http://postnauka.ru/faq/53811
О Жасминовой революции, политике диалога между политическими противниками и опасности исламизации Туниса
09.10.2015
Нобелевскую премию мира 2015 года получил Квартет Тунисского Национального диалога. Как объявил Нобелевский комитет, награда вручены «за вклад в создание плюралистической демократии в Тунисе в результате Жасминовой революции 2011 года». Мы попросили прокомментировать это событие кандидата исторических наук Сергея Серёгичева.
Вручение Нобелевской премии тунисским политическим силам в лице Квартета Национального диалога — это закономерно. Хотя так говорят почти каждый год, но в данном случае это похоже на правду.
Основная заслуга этой организации состоит в том, что им удалось по крайней мере на сегодняшний день, не допустить полномасштабного политического и гражданского конфликта в Тунисе между светскими и духовными силами. Под духовными надо понимать радикальных исламистов.
Тунис в 2010-х годах открывает собой череду Арабских революций — у них происходит Жасминовая революция. Потом на какое-то время страна выпала из поля зрения СМИ, и о ней вспоминали только в связи с жуткими терактами, но там до сих пор происходят важные процессы — попытки консолидировать общество, которое достаточно сильно расколото.
Одна из основных линий раскола проходит по культурно-традиционному вопросу. Это вопрос о роли ислама в жизни страны. После того, как Тунис обрел независимость, гражданское законодательство в стране строилась по европейскому (французскому) образцу, и в частности у исламистов были претензии к гражданскому кодексу, и к той его части, которая касалась прав женщин. Это все диссонировал с исламским укладом. Что во времена Бургибе, что после него, власти выстраивали светскую линию в политике, и политики, которые причисляли себя к религиозным силам, имели мало шансов на успех.
Почему исламисты вышли на авансцену в 2010 годах? Потому что их как и в Египте использовали в качестве молчаливого противовеса левым силам. Долгое время считалось, что главная опасность для Туниса — это левые, и с ними велась борьба, в которой с молчаливого согласия исламистам позволялось сдерживать деятельность левых. С молчаливого — так как официально деятельность ислмаистов была запрещена. Поэтому исламисткое подполье сохранялось, против них действовали только когда они позволяли себе террористические акции. Когда в 2011 году рухнул режим Бен Али, то как это часто бывает в арабских странах, исламисты оказались одной из самых организованных сил.
Стал развиваться конфликт с интеллектуалами, которые в Тунисе придерживаются левых взглядов, и с резким неприятием относятся к исламизации Туниса. Так возник конфликт между светскими силами и исламистами, который последние нагнетали, устраивая травлю соперникам. Возникла угроза гражданской войны. Я думаю, тут сыграл роль пример Ливии, который наглядно показал Тунису, что произойдет со страной, если будет гражданская война. Если бы она началась, то моментально большая часть граждан уехала бы в Европу, и остались бы только радикалы с двух сторон, которые бы разгромили страну. Кроме того, в нее стали бы проникать банды из Ливии. Тунисцы это осознали и несмотря на неприязнь политических сил друг к другу, они были вынуждены пойти на диалог при помощи сегодняшнего лауреата премии. Я не говорю, что эта организация решила все проблемы, но она их решает путем очень сложных переговоров, которые пусть и напряженные, но проходят в мирном русле.
Их деятельность до сих пор актуальна. Споры идут лишь о том, справятся ли они со своей задачей, смогут ли прийти к компромиссному варианту конституции и найти платформы, которая примирит исламистов и светские силы. Но главное, что этот мирный путь, который начала эта организация, будет продолжаться и сохранится курс на диалог.
кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории факультета архивного дела Историко-архивного института РГГУ, эксперт института Ближнего Востока, эксперт специального представителя президента РФ по сотрудничеству со странами Африки М.В. Маргелова.