Дивициак был принят в лучших домах Рима, но вот военной помощи он не дождался – в те времена сенаторов куда больше занимала восточная политика и проблемы в Малой Азии и Сирии. Но Дивициак не унимался, и тогда кто-то из общих знакомых свел упрямого галльского царька с племянником того самого грозного Гая Мария по имени Гай Юлий и прозвищу «Цезарь».
Мы привыкли представлять себе Цезаря в образе пожилого и уже умудренного жизнью императора в парадной тоге. Сухое и гладко выбритое лицо, тонкие губы, короткая стрижка. Но в те годы Цезарь был совсем другим. Это был болезненного вида молодой человек, носивший бороду и длинные волосы, одетый в старый засаленный плащ и рваные сандалии, но мало кто знал, что за внешней неряшливостью этого человека скрывался целеустремленный политик с жесткой хваткой, никогда не стеснявшийся в выборе средств ради достижения поставленной цели. А цель у Цезаря была одна – деньги, с помощью которых в агонизирующей Римской Республике можно было купить себе все: должность на государственной службе, власть, почет и уважение. Но денег у Юлия как раз и не было – указом диктатора Суллы он был лишен родового наследства.
Поэтому, когда Цезарю понадобились деньги для начала карьеры, что бы купить себе должность военного трибуна, то он без всяких колебаний стал любовником царя Никомеда – богатейшего владыки Вифинии, бывшей персидской провинции в Малой Азии. Как писал римский историк Гай Светоний Транквил, с клеймом педераста Цезарь прожил всю жизнь – «это был позор тяжкий и несмываемый, навлекший на него всеобщее поношение». Римская аристократия звала его «царевой подстилкой» и «вифинским блудилищем», а «Цицерон описывал в своих письмах, как царские служители отвели Цезаря в опочивальню, как он в пурпурном одеянии возлег на ложе и как растлен был».
Правда, как пишет тот же Светоний, Цезарь был падок и на любовь женщин, а список его любовниц занял бы не одну страницу. Но римляне не могли ему простить преступной (гомосексуализм в Риме резко осуждался) связи с персидским царем, а поэтому на всем протяжении карьеры Цезарю приходилось подкупать знать на форуме. «При этом он вошел в такие долги, – пишет Светоний, - что при мысли о них он, говорят, сказал матери, перед тем как отправиться на выборы (жрецов-понтификов): или я вернусь понтификом, или совсем не вернусь».
Не гнушался он и обычным воровством: «Во времена своего первого консульства он похитил из капитолийского храма три тысячи фунтов золота, положив вместо него столько же позолоченной меди». (7)
[caezar.jpg]
В конце концов, Цезарь стал должником и клиентом миллиардера Марка Лициния Красса, чье имя в тогдашнем Риме было синонимом алчности и беспринципности. Свое состояние он нажил благодаря кровавым расправам с политической оппозицией диктатора Суллы – отдавая недругов под суд, он конфисковывал из имущество в свою пользу. Понятно, что старая римская аристократия боялась и презирала Красса, а тот в свою очередь для продвижения своих политических интересов был вынужден подкупать обедневших отпрысков аристократических фамилий. Так что неудивительно, что Красс сразу же увидел в потомке знаменитого Гая Мария родственную душу, и стал постоянно ссуживать его деньгами.
Вскоре долги Цезаря превысили 25 тонн серебра. Источников для расплаты не было и не предвиделось, но тут Юлий и познакомился с Дивициаком, тщетно обивавшим пороги римских сенаторов. Это знакомство стало для будущего покорителя мира настоящим подарком судьбы – в обмен на возвращение трона, галльский царек обещал отдать ему хоть все золото и серебро Галлии. И вот, Цезарь заняв у Красса еще денег, покупает на пять лет должность «наместника Цизальпийской Галлии». После этого он создает свою частную армию – к четырем государственным легионам, положенным ему, как наместнику Галлии, он присоединил еще шесть легионов наемников, приглашенных за счет все того же Красса.
Оставалось лишь найти более-менее благовидный повод для вторжения. И он вскоре нашелся – в 61 году до Р.Х. в предгорьях Альп появляется племя гельветов. Как пишет сам Цезарь, вождь гельветов по имени Оргеторикс «убедил общину выселиться всем народом из своей земли: так как гельветы, говорил он, превосходят всех своей храбростью, то им нетрудно овладеть верховной властью над всей Галлией». (8) И первым делом гельветы заключили союз с эдуями: Думонорикс, как сообщает Цезарь, был женат на дочери Оргеторикса.
Цезарь обвинил гельветов в нападении на союзных Риму эдуев и двинул свою наемную армию к городу Бибраката. В сражении войска Оргеторикса были полностью разбиты, Бибракта захвачена, а Думнорикс взят в плен. Цезарь держал пленного царя галлов при себе более пяти лет, но потом Думнорикс смог каким-то чудом обмануть охрану и сумел бежать из лагеря Цезаря. Его догнали и убили.
Интересная деталь: после победы Цезарь нашел в лагере гельветов весьма интересные документы – оказывается, эти «дикие и жестокие люди» составили полный поименный перечень своих граждан на «греческом алфавите». Этот список был предназначен для того, что бы обеспечить каждому переселенцу еду и кров – похоже, «дикие варвары» смогли организовать свой марш-бросок на отличном уровне. Так вот, эти записи помогли Цезарю организовать точный учет пленных. По словам Цезаря, в племени гельветов было 368 тысяч человек, из них только 92 тысячи были воинами. Их этого количества он уничтожил и продал в рабство более 250 тысяч человек, а вот остальные же сумели бежать на восток - за Рейн.
Похожая судьба ждала и эдуев – этот народ был истреблен в последующих войнах, а царь Дивициак ненадолго пережил своего брата.
[foto-140.jpg]
Реконструкция Бибракты.
* * *
Далее Цезарь пошел войной на царство Арверни, которым тогда правил Ариовист – царь племени гарудов. Несмотря на то, что Сенат Рима официально объявил Ариовиста «другом и союзником римского народа», Цезарь обвинил его узурпатором и угнетателем свободных галлов: «Это – человек дикий, вспыльчивый и вздорный: его деспотизма они (галлы) выносить дальше не могут. Если они не найдут помощи у Цезаря или у римского народа, то всем галлам придется… покинуть родной дом и искать себе другой земли».
Ариовист до последнего момента не верил, что этот наглый выскочка и «царская подстилка» посмеет отбросить все гарантии мира и дружбы, которые ему дал римский сенат, и пойдет войной. Когда же он убедился, что для Цезаря не существует никакого закона, кроме его собственного желания, было уже поздно. «Наши по данному сигналу атаковали врага с таким пылом и с своей стороны враги так внезапно и быстро бросились вперед, что ни те, ни другие не успели пустить друг в друга копий… - хвастается Цезарь. - Все враги обратились в бегство и прекратили его только тогда, когда достигли реки Рейна приблизительно в пяти милях отсюда. Там лишь очень немногие, в надежде на свою силу, попытались переплыть на другой берег или же спаслись на лодках, которые нашлись там. В числе их был и Ариовист, который нашел маленькое судно и на нем спасся бегством; всех остальных наша конница догнала и перебила. У Ариовиста было две жены, одна из племени свебов, которую он взял с собой из дому, а другая норийка, сестра царя Воккиона. Обе они во время бегства погибли. Было и две дочери: одна из них была убита, другая взята в плен...» (8)
Огнем и мечом прошел Цезарь по Галлии, обращая некогда цветущие города галлов в руины, на которых потом поднимались римские колонии. После арвернов он напал на белгов и белловаков, которые были вынуждены искать спасения в Британии.
Племя нервиев Цезарь просто уничтожил – как описывает Тит Ливий, он сражался с ними до тех пор, пока из 60 тысяч воинов не осталось в живых 300, а из 600 вождей — трое. (1)
Такая же судьба постигла и народ адуатуков, которые, как писал Цезарь, были потомками вернувшихся из Италии кимвров. Не надеясь победить войска римлян в открытом бою, адуатуки укрылись в горной крепости. «Враги сражались так ожесточенно, как и должны были сражаться храбрые люди, когда почти не оставалось надежды на спасение, - писал Цезарь. - Около четырех тысяч человек было убито, остальные были отброшены в город. На следующий день были взломаны ворота при отсутствии защитников, солдаты были введены в город, и Цезарь приказал всю военную добычу с этого города продать с аукциона. Число проданных жителей, о котором ему было доложено покупщиками, было пятьдесят три тысячи человек…». (8)
Жестокость Цезаря поражала даже римлян. Когда в 55 году до Р.Х. две группы галлов осмелились атаковать римский лагерь, убив 74 римских солдата, он приказал убить всех мужчин, женщин и детей этого племени. По его собственным подсчетам – 430 тысяч человек. Позже сенат хотел было издать указ о праздновании массовых убийств, но это было слишком даже для римлян.
* * *
В то время, как легионы Цезаря занимались резней в Галлии, другая часть его наемного войска отправилась на северо-запад – в земли венетов. Командовал этими легионами Публий Лициний Красс – младший сын миллиардера Красса, который явно не хотел, что бы самый лакомый кусочек добычи достался его компаньону.
Вначале дела у Красса-младшего складывались удачно – венеты и их союзники (общины венеллов, осисмов, куриосолитов, эсубиев, аулерков и редонов) капитулировали перед превосходящими силами противника, признали власть Рима и даже выдали заложников – сыновей знатных вождей и купцов. Более того, под контроль Красса перешли и торговые дороги через Альпы.
[Crannog.JPG]
Кранног - жилище средневековых пиктов в Шотландии. Точно в таких же домах на сваях жили и венеты в Бретани на побережье Атлантики.
На зимовку Красс вместе с VII легионом остался в небольшом селении, расположенного на месте современного французского города Нанта у побережья Атлантики. Отсюда он послал в покоренные, как ему казалось, племена сборщиков налогов и провианта – ведь армию наемников требовалось кормить и прилично содержать. Но тут венеты подняли бунт. Они задержали отряд под командованием всадников Велания и Силия, и послали Корассу-младшему ультиматум: верни наших детей, а иначе мы твоих центурионов на ремни порежем.
«Их примеру последовали и их соседи, - читаем мы в «Записках» Цезаря. - Со свойственной галлам наклонностью поспешно и внезапно принимать решения они немедленно разослали повсюду послов и через своих князей дали друг другу клятву – делать все сообща и всякую участь делить вместе. Они подняли на ноги и другие общины, убеждая их лучше оставаться верными свободе, унаследованной от предков, чем выносить римское рабство. Таким образом, они быстро склонили на свою сторону население всего морского побережья и затем сообща отправили посольство с предложением вернуть им их заложников…» (8)
Сколько длилась война с венетами – неизвестно, но римские наемники, приученные бить ополчение городских ремесленников на суше, оказались в весьма затруднительном положении. Вот как описывает Цезарь неприступные крепости венетов: «Города обыкновенно были расположены на конце косы или на мысу, и к ним нельзя было подойти ни с суши, так как два раза в день, через каждые двенадцать часов, наступал морской прилив, ни с моря, так как при наступлении отлива корабли терпели большие повреждения на мели. Таким образом, то и другое затрудняло осаду городов. И если удавалось взять верх над жителями сооружением огромной насыпи и плотин, которые отбивали волны и достигали высоты городской стены, тогда они пригоняли множество судов которые были у них в изобилии, увозили на них все свои пожитки и укрывались в ближайших городах. Там они снова оборонялись, пользуясь теми же выгодами местоположения. Все это тем легче удавалось им в течение значительной части лета, что наши корабли задерживались бурями и вообще плавание по безбрежному и открытому морю с высокими волнами его приливов и при редкости и даже почти при полном отсутствии гаваней было чрезвычайно затруднительно… По завоевании нескольких городов Цезарь убедился, что все это напрасный труд, что даже захват городов не останавливает бегства неприятелей и вообще им нельзя причинить вред.» (8)
Поэтому Цезарь велел готовиться к морскому походу - венеты, уверенные в превосходстве своих кораблей, никак не могли ждать внезапного удара со стороны Атлантики. По повелению Цезаря на реке Лигере (Луаре) были заложены верфи, где началось строительство нового флота. Командующим флотом Цезарь назначил патриция Децима Юния Альбина Брута (того самого, кто потом и прирезал своего патрона). И тут в «Записках» Цезаря мы встречаем очень интересный отрывок: «Они (Брут и его монадиры) знали по опыту, что корабельными носами повредить неприятелю нельзя, а если они и устанавливали на своих судах башни (для стрельбы из лука), то они не достигали высоты неприятельских корм, и, таким образом, обстрел их с более низкого пункта был не вполне действителен, тогда как галльские снаряды били с большей силой. Одно только наше приспособление оказалось очень полезным – острые серпы, вставленные в шесты. Когда ими захватывали и притягивали к себе канаты, которыми реи прикреплялись к мачтам, то начинали грести и таким образом разрывали их. Тогда реи неизбежно должны были падать, и галльские корабли, в которых все было рассчитано на паруса и снасти, сразу становились негодными…»
Цезарь умалчивает, откуда флотоводец Брут получил такой опыт. В его «Записках» он упоминает только об одном морском сражении, из которого римляне и вышли победителями. Собственно, в парадных мемуарах Цезаря вообще нет ни одного упоминания о проигранных битвах – перед читателями предстает мудрый и непобедимый покоритель мира, который сквозь лишь незначительное противодействие отсталых дикарей-аборигенов ведет римское оружие к славе и господству. Но из этой случайной оговорки Цезаря становится ясно, что правдивость его мемуаров весьма и весьма сомнительна, если не сказать грубее. Были и проигранные битвы, и разбитые наголову легионы, и потопленные корабли. Венеты не оставили нам своих воспоминаний, так что, увы, нам уже никогда не узнать, сколько десятков и сотен римских кораблей осталось лежать на дне Атлантики, прежде чем римляне отказались от традиционной тактики ведения боя и изобрели свой серп на шесте.
Тем не менее, венеты проиграли войну. Вот как Цезарь описывает финальную битву: «Когда реи бывали сбиты, то по два и по три наших корабля окружали один неприятельский, и солдаты, напрягая все силы, старались перейти на неприятельские корабли. Когда, таким образом, было взято несколько кораблей, и варвары заметили, что против этого все средства были бессильны, они поспешили спастись бегством. Но когда они уже повернули свои корабли в направлении ветра, вдруг наступило на море такое безветрие и такая тишина, что они не могли двинуться с места. Эта случайность особенно содействовала окончанию всего предприятия: гоняясь за неприятельскими кораблями, наши захватывали их один за другим, так что изо всей их массы только очень немногие достигли при наступлении ночи берега после сражения, продолжавшегося приблизительно с четвертого часа дня до захода солнца.
Это сражение положило конец войне с венетами и со всем побережьем. Ибо туда сошлись все способные носить оружие, даже пожилые люди; в этом же пункте были отовсюду собраны все корабли, которые только были в их распоряжении. Все это погибло, и уцелевшим некуда было укрыться и неизвестно, как защищать города. Поэтому они со всем своим достоянием сдались Цезарю. Он решил строго покарать их, чтобы на будущее время варвары относились с большим уважением к праву послов, и приказал весь их сенат казнить, а всех остальных продать с аукциона. Так шли дела в стране венетов...»
[Krannog-tsentr.jpg]
* * *
Но наместник Галлии ошибся – он разгромил лишь малую часть народа венетов, да и то не всех. Уцелевшие после резни жители прибрежных городов, спешно бросили имущество, и погрузившись на корабли, отправились на восток – в колонии и крепости венетов, стоявших на Великом Янтарном пути. И уже через несколько лет римские войска снова столкнулись с дружинами венетов - на этот раз уже у самых берегов Рейна, за которым нашли спасение все бежавшие от римлян племена галлов, там же скрывался и «узурпатор» Ариовист – самый опасный враг римлян, который, как считал Цезарь, все еще мог объединить вокруг себя мощный союз кельтских и германских племен.
Поэтому «умиротворение» зарейнских земель стало для Цезаря одной из важнейших стратегических задач. Но оказалось, что для этого мало форсировать реку – как раз переправа на поверку оказалось и самой легкой задачей, римские солдаты, как писал Цезарь, всего за десять дней построили крепкий деревянный мост для конницы и обозов. Нет, главная трудность состояла в том, что все осадные орудия, вся римская пехота и конница оказалось абсолютно бесполезной для партизанской войны в непроходимых лесах. Прежде всего, захватчики вдруг обнаружили, что им не с кем сражаться – жители рейнских городов еще при виде строящегося моста, заблаговременно покинули свои дома и укрылись в глухих лесах, подготовившись встречать римлян в лесных засадах.
И Цезарь так и не решился пойти вглубь германских лесов.
«Цезарь приказал сжечь все селения и дворы и скосить хлеб... Полагая, что им достаточно сделано для славы и пользы римского народа, он после восемнадцатидневного пребывания за Рейном вернулся в Галлию и снес мост».
Через несколько лет он повторил попытку завоевания Германии, форсировав Рейн несколько южнее – в районе нынешнего немецкого города Трир. Но война прошла по схожему сценарию: обитавшие за рекой племена свебов отступили под защиту Бакенского леса, некогда покрывавшего собой все земли от Рейна до самого побережья Северного моря. «Когда Цезарь узнал, что свебы удалились в свои леса, он решил не двигаться дальше из боязни недостатка провианта… Но чтобы вообще оставить варваров в страхе, он после обратной переправы своего войска через Рейн приказал разобрать на двести футов в длину конец моста у берега убиев и на краю моста поставил четырехэтажную башню…»
* * *
Провал похода Цезаря в германские леса всколыхнул все племена в Галлии, и после этого по покоренным землям прокатилась целая волна восстаний, воспрянувшие духом галлы вырезали римские гарнизоны и жгли поселения колонистов, приехавших осваивать чужие земли. Вскоре стихийные бунты вылились в настоящую войну под предводительством галльского принца Верцингеторикса. Собственно, Верцингеторикс – это опять же не настоящее имя, а титул, составленный из двух галльских слов – ver означает «над», cengetos – «воины», и латинского термина rex – король. (9)
«Этот очень влиятельный молодой человек, отец которого стоял некогда во главе всей Галлии и за свое стремление к царской власти был убит своими согражданами, собрал всех своих клиентов и без труда поджег их к восстанию, - пишет Цезарь. - Его дядя Гобаннитион и остальные князья воспротивились ему, и он был изгнан из города Герговии. Однако он не отказался от своего намерения и стал набирать по деревням бедноту и всякий сброд...» (8)
В 53 году до н.э. этот «сброд» взял штурмом город Кенабум (Cenabum - нынешний французский Орлеан), затем армия Верцингеторикса уничтожила несколько римских укрепленных лагерей. На сторону восставших перешли даже эдуи – самые преданные римские союзники, которые перебили римскую стражу в собственном городе Новиодун, где по приказу Цезаря была создана опорная база легионов – именно здесь хранились запасы хлеба, оружие, амуниция и - самое главное - казна. В Новиодуне жили и множество заложников, взятых Цезарем у старейшин покоренных галльских племен. Впрочем, в бунте эдуев нет ничего удивительного – многим знатным галлам казалось, что за восстановление Дивициака на троне им пришлось заплатить слишком уж непомерную цену, став предателями собственного народа. Поэтому, желая оправдаться перед сородичами за геноцид соседних племен, они освободили всех заложников и сами отправили посольство в Верцингеториксу, признавая его вождем всех кельтов. Впервые, пожалуй, все племена в Галии стали действовать как единый слаженный механизм.
Но, сами того не зная, эдуи и Верцингеторикс невольно выступили на стороне ненавистного Цезаря – дело в том, что в том году кончался отведенный ему срок наместничества в Галлии, что было чревато для Цезаря весьма серьезными неприятностями. В день сложения своих полномочий он бы не только потерял законное право командовать войсками, но и оказался бы привлечен к суду по обвинению в коррупции и беззакониях. Многим римским сенаторам была противна его связь с Крассом, другие хотели его отдать под суд за самовольное нападение на союзников Рима. Как утверждал Светоний, «сенат однажды даже постановил направить комиссию для расследования положения в Галлии, а некоторые прямо предлагали выдать его неприятелю.» (7). Но восстание Верцингеторикса смертельно перепугало римлян – над Италией будто снова встал призрак царя Бренна и воинственных тевтонов. В итоге противники Цезаря остались в меньшинстве, и сенат продлил полномочия наместника Галлии еще на пять лет.
Цезарь был окрылен – сенат развязал ему руки, выдав карт-бланш на любые действия в отношении варваров. Его армия из 11 легионов и вспомогательных частей наемников форсированным маршем пересекла заснеженные перевалы Севенн и обрушилась на врага. Галлы, считавшие горы непроходимыми зимой, были захвачены врасплох, и в течении нескольких недель римляне вернули себе города Кенабум, Новиодун и Веллаунодун – столицу племени сенонов.
Тогда, как утверждает Цезарь, Верцингеторикс решил сменить тактику: «Надо всячески стараться отрезать римлян от фуражировок и подвоза провианта, - якобы цитирует Цезарь его речь на собрании вождей галльских племен. - Травы косить нельзя; враги должны по необходимости дробиться на небольшие отряды и добывать фураж из усадеб; все подобные отряды может ежедневно уничтожать конница. Помимо того, все частные интересы надо принести в жертву общему благу, а именно сжечь на всем этом пространстве селения и усадьбы всюду, куда только римляне могут отправляться за фуражом... Далее, надо сжечь такие города, которые не вполне обеспечены от опасности своим местоположением или искусственными укреплениями, чтобы они не были убежищем для галлов, уклоняющихся от воинской повинности, и не соблазняли бы римлян вывозить из них запасы провианта и добычу. Если бы это показалось тяжелым и огорчительным, то, несомненно, гораздо тяжелее увод в рабство детей и жен и истребление их самих – а это неизбежная участь побежденных.» (8)
И вот, пишет Цезарь, в один день кельты сами сожгли 20 своих городов. Число же погибших в пожарах ферм и усадеб никто даже и не подсчитывал.
В истинности слов Цезаря сомневался еще Ганс Дельбрюк, профессор истории Берлинского университета и автор заниметой энциклопедии «История военного искусства». «Если бы это распоряжение было плодом стратегической мудрости самого Верцингеторикса, то мы бы считали его ум весьма ограниченным, так как какую пользу мог бы принести Галлии уход римлян в Провинцию за продовольствием? - писал Дельбрюк. – Они очень скоро вернулись бы обратно. Освобождения Галлии нельзя было добиться только одними маневрами; что бы действительно избавиться от римлян нужно было так разбить их войско, что бы они потеряли желание вернуться вновь…» (10)
Так что, скорее всего, Цезарь в своих мемуарах в очередной раз приврал – не только галлы, но и римляне жгли города, безжалостно уничтожая непокорное население. Но всю ответственность за уничтожение цветущей страны – ради спасения своей уже и так подмоченной в крови репутации – Цезарь решил переложить на плечи убитых им галлов. Дескать, ослепленные злобой дикари сами разорили свою страну – да и вообще, от этих необузданных варваров можно ожидать любого безумства…
Однако, действия Верцингеторикса были основаны не только на тактике «выжженной земли». Галлы, главной ударной силой которых стали летучие отряды кавалерии, старались измотать римскую армию частыми рейдами – они молниесно нападали на обозы, уничтожая запасы продовольствия, и тут же растворялись в лесах. Тем не менее, перевес сил все равно оставался за Цезарем, да и у римлян были свои кавалерийские части. В конце концов, римские войска отбили все атаки Верцингеторикса и блокировали его армию в городе Алезия. Сегодня на месте этого некогда процветавшего кельтского мегаполиса находится небольшая французская деревушка Alise Sainte Reine в 40 километрах к западу от Дижона. В XIX веке французский император Наполеон III, питавший страсть к археологии, велел раскопать останки Алезии и обнаружил там останки циклопических крепостных стен, окружавших город. Общая протяженность стен была почти 16 километров!
Цезарь отказался от штурма этого неприступного города, решив уморить осажденных галлов голодом. По его приказу в считанные дни вокруг крепости был выкопан глубокий ров с водой, отведенной из протекающей неподалеку реки. За рвом был насыпан высокий земляной вал, поверх которого возвышался частокол из заостренных бревен с наблюдательными вышками. Кроме того, открытая местность была усилена всякого рода искусственными препятствиями для кавалерии – капканами и волчьими ямами с острыми кольями, расположенными в восемь рядов в шахматном порядке.
[Алезия]
Но еще до того, как римляне успели завершить осадные фортификации, Верцингеторикс под покровом ночи бросил ночью свою кавалерию в прорыв. Конникам было приказано скакать по всей Галлии и поднимать армию на выручку. И тут проявились все лучшие стороны кельтской солидарности – в кратчайшие сроки был созван совет старейшин племен и была сформирована мощная армия в 320 тысяч бойцов.
Цезарь разгадал замысел Верцингеторикса. Римские солдаты в кратчайший срок возвели второе – внешнее – кольцо укреплений против наступающих галлов. День за днем бросались галлы на штурм укрепленного римского «кольца», и никак не могли их взять. Тем временем, среди осажденных в Алезии начался голод. После пяти дней бесплодных боев Верцингеторикс понял, что он не может больше наблюдать, как гибнут его люди. Согласно рассказу Плутарха, Верцингеторикс надел свои самые красивые доспехи, сел на тщательно вычищенного коня и поскакал из города прямо к ставке Цезаря. Солдаты открыли ворота, и галльский царь подъехал прямо к сидящему на троне у своего шатра наместнику. Верцингеторикс молча спешился, положил на землю свое оружие и сдался, опустившись к ногам Цезаря. (5)
Его поступок остановил войну, но не спас от истребления галлов. Стены Алезии были срыты, а жители города проданы в рабство. Из всех восставших Цезарь помиловал только представителей эдуев и арвернов, рассчитывая снова заключить союз с этими племенами. Самого же Верцингеторикса переправили в Рим и заточили на пять лет в башне Туллиана. В конце концов его вывели во время 20-дневного триумфа Цезаря. Дикий предводитель варваров в оковах прошел за колесницей покорителя мира, а затем был показательно задушен.
[Анри Поль Мотт Верцингеторикс перед Цезарем.jpg]
Художник Анри Поль Мотт "Верцингеторикс перед Цезарем".
* * *
«Усмиренная» Цезарем Галлия лежала в руинах. Исчезли в огне пожарищ великолепные города кельтов, торговые дороги пришли в запустение.
Исчезли и народы, некогда населявшие континент.
Как пишет Плутарх, за девять лет своего пребывания на посту наместника Галлии Цезарь истребил в войне треть населения Галлии. (5) Еще столько же было захвачено и продано в рабство. То есть, «освобождение» эдуев от тиранов обошлась галлам в две трети населения. Впрочем, это весьма приблизительные цифры – никто ведь тогда не считал погибших мирных жителей, стариков и детей, которых захватчики просто сжигали в своих домах. Неизвестно и количество племен, бежавших от римского владычества за Рейн, в леса Германии.
Зато историкам очень хорошо известно, какую прибыль принесла эта беспощадная девятилетняя война самому Цезарю. «Всю Галлию он целиком обратил в провинцию и наложил на нее 40 миллионов ежегодного налога», - пишет Светоний. (7)
С долгами было покончено. Из нищего попрошайки Цезарь превратился в миллиардера, первого богача Рима. К концу кампании у Цезаря было столько награбленного у галлов золота, что он не знал, что с ним делать, и предлагал на продажу с 25-процентной скидкой.
Теперь он сам покупал угодных ему политиков, окружая себя толпами жадных льстецов и угодливых клиентов.
«Сенаторов он привязал к себе, ссужая им деньги без процентов или под ничтожный процент, - пишет Светоний. – Граждан из других сословий он осыпал щедрыми подарками… С таким же усердием привлекал он к себе и царей и провинции по всему миру: одним он посылал в подарок тысячи пленников, другим отправлял на помощь войска куда угодно и когда угодно без одобрения сената и народа… Своим легионерам он удвоил жалованье на вечные времена, отпускал им хлеб без меры и счета, а иногда дарил каждому по рабу из числа пленников». (7)
Не забывал Цезарь и подкупать римское простонародье, от любви которого часто зависла судьба политиков в сенате. «На средства от военной добычи он начал строить форум: одна земля под ним стоила больше ста миллионов… Он обещал народу гладиаторские игры и пир – до него этого не делал никто...» (7)
Когда мы сегодня смотрим на величественные руины Рима, на мраморные дворцы и ослепительные храмы, все еще хранящие память о колоссальном богатстве империи, нам кажется странным, зачем римлянам было нужно терпеть все тяготы войны и дальних походов ради завоевания каких-то нищих и богом забытых окраин Европы? Что ж, мы просто забываем, что Рим во времена Цезаря был всего лишь скопищем убогих глинобитных лачуг, а вот все его мраморное великолепие появилось только в эпоху империи – благодаря золоту ограбленных народов.
Когда же аристократия попыталась было помешать наместнику-нуворишу окончательно прибрать к рукам все власть в республике, то Цезарь просто двинул свою «частную армию» на Рим. «Он был убежден, что теперь, когда он стал первым человеком в государстве, его не так легко столкнуть с первого места на второе, как потом со второго на последнее, - пишет Светоний. – Цезаря поработила привычка к власти, и поэтому он, взвесив свои и вражеские силы, воспользовался случаем захватить верховное господство, о котором мечтал с ранних лет». (7)
Свое восхождение на трон империи он также отпраздновал с небывалой щедростью – триумфальные шествия и народные гуляния продолжались три недели, скачки сменяли гладиаторские бои, а за ними на потеху плебсу устраивались звериные травли. На личные средства Цезарь даже устроил невиданный прежде морской бой – специально для представления тысячи рабов выкопали гигантский котлован на правом берегу Тибра, наполнили его водой, и в получившемся водоеме было устроено настоящее сражение десятков галер. «Народу он раздал по десять мер зерна и по стольку же фунтов масла, деньгами же по триста сестерциев, обещанных ранее, и еще по сто за то, что пришлось ждать. Тех, кто платил за жилье в Риме до двух тысяч сестерциев, он на год освободил от платы. Вдобавок он устроил пир и раздачу мяса, а после еще одного триумфа – еще два обеда: первый показался …, через четыре дня он дал второй, неслыханно богатый…»
Так что, неудивительно, что сенаторы-республиканцы, чью власть этот наглый олигарх-нувориш фактически свел к нулю, мечтали разорвать Цезаря на части (что они в конце концов и сделали). Зато вот римская чернь была готова носить Цезаря на руках, а полсле его убийства даже объявили его богом. «Он был сопричастен к богам не только словами указов, но и убеждением толпы. Когда во время игр, которые в честь его обожествления давал его наследник Август, хвостатая звезда сияла в небе семь ночей подряд, то все поверили, что это душа Цезаря, вознесенного на небо…»
Понятно, что больше всех на обожествлении Цезаря наставал сам наследник Август, которому позарез нужна была легитимная причина для укрепления власти в своих руках. И кто из римлян смог бы мог возражать, что власть в империи находится в руках не простого смертного, но наследника самого бога?!
Эта неизвестная «комета Цезаря» сыграла в истории роковую роль – все грабительские походы Цезаря, за которые республиканцы хотели отдать его под суд, были признаны богоугодным делом. Небеса словно выдали индульгенцию на расширение империи.
И завоевание лесов Германии, где укрылись непокоренные Цезарем венеты и галлы, стало лишь вопросом времени.
[верцингеторикс.jpg]
О Верцингеториксе вспомнили в 1865 году, когда французский император Наполеон III, желая поднять воинственный дух французов, распорядился поставить его двадцатиметровую статую в том самом городке Элизе-Сен-Рен, где когда-то решилась судьба независимой Галлии. Поскольку никто не знал, как выглядел легендарный вождь галлов, его лицу придали сходство с портеретом самого императора. Каменный Верцингеторикс и сегодня стоит среди небольших домов крестьян и смотрит на древние руины римского поселения, построенного на месте его города – странный гость из давно исчезнувшего мира, о котором мы знаем лишь по рассказам его разрушителей.
Библиография
1 - Тит Ливий «История Рима от основания города». Изд-во «Наука» М., 1989.
2 - Питер Коннолли,«Греция и Рим». Изд-во «Эксмо-Пресс», М., 2001.
3 – Полибий «Всеобщая история». Изд-во «Наука» («Ювента»), СПб., 1994.
4 - Г.В. Бондаренко «Повседневная жизнь древних кельтов». Изд-во «Молодая гвардия», М., 2007.
5 - Плутарх «Моралии: Сочинения». Изд-во «ЭКСМО», М., 1999.
6 - Луций Анней Флор «Историк древнего Рима», Изд-во ВГУ, 1977.
7 - Гай Светоний Транквилл «Жизнь двенадцати цезарей», Изд-во «Наука», М., 1993.
8 – «Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне, о Гражданской войне, об Александрийской войне, об Африканской войне». Научно-издательский центр «Ладомир», М., 1993.
9 - Терри Джонс, Алан Эрейра, «Варвары». Изд-во «Столица-Принт», М., 2007 г.
10 – Ганс Дельброк «История военного искусства в рамках политической истории». Государственное военное издательство Наркомата обороны СССР, М., 1937.