https://web.archive.org/web/20000930.../28/sd/sd1.htm
К ТОМУ, что жизнь дорожает, привыкнуть невозможно. Мысль о том, что в очередной раз, придя в магазин, мы опять увидим обновленные ценники, вызывает целую гамму неприятных ощущений, объединяемых специалистами в термин "неуверенность в завтрашнем дне". Неуверенность эта в летние месяцы особенно возросла отнюдь не в связи с жарой. Государство уж больно активно изыскивает новые источники пополнения бюджета. Отменяются льготы по налогу на добавленную стоимость, распространявшиеся на товары первой необходимости, повсеместно вводится налог с продаж. Значит, рост цен неизбежен.
Винить в этом нынешнее правительство никак нельзя. Ведь хорошо известно, что младореформаторы в течение нескольких лет боролись с инфляцией и бюджетным дефицитом с помощью накручивания долга перед населением по зарплатам, пенсиям, пособиям. Расплачиваться по этим долгам до Примакова и сменившего его Степашина никто всерьез не собирался. Нынешние реляции Валентины Матвиенко о погашении задолженности населению внушают глубокое уважение и являются одним из факторов постепенного восстановления доверия граждан к власти. Однако средства для погашения долгов берутся не из воздуха. Отсюда и возникает проблема ужесточения налоговой политики и роста цен. Эти "сообщающиеся сосуды" экономики никому еще не удалось обойти. Поэтому если вы решили отдать долги не только западным кредиторам, но и своему народу, то не миновать и роста цен, и снижения уровня жизни тех, кому зарплату платили вовремя. Вопрос в выборе такой политики, такого набора рычагов и форм воздействия на экономические процессы, которые минимизируют потери населения, предотвращают скатывание к гиперинфляции, панику на фондовых, валютных и товарных рынках. Здесь экономическая политика превращается в подлинное искусство. Хочется надеяться, что в правительстве найдутся силы, способные этим искусством овладеть. Должно же России когда-нибудь повезти.
Чтобы мечты превратить в экономические реалии, необходимо прежде всего помнить, что всякий рост цен, в том числе и вызванный ростом налогов, сокращает покупательную способность потребителей, то есть емкость внутреннего рынка. Прошлогодняя девальвация рубля потеснила импортеров и дала существенный импульс для подъема национального товаропроизводителя. Но этот фактор роста производства может быть легко сведен на нет высокими налогами, сокращающими потребительский спрос населения и инвестиционную активность предпринимателей. Так что здесь постоянно надо анализировать ситуацию с тем, чтобы по экономической безграмотности "не зарезать курицу, несущую золотые яйца".
Далее, если "курицу" удалось спасти от ножей налоговых кодексов, инспекций и налоговой полиции, следует оглядеться вокруг и посмотреть, что и кто еще способствует раскручиванию роста цен. И тут, конечно, в поле зрения сразу попадают разного рода посредники, наматывающие на цену производителя двести - триста и более процентов. Примеры беспредела, творимого посредниками, приводились, в частности, и корреспондентами "ОГ" (см. № 26 (308), с. 2). От кемеровского уголька до вологодского маслица всюду одна схема - производитель общается с потребителем через чреду посредников. Но почему посредник может удвоить, а то и утроить цену производителя? Да по одной причине: он монополизирует рынок сбыта, ликвидирует ростки прямой конкуренции между производителями за рубль потребителя. Наш посредник не имеет ничего общего с западным аналогом, поскольку возникает не для того, чтобы ускорить движение товаров к потребителю, оказать маркетинговые и иные информационные услуги производителю, а исключительно как форма организации безальтернативного навязывания потребителю априорного ассортимента товаров и услуг. Однообразие и нарочитая дороговизна рекламы в СМИ цинично демонстрируют монополистическую сущность посредников. Система посредничества - это насаждение искусственных монополий в России, и без того замученной проблемами естественных монополий. Если посмотреть на эту проблему под вышеозначенным углом зрения, то становится ясным, что борьба с российской системой посредничества - это в первую очередь борьба за честную конкуренцию, за реальный рынок, за умеренные цены. Антирыночные формы можно устранить только административными методами. Это ключевой тезис. Поэтому плач по нерегулируемому рынку, по свободному образованию рыночных структур (посредников) и нерегламентируемости их деятельности по якобы свободным ценам по сути своей направлен против любых шагов правительства в направлении формирования цивилизованного рынка с гарантированным равноправием участников конкурентной борьбы. Некоторые ортодоксальные сторонники свободного ценообразования в пылу защиты рыночных ценностей забыли о содержательном смысле понятия "свободная цена" (а может быть, и никогда об этом не задумывались). Свободная цена - это цена, на уровень которой не в состоянии повлиять ни один конкретный продавец или покупатель товара. Рыночная цена свободна от волеизъявления участников рыночного обмена. Именно в этом смысле она выполняет роль "невидимой руки", божественным образом управляющей поведением товаропроизводителей. Наши интерпретаторы рыночных свобод совершили маленькую, но принципиальную ошибку. Свободу цен они до сих пор понимают как свободу производителя (или посредника) устанавливать любую цену на свой товар. Не цена определяет положение производителя на рынке (прибыльность или убыточность его продукции), а производитель диктует цену и становится тем самым над рынком. Такое ценообразование разрушает рыночные отношения, априорно предполагает ограничение, а то и полное подавление конкурентной борьбы. Поэтому именно во имя спасения (создания?!) рынка в России государство обязано пресечь монополию производителей и посредников на свободу установления цен. Создается впечатление, что правительство на интуитивном уровне понимает эту задачу. Но хватит ли одной интуиции, чтобы "с водой не выплеснуть ребенка", то есть, с одной стороны, предотвратить опасность монополистического давления на уровень цен, а с другой - не скатиться к печально известному плановому регулированию цен?