Образцов, настоятель (с июня 1943 года) Никольского храма города Воронежа, в период оккупации служивший в Вознесенском храме села Верхнее Турово Нижнедевицкого района.

В сентябре - октябре 1943 года на территории области были образованы еще два благочинных округа. Из них Острогожский округ по указу епископа Питирима возглавил протоиерей Павел Беляев, Россошанский – протоиерей Иосиф Девятко, настоятель Александро-Невской церкви города Россоши. Округ этот, включавший 11 административных районов, к моменту вступления в должность отца Иосифа имел только четыре православных храма Патриаршей ориентации. Остальные тринадцать состояли в обновленческом расколе и не имели молитвенно-канонического общения с РПЦ. К концу 1943 года все обновленческие приходы вернулись в лоно Православия, последний очаг раскола на территории области был ликвидирован.

Процесс устроения канонически правильной церковной жизни в районах, бывших в немецкой оккупации, шел нормально. Новых расколов не возникло. Священников, сотрудничавших с врагами, не было. Православное духовенство не оставило своего народа, будучи верным призыву митрополита Сергия положить души свои вместе со своей паствой: малодушных ободряло, огорченных утешало, колеблющимся напоминало о долге и воле Божьей.

По освобождении временно оккупированной территории области начались организованные сборы на танковую колонну им. Дмитрия Донского, на подарки бойцам Красной Армии и т.п. В архивных документах имеются сведения о средствах, собранных духовенством и верующими Воронежской епархии за период с 1941-го по 1944 год. В фонд обороны: наличными - 24003635 рублей. На подарки в армию: наличными - 118125 рублей, продуктами и различными предметами - на 113514 рублей. На оказание помощи больным и раненым, находящимся в госпиталях: наличными - 120776 рублей, продуктами и различными предметами - 1265 рублей. На оказание помощи инвалидам Отечественной войны: наличными - 7000 рублей. На оказание помощи детям и детским учреждениям: наличными - 25050 рублей, продуктами и различными предметами - на 500 рублей. На оказание помощи семьям воинов: наличными - 72222 рубля. Всего - 2 882 587 рублей.

При Никольском соборе города Воронежа в сентябре 1943 г. был организован епархиальный комитет по сборам подарков раненым воинам и пожертвований на оборону Родины. Во всех храмах епархии за всеми службами был введен тарелочный сбор «в фонд обороны». Внутри храма выставлялись кружки с надписями «на подарки раненым воинам» и «в фонд обороны». Каждый воскресный и праздничный день читалась особая молитва, а по окончании литургии слушался молебен о даровании Победы Русскому воинству, с произнесением многолетия Правительству и вождям и вечной памяти, убиенным на поле брани. Произносились патриотические проповеди, приглашающие к пожертвованиям на оборону Родины. В мае 1944 г. епархиальный комитет по организации сборов на оборону Родины приобрел для госпиталя № 406 города Воронежа мебели на сумму 28547 рублей, в том числе: 220 тумбочек прикроватных, 40 столов обеденных, 400 табуретов, 6 столов конторских. За Пасхальные дни 1944 г. на патриотические цели по епархии поступило 188127 рублей и 162 кг картофеля. Всего же по епархии за 1944 год собрано: в фонд обороны – 1955686 рублей, на подарки воинам Красной Армии – 107521 рубль, на помощь инвалидам Отечественной войны – 6838 рублей, на лечение больных и раненых – 108647 рублей, на помощь детям и детским учреждениям – 27340 рублей, на помощь семьям воинов Красной Армии – 92932 рубля, а всего 2339014 рублей. Кроме того, в декабре 1944 года по призыву патриаршего Местоблюстителя митрополита Алексия (Симанского) и с дозволения местных властей в Воронежской епархии прошел месячник сбора средств по домам и квартирам верующих в помощь семьям бойцов, павших за свободу и независимость нашей Родины. Пожертвовано было 241888 рублей наличными и на 376820 рублей облигаций государственного займа. Таким образом, всего в фонд обороны и иные патриотические цели от церквей епархии было внесено за 1944 год- 2957722 рублей.

В октябре 1944 года Усманская районная газета опубликовала две телеграммы: «Москва. Кремль. Верховному Главнокомандующему Маршалу Союза ССР Сталину И.В. Верующие православной церкви города Усмань Воронежской области в своей новооткрытой церкви возносят молитвы к Богу о даровании сил и здоровья своему Советскому Правительству, вождям и воинству для полной и скорой победы над злыми фашистами. За богослужениями нами собрано 25000 рублей на оборону страны, каковые просим принять в Ваше распоряжение с пожеланиями Вам крепости сил и здоровья в Великом деле спасения Родины в исторические годы борьбы за независимость СССР. Настоятель протоиерей Михаил Корыстин, пред. церковного совета Стеблев, староста Воробьев». И ответная телеграмма, поступившая из Москвы: «Настоятелю протоиерею Михаилу Корыстину, пред. церковного совета Стеблеву, старосте Воробьеву. Прошу передать верующим православной церкви города Усмань, собравшим 25000 рублей в фонд обороны Союза ССР – мой привет и благодарность Красной Армии. И.Сталин».

Государство с благодарностью принимало от прихожан и духовенства православных храмов их лепту в дело достижения Победы. За первое полугодие 1945 г. епархия внесла на патриотические цели 1253914 рублей. Патриотическая работа также выражалась в укреплении в сердцах верующих чувства любви к Родине.

В связи с Победой над Германией церковным советам предложено было отчислять средства из церковной наличности государству на залечивание ран, нанесенных фашистами. На этот призыв приходы активно откликнулись, и к 1 января 1946 г. было пожертвовано 476896 рублей. Было предложено также сделать специальное единовременное отчисление на восстановление городов и сел. Липецкая церковь пожертвовала на эти цели 200000 рублей, Борисоглебская - 25000, Усманская - 20000.

В июле 1945 г. в Воронежском банке был открыт специальный счет № 161001, куда поступали деньги от приходов епархии на патриотические цели.

В епархиальном отчете о патриотической работе за 1945 год говорилось: «Патриотическая работа выражалась в следующем: в церквах проводился по праздникам тарелочный сбор. В дни гражданских праздников эти сборы предварялись словами, в которых возгревалось патриотическое чувство, любовь к Родине. Говорились поучения и в другие дни на специальные темы: о повиновении властям, о молитве за всех, иже во власти суть, о воспитании в детях любви до готовности душу свою положить за други своя и т.д. Кроме тарелочного сбора во многих храмах делались отчисления из общих доходов церковных, причем в Кантемировке отчисляли один рубль с проданной просфоры, а потом стали выделять 10% с валового дохода церкви. Из храмов по взносам первое место занимает Липецк - 398000 рублей, второе место Борисоглебск - 377000 рублей, третье Воронеж - 153000 рублей». Необходимо отметить, что Христо-Рождественская церковь города Липецка (настоятель протоиерей Георгий Савченко) перечислила в 1943 г. 86350 рублей, а в 1944 г. - 526800. За этот вклад в оборону в 1944 г. она получила две благодарности от И.В. Сталина. 26 мая 1945 г. Верховный Главнокомандующий поблагодарил прихожан и духовенство Никольского собора города Воронежа за собранные деньги в фонд помощи детям сиротам.

Март 1944 г. можно считать началом возрождения Воронежской епархии. Она получила правящего архиерея Иону (Орлова). Кафедра епископа была размещена при Никольском храме, который с того времени стал кафедральным собором епархии. К концу 1944 г. в епархии было 6 благочинных округов: Алексеевский, включавший 30 церквей, Борисоглебский, имевший 3 церкви, Воронежский – 8, Землянский – 10, Острогожский – 18 и Россошанский – 14; итого 83 храма. Храмы открылись в крупных населенных пунктах области: Липецке, Усмани, Павловске. Но территориальное расположение действующих церквей по области было неравномерным. Основная их часть находилась в ее юго-западной части, бывшей в оккупации. Ситуация не изменилась и в последующие годы. Новые храмы открывались в большинстве своем на территориях, бывших в оккупации. К 1953 году из 50 районов области, которых не коснулись захватчики, 26 совсем не имели действующих церквей.

[iona-orlov.jpg]
Епископ Иона (Орлов).

Епископ Иона, обращаясь к гражданским властям, просил разрешения на расширение сети действующих церквей до «количества, способного удовлетворить запросы верующих или, по крайней мере, из такого расчета, чтобы храм от храма был не далее 15 - 20 км, принимая во внимание трудности передвижения. В таких многолюдных пунктах, как Воронеж, Борисоглебск, Липецк, необходимо иметь по два, по три действующих храма, так как чрезмерная перегрузка существующих в большие праздники весьма чревата нежелательными печальными последствиями, не говоря уже о массовых простудных заболеваниях в результате слушания службы в зимнее время при открытых дверях и на улице, около храма». Но открытие новых храмов шло очень медленно, к маю 1945 года число действующих храмов возросло до 94.

За год святительской деятельности владыки Ионы (он скончался 27 мая 1945 г.) открылся 21 новый храм. В 60 храмах был произведен ремонт на сумму 2450000 рублей. Только на внутреннее оборудование храмов (иконостасы, подсвечники и др.) и богослужебные предметы было израсходовано 1227000 рублей.

Прихожане Воронежской епархии первыми в стране в 1944 г. обратились в властям с предложением вернуть верующим святые мощи - речь шла о мощах святителя Митрофана Воронежского. Эту просьбу они повторили в сентябре 1945 г.; и летом 1946 г., когда узнали, что мощи вернулись из Ферганы, где музейные фонды были в эвакуации; и в апреле 1948 г., когда они после закрытия антирелигиозного музея перешли в ведение краеведческого музея. Но тогда этот вопрос не был решен положительно. Как и стремление нового воронежского епископа Иосифа (Орехова) открыть Алексеево-Акатов монастырь в г. Воронеже.

В 1945 г. в штате епархии состоял 131 священник и 31 диакон, из них пятеро были участниками Великой Отечественной войны. Диакон Василий Пехов за ратные подвиги был награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда»; священник Иоанн Жуков – медалями «За боевые заслуги», «За взятие Варшавы». Несколько церковно-священнослужителей были отмечены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».

Пасха 1945 года пришлась на 6 мая – день Георгия Победоносца, покровителя Христолюбивых воинов. Как бы сами Небеса радовались победе русского оружия над антихристианскими полчищами. Победе, которую они даровали России как знак прощения ее прежних грехов, как знак признания ее молитвенного и ратного подвига. В день Победы 9 мая и в последующие дни в храмах епархии проходили торжественные богослужения. Было оглашено Патриаршее послание: «Мы уверенно и терпеливо ждали этого дня Господня, дня, в который изрек Господь праведный суд Свой над злейшим врагом человечества, и Православная Русь после беспримерных бранных подвигов... ныне предстоит Господу Сил в молитве, благодатно взывая к самому источнику побед и мира за Его небесную помощь в годину брани, за радость Победы, за дарование мира всему миру».

[церковь в годы войны.jpg]

Список использованной литературы:
ГАОПИ ВО, ф. 967 – Фонд Уполномоченного по делам РПЦ при Воронежском облисполкоме.
Русская православная церковь в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. Сборник документов. – М., 2009.
Сапелкин Н.С. За други своя. Воронежская епархия в годы Великой Отечественной войны. – Воронеж, 2010.
Сапелкин Н.С. Жребий истины. Церковные расколы ХХ века. – Воронеж, 2012.
Сапелкин Н.С. Свете тихий. Краеведческие этюды. – Воронеж, 2006.