http://www.kasparov.ru/material.php?id=59E448F096CBC
16-10-2017 (09:14)
Размышляя над текстом Андрея Илларионова
! Орфография и стилистика автора сохранены
Лет двадцать назад ходил апокриф, что на памятнике братку, на мраморной плите была надпись "Ответивший за базар". Эта история имеет самое прямое отношение ко всем последующим рассуждениям.
Коллега Илларионов выступил с очень значимым текстом, в которым центральными являются два тезиса.
Первый: беда российских демократов-оппозиционеров в том, что они вождисты по своей природе и совершенно неспособны к совместным действиям равных (условно говоря, в артуровские рыцари-круглостольники очевидно не годятся), что плохо, поскольку вождистская модель оппозиционности становится матрицей постреволюционной авторитарной государственности.
Это, как я понял, большой кирпич в огород Навального, которому, кстати, пока пост главы государства не угрожает, ему не угрожает даже возможность вести предвыборную кампанию. Одновременно стоит заметить, что и в партии "ЯБЛОКО" все также довольно "вертикально", и июньская чистка в Свердловском областном отделении, не посмевшем выдвигать Ройзмана, это довольно выразительный эпизод.
Второй тезис: причиной этого вождизма Андрей Николаевич полагает генезис нынешней генерации отечественных политических либералов - либо они непосредственно, либо их политические предшественники в конфликтах 91-93 годов <неправильно> приняли сторону авторитарных лидеров исполнительной власти - Ельцина, Собчака, Г. Попова, потом Лужкова в их конфликте с коллективными органами законодательной власти - Верховным Советом, Моссоветом и Ленсоветом.
Однако я полагаю, что такой непосредственной связи между этими тезисами нет.
Начну со второго утверждения. Я убежден, что при политическом выборе начала 90-х годов у либеральных реформаторов никакой альтернативы не было.
Извините за самоцитирование.
"Великий русский философ и культуролог Александр Самойлович Ахиезер выделял 5 последовательных этапов каждого инверсионного цикла (социально-исторического периода, начатого либо революцией в рамках одной или группы близких друг другу национальных культур, либо – сменой общей парадигмы в рамках локальной цивилизации).
Это:
а) соборно-вечевой период (в современных понятиях митинговщина, "Майдан" [однако у Ахиезера "либерально-вечевой" этап - это Перестройка Горбачева-Яковлева]);
б) первичный авторитаризм (я это называю фазой "революция как война");
в) гражданский мир (поиск социального компромисса);
г) вторичный авторитаризм (радикально-деспотический режим);
д) оттепель и стабилизация (частичный отход от деспотических методов и стремление к достижению нового социального консенсуса)". (Е.В. Ихлов, "Революция, её эскалация и откат, реакция и контрреволюция", 15.01.2016 г., LJ).
Сейчас мы существуем в точке "г", и все надежды прогрессистов на медленное вползание - по неким планам Алексея Кудрина или по приметам Екатерины Шульман - в "путинскую оттепель" оказываются несостоятельными. Но главное здесь иное - стадия революционной диктатуры, сменяющая революционное народовластие, неизбежна, как приход зимы после осени (как бы ни считали это коммунальщики ежегодным досадным недоразумением).
Знание, каким конкретно образом и с какой субъективной мотивацией деятели 90-х годов пришли к первичному авторитаризму 1993-95 годов, очень интересно для историков, но никак не позволит избежать в той или иной степени революционно-авторитарного периода в послепутинские времена.
Это как коррупционная оргия в начале внедрения буржуазных отношений в разрушаемом средневековом обществе.
Кроме того, коллективные депутатские сообщества, избранные на волне 1990 года и имеющие представления о демократии из журнала "Огонек", очень быстро стали анахронизмом (следствие необычайного ускорения социальных процессов).
Зато они внесли в работу Советов все навыки склок и интриганства, которые царили в садовых и жилищных кооперативах и академических коллективах.
Радековская острота про "эпоху секретариата" (сталинского контроля над оргбюро ЦК), сменившую патриархат и матриархат - это ведь о реакции большевизма на высмеянных Маяковским "прозаседавшихся".
А ведь Настоящий Владимир Владимирович жестоко выстебал не швондеров, а того политического олимпийца, у которого Преображенский требовал "фактическую бумагу" (вспомним - как благодарность за аборт его юной наложнице).
Демократы 90-х не спасовали перед трудностями коллективных методов - напротив, в коллективах немедленно вспыхнула самая жестокая и беспощадная борьба за власть, именно та, про которую Галич написал "И не к терновому венцу Колесованьем, а как поленом по лицу, голосованьем!" ("Памяти Пастернака"). И ведь совсем недавно мы видели такие "коллективистские" ухватки - и при расколе в ПАРНАСе, и при расколе в ПЕН-центре.
Об особенности отечественного социокультурного контекста. Обращу внимание на следующий факт.
Очень много семейных конфликтов и разводов в 70-80-е годы (до появления вторых - "дачных" - телевизоров) было вызвано тем, что по одному каналу показывали матч, а по другому - сериал или фигурное катание. Кололись мужская и женская половины семей (в рамках одной двушки или даже комнаты в коммуналке). Идея, что одна из половин семьи уходит в гости к соседям и все вместо двух часов ненависти получают два часа гомогенной дружбы (одни - с пивасиком и рыбкой, а другие - с чаем и плюшками и поучениями младших хорошо учиться) - почти никому не приходила в голову, хотя это был естественнейший выход из ситуации в любой иной культуре.
И вот теперь перейду к первому тезису.
Дело в том, что в российской политике - как в "беспредельной хате": готовность учитывать все мнения рассматриваются как слабость. Мелкие обманы и дешевые "сдачи", жалкое "понтярство", непрекращающееся "кидалово", "гнилые расклады" - все эти атрибуты подзаборного гопничества наводнили политику. И если возмущает "корзиночка для Улюкаева", то почему не возмущают попытки хакерской коррекции выборов федеральной части списка ПАРНАС?
И тут я возвращаюсь к первым строчкам моего текста. Обманувший делового партнера рискует крахом деловой репутации и длительными судебными разбирательствами. А два десятилетия назад - рисковал и жизнью. Обманувший "четкого" партнера рискует жизнью и сейчас. Укравшие диссертации жмутся в мире бюрократии и депутатства, где сравнивают не принципы, а мастерство... Но и там, как и в криминалитете, "беспредельность" не поощряется, и высшая рациональная бюрократия отсортировывает уж слишком рьяных "штукарей".
Но в мире оппозиционной политики или "гражданского общества", где власти "избавили" от контроля со стороны избирателей, института политической репутации почти нет.
Поэтому нет никакого стимула вырабатывать навыки коллективизма: если есть силы и кураж - подминаешь под себя (ту тусовку, что на такое соглашается), нет - встраиваешься в свиту.
Историк революционного периода и провокаций Юрий Давыдов писал, что Ленин специально провоцировал расколы в партийной среде периодическими сменами идеологических программ, чтобы вокруг него оставались лишь лояльные, но не слишком рассуждающие, для которых личная преданность ему и вера в него, как в спасителя революции, важнее, чем какая-то марксистская схоластика или принципы. И получив вокруг себя сплоченную клаку (110 лет назад слово "ленинцы" в социал-демократической среде было бранным), расшвыривал соперников.
А охранка, согласно, тому же Давыдову, аккуратно отправляла в ссылку авторитетных ленинских оппонентов, и подсовывала ему профессиональных провокаторов типа Малиновского, темпераментно поддакивавшего Ленину в его нападках на меньшевиков и тем регулярно срывавшая все попытки объединения социал-демократии. Признательный же Ленин сделал "рабочего лидера" Малиновского главой большевистской фракции в Госдуме.
И все понимают, что шансы Собчак на президентских выборах никак не зависят от отвратительного выпада ее супруга в адрес Чичваркина - ей никто не предложит извиниться за него. В другой - демократической - стране ей половину кампании пришлось бы оправдываться, и его дурака, таскать за собой - и требовать виниться...
У нас в политике "за козла не отвечают". Как только придется отвечать - перед уважающим себя электоратом - появятся навыки. Альтернатива - торжественные похороны очередного политического трупа.