*2131. Европейский суд по правам человека недоступен для россиян

[Ульпиан]

20.04.2005

Часть 1. Обьективные данные

Известна ТЕОРИТЕСКАЯ возможность защиты прав граждан России в Европейском Суде по правам человека. При систематических и нарушениях прав граждан в судебной системе России эту защиту, если бы она была реальной, доступной для граждан, невозможно переоценить.
В действительности ДОСТУП гражданам России В ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД в Страсбурге НАДЕЖНО ПЕРЕКРЫТ-за несколько лет участия России в Совете Европы до Европейского суда допущены единицы жалоб, отобранными неизвестными лицами по неизвестным признакам.

Тот факт, что доступ гражданам России к судебной защите в Европейском Суде по правам человека действительно надёжно перекрыт, подтверждается обьективными данными- он очевиден из анализа опубликованной статистики Европейского суда.
Ниже приведены результаты анализа, проведённого на основании обзора, опубликованного Европейским судом за 2002 год и предыдущие годы.
В анализе испльзованы опубликованные данные за 1999-2002 годы(более ранние данные не относятся к России, присоединившейся к Конвенции только в мае 1998 года). Европейский суд выносит определения ( decisions) и решения (judgments)

Прежде всего, очевидно резкое возрастание активности Европейского суда после его рео-рганизации в 1998 году:

-за всё время существования Европейского Суда с 1955 года и по 1998 год включительно бы-ло вынесено 837 решений (judgments);
-за три года после реорганизации вынесено 2605 решений (причём в 2000 году вынесено 695 решений, в 2001 году-888 решений, а в 2002 году-844 решения).
Теперь за один год Европейский Суд успевает рассмотреть больше жалоб (и вынести по ним решения, количество которых приближается к 1000 в год), чем за предыдущие двадцать с лишним лет, вмсете взятых.

Таким образом, судебная защита прав граждан стран-участниц Совета Европы (КРОМЕ РОССИИ) усилилась в несколько раз.
На этом фоне ОТСУТСТВИЕ какой-либо ЗАЩИТЫ прав граждан России в Европейском Суде НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ОБЬЯСНЕНО ПАССИВНОСТЬЮ самого Европейского Суда-Европейский суд активен как никогда.

Даже в странах с отлаженной, признанной системой, Европейский суд обнаружил нарушения прав человека.
Результат работы Европейского Суда в 2001 году:
-в Великобритании, стране с устоявшейся и признанной демократией, отлаженной судебной системой, выявлено 33 случая, заслуживающих рассмотрения в Европейском Суде, в 19 случаях Европейским Судом признаны нарушения, в 2 случаях государство добровольно признало нарушения и урегулировало спор и ещё в 1 случае по жалобе была присуждена справедливая компенсация;
-во Франции, также стране с устоявшейся и признанной демократией, отлаженной судебной системой, выявлено 45 случаев, заслуживающих рассмотрения в Европейском Суде, в 32 случаях Европейским судом признаны нарушения и ещё в 10 случаях государство добровольно признало нарушения и урегулировало спор;
-в менее устоявшихся обществах с более импульсивным населением (Италия и Турция) Европейский Суд логично выявил ещё большее количество нарушений прав граждан (413 и 229 соответственно);
-даже в Люксембурге, который скорее можно отнести к первой группе стран и население которого в 500 РАЗ МЕНЬШЕ населения России, Европейский Суд выявил два нарушения граждан судебной системой этой крошечной демократической страны.

Результаты работы Европейского Суда в 2002 году:
-в Великобритании выявлено 40 случаев, заслуживающих рассмотрения в Европейском Суде, в 30 случаях Еврпейским судом признаны нарушения, а ещё в 6 случаях государство добровольно признало нарушения и урегулировало спор;
-во Франциии выявлено 75 случаев, заслуживающих рассмотрения в Европейском суде, в 61 случае Европейским судом признаны нарушения и ещё в 6 случаях государство добровольно признало нарушения и урегулировало спор;
-в менее устоявшихся обществах с более импульсивным населением (Италия и Турция) Европейский Суд выявил большее количество нарушений прав граждан (391 и 105) соответственно;
-Люксембург под угрозой нового официального нарушения предпочел решить дело мировым соглашением.
При таких обстоятельствах ПОЛНАЯ НЕПОРОЧНОСТЬ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ РОССИИ, якобы установленная в 2001 году Европейским Судом- «ни одного нарушения»), и с двумя решениями на всю нашу судебную систему в 2002 году ( «два нарушения») ничего кроме крайнего удивления вызвать не может.

Наши средства массовой информации переполнены описанием нелепых, явно незаконных, даже фантастических решений российских судов, а статистика Европейского Суда ставит нашу судебную систему в пример всем странам Европы.

Следующее сравнение частично обьясняет предыдущие абсурдные результаты-за 1999, 2000, 2001 и 2002 годы от граждан России получено соответственно 1790, 1970, 4239,4006 жалоб. От Великобритании-1028,1467,1176,1468 жалоб, и Италии-3645,5127,7500,1304 жалобы. Из которых ПРИЗНАНЫ ПРИЕМЛЕМЫМИ от Великобритании-32.32,34,25 жалоб, от Италии-423.486.341,132 жалобы, а от России ВСЕГО ноль(0), ноль(0), 2, 12 жалоб.
Жалобы из России ПО КАКОЙ-ТО ПРИЧИНЕ, ИЗБИРАТЕЛЬНО, не допускаются до Европейского Суда.

Относительный допуск жалоб до Европейского Суда, поданных гражданами Турции: Италии: Великобритании: Франции: России (нормированной к Турции)=100%:77%:23%:22%:1%!!!
Допуск для жителя Турции В СТО РАЗ ВЫШЕ, чем для россиян.

В 2003 году по жалобам на Россию вынесено 5 решений, в 2004 (наиболее активном) году-15 решений (как в отношении маленькой Бельгии, из которой подано жалоб в 17 раз меньше.

С учетом фактического блокирования допуска жалоб и России, обстоятельства и причины НЕОЖИДАННЫХ ЕДИНИЧНЫХ ИСКЛЮЧЕНИЙ из этой блокады для отдельных подателей жалоб (произошедшие в условиях мскусственного дефицита) заслуживает специального внимания.
В частности, в сложившейся обстановке «пропуском» в Европейский Суд могли стать, ПО УСМОТРЕНИЮ НЕИЗВЕСТНЫХ ЛИЦ, политические или материальные аргументы, ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ ДРУГИМИ НЕИЗВЕСТНЫМИ ЛИЦАМИ ИЛИ ГРУППАМИ, вместо обьявленных принципов правосудия и защиты прав человека.
Для общественности, по видиомому, будет интересно ознакомиться с профессиональным анализом всех обстятельств, на которых НЕСКОЛЬКО ИЗБРАННЫХ ЖАЛОБ появилось на финишной черте Европейского Суда, включающим их сравнительный анализ с отклонёнными жалобами россиян:
-в чём конкретно состояли неотразимые преимущества выделенных единичных жалоб по сравнению с отклонёнными;
-кто именно выделил эти жалобы для представления судьям.

Впечатляющие данные об относительном допуске жалоб до Европейского Суда (о блокировании доступа россиян к Суду) «при прочих равных условиях» носят вызывающий характер.
На самом деле, «равных условий» не существует, на самом деле положение ещё в несколько раз хуже для граждан России.

При беглом взгляде кажется низким и тот процент допуска, который имеет, например, Великобритания-менее 2,5%.

Следует иметь в виду совершенно различную природу жалоб из современной России и из Великобритании.

Жалобы из стран с устоявшейся судебной системой основаны на мелких огрехах, мелких ошибках национальных судов. По этой причине жалобы, даже подготовленные квалифицированными западными юристами, находятся на грани приемлемости, вероятность довести жалобу до суда обьективна низка-в развитых демократиях почти не происходит нарушения прав граждан в судах, а нарушения другими субьектами правоотношений пресекаются судьями.

С другой стороны, жалобы из России, как правило, ОСНОВАНЫ НА ГРУБЫХ НАРУШЕНИЯХ ПРАВ ГРАЖДАН САМИМИ РОССИЙСКИМИ СУДАМИ (незаконный отказ в доступе к правосудию, фальсификация документов, заведомо незаконное решение и т.*п.), поэтому отказ в принятии такой жалобы обьективно маловероятен-доля приемлемых жалоб из России должна быть в несколько раз выше, чем из других стран-при условии, что к жалобам в Суде было бы установлено одинаковое отношение.

Ситуация перевернута с ног на голову-при массовом и грубом нарушении законов российскими судами Россия представлена в Европейском суде образцовой страной с идеальной судебной системой.

Примеры (граждане Великобритании):
UK_1. Жалоба против Великобритании №50034/99 (дело Obasa v. United Kingdom) основано на «неразумном сроке» судебного разбирательства.
Жалоба не только была принята Европейским Судом, но и удовлетворена.
За «неразумный срок» Суд единогласно признал нарушение статьи 6*1 Конвенции и обязал Великобританию выплатить подательнице жалобы 5000 евро в счет компенсации морального вреда и ещё 5000 евро в счет компенсации расходов по обращению в суд.
Несомненно, что на каждый «неразумный срок», случившийся в судебной системе Великобритании, наша судебная система могла бы выставить тысячи своих «неразумных сроков», однако Европейский Суд такие жалобы из России по каким-то причинам не принимает, по каким-то признакам допущена до Суда и рассмотрена единственная жалоба (вдовы генерала Рохлина).
UK_2. Жалоба против Великобритании №39482/98 (дело Dowsett v. the United Kingdom) основано на том, что осуждённому, «заказавшему» своего партнра по бизнесу, убитого наёмниками, при дальнейшем обжаловании не дали ознакомиться с документом №580 из материалов следствия. Представитель правительства Великобритании заявлял, что закрытый материал мог быть исследован апеляционным судом, а Европейский Суд посчитал, что без участия за-щиты этого было бы недостаточно.
Итог тот же: жалоба не только была принята Европейским Судом, но и удовлетворена.
Суд напомнил Великобритании, что материал, необходимый защите, должен быть представлен судье в то время, когда он послужит наиболее эффективно защите прав обвиняемого.
За то, что «суд не был справедливым», Европейский Суд единогласно признал нарушение статьи 6*1 Конвенции и обязал Великобританию выплатить подателю жалобы 15500 евро в счёт компенсации расходов по обращению в Суд.
Следуя общепринятому принципу «никто не должен извлечь выгоду из своего правонарушения», Суд решил, что само по себе признание нарушении Конвенции является достаточной компенсацией морального вреда для подателя жалобы (осужденного к пожизненному заключению).

Несомненно, что случаев «закрытых доказательств» в нашей судебной системе уж никак не меньше, чем в Великобритании.

Нашим бы гражданам их проблемы!

ДЛЯ СРАВНЕНИЯ (по гражданам России):
Рос_1. Гражданка обратилась в суд г. Москвы по месту своего жительства с исковым заявле-нием к судье о защите чести и достоинства.
Председатель суда возвратила иск без рассмотрения и без вынесения какого-либо судебного акта. Это обычная практика в наших «независимых» судах, ничем не стеснённых в своих действиях.
Поскольку процессуальный закон не допускает обжаловать письмо председателя суда в кассационнй или надзорной инстанции, внутренние средства защиты для гражданки оказались исчерпанными-её просто не допустили до суда.
Гражданка обратилась в Европейский Суд.
Жалоба была подана правильно, её зарегистрировали под №56502/00, но отказали в рассмотрении по существу.
В определении ( decisions) комитета из трёх судей причина отказа также не была указана.

По каким-то причинам даже жалобы на отказ в доступе к суду (когда остальные особенности дела рассматривать бессмысленно) до Европейского Суда не допускаются.
И это происходит исключительно в отношении граждан России (см. статистику).

Часть 2. Как это делается.

Наиболее вероятным (и об этом свидетельствует приведённая статистика) является предполо-жение-по отношению к жалобам именно граждан России в Секретариате Европейского Суда по каким-то причинам сложилась (или сформирована) такая обстановка, которая создаёт гражданам России (и их юристам) репутацию дремучих людей.
Это несомненно, не улучшает и репутацию России-создаётся впечатление, что даже наиболее активные граждане страны не способны правильно обратиться в Европейский суд.

Средства блокирования доступа именно граждан России основаны на конкретных действиях работников Секретариата Европейского Суда, направленных на представление жалоб из России в качестве заведомо неприемлемых, «не имеющих шансов на успех».

Всем известный юрист В.А. Туманов, работавший в 1995-1997 годах Председателем Конституционного Суда РФ, после отставки с должности судьи конституционного Суда по возрасту в течении нескольких лет представлял Россию в Европейском Суде.
Недавно он издал книгу «Европейский Суд по правам человека-Очерк организации и деятельности», в которой очень своевременно и доходчиво представил «взгляд изнутри» на организацию работы Европейского Суда:
-в Суде существует Секретариат (Registry), возглавляемый Секретарем, который называеся в Суде Registrar;
-Registrar выполняет функции посредника, через которого суд направляет или получает сообщения и уведомления по делам, по которым предстоит разбирательство;
-на самом деле, Registrar ПЕРЕДОВЕРЯЕТ право на получения и направления корреспонденции другим лицам, которые подписываются «За Секретаря Суда»;
-при подготовке дела к слушанию фиксируются вопросы, которые Registry считает основными для решения данного дела;
-ПРОЕКТ РЕШЕНИЯ по делу также ГОТОВИТСЯ СЛУЖБОЙ REGISTRY;
-в судебном заседании УЧАСТВУЕТ ВЕДУЩИЙ СОТРУДНИК АПААРАТА, ГОТОВИВШИЙ ДАННОЕ ДЕЛО; он может отвечать на вопросы судей, давать разьяснения относительно фактических обстоятельств дела;
-после регистрации Registry передаёт жалобу в Комитет из трёх судей для решения об её приемлемости;
-решение Комитета из трёх судей о неприемлемости жалобы окончательное. Его нельзя обжаловать.

Такова самая начальная стадия, на которой жалоба может быть отклонена Европейским Судом без рассмотрения по существу и без обьяснения мотивов отелонения.

Сходную схему действий описывает и Анатолий Иванович Ковлер, являющийся действующим судьёй в Европейском Суде от России.
Из его пояснений следует, что ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ «анализа жалобы» юристом Секретариата ЯВЛЯЕТСЯ КЛЮЧЕВОЙ в блокирования доступа к Европейскому Суду-именно здесь есть возможность подменить предмет и обоснование жалобы.

Судья Ковлер так разьясняет порядок отказа до 1 января 2002 года:
«По существующему порядку, когда жалоба приходит в Суд-она попадает К ЮРИСТУ ТОЙ СТРАНЫ, на которую пришла жалоба. Естественно, ГЛАВНУЮ СКРИПКУ ЗДЕСЬ ИГРАЕТ ЮРИСТ, КОТОРЫЙ ГОТОВИТ ПРОЕКТ РЕШЕНИЯ. Если он видит, что дело заведомо неприемлемое, он посылает письмо заявителю, в котром предупреждает его о дефектах жалобы и о причинах, по которым она может быть неприемлема»,
и изменённый порядок отказа после 1 январяы 2002 года:
«ЕСЛИ юрист и Судья-докладчик, который остаётся ключевой фигурой в рассмотрении дела о приемлемости,СЧИТАЮТ, что дело неприемлемо по основаниям, предусмотренным 35-ой статьёй Конвенции, то ПРЕДЛАГАЕТСЯ комитету из трёх судей, как это было и раньше, ПРИНЯТЬ РЕШЕНИЕ О НЕПРИЕМЛЕМОСТИ ЖАЛОБЫ».

Таким образом, судьба жалобы полностью зависит от усмотрения юриста той страны, на которую пришла жалоба (то есть, ОТ УСМОТРЕНИЯ ЮРИСТА ИЗ РОССИИ по жалобе, ПОДАННОЙ гражданином НА РОССИЮ): российский юрист «видит» или «не видит», что жалоба неприемлема, он «готовит решение», то есть, имеет возможность БЕЗ УЧАСТИЯ СУДЕЙ решить судьбу жалобы. Результат на дальнейших стадиях предрешён-из-за языкового барьера и занятости судей НИКТО ПОСЛЕ ЮРИСТА ЖАЛОБУ НЕ ЧИТАЕТ, используется только «RESUME” юриста из России.
Именно этот способ является наиболее надежным для изображения зарегистрированных жалоб из России неприемлемыми.
Напоминаем, что изложение обстоятельств дела в решениях Европейского Суда начинается с трафаретной фразы:
“The facts of the case, AS SUBMITTED BY THE PERTIES, may be summarised as follows”-факты по делу, ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ СТОРОНАМИ, НО В КРАТКОМ ИЗЛОЖЕНИИ по усмотрению сотрудника Секретариата.
От юриста зависит, будут ли обстоятельства и основания жалобы изложены Суду действительно именно так, как они представлены подателем жалобы, или иначе, или совершенно иначе.

Важнейший факт-НИКАКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЮРИСТА ЗА ФАЛЬСИФИКАЦИЮ ЖАЛОБЫ НЕ ПРЕДУСМОТРЕНА И НЕВОЗМОЖНА, поскольку определение Комитета из трёх судей не подлежит обжалованию, материалы жалобы обьявлены секретными(конфиденциальными) и недоступны даже для подателя жалобы, а в Регламенте Европейского Суда не содержится никакой возможности защиты граждан от фальсификации их жалоб в Секретариате.

Косвенным подтверждением такого положения является то, что не последовало ответа на вопрос, заданный на Интернет-конференции Совета Европы и Европейского Суда по правам человека «Европейские стандарты защиты прав человека. Обеспечение доступа в Российской Федерации»:
«Деятельность судей Европейского Суда по правам человека регулируется как Европейской конвенцией по правам человека, так и конкретизируется в Правилах процедуры Евросуда. А какими документами регулируется работа Секретариата Суда, от работников которого в значительной мере зависит точность исполнения процедуры приема и рассмотрения аппликаций? Возможно ли обжалование явно неправильных действий работников Секретариата? Ес-ли да, то чем это регламентируется и какова процедура?»
Интересно, что на большинство других, ЗАВЕДОМО НЕ БОЛЕЕ ВАЖНЫХ, вопросов Комиссар по правам человека Совета Европы ответы дал.
Полная гарантированная бесконтрольность и безнаказанность юристов о России создает идеальные условия для манипулированиями жалобами из России-граждане в таких условиях беспомощны, а юристы ничем не стеснены.

Описанная организация работы Секретариата сама по себе не содержит немедленной угрозы интересам подателя жалобы, юристы могли бы работать и законно.
Однако подобно тому, как из простых, общедоступных химикатов может быть создана разрушительная взрывчатка, так и простая схема организации работы, соединённая с недобросовестным, ангажированным наёмным работником Секретариата (что не представляется невероятным), может породить непреодолимую преграду для подателя жалобы.
Достаточно направлять все жалобы граждан России двум-трём юристам, готовым исказить содержание полученной жалобы-Европейский Суд ни при каких обстоятельствах не заметит нарушений прав человека в судебной системе России, пожаловаться некому.
Имеющиеся факты и статистика дают основания полагать, что именно такая система блокирования, почти наверняка, действует в Секретариате Европейского Суда именно по отношению к гражданам России.
Актуальным представляется замечание Берестнева Юрия Юрьевича, заместителя руководителя управления Главного государственного-правового управления Президента РФ:
«Секретариат Суда составляет резюме по делам. На это тоже уходят силы и время. Резюме грешит ошибками как фактического, так и оценочного порядка, ПОТОМУ ЧТО ТРУДНО, перечисляя факты, УДЕРЖАТЬСЯ ОТ НЕКОЕЙ РАССТАНОВКИ АКЦЕНТОВ. Это тоже ОКАЗЫВАЕТ ВЛИЯНИЕ и на судей, и на затягивание процесса».

В нашем распоряжении имеются многочисленные примеры по конкретным жалобам, которые были зарегистрированы Европейским Судом, то есть, соответствовали требованиям Су-да, но были обьявленными неприемлемыми по описанной «технологии».
Один из простейших наглядных примеров.
Жалоба №42854/98 была признана неприемлемой без рассмотрения. Секретариат ПОДМЕ-НИЛ ПРЕДМЕТ ЖАЛОБЫ-сообщил, якобы жалоба подана на содержание решения, вынесенного ранее 5.05.98, якобы, поэтому нарушение прав относится к периоду до 5.05.98 (до начала действия Конвенции в отношении России).
На самом деле, решение национального суда в Европейском Суде не обжаловалось-жалоба была подана ИМЕННО НА НЕИСПОЛНЕНИЕ упомянутого судебного решения, то есть, на ДЛЯЩЕЕСЯ нарушение прав. Соответствующее разьяснение содержалось в самой жалобе, дополнительно было направлено в Секретариат, но было скрыто от судей Европейского Суда.
Обьективным и авторитетным подтверждением того факта, что упомянутая жалоба №42854/98 была отклонена незаконно, является ответ судьи Европейского Суда от России А.И. Ковлера на вопрос о рубеже 5 мая 1998 года:
«Что касается жалоб, которые касаются событий и фактов, имевших место до ратификации в России Европейской конвенцуии, т.*е. до 5 мая 1998 г., то, к сожалению, подавляющее большинство этих жалоб сразу подпадает под категорию ratione temporis и признаются автоматически неприемлемыми. Но Суд ДЕЛАЕТ ИСКЛЮЧЕНИЕ ДЛЯ так называемых ПРОДОЛЖАЮЩИХСЯ НАРУШЕНИЙ. Скажем-человека посадили в СИЗО до 5 мая 1998 года и держали ещё после этого два-три года или СУДЕБНОЕ РЕШЕНИЕ ВЫНЕСЕНО ДО 5 МАЯ 1998 г. окончательно кассационной инстанцией, А НЕ ИСПОЛНЯЕТСЯ ДО СИХ ПОР. НЕИСПОЛНЕНИЕ СУДЕБНОГО РЕШЕНИЯ СЧИТАЕТСЯ ПРОДОЛЖАЮЩИМСЯ НАРУШЕ-НИЕМ (прим.: как в жалобе №42854/98) и в этих случаях СУД В ПРАВЕ ЗАСЧИТАТЬ И ТО ВРЕМЯ, КОТОРОЕ ПРОШЛО ДО РАТИФИКАЦИИ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ В РОССИИ, поскольку речь идёт о ПРОДОЛЖАЮЩЕМСЯ НАРУШЕНИИ. Вот вкратце ответ на этот вопрос».

Юристам Секретариата было, конечно же известно, что ПРОДОЛЖАЮЩЕЕСЯ НАРУШЕНИЕ надо допускать до Суда, поэтому предмет жалобы был подмененн с обжалования НЕИСПОЛНЕНИЯ РЕШЕНИЯ (то есть, длящегося нарушения) на обжалование самого решения. Жалобу легко изобразили неприемлемой.

И по другим жалобам юристы открыто подменяли предмет и основания жалоб и не стеснялись писать об этом подателям жалоб.
Можно представить психологическое состояние граждан, понадеявшихся на защиту в Европейском Суде. А вместо защиты получивших на бланке Европейского Суда демонстративно недостоверное изложение их жалоб.

[Ульпиан]

КАК ПРИМЕНЯЮТСЯ «ПРЕЦЕНДЕНТЫ»
Несколько десятков жалоб (в частности, №№ 43881,43888,43893,43895,43896,43897,438999,44593,4 4595,47565,51853,51855, 51856,51871) было признано неприемлемыми под предлогом так называемых «третьих лиц».
Секретариат выбрал в качестве прецендента дело Annie Mecili v. France №23997/94 и заведомо недостоверно сообщил судьям, якобы упомянутые жалобы относятся к возбуждению уголовного дела в отношении посторонних людей («третьих лиц»).
По каждой из упомянутых жалоб Секретариату было детально разьяснено на официальном языке Европейского Суда, что подателей жалоб не допускают до уголовного суда России для защиты их прав, нарушенных преступными деяниями конкретных работников судов и прокуратуры, совершёнными ИМЕННО и НЕПОСРЕДСТВЕННО В ОТНОШЕНИИ ПОДАТЕЛЯ ЖАЛОБЫ.
Вряд ли всем известно, что Annie Mecili действительно обжаловала действия неизвестных лиц, с которыми она не имела никаких дел и о действиях которых узнала из сообщения прессы. По заявлению Annie Mecili происходило судебное разбирательство во французском суде, который справедливо отказал в возбуждении уголовного дела в отношении посторонних лиц. Этот сюжет не имел никакого отношения к жалобам из России.
В качестве примера детальных и юридически безупречных разьяснений относительно характера НЕЗАКОННЫХ действий работников Секретариата Европейского Суда ниже приведены доводы, направленные подателем жалобы №51853/99 в Секретариат Суда.
Гражданка сообщала юридическому референту, что утверждения Секретариата Суда о том, что она ЯКОБЫ ПОЛУЧИЛА ОТКАЗ в возбуждении уголовного дела, что она ЯКОБЫ ОС-ПАРИВАЕТ ЭТОТ НЕСУЩЕСТВУЮЩИЙ ОТКАЗ, и что ЭТОТ НЕСУЩЕСТВУЮЩИЙ ОТКАЗ ЯКОБЫ ОТНОСИТСЯ К «ТРЕТЬИМ ЛИЦАМ», ПОЛНОСТЬЮ не соответсвует действительности.
Гражданка сообщала, что этими утверждениями УМЫШЛЕННО ПОДМЕНЁН ПРЕДМЕТ её жалобы и ИЗВРАЩЕНЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА.
Более того, ПРЕДВИДЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ВНЕСЕНИЯ в материалах жалобы ИСКАЖЕН-НЫХ СВЕДЕНИЙ О «ТРЕТЬИХ ЛИЦАХ», гражданка начала специальный подробный раздел в своей жалобе следующим абзацем:

«As to admissibility of the application on its merits, I prefer TO PREVENT BASELESSS USE OF “THIRD PERSONS” as a ground to declare my application inadmissible. For this purpose I would like to add the followihg infomation”.
(Перевод абзаца и примечание: «Что касается приемлемости жалобы по существу, я предпочитаю ПРЕДОТВРАТИТЬ НЕОБОСНОВАННОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ «ТРЕТЬИХ ЛИЦ» как основания для обьявления жалобы неприемлемой. Для этой цели я хотела бы добавить следующие сведения». Далее в жалобе на полутора страницах на английском языке податель жалобы разьяснила, что применение «третьих лиц» невозможно).
В частности, гражданка ещё раз разьяснила предмет и обоснование своей жалобы на основе положений законодательства России.
Поскольку разьяснения являются поучительными и могут быть полезны гражданам России после устранения препятствий в доступе к Европейскому Суду (мы надеемся, что это вопрос времени), приводим часть этих пояснений полностью, как они изложены подательницей жа-лобы:

«1. В России каждому гарантрована судебная защита его прав и свобод (статья 46 Конституции).
2.В России никто не может быть лишён права на рассмотрении его дела в суде и тем судьёй, к подсудности которых отнесено законом (статья 47 Конституции).
3.Закон предусматривает осуществление правосудия в России в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, являющимися составной частью её правовой системы (часть 4 статьи 15 Конституции). Однако, как правило СУДЕБНАЯ СИСТЕМА РОССИИ ДЕЙСТВУЕТ ВОПРЕКИ УСТАНОВЛЕННЫМ КОНСТИТУЦИОННЫМ НОРМАМ И ДЕЙСТВУЮЩИМ ЗАКОНАМ, что является основной причиной обращения граждан России в Европейский суд по правам человека.
4.Напоминаю также, что пункт 1 статьи 6 Европейской конвенциии о защите прав человека и основных свобод закрепляет право каждого в РОССИИ при определении его ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ и обязанностей на справедливое судебное разбирательство дела В РОССИИ в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
5.У гражданина России необходимость в судебной защите может возникнуть в связи с гражданско-правовым, трудовыми, уголовно-правовыми, административно-правовыми отношениями.
6.При разрешении гражданско-правового или трудового спора судебная защита заключается в праве обращения в ГРАЖДАНСКИЙ СУД с иском с целью достижения правосудного решения.
7.В уголовном судопроизводстве судебная защита гарантирована совокупностью процессуальных прав, предоставляемых как ОБВИНЯЕМОМУ (для опровержения обвинения или смягчения общественности), так и ПОТЕРПЕВШЕМУ. Другими словами, помимо обвиняемого в УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ В РОССИИ ПРАВО НА СУ-ДЕБНУЮ ЗАЩИТУ ИМЕЕТ ПОТРПЕВШИЙ.
8.Потерпевшим признаётся лицо, которому преступлением причинён моральный, физический или имущественный вред. О ПРИЗНАНИИ ГРАЗДАНИНА ПОТЕРПЕВШИМ лицо, производящее дознание, следователь и судья ВЫНОСЯТ ПОСТАНОВЛЕНИЕ, а суд-определение (часть 1 статьи 53 Уголовно-процессуального кодекса).
9.Гражданин, ПРИЗНАННЫЙ ПОТЕРПЕВШИМ ОТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ЯВЛЯЕТСЯ СТОРОНОЙ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ и наделен широкими правами (см.часть 2 статьи 53 Уголовно-процессуального кодекса).
10.Юридическим фактом, с которым связано вступление потрпевшего в уголовно-процессуальные отношения, ЯВЛЯЕТСЯ не факт причинения вреда уголовно наказуемым деянием, а ВЫНЕСЕНИЕ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО АКТА(постановления, определения) О ПРИЗНАНИИ ГРАЖДАНИНАН ПОТЕРПЕВШИМ.
11.Причинение же вреда преступлением, а точнее-наличие данных о причинении такого вреда,-это фактически основание к вынесению ПОСТАНОВЛЕНИЯ О ПРИЗНАНИИ ГРАЖДАНИНА ПОТЕРПЕВШИМ.
12.Поскольку законодатель связывает вынесение указанного постановления с причинением вреда уголовно наказуемым деянием, гражданин признается потерпевшим лишь при причинении вреда НЕПОСРЕДСТВЕННО ПРЕСТУПЛЕНИЕМ.
13.Положения части 1 статьи 53 Уголовно-процессуального кодекса в процессе применения увязываются с предписанием статьи 49 Конституции РФ, согласно которым ФАКТ СОВЕРШЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ УСТАНАВЛИВАЕТ ТОЛЬКО СУД, в силу чего И НАСТУПЛЕНИЕ ПОСЛЕДСТВИЙ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ВИДЕ ПРИЧИНЕННОГО ВРЕДА МОЖЕТ ПРИЗНАТЬ (ИЛИ МОТИВИРОВАННО ОТКАЗАТЬ В ТАКОМ ПРИЗНАНИИИ) ЛИШЬ СУД.
14.ПОТЕРПЕВШИЙ ВПРАВЕ ОБЖАЛОВАТЬ не только действия суда, судьи, прокурора, лица, производящего дознание (о чем прямо сказано в статье 53 Уголовно-процессуального кодекса), решения следователя и органа дознания могут быть обжалованы не только прокурору, но и в суд.
15.При причинении потерпевшему преступлением материального ущёрба он ВПРАВЕ ПРЕДЬЯВИТЬ ГРАЖДАНСКИЙ ИСК в уголовном процессе (статьи 29 и 54 Уголовно-процессуального кодекса).
16.Пленум Верховного СУДА РФ, считая допустимым рассмотрение в уголовном деле иска о компенсации потерпевшему морального вреда, причинённого преступлением, разьяснил, что при производстве по уголовному делу ПОТЕРПЕВШИЙ ВПРАВЕ (применительно к статье 29 Уголовно-процессуального кодекса) ПРЕДЬЯВИТЬ ГРАЖДАНСКИЙ ИСК О КОМПЕНСАЦИИ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА, ПРИЧИНЁННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЕМ.

В свете изложенных напоминаний, представляющих собой дополнительные разьяснения законодательства России, ниже представляю дополнительно разьяснение моей жалобы №51853/99.
-Мои трудовые права были нарушены работодателем.
-Имея право на судебную защиту, я обратилась в гражданский суд с иском (см.п.60.)
-СУДЬЯ в отношении моего иска ВЫНЕСЛА ЗАВЕДОМО НЕПРАВОСУДНЫЙ СУДЕБНЫЙ АКТ, ТАК И НЕ ДОПУСТИВ МЕНЯ ДО СУДА.
-Такое ДЕЯНИЕ СУДЬИ ПРЕДУСМОТРЕНО СТАТЬЕЙ 305 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА В КАЧЕСТВЕ УГОЛОВНОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ.
-Свои уголовно наказуемым деянием судья вынесла мне материальный ущерб и причинила мне моральный вред (см.п.п.8,12).
-В соответствии с законодательством, Я ИМЕЛА И ИМЕЮ ПРАВО БЫТЬ ПРИЗНАННОЙ ПОТЕРПЕВШЕЙ ОТ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, ИМЕТЬ ДОСТУП К СУДУ И ЗАЩИТИТЬ СВОИ НАРУШЕННЫЕ ПРАВА В СУДЕ (см.п.п. 7-9, 15, 16).
-Суд или прокуратура (далее-судебные власти) обязаны принять один из установленных законом актов о признании меня потерпевшей (см.п.п.8, 10,12,13).
-Без признания меня потерпевшей Я НЕ МОГУ ИМЕТЬ ДОСТУПА К СУДУ.
-Акт об отказе в признании меня потерпевшей (если бы он был принято я имею право обжаловать в суде (см.п.14).
-СУДЕБНЫЕ ВЛАСТИ НЕ ПРИНЯЛИ НИ ОДНОГО ИЗ ПРЕДУСМОТРЕННЫХ ЗАКОНОМ АКТОВ О ПРИЗНАНИИ МЕНЯ ПОТЕРПЕВШЕЙ И НЕ ПРИНЯЛИ НИКАКОГО АКТА ОБ ОТКАЗЕ В ПРИЗНАНИИ МЕНЯ ПОТЕРПЕВШЕЙ, ДОКУМЕНТОВ НЕ СУЩЕСТВУЕТ.
-Нарушением норм уголовно-процессуального права СУДЕБНЫЕ ВЛАСТИ ПРЕГРАДИЛИ МНЕ ДОСТУП К СУДУ и более того, ЛИШИЛИ МЕНЯ ВОЗМОЖНОСТИ ОБЖАЛОВАТЬ ИХ НЕПРАВОМЕРНЫЕ ДЕЙСТВИЯ В СУДЕ.
Таким образом, предметом моей жалобы №51853/99 является отказ в доступе к суду, что с очевидностью подпадает под защиту статьи 6 (п.1) Конвенции.
Что касается утверждения Секретариата об «отказе возбудить уголовное дело». Ещё раз напоминаю, что НИКАКОГО ОТКАЗА (НИ ЗАКОННОГО, НИ НЕЗАКОННОГО) НЕ СУЩЕСТВУЕТ, ОТСУТСТВУЕТ КАКОЙ-ЛИБО ОФИЦИАЛЬНЫЙ ДОКУМЕНТ ОБ ОТКАЗЕ В ВОЗБУЖДЕНИИ УГОЛОВНОГО ДЕЛА ПО МОИМ ЗАЯВЛЕНИЯМ И ОБ ОТКАЗЕ В ПЕ-РЕДАЧЕ ДЕЛА В СУД. Ни суд, ни прокуратура России вообще не принимали официального решения об отказе в возбуждении уголовного дела по моим заявлениям.
ПОСКОЛЬКУ САМОГО ОТКАЗА ВООБЩЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ, то тем более НЕ СУЩЕСТВУЕТ мотива отказа по наличию «ТРЕТЬИХ ЛИЦ».
Обращаю внимание, что ни суд, ни прокуратура и никакая другая инстанция в России НЕ СЧИТАЛИ И НЕ СЧИТАЮТ, ЧТО Я ОБРАТИЛАСЬ С ЗАЯВЛЕНИЕМ О ВОЗБУЖДЕНИИ УГОЛОВНОГО ДЕЛА В ОТНОШЕНИИ «ТРЕТЬЕГО ЛИЦА».
В связи с изложенным у Секретариата нет никакого основания ОТ СВОЕГО ИМЕНИ ПИСАТЬ ВЫМЫШЛЕННЫЕ СВЕДЕНИЯ О НАЛИЧИИ «ТРЕТЬИХ ЛИЦ» В МОИХ ДЕЛАХ, пока и поскольку Секретариат не распологает официальным документом на этот счёт ни от меня как подателя жалобы, ни от противоположной стороны-Российской Федерации.
Подтверждением ВНЕСЕНИЯ ИСКАЖЕННОЙ ИНФОРМАЦИИ О «ТРЕТЬИХ ЛИЦАХ» является отсутствие в письмах Секретариата какой-либо ссылки на официальные документы (судебные акты или постановления прокурора), как и на какие-либо положения законодательства России, позволяющие Секретариату без решения суда или без постановления прокурора установить правоотношения лиц, вовлеченных в дело в России.
ЧТО КАСАЕТСЯ ОФИЦИАЛЬНЫХ ДОКУМЕНТОВ ОТ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИИ ОБ ОТКАЗЕ В ВОЗБУЖДЕНИИ УГОЛОВНОГО ДЕЛА ПО ПРИЗНАКУ «ТРЕТЬИХ ЛИЦ», то они либо в досье имеются, либо не имеются.
ЕСЛИ в досье таких ДОКУМЕНТОВ НЕТ, то сведения о моём обжаловании отказа в возбуждении уголовного дела...» ЯВЛЯЮТСЯ, очевидно, НЕДОСТОВЕРНЫМИ И ПОДЛЕЖАЩИМИ ИЗЬЯТИЮ ИЗ ДОСЬЕ жалобы.
Если, напротив, какие-то документы на этот счёт действительно находятся в досье, то я утверждаю, что такие документы являются фальсифицированными, и факт появления такого документа требует расследования.
Если бы судебные власти приняли официальный документ об отказе в чем-либо, я использовала бы внутренние средства защиты и непременно обжаловала бы отказ. В том-то и состоит особенность судебной практики в России, что граждан ДО СУДА НЕ ДОПУСКАЮТ, КАК ПРАВИЛО, БЕЗ ОСТАВЛЕНИЯ ОФИЦИАЛЬНЫХ СЛЕДОВ.
Тем более странно выглядят настойчивые неоднократные рассуждения Секретариата Суда О ПОСЛЕДСТВИЯХ ОТКАЗА возбудить уголовное дело, ссылки на судебную практику Суда в случаях ОТКАЗА ВОЗБУДИТЬ УГОЛОВНОЕ ДЕЛО В ОТНОШЕНИИ ТРЕТЬИХ ЛИЦ, КОГДА никакого ОТКАЗА ни в моей жалобе, ни в материалах противной стороны НЕ СУЩЕ-СТВУЕТ.
НЕ СУЩЕСТВУЕТ НЕ ТОЛЬКО ОТКАЗ В ОТНОШЕНИИ «ТРЕТЬИХ ЛИЦ», НО И ВООБЩЕ КАКОЙ-ЛИБО ОТКАЗ.
Более того, рассуждения о «третьих лицах» совершенно недопустимы, пока и поскольку судебной властью в России на основании законодательства России не принят ОФИЦИАЛЬНЫЙ МОТИВИРОВАННЫЙ АКТ о признании меня потерпевшей или об отказе в таком признании, ВООБЩЕ НЕ ОПРЕДЕЛЕН ПРАВОВОЙ СТАТУС НИКОГО ИЗ УЧАСТНИКОВ ДЕЛА (ни «третьих», ни других лиц).
СЛЕДОВАТЕЛЬНО, СЕКРЕТАРИАТ ПОДГОТОВИЛ МОЮ ЖАЛОБУ К ОКОНЧАТЕЛЬНОМУ ОТКЛОНЕНИЮ НЕЗАКОННО, С ГРУБЫМИ НАРУШЕНИЯМИ КОНВЕНЦИИ И РЕГЛАМЕНТА СУДА, БЕЗ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ КАКИХ-ЛИБО ДОКУМЕНТОВ, ИМЕЮЩИХ ЮРИДИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ».

Приведенные разьяснения были скрыты от судей, а жалоба №51853/99 была признана неприемлемой без обьяснения причин, на основе НЕДОСТОВЕРНЫХ СВЕДЕНИЙ РАБОТНИКА СЕКРЕТАРИАТА.

Работники Секретариата, контролирующие упомянутые жалобы, скрыли представленные разьяснения ПО ВСЕМ ЖАЛОБАМ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ, ВСЕ жалобы были незаконно отклонены.

В данном примере, как и в других, нельзя предьявить претензию судьям Европейского Суда. поскольку они знают, что жалобы по «третьим лицам» неприемлемы, поскольку Секретариатом им представлены материалы о наличии «Третьих лиц», а также ПОСКОЛЬКУ СУДЬИ НЕ ДОПУСКАЮТ МЫСЛИ, ЧТО ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ ИМ МАТЕРИАЛЫ ПО ЖАЛОБАМ МОГУТ ЯВЛЯТЬСЯ ПРЕДНАМЕРЕННОЙ ФАЛЬСИФИКАЦИЕЙ.

КАК СОЗДАЮТСЯ «ПРЕЦЕНДЕНТЫ»
Жалоба №47033/99 была единогласно признана неприемлемой.
Решение противоречит законодательству России и Конвенции по защите прав человека и складывается, по крайней мере, из следующих частей:
1)Из неправильного, преднамеренно искаженного цитирования российского закона (протест в России могут принести Председатель Верховного Суда и его заместители, Генеральный прокурор и его заместители, а судьям сообщили, якобы могут только Председатель Верховного Суда и Генеральный прокурор). От этого зависел допус-тимый срок подачи жалобы.
2)Из отсутствия ссылки на положения российского закона (в той части решения, где эта ссылка абсолютна необходима): Секретариат сообщил судьям, якобы ответ заместителя Генерального прокурора зависит от его права УСМОТРЕНИЯ (D&201; TIONNAI-RE), а на самом деле, в Гражданском процессуальном кодексе России ВООБЩЕ ОТ-СУТСТВУЮЕТ указание НА ПРАВО УСМОТРЕНИЯ заместителя Генерального прокурора в том, что касается протеста. Более того, статья 322 Гражданского процессуального кодекса России ОБЯЗЫВАЕТ заместителя Генерального прокурора (как и любое другое компетентное лицо, наделённое правом принесения протеста) УКАЗАТЬ МОТИВЫ ОТКАЗА в принесении протеста.
ССЫЛКА НА ЗАКОН РОССИИ ОТСУТСТВУЕТ не потому, что эксперт забыл её привести, а ПОТОМУ, ЧТО ПРАВО УСМОТРЕНИЯ УПОМЯНУТО ЗАВЕДОМО НЕО-БОСНОВАННО, потому, что ЮРИДИЧЕСКОЕ ОСНОВАНИЕ для упоминания права усмотрения ОТСУТСТВУЮТ в законодательстве России.
3)Из третьей части-применения прецендента из УГОЛОВНОГО права другой страны к ГРАЖДАНСКОМУ делу в России: в качестве прецендента для ГРАЖДАНСКОГО дела из РОССИИ выбрано дело №41974/98, которое касается УГОЛОВНОГО права УКРАИНЫ.
Очевидно, что ГРАЖДАНСКИЙ процесс в РОССИИ не может регулироваться УГОЛОВНО-процессуальным кодексом УКРАИНЫ, не применяемым на территории России.

Таким образом, СУДЬИ Суда БЫЛИ введены в заблуждение (ОБМАНУТЫ) и, воп-реки действительным фактам, могли искренне считать, что обращение подателя жалобы №47033/99 к заместителю Генерального прокурора не являлось регулярным средством защиты по российскому законодательству, что заместитель Генпрокурора обладает правом усмотрения, что дело к уголовному праву и имеет прецедент в Европейском суде.

На основании НЕДОСТОВЕРНОГО экспертного заключения, ДОВЕРЯЯ ЭКСПЕРТАМ И СЧИТАЯ ЗАКЛЮЧЕНИЕ ДОСТОВЕРНЫМ, судьи единогласно вынесли решение признать жалобу неприемлемой.

Что касается места надзорной инстанции среди средств защиты, необходимо иметь в виду следующее. И в гражданском процессуальном кодексе, и в Уголовно-процессуальном кодексе России, действовавших в период до недавнего введения новых кодексов, есть глава с одинаковым названием «ПРОИЗВОДСТВО В НАДЗОРНОЙ ИНСТАНЦИИ» (глава 36 ГПК РСФС Р и глава 30 в УПК РСФСР).
Несмотря на динаковое название, эти главы регулируют совершенно различные процессы:
- в уголовном процессе инициатором пересмотра судебных актов являются соответствующие должностные лица, имеющие право усмотрения-начать процедуру пересмотра или нет. Осуждённый или оправданный не имеют права инициировать действия должностного лица.
-В гражданском процессе лицо, участвующее в деле, наделено правом инициировать действия должностных лиц, а должностное лицо не наделено правом усмотрения и ОБЯЗАНО сообщить мотивы отказа, если считает, что оснований для принесения протеста по заявлению гражданина нет.
Отвечая на вопросы о надзорной инстанции, Комиссар по правам человека Совета Европы утверждал, что для России конечной инстанцией является инстанция, после прохождения которой приговор или решение вступает в законную силу, что надзорная инстанция по действующему процессуальному законодательству является так назыаемым «экстраординарным средством защиты», используемым в силу полномочий лиц, наделённых государством правом принесения надзорной жалобы. Иными словами, обращение с надзорной жалобой не учитывается Европейским Судом при расчете 6-месячного срока.
Видно, что в части надзора в Европейском Суде произошло обьединение двух кодек-сов, по одному из которых надзор действительно являлся «экстраординарным средством защиты», а по другому (гражданскому процессуальному)-обычным средством защиты.
Такая позиция, сформировашаяся в Европейском Суде, привела к дополнительным потерям для граждан России-о том, что Европейский Суд не учитывает надзорную инстанцию при контроле шестимесячного срока, многие граждане узнавали уже после отклонения жалобы ratione temporis. Комиссар по правам человека Совета Европы обещал, что со вступлением в действие нового ГПК Европейский суд пересмотрит свою позицию, однако по состоянию на 4 июля 2003 года в пункте 7 «Пояснительные записки для желающих обратиться в Европейский Суд по правам человека» содержится специальное разьяснение:
«Следует особо отметить, что юриспруденцией Суда не рассматривается в качестве эффективного средства правовой защиты процедура пересмотра в порядке судебных решений, вступивших в законную силц, предусмотренная российским законодательством».

Выступая на упоминавшейся Интернет-конференции Совета Европы и Европейского Суда по правам человека «Европейские стандарты защиты прав человека. Обеспечение доступа в Российской Федерации», судья Верховного Суда Российской Федерации Разумов Станислав Александрович так оценил ситуацию с надзорной инстанцией:
«Особенно относительно надзорного производства. Вот Павел Александрович (Лаптев) и Анатолий Иванович (Ковлер) сегодня уже говорили о делах, которые разрешены в качестве прецендента (в том числе и дело Тумилович), которые говорят о том, что по вступлению ПРИГОВОРА в законную силу, после кассационного его рассмотрения, это тот срок, с которого начинается возможность обращения в Европейский Суд по правам человека. Но здесь нужно иметь в виду, что кассационная жалоба, которая является основанием к надзорному производству, будет рассматриваться, естественно, сразу же после обращения с этой надзорной жалобой заинтересованного лица, которое указано в УГОЛОВНО-процессуальном законе. И на мой взгляд, можно сейчас говорить, что надзорная инстанция будет являться, в общем-то, обязательной инстанцией, но по желанию того лица, которое желает обратиться сю-да. Конечно, мы бы хотели, что бы этот вопрос на уровне Европейского Суда, конечно, был бы разрешён с точки зрения того, что бы мы в надзорном порядке имели возможность тоже поправлять решения, которые могли быть приняты ошибочно и нижестоящими судами. Надеемся, что это обстоятельство будет с пониманием принято в Европейском Суде, и в конечном итоге надзорная инстанция станет инстанцией обязательной, инстанцией судебной, когда мы сможем поправлять эти вопросы».
Оставляя в стороне детали, необходимо отметить, что судья Верховного Суда также говорит о деле Тумилович как об уголовном деле, прецендентном характере деле Тумилович, а на са-мом деле оно является гражданским делом.

Путаница, внесенная нашими юристами, сохраняется.

Использование недостоверного экспертного заключения ПРИВЕЛО К СОЗДАНИЮ ЮРИДИЧЕСКОГО ПРЕЦЕНДЕНТА, с помощью которого БУДУТ НЕЗАКОННО ОТКЛОНЯТЬСЯ И ПОСЛЕДУЮЩИЕ ЖАЛОБЫ ИЗ РОССИИ.
Прецендентный характер дела Тумилович подтвердил уполномоченный РФ при Европейском Суде П.А. Лаптев:
«Этот вопрос уже решен, и ему посвящена публикация соответствующего решения Европейского Суда по правам человека. Это неоднократно упоминающееся дело «Людмила Тумилович против Российской Федерации».
Речь идёт вот о чём: Европейский суд прецендентно сказал о том, что надзорная практика в любой стране является дискретным (по видимому, дискреционным) полномочием лица, уполномоченного принести протест. Возбуждение надзорного производства так или иначе зависит от воли этого лица».
Судья Европейского Суда от России А.И. Ковлер дополнил П.А. Лаптева:
«В тех странах, где это (т.*е., надзорная инстанция) является частью судебной процедуры и наделила конституционный суд функциями надзорной инстанции. Есть пример по Италии: там принят специальный закон об этом. И, наконец, из беседы Лебедева и Вильдхабера ясно, что как только у нас в законе будет написано, что надзорная жалоба-это часть судебной процедуры, она будет приниматься в расчёт как средство эффективной защиты». На самом деле, как в старом ГПК РСФСР (глава 36), так и в новом ГПК РФ (глава 41) надзорная инстанция является частью судебной процедуры, дискреционное право в обоих кодексах не упоминается.

[Ульпиан]

Этот «прецендент», родившийся из недостаточного изложения норм ГПК РСФСР и обьеди-нения ГПК России с УПК Украины, уже официально признан, о чём сообщил Комиссар по правам человека Совета Европы:
«Прецедентным по вопросам надзора для России является дело Тумилович против России (жалоба 47033/99, 22 июня 199 г.).

Заслуживает внимание тот факт, что ни один из высоких юристов даже не упомянул, что жительница Краснодара 1948 года рождения Людмила Францевна Тумилович обращалась в Европейский Суд по ГРАЖДАНСКОМУ ДЕЛУ, что к уголовному процессу её жалоба отно-шения не имела-столь велика сила инерции неправомерных действий Секретариата.

Не менее важен для понимания произошедшего и другой факт-дело Тумилович проведено с крупным юридическим изьяном.
На этот изьян указал Уполномоченный РФ П.Лаптев-дело рассмотрено без участия судьи от России (В.А. Туманова в Суде УЖЕ не было, а А.И. Ковлера ЕЩЁ не было).
Странная спешка: жалоба была подана Людмилой Тумилович 19 июля 1998 года, была зарегистрирована 24 марта 1999 года и была рассмотрена 22 июня 1999 года.
Необычайная расторопность Секретариата Суда-жалоба подготовлена и рассматривается практически НЕМЕДЛЕННО после регистрации (прошло менее трёх месяцев), пока нет судей, которые разбираются в законодательстве страны-ответчика и свободно владеют языком подателя жалобы.
Это при том, что ДРУГИЕ ЖАЛОБЫ ЖУТ РАССМОТРЕНИЯ ГОДАМИ.
С чего бы это?
В суде заседали судьи, даже не владеющие в необходимой степени русским языком и не зна-комые с тонкостями российского законодательства. Судей не было, но Секретариат был и исправно делал своё дело.

Часть 3. Плодотворная доверчивость Председателя Лебедева.

Тот неоспоримый факт, что жалобы граждан России практически не рассматриваются Евро-пейским Судом по существу, оказался воспринят Председателем Верховного Суда Российс-кой Федерации Лебедевым Вячеславом Михайловичем БУКВАЛЬНО, то есть, без сомнений в происхождении факта. Если бы это было личным мнением рядового юриста, то комментарий был бы необязателен.
Председатель Лебедев является руководителем высшего судебного органа России, обладаю-щего правом законодательной инициативы и, бесспорно, оказывающего решающее влияние на работу судебной системы.
При таких обстоятельствах позиция Лебедева В.М. привлекает общественный интерес.

13 мая 2003 года во время Интернет-конференции Председателя Лебедева «Реформирование процессуального законодательства в Российской Федерации» первый же вопрос касался Ев-ропейского Суда:
«В чём причина на Ваш взгляд обращения российских граждан за защитой в Европейский Суд? По статистике Страсбурга Россия занимает второе место после Турции по числу обра-щений в эту структуру».
Ответ Председателя Лебедева показателен:
«Большое количество обращений российских граждан в Европейский Суд по правам человека вызвано тем, что стороны не удовлетворены результатами рассмотрения рос-сийскими органами власти жалоб или заявлений о нарушении прав.
Я не вижу в этом ничего предосудительного и негативного. В статье 46 Конституции Российской Федерациии закреплено право гражданину обратиться за судебной защитой в международные организации, такие как Европейский суд по правам человека.
Вот некоторые цифры. В течении 5 лет, как Россия находится под юрисдикцией европейского суда по правам человека, в Европейский суд обратилось более 12 000 граждан. Я не делал бы из такого большого количества обращений вывод о том, что плохо работает российское пра-восудие, т.*к. из этого числа обращений-коммуницированы (прим.-то есть, направлены Пра-вительству РФ)126 жалобы, из них ПРИЗНАНЫ ПРИЕМЛЕМЫМИ ВСЕГО 12. И на сегодня-шний день, подчеркиваю за 5 лет, против России вынесено всего 3 решения.
И ВОТ НАВЕРНОЕ ЭТИ ЦИФРЫ НАДО ПОЛОЖИТЬ В ОСНОВУ ОПРЕДЕЛЕНИЯ И КА-ЧЕСТВА РАБОТЫ РОССИЙСКИХ СУДОВ. А ещё раз хочу повторить, то, что российским гражданам дана возможность обращаться в Европейский суд-это нормально, это конститу-ционно, это соответствует общепризнанным принципам и нормам международного права, европейским конвенциям и договорам».
Юристам, а судьям в особенности, известно, что одним из ключевых элементов при поиске истины является установление причинно-следственной связи.
Председатель Лебедев легко поверил, что ничтожное количество жалоб россиян, допущен-ных к рассмотрению в Европейском суде, вызвано ВЫСОКИМ КАЧЕСТВОМ РАБОТЫ РОССИЙСКИХ СУДОВ-Председатель Лебедев легко поверил, что гражданам не на что жаловаться.

В части второй был описан и другой возможный источник такого кажущегося «благопо-лучия» судебной системы России-не высокое качество её работы, а высокое «качество» целенаправленной «работы» юристов Секретариата именно с жалобами из России.
Председатель Лебедев мог бы обратить внимание на странные статистические данные, доступные любому интересующемуся, но не обратил, доверился магии приятных чисел.

Для иллюстрации не бесспорного характера вывода Председателя Лебедева о «качестве работы российских судов». Приведём часть вопроса гражданки, всё ещё надеющейся на защиту Европейского Суда.
Гражданка, изумленная «качеством работы» столичных судов и НЕОБЬЯСНИМОЙ ДОВЕ-РЧИВОСТЬЮ судей, задала вопрос на упоминавшейся Интернет-конференции Совета Ев-ропы и Европейского Суда по правам человека «Европейские стандарты прав человека. Обес-печение доступа в Российской Федерации».
«Вмоём деле соответчиком является ДЭЗ в лице его сотрудника, виновного в происшествии. Однако, судья отказала ответчице в вызове повесткой виновного сантехника, производившего замену аварийной сантехники, а предоставила это на усмотрение ДЭЗа, заинтересованного в сокрытии истины. К делу были привлечены лица не имеющие отношения к происшествию, находившиеся в момент аварии в километре от места происшествия и узнавшие об обстояте-льствах дела по понаслышке. Это дало возможность скрыть истину, и уйти от ответственнос-ти ДЭЗу, а виновным назначили из тех, кто пришёл в суд. Суду не нужна истина: главное, на-значить виновного. Если такие высокие инстанции, как Мосгорсуд в лице зам. Председателя квалифицирует рекомендации судьи без должного оповещения виновника как вызов его в суд, а судья Верховного суда не запрашивает дело лишь только потому, что он верит письмен-ному ответу Мосгорсуда («судья вызвала же сантехника в суд»). Для чего же тогда вышестоя-щие инстанции, если они верят друг другу, а не материалам дела и ЗАКОНУ? Вероятно, у них свой ЗАКОН, в котором нет места наши правам».
Не менее интересен и следующий вопрос (с той же конференции об «обеспечениии доступа» к европейским стандартам защиты прав человека ИМЕННО ВНУТРИ РОССИЙСКОЙ ФЕ-ДЕРАЦИИ), где прямо упоминается Председатель Верховного Суда:
«Уважаемые господа! 1) В апреле прошлого года я выиграла гражданское дело в Московском городском суде о признании недействительным с момента издания нормативно-правового ак-та московского правительства. 13 июля в Верховном Суде РФ апелляция не была удовлетво-рена. Но зам. Председателя ВС РФ г. РАДЧЕНКО истребовал дело в порядке надзора и ПРИ-ОСТАНОВИЛ ИСПОЛНЕНИЕ СУДЕЬНЫХ РЕШЕНИЙ по данному вопросу. С тех пор (с 13 июля 2001 г.) ВСЕ НАДЗИРАЕТ. На мои обращения к ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ВС -НИКАКОГО ОТВЕТА. Дело в МГС не возвращено, как будто его и не было. 2) С 1-го января 2001 г. не исполняется решение Московского городского суда (о переселении). Обратилась к гл. про-курору Москвы. Он, как обычно, «спустил на низы». Пришёл ответ-нарушение ваших прав не усматриваем. Читай-ст.315 УК РФ к московскому Мэру неприменима. ВОЗМОЖНО ЛИ В ДАННЫХ СИТУАЦИЯХ ОБРАЩЕНИЕ В ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД И ВОЗМОЖНО ЛИ ДОБИ-ТЬСЯ ПРАВОСУДИЯ НА НАШЕЙ ТЕРРИТОРИИ?».
Действительно, интересно было бы узнать мнение Председателя Лебедева-ВОЗМОЖНО ЛИ ДОБИТЬСЯ ПРАВОСУДИЯ НА НАШЕЙ ТЕРРИТОРИИ?
Или в этом уже нет необходимости при таких приятных сводках из Европейского Суда?

При том подходе у установлению причинно-следственной связи, который использован Пре-дседателем Лебедевым, можно предложить не менее эффективные методы оценки судебной системы России, позволяющие сделать облик судебной системы ещё более привлекательным, даже неотразимым.

МЕТОД 1-ПО ДОВЕРИЮ К СУДЬЯМ:
Изсестно, что в российских судах заявления об отводе судьи неукоснительно оставляются «без удовлетворения».
Если не допускать мысли, что эти заявления рассматриваются и разрешаются с грубыми на-рушениями процессуального хзакона, в том числе, вопреки практике Европейского суда по правам человека об обязательном обеспечении доверия к судье, то остаётся прекрасный вы-вод-оснований для отвода кого-либо из судей не может существовать, российские судьи-просто ангелы.

МЕТОД 2-ПО ОТМЕНАМ РЕШЕНИЙЙ:
Известно, что доля жалоб, удовлетворённых в кассационной или надзорной инстанциях, ни-чтожно мала, а среди отменённых решений нередко встречаются именно законные решения.
Если не допускать мысли, что в кассационной и надзорной инстанциях могут совершаться многочисленные и грубые нарушения закона, что постановления этих инстанций могут шта-мповаться без непосредственной связи с законом и с содержанием жалобы, то остаётся дать высшую оценку качеству работы судов первой инстанции.
Не беда, что из этой приятной картины выпадают целые блоки. Например, кассационная ин-стация отказала в удовлетворении кассационной жалобы, НЕ ИМЕЯ ПЕРЕД СОБОЙ КАС-САЦИОННОЙ ЖАЛОБЫ (её просто не было в суде), НЕ ИМЕЯ ИСТИЦЫ (её просто не из-вестили) и не имея сведений о причине отсутствия истицы. В юридически пустом зале судеб-ного заседания (нет ни предмета рассмотрения, ни стороны процесса) суд не дрогнувшей ру-кой отклонил отсутствующую кассационную жалобу не извещённой истицы.
Ситуация, конечно, абсурдная, но доверчивость судебных рукодителей велика-кто и где ука-жет подлинные истоки «высокого качества работы» суда первой инстанции?

МЕТОД 3-МАЛО ЖАЛУЮТСЯ В ЕВРОПУ:
Из миллиона дел, рассмотренных за последние 5 лет, в Европейский Суд обжаловано только 12000. Нет необходимости следить за судьбой поданных жалоб-можно гордиться просто тем, что только крохотная доля процента решений (приговоров) отечественных судов обжалована в Европе, «качество работы» судебной системы и так выше похвал.

НАКОНЕЦ, МЕТОД4:
Совершенно без работы стаётся специальная, судейская, статья 305 Уголовного кодекса РФ (как, впрочем, и многие другие статьи УК, распространяющиеся и на судей).
Некоторые скептики могут подумать, что это происходит потому, что заявления о возбужде-нии уголовных дел в отношении судей не рассматриваются прокуратурой так, как должны быть рассмотрены по процессуальному закону.
Ещё большие скептики могут додуматься до того, что такие заявления вообще скрываются от регистрации в качестве сообщений о совершении преступлении.
Например, на Интернет-конференции Совета Европы и Еврпейского Суда по правам человека «Европейские стандарты защиты прав человека. Обеспечение доступа к Российской Федера-ции» недоумевающим гражданином был задан вопрос:
«Судья совершила подлог документов в гражданском деле 2-1327/99 Ухтинского Суда при вынесении определения от 13.01.2000г. Об отказе в изменении порядка исполнения решения суда от 26.05.1999 г., считая его формально исполненным. До сих пор Генеральная прокурату-ра РФ отказывает в возбуждении уголовного дела по статье 292 УК РФ. Как быть?»
Действительно, распространяется ли ответственность за служебный подлог на судей, или «качество работы» судов так высоко, что ни задумываться об этом, ни замечать заявления потерпевших граждан даже неприлично?
Конечно же, приятнее доверчиво считать, что отсутствие уголовных дел ясно указывает на непорочность судей.

Таким образом, удачно выбранная причинно-следственная связь- это большое достижение современной мысли.

Применение метода, самостоятельно найденного Председателем Лебедевым, в органическом сочетании с дополнистельными методами, предложенными выше, позволит больше не беспо-коиться о проблемах в судебной системе России.

Часть 4. Последствия. Нужно ли что-то делать?

Блокирование доступа россиян к Европейскому Суду, если ситуация не будет решительно изменена, не оставляет российским гражданам никаких шансов получить защиту в Европей-ском Суде-доступ для наших граждан в Европейский Суд от 22 до 100 раз менее вероятен, чем для граждан других стран (а на самом деле искусственно занижен ещё больше-в 80-400 раз).

Атмосферу безнадёжности охотно поддерживает и Уполномоченный России при Европейс-ком Суде Павел Александрович Лаптев.
Выступая 21 января 2003 года в Москве на ежегодном Всероссийском совещании судей, П.Лаптев высказался и о Европейском Суде.
Оценивая обстановку с жалобами из России, П.Лаптев, назвал российских судей «лучшими по потенции» (цитируем по «Газете» от 22.-1.03):
«судейский корпус России Лаптев назвал «лучшим в Европе по потенции». А вступление страны в систему Европейского суда-самым мягким и безболезненным. «По числу жалоб от граждан мы на втором месте, -отчитался Лаптев,- в прошлом году их было 10 тысяч. Зато по числу выносимых по жалобам решений-на одном из последних. И Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ТАК И БУДЕТ ДАЛЬШЕ».
Наиболее тревожным является именно последняя часть высказывания официального предс-тавителя России-он надеется, что ТАК БУДЕТ И ДАЛЬШЕ.

Точно такой же прогноз дал и доктор юридических наук Юрий Владимирович Голик в ин-тервью радиостанции «Маяк-24» 7 мая 2002 года.
Отвечая на вопрос о жалобах в Европейский Суд, доктор Голик сказал:
«В процессе изучения и рассмотрения находится всего несколько жало. А граждане направи-ли в Европейский суд, на самом деле, уже несколько тысяч жалоб. Но это вовсе не значит, что все эти жалобы пойдут дальше по канцелярии».
Юрий Голик прав, дальше канцелярии россиян не допускают.
Несомненно, представитель Лаптев знает, что говорит, и надеется, к сожалению, не зря.
Иными словами, удручающее положение с допуском граждан к Европескому Суду предс-тавитель России считает положительным явлением, повышающим репутацию российских судей. Он хотел бы сохранения и надеется на сохранения нынешнего положения и в будущем.
В этом мнение П.Лаптева совпадает с мнением Председателя Лебедева-оба тракутуют откло-нение жалоб россиян ещё на предварительной стадии именно как свидетельство «потенции судей» или «качества работы судов».

Такая позиция может быть оценена и с другой стороны: тысячи граждан России вместе с их юристами не доросли до обращения в Европейский Суд, до сих пор являются в десятки (и даже в сотни) раз менее грамотными, чем граждане и юристы других стран.
Такой вывод является совершенно неприемлемым, не соответствует действительности, огу-льно порочит граждан и специалистов России.
Весьма нелогично, что одни российские юристы-российские судьи-это юристы высокой ква-лификации, «лучшие в Европе по потенции», а остальные российские юристы (не являющие-ся судьями) УСТУПАЮТ по своей «потенции» иностранным юристам В ДЕСЯТКИ РАЗ.
Такой вывод П.Лаптева заставляет предположить, что все грамотные юристы без остатка ушли в судьи, что грамотных юристов вне судебной системы в России не осталось.

За разговорами о «потенции судей» и о «качестве работы» судов теряется другой вывод: препятствование доступу граждан России к Европейскому суду не создаёт даже иллюзии благополучия в нашей судебной системе.
Опубликованные статистические данные известны не только нам, но всей общественности Европы.
Для этой общественности и для властей стран-участниц Совета Европы очевидно и другое-судебная система России далеко не так справедлива.

При таких обстоятельствах обстановка с жалобами из России указывает лишь на два обсто-ятельства-на явное нарушение прав граждан России в Секретариате Европейского Суда и на стремление приукрасить имидж России за счёт тех граждан, права которых были нарушены в стране.

Искусственная изоляция судебной системы России от независимого контроля Европейского Суда сродни установлению запретительных пошлин на импортную продукцию, которое, за-щищая отечественного производителя (в данном случае-судебную систему России), как пра-вило, идёт во вред отечественному потребителю и обеспечивает сохранение пороков отечес-твенного производства и самого товара.
В данном случае продукцией является качество судебной системы, а потребителем является (прямо или косвенно) почти каждый гражданин России.

В очередной раз граждан России выставляют в Европе людьми не первого сорта: попробовал бы Секретариат совершить такие манипуляции в отношении граждан других европейских стран!
Причастные работники Секретариата мгновенно оказались бы на улице со скандалом. А мо-жет быть, и при уголовной ответственности по законам Франции.
Не существует НИ ОДНОЙ жалобы из других стран, которая была бы отклонена Судом ИСК-ЛЮЧИТЕЛЬНО НА ОСНОВЕ РАССУЖДЕНИЙ ЮРИДИЧЕСКОГО РЕФЕРЕНТА, без еди-ной ссылки на конкретное решение внутренних органов правосудия, без цитирования или хотя бы упоминания хотя бы одной нормы закона страны, без упоминания даже названия какого-либо закона страны, без упоминания доводов заявителя и с внесением недостоверных доводов, якобы представленных заявителем.
Применительно к жалобам из других стран (из доступных публике) Суд не допускает даже отдельного из перечисленных нарушений, а в отношении жалоб граждан России юристы Секретариата смело применяют полный подбор упомянутых нарушений.
Это прямая и даже демонстративная дискриминация граждан России в Секретариате Евро-пейского Суда.

Допуск нескольких жалоб из России до Европейского суда является тем исключением, кото-рое подтверждает правило-ЗАЩИТА ГРАЖДАН РОССИИ В ЕВРОПЕЙСКОМ СУДЕ ХОТЯ И ДЕКЛАРИРОВАНА, НО ДО СИХ ПОР НЕВОЗМОЖНА.

Волна жалоб, поданных россиянами под впечатлением демкратизации и присоединения России к Совету Европы, превратилась в обратную волну разачарования граждан, искусст-венного восхваления судебной системы и резкого увеличения нарушения прав граждан в судебной системе-судьи догадались, что остерегаться Европейского Суда на самом деле не нужно, что всё схвачено.

Итог присоединения России к Совету Европы оказался для граждан скорее отрицательным-они не только не получили защиты в Европейском Суде, но и получили более суровую обста-новку в отчественных судах.

Таким образом, блокирование доступа россиян к европейскому Суду порождает разрушите-льные последствия для самой судебной России и усиливает нарушение прав граждан России внутри страны.

НУЖНО ЛИ ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ?

Изложенные обьективные данные являются общедоступными и, следовательно, наверняка известны органам власти России.
Одна из равноправных и независимых ветвей власти-судебная-не видит причин для беспо-койства и склонна толковать обстановку в свою пользу, как похвалу себе.
Законодательная власть могла бы инициировать уточнение Регламента Европейского Суда, поскольку Европейская Конвенция и правила её примения (Регламент Европейского Суда, включающий порядки в Секретаритате Суда) являются частью законодательства России и обязательны для России.
Одна из целей уточнения-предусмотреть защиту подателей жалоб от фальсификации ма-териалов жалобы в Секретариате Суда.
Исполнительная власть находится в оперативном взаимодействии с Советом Европы и с Европейским Судом, поэтому обладает наибольшими возможностями повлиять на недопус-тимое положение (конечно, при условии, что исполнительная власть согласна с тем, что это положение действительно недопустимое).

Могут быть предложены ближайшие меры:
-Временно направить в Секретариат Европейского Суда представителя Совета при Прези-денте Российской Федерации по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека в интересах подателей жалоб из России(государство в Суде защищено П.Лаптевым).
Функции-принять участие в предварительной оценке жалоб и предотвратить хотя бы наибо-лее грубые искажения предмета и основания жалобы.
-Запросить копии документов, представленных юристами Секретариата Комитетам из трёх судей для отклонения жалоб. Цель-сопоставление аннотаций и жалоб, а по жалобам, содер-жание которых было искажено в аннотациях, предложить Европейскому Суду процедуру пе-ресмотра по вновь открывшимся обстоятельствам.
-Подготовить предложения о внесении измений в Регламент Европейского Суда, защищающих подателей жалоб от фальсификации материалов жалоб в Секретариате Суда.

Возможность истребования копий документов в Европейском суде требует специального по-яснения.
Ряд граждан, жалобы которых были искажены юристами Секретариата до неузнаваемости, уже пытались получить копии аннотаций, докладов судей-докладчиков и другие документы.
Секретариат (а на самом деле, те же юристы, которые искажали содержание жалоб) решите-льно отказал. Ссылаясь на конфеденциальность документов.
Действительно, существует «Четвертый протокол к генеральному соглашению о привилегиях и иммунитетах Совета Европы (положения. Касающиеся Европейского Суда по правам чело-века)».
Пунктом 1 статьи 4 этого Протокола предусмотрено:
«ДОКУМЕНТЫ и бумаги Суда, судей и КАНЦЕЛЯРИИ, имеющие к отношение к деятельно-сти Суда, ЯВЛЯЮТСЯ НЕПРИКОСНОВЕННЫМИ».
Однако в том же Протоколе есть статья 7, пункт 3 который установил:
«Суд (имеется в виду Европейский Суд по правам человека) не только не имеет право, но и ОБЯЗАН отказаться от иммунитета во всех случаях, если, по мнению Суда, этот иммунитет может воспрепятствовать отправлению правосудия или если он может быть отменен без уще-рба для цели, с которой этот иммунитет представлен».
Очевидно, что неприкосновенность аннотаций и докладов судей-докладчиков в том, что каса-ется жалоб россиян, препятствует отправлению правосудия.
В любом случае, иммунитет с бумаг Секретариата Суда (в части жалоб россиян) может быть снят без ущерба для цели, с которой этот иммунитет был предоставлен.

Следовательно, если правительственные органы России, отвественные за взаимодействие с Судом, обратятся с мотивированным запросом о предоставлении копий документов, то у Суда не должно появиться причин для отказа.

[Marcus Porcius Cato]

Это доклад Совета при Президенте Памфиловой. Даже знал фамилию автора этого доклада, но уже забыл. Это на мой взгляд лучшее, что сделал Совет под её руководством. Но сейчас этот доклад уже недоступен в интернете. Но у меня он сохранился в бумажном варианте, рукописи ведь не горят. Вот я его и публикую теперь.
http://sovetpamfilov...xt/840/?parent=

Там есть упоминание о признании жалобы Тумилович неприемлемой в очень короткие сроки. Одна моя жалоба была признана непремлемой ещё быстрее. Такая оперативность наводит на определённые рассуждения.

[Григорий Диков]

http://www.polit.ru/analytics/2009/11/18/dikov.html

За более чем десять лет, прошедших с момента выступления в силу Европейской Конвенции по Правам Человека (5 мая 1998 года) опубликовано много работ о российском сегменте практики Европейского Суда. Однако все, что было написано, в основном основано на открытых источниках — а именно, на опубликованных решениях Суда по делам, рассмотренным одной из палат Суда. В то же время такие «палатные» дела обычно составляют около трети от общего количества дел, поступивших в Суд. Подавляющее же количество дел отклоняется на самой начальной стадии комитетом из трех судей (это старая система рассмотрения дел, которая до сих пор действует для России, которая отказывается ратифицировать 14й дополнительный протокол о единоличном рассмотрении подобных дел). Назовем их условно«комитетскими» делами.

Если взять статистику 2008 года в отношении России, то на конец года дожидалось рассмотрения 27242 дела, из которых 23595 были предварительно отнесены к категории «комитетских» дел, т.е. более 86% от общего количества. Впрочем, в этом смысле Россия не уникальна — в большинстве стран основная масса заявлений, поступающих в Суд, отклоняется на самой ранней стадии. Так, для сравнения, для Румынии доля комитетских дел составляет 57%, для Польши — 63%, для Украины — 72%, для Норвегии — 84%, для Нидерландов — 88%, а для Эстонии — 91% [1].

Так что расхожее мнение о том, что большинство заявителей в Европейском Суде выигрывает у государства — миф. Именно «комитетские» дела (заведомо неприемлемые) составляют основную массу дел, которые рассматривает Суд, и это верно не только в отношении России, но и других стран.

Вместе с тем об этой стороне работы Суда известно очень мало. Тому есть три причины. Во-первых, большинство из этих дел действительно не представляет особенного юридического интереса. Во-вторых, решения по таким делам не публикуются в Интернете, а только сообщаются заявителю письмом — таким образом, доступ к ним затруднен. В третьих, решения по таким делам лапидарны и не содержат подробного анализа причин неприемлемости. Поэтому даже если бы решения по комитетским делам публиковались, это бы ничего не изменило.

Оставим в стороне дискуссию о том, насколько такое положение вещей соответствует требованиям Конвенции. Для меня важно лишь то, что эта область остается terra incognita для большинства юристов и социологов, изучающих работу Суда.

Кроме того, большинство исследователей, занимающихся Европейским Судом, интересует сугубо юридическая составляющая его работы, правовые позиции Суда по тому или иному вопросу. Меня же заинтересовала также и социологическая сторона вопроса, которая, насколько мне известно, до сих пор была предметом лишь одного исследования, а именно доклада московского Центра Политических Технологий (в дальнейшем мы будем называть его «доклад ЦПТ») [2].
Доклад ЦПТ, составленный в середине 2008 года, был основан на опросе сотни заявителей и двадцати экспертов. Собранные мнения очень интересны, демонстрируют мотивацию заявителей при обращении в Суд, а также отношение профессионального сообщества к Суду. Авторами исследования была проведена большая и полезная работа.

Однако в рамках того исследования опрашивались заявители именно по палатным делам. Судя по респондентам, по географии опросов (город Шахты, Нововоронеж), и мнениям, которые высказывались, большинство из этих дел касалось типовых неисполнения судебных решений или надзорного производства (хотя и не только). Эти темы очень типичны для российских дел, но ими практика Суда не исчерпывается. Наконец, сам метод исследования предполагает определенную точку зрения. Я бы сформулировал ее как «Европейский Суд глазами российских заявителей, выигравших дела».

Предлагаемая статья ставит своей задачей изменить точку зрения. Меня интересовало не то, почему заявители пошли в Европейский Суд (именно это было главной темой доклада ЦПТ), а то, с чем они туда пришли, какие вопросы они подняли в своих жалобах и почему они проиграли в Суде.

При написании этой статьи был использован, во-первых, опыт работы — мой собственный и моих коллег, юристов Секретариата Суда. Автор также отобрал 250 папок подряд из числа дел, которые были признаны неприемлемыми в 2009 году. Меня интересовали основные биографические данные о заявителях (дата рождения, место работы, место жительства), а также суть самой жалобы. Эта информация в принципе открыта для публики, но за пределами Суда, как я уже говорил, в эти папки редко кто заглядывает (заявитель может попросить о конфиденциальности его досье, но это происходит очень редко). В случае групповых или семейных жалоб информация бралась по первому заявителю.

Учитывая, что сами решения о неприемлемости недоступны для публики, излагая статистику комитетских решений, я вынужден дать лишь обобщающий анализ оснований неприемлемости, не вдаваясь в детали.

Хочу обратить внимание читателей на то, что высказанные в статье мнения и оценки являются личным мнением автора и их ни в коей мере нельзя рассматривать как официальную позицию Суда.

Итак, перейдем к сути исследования.

Портрет заявителя
Среди 250 папок только 3 жалобы были поданы юридическими лицами, включая одну от неформального объединения (которое не было зарегистрировано). Остальные жалобы были поданы индивидуальными заявителями, ср еди которых 152 мужчины и 95 женщин. Может создаться впечатление, что мужчины значительнее активнее, но это не совсем так. Из числа «мужских» жалоб большое число подано заключенными (53) или людьми, так или иначе связанных с министерством внутренних дел или обороны (19). Женщин среди таких заявителей очень мало. Т.е. точнее сказать, что Суд рассматривает больше «мужских» проблем, чем «женских».

Что касается занятий заявителей, то сразу бросается в глаза большая доля «социальных иждивенцев» (в это выражение я не вкладываю ничего обидного — я имею ввиду людей не участвующих в производстве, а находящихся на содержании у государства или у своих близких; чаще всего это не их собственный выбор, а обстоятельства). Надо отметить, что биографические данные сообщаемые самими заявителями, не всегда можно определенно истолковать. Так, в качестве места работы некоторые указывали просто «служащий». Тем не менее, из формуляров можно получить некоторое общее представление о роде занятий и социальном статусе большинства заявителей.

Так, среди 250 заявителей я насчитал 99 пенсионеров (по возрасту или инвалидности, в том числе пенсионеров МО или МВД), 53 заключенных, 19 безработных и домохозяек (-хозяев). Остальных заявителей я разделил условно на несколько групп: госслужащие (в т.ч. военные, милиционеры) — 13 человек, квалифицированные специалисты (в основном «бюджетники» — учителя, врачи, научные сотрудники и т.п.) — 14, служащие частных предприятий (в основном заявители, называющие себя «менеджерами») — 9, наемные работники без высшего образования (рабочие, продавцы) — 17, представители свободных профессий (адвокаты, артисты, инд. предприниматели) — 15. Среди заявителей был также 1 учащийся, и некоторое количество лиц которых трудно отнести к какой-либо категории (например, заявитель пишет о себе, что он «активист-правозащитник»), или которые просто не заполняли соответствующую графу формуляра жалобы.

Диаграмма 1. Профессиональный состав заявителей

Глядя на «профессиональный состав» заявителей, легко предположить, что их средний возраст достаточно высок. Даже для заключенных-заявителей среднего по стране. Что касается средний возраст составляет 37 лет, что больше всей массы заявителей, то их возраст таков: заявителей моложе 25 лет очень мало — только четверо. Заявителей в возрастной группе от 25 до 35 лет — 35, от 35 до 45 — 36, от 45 до 55 — 52, от 55 до 65 — 62, людей старше 65 лет 43 (много человек забыли указать возраст). Таким образом, можно сказать, что типичный заявитель — это мужчина-пенсионер старше 50 или же заключенный средних лет. Интересно, что авторы доклада ЦПТ подсчитали, что средний возраст «палатного» заявителя тоже достаточно высок — 56 лет. Т.о. картина в этом смысле получается очень похожая.

Диаграмма 2. Возрастные группы
Из 250 заявителей 59 живут в поселке, деревне, в селе или на хуторе (данные по заключенным учитывались по их последнему месту жительства). 81 заявитель живет в небольшом городе. 77 заявителей живут в областном центре, 31 — в Москве или Санкт-Петербурге. Двое заявителей — иностранцы и живут в Израиле и на Украине. Я не стал пытаться выявить «проблемные регионы» (прежде всего потому что критерий «проблемности» очень сомнителен — регионы из которых много жалоб в Страсбург не обязательно будут самыми отсталыми с точки зрения соблюдения прав человека). Могу лишь сказать, что география России в целом представлена очень равномерно, что свидетельствует о том, что о существовании Европейского Суда знают не только в столицах.

В докладе ЦПТ раздел «Портрет заявителя» завершается выводом: «Речь идет в большинстве случаев о бедных россиянах, которые с трудом сводят концы с концами – это, как правило, не «средний класс», а более бедные слои населения.» не сложно сказать, что в России можно назвать «средним классом», но очевидно, что заявители по комитетским делам имеют небольшой доход, немолоды, живут в провинции, и в большинстве случаев зависят от государственной поддержки.

Участие юристов в подготовке жалоб
В подавляющем количестве комитетских дел заявители не представлены юристами (я не брал в расчет непрофессиональных представителей, так как за редкими исключениями они не помощь, а помеха — и самому заявителю, и Суду). Так, графа «представитель» в формуляре жалобы была заполнена только у 49 заявителей, из которых 11 заключенных. Более того, даже там, где в формуляре жалобы указано имя адвоката, неясно, знает ли об этом упомянутый там адвокат. Насколько я могу судить исходя из качества написания жалобы, реальное число жалоб, написанных адвокатом, еще меньше.

Я упомянул «качество» написания жалобы. Любой юрист согласится, что «качество» — это оценочная категория, тем более применительно к процедурам в рамках Европейской Конвенции. Однако есть вещи, видные невооруженным глазом: в подавляющем большинстве дел, зачастую очень непростых и по фактической, и по правовой составляющей, юрист не присутствовал ни на одной из стадий — ни внутри страны, ни при подготовке жалобы в Страсбург. Сложно сказать, в чем причина — тому ли виной незавидное материальное положение большинства заявителей, о котором мы говорили выше, или же отсутствие культуры обращения к адвокату. Мне представляется, что скорее второе, но это трудно обосновать на материалах моего исследования.

В докладе ЦПТ отмечается, что адвокаты играли важную роль в успехе палатных дел. Возможно, некоторые из этих дел и стали «палатными» благодаря адвокатам. Вкомитетских делах, как мы видим, наблюдается иная картина.

Типичные жалобы
С чем идут в Европейский Суд российские граждане? Всем, кто интересуется работой Суда, более или менее известен набор тем, рассматриваемых его палатами, и я не буду на этом останавливаться. Что же является основными темами для «комитетских» жалоб? Эти темы не так легко объединить в какие-то однородные группы, но я попробовал, и вот что у меня получилось. При этом я не разделял дела по статьям, на которые ссылаются заявители. Дело в том, что сами заявители часто дают ошибочную правовую квалификацию своей жалобы; кроме того, некоторые статьи Конвенции, в особенности статью 6, нельзя рассматривать как единое целое — например, разница между жалобами на несправедливость судебного разбирательства в уголовном и гражданском процессе очень велика.

Самая большая группа — дела, связанные с уголовным преследованием. Я насчитал 60 жалоб, в которых «центральная» жалоба касалась нарушения справедливости судебного разбирательства в уголовных делах. Очень часто подобные жалобы также были дополнены жалобами на плохие условия содержания в ИВС (изолятор временного содержания) и СИЗО (следственный изолятор), на побои и издевательства в милиции, а также на необоснованное применение содержания под стражей в качестве меры пресечения. Т.е. помимо статьи 6 заявители очень часто ссылаются на статьи 3 и 5 Конвенции. Само по себе большое количество таких жалоб не свидетельствует о том, что в реальности все обстоит так, как пишут заявители. Здесь вернее было бы ориентироваться на практику по делам, рассмотренным палатой. Надо отметить, что «чистых» жалоб по статье 3 я насчитал только три (все они касались условий содержания в колониях), а по статье 5 — одну.

Следующей категорией по распространенности являются гражданские споры о собственности или иных имущественных правах — 54 дела. В эту категорию попадают споры между двумя частными лицами (физическими или юридическими, неважно), в которых государство никак не задействовано, разве что через суд, который такой спор разрешает. Естественно, что во всяком судебном процессе есть выигравшая и проигравшая сторона. Проигравшая сторона и обращается в Страсбург с жалобой, что спор разрешен неправильно, обычно ссылаясь на статью 6 (справедливость разбирательства по гражданским делам) и/или статью 1 Протокола № 1 к Конвенции (защита собственности). Очень часто такие жалобы дополнены жалобами на длительность судебного разбирательства, и на различные аспекты процедуры. Однако чаще всего эти жалобы сводимы к простому тезису «мое дело рассмотрели неправильно».
Среди таких частных споров можно выделить несколько подкатегорий: споры о правах на землю — 9 дел, квартирные споры — 20 дел, иные споры — 25 дел (раздел наследства, раздел имущества бывшими супругами, корпоративные споры и т.д.)

Третья по значимости категория — дела о пенсиях, пособиях и иных социальных выплатах. Таких дел в исследованном мной массиве набралось 52, из них 28 дел связаны с «чернобыльскими» пенсиями, 9 — с пенсиями МО или МВД, 15 — с пенсиями по возрасту или по инвалидности. Заявители чаще всего оспаривают методику расчета пенсии, применение различных коэффициентов, толкование противоречивых норм пенсионного законодательства и т.п. Опять же, самые упоминаемые статьи здесь 6-я и 1-я Протокола № 1.

Следом идут две примерно равновесные группы дел. К первой относятся дела о предоставлении жилища на праве собственности (приватизация) или социального найма, в том числе и дела о выселении с расторжением договора социального найма. Таких дел я насчитал 22. Их принципиальное отличие от частных споров состоит в том, что здесь заявители требуют от государства решить их жилищную проблему, а не спорят с частными лицами о том, кому принадлежит квартира или кто должен в ней жить.

В отдельную категорию я также выделяю трудовые дела — таких я насчитал 21. С другой стороны, их можно включить в категорию «частных споров», т.к. жалобы здесь похожие — заявители почти всегда не согласны с трактовкой фактов или законодательства — и подход Суда к рассмотрению таких жалоб, соответственно, тоже похожий.

Есть еще несколько типичных жалоб, которые можно объединить в небольшие группы: например, жалобы на потерю вкладов в Сбербанке (4 жалобы), жалобы в связи с налоговыми спорами (4), жалобы на изъятие водительских прав и прочие санкции за нарушение ПДД (5).

Диаграмма 3. Основные типы жалоб

Т.о. большинство комитетских дел (209 из 250) касается либо уголовной процедуры, либо имущественных споров между частными лицами и споров о различных социальных пособиях и льготах. Если посмотреть на текст Конвенции, становится ясно что комитетские дела, таким образом, в основном сконцентрированы вокруг статей 6 и 1 Протокола № 1. Что же с остальными положениями Конвенции?
Они «всплывают» в комитетских делах достаточно редко.

Так, я насчитал только шесть дел в которых можно было говорить о вмешательстве в права заявителя по статье 8 (право на уважение частной и семейной жизни и тайны переписки), 9 (свобода религии), 10 (свобода слова) или 11 (свобода собраний и ассоциаций). Только в трех жалобах (если не принимать во внимание налоговые споры) имело место прямое вмешательство государства в право собственности заявителя путем ее изъятия, ограничения прав и т.п. Остальные жалобы (их около дюжины) трудно отнести к числу «типичных» комитетских дел, поэтому я не буду останавливаться на поднимаемых там проблемах.

Обобщая полученные данные, замечу следующее. Две основные темы российских жалоб — уголовный процесс и споры об имущественных правах. Заявители почти не жалуются на нарушения гражданских свобод. Более того, имущественные споры, с которыми они приходят в Страсбург, чаще всего не касаются прямого вмешательства в чье-то право собственности со стороны государства. Это либо частные споры, либо споры о социальных благах (пособия, пенсии, жилище и т.п.), которые государство, по мнению заявителя, должно было ему предоставить.

Основания неприемлемости
Если брать решения Суда, сообщаемые заявителю, то статистика cследующая. Из 250 я насчитал 121 дело, отклоненное в связи с пропуском 6-тимесячного срока. В таких делах, как правило, срок бывает пропущен под двум причинам. Во-первых, это связано с неинформированностью заявителя о требованиях статьи 35 Конвенции — заявители вообще не знают, что существует какой-то срок. Во-вторых (и это одна из главных причин) многие заявители знают об этом правиле, но не знают практики его применения в отношении России. Европейский Суд пока не рассматривает надзор (кроме надзора в арбитражном процессе) как средство защиты, которое нужно пройти перед подачей дела в Страсбург. Заявители же ждут результатов надзорного рассмотрения, и пропускают 6-ти месячный срок с момента рассмотрения дела кассацией.

Идем далее. Всего три дела было отклонено Судом со ссылкой на неисчерпание (неиспользование) средств защиты. Это не означает, что в остальных делах все средства защиты были пройдены правильно — об этом см. ниже. Неисчерпание, быть может, одно из самых распространенных оснований для неприемлемости. однако оно чаще встречается «в сочетании» с другими основаниями неприемлемости.
Еще три дела выпадали из материальной компетенции Суда, и два были вычеркнуты из списка дел по разным причинам.

В остальных делах (119 дел, почти половина) официальное решение Суда говорило о «явной необоснованности жалобы». Что значат эти слова? Как я уже упоминал во введении, в письмах Суда заявителям содержится лишь самая общая формулировка того, почему жалоба была признана неприемлемой. Иногда ее бывает достаточно (например, если основание неприемлемости — неисчерпание средств защиты или пропуск 6-месячного срока для подачи жалобы). Иногда же текст письма слишком короток, чтобы объяснить те причины, по которым жалоба была отклонена.

Приведу пример. Жалобы по статье 6 часто отклоняются со ссылкой на их «явную необоснованность». Однако за этой общей формулировкой может скрываться очень многое. Например, заявитель жалуется на отсутствие адвоката в уголовном процессе, но из документов явно следует, что он сам на суде отказался от адвоката и пожелал защищать себя сам. Или же заявитель нанял адвоката, но тот по неуважительной причине пропустил одно из судебных заседаний, и заявитель не попросил об отложении слушания. Ситуации разные, но в обоих случаях заявитель получит короткое решение, в котором будет лишь ссылка на «явную необоснованность» его жалобы.

Под «явной необоснованностью» может также пониматься и комбинация различных оснований неприемлемости. Так, в очень многих делах заявитель жалуется сразу по нескольким статьям Конвенции, и/или по нескольким основаниям. Одна жалоба может быть неприемлема в связи с пропуском 6-тимесячного срока, другая — потому что заявитель не поднял ее в кассации, третья выпадает из материальной компетенции Суда, и т.д. Каждый аспект такой жалобы отражается отдельно во внутренней «ноте» (докладе) Суда, и на него дается ответ. Однако в письме заявителю оставалась лишь общая формулировка о явной необоснованности жалобы, без деталей.

Наибольший для меня интерес представляют «явно необоснованные жалобы» stricto sensu. Напомню, что мы выделили две большие группы жалоб: на несправедливое рассмотрение гражданского дела и на несправедливый приговор. Почему же эти жалобы признаются неприемлемыми, если они поданы в срок, и заявители воспользовались внутренними

средствами защиты, как того требует статья 35 Конвенции? Иначе говоря, каковы самые распространенные основания для признания российских дел неприемлемыми по существу?

(а) Гражданские споры
Рассматривая этот вопрос, я вынужден буду не согласиться с некоторыми утверждениями доклада ЦПТ. Если многие его выводы в целом созвучны моему ощущению от работы с российскими жалобами, то правовой анализ требует уточнения.

Так, обсуждая тематику «палатных» жалоб ,доклад указывает на то, что типичными жалобами являются т. н. «пенсионные» дела. Далее в докладе написано: «Здесь важную роль играет проблема неправильного исчисления коэффициента пенсий, что имеет для истцов не только материальное, но и большое моральное значение ...». В таких же выражениях описываются и дела о детских пособиях, и «чернобыльские дела», нередко со ссылками на мнения самих заявителей.

Из доклада можно заключить, что Европейский Суд поддерживает заявителей в их спорах с государством по поводу того, как рассчитывается пенсия, что говорит тот или иной закон, устанавливающий какую-либо льготу или пособие. Однако это не так. Подавляющее число жалоб, сформулированных таким образом отклоняются Судом. Те палатные дела, о которых, по-видимому, идет речь в докладе, касаются двух-трех очень узких проблем, в основном неисполнения уже вынесенных в пользу заявителей судебных решений, их произвольного пересмотра в надзоре, и нескольких других. Однако большинство «пенсионных» дел не содержат таких элементов.

Это не значит, что любое «пенсионное» дело обречено на неуспех в Европейском Суде. Однако на практике подавляющее большинство этих дел все же отклоняются на первоначальном этапе. В таких жалобах чаще всего ставится вопрос о пересмотре фактов дела, или о неправильном, по мнению заявителя, применении национального права. Юристы, работающие с Европейским Судом, знают, что такие жалобы имеют мало шансов на успех, в силу ограничений, которые накладывает на работу Суда его субсидиарная роль. Европейский Суд — не кассационная, и тем более не апелляционная инстанция, он действует в очень узких рамках и, как правило, не подвергает сомнению интерпретацию фактов дела и внутреннего права. Я бы сказал, что именно это непонимание субсидиарной

роли Европейского Суда вызывает к жизни такое огромное количество жалоб и, соответственно, отказных решений.

Имущественные споры зачастую связаны с реализацией прав, в Конвенции не закрепленных, особенно социально-экономического характера. Например, права на жилье. Конвенция гарантирует неприкосновенность жилища, но не гарантирует, что государство должно предоставить жилье лучшего качества или большего размера тем, кто в нем нуждается. Конвенция также не гарантирует трудовых прав (заработок, рабочее время, основания увольнения и т.п.).

(б) Споры в сфере уголовного судопроизводства
Я не буду подробно останавливаться на вопросе, почему же большинство жалоб на уголовное преследование признается неприемлемыми. В противном случае мне пришлось бы написать целый труд под заглавием «Типичные ошибки российских подсудимых». Отмечу лишь одно — двумя главными причинами являются, во-первых, непонимание принципа субсидиарности, о котором мы упоминали выше, и, во-вторых, поведение защиты во внутреннем процессе.

Что касается субсидиарности, подавляющее большинство осужденных стараются использовать Суд именно как еще одну национальную инстанцию, которая пересмотрит дело по-новому и докажет их невиновность, истинную или мнимую. Заявители не понимают, что Суд интересует очень ограниченный круг вопросов, связанных с процедурой рассмотрения дел, а не сама суть дела и интерпретация доказательств, собранных следствием и защитой, а также толкование внутреннего права.

Тем не менее, во многих делах заявители ссылаются на правильные основания — например, на отсутствие адвоката, неознакомление с материалами дела, невызов свидетелей и т.п. — то есть те основания, по которым процесс может быть признан несправедливым с точки зрения Конвенции. Что же делает такие жалобы неприемлемыми? Надо признать, что огромное количество обвиняемых не используют правовые средства защиты на первоначальных этапах — по незнанию ли, или из-за недоверия к правовым механизмам вообще. Отказ от адвоката, неумение четко сформулировать свою позицию, дойти до конца цепочки «исчерпания» средств защиты — все это лишает заявителей

возможности представить свое дело наилучшим образом. И это верно не только в отношении жалоб по статье 6: сколько жалоб на пытки, например, было отклонено из-за того, что заявитель не пожаловался при медосмотре на побои, не написал жалобу прокурору, не сохранил копий медицинских справок и своих обращений, и т.п.

Заключение
В целом, работа с комитетскими делами из России оставляет грустное впечатление. Во-первых, обращает на себя внимание специфическая правовая культура наших сограждан. Я даже говорю не о правовой информированности, а об отсутствии рефлекса обратиться к юристу, если возникла правовая проблема. Думаю, такое же впечатление должно создаваться и у российских судей: доступность нашего судопроизводства имеет обратную сторону, поощряет сутяжничество, плохо подготовленные дела, бестолковые иски, и т.д.

Во-вторых, по письмам заявителей нельзя не заметить, как не доверяют они российской правовой системе, и как переоценивают возможности Суда. Это проскальзывает и в комментариях заявителей, приведенных в докладе ЦМТ: Суд видится ими как deus ex machina, как последняя надежда на справедливость в этом несправедливом мире. Заявители забывают, что Суд в значительной степени зависит от национальной правовой системы: он не работает с делами «с чистого листа», а, наоборот, использует тот материал, который произвела эта система. Соответственно, при всей его независимости, Суд оперирует в жестких рамках, ограничивающих его возможности по восстановлению справедливости.

В-третьих, становится видно, что чаще всего заботы и беды нашего населения — не те, ради решения которых создавался Европейский Суд. В Европейской Конвенции закреплены в основном права так называемого «первого поколения» — личные и гражданские свободы. Российское же общество остается очень «патерналистским». Среднего гражданина больше всего интересует то, как государство выполняет свои социально-экономические обязательства, а не свобода слова или тайна переписки. Образно говоря, патерналистские гастрономические предпочтения наших заявителей очень мало соответствуют тому либеральному меню, которое предлагает Суд.

Складывается парадоксальная картина. Российские граждане в массовом порядке пишут в

Суд, и при этом не отдают себе отчет в том, что, чаще всего, Суд помочь в решении их проблем не сможет. Суд, с другой стороны, тратит огромные ресурсы на то, чтобы обрабатывать этот поток жалоб, большинство из которых заранее обречены на неудачу. Недаром говорят, что Суд теперь стал «заложником своего успеха». Может быть, было бы полезнее, чтобы Суд стал менее популярен, и смог тогда сосредоточиться на решении тех вопросов, для которых он был создан.

Однако данная ситуация будет сохраняться до тех пор, пока будет сохраняться в неизменном виде право индивидуальной петиции, не ограниченное практически ничем — ни, например, пошлиной, ни требованием обязательного юридического представительства. 14-й протокол к Конвенции (который Россия подписала, но не ратифицировала) мог бы стать первым шагом на пути ограничения права индивидуальной петиции, вводя новый критерий неприемлемости «отсутствие значительного ущерба заявителю», но даже эта мера представляется мне недостаточной. Что же касается веры наших граждан в Европейский Суд, она будет крепка до тех пор, пока будет сохраняться неверие в правовые механизмы внутри страны.

Cотрудник Секретариата Европейского Суда по Правам Человека

[Marcus Porcius Cato]

Врет г-н Диков. Как и Лаптев, как и Ковлер.
Ведь есть же доклад Памфиловой о работе Секретариата ЕСПЧ. Без сомнения Дикий знаком с этим докладом, но даже его не упоминает. Не упоминает потому что там дана убийственная характеристика работы Секретариата.
Ну так я теперь отвечу Дикому. Отвечу публично.