http://magazines.russ.ru/continent/2003/116/strel.html
Лариса Ивановна Пияшева
стала знаменитой в один день — когда в 1987 г. вышел 5-й номер журнала “Новый мир” с ее крошечной, по журнальным меркам, статьей, набранной мелким шрифтом: “Где пышнее пироги?” Под псевдонимом Л.Попкова она писала о том, что социализм, будь он с каким угодно “человеческим лицом”, не может быть достаточно продуктивным строем, что он неизбежно уступит, как всегда и везде уступал до сих пор, свободному рыночному хозяйству, странам с обыкновенной капиталистической экономикой. Бесперспективна и смешанная экономика — то есть такая, в которой значительным собственником средств производства выступает государство.
Попкова-Пияшева не говорила ничего нового, все это было давно сказано и доказано величайшими экономистами двадцатого века, но для абсолютного большинства тогдашних советских мыслящих людей это было откровением. Великой смелостью было и само по себе такое выступление.
С тех пор статьи и интервью Пияшевой стали часто появляться в журналах и газетах. Она была критиком экономических воззрений и особенно — реформаторской практики сначала Горбачева, потом — Ельцина-Гайдара-Чубайса. Критиковала она этих людей с позиций, противоположных коммунистическим, да, в общем, и всем иным. Коммунисты ругали их за то, что они отказываются от социализма, “центристы” — за “шоковую терапию”, за то, что слишком круто поворачивают в сторону капитализма. Пияшева же настаивала, что действуют они как раз слишком осторожно, непоследовательно, половинчато, что пропасть нельзя перепрыгнуть в два прыжка, что реформы нужно проводить исключительно быстро — опасно и вредно рубить кошке хвост по частям, приватизация должна быть не какая-нибудь, а в полном смысле слова “обвальная”, и только тогда это будет наименее болезненно для страны, для широких слое ее населения..
Через много лет, уже в наши дни, один из ее оппонентов, степенный “гайдаровец”, который раньше только то и делал, что оправдывал да объяснял и характер, и темпы послесоветских преобразований, вдруг заявил, что главной ошибкой ельцинских реформаторов было как раз отсутствие “шоковой терапии” и “обвальной приватизации”, что действовали они слишком робко, мелко, медленно. Пияшеву он, естественно, не упомянул, но те, кто был в курсе дела, все поняли. С точки зрения творческих, авторских амбиций, она была вполне удовлетворена, испытав от такого признания даже, по ее словам, как бы некое авторское наслаждение теоретическим реваншем. Другое дело, что для практического реванша время было уже упущено, а реальная экономическая и социальная ситуация в стране отнюдь не располагала к радости.
Впрочем, дело было не только в упущенном времени. Пияшева долгое время считала причиной неудачи Гайдара-Чубайса прежде всего научную ошибку. Но в последние год-два, углубившись в хозяйственные документы, подвергнув их скрупулезному анализу, она увидела, как неуклонно “научная ошибка” служила совершенно определенным корыстным интересам структур, называемых сегодня олигархическими.
Итак, по Пияшевой, было две причины ущербности российских реформ.
Одна — объективная: состояние страны, вся история России, не знавшей за тысячу лет своего существования свободного рыночного хозяйства.
Вторая причина — субъективная: реформаторы были не тверды в своих знаниях и убеждениях, к чему потом прибавилась и определенная заинтересованность. Один из них, думая, что критикует Пияшеву, даже иронизирует над нею, написал однажды примерно так: нам бы, мол, пияшевскую уверенность в первые дни и недели наших действий!.. Он рассказал, как они колебались, отпускать ли все цены сразу, и как решили все же погодить: отпускать не все и не сразу. Пияшева считала, что именно в колебаниях такого рода и проявлялись как слабость теоретической подготовки вчерашних специалистов по “политэкономии социализма”, так и несвобода, ангажированность их практической хватки.
В 1991 году Гавриил Попов, тогдашний мэр Москвы, взял Пияшеву в свой штат на скромную должность, но для грандиозного дела — для проведения приватизации в Москве. Он оказался одним из очень немногих видных деятелей новой России, кто разглядел все преимущества пияшевской схемы приватизации. Речь шла о быстром, в течение первого же года, превращении практически всей государственной собственности в частную долевую собственность работников предприятий, которые могли бы свободно распоряжаться ею — продавать, дарить, закладывать. В этой схеме почти не оставалось места для злоупотреблений, для чиновничьей и бандитской наживы. Пияшева даже успела начать это дело, в считанные дни собрала 10 тысяч заявок на приватизацию, но Верховный Совет принял закон, который предусматривал другую схему — ту самую, которая дала простор для “прихватизации”.
Чубайс и его соратники до сих пор высмеивают схему Пияшевой, утверждая, что она отстаивала идею своеобразного колхоза, хотя предлагалось нечто прямо противоположное. Недаром Пияшева оказалась единственной из заметных фигур в мэрии, изгнанной оттуда после ухода Попова. На первых порах, пока не обозначилась победа того, что Попов назвал победой бюрократического пути развития России, ее там нескрываемо боялись: “Что тебе надо? Квартиру? Машину? Дачу?..”
Единомышленники и друзья называли ее пророчицей, и она действительно обладала даром предвидения. Но это было предвидение исследователя, а не гадалки, хотя однажды в телевизионном “конкурсе предсказателей” она победила даже Глобу — впрочем, это было, по ее словам, не так уж трудно.
Последнее ее предвидение — это ожидание “путинизма”, режима, который она обозначила как “неототалитаризм”, мягкий тоталитаризм — то есть как попытку опять пронизать государством всё. Пияшева выводила это будущее из экономики, из закономерностей смешанной экономики— ни капиталистической, ни социалистической, но больше все-таки социалистической. Смешанная экономика не только малопродуктивна — она по своей природе не может быть устойчивой, она обязательно должна “сваливаться” или к “чистому” социализму, и тогда опять воцарится тоталитаризм, или к “чистому” капитализму, и тогда победит демократия.
Лариса Пияшева предвидела, что в ходе “тоталитаризации” России во главе правительства станет Примаков. Она думала, правда, что он отберет власть даже у Ельцина, чего, как известно, не случилось. Но то, что случилось, хотя и не подтвердило личностную форму ее прогноза, зато, как мы знаем, вполне подтвердило его существо.
Л.И.Пияшева не успела закончить книгу, над которой много работала в последние годы. Задумано было огромное исследование, фундаментальный труд, чисто научный, без всякой публицистики: “Смешанная экономика. Российский вариант”. Начинается книга — эти главы почти готовы — с анализа экономических и общетеоретических воззрений людей, которым выпало осуществлять “перестройку” и реформировать послесоветскую Россию.
Пияшева умела доступно и ярко излагать самые сложные вещи, с нею охотно соглашались далекие от экономики и политики люди. Но она раздражала своей спокойной и непоколебимой убежденностью многих людей своей профессии, отчасти и единомышленников.
Она, как уже было сказано, всегда подчеркивала огромную, а на первых порах реформирования страны — и просто решающую роль субъективного фактора. По ее мнению, в 1991-м году дело было не в том, что Россия не была готова к свободному предпринимательству (к этому люди, мол, всегда готовы, такова их природа), а в том, что был не готов “комсостав”.
Ей говорили в порядке возражения, что это ведь тоже можно считать объективным обстоятельством — откуда было взяться твердым “капиталистическим” знаниям и убеждениям у того же Гайдара, который за год до того, как возглавить капиталистический эксперимент в России, доказывал в “научном” труде преимущества социализма (с человеческим, подразумевалось, лицом) и подтверждал свою верность народному “выбору семнадцатого года”?
“Ну, разве что в этом смысле, — отвечала она. — Но тогда все — объективно! Однако же мы почему-то делим, пусть хотя бы для удобства, факторы на объективные и субъективные!”
Субъективный фактор, именуемый Ларисой Пияшевой, не был, к сожалению, реально востребован в ходе российских экономических реформ. Но зато без него никак не обойтись, если мы хотим более или менее объективно в них разобраться и их оценить.