https://openrussia.org/user1066275/posts/58/
28 September 2017, 17:54
Штрих к портрету пропагандиста
Ну ладно, напишу про телеведущего Владимира Соловьева, о котором сделал отличный материал Алексей Навальный. Это то, что я лично помню про Соловьева. Мне кажется, это важно для понимания.
Молодежь вряд ли поверит, но 13 лет назад, в 2004 году, «несистемные» оппозиционеры ходили на эфиры НТВ, в том числе на передачу «К барьеру», которая тогда была именно на этом канале. У Путина только что начался второй президентский срок. Ходорковский уже сидит. Начинаются первые масштабные уголовные процессы против оппозиции, оперативники ФСБ и УБОПа уже бесчинствуют в отделениях полиции, издеваются над активистами. На парламентских выборах «Единая Россия» при помощи админресурса и при тотальном господстве на Первом канале и ВГТРК завоевывает в Госдуме большинство.
Но НТВ (хоть уже и без Гусинского) остается таким островком полу-свободы. И нас, нацболов, периодически приглашают на политические ток-шоу — то к Савику Шустеру, то к Соловьеву.
Мы, ныне запрещенная в РФ Национал-большевистская партия, к тому времени уже несколько лет срываем глотки, криком кричим о наступающей тирании. Хотя, впрочем, глядя из нынешнего 2017 года, ясно, что даже мы не могли в середине 2000-х представить себе всю глубину последующего ада. Тем не менее, в гостиных комнатах НТВ, готовясь к эфирам, с удовольствием наблюдаем, как вытягиваются холеные и правильные лица российских дядечек-либералов, наблюдающих за происходящим в России. Все больше вздохов в стиле: «да, ребята, вы были правы, это кошмар». Помню, как Савик Шустер перед эфиром, посвященном путинским перевыборам, вздыхал: «Нет, я с этим режимом в одной стране жить не буду». Шустер оказался человеком слова и вскоре переехал в Украину.
Владимир Соловьев в то время в плане закулисной риторики от Шустера очень мало отличался. Весной 2004 года нас позвали в Останкино — на теледуэль Эдуарда Лимонова и члена КПРФ Василия Шандыбина, ныне уж покойного. Дискурс был простой: молодцеватый и поджарый уличный предводитель мальчишек Лимонов против Шандыбина как представителя старой оппозиции, ветхой партии и неактуальной замшелой идеологии. Я и партийный адвокат Сергей Беляк были в этой дуэли секундантами Лимонова.
Соловьев перед началом передачи общался с Лимоновым подчеркнуто учтиво и доброжелательно, буквально подпрыгивал перед ним и заглядывал в глаза: «Давайте, Эдуард Вениаминович, врежьте по этим геронтократам». Ровно также он вел себя и спустя несколько месяцев, в декабре того же 2004 года, когда на передаче «К барьеру» сошлись Лимонов и депутат Геннадий Гудков.
Декабрь 2004 года — это было мрачное время. И это был исторический телеэфир. Несколько дней назад власти арестовали 40 (сорок!) активистов НБП за мирную акцию протеста в приемной Администрации президента. Ребятам вменили чудовищную статью 278 УК РФ («Насильственный захват власти или насильственное удержание власти», от двенадцати до двадцати лет лишения свободы). В том же черном декабре Тверской районный суд дал по пять лет лишения свободы семерым нацболам за такую же мирную акцию в здании Минздрава — ребята протестовали против монетизации льгот.
И как раз в это время в Киеве бушевал первый, оранжевый Майдан. Кремль начал бороться с «экспортном цветных революций», и нашел русских оранжистов в виде наметившегося союза нацболов и либералов. Государство начало мочить оппозицию по полной программе. Времена шедевров «дирекции общественно-правового вещания НТВ» еще не наступили, и к полицейскому давлению на оппозиционеров должно было добавиться «телеразоблачение» Лимонова Геннадием Гудковым — системным политиком и ветераном КГБ. «Лимонов опасен обществу, опасен молодежи... Экстремизм в России не пройдет» — сказал перед началом дебатов Гудков. Лимонов ответил, что принимает вызов Гудкова, «известного реакционера, соратника Путина по уничтожению политических свобод в России».
Эти фразы звучали не в роликах YouTube, а на федеральном канале с многомиллионной аудитоорией.
За 13 лет политический ландшафт в стране изменился до неузнаваемости, и нужно еще раз прояснить ситуацию.
Сейчас сам Лимонов воспринимается как «реакционер», призывающий преследовать активистов и закрывать оппозиционные СМИ. Геннадий Гудков напротив, известен как мятежник, парламентский изгнанник, один из вождей «болотных» белоленточников и отец яркого протестного лидера Дмитрия Гудкова.
Но в то время Лимонов был, вне сомнений, антикремлевским политиком номер один (позднее к нему присоединятся Каспаров и Касьянов), а Гудков в эфире Соловьева фактически выступал от имени органов госбезопасности и всей путинской системы.
Это как если бы сейчас в дебатах на НТВ в прямом эфире сошлись бы Алексей Навальный и какой-нибудь Володин или Сергей Неверов. «Я принимаю вызов лидеров партии воров и олигархов, партии, обкрадывающей народ России и отнимающей у народа права и свободы», — сказал бы Навальный в прямом эфире, у Соловьева. И ему в ответ посланники Кремля чего-нибудь кудахтали про «экстремизм». Можете себе такое представить? А мы примерно тоже самое видели, и вся страна видела.
Или вот оппозиционер Дмитрий Гудков вышел бы сейчас к барьеру против какой-нибудь Анастасии Раковой.
В той телепередаче секундантом Лимонова был мой партийный товарищ Алексей Сочнев. По его воспоминаниям, Соловьев в кулуарах явно симпатизировал Лимонову, подзуживал его и повторял, что «Гудкова хорошо подготовили чекисты», но по нему нужно обязательно врезать и показать экстра-класс.
Как выяснилось, чекисты Гудкова подготовили так себе: Лимонов его просто уничтожил в ходе дебатов (при явном сочувствии Соловьева). Голосование телезрителей было тотально в пользу оппозиционера. Это был колоссальный медийный провал Кремля. После этого эфира ни Лимонова, ни кого-либо еще из лидеров протестного движения на НТВ больше не звали.
Именно тот декабрьский эфир стал конечной точкой в истории политической дискуссии на федеральных каналах. Система допустила ошибку и больше себе такого не позволяла. «Нет, мы не должны спорить с этими людьми» — сказали сами себе обитатели всех кремлевских и госдумовских башен. Отныне только «темники», стоп-листы и мочилово в пропагандистских фильмах со шпионскими видеокамерами.
Я думаю, что и виновного в провале быстро нашли: Соловьева вызвали на ковер и орали так, что выбили в момент из него фрондерство вместе с остатками совести. Вскоре после эфира Соловьев изменился раз и навсегда. Уже в 2005 году он, расшаркивавшейся ранее перед Лимоновым, кричал, слыша об НБП: «Они убили шесть миллионов моих соплеменников!» Судя по всему, Соловьев имел в виду то, что он еврей, а нацболы — это гитлеровская НСДАП, повинная в холокосте. За несколько месяцев столь сильная мировоззренческая эволюция — от любви к Лимонову до бредового, лживого уравнивания Лимонова с Гитлером — просто невозможна. Путь от легкого салонного мятежа и либеральной фиги в кармане прямиком в трясины самого вонючего кремлевского ада телеведущий проделал, получив такой пинок государственного сапога, мощь которого мы даже представить себе не можем.
Полагаю, начальственный крик в ушах Соловьева стоит пробкой до сих пор, и Соловьев ретранслирует нам этот крик уже долгие годы.
Я никак не хочу оправдывать Соловьева и делать из него сломленную жертву. У него был выход — не самый хороший, но приемлемый. Как у Савика Шустера, как у Евгения Кисилева. Или как у Леонида Парфенова. Он предпочел другой путь — служить злу. Служить последовательно и качественно. И очень не хочется застать те времена, когда Соловьев поместит свою древнюю, нулевых годов «фигу в кармане» на щит, будет рассказывать, что сопротивлялся, но был побежден. Зная Россию, легко могу себе представить, что он найдет понимающую и сочувствующую аудиторию, и это ужасно.
Владимир Соловьев — не безумный фанатик, не больной, не Анатолий Вассерман, не Александр Дугин. Он знает что такое зло, умеет отличать добро от зла, и однажды перешел на сторону зла абсолютно осознанно.