Народ и рейтинг
Если каждый день говорить с экрана об импотенции — улучшится ли эрекция населения? Нет, она ухудшится — что и надо продавцам всякой дряни. Они были бы счастливы, если бы все мужчины Земли стали импотентами. Конечно, человечество исчезло бы, но сперва продавцы таблеток сказочно обогатились. Продавцам не нужны здоровые, нужны больные. А здоровые — враги, ибо не нуждаются, губят бизнес.
Они поднимают рейтинг, опуская население.
Во всех дореволюционных энциклопедиях есть статья “Нравственное помешательство”.
“НРАВСТВЕННОЕ ПОМЕШАТЕЛЬСТВО — психическая болезнь, при которой моральныя представления теряютъ свою силу и перестаютъ быть мотивомъ поведения. При нравственномъ помешательстве человекъ становится безразличнымъ къ добру и злу, не утрачивая, однако, способности теоретическаго, формальнаго между ними различения. Неизлечимо”. (Энциклопедический словарь Ф.Павленкова. С.-Пб., 1905.)
После революции эта статья из энциклопедий исчезла. Вылечились от неизлечимой? Или, наоборот, болезнь овладела большинством, а большинство не любит, чтоб его считали больным и тыкали ему в нос такие диагнозы.
Картозия, отвечая на вопросы, ликует.
— Как у вас дела с рейтингами?
— Великолепно! Просто фантастически!
— А почему же такое счастье вам подвалило?
— Потому что мы молодые, талантливые!
…Настоящая элита — врачи, писатели, артисты, музыканты, ученые — признанные таланты, образцы ума — все в ужасе. Но ТВ идет как танк, и скоро протестующие голоса умолкнут. И никто не будет мешать, никто не станет даже пытаться остановить озверение.
И те, кто зарабатывает на этих процессах, и особенно те, кто руководит этими процессами, должны знать, что они ежедневно делают подлость. Идут на подлость, как на доходную работу.
Негодяи организовали производство негодяйства. Порча детей — это выращивание негодяев. А потом усилий будет не надо, потом сама пойдет цепь поколений. Это втягивание в орбиту, с которой не сойдешь.
...Телеканал “Культура” по мере сил удовлетворяет духовные потребности, спасибо. Но почему все другие каналы удовлетворяют совсем другие потребности? Убавьте мразь — никто не уйдет от экранов; прилипшие к ТВ будут смотреть все, что шевелится.
Увы, телеканалы не могут показывать шедевры. Потому что они будут у всех одинаковые: Чаплин, Смоктуновский, “Бриллиантовая рука”. А конкуренция? Каналов много, а зритель один. Как притянуть его к себе? Да и нельзя показывать сделанное прежде — тогда не получат денег тысячи изготовителей всякой дряни, а их шефы не получат откатов. Значит, надо делать самим. И показывать то, чего нет у других.
Хорошее сделать трудно, а плохое — легко. Талант — редкость, а снять штаны может любая (любой). Больше мата! Больше крови!! Жестче порно!!!
И вот произошло то, что все ученые считали абсолютно невозможным: товар (телепередача) ухудшается в результате конкуренции. Невероятное достижение рынка.
Прежде все твердили о честности, вежливости, помощи слабым; доброта, бескорыстие, уход за стариками… Кто проповедовал это искренне, кто — лицемерно, но детям это вбивалось в голову.
Потом юные, конечно, сталкивались с реальностью. Но это — потом, когда уже сформированы идеалы. Человек мог выдержать это столкновение или сломаться, но те, кто выдерживал, получали от столкновения энергию “вверх”. Обществу не давали опуститься.
Теперь детей выращивает ТВ. Выращивается молодняк, уже готовый к использованию. Это не столько поколение пепси, сколько поколение-бройлер. Можно жарить сразу, без всяких уговоров, — уже все ощипано, выпотрошено, промыто, голова отрублена.
Столкновений нет. Нет атаки на идеалы юности. Нет импульсов вверх.
* * *
Система проста. Телевидение живет на деньги рекламодателей. Больше зрителей — выше рейтинг — больше денег заплатит рекламодатель.
Рейтинг учитывает только поголовье (как скотину). Поэтому и цель ТВ — любым способом усадить к экрану максимальное число зрителей. То есть получить максимальную цену.
Но рекламодателя надо убедить, что зрителей действительно много. Для этого и подсчитывается рейтинг. И на основании этих цифр делается вывод о пристрастиях народа.
Все главные руководители главных телеканалов, все телеобозреватели, телеаналитики, социологи, рассуждая о рейтингах, употребляют выражения типа “пристрастия наших телезрителей“, “выбор россиян”, “телезрители столицы и провинции предпочли”, “подавляющее большинство россиян смотрело…”, “народ по достоинству оценил…”
Выходит, рейтинг — это народ.
Верно ли? Чтобы ответить на этот вопрос, надо узнать очень большой секрет. Надо узнать, как делается рейтинг.
Этого никто в мире пока не знает. Даже сами составители и публикаторы рейтингов не понимают, чем занимаются, с кем имеют дело. Завтра поймут.
Часть 4. Фабрика людоедов
В России два народа — один явный, другой тайный. Явный народ не любит ТВ. Смотрит, но не любит.
Все соцопросы показывают: людям осточертели скандалы, опротивели похабщина и жестокость, кровь, пошлость, идиотский юмор, извращения.
А все рейтинги (народное волеизъявление) показывают, что людям нравится именно это. У людоедства огромный рейтинг, у педофилии зашкаливает.
Кто же эти любители дряни? Кто этот тайный народ, из чьих голосов складывается рейтинг? Ведь ТВ показывает нам, как жить. А теленачальство решает, что показывать (ориентируясь на рейтинг).
Нам говорят: “ТВ такое, потому что мы такие”. А какие мы?
Мы вроде бы хорошие. Нас возмущает то, что показывают.
Как же это: ТВ такое, какие мы. А мы не такие, как ТВ. Что-то тут не так.
Соцопрос — это ответы случайных людей.
ТВ-рейтинг — ответы совсем не случайных.
Рейтинг — это чей-то выбор. Чей? Оказывается, есть анонимные постоянные эксперты.
Отбор экспертов ведет специальная всемирная организация “Гэллап Медиа” (там утверждают, что по случайной выборке).
Сколько их, этих экспертов? Кто они?
* * *
Если у некой передачи рейтинг 10 процентов, то люди думают, будто ее смотрели 10 процентов зрителей (для Москвы это миллион человек). Но это не совсем так.
Рейтинг подсчитывает “Гэллап Медиа” с помощью пиплметров.
Пиплметр — специальный прибор, который подключен к телевизору. Он фиксирует: что именно смотрят в данный момент и кто именно смотрит.
Сколько же этих пиплов, чьи предпочтения решают и что показывать, и что из показанного нам нравится? Сколько их на 10—12 миллионов москвичей?
На весь мегаполис всего 550 пиплметров — 550 квартир. На 10 000 жителей — 1 (один) эксперт. Значит, отличный 10-процентный рейтинг — это 55 квартир — примерно 120 человек.
Если эксперты (в среднем) такие же люди, как все, то их выбор — это выбор среднего человека, посредственности. И это было бы еще не так плохо, хотя ориентироваться лучше на вершину, а не на середину.
В стране три нобелевских лауреата и 11 миллионов алкоголиков и наркоманов. Выбирая среднее, с гарантией получаешь эксперта-алкаша. Нобелевский лауреат пользуется в мире высочайшим авторитетом, а в глазах рекламодателей он в тысячу раз меньше статистической ошибки. И это правильно, потому что он ничтожный покупатель стиральных порошков, он не нужен.
Но упомянутые эксперты даже не средние. Они — не такие, как все.
Вербовка
Когда гэллаповский интервьюер (случайно) приходит к вам впервые, его задача определить: годитесь ли вы (ваша семья), чтобы в вашей квартире появился пиплметр? подходят ли ваши параметры. Но о приборе он пока ни слова.
Сперва всего лишь анкета. И предварительный вопрос: “Работаете ли вы в прессе, в сфере рекламы и PR?” Если да, анкетирование будет прервано решительно и сразу. Следующих вопросов вы не услышите.
Соглашаются ответить приблизительно 60 процентов. 40 по разным причинам отвечать отказываются.
По моей просьбе могущественное швейцарское издательство (более 200 газет и журналов по всему миру) несколько месяцев пыталось узнать, как этот рейтинг делается в Европе. Ни в Швейцарии, ни во Франции, ни в Германии сведений им не дали, стандартную анкету не показали.
Они смущенно сообщили мне о своей неудаче, добавив, что в ход были пущены даже личные связи, — не помогло. Военную тайну легче узнать. Но мы узнали.
Вот вопросы анкеты:
1. Постоянная ли у вас квартира?
2. Какие каналы ТВ принимаются?
3. Как часто смотрите? (От одного до семи дней в неделю.)
4. Как долго в день? (От “менее одного часа” до “более девяти часов”.)
5. Какие каналы смотрите?
6. Сколько раз в день смотрите и в какое время суток?
7. Сколько у вас телевизоров? Цветные ли? С пультом ли? С телетекстом ли? Какие антенны? Какие кабели?
И только в конце, на 10-й странице анкеты, напечатан текст, который должен произнести интервьюер: “В заключение — несколько вопросов для статистики о вас и о вашей семье”.
Там же — инструкция: “Интервьюер! Крайне внимательно заполняйте таблицу. Начинайте заполнение с самого младшего члена семьи, затем задайте те же вопросы о втором по старшинству члене семьи и т.д. Убедитесь, что респондент не забыл учесть себя, детей с нуля лет, пенсионеров и всех, кто с ним проживает и ведет совместное хозяйство”.
Как вам нравится учет “детей с нуля лет”? Интересно, какие каналы смотрит грудной?
Вот вопросы о семье:
1. Пол, возраст, образование, работа и занятость.
2. Кто глава семьи? Чей доход больше? Кто решает, что купить?
3. Отдельная ли квартира? Есть ли дача?
4. Есть ли телефоны, факс, пейджер, Интернет?
5. Каково материальное положение? (От “не хватает на еду” до “в средствах не ограничены”.)
6. Какая часть семейного бюджета уходит на еду и коммунальные услуги? (От “меньше четверти” до “более трех четвертей”.)
7. Каков доход в месяц на члена семьи?
Что же секретного в этих вопросах? А именно то, что в них нет ничего человеческого.
Ничего неизвестно о морали этих экспертов, чьи предпочтения формируют телепрограмму. Об их доброте, любви к детям. Все вопросы анкеты тупо материальны. Только деньги. Ни ума, ни души, ни чести, ни совести.
По сути — эти эксперты с пиплметрами воспитывают наших детей. Их выбор определяет, что показывать народу с нуля лет. Их отбирают по деньгам, а потом они формируют духовность.
После анкетирования вам предложат пиплметр. Вот текст, который должен наизусть (непринужденно) произнести интервьюер на прощание: “Кстати, в ближайшие дни мы начинаем очень интересное и важное исследование по изучению вкусов телезрителей. Результаты нашего исследования получат все российские телеканалы. Благодаря Вашим ответам они смогут решить, когда и какие передачи показывать. Опрос проводится с помощью специального прибора, который называется телеметр. (Это для красоты. Между собой все телевизионщики говорят “пиплметр”. — А.М.) Телеметр подключается к телевизору и автоматически фиксирует, какой канал и какую передачу смотрит человек. На пульте телеметра есть персональные кнопки для каждого члена семьи. Когда вы включаете телевизор, вам просто нужно нажать на вашу персональную кнопку, чтобы телеметр мог “узнать”, что это именно вы смотрите телевизор. Больше ничего делать не нужно. Это настолько просто и интересно, что в исследовании часто участвует вся семья, включая детей с 4 лет. В качестве вознаграждения каждая семья, участвовавшая в опросе не меньше года, получает подарок…”
“Гэллап” всем предлагает поставить пиплметр, но соглашаются приблизительно 40 процентов (из тех 60, которые согласились отвечать).
Через некоторое время им звонят по телефону: “Не передумали?” И оказывается, что две трети передумали и ставить прибор не хотят. Остается треть от тех 40 процентов от тех 60 процентов, что согласились отвечать.
А когда мастера приезжают устанавливать прибор, еще значительная часть согласившихся отказывается в последний момент.
В конце концов на пиплметр соглашается 5 процентов. Люди особенные. Если 95 процентов отказываются, значит, 5 процентов согласившихся резко отличаются от подавляющего большинства.
Статистика “Гэллапа” стабильна (и в России, и везде): несмотря на все приманки и подарки, только 5 процентов опрошенных соглашаются поставить у себя пиплметр. Только среди них выбираются “эксперты”, которые нажимают кнопки, а мы узнаём, что нравится “народу”.
Жизнь с прибором
На всю Москву — 550 семей. Кто эти люди? Их имена держатся в тайне. “Гэллап” гарантируют им анонимность.
Эти 550 семей постоянны. Некоторые живут с прибором долгие годы. Что с ними происходит? Если им уже давно все отвратительно, то, может быть, они включают, регистрируются, но не смотрят, сидят в соседней комнате? Но если они перестанут включать — у них отнимут прибор, призы. Значит, они смотрят не как зрители, а как наемники.
Их вкус опускается, их восприятие нарушено. Привычка смотреть пакости превращается в потребность и оборачивается спросом на пакость.
Психологи по нашей просьбе описали (предположительно) такую личность.
Вряд ли согласится на пиплметр профессионально успешный, активно работающий, хорошо зарабатывающий. Вряд ли согласится тот, кто ходит в кино и театр, имеет дачу, любит копаться в огороде… Люди, живущие насыщенно, любящие близких, друзей, природу, скажут “нет”.
Должна быть некая пустота в жизни. Эту пустоту и займет пиплметр.
Ущербный, одинокий (есть люди, которые одиноки даже в своей семье), нереализовавшийся, пытающийся доказать себе и миру, что он чего-то стоит, согласится гораздо скорее. У него в жизни ничего не выходит, а тут — к нему пришли, его мнение важно для телеканалов! Теперь он будет влиять на то, что смотрит вся страна.
Человек даже не сознает, что соглашается на резкое, интенсивное вмешательство в личную жизнь. Он соглашается на тотальный внешний контроль своего поведения. И — своего образа мыслей (скажи нам, что ты смотришь, и мы узнаем, кто ты).
* * *
У многих людей свобода рождает тревогу. Им трудно выбрать самостоятельное поведение, их угнетает необходимость сделать выбор. Они предпочитают, чтобы решали за них.
Пиплметр резко уменьшает степень свободы — уменьшает их тревогу.
Появившись в квартире, он вводит кучу правил. Надо нажимать дополнительные кнопки, надо фиксировать каждый уход от работающего телевизора (на кухню, в туалет). Надо фиксировать каждое возвращение… Надо смотреть столько часов в день, сколько вы обозначили в анкете, и столько дней. А если вы несколько дней пропустите — вам позвонят и спросят, что случилось?
Согласившимся объясняют правила поведения. Просмотром считается нахождение в комнате с работающим телевизором. Входишь в комнату — нажми кнопку, зарегистрируйся. Выходишь даже на малое время — нажми.
Если, не выключив телевизор в комнате, вы на кухне включите другой, автоматика зарегистрирует нарушение. Но мучения окупаются: каждый раз, как включаешь, — прибор здоровается. Каждый раз, как регистрируешь уход, — прощается.
Положим, человек, заполняя анкету, сказал, что имеет постоянную работу. Если он начнет смотреть телевизор днем, то вскоре последует звонок: “Вы больны? Вас уволили?”
Их не интересует ваше здоровье, судьба. Но если вы перестали зарабатывать — вы не покупатель, вы больше не нужны.
Тот, кто согласился на пиплметр, моментально и без труда вписался в социум.
Эти люди с большим интересом изучают телерейтинги, публикуемые в газетах и журналах, и сравнивают с собой. Это очень быстрая и сильная обратная связь: “Я смотрю то, что все. Мне спокойно”. А если подопытный обнаруживает, что смотрел “не то”, он начинает чувствовать себя диссидентом. Это плохо, это тревожно. Он торопливо подстраивается к большинству. И скоро новичок демонстрирует единение с “народом” (с такими же, как он, “пятипроцентниками”).
А прибор красивый, ни у кого из знакомых такого нет.
А какие красивые подарки: кофемолка, электромясорубка, пароварка, соковыжималка, пылесос, утюг. (Ни книг, ни картин, ни музыки — ничего духовного.) И год за годом награда за хорошее поведение все лучше, все дороже. Только нажимайте кнопки аккуратно и регулярно.
Подключенные к прибору нажимают кнопки (за кофемолку!) и — диктуют человечеству.
Человек-приставка
Удалось встретиться с одной из них (это было самое трудное, ушло несколько месяцев). Ее жизнь подключена к пиплметру уже 10 лет. 10 лет жизни с прибором.
— Сколько смотрите?
— Немного, примерно 5 часов в день. Но в субботу и воскресенье — с утра до вечера.
— А ночью?
— Часто и ночью. Порно я смотрю редко, чаще муж.
— А как вы согласились?
— Ну, прибор — что-то новое в жизни. Поздравляет с днем рождения. Каждый год дарят подарки. Кто в гости приходит — тоже очень хотят… Рейтинги читаем в “ТВ-Парке”. Чувствуем большое удовлетворение, что наш голос учтен. Мы — одни из ста, кто решает!
— Почему из ста?
— Мне кажется, что всего сто квартир на всю Москву оборудовано.
— Что смотрите?
— Развлекательные. Криминальные не люблю — ужас, хотя очень интересно. (Это типичный случай — “ужасаюсь, но смотрю”. — А.М.) Когда родился первый ребенок — стала меньше смотреть, а муж по-прежнему.
Ну и я смотрела, пока ребенок спит и т.д., жертвовала сном. А когда родился второй…
— Стали меньше смотреть?
— Нет, мы же чувствуем ответственность. Нам же не просто так его поставили. Мы должны оправдать ожидания. Муж, правда, не хотел, его раздражало, но потом он смирился.
— Но ведь прибор ставят только в случае согласия всех членов семьи?
— А это другой муж. Первый был согласен. А потом, когда я вышла замуж за второго, он некоторое время бунтовал…
Неудивительно, что новый муж моей собеседницы некоторое время бунтовал, — видимо, никак не мог привыкнуть регистрировать свои внутриквартирные походы по разным нуждам. И очень интересно, что прибор устоял. Он оказался крепче, чем… или, во всяком случае, приносит ей больше удовлетворения. И она, похоже, не очень заметила, что муж сменился. Главное — прибор остался. А вот если б она не вышла немедленно за другого, прибор бы у нее отняли, ибо изменился бы состав семьи.
Эти люди ценят подарки, ценят загорающиеся на экране приветствия и поздравления, им нравится зависть гостей и сам прибор.
Когда из этих 550 семей (а моя собеседница была огорчена, что их, оказывается, не сто, а 550; чем уже круг, тем больше гордость) кто-то выбывает (умер, переехал в другой город), прибор устанавливается в схожей по параметрам новой семье.
Новый нажиматель кнопок вступает в анонимное, но прочное сообщество и пристраивается к его вкусам. Так новенький продавец начинает воровать, чтобы быть как все.
“Гэллап” выбирает случайных, но из очень необычных.
А глубокомысленные специалисты, и легкомысленные журналисты, и великие начальники главных каналов постоянно употребляют выражения “народ предпочел”, “зрители предпочли”. Не знают, что их главный аргумент (рейтинг)… произведен не народом, а пятипроцентным слоем… больных? Нет, так сказать мы не решимся. Хотя было бы очень интересно отдать в руки психологов нескольких многолетних сожителей пиплметра.
Представьте глубокомысленных аналитиков с чужой планеты. Эти марсиане — сами по себе умные и опытные, — прилетев на Землю и случайно приземлившись на территории тюрьмы, сделали бы очень печальные выводы о землянах.
Оказалось бы, что люди живут в очень тесных комнатах с маленьким окном под потолком; два раза в день слуги им приносят отвратительную еду, а эти бездельники играют в карты, чешутся, издеваются друг над другом. Вероятно, все они извращенцы, так как ни одной женщины в комнатах нет.
…Эти особые “пятипроцентники” влияют на то, что смотреть детям, женщинам, девушкам и — с нулевого возраста.
Они — не духовная элита. Важно не только, что они — “пятипроцентники”, важнее, что они — из низших пяти процентов. Заведомо не аристократы духа, а плебеи, по “девять и более” часов таращащиеся в ящик. (Для справедливости: если аристократ и попадет в “550 семей”, то он там будет в таком меньшинстве, что его мнение не повлияет на рейтинг. Мнение аристократа вообще не повлияет, поскольку окажется меньше, чем погрешность.)
Есть ли в числе живущих с прибором академики, доктора наук, талантливые врачи, добрые учителя?
Какие вопросы надо задать, чтобы что-то узнать о личности? Нам важно, чтобы на программы ТВ влиял добрый, справедливый, чуткий, мудрый. Если мы просим совета, то у кого? Уж конечно, у хорошего человека. А нам отбирают советчиков по доходу и числу телевизоров.
Есть люди творческие. Они производят науку, культуру, искусство. И прежде нация ориентировалась именно на это меньшинство. На законодателей вкуса, стиля. Мысли и взгляды духовных лидеров перенимала интеллигенция, молодежь, а в редчайших случаях (Пушкин, Высоцкий) — вся нация.
А теперь наше население ориентируется на меньшинство маргиналов. Это путь к безвременной кончине. Если кто-то еще помнит книжку Жюля Верна “Пятнадцатилетний капитан”, то там был аналогичный случай. Был хороший корабль, хороший компас и хороший топор. Но когда бандит подсунул хороший топор под хороший компас, то совмещение этих отличных предметов так изменило курс корабля, что он приплыл к дикарям. К людоедам.
Допустим, что от опросов отстранены те, кто не курит и не пьет. В этом случае обнаружится стопроцентно положительное отношение к табаку и алкоголю — просто потому, что отказавшиеся не участвуют. Значит, с точки зрения опроса их просто нет. А разве не они — лучшие?
Каналы, выходит, пристраиваются к вкусам, к морали, к уму пятипроцентной публики. Такой, мол, народ; мы вынуждены это показывать, потому что народ этого хочет.
Но эти люди, выбранные не из всего народа, а из очень особенных пяти процентов, — люди слабые, внушаемые, управляемые.
Согласившись на прибор, они проявили внушаемость и пассивную подчиняемость — симптомы невротика, который берет прибор, чтобы убежать от свободы. (Нормальный человек не станет терпеть, чтобы с ним по многу раз в день здоровался электрический чайник.)
Рекрутирование в эксперты идет по возрасту, полу, доходу. Но не идет ни по психике, ни по морали.
Человеческие качества не учитываются вообще. Значит, Чикатило (пока его не поймали) очень подходит, и он, конечно, согласился бы.
Не ставится задача выбрать среднее количество добрых, умных.
Рейтинг не знает разницы между добрым человеком и убийцей, ибо по возрасту, доходу они одинаковы.
В оценке вина мы полагаемся на мнение дегустатора-специалиста. Мало ли, что большинство пьет бормотуху; а нам дайте марочное, сухое… В оценке ТВ полагаемся на ненормальных. Сначала отбираем придурков, а потом ориентируемся на мнение “большинства” из них.
Кто эти люди, влияющие на телепрограммы для ста сорока миллионов? Этих выборщиков выбрали не мы. И выбрали их не за вкус, ум, знания, высокие человеческие чувства. Их выбрал кто-то, по анкетным параметрам — возраст, пол, доход. Их выбрали как будто бы случайно. Но теперь мы знаем, что это не случайные, а особенные люди.
Если надо выработать правила движения — поручим ли мы это случайному человеку? Вдруг он алкаш, дальтоник, дебил?
Что происходит с этими выборщиками от сознания своей избранности, от невероятной (если они ее понимают) ответственности — выбирать за Россию? Что происходит с ними от страха, что если они нарушат правила, у них отнимут красивый прибор, который они так полюбили? Что с ними происходит от постоянного сидения у телевизора?
С кем поведешься…
“Пятипроцентники”, формируя программу ТВ, делают себе подобными всех, кто смотрит. Можно ли остаться нормальным, если ежедневно смотришь и слушаешь дураков, психов, уродов?
В психиатрической больнице врачи постепенно становятся психами. Хотя их защищают знания, опыт, понимание, что они имеют дело с больными. Дети, сидящие перед экраном, на котором ежедневно скачут психи, не защищены ничем.
Наверное, эти люди, эти 550 домохозяйств, обидятся: мол, на самом деле мы добрые, совестливые, у нас глубокие и тонкие человеческие чувства.
Может, и так. Вот передо мной анкеты возможных кандидатов в эксперты.
Первый окончил филологический факультет университета, учитель русского языка и литературы, ему 54 года, женат, двое детей, мягкий, добрый, отзывчивый, сам о себе он говорит, что всегда был ласковым, нежным, заботливым и совершенно беззащитным.
Второй — 40-летний заведующий мастерскими, прекрасный семьянин, женат, двое детей, в свободное время помогает поддерживать порядок на улицах — он дружинник, внештатный сотрудник милиции.
На счету у первого около 70 жестоко убитых детей и женщин, его фамилия Чикатило. Второй — Михасевич, 36 жестоких убийств.
А вот еще:
Константин, 40 лет, служил в армии, окончил машиностроительный техникум, дважды женат, дочь от первого брака, характеризует себя “застенчивым, имеющим высокие человеческие чувства”. В течение длительного времени разрывал могилы и совершал половые акты с трупами. Суд признал его невменяемым и направил на принудительное лечение в психбольницу.
Григорий, 35 лет, служил в армии, водитель, женился в 23 года, имеет сына. Совратил 8-летнюю падчерицу и в течение 5 лет регулярно… Жена утверждает, что не знала. Осужден, отбывает срок.
Это моя случайная выборка из докторской диссертации судебного психолога-эксперта. В диссертации есть раздел “Особо жестокие убийства” — 253 человека от 14 до 50 и старше. Более половины к моменту ареста жили в браке, 80 процентов — в отдельных квартирах и личных домах. Более трети (уже будучи арестованными за убийства) получили положительные характеристики с места работы.
Эти люди с нами работают, ездят рядом в метро, дружат, покупают игрушки детям, и только случайно, когда они попадаются, мы понимаем, что у них в душе и в голове что-то не то.
Нет ли таких в числе тех, кто живет с прибором? Не они ли заказывают музыку? А платим (расплачиваемся) мы.
Чужие
Суть открытия именно в этом.
Не Кремль и не народ, не рекламодатели и не руководители телеканалов, а именно неизвестно кто (из 5-процентного слоя обделенных жизнью психов) решает, что будет смотреть нация.
Решают те, кому мы (увидев, что им нравится) не доверили бы и котенка, а уж тем более ребенка. Те, от кого мы старались бы держаться подальше. Те, среди которых, очень вероятно, есть скрытые, а может быть, и практикующие маньяки.
Согласных жить с прибором — 5 процентов, а гомосексуалистов — 10—15, то есть вдвое-втрое больше. Но геев не считают нормой. (Все население планеты, в том числе геи, живут потому, что нормой является другая ориентация.) Если бы голубое меньшинство вдруг стало бы решать за всех, что смотреть, как жить…
Во всех странах, где работают пиплметры, на прибор соглашаются примерно 5 процентов. Следовательно, всюду “эксперты” — случайной выборкой! — рекрутируются не из всего народа, не из большинства, а из очень маленького и очень странного меньшинства.
Лучше бы решали вершины ума и души, чем болото. Да, святых мало, но именно поэтому их надо показывать. Кажется, они есть — люди, о которых точно известно, что они мудры и не ищут личной выгоды. Если ж нет святых и гениев, если нет (во всей России?) бескорыстных, умных и добрых людей, то пусть программы выбирают хотя бы просто душевно здоровые, просто нормальные. Анкета должна сперва выяснять человеческие качества, а уж потом денежные обстоятельства. Стиральному порошку все равно, покупает ли его милая мама или злобная стерва (деньги те же). А вот от выбора кино надо стерву отстранить. Так ей и сказать: “Отвали, моя Черешня!”
Но даже “среднее” наше мнение в 20 раз весомее, чем мнение “пятипроцентников”, — это арифметика. А решают они.
Вот откуда отвращение большинства. На экране чужой выбор.
Если бы лица людей соответствовали натуре, то битцевский Пичушкин выглядел бы не как человек, а как чужой из фильма ужасов — чешуя, три ряда акульих зубов и липкие слюни. И любители телевизионных уродств и крови выглядели бы примерно так же. Они чужие. И только прячутся под человеческой внешностью. Прячутся, пока не станут большинством.
Кастрировать маньяков, расстреливать, рубить руки-ноги… Все это можно, но сперва надо поймать. А начинают их ловить после того, как появляются жертвы (часто — десятки жертв). Пичушкина искали 14 лет, 48 трупов (он утверждает, что 61, ему лучше знать).
Маньяков требуем жестоко наказывать. А производят маньяков безнаказанно. Если эксперты-психологи докопаются, что очередной живодер стал маньяком (стартовал) после телепередачи, которая “расширила его опыт”, то кастрировать следовало бы и авторов, и (обязательно) директора канала. Если так сделать хотя бы один раз, произойдет резкое (в тот же вечер) изменение программ.
Если же ТВ не изменится, если будет все глубже лезть в запретные зоны… Впрочем, оно, похоже, уже запрограммировало наше будущее. Мы его скоро увидим. Мы его уже видим.
Часть 5. По военной дороге в постоянной тревоге
Борьба с телевидением полна неожиданностей.
В понедельник, 21 апреля, вышла первая часть “Маньяков”. Там доказано: телепередачи о педофилах умножают число педофилов. В частности, упоминалась программа “Времечко”.
Во вторник — звонок: “Это “Времечко”. Я подумал, что звонят ругаться: мол, мы вас приглашаем, а вы нас критикуете. Ошибся.
— Приходите завтра. Эфир в 16.30.
— Спасибо. А что за тема?
— Педофилы.
— А вы “МК” читали? Я там написал, что такие передачи очень вредны.
— Читали. Но это же очень интересная тема. Приходите.
Да-а… Но я ж и не надеялся, что ТВ послушается. В случае с телевидением (как и вообще на рынке) аргументы бессильны. Рейтинг там правит бал, люди гибнут за металл.
Предсказание
Жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Лучшие из людей выглядели в нем уродами. Добрая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой... Все ученики тролля — у него была своя школа — рассказывали о зеркале как о каком-то чуде.
— Теперь только, — говорили они, — можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете!
Они бегали с зеркалом повсюду; скоро не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые бы не отразились в нем в искаженном виде... Напоследок захотелось им добраться и до неба, чтобы посмеяться над ангелами и самим творцом. Чем выше поднимались они, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало от гримас; они еле-еле удерживали его в руках. Но вот они поднялись еще, и вдруг зеркало так перекосило, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги.
Миллиарды его осколков наделали, однако, еще больше бед, чем самое зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда.
Ганс Христиан Андерсен.
На этом отрывке из “Снежной королевы” статью о телевидении можно было бы и закончить.
150 лет назад (и 50 лет назад) это казалось сказкой, а оказалось — научное, точное описание. Речь даже не о сердцах, ставших кусками льда, и не о глазах негодяев, искажающих все доброе и прекрасное. Тут “всё выше и выше” — это Космос, спутниковое ТВ и Интернет, не знающие границ (во всех смыслах этого слова), а в скором будущем еще и цифровое ТВ.
Центральное телевидение, конечно, сильно действует. Но оно действительно “вырвалось у них из рук”, миллиарды ноутбуков разлетелись по белу свету, и многие люди, дети провалились туда с головой. А скоро нанотехнологии одержат очередную победу, микрочип вживят в глаз, и сказка Андерсена сбудется с такой жуткой точностью, что ее запретят.
Запретят ее ненадолго. Как только люди разучатся читать, запрет можно будет спокойно снять.
А начиналось постепенно. Люди с восторгом прибыли в мир потребления. И очень скоро все стало производиться в массовых масштабах. А раз все стало массовым, то и упростилось. Содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка. Произведения классиков сокращаются до пятнадцаминутной радиопередачи.
Немало людей, чье знакомство с “Гамлетом” ограничивается одной страничкой краткого пересказа в сборнике, который анонсируется так: “Наконец-то вы можете прочитать всех классиков!”.
Политика? Одна колонка, две фразы, заголовок! Руками издателей, предпринимателей, теле- и радиовещателей центробежная сила вышвыривает вон все лишние, ненужные, бесполезные мысли!..
Как можно больше спорта, игр, увеселений — пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не надо думать. Больше книг с картинками. Больше сериалов. А пищи для ума все меньше. В результате неудовлетворенность. Какое-то беспокойство. Дороги запружены людьми…
Журналы превратились в разновидность ванильного сиропа. Книги — в подслащенные помои. Читатель оставил себе комиксы. Ну и, разумеется, эротические журналы. И все это произошло без всякого вмешательства сверху, со стороны правительства. Не с каких-то предписаний это началось, не с приказов или цензурных ограничений. Нет! Техника, массовость потребления привели к нынешнему положению.
Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть видит только одну сторону, еще лучше — ни одной. Если правительство плохо, ни черта не понимает, это все-таки лучше, чем если народ волнуется. Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит, — зато им будет казаться, что они очень образованные. У них даже будет впечатление, что они мыслят.
На что вы тратите свое свободное время? Либо вы мчитесь в машине со скоростью ста миль в час, так что ни о чем уж другом нельзя думать, либо убиваете время, играя в какую-нибудь игру, либо вы сидите в комнате с телевизором, а с ним не поспоришь… Герои перед вами, они зримы, они объемны, и они говорят вам, что вы должны думать, они вколачивают это вам в голову. Вы начинаете верить, что это правильно. Вас так стремительно приводят к заданным выводам, что ваш разум не успевает возмутиться и воскликнуть: “Да ведь это чистейший вздор!”
За два года работы над этим тестом скопилось много материалов. Подготавливая их к печати, я споткнулся на фразе “мчитесь в машине со скоростью ста миль в час”. Зачем, думаю, мили? Нам же привычнее километры…
Ё-моё! А ведь это текст Брэдбери — знаменитый роман “451° по Фаренгейту”. (Интересно, заметили ли вы, где он начался?)
Описывая мир, где книги читают только государственные преступники (диссиденты), описывая мир круглосуточного объемного телевидения, Брэдбери добавляет: “Вот интеллектуальный стандарт, господствовавший последние пять или более столетий”.
Значит, события романа происходят в XXV или XXVI веке. Описав все абсолютно точно, он ошибся только в сроке. Когда он сочинял, еще не было даже полупроводников, еще не было даже таких слов, как “чип” и “нанотехнология”. У нас не осталось не только пяти столетий, но, может быть, и двадцати лет.
Близкое будущее
Пока еще мы называем уродами тех, кто матерится при детях, демонстрирует свои и чужие органы… Но время идет, телевизор работает — обучает, воспитывает, и скоро уроды станут большинством. И будут называть уродами нас.
А власть занята только поголовьем (демографией). Потому что не люди ей нужны, а поголовье.
Некоторые ученые, наблюдая, как ТВ мощно и быстро проводит зачистку населения от морали, табу, добрых чувств, — уверены, что это по плану.
Но поскольку это происходит и в США, и в Европе, и в нашей Азиопе (только у нас ярче; у нас все ярче), надо признать или зловредный заговор инопланетян, или — что само так вышло (хотели как лучше).
Так и опухоль. Она ж не хочет убить, она просто бурно развивается.
Предлагают создать наблюдательный совет. Слабая мера. Поручить воспитание детей маньякам, а потом создавать наблюдательные советы, чтобы маньяки насиловали не слишком грубо и не так часто. Нет, нынешняя система отбора программ должна быть изменена. Надо придумать другую, которая будет учитывать и людей, а не только деньги.
Закрывают ваххабитские школы: мол, они плодят тех, кто, может быть, когда-нибудь что-нибудь натворит. А ТВ плодит убийц, но их начинают ловить, когда они уже по уши в крови, а их инициатор (ТВ) всегда в стороне. Это, что ли, в медресе обучились бритоголовые убийцы, взрыватели автобусов, педофилы?..
* * *
Когда жертва уже на том свете, а маньяк пойман, нам гордо сообщают: “Изъята экстремистская литература! Убийца, как выяснилось, постоянно ходил на сайт…” Значит, литература и сайт действуют. А телевизор — нет?
Сложившаяся система добром не уступит. На ее стороне невероятное финансовое могущество, цинизм, жестокость.
Но с опухолью никто и не пытается договориться. Ее уничтожают — химией, облучением, ножом хирурга.
Не понимая, что происходит, не веря диагнозу (который давно и безошибочно поставили Андерсен, Брэдбери, Кларк, Маклюэн, Пацлаф), мы ведем себя как трус — зажмуриваемся.
А опухоль растет и скоро станет неоперабельной.
* * *
Телевизор кажется одним из высочайших достижений цивилизации.
Две тысячи лет назад свинцовые водопроводные трубы казались римлянам великим достижением науки и техники. В 30 лет они умирали от свинцового отравления.
Сто лет назад целью было ехать — быстро, красиво, престижно. А выхлопные газы были побочным явлением. Теперь они стали главной проблемой планеты.
Совсем недавно (при Мао) китайцы уничтожили всех воробьев, чтобы не клевали рис. Это было достижением культурной революции. А в результате жуки и гусеницы съели все.
Люди совершают ошибки, за это бывают жестоко наказаны. Некоторая несправедливость в том, что убить воробьев приказывает великий руководитель, а голодает потом весь народ, кроме великого руководителя.
ТВ, пользуясь своим влиянием, могло бы вырастить более здоровых, умных, добрых. Но для этого программу должны выбирать умные, талантливые, добрые — ученые, врачи, священники, учителя.
Жаль, но задача такая не ставилась.
Но и задача выбрать “среднее” по критериям ума, доброты, совести — тоже не ставилась.
Задачу ставило не общество людей, а Потребление.
Нам вдолбили, что все богатые страны, в том числе Россия, живут в обществе потребления; а бедные страны мечтают попасть в это общество. Но суть термина полностью утрачена. Общество потребления — это общество еды и питья. Ни идей, ни высоких целей.
Это общество Злоупотребления (властью, едой и пр.). Главное — продажа товара сегодня, а не люди, тем более не будущее (для многих — абстрактное, пустое слово). Для тех, кто решает задачу продать, все остальное — побочные явления.
Жесткие телепрограммы помогают продавать хорошие товары. Но есть побочные явления. В США все чаще дети приходят в школу с автоматом и (что важно) убивают не врагов, не обидчиков, а всех подряд: от живота веером. В России подростки все чаще взрываются — то в автобусе, то в квартире. Динамит им легче сделать, чем купить автомат. Скинхеды и насильники плодятся тысячами, а попадаются (если попадаются) единицы и после убийства. И скоро эти дети придумают такую игру, такую козу сделают старому, глупому миру, который мучает их уроками и мытьем посуды… Когда они взрывают, гибнут те, кто случайно оказался рядом. Когда они решат поиграть в химическую атаку “Отрави родной город — сделай его чистым” — вспомните эту заметку. Вы не выбирали маньяков. Но вы добровольно и пожизненно под их властью.
“Чем больше людей — тем лучше!” — говорит власть и субсидирует рождаемость. Каких людей — такого вопроса даже не возникает. Лучше — для кого? Для страны? — какой? Будущего? — какого? А главное — чьего?
* * *
Власть так устроена — со всего получает доход. Кому война, кому мать родна — это про нее. Когда люди гибнут, рейтинг власти растет. (У Буша после атаки самолетов на небоскребы Нью-Йорка рейтинг подскочил до невероятных 80 процентов.)
Власть вряд ли изменит ТВ. Хотела бы — уже бы сделала. Власть не дура, и губа у ней не дура. То, что им сию секунду выгодно, они делают решительно и невзирая на препятствия. Но когда она, власть, начинает говорить о планах на грядущие десятилетия — смешно слушать. Понятно, что это только слова, которые (хотя бы для красоты) могли быть умнее.
ТВ могло бы учить добру. Почему нет? Потому что это невыгодно продавцам и властям. И тем и другим нужны глупые и тревожные. Глупые больше пьют, курят, мажутся и верят в средства от запора-перхоти-запаха. Тревожные больше пьют лекарств. Обе категории верят власти гораздо больше, чем спокойные, уверенные в себе, четко знающие свои права и никогда не останавливающиеся у лохотрона.
Тревога делает людей гораздо более внушаемыми, гораздо более управляемыми.
Потребитель должен чувствовать себя неполноценным, тревожным. Как спастись? Телевизор тут же приходит на помощь: “Мы тебя спасем! У тебя прыщи, целлюлит, перхоть… Иди скорей купи это лекарство, это пиво, проголосуй за этих, на митинг не ходи — изобьют!”
Внешняя политика — враг у ворот! Внутренняя — враг в подворотне! Снаружи — НАТО уже под Орлом! Внутри — маньяк уже в вашем подъезде. Жестокие, угрожающие мужские голоса объявляют все передачи, независимо от содержания. Если бы таким тоном, как телевизор говорит ежедневное “Только на нашем канале!” — если бы таким голосом с вами заговорили бы на улице, вы мгновенно бы поняли, что вам конец. А тут — так, слегка расширяют опыт.
Кремль и депутаты говорят, что заботятся о нашем психическом и физическом здоровье. Добились Олимпиады в Сочи, увеличили размер пугающих надписей на сигаретах — все хорошо.
А в это время какой-то маньяк-педофил на своем рабочем месте чрезвычайно эффективно, захватывая разом миллионы, развращает, одновременно пугая. Расширяет детям словарь и побуждает пятилетних спрашивать, что такое “бля”, — и при этом остается абсолютно безнаказанным. Если бы он делал это на улице — его растерзала бы толпа. Но он приходит на дом, где бабушка с ребенком беззащитны. Твой дом теперь — не твоя крепость, а твоя камера, куда приходят, чтобы ставить над тобой очень нехорошие опыты.
Телебиомасса
Эксперты отмечают умственную и душевную деградацию населения богатых стран.
Перестали интересоваться наукой, никто не выходит на улицы приветствовать покорителей космоса, полюса, океана. Только в учебниках можно прочитать о том, как толпы собирались на богословские и философские диспуты; как стадионы не вмещали любителей стихов. Все восторги достаются не ученым, а футболистам, теннисистам, моделям, то есть вешалкам для платьев и подстилкам для косметики. Отмечается деградация языка, сокращение словаря.
И — рост телемассы.
Не ума, не качества, а массы. То есть ТВ растет как опарыш — шевелясь и вспухая. Растет количество ТВ: ящиков, каналов, часов. ТВ интенсивно растит своих зрителей-рабов.
Рост ТВ вытесняет из жизни все остальное, как кукушонок выбрасывает законных птенцов — просто потому, что ему тесно. Телевидение не сжигает книги (фи!), оно сжигает время (это не так заметно, ни дыма, ни огня). Телевизор отменяет книги. Значит, отменяет человека и цивилизацию.
Как проявила себя телемасса?
Телемасса за годы свободы (полусвободы) проявила себя вполне. Она восхищалась Леней Голубковым (партнером “МММ”) и даже выбрала Мавроди в Думу (жулика — писать законы!). Она, масса, раскачивалась перед Кашпировским, лечилась у экрана от всех болезней. Она заряжала воду у Чумака и оживляла мертвецов.
Она полюбила рекламу “Мы сидим, а денежки идут” и покупала фантики (акции) и действительно сидела, ожидая дивидендов.
И вот из этой массы выбирают “экспертов”, устанавливают им “пиплметры”. Выбирают таким способом, чтобы в эксперты попали не самые умные и чтобы самые умные не попали. Значит, из массы вычли самых умных. Из той массы, что и так-то… как бы это повежливее сказать, качалась перед колдунами.
Те, кто вообще не смотрит ТВ, гордятся собой, своей стойкостью. Но они, естественно, никак не влияют на рейтинг (и значит — на общество). Но защищены ли они от ТВ?
Если в вашем доме открылись магазины: в первом подъезде — винный, во втором — интим, в третьем — игральные автоматы, а в подвале обосновался притон наркоманов, — то даже если вы не пьете, не покупаете вибраторы, не играете, не ширяетесь — все равно ваша жизнь отравлена, а жизнь и нравственность ваших детей под непрерывной угрозой.
Насилие и скотство висят в воздухе, как смог. Те, кто не имеет автомобиля, — не отравляют атмосферу. Но воздух-то на всех один. И он отравлен.
Те, кто смотрит, но не стал прибором, не влияют на рейтинг (и значит — на общество).
Они просто быстрее глупеют, чем те, кто не смотрит. Остальное — так же.
И только те несколько сотен людей, кто стал прибором, — влияют! И сами на себя, и на всех — и на тех, кто смотрит, и на тех, кто не смотрит.
Данные, полученные от пиплметров, потом умножаются на число квартир в городе. Называется “экстраполяция”. (Если сто человек съели сто батонов, выпили 33 бутылки водки, то миллион съест миллион батонов и выпьет соответственно.) Так действует статистика во всем мире.
Два года назад Москву мерили 300 пиплметров. Сейчас — 550. Кажется, что от этого измерение рейтингов стало точнее. Но это лишь с точки зрения арифмометра. Мы же меряем не расход воды.
Для нас важно другое. Эти 550 выбраны из тех же пяти процентов людей, которые согласны жить с приборами. 300 пиплметров им поставить или 500 или десять тысяч — разницы нет. Все приборы стоят у странных людей, не таких, как все.
Экстраполяция (математический прием) не всегда годится. Если человек голоден, то с каждым проглоченным куском ему становится лучше и лучше. Экстраполяция считает, что так будет всегда. Увы, очень скоро с каждым проглоченным куском, с каждой выпитой рюмкой человеку становится все хуже и хуже и кончается полным безобразием.
Мы вроде бы готовы на всё. Но согласиться (смириться) с тем, что тысяча маньяков решают, как нам жить... Нам казалось, будто эта тысяча — манипулируемые. Но — как всегда, в насмешку — это манипуляторы! Именно эти маньяки работают у нас в должности Гласа Божьего.
Представьте: в больнице один профессор и много санитаров, уборщиц, а решается все большинством голосов. Лечить? — а зачем?
Уважаю труд уборщиц, но лечиться почему-то предпочел бы у профессора. И лекарства чтобы назначали не всенародным голосованием.
Общество стремительно глупеет. Скоро землю займут существа, которые нажимают кнопки, смотрят, слушают, а читать не умеют; то есть не люди.
Человеческое общество стало не нужно человеку. Потребность в человеческом общении удовлетворяет телевизор (механизм).
Когда вред неопровержимо доказан, но человек продолжает потребление яда, не в силах противостоять привычке, — значит, речь идет о наркотике.
Приехали
Уважаемые читатели “МК”, вы первыми в мире узнали о том, кто формирует ваши телепрограммы. Это, в некотором смысле, убогие.
Но именно поэтому статья останется незамеченной, уйдет в трясину без следа.
Теленачальникам невмоготу признать, что годами гнались за одобрением убогих. “Элите” — что она радовалась успеху у них. Всем творцам — что они ориентировались на мнение убогих и с трепетом ждали рейтинга; что Творчество променяли на дешевку (и было бы ради кого).
Большинству граждан признать это открытие тоже невыносимо, ибо годами их кормили дерьмом всего лишь потому, что некоторые убогие любят дерьмо. И общество терпело. Значит, это наша общая вина. Стоило нам выключить телевизор — а нас 95 процентов! — в один миг (гораздо быстрее, чем по решению Думы или указанию президента) все ТВ изменилось бы. Но мы согласились смотреть. Ругались, плевались — и смотрели.
Миллиардеры (диктаторы в обществе потребления) сделают все, чтобы уничтожить или высмеять это открытие. Оно им не выгодно.
Власть? Но тревожность и глупость населения ей необходимы (легко управлять).
Сопротивление может оказать только общество, организованная борьба, а не отдельные “вопиющие в пустыне”.
Пример есть. В мире ширится борьба с генно-модифицированными продуктами. Они — тоже гениальное достижение науки. Поешь — и неизвестно, что с тобой будет. Этих опасений оказалось достаточно, чтобы все большее число стран запрещали у себя ГМО.
А с телевизором все известно. Вопрос только в том, успеют ли его запретить (как оружие массового уничтожения) или уже поздно?
— Но ведь не все же станут маньяками!
— Конечно, не все. Останется много хороших людей, в том числе вы, уважаемый читатель, у вас такие добрые глаза.
Сейчас уголовников меньше одного процента — и мы задыхаемся от преступности, тюрьмы переполнены, граждане боятся темных переулков…
А если уголовников станет 5%, 10%? Кто знает, при каком проценте жизнь становится полностью невыносимой? Чтобы организм умер, вовсе не надо, чтобы все его органы были поражены. Проникающее ранение печени, заражение крови, маленькая дырочка в сердце или во лбу — и доктор печально констатирует: “повреждение, не совместимое с жизнью”. А добрые глазки (совершенно целые) стекленеют и гаснут.
* * *
…Уважаемые читатели, вы знаете всё. Может быть, кто-нибудь из вас знает, что делается с мальчиками и девочками, которые к 3-летнему возрасту уже тысячу раз увидали убийства и порно?
Сейчас растет, уже почти выросло первое поколение, сформированное рейтинговым ТВ. Дети, которые к 18 годам увидели свыше 20 тысяч убийств. Такого народа в истории цивилизации еще не было.
Не надо иллюзий. Это теперь народ России.