*8653. Мы и наша история

[Виталий Третьяков]

Но в СССР существовали партсобрания, где тоже можно было покаяться. В конце концов на тебя накладывали партвыговор, то есть ту же епимитью, но это не снимало проблему. Сейчас коммунизм исчез как официальная доктрина, может, он возродится, но это отдельная история. Итак, религия как-то сумела решить эту проблему, а большевикам ее решить не удалось.
Относительно оценки советского этапа истории существует еще одна очень большая проблема. Для меня отчасти решаемая, поскольку я не отождествляю коммунизм с фашизмом. Но для тех, кто отождествляют,-это проблема большая. Но и я думаю: а если все-таки коммунизм раве фашизму, то тогда что? Тогда все-таки наша история-вычеркнутая история? Это реально плохая история?А если нет, то значит, ты оправдываешь фашизм хотя бы как естественное состояние какого-то общества на каком-то этапе.
Судя по всему, так, поскольку элементы фашисткой идеологии и фашисткой политической системы-это нечто абсолютно новое, по частям они содержатся в разных идеологиях, в разных политических структурах, в разных режимах. Раз так сложилось в Германии в тот период и, видимо, складывалось когда-то в каких-то других обществах в другие периоды, то, судя по всему, сколь ни циничен этот вывод, фашизм тоже естественен в том смысле, что это, конечно, некое извращение, аномалия, но аномалия естественного пути развития человечества. Но даже если это и так, то все равно, отждествляя советский коммунизм с фашизмом, оказываешься в тупике.
Владлен Терентьевич приводил здесь примеры многочисленных искажений данных о масштабах репрессий. Эти искажения не случайны. Если ты не уверен, в правоте того, что говоришь, уверен, что коммунизм тождественен фашизму, то зачем врать в цифрах, да еще на порядки? А если ты не уверен, хотя бы внутренне, тогда ты начинаешь придумывать эти цифры, чтобы убедить-раз убили в десять, в двадцать раз больше людей, значит действительно сходится схема, а если не убили в десять раз больше, тогда не сходится. А потому и признать реальные цифры нельзя.
С одной стороны, писанная история во многом мифологична, это уже доказывать никому не нужно. Вопрос в том, насколько мифологична и как эту «дельту» убрать и насколько она значима. На мой взгляд, «дельту» нужно измерять по своей собственной истории, по истории того отрезка времени, в который ты живешь, и пытаться постоянно прикладывать к истории писанной, к истории классической. Приведу один, но весьма значимый пример из современной нам истории, который многое переворачивает в оценке событий, например, сентября-октября 1993 года. Переосмысление этих событий, безусловно, происходит уже сейчас…. Даже те люди, которые в 93-м году писали письма о том, что надо эту самую гадину раздавить, они уже делают некие оговорки, что все-таки это парламент был, хоть и плохой, но легитимный…. Аналогичный пересмотр недавней истории происходил у Владимира Александровича Гусинского и Игоря Малашенко: они уже сказали, что ошиблись в 1996 году, раскручивая Ельцина…. Но вернемся к 1993 году. А с какой стороны все-таки были снайперы в октябре 1993 года? Уже все обвинения сняты, выпущены все по амнистии, все опять подружились. А вопрос-с какой стороны были снайперы?-остался. Это разве не меняет категорически отношения к этому событию? Я уже не говорю о знании собственно хода истории. При том, что событие все равно случилось. При том, что все равно октябрь 1993 года, этот ельцинский переворот, классический государственный переворот, безусловно, имел и позитивные последствия. Но это событие должно восприниматься одним образом, если снайперы были со стороны Белого дома, и ным, но прямо противоположным образом, если они были со стороны Кремля. И это было почти вчера-но правды мы не знаем. А сколько таких снайперов было в русской истории?....
Очевидно, что в истории остается тот,-Столыпин или кто-то другой,-кто что-то делает, неважно, положительное или отрицательное. И те, кто разрушает страну, остаются также часто, как те, кто ее строит. Даже еще чаще, потому что процесс разрушения ярче, почему и военачальники остаются, кстати как победители, так и побежденные. В каждой битве остаются два героя-тот, кто нанес сокрушительное поражения, и тот, кто его потерпел. А того, кто просто тихо выиграл какую-то значимую битву, после которой не рухнуло само государство,-его никто, никто, кроме узких специалистов, не знает.
Еще совершенно очевидное искажение-тот, кто ярче говорит, тот больше и трактует историю. Какую бы ахинею не нес человек, но если он умеет выражать ее в форме афоризмов, это сразу же дает ему шанс переврать очень многое. Марксисткая аксиома относительно того, что когда идея овладевает массами (а история тоже есть некая идея), она становится материальной силой,-не лишена смысла.. И если взять историю за длительный период, то со временем эта «дельта» становится незначительной-во всяком случае, если говорить о больших исторических событиях.
И последнее. Очень плохо в истории проиграть. Почему искажена советская история? Потому что Советский Союз развалился. Если бы он не развалился, то, конечно же, этого не было. Почему все шестидесятники и прочие прогрессивные люди, которые плачут над орденами, иногда даже своими и своих отцов, и по-прежнему говорят о победе в Великой Отечественной войне как о некоем позитивном факте, почему тем не менее они падки на эти цифры-погибли 30 миллионов, 60 миллионов? Потому что в советское время, пока Советский Союз существовал, победа над фашизмом была финальной победой, апофеозом развития страны, а потому не могла ставиться под сомнение по определению. Но когда рухнул Советский Союз, под сомнение была поставлена и сама эта победа. Финальное поражение опрокидывает историю. Очень важно не проигрывать. Тот, кто выигрывает, то и пишет историю. А вот как нам быть этими выигрывающими-я не знаю. И как быть обьективным историком, если ты знаешь, что люди вообще много лгут? Кроме того, в России по-прежнему существует ситуация, когда историю трактует вождь, как бы он не назывался. Был Ельцин-вся догматика передвинулась, пришел Путин-по отношению к Ельцину где на 180 градусов, где на 90 опять догматика перевернулась. И те же самые люди начинают свои же собственные утверждения корректировать. Это удивительно!