Вот ещё два свидетельства очевидцев войны. Один воевал на нашей стороне, другой на немецкой:
http://www.russologia.ru/glav1102.html
Вот что пишет А. Зиновьев. В интервью, данном «Литературной газете» (№ 42, 2004 г.) он говорит: «Самым страшным для меня были растерянность, паника и хаос в первые недели войны. Бойцы бросали оружие, даже когда можно было сопротивляться, и сдавались в плен. Командиры срывали знаки отличия, уничтожали документы. Возникли проблемы с боеприпасами, едой, ночлегом. Когда в течение нескольких дней солдат ничего не ел, степень его деморализации возрастала. Некоторые сдавались немцам только потому, что хотели есть. Всё это сильно угнетало. Однако такое состояние моментально пропадало, как только находился волевой и инициативный командир, который восстанавливал советскую ячейку. И когда потом политрук говорил, что для выполнения задания нужны добровольцы, два шага вперёд делали все. Хотя в строю могло не быть вообще ни одного коммуниста! А в нём вполне могли быть и те солдаты, кто ещё вчера в панике бежал от немцев».
Вот вам пример деятельности личности на войне. И заградотряды были инициативой снизу. Люди просто не знали что делать. Их останавливали, организовывали и направляли в бой. Я уже не помню фамилию человека, который первым применил заградотряды. И только потом это распространили на всех.
Вот что пишет, например, участник боев на Восточном фронте немецкий генерал Фридрих фон Меллентин в своей книге «Танковые сражения. 1939-1945» (глава «Красная Армия», подглавка «Психология русского солдата»):
«Можно почти с уверенностью сказать, что ни один культурный житель Запада никогда не поймет ни характера, ни души русских. […].
Никогда нельзя заранее сказать, что предпримет русский: как правило, он шарахается из одной крайности в другую. Его натура так же необычна и сложна, как и сама эта огромная и непонятная страна. […]. Он необычайно смел и отважен и тем не менее временами проявляет трусость. Бывали случаи, когда русские части, самоотверженно отразившие все атаки немцев, неожиданно бежали перед небольшими штурмовыми группами. Иногда пехотные батальоны русских приходили в замешательство после первых же выстрелов, а на другой день те же подразделения дрались с фанатичной стойкостью». Почему? А обьяснение простое. Находится личность она и организовывает всех.
Так, тот же генерал Меллентин приводит в свой книге сообщение от полковника немецкого Генштаба Г. Р. Динглера об одной из русский «крепостей» в чистом поле.
Это полковник был при штабе 3-ей моторизованных дивизий вермахта, которая вела бои за Сталинград. И в одном из своих донесений он писал о том, что эта дивизия целый месяц буквально штурмовала не русский укрепрайон, не форт и даже не дом, вроде «дома Павлова», а обычную степную балку - овраг, по периметру которого были выкопаны окопы. Причем эта балка была в тылу 3-й моторизованной дивизии немцев и, соответственно, была окруженная со всех сторон. Тем не менее, осада этой большой ямы длилась целый месяц.
Динглер писал: «Все наши попытки подавить сопротивление русских в балке пока оставались тщетными. Балку бомбили пикирующие бомбардировщики, обстреливала артиллерия. Мы посылали в атаку все новые и новые подразделения, но они неизменно откатывались назад с тяжелыми потерями – настолько прочно русские зарылись в землю. Мы предполагали, что у них было примерно 400 человек. В обычных условиях такой противник прекратил бы сопротивление после двухнедельных боев. В конце концов русские были полностью отрезаны от внешнего мира. Они не могли рассчитывать и на снабжение по воздуху, так как наша авиация в то время обладала полным превосходством. В ночное время одноместные открытые самолеты с большим риском часто прорывались к окруженным русским и сбрасывали незначительное количество продовольствия и боеприпасов».
В конце концов, немцы всё-таки взяли эту балку. Взяли тогда, когда выкатили на прямую наводку танки и противотанковые орудия, взяв на мушку каждый окоп - пушка против солдата.
Тот же полковник пишет, в каких условиях эти люди воевали: «Почти четыре недели эти люди питались травой и листьями, утоляя жажду ничтожным количеством воды из вырытой ими в земле глубокой ямы. Однако они не только не умерли с голоду, но еще и вели ожесточенные бои до самого конца». Вот о таких героях мало кто знает. И это не пропаганда. Это пишет немец. Противник. Ему врать нечего. Это и есть героизм. Какие такие заградотряды заставили этих героев воевать целый месяц? А сколько их таких безымянных героев.
Так что у людей тогда был выбор и без помощи террора. Карбышев поступил по своему, а Власов по своему. Мне ближе Карбышев, Латыниной наверняка Власов. Выбор всегда есть. Он и в 1941 году был. Одни бежали вместе с фронтом, а другие оставались, надеясь дома пересидеть. Некоторые встречали немцев с радостью. И такие были. Соглашусь не все могли бросить всё и бежать вместе с линией фронта. По разным причинам. И я не могу осуждать тех, кто остался. Надо просто осознавать как рассматривали тогда тех, кто остался. Вот недавно совсем узнал о таком факте. Это Никита Михалков на РСН рассказывал об одном эпизоде из своего фильма. Когда наши войска освободили какую-то там территорию они собрали 15 000 здоровых мужиков, которые были в тылу у немцев и вооружив их черенками от лопат, погнали на немцев. Жестоко? Конечно, жестоко. Но осуждать наши войска за этот эпизод я не могу. Также я не могу осуждать Космодемьянскую за то, что она сожгла дома тех женщин. Интересно как бы она ходила по деревне и прежде чем поджечь дом выясняла, в каком из них живут немцы. Также как и американцы с англичанами при бомбёжке Дрездена выбирали бы что можно бомбить, а что нельзя. Они бомбили всё подряд.
И не всё мирное население было на стороне гитлеровцев, как утверждает Латынина. Иначе зачем тогда немцы в отместку сжигали целые деревни. Сжигали именно за помощь партизанам. Террор НКВД их заставил помогать партизанам. И не было такого чего хотели добиться приказом от 17 ноября 1941 года. Во всяком случае в массовом порядке. Привела бы Латынина примеры выжженных территорий согласно этому приказу. Не было этого. Приказ это одно, а его реализация другое.
Террор не эффективен. Это подтверждается всей человеческой историей. Вот такой пример. Цитирую Е. Гайдара «Долгое время»: « В исторической литературе идёт дискуссия о том, был ли голод 1932-1933 годов результатом сознательной политики руководства страны, направленной на то, что бы сломить сопротивления крестьянства коллективизации и хлебозаготовкам, или результатом ошибок в определении масштабов возможного изьятия ресурсов продовольствия. Однако тот факт, что сопротивление насильственной коллективизации после голода, например, в Центральном Черноземье, по дошедшим до нас архивным источникам, практически полностью прекращается, сам по себе достоин внимания. Один из исследователей этой темы, П. Загоровский пишет: «Массовый голод, повлекший за собой многие тысячи смертей, окончательно засвидетельствовал политическое поражение черноземного крестьянства. Сельские жители региона не имели больше сил противиться государственному террору».
Ну и что. Да удалось террором загнать крестьян в колхозы, но накормить страну такой крестьянин не желал. Кто в итоге выиграл? Выиграл крестьянин, который в конце концов получил то что он хотел: землю и свободную цену на свою продукцию. А где государство, которое развязало против крестьянина террор? И после этого говорят, что террор эффективен.
Террором можно заставить безоружных людей с палками бежать на вражеские позиции, но заставить их, что бы они своей грудью закрывали дзоты, невозможно. А вот примером Матросова можно. И ведь то что сделал Матросов было не единичным фактом. Вся история человечества доказывает, что в итоге выигрывают защитники Бресткой крепости, а не те, кто отступал и сдавался в плен. Латынина сказав, что войну выиграли с помощью заградотрядов оскорбила весь советский народ победивший в этой войне. Оскорбила всех героев отдавших жизнь за победу.