*3619. Как католическая благотворительность изменила мир

[Томас ВУДС]

Глава 9

В начале IV века армию римского императора Кон-
стантина поразили глад и мор. Служивший в этой
армии язычник Пахомий, будущий Пахомий Вели-
кий, был поражен тем, что многие римляне прино-
сили страждущим пищу и ухаживали за ними невзи-
рая на лица и звания. Охваченный любопытством
Пахомий выяснил, что эти люди были христианами.
Он заинтересовался религией, которая смогла вло-
жить в души людей щедрость и сострадание, поже-
лал узнать о ней больше и, сам того не замечая, стал
на путь обращения1.
Католическая благотворительность всегда произво-
дила большое впечатление на людей. Даже Вольтер —
вероятно, самый яростный и плодовитый враг католи-
цизма в XVIII веке был потрясен героическим духом
самопожертвования, жившим в столь многих чадах
Католической церкви. Он писал: «Возможно, на зем-
ле нет ничего более возвышенного, чем зрелище этих
девушек, приносящих в жертву свою юность, красоту
и часто — привилегии, полученные по праву рожде-
ния, ради того, чтобы работать в лечебницах, облег-
чая страдания несчастных, сам вид которых оскорб-
ляет нашу чувствительность. Народам, не знающим
римско‑католической религии, доступно лишь сла-
бое подражание этой щедрой благотворительности»2.
1 Alvin J. Schmidt, Under the Influence: How Christianity
Transformed Civilization (Grand Rapids, Mich.:
Zondervan, 2001), 130.
2 Michael Davies, For Altar and Throne: The Rising in the
Vendee (St. Paul, Minn.: Remnant Press, 1997), 13.
Глава 9
192
История католической благотворительности заня-
ла бы многие тома. Благотворительностью зани-
маются и отдельные католики, и церковные прихо-
ды, и диоцезы, и монастыри, и миссионеры, и мона-
хи, и организации мирян. Ни одна организация не
может сравниться с Католической церковью масш-
табом и палитрой благотворительности, никто другой
не сделал столько, сколько она, для облегчения люд-
ских страданий. Но можно утверждать и нечто боль-
шее: Католическая церковь изобрела благотвори‑
тельность в том виде, в каком мы ее знаем сегодня.
Качественные различия между благотворительностью
Католической церкви и тем, что этому предшест-
вовало, не менее важны, чем ее размах. Глупо отри-
цать, что великие древние философы тоже были не
чужды благородных чувств, когда речь шла о филан-
тропии, а богачи древности делали огромные добро-
вольные пожертвования в пользу общины. От богатых
ожидали, что они будут содержать бани и обществен-
ные здания, а также оплачивать общественные увесе-
ления. Плиний Младший был далеко не единствен-
ным, кто основал в родном городе школу и библиотеку.
Однако, несмотря на все это, дух античной бла-
готворительности уступает духу благотворительности
церковной. Большинство даров в то время соверша-
лось из эгоистических, а не бескорыстных побуждений.
На зданиях, воздвигнутых за счет доброхотных дари-
телей, красовались их имена. Целью пожертвований
было либо создание у получателя чувства зависимо-
сти, либо привлечение внимания к щедрости жертво-
вателя и к его персоне. Безусловно, в античности мало
кто руководствовался представлением о том, что нуж-
но радостно служить нуждающимся, не ожидая награ-
ды и взаимности.
Часто говорят, что стоики, представители философ-
ской школы, возникшей ок. 300 года до Р.Х. и про-
цветавшей в первые века христианской эры, пред-
восхитили христианство тем, что советовали делать
людям добро, не ожидая ничего взамен. Действи-
тельно, стоики учили, что человек должен быть граж-
данином мира, братски относящимся ко всем людям,
Как католическая благотворительность изменила мир
193
и поэтому они могут показаться вестниками милосер-
дия, но, с другой стороны, они считали, что ему следу-
ет подавлять свои чувства как нечто недостойное чело-
века. Он должен хладнокровно взирать даже на самые
трагические внешние события. Он должен настоль-
ко хорошо владеть собой, чтобы уметь сохранить без-
различие даже перед лицом самой ужасной катастро-
фы. В соответствии с духом стоицизма мудрец должен
помогать тем, кому повезло меньше, оставаясь бес-
страстным: не делить их скорбь и горести, не созда-
вать эмоциональную связь с ними, а хладнокровно
и без эмоций исполнять свой долг. Родни Старк отме-
чал, что классическая античная философия «считала
милосердие и сострадание патологическими эмоция-
ми — дефектами характера, которых всякий разум-
ный человек должен избегать. Поскольку милосер-
дие означает оказание незаслуженной поддержки или
принесение незаслуженного облегчения, то оно про-
тиворечит справедливости»3. Римский философ Сене-
ка писал: «Мудрец утешает плачущих, но не плачет
вместе с ними; он спешит на помощь потерпевшим
кораблекрушение, дает приют изгнаннику и милос-
тыню бедняку… возвращает сына в объятия мате-
ри, он избавит пленника от роли гладиатора и даже
похоронит преступника, но его разум и его лицо оста-
ются спокойными и невозмутимыми. Он не чувствует
сострадания. Он помогает и делает добро, ибо рожден
для того, чтобы помогать своим собратьям, трудить-
ся ради процветания человеческого рода и воздавать
каждому по заслугам… Когда он видит иссохшие ноги
и лохмотья скрюченного нищего, его душа не испыты-
вает, а лицо не проявляет никаких чувств. Он помога-
ет тем, кто достоин помощи, и, подобно богам, скло-
няется к убогим… Если у человека увлажняются глаза
при виде чужих слез, это признак болезни»4.
3 Vincent Carroll and David Shiflett, Christianity on Trial
(San Francisco: Encounter Books, 2002), 142.
4 William Edward Hartpole Lecky, History of European
Morals From Augustus to Charlemagne, vol. 1 (New York:
D. Appleton and Company, 1870), 199—200.
Глава 9
194
Да, в период распространения христианства жест-
кость стоицизма начала смягчаться. Каждому, кто
знаком с «Размышлениями» римского императо-
ра II века и философа‑стоика Марка Аврелия, неиз-
бежно приходила в голову мысль о том, насколько они
близки по духу к христианству — именно поэтому св.
Иустин Мученик так ценил поздних стоиков. Одна-
ко безжалостное подавление эмоций и чувств, столь
свойственное этой школе, имело серьезные негативные
последствия. Безусловно, стоицизм, с его отказом при-
знавать столь важное из свойств, делающих человека
человеком, как чувства, был чужд человеческой при-
роде. Мы содрогаемся, слыша о таких примерах сто-
ицизма, как слова Анаксагора о смерти собственного
сына: «Я*знал, что породил смертного». Нас поражает
бездушие Стилпона, который, став свидетелем гибели
родной страны, разрушения родного города и продажи
дочерей в рабство, заявил, что ничего не потерял, пото-
му что мудрец пребывает выше любых обстоятельств5.
Вполне естественно, что люди, настолько оградившие
себя от реальности зла, не особенно спешили смяг-
чить его воздействие на своих собратьев. Как отме-
тил один наблюдатель, «люди, которые отказывались
признавать болезни и страдания злом, вряд ли прояв-
ляли большое желание облегчить страдания других»6.
Дух католической благотворительности возник не
на пустом месте, он был вдохновлен учением Хрис-
та: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга;
как Я*возлюбил вас, так и вы да любите друг друга.
По тому узнают все, что вы Мои ученики, если буде-
те иметь любовь между собою» (Ин 13, 34—35; ср.
Иак 4, 11). Св. Павел говорит, что христиане должны
печься о всех человеках, даже о своих гонителях (см.
Рим 12, 14—20; Гал 6, 10). Для древнего мира это
было новым учением.
5 Ibid., 201.
6 Ibid., 202. Об отсутствии христианской идеи благо-
творительности в древнем мире см.: Gerhard Uhlhorn,
Christian Charity in the Ancient Church (New York:
Charles Scribner’s Sons, 1883), 2—44.
Как католическая благотворительность изменила мир
195
Даже такой жесткий критик Католической церкви,
как Уильям Лекки, признает: «Нет никаких сомне-
ний, что место благотворительности в античном мире
ни в теории, ни на практике, ни по количеству благо-
творительных институтов, ни по их статусу не идет ни
в какое сравнение с тем, которое благотворительность
заняла в христианскую эпоху. В античности почти вся
помощь была государственной мерой, в гораздо боль-
шей степени продиктованной политическими причи-
нами, чем человеколюбием, а обычай продавать детей
в рабство, многочисленные ярмарки, где торговали
живым товаром, готовность бедняков записываться
в гладиаторы и часто случавшийся голод показыва-
ют, как много несчастных не получали поддержки»7.
Практика церковных пожертвований на бедных
возникла рано. Дары прихожан возлагались на алтарь
во время службы. Другой формой сбора пожертво-
ваний была collecta: в определенные дни поста перед
чтением отрывка из апостольских посланий прихожа-
не жертвовали плоды земные в пользу бедных. Кроме
того, совершались пожертвования в церковную каз-
ну, а от относительно богатых членов прихода ожи-
дали дополнительных даров. Часто ранние христиа-
не, когда постились, сэкономленные деньги отдавали
Церкви. Св. Иустин Мученик пишет о том, что мно-
гие из тех, кто до обращения любил богатство и блага
мира сего, после обращения радостно отказывались от
них в пользу бедных8.
Можно долго перечислять добрые дела ранних
христиан. Благотворительностью занимались и бога-
тые и бедные. Даже Отцы Церкви, которые оставили
в наследство западной цивилизации огромный кор-
пус литературных и философских текстов, находили
время для того, чтобы послужить своим собратьям.
Св. Августин основал приют для паломников, выкупал
7 Lecky, 83.
8 John A. Ryan, “Charity and Charities”, Catholic
Encyclopedia, 2nd ed., 1913; C[harles Guillaume Adolphe]
Schmidt, The Social Results of Early Christianity (London:
Sir Isaac Pitman & Sons, 1907), 251.
Глава 9
196
людей из рабства и раздавал бедным одежду. (Он
просил, чтобы ему не дарили дорогих одежд, и пред-
упреждал, что все равно продаст их, а деньги раз-
даст бедным9.) Св. Иоанн Златоуст основал несколь-
ко больниц в Константинополе10. Св. Киприан и Св.
Ефрем Сирин организовывали помощь пострадавшим
от голода и эпидемий.
Ранняя Церковь создала институты для попече-
ния о вдовах и сиротах и заботилась о больных, осо-
бенно во время эпидемий. Во время чумы в Карфа-
гене и Александрии христиане заслужили всеобщее
восхищение и признательность за мужество, с кото-
рым они утешали умирающих и хоронили мертвых,
в то время как язычники бросали даже лучших дру-
зей11. В III веке один из Отцов Церкви, св. Киприан,
епископ Карфагенский, порицал местных язычников
за то, что они не помогали жертвам чумы, а пред-
почитали грабить их дома: «У вас нет сострадания
к болящим, лишь алчность и грабеж отверзают свою
пасть над мертвым; убоявшиеся трудов милосердия
безо всякого страха спешат на разбойничью пожи-
ву. Убоявшиеся хоронить мертвецов алкают того, что
осталось после них». Св. Киприан призвал последо-
вателей Христа к действиям: они должны были уха-
живать за больными и хоронить мертвых. Не следует
забывать, что в это время христиане время от време-
ни все еще подвергались гонениям, т.е. этот вели-
кий епископ призывал свою паству помогать людям,
которые периодически выступали ее гонителями.
Он объяснил: «Если мы делаем добро лишь тем, кто
делает добро нам, чем мы лучше мытарей и язычни-
ков? Если мы действительно чада Господа, чье солн-
це светит равно злым и добрым, а дождь проливает-
ся на праведных и неправедных, мы должны доказать
9 Uhlhorn, 264.
10 Cajetan Baluffi, The Charity of the Church, trans. Denis
Gаrgan (Dublin: M. H. Gill and Son, 1885), 39; Schmidt,
Under the Influence, 157.
11 Lecky, 87; Baluffi, 14—15; Schmidt, Social Results of
Early Christianity, 328.
Как католическая благотворительность изменила мир
197
это нашими делами, благословляя ненавидящих нас
и делая добро тем, кто гонит нас»12.
Александрия в III веке тоже пала жертвой чумы.
Епископ Александрийский Дионисий вспоминал, что
язычники «бросали любого при первых признаках
болезни, избегали даже самых близких друзей, выбра-
сывали больных и полумертвых на улицу, оставляли
тела непогребенными и обращались с ними в высшей
степени непочтительно». В то же время он писал, что
многие христиане «держались вместе, не щадили себя,
посещали больных и ухаживали за ними, совершен-
но не задумываясь о возможной опасности для себя…
заражаясь от своих ближних и добровольно беря на
свои плечи бремя страждущих»13. (В XVI веке Мар-
тин Лютер, который, как известно, порвал с като-
личеством, отстаивал этот дух самопожертвования
в своем знаменитом трактате о том, имеет ли христи-
анский священник моральное право бежать от чумы.
Нет, отвечал Лютер, его место рядом с паствой: он
должен служить своим прихожанам до их смертно-
го часа.)
Св. Ефрем Сирин, отшельник, живший в Эдессе,
прославился своим героизмом во время голода и эпи-
демии чумы, поразивших этот злополучный город.
Он организовал сбор и распределение пожертвова-
ний: он устраивал больницы, ухаживал за болящи-
ми и погребал усопших14. Когда в правление (узур-
патора) Максима в Армении начался голод, христиа-
не помогали всем, вне зависимости от веры. Евсевий,
великий церковный историк IV века, пишет, что по-
сле этого многие язычники «стали спрашивать, что же
это за вера, последователи которой способны на такое
бескорыстное служение»15. Ненавидевший хрис-
тианство Юлиан Отступник жаловался на хорошее
отношение христиан к беднякам‑язычникам: «Эти
12 Uhlhorn, 187—188.
13 Schmidt, Under the Influence, 152.
14 Baluffi, 42—43; Schmidt, Social Results of Early
Christianity, 255—256.
15 Schmidt, Social Results of Early Christianity, 328.
Глава 9
198
нечестивые галилеяне кормят не только своих бед-
ных, но и наших; они завлекают их на свои aγάπαι*,
как детей пирожными»16.
Первые больницы
и рыцари‑иоанниты
Вопрос о том, существовали ли в Древней Греции
и в Древнем Риме институты, напоминающие совре-
менные больницы, остается открытым. Многие исто-
рики в этом сомневаются, другие же указывают на
исключительные случаи, имевшие место то там, то тут.
Однако даже в этих исключительных случаях речь идет
об уходе за больными и ранеными солдатами, а не об
учреждениях, предназначенных для населения в целом.
Вероятно, создание заведений, где постоянно работа-
ют врачи, ставя диагнозы и назначая лечение, а также
обеспечивается сестринский уход, — это все же изоб-
ретение Католической церкви17.
В IV веке Католическая церковь начала массово
основывать больницы, так что через некоторое время
они появились почти во всех крупных городах. Перво-
начально они служили приютом для странствующих,
а попутно обеспечивали уход и попечение больным,
вдовам, сиротам и вообще бедным18. Как выражает-
ся Гюнтер Риссе, христиане отказались «от основан-
ного на взаимности гостеприимства античной Греции
и римского представления о семейных обязанностях»
ради служения «конкретным социальным группам
и людям, которые стали изгоями в силу бедности,
болезни и возраста»19. Историк медицины Филдинг
* Букв.: вечери любви (др.‑греч.) — «агапы», совмест-
ные трапезы ранних христиан. — Прим. перев.
16 Ibid.
17 Schmidt, Under the Influence, 153—155.
18 Ryan, “Charity and Charities”; Guenter B. Risse, Mending
Bodies, Saving Souls: A History of Hospitals (New York:
Oxford University Press, 1999), 79ff.
19 Risse, 73.
Как католическая благотворительность изменила мир
199
Гаррисон отмечает, что до рождения Христа «общее
отношение к больным и несчастным не было основано
на сострадании, идея того, что следует облегчать стра-
дания как можно большего числа людей, принадлежит
христианству»20.
Первую крупную общественную больницу в Риме
основала женщина‑христианка по имени Фабиола
в знак покаяния; она прочесывала городские улицы
в поисках нуждающихся в попечении больных и убо-
гих21. В IV веке св. Василий Великий, которого совре-
менники называли Апостолом Милостыни, основал
больницу в Кесарии. Известно, что он обнимал про-
каженных, приходивших туда в надежде получить
помощь, и проявлял по отношению к этим отвер-
женным ласку и милосердие, как позже св. Фран-
циск Ассизский. Неудивительно, что монастыри игра-
ли важную роль в деле помощи больным22. Вот что
пишет специалист по истории лечебных учреждений:
«После падения Римской империи монастыри посте-
пенно стали предоставлять людям организованную
медицинскую помощь, которую в течение нескольких
столетий в Е вропе можно было получить только там.
Благодаря расположению и организованности монастыри
стали настоящими оазисами порядка, благо-
честия и стабильности, что весьма благоприятствовало
лечебной деятельности. Для того, чтобы обеспечивать
лечение и уход, монастырям пришлось стать центра-
ми медицинского образования; V—X века считаются
классическим периодом так называемой монастырской
медицины. Во время Каролингского возрожде-
ния 800‑х годов монастыри превратились и в основ-
ные центры изучения и распространения античных
текстов по медицине»23.
20 Fielding H. Garrison, An Introduction of the History of
Medicine (Philadelphia: W. B. Saunders, 1914), 118; цит.
по: Schmidt, Under the Influence, 131.
21 Lecky, 85.
22 Roberto Margotta, The History of Medicine, Paul Lewis,
ed. (New York: Smithmark, 1996), 52.
23 Risse, 95.
Глава 9
200
Хотя в Уставе св. Бенедикта и говорится о важно-
сти ухода за больными монахами, ничто не свидетель-
ствует о том, что отец западного монашества предпо-
лагал, что монастыри будут оказывать медицинские
услуги мирянам. Однако, как и в случае других заня-
тий, сила обстоятельств значительно изменила роль
монастырей по сравнению с ожиданиями и планами.
Созданные в ходе крестовых походов духов-
но‑рыцарские ордена управляли больницами, раз-
бросанными по всей Европе. Один из них, орден
Рыцарей св. Иоанна (известный также как орден гос-
питальеров), впоследствии превратившийся в Маль-
тийский орден, оставил глубокий след в истории ев-
ропейских больниц, в первую очередь — благода-
ря огромному орденскому госпиталю в Иерусалиме.
Этот госпиталь был основан ок. 1080 года для того,
чтобы предоставлять попечение бедным и безопас-
ный приют — многочисленным паломникам, кото-
рых в Иерусалиме стало особенно много после побе-
ды в первом крестовом походе в конце XI в. После
того, как Готфрид Бульонский, один из предводите-
лей крестоносцев, завоевавших Иерусалим, подарил
госпиталю обширные земельные владения, деятель-
ность этого учреждения значительно расширилась.
Так как город находился в руках христиан и дороги
в него были свободны, то в госпиталь начали прите-
кать и другие пожертвования.
Иоанн из Вюрцбурга, священник из Германии, был
поражен тем, что он увидел во время своего посещения
госпиталя. Кроме того, что это учреждение предостав-
ляло медицинские услуги, оно было центром распре-
деления благотворительных пожертвований. Иоанн
писал: «От этой обители кормится столько людей,
и живущих в нем постоянно, и приходящих, в нем раз-
дают столько милостыни бедным, и тем, кто живет там,
и тем, кто приходит к его воротам, что, должно быть,
невозможно подсчитать, сколько денег на это тратит-
ся, и, похоже, даже сами управители этого не знают».
Другой немецкий паломник, Теодерик из Вюрцбурга,
восхищался: «Пройдя по дворцу, невозможно подсчи-
тать, сколько людей там лечится, но мы видели тысячу
Как католическая благотворительность изменила мир
201
кроватей. Ни у одного короля, ни у одного тирана не
хватило бы могущества, чтобы содержать всех тех, кого
ежедневно кормят там»24.
В 1120 году, после смерти брата Жерара, госпита-
льеры избрали Раймона де Пюи Великим магистром
ордена. Новый правитель стремился обеспечить боль-
ным максимально возможный уровень медицинско-
го обслуживания и требовал от госпитальеров геро-
ического служения. Мы читаем в 16‑й статье пра-
вил госпиталя, составленных де Пюи (она называется
«Как следует служить Господам Нашим Больным»):
«Повинуясь магистру и собранию каноников госпита-
ля, поставившим послушание условием существова-
ния госпиталя, пусть в обители, куда обратится боль-
ной, получит он сие: примет Святое Причастие, испо-
ведавшись сперва в своих грехах священнику; после же
пусть уложат его в кровать и ухаживают за ним, как за
господином высокого звания». В современной кни-
ге об истории больниц говорится, что «уложение де
Пюи стало вехой в развитии института больниц», став
«моделью как для благотворительности, так и для безу-
словной самоотдачи в служении больным»25. Гюнтер
Риссе пишет: «Неудивительно, что благодаря новому
притоку паломников в Иерусалимское христианское
королевство, рассказы о милосердии госпитальеров
быстро распространились по всей Европе, включая
Англию. Существование религиозного ордена, посвя-
тившего себя самоотверженному служению больным,
вызвало волну подражаний: учреждения, подобные
госпиталю св. Иоанна, создавались по всей Европе,
особенно в итальянских и южнофранцузских портах,
откуда паломники отправлялись в Святую Землю.
В то же время благодарные бывшие пациенты, щед-
рые аристократы и короли со всей Европы осыпали
орден пожертвованиями, в основном в виде земель-
ных владений. В 1131 году король Арагона Альфонсо
завещал госпитальерам треть своих владений»26.
24 Ibid., 138.
25 Ibid., 141.
26 Ibid., 141—142.
Глава 9
202
В XII веке госпиталь стал все больше и больше похо-
дить на современную больницу и все меньше — на
приют для паломников. Он стал заниматься не столь-
ко предоставлением крова странствующим, сколько
лечением больных. Первоначально предназначенный
для лечения лишь христиан, госпиталь Св. Иоанна,
начал принимать мусульман и иудеев.
Госпиталь Св. Иоанна отличался профессионализ-
мом персонала, высоким уровнем организации и дис-
циплины. В нем проводили несложные хирургические
операции. Больных дважды в день посещал врач;
их купали один раз в день и сытно кормили два раза.
Пока все пациенты не были накормлены, персоналу не
разрешалось приступать к еде. В госпитале работали
женщины, которые выполняли хозяйственные рабо-
ты, в частности отвечали за чистоту белья и постели
больных27.
Высокий уровень организации в сочетании с духом
служения больным превратили госпиталь Св. Иоан-
на в Иерусалиме в пример для Европы. Там боль-
ницы, ориентировавшиеся на пример госпиталя Св.
Иоанна, стали возникать повсюду: и в больших горо-
дах, и в небольших деревушках. Сами госпиталье-
ры к XIII веку управляли примерно 20 лечебницами
и лепрозориями28.
Благотворительная деятельность католиков была
настолько впечатляющей, что ее достижения призна-
вали даже враги Католической церкви. Языческий
писатель Лукиан (130—200) с удивлением отме-
чал: «Приверженцы этой религии помогают друг дру-
гу с невероятным усердием. Ради этого они не щадят
себя. Их верховный законодатель вдолбил им, что
они братья!»29 Император Юлиан Отступник, рим-
ский император, в 60‑е годы IV века пытавшийся вер-
нуть империю к язычеству, признавал, что христи-
анская благотворительность превосходит языческую.
Он писал: «Наши языческие жрецы пренебрегают
27 Ibid., 147.
28 Ibid., 149.
29 Carroll and Shiflett, 143.
Как католическая благотворительность изменила мир
203
бедными, а ненавистные галилеяне [то есть христиа-
не] предаются благотворительности и лживым состра-
данием укрепляют уважение к своим ложным и пагуб-
ным верованиям. Поглядите на их вечери любви, на
их трапезы, приготовленные для нищих. Обычай этот
у них повсеместно, и от него происходит поношение
нашим богам»30. Даже такой закоренелый враг Като-
лической церкви, как Мартин Лютер, был вынужден
признать: «Под властью пап люди по крайней мере
были щедры, и у них не нужно было выдирать милос-
тыню силой. Сейчас, под властью Писания [Лютер
называл так протестантизм], они, вместо того, чтобы
творить милостыню, грабят друг друга; можно сказать,
что пока человек не завладел собственностью соседа,
он считает, что у него ничего нет»31.
В XX веке экономист Саймон Пэттен писал о Като-
лической церкви: «Она обеспечивала кров и пищу
работникам, пеклась об обездоленных и помога-
ла людям во время голода, чумы и других бедствий,
которые были не редкостью в Средние века. Если мы
посмотрим на количество монастырей и лечебниц,
на самоотверженность монахов и монахинь, то при-
дем к выводу, что об обездоленных того времени пек-
лись, по меньшей мере, не хуже, чем в наши дни»32.
В XIX веке Фредерик Хартер, автор биографии папы
Иннокентия III, утверждал: «Всеми благотворитель-
ными учреждениями, которыми сегодня располага-
ет человеческий род для попечения об обездоленных,
всем, что делалось и делается для защиты неимущих
и убогих от постигших их бедствий и страданий, мы
прямо или косвенно обязаны Римско‑католической
церкви. Эта церковь создала образцы для подража-
ния, обеспечила развитие таких учреждений, а час-
то и обеспечивала их материальными средствами»33.
Масштаб благотворительной деятельности Като-
лической церкви легче всего оценить по тому, что
30 Baluffi, 16.
31 Ibid., 185.
32 Цит. по: Ryan, “Charity and Charities”.
33 Baluffi, 257.
Глава 9
204
происходило, если она прекращалась. В XVI веке король
Англии Генрих VIII уничтожил монастыри, конфиско-
вал их собственность и раздал ее влиятельным дворя-
нам. Поводом для репрессий стало то, что монастыри
якобы превратились в рассадники безнравственности
и разврата, хотя на самом деле вряд ли есть сомнения,
что причиной всему была жадность короля. Социаль-
ные последствия уничтожения монастырей не могли не
быть очень значительными. Одной из основных при-
чин Северного восстания 1536 года, народного бунта,
известного также под названием «благодатного палом-
ничества», было возмущение народа уничтожением
монастырской благотворительности. Спустя два года
в одном из прошений, обращенных к королю, гово-
рилось: «Опыт, полученный нами после запрещения
обителей, ясно показывает, что вышел из этого и ожи-
дается впредь большой ущерб и разорение для Ваше-
го королевства и большое утеснение для бедных верно-
подданных Вашей Милости, лишившихся страннопри-
имства и попечения, коими окормляли их монастыри,
находившиеся поблизости»34.
Монастыри были щедрыми и лояльными к арен-
даторам арендодателями; у них можно было арендо-
вать землю недорого и на длительный срок. «Монас-
тырь — это такой собственник, который не умирает;
арендаторы его земель имели дело с вечным арендо-
дателем; монастырские земли и строения никогда не
меняли владельца; монастырские арендаторы были
избавлены от многих… факторов неопределенности,
с которыми сталкивались другие арендаторы»35. По-
этому уничтожение монастырей и перераспределение
их земельных владений стали «бедствием для тысяч
34 Neil S. Rushton, “Monastic Charitable Provision in Tudor
England: Quantifying and Qualifying Poor Relief in
the Early Sixteenth Century”, Continuity and Change
16 (2001): 34. Я*переложил эту часть прошения на со-
временный английский язык.
35 William Cobbett, A History of the Protestant Reformation
in England
and Ireland (Rockford, Ill.: TAN, 1988
[1896]), 112.
Как католическая благотворительность изменила мир
205
беднейших крестьян, приведя к распаду составлявших
их мир сельских общин, и обрекли их на нищету»36.
После закрытия монастырей те кондиции, на кото-
рых арендаторы обрабатывали монастырские земли,
по большей части были пересмотрены. Один из иссле-
дователей пишет: «Новые владельцы [этих земель],
лавочники, банкиры, обедневшие аристократы, не
были привязаны к сельскому прошлому: они эксплу-
атировали свои земли исключительно с целью полу-
чить от них доход. Ставки аренды повысились, пахот-
ные земли были превращены в пастбища, большие
участки земли были огорожены. Тысячи работников,
ранее занятых в сельском хозяйстве, оказались на ули-
це. Социальное расслоение выросло, пауперизм достиг
угрожающих размеров»37.
Закрытие монастырей негативно сказалось и на
масштабах благотворительности, и на жизни тех, кто
на самом деле нуждался в опеке. До недавнего вре-
мени историки принимали как бесспорную данность
мнение протестантов, которые заявляли, что бла-
готворительная деятельность Католической церкви
в Англии была гораздо менее значимой в количест-
венном и не столь уж благотворной в качественном
отношении, чем утверждали католики. Протестант-
ские критики полагали, что масштабы монастырской
благотворительности были относительно неве-
лики, к тому же монастыри распределяли эту жалкую
помощь произвольным образом, не отличая действи-
тельно нуждающихся от лодырей и людей, наказанных
за собственное легкомыслие. По мнению протестан-
тов, монастыри на самом деле поощряли то состояние,
с которым боролись, и тем самым способствовали уве-
личению числа неблагополучных людей.
Сейчас ученые наконец взялись за исправление
этого серьезного искажения исторической правды,
восходящего к концу XVII — началу XVIII века, когда
36 Philip Hughes, A Popular History of the Reformation
(Garden City, N.Y.: Hanover House, 1957), 205.
37 Henri Daniel‑Rops, The Protestant Reformation, trans.
Audrey Butler (London: J. M. Dent & Sons, 1961), 475.
Глава 9
206
протестантский епископ Гильберт Барнет написал
свою «Историю Реформации в Церкви Англии» (History
of the Reformation of the Church of England)38.
Вот что пишет современный исследователь Пол Слэк:
«Уничтожение монастырей, часовен, духовных орде-
нов и братств в 30—40‑е годы XVI века резко сократи-
ло источники благотворительной помощи. Та помощь,
которую эти организации предоставляли бедным, дей-
ствительно носила локальный характер, но она была
более значимой, чем принято считать, и, когда она
пропала, на этом месте образовалась пустота»39.
Нил Раштон также приводит свидетельства того, что
монастыри заботились о том, чтобы помощь попадала
к реально нуждавшимся в ней. А когда было не так, —
объясняет Барбара Харви в своей новаторской работе
«Жизнь и смерть в Англии, 1100—1540» (Living and
Dying in England, 1100—1540), причина была не
в консерватизме и мягкосердечии монахов, а в огра-
ничениях, которые накладывали жертвователи на
использование предоставленных ими средств. Неко-
торые из них завещали на благотворительность круп-
ные суммы, т.е. оставляли монастырю деньги, кото-
рые монахи должны были раздать в виде милостыни
после их смерти. Но хотя отчасти целью таких пожер-
твований была помощь бедным, у них была и другая,
главная: завещатель стремился, чтобы деньги от него
получило как можно больше людей, чтобы как можно
больше народу молилось за душу усопшего благодете-
ля. Это, несомненно, способствовало бессмысленной
раздаче денег. Однако с течением времени монастыри
стали более разборчивыми и стали распределять свои
текущие доходы очень разумно40.
В течение несколько столетий после смерти Кар-
ла Великого в 814 году значительная часть попечения
38 Rushton, “Monastic Charitable Provision in Tudor
England”, 10.
39 Ibid., 11.
40 Barbara Harvey, Living and Dying in England, 1100—
1540: The Monastic Experience (Oxford: Clarendon
Press, 1993), 22, 33.
Как католическая благотворительность изменила мир
207
о бедных перешла из ведения приходских церквей, как
это было прежде, к монастырям. Как говорил король
Франции Людовик IX, монастыри были patrimonio
pauperum — родовым имуществом бедняков; более
того, уже начиная с IV века стало весьма обычным
называть всю собственность Католической церкви
patrimonio pauperum. Однако монастыри выделя-
лись и в этом отношении. Один исследователь писал:
«В каждой местности на высокой горе или в глубокой
долине возникали монастыри, которые становились
местными религиозными центрами, содержали шко-
лы, прививали окрестным жителям передовые агро-
номические навыки, учили их ремеслам, разведению
рыб и лесному хозяйствованию, заботились о стран-
никах, пеклись о бедных, воспитывали сирот, ухажи-
вали за больными и давали приют всем, кого снеда-
ли духовные или телесные недуги. Они веками были
центром всей религиозной, благотворительной и куль-
турной деятельности»41. Монастыри ежедневно раз-
давали милостыню нуждающимся. У. Лекки писал
о монастырской благотворительности: «С течени-
ем времени эта благотворительность приняла самые
разнообразные формы, и каждый монастырь стал
благотворительным центром. Монахи не позволя-
ли аристократам забывать о страхе Божием, пеклись
о бедных, ухаживали за больными, давали кров пут-
никам, выкупали пленников и помогали всем страж-
дущим. В самые темные века Средневековья мона-
хи основали в мрачных альпийских снегах приют для
паломников»42. Благотворительности уделяли огром-
ное внимание бенедиктинцы, цистерцианцы и пре-
монстраты, а позже нищенствующие ордена — фран-
цисканцы и доминиканцы.
Бедные путники могли рассчитывать на гостепри-
имство монахов, а источники свидетельствуют о том,
что в монастырях привечали и зажиточных проезжих,
в соответствии с Уставом св. Бенедикта, где говорит-
ся, что в каждом госте монахи должны видеть Христа.
41 Georg Ratzinger, цит. по: Ryan, “Charity and Charities”.
42 Lecky, 89.
Глава 9
208
Но монахи не сидели сложа руки и не ждали, пока бед-
ные сами придут к ним. Они специально разыскивали
бедняков, живших в окрестностях. Например, Ланф-
ранк поручил альмонарию (человеку, ответственному
за раздачу милостыни) найти в окрестности бедных
и взять на попечение монастыря. Иногда монастырь
даже предоставлял беднякам кров43.
Монахи не только раздавали милостыню по пору-
чению своей общины, но и делились с бедными остат-
ками своей собственной еды. Гилберт Семпрингемс-
кий, будучи очень воздержан в еде, складывал остат-
ки на блюдо, которое он называл «тарелкой Господа
Иисуса», рассчитывая, что другие монахи последу-
ют его примеру. Когда один из монахов умирал, то по
традиции в его честь готовили еду и раздавали бедным.
Иногда это делали в течение месяца после его смерти,
иногда — в течение года, а если умирал аббат, то это
могло продолжаться вечно44.
Подобно тому, как борьба английского короля
с монастырями в XVI веке резко ослабила поддержи-
вавшуюся ими сеть благотворительной деятельности,
в XVIII веке колоссальный удар по ней нанесла Фран-
цузская революция. В ноябре 1789 года французское
революционное правительство национализирова-
ло (то есть конфисковало) собственность Католической
церкви. Архиепископ Экса предупреждал о том,
что этот акт грабежа поставит под угрозу образование
и благотворительную деятельность. Разумеется, он
оказался прав. В 1847 году во Франции было на 47%
меньше больниц, чем в момент конфискации владе-
ний Церкви. В 1789 году студентами университетов
становились ежегодно 50 000 молодых людей; через
10 лет их количество сократилось до 12 00045.
Католическая церковь совершила революцию
в сфере благотворительности, в корне изменившую как
духовные основания, так и практическую сторону этой
деятельности, хотя из стандартных учебников истории
43 Harvey, 18.
44 Ibid., 13.
45 Davies, 11.
Католическая церковь и западная система права
Запада об этом нельзя узнать. Итоги этой революции
говорят сами за себя. Католической церковью была
создана система благотворительности невиданного
размаха, внутри которой впервые было институцио-
нализировано попечение о вдовах, сиротах, больных
и бедняках.