http://echo.msk.ru/blog/troitskiy/1832778-echo/
16:56 , 05 сентября 2016
автор
журналист
...промолвил Носорог: что лучше — сорок пяток или пяток сорок?
Дискуссия на эту тему снова вспыхнула среди ум имущих — на сей раз журналистом Аркадием Бабченко («Винтовка это праздник, пусть всё летит в…» ЖЖ 24/08/2016) и психологом Людмилой Петрановской («Комплекс профессора Преображенского», СпектрПресс 1/09/2016) с поддержавшей её в своём ФБ политологом Екатериной Шульман. Аркадий закручинился, глубоко прочувствовав, что вся нынешняя российская гадость, начиная с Путина — плоть от плоти и продукт волеизъявления российского же народа, а потому нефиг париться и не с чем/кем бороться. Людмила возражает: народ гораздо лучше власти, просто его сильно застращали; бороться, правда, тоже не призывает. (Там ещё есть тема про интеллигенцию, но это точно не про меня). Екатерина подводит под невинность народа научную базу, постулируя, что нет и не может быть у народа ни менталитета своеобразного, ни генотипа. Ох, неправ был Гоголь, когда писал про немца и русского!
Встревать в спор неохота, но хотелось бы поделиться парой наблюдений. Для начала лёгкое недоумение: «генотип», «геном», «генофонд» — это ведь общепризнанная научная терминология? Или генетика, всё же — лженаука? Лично у меня социология и, особенно, психология вызывают гораздо большие сомнения.
Помните, у Стругацких в «Жуке в муравейнике»: «Воистину, есть ложь, беспардонная ложь и статистика — но не будем, друзья, забывать и о психологии!» Учёные дамы сходятся на том, что русский мужчина отличается от немецкого (опять об Гоголя!) мужчины гораздо меньше, чем от русской же женщины. Полностью поддерживаю: я вообще всегда считал женщин инопланетянами, за что их и люблю. Но разве это доказывает отсутствие в природе такой штуки, как национальный менталитет? (Екатерина настаивает на этом со всей страстью).
Раз уж в качестве подопытных у нас немцы, приведу такой пример. В 70-е годы я путешествовал по советскому Казахстану, и там периодически останавливался то в «немецких» (по доминирующему национальному контингенту), то в «русских» сёлах. Контраст между аккуратностью первых и разрухой во вторых был не то что разительным, он был вопиющим. Хотя и там, и здесь — колхозы. Можно, конечно, пенять на «традиции», «культуру», «религию» и примкнувший к ним «уклад» — но разве всё это (и кое-что ещё) не выливается в тот самый «менталитет»?
И ещё один большой вопрос: Людмила настаивает на том, что если нашего человека, закошмаренного властями, поместить в нормальную среду (тут уже вспоминается Жванецкий — «если меня в тёмной комнате прислонить к тёплой стенке…»), то он непременно расцветёт и обнаружит свои втоптанные родиной в грязь лучшие качества.
В качестве доказательства приводится то, что русская диаспора за границей — одна из самых успешных. Честно говоря, не знаю, как замеряется успешность диаспор, но охотно верю. Однако вопрос-то не в «успешности» (которая может достигаться очень по-разному; в том числе, скажем, и криминальным способом — см., например, супер-успешная чеченская диаспора), а в том, действительно ли люди меняются, становясь из презренных рабов (пардон, терминология не моя) созданиями достойными и свободолюбивыми. И вот тут, наблюдая за бывшими соотечественниками по СССР за границей, возникают некоторые сомнения.
Любителей Путина, держателей «скреп», крымнашистов и преданных гомосоветикусов среди них более, чем достаточно — если не сказать большинство. В очень цивилизованных и никак не угнетающих местах. Подчеркну, кстати, что речь идёт не только об этнических русских, но, в равной степени, и о бывших советских немцах в Германии, евреях в Америке и Израиле, греках в Греции. Причём живущих в демократических кущах — и зачастую не без «успеха» — десятки лет и, случается, во втором поколении. Что это — фантомные проявления «стокгольмского синдрома»? Не отпускает родная зона? Менталитет с генотипом гадят? Честно скажу — не знаю, не понимаю. Было бы куда легче и приятнее рассуждать, как Петрановская — но не вытанцовывается, фактуры не хватает.
Впрочем, с пораженческой проповедью Бабченко я тоже не солидарен. А возвращаясь к вопросу, вынесенному Винни-Пухом в заголовок… «Оба хуже», — сказал товарищ Сталин ещё в 1925 году, вскоре после чего взялся за методичное уничтожение и видных представителей власти, и масс народа. Закончить не успел, однако.