http://finam.fm/archive-view/3571/
В гостях: Эдуард Лимонов, писатель, публицист, лидер коалиции “Другая Россия”.
20/01/2011 19:05
ПРОНЬКО: 19 часов 07 минут в российской столице. Добрый вечер, дамы и господа! Уж простите за мой французский прононс. Не могу понять, то ли простыл, то ли некая аллергия, но аллергия точно не на нашего сегодняшнего гостя. Впервые у нас премьера, впервые этот гость пришел к нам в "Реальное время" на "Финам FM". Сейчас, буквально через секунду, я его представлю, но в самом начале напомню средства коммуникации. Номер многоканального телефона – 65-10-996. Вы можете звонить, как всегда, без купюр, без цензуры, без предмодераторства. Ваши прямые звонки, ваши прямые вопросы, комментарии, мнения моему сегодняшнему гостю.
www.finam.fm – это сайт в Интернете. Так же пишите, высказывайтесь. Мой гость – писатель, публицист, лидер коалиции "Другая Россия" Эдуард Лимонов. Эдуард, добрый вечер!
ЛИМОНОВ: Добрый вечер!
ПРОНЬКО: Спасибо огромное, что согласились прийти. Вы знаете, масса вопросов. Я наиболее интересное для себя пометил.
ЛИМОНОВ: Ну, давайте, не теряя времени, приступим.
ПРОНЬКО: Ну, позвольте я вам все-таки два своих вопроса задам. Сегодня господин президент говорил о необходимости борьбы с экстремизмом, общался с членами Общественной палаты России, говорил, что это тонкий и сложный вопрос, но, тем не менее, это необходимо делать. Как вы считаете, вы себя причисляете к экстремистским силам России?
ЛИМОНОВ: Я себя причисляю к одному из тех граждан Российской Федерации, которые в 90-е годы восприняли буквально призыв создавать политические организации. Вот я и создал политическую организацию в 1993 году, которая была отброшена властью, подвергается репрессиям, была запрещена. Теперь я руководитель другой политической организации, партии "Другая Россия". Вы допустили небольшое смещение акцента: не коалиция, а партия. И я автор вот этой идеи, стратегии-31, защиты 31-й статьи Конституции на Триумфальной площади в те месяцы, в которых есть 31-е число. Короче, вот, чем я занимаюсь. И это все не насильственные действия. Я думаю, московская милиция, российская милиция – вот уж подлинная экстремистская организация. Я за мирные средства борьбы, я предпочел бы бороться в Государственной Думе, предпочел бы участвовать, прежде этого, в выборах.
Но до выборов нас различными ухищрениями, насилием и всевозможным экстремизмом, не допускают.
ПРОНЬКО: Нынешнюю власть вы, Эдуард, презираете, вы ее поддерживаете, вы к ней критически относитесь? Я просто хочу понять, какую позицию занимает господин Лимонов.
ЛИМОНОВ: Это все совершенно просто. У нас единовластие, да, у нас такой неоцаризм, несменяемая собственно власть. Уже более 10 лет одна и та же группа у нас находится у власти, и как я могу к ней относиться? Я к ней отношусь, как к власти самозванцев, как к власти нелегитимной, поскольку мы не можем считать легитимным актом, когда Ельцин у нас в 1999 году взял, на авансцену вывел преемника. Это неоцаризм, я и говорю. Почему я так говорю? А потому что человек, которого он вывел на сцену политики, до этого в политике никак не участвовал, не прошел естественный отбор. Вот, знаете, каждый политик проходит отбор. В начале в своей организации он становится лучшим и самым интересным, потом он проходит отбор на выборах, он проходит отбор в конкуренции между другими, с другими партиями, с другими лидерами. Но у нас господин Путин не прошел этой конкуренции, ее же не прошел и господин Медведев. То есть, на мой взгляд, это, не щеголяя громкими словами и эпитетами, я называю это самозванцы.
Люди преемничества – это вообще совершенно отвратительная форма передачи власти, и в современном мире она не может быть принята безропотно.
ПРОНЬКО: А вы считаете, эту систему можно изменить? Вот вы отстаиваете 31-ю статью…
ЛИМОНОВ: Я живу, занимаясь политикой, и убеждаюсь все больше и больше, что эту систему нормальными, принятыми в современном обществе способами изменить, наверное, невозможно, поскольку они раскручивают вот этот механизм насилия все больше и больше. Даже если говорить о последних двух годах истории стратегии-31, этих митингов на Триумфальной площади, мирных митингов, которых мы добиваемся, но, видите, они выкопали яму даже, закрыли Триумфальную площадь. Теперь смотрите, перед нами пример 31 декабря, когда практически всех лидеров оппозиции обвинили в совершенно несуразных, неправдоподобных преступлениях: там все они поголовно ругались матом в разных точках Москвы и сопротивлялись милиции, и вот оказались в одном и том же спецприемнике. Это уже такая, ну, не джентльменская совершенно позиция. Можно было понять, когда еще задерживали, давали штрафы, но дальше. Дальше уже идет тупое насилие. Не могут совладать с движением граждан и вот, включили милицию. Тонтон-макутов помните?
Эдуард Лимонов
ПРОНЬКО: Честно говоря, я не понимаю этого. Ну, чего власть боится? Я эту же тему в понедельник обсуждал с Немцовым, я Борису открыто сказал: "Чего они вас боятся-то?". Ну, помитинговали вы, простите, Эдуард, да? Мирно вышли, полчаса постояли, может быть, что-то покричали, потребовали и так далее. Ну, и дальше разошлись. Чего вас боятся-то? Зачем закрывать на 15 суток?
ЛИМОНОВ: Нет. Я вам скажу, чего. Я не знаю, за что Борис Ефимовича боятся, но я могу сказать, за что боялись многие годы меня, и сейчас. Мне, например, удалось создать в середине 90-х годов, ближе к концу 90-х годов, довольно развитую политическую организацию, с оригинальными отделениями повсюду в России и потенциально, по рапортам очевидно, по рапортам спецслужб, они, власти, считали подобную организацию опасной, они не могли предъявить сиюминутных требований к такой организации, сказать "смотрите, они занимаются не тем, чем нужно", или предосудительными, или преступными вещами. Мы не занимались ими. Но власть обладает воображением, она охотно может представить, что подобная организация через некоторое время могла бы представлять опасность потенциальную, стать авангардом какой-то там борьбы, какой-то, скажем, бархатной революции. Сейчас власть боится, что на Триумфальную в один прекрасный день, если разрешить, придет уже не несколько тысяч человек, не две, не три тысячи, а придет тридцать тысяч. И тогда власть продолжает фантазировать: эти люди могут, пойти, куда угодно, на Красную площадь, никакой ОМОН их не.… Вот о чем они думают, это понятные опасения, с одной стороны, но с другой стороны – слушайте, вы не хотите, чтобы так было? Давайте создадим нормальную политику в стране. Вернем страну в политику.
ПРОНЬКО: То есть, вы требуете публичной политики?
ЛИМОНОВ: Мы требуем публичной политики, мы требуем участия, мы требуем свободных выборов, мы требуем, чтобы механизм организации митингов был, соответствовал Конституции Российской Федерации,
что мирные собрания граждан не нуждаются ни в каких разрешениях, ни в каких согласованиях. Это все придумала власть для себя, она взяла на себя те права, которыми по Конституции она не обладает. По Конституции, не надо обращаться в мэрию и говорить: "Разрешите нам", а мэрия будет кочевряжиться два года и ни разу не разрешать. А по Конституции следует подать уведомление и сказать: "Мы такие-то и такие-то, там-то и там-то соберемся, берем на себя ответственность за это собрание и намереваемся там пробыть, скажем, с 18 до 19 часов, провести митинг". И все. И до свидания!
ПРОНЬКО: Вообще, конечно, потрясающая ситуация. Письмо Ретро, он так подписался: "Ваш митинг вновь несогласован, опять скрутят у подъезда…", – я вам цитирую письма, как они приходят.
ЛИМОНОВ: Ну да.
ПРОНЬКО: Значит, "…опять скрутят у подъезда, чтобы не мешали проводить донорскую акцию на Триумфальной. Власть может начать действовать вашим же эффективным способом, упорно бить в одну и ту же точку. Вы ей это подсказали?"
ЛИМОНОВ: Ну, мы упорно бьем, каждый в свою точку, уже два года. То есть, я первый раз, как инициатор и идеолог вот этого, подобного вида сопротивления, я первый раз вышел 31 января 2009 года. Всего где-то сотни…
ПРОНЬКО: Это самая первая акция?
ЛИМОНОВ: Да, это самая первая акция, всего сотни – вот будет год ровно – около сотни сторонников было со мной. И, вы видите, за два года этот испуг у власти не исчез, и она не решила, что собственно делать. Она попыталась разделить граждан, которые приходят на Триумфальную, вы помните эту историю с Людмилой Михайловной Алексеевой…
ПРОНЬКО: Да, конечно. Она здесь была и не единожды.
ЛИМОНОВ: То ей якобы разрешили, согласовали, но, видите, а теперь, пнули ногой сами свое собственное разрешение тем, что арестовали, скажем, Бориса Немцова и Илью Яшина прямо на месте согласованного митинга. Значит,
уже не выдержали, нервы сдали, не могли дождаться, не могли даже вытерпеть присутствие двух митингов – одного согласованного, одного несогласованного.
Вот что мы видим. Я считаю, что эта власть, прежде всего, не умна, конечно. Если бы они знали историю хорошо, понимали, я думаю…
ПРОНЬКО: Интеллекта не хватает?
ЛИМОНОВ: Безусловно, катастрофически не хватает интеллекта. Если бы они хорошо изучали историю, они бы поняли, что полицейское насилие никогда никого не спасло, ни одно государство совершенно.
ПРОНЬКО: Эдуард Лимонов. "Реальное время", "Финам FM". 65-10-996,
www.finam.fm. Можно звонить, можно писать, я буду задавать вопросы и буду вас, уж простите за такое циничное выражение, выворачивать в эфир, ваши звонки и ваши письма. Добрый вечер! Вы в эфире. Как вас зовут? Алло? Выключайте приемник и по телефону с нами общайтесь. Да?
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Валерий.
ПРОНЬКО: Да, Валерий.
Эдуард Лимонов
СЛУШАТЕЛЬ: У меня такой вопрос к Эдуарду Лимонову. Значит, я собственно готов голосовать за какую-то оппозицию, но для меня Лимонов кажется несколько радикальным. Вот, допустим, я такой человек, примерно из народа, и готов голосовать за оппозицию. Только мне кажется, что есть существенный недостаток. На всякие мероприятия, когда приходят люди из оппозиции, скажем, Лимонов в коалиции с Касьяновым. И у меня есть одно пожелание, чтобы я голосовал за Касьянова, например, если Лимонов не сочтет это конкуренцией, не мог бы он его спросить, все-таки он дачу купил за нормальные деньги или пользуясь служебным положением, немножко там…
ПРОНЬКО: Валерий, это принципиально, важно?
СЛУШАТЕЛЬ: Для меня принципиально. Человек, за которого я буду голосовать из оппозиции, он должен быть, в общем, честным. Понимаете? Это первое. Вот, Лимонов, я считаю, честный, но немного радикальный…
ПРОНЬКО: В чем? Подождите. Мне не очень нравится…
ЛИМОНОВ: Давайте этого товарища оставим, потому что у него путаные взгляды. Когда пригласят Касьянова, вы его и спросите…
ПРОНЬКО: О даче.
ЛИМОНОВ: Я поддерживаю очень неплохие отношения со многими лидерами оппозиции, в том числе и с Михаилом Михайловичем Касьяновым, и у нас обоюдно уважительное отношение. Я не верю в огромные лжи нашей пропаганды. Я считаю, что Касьянов достаточно опытный финансист и был таковым еще до того, как стал премьер-министром, и поэтому он успел свои деньги заработать. У меня не было такой возможности. Я ничего не понимаю в экономике. Но я почему-то склонен верить либо не верить людям. Вот, в отношении Касьянова я могу сказать, что почему-то я ему верю. Тем более что все эти слухи появились перед его назначением премьер-министром. Как только его назначили, слухи исчезли. Потом они опять появились, когда Касьянов избрал для себя опять политическое поприще. Но, в любом случае, вы спрашивайте его, чего вы спрашиваете меня?
ПРОНЬКО: Ну, я согласен, да. Придет Касьянов, и зададим ему этот вопрос.
ЛИМОНОВ: Спрашивайте жену Касьянова, или я не знаю, с кем он близко общается.
ПРОНЬКО: Значит, письма из разных точек России. Сергей Башкатов, Омск: "Уважаемый Эдуард, считаете ли вы, что оппозицию следует подстегивать, понуждая к более активным действиям, или ситуация должна объективно вызревать, и это исторический процесс, на который нельзя повлиять? Какова сегодня роль личности в рядах нынешней разрозненной оппозиции?"
ЛИМОНОВ: Подстегивать или не подстегивать. Я считаю, что я, как человек умеющий генерировать идеи, я думаю, что я придумал очень удачную формулу – и это не только мое мнение – отличную формулу гражданского сопротивления. Она не политическая, поэтому власти возятся так долго с нами, потому что она понимает, что нас не в чем, собственно, упрекнуть. Это нормальная конституционная деятельность, которой мы занимаемся. Если бы она чувствовала или видела, что какой-то элемент незаконности в том, что мы делаем, я вас уверяю, нас бы давным-давно сломали о колено к чертовой матери. А так, нас постепенно давят, но мы пока еще живы.
ПРОНЬКО: Но смотрите, Эдуард, противоположность даже Борису Немцову, Михаилу Касьянову, даже Володе Рыжкову, ну, может быть, за исключением Ильи Яшина, в силу юного его возраста – ну, или относительно юного возраста, – эти люди были во власти, вы не были во власти…
ЛИМОНОВ: Я никогда не был во власти, и в этом огромное действительно различие между…
ПРОНЬКО: Гигантское, я бы сказал.
ЛИМОНОВ: …Теми людьми, которые… Это все бывшие, это буржуа, буржуазные политики. В этом заключается не обязательно презрительный смысл, но это хорошее, отличное определение. Это буржуазные политики. И Борис Немцов, и Михаил Михайлович Касьянов, и Каспаров… Каспаров немножко в стороне, но он тоже буржуазный политик. Я, со своей стороны, был и остаюсь все-таки, я считаю, более широким, выходящим за рамки так называемого этого спектра либералов и демократов, а это все и есть буржуазная политика. Я считаю себя, во-первых, все же человеком из народа, абсолютно четко. Я никогда не был ни богатым, радикальным политиком. И, конечно, человеком…
187