http://slon.ru/russia/za_chto_strada..._-980472.xhtml
Айдар Бурибаев
Фото: EPA / ИТАР-ТАСС
Кто хочет уничтожить «Левый фронт»?
Организация за десять лет своего существования была известна лишь уличными перформансами, а также в качестве площадки для дискуссий левых интеллектуалов. Но власти относятся к фронтовикам как к настоящему врагу. Если отбросить в сторону подозрения в сговоре с грузинскими эмиссарами и обвинения в беспорядках на Болотной площади 6 мая, то кому могли помешать левые интеллектуалы, которые за минувший год практически свернули деятельность своего движения?
«Эта история лежит в области марксистской социологии. Левая организация при этой власти будет чувствовать себя дискомфортно, это и ежику понятно. Вопрос «почему?» мы не задаем, мы задаем вопрос «доколе?» – отшучивается координатор «Левого фронта» Дарья Митина. Ну а все-таки? Кому они могли помешать? Исполком движения собирается раз в неделю по выходным, как рассказала Митина. Своего помещения нет, как нет и людей на зарплате. А бюджет «Фронта» даже во времена своей наибольшей активности не превышал двух миллионов рублей, рассказал депутат Госдумы Илья Пономарев, долгое время бывший единственным спонсором проекта. Никак не похоже на главную политическую опасность для режима.
«На этих гражданах лежит тяжкая печать АКМ (Авангард красной молодежи – движение, которое ранее возглавлял Удальцов. – Slon). Кстати, хорошее название, правда? А также пристрастие к действиям на грани закона», – объясняет позицию властей собеседник Slon, близкий к администрации президента. Но ведь если фронтовики и действовали на грани закона, то. как правило, это были нормы административного законодательства. Активисты движения прославились своими акциями против точечной застройки на «Речнике» и еще «Днями гнева», которые стали альтернативой акциям «Стратегии-31» на Триумфальной площади.
Действительно, многие члены «Фронта» раньше предпочитали в качестве своей эмблемы стилизованное изображение автомата Калашникова. Но если судить по действиям, а не символам, то получается , что «леваки» совсем недавно готовы были быть законопослушными и системными. Еще год назад Сергей Удальцов допускал свое участие в форуме прокремлевской молодежи на Селигере, правда, потом отказался, объяснив свое решение арестами по «болотному делу». Его в феврале 2012 года в составе представителей оппозиции принимал президент Дмитрий Медведев, тогда Удальцов предложил ему отменить президентские выборы, продлив свои полномочия на год. «Левый фронт» показал свою позицию и на выборах в Госдуму, подписав с КПРФ соглашение о сотрудничестве.
Сами активисты все равно считают себя опасными для власти. «Масштаб «Левого фронта» несопоставим с масштабом той же «Солидарности» в Польше. Сейчас это практически единственная оппозиционная организация, которая имеет разветвленную региональную сеть… Следы деятельности «Левого фронта» начинают проявляться в любой социальной активности… Не большевики были организаторами большей части протестных действий, но как только они появлялись, то тут же появлялись агитаторы и начинали затягивать ситуацию на себя. Левый фронт делает абсолютно то же самое», – объясняет Пономарев, по-прежнему входящий в совет «Фронта».
Но за организацию взялись всерьез. Кроме Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева, по «болотному делу» лишены свободы активисты «Левого фронта» Владимир Акименков, лидер отделения движения в Иваново Дмитрий Рукавишников. В регионах идут допросы активистов: в Нижнем Новгороде, Казани, Подмосковье. У активиста движения Дениса Курайши полицейские вообще забрали детей на целый день в отделение.
Кроме того, Минюст в апреле приостановил деятельность организации, хотя она и не была зарегистрирована. Впрочем, в конце июля прокуратура вновь разрешила активистам использовать свою символику и проводить собрания. Зато на прошлой неделе Алексей Сахнин, ставший на фоне арестов соратников едва ли не главным спикером от организации, неожиданно объявился в Швеции. По его словам, он решил эмигрировать, опасаясь ареста по «болотному делу». Что происходит? В реальности организации нет, а репрессии против активистов идут. «Их замысел такой. Сначала нужно разгромить оргструктуру, затем нейтрализовать медийных людей и дальше лишить организацию ореола мучеников. Мне кажется, власть действует в такой логике. Сейчас же идет волна прессинга, активистов ловят, избивают, идут допросы… То есть они наносят удар, отходят и смотрят, есть ли эффект, если нет, то еще наносят», – размышляет Сахнин.
Беды «Левого фронта» не ограничиваются силовым воздействием. Политически активисты тоже скованы. Удальцов пытался, как и его недавний соратник Алексей Навальный, начать свою кампанию на выборах мэра Москвы, но власти ему фактически в этом отказали, потребовав от заключенного под домашний арест лично явиться в Мосгоризбирком. Получив отказ, Удальцов безуспешно призывал оппозиционных кандидатов устроить бойкот либо добиться второго тура с мобилизацией протеста. «Все остальное – слив воды и выпуск пара. И тогда нам придется строго спросить с тех, кто стал соучастником очередной махинации жуликов и воров. Я первый спрошу», – заканчивает Удальцов свое заявление.
Левые против либералов
Страдания одних подчеркивают умиротворение других. Сейчас даже не поймешь, кого сторонники «Левого фронта» критикуют больше, – власти, которые преследуют активистов, или недавних союзников из либерального лагеря, которых подозревают в тайном сговоре с властью. Сейчас левые ведут яростные дискуссии о том, следовало ли вообще действовать сообща на Болотной с Немцовым, Навальным и Ксенией Собчак. Активисты протестного движения давно уже не считают себя частью единого целого. В ход пошли ярлыки, все окончательно раскололись на левых и либералов.
В «Левом фронте» изначально относились с опаской к идее сотрудничества с либеральной оппозицией, говорит Илья Пономарев. «Когда мы создавались, мы задумывались как максимально широкое объединение, потом возникло такое заужение, ну а потом возник Удальцов, который был готов объединяться со всеми... Мы с Сахниным были сторонниками Удальцова, но тоже все время с Серегой спорили, что надо более осторожно подходить к идеологическим союзам. «Левый фронт» и либералы рядом – это подрыв нашей региональной базы. В свое время это произошло с лимоновцами. Это закончилось крахом НБП: остался один Лимонов и несколько десятков активистов, а когда-то была самая большая организация», – вспоминает Пономарев.
Поворотным в отношениях с союзниками моментом, по словам Сахнина, стал митинг 6 мая в прошлом году. «Наша линия была с самого начала другой: мы не можем быть только московским движением, что, мол, мы креативный класс, а вы Уралвагонзавод, который за Путина… Самый большой кошмар режима в том, что против него сплотятся все. Что рабочие Уралвагонзавода возьмут в руки дубье. Митинг 6 мая продемонстрировал, что такая возможность есть. Многие оппозиционные коллеги дистанцировались от подготовки. А выяснилось, что левые, которые считались маргинальными, вдруг оказались способными на мобилизацию», – говорит эмигрировавший активист. Действительно, впечатление от толпы с красными флагами у некоторых оппозиционеров сложилось крайне негативное. Концом отношений с союзниками в «Левом фронте» считают октябрь 2012 года, когда прошли выборы в Координационный совет оппозиции, сейчас фактически распущенный. «Организационных отношений теперь с ними нет. КС должен был быть коалиционным штабом, но поскольку либералы решили забрать весь банк себе, то коалиционного взаимодействия больше нет. Взаимодействие закончилось с момента избрания КС. Это такая точная дата», – говорит Пономарев.
Одних зачистить, других оставить вариться
Кажется, сейчас ссора между расколовшимися участниками когда-то единого протеста достигла апогея. «Либералы не просто не опасны. Они выгодны. Потому что либералы бузят в Москве… вся эта буза только льет воду на мельницу власти, только усиливает противопоставление зажравшихся норковых шуб и остальной России… Все время подсвечиваются имена, которые в регионах непопулярны, имеются в виду Касьянов, Немцов. Даже Навальный в этом смысле удобен. Левые говорят про те вещи, которые людям близки. А Навального люди спрашивают про ЖКХ, пробки, квартиры, а он им отвечает про коррупцию. Так вот «Левый фронт» говорит про квартиры, а про политику во вторую очередь. Этим он опасен, поэтому левых хотят аккуратненько зачистить, а либералам дать возможность вариться в собственном соку», – говорит Пономарев.
«Разочаровал тот факт, что никто из попутчиков с либерального фланга, из тех, кто не раз выходил с нами на митинги в 2011–2012 годах, никакой поддержки Сергею в его желании участвовать в выборах не оказал и, в сущности, никак не возмутился правовым беспределом. На мой взгляд, получилось так, что левые объявлены крайними и сидят, а либеральная оппозиция вроде как ни при чем, ощущает себя комфортно, и более того – весьма прохладна и безучастна по отношению к недавним товарищам по протесту и событиям 6 мая», – говорит жена Сергея Удальцова Анастасия в интервью порталу «Свободная пресса».
Если год назад политик Владимир Милов в своей статье на «Газете.Ru» говорил, что не хочет выбора между Путиным и Удальцовым, то сейчас его сторонники действительно могут себе позволить не замечать левых. Удальцову даже приходится в специальном заявлении просить участников выборов в Москве поднимать тему узников «болотного дела».
Новая волна протестов
Если развод окончательно оформлен, то время делить нажитое. Наступает осень, а вместе с ней политологи ждут новых протестов; правда, теперь требования будут скорее социальные, чем политические. Еще в начале года эксперты фонда «Петербургская политика» заметили «рост социальной активности, вызванной ростом коммунальных тарифов». Кажется, рост активности продолжается. Теперь об уходе протеста из Москвы в регионы заговорили авторы совместного доклада Комитета гражданских инициатив Кудрина и Центра стратегических разработок.
Если дело обстоит так, как говорят аналитики, то, возможно, учитывая фактически объявленную в стране рецессию, появляются предпосылки для новой волны протестов. Левые уже готовы, но именно их приходу пытаются помешать власти, считают активисты. «Политически левые особенно опасны в силу того, что именно левые лозунги и идеи могли стать мостом между московским протестом активного меньшинства и действием пассивного большинства. Вот она, связь между Москвой и регионами, если раньше был протест зажравшегося меньшинства, то теперь протест начинает экспортироваться, и доминирующее начало там будут занимать отморозки, это они нас за таких считают», – объясняет логику событий Сахнин.
Действительно, по данным социологов, кажется, все сходится. «Левада-центр» в минувшем июне по заказу портала «Русская планета» провел опрос, по которому 57% респондентов говорят, что в стране сложилась предреволюционная обстановка. «Верхи не могут править по-старому, низы не хотят жить по-старому» – это ленинское определение поддержали применительно к нынешней ситуации в России 16% , и 41% согласились с формулировкой «скорее да».
Власти продолжают демонстрировать спокойствие. «Пока власть выполняет свой контракт с обществом, общество довольно. И общество в большинстве своем не волнует, откуда власть берет для этого ресурсы. А если начинаются проблемы, то тут возможны варианты. У нас было два кризиса, в 1998 году и в 2008-м. В первом случае был шок почти на год, во втором немного иначе, негативные последствия были преодолены в результате реализации различных программ… Но до этого не дойдет. Даже если допустить, что начнется кризис, запас прочности у вертикали очень высокий. Резервов более чем достаточно», – говорит глава Фонда содействия гражданскому обществу Константин Костин, в прошлом начальник Управления внутренней политики в Кремле.
Но затем он оговаривается, что возможны варианты, если во внутреннюю политику вмешаются радикальные оппозиционеры на фоне экономических трудностей. «Демократия, как считают некоторые классики, – это по определению система, которая все время находится в кризисе и все время его преодолевает. Тут важны конкретные меры, которые предпринимает власть. Но провокационные, экстремистские действия могут поломать картину в такой момент. Поэтому среди функций демократии есть и полицейская», – говорит Костин.
В этом случае раскол между либералами и левыми окажется очень кстати для властей. Возможен ли новый альянс Навального и Удальцова этой осенью, пока неизвестно, слишком они сейчас разные: один под арестом готовится к суду по «Анатомии протеста», другой ведет агитацию с ведома властей на выборах. «Для режима главная опасность в том, что протест перерастет во всенародный», – говорит Сахнин. Но, кажется, прежнего союзничества уже не будет. Слишком велики противоречия между теми, кого власть поддержала, и теми, кого вывели за рамки разрешенного. По крайней мере левые теперь хотят объединяться только с левыми. «Все равно стоит вопрос единой левой партии, единого левого движения. Думаю, эта проблема встанет с новой силой осенью. Тут вопрос будет о сотрудничестве с КПРФ, «Справедливой Россией», левым крылом «Яблока». Как только пойдет большая социальная волна, этот вопрос встанет на повестке», – говорит Пономарев.