ЗАКОН
I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 11 СОГЛАШЕНИЯ ВСЛЕДСТВИЕ ОТКАЗА ВНЕСТИ ПОПРАВКИ В ГОСУДАРСТВЕННЫЙ РЕЕСТР
65. Заявитель подал жалобу согласно статье 11 Соглашения об отказе внести поправки в информацию о его адресе и должностных представителях, содержащуюся в Едином государственном реестре юридических лиц. Статья 11 гласит следующее:
“1. Каждый человек имеет право на свободу мирных собраний и свободу объединений с другими, в том числе право на создание и присоединение к профсоюзам с целью защиты своих интересов.
2. Никакие ограничения не должны накладываться на осуществление этих прав, кроме тех, которые предусмотрены законом, и являются необходимыми в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, с целью предотвращения беспорядков и преступлений, с целью защиты здоровья и морали или защиты прав и свобод других. Данная статья не должна препятствовать наложению законных ограничений на осуществление этих прав членами вооруженных сил, полиции или государственными административными органами.”
A. Допустимость
66. Суд решил, что данная жалоба явно не является безосновательной в рамках статьи 35 § 3 Соглашения. Далее он постановил, что ни на каких основаниях она не является неприемлемой. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.
Б. По существу дела
1. Доводы партий
(a) Заявитель
67. Заявитель утверждал, что отказ внести поправки в государственный реестр был незаконным. В частности, требование предоставить те же документы, что и для регистрации новосозданной политической партии, не имело никакого основания в местном законодательстве. Из раздела 16 Закона о политических партиях, содержащего список документов, которые должны быть предоставлены органу государственной регистрации (см. п. 44), следует, что он применяется только в случаях первоначальной регистрации политической партии, следуемой сразу после ее учреждения учредительным конгрессом. Раздел 27 § 3 это Закона установил упрощенную процедуру уведомления для внесения поправок в информацию, содержащудюся в реестре (см. п. 46). Закон о регистрации юридических лиц также установил различия между первоначальной регистрацией юридического лица и регистрацией поправок в реестре, предусматривая порядок получения разрешения в первом случае и процедуру уведомления во втором (см. п. 41). Отсюда вытекает, что от Заявителя незаконно и безосновательно требовали предоставить, на проверку органа государственной регистрации, документы, перечисленные в разделе 16 Закона о политических партиях. Тем не менее, он выполнил данное незаконное требование и предоставил необходимые документы.
68. Заявитель оспорил решение местных властей, что предоставленные документы имели недостатки. В частности, он утверждал, что общее собрание от 17 декабря 2005 г., на котором были выбраны его должностные представители и было решено изменить его официальный адрес, было созвано и проведено в соответствии с процедурой, установленной местным законодательством и его уставом. Решения местных властей наборот были безосновательными и несовместимыми с имеющимися доказательствами.
69. Далее Заявитель утверждал, что отказ внести поправки в информацию о его адресе и должностных представителях подорвал его деятельность. Срок пребывания в должности его предыдущих должностных представителей истек в апреле 2006 г. Так как власти отказали в просьбе зарегистрировать новых должностных представителей, должным образом выбранных на общем собрании, Заявитель не смог как следует выполнять свои фунцкии. Он не мог учреждать новые региональные отделения, предоставлять ежегодные отчеты или другие документы, требуемые властями, или сделать повторный запрос о регистрации поправок в реестре, так как все его действия требовали подписей его должностных представителей. Более того, это был не первый раз, когда власти лишили законной силы решения, принятые на общих собраниях Заявителя. 17 декабря 2005 г. были созваны чрезвычайные общие собрания, так как местные власти отказались признать решения, принятые на предыдущем общем собрании. Наконец, решение властей, что общее собрание от 17 декабря 2005 г. было незаконным, послужило основанием для ликвидации нескольких региональных отделений Заявителя и окончательная ликвидация самого Заявителя. По вышеуказанным причинам, Заявитель считает, что отказ властей внести поправки в реестр привели к скрытому факту ликвидации.
(б) Правительство
70. Правительство утверждало, что вмешательство в права Заявителя было законным. Закон о политических партиях установил специальную процедуру выдачи разрешения на регистрацию политических партий. Требование к получению разрешения на регистрацию было обосновано особым статусом и ролью политических партий. Закон о политических партиях не устанавливал различия между типами регистрации. Следовательно, те же правила применялись к регистрации новосозданной политической партии и к регистрации любых поправок в информации, содержащейся в реестре. Во всех случаях политическая партия должна была предоставить документы, указанные в разделе 16 Закона о политических партиях (см. п. 44), а орган государственной регистрации имел право проверять эти документы и принимать решение, давать ли разрешение или отказ на регистрацию (см. разделы 15 § 5, 29 § 1 и 38 § 1 Закона о политических партиях в пп. 43, 45 и 53). Тот факт, что эти положения допускали разные толкования, не противоречил Соглашению. Многие законы неизбежно формулировались в условиях, которые, в большей или меньшей степени, были неясными и чье толкование и применение были вопросами практики. Роль судебного решения, вынесенного в судах, четко должна была рассеять оставшиеся сомнения в интерпретации, учитывая изменения в повседневной практике (Правительство ссылалось на Реквени против Венгрии [GC], № 25390/94, § 34, ECHR 1999 III, и Горзелик и другие против Польши [GC], № 44158/98, § 65, ECHR 2004 I). Правительство приняло решение, что положения местного законодательства, регулирующего регистрацию политических партий, соответствовали требованияя доступности и предсказуемости. В любом случае, Заявитель подал заявление в местные власти о получении инструкций относительно процедуры регистрации, которую нужно было пройти, и получил подробные объяснения. Также было важно то, что законность отказа от регистрации была изучена и одобрена местными судами. Учитывая, что на первом месте для органов федеральной власти, а особенно судов, было толкование местного законодательства, задачей Суда не являлась замена своего собственного толкования на ихнее в отсутствие произвольности (они ссылались на Тейедор Гарсия против Испании, 16 декабря 1997 г., § 31, Отчеты о судебных решениях и заключениях 1997 VIII).
71. Что касается обоснования отказа от регистрации, Правительство заявило, что местные власти отказались зарегистрировать поправки в реестре, так как документы, предоставленные Заявителем, имели существенные недостатки. Их внимательное прочтение выявило, что общее собрание, на котором были выбраны должностные представители, и было решено изменить официальный адрес Заявителя, было незаконным. В частности, делегаты, которые участвовали в этом собрании, не были выбраны в соответствии с процедурой, предусмотренной законом и уставом Заявителя. Следовательно, протоколы данного собрания не могли служить основанием для внесения поправок в государственный реестр. Отказ внести поправки в реестр был направлен на то, чтобы продвигать демократию в партии Заявителя и защищать права его членов на участие в региональных и общих собраниях, и, таким образом, на участие в процессе принятия решений.
72. Далее Правительство оспорило утверждения Заявителя, что отказ внести поправки в реестр подорвал его деятельность и привел к его ликвидации. Оно утверждало, что Заявитель вел активную деятельность в 2006 г. и 2007 г. В частности, Заявитель принимал участие в региональных выборах, предоставлял ежегодный отчет о деятельности, согласно которому он потратил более миллиона рублей в 2006 г., а его представители участвовали в делопроизводствах о ликвидации. Что касается ликвидации, решение о ней было принято на основании разных причин, которые никоим образом не касались отказа от регистрации. Также отказ от регистрации не был направлен на то, чтобы подорвать деятельность Заявителя. Местные власти просто осуществляли законный контроль над соблюдением Заявителем процедуры регистрации, установленной местным законодательством. Они приводили доводы, что Заявитель должен был соблюдать местное законодательство, а местные власти имели право и обязательство следить за его выполнением законных требований и процедур. В частности, было необходимо проверить, было ли общее собрание Заявителя созвано и проведено в соответствии с местным законодательством и его уставом, чтобы защитить его членов от принятия произвольных решений в нарушение демократических процедур.
73. Правительство также сделало ударение на том, что отказ от регистрации не был окончательным. У Заявителя была возможность исправить указанные недостатки в документах и сделать повторный запрос о регистрации. В частности, можно было бы созвать новое общее собрание по просьбе одной трети его региональных отделений, и на собрании можно было бы выбрать новых должностных представителей Заявителя. Однако, Заявитель не предпринял никаких шагов для созыва нового общего собрания и исправления дефектов, выявленных местными властями.
74. Наконец, Правительство сослалось на случаи Духовного управления Мусульман Республикпи Молдова против Молдовы ((решение), № 12282/02, 14 июня 2005 г.) и Байсан за “Лигу по защите прав человека Румынии” (Лига по защите прав человека в Румынии) против Румынии ((решение), № 28973/95, 30 октября 1997 г.), в которых отказ зарегистрировать объединение, которое не соблюдало процедуру регистрации, был признан совместимым со статьями 9 и 11 Соглашения.
2. Судебная оценка
(a) Общие принципы
75. Суд повторяет, что право на создание объединения является неотъемлемой частью права, указанного в статье 11. То, что граждане должны суметь создать юридическое лицо, чтобы совместно действовать в сфере общих интересов, является одним из самых важных аспектов рпава свободу объединений, без которого это право не имело бы никакого значения. Способ, которым национальное законодательство бережно хранит эту свободу и его практическое применение властями, открывает положение демократии в рассматриваемой стране (см. Сидиропоулос и другие против Греции, судебное решение от 10 июля 1998 г., Отчеты о судебных решениях и заключениях 1998-IV, § 40).
76. Однако свобода объединений не является абсолютной и должно быть признано, что, тогда как через деятельность объединения или его намерения, прямо или косвенно, она заявлена в его программе и подвергает опасности государственные учреждения или права и свободы других, статья 11 не лишает государство права защиты этих учреждений и лиц. Несмотря на это, данное право можно бережно использовать, так как исключения к правилу о свободе объединений должны четко толковаться, и только убедительные и неопровержимые доводы могут обосновать ограничения, накладываемые на эту свободу. В определении, существует ли необходимость в рамках п. 2 положений данного Соглашения, государства имеют только ограниченную свободу усмотрения, которая идет рука об руку со строгим европейским контролем, охватывающим и закон и решения, применяющиеся к нему, в том числе решения независимых судов (см. Горзелик и другие, приведенный выше, §§ 94 и 95; Сидиропоулос, приведенный выше, § 40; и Станков и Объединенная македонская организация Илинден против Болгарии, № 29221/95 и 29225/95, § 84, ECHR 2001-IX).
77. Когда Суд проводит тщательное изучение, его задачей является не замена его собственного мнения на мнение соответствующих органов федеральной власти, а рассмотрение решений, которые они принимают при осуществлении своего дискреционного права. Это не означает, что он сам должен продолжать выяснять, разумно ли, осмотрительно и добросовестно государство-ответчик осуществляло свое дискреционное право; он должен обращать внимание на вмешательство, на которое было подана жалоба в свете дела, и определить, было ли оно “соразмерным преследуемой законной цели” и являются ли причины, приведенные органами федеральной власти для обоснования данного вмешательства, “уместными и достаточными”. При этом, Суд должен убедиться, что органы федеральной власти применяли нормы, которые соответствовали принципам, изложенным в Соглашении и, кроме того, что их решения основывались на приемлемой оценке соответствующих фактов (см. Объединенная коммунистическая партия Турции и другие против Турции, 30 января 1998 г., § 47, Отчеты о судебных решениях и заключениях 1998 I, и Partidul Comunistilor (Nepeceristi) and Ungureanu - Партия коммунистов, которые не были членами Румынской коммунистической партии ", PCN и Унгуряну против Румынии, № 46626/99, § 49, ECHR 2005-I (выдержки)).
78. Суд также одобрил на ряде случаев существенную роль, которую в демократическом режиме играют политические партии, наслаждающиеся свободами и правами, указанными в статье 11 и также статье 10 Соглашения. Политические партии – это форма объединения, необходимая для должного функционирования демократии. Ввиду роли, которую играют политические партии, любая мера, принятая против них, влияет и на свободу объединений и, следовательно, на демократию в рассматриваемом государстве (Рефах Партизи (Партия социального обеспечения) и другие против Турции [GC], № 41340/98, 41342/98, 41343/98 и 41344/98, § 87, ECHR 2003 II, и Объединенная коммунистическая партия Турции, приведенные выше, § 25).
(б) Применение к данному делу
79. Суд заметил, что 17 декабря 2005 г. Заявитель провел общее собрание, на котором были выбраны его руководители и должностные представители, и решил изменить свой официальный адрес. Впоследствие он обратился в орган государственной регистрации с просьбой внести поправки в государственный реестр, как того требует государственное законодательство. Орган государственной регистрации постановил, что Заявитель должен предоставить тот же пакет документов, который требуется для регистрации новосозданной политической партии. Далее он отказал в просьбе внести поправки в реестр, постановив, на основании предоставленных Заявителем документов, что общее собрание было незаконным.
80. Между сторонами на оспаривался тот факт, что отказ внести поправки в государственный реестр привел к вмешательству в права Заявителя в соответствии со статьей 11 Соглашения (ср. Свято-Михайловская парафия против Украины, № 77703/01, § 123, 14 июня 2007 г.). Суд принял аргумент Заявителя, что отказ зарегистрировать его должностных представителей негативно повлиял на его деятельность. Отказавшись привести в действие решения, принятые на общем собрании 17 декабря 2005 г., и признать должностных представителей, выбранных на данном собрании, органы государственной власти несомненно создали серьезные трудности в повседневной жизни Заявителя. Хотя нет никакого доказательства, чтобы поддержать иск Заявителя, что его деятельность была фактически парализована в результате отказа внести поправки в реестр, нет никакого сомнения, что она была сильно подорвана неспособностью должностных представителей Заявителя осуществлять ее.
81. Остается убедиться, было ли вмешательство в права Заявителя “предусмотрено законом”, “преследовало ли законную цель” и было ли оно “необходимым в демократическом обществе”.
82. Сначала Суд изучит аргумент Заявителя, что требование органа государственной регистрации предоставить тот же пакет документов, который требуется для регистрации новосозданной политической партии, и отказ органа внести поправки в государственный реестр вследствие нарушений в данных документах не имел никакого основания в местном законодательстве. В связи с этим он повторяет, что в соответствии с прецедентным правом, выражение “предусмотренный законом” требует, чтобы оспариваемая мера имела основание в местном законодательстве и также, чтобы закон достаточно четко формулировался, чтобы гражданин мог предвидеть последствия, которые может повлечь за собой данное дело, и чтобы он мог соответственно вести себя (см., как классическая власть, Сандей Таймз против Соединенного Королевства (№ 1), судебное решение от 26 апреля 1979 г., серия A № 30, § 49).
83. Суд заметил, что местное законодательство является далеко не точным относительно процедуры внесения поправок в государственный реестр. В отличие от очень детальных положений, регулирующих процедуру регистрации новосозданной партии, процедура регистрации поправок является неопределенной. Закон о политических партиях и Закон о регистрации юридических лиц не уточняют, какие документы, исключая случаи простого уведомления, должны быть предоставлены политической партией для регистрации поправок, и четко не указывает право органа государственной регистрации на проверку этих документов и отказа от регистрации (см. пп. 41 и 46).
84. Чтобы обосновать требование о предоставлении того же пакета документов, который требуется для регистрации новосозданной политической партии, и право органа государственной регистрации отказать в просьбе о регистрации, если эти документы были неполными или содержали неверную информацию, местные суды сослались на раздел 32 § 7 Закона о неприбыльных организациях (см. п. 42). Однако Суд отмечает, что § 7 был добавлен в раздел 32 10 января 2006 г. и вступил в силу 16 апреля 2006 г., в то время как отказы внести поправки в реестр были сделаны 16 января и 4 апреля 2006 г. Суд поражен тем, что местные суды основывались на положении, которое не имело юридической силы на тот момент и которое, таким образом, не могло служить законным основанием для отказа внести поправки в государственный реестр.
85. Учитывая, что в данном деле не ссылались ни на какой другой законный документ или положение, устанавливающее процедуру внесения поправок в реестр, Суд не может вынести решение, что местное законодательство достаточно четко формулировалось, позволяя тем самым Заявителю предвидеть, какие документы он должен предоставить, и какие будут негативные последствия, если орган государственной регистрации посчитает предоставленные документы некачественными. Суд считает, что меры, принятые органом государственной регистрации, в данном деле не имели достаточно четкого законного основания.
86. Ввиду вышеупомянутого решения, было бы лишним изучать, было ли вмешательство соразмерным любой законно преследуемой цели. Тем не менее, в данном деле Суд отмечает, что он не согласен с аргументом Правительства, что вмешательство в свободу объединений Заявителя было “необходимым в демократическом обществе”.
87. Основанием для отказа внести поправки в реестр было решение органа государственной регистрации, что общее собрание от 17 декабря 2005 г. было созвано и проведено в нарушение процедуры, предусмотренной уставом Заявителя. Суд признает, что, в определенных случаях, свобода усмотрения государств может включать право на вмешательство – при условии соразмерности – во внутреннюю организацию объединения и его фукционирование в случае несоблюдения соответствующих законных формальностей, приминяющихся к его учреждениям, фукционированию или структуре внутренней организации (см., например, Эртан и другие против Турции, № 57898/00, 21 марта 2006 г.; Кармуиреа ..., приведенный выше; и Бейзен ..., приведенный выше), или в случае серьезного и затянувшегося конфликта внутри объединения (см. Святейший синод болгарской православной церкви (митрополит Иннокентий) и другие против Болгарии, № 412/03 и 35677/04, § 131, 22 января 2009 г.). Однако, власти не должны вмешиваться во внутреннее организационное функционирование объединений до такой степени, что это может привести к серьезным последствиям, чтобы обеспечить соблюдение объединением каждой отдельной формальности, предусмотренной его уставом (см. Тебьети Мюхафице Цемиети и Израфилов против Азербайджана, № 37083/03, § 78, ECHR 2009 ...).
88. В данном деле орган государственной регистрации обнаружил нарушения в процедуре выбора региональных делегатов для общего собрания, решив, что некоторые региональные собрания были созваны неуполномоченными лицами или органами, некоторые другие региональные собрания не имели кворума, протоколы нескольких региональных собраний не содержали имена участников и некоторые из участников не были членами Заявителя. Суд не видит никакого оправдания для органа государственной регистрации до такой степени вмешиваться во внутреннее функционирование Заявителя. Он отмечает, что местное законодательство не предусматривало никаких правил и процедур созыва региональных собраний или выбора делегатов для общего собрания. Также оно не устанавливало требования относительно протоколов таких собраний. Суд считает, что объединение само должно определять способ организации его собраний. Также само объединение и его члены, а не органы государственной власти, должно гарантировать соблюдение данного вида формальностей тем способом, который указан в его уставе (см. Тебьети Мюхафице Цемиети и Израфилов, приведенный выше, § 78, см. также руководящие положения Венецианской комиссии и пояснительный отчет о законе о политических партиях: п. 58). При отсутствии исков со стороны членов Заявителя относительно организации общего собрания от 17 декабря 2005 г. или предшествующих ему общих собраний, аргумент Правительства, что вмешательство органов государственной власти во внутренние дела Заявителя было необходимым с целью защиты прав членов Заявителя, не убедил Суд.
89. Ввиду всего вышеупомянутого, Суд постановил, что путем отказа внести поправки в государственный реестр, местные власти вышли за рамки законной цели и до некоторой степени вмешались во внутреннее функционирование Заявителя, что нельзя считать законной и необходимой мерой в демократическом обществе.
90. Следовательно имело место нарушение статьи 11 Соглашения.
II. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 11 СОГЛАШЕНИЯ ВСЛЕДСТВИЕ ЛИКВИДАЦИИ ЗАЯВИТЕЛЯ
91. Заявитель подал жалобу о его ликвидации вследствие несоблюдения требований к минимальному количеству членов и региональному представительству. Он основывался на статье 11 Соглашения.
A. Допустимость
92. Суд отмечает, что данная жалоба не является явно безосновательной в рамках статьи 35 § 3 Соглашения. Далее он отмечает, что она не является недопустимой на любых других основаниях. Следовательно, она должна быть признана допустимой.
Б. По существу дела
1. Доводы партий
(a) Заявитель
93. Заявитель утверждал, во-первых, что требования к минимальному количеству членов и региональному представительству были необоснованными в соответствии со вторым пунктом статьи 11. В частности, они были необоснованными и не преследовали никаких законных целей. Наложение таких требований на политические партии не могло быть обосновано интересами национальной безопасности. Также они не были необходимы для предотвращения беспорядков или преступлений, или для защиты прав и свобод других.
94. Далее Заявитель оспорил решения, принятые государственными властями и судами. Он оспаривал тот факт, что проверки количества его членов небрежно осуществлялись властями. Проверки были несистематическими и не следовали никакой единой методики или четко-определенным правилам, установленным законом. Членов Заявителя опрашивали по телефону об их статусе члена и некоторые из них были запуганы властями. Власти потребовали, чтобы региональные отделения предоставили многочисленные документы, отличительные для каждого регионального отделения. Процедура ликвидации не была состязательной, так как Заявителю отказали в возможности предоставить доказательства, указывающие на количество его членов. Заявитель настаивал на том, что у него 63,926 членов и 57 региональных отделений, 51 из которых включали 500 членов. Поэтому он соблюдал законное требование к минимальному количеству членов и региональному представительству.
95. Заявитель наконец утверждал, что его ликвидация не только нарушила его свободу объединений, но также ограничила его свободу на участие в выборах, так как в соответствии с Российским законодательством политические партии были единственным видом общественного объединения, имеющего право назначать кандидатов на выборы в государственные органы.
(б) Правительство
96. Правительство заявило, что вмешательство было предусмотрено законом, а именно разделом 3 § 2 и разделом 41, с внесенными поправками в них, Закона о политических партиях и раздела 2 Закона, вносящего поправки в другой закон, (см. пункты 33, 34 и 54). В частности, вышеуказанные положения требовали, чтобы к 1 января 2006 г., все политические партии увеличили количество своих членов до 50,000 человек и количество членов их региональных отделений до 500 человек. Также из этих положений следовало, что, если партия не увеличила количество своих членов, она должна была реорганизоваться в общественное объединение или былть ликвидированной. Применяемая внутригосударственная правовая норма была понятной и выражалась в определенных условиях, что Заявитель мог предвидеть, что невыполнение вышеуказанных требований приведет к его ликвидации.
97. Чтобы оправдать наложение требований к минимальному количеству членов и региональному представительству на политические партии, Правительство сослалось на их особый статус и роль в качестве объединений, участвующих в выборах и представляющих интересы граждан в государственных органах. Они утверждали, что данные требования преследуют законную цель защиты конституционных принципов Российской Федерации и прав и интересов других лиц. Их “необходимость” была подтверждена Конституционным судом (см. пункты 55 и 56). В частности, требования к минимальному количеству членов и региональному представительству продвигали процесс объединения политических партий, создавали предпосылки для учреждения крупных, сильных партий, препятствовали чрезмерному парламентскому разделению и, таким образом, обеспечивали нормальную работу парламента, и содействовали стабильности политической системы. Вышеуказанные требования не были дискриминационными, так как они не препятствовали появлению различных политических программ и применялись в равной степени ко всем политическим партиям, назависимо от идеологии, целей и задач, изложенных в их уставах, и не ослабляли саму суть права граждан на свободу объединений в качестве политических партий, которые не соблюдали требования, и имели возможность реорганизоваться в общественные объединения. Правительство также утверждало, что нужно было учитывать особые черты социальной и политической ситуации, преобладающей в современной России, при определении, были ли законные требования, наложенные на политические партии, обоснованными (оно сослалось на дело Игоря Артемова против России (решение), № 17582/05, 7 декабря 2006 г.).
98. Далее Правительство утверждало, что свобода объединений не была абсолютной. Политические партии обязаны были соблюдать государственный закон, а власти имели право наблюдать за деятельностью партий, чтобы убедиться, что она соответствовала законным требованиям. Так как Заявитель нарушил требования к минимальному количеству членов и региональному представительству, и, таким образом, нарушил права и интересы тех партий, которые выполняли эти требования, было необходимо ликвидировать его. Ликвидация не была автоматической, так как Заявителю дали выбор, либо довести количество его членов и членов его региональных отделений до требуемого законом, с внесёнными поправками, чтобы сохранить свой статус политической партии, либо реорганизоваться в общественное объединение. Однако, он не воспользовался этим выбором и, следовательно, был подвергнут ликвидации. Также стоило отметит, что Заявитель не был ликвидирован, и на него не был наложен запрет вследствие экстремистской деятельности. Поэтому он мог учредить новую партию с тем же названием. Члены Заявителя могли либо создать новую партию, либо присоединиться к другой существующей партии.
99. Наконец, Правительство утверждало, что процедура ликвидации была справедливой и состязательный, государственные суды изучили и оценили доказательства, предоставленные партиями, и приняли обоснованные решения.
2. Судебная оценка
100. Общей позицией между партиями является то, что ликвидация Заявителя означала вмешательство в его права в соответствии со статьей 11 Соглашения. То, что вмешательство было “предусмотрено законом”, исключительно разделами 3 § 2 и 41 § 3 Закона о политических партиях и разделами 2 §§ 1 и 4 Закона, вносящего поправки в другой закон, (см. пункты 33, 34 и 54) не оспаривалось.
101. Далее Суд решил, что Правительство и Конституционный суд основывались на нескольких целях, чтобы оправдать ликвидацию Заявителя вследствие несоответствия требованиям к минимальному количеству членов и региональному представительству, а именно на защите демократических учреждений и конституционных принципов Российской Федерации, обеспечении ее территориальной целостности, прав и интересов других (см. пункты 55, 56 и 97). Он считает, что защита территориальной целостности тесно связана с защитой “национальной безопасности” (см., например, Объединенная коммунистическая партия Турции, приведенный выше, § 40), в то время как защита демократических учреждений государства и конституционных принципов относится к “предотвращению беспорядков”, концепция “порядка” в рамках французского издания статьи 11, охватывающей “институционный порядок” (см. Баскская националистическая партия –региональная организация против Франции, № 71251/01, § 43, ECHR 2007 VII, и, с необходимыми поправками, Горзелик и другие, приведенный выше, § 76). Суд готов согласиться с тем, что оспариваемые законные требования и ликвидация Заявителя вследствие невыполнения этих требований, были направлены на защиту национальной безопасности, предотвращение беспорядков и защиту прав других, и, следовательно, преследовали законные цели, изложенные во втором пункте статьи 11 Соглашения.
102. Остается определить, было ли вмешательство “необходимым в демократическом обществе”. Суд повторяет, что ввиду существенной роли, которую играют политические партии при соответствующем функционировании демократии, исключения, перечисленные в пункте 2 статьи 11, где рассматриваются политические партии, должны толковаться точно; только убедительные и неопровержимые доводы могут обосновать ограничения, наложенные на свободу объединений таких партий (см. прецедентное право, изложенное в п. 76-78). Также важно то, что вмешательство в рассматриваемое дело было радикальным: партия Заявителя была ликвидирована с немедленным вступлением в силу. Такая решительная мера требует очень серьезных оснований, прежде чем ее посчитают соразмерной преследуемой законной цели; она принимается только в самых серьезных случаях (см. Объединенная македонская организация Илинден – ПИРИН и другие против Болгарии, № 59489/00, § 56, 20 октября 2005 г., с ссылкой на нее).
103. Вначале Суд отметил, что Заявитель, учрежденный в 1990 г., был одним из самых старых российских политических партий. В его уставе или программе не было ничего, чтобы предположить, что это не демократическая партия. Никогда не утверждалось, что в течение семнадцати лет его существования Заявитель когда-либо прибегал к незаконным и недемократически методам, одобрял применение насилия, стремился определить демократическую и плюралистическую политическую систему России или преследовал цели, которые были расистскими или могли нарушить права и свободы других. Единственной причиной его ликвидации было невыполнение требований к минимальному количеству членов и региональному представительству.
104. Суд должен установить, была ли ликвидация Заявителя вследствие невыполнения вышеуказанных требований соразмерна законным целям, продвигаемым Правительством. Однако он должен сначала изучить, служила ли возможность реорганизоваться в общественное объединение, предусмотренное в данном законе, противовесом негативным последствиям вмешательства.
(a) Возможность реорганизации в общественное объединение
105. Суд принял к сведению аргумент Правительства, что Заявителю была дана возможность реорганизоваться в общественное объединение. Однако, Заявитель посчитал неприемлемым, что объединение должно быть принудительным, чтобы принять правовую форму, которую его учредители и члены не преследовали, считая, что такой подход, если он применялся, снизит свободу объединений учредителей и членов, чтобы представить его либо несуществующим, либо не имеющим практической ценности (см. Жечев против Болгарии, № 57045/00, § 56, 21 июня 2007 г.).
106. Суд повторяет, что политические партии имеют особый статус. Будучи единственным видом объединения, который может прийти к власти, политические партии имеют право повлиять на весь режим в своих странах. Политические партии отличаются от других организаций, которые вступают на политическую арену (см. Рефах Партизи, приведенный выше, § 87), своими предложениями общей социальной модели, которую они ставят перед избирателями, и правом выдвигать эти предложения, как только они приходят к власти.
107. Важно, что в России политические партии – это единственные актеры, которые могут назначать кандидатов на выборы на федеральном и региональном уровне. Реорганизация в общественное объединение, таким образом, лишила бы Заявителя возможности баллотироваться. При условии, что участие в выборах было одной из основных целей Заявителя, указанных в его уставе (см. п. 10), статус общественного объединения не соответствовал бы его призванию. Суд соглашается, что для Заявителя было важно сохранить статус политической партии и право назначать кандидатов на выборы, которой влек за собой этот статус.
108. Дальше Суд должен установить, на фоне данных событий, необходима ли ликвидация Заявителя вследствие невыполнения требований к минимальному количеству членов и региональному представительству в демократическом обществе. Он будет рассматривать оба требования по очереди.
|