http://echo.msk.ru/blog/rusfond/1668370-echo/
19:26 , 30 ноября 2015
Вера Шенгелия, специальный корреспондент Русфонда
Сереже Б. 13 лет. У Сережи синдром Дауна, он не разговаривает, никогда не учился в школе. Сережа – сирота, всю свою жизнь он провел в московском интернате для умственно отсталых детей. В марте вместе с еще 21 ребенком Сережа переехал в Свято-Софийский детский дом для детей с тяжелыми множественными нарушениями развития. Маленький частный детский дом, организованный по семейному принципу, который все называют просто Домик.
Смотреть на Сережу всегда было страшно. Вот он стоит в коридоре. Руки во рту, глаза к носу, что-то разглядывает. И вот, через секунду, хлоп – и с невероятной силой падает на пол. Со всего размаха – лбом, грудью, коленями об пол. Ростом Сережа как шестилетка – очень худенький и маленький. После каждого такого падения становится страшно – вдруг не встанет? Вдруг встанет в крови? Вдруг шишка на лбу станет еще больше?
Воспитатели Домика, сменяя друг друга, всегда первым делом спрашивали – как Сережка? Бился?
Сережа бился, конечно. Иногда падал не с высоты собственного роста, а прямо с кровати. В Домике рук хватает, чтобы успеть его подхватить, чтобы сразу же успокоить, погладить. Как он жил в интернате – даже страшно представить.
Однажды Сережа не захотел на прогулку. Кто-то из воспитателей остался с ним в группе один на один. Стали играть в наши обычные игры: достали пену для бритья, брызгались, смеялись, обнимались, делали массаж. И так два часа подряд. Все были на прогулке, к кому-то пришли волонтеры, кто-то ушел на занятия в Центр лечебной педагогики. Можно было себе позволить.
Поздно вечером, когда дети уже спали, а воспитатели должны были смениться, выяснилось, что на вопрос, бился ли Сережка, ответ неожиданный. Не бился. Наоборот, смеялся, обнимался, сам поел, сам улегся в кроватку, уснул.
С тех пор это вошло в ежедневную Сережину программу. Каждый день после завтрака у Сережи два часа индивидуальных занятий. Это не образование, не развитие навыков, не дефектология – просто тринадцатилетнему парню каждый день пытаются вернуть то, что у него украли: детство, внимание, заботу, объятия, тактильные ощущения.
Когда проект «Русфонд.Дом» только начался, мне часто писали комментарии в том смысле, что ни одна семья не тратит 120 тысяч рублей в месяц на содержание ребенка. «Они у вас там на золотых горшках сидят, что ли?» – спрашивали меня. Мне это возмущение понятно. У меня самой трое детей. И даже на всех вместе я не трачу такую сумму. Мало кто знает при этом, что и в предыдущем интернате Сережи, где никто не играл с ним индивидуально два часа в день после завтрака, на содержание ребенка точно так же государство выделяет120 тысяч рублей. Большей частью эти деньги тратят не на одежду, не на еду, даже не на реабилитацию и уж тем более не на золотые горшки. Львиная доля этих денег – зарплата персонала. Никто никогда не считает, сколько стоят два часа, проведенные мамой рядом со своим ребенком. Никто не оплачивает маме больничный, если из-за гриппа, например, она не может заниматься детьми. Просто приходит бабушка и помогает. Никто не оплачивает мамины ночные смены, да и смен никаких у мамы нет. Это, с одной стороны, очевидно, а с другой – почему-то очень сложно для понимания. Мамино время бесценно. В том смысле, что оно очень дорого и что у него нет цены.
Почти сразу после переезда в Домик у Сережи появился близкий человек. Воспитательница Алена, которая очень любит Сережу, проводит с ним много времени, берет его в гости, на прогулки. После одного из таких визитов я спросила Алену, что Сереже понравилось больше всего: домашняя еда, общественный транспорт, собака?
Оказалось, что больше всего понравился супермаркет. «Он стоял на одном месте полчаса, открыл рот и разглядывал все вокруг: полки, тележки, баночки, продавцов. Лучше любой экскурсии для него».
До сих пор не могу понять, про что эта история – про счастье или про горе. С одной стороны, Сережа перестал биться головой, у него есть человек, который его любит, он много всего видит, стал носить очки, стал расти, меняться.
С другой стороны, тринадцатилетний парень, живущий в Москве, в XXI веке впервые оказывается в супермаркете.
Не знаю, про что эта история. Точно знаю, что она своих 120 тысяч в месяц стоит.
Фото Ольги Павловой