С учетом всех этих обстоятельств одна часть сообщества с необходимостью должна платить в виде налогов больше, чем она получает в виде расходов, в то время как другая будет получать в форме расходов больше, чем отдает в форме налогов. Тем самым становится очевидно, что, если рассматривать весь фискальный процесс в целом, налоги оказываются по сути субсидией той части общества, которая получает в виде расходов больше, чем отдает в налогах, в то время как для другой части, которая больше отдает налогами, чем получает в виде расходов, это действительно налоги - бремя, а не субсидия. Такое следствие неизбежно. Оно происходит из самой природы процесса, при столь равномерном установлении налога:
Та часть, что отходит в виде субсидий членам общества, получающим в виде расходов больше, чем платящим в виде налогов, не может быть иной, поскольку ее получают в виде зарплаты за государственную службу или выплачивают лицам, выполняющим работы по заказу правительства или снабжающим его различными товарами, либо же выплачивают за любые другие виды государственной службы - вместо того, чтобы раздавать безвозмездно. Именно расходы обеспечивают дополнительное и обычно довольно доходное и почетное занятие той части общества, на долю которой они приходятся: и, следовательно, настолько, насколько расходы превышают уплаченные налоги, они совершенно точно выступают в виде субсидий. При этом масштабы прибыльной деятельности в той же степени - а соответственно население и богатство - уменьшаются.
Необходимым результатом неравной фискальной деятельности правительства, следовательно, будет разделение общества на два больших класса: один, состоящий из тех, кто действительно платит налоги, и, конечно же, в одиночку несущий бремя поддержки правительства; и второй, состоящий из тех, кто является получателем платежей путем распределения расходов, и который, по сути дела, поддерживается правительством; или, короче, - общество делится на налогоплательщиков и налогополучателей.
Однако в результате этого данные группы оказываются антагонистами по отношению к фискальной деятельности правительства и всей связанной с ней его политике. Ведь чем выше налоги и расходы, тем больше становится выручка одних и убыток других, и наоборот; соответственно чем больше политика государства направлена на то, чтобы увеличить налоги и расходы, тем более ее будет поддерживать одна часть населения и ненавидеть вторая.
В результате каждое повышение налогов будет обогащать и усиливать одну часть и обеднять и ослаблять другую"76 .
Таким образом, если бюрократ получает доход в 30000 долларов в год и платит 10000 в виде налогов государству, то на деле он вовсе не платит налогов. Его налоговые платежи являются бухгалтерской фикцией, он просто является чистым налоговым потребителем 20000 долларов.
Кэлхоун сумел таким образом показать, что само существование налогообложения приводит к созданию по меньшей мере двух конфликтующих классов: правящих и управляемых, а также что правящие классы относятся к налогополучателям, а управляемые - к налогоплательщикам. Правящие классы состоят из профессиональных политиков и бюрократов, получающих правительственные зарплаты, а также из частных поставщиков товаров и услуг правительству или просто из получателей прямой правительственной субсидии. Следовательно, о том, что правительство или налогообложение является нейтральным, не может быть и речи. Более того, чем выше налогообложение/расходы правительства, тем более значительным будет это неравенство, это отвлечение продукции и доходов от рыночных производителей к государству и получателям его даров. Чем шире охват правительственной деятельности, тем, следовательно, сильнее социальный конфликт в обществе.
Пропорциональное налогообложение
Отложим на некоторое время проблему имманентной ненейтральности, проистекающую из существования налогов и затрат, и рассмотрим подробнее специфические типы и формы налогов. Существует ли какая-либо форма, которая может быть названа нейтральной по отношению к рынку? Многие экономисты полагали, что пропорциональное налогообложение для каждого налогоплательщика (основанное на доходах, имуществе или неосязаемой "жертве") не повлияет на распределение доходов и богатства и, следовательно, окажется нейтральным по отношению к рынку. Так, с точки зрения Эдвина Каннана, пропорциональное налогообложение собственности служит "достаточно точным мерилом" нейтральности, при котором "распределение богатства между индивидами" будет таким же, каким "оно было бы в отсутствие действий государства"77. Для У. Блюма и Г. Калвена пропорциональное жертвование, если эта неуловимая величина может быть каким-то образом измерена, имеет "достоинство: оставаться нейтральным в плане относительного распределения жертвований среди налогоплательщиков. При таких условиях они "теряют все" после уплаты налогов"78.
На первый взгляд пропорциональность действительно не влияет на рыночное распределение. Если, например, налог в 1 0% взимается со всех доходов, разве распределение доходов не остается неизменным (не учитывая обозначенную выше проблему нетто-налогополучателей)? Действительно, если А зарабатывает 30000 долларов в год, Б - 20000 долларов, а В - 10000 долларов и каждый платит 10%, то относительные доли их доходов после уплаты налогов останутся прежними (27000, 18000 и 9000 долларов). Однако такая постановка вопроса искажает саму идею нейтрального налога. Задача налогообложения, нейтрального по отношению к рынку, заключается не в том, чтобы оставить распределение доходов неизменным, каким оно было бы без налогообложения. Целью нейтрального налогообложения является такое влияние на "распределение" дохода и все прочие аспекты экономики, как если бы налог был свободной рыночной ценой. Только если налог воздействует как суррогатная рыночная цена, только если он является в полном смысле частью рынка, он может быть нейтральным по отношению к этому рынку. Если бы все рыночные цены были пропорциональны доходу покупателей, если бы Дэвид Рокфеллер должен был бы платить миллион долларов за пачку хлопьев Wheaties, то не было бы и смысла стремиться к повышению своих доходов и у нас установилась бы весьма сложная и неработающая система принудительного равенства доходов.
Рынок не формирует цены пропорционально доходам; рынок характеризуется единством ценообразования, стойкой тенденцией к установлению одной и той же цены на товар или услугу вне зависимости от дохода или личности покупателя79.
Налогообложение и выгоды
Если рынок взимает со всех покупателей одну цену за определенную услугу, может показаться, что какая-то форма равного (а не пропорционального) налогообложения окажется нейтральной по отношению к рынку. Одним из традиционных критериев попыток достигнуть такой нейтральности является принцип "выгод": каждый должен платить налоги в соответствии с теми выгодами, которые он получает от государства. Получающие одинаковый объем выгод будут платить одинаковые по размеру налоги. Однако этот подход чреват множеством серьезных недостатков. Во-первых, в отличие от рынка у стороннего наблюдателя нет возможности оценить чьи-то выгоды, полученные от государства. Поскольку "выгоды" являются субъективными, мы не можем измерить чьи-то выгоды и на рынке, но мы можем прийти к выводу исходя из добровольно совершенной покупки, что эта (ожидаемая) человеком выгода стоит, с его точки зрения, дороже тех денег, что он за нее заплатил. Если я покупаю газету за 25 центов, то можно прийти к выводу, что я оцениваю ожидаемую выгоду выше этих денег. Однако, поскольку налоги принудительны, а не добровольны, мы не можем ничего сказать о якобы получаемых выгодах, которые оплачены налогами. Предположим, по аналогии, что под дулом пистолета от меня потребовали отдать 25 центовза газету и эту газету затем принудительно швырнули мне на порог. Мы ничего не можем сказать о том, какую выгоду я получил от обладания газетой. Возможно, я был бы готов отдать за нее всего 5 центов, а может быть, и ничего, возможно даже, что мне эта газета противна и я согласился бы взять ее, только если мне самому заплатят. Факт принуждения лишает нас возможности судить об этом. Можно лишь сказать, что многие люди не считают газету стоящей этих 25 центов или несут прямой убыток от принудительного "обмена". Иначе зачем бы прибегать к принуждению? Вот и все, что мы можем заключить о "выгодах" налогообложения80.
Для Адама Смита принцип выгод диктовал пропорциональность налогообложения доходов: "Подданные всякого государства должны вносить средства в поддержку правительства, по возможности: в наиболее пропорциональном отношении к тем доходам, которые они получают под защитой государства"81.
Были и те, кто использовал принцип выгод для оправдания прогрессивного налогообложения. И все же нет никаких оснований рассчитывать на равные (или даже более того - на пропорциональные) выгоды от правительства. В одной из моделей предполагаемые выгоды от правительства должны просто вычитаться из индивидуального дохода, и это объявляется указанием на пропорционально большие "выгоды от общества". Однако в этом подходе много недостатков. Во-первых, поскольку каждый получает выгоды от жизни в обществе, тот факт, что А зарабатывает больше, чем Б, следует приписать индивидуальным различиям в способностях или производительности, а не к выгодам от общества. И второе, "общество" - образец добровольных обменов товарами и услугами - совершенно не идентично государству, насильственному сборщику налогов.
Если и впрямь вменять гражданам налоги в зависимости от выгод, которые они получают от государства, нам пришлось бы взимать налог со всех налогополучателей в размере их субсидий. Пришлось бы облагать стопроцентным налогом зарплаты бюрократии, доходы получателей социальных пособий, получателей оборонных заказов и так далее. Тогда мы получили бы искомую идеальную модель нейтральных налогов, при которой все получатели государственных фондов будут систематически возвращать их налогоплательщикам - скорее абсурдное, чем ободряющее положение дел. Если мы согласимся концентрировать субсидии только на предположительно общих выгодах, таких как полицейская защита, тогда получится, что бедные намного больше выигрывают от полицейской защиты, чем богатые, которые могли бы значительно лучше организовать собственную защиту. Следовательно, нам придется заключить, что богатые вовсе не выигрывают столько же или больше, чем бедняки, а получают намного меньше. Нам придется признать, что бедные и больные гораздо больше нуждаются в защите, чем богатые, и должны подлежать значительно более высокому налогообложению, чем богатые и здоровые82.
Более того, рынок получает неправильное толкование за счет применения принципа выгод. Ведь на рынке люди не платят в соответствии с получаемыми выгодами. Гроссмейстер и любитель платят одинаковую цену за один и тот же шахматный набор; и фанатичный театрал, и зритель-дилетант платят одну цену за билет. На рынке люди обычно платят одну цену за одинаковые товары независимо от получаемых выгод. Бедные и слабые, возможно, и более всего нуждаются в защите, но, вопреки принципу выгодности, они не заплатят больше за ту же самую степень защиты на рынке. И наконец, на рынке каждый получает чистую выгоду от сделки обмена. Если вся выгода будет отбираться в виде налогов (допуская возможность измерения этой субъективной величины), то такие действия будут идти вразрез с принципами рынка, где всегда присутствует чистая прибыль от сделки.
Равный налог
Если смысл рынка состоит в том, чтобы каждый платил одну цену за одну и ту же услугу, то, возможно, все люди должны платить одинаковые налоги, равные в абсолютном выражении? Равный налог, или "подушевой налог", конечно же, намного ближе к нейтральному налогообложению, чем любая из более распространенных форм налогообложения. Такой налог действительно сохранит рыночный принцип одинаковой цены за одинаковую услугу. Он был бы также наилучшим выражением демократического политического тела, где преобладает принцип "один человек - один голос", или режима, пытающегося придерживаться принципа "равенства перед законом"83.
Но даже равный налог не может быть назван нейтральным по отношению к рынку. Прежде всего для наблюдателей вне рынка, каким является правительство, не представляется возможным отмерить услугу, чтобы она была "равна" другой. Равенство услуг не является идентичностью с технической точки зрения, а имеет дело с сопоставимостью в сознании потребителей. И только свободный рынок может определить различные качества или степени услуги. Второе, и более важное, заключается в том, что не существует никаких индикаторов того, является ли "услугой" для конкретного потребителя то, что предоставляет правительство. Поскольку налог является принудительным, может легко оказаться, что "услуга" имеет нулевую или отрицательную ценность для отдельных налогоплательщиков. Так, пацифист, философски отрицающий любое применение насилия, не сочтет налог, взимаемый на организацию его собственной и его сограждан полицейской защиты, позитивной услугой; вместо этого он считает, что его принуждают, против его воли, платить за услугу, которая ему ненавистна. Иными словами, равное ценообразование на рынке отражает потребности потребителей, которые добровольно платят эту цену и которые, говоря коротко, считают, что они выигрывают от приобретения товара или услуги, отдавая за них определенную цену. Налогообложение же принудительно навязывается всем людям независимо от того, хотят ли они платить такую же цену (равный налог) добровольно или даже хотят ли они покупать какую-либо из услуг вообще.
Подушевой налог особенно тяжелым бременем ложится на тех, кто не стал бы в других условиях участвовать в рыночном хозяйстве. Поскольку он (так же, как и подоходный налог) платится в денежном выражении, он использовался как кнут, заставлявший аборигенов в слаборазвитых странах выйти из состояния натурального хозяйства или бартерного обмена и начать работать за заработную плату. Работа на капиталиста становится для этих аборигенов единственным способом уплатить налог. Так, сэр Перси Жируар, английский губернатор Кении, честно признавался в начале ХХ века, что налоги были введены для местного населения, чтобы заставить их работать на британских капиталистов. Налог с хижины "является единственным способом", полагал сэр Перси, "заставить местное население оставить свою резервацию и отправиться на поиски работы. Только при таких условиях можно было повысить стоимость жизни для местного населения"84 . Проблемой бельгийской колонии Свободное государство Конго, по выражению Паркера Муна, было следующее: "Выйдут ли туземцы добровольно из своих джунглей, чтобы собирать каучук и бивни для государства?" Поскольку, "не уважая достоинство труда, конголезские негры проявляли заметное отвращение к тем задачам, которые ставили перед ними их гуманные правители. Соответственно была введена еще одна цивилизующая новация - налоги"85 . Мун поясняет отношения между налогообложением и принудительным трудом в колониальных странах:
"В тропической Африке: проблема заключается в том, как в принципе заставить туземцев работать на европейцев. Настоящее рабство повсюду осуждается и исчезает: Принудительный труд, когда-то популярный в Центральной Африке, все больше и больше осуждается, хотя он все еще используется правительствами, когда им нужна рабочая сила туземцев при строительстве железной дороги или для других общественных работ:
Налогообложение является излюбленным способом стимулирования туземной промышленности. Во многих африканских колониях введены подушевые и "похижинные" налоги в размере от 50 центов и до нескольких долларов с человека. Эти суммы кажутся совсем незначительными по нашим меркам, однако для безденежного негра это огромная сумма. Он может заработать эти деньги на плантации или в шахте, работая на белых нанимателей за зарплату, которая составляет от пяти центов и меньше в день в Конго, Северной Родезии и других регионах, до шести-семи центов в Кении, часто до двадцати центов во внутренней Нигерии и до пятидесяти и более центов в Южной Африке. При таких заработках туземцу нужно работать несколько месяцев, чтобы скопить достаточно для уплаты налогов за свою семью"86 .
Заключение
Экономисты - сторонники свободного рынка с успехом распространили свой критический анализ деятельности правительства на все сферы государственной активности - на все, кроме одной. Налогообложение - душа и сердце правительства - избежало критики. Сторонники свободного рынка либо вообще не касались темы налогообложения как таковой, либо выступали с концепциями, которые внешне способствовали ограничению функций правительства, но на деле предлагали всевозможные оправдания расширения государственной власти. Утверждение, что подоходные налоги "лучше" косвенных; призыв к пропорциональному и регрессивному подоходному налогообложению; фридмановский негативный подоходный налог; правило единогласия Бьюкенена-Таллока; а также коллективные блага, внешние выгоды и трансакционные издержки в качестве аргументов в поддержку правительства и налогообложения - все это служило тому, чтобы получить официальное одобрение экономистов для сохранения status quo или расширения государственной власти, вместо ее ограничения и ослабления. Все это двигалось по пути, прослеженному Бертраном де Жувенелем тридцать лет назад: все идеи - от идеи божественного права до современных концепций, - изначально призванные ограничивать власть государства, были обращены государством и его сторонниками в основания для его дальнейшего расширения87.
Очень похожая судьба постигла и благородное понятие нейтрального налогообложения. Мысль о том, что налогообложение, а следовательно, и фискальная деятельность государства должны быть нейтральными по отношению к рынку (то есть не должны нарушать деятельность рынка или сбивать его со свободного курса) есть идея благородная, но неосуществимая. Как мы могли убедиться, налогообложение ни при каких условиях не может быть нейтральным по отношению к рынку, и недостижимость этой мечты коренится в самой природе налогообложения и правительства. Нейтральное налогообложение является не более чем химерой. Возможно, именно в силу своей неосуществимости это понятие в руках современных теоретиков общественного выбора и иных столь быстро превратилось в еще один инструмент санкционирования status quo государственной власти.
Мы вынуждены, таким образом, осознать те ключевые положения, от которых экономисты свободного рынка бегут как от чумы. А именно: нейтральное налогообложение является оксюмороном; свободный рынок и налогообложение внутренне несовместимы; и соответственно следует отказаться либо от цели достижения нейтральности, либо от института налогообложения как такового.
1Цит. по: Мизес Л. Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории. Челябинск: Социум, 2005.
2Таким образом, лоббирование или иные воздействия на правительство со стороны любой деловой фирмы не будут нейтральными по отношению к рынку.
3О структуре производства и капитала см. в том числе: Bohm-Bawerk E. von. Capital and Interest. South Holland, Ill: Libertarian Press, 1959 (рус. пер.: Бём-Баверк О. Капитал и процент // Бём-Баверк О. Избранные труды о ценности, проценте и капитале. М.: Эксмо , 2009); Lachmann L.M. Capital and Its Structure. Kansas City: Sheed Andrews and McMeel, 1978.
4И то и другое обусловливалось бы общественной ставкой временных предпочтений, определяемой на рынке, премией за текущие по сравнению с будущими благами - разницей, которая будет результатом всех шкал временных выборов индивидов на рынке, во многом аналогично тому, как потребительский спрос является воплощением шкал предельной полезности индивидов. См.: Rothbard M.N. Man, Economy, and State. 2nd ed. Los Angeles: Nash, 1970. Ch. 6; Fetter F.A. Capital, Interest, and Rent: Essays in the Theory of Distribution. Kansas City: Sheed Andrews and McMeel, 1977. Pt. 2.
5То есть каждая единица каждого фактора будет иметь тенденцию получать свой дисконтированный предельный факторный доход (ДПФД), ее предельная производительность будет дисконтирована на основе процентной ставки. Таким образом, каждая единица земли и труда будет стремиться получить свой ДПФД, а капиталист (или кредитор) получит дисконт (в форме ставки или долгосрочной прибыли). Только в сказочной стране общего равновесия каждый фактор всегда будет получать свой ДПФД; в реальном мире и позитивные, и негативные различия будут отражать прибыли и убытки предпринимателя. См.: Rothbard M.N. Op. cit. Ch. 7.
6О понятии и последствиях "демонстрируемого предпочтения" см.: Rothbard M.N. Toward a Reconstruction of Utility and Welfare Economics. N. Y.: Center for Libertarian Studies, 1977 (особенно p. 2-7, 26-30); перепечатано в The Logic of Action One (рус. пер.: Ротбард М. О реконструкции экономической теории полезности и благосостояния // Экономическая политика. 2009. № 1-2).
7Это, однако, весьма далеко от повторения вслед за традиционными неоклассическими экономистами того, что общее равновесие и совершенное знание являются фактами реальности, или, вслед за экономистами - сторонниками теории рациональных ожиданий, того, что рынок всегда самым совершенным образом прогнозирует свое будущее. Будь оно так, это совсем не оставило бы места для предпринимательства, а наиболее динамичный и энергичный аспект рыночной экономики остался бы незамеченным и необъясненным. См.: O'Driscoll G.P. Rational Expectations, Politics, and Stagflation // Time, Uncertainty, and Disequilibrium: Exploration of Austrian Themes. M.J. Rizzo (ed.). Lexington, Mass: Lexington Books, 1979. P. 153-176.
8Для удобства термины "члены" и "доноры" в данном тексте будут взаимозаменяемыми, хотя во многих случаях доноры юридически не являются "членами" организации.
9Замечание об отсутствии точного руководства в бесприбыльных организациях не является критикой в адрес их существования; это отсутствие просто часть их природы, и оно принимается во внимание донорами при принятии "инвестиционных" решений в отношении организации.
10 В тривиальном смысле, разумеется, желание получить бесплатный дар от благотворительной организации также демонстрирует предпочтение получателя, но только в том тривиальном смысле, что он предпочитает большее благо меньшему. Получатель не жертвует никаким товаром или услугой в обмен.
11 Любопытно, что критикующие рынок этатисты неизменно отрицают "производство ради получения денежной прибыли" как проявление жадности и эгоизма, вместо этого восхваляя "производство на пользу" как неэгоистичное и альтруистическое. Производители же, в противоположность этому, могут получать денежную прибыль лишь настолько, насколько они обслуживают других потребителей. Из этого логически следует, что альтруисты должны испытывать глубокое восхищение успешной погоней за денежной прибылью на рынке. Любопытно также, что многие авторы верят, что максимальная (денежная) прибыль могла служить для мотивации бизнеса только в действительно частных фирмах девятнадцатого века, но не для современных корпораций. Напротив, как раз в современной корпорации "безличность " инвестиций и производственных решений будет иметь тенденцию к доминированию, поскольку личные желания отдельных владельцев будут уже совершенно не важны. Убыточная семейственность, к примеру, гораздо характернее для частной семейной лавочки, чем для большой корпорации.
12 При добровольной передаче подарка обе стороны выигрывают; получатель выигрывает от получения подарка и демонстрирует эту выгоду, принимая его; даритель выигрывает психологически благодаря самому факту, что он сделал подарок, и демонстрирует эту выгоду тем, что делает подарок.
13 Взломщики, в отличие от грабителей, не встречаются напрямую со своими жертвами, а значит, не предоставляют им выбора; они, однако, прибегают к физическому принуждению, отбирая собственность жертв без их согласия.
14 Oppenheimer F. The State. N. Y.: Vanguard Press. 1926. P. 24-27.
15 Ibid. P. 24-27.
16 Nock A.J. On Doing the Right Thing, and Other Essays. N. Y.: Harper and Bros. 1928. P. 145.
17 Мизес Л. Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории. С. 185.
18 Ibid. С. 186.
19 Ibid. С. 187. Это не означает, что Мизес верил в возможность или необходимость отмены государства; вместо этого он верил в то, что мир должен быть по преимуществу продуктом контрактных отношений (курсив мой - М.Р.).
20 Мы говорим здесь о "добровольности" в нетривиальном смысле, отличающем ее от "невольности" и "принудительности" платы ворам.
21 В предыдущем предложении Шумпетер писал: "Государство стало жить на доход, создававшийся в частной сфере и предназначавшийся для частных целей. Посредством политической силы его надо было изъять из частного использования". См.: Schumpeter J.A. Capitalism, Socialism, and Democracy. N. Y.: Harper and Bros. 1942. P. 198 (рус. пер.: Шумпетер Й. Капитализм социализм и демократия. М.: Экономика, 1995. С. 267).
22 Hicks J.R. The Valuation of the Social Income // Economica. 1940. May (цит. по: Rubner A. Three Sacred Cows of Economics. N. Y.: Barnes and Noble, 1970).
23 Hicks to Rubner, Sept 28, 1966 // Rubner A. Three Sacred Cows of Economics. P. 54n.
24 Buchanan J.M. The Public Finances. 3rd ed. Homewood, Ill.: Richard d. Irwin. 1970. P. 62-63.
25 Определив в качестве сущности государства принуждение и тщательно проанализировав каждый тип правительства и "политического предпринимательства", Монтемартини приходит к выводу, что "не существует общественных или коллективных потребностей в строгом смысле слова как противопоставления личным потребностям. Всегда именно индивиды просчитывают преимущества навязывания сообществу производства определенных благ". И оценки этих индивидов будут различаться; "предположения об экономической выгоде будут различаться у разных партнеров, если дело касается определения потребностей, которые должны удовлетворяться коллективно". Отсюда производство "коллективных благ" всегда принудительно: "Коллективизация удовлетворения отдельных потребностей всегда по необходимости имеет целью привлечь к участию в издержках экономические единицы, которые добровольно не стали бы в ней участвовать". См.: Montemartini G. The Fundamental Principles of a Pure Theory of Public Finance // Classics in the Theory of Public Finance. R. Musgrave, A. Peacock (eds.). N. Y.: Macmillan, 1958. P. 150-151.
26 Goldin K.D. Equal Access vs. Selective Access: A Critique of Public Goods Theory // Public Choice. 1977. Vol. 29. P. 60.
27 Goldin K.D. Equal Access vs. Selective Access: A Critique of Public Goods Theory. P. 65-66.
28 Инцидент с "Маягуэс" - события, связанные с захватом камбоджийскими "красными кхмерами" американского торгового судна "Маягуэс" (Mayaguez) в мае 1975 года. Тогда была проведена военная операция по освобождению экипажа. - Прим. ред.
29 Goldin K.D. Op. cit. P. 60-61.
30 Роберт Веско - один из величайших финансовых аферистов в истории. Скрывался от правосудия США в Центральной Америке и на Кубе. К реализации его схем "добывания денег из воздуха", по утверждению властей, были причастны многие, от колумбийских наркобаронов до семей президентов США. По непроверенным данным, умер на Кубе в 2007 году. - Прим. Ред.
31 Goldin K.D. Equal Access vs. Selective Access: A Critique of Public Goods Theory. P. 61. Голдин шутливо добавляет: "Средневековый лорд едва ли мог проехаться без билета на оборонной деятельности соседнего лорда. Если он не заботился о собственной обороне, ему пришлось бы отражать нападения своего соседа". Ср. Викселль: "Бок о бок с национальной армией во многих странах существуют добровольные военные дружины и подобные институты, которые иногда представляют собою нешуточную военную силу" (Wicksell K. A New Principle of Just Taxation // Classics in the Theory of Public Finance. P. 90).
32 Goldin K.D. Op. cit. P. 61-62.
33 Buchanan J.M. The Public Finances. P. 25-26. Бьюкенен заблуждается, однако, заявляя, что "немногие" припишут негативную ценность внутреннему закону и порядку. Пацифисты припишут, а как их "немного" - нужно будет посмотреть, и их число в любом случае остается неизвестным. Даже существование всего одного пацифиста отрицает самое понятие обороны как коллективного блага, так же, как всего один анархист отрицает самое понятие возможности получения коллективного блага со стороны государства.
34 Ibid. P. 23.
35 Samuelson P.A. Economics. 6th ed. N. Y.: McGraw-Hill. 1964. P. 159. В десятом издании Самуэльсен, возможно непреднамеренно, отвечая на примечательную статью профессора Коуза (см. ниже), отступается от своей идеи, добавляя после слов "от каждого потребителя" слова "без особого труда" (с. 160). Тем самым он как раз признает, что маяки не являются "коллективным благом".
36 "Плата взималась в портах агентами (которые могли работать на нескольких владельцев маяков) :Плата была различной у разных маяков и корабли оплачивали сборы в зависимости от размеров судна за прохождение через каждый маяк. Обычно ставка исчислялась в зависимости от тоннажа (например, 1/4 или 1/2 пенса за тонну) за каждый рейс. Позднее публиковались книги, перечисляющие маяки, проходимые при следовании по разным курсам, и причитающуюся плату" (Coase R.H. The Lighthouse in Economics // Journal of Law and Economics. 1974. No 17. P. 364-365; рус. пер.: Коуз Р. Маяк в экономической теории // Коуз Р. Фирма, рынок и право. М.: Дело, 1993).
37 Goldin K.D. Equal Access vs. Selective Access: A Critique of Public Goods Theory. P. 62.
38 См.: Coase R.H. Op. cit. P. 375. Как отмечает Голдин: "Маяки являются любимым примером коллективного блага в учебниках, поскольку большая часть экономистов не может себе представить, как исключить пользование ими (все это доказывает, что экономистам свойственно менее богатое воображение, чем держателям маяков)". Goldin K.D. Op. cit. P. 62.
39 Поскольку все коммерческие аэропорты принадлежат правительствам (главным образом муниципальным), установление платы за пользование взлетно-посадочными полосами и прочими службами едва ли сродни рыночному ценообразованию; обычно сборы при посадке и взлете устанавливаются на слишком низкой для рынка планке, отсюда и нехватка ресурсов для оказания услуг, что приводит к опасному и чрезмерному скоплению транспорта в воздухе. Eckert R.D. Airports and Congestion. Washington, D.C.: American Enterprise Institute, 1972.
40 См. Goldin K.D. Equal Access vs. Selective Access: A Critique of Public Goods Theory. P. 64-65.
41 Ibid. P. 63-64.
42 Goldin K.D. Op. cit. P. 54.
43 Ср. Reder M. Review of Baumol's Welfare Economics and the Theory of the State // Journal of Political Economy. 1953. P. 539.
44 См.: Molinari G. The Society of Tomorrow. N. Y.: G.P. Putnam's Sons. 1904. P. 71-72, 84-86. В начале своей жизни этот рожденный в Бельгии французский экономист XIX века полагал, что все услуги, предоставляемые сегодня правительством, могли бы предоставляться более эффективно и качественно частными конкурирующими фирмами на свободном рынке. См.: Molinari G. The Production of Security. N. Y.: Center for Libertarian Studies, 1977. May (рус. пер.: Молинари Г. Производство безопасности // Экономическая политика. 2008. № 3); Hart D.M. Gustave de Molinari and the Anti-Etatiste Liberal Tradition (History, Honors Thesis). Australia: Macquarie University, 1979.
45 Наиболее полно предложение Хита представлено в работе: Heath S. The Art of Community. Menlo Park, CA: Institute for Humane Studies, 1970. DisneyWorld представляет собой яркий пример успешной деловой фирмы, оплачивающей все эти услуги сборами с туристов.
46 См.: Peden J.R. Property Rights in Celtic Irish Law // Journal of Libertarian Studies. 1977. No 1. P. 81-95; Leoni B. Freedom and the Law. Los Angeles: Nash, 1972 (рус. пер.: Леони Б. Свобода и закон. М.: ИРИСЭН, 2008); Wooldridge W.C. Uncle Sam the Monopoly Man. New Rochelle, NY: Arlington House. 1970.
47 Гордон Таллок выдвигает любопытный аргумент о невозможности (или практической невозможности) революций, поскольку отдельные революционеры работают и приносят жертвы, в то время как остальное общество только пожинает плоды; следовательно, общество едет без билета на усилиях революционеров (Tullock G. The Paradox of Revolution // Public Choice. 1971. No 9. P. 89-99). Если бы профессор Таллок рассуждал последовательно, он должен бы был утверждать, что правительство облагает граждан налогами и субсидирует революционеров для решения проблемы "недопроизводства революции"! В действительности, конечно, революции все же происходят время от времени, и происходят они потому, что многими успех революции помещается высоко на шкале ценностей. Иными словами, прочно укоренившаяся идеология может преодолеть проблему "безбилетников" и привести народ к революции. Среди "интересов" народа числятся не только работа и немедленные денежные выгоды, но также и достижение таких идеалов, как справедливость, свобода и т. п., ни один из которых не входит в экономические расчеты теоретиков общественного выбора.
48 Spencer H. Social Statics. L.: John Chapman, 1851. P. 206-216.
49 Spencer H. An Autobiography. N. Y.: d. Appleton, 1904. P. 417-418.
50 S.R. Spencer as His Own Critics // Liberty. 1904. No 14. P. 2.
51 Критикуя аргумент позднего Спенсера в работе "Человек против Государства" в поддержку налогообложения для нужд обороны на основании проблемы "безбилетников", "С. Р." отмечает, что Спенсер "проглядел тот факт, что существует несколько способов заручиться поддержкой при достижении поставленных целей, часть из них с очевидностью неагрессивны и согласуются с принципом равной свободы. Разумеется, было бы несправедливо для человека наслаждаться плодами мира и стабильности, отказываясь в то же время разделять риски, жертвы и бремя защиты от действительных и возможных нападений изнутри или извне; однако с такими асоциальными и подлыми индивидами можно справиться с помощью бойкота, как материального, так и морального" (S.R. Spencer and Political Science // Liberty. 1904. No 14. P. 2).
52 Указанием на это я обязан доктору Дэвиду Гордону из Центра либертарианских исследований.
53 Даже профессор Бьюкенен, один из основателей теории общественного выбора, признает субъективный характер - а следовательно, и невозможность сравнения - ценностей. См.: Buchanan J.M. Cost and Choice: An Inquiry in Economic Theory. Chicago: Markham, 1969 (рус. пер.: Бьюкенен Дж. Издержки и выбор: исследование экономической теории // Экономическая политика. 2008. № 1-3).
54 Если бы трансакционные издержки были абсолютными и превозмогали все прочие соображения, теоретики идеи трансакционных затрат оказались бы на той же самой позиции, за которую они критикуют моралистов: а именно, позиции приписывания абсолютных свойств ценностям, не предполагая возможности торга и обмена на другие. Если экономисты - сторонники теории трансакционных издержек презирают моралистов за невнимание к аспекту соотношения издержек и выгоды, то почему им самим позволительно игнорировать этику?
55 Профессор Бьюкенен и профессор Таллок, а также теоретики общественного выбора являются наиболее выдающимися современными защитниками этой теории, поддержанной также и профессором Баумолем. См.: Baumol W.J. Welfare Economics and the Theory of the State. Cambridge, Mass: Harvard University Press, 1952; Baumol W.J. Economic theory and the Political Scientist // World Politics. 1954. P. 275-277.
56 См.: Ротбард М. О реконструкции экономической теории полезности и благосостояния // Экономическая политика. 2009. № 1-2. О коллективных благах и внешних выгодах также см.: Rothbard M.N. Man, Economy, and State. 2nd ed. P. 883-890.
57 Spencer H. Social Statics. P. 210.
58 Spencer H. Social Statics. P. 211.
59 Ibid. P. 211-212.
60 Wicksell K. A New Principle of Just Taxation. P. 109.
61 Ibid. P. 109.
62 Таким образом, "С.Р.", критикуя аргументы позднего Спенсера в пользу обязательной военной службы, обязательного правосудия и обязательного налогообложения, утверждавшего присутствие "практического единогласия" за всеми этими действиями государства, отмечал: "Слово "практическое" является роковым. Вопрос обойден, оставлен без ответа. Имеет ли один человек или небольшая группа людей, отказывающаяся поддержать государство, пусть даже в простейшей из его функций, право остаться в стороне, игнорировать государство? Спенсер так и не опроверг собственную демонстрацию этого права в своих ранних работах" (S.R. Spencer as His Own Critics. P. 2).
63 Здесь можно отметить любопытную позицию Лаффера-Ванниски, отмечавших, что ставка налога, которая максимизирует выручку государства по "кривой Лаффера", является, по какой-то непонятной причине, моментом, в который электорат изъявляет желание платить налоги (курсив Ванниски. - М. Р.). Cм.: Wanniski J. Taxes, Revenues, and the "Laffer Curve" // The Economics of the tax revolt: A Reader / A. Laffer, J. Seymour (eds.). N. Y.: Harcourt Brace Jovnovich, 1979. P. 8.
64 Say J. - B. A Treatise on Political Economy. 6th ed. Philadelphia: Claxton, Remsen and Haffelfinger. 1880. P. 412 -413 .
65 Say J. - B. Op. cit. P. 413 .
66 Ibid. P. 413 n. В другом месте Сэй сравнивает правительство с грабителем. Он утверждает, что предъявление правительством прав на частную собственность, что оно делает посредством налогообложения, является чистой воды узурпацией. Правительство имеет не больше прав на требуемую собственность, чем вор на украденное (Ibid. P. 414n).
67 Ibid. P. 414-415.
68 Ibid. P. 446.
69 Say J. - B. Op. cit. P. 447.
70 Ibid. P. 447, 447n-448n.
71 Ibid. P. 452n. В своей великолепной ремарке Сэй упрекает Рикардо в том, что тот заблуждается в своей склонности к введению "бескомпромиссных максим геометрических примеров", поскольку "в науке политической экономии этот метод является наименее заслуживающим доверия".
72 Say J. - B. Op. cit. P. 447.
73 Ibid. P. 449. Здесь стоит с удивлением отметить реакцию Фредерика Бастиа на эти строки Сэя. Учитывая репутацию Бастиа как крайнего сторонника невмешательства, в сравнении с "умеренным" Сэем, можно сказать, что Бастиа шокировала крайность взглядов Сэя: "Разве государство не предоставляет обществу никаких услуг?" (Bastiat F. Economic Harmonies. Prinston, NJ: D. Van Nostrand, 1 964. P. 567).
74 В своей известной работе Торо писал: "Я всей душой принимаю лозунг: "Наилучшим является то правительство, которое менее всего управляет", и я бы хотел, чтобы это реализовалось чаще и систематически. Проведенный в жизнь, этот принцип восходит к другому, в который я также верю: "Наилучшим является то правительство, которое не управляет вовсе". Или, как лаконично заключил Такер: "То, что менее всего управляет, уже не есть правительство" (см.: Thoreau H.D. Civil Disobediance // Walden and Other Writings. N.Y.: Modern Library, 1937. P. 635 (рус. пер.: Торо Г. О гражданском неповиновении // Торо Г. Высшие законы. М.: Республика, 2001. С. 259-276)); Tucker B.R. Instead of a Book. N.Y.: Br.r. Tucker, 1893. P. 14.
75 Так, Людвиг фон Мизес, самый вдумчивый и системный исследователь из всех экономистов - сторонников свободного рынка, посвящает всего несколько небольших абзацев теме нейтрального налога, точнее налогообложению вообще. Соглашаясь с невозможностью существования нейтрального налога в реальном мире, он утверждает без доказательств, что такое было бы возможно в мире всеобщего равновесия. И, несмотря на это признание невозможности, он, по всей видимости, защищает идею стремления к нейтральному налогу как к идеалу. (Он также не объясняет, почему доходы всех должны сравняться при всеобщем равновесии.) Кроме того, Мизес утверждает, что налоги, несмотря на "непосредственное сокращение удовлетворения нужд налогоплательщика", являются "ценой, которую он платит за услуги правительства, оказываемые им каждому :из членов общества". Он предупреждает, что налоги должны оставаться "невысокими", но единственным критерием этой величины является то, что "они не превышают величину, необходимую для нормального функционирования государственного аппарата"; в таком случае, "они представляют собой необходимые издержки и возвращаются гражданам". Мы могли бы здесь повторить все те вопросы, которые уже обсуждались выше, особенно подчеркивая такие проблемы, как: сколько услуг; каким членам; как быть с пацифистами; кто оплачивает необходимые расходы, а кто окупает расходы с лихвой? И что конкретно считать "бесперебойным функционированием правительственного аппарата", и почему именно это должно считаться превалирующей желаемой целью? (Мизес Л. Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории. Челябинск: Социум, 2005. С. 698).
76 Calhoun J.C. A Disquisition on Government. N.Y.: Liberal arts Press, 1953. P. 14-18.
77 Cannan E. Minutes of Royal Commission on Local Taxation. 1899 // Readings in the Economics of Taxation / R. Musgrave, C. Shoup (eds.). Homewood, Ill: Irwin, 1959. P. 182-183.
78 Blum W., Kalven H. jr. The Uneasy Case for Progressive Taxation. Chicago: University of Chicago Press. 1953. P. 44.
79 Аналогичная критика может быть обращена против любой формы пропорционального налога, например, на продажи или на имущество.
80 В противоположность теории выгод, которая наивно предполагает, что люди "покупают" государственные услуги аналогично тому, как они покупают товары и услуги на рынке, по крайней мере теория жертвования соглашается, говоря словами Блюма и Калвена, что "налоги являются неизбежным злом, имеющим дело с распределением денег и, следовательно, с распределением удовлетворения, а в остальном представляющимся приемлемым" (Blum W., Kalven H. jr. Op. cit. P. 44). Основной проблемой теории жертвования является то, что она не в состоянии объяснить, почему люди должны нести бремя налоговой жертвы, а значит, почему мы должны уйти от разговоров о выгодах и свободном выборе на рынке и говорить о бремени и жертве в сфере государственного управления.
81 См.: Smith A. The Wealth of Nations. N.Y.: Modern Library, 1937. P. 777. Смит тут же добавляет, что "расходы правительства на индивидов большой нации схожи с расходами управления совокупностью жильцов большого поместья, все они должны вносить свой вклад в удовлетворение своих потребностей в этом поместье". Вероятно, однако, что эти жильцы также получают выгоды от поместья, которые оказываются выше их пропорциональных расходов, в противном случае они могут продать свою долю и выйти - выбор, которого нет у налогоплательщика.
82 Милль очень хорошо сформулировал эту проблему: "Если бы мы хотели оценить степень выгоды от правительственной защиты, нам следовало бы посмотреть, кто более всего пострадает при отсутствии защиты: единственным возможным ответом на этот вопрос будет: более всего пострадают самые слабые и больные духом и телом, вследствие либо своей природы, либо своего положения в обществе. В самом деле, почти неизбежно такие люди будут обращены в рабство. Следовательно, если бы в рассматриваемой теории справедливости была хоть какая-то справедливость, то тот, кто менее всего способен себя защитить, то есть те, для кого защита правительства является наиболее необходимой, должен платить самую большую долю от ее цены (Mill J.S. Principles of Political Economy. N.Y.: D. Appleton, 1901. P. 398).
83 В последнее время подушный налог использовался в качестве условия голосования, фактически как налог на голосование, в южных штатах. Однако изначально подушевой налог означал просто равный налог с каждого человека, и плата за голосование была просто способом введения налога (Hunter M.H., Allen H.K. Principles of Public Finance. N.Y.: Harper and Bros., 1940. P. 265-270). В прежние годы многие подушные налоги были градуированными, а не едиными (Bastable C.F. Public Finance. L.: Macmillan. 1895. P. 433 -434).
84 Цит. по: Moon P.T. Imperialism and World Politics. N.Y.: Macmillan, 1930. P. 132 . В юговосточной Африке британцы добивались той же самой цели при помощи налога на собак, взимаемого с каждой туземной собаки. "Многие из туземцев, разумеется, были слишком бедны, чтобы платить такой налог, и вследствие этого за четыре месяца более ста членов племени Бондельзварц были приговорены за неуплату налога к штрафу в два фунта или к двум неделям тюрьмы. Чтобы достать деньги на уплату налога и штрафов, туземцам пришлось работать на белых плантаторов и владельцев шахт" (Ibid. P. 504).
85 Ibid. P. 86.
86 Moon P.T. Op. cit. P. 563.
87 Jouvenel B. On Power, Its Nature and the History of Its Growth. N.Y.: Viking Press, 1949.
Мюррей Ротбард. (Rothbard M.N. The Myth of Neutral Taxation // Cato Journal, 1981. Vol. 1. Fall. P. 519-564; The Logic of Action Two. Cheltenham, UK: Edward Elgar, 1997. P. 56-108).
|