http://www.istpravda.ru/research/11044/
В евангельской истории о рождении Христа есть загадочное место о том, как некие «волхвы» принесли в Вифлеем свои дары для Богородицы и новорожденного Иисуса. Причем, в греческом подлиннике вместо «волхвов» употребляется другое слово - «маги», то есть, священнослужители иранской религии, которая в то время была распространена не только на Востоке, но и в Римской империи. И в этом рассказе о том, что именно исповедники и служители этой религии первыми из всего языческого мира склонились у колыбели Богочеловека, содержится величайшее откровение о том, что и во внебиблейском мире – то есть, за пределами Израиля и Иудеи - люди ожидали прихода Спасителя, что духовный путь многих народов был не просто скитанием во тьме, но попыткой по-своему постигнуть Творца, проявлявшего Себя через многочисленных пророков.
И первая вспышка такого Божественного Откровения произошла задолго до рождения Христа – примерно на рубеже VII – VI веков до Р.Х., когда все человечество разом от промысловой и хозяйственной религии вдруг пришло к осознанию надмирового и вневременного бытия Создателя Вселенной. Эту эпоху немецкий философ Карл Ясперс удачно назвал «осевым временем»: именно тогда почти во всем мире возникли движения, окончательно определившие облик дохристианского религиозного сознания.
Впрочем, людям с материалистическим мышлением, возможно, покажется более убедительной версия о том, что именно в этот период произошло стремительное ухудшение климата, вызванное неизвестными причинами. Так, Геродот, описывая жизнь в Крыму и Причерноморских степях, упоминал о невыносимых холодах: «Зима столь сурова, что восемь месяцев там стоит невыносимая стужа. В это время хоть лей на землю воду, грязи не будет, разве только если разведешь костер. Море здесь и весь Боспор Киммерийский замерзают, так что скифы… выступают в поход по льду и на своих повозках переезжают на ту сторону до земли синдов. Такие холода продолжаются в тех странах сплошь восемь месяцев, да и остальные четыре месяца не тепло…» (1)
Синды – это народ, обитавший на Кубани. Поэтому многие ученые, в том числе и античные, жившие всего-то триста лет спустя описанных событий, не верили Геродоту, считая «Отца истории» выдумщиком. Но археологические раскопки в Крыму подтвердили его правоту: в соответствующих ранней античности культурных слоях практически не встречаются оливковые и виноградные зерна. Что ясно говорит о наступившем похолодании – когда восемь месяцев в году стоит зима оливки с виноградом просто не растут.
Глобальное похолодание тогда ощутили на всей Земле. Так, африканские земледельцы-банту, владевшие искусством обработки железа, вдруг снялись с насиженных мест на побережья Атлантики и начали переселяться на восток и юг континента. В это же самое время в Мексике угасла цивилизация ольмеков, а их столица Город Богов была сожжена и разграблена неизвестными пришельцами. И все люди вопрошали идолов и жрецов: за что высшие силы разгневались на них?!
И именно тогда прозвучали яростные слова пророков о том, что развращенное человечество, забыв о Создателе и Творце, стало поклоняться лживым кумирам. И что надо вернуться к истинной вере предков.
* * *
Одним из первых таких пророков был легендарный библейский Илия – «Посланник Божий», поражавший недругов огнем и вознесенный на небеса на огненной колеснице. Вслед за Ильей в еврейском народе пришла целая череда пророков: Амос, Осия, Михей, Исайя, Иезекиль, каждый из которых сражался против темных и кровавых языческих культов, которые то и дело перенимали евреи у своих более воинственных соседей из Вавилона и Ассирии. В это время, как считают историки, и была записана Тора – Пятикнижие Моисея, повествующее о том, как Господь вывел свой народ из плена.
[Илия в колеснице едет по небу.jpg]
В этот же самый момент похожая религиозная реформация охватила и племена арьев, обосновавшихся на другом конце света – в Индии. В лесах, окружающих города и селения, стали появляться толпы странных отшельников, обличавших соотечественников в том, что они забыли религию предков и стали перенимать ритуалы местных жителей. Эти отшельники несли людям новые сокровенные знания о создателе вселенной – Атмане и его воплощении Брахмане. Индийцы называли этих пустынников словом «муни». И вскоре началось настоящее «монашеское поветрие»: к шалашам отшельников бесконечной вереницей текли сотни учеников, жаждущих обрести истинную жизнь.
Одним из таких учеников, сбежавших к монахам в Урувельский лес, был молодой принц из племени Шакиев, сын раджи страны Магадхе. Его имя было Сиддхарта, а родовое прозвище - Гаутама. Появление этого человека означало поворотный момент в истории всей страны. На многие столетия Индия будет заворожена обаянием великой личности Будды Шакия-Муни. Его современники и последователи обрушили на него такой поток экзотической фантазии, что многие европейские историки до сих пор отказываются видеть в изукрашенном легендами образе какой-либо элемент от реального человека. Тем не менее, на границе Непала неподалеку от города Капилавасту и до сих пор стоит памятник с надписью: "Здесь родился Возвышенный".
Однако, если одни арьи находили в отрешенном созерцании Абсолюта некие мистические переживания, то другие, напротив, бежали от этого загадочного безмолвия и космического холода в мир чувственных удовольствий. Так появилась учение Локаята, или «посюсторонняя философия». Локаятики не говорили о гуманности и самопожертвовании, о поисках истины и прочих высоких материях, а просто заявили, что единственная цель жизни человека — это познать все удовольствия. Поклонники этого учения без устали предавались разнузданным оргиям и тайным кровавым языческим ритуалам. Вместе с архаическими обычаями неизбежно вернулись и многие доарийские боги. Так первобытный тотемизм обрел «второе дыхание», и именно поэтому коровы, обезьяны и змеи до сих почитаются в Индии как священные воплощения индуистских богов. (2)
* * *
К западу же от индийских лесов – в пустынных землях Бактрии – кипели другие страсти: здесь индоевропейские племена были охвачены смутой, вызванной проповедью другого пророка - Хаечатаспа Спитамы Заратуштры.
Впрочем, Заратуштра (или Зарастустра – это вовсе не имя собственное, которое, по странному капризу Ницше, рождает у нас ассоциации, весьма далекие от иранской религии. В гимнах «Авесты» - религиозной книге зороастрийцев, говорится, что Заратустра – это бесплотное божественное существо, своего рода иранский архангел, которого Творец посылает на землю, чтобы вдохновлять жрецов и пророков. Поэтому верховный жрец древних иранцев именовали себя Заратустремой – то есть, «Отмеченного Заратустрой», и это был своего рода титул, как «Просветленный» у индусов.
Так вот, Хаечатаспа родился в семье обычного пастуха Поурушаспы из рода Спитама (имя его отца означает «Серолошадный»), что жил близ города Раги в Мидии. Правда, как утверждается в «Авесте» (3), пророк родился в другом месте - в той самой райской стране «Арьяна Ваэджа».
Так или иначе, но детство будущего пророка прошло в обычной обстановке сына скотовода – пастбища, кочевья и простой сельский труд. Когда ему исполнилось тридцать лет, мальчик получил божественное Откровение на горе Ушидарена (название горы переводится как «дар для ушей»). Соплеменники, как и следовало ожидать, не приняли нового пророка, и тогда новоявленный Заратустрема вместе с семьей отправился проповедывать на юг – в нынешний Иран, которым тогда правил царь Кави-Виштаспа. Тот благосклонно принял пророка, поселил его в своем дворце и долго дискутировал по различным вопросам непростого бытия. Споры закончились в пользу Заратустры – через два года царь Бактрии приказал всем своим подданным разрушить все идолы и принять новую религию, которая стала называться «Даэна». То есть, просто Вера.
Символ Ахура-Мазды из Персеполиса
Суть учения Заратуштры состоит в том, что Небесный творец - Ахура Мазда, чьим символом был вечный огонь - создал изначально идеальный мир, который был впоследствии осквернен его противником, злым духом по имени Ахриман, который создал других злых духов – дэвов. Но Заратустра был убежден, что рано или поздно, но злые духи будут посрамлены, а все люди, служившие Творцу мыслью, словом и делом, получат награду в Его Царстве Божьем.
И ради скорейшей победы Ахуры Мазды каждый зороастриец должен ежедневно и ежечасно побеждать зло посредством совершения благих дел и соблюдения себя в ритуальной чистоте, воздерживаясь от соприкосновения с «злыми» и «грязными» мыслями, предметами и людьми. Концентратом же зла считалась смерть, и поэтому больше всего правоверный зороастриец должен был предохранять себя от контактов с мертвой материей. И уж тем более недопустимо, что бы тела покойника касался огонь - священный символ божественного света.
Поэтому Заратуштра первым делом самым строжайшим образом запретил предавать умерших прежде традиционному погребальному костру. Вместо этого он ввел довольно сложный погребальный обряд, которого иные зороастрийские общины придерживаются и по сей день. Тело умершего облачалось в чистый саван, после чего его помещали на специальное каменное ложе (в экстренных случаях покойника можно было положить и в неглубокую могилу, изолировав его от соприкосновения с землей слоем песка или извести). В течении трех дней жрецы читали специальные молитвы – считается, что в этот период душа покойного все еще находится в теле, готовясь предстать перед судом Всевышнего. После этого наступал второй этап ритуала – специальные жрецы, закутанные с ног до головы в белые одежды, переносили тело успошего в дахму – в высокую каменную постройку, которую еще называли Башней молчания. Обычно такие башни возводились на вершинах холмов за границей поселений, а вокруг холма делали специальную насыпь – в качестве преграды от проникновения нечистоты. И тело на несколько месяцев оставлялось на открытом воздухе, а оставшиеся в итоге кости жрецы сбрасывали в глубокие ямы – и именно по этой причине у зороастрийцев никогда не было могил. (4)
Можно лишь только догадываться, как поначалу встретили эти обряды племена персов, издревле привыкшие обожествлять своих предков. Но о религиозных войнах, вспыхнувших в Бактрии после непримиримой проповеди Заратуштры, до нас дошли одни смутные и малодостоверные легенды. Однако, в том, что эти войны имели место, сомневаться, увы, не приходится. Именно эти восстания и бунты разорвали на части и Великую Ассирию, и Мидийскую державу, а на обломках этих стран и появилось могущественное Персидское царство – племенной союз, который возглавлял Кир из рода Ахеменидов, «великий царь, царь царей, царь стран».
* * *
Древняя Греция тоже была охвачена пожаром богоискательства. Если бы вы, читатель, смогли оказаться летней ночью где-нибудь под Афинами или Дельфами, то вы бы стали свидетелем совершенно фантастических разнузданных оргий, посвященных богу плодородия Дионису, или Вакху. Представьте себе: все окрестные горные леса оглашались криками и пением и криками; колеблющийся свет костров и факелов освещал полуголые толпы женщин, в исступлении рвавших руками окровавленное мясо жертвенного быка, а потом носившихся среди деревьев с распущенными волосами. Одетые в одни звериные шкуры, с венками из хмеля и плюща на головах, они предавались беспорядочным любовным утехам и разнузданным пляскам под звуки первобытного оркестра: визжали флейты, звенели литавры, поднимался дурманящий дым от сжигаемых конопли и смолы...
На этих диких лесных празднествах женщины, слишком долго жившие взаперти и порабощенные городом, брали реванш: насколько суровы были к ним общественные законы, настолько велик был энтузиазм их разнузданных радений. Едва раздавался призывный клич, как они переставали быть матерями, дочерями, женами; они покидали свои очаги и прялки и с этого мгновения всецело принадлежали божеству производительной мощи природы. (2)
Однако, несмотря на все дикие шабаши, культ Диониса был весьма прогрессивным для своего времени, поскольку вместо торгово-потребительских отношений с богами (по принципу: «я тебе жертву, а ты мне – покровительство на охоте») вводил понятия личной нравственной ответственности и необходимости самосовершенствования. По представлениям поклонников Диониса, мир на свете появился из мирового серебряного яйца, откуда вышел и перворожденный Фанет – бог-гермафродит, заключавший в себе семя всех богов. Когда же Зевс овладел престолом, он поглотил Фанета, после чего, произвел на свет знакомый нам мир и всех олимпийских богов: первым среди которых был Дионис Лисей («Отрешитель»), которому Зевс доверил управление миром. Титаны, враги Зевса, растерзали Лисея, принявшего форму быка (именно поэтому вакханки во время своих мистерий и приносили в жертву быков). Но Афина спасла сердце Диониса, а Зевс снова возродил его к жизни. А вот из праха стертых в порошок титанов Зевс произвел человеческий род. Поэтому человек обладает двойственной природой – он создан из злого начала, но несут в себе и частичку божественной силы. Поэтому: что бы преодолеть зло в самом себе и вернуться к своей божественной природе, человек должен вести праведную жизнь и постоянно очищаться - в том числе, и через вакхические посвящения.
"Вакханалия" Рубенса. Древнегреческие оргии стали любимым сюжетом художников эпохи Возрождения.
Однако, форма и ритуалы этих вакхических посвящений по вполне понятным причинам вряд ли могли устраивать мужскую часть населения Эллады. Кому понравится, если твоя благоверная супруга по первому зову жреца бросает дом и детей, а сама бежит в лес, что бы там всю ночь бегать голой при луне?! По инициативе некоего Мелампа, мудреца и прорицателя из города Пилос были даже образованы специальные дружины, боровшиеся с вакханками: по его приказу группы сильных юношей смешивались с толпами взбесившихся женщин и, танцуя вместе с ними, постепенно увлекали их в уединенные места. Там их связывали и отрезвляли при помощи изготовленного Мелампом успокоительного зелья. (5) Что ж, в итоге Меламп добился своего – вакханки успокоились, а их разнузданные мистерии сменились более спокойными и невинными праздниками с театральными представлениями, которые, как полагают, и легли в основу греческой драмы.
* * *
Тем временем еще западнее – на Аппенинском полуострове – шли другие баталии, связанные с появлением в эллинистической цивилизации совершенно новой религии. Речь идет об учении Пифагора.
В сознании нынешних обывателей имя Пифагора чаще всего связано лишь со старой гимназической мудростью: «Пифагоровы штаны на все стороны равны». Впрочем, возможно, что отличники еще вспомнят и то, что именно Пифагор придумал теорему, согласно которой квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника равен сумме квадратов катетов. Однако, на самом деле Пифагор в античную эпоху считался вовсе не ученым-математиком, но живым богом, пророком и основателем целой религии, сегодня уже практически позабытой.
Пифагор
Пифагор родился около 580 года до Р. Х на острове Самос, вблизи побережья Малой Азии. Его отец Мнесарх был ювелиром, ювелиром должен был стать и сам Пифагор, а посему родители постарались дать сыну самое хорошее образование – в те времена эта профессия требовала многосторонних знаний в самых различных областях. Когда Пифагору повзрослел, он отправился на остров Лесбос, где учился медицине, математике и астрологии. Оттуда Пифагор перебрался в Египет, где благодаря покровительству фараона Амазиса он познакомился с мемфисскими жрецами. Более того, Пифагор сам стал жрецом – он принял посвящение, что бы проникнуть в «святая святых» египетских храмов, куда никогда не допускались чужестранцы.
Однако, в это время Египет попал под власть персов, которые сделали долину Нила шестой сатрапией своей огромной империи. Яростным гонениям подверглись все жрецы, в которых персы видели лишь прислужников дэвов Ахримана. По преданию, Пифагор был взят в плен, и почти двенадцать лет прожил в Вавилоне, где встречался с восточными магами и изучал восточную мистику. В «Авесте» есть упоминание и о том, что Пифагор беседовал даже с самим престарелым Заратуштрой. Однако, на мой взгляд, вполне возможно, что Пифагор за время своего вавилонского плена заехал гораздо дальше на Восток – вплоть до самой Индии. Об этом говорят те характерные идеи, что он вывез из своего странствия.
На родину Пифагор вернулся уже абсолютно другим человеком. Самос показался ему глухой и тухлой провинцией, и он отправился в Италию, в богатый торговый порт Кротон у берегов Тарентского залива, который в те времена считался чем-то вроде нынешнего Лас-Вегаса – вольный и веселый город, куда со всех краев света стекались представители богемы, жадная до приключений «золотая молодежь», купцы-нувориши и авантюристы всех мастей. Именно в Кротоне Пифагор и стал проповедовать новое учение о переселении душ. Увы, до нас не дошло ни одной строчки, написанной самим Пифагором, а древние авторы уверяли, что он вообще ничего не писал, ибо в ту эпоху духовная истина считалась обычно уделом посвященных избранников; изложить же ее письменно означало отдать сокровенные тайны на всеобщий суд. (2) Поэтому о содержании учения Пифагора мы можем судить только по косвенным истоникам. К примеру, римский поэт Овидий так изложил сущность учения Братства пифагорейцев:
«Не погибает ничто — поверьте! — в великой Вселенной.
Разнообразится все, обновляет свой вид; народиться —
Значит начать иным быть, чем в жизни былой; умереть же —
Быть, чем был, перестать; ибо все переносится в мире
Вечно туда и сюда; но сумма всего — постоянная.» (6)
Древнегреческий философ Порфирий, в свою очередь, писал, что, согласно Пифагору, «душа бессмертна, но переходит из тела в тело живых существ; далее все происходящее в мире повторяется через определенные промежутки времени, но что ничего нового вообще не происходит». (7) Сохранился и античный анекдот, в котором Пифагор как-то обратился к случайному прохожему с просьбой не бить щенка, так как по его голосу он якобы узнал душу своего умершего друга. Еще рассказывали, будто бы Пифагор произносил проповеди перед животными и запрещал употреблять в пищу бобы – в них якобы содержались гоотовые к переселению души.
Но современники боготворили Пифагора и считали его настоящим посланником богов. Рассказывали, что будто бы он проникал в загробные миры, беседовал с духами, проходил сквозь запертные двери и появлялся одновременно в разных местах. Однажды, когда учитель переходил реку, из воды раздался голос духов, приветствовавший его. Позже Пифагор с учениками организовал Союз, или Братство – настоящий религиозный орден, в котором была не только своя иерархия, обрядность и эзотерические доктрины, но и строгая дисциплина и послушание. Члены Союза проходили несколько ступеней посвящения, полностью отказываясь от животной пищи и пребывая несколько лет в молчании и медитации. Особое значение придавалось изучению математических знаний и развитию музыкальной культуры. Все это было настолько необычно и ново, что учение Пифагора в кратчайшие сроки стало популярно среди образованной и знатной молодежи Кротона и других греческих колоний в Италии. Пифагорейцы фактически сумели взять в свои руки политическую власть в городах и распространили свое влияние на весь регион.
Политика их и сгубила. В то время по всей Греции и в ее колониях пронеслась кровавая волна смуты и гражданских войн – богатые купцы в союзе с простонародьем свергали власть родовой аристократии. Дошла очередь и до Кротона, где против Союза особенно активно выступал богатый купец по имени Килон. Говорили, что когда-то он сам просился в Союз пифагорейцев, но не был принят, а теперь беспощадно мстил отвергнувшим его людям. Он распространял о братстве самые гнусные небылицы и скоро достиг своей цели. Развязка борьбы была трагической. Во время народного волнения старейшины Союза срочно собрались на совет в доме одного знатного гражданина. Здесь их настигла разъяренная толпа: дом подожгли, и лишь два человека успели выбраться из пылавшего здания. В огне пожара погиб и сам престарелый Пифагор (по другой легенде, ученики сумели спасти учителя, образовав из своих тел живой мост над огнем, но впоследствии Пифагор умер от разрыва сердца, скорбя по поводу кажущейся тщетности своих усилий по просвещению и служению человечеству).
Для пифагорейцев наступили годы гонений. Их доктрина подвергалась осмеянию, а самих их повсюду объявляли врагами Отечества. Но слово Пифагора не умерло. Рассеявшиеся группы учеников Пифагора сберегли его учение и основывали свои пифагорейские кружки.
Одним из таких учеников и был Залмоксис, чья проповедь прозвучала в самом сердце тогдашнего европейского варварского мира – в северной Дакии.
* * *
Когда-то Дакия была богатой и могущественной страной, простиравшейся от берегов Дуная до отрогов Карпатских гор (т.е. на территории нынешней Румынии). Но сегодня уже довольно трудно сказать, кто такие были эти даки и какими они были, поскольку в самом начале II века по Р.Х. весь этот народ по повелению римского императора Траяна был стерт с лица земли. Немногие уцелевшие после завоевания страны бежали за Карпатские горы. Греческий писатель-сатирик Лукиан Самосатский вспоминал, что из всех пленных даков император для потехи велел оставить в живых лишь 40 человек, а историк Евтропий в своем «Кратком своде римской истории» (8) писал, что когда Дакия была побеждена, осталась лишь голая земля, которая была вновь заселена переселенцами из разных частей империи. Даже для работы на полях и в шахтах были привезены рабы. Новая римская провинция Dacia Traiana была милитаризованным государством, которым руководили легаты военных крепостей. Так что, нет ничего удивительного в том, что после распада империи эта провинция решила оставить себе римское имя – Romania.
По сути, от той, доримской, Дакии до наших дней дошло лишь три напоминания – колонна Траяна в самом центре Рима, на которой запечатлены сцены безжалостного массового геноцида даков, развалины древней столицы Сармизегетузы да разрозненные отрывки из рукописей греческих авторов, в которых лишь мельком упоминаются имена последних царей даков и их бога – Вечно живущего Залмоксиса…
Развалины Сармизегетузы
Вот что писал о религии даков Геродот: «Я узнал от эллинов, проживающих в Геллеспонте и в Понте, что этот Залмоксис, будучи обычным человеком, якобы жил в рабстве на Самосе у Пифагора, сына Мнесарха. Заслужив свободу, он нажил большое состояние и вернулся на родину... Залмоксис, знакомый с ионийским жизненным укладом и более утонченными нравами, чем во Фракии, к тому же проживший среди эллинов и, главное, рядом с самым мудрым человеком Эллады - Пифагором, решил построить особый дом, в котором он принимал и устраивал пиры для самых замечательных сограждан. Во время пиршеств он учил, что ни он, ни его гости, ни их потомки в будущем не умрут, а лишь переселяться в иное место, где, живя вечно, обретут все блага. Пока Залмоксис принимал гостей и увещевал их таким образом, он строил себе жилище под землей. Когда обитель была готова, Залмоксис исчез, спустившись в свои подземные покои, где и пробыл три года. Фраки очень сожалели о его исчезновении и оплакивали как мертвого. На четвертый год он появился среди сограждан, тем самым заставив их поверить в свое учение. Так рассказывают эту историю эллины.» (1)
Диодор Сицилийский, грек и современник Цезаря, назвал Залмоксиса одним из трех великих негреческих философов (двое других – Моисей и Заратуштра), но мы ничего не знаем о его учении, кроме одного – он сказал. что душа бессмертна (9). Другой грек – Сократ - в своем диалоге «Кармид», говорит, что Залмоксис был великим врачевателем, считавшим, что все болезни проистекают из-за отсутствия телесной гармонии. Так ему рассказал один из просвещенных варварских знахарей: «Этот фракийский врач поведал о том, чему он научился от своего правителя, который был богом. Залмоксис, сообщил врач, учит, что не следует лечить глаза, не вылечив голову, а голову - не обратив внимание на тело, а тело - не оздоровив душу. Поэтому, заключил фракийский лекарь, средство от многих болезней неведомо греческим целителям, поскольку они не обращают внимание на организм в целом". (10)
Возможно, когда-то Залмоксис и был врачом и жрецом Небесного Отца даков, но потом его самого начали чтить как бога. Румынский историк Мирча Элиаде считает, что его имя Zalmoxis восходит к фракийскому слову «zemelen» (земля или страна) и окончанию «xis», которое также встречается в именах скифских царей. То есть, означает буквально «Господин земли». (11)
Бог даков жил отшельником в священной пещере, посещаемый только царем и его свитой. Как считают археологи, этот священный Дом Замолксиса как раз и находился на большом круглом алтаре «Каменное солнце» неподалеку от развалин Сармизегетузы в горах Орэштие (вернее, мы даже не знаем, как на самом деле называлась столица Дакии, ведь Sarmizegetusa – это римское название, означающее «место для сарматов и даков (гетов)»). Это величественное сооружение, которое иногда сравнивают с английским Стонхенджем. Монументальная каменная лестницы ведет с священному кругу из каменных столбов. Как предполагают историки, когда-то здесь были и деревянные колонны, а в центре круга горел огонь. Вокруг же «Каменного солнца» располагается множество гробниц и массивное основание фундамента какого-то неизвестного здания. Кто похоронен в этом месте и какие обряды проводились здесь – мы не знаем и уже никогда не узнаем.
Правда, Геродот оставил нам единственное описание довольно жуткого ритуала: «Каждые четыре года бросают жребий, и тот, кому он выпадает, выбирается посланником к Залмоксису, которому остальные доверяют все свои нужды. С посланником поступают так: несколько (даков) садятся в круг и держат три копья, остальные раскачивают посланника за руки и за ноги и подбрасывают прямо на копья. Если человек погибает пронзенный, то считается, что бог проявил благосклонность, если посланник остается живым, то его самого обвиняют в злонамеренности. Тогда выбирают другого посланника. Все, что нужно испросить у Залмоксиса, посланнику сообщают при жизни». (1)
О погребальных обрядах даков можно судить и по другому отрывку Геродота: «Тело покойника выставляют на три дня. При этом закалывают жертвенных животных всякого рода и после погребальных воплей устраивают тризну. Затем тело сжигают или иным способом предают земле и, насыпав курган, устраивают различные состязания…» (1)
Постепенно пифагорейский культ Замолксиса переняли и соседи даков – другие индоевропейские народы, которые сегодня принято именовать «кельтами». В их число входили и венеты.
* * *
Курган Хоxдорф