http://www.mn.ru/politics/20130520/346838772.html
За год правления Франсуа Олланд вызвал у французов крайнее недовольство
20 мая 00:05Газета № 526 (526)
Во время самих предвыборных дебатов гиперактивный Саркози предупреждал: нельзя допускать до управления второй экономикой Евросоюза человека,который не руководил в своей жизни ничем больше городка Тюль с населением 15 тыс. человек
© AFP 2013. Thomas Coex
Его избрали прошлой весной, скорее голосуя против предшественника, чем за него как за фигуру, но немножко «перестарались», и он действительно победил. Итог — всеобщее разочарование и самый низкий в новейшей истории рейтинг доверия (19%). Это, впрочем, не мешает ему шаг за шагом реализовывать классическую «розовую» программу, не замечая ни расколотого общества, ни уплывающей из-под ног поддержки.
Половина обещаний, или 31-й пункт
Пессимисты шутят: за пять лет своего правления Николя Саркози удачно похоронил голлизм, а нынешний президент Франсуа Олланд столь же удачно занят закапыванием социалистической идеи, даром что своим политическим отцом считает Франсуа Миттерана.
Лозунг кампании социалистов «Перемены сейчас» помимо низкого рейтинга доверия и у Олланда, и у премьера Жан-Марка Эро обернулся рекордной безработицей, бегством капитала и коррупционными скандалами. И все это на фоне политической апатии, проделок Депардье и многотысячных антиправительственных митингов. На сайте Олланда сообщается: из 60 основных предвыборных обещаний 30 уже реализуются. Но за недостатком разъяснительной работы общество в упор не замечает реформ. Однако стоило президенту добраться до 31-го пункта — общество взорвалось и раскололось. Впрочем, обо всем по порядку.
Тюль не спасает
Справедливости ради нужно признать: Франция не голосовала за социалистов в едином порыве. Она голосовала против Николя Саркози и, можно даже сказать, не рассчитала силы в попытке его припугнуть. И Франсуа Олланд стал как бы побочным продуктом своеобразного референдума доверия «маленькому Бонапарту». Знаменитый предвыборный плакат с двумя фигурами и подписями: «Саркози — Не Саркози».
Еще за полгода до выборов ничто не намекало на победу скучного «аппаратчика» (французы используют советский термин). А во время самих предвыборных дебатов гиперактивный Сарко, который имел опыт руководства минфином и МВД и по которому сейчас тоскуют, предупреждал: нельзя допускать до управления второй экономикой Евросоюза человека, который за исключением партийной работы не руководил в своей жизни ничем больше городка Тюль с населением 15 тыс. человек. Спустя год очевидно стало всем: недостаток управленческого опыта невозможно восполнить ни популизмом, ни идеализмом, ни сокращением президентской зарплаты на 30%.
Процент невзгод
Уровень безработицы во Франции достиг исторического максимума — около 3,2 млн человек, или 10,6% населения. Этот год страна может закончить с отрицательным ростом в 0,1%, что само по себе не очень страшно, но отрицательно влияет на инвестиционный климат и кредитный рейтинг страны. Многие французы уже говорят, что начали экономить на предметах первой необходимости, чего раньше не бывало. Госдолг Франции в текущем году составит 94% ВВП. Бюджетный дефицит опять не вписался в рамки маастрихтских требований, превысив рамочные 3% на 0,9, а по прогнозу на 2014 год превышение составит 1,2%.
Наследник поражений и запасной кандидат
Франсуа Олланд не должен был стать президентом Пятой республики. Вся его политическая и партийная биография говорит об этом. Как идеологический продукт Мосье Нормаль сформировался в начале 1980-х под влиянием идей Франсуа Миттерана, первого в истории Франции президента от Социалистический партии. Он руководил долгие 14 лет и фактически заложил бюрократические основы современного государства. Уже в 26 лет Олланд становится экономическим советником Миттерана и пытается избраться депутатом Национального собрания. Увы, в одном из округов маленького, тихого департамента Коррез начинающий социалист наталкивается на действующего мэра Парижа Жака Ширака и терпит от него сокрушительное поражение.
Саркози удачно похоронил голлизм, а Олланд удачно закапывает социалистическую идею
Депутатом Олланд через несколько лет все же стал, параллельно делая карьеру как функционер партии. В 1997 году, когда социалисты победили на досрочных выборах в парламент и президент Ширак вынужден был пойти на формирование коалиционного правительства, отдав лидеру левых Лионелю Жоспену пост премьера, Олланд был единственным из верхушки руководства Соцпартии, кто не попал в новый кабинет министров.
В качестве утешительного приза ему вручили бразды правления самой партией, которой он и рулил больше десяти лет. На этом посту он пережил два страшных и обескураживающих разгрома. В кампанию 2002 года Жоспен не смог выйти во второй тур, сенсационно уступив место лидеру маргинального на тот момент ультраправого движения Национальный фронт, страшному и ужасному Жан-Мари Ле Пену. А в 2007 году Олланд руководил президентской кампанией своей гражданской жены Сеголен Руаяль. При зашкаливающем уровне популизма и постоянных разговорах об основании во Франции Шестой республики она смогла выйти во второй тур, но проиграла молодому и энергичному наследнику Ширака Николя Саркози. Через несколько месяцев последовало оглушительное поражение социалистов на парламентских выборах — 186 мест из 577.
Сначала в глушь, потом в Париж
«Человек, который за 30 лет в политике ничего не сделал», — так «по-доброму» отозвалась о своем гражданском муже мать четверых его детей Сеголен Руаяль. Сам же Олланд оставил руководство партией и в 2008 году удалился в тихую провинцию доживать политический век.
Осиротевшим социалистам, казалось, удалось найти кандидатуру, которая сможет свалить в 2012 году еще популярного и уверенного в себе Сарко. Таковым стал глава Международного валютного фонда Доминик Стросс-Кан. Но история с чернокожей горничной в нью-йоркском отеле поставила крест и на карьере самого финансиста, и на планах социалистов. Пальма первенства перешла к первому секретарю партии Мартин Обри, за спиной которой была работа во главе двух министерств — труда и социальных дел, а также участие в разработке реформы медстрахования и продвижении решения сократить рабочую неделю в стране с 39 до 35 часов. Но Олланд, еще имея вес в партии, решил вернуться в большую политику. Осенью 2011 года он смог в два тура выиграть первые в истории партии открытые праймериз и вместо Обри стать кандидатом на пост президента. А затем и президентом Франции.
Тяжесть простоты
И все же в этой смене политического курса речь не о победе идей Миттерана и даже не о победоносном возвращении социалистов во власть. Речь о поражении проекта «сильной Франции», «бонапартистского», сверхактивного стиля правления, аристократических замашек и модели «немецкой» жесткой экономии. В общем, всего, что символизировал Саркози. А Олланд, по сути, говорил: работать больше не надо, экономить не надо, сокращать 60 тыс. учителей не надо, повышать НДС с 19,6 до 21,2%, что анонсировал Саркози, не надо. Все проблемы можно решить за счет налогов на богатых и сокращения финансирования чиновников. Для перезапуска экономики нужно 30 млрд евро, 20 сострижем с богатых, 10 сэкономим.
Все казалось легко и просто. И в эту простоту французы с радостью поверили
Все легко и просто. И в эту простоту французы с радостью поверили. Однако если вглядываться в глубины программы Олланда, то можно увидеть: большая часть положений не отличается ни новизной, ни актуальностью. Франция остро нуждается, как бы смешно это ни звучало в России, в «перестройке» и «модернизации», а нынешняя власть может предложить лишь рецепты, списанные у Миттерана. Однако то, что работало в начале 80-х, может не сработать сегодня. Реформа образования, здравоохранения и социальной сферы, включая массовое строительство социального жилья и повышение пособий, — все это требует колоссальных бюджетных расходов. Плюс энергетика — идет война против АЭС, а это источник 75% французской энергетики. Переход на альтернативные источники энергоснабжения — опять огромные деньги. А их нет.
Президента подмочили
На исходе первого срока Сарко был подписан знаменитый план Меркель–Саркози. Его смысл сводился к двум простым правилам: не тратить больше, чем зарабатываем, денежная помощь предоставляется в обмен на усечение финансового суверенитета. Франция позиционировала себя как вторая экономика Европы, равновеликий Германии партнер, чей лидер может наравне с «железным канцлером» Ангелой Меркель диктовать странам Южной и Восточной Европы, как жить.
Листовки с надписью «Провал» изображали мокрого до нитки президента и статистику первого года его правления
Сегодня, если брать экономические показатели, Франция скорее ближе к Греции и Испании, чем к локомотиву еврозоны. Хотя справедливости ради стоит отметить: большинство проблем тянутся из эпохи Саркози, и если бы он был переизбран, ему бы пришлось их решать.
Проблема в другом — в послании, которое сообщается населению. Одно дело, когда тебя лишает работы «консервативный правитель», говоря что-то типа «время затягивать пояса, кто-то должен пострадать», и другое — человек, который обещал сохранить старые рабочие места, создать новые, да еще и повысить зарплаты.
Знаменитая история с остановкой доменных печей во Флоранже, где под угрозой увольнения оказалось более 3 тыс. рабочих. После обещаний не допустить закрытия завода, после года борьбы со сталелитейным гигантом ArcelorMittal президент самоустранился, пустив ситуацию на самотек. Рабочие обвинили его в предательстве, о чем и прибили памятную табличку на воротах завода.
Праздничные майские демонстрации в Париже (как ультраправых товарищей из Национального фронта, так и ультралевых троцкистов во главе с Жан-Люком Меланшоном), собрав сотни тысяч человек, носили ярко выраженный антипрезидентский характер. А партия Саркози, «поздравляя» Олланда с годовщиной, замусорила весь Париж листовками с надписью «Провал», изображающими мокрого до нитки президента и статистику первого года его правления.
Спасение Африки
За прошедший год мы находим одно успешное предприятие главы государства, которое принесло ему бонусные очки и благосклонность французского общества, — военная операция в Мали. Единственный раз, когда Олланд проявил решительность и одержал быструю победу, а Франция вернула себе образ метрополии, в трудный момент защитившей свои бывшие и благодарные доминионы.
Мали была одним из образцовых демократических государств Северной Африки, но не удержалась и таки пережила в прошлом году военный переворот. Хаосом воспользовались исламисты, которые после «арабской весны» в большом количестве сконцентрированы в регионе, оккупировав север страны, прилегающий к Алжиру. В январе они начали наступление на столицу, причем оно, несмотря на их малочисленность, развивалось столь успешно, что переходное правительство Мали запросило экстренной помощи у Парижа и тут же ее получило.
Первоначально Олланд хотел ограничиться поддержкой с воздуха, но потом решился ввести в страну и армию. Проблема исламизма в Мали была снята, а президент удостоился премии ЮНЕСКО за «укрепление мира и стабильности в Африке». Сейчас в Мали около 4000 французских солдат готовятся к выводу, но корпус из тысячи человек останется в стране и на 2014 год.
Есть два пункта предвыборной программы, ради которых политик-идеалист не жалеет ни рейтинга, ни единства общества
Иным образом обстоят дела с Сирией. Действия, которые ведут повстанцы против режима Башара Асада в Сирии, официальный Париж поддерживает давно и однозначно. Еще во время предвыборной гонки Олланд заявлял: в случае необходимости и по примеру операции в Ливии французская армия будет незамедлительно отправлена в Сирию. Он же был первым западным лидером, официально признавшим сирийскую оппозицию как единственную законную силу, представляющую сирийский народ. Далее последовало обещание в обход европейского эмбарго поставлять сирийской оппозиции оружие. Но ввиду того, что гражданская война в стране приобрела затяжной и во многом позиционный характер и уже неясно, какая из сторон возьмет верх, последнее обещание было отыграно назад. А кроме того, стоит признать, что ни одна из западных стран все же не хочет втягивать свои силы в конфликт.
Изгнание и уравнивание
Что касается внутренней повестки дня, то есть два еще пункта предвыборной программы Олланда, ради реализации которых этот политик-идеалист не жалеет ни своего рейтинга, ни единства французского общества.
Первый — налоги. Обещание временно (на два года) повысить с 54 до 75% налог на доходы свыше 1 млн евро появилось во многом случайно. Брошенная впопыхах предвыборной гонки фраза понравилась рядовому избирателю, но затем обернулась реальностью. «С 75-процентным налогом на сверхдоходы Франция станет Кубой, только без солнца», — повторяли критики. В стране 3,6 тыс. семей с уровнем дохода, подпадающим под действие нового налога.
Эффект был предсказуем: еще до запрета налога конституционным судом крупный бизнес побежал из Франции. 64-летний Бернар Арно, богатейший человек в стране и десятый в мире по версии «Форбс», владелец всего французского шика от «Диора» до «Хеннесси», от «Вдовы Клико» до «Луи Витона», по факту сбежал в Бельгию. А вдогонку ему летели газетные полосы с заголовками типа «Проваливай, богатый». Затем был Депардье и так далее. Бизнес не готов отдавать три четверти заработка на поддержание левацкой бюрократии ни из соображений патриотизма, ни из экономического расчета. Этого президент Олланд за первый год правления так и не понял.
19% таков уровень поддержки действующего президента Франции после года работы. Самый низкий за всю историю Пятой республики
Пункт второй — однополые браки. Решение о полном уравнивании в гражданских правах гомосексуальных и традиционных союзов вплоть до усыновления детей, особенно в разгар кризиса, когда французы думают о будущем и заработке, а не ЛГБТ-свободах, затрагивающих 0,6% общества, стало во многом последней каплей.
Народ вышел на улицы. Митинги протеста собирали в разы больше людей, чем сторонников «родителя А и родителя Б». Любопытно, что порядка 58% французов не видят ничего плохого в легализации однополых союзов, но при этом 53% высказываются резко против усыновления подобными парами детей.
Далее последовал саботаж со стороны муниципальных властей. Около 20 тыс. мэров малых городов заявили: даже под страхом уголовного преследования они не будут расписывать однополые пары. Рейтинг Олланда за месяц, когда законопроект проходил парламент и сенат и шло активное обсуждение темы, упал с 23 до 19%. Но власти ничто не остановило. Решение парламентского большинства в интересах меньшинства скоро вступит в силу, и Франция станет шестой в Европе и 14-й страной в мире, где разнополые и однополые союзы полностью уравнены в правах.
Недоверие от срока к сроку
Сейчас 74% французов недовольны деятельностью лично Франсуа Олланда, причем свыше половины этих недовольных — из числа голосовавших за него год назад. Это рекорд среди всех президентов Пятой республики. Хотя в целом цифра вписывается в тренд: от срока к сроку уровень недоверия граждан к избираемому им же президенту устойчиво растет. Валери Жискар дЭстен после года президентства вызывал недовольство 29% избирателей; Миттеран — уже 38%, Шикар — 57%, Саркози — 67%. Политический абсентеизм, апатия, разочарование в элитах и правителях характеризуют, по мнению аналитиков, закат проекта генерала де Голля 1958 года — проекта Пятой республики во Франции.
Страна в кризисе, и он явно носит системный характер. Хотя во многом и усилен общемировыми и европейскими финансовыми проблемами, раскидавшими избирателей по флангам политического поля и заставившими искать спасения в крайних левых или правых убеждениях. Эту тенденцию как ответ избирателя на трудности жизни можно уже видеть и по другим странам Запада — от Италии до США, где выбирают комиков и ортодоксов.
Возможно, через четыре года французский избиратель попробует найти быстрое спасение в другой идеологии и качнется в правую сторону, найдя там Национальный фронт и г-жу Ле Пен, которая уже сегодня обещает Франции «перезагрузку» на основе консервативных ценностей. Подобный парад одноразовых президентов рискует окончательно расшатать республику. Но ведь кризис на то и кризис, чтобы выходить из него обновленными.