http://slon.ru/articles/588197/
03.05.11 | 16:12
«Теперь у нас есть доказательство причастности властей к провокациям»
Блогер Алексей Навальный объяснил, почему у него нет претензий к «Яндекс-деньгам», как история с украденными данными скажется на репутации Медведева и как он видит свою дальнейшую политическую карьеру
Во время майских праздников стало известно, что сервис «Яндекс.Деньги» выдал по запросу ФСБ данные жертвователей на проект Алексея Навального «Роспил». Эти данные затем были переданы в третьи руки. Жертвователей, представляясь журналисткой, стала обзванивать, как предполагается, комиссар движения «Наши» Юлия Дихтяр, допытываясь, зачем они переслали средства на проект «Роспил» и каковы источники средств у них самих. Алексей Навальный рассказал Slon.ru, почему он не считает утечку данных угрозой для своего проекта, как вся эта история ударит по репутации Медведева и какой он видит свою дальнейшую политическую карьеру.
– После конфликта с сервисом «Яндекс.Деньги» будете ли вы и дальше пользоваться им, или начнете искать новый способ сбора средств через интернет?
[Алексей Навальный. Фото: РИА-Новости]
– У нас конфликта с «Яндекс.Деньги» не было, ведь когда я заключал с этой компанией договор и открывал там счет, я спрашивал: кому вы предоставите данные? Они ответили, что мы можем предоставить данные только спецслужбам и только по письменному запросу. Мне, правда, и в голову не могло прийти, что такой запрос состоится, ведь по закону об оперативно-розыскной деятельности для этого должны быть достаточные основания. Все-таки даже самым смелым кремлевским выдумщикам будет сложно придумать основания типа того, что «Роспил» финансирует террористов, например.
– Да и некого финансировать, убили Бен Ладена-то.
– Вот именно. Кроме того, я тем более не мог себе представить, что ФСБ передаст личные данные движению «Наши» и Васе из «29 комплекса». Но эти претензии к ФСБ, а не к «Яндексу», который по первому моему запросу официально ответил, что раскрыть информацию им пришлось по запросу ФСБ. И когда уже этот скандал разворачивался, они не могли ничего комментировать, потому что только с моего разрешения им можно было разглашать эту информацию.
– А копию запроса ФСБ они выдали? Ведь там может быть обозначена и мотивация…
– Я этот документ у них попрошу, но я думаю, что они не имеют права его давать, а если и имеют, то, боюсь, мы в лучшем случае узнаем из него фамилию какого-то офицера, ответственного за запрос. Но и без этого мы имеем неоспоримый факт: данные моего личного счета были запрошены ФСБ, после чего мои персональные данные и данные жертвователей были переданы третьей стороне. Причем у нас есть веские основания полагать, что третьей стороной было движение «Наши», но даже если это не так, происходящее заслуживает как минимум служебной проверки. Мы будем обращаться в Генпрокуратуру и ФСБ, а также, что немаловажно, в администрацию президента.
– А президент тут при чем?
– При том что, во-первых, буквально пару дней назад мы слышали очередное пустословие президента Медведева относительно того, что администрация президента не вмешивается в интернет, а во-вторых, если ФСБ передала информацию движению «Наши», они это, конечно, сделали не по своей инициативе, а исполняя политическое указание на достаточно высоком уровне. Уж не знаю, кто их дал – Медведев, Путин или Сурков, но кто-то их явно дал. Таким образом, мы видим симбиоз политического руководства страны, которое принимает решения, спецслужб, которые имеют формальное право получать такие данные, и кремлевские организации, специализирующиеся на провокациях и политическом давлении. И вот этот симбиоз – очень опасное явление, с которым надо бороться и который надо уничтожать.
– И как с этим можно бороться?
- Когда раньше Медведев говорил, что DDoS атаками и спамом в политических целях администрация президента и спецслужбы не занимаются, он полагался лишь на то, что у нас нет прямых доказательств. Теперь же у нас, наконец-то, есть однозначное доказательство причастности спецслужб и кремлевских молодежных провокаторов – как теперь Медведев будет отвечать на те же вопросы?
– А как вся эта история сказалась на поступлениях на счета «Роспила»?
– Я сейчас нахожусь в Украине в таком месте, где у меня нет нормального доступа к интернету, так что я пока получаю информацию только от журналистов. Но я уверен, что поступления уж точно не уменьшатся. Скорее всего, те 15 000 человек, которые что-то уже положили, разозлятся и перечислят еще, да и новые люди придут, потому что то, что происходит, это, конечно, абсолютно возмутительно. Ну и кроме того, я даже испытываю некоторое удовлетворение и злорадство от того, что все эти ФСБ-шники, все это движение «Наши» и бесконечные Кристины Потупчики, которые говорили, что вот эти деньги, которые мы собрали, 6,5 миллионов, что их кто-то там через нас легализует, а теперь они сами украли наши данные и получили возможность убедиться, что деньги настоящие, от живых, неравнодушных людей.
– А вы думаете, они там действительно искренне верили, что это какие-то криминальные деньги или средства мировой закулисы?
– Ну, какая-то часть здравомыслящих людей среди них есть, которые понимали, что деньги эти настоящие, но по крайней мере раньше у них была пропагандистская возможность писать телеги про американский обком и про легализацию средств, а теперь у них такой возможности нет. Тут вскрывается какой-то вопиющий цинизм – мало того что мы, вместе со всеми теми людьми, которые пересылали нам средства, выполняли ту работу, которую должны бы выполнять президент и ФСБ, так они еще и наши данные воруют и мешают нам работать. Пусть это только частный случай, но он настолько показателен, что в целом для власти, я думаю, он будет иметь очень негативные последствия, особенно для президента Медведева, который любит у нас трясти «айпадом» и писать в «твиттере».
– А есть сейчас какие-то механизмы, которые позволили бы анонимно и безопасно собирать деньги?
– Мы выбрали «Яндекс.Деньги» именно потому, что они дали нам возможность избежать контроля – но и здесь спецслужбы нашли возможность получить доступ. Впрочем, и сейчас сохраняется возможность оставаться анонимным – вносить деньги через автоматы, которые есть почти в каждом супермаркете. Нам, вообще, еще месяц назад стали звонить какие-то странные люди, спрашивать «куда вы отдали мои данные». Люди, которые почему-то обладали большим количеством сведений о нас. Но мы-то сами этими сведениями не располагаем, мы сами даже не видим, кто нам присылает средства, в лучшем случае – только номер банковского счета.
– Сейчас против вас усиливается кампания в СМИ – вам не кажется, что становится уже опасно заниматься проектом «Роспил», ведь может дойти и до уголовных дел?
– Ну, уголовное дело против меня придумали достаточно давно, оно с уровня Кирова дрейфовало до уровня Следственного комитета России, я две недели назад по нему ходил давать объяснения. Так что был бы человек, а статья найдется. Но «Роспил» явно не самое потенциально опасное из того, чем я занимаюсь…
– А что самое опасное?
– Сложно мерить, конечно, грани опасности, но я думаю, что расследования, которые я веду по «Газпрому», «Транснефти» и ВТБ, они потенциально более опасные. Но «Роспил» как системное явление сам по себе более опасен для этого конгломерата жуликов и воров, потому что тут не просто одиночка с кем-то борется, а 15 тысяч человек, перечисливших средства. И властям, конечно, крайне не нравится это все. И в последнее время я вижу, как раскручиваются люди, склонные меня критиковать, я вижу много заказных статей, но я к этому отношусь философски, понимая, что это лишь знак того, что проект в целом движется успешно. Конечно, не все идеально, есть и свои проблемы, как и у любого волонтерского проекта (а я напомню, что 90% работы там делают волонтеры), но раз власти так болезненно реагируют – значит он успешен.
– Сейчас можно встретить множество спекуляций по поводу ваших политических амбиций. Все-таки есть ли у вас какие-то конкретные планы в области политической деятельности?
– Мне кажется, тут я занимаю достаточно последовательную и честную позицию, не интригуя и ничего не скрывая. Я считаю, что моя деятельность – политическая. Безо всякого сомнения, она бы стала политической и в классическом смысле этого слова – а именно, я бы баллотировался, участвовал в предвыборной гонке и так далее – но сейчас такой возможности нет, потому что нет выборов. Участвовать в какой-то сомнительной игре, где главные игроки – Чуров, Сурков и прочие жулики, у меня нет никакого желания, поэтому я со своими сторонниками пытаюсь организовать свое политическое поле. Вот сейчас мы делаем «Роспил», проводим расследования – это и есть политическая борьба, гораздо более реальная, чем создавать какую-то формальную партию или, тем более, вступать в какую-то из действующих партий. Я провел в партии «Яблоко» много-много лет. При всем моем уважении к ней и к другим партиям, я думаю что то, чем я занимаюсь сейчас, – в большей степени является политикой.