Взрыв отчаяния за железным занавесом
В 1968-М, ОТСИДЕВ семь лет за антисоветскую деятельность, я освободился из лагеря, но по-прежнему боролся с режимом. Гэбисты пытались мне шить новое дело. В конце концов я решил покинуть Советский Союз. Попробовал подать документы на выезд, но безуспешно-из СССР в те годы практически никого не выпускали.
Вот тогда-то мы с моими друзьями решили учинить некое шоу, которое привлекло бы мировое общественное внимание к проблеме закрытых ворот Советского Союза. Нам казалось, что, если громко поставить на повестку дня вопрос о свободной эмиграции из СССР, Кремль попятится.
В те годы только полные дураки могли надеяться сохранить свой замысел в тайне, если их было больше чем двое. А нас, участников задуманной акции, в конечном счете набралось шестнадцать человек. У меня хранится копия любопытного документа от 3 марта 1970 года: председатель КГБ Андропов информирует Политбюро, что еврейские группы готовят какой-то акт, по масштабам соизмеримый с покушением на первого секретаря обкома Ленинградской области. Поскольку стукачей среди нас не было, гэбисты не знали, что именно мы замышляли, но следили за нами чрезвычайно плотно.
Накануне намеченной акции, мы собрались в лесу неподалеку от ленинградского аэропорта «Смольный». «Вы понимаете, что нас наверняка повяжут?»-спросил я своих товарищей. «Да черт с ним, все равно возвращаться некуда!»-ответили они. И мы решили делать то, что задумали, не питая по поводу исхода акции иллюзий. Пошли на нее отнюдь не во фраках с бабочками, а в телогрейках, сапогах, с вещмешками, в которых были махорка и чай-то, что могло пригодиться в лагере. Когда мы поодиночке и по двое подтягивались к аэропорту, за каждым из нас следовали по 4-5 явных гэбэшников. Потом стало известно, что в рамках этой операции была стянута к аэропорту целая пограничная часть. Начальник 5 управления КГБ по борьбе с диссидентами генерал Бобков прибыл из Москвы, что бы лично руководить операцией захвата. Гэбэшники ждали возможности проявить себя, предвкушая получить за это внеочередные «звездочки».
После того как мы после регистрации вышли на поле, на нас со всех сторон ринулись люди. Человек двадцать огромных лоботрясов выскочили из самолета. И пошла молотьба. Вместе с нами сбили с ног какую-то толстую, пригородного типа тетку, по ошибке прибившуюся к нашей группе. Мы-то барахтались молча, понимая, за что нас вяжут. А она, бедная решила, что ее сейчас, прямо среди поля, изнасилуют. Помню задранную юбку, красные трусы, мелькавшие окорока ног. И ее истошный визг…
Смертные приговоры мне и Марку Дымшицу вызвали бурную реакцию в мире. Главы девятнадцати государств направили протест нашему руководству. Никсон лично звонил по этому поводу Брежневу. Поскольку перед этим генералиссимус Франко отменил смертные приговоры нескольким бакским террористам, Брежнев оказался в довольно-таки неуклюжей позиции-он выглядил меньшим гуманистом, чем «фашист Франко»….
И вот 31 декабря, через неделю после окончания процесса, членов судебной коллеги по уголовным делам Верховного Суда выдернули, можно сказать, из-за праздничных столов, что бы пересмотреть наш приговор. И смертную казнь нам с Дымшицем заменили пятнадцатью годами заключения, из коих я отсидел девять, успев написать в лагере две книги. Первая из них, «Дневники», в 74-м получила премию во Франции как лучшая книга года, написанная иностранным автором. Передала ее на Запад Елена Боннэр. Поскольку меня некому было навещать в заключении, Боннэр обьявила себя моей теткой и целых пять лет регулярно ездила ко мне в зону. Это продолжалось до 1975-го года, до тех пор пока взбешенный офицер КГБ не заявил мне, что органам все известно, в результате проведенного расследования они выяснили, что Боннэр никакая мне не тетка… А в 1979-м меня вместе с четырьмя другими нашими диссидентами обменяли на двух советских шпионов, сидевших в американской тюрьме. С тех пор я живу в Израиле.
Разумеется, готовясь к акции 15 июня 1970 года, мы отлично понимали все ее минусы. Но можно ли считать страшным преступлением побег на захваченном самолете из фашисткого концлагеря? Преступны те, кто устроил концлагерь. Преступно людоедское государство, которое закрыло для своих граждан весь мир. А наш грех простимый…..
Так или иначе, но после нашего процесса и вызванного им возмущения мирового сообщества Москва действительно попятилась и вынужденна была открыть ворота для желавших выехать. Из Советского Союза начали выпускать людей-сначала десятками, потом сотнями тысяч. Не только евреев, но и русских немцев. Наша наивная идея все-таки сработала…
Записал Илья МЕДОВОЙ
|