http://delyagin.ru.prx.zazor.org/art...4-rublyam.html
2015.12.15 , Комсомольская правда ,
Челышев:
- 73 рубля за доллар в среднем – это значит, что на максимуме это может быть 85?
Делягин:
- Максимум может быть вообще любой. Потому что это хаотические колебания. У нас на Новый год будет, условно, уже сейчас у нас 70, значит среднегодовой 73 – это значит в конце будет 75 или 75,5. Извините, вполне терпимо, вполне приемлемо. Так что я бы не стал здесь ждать какого-то ужаса, ужаса. Знаете, как в анекдоте: ужас, но не «ужас, ужас». Но при этом все эти расчеты механистичны. Они не учитывают возможные изменения модели. А модель будет меняться обязательно. Потому что экономика под такими стрессами, какие сейчас испытывает наша экономика, в прежнем состоянии следующий год не переживет. Это принципиально важно. Вот почему у нас в ноябре вдруг возник дефицит федерального бюджета значимый, которого раньше не было. По очень простой причине. У нас почти в два раза в ноябре по сравнению с октябрем упали не нефтегазовые доходы бюджета. Цена на нефть снижается, а резко сжались не нефтегазовые доходы. Безусловно, есть сезонность выплат, которая есть у не нефтегазовых доходов, которая отсутствует у экспортеров нефти и газа. Но тем не менее, это признак некоторого ухудшения финансового положения обрабатывающей промышленности, если совсем грубо, и населения.
Если государство на это реагирует, если государство начинает заниматься развитием, прости господи, мне уже стыдно эти слова произносить. Этот как модернизация. Когда при президенте Медведеве говорилось «инновация и интеллект», это звучало как ругательство. Когда при нем говорилось «модернизация», это тоже звучало как ругательство. Сейчас, когда я говорю о возможности развития, я понимаю, что аудитория крутит пальцем у виска и думает: то ли человек совсем наглый, что нас так обманывает, то ли такой глупый, что верит официальным заявлениям. Но альтернатива у нас очень простая. Государство может перейти к развитию в любой момент. Для этого накоплены колоссальные и чудовищные деньги. Вот для того, чтобы сейчас обеспечить железобетонную стабильность валютного рынка, нам нужно иметь международных резервов меньше 200 млрд. долларов. 150 млрд. долларов можно завтра направить на развитие. Да, нужно ограничивать коррупцию. Да, нужно ограничивать произвол монополий. В пяти проектах можно это сделать. Олимпиаду в Сочи последние полгода осуществляли очень рационально, очень эффективно. Не тот бардак, который происходил за шесть с половиной лет перед этим, а то, что было последние полгода, когда, собственно, олимпиаду и спасли. Вот если эти управленческие технологии применят, то все будет в порядке. И тогда при развитии совершенно другие будут пропорции бюджета. И при 45 долларах за баррель у нас будет при 73 рубля за доллар не 3 % дефицита, а у нас будет еще профицит, может быть. Потому что будет крутиться экономика, люди будут зарабатывать деньги, платить налоги.
С другой стороны, если продолжать как сейчас, то сегодняшняя модель не выживет, она сломается. Люди перестанут платить налоги, как они переставали платить налоги в 90-е годы. Уже сейчас стоит вой по стране. Вой складывается из очень простых вещей. У нас, скажем, богатая часть общества, в том числе та, которая занимается регулированием экономики, привыкла тратить в валюте. И, соответственно, для того, чтобы в условиях двукратной девальвации рубля сохранить свое потребление, им нужно в два раза увеличить издержки экономики рублевые. Грубо говоря, в два раза повысить коррупционный налог. И экономика не выдерживает и ломается. Я сегодня здесь у вас на радиостанции говорил с представителем малого бизнеса, который просто закрыл свой бизнес, потому что с него потребовали такие поборы, что для него это стало нерентабельно. Всё! Он мог торговать даже на падающем рынке. У него было уникальное предложение. Но к нему пришли и сказали: знаешь, родной, за то, что мы будем предупреждать тебя о проверках, будешь доплачивать четверть аренды. На этом лавочка закрылась в прямом смысле слова. Потому что это было уже невыгодно. Вот эта ситуация разрушает все. Если ее не исправить, то разговор о дефиците бюджета к концу 2016 года станет столь же бессмысленным, каким он был к концу 1916 года.
Челышев:
- Вы заявили о прогнозах Bank of America при 45 долларах за баррель, а они вот сегодня опубликовали прогноз при 35 долларах за баррель. А с чего это вдруг Центробанк впервые обнародовал точные параметра стрессового сценария макроэкономического развития?
Делягин:
- Когда люди не понимают, что происходит, им страшно. И они стараются подстелить соломки. С другой стороны, если предположить, что госпожа Набиуллина понимает, что она делает, то, сделав кредит запретительно высоким для всего в нашей стране, кроме торговли и финансовых спекуляций, она сознательно разрушает нашу страну. Если она понимает, что она делает, реализуя политику 90-х годов, она уничтожает нашу экономику и нашу страну вполне сознательно. Она ведет дело к майдану, организует майдан доведением, как говорил Ленин, нищеты и бедствий масс до уровня выше обычного. И она, как всякий грамотный чиновник, стелет соломки. Вот посмотрите, наша политика здесь ни при чем, во всем виновата внешняя конъюнктура. Это как либералы говорили про дефолт 1998 года: это не важно, что мы разворовали страну и украли весь бюджет. Это полная ерунда. Самое главное, что нефть стоила дешево. В этом якобы причина дефолта. То же самое.
На самом деле я уже устал обсуждать интеллектуальный уровень Эльвиры Сахипзадовна Набиуллиной, потому что по всей России, я езжу довольно много, в любом регионе, где возникает разговор на экономическую тему, обязательно какой-нибудь человек где-то задает вопрос публично, где-то отводит в сторонку стыдливо за пуговицу и задает один вопрос: скажите, а госпожа Набиуллина правда дура? Я цитирую дословно, как люди задают вопрос. Я всегда говорю, что нет, это неправда. Она понимает, что она делает, к глубокому сожалению. Потому что это утяжеляет вину того, с моей точки зрения, преступления, которое она совершает. Одно дело – я совершаю преступление бессмысленно, не понимая, что я творю. А другое дело, когда я совершаю преступление совершенно сознательно. Но тем не менее, появление этого стресс-теста – это, с одной стороны, демонстрация того, что Банк России бдит и работает. И думает о том, что будет, даже в плохих условиях. И у нас все запланировано, у нас есть план действий на любую ситуацию. С другой стороны, это люди стелют соломки. Что если наша страна рухнет, то не в результате их разрушительной и уничтожающей страну политики в стиле 90-х годов, когда искусственно создается денежный голод и блокируется всякое развитие в пользу спекуляций, а это вот потому, что такое объективное обстоятельство.
Но меня умиляют другие параметры. При 35 долларах за баррель нам говорят о 2-3 % экономического спада. У нас в этом году будет больше 3,5 % экономического спада. Может быть 4 %. Может быть 5 %. Скорее всего, 3,8 %. У нас что, с этом году было 35 долларов за баррель? Извините, у нас в этом году по любому будет 50 долларов за баррель. Минимум. Откуда ж у нас взялся такой спад? Так что при 35 долларах за баррель у нас будет не 2-3 %, даже с учетом эффекта баз. С другой стороны, говорится, что при 35 долларах за баррель у нас будет 7 % инфляция. Господа, это у нас сейчас, если брать инфляцию, которая стабилизировалась в последние месяцы, у нас 7 % годовых. 0,5 % инфляции в месяц – это 7 % годовых, если совсем грубо. Чуть меньше, 6,5 %. Но простите, пожалуйста, во-первых, давайте говорить, что это официальная инфляция, а не реальная. Если вы сейчас людям скажете: извините, у нас инфляция 0,5 % в месяц, - если они вас побьют, то никакая милиция у вас заявление, по-моему, принимать не будет. Потому что все понимают, что люди правы, а вы не правы. есть официальная инфляция, а есть инфляция реальная, которая раза в два больше. Это оптимистическое представление, что раза в два больше. Скорее всего, больше, чем в два раза.
С другой стороны, при 35 долларах за баррель у нас будет девальвация. Это понятно. Вопрос в масштабах. Но поскольку госпожа Набиуллина самоустранила Банк России от обеспечения его конституционной обязанности по стабилизации валютного рынка, то и девальвация меньше 10 % не будет. Невозможно себе такое представить. Скорее всего, она будет больше. Десятипроцентная девальвация означает, что у нас на 10 % вырастет себестоимость всего импорта, которая закладывается в издержках. При этом у нас вырастут коррупционные аппетиты, которые закладываются в цену. Вырастут аппетиты монополистов, которые закладываются в цену. Потому что хозяева монополий потребляют в долларах. Соответственно, у нас будет инфляция не менее 10 %. Даже официальная. Хотя, безусловно, импорт составляет на 100 % нашего потребления. В продовольственном рынке процентов 30. В бытовой технике – больше. Но мы сейчас меньше покупаем бытовую технику, чем раньше. В одежде тоже больше, чем 30 %. Потому что да, у нас много одежды делается внутри страны, но, по сути дела, это оффшорные производства, когда у вас черные цеха, где шьют одежду вьетнамцы. Нужно понимать, что это бизнес, который находится на территории России в физическом смысле, а не в экономическом и не в хозяйственном смысле. Это, по сути дела, оффшорное производство, которое ориентируется на валютные рынки. Инфляция будет больше.
Откуда она это берет? Я думаю, что это такой способ успокоить даже не население, а успокоить президента. То есть сознательно ввести президента в заблуждение, а потом, когда не получится, можно всплеснуть руками, сказать: ой, какие у нас плохие бизнесмены, ой, какие у нас нехорошие люди занимаются производством, давайте мы их накажем. Зачем бороться с коррупцией? Зачем ограничивать произвол монополий? Давайте еще какие-нибудь санкции введем против кого-нибудь?
Челышев:
- При 35 долларах за баррель курс доллара, скорее всего, будет равен 94 рублям. И при 30 долларах за баррель – тут совсем тяжело, 105 рублей за доллар.
Делягин:
- Еще раз, это при сохранении сегодняшней модели. Если государство одумается, то курс рубля будет выше, то есть не 94, а, условно, 74. Если государство не одумается, то будет не 94, а будет 105.
Челышев:
- Нам в любом случае придется жить по-другому. Нам придется умерять аппетиты, затягивать пояса, учиться правильно тратить, учиться не влезать в долги, если нет крайней совершенно необходимости в этом. Какие советы вы бы россиянам дали относительно пересмотра своих финансовых привычек?
Делягин:
- Знаете, самое главное – это не финансовые привычки.
Челышев:
- Вы так горько вздохнули.
Делягин:
- Потому что у нас мало осталось финансовых привычек.
Челышев:
- Потому что мало финансов осталось?
Делягин:
- Давайте не будем забывать, что мы с вами сидим в Москве – в самом богатом городе Российской Федерации. Может быть, только Ханты-Мансийск богаче, некоторые другие. Мы принадлежим к верхней части среднего класса, то есть у нас все хорошо. Тьфу, тьфу, тьфу. 80 % населения Российской Федерации живут по-другому, живут бедно. У нас у половины людей нет сбережений. Давайте не будем про это забывать. И финансовых привычек особенно нету. Поэтому самое главное – нужно изменить отношение к тому кризису, в который мы попали. Пожалуйста, поймите, что этот кризис завтра не кончится. И вообще это не кризис. Это новая реальность. Вот когда люди говорят «кризис», это такой же научный термин как «рецессия», «стагфляция», «стагнация». Вот вам для вашей бытовой жизни на это внимание обращать не надо. Хотите знать, что слово означает, зайдите в Яндекс, поищите, это не критично. Вы попали в новую реальность. Нулевых годов в ближайшие пять лет больше не будет. Нас государство возвращает в 90-е годы. И мы пока сопротивляться этому не можем. Пока политическая ситуация не дестабилизируется до такой степени, что от нас опять начнет зависеть наше будущее. К этому нужно готовиться. С точки зрения политики, с точки зрения общественной жизни. С точки зрения потребительского поведения просто поймите, что вот то, что вы имеете сейчас, - это хорошо. Дальше у большинства из вас будет хуже. Не резко, не обрывом, постепенно, легче от этого не будет. Постепенно ухудшение ситуации в следующем году нам гарантировано. И примите это как данность.