[Максим Соколов]

Коммерсантъ №7 19.2.90
14 февраля открылась III сессия Верховного Совета СССР. Уже первые часы дебатов продемонстрировали резкий сдвиг парламента влево.

Этот сдвиг выразился в резкой критике высшего руководства, в прямой постановке вопроса о его ответственности за январский кризис, в требовании кардинальных реформ. Другого трудно было и ожидать после того, что произошло за время парламентских каникул, продолжавшихся с 25 ноября по 14 февраля. Мнение ряда депутатов еще в январе выразил С. Станкевич: "Нельзя считать нормальным, что парламент находится на каникулах, когда страна скатывается к гражданской войне". Кровавые беспорядки в Душанбе, сопровождающие открытие сессии, стали своеобразным комментарием к этим словам.

В ноябре 1989 года при обсуждении неотложных экономических мер правительства депутат Валов заявил: "Если мы их не примем, через ГОД нас здесь никого не будет".
14 февраля 1990 года секретарь ВЦСПС (!) Янаев мыслил уже другими временными отрезками: "Еще МЕСЯЦ... и народ нас попросит".
Меняются отмеренные сроки - меняются и приоритеты повестки.
13 ноября депутат Бочаров называл главной целью сессии принятие пакета экономических законов. 14 февраля он же при поддержке большинства депутатов заявил: "Только один вопрос - об устройстве Союза ССР, союза государств... Иначе ни один экономический закон не будет работать".
Поэтому предложение немедля учредить институт президентской власти вызвало скептическую реакцию парламента - кто и над чем будет осуществлять эту власть?
Еще в мае прошлого года у Юрия Афанасьева были кое-какие основания называть Верховный Совет "сталинско-брежневским", сегодня это было бы уже явно несправедливо. Парламент, избранный далеко не самым демократичным путем, радикализировался всего за полгода. Причины очевидны - стремительное соскальзывание страны к катастрофе не оставляет для полумер ни времени, ни пространства. Общее ощущение "бега против времени" создает уникальные возможности принятия ряда спасительных для страны законов.
Так уже было однажды в нашей истории. IV Государственная Дума, созванная в 1912 году отнюдь не была сборищем радикалов. Превращение Думы в центр оппозиции произошло летом 1915 года, когда стало ясным, что войну, от которой зависит судьба России, правительство ведет на авось. Именно тогда правый монархист Василий Шульгин мрачно сострил: "Воевнули, чем Бог послал". Сегодня, по мнению многих депутатов, нечто подобное можно сказать о перестройке.
Аналогия с IV Думой имеет и другой аспект. Сформировавшийся в 1915 году Прогрессивный блок включал в себя практически весь спектр Думы - за исключением крайних левых и крайних правых. Члены блока сходились в том, что, если не будет создано правительство общественного доверия, катастрофа неминуема. Сегодня, по мнению наблюдателей, большинство Верховного Совета считает: если не будет найден какой-то консенсус между республиками, фатальный исход неизбежен.
...В 1916 году при обсуждении деятельности правительства монархист Пуришкевич и социалист Керенский находили точки для соприкосновения. 14 февраля 1990 года Гавриил Попов от имени Межрегиональной депутатской группы призвал поставить во главу угла вопросы союзного устройства. Секретарь ВЦСПС Янаев заявил вслед Попову: "Что будет, если мы не рассмотрим межнациональные отношения?.. Вакханалия... Здесь я поддерживаю Межрегиональную группу".
IV Государственная Дума оказалась последней. Важнейшая задача III сессии Верховного Совета - сделать так, чтобы осенью собралась IV сессия. [an error occurred while processing the directive]